Богданов Александр Александрович
Пролетариат в борьбе за социализм

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Неизвестный Богданов. В 3-х книгах. Кн. 2.: А. А. Богданов и группа РСДРП "Вперед" (1908--1914).
   М.: ИЦ "АИРО--XX", 1995
   

Статья А. А. Богданова "Пролетариат в борьбе за социализм" (11)

[Июль 1910 г.]

   Среди современного общества пролетариат занимает исключительное положение в России, как и во всем мире. Это -- единственный класс, ведущий борьбу за коренное и полное переустройство общественной жизни, единственный класс, безусловно, революционный. Его передовые слои вполне сознательно идут к социализму; его более отсталые массы, подчиняясь силе своих общих практических интересов, потребностям своей ежедневной борьбы, полусознательно и с колебаниями, но все-таки неизбежно вступают на тот же путь; они поддерживают свой авангард и шаг за шагом приближаются к тому же ясному, боевому социалистическому сознанию. В историческом ходе развития всякое завоевание пролетариата оказывается средством для усиления его борьбы за социализм: увеличение гражданской свободы означает ослабление внешних препятствий, которые она встречает, экономическое улучшение дает возможность быстрее накоплять необходимую для нее энергию. Всякий шаг рабочего класса вперед -- новая угроза старому обществу. Вот почему он одинок в этом обществе, жизнь которого он поддерживает своим трудом.
   Все классы собственников -- и капиталисты, и землевладельцы, даже крестьяне и ремесленники -- по природе своей либо враждебны, либо, по крайней мере, чужды пролетариату. Буржуазия и помещики находятся в постоянной экономической борьбе с ним; крестьяне и ремесленники, которым дорога их мелкая собственность, не могут понять и допустить социалистического идеала пролетариев, их стремления объединить в общественную собственность все средства человеческого труда. В силу своих интересов, своего пристрастия к имуществу, будет ли это капитал или клочок земли, фабрика или домашняя мастерская,-- в силу вечной своей заботы, как бы его сохранить и приумножить, собственники совсем другими глазами смотрят на мир, чем неимущие, обездоленные, "вольные, как птица" пролетарии, которым нечего терять и нечего накоплять, у которых другие мысли и заботы. Отсюда и глубокое духовное отчуждение между этими классами и пролетариатом: что для них истина и справедливость, то для него очень часто -- ложь и насилие. Он их моложе, и потому должен учиться у них; но никогда он не должен верить им на слово, иначе будет обманут; все, что он у них берет, ему необходимо проверять и перерабатывать по-своему; а нередко надо и прямо отвергать, как отравленные подарки врагов.
   К счастью, рабочий класс легко привыкает именно так относиться к идеям, которые дает ему старое общество; оттого и не могут его никак обучить скромности в требованиях и смирению перед власть имеющими, покорности перед судьбою и надежде на помощь божию, вере в справедливость установленного порядка и ожиданию награды за бедствия на том свете; не могут убедить его, что законы общества незыблемы, как законы природы, и что каждый по этим законам должен стоять за самого себя, а разве только бог -- за всех. Своей головой думает пролетарий, и -- все должен передумать заново, как бы ни было трудно,-- потому что если бы он подчинялся старому обществу духовно, то никогда не мог бы выбиться из его цепей экономически.
   Борясь за свои интересы, каждый класс общества старается закрепить всякое завоевание, упрочить свою силу; это делается посредством законов, государственных установлений и т. п. Помещики закрепляют эксплуатацию крестьян посредством крепостного права, или посредством выгодных для себя законов об аренде, или посредством разорительных налогов, которые тратят на свою пользу и получают в виде жалованья, надевши мундир чиновников. Капиталисты упрочивают экономическую власть свою над рабочими посредством законов о договоре найма, о стачках и профессиональных союзах, обеспечивают высокие цены на свои товары путем финансовой политики таможенных пошлин и т. д. Чтобы удерживать за собой господство над умами людей, те же буржуазные классы создают организацию церкви, подчиненной государству, и организацию народного просвещения под его же руководством и контролем. Таким образом, расширяясь, борьба классов, экономическая и культурная, переходит в политическую. Рабочий класс также вынужден, следовательно, защищать свои интересы политическим путем, бороться за политическую силу в нынешнем обществе.
