Если верить статистике, сочиненной недавно неким гражданином (я сам ее читал) и гласящей, что на каждую тысячу людей приходится 2 гения и два идиота, нужно признать, что слесарь Пузырев был, несомненно, одним из двух гениев. Явился этот гений Пузырев домой и сказал своей жене:
-- Итак, Марья, жизненные мои ресурсы в общем и целом иссякли.
-- Все-то ты пропиваешь, негодяй, -- ответила ему Марья. -- Что ж мы с тобой будем жрать теперь?
-- Не беспокойся, дорогая жена, -- торжественно ответил Пузырев, -- мы будем с тобой жрать!
С этими словами Пузырев укусил свою нижнюю губу верхними зубами так, что из нее полилась ручьем кровь. Затем гениальный кровопийца эту кровь стал слизывать и глотать, пока не насосался ею, как клещ.
Затем слесарь накрылся шапкой, губу зализал и направился в больницу на прием к доктору Порошкову.
* * *
-- Что с вами, голубчик? -- спросил у Пузырева Порошков.
-- По... мираю, гражданин доктор, -- ответил Пузырев и ухватился за косяк.
-- Да что вы? -- удивился доктор. -- Вид у вас превосходный.
-- Пре... вос... ходный? Суди вас Бог за такие слова, -- ответил угасающим голосом Пузырев и стал клониться на бок, как стебелек.
-- Что ж вы чувствуете?
-- Ут... ром... седни... кровью рвать стало... Ну, думаю, прощай... Пу... зырев... До приятного свидания на том свете... Будешь ты в раю, Пузырев... Прощай, говорю, Марья, жена моя... Не поминай лихом Пузырева!
-- Кровью? -- недоверчиво спросил врач и ухватился за живот Пузырева. -- Кровью? Гм... Кровью, вы говорите? Тут болит?
-- Что за дьявольщина! -- бормотал недоумевающий Порошков, глядя в сосуд, -- кровь! Ей-богу, кровь. Первый раз вижу. При таком прекрасном внешнем состоянии...
-- Прощай, белый свет, -- говорил Пузырев, лежа на диване, -- не стоять мне более у станка, не участвовать в заседаниях, не выносить мне более резолюций...
-- Не унывайте, голубчик, -- утешал его сердобольный Порошков.
-- Что же это за болезнь такая, ядовитая? -- спросил угасающий Пузырев.
-- Да круглая язва желудка у вас. Но это ничего, можно поправиться, -- во-первых, будете лежать в постели, во-вторых, я вам порошки дам.
-- Стоит ли, доктор, -- молвил Пузырев, -- не тратьте ваших уважаемых лекарств на умирающего слесаря, они пригодятся живым... Плюньте на Пузырева, он уже наполовину в гробу...
На круглой язве желудка Пузырев заработал 18 р. 79 к., освобождение от занятий и порошки. Порошки Пузырев выбросил в клозет, а 18 р. 79 к. использовал таким образом: 79 копеек дал Марье на хозяйство, а 18 рублей пропил...
* * *
-- Денег нету опять, дорогая Марья, -- говорит Пузырев, -- накапай-ка мне зубровки в глаза...
В тот же день на приеме у доктора Каплина появился Пузырев с завязанными глазами. Двое санитаров вели его под руки, как архиерея. Пузырев рыдал и говорил:
-- Прощай, прощай, белый свет! Пропали мои глазоньки от занятий у станка...
-- Черт вас знает! -- говорил доктор Каплин, -- я такого злого воспаления в жизнь свою не видал. Отчего это у вас?
-- Это у меня, вероятно, наследственное, дорогой доктор, -- заметил рыдающий Пузырев.
* * *
На воспалении глаз Пузырев сделал чистых 22 рубля и очки в черепаховой оправе.
Черепаховую оправу Пузырев продал на толкучке, а 22 рубля распределил таким образом; 2 рубля дал Марье, потом полтора рубля взял обратно, сказавши, что отдаст их вечером, и эти полтора и остальные двадцать пропил.
* * *
Неизвестно, где гениальный Пузырев спер пять порошков кофеину и все эти пять порошков слопал сразу, отчего сердце у него стало прыгать, как лягушка. На носилках Пузырева привезли в амбулаторию к докторше Микстуриной, и докторша ахнула.
-- У вас такой порок сердца, -- говорила Микстурина, только что кончившая университет, -- что вас бы в Москву в клинику следовало свезти, там бы вас студенты на части разорвали. Прямо даже обидно, что такой порок даром пропадает!
* * *
Порочный Пузырев получил 48 р. и ездил на две недели в Кисловодск. 48 рублей он распределил таким образом:
8 рублей дал Марье, а остальные сорок истратил на знакомство с какой-то неизвестной блондинкой, которая попалась ему в поезде возле Минеральных Вод.
-- Чем мне теперь заболеть, уж я и ума не приложу, -- говорит сам себе Пузырев, -- не иначе, как придется мне захворать громаднейшим нарывом на ноге.
Нарывом Пузырев заболел за тридцать копеек. Он пошел и купил на эти 30 копеек скипидару в аптеке. Затем у знакомого бухгалтера взял напрокат шприц, которым впрыскивают мышьяк, и при помощи этого шприца впрыснул себе скипидар в ногу. Получилась такая штука, что Пузырев даже сам взвыл.
"Ну, теперича мы на этом нарыве рублей 50 возьмем у этих оболтусов докторов", -- думал Пузырев, ковыляя в больницу.
Но произошло несчастье.
В больнице сидела комиссия. И во главе ее сидел какой-то мрачный и несимпатичный. В золотых очках.
-- Гм, -- сказал несимпатичный и просверлил Пузырева взглядом сквозь золотые обручи, -- нарыв, говоришь? Так... Снимай штаны!
Пузырев снял штаны и не успел оглянуться, как ему вскрыли нарыв.
-- Гм, -- сказал несимпатичный, -- так это скипидар у тебя, стало быть, в нарыве? Как же он туда попал, объясни мне, любезный слесарь?..
-- Не могу знать, -- ответил Пузырев, чувствуя, что под ним разверзается бездна.
-- А я могу! -- сказали несимпатичные золотые очки.
-- Не погубите, гражданин доктор, -- сказал Пузырев и зарыдал неподдельными слезами без всякого воспаления.