Чествованіе памяти Бѣлинскаго въ Москвѣ. Чествованіе памяти Бѣлинскаго въ Москвѣ прошло чрезвычайно удачно. Переполнившая огромный актовый залъ университета публика, среди которой были и пріѣзжіе гости изъ Петербурга (А. Ѳ. Кони, В. П. Острогорскій, художникъ И. И. Вокулинъ и др.), присутствіе 80-лѣтней свояченицы Бѣлинскаго А. В. Орловой, возвышающійся на каѳедрѣ портретъ критика и по бокамъ -- его бюсты среди тропическихъ, растеній, выставка рукописей, портретовъ, бюстовъ, изданій сочиненій -- какъ Бѣлинскаго, такъ и лицъ, имѣвшихъ къ нему отношеніе, -- таковы внѣшній видъ и обстановка чествованія памяти великаго русскаго критика, происходившаго 8 апрѣля, по случаю пятидесятилѣтія со дня его кончины, въ стѣнахъ московскаго университета, на торжественномъ засѣданіи общества любителей россійской словесности. Этой внѣшней обстановкѣ, по словамъ "Русскихъ Вѣдомостей", въ полной мѣрѣ соотвѣтствовало и внутреннее содержаніе торжества: рядъ сообщеній, доложенныхъ послѣдовательно пятью авторами, освѣтилъ, съ разныхъ точекъ личность, жизнь, творчество и значеніе чествуемаго писателя.
Предсѣдатель общества Н. И. Стороженко открылъ торжество привѣтствіемъ отъ имени общества къ А. В. Орловой, причемъ передалъ ей въ воспоминаніе о чествованіи заслугъ ея великаго родственника букетъ цвѣтовъ;, это привѣтствіе было покрыто продолжительными рукоплесканіями всего зала. Въ "послѣдовавшей затѣмъ рѣчи, проф. Стороженко остановился, главнымъ, образомъ, на одномъ вопросѣ, -- вопросѣ объ эволюціи критическихъ взглядовъ Бѣлинскаго. Перечисливъ всѣ тѣ переходы въ воззрѣніяхъ критика но" художественное творчество, которые слѣдовали другъ за другомъ вплоть дн" петербургскаго періода дѣятельности В. Г. и даже здѣсь не сразу пріобрѣла окончательную форму,-- проф. Стороженко указалъ, какъ подъ вліяніемъ условій русской дѣйствительности Бѣлинскій постепенно превращался изъ критикаэстетика въ критика-публициста, отрѣшившагося, подъ напоромъ предъявляемыхъ жизнью требованій, отъ эстетическихъ и гегеліаискихъ увлеченій и замѣнившаго ихъ опредѣленнымъ общественно-моральнымъ ученіемъ. Это, однако, не была измѣна однимъ взглядомъ и предпочтеніе имъ другихъ, противоположныхъ; это было постепенное развитіе, переработка воззрѣній, неустанное движеніе впередъ. Проф. Стороженко закончилъ указаніемъ на то, какъ великозначеніе Бѣлинскаго какъ критика и публициста, какою признательностью мы обязаны ему за многое изъ того, что вошло въ обиходъ нашей общественной жизни, но что въ его время составляло предметъ пламенныхъ мечтаній и поводъ для страстной борьбы.