   Во всей многообразной и трудной борьбе своей рабочий класс одинок, хотя и может иногда показаться, что это не так. Действительно, у него бывают порою союзники, которые идут заодно с ним в достижении какой-либо частной цели, выгодной и ему и этим союзникам. Но это всегда -- лишь временное соединение сил, и после победы над общим врагом вчерашние друзья вновь поворачиваются фронтом против рабочих, а иногда успевают изменить им еще раньше, вступив в мирное соглашение с врагами.
   Например, на Западе, в те времена, когда там велась освободительная борьба против помещичьей аристократии, самодержавия и чиновничества, рабочий класс, тогда еще политически незрелый и несамостоятельный, шел за буржуазией, добросовестно жертвуя своей кровью во имя общей задачи -- завоевания гражданской свободы. Но после общей победы немедленно оказывалось, что свобода -- о двух концах: для капитала свобода эксплуатации, для пролетариев -- свобода создавать капиталу прибавочную стоимость, подчиняясь его условиям, или же умирать с голоду без работы. Так, французская буржуазия после первых побед Великой революции отблагодарила рабочих за боевую поддержку законом Шапелье, запрещавшим рабочие союзы. Добывая руками рабочих конституцию, буржуазия почти каждый раз оставляла избирательное право только для себя и для побежденного врага -- аристократии, заботливо остерегаясь давать эту опасную игрушку в руки юного пролетариата, а также отказывала ему в экономических улучшениях. Если же рабочие, видя, что они обмануты, выходили затем на улицу требовать своей доли,-- то все честные буржуа вместе со старой армией, ее помещичьим офицерством и генералами, находились уже по другую сторону баррикады, и в полном сознании своего гражданского долга, старательно расстреливали рабочих, как бунтовщиков против истинной свободы. Не лучше приходилось рабочему классу и от крестьянства... Вместе, бывало, дрались они за свободу, когда и крестьяне поддерживали передовую буржуазию в освободительной борьбе. А после победы буржуазия, перейдя к усмирению рабочих, осмеливающихся быть недовольными, между тем как она получила уже то, что ей надо, без труда натравливала на них крестьянство. Двумя величайшими поражениями, какие испытал французский пролетариат за все время своей героической борьбы, двумя кровавыми банями -- 1848 и 1871 года, он обязан крестьянам и крестьянским полкам. Мелкий земельный собственник как бы по инстинкту враждебен свободному от собственности пролетарию, чувствует смутную тревогу и страх перед социалистическими стремлениями:
   Пролетариат одинок в своей борьбе за социализм. Правда, к нему приходят и под его знамя становятся иные выходцы из других классов, те, которых мы привыкли называть социалистической интеллигенцией. Но это -- "белые вороны"; их сравнительно немного, и они -- отверженные в глазах того "общества", из которого вышли. А между тем, еще и в них есть опасности для пролетарского социализма. Как бы ни были они полезны рабочему делу своими знаниями, и как бы ни были искренно ему преданы, очень часто они вносят в свою новую работу многое из своего прежнего воспитания, старых воззрений и привычек мысли. Очень часто не пролетарскими глазами смотрят они на важные задачи и условия пролетарской борьбы: то не могут освоиться с товарищеской дисциплиной и равенством, необходимыми в рабочей организации, то тяготеют к союзу со все еще невольно им близкими буржуазными классами, и стараются внушить рабочему классу примирительную политику, то без критики принимают и пропагандируют неправильные и вредные для пролетариата идеи буржуазной науки и философии... Все это нередко вносит неясность и противоречия в социалистическое сознание, иногда смуту и разлад в рабочие организации. А рабочему классу и без того нелегко отделываться от остатков старого понимания жизни, которые сохраняются у него в силу его происхождения,-- потому что возник он из широких слоев крестьянства и городского мещанства, разоренных капиталом.
