Аксаков Иван Сергеевич
По поводу рассказа Озерецкого: "Полинька"

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Сочиненія И. С. Аксакова
   Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
   Изъ "Дня", "Москвы", "Руси" и другихъ изданій, и нѣкоторыя небывшія въ печати. 1860--1886
   Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
   

По поводу разсказа Озерецкаго: "Полинька".

"День", 31-го марта 1865 г.

   Мы обязаны вступить въ печатное объясненіе по поводу одного довольно страннаго обстоятельства. Какъ бы ни желали мы избѣжать гласности въ настоящемъ случаѣ я замѣнить ее частными объясненіями, но это оказывается рѣшительно-невозможнымъ Довольно-значительная часть нашихъ подписчиковъ принадлежитъ къ духовному сословію -- преимущественно священники. Многіе изъ нихъ оскорбились помѣщеніемъ въ 8 и 9-мъ NoNo "Дня" разсказа нашего Пензенскаго корреспондента, г. Озерецкаго, подъ заглавіемъ: "Полинька, оригинально Русское явленіе изъ современной исторіи мѣстной, церковно религіозной народной жизни". Нѣкоторые сами писали намъ объ этомъ; объ отзывахъ другихъ сообщили намъ наши корреспонденты, и насъ увѣряютъ, что таково общее впечатлѣніе большинства провинціальныхъ священниковъ. Нашлись даже такіе (изъ Сѣверозападнаго края: именъ ихъ мы не могли разобрать), которые, вырвавъ съ негодованіемъ листы этого разсказа изъ газеты, отослали ихъ къ намъ обратно, испещривъ поля разными нелестными для насъ примѣчаніями и подчеркнувъ особенно тѣ мѣста, гдѣ (въ крестьянской рѣчи) стояло слово: попъ. Очевидно, что самое слово "цопъ", хотя и поставленное въ смыслѣ нисколько не непочтительномъ, показалось обиднымъ нашимъ многоуважаемымъ Бѣлорусскимъ іереямъ, привыкшимъ къ болѣе учтивымъ названіямъ, употребительнымъ въ ахъ мѣстности.. Но смѣемъ увѣрить ихъ, что въ народныхъ понятіяхъ, у насъ, въ Великорусскихъ губерніяхъ, это выраженіе не заключаетъ въ себѣ ничего обиднаго, -- и было бы странно, а въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ и не совсѣмъ-то прилично, при буквальной передачѣ разговора крестьянъ между собою, замѣнять это слово болѣе книжнымъ и важнымъ словомъ: священникъ. Не можемъ при этомъ случаѣ не вспомнить одно обстоятельство, которое хотя въ свое время и удивило насъ, однакоже не обратило тогда на себя нашего особеннаго вниманія. Въ прошломъ году одинъ изъ священниковъ, изъ того же Сѣверозападнаго края, пришелъ точно также въ сильное негодованіе., отъ чего бы вы думали, читатель? отъ повѣсти г-жи Кохановской: "Рой -- Ѳеодосій Саввичъ на спокоѣ". Онъ упрекалъ талантливаго автора въ антирелигіозности, въ желаніи уронить въ глазахъ народа значеніе духовенства -- и все за то, что авторъ, мимоходомъ, такъ мастерски очертилъ бытовую сторону благочестивыхъ и вполнѣ искреннихъ отношеній Ѳеодосія Саввича съ его домашними -- къ приходскому причту и молодому попу, поставленному для него архіереемъ Горленкой? Что сказали бы -- на это обвиненіе г-жи Кохановской въ антирелигіозномъ направленіи -- тѣ ея Петербургскіе критики, которые напротивъ осудили и предали ее своей публикѣ на безславіе -- за "византизмъ", какъ они тогда тонко выразились??