Сообщеніе И. И. Иванова "Бѣлинскій, какъ русскій культурно-историческій типъ", представило живую картину внутренней жизни и постепеннаго духовнаго роста В. Г. Это былъ, говорилъ г. Ивановъ, прирожденный апостолъ, искавшій, прозелитовъ во что бы то ни стало и не смущавшійся, когда встрѣчалъ въ своемъ пути несогласныхъ съ собою. Если онъ шелъ не всегда одною дорогою, то цѣли, которыя онъ преслѣдовалъ, принципы, которымъ служилъ, были всегда неизмѣнны. Завѣты, оставленные Бѣлинскимъ, далеко еще не осуществлены; средства и способы, которые онъ примѣнялъ въ своихъ писаніяхъ -- обнаженіе русской дѣйствительности и сопоставленіе съ нею результатовъ и выводовъ европейской общественной мысли и жизни,-- надолго еще останутся надежными и неизбѣжными. И если одинъ изъ враговъ Бѣлинскаго сказалъ, про него: "Бѣлинскій умеръ,-- живъ Бѣлинскій", то въ этихъ словахъ заключается лучшая похвала знаменитому дѣятелю, невольное признаніе его неумирающаго вліянія на послѣдующую жизнь и послѣдующія поколѣнія.
Фактическій по преимуществу характеръ имѣло сообщеніе В. Е. Якушкина: "Бѣлинскій, его друзья и враги"; лекторъ напомнилъ главнѣйшіе эпизоды изъ жизни и дѣятельности великаго критика. По поводу раздававшихся нерѣдко возгласовъ о недостаточности знаній Бѣлинскаго г. Якушинъ сдѣлалъ слѣдующее замѣчаніе. Если оффиціальный университетъ и не призналъ Бѣлинскаго, то годы студенчества оказали тѣмъ не менѣе на него огромное вліяніе, а потомъ люди и книги сдѣлали то. что не всегда въ состояніи сдѣлать и университетъ. Бѣлинскій въ годы своего ученія встрѣчается вездѣ съ людьми выше средняго уровня, впитавшими въ себя, такъ сказать, всѣ результаты предшествующей работы общественной мысли, и на него въ общемъ оказала вліяніе вся совокупность тогдашней русской образованности. Останавливаясь въ отдѣльности на лицахъ, съ которыми пришлось сталкиваться знаменитому критику,-- на друзьяхъ и врагахъ его, г. Якушинъ широко пользовался въ своемъ сообщеніи воспоминаніями друзей Бѣлинскаго, въ особенности Герцена, и перепиской самого критика. Любопытенъ, между прочимъ, отзывъ Бѣлинскаго объ условіяхъ своей работы въ "Отечественныхъ Запискахъ" Краевскаго. Эти условія были таковы, что великій критикъ вынужденъ былъ называть себя въ одномъ изъ писемъ Прометеемъ, для котораго "Отечественныя Записи" были скалою, а Краевскій былъ коршуномъ. Въ заключеніе своего сообщенія г. Якушинъ остановился на вопросѣ о редакціи изданій сочиненій Бѣлинскаго. Г. Якушинъ отмѣтилъ, что первое изданіе, выпущенное въ 1859 г. К. Т. Солдатенковымъ и H. М. Щепкинымъ подъ редакціей H. X. Еетчера и отчасти А. Д. Галахова, имѣвшее такое важное значеніе, не было полнымъ: Кетчеръ не все написанное Бѣлинскимъ внесъ въ изданіе, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ напечатаннаго имъ были сдѣланы пропуски. Между тѣмъ это изданіе перепечатывалось затѣмъ безъ перемѣнъ, а въ изданіи, выпущенномъ въ 1896 году т. Павленковымъ, были произведены еще и новыя сокращенія. Г. Якушинъ высказалъ пожеланіе, чтобы въ настоящее время было предпринято такое собраніе сочиненій Бѣлинскаго, которое можно было бы назвать дѣйствительно ^полнымъ.
Яркою характеристикою душевнаго склада Бѣлинского явилось сообщеніе А. Н. Веселовскаго "Orlando furioso". Напомнивъ о томъ, какъ произведеніе Аріосто, усердно читавшееся Бѣлинскимъ и его то вари щами-студентами, дало поводъ къ наименованію страстнаго и увлекающагося юноши сначала "неистовымъ Роландомъ", затѣмъ "неистовымъ Виссаріономъ", проф. Веселовскій провелъ параллель между героемъ Аріосто и его русскимъ снимкомъ въ лицѣ Бѣлинскаго. При кипучемъ темпераментѣ Бѣлинскаго, ври томъ ускоренномъ темпѣ, которымъ билась его жизнь, для него были особенно тягостны общественныя условія тогдашней русской жизни, когда (приходилось молчать или тщательно скрывать свои мысли, между тѣмъ какъ, по выраженію Бѣлинскаго, "хотѣлось порою умереть отъ избытка жизни". Статьи Бѣлинскаго представляютъ лишь слабую копію, блѣдный оттискъ того первичнаго образа, который имѣли мысли Билинскаго, и не только потому, что статьи урѣзывались цензурою, но и потому, что бумага никогда не передастъ того увлеченія, волненія и страсти, которыми горѣлъ Бѣлинскій, когда писалъ свои произведенія. И ни въ западной литературѣ, ни въ русской послѣ Бѣлинскаго нельзя указать такого удивительнаго сліянія критическаго чутья, публицистическаго таланта и горячаго чувства, которое представилось въ лицѣ В. Г. И если въ литературной критикѣ имя Бѣлинскаго останется незабвеннымъ, то въ исторіи личности въ Россіи этотъ "гладіаторъ" и рыцарь правды займетъ "одно изъ выдающихся мѣстъ.
Сообщеніе Г. А. Джаншіева "Бѣлинскій и эпоха реформъ" устанавливало связь реформъ 60-хъ г. съ публицистическою дѣятельностью В. Г. Наиболѣе крѣпка эта связь, конечно, съ главнѣйшею язвой нашего до-реформеннаго "быта -- крѣпостнымъ правомъ. Еще на студенческой скамьѣ Бѣлинскій написалъ драму "Дмитрій Калининъ", бичующую зло крѣпостного права и аттестованную начальствомъ "безчестною". Этимъ произведеніемъ юноша далъ Аннибалову клятву бороться всю жизнь съ существовавшимъ въ русской дѣйствительности порабощеніемъ человѣка. Если на необходимость другихъ реформъ Александра II въ сочиненіяхъ Бѣлинскаго и нѣтъ прямыхъ указаній, то, съ одной стороны, они подготовили ту почву, благодаря которой сдѣлалось возможнымъ возрожденіе Россіи, съ другой -- въ письмахъ Бѣлинскаго разбросано множество мыслей, показывающихъ, что знаменитымъ публицистомъ ясно сознавался де только духъ, въ которомъ предстояло произвести преобразованіе русской жизни, но и тѣ конкретныя сферы ея. которыя въ преобразованіяхъ нуждались. Великое вліянье Бѣлинскаго имѣло великія послѣдствія, но многое къ чему стремился Бѣлинстй и его современники, еще не достигнуто по сію пору. Лучшимъ чествованіемъ памяти В. Г. будетъ поэтому вѣра въ его идеалы и принципы, неуклонное стремленіе къ ихъ проведенію въ жизнь.
Чествованіе памяти знаменитаго критика закончилось, какъ сообщаютъ "Русскія Вѣдомости", чтеніемъ стихотвореній, посвященныхъ Бѣлинскому Некрасовымъ. Эти стихотворенія, прекрасно прочитанныя кн. А. И. Сумбатовымъ, были: неизданная поэма "Бѣлинскій", "Памяти пріятеля" и отрывки изъ. "Медвѣжьей охоты"..
Послѣ засѣданія обществомъ любителей русской словесности было отправлено по телеграфу привѣтствіе дочери Бѣлинскаго О. В. Бензи въ Парижъ.
Открытая въ библіотечной залѣ университета выставка въ память Бѣлинскаго очень усердно посѣщалась московской публикой. Въ глубинѣ залы, въ купѣ лавровыхъ деревьевъ, помѣстилась довольно большихъ размѣровъ картина
А. А. Наумова -- "Бѣлинскій передъ смертью", извѣстная большинству публики, лишь по всякаго рода воспроизведеніямъ, но не по оригиналу. По стѣнамъ залы размѣстилась богатая коллекція фотографій, литографій и гравюръ,-- прекрасная иллюстрація къ тому, что читалось разными лекторами о Бѣлинскомъ. Коллекція подобрана съ большою заботливостью и полнотою. Первое мѣсто принадлежитъ, конечно, портретамъ критика въ различныя поры его жизни. Всего до 20 портретовъ. Затѣмъ идутъ портреты членовъ семь? Бѣлинскаго, его жены, дѣтей, внуковъ, университетскаго кружка, въ которомъ протекли юношескіе годы критика (М. Н. Катковъ, H. В. Станкевичъ, Кетчеръ, Коист. Аксаковъ, Ю. Самаринъ, Огаревъ, Искандеръ, Пассекъ, Евг. Ѳедор. Коршъ и т. д.), профессоровъ и начальства московскаго университета поры пребыванія въ немъ. Бѣлинскаго, петербургскихъ друзей и знакомыхъ, литераторовъ, соприкасавшихся, съ критикомъ въ личной жизни и писательской дѣятельности, между прочимъ, противниковъ Бѣлинскаго -- Булгарина, Греча, Сенковскаго и др., авторовъ болѣевыдающихся сочиненій о Бѣлинскомъ. Въ витринахъ, по срединѣ залы, размѣщена довольно большая коллекція подлинныхъ черновиковъ Бѣлинскаго, нѣсколько записочекъ его. Большую сенсацію въ осматривавшей выставку публикѣ, производили помѣщенныя тутъ же записная книга инспектора студентовъ Щепкина, открытая на страницѣ, гдѣ вписано постановленіе объ увольненіи Бѣлинскаго изъ университета, и полицейская книга пречистенской части, дома Ефремова, открытая на страницѣ, гдѣ записанъ жильцомъ Бѣлинскій. Въ центрѣ залы -- бронзовый бюстъ критика, работы H. Н. Ге, составляющій собственность К. Т. Солдатенкова. Неподалеку отъ картины Наумова помѣстился небольшой рисунокъ -- проектъ памятника Бѣлинскому въ Пензѣ. На высокой колоннѣ -- бюстъ Бѣлинскаго, къ которому протягиваетъ руку длинная женская фигура въ какомъ-то странномъ одѣяніи. У подножія -- раскрытая книга и лавровая вѣтвь. Проектъ, принадлежитъ парижскому скульптору г. Каплану, и по отзывамъ лицъ, видѣвшихъ его, въ художественномъ отношеніи является крайне неудачнымъ.
Въ Петербургѣ чествованіе Бѣлинскаго, устраиваемое Союзомъ взаимопомощи русскихъ писателей, будетъ происходить 10 мая. Въ немъ примутъ участіе гг. Михайловскій, Вейнбергъ, Венгеровъ, В. П. Острогорскій и пр. Лекцію
B. П. Острогорскаго о Бѣлинскомъ, читанныя въ мартѣ имѣли большой успѣхъ и привлекали массу публики преимущественно изъ учащейся молодежи. Затѣмъ, главное чествованіе предстоитъ въ Пензѣ, на мѣстѣ родины критика, 26 мая, и въ Чембарѣ, гдѣ Бѣлинскій провелъ свое дѣтство.
Нельзя не радоваться душевно, при видѣ того дружнаго отклика, какой вызвала въ обществѣ память о великомъ писателѣ, и было бы въ высшей степени желательно завершить эти поминки памятникомъ, достойнымъ Бѣлинскаго. Мѣсто для такого памятника напрашивается само собой: это на Тверскомъ бульварѣ въ Москвѣ противъ памятника Пушкина. Если Пушкинъ создалъ русскую поэзію, давъ недосягаемые образцы совершенства, то Бѣлинскій разъяснилъ ихъ и научилъ русское общество понимать и любить Пушкина.