   Итак, никому не должен рабочий класс верить в своей тяжелой, великой борьбе, но всех и все проверять своим умом, своим общим классовым сознанием; ни на кого не полагаться, кроме своей собственной, массовой силы. Это и значит, что освобождение рабочих -- есть дело самих рабочих.
   Для российского пролетариата условия классовой его борьбы еще труднее и сложнее, чем для его западных товарищей. В первую волну российской революции в 1904--6 годах, рабочим не пришлось идти за буржуазией на завоевание гражданской свободы, потому что наша буржуазия была неспособна не только руководить революционным движением, но даже бороться сколько-нибудь решительно и самостоятельно. Напротив, она в своих политических выступлениях шла за массовым движением, пролетарским и крестьянским; да и выступления эти были почти только словесные -- банкеты, петиции, думские речи, и резолюции; в прямую борьбу, стачечную и вооруженную, она старалась не вмешиваться, и еще больше боялась революционного народа, чем реакционного правительства. Она видела наибольшую опасность в усилении рабочего класса, и все время старалась отдельно сторговаться с врагами, чтобы, получив для себя долю власти, соединиться с ними против рабочих, и шедших за ними крестьян. Таким образом, хотя пролетариат и не находился под руководством буржуазии в борьбе за свободу, а наоборот, вел и толкал буржуазию, это нисколько не помешало ей изменить ему и предать его, как было на Западе, и даже еще хуже. Не только крупные промышленники и купцы с их партией октябристов, ненавидящих пролетариат едва ли не сильнее, чем сами черносотенцы, употребили все усилия, чтобы ослабить и расстроить массовую борьбу рабочих, помешать их организации, ожесточенно борясь против забастовок и даже профессиональных союзов {Не случайно именно октябрист Рейибот, муж владелицы фабрики Морозовой, отличился тем, что в один день закрыл в Москве десятки профессиональных союзов.}; немногим лучше было поведение прогрессивно-буржуазной кадетской партии, представляющей союз просвещенных земцев помещиков с либеральными адвокатами, профессорами и прочей хорошо оплачиваемой "высшей" интеллигенцией. Кадеты упорно призывали массы к спокойствию тогда, когда, только прямая революционная борьба могла привести к победе; они сорвали бойкот первой Думы (13), проповедуя преимущества мирной борьбы избирательными бюллетенями против правительственных штыков и пушек; они убеждали крестьян положиться на Думу и ожидать от нее земли и воли. Больше, чем кто-либо, кадеты помогли самодержавию обмануть народ призраком конституции. Правда, сами они оказались также обмануты в своих надеждах и ожиданиях; но это нисколько не меняет того, что они предали народную свободу из страха перед рабочим классом и перед крестьянским революционным движением.
   Что касается крестьянства, то про него неточно было бы сказать, что оно изменило пролетариату: малосознательное и разрозненное, оно не поддержало рабочих в тот момент, когда революция дошла до вооруженной борьбы; пролетарское движение успело к тому времени пробудить крестьянство, но не успело поднять главной его массы для решительного нападения на старый порядок. А войско, в большинстве своем крестьянское по составу, забитое казарменной жизнью и дисциплиной, было еще менее сознательно, и если кое-где и бунтовало, то в общем, верой и правдой послужило офицерам и помещикам, чтобы крестьяне не могли получить земли, а весь народ -- воли.