   Но это мы припомнили только такъ, къ слову. Есть обвиненія гораздо болѣе серіозныя, на которыя мы считаемъ нужнымъ отвѣчать, не желая давать мѣсто недоразумѣнію въ такомъ важномъ дѣлѣ. Въ помѣщеніи разсказа о "Полинькѣ" нѣкоторые думаютъ видѣть такой умыселъ съ нашей стороны, что мы хотимъ будто бы выставить ее какъ идеалъ для народа, какъ образецъ самобытнаго отношенія къ вѣрѣ,-- хотимъ подорвать увы, связывающія народъ съ церковью. Другіе же, не подозрѣвая насъ въ положительномъ умыслѣ, упрекаютъ насъ въ томъ, что напечатавши "Полиньку" --мы этимъ самымъ возвели въ апоѳозъ религіозное "самодурство" и грубое невѣжество народа,-- такъ какъ авторъ разсказа видимо относится къ своей героинѣ съ любовью и передаетъ въ то же время не совсѣмъ выгодные отзывы крестьянъ о мѣстныхъ священникахъ. По мнѣнію и тѣхъ и другихъ обвинителей, напечатаніе этого разсказа можетъ имѣть вредное дѣйствіе на простой народъ и умножить для "Полиньки" (и ей подобныхъ) число прозелитовъ. "Послѣдняго рода опасеніе (т. е. вреднаго дѣйствія на народъ) мы слыхали не разъ и не отъ однихъ священниковъ, и не по этому только случаю. Почти то же самое было выказано намъ, только не такъ ясно, въ одной газетѣ, по поводу нашихъ статей о дворянствѣ. Это опасеніе совершенно напрасное. Мы не говоримъ уже о томъ, что подобными опасеніями обличается лишь странное тайное недовѣріе къ прочности и истинности тѣхъ основъ, которыми дорожатъ, -- если для этихъ основъ такъ страшно слово какой-нибудь газеты, выражающее личное мнѣніе какого-нибудь публициста! Но кому неизвѣстно, что вообще журналистика наша почти не переступаетъ за предѣлы среды общественной? Еслибъ она поболѣе проникала въ народъ, тогда, при нашемъ 70-милліонномъ народонаселеніи, число подписчиковъ у самой распространенной нашей частной газеты -- было бы вѣроятно болѣе 12 тысячъ. Что же касается до "Дня" собственно, то наша газета въ простомъ народѣ не читается, популярностью -- даже въ такъ-называемой "образованной публикѣ" -- не пользуется, да наконецъ за популярностью, какъ извѣстно, вовсе и не гонится. Это многими ставится ей въ упрёкъ, тѣмъ болѣе, что недостатокъ этотъ (если это только недостатокъ) могъ бы быть отчасти отстраненъ помѣщеніемъ въ газетѣ "предметовъ для легкаго чтенія", новостей политическихъ, извѣстій о движеніи по службѣ и т. д. Самый языкъ статей, какъ редакціи, такъ и ея сотрудниковъ, вовсе уже, кажется, не обличаетъ намѣренія быть вполнѣ доступнымъ простонародному разумѣнію, и доступенъ -- въ чемъ насъ и обвиняютъ -- только людямъ вполнѣ образованнымъ. Мы не находимся въ томъ положеніи, чтобы слова наши доходили до простаго народа и не хлопочемъ объ этомъ -- потому что вовсе не въ этомъ наша задача. Наша задача -- уяснять, по мѣрѣ нашихъ силъ и нашего разумѣнія, общественное сознаніе кругомъ насъ, въ нашей средѣ,-- и это заявленіе вамъ нужно потому, что мы нисколько не намѣрены отказываться отъ помѣщенія статей въ родѣ "Полиньки" или статьи "о движеніи религіозной мысли", такъ не понравившейся "Домашней Бесѣдѣ". Этотъ avis au lecteur мы признаемъ особенно необходимымъ въ виду тѣхъ современныхъ, фальшивыхъ по большей части, опасеній, которыя высказываются громко и втихомолку нашими многочисленными доброжелателями -- по поводу статей "Дня" о народѣ, народности и народныхъ интересахъ.
