-- А, здравствуйте, Бучкис. Входите... Замерзли? Сколько градусов?
-- 18.
-- Ну, хватили! Даю 14.
-- Беру 16.
-- Заметано. Ну, садитесь в это семисотрублевое кресло, закуривайте эту двухрублевую сигару и говорите, как дела. Ну, что слышно с коломенскими?
-- Слушайте! Как вам уже не надоели эти самые дела. Все дела да дела... Неужели у вас нет разговора хоть на полчаса о какой-нибудь высшей материи?..
-- А вы знаете... -- задумчиво прошептал хозяин, глубоко вздохнув. -- Ей-богу, вы правы. Иногда так хочется отойти от этих проклятых дел, подумать о чем-нибудь высшем... Вы знаете, Бучкис, что я больше всего ценю на свете: любовь, природу и искусство.
-- И вы совершенно правы... Например, любовь. Кстати, как поживает ваша многоуважаемая Леля?
-- Э! -- снова вздохнул лирически настроенный хозяин. -- Сказать вам правду? Я ей недоволен!
-- Изменяет?
-- Что значит -- изменяет? Если бы изменяла -- так это бы ничего. Что это -- меня касается, что ли? Это ее касается. Так выходит гораздо хуже! Вы знаете, Бучкис, за что я ею недоволен? Она меня не разоряет!
-- Ну? Что значит -- не разоряет?
-- Понимаете, -- скорбно сказал хозяин, -- не разоряет! Что это за любовница, которая не разоряет?! В чем же тут шик? Если ты моя любовница, так какое твое должно быть занятие? Разоряй меня! А она -- понимаете? -- не разоряет. Я уже думаю дать ей отставку... Хотите я вам признаюсь: она мне в этот месяц двухсот рублей не стоила! При моем общественном положении это прямо неудобно. Не разоряет себе и не разоряет.
-- Послушайте, -- деликатно заметил Бучкис, -- а может быть, она вас любит?
-- Что это еще за любовь? -- брезгливо поморщился хозяин. -- Что это за любовь? Что я, развратник, что ли? Нет, это все глупости. По-моему, вы знаете, что человеку должно быть дороже всего? Природа. Мне больше всего нравятся места в Донецком бассейне. Вы можете себе представить, Бучкис -- перед вами степь! И она вся покрыта горками! И на этих горках травы нет! Понимаете? Ни черта нет травы! Просто все эти горки по склонам покрыты черными и желтыми полосками -- черными и желтыми! Это прямо-таки замечательно!
-- Что тут красивого? Получается не степь, а какая-то полосатая полицейская будка.
-- Много вы понимаете! Вы знаете, что такое эти черные полоски? Это пласты угля, вылезшие наружу. Так вы знаете, если такой участочек задешево купить, да произвести изыскания, да устроить пару шахточек, да акционировать эту штуку, да потом выбросить акции на биржу, да пустить слух, что шахты залиты водой, да опять скупить их обратно... Э, что там говорить! Я вам скажу: самое лучшее в мире -- это природа-мама.
-- Ну, не скажите. Искусство тоже замечательная штука! -- тонко заметил Бучкис.
-- Кстати, об искусстве! Вы, Бучкис, понимаете что-нибудь в лесе?
-- Слава богу! У отца был дровяной склад, так чтобы я не понимал в лесе!
Ну, вот я и хочу спросить вас, как специалиста... Купил я вчера картину, где нарисован лес...
-- Ага! Картина большая?
-- Вот такой высоты с рамой.
Бучкис задумчиво поджал губы и после некоторого колебания сказал веско:
-- Вот такая? Понимаю. Картина стоит 500 рублей.
-- Пятьсот?! А вы бы посмотрели, сколько там деревьев. И вы знаете, какие деревья? Дерево к дереву! Отбор. "Пятьсот рублей...". Хорошие пятьсот рублей, если там полдесятины одного леса, не считая двух коров.
-- Так она тогда стоит тысячу!..
Бучкис затянулся сигарой, замурлыкал что-то и потом осведомился:
-- А, кстати, чья эта картина?
-- Что значит -- чья? -- удивился хозяин, -- моя.
Долго молчали, задумчивые, разнеженные тишиной и зимними лиловыми сумерками.
-- Что я все о себе да о себе, -- спохватился деликатный хозяин. -- Расскажите что-нибудь и о своем семействе. Ну, как поживает ваша жена?
-- Она нездорова. Позавчера у нее было 38, вчера 39 1/2, а сегодня маленькое падение: уже 37 с половиной.
-- Падение? -- оживился хозяин. -- Так чего же вы держите? Продавайте!
КОММЕНТАРИИ
Впервые: Барабан. 1917. No 26.
...что слышно с коломенскими, -- т.е. акциями Общества Коломенского машиностроительного завода (капитализация более 10 млн рублей).