   Союзником рабочих во время подъема была мелкая демократическая интеллигенция, имеющая плохие заработки и ведущая полупролетарский образ жизни. По самой природе своей она не самостоятельна, и в революционные годы примыкала к рабочему классу просто потому, что он был наиболее революционен, потому что он полнее всего мог удовлетворить своей борьбою стремлениям этой интеллигенции к свободе и демократическому строю. Она в огромном количестве вступала тогда в социал-демократическую партию, признавая на словах ее программу, а в действительности весьма мало думая о социализме,, который был для нее чем-то чуждым и далеким от очередных революционных задач. Когда ряд поражений, нанесенных реакционными силами рабочему классу показал, что на этот раз ему еще не удастся завоевать для России свободу и республику, тогда интеллигенция в большинстве своем почувствовала, что ей нечего делать в рабочей партии, а стало быть, незачем и переносить с нею невзгоды, и началось бегство интеллигентов из рядов социал-демократии. Осталась незначительная часть -- "белые вороны", на деле преданные социалистической идее.
   Потеря интеллигенции довершила расстройство партийных организаций, и без того потрясенных политическими и экономическими ударами, которые обрушила на рабочий класс реакция. Вслед за интеллигенцией отшатнулись от партии также менее сознательные пролетарские элементы, которые не успели еще подняться до понимания высшего пролетарского идеала, которые видели в революции только борьбу за гражданскую свободу и экономические улучшения, а не сознавали того, что в историческом развитии рабочего класса -- все это лишь средства для борьбы за социализм, для ее беспрепятственного развития и накопления боевых пролетарских сил.
   Теперь положение российского пролетариата таково, что ему, как будто придется вновь проходить недавно пройденные этапы -- завоевывать отнятую реакцией возможность открыто и свободно организоваться, и вновь добывать экономические улучшения, отобранные капиталистами в удобное для них время ослабления рабочего класса: точно работа Сизифа, у которого камень скатывался с горы, когда он успевал дотащить его почти до вершины. Но в действительности это вовсе не так. Ни победы, ни поражения рабочего класса не пропали для него даром; те и другие окажут ему огромную помощь на следующих стадиях борьбы, потому что ими проложена дорога, и выяснен путь со всеми его трудностями и опасностями. Во-первых, пролетариат научился делу организации, он сумеет несравненно легче и полнее собрать свои силы, когда настанет момент новой решительной борьбы; во-вторых, он знает теперь свою общественную среду, знает, чего ему ожидать и на что рассчитывать от тех классов и партий, с которыми он сталкивается. Словом, он получил серьезное воспитание для дальнейших этапов своей тяжелой исторической работы; надо только воспользоваться этим воспитанием.
   Русский рабочий теперь видит на опыте, до чего непрочны и ненадежны всякие завоевания, если они не закреплены созданием массовой и организованной силы и глубоким разрушением вражеских сил. Он видит также и то, до какой степени одинок пролетариат со своими великими целями и задачами, одинок даже среди временных союзников и случайных друзей. Видит русский рабочий также и действительные размеры своей классовой мощи, которую испытал он в жестокой борьбе. Из всего этого сделает он свои выводы, и они послужат ему верным руководством для будущего.
   В настоящее время уже начинает намечаться новое оживление политической активности в народных низах: снова усиливается тяготение рабочих к социал-демократии, а в крестьянстве учащаются аграрные волнения. Понемногу поднимает голову и либеральная буржуазия. По мере того, как общественный подъем будет развиваться, и она, по всей вероятности, будет резче выступать -- в мирных, разумеется, формах -- против старого порядка, причем, вновь будет пытаться навязать свое руководство народному движению. Это ей, конечно, не удастся. А когда затем, при первом удобном или даже неудобном случае, она изменит демократии, повернется против народа, то для рабочего класса в этом не будет ничего неожиданного, он сумеет заранее подготовиться к этому неизбежному факту, и заранее сумеет твердо отделить свое дело от политики либеральной буржуазии.
   Иначе отнесется наш пролетариат к движению крестьянства, для которого революция -- дело необходимости, для которого "земля и воля" -- вопрос жизни и смерти. Опыт показал рабочим, что одними своими силами, без поддержки крестьян, они пока еще не могли бы справиться со старым порядком; для верной победы требуется, чтобы поддержка эта была широкой и организованной. Значит, недостаточно рабочему классу вовлечь крестьян в революцию одним своим примером: надо приобрести более глубокое и более постоянное влияние на них и помочь их политической организации.