   Возвратимся къ "Полинькѣ". Признаться сказать, насъ очень огорчило такое непониманіе самыхъ простыхъ вещей со стороны лицъ духовныхъ. Кажется, можно было бы понять, что мы прежде всего дорожимъ живыми фактами нашей народной жизни и считаемъ ихъ заслуживающими изученія, изслѣдованія и во всякомъ случаѣ вниманія, а не высокомѣрнаго пренебреженія. Тѣмъ болѣе дорожимъ мы всякими данными, раскрывающими для насъ религіозное міросозерцаніе народа, его внутреннее, сердечное, а не внѣшнее или оффиціальное отношеніе къ существующимъ церковнымъ учрежденіямъ,-- наконецъ степень его духовнаго и умственнаго развитія. Наконецъ, если онѣ, эти данныя, дороги намъ, какъ и всѣмъ мыслящимъ, образованнымъ Русскимъ,-- то онѣ сущій кладъ для лицъ, призванныхъ стать въ непосредственныя отношенія къ простому народу и имѣть дѣло именно съ религіозною стороною его быта. Клеймятъ презрѣніемъ, бранью и насмѣшками религіозное "самодурство" народа,-- безъ сомнѣнія очень легко; онъ вѣдь не учился ни въ семинаріи, ни въ духовномъ училищѣ: но это будетъ и несправедливо, и даже не совсѣмъ, сколько мы можемъ это разумѣть, согласно съ духомъ истиннаго т. е. христіанскаго просвѣщенія. На счетъ народнаго невѣжества позабавиться конечно не трудно: право это добывается дешево, тремя-четырьмя годами самаго поверхностнаго прохожденія курсовъ. Но мы полагаемъ, что если кому менѣе всѣхъ прилична духовная гордость просвѣщенія, кому менѣе всѣхъ пристало кичиться предъ народамъ своею ученостью, такъ это именно нашимъ духовнымъ, какъ во причинѣ ихъ сана, такъ еще болѣе потому, что такъ вообще непроизводительна, такъ безплодна для народа ихъ школьная мудрость! Мы говоримъ это съ глубокимъ сожалѣніемъ и конечно о большинствѣ только, допуская многія исключенія. Высокомѣрное просвѣщеніе, какъ лучше насъ должно быть извѣстно нашимъ обвинителямъ, не проливаетъ свѣта, не побѣждаетъ невѣжества; глумленіе надъ народнымъ духовнымъ "скудоуміемъ", какъ любятъ иногда выражаться духовныя лица, не только не способно внушить крестьянамъ любви и довѣренности, но порождаетъ напротивъ раздраженіе и отчужденіе... По нашему мнѣнію, если кто долженъ быть намъ особенно благодаренъ за напечатаніе такихъ любопытныхъ этнографическихъ очерковъ, каковъ разсказъ о "Полинькѣ", такъ это именно священники, и именно сельскіе. Почему? мы это объяснимъ ниже, а здѣсь кстати просимъ замѣтить, что разсказъ г. Озерецкаго помѣщенъ нами въ Областномъ Отдѣлѣ, въ смыслѣ корреспонденціи изъ Пензы.
   "Полинька" -- несчастная героиня этого разсказа, подавшая поводъ къ столькимъ нападеніямъ ни нашу газету (дай только Богъ, чтобъ она сама не подверглась никакимъ оффиціальнымъ гоненіямъ) -- есть простая бѣдная крестьянская дѣвушка, которою еще съ самыхъ раннихъ лѣтъ овладѣла религіозная восторженность и возбудивъ въ ней влеченіе подвижнической жизни -- увела ее наконецъ въ лѣсъ -- "спасаться". Уважая ея подвигъ (подвергшій ее тотчасъ же разнымъ преслѣдованіямъ со стороны мѣстныхъ блюстителей благочинія), крестьяне выстроили ей келью и снабжаютъ ее всѣмъ нужнымъ для безмятежнаго молитвеннаго труда. Явленіе очень обыкновенное въ нашей народной жизни, и ужъ конечно не духовенству осуждать за это народъ! Оно должно дорожить этими завѣтными чертами его духа, этими залогами низшихъ духовныхъ потребностей и духовной силы, которая, не находя себѣ никакого другаго достойнаго исхода и приложенія, устремляется преимущественно на аскетическіе подвиги. Полинька носитъ вериги, съ утра до ночи и съ ночи до утра молится или поетъ вмѣстѣ съ другими крестьянскими дѣвушками духовныя пѣсни, или наконецъ ведетъ поучительныя бесѣды съ крестьянами, которые охотно приходятъ ее послушать. Многія молитвы она перевираетъ, исторіи священной съ точностью не знаетъ, -- это правда, но чему же она вредному учитъ? Она не излагаетъ никакого новаго ученія,-- о догматахъ вѣры, она и не разсуждаетъ, а принимаетъ ихъ вполнѣ, вмѣстѣ съ народомъ. Она не обманщица, не проповѣдуетъ ни вражды, ни ссоры, ни фанатизма; не выдаетъ себя за святую, но вѣритъ въ силу молитвы; она не копитъ богатства, а раздаетъ бѣднымъ же все, что ей приносятъ; она не поощряетъ ни пьянства, ни воровства, ни разврата, а учитъ самымъ простымъ толковымъ языкомъ, съ силою искреннѣйшаго убѣжденія -- христіанской добродѣтели. Что же тутъ дурнаго или вреднаго? Слово ея просто, неискусно, невѣжественно, грубо, но всегда благочестиво, согрѣто истиннымъ чувствомъ вѣры и запечатлѣно такою печатью искренности, которая не только отнимаетъ у него всякую пошлость, но сообщаетъ ему необыкновенную силу и привлекательность для народа, -- и которой, къ сожалѣнію, такъ часто недостаетъ нашимъ оффиціальнымъ проповѣдямъ. Противъ начальства она не говоритъ ничего: развѣ только "возмутительными" признать тѣ ея невинныя слова, что "въ нынѣшнія времена и въ рай-то безъ билета не пущаютъ,-- и спасаться-то -- подавай паспортъ!" Можетъ-быть соблазнительнымъ находятъ почтенные іереи то уваженіе, которое питаетъ къ ней народъ, почитая ее чуть не святою? Но не говоря уже о томъ, что это уваженіе далеко слабѣе того почитанія, какимъ еще недавно пользовался въ Москвѣ, у значительной части общества, одинъ изъ заключенныхъ въ сумасшедшемъ домѣ, котораго всякія несвязныя рѣчи считались изрѣченіями оракула,-- не говоря уже объ этомъ,-- мы думаемъ, что гораздо болѣе бы произвело соблазна -- гоненіе на крестьянъ за оказываемое ими уваженіе тому, въ чемъ они видятъ какъ бы подражаніе древнимъ подвижникамъ... Съ этимъ дѣломъ надо обращаться осторожно, особенно тамъ, гдѣ есть поводъ предполагать не мошенничество или плутню, а искреннее религіозное убѣжденіе, или по крайней мѣрѣ искреннее самообольщеніе. Къ тому же народное мнѣніе о крестьянской дѣвушкѣ Полинькѣ -- не больше, какъ мнѣніе, которое ни для кого не имѣетъ обязательной силы, и не будучи подкрѣплено авторитетомъ церкви, подлежитъ естественному колебанію и измѣненію.
   Не упрековъ, говоримъ, а благодарности ждемъ мы отъ священниковъ за помѣщеніе поучительнаго разсказа о Полинькѣ. Мы называемъ его поучительнымъ потому именно, что онъ даетъ намъ понятіе о настоящихъ духовныхъ нуждахъ и потребностяхъ народа. Онъ поучителенъ потому, что заставляетъ задуматься -- откуда берутся, что порождаетъ такія явленія? Почему возможны и даже такъ часты у насъ въ народѣ эти Полиньки? И если въ самомъ дѣлѣ есть отъ нихъ вредъ, то не лежитъ ли вина въ этомъ случаѣ -- отчасти и на самомъ духовенствѣ? Очевидно, что народъ не вполнѣ удовлетворенъ настоящимъ строемъ своей церковной жизни,-- ни своимъ чисто бытовымъ отношеніемъ къ вѣрѣ, и отношеніемъ къ паствѣ самихъ духовныхъ пастырей. Онъ жаждетъ Слова Божія, но оно только отрывочно, не внятно доходятъ до его слуха; онъ желалъ бы просвѣтиться свѣтомъ истины,-- а имѣющіе свѣтильникъ ставятъ его подъ спудомъ; онъ желалъ бы назидательной, поучительной бесѣды, вводящей его въ міръ высшаго религіознаго созерцанія, высшихъ стремленій поднимающихъ его надъ этою печальною землею, надъ его труженическою тяжелою долей,-- онъ хотѣлъ бы со смиреніемъ послушать уроковъ и для земнаго житейскаго подвига,-- а ему или съ высокомѣріемъ въ томъ отказываютъ, или же предлагаютъ ему, вмѣсто живаго слова, схоластическія проповѣди, написанныя отвлеченнымъ языкомъ, красиво обставленныя въ приличныхъ мѣстахъ Славянскими текстами -- часто непонятными безъ перевода, -- проповѣди холодныя, вялыя, неискреннія, вполнѣ безсильныя и безплодныя, что называется: казенныя. Что говорятъ крестьяне, сошеднись въ оврагѣ изъ разныхъ мѣстъ, предъ кельей Ноляньки? Они хвалятъ ее за простую вразумительную рѣчь, и сѣтуютъ -- одни, что священникъ въ ихъ мѣстности говоритъ ямъ проповѣди слишкомъ мудреныя, другіе -- что священникъ въ ихъ сторонѣ не преподаетъ примѣра благочестивой жизни; Пусть наши порицатели сами, по своей совѣсти, отвѣтятъ намъ: правдоподобны ли эти жалобы?....
   Что же изъ этого слѣдуетъ? Изъ этого слѣдуетъ, что если бы священники въ тѣхъ обѣихъ мѣстностяхъ умѣли вести съ народомъ живыя, не мудреныя, а вполнѣ доступныя ихъ разумѣнію бесѣды, согрѣтыя искреннимъ чувствомъ любви, то крестьяне вѣроятно предпочли бы эти бесѣды причитаньямъ какой-нибудь Полиньки, -- не плелись бы изъ-за сотни верстъ послушать рѣчей простой, неучившейся крестьянки: Изъ этого слѣдуетъ, что еслибъ въ тѣхъ мѣстностяхъ были школы и крестьяне имѣли возможность сами читать Слово Божіе, они не пошли бы подбирать крохи его у безграмотной дѣвки, они бы не учились у нея церковнымъ пѣснямъ и молитвамъ, которыхъ она сама твердо не знаетъ и не понимаетъ. Изъ этого слѣдуетъ, что еслибъ на нашемъ духовенствѣ, на церковной администраціи я на современной церковной жизни менѣе лежалъ характеръ оффиціальности, народъ былъ бы усерднѣе къ вѣрѣ, и извѣстныя слова раскольниковъ менѣе имѣли бы дѣйствія на народъ. Мы разумѣемъ тѣ ихъ слова, что наши пастыри болѣе похожа на государственныхъ чиновниковъ, чѣмъ на служителей алтаря, и что наша церковь запечатлѣна печатью казенности. (См. "Прав. Обозр". Февр. кн., разборъ нов. соч. отца Парѳеніа). Конечно, въ этомъ послѣднемъ случаѣ вина лежитъ не на простыхъ, бѣдныхъ сельскихъ священникахъ; мы знаемъ, съ какими препятствіями имъ самимъ приходится бороться, какими путами опутано нерѣдко ихъ благое рвеніе. Но тѣмъ не менѣе, если для кого священство не есть только извѣстное общественное положеніе, а святое призваніе; если въ комъ горитъ хоть слабымъ пламенемъ -- тотъ святой огонекъ, безъ котораго безсильна и безплодна всякая дѣятельность человѣка, тотъ сумѣетъ подчинить своему вліянію простыя сердца крестьянъ и благотворно на нихъ воздѣйствовать. Мы знаемъ два села (можетъ-быть таковыхъ и больше, но вамъ лично извѣстны только два) Московской губерніи, одно Дмитровскаго уѣзда, другое -- если не ошибаемся -- Московскаго, гдѣ крестьяне вовсе не пьютъ и отличаются отъ прочихъ своею нравственностью, своимъ расположеніемъ къ ученію. И въ томъ и въ другомъ селѣ крестьяне говорили намъ, что -- они обязаны этимъ "батюшкѣ", т. е. священнику своего села,-- которымъ они не нахвалятся, который устроилъ школу, самъ учитъ и поучаетъ и пр. Стало-быть -- есть же возможность и для сельскихъ священниковъ не ограничивать своей пастырской дѣятельности однимъ оффиціальнымъ отправленіемъ службы и совершеніемъ требъ? Мы увѣрены, что почтеннымъ священникамъ этихъ двухъ селъ никогда бы и въ голову не пришло прибѣгать къ какимъ-либо грубымъ мѣрамъ насилія надъ бѣдною крестьянскою дѣвушкой, и укрѣплять народъ въ вѣрѣ -- полицейскими способами! Такіе достойные ея жители алтаря едвали бы стали называть народъ оскорбительными именами, или раздражать раскольниковъ публичнымъ глумленіемъ надъ ними и публичнымъ пренебреженіемъ ко многимъ почтеннымъ обычаямъ. Предъ нами лежитъ письмо отъ священника одной изъ нашихъ отдаленныхъ губерній (присланное имъ въ редакцію для напечатанія), въ которомъ онъ, описывая съѣздъ избирателей для выбора гласныхъ, честитъ народъ не иначе, какъ "чернью", и передаетъ простодушно содержаніе рѣчи, произнесенной имъ въ собраніи избирателей. Рѣчь эта начинается словами: "вы, люди благородные" (обращаясь къ дворянамъ), "и вы, простецы православія" (обращаясь къ крестьянамъ)... Не думаемъ, чтобъ такой высокій слогъ рѣчи могъ сильнѣе подѣйствовать на сердца мужиковъ, чѣмъ низкаго слога рѣчь "Полиньки"... Авторъ письма, увѣдомляя, что рѣчь его не понравилась и что священниковъ избрано въ гласные всего только двое, горько жалуется на неуваженіе къ духовееству. Мы бы не упомянули объ этомъ обстоятельствѣ, еслибъ видѣли въ немъ явленіе совершенно исключительное и одинокое, а не точку зрѣнія болѣе или менѣе общую, и еслибъ не считали полезнымъ -- обратить еа него вниманіе самого духовенства. Однимъ словомъ, если въ явленіи Полиньки духовенство можетъ усматривать нѣчто вредное для православія, то ни отъ кого больше, какъ отъ него же самого, зависитъ ослабить силу, значеніе, необходимость такихъ явленій.
   Много можно было бы сказать по поводу любопытнаго явленія Полиньки, по поводу этой аскетической потребности, присущей человѣческому духу, по поводу этого идеализма, въ которомъ оказывается грѣшенъ Русскій человѣкъ, котораго всѣ прославляютъ реалистомъ но преимуществу... Но наша задача была -- дать только объясненіе на вопросъ: почему мы напечатали въ "Днѣ" разсказъ г. Озерецкаго. Смѣемъ надѣяться, что мы отвѣчали удовлетворительно и не переступая предѣловъ того уваженія, которымъ мы обязаны и которое искренно питаемъ къ священному званію служителей Церкви.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru