Аверченко А.Т. Собрание сочинений: В 14 т. Т. 11. Салат из булавок
М.: Изд-во "Дмитрий Сечин", 2015.
СТРАШНАЯ ЗАГАДКА
Два моих приятеля и я -- мы сидели в общей зале ресторана-погребка, каких много на Нахимовском -- сидели и задумчиво пили вино, заедая его какой-то невразумительной дрянью.
Один из приятелей оглянулся назад, увидел юного господина, сидевшего одиноко за столиком -- и обрадовано засуетился
-- Боже мой! Да ведь это Леля! Что он там сидит в одиночестве, свесив голову? Господа, разрешите пригласить Лелю к нашему столику?
-- Лелю? -- спросил я. -- А кто он такой, этот Леля?
-- Очаровательный юноша из очень хорошей семьи... Я с ним встречался в Харькове... Это редкий, теперь уже умирающий вид джентльмена! Благородный добрый, умный, но застенчивый, как красная девица!
-- Ну, что ж... -- благосклонно согласились мы. -- Пусть этот вымирающий тип джентльмена подсаживается.
-- Вот здорово. Только уж вы, господа, предупреждаю вас, ни одного вольного словечка, ни одного неприличного анекдота! Его особенность -- краснеть до слез при всяком вольном слове! Леля! Пожалуйте к нашему столику! Позвольте вас познакомить...
Леля застенчиво подошел, пожал всем руки и уселся около меня.
-- Вы знаете, -- обратился я к нему, -- Владимир Леонтьевич отрекомендовал вас, как красную девицу. В наше время это так редко, что...
Леля вспыхнул до коней волос и укоризненно взглянул из-под опущенных длинных ресниц на моего приятеля.
-- Недобрый, -- с упреком сказал он мелодичным голосом. -- Не ожидал я этого от вас... Но я, кажется, своим приходом прервал ваш разговор. Тысяча извинений! Я никогда себе не прощу...
Разговор Леля, конечно, прервал, но так как прерванный разговор состоял из очень гривуазного, полного реалистических подробностей приключения, о котором повествовал нам Владимир Леонтьевич, описывая мощными красочными штрихами некую гувернантку, то продолжение этого разговора, ради Лели, решили оставить в покое.
Поговорили о "Фаусте", о Карсавиной, о красной опасности для Индии; о последней книжке ежемесячника.
Вдруг Леля, будто что-то вспомнив, взглянул на часы и выражение озабоченности появилось на лице его.
Он поёрзал на месте еще минут пять, повздыхал, раза три за это время взглянул на часы и вдруг -- выражение озабоченности на его лице заменилось трудно передаваемым выражением развязной наглости, так не шедшей к девичьему личику Лели...
-- Понимаете, -- объяснял ему в это время Владимир Леонтьевич, глядя по своему обыкновению в тарелку. -- Промышленная группа на своем совещании выставила тезисы...
-- Вы врете! -- вдруг сказал Леля, стукнув кулаком по столу.
-- Что-о? Как вру?! Вы с ума сошли!
"Тип вымирающего джентльмена" с вызывающим видом откинулся назад, заложил одну юную ногу за другую и повторил:
-- Врете вы. И насчет тезисов и насчет всего такого... Если вы не замолчите -- я хлопну вас бутылкой по морде.
Мы оцепенели...
А Леля еще раз озабоченно взглянул на часы и встал:
-- Может быть, вы на меня обиделись -- так наплевать. Захочу и вот разобью эту бутылку.
Он, действительно, схватил бутылку и бросил ее на пол.
-- Ну? -- вызывающе проревел он. -- Чего ж вы не вызываете полицию -- зовите.
-- Он пьян, -- с убеждением сказал я.
-- Сам ты пьян, черт паршивый!
Я кинулся к нему, но приятель удержал меня.
-- Ради Бога! Мне кажется, что я с ума схожу... Ведь он не пил ни капли и вдруг сразу...
-- Зовите полицию, чего ж вы... -- цинично изогнувшись, подмигнул Леля.
-- Нет, Леля, -- опустив голову, прошептал пришибленный, раздавленный Владимир Леонтьевич. -- Я вас хорошо знаю... Тут что-то не так. Я не позову полиции...
-- Не позовете? -- угрожающе прорычал Леля. -- Ну, и черт с вами!
Он огляделся, подошел к столику у стены, за которым тихо сидела компания честных кротких спекулянтов, подскочил к одному из них, сбросил его со стула, сел на стол, прямо в его тарелку и, скрестив руки, холодно сказал:
-- Вот теперь я буду в своей тарелке.
-- Полицию! -- завопили спекулянты в три голоса.
-- Это другое дело, -- сразу успокоившись, сказал Леля, слезая с тарелки и со стола. -- Тогда нам не о чем больше разговаривать! !
Побежали за стражником...
Когда явился стражник, на него набросились сразу десять человек и наперерыв стали рассказывать о наглом, совершенно не переносимом поведении Лели.
-- Пожалуйте в участок, -- тускло, привычно скомандовал стражник.
-- С удовольствием, -- расшаркался Леля.
Он взял свое пальто, шляпу, поклонился присутствующим и кротко сказал:
-- Ради всего святого, простите меня, если я кого-то обеспокоил. Но... так надо. Ведите меня, стражник!
Его увели!
* * *
Встретил я его на другой день в сумерки, в кафе.
Он радостно бросился ко мне, долго жал мои руки, извинялся, лепетал, что никогда себе не простит вчерашнего, и вообще весь его сегодняшний вид напомнил того "вымирающего джентльмена", ту "красную девушку", какой он нам показался при первом знакомстве.
-- Однако, чего ж вы вчера так сразу на стену полезли? -- спросил я, снова попадая во власть его обаяния.
-- Больше того -- я не на стену, на четыре стены полез!
-- Виноват, я вас не понимаю.
-- Я знаю. И не поймете! Скажите, вы где ночуете?
-- Что значит -- где? В собственной квартире.
-- Вот видите... Счастливец! А у меня нет ни только квартиры, на даже комнатки, даже угла... А в участке все-- таки хоть спать можно...
-- Боже мой, неужели?! -- в ужасе вскричал я.
-- Да, да! Дело именно в этом.
Он тяжело перевел дух и спросил:
-- Слушайте... Посоветуйте, какое бы мне преступление сделать, чтобы в тюрьму посадили? Так хочется отдохнуть. А то эта тревожная жизнь, эти ежедневные скандалы... Слушайте! Хотите, я у вас часы украду?..
КОММЕНТАРИИ
Впервые: Юг России, 1920, 28 сентября (11 октября), No 145 (340). Печатается впервые по тексту газеты.
...Владимир Леонтьевич отрекомендовал вас... -- Возможно, имя не вымышленное: оно совпадает с данными Владимира Сукуренко, адресата фельетона "Развращенное эхо".