   Достигнуть этого передовой пролетариат фабрик и заводов может всего скорее и вернее через родной ему по социальному положению пролетариат сельский. Среди сельскохозяйственных рабочих должна вестись социалистическая пропаганда как можно шире, и на дело их организации должны быть употреблены особенные усилия. Тесно примкнувши к общеклассовой борьбе пролетариата, сельские рабочие, кроме того, будут систематически воздействовать на остальную деревенскую бедноту -- на полуразоренное, задавленное налогами, мелкое крестьянство, которое в силу своих интересов должно со всей энергией вступить в революционную борьбу за землю и демократическое правление. Эта часть крестьянства будет временным, но важным, по своей численности, союзником для рабочего класса. Что же касается крестьянства зажиточного, которому покровительствует нынешняя аграрная политика, то о нем заботиться нечего, большая часть его станет, конечно, на сторону реакции.
   С усилением общественного подъема, демократическая интеллигенция, надо полагать, вновь начнет приливать к рабочим организациям, партийным и профессиональным; есть известия от работающих на местах товарищей, что уже наблюдаются признаки такого поворота. Наш пролетариат воспользуется этой помощью, но теперь несколько иначе, чем это было раньше. Он уже не допустит, чтобы эти, в большинстве своем мало надежные, далеко не вполне социалистические элементы играли столь важную роль в рабочих организациях. Недаром за все время реакции он усиленно вырабатывал свою собственную, чисто пролетарскую интеллигенцию. Мы знаем, какой новый тип рабочего-социал-демократа успел создаться за эти два года: тип партийного работника, по своему общему развитию, по своей подготовке почти, или совсем, не уступающий среднему "интеллигенту" прежних времен, но далеко его превосходящий по своей классовой определенности, по своей социалистической выдержанности. Эта новая интеллигенция сумеет с достоинством и успехом вести ответственную работу в организациях, и своим воздействием улучшить работу старой партийной интеллигенции, прекратить ее мелкие раздоры и расколы, и будет воспитывать также вновь приливающие к партии интеллигентские и иные не пролетарские элементы. Она сделает социал-демократию рабочей классовой организацией в более полном и точном смысле этого слова, чем когда-либо до сих пор.
   В новых и трудных социальных столкновениях рабочему классу придется соприкасаться и вступать в связь с самыми разнородными общественными силами, которыми он должен будет руководить в интересах своей борьбы за социализм. Чтобы не поддаться их влиянию, и остаться повсюду верным себе самому, он должен глубже и совершеннее вырабатывать свое социалистическое мировоззрение, свое классовое понимание жизни и всех человеческих отношений, свою пролетарскую культуру. Она сплотит ряды пролетариата, укрепит единством идей и чувства его массовую силу. И, одинокий среди современного общества, но ясно сознавая смысл общественного развития, точно определяя истинную цену и своих врагов, и своих недолговременных друзей, он будет тем сильнее.
   Одинокий среди чуждых классов, он найдет могучую поддержку в международном братстве пролетариев всех стран. Опираясь на нее, он уверенно пойдет по своему трудному пути к неизбежной победе.
   Освобождение рабочего класса -- материальное и культурное -- будет делом самих рабочих!

Максимов

   РЦХИДНИ. Ф. 436. Оп. 1. Д. 4. Подлинник, типографский текст.
   

Примечания:

   11. Первая статья А. А. Богданова, помещенная в No 1 "Вперед" -- сборнике статей по очередным вопросам. В обращении редакции к читателям сообщалось, что группа выпускает в свет "еще не периодический орган, а пока только популярный сборник, по составу подходящий к типу органа. Мы решили продолжать издание и сделать его периодическим в том случае, если оно найдет сочувствие и сотрудничество товарищей, работающих в России... Время трудное, партии нужна работа. Соединим усилия для общего дела!" ("Вперед", 1910, июнь, No 1, с. 1).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru