Lib.ru/Классика: Цветаев Иван Владимирович. Переписка 1897-1902 годов

И. В. Цветаев -- Ю. С. Нечаев-Мальцов. Переписка. 1897--1912. Т. I.

М.: Издательство "Красная площадь", 2008.

СОДЕРЖАНИЕ

Переписка 1897--1902

1897

1. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 апреля

2. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 28 апреля

3. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 8 октября

4. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 15 октября

5. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 20 ноября

6. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 27 ноября

7. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 23 декабря/4 января 1898

8. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 31 декабря/12 января 1898

1898

9. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 9/21 января

10. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 января

11. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 12/24 марта

12. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12--16 марта

13. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 7 апреля

14. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 25 апреля

15. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 29 мая

16. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 мая

17. Нечаев-Мальцов и др. -- Цветаеву. 3 июля

18. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 14 июля

19. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 15 июля 1898

20. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 20 июля 1898

21. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 12 августа 1898

22. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 3 октября

26. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 8 октября

24. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 10 октября

25. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 октября

26. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 16 октября

27. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 октября

28. Цветаев -- Нечаеву-Млльцову. 27 октября

29. Цветаев -- Нечаеву-Млльцову. 31 октября

30. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 ноября

31. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 9 ноября

32. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 10 ноября

33. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 ноября

34. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 23 декабря

35. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 декабря

1899

36. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 января

37. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 7 января

38. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 9 января

39. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 16 января

40. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 19 января

41. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 20 января

42. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 февраля

43. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 марта

44. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 марта

45. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 22 марта

46. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 марта

47. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 24 (?) марта

48. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 24 марта

49. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 марта

50. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 марта

51. Нечаев-Мальцов-- Цветаеву. 29 марта

52. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 31 марта

53. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 апреля

54. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 апреля

55. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 8/20 апреля

56. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 апреля

57. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 апреля

58. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 апреля

59. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 апреля

60. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 апреля

61. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 мая

62. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 мая

63. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 9 мая

64. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 мая

65. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 мая

66. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 15 мая

67. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 мая

68. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 23 мая

69. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 мая

70. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 мая

71. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8/20 июня

72. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17/29 июня

73. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 июля [н. стиль]

74. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 13 июля

75. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 23 июля

76. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 августа

77. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 августа

78. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 августа

79. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 сентября

80. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 5 сентября

81. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 сентября

82. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 7 сентября

83. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 18 сентября

84. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 22 сентября

85. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 сентября

86. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 сентября

87. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 октября

88. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 7 октября

89. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 10 октября

90. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 15 октября

91. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 17 октября

92. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 20 октября

93. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 22 октября

94. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 октября

95. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 ноября

96. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 7 ноября

97. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 ноября

98. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 9 ноября

99. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 10 ноября

100. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 ноября

101. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 ноября

102. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 26 ноября

103. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 26 ноября

104. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 ноября

105. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову 30 ноября

106. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову 1 декабря

107. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову 3 декабря

108. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 3 декабря

109. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 декабря

110. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 4 декабря

111. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 декабря

112. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 4 декабря

113. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 декабря

114. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 17 декабря

115. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 31 декабря

1900

116. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 4 января

117. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 10 января

118. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 14 января

119. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 15 января

120. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову 3 февраля

121. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову 12 февраля

122. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 февраля

123. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 февраля

124. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 28 февраля

125. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 марта

126. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 марта

127. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 7 марта

128. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 марта

129. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 марта

130. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 16 марта

131. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 марта

132. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 20 марта

133. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 марта

134. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 21 марта (?)

135. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 23 марта

136. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 26 марта

137. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 марта

138. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову 30 марта

139. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 30 марта

140. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 3 апреля

141. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 апреля

142. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 6 апреля

143. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 апреля

144. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 22 апреля

145. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 апреля

146. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 мая

147. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 мая

148. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 18 мая

149. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 19 мая

150. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 мая

151. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 мая

152. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 3 июня

153. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 июня

154. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 июня

155. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 июня

156. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 июня

157. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 25 июня

158. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 4 июля

159. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 августа

160. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 сентября

161. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 20 сентября

162. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 28 сентября

163. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 октября

164. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 7 октября

165. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 10 октября

166. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 октября

167. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 14 октября

168. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 октября

169. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 октября

170. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 20 октября

171. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 октября

172. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 22 октября

173. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 октября

174. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 3 ноября

175. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 10 ноября

176. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 ноября

177. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 15 ноября

178. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 16 ноября

179. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 ноября

180. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 ноября

181. Нечаев-Мальцов-- Цветаеву. 24 ноября

182. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 ноября

183. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 ноября

184. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 28 ноября

185. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 декабря

186. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 декабря

187. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 декабря

188. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 7 декабря

189. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 7 декабря

190. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 декабря

191. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 декабря

192. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 9 декабря

193. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 9 декабря

194. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 9 декабря

195. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 декабря

196. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 декабря

197. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 декабря

198. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 декабря

199. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 13 декабря

200. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 13 декабря

201. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 15 декабря

202. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 16 декабря

203. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 декабря

204. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 20 декабря

205. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 23 декабря

206. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 декабря

207. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 28 декабря

208. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 декабря

209. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 31 декабря

1901

210. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 января

211. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 6 января

212. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 января

213. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 18 января

214. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 января

215. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 января

216. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 25 января

217. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 26 января

218. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. [1 февраля]

219. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 2 февраля

220. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 3 февраля

221. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 20 февраля

222. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 февраля

223. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 февраля

224. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 26 февраля

225. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 6 марта

226. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 марта

227. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 13 марта

228. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 марта

229. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 марта

230. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 марта

231. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 марта

232. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 марта

233. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 1 апреля

234. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 13 апреля

235. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 18 апреля

236. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 апреля

237. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 24 апреля

238. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 апреля

239. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 1 мая

240. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 мая

241. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 мая

242. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 мая

243. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 5 мая

244. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 мая

245. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 мая

246. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 мая

247. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 мая

248. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 июня

249. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 6 июня

250. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 7 июня

251. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 7 июня

252. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 16 июня

253. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 16 июня

254. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 26 июня

255. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 июня

256. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 1 июля

257. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 июля

258. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 13 июля

259. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 15 июля

260. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 16 июля

261. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 июля

262. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 июля

263. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 июля

264. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 июля

265. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 июля

266. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 августа

267. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 3 августа

268. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 3 августа

269. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 августа

270. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 августа

271. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 24 августа

272. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 28 августа

273. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 29 августа

274. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 13 сентября

275. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 22 сентября

276. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 сентября

277. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 сентября

278. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 сентября

279. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 октября

280. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 октября

281. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 15 октября

282. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 15 октября

283. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 16 октября

284. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. /7 октября

285. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 18 октября

286. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 октября

287. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 20 октября

288. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 22 октября

289. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 октября

290. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 октября

291. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 6 ноября

292. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 7 ноября

293. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 ноября

294. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 5 декабря

295. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 8 декабря

296. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 декабря

297. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 31 декабря

1902

298. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 2 января

299. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 января

300. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 16 января

301. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 17 января

302. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 января

303. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 января

304. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 января

305. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 23 января

306. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 января

307. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 февраля

308. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 5 февраля

309. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 16 [февраля]

310. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 марта

311. Нечаев-Мальцов-- Цветаеву. 10 марта

312. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 11 марта

313. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 14 марта

314. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 19 марта

315. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 марта

316. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 23 марта

317. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 марта

318. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову 28 марта

319. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 марта

320. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 31 марта

321. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 1 апреля

322. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 9 апреля

323. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 10 апреля

324. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 15 апреля

325. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 15 апреля

326. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 18 апреля

327. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 апреля

328. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 24 апреля

329. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 27 апреля

330. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 28 апреля

331. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 апреля

332. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 30 апреля

333. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 2 мая

334. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 4 мая

335. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 12 мая

336. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 18 мая

337. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 21 мая

338. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 22 мая

339. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 23 мая

340. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 мая

341. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 25 мая

342. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву. 25 мая

343. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 26 мая

344. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 мая

345. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 29 мая

346. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову. 31 мая

КОММЕНТАРИИ

1897

1. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 апреля 1897, Москва

Милостивый государь
Юрий Степанович.

Попечитель Московского учебного округа Н.П.Боголепов, изложив в письме¹ ходатайство пред Вашим превосходительством о соизволении Вашем вступить в число членов-учредителей Комитета для устройства Музея изящных искусств имени Императора Александра III при Московском университете², поручил мне составить для Вашего превосходительства краткую Записку о задачах Музея и о способах его организации.

Во исполнение сего предложения, препровождая при сем главнейшие сведения по этому делу, почитаю своим долгом усерднейше просить Ваше превосходительство принять их милостиво и, в качестве прежнего питомца Московского университета³, почтить организуемый им Комитет Вашим авторитетным участием.

Вопрос о Музее изящных искусств, составленном при участии и руководительстве Московского университета, где кафедра эстетики существовала с прошлого столетия⁴, поднят был еще в 1830 году княгиней Зинаидою Волконской, М.П.Погодиным и С.П.Шевыревым⁵; но тогда он не мог быть продвинут далее платонических мечтаний и оживленных бесед в аристократических и профессорских кругах Москвы и частию Петербурга. В последующее затем время не раз мечтали об учреждении Музея скульптуры в гипсовых слепках, моделей знаменитейших памятников зодчества, пособий по истории живописи, с собранием классических художественных и бытовых древностей, а равно мелких древностей Средних веков и эпохи Возрождения и со специальной историко-художественной библиотекою -- профессора Московского университета ф.И.Буслаев, П.М.Леонтьев и К.К.Гёрц⁶, и каждый из них, по мере сил, хотя и в очень скромных размерах, подготовлял научные и художественные коллекции будущего Музея изящных искусств.

Счастливее это дело пошло в последние годы, когда сознание чрезвычайной важности развития художественного вкуса и эстетических понятий в среде нашего юношества и общества стало проникать в печать и в население Москвы⁷. Давнишняя мысль Московского университета о Музее искусств, систематически, полно и в исторической последовательности составленном, стала мало-помалу осуществляться в действительности и привлекла милостивое внимание Их Императорских Высочеств Великого Князя Сергея Александровича и Великой Княгини Елисаветы феодоровны⁸; позднее будущий Музей удостоен был особою милостию Государя Императора⁹, по представлении о нем Августейшего московского генерал-губернатора. Одновременно с сим Московская городская дума отвела Музею место на Колымажной площади, близ храма Спасителя, по Волхонке¹⁰, и было решено наименовать Музей "Александровским" в память Государя Александра Александровича¹¹. Закладка здания в стиле древнегреческом назначена Его Высочеством на май месяц следующего 1898 года, когда будут в Москве Государь Император и двор¹². Закладка предполагается торжественная. Ввиду всех этих, столь благоприятных обстоятельств, в Университете постановлено учредить особый Комитет для устройства Музея, составив его прежде всего из наиболее видных в государственной жизни питомцев Московского университета. При этом постановлении, на первых же порах, еще в момент составления проекта Положения о Комитете, в профессорском круге высказано было намерение обратиться с ходатайством о вступлении в члены-учредители Музея к Вашему превосходительству как одному из наиболее славных государственных деятелей на поприще промышленности, стоящей в непосредственной связи с областию искусства, как к лицу, создавшему целое замечательное по организации учебное заведение технического характера и построившему на своем веку несколько изящнейших монументальных храмов и капитальных сооружений¹³. Не откажите, Ваше превосходительство, в соизволении Вашем вступить в среду, организуемую Московским университетом. Я счастлив тем, что мне выпала честь быть выразителем, вместе с г. попечителем округа, этих просьб и желаний профессорской коллегии Московского университета.

Вашего превосходительства покорный слуга
профессор И.Цветаев

Его превосходительству

господину члену Совета министра народного просвещения,

гофмейстеру¹⁴ двора Его Императорского Величества

Юрию Степановичу Нечаеву-Мальцову

Вследствие поручения г. попечителя Московского учебного округа имею честь представить Вашему превосходительству главнейшие сведения о Музее изящных искусств имени Императора Александра III, организуемом при Императорском Московском университете, об его задачах, размерах, средствах и способах его организации.

Музей Изящных Искусств имеет своим назначением представить в историческом порядке судьбы скульптуры, зодчества и живописи у древних и новых народов и доставить студентам и публике все средства к изучению искусств, к облагорожению их вкусов и развитию в них эстетических воззрений.

СКУЛЬПТУРА будет изображена в Музее в гипсовых слепках, делаемых в натуральную величину оригиналов и с математической точностью в лучших мастерских Западной Европы, преимущественно же в самих государственных и частных музеях, где хранятся знаменитые оригиналы. Множество статуй, групп, рельефов и бюстов уже прибыло в Москву для будущего Музея из Лувра, Британского музея, Мюнхенской глиптотеки, дрезденского Альбертинума, из берлинского Королевского музея, из Национального музея в Неаполе, из Ватикана и других музеев Рима. Скульптура в лучших и главнейших памятниках будет расположена в Музее по странам и историческим эпохам: 1) Египет, 2) Ассирия и Древняя Персия, 3) Греция в различные периоды процветания ее искусств, 4) Рим, 5) Средние века, 6) эпоха Возрождения и 7) Новые времена и народы¹⁵.

Этот скульптурный Музей, в таком виде и в таких размерах, будет первым примером в России, создаваемым по образцу лучших европейских и американских музеев гипсовых слепков. До сих пор музея такого рода, столь полного и систематического, в России не было. Лишним было бы прибавлять, что здесь собраны будут не только образцы монументальной скульптуры, но также и наиболее замечательные примеры скульптурной орнаментики -- как древних, так и новых народов.

АРХИТЕКТУРА. Зодчество древних и новых времен в Александровском музее предполагается представить в моделях храмов, театров, мест общественных собраний, частных сооружений и домов. Главное внимание при выборе материала будет обращено на существенные отличия памятников и стилей строительного искусства, в разные исторические времена, у разных народов Востока, в Греции, Риме и в Византии, в Европе Средних веков и эпохи Возрождения.

Некоторые модели храмов и различных общественных построек в Древней Греции и Риме уже получены Московским университетом¹⁶ и ждут лишь достойного помещения в связи со скульптурою. Местами приобретения моделей этого рода служат для Московского университета Вена, Дрезден, Париж, Неаполь и Рим.

В отделе ЖИВОПИСИ будет обращено особое внимание на составление собрания пособий для изучения этого искусства в его истории, каковы фотографии, рисунки, гравюры, художественные издания различных европейских галерей, отдельные увражи, посвященные той или другой школе живописи или тому или другому великому мастеру. Весь этот обширный материал будет расположен в ряде небольших кабинетов по народностям, школам и мастерам¹⁷. Живопись классической древности в Помпеях, Геркулануме, Риме предполагается представить в художественных копиях, снятых с оригиналов. Для живописи римских катакомб уже имеется обширное собрание картонов кисти русского художника ф.П.Реймана¹⁸, работающего в подземельях Рима уже 9 лет, по заказу профессора Цветаева и К.С.Попова¹⁹.

4. АНТИКВАРИЙ МУЗЕЯ. В этом отделении предполагается поместить Нумизматический кабинет {Здесь в уст. значении: коллекция. (Здесь и далее, за исключением специально оговоренных слугаев, примет, публикаторов.)}, собрание камей и художественных медалей, бронзы в виде бюстов, статуэток, рельефных досок, предметов домашнего и общественного быта у древних народов, в Средние века и в эпоху Возрождения. Здесь уже занимают место геркуланские и помпейские бронзы Неаполитанского музея в художественных репродукциях лучших итальянских ателье. Начало этого любопытного собрания положено дарами Московскому университету со стороны московских граждан из прежних воспитанников Московского университета²⁰.

5. БИБЛИОТЕКА МУЗЕЯ. При Музее библиотека будет иметь специальный, историко-художественный характер. Здесь предполагается сосредоточивать всю существенно важную литературу для изучения искусства и быта древних и новых народов: атласы, художественные увражи, обширные издания памятников искусств, литературную разработку истории искусства в трудах общего характера и в специальных монографиях на всех главнейших языках. При библиотеке предполагается устроить читальный зал для студентов и публики, для которой должен быть открыт Музей ежедневно, кроме воскресных и праздничных дней. Начало библиотеки этого рода Университетом уже сделано, остается лишь неуклонно идти по этому практикой намеченному пути.

АУДИТОРИЯ МуЗЕЯ. Преподавание истории искусств, с развитием фотографии и усовершенствованиями в области техники требует в настоящее время особых приспособлений. На это обращено будет при устройстве специальной аудитории Музея преимущественное внимание. Ввиду возможности чтения публичных курсов по истории и различным отдельным вопросам искусства, аудитория Музея должна быть поместительна и снабжена всеми лучшими акустическими условиями.

II.

Таковы задачи и состав Александровского музея изящных искусств при Московском университете. Обширная программа, которую нам пришлось, в интересах дела, начертать для этого учреждения, определила и соответственный размер будущего здания Музея. Отсутствие необходимой для него земли на собственной территории Университета побудило Совет Московского университета обратиться с ходатайством в Московскую городскую думу об отводе места под это учреждение, которое предназначено служить не только студентам, но и всей московской публике. Московское городское управление, при содействии Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича, отвело для Музея имени Императора Александра III превосходный кусок земли на площади бывшего Колымажного двора, на Волхонке, близ храма Христа Спасителя, выставив при этом условие, чтобы новый московский музей открыт был бесплатно не только в будни, но и в воскресные дни, не только в течение академического года, но и в течение летних месяцев.

Августейшее наименование Музея, драгоценное место, отведенное под здание Музея вблизи храма Спасителя, и назначение самого учреждения служить эстетическому развитию нашего общества выдвинуло на первый план вопрос об особо изящной форме и достаточных размерах здания Музея. С этой целью Московский университет обратился с ходатайством к Императорской Академии художеств о выработке соответственных проектов фасадов здания и наиболее целесообразного плана. Академия путем архитектурного конкурса вызвала 19 проектов и из них 7 признала удовлетворительными, удостоив из них 3 проекта денежных премий, 2 проекта золотых и 2 проекта серебряных медалей²¹.

Награжденные проекты в настоящее время пересланы из Петербурга Московскому университету.

Изящное по архитектурному стилю и достаточно обширное здание потребовало от Московского университета особых материальных средств. Не имея оных в своем распоряжении, Московский университет решил обратиться к общественной благотворительности. Распространение сведений о задачах и пользах Музея в московском обществе привлекло внимание видных благотворителей, из коих одни приносили средства для научных и художественных коллекций Музея, другие направили свои жертвы на сооружение музейского здания. (В числе жертвователей состоят кн. А.А.Щербатов, П.М.Третьяков, К.Т.Солдатёнков, Л.С.Поляков, К.С.Попов, А.Д.Мейн, Д.ф.Самарин, Д.И.Иловайский, С.Т.Морозов, М.ф.Морозова и душеприказчики В.А.Алексеевой, принесшие Университету 150 000 рублей на начало работ по сооружению здания²².)

Для устройства и оборудования здания Музея постановлено Московским университетом учредить особый Комитет под председательством Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Александровича, уже изъявившего на то свое милостивое согласие. Цель и организация Комитета изложены мною в проекте Положения этого учреждения, препровожденном Вашему превосходительству г. попечителем Московского учебного округа, где на первое время предположено возвести лишь передний корпус²³ Музея с достойным фасадом в сторону Волхонки, отступя от нее настолько, чтобы перед Музеем можно было раскинуть здесь изящный скверик.

Заведующий Музеем
ординарный профессор²⁴ Московского университета,
действительный статский советник
[И.Цветаев]

2. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

28 апреля 1897, Петербург

Милостивый государь Иван Владимирович,

Усердно благодарю Вас за Ваше ко мне письмо от 24 сего апреля и за мастерски составленную записку о Музее изящных искусств, да благословит Бог благое начало. Вместе с тем прошу Вас отложить вопрос о моем слабом участии до приезда моего в Москву¹, который предполагается в начале мая, о сем писал я и многоуважаемому Николаю Павловичу [Боголепову].

С глубоким уважением Нечаев-Мальцов.
СПб., 28 апр. 1897

3. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

8 октября 1897, Москва

Юрий Степанович Нечаев-Мальцов просит его превосходительство Ивана Владимировича Цветаева сделать ему одолжение приехать к нему завтра, 9-е октября, он очень извиняется, что не сам пишет по причине болезненного состояния.

8-е октября 1897 год. "Славянский базар"¹.

4. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

15 окт. 1897 г.

15 октября 1897, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович,

Хотя бы мне было очень желательно угодить Вам, но мне очень нужно ехать в Петербург, и я назначил свой отъезд на завтра, четверг, со скорым поездом.

К сожалению, я не могу быть у профессора Зверева¹, с которым весьма желал бы познакомиться.

К Вашим услугам с нелестною преданностию всегда готовый

Юр. Нечаев-Мальцов

5. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

20 ноября 1897, Рязань¹

Надеюсь быть в Москве завтра пятницу

Нечаев-Мальцов

6. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

22 ноября 1897, Москва

Сейчас нашел записку кн. В.М.Голицына¹: не желает быть. Что касается Влад[имира] Мих[айловича] Истомина, Алpександра] Дан[иловича] Мейна, Степанова и Трубецкого², то их можно и следовало бы пригласить³, если мы не опоздали.

Весь Ваш
Нечаев-Мальцов

7. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

Каир, 23 декабря 1897 г. / 4 января 1898 г.

23 декабря 1897, Каир

Милостивый государь Иван Владимирович,

Имею честь уведомить Вас, что я приобрел 12 мозаичных картин¹, копий с старинных, находящихся в Венеции в базилике Св. евангелиста Марка, в приделе Св. Зенона, наверху, над апсидой. Они сделаны под руководством реставраторов базилики и находились вверху самой церкви в помещении, отведенном под реставрационные работы. Эти картины взяты из жизни св. Марка.

Отправить их в Москву, на имя Императорского университета, поручил я известному издателю венецианских древностей, Онганио². Беру смелость просить Ваше превосходительство присоединить эти картины к собраниям нашего будущего Музея.

По получении же накладной и счета экспедиторских и провозных расходов соблаговолите переслать этот счет в московскую мою контору для его оплаты; о чем я от сего числа делаю распоряжение.

С совершенным почтением и преданностию

Юр. Нечаев-Мальцов

8. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

Каир, 31 декабря 1897 г. / 12 января 1898

31 декабря 1897, Каир

Многоуважаемый Иван Владимирович,

Сейчас я получил два Ваших запоздалых письма от 6 и 8 с[его] м[есяца].

Мысль о распространении в публике знания о Музее весьма правильна, и потому издание отдельной брошюры было бы полезно¹, но разрешите мне выразить мое мнение: мне кажется, что статья, напечатанная в газетах, для этого будет недостаточна; надо добавить объяснение той пользы, которую ожидать должно от Музея в научном и общеобразовательном отношении: то есть для учащихся и для жителей столицы.

У меня, странно сказать в мои лета, страшно разболелись зубы, и пока я сижу дома, читаю Масперо² и выбираю из каталога музея в Гизе, бывшем Булакском, что поинтереснее. Мне бы хотелось поднести Музею копию самого интересного предмета каждой династии от Менеса до калифов³; мавры оставили мало интересного. Пока я приобрел в музее подлинную модель лодки с гребцами, из гробницы Меро, вероятно, XVIII династии, которая служила двойнику⁴ покойника для перехода к новой жизни.

Дней через десять еду в Асуан, за филе нет ничего интересного⁵, [кроме] разве остатков коптского христианства.

Вполне жела[ю] Вам успеха и прошу верить глубокому уважению и преданности

Нечаева-Мальцова.

Расходы по напечатанию брош[юры] прошу позволения принять на мой счет.

Тот же.

1898

9. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

Каир, 9/21 января 1898 г.

9 января 1898, Каир

Милостивый государь Иван Владимирович,

Покорнейше прошу Ваше превосходительство, по получении лодки (наос)¹ и счетов экспедитора в Московском университете, препроводить сии последние, если к этому Вы не изволите встретить препятствия, в московскую мою контору для оплаты, куда я пишу одновременно с сим.

С совершенным почтением и преданностию
Юр. Нечаев-Мальцов

10. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

Января 17 дня 1898 г.

17 января 1898, Москва

Милостивый государь Юрий Степанович, Известие Вашего превосходительства из Каира от 9/21 сего января об отправлении нового дара Вашего Музею изящных искусств имени Императора Александра III при Московском университете я имел честь получить, ныне бумагою доношу о том Правлению Университета и, по прибытии сюда древнеегипетской лодки погребального культа, счета экспедитора, согласно Вашей воле, препровожу в Вашу московскую контору. При сем почтительнейше прошу разрешения оставить вскрытие до Вашего возвращения.

Прошу, Ваше превосходительство, принять уверение в глубочайшем уважении и беспредельной признательности¹.

11. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

Каир, 12/24 марта 1898

12 марта 1898, Каир

Многоуважаемый Иван Владимирович,

Вернувшись из Вади-Альфы¹, я нашел целую массу Ваших писем², которые я прочел с глубокою Вам признательностию за труд, Вами на себя принятый, так подробно и обстоятельно извещать меня о ходе дела Вашего Музея. Отвечать теперь на многие из них было бы анахронизмом. Не могу, однако, скрыть искренней и глубокой благодарности к Великому Князю и его супруге за благосклонную и милостивую память обо мне.

Здоровье мое, под влиянием климата, значительно окрепло; но врачи не советуют перенестись прямо из-под тропиков чуть не под полярный круг, а потому я решился ехать отсюда, на этой еще неделе, в Иерусалим, там отговеть и встретить Пасху³. Хотелось бы на возвратном пути заехать в Дамаск и Балбек⁴, но это очень сомнительно. Из Иерусалима предполагаю держать путь на Константинополь, Вену и Берлин, для совещания с доктором Лейденом⁵. Клейна⁶ я не видал. В Вади-Альфа я встретил Кука⁷ и просил его уступить мне модель храма в Эдфу⁸, но он мне отказал, ссылаясь на то, что это не его личная, а компанейская собственность, весьма для нее полезная как реклама в зале, где продают билеты туристам, едущим на Нил. Вообще с русскими там не очень ласковы, меня не пустили в Бербер, уже по готовой железной дороге, утверждая, что дорога занята для военных целей⁹. Из Каира я уже отправил в Музей мои люксорские покупки¹⁰. Сегодня отправлю купленные мною рисунки, точные копии в красках с разных стел, и четыре папируса иероглифного письма, которые Брукш-бей¹¹ собственноручно развернул и расклеил. Теперь еще один мой папирус, который не готов расклейкою, и коллекция фотографий, о которой Вы мне изволили писать, но значительно пополненная по клише, принадлежащим музею, -- это будет самая полная коллекция в мире. Брукш-бей отправил уже 19 ящик[ов] снимков {Уст. копий; зд. в значении "слепков".} с 38 предметами, список им к сему прилагаю. Остается почти столько же неготовых¹², но раскрашивать их он не взялся. Да не испортило ли бы это снимки. В музее Гизе есть гипсовые снимки с замечательных произведений, находящихся в других музеях, но их не раскрашивали и не полировали.

Если Вам не будет угодно лишить меня Вашей, столь для меня дорогой, переписки, то до новой перемены соблаговолите адресовать Ваши письма Jérusalem, recommandé aux soins obligeants du Consulat Général de Russie {Иерусалим, заказное с просьбой передать через Генеральное Российское консульство (фр).}. Вообще же С[ергей] Ив[анович] Щегляев¹³ всегда знает, где я, так как о сем я его извещаю всегда по телеграфу.

Сердечно преданный Нечаев-Мальцов

12. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12--16 марта 1898

12--16 марта 1898, Петербург -- Москва

Милостивый государь,

глубокочтимый Юрий Степанович,

После неоднократных расспросов Великого Князя¹ о Вас, Вашем здоровье, месте жительства на далекой полосе земли, времени Вашего возвращения в Петербург и после неоднократных сожалений Его Высочества, что Вас нет в настоящее время с нами, когда наступила пора представления проекта Музея Государю², решено было воспользоваться для этого поездкою Их Высочеств в Петербург и, по испрошении на то соизволения Государя, вызвать автора проекта, архитектора Клейна³, и меня для дачи объяснений.

Утром 8-го мы оба получили распоряжение отправиться с ближайшим поездом, а вечером того же дня мы были уже в дороге. В понедельник, 9-го, я оставил письмо В.К.Истомину в Сергиевском дворце⁴, 10-го получил известие, что Великий Князь накануне уже сообщил Императору о прибытии проекта и что Государь примет нас или 12-го, в четверг, или 13-го, в пятницу. В силу этого мы должны были ждать дальнейших указаний.

Вчера, 11-го, прислан был чиновник генерал-губернаторской канцелярии г. Гжельский⁵ с оповещением, что Государь назначил обзор проекта на 2 часа нынешнего дня и что мы с своими ящиками должны быть у такого-то подъезда к часу. Там будет поджидать нас полицмейстер Зимнего дворца, полковник Истомин, брат Владимира Константиновича, нашего неустанного пособника и доброжелателя.

Взявши ванну, принявши праздничный вид и забравши громоздкие ящики с собою, в сопровождении артельщика, мы прибыли в указанное время к назначенному подъезду с набережной⁶. Но полиция уличная нас здесь не пустила, указав нам проехать двором назад⁷, в сторону Дворцовой площади, на какой-то Полицейский подъезд⁸. Полковник Истомин ждал нас с Невы, а мы ждали его в его канцелярии. Побежали к нему, он ускоренным шагом перебежал весь дворец и, когда ящики были раскрыты, он повел нас в кабинет Его Величества через подъезд Государыни⁹. К ¹/₂ второго мы были в "биллиардной"¹⁰, где Государь приказал расставить и разложить рисунки и чертежи. Распределивши весь материал по местам, фасады, разрез и перспективу лестницы расставивши по дивану и по стульям около окон, чтобы придать им боковое освещение, и разложивши планы на биллиарде, мы возвратились в японский кабинет Его Величества, тот самый, где, как нам сказали, министры ожидают очереди своих докладов, и здесь должны были ждать выхода к нам Великого Князя.

Прием отложен был на 2 ¹/₂ часа¹¹ -- и потому мы с Клейном имели возможность осмотреться и успокоиться от первого впечатления новой и наиболее высокой в мире обстановки. Рассматривали картины и японскую часть кабинета, собирались быть спокойными и не путать титулов Государя и Великого Князя, неподобающим образом употребляя слова "величество" и "высочество", что, при смущении, сделать так легко.

За 5 минут до назначенного срока вышел к нам Великий Князь и сообщил нам, что министр финансов¹² был у него вчера с согласием на отпуск 200 000 руб. в пособие на здание Музея, что об этом сейчас будет речь перед Государем и что Государь очень интересуется Музеем.

Пробило ¹/₂ часа третьего, через несколько секунд дверь в биллиардную отворилась и Государь вышел из внутренних покоев к нам. Мы низко поклонились и были затем Великим Князем представлены. Его Величество, подавая нам руку, особенно внимательно остановился взором на лице Клейна. Пристально посмотрев на него во время представления, Он, переходя к рисункам, снова повернулся к нему и еще раз внимательно взглянул Клейну в лицо.

Звонят, кто-то вошел, стучат в дверь. Отлагаю письмо.

13-го марта

Обзор рисунков начался с главного фасада. Общий вид его с колоннадою внизу понравился Государю, который расспрашивал, по какому образцу древности он составлен. Когда было доложено, что колонны и антаблемент заимствованы у Эрехтейона в Афинах, Его Величество заметил, что он был на Акрополе и помнит его развалины¹³. Дальнейшие вопросы Государя были о размерах колоннады, глубине ее центральной части, представляющей выступ, и боковых ее частей. При обсуждении художественных достоинств главного фасада, Его Высочество Великий Князь доложил Государю, что красота его значительно вырастет в действительности, при исполнении колонн и при облицовке его из камня, что последняя мысль поставлена гофмейстером Ю.С.Нечаевым-Мальцовым и что у нас есть надежда на дар этого каменного фасада Музею с его стороны. Государь, обратившись к Р.И.Клейну и ко мне, с улыбкою сказал: "Поздравляю, Нечаеву-Мальцову есть из чего сделать этот фасад. Какой камень будет употреблен в дело?" Я должен был ответить, что в Москве употребляется для облицовки "радом-ский песчаник", что им облицован памятник Императора Александра II в Кремле и Верхние торговые ряды¹⁴. Его Величество поинтересовался затем вопросом, почему этот камень называется "радомским"¹⁵.

Когда, отойдя несколько назад, Государь еще раз взглянул на фасад и похвалил его, настала очередь бокового фасада. Здесь прежде всего остановил внимание Императора вопрос о верхнем освещении 2-го этажа. Государь спросил нас, видели ли мы новый Музей Александра III в Петербурге, где устроено такое освещение через потолки в двух больших залах¹⁶. Второй Его Величества вопрос был о том, до какого пункта на боковых сторонах Музея будет каменная облицовка. Великий Князь, согласно прежним указаниям Клейна, обозначил тот выступ, который даст возможность ограничиться передней частью в облицовке боковых стен, оставивши заднюю часть их лишь оштукатуренной¹⁷.

От боковых фасадов Государь перешел к разрезу здания и остановился как на лестнице, очень понравившейся Ему в проекте, так и на большом центральном зале, к которому ведет эта лестница. В последние дни, как передал мне В.К.Истомин, у Великого Князя возникла мысль¹⁸ назначить этот зал, -- не имеющий доколе {доколе -- покуда (В.И.Даль).} специального характера и пока называвшийся нами salle d'honneur {парадный зал, букв.: зал чести (фр.).}, где должна стоять статуя Императора Александра III, имя которого будет присвоено Музею, -- под статуи и бюсты из мрамора и бронзы славнейших деятелей русской науки, литературы и искусств. Это может [быть] как бы Пантеон русской славы в области высшей культуры¹⁹. Здесь же вкруг статуи Императора Александра Александровича будут поставлены бюсты главных благотворителей Музея, на память потомству. Эта мысль встретила сочувствие и одобрение Государя, посоветовавшего разработать ее подробно, а самый список лиц, удостаиваемых этой высокой чести (такое соединение портретных изображений в мраморе и бронзе будет только одно в России), составлять не торопясь и осмотрительно. Рассматривая перспективу лестницы, Государь спросил меня, как и чем предполагается ее облицевать и отделать. Я ответил, что мы мечтаем о мраморе и каменных колоннах верхней галереи. На это Великий Князь заметил, что в крайнем случае можно, конечно, ограничиться и имитацией мрамора из стука.

Осмотревши большие чертежи, Его Величество пожелал, чтобы представлены были и подробно объяснены планы всех внутренних помещений здания. Планы были разложены на биллиарде, и потому Государь рассматривал их, облокотясь на сукно биллиарда, в наклонном положении. Сначала подробно был пройден 1-й этаж, причем Император интересовался каждым залом, каждым кабинетом, расспрашивая о их назначениях и коллекциях. Когда зашла речь об Египетском зале, было доложено о Ваших трудах и попечениях по организации этого отделения и о первой посылке Вашей из Каира. То же необычайное внимание Государь оказал и 2-му этажу Музея, поинтересовавшись, где будет помещен век фидия²⁰, какие скульптуры будет заключать зал, названный в плане "Эллинистическим" и предназначенный нами для школ Пергамской, Родосской и Александрийской, действовавших со смерти Александра Македонского до покорения Греции и Востока Римом²¹. Рассматривая план Римского зала, Его Величество спросил, будет ли представлено здесь и начало христианства. Этот вопрос послужил поводом для Великого Князя к докладу о 14 марта 1898 бесценной коллекции картонов нашего художника ф.П.Реймана, работающего 10-й год в римских катакомбах и доставившего нам свыше 100 картин, не имеющих себе соперников в мире. Император поинтересовался судьбою этого отшельника, прославляющего русское имя. Я должен был обрисовать эту удивительную личность. Государь пожелал видеть коллекцию его картонов²². -- При обозрении отделения Средних веков было доложено о мозаическом фризе из собора Св. Марка в Венеции, принесенном в дар Музею Вами. -- Когда дошла очередь до эпохи Возрождения, Государь спросил, с какой поры мы начнем этот период и займут ли итальянцы этой эпохи и в нашем Музее главное место, в данном отделении. -- Затем следовал вопрос Государя Клейну о стенах системы Монье²³.

Окончив рассмотрение планов, Император поставил вопрос о коллекциях Музея. Я должен был доложить по чертежам планов, какие части или уже совершенно заполнены, или значительно богаты. На днях я получил предложение скульптур Парфенона и эпохи Возрождения от семейства покойного Захарьина²⁴. Когда пошел доклад об этих залах и я назвал этот дар, Государь спросил, идет ли здесь речь о семье покойного профессора? Великий Князь, не знавший об этом даре, попенял тут же мне, почему я не доложил ему об этом раньше. Но это произошло уже по отъезде Их Высочеств в Петербург.

Последний вопрос Императора был о суммах, какие находятся в нашем распоряжении на постройку Музея. Когда я назвал сумму в 200 000 руб., Великий Князь сказал: "Теперь уже можно считать, что мы имеем 400 000 руб.; министр финансов согласен на отпуск в 200 000 на пособие Музею". Продолжая речь Его Высочества, я доложил Императору, что эта сумма со стороны казны получает в глазах наших тем большее значение, так как этим выражается санкция высшей власти наших стремлений, после этой милости никто уже не скажет, что Музей -- только наша мечта, утопия, химера. Государь снова повторил свое сочувствие нашей задаче и затем, приняв от меня Записку о Музее, напечатанную к этому случаю и имеющую в извлечении появиться в "Новом времени"²⁵ на этих днях (я уже держал ее корректуру). Он поздравил Клейна с художественным успехом и пожелал нам счастливого продолжения и окончания дела. Записка послужила поводом для Великого Князя сообщить Государю, что минувшей весною мне поручено было составить также записку для Его Величества по вопросу о месте памятника Александра III в Москве²⁶. Император припомнил ее содержание и сказал: "Мысль, которую Вы там развиваете, вполне отвечает Моему желанию; это -- и Моя мысль".

15 марта, Москва

Когда Государь удалился, Великий Князь поздравил нас с большим успехом, указав, как много внимания оказал нашему делу Его Величество. После этого мы возвратились в японский кабинет, прислуга взяла наши рисунки, и мы прежним путем вышли из дворца. Нам было сказано, что аудиенция была необычайно продолжительна, длившись 32 минуты, как записано было в придворном журнале. Нам затем пришлось быть в канцелярии М[инистерст]ва двора, где между прочим объяснили нам, что это был "доклад" по специальному делу, а не обыкновенная аудиенция, потому Государь и принимал в апартаментах кабинета, в простенькой серой тужурке, своем рабочем костюме. М[инистерст]во двора сообщило телеграмму в Русское телеграфное агентство²⁷, которое и оповестило Москву нынешний день.

13-го числа я был у В.К.Истомина: он в восторге от впечатления Государя. Великий Князь также необычайно доволен нашим приемом, доказавшим особо милостивое отношение Императора к Музею. Присутствие Его Величества на закладке здания в конце августа теперь уже не может подлежать никакому сомнению. А это событие много поднимет значение всего предприятия в глазах Москвы и целой России. Отпуская меня, Владимир Константинович передал мне, что Великий Князь и после приема вспоминал Вас, сожалея о Вашем отсутствии в данный момент. По мнению Его Высочества, Вам, по возвращении в Петербург, необходимо будет представиться Государю в звании товарища председателя нашего Комитета.

16 марта

Комитет получил высочайшее утверждение 28 февраля. Телеграммы известили о том Москву, пришла в Университет и бумага из М[инистерст]ва нар[одного] просв[ещения]. Пора бы и открывать его; но мы не знаем, как начать действия без Вас как активного председателя. Когда Вы возвратитесь, глубокочтимый Юрий Степанович? Нам всем так искренне хочется открыть работы Комитета в Вашем присутствии. Без Вас не собиралось ни одного предварительного собрания. Ректор П.А. Некрасов²⁸ сделался попечителем округа, Н.А.Зверев ректором Университета: оба теперь погружены в свои новые обязанности. Но все-таки надеюсь убедить их пустить дело в Думу о земле²⁹ еще до Пасхи. Как сойдет снег, надобно будет приступать к земляным работам³⁰. Клейн засел за дальнейшую, детальную разработку проекта.

Ныне мне принесли No "Нов[ого] времени" с небольшою моей статьей о Музее. Позвольте препроводить ее к Вам. Где-то застанут Вас и настоящее письмо и эта газета? Не зная, где Вы в настоящее время, посылаю письмо чрез Вашу здешнюю контору. Будьте, глубокоуважаемый Юрий Степанович, благополучны и не посетуйте, что написал я Вам так подробно. Этот Царский прием для меня в жизни уже более не повторится, оттого язык мой был столь подробен в передаче этого события, ставящего наш Музей на небывалую высоту. Осмеливаюсь просить Вас засвидетельствовать мой глубокий поклон Вашим дамам³¹.

Глубоко признательный Вам и истинно уважающий Вас

И. Цветаев

13. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

7 апреля 1898, Петербург

Христос Воскресе¹. Благодарю желаю здоровия полного успеха

Нечаев-Мальцов

14. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

25 апреля 1898, Петербург

Надеюсь быть завтра воскресенье скорым¹

Нечаев-Мальцов

15. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

29 мая 1898, Петербург

Чем кончила думская комиссия¹

Нечаев-Мальцов

16. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 мая 1898, Москва

Окончательное решенье комиссии девятого июня.

17. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

3 июля 1898, Москва

Пророчество Ваше сбылось просветительная деятельность восторжествовала Вся площадь отдана Московскому университету¹

Нечаев-Мальцов Зверев Клейн

18. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

14 июля 1898, Петербург

Не знаю, надеюсь на этой неделе

Нечаев-Мальцов

19. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

15 июля 1898, Петербург

Надеюсь быть Москве завтра четверг

Нечаев-Мальцов

20. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

20 июля 1898, Москва

На закладке будут¹.

Нечаев-Мальцов

21. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

12 августа 1898, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Я напутал.

Куда мы посадим Думу и придворных?¹ Нельзя ли остановить публикации и направить Думу на литеру А, т.е. чтобы она получила билеты у обер-полицмейстера из литеры А.

Полагаюсь на Вас, Вы все сумеете исправить.

Весь Ваш Нечаев-Мальцов

12 ав.98.

22. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3 октября 1898, Москва

[...] Демосфенов, Геппенер, Казначеев и сам Р[оман] Ив[анови]ч¹, и по толщине найденного слоя, этот камень, говорят, совершенно затемняет и как бы исключает для практики в центральной России радомский песчаник. Много и с теплым чувством говорили в Комиссии о счастливой Вашей идее воскресить родной, близко лежащий, такую службу сослуживший, но почему-то после сооружения храма Спасителя совершенно забытый этот драгоценный камень². Если восторженные отзывы о толще найденного слоя и однородности его оправдаются, то какою большою и патриотической заслугою будет в истории нашего зодчества это воскрешение своего камня Вами, глубокоуважаемый Юрий Степанович! Недаром из наших государственных деятелей Вы более всех строили из камня, передавая грядущим векам и поколениям Ваши монументальные сооружения. Многолетний и обширный опыт подсказал Вам эту великолепную мысль -- поискать добра возле себя. Клейн говорит, что камня хватит на целый ряд таких сооружений, как храм Спасителя. Я не раз ставил вчера вопрос о том, найдется ли материал для колонн и особенно капителей и баз их. Куски здесь и для барабанов³ и д^я этих частей будут нужны большие, Р.Ив-ч категорически заявляет, что в этом не может быть ни малейшего сомнения. Вчера решили ждать Вашего приезда и Ваших распоряжений как автора мысли, поставленной столь ясно, и как единоличного хозяина всего этого дела. Будем ожидать Вашего приезда.

Спрашивали меня о времени Вашего прибытия сюда многие члены и Комитета, бывшие в заседании Комиссии, которую посещают с удовольствием жертвователи. Спрашивали Кондратьев, Колесников, Шульц, Казначеев, кн. Щербатов⁴. Последний представил большую Записку по вопросам отопления и вентиляции и об отчетности по работам и платежам на будущее время. Оказывается, что в Историческом музее в свое время контроль не утвердил расходов на 700 тыс.руб., благодаря безалаберности и своеволию хозяйничавшего гр. Уварова⁵. Нужно будет собрать в Вашем присутствии Комитет: не будете ли добры оповестить меня о времени Вашего приезда и не назначите ли число для заседания Комитета?

23. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

8 октября 1898, Данково

Надеюсь быть Москве на будущей неделе

Нечаев-Мальцов

24. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

10 октября, Москва

10 октября [1898], Москва

Телеграмму Вашу я имел честь получить и доложил ее Строительной комиссии в заседании, происходившем вчера. Следствием этого было назначение председателем Комиссии заседания нашего Комитета на 16 сего октября, в пятницу в 8 часов, которое будет соединенным с Строительной комиссией. Местом назначена чертежная на стройке; чтобы уничтожить неудобства этого пока пустого помещения, надобно позаботиться о мебели на случай большого собрания. А это бывает постоянно, когда председательствуете Вы и когда ставятся на очередь наиболее важные вопросы.

В прошлом заседании Комиссии¹ Р.И.Клейн продолжал утверждать, что открытый пласт "коломенского мрамора" толщины безусловно достаточной для вырубки колонн с их капителями и базами и карнизов колоннады. Предполагая, что для капителей и баз потребуются очень значительные куски и что таких кусков нужно будет очень много, я особенно выставлял этот вопрос Клейну. Дай Бог, чтобы это было так: чего же лучше? И как было бы знаменательно это соединение сооружений из своего, родного камня: и храма Спасителя, и Ваших фасадов! Воистину смелая, великолепная мысль, вместе с тем такая простая по существу, такая естественная. Как она не пришла никому на ум, когда облицовывали памятник Александра II и Верхние торговые ряды! Но, конечно, дело это потребует Вашего личного глаза и зондажей, если только не глупо это выражение, каменного пласта в нескольких местах относительно толщины и плотности.

В связи с облицовкою фасадов находился во вчерашнем заседании Комиссии вопрос, какую часть здания ближайшим летом выкладывать выше, переднюю ли, подлежащую облицовке, или заднюю. Роман Иванович высказался за выведение стен задней половины под крышу в указанный период, пока пойдут подготовительные работы по облицовке.

Когда Комитету возбуждать вопрос о тех же льготах таможенных и железнодорожных², какими пользовался комитет памятника Александра II? На метлахских плитах³, железных балках, стропилах и материале железных оконных рам, по исчислению архитектора, получится большая выгода для нашего бюджета. Без Великого Князя и фактического получения 200 тыс. руб. из Государственного казначейства, как мне бы казалось, не следует поднимать это важное дело. В свое время Вы угадаете удобный момент и, при содействии Его Высочества, добудете нам эту существенную льготу. Время еще терпит. Сбережения по этим статьям сметы (не нужна ли будет копия ее для Вашего пользования, равно как фотографии планов Музея? прикажите и я закажу их) пойдут на покрытие других нужд, которых будет, конечно, много.

Так о многом хочется знать Ваше мнение. До близкого, мы все надеемся, свидания.

25. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14 октября, Москва

14 октября 1898, Москва

Со дня на день ожидаем Вашего приезда. На 16[-е] назначили мы заседание Комитета, под предполагаемым Вашим председательством. Подготовляю программу, которую прежде мне необходимо представить Вам. Ожидаю весточки, когда Вы прибудете.

26. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

16 октября 1898, Данково

Буду завтра субботу утром Славянский базар

Нечаев-Мальцов

27. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 октября, Москва

19 октября 1898, Москва

Часов в 11 намерен явиться к Вам художник Матвеев¹, чтобы изложить Вам просьбу о работе. Он просил меня быть за него ходатаем перед Вами. Зная, что Вы чрезвычайно заняты, и не смея беспокоить Вас иными делами, кроме Музея, я отклонял его почти слезные просьбы, начавшиеся еще весною и продолжающиеся до сего дня. Он говорит о поручении ему Государем написать картину "Франц-Иосиф благодарит Императора Николая I"² и о невозможности исполнить эту работу, не найдя средств просуществовать три месяца. Не осмеливаясь обременять Вас новыми и посторонними Музею докуками, я посоветовал ему явиться к Вам самому и просить о себе. Ищет он заказа портретов Императора. Один он исполнил для здешнего Дворянского собрания, другой для Великого Князя Сергея Александровича. Я и тут не мог ему помочь, не зная, нужны ли эти портреты для созданных и управляемых Вами разных учреждений.

К 12 я явлюсь с программой заседания.

28. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 октября, Москва

27 октября 1898, Москва

Мы переживаем неприятные дни. Две недели тому назад Комиссия сдала подряд на кирпич Челнокову и Якунчикову¹, ценою по 24 руб. 30 коп. за тысячу, и с тех пор была спокойна на этот счет. Но в прошлое заседание Челноков заявил условие, чтобы от Комиссии назначен был приемщик кирпича в виде десятника или в каком-либо ином, но непременно одном лице, и чтобы Комиссия потом уже не имела права ревизовать и браковать поставленный им кирпич. Это требование, конечно, могло только обидеть и огорчить Комиссию своим нахальством, но не быть принятым. Уполномоченный Челнокова взял ночь на размышление, а на другой день от подряда отказался. За ним явился к Клейну и сын Якунчикова² также с отказом под предлогом, что с казной-де дело вести трудно. Таким образом, в эти дни мы без кирпича. Демосфенов и контролер Талицкий³ хотят еще переговорить с тем и другим кирпичником. Я слышал предположение отдать прием кирпича какой-либо артели, чтобы склонить поставщиков на доставку. Но это совершенно новый прием сношений правительственного учреждения с подрядчиками, никогда не практиковавшийся и имеющий возвысить цену и без того недешевого кирпича. Неприятно здесь и то, что этим компромиссом правительственная коллегия вынуждается на исполнение нелепой воли какого-то кирпичника Челнокова. Стоит ли идти на эту уступку? Достойнее было бы снова обратиться к другим поставщикам кирпича, как Катуару и Байдакову⁴, и лучше, в смысле престижа правительства, передать лишний рубль на 1000 шт., чем отказываться Комиссии от своего права и долга принимать строительные материалы по установившейся практике. Ныне подрядчик осмеливается явиться с таким условием, завтра, ободренный успехом, он продиктует правительственной коллегии новые, еще более обидные. Выступать на путь подобных компромиссов и создавать именно нам подобные прецеденты опасно и обидно.

Пантелеев⁵, так набивавшийся выкладывать кирпич перед закладкой и отстранивший тогда других сильных "каменщиков", от подряда отказался, не явившись и на торги. Повертелся на закладке пред высочайшими гостями, а от работы бежал. Отстраненный им конкурент Александров⁶ теперь взял высокую ноту и едва согласился взять подряд по цене 10 руб. 50 коп. за 1000, т[огда] к[ак] летом говорили о 8 руб.

На днях случайно я встретился с Листом⁷: разговорились о его предложении. Он уверяет, что ему хочется получить Ваш заказ, "чтобы отличиться", а плата-де, им объявленная, невысока и потому большого барыша не принесет ему. "Отличиться; дело очень видное, у всех на глазах",-- твердил он. Липгарт⁸, по словам Р[омана] И[ванови]ча, должен дать окончательный ответ 30[-го] числа. По мнению Клейна, он возьмется за эксплуатацию копей.

29. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31 октября, Москва

31 октября 1898, Москва

Дело с кирпичом уладилось. Представитель Государственного контроля Талицкий призывал к себе приказчика фирмы Челнокова и Шапошникова и уговорил его не производить смеха по городу своим нелепым требованием, о котором я писал в последнем письме. Чтобы сделать соглашение легче, Комиссия решила производить прием кирпича¹ партиями в 50 т[ысяч] штук вместо 100 т[ысяч], как предполагалось прежде. За этой фирмой пошел и Якунчиков, тоже было закапризничавший и пошедший на попятный. Итак, 4 миллиона кирпича на ближайший строительный сезон 1899 года обеспечены. Челноков и Шапошников начнут доставку немедленно, будто бы не дожидаясь даже снега, ввиду других поставок и массы незанятых лошадей и возчиков. Якунчиков подговорен на летнюю доставку.

Земляные работы, сданные Щукину², уже начались: роют канавы для подвального этажа и вывозят землю. Канавы Клейн предполагает заполнить на зиму кирпичом; на заготовлении же канав он настаивал, чтобы раньше начать работы весною. По его предположению, в 1899 году должна быть выложена задняя часть здания Музея, которую он намерен окончить ранее передней: там-де за год или за два до открытия Музея можно будет хранить гипсы. Лично я был бы такому порядку очень рад, потому что тогда можно будет делать заказы гипсов за границей заранее. Раз Его Величество обещал нам быть на открытии Музея, необходимо обставить художественным материалом возможно большее количество зал. На многие из них у нас имеются ассигнования, которыми мы не пользуемся единственно по неимению места для хранения ящиков с гипсами.

На днях пришли три ящика Вашего дара из Каира, из них один очень большой в 49 пудов [802,644 кг]. Всякими правдами и неправдами удалось склонить смотрителя Румянцевского музея³ поместить их в вестибюле, у парадной лестницы, в месте сухом и теплом. Как бы получить список от г. Бругша, что под какою фактурой и в каком ящике им отправлено? Нас контора Гергарда и Гея⁴ извещает только: "столько-то ящиков с отливами из гипса -- Каир". Не прикажете ли подготовить к Вашему приезду ходатайство о награждении г. Бругша орденом св. Станислава 2-й ст[епени] со звездою? Это бы поощрило его.

Липгарт все еще не окончил [зондаж] камня. Он говорит, что серьезное дело требует и серьезного отношения. Неприятно пока, что самый толстый слой камня оказывается под водой. Исследование показало, что в камне 15 % магнезии, а это также не хвалят. Он просил достать ему кусок камня, из которого построен храм Спасителя. Глыба оказалась в подвале храма, и Клейн достал этот кусок. Вот и все наши новости. На очереди стоит отопление и вентиляция. Для усиления освещения Роман Иванович решил понизить подоконники, а в читальне при библиотеке вместо 2-х окон сделать одно⁵, большое, в 2 саж[ени -- 4, 27 м] высоты.

30. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 ноября, Москва

5 ноября 1898, Москва

Ныне я распаковал ящики с копиями египетской живописи и папирусами¹ и с лодочкой. Оба ящика с самого прибытия хранятся в сухом месте, над залою Совета². Вскрывая первый из них, выложенный внутри жестью, я никак не думал встретить такое обилие рисунков и так превосходно исполненных. Ими я устлал целый пол так назыв[аемого] Кабинета изящных искусств и любовался ими, пока от этой живости красок и разнообразия удивительно реальных сцен у меня не зарябило в глазах. Не бывши в Египте сам и не видавши таких отличных копий даже и в Берлине, при всем богатстве тамошнего музея памятниками египетского искусства, я только по Вашим копиям познакомился с образцами этой живописи. Какие превосходные примеры для наших студентов и для посетителей Музея! В 1895 году я объехал университетские музеи Германии, франции и Англии³, и нигде я не видал таких отличных копий. Правительства не обставили университетов такими удивительными пособиями и там, а своих Юриев Степановичей тамошние университеты, очевидно, не имели. Вы не раз называли наш будущий музей хрестоматией по истории искусства; но это будет, очевидно, хрестоматия небывалая в университетской практике мира, это будет "Нечаево-Мальцовская хрестоматия".

Отлично дошли и папирусы, четыре числом. Они уложены в особые жестяные ящики, обвернуты и проложены папиросной бумагой. Эти живописные длинные ленты (13 на сером фоне и 5 на черной, квадратной формы, клеенке), эти стелы, эти папирусы, эти гипсы, из которых многие делаются в первый раз в истории мира, весь этот для нас удивительно богатый египетский отдел так и напрашивается на свою, родную обстановку, в назначаемом ему зале. В помещении египетского стиля по орнаментации все это получит удивительный, оригинальный колорит.

С Клейном мы мечтаем о египетской обработке вестибюля с его 4 большими четыреугольными столбами. Прежде мы думали о дорическом характере отделки этого вестибюля; но теперь помышляем о египетском: пусть он открывает историю искусств и ведет к Вашему залу⁴. Как было бы хорошо имитировать во входе в этот зал древнеегипетский пилон⁵, выкладкой его из кирпича или даже декоративной живописью. Как пилоны служили фасадами египетских храмов, так этот живописный или штукатурный пилон вводил бы в 1-й зал Музея. Какое счастье было бы украсить этот зал парочкой-другой египетских колонн разных типов⁶. Египетские пилястры [пилоны?] можно представить уже в вестибюле -- с их карнизом и живописью.

Непосредственно за Египтом у нас следует Ассирия, зал которой будет носить имя Великой Княгини Елисаветы Феодоровны. Для декорации его в духе ассирийском мотивы есть; залу построит Ст. Ал. Протопопов⁷. Но у нас по Ассирии нет ни синя-пороха. Все материалы в Лувре (скульптур[ы] Хорсабада)⁸ и Британском музее (Нимруд и Куюнджик⁹): не посчастливится ли Вам увлечь на жертву тысяч 6-8 руб. кн. Абамелек-Лазарева¹⁰? Какими бы судьбами раздобыться копией ассирийских крылатых быков? Они недосягаемы в слепках. Ах, если бы заказать вылепить парочку их опытному копиисту-скульптору! В Лувре их, кажется, пара. А без них Ассирийский зал с одними рельефами будет очень скучен после Вашего зала -- и Великая Княгиня загрустит. Ассирийские быки скрасили бы это монотонное отделение. Склоните С.С.Абамелека-Лазарева и на этих бычков с крыльями и человеческим лицом.

31. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

9 ноября, Москва

9 ноября 1898, Москва

Л.М.Муромцев¹, проездом в Петербург навестивший меня, сообщил о намерении Вашем отправиться на зиму в Палермо. Это известие и обрадовало меня и опечалило; обрадовало потому, что Вы чрез это получаете возможность отдохнуть от беспокойств минувшего лета в прекрасном уголке мира, опечалило же потому, что необходимо было бы в Вашем присутствии приступить к решению вопроса о "Зале славы", для которого наступает теперь очередь. В ближайшее же заседание Комитета необходимо составить особую, хотя бы и очень небольшую, комиссию для занятий этим делом, чтобы подготовить доклад от имени Комитета Великому Князю, сочувствие которого здесь несомненно. Это было ясно как из тона разговора его с Государем 12 марта текущего года, при обозрении проекта Музея, так и из неоднократных обращений его к этому вопросу позднее здесь, в Москве. С большим вниманием к этой идее "Пантеона русской славы" и с видимым благоговением отнесся и Император, явивший особую милость к литераторам в первые же месяцы царствования, повелевши выдавать нуждающимся из них по 50 тыс. руб. ежегодно чрез Академию наук². Учреждение этого особого отделения в Музее несомненно вызовет покровительство Его Величества. На днях я виделся с В.К.Истоминым, мы говорили об египетской живописи, принесенной Вами Музею, о времени ближайшего Вашего приезда и о назначении заседания Комитета, в котором надобно избрать эту "Пантеонную комиссию", которая должна будет к декабрьскому заседанию Комитета представить мотивированный доклад. Докладывая о постановлении Комитета по этому делу, Вы попросите Великого Князя принять вопрос под особое покровительство и включить его в число тех дел, которые он повезет в Петербург в январе. Истомин не раз имел разговор с Его Высочеством об этом и уверен, что дело будет своевременно и в удобный момент доложено Государю. На горизонте виднеются для этого дела светлые перспективы³. Какую форму придать этому отделению? Вы против римской отделки этого зала. Не поработать ли над формою крестообразной базилики с греческим касетонным потолком? Может быть, храмы S. Maria Maggiore и S. Paolo fuori le mura могли бы послужить здесь образцом⁴. А сколько медальонов и бюстов нашли бы себе место над колоннами, подобно папским медальонам базилики S. Paolo fuori le mura. Статуи будут назначаться только гениям и людям, проложившим новые пути; до сих пор мы не насчитаем более 5--6, да и в будущем их будет очень немного, так что если приготовить место для 30 статуй, то этого хватит на 300 лет, если не более. Для такого количества мраморных статуй место найти в нашем будущем Пантеоне, говорит Клейн, можно. Вопросом о размерах следует заняться серьезно. Ныне с циркулем в руках мы будем измерять эту часть Музея. За границу он выезжает в четверг этой недели⁵.

Липгарт углубился в исследование копей и просит отсрочки решения его задачи до декабря. Лучшие пласты лежат глубоко под водою.

Не откажите дать весточку о приезде в Москву.

Здесь стоит туманная, темная погода, фотографы плачут, и потому подбор альбома фотографий закладки Музея⁶, делаемый мною для Софьи Степановны, замедлился.

32. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

10 ноября 1898, Петербург

Буду завтра середа Славянский базар

Нечаев-Мальцов

33. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 ноября, Москва

24 ноября 1898, Москва

После разговора Вашего со мною о том, кому Вы могли бы поручить вырубить из камня фриз колоннады главного фасада Музея, я написал профессору скульптуры в Академии художеств Беклемишеву, полагая, что для молодого ваятеля будет почетно повторить в первый раз в истории нового мира 23 плиты фриза, вышедшего из мастерской Фидия¹. Ответа, однако, на мое письмо не последовало. Вчера мы разговаривали на тему об этом повторении с ректором Дм.Ник.Зерновым², и он высказал сомнение, чтобы нашелся не только в Москве, но и в Петербурге "мраморщик", который хорошо выполнил бы такую работу. Хорошие-де скульпторы у нас редки, и, занимая казенные места или работая над заказами, они не пойдут-де на копирование, да еще такого знаменитого оригинала, как фриз Парфенона. Может быть, Зернов и прав. Еще лепить из глины наши скульпторы могут, но воспроизводить в камне они не в состоянии даже собственные произведения, если только не живут они, подобно Антокольскому³, за границей. Да и Беклемишев последнюю свою статую Чайковского, сделанную им для петербургской консерватории, вынужден был исполнить из мрамора в Италии.

Зернов думает, что Ваша мысль относительно этого фриза могла бы быть выполнена и лучше в техническом отношении, и дешевле в Германии. Он при этом указывает на Дрезден, где живет скульптор Kirchhoff⁴, отличный копиист в мраморе и в других камнях. Не обладая даром творчества, он специализировался на воспроизведении в камне чужих оригиналов. Кирхгоф -- москвич родом и получил образование сначала здесь, а потом учился у RietschelV и остался жить в Дрездене. Зернов его знает с самой лучшей стороны, ведя знакомство с его родными здесь, в Москве. Указание на Дрезден мне нравится еще и потому, что здесь может быть и компетентный присмотр и совет в лице Егора Егоровича Трея, директора Альбертинума, знатока греческой скульптуры, друга нашего предприятия и моего давнишнего по Музею корреспондента⁶. Петербуржец родом, служивший 8 лет в Эрмитаже, он сделал большую археологическую карьеру в Германии и по справедливости считается творцом Albertinuiriа, для которого Саксония дала ему вместе с Zeughaus'ом {Цейхгауз, арсенал (нем.).} на Брюлевской террасе⁷, прекрасным зданием XVI ст[олетия], 1 ¹/₂ милл[иона] марок на приспособление этого здания к потребностям музея слепков и бывших в Дрездене оригиналов, 50 тысяч марок единовременно на приобретение гипсов, и да[ет вс]его 10 000 марок на ежегодные приобретения. Вот и все его ресурсы, а что он сделал в эти 10--12 лет! Помогать бы он стал в воспроизведении Вашего фриза* с большою охотою: такой он милый человек. Какие славные, умные, доброжелательные письма он пишет вот уже в течение 7-8 лет. Еще ныне утром я получил от него письмо: как он радуется нашему Музею! Восторги и обещания служить чем может у него так искренни.

Эти восторги, впрочем, несутся к нам с разных сторон, между прочим и с Вашей Сергиевской, No 3, откуда член совета министра народ[ного] просв[ещения] Помяловский⁹ пишет мне от 21 ноября: "Очень радуюсь за [Ваш] Музей и благоговею пред щедростью Юрия Степановича, который относится к нему как к родному детищу. Только москвичи и могут быть столь щедрыми и обладать такой широкой натурой". Я вполне разделяю эти слова моего друга.

34. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23 декабря, Москва.

23 декабря 1898, Москва

И нравственным долгом, и истинным удовольствием считаю для себя принести Вам искреннее поздравление с праздником Рождества Христова и по сему поводу пожелать Вам наилучшего здоровья и всего счастливого. Я уверен, что столь же сердечные поздравления несутся к Вам в эти святые в христианском мире дни со всех концов или, по крайней мере, из многих и многих мест России. В глухих деревнях раздается церковный благовест с высоты воздвигнутых Вами Божиих храмов, и молятся за Вас облагодетельствованные Вами: для деревни нет высшей мечты, как иметь свою церковь, свою службу, своего батюшку и стать селом. И Вы делаете этих счастливцев, созидая новые храмы и приходы. Когда, в последний раз, Вы сказали мне о намерении Вашем построить два новые храма и образовать два новые прихода, каким счастливцем показались Вы, Юрий Степанович, мне в ту минуту и после, когда я, возвращаясь домой, думал об этой изумительной щедрости, направляемой на дела нравственного просвещения темного люда и на интересы науки. На рубеже двух столетий имя Ваше в области высшего благотворения блестит необычайно яркою звездой. Пошли Вам Господь долгого, долгого века и сил разливать вокруг те благодеяния, которые, делая счастливыми столь многих, пронесут Ваше имя, Вашу истинную славу в отдаленные роды потомства: имя Нечаева-Мальцова отождествляется уже и теперь с именем Мецената, в самом благородном значении этого слова. Но настоящую цену людским деяниям ставит потомство: и вот в представлении историков того времени созданные Вами школы, воздвигнутые храмы и жертвы на высшее образование страны встанут во весь их большой рост. А быть благословляемым современниками и прославленным в потомстве -- это ли не высшее счастье для человеческой судьбы?

35. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 декабря, Москва

29 декабря 1898, Москва

Со всех сторон, в особенности из мира художественного, слышатся желания, чтобы прямая лестница Музея была заменена лестницей с поворотами¹. Художники, узнавши, что у нас предстоит устройство "Палаты славы русских художников, литераторов и ученых", высказывают взгляд, что такое учреждение было бы целесообразно устроить на особом ниво и с отдельным входом и что этого можно было бы достичь, принявши поворотные марши лестницы. С кем ни приходилось говорить об этом, услышать не пришлось ни одного голоса за прямую лестницу, обусловливающую бесполезное существование двух верхних боковых галерей с колоннами и проектируемыми здесь декоративными статуями, которых, говорят, кстати, и смотреть неоткуда: с лестницы рассматривать их опасно (не ровен час -- и упадешь), а с галерей видны одни спины их. Разделивши лестницу Романа Ивановича пополам, мы получим нижнюю ее половину для нижнего, достаточно величественного марша в 25 -- 30 ступеней и в 5 аршин [3,56 м] {1 аршин = 1/3 сажени = 0,7112 м.} отвеса (нижний этаж у нас в 9 ар. высоты + 1 ар. -- пол 2[-го] этажа) {Указанная Цветаевым высота 1 этажа -- 6,40 м; междуэтажное перекрытие -- 0,71 м.}, а верхнюю для поворотных маршей. С разделяющей их площадки можно устроить импозантный вход в Палату славы, получающую таким образом место на высоте половины лестницы [между] 1 и 2 этажами. Она получает с этим совершенно особое положение в Музее, вне всякой связи с остальными залами, имеющими свое назначение. Поленов, В.М.Васнецов², с которым я познакомился вчера и который теперь уже стал сторонником нашего Музея, Жуковский, Хомяков, Сумбул³, Мейн и все, кто знакомится с этой комбинацией, единодушно высказываются за устройство Палаты именно здесь, но не во 2-м этаже, где она стояла бы на одном полу с массою других зал. Другое, тоже общее, желание -- видеть эту Палату построенной в византийском стиле, с куполом, апсидами, цветными стенами и цветного камня колоннами, а равно с византийскими окнами и хорами⁴. Такого рода сооружение, говорят, будет очень эффектно, будет подходить к характеру учреждения, как бы полурелигиозного. Васнецов в восторге от такой идеи: "Ах, -- говорит он,-- если бы хотя по уголкам этого прекрасного покоя пустить несколько мотивов церковной русской архитектуры, тогда характер Палаты русской славы совсем был бы тот, какой желательно иметь в этом симпатичнейшем учреждении". Что явится византийский зал в виде этой Палаты, он одобряет с искренним энтузиазмом. Он хотел просить Вас о том же самом. Подумайте, Юрий Степанович, не следует ли нам устроить это отделение, согласно художническим желаниям, в стиле византийском. Тогда оно получило бы и по месту, и по архитектурному типу свой, особый характер. Перечертить лестницу, несколько отодвинувши ее клетку назад и расширив ее, не составит никакого труда. Для постройки лестницы в прежнем виде не сделано даже и приготовлений. Чертеж лестницы с поворотами и схема византийской Палаты могут быть сделаны в пределах существующего плана, с соблюдением всех существенных его сторон и главнейших частностей, так что никакого большого труда здесь не предвидится. Течение зал остается прежнее, сверх сего прибавляются две большие новые залы, по 11 сажен [23,47 м] длины и во всю ширину проектированной Клейном лестницы, один над другим. И Роман Иванович должен будет согласиться, что так будет бесконечно удобнее во всех отношениях. Когда пожалуете сюда числа 8-9, посмотрим вместе на эту комбинацию.

1899

36. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 января, Москва

5 января 1899, Москва

Настоящее письмо придет или накануне или в самый день освящения Вашего образцового барака¹, устройству которого Вы посвятили столько любви, времени, усилий и материальных средств. Примите мои почтительнейшие поздравления с исполнением этого нового большого дела, совершенного Вашим сердцем "на благо ближнего".

Но Ваша деятельность в этом направлении течет столь быстрым темпом, что Вам не выпадает достаточно времени для отдыха после одного дела и до начала другого. Не успели Вы окончить одно освящение в Смоленской губ.², как наступает другое -- в Петербурге; едва справите это, как новую заботу доставит Вам возвращение Р.И.Клейна из-за границы. Из чужих краев я получил от него две весточки, одну с Акрополя Афин и другую -- из Неаполя. Судя по последней телеграмме, он находится на обратном пути из Каира, где он приобрел несколько, как извещает, драгоценных предметов для Вашего Египетского зала³. Теперь он должен подвигаться к Равенне. Судя по известиям из его дома, он будет в Москве к 12 января.

На днях из Исторического музея дали мне знать, что приехал в Москву и очень дешево продается прекрасно сохранившийся саркофаг мумии эпохи Птолемеев⁴, отделанный росписью из золота. Спрашивают, нельзя ли предложить его на Ваше усмотрение. Я ответил, что Вас мы ждем около 12 января и что тогда лучше всего узнать будет Ваше мнение лично от Вас: сам я в Каире не бывал и наметки глаза на египетские древности не имею никакой.

Симпатии В.М.Васнецова к нашему Музею все разрастаются: пользу такого учреждения для эстетического развития нашей молодежи и для образования художников он признает всецело. С Поленовым и Виктором Михайловичем была у нас речь, что как было бы хорошо украсить залы Музея декоративным фризом с изображением главнейших местностей и руин древнего мира и главных памятников зодчества Нового времени. Такой фриз, приноровленный к характеру зал, приносил бы особенную пользу посетителям Музея и учащейся молодежи, вводя их полнее в характер эпохи, представляемой каждым залом. Этой мысли, осуществленной в значительной степени в берлинских музеях и частию в Albertinum'e Дрездена, очень сочувствуют и Поленов, и Васнецов, у нас же и место для такого фриза есть прекрасное, так как в 1 этаже высота зал 9 ар., а во 2[-м] это 11 арш. [6,40 м и 7,82 м]. Для скульптур 1 этажа, сообразно их высоте, совершенно достаточно 6 аршин [4,27 м], для изваяний 2 этажа, самое большее, и то в редких случаях, 7 аршин [4,98 м], с верхним фоном: таким образом, и здесь и там является поверху свободная лента в 3 арш. [2,13 м] высоты, которую, может быть, и было бы целесообразно уже архитектурно отметить как поле для фриза. Правда, эта лента протянется на целую версту; но нашему поколению следует положить только начало этой живописи, разбросавши хотя бы по художественному пятнышку в залах. А продолжать станут следующие поколения. И, может быть, Поленов и Васнецов подарят нам по такому пятнышку. Ведь работаем же мы все даром для этого Музея. Виктор Михайлович Вас очень любит и, видимо, состоит Вашим горячим почитателем. Поддержите, Юрий Степанович, эту мысль при ближайшем свидании с ним. Он так тепло теперь относится к нам. Пусть такие силы, как он и Поленов, оставят этим по чеку на вечную память о себе в нашем Музее, который будет иметь и "Палату славы русских художников, литераторов и ученых", где много лет спустя, когда ни нас, ни их не будет давно на свете, будут стоять их собственные мраморные бюсты.

Эту Палату Васнецов очень одобряет, особенно если устроить ее в византийско-русском стиле. Н.А.Зверев высказал мысль, что лучше строить бы настоящий Пантеон для всех знаменитых русских людей, строить отдельно, конечно в Москве и даже с перенесением сюда, на это почетное кладбище, самих прахов. Но эту мысль Виктор Михайлович бракует как не согласную с мировоззрением русского народа. Да к тому же нечем мотивировать такой всеобщий Пантеон русских знаменитостей в настоящее время. А Палата, рисующаяся для нашего Музея, будет скромнее, обоймет она многое в умственной жизни нашей земли и, если суждено когда-нибудь явиться в Москве своему Вестминстерскому аббатству или Парижскому Пантеону, наша Палата послужит, лет через 300, тому основанием.

Получил очень милое письмо от Л.М.Муромцева: он болит {болеет (церковно-славянск).} и очень жалуется на свое положение. Настроение духа угнетенное. Свой дар в 22 944 руб. закрепляют они с Екатериной Николаевной нотариальным актом⁵. Меня просили составить бумагу. И Палате и фризу он рукоплещет.

37. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

7 января 1899, Петербург

Надеюсь завтра пятницу быть Славянский базар

Нечаев-Мальцов

38. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

9 января, Москва

9 января 1899, Москва

С утра дела держат меня в Румянцевском музее. В 1 час у Вас будет Александр Николаевич Демосфенов; письмо вчера мною послано и г. Левенсону¹, чтобы к 1 часу явился к Вам и он. Жалуйте с Демосфеновым на Колымажный: я буду с 1 часа ожидать Вас там. Чертежи благоволите, если они Вам более не нужны, приказать вручить посланному.

39. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

16 января, Москва

16 января 1899, Москва

Было у нас заседание Строительной комиссии. Геппенер и Талицкий представили акт приема кирпича, составленный будто бы 3 января, по производстве ревизии. В бумаге стоит, что они оба присутствовали на приеме. На деле же явился на площадь один Талицкий, а Геппенер прислал телеграмму, что быть не может. Талицкий велел развалить сотенку кирпичей, по ним определил достоинство целого каравана: тем дело приема и кончилось. Он после написал бумагу, а Геппенер ее подписал. И после он на площадь не приезжал вплоть до кануна заседания Комиссии, когда он прибыл взглянуть, что же туда навозили за месяц его отсутствия. И при таком же отношении к делу, за которое Талицкий получает 600 руб., а Геппенер как "техник" 900 руб. в год¹, оба вели себя в заседании спокойно и деловито. Чтобы дать им почувствовать, что отсутствие серьезного приема строительных материалов с их стороны нам известно, я сочинил историю, что жертвователи ропщут на медлительность доставки кирпича, а поставщики жалуются, что долго приходится ожидать им приема, и потому как бы-де нам учредить ревизию материалов более правильную и строгую. Комиссия начала было просить техника и представителя Государственного контроля назначить дни и часы такого приема, но ничего не вышло: то тому, то другому нельзя. Решили ждать возвращения Клейна, который приезжает завтра, 17-го числа. Авось с его возвращением упорядочится дело с кирпичом. Кирпичникам посланы повестки для явки в Университет; к Вашему приезду Тихомиров² обещал контракт с Вами оформить. Вчера получил Ваши пакеты со сметою Брусова³ на гранитные работы. Ныне я видел своего соседа Шехтеля⁴ и показал ему эти цены. Он находит их чрезмерно высокими по всем статьям: сердобольский⁵-де гранит могут доставить многие, и если объявить конкуренцию, то цены упадут значительно против объявленных здесь. Зная Вашу щедрость к Музею, превзошедшую все наши надежды и даже грезы, и видя, как расширяются планы Ваших благотворении; после того, как Вы сами (я горжусь в душе тем, что я не докучал Вам даже одним словом) объявили о намерении насчет Ассирии⁶ и приняли так близко к сердцу украшение зал живописью самых лучших наших мастеров⁷, которыми гордится Россия; когда Вы опять исключительно сами поставили на сцену каменный фриз колоннады, -- я счел за нравственный долг доложить Вам об этом взгляде московского архитектора на цены Брусова. То же, конечно, скажет и Роман Иванович, которому я покажу эту смету послезавтра. 320 руб. за квадратную сажень [4,55225 кв. м] облицовки цоколя -- это ужасно! Или 210 руб. за кв[адратную] с[ажень] площадок.

В Комиссии Казначеев выставил сомнение насчет целесообразности выемки земли до зимы: почва-де теперь и замерзнет и засыплется снегом, весною явится страшная сырость, особенно в тех местах, где грунт не песчаный. Слушая эти замечания, я припоминал и Ваше тождественное мнение на этот счет: и Вам казалось, как бы эта мера, вызванная желанием Клейна начать весною кладку раньше, на деле ее не замедлила.

Вспомнили ли Вы, Юрий Степанович, имя молодого художника, написавшего вид Таормины?⁸ Где эта картина?

40. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

19 января 1899, Петербург

Надеюсь быть завтра среду Славянский базар

Нечаев-Мальцов

41. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

20 января

20 января 1899, Москва

Р.И.Клейн и я опоздали и потому уже не застали Вас дома. No телефона Клейна 1777: пишу его Вам на всякий случай, у Вас пойдут теперь заседания в Дворянском собрании¹: по утрам Вы будете, вероятно, заняты там. Укажите, когда бы я мог явиться к Вам.

42. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 февраля, Москва

5 февраля 1899, Москва

До второго часа за полночь засиделся я вчера в мастерской Р.И.Клейна, рассуждая и мечтая о плане Музея. Удивительно симпатичный и умиротворяющий это характер: идешь побраниться с ним, укорить его, указать ему на тот и этот недочет, а взглянешь на эту умную улыбку, встретишь этот смеющийся и всегда себе на уме взгляд, услышишь этот нервный, взволнованный и какой-то женски-капризный голос -- и воинственного настроения у тебя как и не бывало. Так случилось и вчера, так это бывало и прежде.

День он весь проработал над чертежами, укладывая клетку Базилики¹ и видоизменяя частности соседних помещений. Базилика у него, как Вы и предполагали, вышла величественной в достаточной мере: средний [неф] в 14 аршин ширины [9,96 м], боковые по 6 ¹/₂ ар. [4,62 м] шир.; число колонн 10 с каждой стороны. Освещение центрального нефа будет получаться из окон, проектируемых под потолком с обеих сторон, вышиною до 3 арш. [2,13 м]; их будет, если не ошибаюсь, по 8 с каждой продольной стороны, над каждым пролетом между колоннами. Высота Базилики 17 аршин [12,09 м], на 6 аршин [4,27 м] выше остальных зал 2-го этажа. Потолок, конечно, горизонтальный, обработается или кессонами, или балочной системой. Для статуи Императора Александра III проектируется апсида. Общий вид спокойный, строгий.

Под Базиликой выходит тождественной фигуры обширное помещение, с заменой верхней части сводами и колонн опорными столбами. Это хорошо освещаемый окнами резерв для неведомых теперь потребностей будущего. Проектируя столбы и своды, Клейн принимает самую тяжелую нагрузку верхнего зала.

При мне был "Эмилий Федорович", компаньон Липгарта, тот "немец", про которого Вы сочинили легенду, так рассмешившую Великого Князя². Камня, совершенно равного тому, из которого выстроен храм Спасителя, он, по его словам, нашел пропасть, и толщины удивительной. Теперь он бодро смотрит вперед и говорит, что заказ Ваш исполнит и спокойно, и солидно, и в срок. Он вчера явился с окончательным и письменным заявлением. Я рассказал ему Вашу сказку о "русском, жиде и немце": уж как он хохотал над ее финалом!

Ныне в Строительной комиссии будут обсуждать все предложения на камень. По мнению Клейна, предложение гранита Брусовым, по своей ясности, все-таки самое солидное. Но поторговаться нужно.

Вчера я был вызван к Великому Князю, который, уезжая в Петербург, сказал, что мне нужно будет явиться туда же на будущей неделе для окончательного решения вопроса о Палате изображений русских деятелей в области науки, литературы и искусств -- в совместном совещании у него; он обещал пригласить Н.П.Боголепова, Вас и Н.А.Зверева. Выедем мы с Клейном, как только получим телеграмму³.

43. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 марта, Москва

2 марта 1899, Москва

Болезнь, постигшая меня по возвращении из Петербурга, была причиной того, что я до сих пор не принес Вам и глубокоуважаемой Анне Степановне признательности за внимание, оказанное столь любезно моей жене¹ и мне. Оправившись только вчера, я спешу исполнить наш долг пред Вами. Жена до сих пор находится под очарованием художественных впечатлений, полученных в Вашем доме², и любезной беседы Анны Степановны с нею. Мраморная группа Ваша исполнена Кановою³ по так называемой] группе Ildefonso, принадлежащей ныне Мадридскому музею. Она была во владении королевы Христины Шведской⁴, название носит по имени замка Ildefonso близ Мадрида, где она находилась до поступления в Мадридский музей. Представляя собою римскую работу времени Адриана⁵, эта группа составлена реставратором из нескольких кусков; значение ее определяется различно и с большою примесью аллегории. Некоторые видят здесь Антиноя, обрекающего себя на смерть для спасения своего друга и покровителя Адриана, и стоящего подле него с факелом гения смерти⁶; маленькая фигурка богини -- это Персефона, богиня Гадеса⁷. Канова воспроизвел эту группу, тогда возбуждавшую общий интерес археологов своим поэтическим, таинственным характером. Воспроизведение его, по обычаю, воистину мастерское. Назвал он ее аллегорическим наименованием AMICITIA ET AEWM -- "Дружба и вечность", в pendant {пандан, пара (фр.).} циркулировавшим тогда конъектурам {предположение (лат.).} археологов Рима.

Возвратился из Парижа кн. Н.С.Щербатов и привез каталог слепков из Лувра, исполняемых дирекцией этого музея. Крылатые ассирийские быки⁸в слепках есть, но со знаменитых Хорсабадских колоссов⁹ только головы. Но дирекция очень любезна, обещает сделать, когда нужно будет. Очень хорошо, что в Лувре окрашивают гипсы очень искусно под цвет оригиналов. Имитировать окраску колоссальных волов очень легко, не то что эпидерму Венеры Милосской. Есть готовые формы в Лувре и древнеперсидской архитектуры Персеполиса, а равно и кафельных и раскрашенных стрелков из руин Сузы¹⁰. Последние отлично украсят персидский уголок Ассирийско-Персидского отделения Музея. Ассирийский зал будет носить имя Великой Княгини Елисаветы феодоровны. Она, говорят, в Ильинском¹¹ занимается хозяйством: пусть она утешается в своем зале нашего Музея подаренными ей ассирийскими бычками...

Болезненное состояние мое все еще продолжается: кружится голова. Письмо мог написать в два приема, с промежутком часа в два и лежанием в постели.

44. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 марта, Москва

5 марта 1899, Москва

Согласно Вашим указаниям, Роман Иванович и Липгарт (собственно, "Эмилий Федорович", фамилию которого я все не могу припомнить) занимались последнее время разработкою вопроса о камне. Клейн определил категории величины камней по фасадам¹, отметивши каждый камень на большом рисунке соответствующими числами 1, 2, 3,4 и пр.; вследствие чего фасады явились все испещренными этим цифровым узором. В объяснительном документе он подвел подсчет, сколько камней и какой меры потребуется на каждый фасад, и дал чертежи камней всех разрядов. Эмилий Федорович с Талицким составили проект контракта по поставке камня на площадь Музея в черновой его обработке. Проект готовится для Вашего решения. Другой проект заготовлен Талицким для того, кто получит подряд на обработку камня. Липгарт поставил цену 30 коп. за кубическую четверть аршина.

Свел Клейн в[се] расчеты и относительно гранита на цоколь, полагая, что Вам угодно будет сдать это дело Брусову, выше которого по значению, говорили и у нас, в Строительной комиссии, нет никого.

Ныне в заседании Комиссии Эмилий Федорович спрашивал меня, не знаю ли, когда Вы будете в Москве. Этот вопрос важен для него потому, что в четверг вечером будущей недели² он и Липгарт уезжают из Москвы по какому-то предприятию. Я сообщил ему, что Вы намерены были пожаловать сюда на 2-й неделе; но в какой день, не знаю. Будьте милостивы, когда состоится решение Ваше относительно выезда, послать мне весточку, чтобы я мог своевременно оповестить Липгарта. Все данные, какие можно было собрать здесь относительно каменного вопроса, готовы и ждут Вашего решения.

У Романа Ивановича готов и проект Центрального зала, обработанного в форме древнегреческого храма, с двумя ярусами колонн. Верхняя галерея протянута с трех сторон, по задней стене и по продольным сторонам. Не знаю только, как Вы найдете нишу, проектированную Клейном для статуи Императора Александра III. Раз греческий храм, то ниша годится ли? Другое дело, если бы избрана была форма древнехристианской базилики. Но остановиться на этой форме не будет ли в наших целях святотатственно? Не навлечь бы нареканий в претенциозности. Проект зала -- в большом масштабе, так что можно будет рассмотреть дело подробно. С нетерпением ожидаем Вас.

45. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

22 марта 1899, Петербург

Прошу прислать переписку с Онганио в Венеции как мою так и вашу. Жду препроводительных бумаг Королеве Греческой и Принцессе Ольденбургской¹

Нечаев-Мальцов

46. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 марта

24 марта 1899, Москва

Спешу препроводить, согласно Вашей телеграмме, письмо г. Ongania, единственный документ, имеющийся в бумагах Музея. В заключении он обещает известить Музей о дне отправления мозаик из Венеции, но такового извещения до сих пор не поступало. Мы продолжаем жить при том же хаотическом состоянии дел, какое Вы видели в бытность здесь. И конца не видно беспорядкам¹. Пропадает целое академическое полугодие. Пишу второпях. Более обстоятельное письмо отправлю на днях.

47. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

24 марта 1899 г.

24 (?) марта 1899

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Между бумагами, которые я сдал Трескину¹, должна быть расписка Онганио в получении денег за мозаики, я ее у себя не нашел, а она может понадобиться в Венеции, пошлите ее, пожалуйста, poste restante {до востребования (фр.).} в Венецию. Будьте благополучны.

Страждущий Нечаев-Мальцов.

48. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

24 марта 1899, Петербург

Переписку с венецианским Онганио пришлите сюда. Остаюсь до вторника¹

Нечаев-Мальцов

49. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25 марта

25 марта 1899, Москва

На этой неделе я все хоронил близких людей: умер наш декан, профессор Троицкий¹, умер старый служитель Музея², поступивший на свое место еще при профессоре Леонтьеве и пользовавшийся особым доверием Университета. К этим панихидам и похоронным службам присоединились огорчения, причиненные последствиями студенческих беспорядков. Около 800 человек уволено из Университета, чуть ли не 300 не подали или не могли подать прошений об обратном приеме их в Университет; говорят о высылках студентов также и помимо университетского суда административным порядком. Молодежь дошла до последней степени [пробел в рукописи] и не хочет приступать к экзаменам, что грозит новыми осложнениями и новыми репресса[лиями], особенно в отношении студентов первого курса, которые должны будут, на юридическом и медицинском факультетах, уступить свое место новопоступающим.

Письмо Онганио я уже отправил в Венецию, на Ваше имя (poste restante, только по-итальянски я написал Вашу фамилию Netschaieff-Maltzoff; но это, конечно, не создаст Вам затруднений?) за несколько часов до получения последней Вашей телеграммы.

Черновую препроводительных бумаг Королевы эллинов и Принцессы Ольденбургской возвратили мне от В.К.Истомина только вечером вчера; ныне обе бумаги переписываются, завтра, 26-го, попрошу подать их Великому Князю к подпису. В субботу казенный пакет пойдет отсюда, и в воскресенье, самое позднее, в понедельник³ утром, он будет у Вас.

20 марта я представлялся Его Высочеству: он был очень рад, что секрет подготовления экстренного заседания Комитета удался вполне и что наш праздник⁴ прошел так единодушно.

50. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 марта

27 марта 1899, Москва

Спешу с первою же почтою препроводить к Вам бумаги, подписанные Его Высочеством вчера и вчера же вечером мне присланные. Конверты я не запечатываю, так как Вы должны прочитать текст этих бумаг, да и в Мин[истерст[во иностр[анных] дел, я не знаю, можно ли доставить запечатанные пакеты для пересылки по назначению. Вам этот вопрос легок -- и Вы поступите с этими конвертами, как заблагорассудите. Спешу их отсылкою, чтобы они не задержали Вас лишний день в Петербурге. И без того Вам пора ехать на Юг.

Прилагаю письмо на имя директора департамента народного просвещения по вопросу об орденах гг. Бругш-бею и Орацио Марукки¹. Не будете ли добры через Н.А.Зверева переслать это письмо по назначению. Ходатайство послано еще в декабре из Москвы.

Сейчас И.А.Колесников передал мне Ваше поручение переслать Вам счет и переписку с Вами г. Ongania. Я сейчас перебрал весь Ваш архив, и он-ганиевского не нашлось ничего, кроме двух визитных карточек, без всякой надписи. Очевидно, корреспонденция г. Ongania попала в какую-нибудь другую папку: у Вас их так много. В Венеции Вас ожидает на poste restante мое письмо с обращением г. Ongania в Музей о скорой отсылке мозаик в Москву Других писем от него мы не имели.

51. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

29 марта 1899, Петербург

Бумаги получил переписку Онганио нашел простите еду завтра

Нечаев-Мальцов

52. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31 марта, Москва

31 марта 1899, Москва

Большую радость мне принесло известие последней Вашей телеграммы о выезде Вашем за границу, предположенном на вчерашний день. Март и апрель у нас тяжелое и опасное время для всякого, а для организма, измученного продолжительным и усиленным напряжением, как Ваш после всех работ, выпавших Вам на долю в этом году, и подавно. С.И.Щегляев был совершенно прав, утверждая в последний раз, что Вы давно уже едете на одной энергии. Как я рад, что это письмо найдет Вас уже на берегу голубоводной Адриатики с ее блистательным солнцем, с ее теплом, с ее розами и цветами -- и это в такое время, когда здесь кругом грязный снег, лужи, а небо свинцовое, и дождь моросит вторые сутки.

Атмосферическому нашему ян[вар]ю соответствует и наше душевное настроение. Университетские нестроения {Уст. беспорядки, неустройства.} все еще продолжаются, и конца им не видно. Ворота университетских зданий заперты и охраняются сторожами и полицией, молодежь бродит по городу, вся поглощенная своими делами и далекая от мысли об экзаменах, которые, по официальным объявлениям, должны начаться с завтрашнего дня и идти безостановочно 10 дней, до Страстной недели. Узы товарищества в глазах ее взяли верх над отношением к родителям и родным, которые живут в сильнейшем страхе и ожидании дальнейших несчастий, при продлении этого демонстративного и преступного упорства.

Министерство, чтобы облегчить сдачу экзаменов после столь бестолково и бесполезно проведенного полугодия, сделало максимальные облегчения. Оно посчитало три недели слушания лекций (с 20-х чисел января по 8--12 февраля) за полгода -- чуть не по мерке защиты Севастополя, разрешило экзаменоваться лишь из прочитанного профессорами, отказавшись от установленных программ, некоторые обязательные работы отнесло на будущий учебный год, и т.д. Но ничто не смягчает ожесточившуюся молодежь, и никакие убеждения на нее не действуют. Бесконечно жаль ее: она, в преувеличении собственного значения, разумеется, надеется победить университетское начальство и правительство и, конечно, горько поплатится за эту упорную надежду. Роковая беда для молодежи в том, что каждое ее поколение считает себя самым сильным и потому "для правительства" наиболее внушительным и даже грозным. А результат всегда неизменно один: является масса жертв, масса загубленных молодых жизней, не говоря уже о семьях этих несчастных. Но пронесется эта буря, надобно серьезно и добросовестно присмотреться к официальному строю университетов, созданному при озлобленном отношении к нашим университетам покойного Каткова¹. Во многом одиозном, фальшивом и непрактичном нынешнего строя виноват Георгиевский², бывший подручным, вместе с также озлобленным Любимовым³, у Михаила Никифоровича. Ложь нашей собственной жизни должна быть уничтожена: тогда строже можно будет относиться и к студентам.

Сейчас еду в Университет еще раз проверить Ваш архив. Прежде я не нашел там расписки Онганьо. Думаю, что ее там нет.

Нет, Юрий Степанович, этого документа у нас не существует. Сейчас мы с Иезберою⁴ перебрали каждый лист в Вашем архиве.

53. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 апреля, Москва

4 апреля 1899, Москва

Вчера я получил ответ директора департамента народного просвещения на письмо мое о награждении Бругш-бея орденом Св. Станислава 2 степени] со звездою. Г[осподин] Рахманов¹ извещает, что ходатайство Московского университета об этой награде Министерством народного просвещения препровождено в Министерство иностранных дел 18 января сего года за No 1261. Спешу Вас уведомить об этом на случай, если бы Вам угодно было воздействовать по этому вопросу на нашего консула; в Петербурге соответствующий запрос, надо думать, уже давно пошел. Мне как-то в Риме говорили, что дела о наградах иностранцам обыкновенно берут полгода времени.

В последнее время мой душевный покой смущает Н.А.Некрасов, по поручению министра, предложением деканства. В былые годы, до нервной моей болезни 96 г., эта должность не принесла бы мне особого труда; но при нынешней утомляемости нервов и при разросшемся деле нашего Музея, обещающего стать одним из первых в Европе среди соответственных учреждений этого рода, после колоссальных Ваших даров ему, увеличивать число обязанностей мне не следует. На том же настаивают жена, Иловайский, Мейн и близкие приятели. Я и отказался, но попечитель прислал новое письмо² и убедительно просит и сам, и именем министра помочь правительству руководством историко-филологического факультета -- в такое трудное время, как переживаемое университетами ныне. Необходимость оставаться в привычных условиях, убеждения близких мне людей и это нагнетание властей заставило меня обратиться за советом к профессору нервных болезней Роту³, лечащему меня, -- и он мысли не допускает о принятии деканства. В этом смысле он написал письмо к Некрасову. Надеюсь, что меня оставят теперь при моем деле, которое я люблю и к которому привык. Ладить с гипсами будет несравненно легче, чем со студентами, а круг лиц, с которыми созидается наш Музей, ко мне добр.

Роман Иванович работает не покладая рук, сидят над исполнительными чертежами у него 11 молодых людей. Насчет Центрального зала нужно решение Великого Князя и Ваше. Я боюсь, не придадут ли хоры по бокам этому помещению вид зал наших дворянских собраний, тип заезженный и наскучивший. Да и этот коринфский стиль в обоих ярусах⁴ меня беспокоит. Высота зала 17 аршин [12,09 м], если не больше: что же мы станем ставить в столь высоком зале? И на что пригодился бы он нашим преемникам? Все это надобно обсудить сообща с Его Высочеством и с Вами, прежде чем утвердить проект.

Где Вы теперь? В Париже взгляните на ассирийских быков и ассирийского Геркулеса⁵ подле них.

Персидский отдел с его реставрациями чудный в Лувре. А эти кафельные стрелки из лука? В Лувре изготовляют имитации с сохранением окраски.

54. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8 апреля

8 апреля 1899, Москва

Ныне был я на площади и видел открытие строительных работ наступающего сезона. Чертежная обставлялась большими белыми столами для работ, стены затягивались полками, вносили стулья и скамейки. Инженер Рерберг¹, помощник Клейна, устраивался с кухней, на житье здесь. Клейн в большом возбуждении носился на площади и отдавал распоряжения. Посланные² от каменщика Александрова, взявшего на себя кладку, от Липгарта, от поставщиков кирпича Челнокова и Шапошникова и толпа рабочих были здесь налицо. Шли подготовительные работы над цементом, известкой, песком, разбором кирпича. В 3 часа принялись укладывать в дело бут.

Шапошников и Челноков оказались неисправными поставщиками; вместо 2 миллионов, которые они обязались поставить на стройку к 1 мая, они до сих пор поставили только 800 000 шт., да и то с историями ссор из-за недоброкачественности кирпича. Ваша мысль о заимствовании кирпича у Строительной комиссии Университета³ всеми признана в нашей Комиссии, и Зернов готов провести ее официальным образом, со стороны нашей уполномочены Клейн и Демосфенов вступить в договоры с кирпичником Байдаковым, взявшим на себя подряд в Университете. Но опасаются, не помешало бы здесь бездействие Быковского⁴, который, как раскопал Демосфенов, до сих пор не заключил форменного контракта с Байдаковым. Если и спасено будет дело, то только потому, что Б[айдаков] -- давнишний поставщик на Университет, хотя и указывают на поднятие к настоящему времени стоимости кирпича до 30--32 рублей за 1 000 и на возникающее отсюда искушение для Б-ва, взявшегося за подряд при цене 26 руб. Шапошников и Челноков сконфужены и обещают возить кирпич все лето равными частями каждый месяц; но Клейн не находит возможности принимать их кирпич почти теплый и прямо с возов, благодаря частой недоброкачественности их кирпича.

Вырытые зимою и осенью рвы воды не дали, будучи заложены все бутом и частью кирпичом. Клейн радуется, что земляные работы на ³Д были исполнены заблаговременно. Теперь, после пасхального перерыва, кладка пойдет безостановочно. До присылки Брусовым гранита для облицовки Клейн, выложивши бут, намерен заняться кладкою внутренних стен. Вчера мы ездили с ним к Козлову за Триумфальные ворота смотреть гипсовую модель Музея. Она заказана в значительных размерах⁵. Вчера мы рассматривали колоннаду и центральный портик. Все это очень эффектно: портик выступает на фоне колоннады массивно, и вид всего главного фасада истинно музейский. Клейн, видевший через эту модель соответственные части самого здания, был радостно возбужден.

Теперь о мидянах. Вы, передразнивая какого-то очень ученого профессора, утверждаете, что "история мидян темна и неизвестна", и затем пунктум {точка (лат.).}. Разъяснить эту темную историю мидян призывает Моско[вское] Арх[еологическое] об[щест]во гр[афиня] П.С.Уварова⁶. Она, при помощи Восточной комиссии Археологического об[щест]ва, организует раскопки в области древней Мидии⁷ и в разосланной нам весной бумаге указывает на необходимость собрать для этих раскопок большой, "может быть, в несколько сот тысяч руб." капитал: собрали-де же около миллиона руб. для Музея изящных искусств, где будут собраны одни, мол, копии памятников искусства. (Так и написано. Ах, она -- завистница. Поеду ныне же ссориться с ней.) Насколько же важнее будет иметь оригиналы искусства и быта... мидян. Указывается далее на жертвы американцев, англичан, Германии и Франции на раскопки в разных областях Востока. На завтрашний день назначено обсуждение этого проекта, в присутствии Великого Князя. Проект вызван предложением французского правительства М[инистерст]ву народн[ого] просв[ещения] заняться раскопками на севере Персии⁸.

55. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

Венеция, 8/20 апреля 1899

8 апреля 1899, Венеция

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Онганио в своем письме к Вам, которое Вы изволили мне сюда переслать, спрашивал Ваших указаний о времени отправки мозаик, а также и других инструкций. Он объяснил мне, что другие инструкции значили указание пути, т.е. отправить ли мозаики на Одессу или сухим путем. Вот причина задержки.

Я просил Онгания отправить мозаики сухим путем, малою скоростью и застрахованными полною стоимостью до Москвы по адресу: Имп[ераторский] Моск[овский] университ[ет], Музей изящ[ных] искусств. Онганио обещал их выслать в этом месяце. Я просил нашего консула, д[ействительного] с[татского] с[оветника] Сунди¹, наблюсти за этою отправкою, и он обещал известить Вас о дне отправки. Вместе с этою отправкою Онганио отправит для моей личной библиотеки две книги, которые я прошу Вас по приходе в Москву вынуть из ящиков и сохранить до моего приезда.

Истинно преданный Вам

Нечаев-Мальцов.

Завтра буду в Равенне.

56. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 апреля, Москва

12 апреля 1899, Москва

Не зная, где догонит Вас настоящее письмо, считаю своим долгом и сердечным удовольствием принести Вам, Софье Степановне и Анне Степановне мои почтительнейшие поздравления с Светлым праздником¹ и, пользуясь сим случаем, пожелать Вам доброго здоровья и всего всем наилучшего. Переживая Страстную неделю, я вспоминаю наше общее говенье в нашей университетской церкви в минувшем году, когда Вы возвратились в этот храм после многих лет перерыва. Вспоминаю, сидя в настоящую минуту в кабинете Р.И.Клейна и поджидая его возвращения с Колымажного двора для окончания пересмотра дверей на плане Музея, как тогда в эти же дни Вы заняты были здесь же вопросом дальнейшей разработки фасадов, переделывавшихся по Вашей инициативе. Здесь, в этом кабинете-мастерской Р[омана] И[ванови]ча, Вы возбудили мысль, не произвести ли разведки камня для облицовки на Урале и в Коломенском уезде.

Перебираем мы с Р.И-чем планы перед начатием кладки стен. Архитекторы любят ставить двери по оси корпуса, все на одной линии, для симметрии. На бумаге это выходит красиво и гармонично. Но проф[ессор] Трей меня предупреждал на этот счет и советовал прокладывать двери, сообразуясь с потребностями каждого зала. Двери, прорубленные в средине поперечных стен, часто непоправимо вредят размещению памятников искусства. С точки зрения интересов научного и художественного материала мы и перебираем теперь одну залу за другою.

Кладка фундамента началась и идет своим чередом под наблюдением инженера Рерберга, Р.И-ча, сына подрядчика Александрова² и двух десятников. Вчера я зашел туда и всех застал на месте. А в Вербное воскресенье³ был у меня старик Александров, которого я вызывал в Университет, чтобы побеседовать с ним насчет особой задачи, выпавшей ему на долю с этим необыкновенным заказом. Я указал ему на слова Государя, на заботы о Музее Великого Князя, на Ваши особые попечения и на возможность исходатайствования Вами у Его Высочества почетных наград главным подрядчикам, если только они приложат особые старания и проявят все свое умение, при полной добросовестности. Старик прослезился и, обратившись к образу, перекрестился в доказательство, что он всю свою силу положит на то, чтобы здание было по кладке образцовым: "Я-де не только не сделаю хуже Пантелеева, но и гораздо лучше; я не выложу, а солью стены Музея". Будущее покажет, сколько правды в этих слезах, в этой божбе и в этих уверениях. Александров из Владимирской губернии, а владимирцы, умея быть и плутоватыми, способны к увлечению и к великодушию⁴. Как знать, что эти свойства не проявятся и в этом нужном для нас старике, пришедшем лет 35 назад в Москву с котомкой за плечами простым каменщиком, а теперь [он] хозяин артели в 700 человек каменщиков и плотников и владелец 4-х домов по одной улице, и домов, говорят, четырехэтажных... Во всяком случае, поговорить с ним попросту, как с человеком, а не как с казенным подрядчиком, мне хотелось. На Пасхе, в половине недели, съезжу к нему и оставлю карточку, чтобы более привязать его к нашему делу.

Сейчас возвратился Р.И-ч и сообщил, что Рингель во Франкфурте, оттуда едет в Париж и везде изучает каменное дело. Вот что значит истый, основательный немец: с таким человеком приятно иметь дело, не то что с Челноковым и Шапошниковым.

Проект отопления и вентиляции вышел лучше у Залесского, но и ему вместе с 3-мя другими фирмами дали задачу переработки⁵. Объявлена премия в 500 руб. Срок -- 2--3 недели. Премию получит 2-й проект по достоинству, 1 -й же будет пущен в дело.

Великий Князь, по болезни, на обсуждении мидийского вопроса в Археологическом обществе не был. Решили просить у казны 10 000 руб. на разведки.

57. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 апреля, Страстная суббота.

17 апреля 1899, Москва

Переносясь мыслию к Вам и не зная, где Вы встречаете Светлый праздник, решаюсь послать это письмо в Париж, poste restante. В конце Святой или на фоминой¹ Вы, вероятно, будете у Вашего доктора, авось заедете за письмами на почту, которая в последние годы перенесена в центр города, неподалеку от Лувра, если не изменяет мне память. Мысленно посылаю Вам всем искреннейшие поздравления с наступающим Праздником и самые лучшие пожелания: дай Бог, чтобы отдых, Юг со всеми благословениями его весны и советы избранного Вами профессора принесли Вам полное освобождение от недуга. Мне было очень горько встретить в последнем Вашем письме из Петербурга² скорбную подпись, тем более, что упадок сил и энергии заметен был уже в последние дни пребывания Вашего здесь.

У нас все еще весна не вступила в свои права; только ныне теплее, чем в эти дни, но зато ветер вздымает целые облака пыли по Москве. Если к полуночи ветер стихнет, встреча Светлого Воскресения в Кремле может быть очень эффектной.

На днях приезжал сюда профессор Кондаков на пути с Афона. В Археологическом обществе он делал интересное сообщение³ о своем пребывании там. Следя за ростом нашего Музея, он в восторге от нечаянных успехов. Как большой специалист по истории средневекового искусства, он может быть в свое время очень полезен своими указаниями. Ему хотелось посмотреть картоны Реймана, я показывал их в Университете. Они до того пленили его и показались ему в такой степени необычайными в истории копирования катакомбной живописи, что у нас тут же возник разговор, нельзя ли было бы представить их Совету Академии художеств в одном из его заседаний для присуждения Рейману степени академика или профессора живописи⁴. Кондаков состоит членом Совета Академии и высказался за полную возможность такой оценки трудов этого необыкновенного подвижника искусства. А такое внимание со стороны нашего высшего учреждения Рейману принесло бы большую радость и подняло бы его энергию. Наверное, у Вас много знакомых и приятелей в академической среде: не найдете ли, по возвращении, глубокоуважаемый Юрий Степанович, возможным поддержать эту мысль между академическими профессорами. Рейман натерпелся много горя, видел много бедности в свои тяжелые годы; обеспечение его пенсией и этот нравственный подъем будут для него настоящим бальзамом в наступающей старости.

французский ученый архитектор Chipiez, работающий вместе с академиком Perrot над монументальной "Histoire de Tart dans l'antiquité"⁵, во 2-м томе, посвященном Ассирии, представил превосходную реставрацию входа во дворец Саргона в Хорсабаде; кроме крылатых быков, вход украшен эмалевыми кирпичами. Хотелось бы имитировать этот вход в нашем Ассирийском зале. Клейн говорит, что это будет не трудно сделать по рисункам Chipiez; но где нам заказать эмалированные кирпичи с орнаментом? Сделают ли их в России? Рисунок очень простой. Впрочем, виноват -- реставрация Саргонова дворца в Хорсабаде принадлежит Thomas⁶, a Chipiez y него заимствовал. Необходимо этот зал расцветить, а то он со своими рельефами будет скучен. Его могут поднять только быки да эмалевые изображения вместе с орнаментальной живописью⁷.

58. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 апреля, Москва

21 апреля 1899, Москва

Вчера спрашивал я у С.И.Щегляева, куда адресовать Вам письма, но мне ответили, что он еще не возвращался в Москву. Ныне я уже получил от него телеграмму и вследствие того пишу Вам в Париж, в Hôtel Continental. Последнее письмо я направил в тот же город, но на poste restante.

Если бы Клейн знал, что Вы в настоящее время уже в Париже, с каким удовольствием он явился бы к Вам. А теперь он ездит и ходит мимо Вашего отеля и не подозревая, что Вы так близко. Уехал он в Париж, по окончании работ на Колымажном дворе на Страстной¹, посмотреть на устройство безбалочных потолков из бетона. Так как он за нечто подобное был судим здесь нынешней зимой и, благодаря заступничеству проф[ессора] Белелюбского², был блистательно оправдан против обвинения Городской управы, доказавшей свое невежество, то какая-то очень большая фирма в Париже пригласила его прибыть туда и осмотреть ее новое, колоссальных размеров, сооружение этого рода, приготовленное ею для выставки 1900 г.³. фирма эта оплатила Р[оману] И[ванови]чу все путевые издержки и пребывание в Париже. В начале фоминой он будет уже в Москве, к открытию работ. На обратном пути он хотел заехать к проф[ессору] Трею в Дрезден и посоветоваться с ним насчет некоторых подробностей по Музею. Как жаль, что он не явится к Вам в Париже!

Праздник проходит, и благодаря дурной, холодной погоде, и в силу особых условий университетской жизни, у нас очень вяло. Все мы сидим по своим углам, и нет желания ни с кем видеться. Всеми нами овладело чувство меланхолии, и никто не хочет выходить из собственной скорлупы. Общественные интересы у нас исчезли. Такого тяжелого момента я и не запомню в нашей факультетской жизни.

Попечитель до сих пор не нашел нам декана: после меня обращался он к Виноградову, к Ключевскому, к Коршу⁴, -- никто не принимает. Герье⁵ и принял бы, но боятся его нрава. Приходится попечителю сделать последний шаг -- обратиться к проф[ессору] Кирпичникову, несколько месяцев назад перешедшему к нам из Одессы⁶. Из Петербурга пришло известие, что министр наш на последнем докладе Государю представил такой проект успокоения молодежи высших учебных заведений, который очень понравился Его Величеству. Государь продержал его на этом докладе 2 часа. Это сделалось по Петербургу известно на другой же день и истолковано как факт поднятия фондов Боголепова. В чем заключается этот проект, пока не известно; но слышно, что в июле состоится съезд попечителей округов и ректоров университетов для выработки общей программы действий⁷. На днях пришлось говорить об этом с Зерновым: он не придает поднятию значения Боголепова никакого веса для успокоения высших учебных заведений и смотрит на будущее совершенно пессимистически. По общему [мнению,] меры, недавно практикованные для водворения порядка, не достигнут цели. Почему устранены от совета профессора, почему они целое полугодие находятся в какой-то не то опале, не то отставке? Лекций они не читают, потому что нет студентов, к водворению же спокойствия их не призывают. Вершит в университетах все трудные дела теперь только одно Правление, т.е. деканы и ректор; но кто же скажет, что их ума, знания и понимания опасного положения дел, их нравственного авторитета достаточно в такое критическое время? Одними циркулярами и исполнением их не поправишь расшатанного университетского организма. Все это очень грустно.

59. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 апреля, Москва

24 апреля 1899, Москва

Был у меня Левенсон с приглашением посмотреть шаблон дипломов. Все цветные части и вся художественная рамка вышли очень хорошо¹, но портрет Императора Александра III не удался совсем. Изображение вышло какое-то бонбоньерочное. Случились в это время в его ателье два живописца; начали все обсуждать вопрос, как же поступить с портретом. Мне пришла мысль попробовать попросить Великую Княгиню о позволении снять копию с портрета Александра III ее диплома. Чтобы не беспокоить Ее Высочество личным представлением, я, написав письмо М.П.Степанову ныне утром, послал его в Кремль, а после завтрака диплом был уже у меня. Завтра вызову Левенсона и отдам ему для копирования. Великая Княгиня выразила волю, чтобы диплом долго не держали в мастерской и чтобы возвратили ей его, как только минует в нем надобность.

Весною Вы представили диплом Ее Высочеству без подписи председателя Комитета и просили, чтобы Великий Князь подписал его. Он теперь носит обычную подпись, так что желание Ваше здесь исполнено Их Высочествами в точности. Просьба шла, кажется, чрез Великую Княгиню. Звание почетного члена Комитета стоит в их мысли очень высоко, так как именно этим званием выразил Великий Князь желание почтить Саксонского короля Albert'a², учредителя знаменитого и для нас служащего во многом образцом Albertinunïa в Дрездене. Это будет первый случай поднесения звания почетного члена иностранному государю, если не считать родную нам Королеву эллинов Ольгу Константиновну. Этот вопрос о возведении Саксонского короля сообщен мне Истоминым и отложен Великим Князем до Вашего возвращения.

В беседах наших о Музее мы так часто ссылаемся на Albertinum и на профессора Егора Егоровича Трея, петербургского уроженца и много лет служившего в молодости в Эрмитаже, что у меня явилась мысль возобновить перед Вами просьбу пожертвовать парою дней для заезда в Дрезден, чтобы посмотреть на Albertinum в его нынешнем состоянии. От Берлина до Дрездена чуть не 3 часа езды; лучше только не ехать из Дрездена на Варшаву: этот путь я делал два раза, и оба раза он показался мне скучным своими извилинами и пересадками. На будущее время я решил делать заезды в Дрезден из Берлина: этот путь скорый и наторенный³.

Я бы осмелился командировать Вас из Берлина в Дрезден, а Вы можете отомстить мне командировкою из Москвы в Афины -- Египет, за каковую мысль я буду весною 1900 г., если доживу, очень признателен⁴. А то, когда Вы говорите с Клейном о Египте, меня только зависть берет. Да и вообще, когда приходится читать об этой стране и ее искусстве, бродишь точно в потемках.

Здесь был проездом на Юг Зверев; через 10 дней он будет в Москве обратно. Тогда узнаем новости, а сейчас слышится только одно недоброе по адресу нашего министерства. Страшно раздражены родители и общество. А это гораздо печальнее галденья и протестов студенчества. Время очень тяжелое.

Как идет Ваше лечение?

60. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 апреля, Москва

29 апреля 1899, Москва

Только что пришел я со стройки, где виделся с Р[оманом] И[вановиче]м, вчера возвратившимся из-за границы. Он был в Париже, в Мюнхене, Дрездене и Берлине. Очень сожалеет, что не знал о Вашем одновременном пребывании в первом из этих городов: мимо Continentale он проезжал несколько раз. В Париже он съехался с Рингелем, который осматривает главнейшие каменные копи Германии и франции и закупает необходимые машины для извлечения и первоначальной обработки камня. Он, по словам Клейна, всецело увлечен делом и готовится к нему со всею серьезностью.

Во всех прочих городах Р.И-ч осматривает музеи и в Дрездене беседовал с Треем, который с величайшим интересом следит за нашим предприятием и радуется нашим успехам. Он просит прислать ему фотографии плана и фасадов, чтобы дать кое-какие детальные указания относительно некоторых внутренних помещений. Размах нашего Музея, ставящий его в число первых среди однородных учреждений мира, Трея очень увлекает: недаром его молодость прошла в России, хотя по службе в Эрмитаже его не пустил покойный академик Стефани¹, не отгадавший в нем дарований музейского организатора, а Георгиевский отказал ему в месте учителя петербургской гимназии. Но все в этом свете делается к лучшему: теперь это -- одно из виднейших имен между археологами Европы.

На стройке пока только "раскладываются": строят барак Липгарта для производства смеси цемента, извести и песку², копают рвы под стены задней половины здания, кладут понемногу бут в передней половине. Рабочие в эту неделю только съезжаются; работа полным ходом пойдет лишь с 10 мая, согласно контракта Александрова с каменщиками; но число рабочих будет увеличиваться будущей неделей каждый день. На стройке был я и вчера: было рабочих гораздо меньше, чем ныне.

Клейн очень сожалеет, что нельзя применить в нашем Музее бетонных потолков, так как железные балки уже заказаны. Это-де было бы много дешевле, и прочность только-де выиграла бы. Бетону в строительном деле он предсказывает колоссальную будущность. Питает надежду получить от Комитета разрешение построить кассетонный потолок в большом Центральном зале, если только он будет строиться. Кассетоны из бетона он надеется вывести очень эффектные.

Два последние дня я провел в сношениях с семейством Львовых³, принесших в дар Румянцевскому музею картинную галерею высокой ценности. Несколько Левицких и Боровиковских, Брюллов, Щедрин, Воробьев, Орловский, Дау, Тончи, Каналетто, Грез⁴ и др. M-me Львова мотивирует пожертвование многочисленностью детей: у нее, кажется, 6 или 7 человек; разделят-де и разобьют собрание, составлявшееся с прошлого столетия. Владея большою, по ее словам, библиотекой художественного и преимущественно архитектурного характера (Львов⁵ был строителем Могилевского собора при Екатерине), она выразила желание пожертвовать ее нашему Музею⁶. Я очень благодарил ее; к сожалению, она уезжает завтра в Волынскую губ. и оттуда за границу на целый год. Впрочем, она будет жить в Риме, и я надеюсь завязать сношения с нею через Реймана, картонами которого она очень увлечена.

Думаю ознакомиться с дублетами Румянцевского музея, которые он рассылает правительственным учреждениям даром: может быть, там что-нибудь найдется по искусствам.

Был у меня скульптор Баринов⁷. О нем напишу в ближайшем письме.

Как Ваше здоровье? Отдохнули ли Вы?

61. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 мая, Москва

2 мая 1899, Москва

Ныне отправляется Великий Князь в Петербург на 6 число¹. Мне было поручено составить записку о Реймане, о его необыкновенных трудах и о даровании ему пожизненной пенсии. Записку я подал и получил утешительное сообщение, что она пойдет в Царское Село и там будет доложена Его Величеству². Дай Бог успеха Рейману этим совершенно успокаиваемому на дни надвигающейся старости! Как только получу какие-либо определенные известия о последствиях этого ходатайства Великого Князя, в тот же день отпишу Вам.

В заключение последнего письма я упомянул о скульпторе Баринове. Он являлся с просьбою рекомендовать его Вам для вырубки из камня фриза колоннады, обещая положить на это дело всяческие старания. Много говорил он о недостатках каменной кладки памятника Александра II и приписывал их тому, что ни Султанов, ни Жуковский были не компетентны в каменном деле. По его словам, основание, на котором покоятся колонки галереи, дает уже и теперь волнистую линию, и что колонки расширяются в своем расстоянии одна от другой и грозят трещинами аркам. Он боится, как бы не случилось чего-нибудь подобного и с основанием нашей колоннады, которое понесет большую тяжесть десятков каменных колонн. По его мнению, за каменными работами должен быть установлен особый, специальный надзор специалиста каменного дела. Я все это выслушал и обещал сообщить об этом Вам как единственному хозяину и главе этого вопроса.

Что говорил он о памятнике, в том он прав: это утверждает и Клейн. Может быть, и соображения его относительно трудности задачи, предстоящей Листу и Захарову у нас, имеют основания³; но как учредить технический надзор за облицовкою и величественной колоннадой в подмогу Р[оману] И[ванови]чу, я не знаю. Отсутствие технического и специального контроля при устройстве памятника Александра II дало гибельные последствия скорее, чем это ожидали и предсказывали. Но Баринов ли должен быть этой контролирующей силой у нас, -- вопрос, мне не известный. О просьбе его я говорил Клейну, тот сначала засмеялся, а потом начал резко критиковать характер Баринова как человека неуживчивого, поссорившегося и с ним, и с Померанцевым, и с Листом, у которого он облицовывал соседний с Вашим дом Кельх⁴.

На Колымажном дворе с каждым днем разгорается работа. Каменщики уже живут в бараке. Мы с женою ходили посмотреть на огромные творила для извести, дымящейся в разных местах площади, на закладываемые фундаменты, на эти колоссальные рвы и выемки подвалов и на массы всевозможных строительных материалов. Площадь теперь неузнаваема. Р.И-ч провел нас и в барак, где рабочие пили чай в ту минуту. Клейн очень доволен кладкою фундаментов и десятниками, нашим и от подрядчика. Во вторник, 4-го, он начинает кладку кирпича. 10-го будет пущена работа полным ходом, явится фишер⁵ с аппаратом и снимет вид полного начала работ. К Вашему приезду, ожидаемому в июне, бут весь уже уложат в дело.

Брусов дней через 10 поставит первый вагон гранита. В пятницу, 7-го, собирается Комиссия для решения, кому сдать отопление и вентиляцию. Кажется, вот и все наши новости.

62. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 мая, Москва

4 мая 1899, Москва

Клейн снова возил меня ныне к скульптору Козлову, за Тверскую заставу, смотреть продолжение модели Музея. Теперь окончен весь главный фасад и начат один из боковых. Здание выходит очень красивым; только по колоннаде и портику не придется ли пустить колонны толще, как это кто-то заметил, рассматривая рисунок фасада у Вас? Надобно очень подумать и примериться, раньше чем станут рубить ствол колонн из камня. А то как бы не наставить колонн поджарых и слишком тонких, что совсем испортит впечатление. Р[оман] И[ванови]ч себя не жалеет и готов переделывать до полного удовлетворения. Сначала у Козлова отольют колонну из гипса и, сделав из досок уголок колоннады, поставят ее на место. Было бы целесообразнее отлить три колонны, благо форма будет готова, на трех игру света и воздуха наблюдать будет надежнее. Колонны -- наше главное украшение, и поработать над ним необходимо. Кого бы из Ваших знакомых архитекторов пригласить для этой экспертизы? Бенуа или Померанцева¹ или, при случае, того и другого? Бывает, говорят, в Москве иногда и Гедике². Это такой коренной вопрос, что нужно испробовать все возможные средства. Р.И-ч говорит, что достаточно воспроизвести целиком колонны Эрехтейона с его восточного фасада (колонны его северного портика выше и толще); но так ли это? Высота нашего цоколя чуть ли не вдвое больше основания, на котором стоит восточный фасад этого храма. К тому же и расстояние колонн от стены целлы³ Эрехтейона меньше глубины нашего портика, а близость колонн к сплошной стене придает им в толщине, устройство переднего фасада с его величественной колоннадой отлагается Р.И-м на два года, успеет он и собрать все необходимые сведения, и произвести эксперименты.

От Козлова мы поехали к Залесскому потолковать об отоплении. Залесский настаивает на необходимости устройства паро-духового отопления, при условии, чтобы оно было первоклассным по исполнению. Говорит он, по его уверению, как специалист, как профессор этого предмета, и при том из желания поработать для Музея из мотивов чисто нравственных. Говорил Залесский горячо и убежденно; Р.И-ч объявил, что он сбит с толку и ничего не может сказать теперь; я, ничего в этом деле не смысля, предложил Залесскому приехать в заседание Комиссии, назначенное на 7-е число. Он обещал. Пусть решат Демосфенов, Щербатов и др., как Казначеев, люди опыта. Есть в Румянцевском музее некто Щуров⁴, молодой человек лет 35, начитанный, знающий новые языки практически, ездящий систематически по музеям Европы, ученик Московского коммерческого училища, очень практический. Работает он там как исполнитель разных поручений в библиотеке, в канцелярии, в отделении изящных искусств; весьма способный к техническим наукам. Я буду просить Вашего особого внимания к нему: не определить ли письмоводителем его в Строительную комиссию и под руководство Р.И-ча при стройке Музея, и особенно при устройстве отопления? Из Щурова выйдет отличный смотритель здания Музея и библиотекарь, что легко было бы соединить в одном лице.

63. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

9 мая, Москва

9 мая 1899, Москва

Представители фирмы Вогау¹ прислали через И.Ю.Шульца в Комитет 10 000 руб., которые сданы уже в казначейство. Эта жертва повергла некоторых членов в уныние, других привела она в веселое настроение, заставившее их поострить на счет бедности оборотов этой фирмы в России. Надулся и добродушно злословил по этому поводу Клейн, введший всю эту троицу в Комитет в наилучших надеждах, теперь не осуществившихся. Лично же я, напротив, радуюсь, что не прислано меньше, вспоминая дело пожертвования А.Е.Арманда. Сначала он внес три тысячи руб., но стоило съездить к нему 18 авг[уста] минувшего года в Пушкино, по душе поговорить с ним, поставивши вопрос на семейную почву, и 19-го уже было от него заявлено о 30 000 руб. на зал имени его покойного отца². По слухам, К.К.Банза, сильнейший представитель этой фирмы, человек очень хороший: как знать, что личные переговоры, при случае, Ваши не приведут к более утешительным результатам? Что-то говорит мне, что надежда здесь не потеряна и что эти 10 000 только доброе начало хорошего дела. Qui vivra, verra {Поживем -- увидим (фр.).}.

В последнем заседании Строительной комиссии³ сданы отопление и вентиляция проф[ессору] Залесскому. Он в заседании говорил столь убежденно в пользу паро-духового отопления в залах и водяного отопления в читальне, аудитории и квартирах, что Комиссия вынуждена была уступить. Трубы водяной системы отопления, по его словам, обезобразили бы художественные залы и, при своей открытости, давали бы постоянную пыль, а поместить их в какие-либо шкафы никто из конкурентов не нашел возможным. Цена отопления и вентиляции 55 000 руб. Залесский обещал положить все свое разумение, чтобы это отопление было первоклассным, как он выразился, и чтобы доказать свое искреннее желание послужить прекрасному учреждению. Объясняя свои чертежи, он высказал сильнейшее желание, чтобы камеры выложены были изразцами: тогда-де и обыкновенно ленивая и неопрятная прислуга казенных учреждений будет держать камеры в чистоте и не станет разводить там пыли по стенам и потолкам. По мнению его, даже покрытие стен силикатом не даст гарантий такой легкости держать камеры в чистоте, как изразцовая облицовка. Трубы в камерах будут покрыты какой-то эмалевой, гладкой краской.

На площади идут кладка фундаментов, кладка стен, работы в липгартов-ском бараке над изготовлением раствора. За кирпичом остановки не будет, так как, кроме университетского кирпича, Якунчиков обещал начать поставку своей партии раньше контрактового срока.

Как идет Ваше лечение? Пошли Вам Господь полного восстановления сил.

64. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 мая, Москва

12 мая 1899, Москва

До меня дошел только что слух, но совершенно неопределенный, о семейном Вашем горе, постигшем Вас в Париже. Клейн узнал о тяжелой болезни, поразившей Софью Степановну, но какая это болезнь и как идет ее лечение, сказать он не мог. Примите выражение сердечнейшего моего соболезнования и, если возможно, передайте его болящей вместе с надеждою, что с Божией помощью и при искусстве парижских врачей недуг не оставит и следа.

Какова-то у Вас весна? Неужели такая же холодная и переменчивая, как здесь?

Вчера, приготовивши бумагу о даровании Комитету льгот¹ по провозу строительных материалов, я должен был представить ее к подпису Великому Князю. Его Высочество расспрашивал, где Вы в настоящее время, в каком положении Ваше здоровье, у кого и с каким успехом Вы лечитесь. Я еще не знал тогда о Вашем семейном горе и не мог сообщить ему об этом. Великий Князь интересовался затем ходом работ на стройке и выразил намерение, до отъезда в Ильинское на лето, быть на Колымаж-ном дворе, причем обещал предварительно дать мне знать о времени приезда². Надобно будет созвать к этому часу членов Строительной комиссии и главных подрядчиков, Александрова и Липгарта, лично следящих за работами.

Липгарт ежедневно ездит сам на установку своего парового двигателя для производства раствора. Клейн смеется, как этот немец возвел у него на самом видном месте целое сооружение для своей машины. Немцы действительно аккуратны: пока ставился этот павильон, специалисты стояли целый день, один с утра до обеда и другой во всю 2-ю смену. Керосинный двигатель ныне работает, и потому ручная работа над производством раствора прекращена.

Надзор за кладкою ведет военный инженер Рерберг, сын И.ф.Рерберга³, человек серьезный, трудолюбивый и очень скромный. Снявши военную амуницию и облекшись в синюю блузу, он лазит по канавам, где закладываются теперь фундаменты, и зорко следит за кладкою стен. Работа, по его словам, ведется хорошо, по категории "особо-чистой кладки здания, имеющего особую важность".

На днях обсуждался на самой стройке вопрос, нужно вести кладку кирпича "с расшивкою пазов или нет"? Расшивка придаст красоту и при отсутствии штукатурки имеет хорошее декоративное значение; но мне сказали, что ввиду штукатурки или каменной облицовки у нас расшивка излишня, а при штукатурке скорее вредна. Александров-де не постоит, расшивку сделает; но она-де бесполезна. Я, как дела этого не ведающий, должен был поневоле согласиться и сказать: gut {хорошо (нем.).}.

65. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14 мая, Москва

14 мая 1899, Москва

Ходатайство о награждении орденом Бругш-бея уважено, хотя, по отзыву Министерства иностранных дел, не в той мере, как, согласно Вашему указанию, просили мы. Министерство, принявши во внимание, что министр иностранных дел Египетского хедива¹ имеет орден Станислава 2 ст[епени] со звездою, нашло возможным назначить Бругш-бею орден Св. Анны 2 ст[епени]². Наше Министерство должно было согласиться с этим соображением и отписало о том и нам. Теперь, при случае, Вы можете поздравить Вашего каирского приятеля. В том же представлении я ходатайствовал о награждении римского профессора Марукки: получил орден Станислава 2 ст[епени] и он.

Только что возвратился я с Колымажного двора. Р[оман] И[ванови]ч в восторге от превосходной кладки фундаментов и стен. Был вчера там и Лист: он откровенно сознался, что в России он и не видывал такой тщательной кладки, фундаменты кладутся одновременно под все здание, включая сюда и Центральный зал. На работе 200 человек кладчиков, не считая здесь землекопов и партии рабочих Липгарта.

Ныне получил телеграмму от генерала Степанова с известием, что Великий Князь желает видеть работы и в течение лета приедет на площадь, предупредивши о том заблаговременно. Как было бы хорошо, если бы это случилось по Вашем возвращении из-за границы и совпало бы это с Вашим пребыванием здесь! Его Высочество выразил желание, чтобы вызваны были тогда на стройку и главные подрядчики на важнейшие работы. Как Ваше мнение? Лист уже и теперь ездит на работы, изучая местность, и скоро вместе с Захаровым приступят к постройке лесов. А раз получат приглашение они, захотят быть Липгарт с Рингелем, Александров с своею правою рукою Бусургиным и, может быть, также и молодой Брусов³. Если Вы приедете, можно будет собрать членов Комитета и Строительной комиссии. Такое торжественное посещение и осмотр работ при такой необычной обстановке должны произвести сильное впечатленье и на подрядчиков, и на рабочих. А долговязый Никольский с другом своим Коганом заработают в тот день особо обильный репортерский гонорар⁴. Они наведываются ко мне, но выдающихся новостей нет, -- и они, бедняги, остаются без прибыли от нашего Музея.

Как идет лечение Софьи Степановны? Дай Бог, чтобы недуг миновал скорее и с этим возвратилось ваше общее спокойствие.

66. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

15 мая 1899, Москва

Весьма желал бы Вас видеть

ечаев-Мальцов

67. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 мая, Москва

19 мая 1899, Москва

Два последние заседания Строительной комиссии и специальное собрание подкомиссии посвящены были всестороннему обсуждению вопроса, какую же, наконец, систему отопления нам выбрать. Подкомиссия остановилась на паро-духовом для зал Музея и на водяном для аудитории, читальни, библиотеки и жилых помещений. Но нынешнее собрание Комиссии, особенно многолюдное, ввиду новизны паро-духового отопления и возможности получения копоти в залах из жаровых труб и отдушников, постановило отправить депутацию в Петербург к профессору Веденяпину¹ как высшему, говорят, авторитету в этом вопросе. В депутацию вошли Демосфенов, Клейн и я. Клейн торопит решением, потому что ему нужно пролагать жаровые трубы; хотели мы отправиться ныне же, но нам дали знать, что Веденяпин в Париже и прибудет в Петербург через четыре дня. Р[оман] И[ванови]ч обещал задержать кладку теплопроводов и дымовых труб на эти дни.

Кладка и земляные работы, при прекрасной погоде, идут ходко. А Липгарт соорудил форменный завод с весьма сложным механизмом. Для этого он перенес на Колымажный двор фабрику, нарушенную им в другом месте, где-то чуть ли не у Устинского моста. Он было начал готовить раствор для кладки зданий и доставлял его в готовом виде по Москве; но дело не пошло. Приборы у него остались без работы, вот он и перенес их к нам, соорудивши у нас что-то весьма сложное, прочное и внушительное. Постройку и установку он поручил своему сыну, инженеру²; этот задумал отличиться и потому, при самой деятельной работе, фабрика еще не готова вполне и до сих пор. Обещал пустить ее всю на прошлой неделе; но успел приготовить и пустить в ход только малые приборы. До сих пор смесь или раствор производится руками, его рабочими на площади.

Ныне работало по всем частям до 400 человек. Большинство их в красных рубашках, и оживленная работа по всем концам площади представляла очень красивую картину. Народ в начале сезона бодрый, и работа, особенно в превосходном, сухом и песчаном грунте, движется быстро. Ныне фишер был на площади с фотографическим аппаратом и, говорят, сделал несколько снимков. Он задумал последовательно снимать, чрез известные промежутки, стройку Музея, чтобы после заготовить целый альбом.

Рабочие просят выдачи им по 5 коп. на брата по субботам, на баню. На частных стройках в Москве это -- обычное явленье. Но Строительная комиссия, предвидя расход за все время стройки в 1 600--1 800 руб., не решилась производить эту трату; да представитель Государственного контроля ее и не признал бы. Отказ сильно огорчил рабочих: баню-де летом по субботам они считают для себя благодеянием.

Здесь распространилась весть, что здоровье Софьи Степановны поправилось. Слава Богу.

68. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23 мая, Москва

23 мая 1899, Москва

Приезжал Брусов-сын для ознакомления с кладкою на месте и привез рисунки бокового цоколя, им заготовляемого. Клейн забраковал целую половину на том основании, что формы камней в двух половинах и укладка их совершенно разные, на правой стороне -- одного рисунка, на левой -- другого. Р[оман] И[ванови]ч согласен, чтобы камни гранита были меньше размером, но формы одинаковой на одной и той же площади. Брусов увидал ошибку и беспрепятственно согласился. Доставку 1-й партии он обещал начать с 15 июня¹.

Балки из-за границы Готье² начал доставлять, и 6 штук уже лежат со вчерашнего дня на площади, к большому смущению Рерберга, предвидящего большую тесноту на Колымажном. Коронное место впереди Музея занял Липгарт со своим сооружением, которое шумит, пыхтит и пар пускает, но все еще путем не действует. По-прежнему его инженеры снуют около машины, но полностью ее не пускают в дело, и по-прежнему артель рабочих его мешает раствор руками и при помощи лошадки. Клейн покатывается со смеху при виде хлопот этих "основательных" немцев, устраивающихся у нас словно на вечные времена. Не раз при этом в конторе³рассказывается Ваша сказка Великому Князю о трех человеках, русском, еврее и немце. Немец остается верным Вашему определению до днесь. Как разместятся камень, гранит, железо, кирпич, песок, известь, цемент на площади и где займут место для работ Захаров, Лист и Брусов, Рерберг пока не предвидит.

Захаров и Лист что-то смущены характером условия с Липгартом, который после того, как выяснился вес ^]U куб. четверти облицовочного камня в 34 или 32 фунта (вместо 1 п[уда]⁴, как предполагалось прежде), получит денег на сколько-то % больше совершенно даром. С своим сетованием и расчетами они являлись и к Р.И-чу, -- тот потешается над ними и особенно над Листом, который делает в сознании своих убытков преуморительно печальную физиономию. "Я -- торговый человек, я этого не могу простить Липгарту, я не читал в последний раз контракта, а то я бы не согласился", -- и т.д. лопочет Лист. -- "А коли Вы -- торговый человек, так читайте подписываемые контракты; Вы, Лист, сами кругом виноваты", -- потешается над ним Клейн. Захаров и он входили с этим вопросом в Комиссию; но она отклонила их просьбу как себе неподсудную. В чем, в сущности, дело, я в толк не возьму.

Ждем мы призыва Веденяпина, чтобы ехать в Петербург. Члены Комитета спрашивают, почему мы едем к Веденяпину, а не он в Москву. Это нашли в Комиссии и скорее и дешевле. Веденяпин в больших военных чинах, да и заплатить ему за беспокойство нужно было бы много.

Совершенно ли поправилась Софья Степановна?

Когда Вы возвратитесь в Россию?

69. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 мая, Москва

27 мая 1899, Москва

Мы со дня на день ожидаем известия из Петербурга о времени прибытия туда нашей депутации на совещание об отоплении. Назначение заседания зависит от проф. Веденяпина, на прошлой неделе находившегося в Париже. Р[оман] И[ванови]ч очень недоволен задержкой этого вопроса, так как это затрудняет кладку здания; но Строительная комиссия, не чувствуя себя компетентной в таком важном и специальном вопросе, не может решить его собственными силами. Уже лучше допустить заминку в работах на неделю, даже другую, чем брать на себя такую большую ответственность.

Ходатайство о применении минимального тарифа за провоз гранита составлено в том смысле, чтобы взималось по ¹/₁₀₀ коп. за версту с пуда¹, по примеру того, как это делалось при сооружении памятника Александра II в Кремле. Великий Князь, вполне согласившись на смысл ходатайства пред министром финансов, затруднился только указанием на этот пример: как бы Мин[истерст]во финансов не подняло переписки на тему о различии государственного характера этого памятника и нашего Музея и тем не затормозило бы разрешения. Оставивши определение ¹/₁₀₀ коп. как тарифа для нас желательного, Великий Князь пожелал, чтобы эта ссылка на памятник была заменена какою-нибудь другою фразой. При переделке бумаги мы в заключение вставили слова: "по ¹/₁₀₀ коп. за версту с пуда, если бы это было признано возможным". Бумага в первой редакции была в Ильинском и оттуда была возвращена с особым чиновником; переписанную за ночь он положил в портфель бумаг, идущих к докладу в ближайшую очередь. Портфель этот чиновник генерал-губернаторской канцелярии повез в Ильинское; подписанная бумага будет немедленно канцелярией же послана мин[ист]ру финансов.

Какая странность! Едва я дописал последнее слово, как раздался звонок в моей квартире и мне подали пакет от Великого Князя. Оказывается, что Его Высочество потребовал бумагу прежде отправления ее в Ильинское и, для ускорения дела, здесь подписал ее². Доставленная мне курьером, эта бумага ныне же отправляется на почту. Завтра она будет в Мин-ве финансов.

Ныне у меня день сюрпризов. Только что я отослал пакет в почтамт, как позвонили снова. Приехал доктор, лечивший А.Д.Мейна, с известием, что необходимо попробовать еще одно средство, поместив его в клинику д-ра Боас в Берлине. Этот врач, говорят, славится лечением желудка, отказавшегося служить, и диспепсии³. Поехали мы с женою к больному, составили семейный совет и решили ехать в Берлин. Я буду сопровождать стариков⁴ и должен буду остаться там месяц. Жена с детьми поедет в Тарусу⁵. Как Ваше здоровье? Совершенно ли оправилась Софья Степановна?

70. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 мая, Москва

30 мая 1899, Москва

Третьего дня, рано утром, приехал ко мне чиновник здешней Судебной палаты с предложением принять в дар для Музея библиотеку покойного гр. Закревского, попавшую после продажи имения Ивановское (кажется, Подольского у[езда]), принадлежавшего графине Келлер, к какому-то купцу¹. Ее приобрел бы другой купец, который и поднес бы ее нашему Комитету за изъявление ему благодарности, подписанной Великим Князем. Чиновник привез и каталог библиотеки. Я ознакомился с категориями книг и увидел, что эта библиотека -- родная сестра многих дворянских библиотек прошлого и начала нынешнего века, энциклопедического характера. По своей разнородности и по своему отсутствию отдела книг по истории искусств эта библиотека к нам не подходит. Она годилась бы разве для Румянцевского музея, но и тот ⁷/₁₀ выделит из нее в дублеты и триплеты², которые его очень стесняют. Таких библиотек поступало туда, особенно после 1861 г.³, с обедненьем дворянства и с переходом барских усадеб в руки Разуваевых и Колупаевых⁴, много. Но раз эта библиотека нам не годится, мне пришла мысль предложить купить для нашего Музея лучше библиотеку г. Маркова в Петербурге, о которой я докладывал в Комитете⁵. Чиновник хотел переговорить с своим знакомым на этот счет и на этих днях, до моего отъезда за границу, дать знать о результате переговоров. Искатель благодарности за подписью Его Высочества желал бы истратить тысяч пять руб., но может-де дать и больше этой суммы. Приобретение библиотеки Маркова было бы для нас весьма важно, и дай Бог, чтобы это случилось.

Был вчера я у гр. С.В.Орлова-Давыдова, воспользовавшись услугой, ему мною оказанной 26 мая, у памятника Пушкина⁶. В час чествования поэта лил дождь; граф, не получивши приглашения в павильон, измоченный силился пробраться к нам, скрывавшимся от холодного душа в этой небольшой палатке, подле Их Высочеств. Его, как безбилетного, чиновник учеб[ного] округа не пускал. Завязался спор, в котором бедный граф был побежден; побитый, он поплелся в толпу и в дождь. Жена мне указала на его печальный вид и посоветовала ввести его, авось-де он из благодарности будет вам полезен. Я послушался жениного совета, как Адам совета Евы, и прогорел с этим послушанием жены, как Адам. Гр[аф] С.В. обогрелся, обсох, воспользовался близостью к Их Высочествам, от радости что-то бормотал себе под нос, вел со мною какие-то несуразные речи, возбуждая улыбки соседей. Я ему сообщил о совете Вашем быть у него: он как-то замычал, осклабился, но услыхав о Музее, никакой радости не изъявил. На другой день я был у него, но тщетно: граф все мычал и твердил, что он сделал пожертвование Музею в 1 ¹/₂ тыс. руб., что теперь он без денег. Я уверял, что я пришел только просить его участия в Комитете. Так и отъехал я ни с чем. Граф хмыкал, мычал, фыркал, кашлял...⁷

71. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8/20 июня, Берлин

8 июня 1899, Берлин

В последнем письме, посланном из Москвы в Париж уже после того, как, по словам Р[омана] И[ванови]ча, Вы уже выехали в Вену, я извещал Вас о неожиданной поездке моей в Берлин, -- и вот теперь я пишу уже отсюда. Первым делом моим, по устройстве А.Д.Мейна в клинике, было на другое же утро отправиться в Altes Museum¹. Впрочем, нет, не так: в первый же вечер, в день приезда, едва уладил свидание специалиста-врача с больным в нашей гостинице, я отправился в Lustgarten² к колоннаде Музея. Вечер был теплый и солнечный, сад и место перед музеем были залиты публикой, юной и детьми по преимуществу. Широкая и высокая лестница была усеяна детьми и гулявшими в портике, которые то поднимались, то спускались вниз. Ни один музей Европы своим внешним видом не увлекал меня, как эта бесподобная, великолепная шинкелевская ионическая колоннада берлинского Altes Museum. Это -лучшее из подражаний греческому стилю, какое я только могу припомнить из всех мне известных. Ни один портик музея не настраивал меня на особенный, любовно-возвышенный тон, как эта дивная колоннада. Меж этих колонн, на этой высоте, как-то стряхиваешь с себя уличные впечатления и подготовляешься к порядку дум и чувств иного, лучшего рода. Оттого и на этот раз первый мой визит после доктора был этому музею. Музей был заперт, и я мог ходить только около него. Погулял по колоннаде, обошел его кругом, обошел Neuer Museum, здание Национальной галереи и по дорической колоннаде весь Музейский остров (Museum-Insel) вплоть до строящегося здания Пергамского музея³. Гуляя по этим местам, я любовался этими большими, величавыми и каменными сооружениями просветительного характера. И зачем скрывать? Чувства радости и гордости наполняли мое сердце при сознании, что монументальное сооружение такого же назначения возводится и нами. Царапая силезский песчаник стен этих музеев, я сознавал, что камень покрывает и наше создание -- и как же сильно и с какою благодарностью я вспоминал Вас, Юрий Степанович, при этом, как я Вас любил в эти минуты восторга! Это -- Вы осуществили великодушием и щедростью то, и мечтать и грезить о чем было бы с нашей стороны большою дерзостью. И с какой же простотой, с какой легкостью Вы подняли нас на эту высоту европейских государственных учреждений! До глубокой ночи, до восхода луны, озарившей шинкелевскую колоннаду, я пробыл в этих сладостных мечтах и воротился домой очарованным. С нынешнего дня я начал изучение скульптур итальянского Ренессанса по здешним гипсам⁴, чтобы составить список того, что должно войти в соответственный зал нашего Музея. В поездку 1895 г. по западноевропейским музеям я собирал материал только по искусству античного мира⁵.

Пребыванием здесь и в Дрездене воспользуюсь теперь для эпохи Возрождения. Материал здесь достаточный.

72. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17/29 июня 1899 г., Дрезден

17 июня 1899, Дрезден

С больным А.Д.Мейном мы уговорились, чтобы часы дня, открытые в музеях и университете, я отдавал безраздельно моим интересам и в это время собирал сведения, полезные для организации нашего Музея. На этот раз я собираю материал для зал по Средним векам и эпохе Возрождения. Берлинские музеи доставили мне достаточно данных по оригиналам и слепкам из указанных периодов. И для немецкого, и для итальянского искусства здесь образцов много, а для первого и слишком много. Для всякого музея в Германии, чем больше будет памятников родного, национального искусства минувших времен, тем приятнее. Мы же здесь в совершенно ином положении. Составляя, как Вы совершенно метко назвали, хрестоматию по искусству в памятниках, мы должны быть беспристрастны к народностям, избирая для себя только самое бьющее в глаза, самое необходимое, без чего прервалась бы историческая цепь искусства. Поэтому нам нечего собирать всего Петра фишера или всех нюрнбергцев¹, а только главное из них, незачем носиться с надеждой иметь всего Донателло или Микеланджело², а из массы их произведений остановиться на том, чего нельзя не иметь, без чего не понять их. Этой точки зрения я держусь, составляя свой каталог. Кое-что из слепков можно заказать и в Берлине, в скульптурной мастерской музея, даже из цветных скульптур. Здесь некоторые бюсты из итальянского Ренессанса раскрашивают под цвет оригинала. Можно будет найти и мастеров, раскрашивающих деревянные изваяния немецкой скульптуры.

С целию ознакомления, как эти отделы составляются в Albertinum'e, я приехал в Дрезден и здесь пополняю мой каталог. Директор Трей приобретает глазированных и цветных della Robbia³ во Флоренции и частию в Париже, выкрашенные под цвет дерева гипсы в Нюрнберге. Всеми этими сведениями и адресами ателье я запасаюсь от него, чтобы в свое время воспользоваться ими. О глазированных della Robbia я написал в Гатчину и П.В.Жуковскому⁴, который обещал мне передать в Музей свой отличный экземпляр, купленный им у антиквара во Флоренции.

Трей сделался с AlbertinunïoM знаменитостью: к нему за указаниями явилась сюда в настоящее время депутация из Венгрии, так как в Будапесте устраивается музей подобный нашему⁵. Ныне венгерские художники и ученые будут объяснять их план в Albertinum'e; на совещание приглашен и я. Трей советует составить нам с ними союз для более дешевых заказов новых слепков. Венгерцы заказывают в Риме слепок со всей колонны Марка Аврелия: Трей хочет приобрести ее для себя, советует сделать то же и нам для стеклянного дворика.

Сейчас в Берлине отлили знаменитую конную статую Verrocchio -- Коллеони, самую большую и импозантную из всего итальянского Ренессанса⁶. Пусть А.Г.Подгорецкая-Захарьина нам ее купит. А там заполучим и ее pendant Donatello -- Гаттамелата⁷.

Чрез два дня возвращаюсь в Берлин. В будущем году надо быть для этих эпох в Нюрнберге, во Флоренции и в Париже.

73. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 июля (нов. ст. ), Берлин

22 июня 1899, Берлин

Последнее письмо мое было из Дрездена, куда я ездил для ознакомления с тем, как предоставлена в Albertinum'e скульптура Германии и итальянского Возрождения. Дополнивши список изваяний, которые нам необходимо будет иметь, я возвратился сюда к моему больному и к здешним музеям, вне которых мне и не приходится видеть Берлина.

По приезде сюда я нашел письмо ко мне П.В.Жуковского, которого я спрашивал, где бы нам можно было получить несколько цветных копий фаянсовых изваяний фамилии della Robbia. Он с готовностью берется сделать несколько образцов сам, раскрасив эмалевыми красками гипсовые слепки по оригиналам и приучивши к тому несколько молодых людей в Строгановском училище. Для della Robbia это сделать не трудно, так [как] они употребляли обыкновенно только два сплошные тона, голубой и белый. Я очень рад этому предложению Павла Васильевича и ныне отписываю ему сердечнейшую признательность, прося вместе с тем уже продолжить помощь до конца, взявши под свое покровительство и раскрашенные терракоты мастеров итальянского Возрождения, как Donatello, Benedetto da Maiano, Sansovino, Rossellino¹ и друг[ие]. Жуковский долго жил в Италии, много занимался Возрождением и любит религиозный характер ваяния той эпохи; сейчас он, сделавши свое историческое дело в Кремле², человек свободный: кому как не ему помочь нам в доставлении этих колоритных скульптур, между которыми займут столько места изображения Марии с Младенцем? На днях он обещает быть в Берлине, который он считает очень хорошо обставленным по итальянскому Возрождению.

Действительно, здесь есть прекрасные произведения Donatello, его школы и безымянных флорентийских мастеров Quattrocento³, a равно Луки della Robbia, Андреа della Robbia, Desiderio da Settignano, Rossellino, Benedetto da Maiano, Mino da Resole⁴, Andrea del Verrocchio и нескольких мастеров Cinquecento⁵. Берлину особенно посчастливилось накупить произведений этого периода и потому, что знаменитое собрание фамилии Strozzi перешло сюда⁶ -- это во-1-х, и что лучший знаток искусства итал. Возрождения Wil[helm] Bode⁷ состоит директором этого отдела в здешнем музее, во-2-х. Но все же Museo Nazionale Флоренции⁸ и многие города Северной и Средней Италии здесь также необходимы, как Нюрнбергский музей и немецкие памятники германского искусства для Средних веков. В свой черед, если буду жив, надо будет сделать систематическое путешествие туда, может быть, в будущем году.

Если удастся добыть раскрашенные скульптуры итальянцев и деревянные изваяния с окраской и живописью Германии, то соответственные залы нашего Музея заблестят яркими перлами, которые будут производить сильное впечатление. Хорошо было бы заключить иллюминованные {То есть расцвеченные (лат. illuminatio -- освещение).} красками барельефы в деревянные рамы, так чтобы они выглядывали картинами. Ныне это я видел здесь в Gewerbe Museum⁹. Рама простенькая, а гипс высматривает из нее барином.

А как знать, может, кто-нибудь пожертвует нам и оригинальчик. Есть Мадонна скульптурная и раскрашенная у Великого Князя, он ее давал гр. П.С.Уваровой для выставки ликов Богоматери¹⁰, года 2 тому назад. Можно попросить подарить ее нам к открытию Музея. Итальянцев Возрождения можно в России найти в частных руках.

74. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

13 июля, Берлин

13 июля 1899, Берлин

Возвратившись из Дрездена, продолжаю здесь изучение скульптуры Итальянского Возрождения и знакомлюсь с вопросом, что мы можем получить в виде слепков для нашего Музея. Жатва оказывается обильной и по числу памятников, и по превосходному качеству образцов. Donatello здесь великолепные в отделе мраморных изображений Богоматери с Младенцем, настолько великолепные, что они фигурируют в числе таковых, и самых первых, в руководствах по истории итальянской пластики (см. W.Bode. Die Italienische Plastik. Berl[in] 1893). Они все отлиты, и слепки приобретаются в музее без всякого затруднения. То же нужно сказать и о его бронзах: их можно получить даже, по желанию, бронзированными опытною рукою музейского живописца, г. Schröder'a¹, с которым я нарочно здесь познакомился. Увидевши на днях его работы, в этом роде исполняемые им по заказу копенгагенского музея, я попросил одного из администраторов познакомить меня с этим художником. Он оказался человеком интеллигентным и хорошо понимающим научную цель исполняемых им заказов. Он работает аккуратно, по оригиналам берлинского музея; и студия у него тут же. Для первого опыта я заказал ему двух Андреа и Луку делла Роббиа. Обещался исполнить их эмалевыми красками к сентябрю. Тогда я представлю эти опыты Вам и Комитету.

Как знать? Может быть, Средние века и эпоху итальянского Возрождения мы представим в красках и с некоторой обстановкой в убранстве зал. В здешнем музее собраны в итальянском отделе современные, т.е. XV и XVI ст[олетия], столы, диваны, кофры, камины. А у нас, понемножку, могут быть приобретены нарочно делаемые репродукции этих или подобных образцов. И может, как знать, получится и оригинал, купленный где-нибудь в Венеции или во Флоренции или уже давно существующий в барской коллекции в России. Я вижу теперь, что нам пуще всего нужно избегать опасности наполнения наших обширных зал одними гипсами, оставивши в стороне обстановку быта частного и общественного. А то князь В.М.Голицын, в период борьбы с нами в прошлом году, острил на тот счет, что мы строим "гипсовое заведение". Подобные остроты могут получить в большой публике успех, благодаря их хлесткости и бессмыслию.

Есть здесь отличные изваяния Desiderio da Settignano, Rosselino, Benedetto da Maiano, Mino da Resole, Jacopo della Quercia², Verrocchio. Вообще Quattrocento представлен здесь удивительно. Я счастлив, что окунулся в этот мир. Теперь Вы не будете уже смеяться и докладывать Великому Князю, что я остановился на искусстве до Ромула³. Я ужасно рад, что переступил его.

Как Вы нашли копии равеннских мозаик? Рануцци пристает к Великому Князю⁴ и попрошайничает, ссылаясь на Вас. Его письмо переслано мне сюда, в Берлин.

На будущей неделе я буду уже в Москве.

75. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23 июля, Москва

23 июля 1899, Москва

Получена телеграмма из Венеции от Ongania следующего содержания: "Tutto regolamente consegnato. Spedizione piccola velocità. Console russo scriverà"*. Получено и письмо консула, удостоверяющее факт отсылки мозаик из Венеции. Причина замедления заключается лишь в этой piccola velocità; но и это обстоятельство теперь не помешает скорому уже получению посылки.

Не выезжавши из Москвы до сих пор, по безнадежности нашего больного, я каждый день бываю на стройке. Вашего гранита навезли теперь по двум фасадам Музея, заднему и боковому. Доставили бы его и большее количество, но, как мне сказал вчера десятник Брусова, от горы, где ломают этот камень, нет никакой дороги на протяжении одной версты с лишком. Надеются скоро провести эту дорогу, и тогда лежащие там 200 кв. с. [910,45 кв. м] приготовленного гранита могут быть доставлены скоро. Долго не приходили из Петербурга рабочие Брусова, но на днях приезжал сюда сам старик, рабочие вместе с десятником, мужиком очень толковым, приехали и теперь разбираются в камне, который сначала валили без толку, не обращая внимания на знаки, стоящие на каждой плите. Тем временем ставят у забора по Волхонке кузницу для оттачивания инструментов дикарщиков. С нынешнего дня начинается самая теска гранита. Новая партия, по словам Клейна, отличного качества. Приезжал смотреть его кн[язь] Щербатов -- и он остался в восторге от этого камня. Такая броня переживет всю Москву "белокаменную" и увидит отдаленнейшие времена, которые и вообразить нам теперь нет сил... Выстроен и сделан штукатуркою правый угол цоколя по главному фасаду: он в 4 ¹/₂ аршина [3,20 м] высоты; плиты, расчлененные здесь в их величину, высматривают очень внушительно. По общему отзыву, цоколь главного фасада нашего Музея будет импозантнее цоколя храма Спасителя, так как он и выше, и самое здание, при меньших размерах в высоту, будет в отношении Волхонки стоять на возвышении.

В среду на этой неделе¹ было у нас заседание Строительной комиссии. Я доложил бумагу Его Высочества о льготе по получению 57 000 пудов [933,688 тонны] заграничного железа. Оказывается, что Готье начал делать заказы балок из русского железа и, конечно, по цене, далеко превышающей стоимость заграничных, при беспошлинном провозе последних. Я указал на невозможность переплаты, раз нам даровано Государем право получения 57 000 пудов более дешевого строительного материала. Талицкий и Клейн взяли на себя переговоры с Готье.

76. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 августа, Москва

2 августа 1899, Москва

Собираясь отдохнуть в Тарусе, я накануне отъезда пошел на стройку. Там работа в полном ходу, и без того сильное оживление увеличилось партией дикарщиков, облицовывающих задний фасад в его цоколе. Их мерное, однотонное "тук-тук-тук-тук" раздается по задней половине площади и по прилегающим переулкам. То вечную славу куют эти люди своими молотками великодушному дарителю этого чудного по своей крепости и красоте гранита. Находясь ныне в их среде и слушая этот своеобразный стук, я мыслью переносился к Вам и думал о том, когда Вы увидите готовой эту первую полосу вековечной брони Музея. Много камней поставлено на свои места, и часть их, прилаженные по бокам, сдвинуты и свинцовая кайма пропущена между ними¹. Думаю, что через неделю все плиты займут свое положение и задний цоколь будет готов: тогда сейчас же начнется и кирпичная кладка, доселе остановленная по всей этой линии на поверхности площади. Кладка передней половины здания со всех сторон доведена до выкладки балок под 2-м этажом, так что до пола этого этажа остается 1 ¹/₂ арш. [1,07 м]. Был вчера на стройке отец инженера И.И.Рерберга известный по Москве И.ф.Рерберг, занимавший видное положенье в инженерном и железнодорожном мире. Он приехал посмотреть на работы, идущие под непосредственным и постоянным наблюдением сына. Осмотрел их и, подобно Вам, остался очень доволен доброкачественностью кладки. Видя, какой высоты достигло здание, не дойдя еще на 1 ¹/₂ арш. до 2-го этажа, который будет гораздо выше 1-го, он сказал, что здание должно выйти очень импозантным и что Клейн хорошо рассчитал, сделавши значительный уклон от фасада к Волхонке. При этой горке здание еще более выиграет в оптическом эффекте.

Начинают выкладывать столбы с двух лож (loggie) крытых дворов. Левый дворик предназначен для античного искусства, и столбы будут обработаны в форме дорических колонн. Остов будет кирпичный, для чего приобретен кирпич изогнутой формы, каннелюра {Каннелюры -- вертикальные желобки на стволе колонны.} и капители будут штукатурные. Я прошу Романа Ивановича выбрать классический образец для этих образцов дорики в нашем Музее, указывая ему на Тезейон и Парфенон². Ни храм в Пестуме, ни многочисленные дорические храмы Сицилии³не годятся здесь своим архаическим характером: колонны их приземисты, и разница между нижним и верхним диаметрами уже слишком велика. Для Тезейона и Парфенона Клейн найдет очень точные измерения у Сергея Иванова, работы которого над греческими памятниками теперь опубликованы, у Стюарта, Михаэлиса и Зауэра⁴. Все это ему доставлю.

77. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 августа, Таруса

11 августа 1899, Таруса

Перед отъездом из Москвы я осведомлялся чрез М.П.Степанова, не найдет ли Великий Князь нужным 17 августа, в годовщину дивной закладки нашего Музея, устроить заседание Комитета и в этот день посетить стройку. На это я получил телеграмму, что Их Высочества не вернутся 17-го из Петербурга с серебряной свадьбы Владимира Александровича¹.

В последнем письме я извещал Вас о приготовлениях Клейна класть колонны двух [loggie], которыми со стороны главной лестницы будут открываться крытые дворики. После того заняла меня следующая мысль. Колонны эти будут кирпичные, оштукатуренные. В левом дворике, назначаемом для античного искусства, колонны будут дорические, следовательно, без баз -- и каннелюра их станет доходить до пола. Зная неаккуратность наших студентов и публики, я имею полное основание бояться, что скорехонько низы этих колонн, в штукатурном их покрытии, будут обиты сапогами посетителей и щетками прислуги при метении полов. Как сейчас я вижу обитые базы ионических колонн в физиологическом институте² чрез год по открытии вновь выстроенного здания. Слетела и облезла там не только штукатурка, но повыскакали даже кирпичи оснований.

78. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 августа, Таруса

17 августа 1899, Таруса

Прошу Вас принять сердечное поздравление с годовщиною закладки нашего Музея. В течение года сколько раз я переносился мыслию к этому светлому, лучезарному дню, который так чудно, с каким-то феерическим блеском воплотил наши мечты и ожидания, во много-много раз превысивши последние. Случилось наяву то, о чем мы до вступления Вашего в Комитет и до принятия Вами такого близкого, сердечного участия в задуманном предприятии не смели и думать. Широта Ваших воззрений на дело и эта неимоверная щедрость поставили вопрос на те новые рельсы, по которым он легко достиг удивительного по своей форме и эффекту праздника 17 августа 1898 г.

Вам, от юности стоявшему близко к трону и привыкшему к блеску придворных празднеств, в нашем празднике явилось лишь повторение впечатлений, столько раз испытанных в жизни, но для нас, людей академического мира, это был первый опыт¹, и потому этот чудный блеск естественно должен был ослепить нас. Оттого это необычайное событие в истории Московского университета и стоит особняком в нашем воспоминании, вызывая каждый раз чувство восхищения. Да конечно, и в ряду подобных торжеств, виденных и испытанных Вами в придворном мире, этот день 17 августа должен занять особое место: так он был светел, хорош, и, насколько то было возможно в такой обстановке, интимен. Как был весело настроен Государь, спрашивая Вас о количестве лет, необходимых для постройки Музея, об успехе раздачи именных зал², о материальных средствах, о нашей борьбе из-за Колымажного двора, и как он засмеялся, когда Вы пообещали ему построить наше здание крепче Колизея... Эти сборы так понравились ему, что в тот же день вечером, на балу у Великого Князя, он вспомнил о Вашем обещании, при встрече там с Вами, и сказал Вам: "Так Вы надеетесь построить Музей крепче пирамид?"

Необычайный характер этого праздника произвел сильное впечатление даже на членов Императорской Семьи, как между прочим можно судить по необыкновенно тепло написанному письму Королевы эллинов Ольги Константиновны на имя председателя нашего Комитета по поводу избрания ее в почетные члены. Там она восторженно вспоминает эту закладку и день ее называет "светлым русским днем"³.

Переносясь душой за год перед нынешним, холодным, пасмурным и дождливым днем, я не мог удержать в себе сильного желания вспомнить о руководящей роли Вашей в этом празднестве, о Ваших трудах и беспокойствах, заставлявших Вас с 7 часов утра скакать на площадь, где тогда кипела работа... Хорошие, особою бодростию полные минуты жизни, оттого и не забываются они никогда... {Один лист утрачен.}

... колонн⁴, и это на парадной площадке, в самом людном месте, перед входом в аудиторию! Как бы нам избежать участи того же самого характера? Третьего дня я написал о своих опасениях Р[оману] И[ванови]чу и спросил его, нельзя ли бы низ этих колонн, на ¹/₄ или еще лучше на ¹/₂ ар[шина (ок. 18--35,5 см.)] сделать из камня?⁵ Колонн на обеих лоджиях будет немного, такие каменные барабаны решительно спасут нас от вечной [мизерии]⁶, от постоянных дыр на этом видном и очень красивом месте. И лоджии, и дворики будут постоянно посещаться публикою. Как Вы, глубокоуважаемый Юрий Степанович, взглянете на это? Если бы эта мысль о нижнем барабане колонны встретила Ваше одобрение, не будете ли добры дать знать Р.И-чу, чтобы он заказал Листу или Захарову доставить соответствующие куски камня, которые покрыть каннелюрою было бы возможно на месте, в самом Музее. Цвет штукатурки остальной части ствола колонн легко было бы подогнать под камень или, в случае надобности, можно было бы окрашивать последний. К крайнему сожалению, на имеющемся у меня плане число колонн двух лоджий не показано⁷, так как сначала мимо главной лестницы, внизу, предполагалось пустить два коридора с окнами⁸; но потом эта мысль о длинных и скучных коридорах была оставлена, Р.И-ч открыл эти помещения в сторону крытых двориков, через что последние расширились и выиграли в своем эффекте. Но во всяком случае число проектированных теперь колонн по этим двум сторонам, из коих каждая в 10 сажен [21,336 м] длиною, не может быть значительно. Будьте милостивы оказать этому делу благосклонное Ваше внимание и дать Ваше решение Роману Ивановичу. Ставить эти столбы Рерберг собирается в непродолжительном времени, так как кладка лестницы уже начата.

79. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 сентября

5 сентября 1899, Москва

Оказывается, что Их Высочества уехали из Ильинского в Усово и там будут проводить нынешний день в уединении¹. Виделся я вчера с П.А.Некрасовым и доставил ему большое удовольствие разговором о Владимире-на-Клязьме. Он слышал превосходные отзывы об Училище и надеется быть непременно 14 ноября². Тут же, на столе, в моем присутствии, он с большим удовольствием написал приказ по канцелярии заготовить к понедельнику представление в Министерство³.

Вчера меня просили с разных сторон назначить заседание Комитета на вторник⁴. Отказать мне было трудно, но, с другой стороны, я не надеялся встретить Вас вечером дома ввиду Вашего намерения быть у С.И.Щегляева.

80. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

5 сент. 1899

5 сентября 1899, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Если неудобно собрать Комитет завтра, в понедельник, то тогда придется просить ректора¹ собрать его, по своему усмотрению, в другой день; заседание необходимо, но мое присутствие вовсе не так нужно, чтобы не обошлось без меня. О прочем по содержанию Вашего письма искренне благодарю.

Весь Ваш Нечаев-Мальцов

81. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 сентября

5 сентября 1899, Москва

Нам будет очень жаль, что Вас не будет в заседании Комитета. Что я сообщу насчет Ваших переговоров с товарищем министра о 70 тысячах рублей¹, необходимых нам для уплаты по стройке? Должен ли Комитет послать бумагу в Министерство об этом? Без напоминания там забудут о нашей нужде. В октябре Вы, при свидании с Н.А.Зверевым, напомните ему, чтобы он выслал 50 т[ысяч] р. и сделал сношение с университетом об уплате им 20 т. р. по счетам Строительной комиссии нашего Музея². Я также напишу ему об этом, чтобы создать для Министерства неотложный вопрос.

82. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

7 сентября

7 сентября 1899, Москва

Мне очень жаль, что я не знал о намерении Р[омана] И[ванови]ча поднимать тяжелые балки именно 5 числа¹. Это была замечательная картина, когда рабочие колебались перед такою необычайною тяжестью и таким объемом балок в столь сильной степени, что Вы сочли нужным подать им пример, ставши первым на месте стройки, казавшемся им особенно опасным. И предводительствовать Вам на лесах и на стенах пришлось в убийственную погоду: дождь лил как из ведра, ветер свистал и был большой холод. Как у вас, людей, воспитавшихся в иные времена, в обществе московских гуманистов 40-х и 50-х годов, на всю жизнь сохранились потом и широкое альтруистическое чувство, и молодое отношение даже в такие годы, когда человек бессознательно, инстинктивно бережет себя и свой покой! Без увлечения, без любви к делу не полезть в дождь, в ветер и холод на высокую стену, чтобы успокоить и придать бодрости каменщикам...

83. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

18 сентября

18 сентября 1899, Москва

Приехал сюда Брусов-сын¹ с известием, что железная дорога на ту гору, на которой они начали разработку гранита и где заготовлено для Музея около 200 кв. саж. [910,45 кв. м] теперь проведена и что 10 вагонов готового материала ими отправляются. Рерберг, изверившись в письменные извещения о быстрой высылке гранита, пока воздерживается от суждения, на сколько в словах его правды, и поджидает первых подвод на площа[ди] из этих 10 вагонов. Третьего дня Брусова в конторе стройки я видел сам и слышал то же самое. На вопрос мой, сколько он надеется облицевать в линии боковых цоколей, он высказал уверенность, что к декабрю они кончат весь цоколь по Антипьевскому пер. и половину по Малому Знаменскому². А весной-де рабочие явятся рано, чтобы повести остальную работу. На днях он обещает прислать новых рабочих, чтобы дело двигалось спорее. Но и сейчас мерный, тихий, монотонный стук гранитных работ идет не умолкая -- и меня всякий раз невольно клонит здесь сесть на одну из лежащих глыб, чтобы отдаться этим медленным и тихим-тихим звукам, кующим вековечное дело, конца, истребления которого временем нельзя представить себе, при всем напряжении мысли и воображенья. Вчера я видел Казначеева и Кондратьева -- и они оба, приезжавши нарочно на площадь для гранитных работ, в один голос выражали восторг таким превосходным камням. Наш цоколь будет бесконечно монументальнее очень низкой и узкой ленточки цоколя Верхних торговых рядов.

Собрали мы сведения о лицах, указанных Вами для представления к почетным наградам: ни Прове, ни Рукавишников не подходят на этот раз³. Первый получил Владимира 4 ст[епени] в прошлом году, а последнего представляют в Нижнем Новгороде за сделанные им пожертвования к Св. Анне 2 ст. Завтра увижусь с Н.А.Зверевым и буду просить его не задержать ни нашего комитетского представления, ни бумаги по Владимирскому училищу. Правитель канцелярии Учебного округа мне говорил, что в последнем случае в момент представления не хватит до трех лет двух-трех месяцев, но это-де не препятствие, ввиду бывших прецедентов. Авось, Танеев не опротестует и не задержит удовлетворения уже к 1 января⁴.

Бумага о размене (но постепенном, по мере надобности) бумаг до 70 т[ысяч] р. для уплаты по счетам написана и препровождена в Правленье. Ректор удивляется, почему Зверев не разрешил перевести на эту уплату строительные суммы Университета⁵. Там их будет до 100 т. руб. Тогда мы бы не теряли на продаже процентных бумаг.

84. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

22 сентября

23 сентября 1899, Москва

Вчера утром я прочел в "Москов[ских] ведомостях" телеграмму данковского предводителя о кончине Л.М.Муромцова¹. Первым внутренним движением моим было сердечно помянуть этого доброго к нам, горячо сочувствовавшего Музею сочлена нашего по Комитету. Я живо помню, с какой готовностью он откликнулся на предложение и просьбу вступить в число членов-учредителей Комитета и как на первых же порах вместе с Екатериной Николаевной² они взяли на себя устройство особого уголка в системе здания Музея, в память своего безвременно скончавшегося сына. Впоследствии каждый раз, бывая в Москве, он заезжал ко мне наведаться, как идет наше общее дело. Ваше сердечное участие, перешедшее потом в живое увлечение созиданием Музея в формах грандиозных и особенно изящных, он в беседах со мною считал величайшим счастием и залогом благополучного окончания всего предприятия. "Юрий Степанович любить наполовину не умеет; лишь бы он подошел к делу поближе, он увлечется, а тогда он уже сам поведет его; я его знаю близко, это -- горячее русское сердце", -- говорил он мне, всякий раз, при всяком свиданьи возвращаясь к Вашему участию и деятельности по Комитету. Вчера же от имени Комитета я послал телеграмму Екатерине Николаевне и заказал венок, который и будет отправлен ныне в Данков. Не знаю, прибудет ли он к погребению. Во всяком случае, Екатерина Николаевна получит его и положит на могилу. На одной ленте надпись "Леониду Матвеевичу Муромцову, своему члену-учредителю", на другой: "Комитет Музея изящных искусств Императора Александра III в Москве". Венок заказал я у Ноева³.

Жил здесь Брусов-сын, желая получить 25 т[ысяч] р. за гранит. Ввиду того, что он доставляет камень не по рисунку Клейна, последнему трудно решить, все ли камни, лежащие на площади, пойдут в дело, хотя и не трудно определить квадратную площадь прибывшего камня. Посудили в Строительной комиссии и решили считаться с документами Брусова и по ним сосчитать эту площадь. Расчет предположен такой: уплатить всю стоимость камня и работы за уложенную часть по заднему фасаду и по Антипьевскому пер., за остальной же камень -- ¹/₃ стоимости. Р[оман] И[ванови]ч говорит, что такое решение огорчит Брусова⁴.

85. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 сентября

29 сентября 1899, Москва

Был здесь академик Кондаков, наш лучший знаток византийского и русского искусства и археологии. Зная как питомец Московского университета давно о сооружении Музея, он попросил свозить его на стройку. Поднявшись наверх и обозревая общую картину сделанного, он пришел в восторг от размеров здания и солидности постройки. В Петербурге и не представляют, по его словам, что здание такого размаха; как Музей, оно является беспримерным в России, при такой кладке, при этой массе железа и камня, без кусочка дерева в конструктивных частях, по его восторженному отзыву, это -- прямо монумент, которому трудно представить разрушение. Масса балок под центральным залом его прямо поразила.

Как нарочно, пока мы стояли наверху, въехал во двор первый обоз с камнем от Липгарта -- Рингеля. Пошли мы встречать желанного гостя. По близорукости, Кондаков издали не мог рассмотреть его и думал, что это -- подольский известняк; но когда он подошел к возам и ощупал камень, то нужно было видеть его изумление: "Да ведь это "мелек", царский камень Палестины! -- воскликнул он. -- Ведь это тот же самый прочный, великолепный, теплого тона желтоватый впоследствии камень, из которого выстроены главнейшие сооружения Иерусалима и в других местах Палестины; я и понятия не имел, каким камнем облицован храм Спасителя в Москве; духовенство, окрашивая стены его, придает ему дешевый и неприятный колорит штукатурки; что это за прелесть! А противность-то какая, а толщина-то постели? {Зд. -- прочность, сопротивляемость. Постель -- (строит.) ровная сторона камня, на которую кладут его или следующий камень.} Ну, рубашечку же Вы надеваете на этот Музей", -- так сильно было его удивленье.

Пошли мы затем на гранитные работы. Каменотесы были все на месте, и работа шла усиленным темном. Очутившись среди глыб и блоков гранита, теперь растянувшегося но всему Антипьевскому пер., он, при виде уже сделанной части цоколя, обратившись ко мне, проговорил: "И Вы не боитесь размеров, не боитесь величия задачи? Я бы никогда не взялся за такое дело: прямо страшно, а ну как не окончишь так, как оно начато?" Я на это ответил, пусть бы он познакомился с другим сооружением, которое ведет Ю.С.Нечаев-Мальцов, с храмом на Гусю во Владимирской губернии, тогда бы он не страшился. Оказалось, что у него о гусевском сооружении представления были гораздо ниже действительности.

Мы поехали к Васнецову посмотреть "О Тебе радуется"¹. Виктор Михайлович был дома и в ударе -- и только тут Кондаков понял характер Ваших предприятий в строительной области. Новое произведение Васнецова он считает гениальным и предсказывает ему славу не меньшую, чем Богоматери Киевского собора. Будучи сам живописцем², он в восторге от композиции, от колорита, от экспрессии живописи, от чудного лика Богоматери. А когда ему сказал В[иктор] М[ихайлови]ч, что эта картина будет исполнена мозаикой в три раза большего размера, то обратившись ко мне, он сказал: "Ну, при таком покровителе Вы Музей достроите, свои страхи я беру назад, пошли Господь только всем вам тут жизни да здоровья". Иконостас³ он ценит необычайно высоко и считает необходимым, чтобы он был издан в красках.

Прибыли мозаики из Венеции. Напишу о них завтра.

86. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 сентября

30 сентября 1899, Москва

Вчера я написал Вам о посещении стройки Кондаковым и о нашей поездке к Васнецову. Рассмотревши подробно рисунок иконостаса для Вашего гусевского храма, он начал просить и В[иктора] М[ихайлови]ча, и меня передать его Вам глубокое почтение и сердечную просьбу -- об издании в красках этого необыкновенного иконостаса. По его словам, будущность его в дальнейшей церковной практике на Руси большая: его станут утилизировать на все лады наши художники в своих новых иконостасах. Он называл и хромолитографию с итальянской фамилией в Петербурге, где такая работа могла бы быть исполнена с большим блеском и точностью. Он придает такому изданию особое значение.

Мозаики прибыли в 12 огромных ящиках, весом больше 400 пудов [6,55 тонны]. Извозчики, прибывши в 8 часов вечера на Колымажную площадь, без предупреждения со стороны транспортной конторы о дне присылки клади нам, оставили кладь у нашей конторы. Контора приютить внутри ее не могла; теперь мы перевозим ее на рессорных полках {Полок -- разновидность ломовых дрог: телега с плоским настилом вместо кузова.} в Новый Университет¹и расставляем там в коридорах, у стен. Там воздух сухой и температура жилого помещения. Бог даст, ящики там сохранятся благополучно. Один ящик Клейн открыл для чиновника таможни и держит до Вашего приезда в конторе. На высоте 9--10 аршин [6,4 -- 7,1 м] Средневекового зала этот колоритный фриз с золотым фоном составит очень характерное для своей эпохи украшение, а для зала явится своеобразным художественным пятном, перед которым остановится всякий. Ведь этот золотого фона фриз потянется на 30 -- 35 аршин [ок. 21 -- 25 м] и займет ³/₄ стены зала.

Прибыли в большой сохранности и вели[колепные] издания Ongania. Что за прелесть эти таблицы Св. Марка! Они рассчитаны на склейку в одно целое, оттого все детали там перемечены номерами, а иные таблицы ничего не изображают, кроме кусочка неба с облаками и кончика шпица какой-нибудь башенки или угла сооружения. Склеенное целое под стеклом, в характерной рамочке, займет подобающее место в том же зале и будет обращать на себя общее внимание посетителей.

Рингель начал доставлять великолепный камень по данному ему размеру, начавши с нижних рядов главного фасада. Все камни [хороши?], все делается очень аккуратно. Клейн в восторге. Камни нарезаны с большим запасом во все стороны. Р[оман] И[ванови]ч вчера с большим вниманием рисовал картину величественного фасада, считая для себя большим счастьем такую задачу. "Тут, -- говорил он, -- поднимаешься душой -- и вся эта работа какой-то праздник сравнительно с другими моими постройками". Из Берлина и Флоренции мне написали, что сделают для нас все возможное, чтобы доставить нам цветные копии скульптур Возрождения. И там, и здесь готовят образцы иллюминованных бюстов и цветных фаянсовых della Robbia. A статую Св. Георгия работы Donatello, в гипсе под бронзу, украшавшую Or San Michèle {Ор Сан Микеле (ит.).} во Флоренции (теперь Mus[eo] Naz[ionale] {Национальный музей (ит.).}), как Вашего святого, в свое время я буду просить у Вас. Она великолепна.

87. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 октября

4 октября 1899, Москва

Необходимо отдать полную справедливость и П.А.Некрасову, и Н.А.Звереву¹: в отношении дела по Владимирскому училищу они полагают много старания. Не теряя времени, Николай Андреевич ездил сам в инспекторский отдел канцелярии Кабинета Его Величества и имел там свидание с помощником Танеева Игнатьевым. Последний принял в вопросе сердечное и деятельное участие; начали обсуждать его с формальной стороны, на случай всеподданнейшего доклада, согласовать его с действующим узаконением -- и натолкнулись здесь на неодолимое обычным путем препятствие. Создано оно, как оказывается, прежним управлением Мин[истерства] нар[одного] просвещения, почему-то придавшим пожалованию 1897 года какой-то экстраординарный характер, тогда как оно должно было быть тогда испрошено обыкновенным путем, по линии Совета Мин[истерст]ва нар[одного] просвещения. Этот экстраординарный характер налагает теперь обязанность подчинения той статье правил, по которой два "экстраординарные" пожалования не испрашиваются на протяжении 5 лет. Эта статья убивает другую, разрешающую сокращение 5-летнего срока на 2 года, -- 5-летний же срок устанавливается характером пожалования 1897 г.: в низших степенях срок 3 и 4 года промежутков. Если бы наше Министерство стало теперь действовать обычным путем, то инспекторский отдел-де пропустить ходатайство не может. Зачем было прежнему министерству так взвинчивать значение своего представления 1897 года? Не будь этой "экстраординарности" тогда, сейчас и вопроса о 5-летнем сроке не поднималось бы. Николаю Андреевичу ужасно хочется достичь намеченной цели, но каким путем, без Н.П.Боголепова и Танеева, он не знает. Надо, впрочем, думать, что в ноябре наш министр возвратится в Петербург: не разрешит ли этого вопроса личное по этому поводу свидание министра с Танеевым? Ведь возможно особое ходатайство -- ввиду необычайности Владимирского училища среди однородных школ во всей России. Когда Вы возвращаетесь в Петербург? Жду личных в Москве указаний. Ах, как мне искренно хочется, чтобы, ошибочная квалификация и ошибочное по существу направление сделанного прежним Министерством в 1897 г. потеряли свое значение.

Намечается жертвователь для устройства в Музее древнехристианской катакомбы² -- по образцу римских. Это -- Ксения федоровна Колесникова, жена нашего сочлена. Завтра еду для окончательного решения. Предложил это сам Колесников.

88. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

7 октября

7 октября 1899, Москва

Вчера я нашел на стройке Р[омана] И[ванови]ча очень опечаленным. Был у него Э.Ф.Рингель чуть не с отказом исполнить подряд относительно камня. По его словам, будто бы нет физической возможности добыть столько камня в копях, им начатых. Камень такой прочности находится-де на глубине 27 арш[ин (ок. 19 м)], которые приходится снимать горизонтальными пластами. Правда, камень начинается и гораздо выше, но не той плотности, какая установлена экспертизой Белелюбского. Из вырытого камня будто бы только 5% получается для нас, -- и если-де так вести дело, то пришлось бы ему заарендовать и разрыть три десятины [3,27 га] земли, а это является физически невозможным. Если бы-де взяли с него раньше задаток¹, то, как бы ни высока была сумма, он с радостью отказался бы. Клейн не знает, что и делать. Он мне высказал мысль созвать Строительную комиссию, постановить вызвать Белелюбского на самые копи, поехать туда всем и просить Белелюбского определить верхние пласты камня: не принадлежит ли-де этот верхний камень к тем породам, которые от времени и действия на них стихий твердеют, а не разрушаются. При этом он ссылается на камень стен Notre Dame в Париже, который будто бы в свое время был настолько мягок, что скульптурные украшения вырезались самыми простыми ножами, теперь же прочность этого камня удивительная. В этом смысле он предполагает спросить проф[ессора] Белелюбского. Но раньше всего необходим здесь Ваш голос. Очень может быть, что Вы не пойдете в эту область гаданий и убедите Рингеля не отчаиваться и не кидать работу. Но если бы последнее, вопреки ожиданиям, случилось, то более мягкие и менее надежные слои верхних пластов Вы, может быть, сами забракуете, как не внушающие веры.

Но где взять тогда другого камня? Радомский песчаник памятника Александра II в Кремле, говорят, дискредитирует все сооружение. А раз не будет годиться он для нашей цели, не обратиться ли тогда в Силезию, доставляющую свой облицовочный камень на монументальные постройки Германии? В Берлине идет его пропасть, едва ли не им облицован новый собор, воздвигаемый Вильгельмом II между Schloss'ом {Замок, зд. -- Королевский дворец (нем.).} и Alter Museum'ом². Там копи налажены; камня нарежут указанных размеров; пошлины не будет; за провоз плату скинут до minimuma. Но, даст Бог, может быть, и наверное, с Вашим приездом дело уладится и с Рингелем.

89. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

10 октября

10 октября 1899, Москва

Вчера идя из Университета на Колымажный двор, против Архива¹, я встретился с Р[оманом] И[ванови]чем, и долго мы беседовали с ним насчет камня. Он и Демосфенов собираются на днях в Щурово к Рингелю. Демосфенов прежде служил у Губонина по каменному делу², и его голос в возникшем вопросе, для первого ознакомления Комиссии, может иметь значение. Копи теперь под водой, и потому они оба запасаются охотничьими сапогами. Клейна занимает мысль о верхних слоях копей. Если они окажутся непригодными и, с другой стороны, Липгарт и Рингель откажутся добывать камень условленной категории, то, по соображениям его, придется обратиться за камнем в Силезию: там-де нарежут куски по данным NoNo, и дело не задержится.

Спокойнее смотрит на дело Рерберг, полагая, что Ваш приезд сюда положит конец этому тяжелому вопросу. Может быть, затруднения Рингеля объясняются тем, что он начал работу не шахтами, а съемом всех верхних слоев, -- и это крайне удорожило его предприятие. Ему, может быть, надобно вызвать опытного геолога, который выведет его из затруднения. Табур-но³ по соседству ломает тот же камень шахтами, -- и у него будто бы дело идет от рук. С другой стороны, и Лист в приеме доставленного камня теперь очень строг по незнанию, как у него пойдет дело. Камень сырой и к тому же ему совсем не встречавшийся в практике. Он, естественно, боится затрачивать труд на те куски, которые ему представляются сомнительными. Он забраковал несколько камней, -- это взволновало Рингеля: отсюда и весь сыр-бор загорелся. Но, даст Бог, с Вашим приездом туча рассеется.

Ныне был я у Колесникова по делу о катакомбе. Жена его, скромная, тихая и застенчивая, охотно приносит средства на устройство и роспись ее. Все это сказано в форме очень милой и искренней. Деньги обещают Колесниковы внести "хоть завтра", лишь бы выяснилась стоимость этого предприятия. Накануне мы говорили на стройке об этом с Рербергом, имея в виду план подвального этажа. Он говорит, что это можно сделать тысяч за 15. Будут и архитектурные приспособления, но главный расход -- на роспись потолков и стен. Я назвал эту сумму Колесниковым. М.П.Степанов сообщил, что эта мысль о катакомбе очень понравилась Великому Князю.

90. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

15 октября

15 октября 1899, Москва

11-го числа был я на стройке, при окончании работ Александрова и Липгарта. Морозы сделали невозможным продолжение кирпичной кладки. Р[оман] И[ванови]ч и Рерберг подводили итоги сделанного и общим результатом остались очень довольны. Как Вы и предсказывали, 4 милл[иона] кирпича Клейн не уложил в первый сезон; но сделано во всяком случае достаточно. По его и Рерберга словам, они бы в задней части здания выложили бы и внешние стены, если бы не задержал эту работу Брусов. Но ведь беды в том нет никакой! И сам Брусов-сын, и десятник гранитчиков утверждают каждый отдельно, но в унисон, что самый интерес чистоты и прочности работы по отделке и укладке гранита требуют медленности и отсутствия торопливости: мы-де Государю Императору в Царском Селе укладывали гранит еще медленнее, еще тише, хотя доставка гранита там нисколько не затрудняла нас, как это было здесь.

Гранитчики или, как на Колымажном дворе называют их, "египтяне" остались работать и после окончания кладки стен. Только оделись потеплее, а работают по-прежнему, т.е. тихо, спокойно, монотонно и как бы деревянно-бесстрастно: "тук-так, тик-тук" -- без конца. Вытягивают цоколь по Антипьевскому переулку. Заливать цементом теперь не станут, отложивши это до весны. Возвратиться гранитчики собираются Великим постом, при первом дуновении весны. При прощаньи с Рербергом я просил его не задержать отчетом произведенных работ и сделанных уплат за протекший сезон. Трескин, Романов¹ и я готовим материал для отчета Комитету, который согласно § 29 Положения должен иметь в конце ноября месяца годичное заседание. Это будет первое годичное заседание -- и отчет должен быть ясным и подробным. Особенно денежная сторона должна быть представлена отчетливо и наглядно для всех. Не найдете ли нужным эту часть отпечатать особо и в большем числе экземпляров?² С нетерпением ждем Вашего приезда.

91. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

17 октября 1899, Данково

Буду завтра понедельник Славянский базар

Нечаев-Мальцов

92. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

20 октября

20 октября 1899, Москва

Не зная, попадут ли Вам в руки "Московские ведомости" утром, на всякий случай спешу Вам сообщить, что ныне, в 2 часа, в Университетской церкви назначена панихида по Императору Александру III¹. Не найдете ли нужным, в звании товарища Августейшего председателя Комитета Музея Александра III, пожаловать на сию панихиду в Университет? Нас, профессоров, обыкновенно приглашают быть в виц-мундирах с орденами.

Бумагу Л.М. и Е.Н.Муромцовых я перечитал. Оформленная нотариальным порядком, она подписана и Екатериной Николаевной. Ввиду кончины Леонида Матвеевича, не было ли бы со стороны Комитета справедливым избрать Екатерину Николаевну в свои сочлены?

Спешу на лекцию. Оттуда к 12 час. буду на стройке.

93. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

22 октября

22 октября 1899, Москва

Ныне, во 2-м часу, я намерен был представиться Софье Степановне и Анне Степановне, чтобы затем сопровождать Вас в заседание Строительной комиссии¹. Но вечером вчера я заболел: появилась головная боль, начал пропадать голос, за ночь образовался такой грипп, что теперь и детей к себе не допускаю, и о выходе из дома не могу думать. Простите великодушно мою невозможность быть в Строительной комиссии. Как только явится физическая возможность выйти из дома, явлюсь я к Вашим дамам.

Вчера я был у И. А. Колесников а для окончательного решения о катакомбе. Случилось так, что при мне приехал к ним с визитом здешний викарий, новонареченный епископ Парфений². Он был как ректор здешней семинарии у нас на закладке Музея, узнавши о задуманном предприятии, он сердечно благословил нас на это дело. Итак, вопрос этот должен считаться решенным. Катакомба будет. Даст Бог, если будем живы, весною, в марте будущего 1900 г., Р[оману] И[ванови]чу и мне надо будет съездить в Рим³ -- для выбора определенных образцов. Клейн их вымеряет, зарисует.

94. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25 октября

25 октября 1899, Москва

Приезжал я ныне принести Вам почтительнейшую признательность за любезное Ваше посещение, но, к сожалению, не застал Вас дома. Назначение дня заседания Комитета¹ зависит всецело от Вас и поездки Вашей во Владимир. Строительная комиссия представила заявление о необходимой для нее сумме на 1900 г. Укажите мне день -- и я сейчас же начну созывать сочленов. Заседание может состояться вечером, в 8 часов. Укажите только день.

Ждал на нынешний вечер Романа Ивановича, чтобы поговорить о Центральном зале. Но он заехал днем, когда я был у Вас и в Румянцевском музее.

95. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 ноября

2 ноября 1899, Москва

Когда какой-нибудь вопрос по Музею особенно беспокоит меня, я не могу спать по ночам. В последние дни занимает меня архитектурный тип будущей "Палаты русской науки и искусств", и он не дает мне покоя своею неясностью. Все наши залы имеют и размеры и характер, соответствующие своему назначению. Только этот центральный в общей системе зал, самый большой и самый дорогой, которому -- как знать? -- может быть, суждено сделаться особою достопримечательностью не только на всю Россию, но и для иностранцев, приезжающих в Москву, устраивается вне связи с его назначением. Назначение его быть почетным вместилищем скульптурных изображений русских знаменитых ученых, литераторов и художников стало ясным после 17 мая, дня приема Великим Князем депутации от Совета Московского университета, являвшейся в лице ректора и деканов благодарить Его Высочество за честь, подготовляемую им Университету к его 150-летнему юбилею сим учреждением.

С тех пор начался с разных сторон разговор об архитектурном стиле этой Палаты. Васнецов, Поленов и вообще художники заговорили о византийской отделке этого помещения. Когда я показывал чертеж Р[омана] И[ванови]ча Трею в Дрездене, его первою мыслию был также византийский стиль. Великий Князь перед отъездом моим за границу говорил, чтобы мы не спешили решением о стиле и разработали этот вопрос спокойно и с разных сторон. М.П.Степанов писал мне еще в сентябре, что Его Высочество симпатизирует византийской обработке этого зала. Кондаков, бывши здесь, увлекался этой идеей и имел совещание с Васнецовым, который обещал поработать над проектом орнаментации живописью.

А между тем у нас, собственно, нет никакой идеи в чертежах Р.И-ча. Если Палате суждено осуществиться, эта форма и не греческого древ[него] храма и не христианской базилики (последнее было бы и опасно, так как пришлось бы поставить статую Александра III на месте престола алтарной части, что возбудит справедливые укоры в непростительной лести...). Она не характерна сама по себе, напоминая залы дворянских собраний, не отвечает назначению и к тому же будет темна. Ждем Вашего решения в ближайший приезд Ваш сюда. Надобно Р.И-чу поработать над этим.

96. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

7 ноября

7 ноября 1899, Москва

Во вчерашнем заседании Строительной комиссии рассматривался отчет Р[омана] И[ванови]ча по технической и финансовой части. Отчет по своей ясности и подробности признан образцовым, и потому собранием постановлено было выразить строителю благодарность с занесением этого постановления в протокол. Постоянно серьезный, аккуратный до мелочей и удивительный работник Рерберг оказался здесь во всей своей силе¹. Это он вел поденные записи всего происходившего на работах, ведая один всю отчетность. Документы по подрядам, приему материалов и по ежедневным работам всех родов велись им так своевременно и в таком замечательном порядке, что в каждую минуту он мог дать и действительно давал отчет по всем вопросам его компетенции. Эта аккуратность меня радовала, она же сказалась и в общем отчете за первый строительный период. Весь он, в пяти или шести тетрадях, написан его собственной рукой. В прошлом году он же составлял общую смету Музея; случилось так, что ему самому приходится быть и ее исполнителем.

Мне казалось неудобным заявить о ревностной и примерно аккуратной службе Рерберга -- в Комиссии; но я почитаю долгом засвидетельствовать его образцовую добросовестность пред Вами, глубокочтимый Юрий Степанович, как товарищем Августейшего председателя Комитета. В свой черед Комитет должен будет достойным образом почтить эту замечательную службу делу Музея в исполнительной его части. Не нашли ли бы Вы возможным представить его к высочайшей награде, если будем живы, в будущем году? Тогда можно было бы наградить его в течение 5-летней службы² у нас два раза.

Наш сочлен М.Н.Журавлев³, переселившись из Рыбинска в Москву, написал в Комитет письмо о желании внести 15 т[ысяч] р., пожертвованные им в день закладки Музея. Он спрашивает, куда внести их. Я направил его к И.Ю.Шульцу или к казначею университета. Поступил отчет Правления Университета в расходовании 50 т[ысяч] р. Алексеевского капитала. Выходит, что там и с получением 1 800 руб. % с бумаг потеряли около 700 р., так что вместо 50 т[ысяч] р. в отчете стоит 49 300 (в круглой цифре) р. Надо будет доискаться, где же, в сущности, остальная сумма. Неужели этим выражается потеря на покупке и продаже 4% госуд[арственной] ренты?⁴ Ожидаем Вашего приезда.

97. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8 ноября

8 ноября 1899, Москва

В последнем письме я не успел сообщить Вам о разговоре, который имел со мною А.Н.Демосфенов по закрытии заседания Комиссии¹. "Всякого рода желания и поручения Юрий Степановича, -- говорил он мне,-- касающиеся Музея, я готов исполнять с радостью. В настоящее время угодно ему, чтобы я проверял и подписывал счета, подлежащие уплате, которые теперь, за медлительностию Геппенера, залеживаются без толку и к справедливому огорчению подрядчиков, -- и это желание Юрия Степановича я готов исполнять с возможною скоростью. Но здесь встречается официальное затруднение. По званию члена Правления университета, дающему мне место в Комиссии Музея, я проверять счета с технической стороны и подписывать не имею права. Контролер Талицкий, с которым мы ведем войну в университетской Строительной комиссии из-за беспорядочности Быковского, первый же такой документ с моей подписью опротестует. Чтобы приобрести мне такое право, мне нужно получить положение 2-го техника в Комиссии Музея. Университетская Строительная комиссия имеет двух техников; нужно иметь, для ускорения дела, другого техника и в музейской Комиссии. Собственно себя в такие техники я предлагать не могу, но раз введение его в Комиссии Музея оказывается, в интересах дела, нужным, служить Юрию Степановичу я в этом звании готов". Вот так или почти так вел со мною беседу Александр Николаевич. Мне незачем докладывать Вам, что он прав. Служба его будет для нас иметь существенное значение, при бесполезности или малой аккуратности Геппенера, который не оправдал возлагавшихся на него ожиданий. Я говорил об учреждении в Комиссии нашей должности 2-го техника и о замещении ее Демосфеновым с Р[оманом] И[ванови]чем -- и он находит эту меру вполне целесообразной. Конечно, тогда необходимо будет уравнять эти обе должности и по содержанию. Геппенер получает 900 руб. Будем ожидать Ваших указаний в ближайший приезд Ваш в Москву.

98. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

9 ноября

9 ноября 1899, Москва

Вчера вечером являлся ко мне курьер из канцелярии Великого Князя и от имени В.К.Истомина спрашивал, где Вы находитесь в настоящее время и когда будете в Москве. Я сообщил, что Вы -- в Петербурге и будете здесь около 12 [-го] с[его]м[есяца]. Ныне пишу Истомину, что свое соображение о Вашем прибытии сюда я основываю на времени праздника в Вашем Училище во Владимире¹.

Собираю данные для годичного отчета.

99. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

10 ноября 1899, Петербург

Буду завтра четверг Славянский базар

Нечаев-Мальцов

100. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 ноября

19 ноября 1899, Москва

Разрешите мне вместо субботы явиться к Вам в понедельник¹ утром, так как отчет Строительной комиссии находится на просмотре у представителя Государств[енного] контроля Талицкого -- и потому мне не по чему проставить главные цифры расходов и установить рубрики. Завтра я надеюсь иметь эту отчетность и за воскресенье успею написать этот отдел моего доклада. В понедельник моя рукопись по отчету будет совсем готова и будет мною Вам доставлена. Выслушанная Вами, она, где Вы укажете, будет сокращена или пополнена. Сухие части, с именами и цифрами, необходимо оживить более интересными эпизодами.

Возвратившись от Вас, я весь вечер писал и лег поздно. Грезы были все связаны с этим отчетом. А проснувшись, я был очень рад, что -- "то был сон" {Цитата из стихотворения Г.Гейне "И у меня был край родной... ". Пер. А.Н.Плещеева (1845).}. Под утро я читал очень ясно большую бумагу от Его Высочества с гневными замечаниями на большие передержки сравнительно со сметой и наличными денежными средствами. Особой статьей и предметом гневных упреков стояли центральный корпус с Палатой: здесь решительно отклонялась мысль о казенном пособии на этот предмет. Предо мною встал, по прочтении этого места, грозный вопрос о стоимости этого корпуса тысяч в 200, которые явятся впоследствии дефицитом в сооружении Музея. Но кошмар миновал, я проснулся и был очень рад, что прочитанное было не наяву.

Пока не принесут мне отчета Строительной комиссии, стану готовить доклад о Керченской катакомбе. Стасов прислал новое письмо, узнавши о Вашем участии². Собирается явиться к Вам, как Вы только возвратитесь в Петербург. Он уже искал Вас там.

101. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 ноября

24 ноября 1899, Москва

Препровождая к Вам IV том Perrot et Chipiez¹, покорнейше прошу Вас, если возможно, пожаловать на одну минутку в Старое здание Университета, чтобы решить вопрос о рисунках. Они очень различных форматов. Не соединить ли их по характеру содержания в особые категории, для наглядности. Они очень длинны. Если сделать заказ скалок {Скалка -- деревянный валик; зд., очевидно, для подвешивания таблиц.}, то это нужно сделать ныне же. Но укажите, как приступить к этому.

Не прикажете ли прислать письмоводителя Комитета, г. Иезберу, для записи Вашего доклада, который после необходимо напечатать? Г-н Иезбера записывает диктант хорошо, он же и перепишет для печати. Он к Вашим услугам. В сообщении Вашем будьте добры помянуть в истории вопроса г.г. Усова и Иловайского², тем более, что последний будет в заседании сам.

Сообщите посланному, когда Вам будет угодно пожаловать в "Нумизматический кабинет" -- над канцеляриями и над залой Совета, где мы заседали много раз³. Я буду здесь до 12 час. Вы не потеряете более 10 минут на указания, как поступить с рисунками.

102. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

26 ноября

26 ноября 1899, Москва

Будьте милостивы препроводить во дворец посылаемые при сем оповещения о заседании завтрашнего дня. Для Ее Высочества я напечатал на картончике.

В "Московских ведомостях" еще не появилось известия о завтрашнем заседании, но в "Русских ведомостях"¹ перечислены и предположенные доклады. Так ли я формулировал заглавие Вашего доклада? Прочитал ли предварительно свою бумагу Д.Н Демосфенов? Где его ведомость?² У меня ее нет. С 2-х до 7 часов я буду занят корректурою³. Не разрешите ли поехать к Вам вечером для каких-либо указаний? Доложил ли граф Менгден⁴ Ваши слова Великой Княгине, и есть ли надежда на присутствие Ее Высочества в заседании? В связи с этим вопросом находится вопрос о присутствии графини П.С.уваровой, которую, может быть, необходимо было бы попросить особо о прибытии в заседание⁵.

103. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

26 н. 99

26 ноября 1899, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович

Я не сомневаюсь, что гр. Менгден докладывал Ее Высочеству, но ответ Ее мне не известен, но вчера и нынче у Нее приема не было.

Демосфеновский отчет у меня.

Вечер у меня свободен, не желаете ли Вы сделать мне удовольствие откушать со мною в 7 ¹/₂ часов.

Глубоко преданный

Нечаев-Мальцов

104. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 ноября

29 ноября 1899, Москва

Не справился я в субботу¹ у Вас, не нужно ли ныне явиться к Великому Князю благодарить за внимание. Сейчас я не помню, как было дело в прошлом году после открытия Комитета². Не знаю, есть ли ныне прием. Посылаю узнать и, если отказа не будет, я протелефонирую Вам в "Славянский базар" от Его Высочества. Впрочем, не опоздать бы; теперь скоро 10 часов. Как жаль, что я не спросил Вас насчет нынешнего утра.

105. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 ноября

30 ноября 1899, Москва

До 2-х часов у меня лекции, а после я не знаю, застану ли я Вас дома. Между тем возникает вопрос, не созвать ли Вам в это пребывание здесь еще одно заседание Комитета? Может быть, хорошо было бы напечатать отчет по поступлению и расходованию сумм. Правда, у меня есть для того документы из Правления Университета и из Строительной комиссии, но по поводу их у меня как плохого денежного счетчика (которому и дома-то редко дают более 40 коп. зараз на расходы, да и то с напоминанием принести из этой суммы что-нибудь назад) возникают большие сомнения, которых я решить не умею. Все цифры в этих бумагах разные, по которым я никакого баланса свести не могу. Да и вообще мудреных правил сложения и вычитания я боюсь. Тут нужны или присяжный счетчик, или комиссия из нескольких членов Комитета.

Не прикажете ли прислать Вам нашего письмоводителя и не будете ли добры продиктовать ему Вашу речь о Керченской катакомбе? За утомлением и обязанный ходить с рисунками, я записывать ее в заседании не мог, в печати же, по записям наших молодых секретарей, она передана уже очень, чересчур кратко. А между тем интерес ее отметил также и Великий Князь. Ее нужно напечатать. Если бы Вам угодно было ее расширить сообщением подробностей, то можно было бы, при печатании, сказать, что она в извлечении была доложена в таком-то заседании. Я перечитал отчет Н.Н.Трескина о заседании 27 ноября -- и никакого указания на источник сумм, потребных для расходов по перенесению Керченской катакомбы в наш Музей, я не нашел в "Московских ведомостях"¹.

106. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

1 декабря

1 декабря 1899, Москва

Настал последний месяц 1899 года, разделяющий нас отныне лишь на 30 дней от Нового года. В истории нашего дела истекающий год останется незабвенным по тому серьезному началу, которое положено кладке стен здания. Что-то пошлет нам судьба сделать в будущем году, который выяснит главным образом успешность каменной части в системе здания. Особой заботой для Комитета должно бы быть привлечение новых членов и новых жертв, потому что мы все-таки далеки от возможности исполнения сметы, которая и у нас, конечно, будет на практике превышена, что бы там ни говорили о сбережениях по разным статьям. К тому же я не знаю, вошла ли в смету статья о мебели и оборудовании зал, хотя бы самым необходимым, как тумбами под статуи, полками и шкафами для библиотеки и читальни.

Сотрудники активные приобретаются знанием Москвы. Сейчас я не вижу, кого бы можно было заинтересовать Музеем. Но вчера Ваш новый управляющий на Гусю обнаружил такие знания московского общества и такие литературные интересы (он собрал до 300 тыс. руб. на "Русское обозрение"¹, несмотря на всю его безнадежность), что я решаюсь просить его содействия и в нашем деле. Он показался мне очень серьезным и человеком строго определенного образа мыслей. Где он остановился и как его имя и отчество? Я встречался с ним у Д.И.Иловайского, но последний, по беспамятству на имена, никогда не знакомит гостей. Будьте добры сообщите мне его адрес; я к нему съезжу и попрошу его содействия в указании действительно полезных лиц.

Читали ли Вы о кончине Т.И.филиппова?² Царство ему небесное. Он был всегда добр ко мне и сочувствовал Музею.

107. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3 декабря

3 декабря 1899, Москва

Никак я не мог поймать Трескина в эти дни, в указанное Вами время, до 12 часов. Как учитель гимназии он дает в эти часы уроки¹. Вчера я надеялся послать его к Вам в 1-м часу или во 2-м; но мне в Кабинете сказали, что он заболел зубами и скоро ушел из университета. Вечером у нас было последнее заседание у попечителя, там я его встретил и сказал ему, чтобы он был у Вас непременно ныне. Он обещал. После лекций, которые у меня кончатся в 3-м часу, я также явлюсь к Вам за указаниями, какие угодно будет дать на ближайшее время, впредь до Вашего первого приезда в Москву.

В эти дни начнутся торги на строительные материалы, кирпич и железо. Относительно первого слышатся советы повременить ввиду ожидаемого понижения цен: уже и теперь, говорят, цена упала до 22 р. 50 коп. за 1000 шт. Как знать, что не понизится она еще на рублик или на два? Железники, с Готье во главе, грозят стачкою или "синдикатом", на их языке, чтобы не дать Музею воспользоваться выгодами беспошлинного ввоза фасонного железа из-за границы. Они грозят поднять цены до стоимости отечественного железа. Что тут делать? Ваш совет здесь безусловно необходим. Не соберете ли Вы нас, т.е. Клейна, Демосфенова и меня, перед Вашим отъездом, чтобы условиться в образе действий. Конечно, необходимо облегчить поставщику формальности получения заграничного железа на таможнях, чтобы не вводить его в напрасный изъян; но Комитету и Комиссии Музея нельзя и даваться в руки стачечникам. Они воображают, что без них не обойдутся. Не кликнуть ли клич, в случае их упорства, по Варшаве, по Петербургу или не указать ли им на возможность вызова заграничных монтеров [мастеров?], которые сделают дело и без них? Не уезжайте, Юрий Степанович, не давши нам категорических указаний в этом важном деле.

108. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

3 д. 1899

3 декабря 1899, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Сегодня в третьем часу я буду дома, не благоугодно ли будет Вашему превосходительству пожаловать, вместе с Трескиным, ко мне.

Весь Ваш Нечаев-Мальцов

109. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 декабря

4 декабря 1899, Москва

Вчера я забыл попросить Вас о моей тетрадке¹ с текстом о Керченской катакомбе. Ваше сообщение в Комитете возбудило интерес к этому предмету в обществе. На днях после лекции меня спрашивали в Консерватории²профессора, будет ли Ваша речь напечатана. Я должен был насплетничать, что я просил Вас о разрешении прислать к Вам нашего письмоводителя, который записал бы буквально все, что Вы продиктовали бы ему. После я пытался просить Вас о том же еще раз; но Вы остались непреклонны.

По поводу привлечения новых средств Музею питаю почему-то надежду на К.К.Банзу, человека, говорят, очень, особенно хорошего. Повезу ему и его компаньонам дипломы и при этом случае попытаюсь предложить им Средневековый зал³, который в значительной степени будет немецким по составу памятников искусства. Авось на этой немецкой удочке не попадется немецкая жертва? {Зд. -- денежное пожертвование.} Не знаю почему, но надежда выудить малую толику меня здесь не оставляет. Можно будет предложить уплату стоимости по частям, включивши сюда и 10 000 руб., которые Вогау и Ко уже пожертвованы.

Получено ли известие о состоянии здоровья Софьи Степановны?

110. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

4 декабря 1899, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Вашу речь я вложил в книгу Стасова и передал ее Вам у Вел[икого] Кн[язя]. Благодарю за память о сестрах, известия о здоровий сестры не успокоительные. Надеюсь сегодня ехать, послал за билетами.

Весь Ваш Нечаев-Мальцов

111. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 декабря

4 декабря 1899, Москва

Едва ушел рассыльный Павел¹ к Вам, как я получил прилагаемое при сем письмо² от сотрудника журнала "Искусство и художественная промышленность" -- с просьбою доставить ему на время рукопись Вашего доклада о Керченской катакомбе. А что я могу дать, раз Вы не разрешили мне прислать к Вам Иезберу для записи? Как мне быть, я совсем не знаю. Успели ли записать за Вами во время доклада Трескин и Романов? Этих юных педагогов я никак не могу поймать. Но у Трескина должна быть запись; он не знал только точного текста из Иоанна экзарха Болгарского³. Цитаты Вашей из него он записать не мог. Пошлю г. Некрасова, ищущего теперь Вашей рукописи, к нему; но верна ли эта запись? Трескину необходимо было бы подвергнуть ее Вашей цензуре предварительно сообщения ее в печать. Не явится ли он к Вам ныне?

112. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

4 дек. 99

4 декабря 1899, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Мне бы не хотелось, чтобы моя болтовня попала в журнал Императорского общества поощрения художеств; пожалуйста, не посылайте стенографии Трескина Некрасову, для этого у меня есть личные причины; если перепечатают из другого журнала, то будут обязаны обозначить, откуда взяли, что равнозначаще, что получили не от меня.

Весь Ваш Нечаев-Мальцов

113. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 декабря

12 декабря 1899, Москва

П.А.Некрасов позавчера сказал мне, что Вы на днях должны прибыть в Москву, но слышавши от Вас, что поездка Ваша будет зависеть от разных обстоятельств, считаю более надежным написать Вам в Петербург.

Принесли мне телеграмму, в которой стояло: "Разрешаю, Георгий". Не понимая, в чем дело и о каком разрешении идет речь, когда ни наш Музей, ни я ни о чем Его Высочество не просили, смотрю на адрес. Там стоит: Москва, Музей Императора Александра III, секретарю Теряеву. Не будучи ни секретарем Музея и не нося такой фамилии, я отдал телеграмму обратно телеграфисту. Тут очевидная ошибка: телеграмма несомненно назначена была для управляемого Великим Князем Георгием Михайловичем Русского музея и[мени] А[лександра] III в Петербурге, а телеграфное ведомство, должно быть, много наслышавшись о нашем Музее, направило ее в Москву. Да и фамилия тамошнего секретаря оказалась перевранной, -- никакого Теряева там нет¹. Лист прислал такую алармную {тревожную (фр.).} бумагу насчет камня, что все присутствовавшие в заседании Комиссии серьезно призадумались: будет у Музея коломенский камень или придется искать камня за границей?² Из опасений Листа выходит, что камня Липгарт не доставит не только в 1900 и 1901 гг., но и позднее. Бессильные в суждении о предмете исключительно Вашей власти и ведения, мы постановили препроводить копии с этого письма Вам и Липгарту с Рингелем. Клейн также в большом смущении от этого письма, так как в будущем году не выложим мы наружных стен передней половины здания нисколько, раз ни Лист, ни Захаров не поставят облицовочного, обработанного камня. В связи со стенами находится и вопрос о железном покрытии: как теперь заказывать нам стропила и прочие части крыши? Не уезжайте, Юрий Степанович, за границу, не сделавши распоряжений на этот счет. Конечно, нельзя быть очень взыскательным к Рингелю: он делает в этом новом для него предприятии все возможное; очевидно, что в 1-е лето он не мог сделать большего. В следующий сезон он будет практичнее -- и только по результату будущего лета можно будет судить о деле настоящим образом.

Я очутился опасным писателем: цензура исполосовала красными чернилами мой доклад в годичном заседании Комитета и не разрешила отдельного оттиска его из "Московских ведомостей", требуя разрешения мин[ист]ра Имп[ераторского] Двора для тех мест, где говорится о Государе, Великих Князьях и вообще о Высочайших особах. Не помогла и цензура Университета³. Дожидаемся Степанова и Истомина: они укажут, как поступить.

114. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

17 декабря 1899, Петербург

Буду завтра субботу Славянский базар

Нечаев-Мальцов

115. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31 декабря

31 декабря 1899, Москва

7 часов отделяют нас от Нового года -- в эти минуты мое благодарное чувство несется к Вам с пожеланием, самым глубоким и горячим, Вам всего лучшего и счастливого в наступающем новолетии: полного здоровья и совершенного нравственного удовлетворения теми большими предприятиями альтруистического характера, с назначением их на благо ближних, которые по Вашей воле и Вашим именем вершатся и во Владимирской губернии, и в Москве, и в других местах России. Это -- великое счастье и редкий дар особенно милостивой судьбы не только иметь материальную возможность творить добро, но и обладать такою внутреннею, такою высоконравственною потребностью к деятельности именно этого рода. Да хранит Вас Господь многие годы, на радость Вам самим ростом и умножением Ваших альтруистических созданий в областях религии, просвещения и благотворительности.

1900

116. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

4 января 1900, Петербург

Усердно благодарю поздравления наградою обязан моим руководителям¹

Нечаев-Мальцов

117. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

10 января

10 января 1900, Москва

С разных сторон слыша в Университете об ожидании Вашего прибытия на акт 12-го я ныне телеграфировал Вам об этом¹. Если только не задержит Вас представление Его Величеству, будьте добры ответить Вашим присутствием на университетском празднике. Ждут Вас как почетного гостя и члена, отмеченного ныне на всю Россию таким высоким знаком монаршего благоволения. Здесь придают особое значение тому обстоятельству, что Ваш Александр Невский сопровожден высочайшей грамотою чисто специального характера, с указанием особых заслуг Ваших по промышленному образованию, тогда как несколько сенаторов получили ту же лепту без специальной грамоты². По крайней мере, грамоты опубликованы только две: члену Государственного Совета Семенову³ и Вам. Я просматриваю списки представляющихся Государю⁴, ожидая встретить Ваше имя и опасаясь, как бы это представление не совпало с нашим университетским праздником. Роман Иванович, наверное казак-граф Игнатьев и один мой близкий знакомый уже смакуют наперед и Ваше красное винцо, и старушку Анизетте⁵. Но как бы вышеуказанное обстоятельство не показало тщету этих заблаговременных вкусовых предчувствий. Был у меня Д.А.Хомяков, он говорит, та же коломенская порода камня есть в его имении, что он ей пользовался для постройки колокольни и что эксплуатация его в тех местах налажена⁶. Он очень рекомендует его и хочет переговорить с Вами по этому делу. В Москве он останется до конца января, потом отправляется, по обычаю, в Рим.

118. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

14 января 1900, Петербург

Субботу буду Славянский базар

Нечаев-Мальцов

119. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

15-го января

15 января 1900, Москва

Бывши утром в Университете, я просил секретаря Совета¹, чтобы Вам доставлен был отчет Университета за минувший год². В отделе о деятельности [н]ашего Комитета я счел долгом поместить целиком адрес Комитета, поднесенный Вам 16-го марта. Отчеты -- это летопись, на основании которой созидается история Московского университета: занести на страницы этой летописи этот документ я почитал и обязанностию и сердечным удовольствием. В архиве Вашем и Комитета он мог и затеряться: напечатанный же в отчете в большем количестве экземпляров он будет навсегда сохранен.

В мое отсутствие³ каждый день будет, в 11-м часу, являться к Вам курьер Комитета Александров за приказаниями: он будет все время в Вашем распоряжении.

Меня спрашивают, когда будет заседание Комитета: разрешите воспользоваться настоящим приездом Вашим для устройства заседания. Дела есть. Корректуру дипломов я продержал⁴: поторопите Левенсона изготовлением, чтобы Его Высочеству и Вам подписать их в январе. Дипломы членов-соревнователей подписываются по уставу товарищем Августейшего председателя Комитета.

120. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3 февраля

3 февраля 1900, Москва

По оплошности я забыл спросить Вас, не нужно ли было бы написать профессору Белелюбскому от Строительной комиссии насчет испытания уральского камня? Относительно коломенского камня он, в свое время, просил бумагу, вероятно, для отчетности по лаборатории. Или совершенно достаточно Ваших личных с ним сношений, и как собственника вопроса о камне, и как товарища председателя Комитета? Не прислать ли Вам бумагу Комиссии -- на всякий случай?

В последний раз я был у Вас, когда Вы уже укладывали бумаги, собираясь в путь. Помните, пришел тогда с образцами цветных уральских камней представитель г. Быховского¹. Второпях перед Вашим отъездом мы принялись было высчитывать вес колонн по лестнице и, при таких обстоятельствах, высчитали его, должно быть, с лишним нуликом. На днях я виделся с профессором Залесским, мы разговорились об этой колонн [ад] е: он начал подсчет веса, -- у него, при 10 арш. (3 ¹/₃ саж.) [7,11 м] высоты и ³/₄ арш. [53 см] в диаметре, колонна весила около 160 пудов [2,62 тонны] не считая базы, плинта и капители. Если с первого слова представитель Быховского запросил 2 рубля за пуд указанного Вами образца, то, по словам Залесского, отдадут охотно колонну в 160 пудов за 300 рублей, а то так и меньше. Если это так, то камень на 20 колонн в Москве будет стоить 6000 рублей: эта цена Божеская. В той же пропорции будет, вероятно, считаться и облицовочная лещадка для боков лестницы. А при цветных каменных колоннах с бронзовыми капителями и базами, что это за чудо будет эта лестница с каменной облицовкою по бокам!

Лист говорит, что эта лестница будет первой из всех, строившихся на его глазах в новое время: серый гранит ступеней из цельных плит, подобрать которые берется Брусов, бледно-голубоватая с крапинками и жилками облицовка, величественная колоннада в 20 колонн -- какой, при царственно-торжественном характере плана лестницы, это будет величественный вход на 2-й этаж! Боже мой, яшмовые колонны в Музее не грезились [н]ам и во сне: действительность здесь превосходит мечту и грезы.

Я спрашивал Залесского, не будет ли он прокладывать в боковых стенках лестницы теплопровода: он сказал, что -- нет. И слава Богу: тогда каменные колонны можно ставить на них спокойно. Ваши петербургские высокопоставленные друзья "на крестинах" съели такой удивительный обед, московские же Ваши почитатели охотно променяют такую трапезу этого праздника на колоннаду: и эхо нашего празднества в этой форме будет проноситься века.

121. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12-го февраля

12 февраля 1900, Москва

Третьего дня приезжал ко мне Лист и сказывал, что испытания уральского камня в здешнем Инженерном училище дают пока превосходные результаты и что остается главное испытание на выветривание, но оно будто бы, при вполне надежных приемах исполнения, требует 70 дней. Не знаю Ваших на этот счет сведений, полученных от Белелюбского; но если бы и он поставил это количество времени, не лучше ли бы согласиться на этот срок? В нашем здании выветривание играет роль большую, чем мороз, сила для камня Уральского хребта, конечно, известная. Дробление у нас только в колоннах, а в глади облицовки оно едва ли играет большую роль. Если Вы изберете этот элегантный с виду камень, то с Вашим именем связан будет почин ввоза его в Европейскую Россию, Москва будет видеть его постоянно со всеми его свойствами, положительными и отрицательными. В самом здании облицовка и каменные колонны будут его красою и гордостью на весь его, Бог даст, долгий век. При таком значении этого нового и для Вас, после стольких опытов с камнем в Ваших сооружениях, материала, что значат 30-40 лишних дней, потребных для испытания? От лишних 1У₂ месяцев производства ученой экспертизы дело кладки Музея не встанет. Лист говорит, что ломка камня продолжается беспрерывно и что промедление с экспертизой на указанные 30-40 дней дела нашего, в случае избрания Вами этого камня, не затормозит. Не бывши по своим познаниям к существу дела причастным, я решаюсь написать, что слышу Лист пригласил меня посмотреть его мраморные и мозаические работы в доме Морозова, на Воздвиженке¹, где ему принадлежит преимущественно Помпейский зал. Его колоннада, панели по стенам, пилястры, пол, фонтан -- всё из камня самых разных и часто дорогих пород, начиная с белого радомского песчаника для колонн и кончая разноцветными мраморами и [малахитом]. Пол мраморный самых разновидных тонов. Две ниши -- мозаиковых. Работа всех каменных частей меня [восхитила?], и Лист рассматривает эту работу как лучшее свое произведение, радуясь и гордясь, что все это делают у него мужички, научившиеся обхождению с камнем часто у себя дома, на местных копях, и потом усовершенствовавшиеся до виртуозности итальянцев в Москве. Эти артистические образцы ясно говорят, что Лист выведет и внешнюю колоннаду Музея и отполирует яшму и другие камни для колоннады и стенок лестницы. Это большой любитель мраморно-каменного дела, и технические силы в его людях меня прямо поразили. Вещи тонкого исполнения я считал доселе делом иностранных рук в его мастерской, ан нет, самые сложные и требующие особенного глаза и аккуратности рисунки преисправно исполняются нашими родными бородачами в дубленых полушубках. Побывайте, Юрий Степанович, в этой Помпее на Воздвиженке. Лист за честь сочтет Вам представить свои мастерские работы.

122. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14-го февраля

14 февраля 1900, Москва

Согласно Вашему указанию, я писал Е.Н.Муромцевой о зале имени Н.Л.Муромцева. Ответ ее писан, очевидно, в конторе того же нотариуса, который закреплял их общий с покойным Леонидом Матвеевичем дар Музею. В официальном письме Екатерина Николаевна извещает, что почитает своим долгом исполнить обещанное -- высылкою 22 944 руб. в распоряжение Комитета к 1-му ноября текущего года. Указанный здесь срок, надобно думать, мотивируется надеждою на урожай будущего лета: в Ваших местах, если я не ошибаюсь, к этому времени молотьба хлеба оканчивается и начинается распродажа зерна. Это, впрочем, мои соображения, может быть, совершенно ошибочные.

Надобно написать еще некоторым членам Комитета, напомнив им о высылке обещанных ими сумм, как Морозову (30 000 руб.) и кн. Юсупову¹(46 600 руб.). Залы, избранные ими, будут строиться предстоящим летом, кирпич же и другие строительные материалы приобретаются уже теперь, так что не будет с моей стороны навязчивостью это напоминание. Нужно лишь подумать о подобающей форме.

Не знаю, как целесообразнее подойти к Бугрову², чтобы убедить его взять одну из оставшихся зал. Не повезти ли ему в Нижний [Новгород] диплом, подписанный Его Высочеством? Может быть, такая честь будет и чересчур велика, но ради пользы Музея я охотно съездил бы в Нижний и поднес бы ему этот документ. Как знать, что это не тронет его -- и он не решится сделать Музею дар, достойный его, говорят, колоссальных средств? Мне Колесников говорил, что все зависит от минуты: он-де может махнуть и очень крупную сумму, а то так ограничится и 5 000 руб., при огромном состоянии, в ответ на честь, оказанную ему избранием в члены Комитета. Состояние его тем больше, говорит Колесников, что он не имеет детей. Пусть бы взял себе в дочки одну из наших свободных зал, да которая побольше...

Ныне был я в типографии Левенсона узнать, что они делают с дипломами. Печатание их приходит к концу и, если верить их словам, 18 с[его] февраля дипломы будут доставлены в Университет, откуда частями их нужно будет доставлять Великому Князю для подписа. Дипломы членов-соревнователей, согласно уставу, подписываются Вами: прикажете ли их послать Вам в Петербург или оставить их до 2-й недели Поста, когда Вы подпишите их здесь? Если укажете последнее, придется Вам подписывать их задним числом и месяцем, так как на них поставлен в печатном тексте февраль.

Ныне Романов прочел превосходную пробную лекцию о Фидии, Парфеноне. Другая будет о Джотто³.

123. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 февраля

19 февраля 1900, Москва

Вчера я прочел в "Московских ведомостях" описание модели Музея, сделанное Лукиным, одним из главных сотрудников этой газеты. Опасный народ эти господа газетных столбцов своею неумеренностью и в похвалах, и в порицаниях. Расхвалил он модель так, что тошно становится; заметка, иначе полезная для дела и интересная для читателей, превращается в рекламу худого тона, место которой на 4-й странице газеты среди курьезных объявлений всякого рода. Этого Лукина я знаю, это хороший молодой человек, хотел он и Музею, и Роману Ивановичу принести дань восторга, да, на беду, пересолил в выражении своего чувства.

Дипломы членам Комитета готовы и ожидают подписа Великого Князя и Вашего. В эти дни приемов у Его Высочества нет да, вероятно, не будет их и на 1-й неделе Поста. Придется препроводить дипломы действительных членов к нему в кабинет, попросивши генерала Степанова доложить о них до истечения февраля, помеченного в печатном тексте.

Много здесь смеются над нашим знакомцем английским консулом Мед-гёрстом¹ и его так не понравившейся Вам на последнем предводительском балу, чересчур уже, до тошноты, развязной женою. Оба они были на днях у предводителя князя Трубецкого на большом вечере². За ужином какой-то офицер, хлебнувши, должно быть, лишнее, поднял бокал за спасение буров³от англичан, "этой-де гнусной нации". Маленький консул и его супруга с шумом, демонстративно встали из-за стола и вышли. Напрасно извинялись перед ними хозяин с хозяйкою; они удалились из дома их, а на другой день консул явился с жалобою к генералу Степанову на офицера и с челобитьем доложить о том командующему войсками Московского округа Великому Князю. Степанов доложил, и Великий Князь будто бы приказал вызвать провинившегося застольного [фрондёра?]. По поводу "жалобы" Медгёрста упрекают по городу в бестактности. Ему-де и его размашистой супруге следовало бы быть дипломатичнее и, заслышавши неподобную речь подгулявшего офицерика, завести разговор с соседями, как бы не интересуясь окружающим, а они не только смутили всё большое общество, но и полезли с форменною жалобой по начальству.

На днях мы собирались в Строительной комиссии и очень неудачно. Предметом должен был служить проект договора с Бромлеем о железных стропилах, переплетах для кровли и окон⁴. Но не явились ни Бромлей, по семейным обстоятельствам, ни представитель Государственного контроля Талицкий. Так мы посидели-посидели, поточили лясы, послушали россказней Кондратьева, который везде бывает, все слышит, все знает и все пускает в оборот, -- да и разошлись. Однако после члены мне пеняли, что их вызывают в заседание по вечерам из-за пустяков, не щадя их покоя и времени.

124. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

28-го февраля

28 февраля 1900, Москва

Вчера я виделся с Романом Ивановичем и нашел его в удрученном состоянии. Если не будет камня, по его мнению, в будущий строительный сезон хотя не принимайся за работы. Кирпичной кладки в задней части слишком-де мало, чтобы не поставить кладчика Александрова в безвыходное положение. По контракту он должен выставить 200 человек, которые у него, может быть, уже и набраны. А такому количеству рабочих, по словам Клейна, нет у нас, при отсутствии камня, дела более чем на 1 ¹/₂ -- 2 месяца. Видя, что камня не возят, Александров являлся к Клейну за советом, как быть ему, и с просьбою пощадить его от разоренья. Роман Иванович отвечал ему, что до поездки на Урал он не в состоянии дать никакого указания. Сам он живет теперь мечтою об этой поездке, от которой он ожидает выяснения вопроса облицовки и цветных камней для колонн и [стенок?] лестницы. Цветные плитки, доставленные ему Листом и Закандиным, разложены на его письменном столе. Не зная, позволят ли Вам обстоятельства выехать на текущей неделе, он хотел послать Вам телеграмму.

Ныне о поездке Вашей на Урал говорил со мною Великий Князь, хорошо осведомленный об этом или из личной беседы с Вами, или через Истомина, который подробно рассказывал мне о Вашей с ним встрече. Ваша экспедиция на Урал была нынешним утром в покоях генерал-губернаторского дома la nouvelle du jour {новостью дня (фр.).}. В разговорах принимали участие молодой граф Олсуфьев (по слухам, у старика графа А[лексея] В[асильеви]ча и у этого молодого воина было столкновение с Медгёрстом, некоторые приписывают тост за буров молодому Олсуфьеву¹) и чиновники особых поручений. Истомин спрашивал меня, не еду ли с Вами и я; будь лето, я охотно объявился бы горным инженером и поехал бы в Азию. Но зимою у меня нет ни геологических познаний, ни инженерного авторитета. Вот когда поедете в Керчь для осмотра катакомбы, я с восторгом буду сопутствовать Вам, чтобы посмотреть и живопись катакомбы, и Керченский музей, и Керчь, и юг. Ведь это будет в апреле или мае? Надо будет почитать к тому времени о Пантикапее, Ольвии и вообще о Босфорском царстве², предмете, которым мне не приходилось заниматься; и сведений по этому углу классического мира у меня очень мало, и цены они небольшой.

Великий Князь очень сердечно и оживленно вспоминал Вас ныне, интересовался породами камней, пожелал их видеть. Представление их, как дело исключительно Вашего вкуса и [усмотрения], необходимо отложить до Вашего приезда. Нужно только Листу и Клейну собрать все, более любопытные, образцы к Вашему прибытию. Инженерное училище дало превосходный отзыв о камне облицовки, испытанном "на мороз" и "на дробление". По словам профессора Проскурякова³, блестки -- не слюда, а кварц.

Дипломы Его Высочество подписал все 26-м числом, в два приема, 26-го и ныне 28-го, и, исправно уложивши каждый в свой конверт, сейчас препроводил их в мою квартиру. Очередь за Вашим подписом.

125. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2-го марта

2 марта 1900, Москва

Не видавши эти три дня Клейна, не знаю, послал ли он Вам телеграмму о времени Вашего приезда в Москву и какой ответ он получил. На субботу¹ назначено заседание Строительной комиссии; в нем я должен буду сделать письменный запрос, почему, пока был зимний путь, она не приобрела кирпич с зимнею доставкою на предстоящий сезон. Летняя доставка, говорят мне члены Комитета, чуть ли не на рубль в тысяче дороже: зачем же было нам переплачивать 1000 рублей на миллион штук за доставку? Сочлены по Комитету меня спрашивают об этом, но я, плохой судья в хозяйственных делах, не могу дать им надлежащего ответа. Узнаю, в чем тут суть, в Комиссии, которая, кстати сказать, собираема была минувшей зимою очень редко, да и то иногда совершенно бесцельно; то один член не явился, то вопрос не обработан предварительно, не оформлен. Скажу откровенно: необходимо на Комиссию Ваше властное воздействие. Как было бы хорошо Вам пожаловать сюда на ближайшую субботу (заседание в 2 часа), чтобы подлить Комиссии энергии, которую Вы с такою неотразимой силой умеете сообщить и окружающим Вас, в делах первостепенной важности. И это Вы делаете с таким искусством, что другие не замечают этого воздействия; а на практике оказывается, что они и работать начинают сильнее и делу дается надлежащий курс.

С нынешнего дня началось доставление членам Комитета дипломов. Чтобы не отдавать документов, подписанных Великим Князем, исключительно в руки служителя, я поручил доставление письмоводителю Комитета Иезбере. На нынешнее утро он избрал Тверскую и Пречистенскую части [города]. С каждого диплома имеется, на простой бумаге и без рамки, копия текста. На копии распишутся получившие подлинник. Каждому члену послано по записочке с вопросом, не найдет ли он возможным расписаться, по поводу получения диплома, у Великого Князя. Пусть распишутся и Истомин, и Степанов, хотя они у Его Высочества и свои люди.

Когда соберете Вы, глубокоуважаемый Юрий Степанович, Комитет? В 1900 г. он не собирался. Может быть, по возвращении уже с Урала² -- с докладом о каменных его богатствах?

126. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5-го марта

5 марта 1900, Москва

Нет, нам здесь решительно необходимо Ваше присутствие, чтобы дело могло двигаться вперед, иначе оно грозит встать совсем. Ныне минувшей неделей так и не состоялось заседание Комиссии, хотя и написано было 50 с лишком повесток, то с призывом, то с неоднократными отказами. Больно уже много лиц, участвующих в различных других комиссиях, по другим постройкам. Если ближе всмотреться в течение нашего дела, то приходится поставить вопрос, зачем тратятся деньги на содержание нашей Комиссии в настоящем году? За какие услуги мы платим деньги Геппенеру, проживающему вне Москвы и вообще бывающему в Комиссии очень редко? Особенно странно его положение у нас этой зимой, когда его не тревожили даже освидетельствованием кирпича, так как его не возили на площадь.

Застой на Колымажном дворе, находящийся в таком контрасте с оживлением подготовительных работ по всей Москве, вызывает вопросы с разных сторон: "Что это у Вас тихо? Возят ли кирпич? Что станете выкладывать летом?" и т.п. Газетные Меркурии¹ также наведываются по тому же делу.

Р[оман] И[ванови]ч того мнения, что если не придется выкладывать наружные стены, то для однообразия осадки здания не прекратить ли кладку на предстоящий сезон совсем? Ему бы хотелось класть здание кругом, во всех частях одновременно. Камень-де к сезону 1901 г. прибудет в надлежащем количестве, тогда можно будет двинуть дело сразу и усиленным шагом. Не знаю Вашего воззрения на такую мысль; но не удариться бы на практике этого рода уже в другую крайность, именно в неподобающую поспешность кладки? Я помню Ваше сильное сомнение в целесообразности укладки по 40 000 штук кирпича в день прошлым летом. Вам такая горячка работы не нравилась. Но то была исключительно кирпичная кладка и главным образом внутренних стен. Теперь же начнется менее привычная и более ответственная работа вперемежку с камнем. Возможна ли при этом спешность кладки. С нетерпением ожидаем Ваших вестей об экспертизе Белелюбского над камнем. Это была бы большая милость судьбы, если бы после благоприятного отзыва его и камень найден Вашей экспедицией однородным, и [выемка] его в [цифрах], которые даст Р.И-ч, пошла настолько быстро, что к июлю доставили его нам хотя бы для одной пока стены, и доставка его не встретила препятствий. Очень уж много этих условий, так что трудно верится их сочетанию.

Экзамены в Университете и Консерватории так распределяю, чтобы, если Вам угодно будет, сопутствовать Вам в Керчь и в апреле и в мае.

Дипломы развозит Иезбера. Очень тронуты ими все члены Комитета, особенно Поленов и Васнецов, приславший сердечное письмо². Поленов говорит, чтобы звали его "на работу", когда настанет для нее время. Обещает служить Музею и Васнецов. Кондратьев приезжал советоваться, какую лучше раму сделать ему для диплома -- плюшевую, бронзовую или деревянную -- золоченую. Сергей Морозов присылал своего доктора спросить, как одеться ему для расписки у Великого Князя. Тронут получением "такого великолепного документа" Колесников.

Когда Вы пожалуете сюда? Мы каждый день ожидаем Вас.

127. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

7 марта 1900, Петербург

Завтра среда надеюсь быть Славянский базар

Нечаев-Мальцов

128. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8-го марта

8 марта 1900, Москва

Очень радуемся Вашему приезду. Как раз на 2 часа ныне назначено заседание Строительной комиссии, которое, наконец, надеюсь, состоится же. Не знаю, за лекциями могу ли я быть у Вас после 12-ти; но, пожалуйста, приезжайте в заседание, имеющее быть в зале Совета (старое здание). Нам Ваше воздействие необходимо. А то наша энергия, должно быть, с весенним снегом, тает. Сейчас распоряжусь о приглашении Вас в заседание.

129. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 марта

11 марта 1900, Москва

Лист очень сожалеет, что болезнь в его доме лишила его возможности принять участие в Вашей экспедиции на Урал. Вот что, между прочим, пишет он мне по поводу последней: "Г[осподину] Закандину мною уже раньше даны все указания относительно образцов и прочего, так что все уже заготовлено и ожидает лишь прибытия экспедиции. Что касается цен, то я выставил г. Закандину на вид, что только самые крайние цены могут привести к заключению условия на поставку камня. Он в этом столь заинтересован, что дал слово употребить все усилия, чтобы г. Быховский пошел на всякую доступную уступку. Впрочем, не мешало бы пригласить г. Быховского сюда в Москву. Здесь-то мы уже поторговались бы с ним насчет всех его цветных сортов. Итак, решая окончательно всё по поводу белого мрамора, экспедиция может лишь выбрать подходящие цветные сорта, а о ценах поторговаться здесь в Москве"¹. Нового эти слова Георга Листа Вам, конечно, не дадут ничего, так как все вопросы и задачи экспедиции Вами всесторонне уже предрешены, но сообщаю их как мысль "сведующего" лица, близкого делу красоты и монументальности Музея.

Вчера в Университете мне пришлось видеть несколько лиц, получивших дипломы Комитета: все в восторге от художественной их формы и собирались ехать к Вам сердечно Вас благодарить. Некоторые советовались, как и Кондратьев, насчет рамы. Перед отъездом у Вас ныне будет, конечно, [масса?] деловых визитов. Часу во 2-м освобожусь и заеду к Вам, но на вокзал явлюсь непременно.

130. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

16 марта 1900, Златоуст

Буду субботу вечером Кончил Надеюсь вас видеть воскресенье Славянский базар

Нечаев-Мальцов

131. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 марта

19 марта 1900, Москва

С восторгом, по случаю благополучного возвращения Вашего с далекого и в эту пору года негостеприимного Урала, поджидал я вчера подходившего поезда; но было велико мое разочарование, когда я увидел Вас выходящим из вагона. Вы были так утомлены и имели такой измученный вид, каким я никогда не встречал Вас после путешествий. Вы не имели такого вида и после сплошного переезда из Египта три года тому назад¹. Поэтому я только поклоном встретил Вас, не считая возможным утомлять Вас разговорами, тем более, что выехал на встречу и Дмитрий Степанович², который всецело и завладел Вами.

Роман Иванович сказал мне, что Вы ожидаете меня ныне утром. Да то же я знаю и из Вашей любезной телеграммы. Получение последней наполнило меня и Листа неописуемой радостью: телеграмма решала коренной вопрос о камне, так неотвязно всех нас в последнее время занимавший. Лист меня спросил письмом: "Испытываю чувство полного счастья, что дело решено и настал день, в который положено начало великолепнейшему фасаду в России. Еще раз от души благодарю Вас за это известие. Но как отпраздновать это событие? Не найдете ли Вы возможным устроить так, чтобы мы все могли отобедать у меня в понедельник?"³ и т.д. До Вашего решения я пока ничего не отвечал ему. Ожидаю Ваших указаний, да он, по письму, и сам собирается ныне быть у Вас.

Без Вас здесь я прочитал объявление в "Московских ведомостях" насчет Закандина⁴. Чем вызвано было управление Московско-Воронежской железной дороги прибегнуть к этой необычной мере? Не сделал ли он по службе какого-нибудь неблаговидного дела? Ведь так поступают только с очень вредными людьми. Какую роль будет играть Закандин в нашем или, точнее, Вашем каменном деле? Ввиду этого спешу препроводить Вам это странное объявление.

К 12 часам буду у Вас; но, вероятно, [тогда?] будет много посетителей -и потому спешу сообщить Вам первые вести, пока Вы еще одни и свободны.

132. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

20 марта

20 марта 1900, Москва

Вчера В.К.Истомина я застал дома и долго беседовал с ним. Несмотря на болезненное состояние, удерживающее его несколько дней в квартире, он в разговоре о Музее и о Вашем участии в деле его созидания, принявшего такие грандиозные формы, воодушевился. По его словам, Вы созидаете себе этим Музеем такой памятник, который переживет в истории всю Вашу остальную деятельность, как ни велика она по размерам и как ни важна она для развития отечественной промышленности. Он завидовал и Вам и мне в том, что у нас "деятельность по душе", чего судьба никогда не посылала ему в жизни, постоянно принуждая к работе, лишь обеспечивающей его многочисленную семью. И в доказательство, что счастье в жизни и лучшая доля заключается в обладании любимым делом, в "деле по душе", которому можешь отдаться, он привел выдержку из письма к нему гр. Л.Н.Толстого, говорившего то же самое¹. "Я смотрю, -- продолжал он, -- на этот Музей, любуюсь этим необыкновенным делом, которое считаю просто каким-то чудом. Можно ли было думать о нынешнем его успехе по скромному началу несколько лет тому назад?" Я ответил ему, что и сам смотрю на это счастье без двойника {Т.е., не имеющее себе равных.} как на какой-то сон и лишь боюсь в душе, чтобы оно, тоже как сон, не покинуло Музей раньше его окончания. А пока он является общим любимцем, баловнем и предметом больших восторгов одних и зависти других.

По вопросу об уменьшении тарифа за провоз камня с Урала до ¹/₂₀₀ коп. за пуд[оверсту (ок. 2,86 руб. за провоз 1 тонны на 1000 км)] он обещал доложить ныне Великому Князю; надеется, что Великий Князь будет ходатайствовать. Но завтра он советует явиться к Его Высочеству и мне для более точного изложения вопроса. "Я-де лишь предупрежу Великого Князя, а подробности дела лучше всегда докладывать тому, кто стоит у самого дела". Мотивы ходатайства могут быть в бумаге Великого Князя оба: 1) обычный от Комитета Музея и 2) более широкий от лица московского генерал-губернатора -- поднятие местного производства на Урале созданием рынка для камня в Москве.

Привезите, пожалуйста, цветные камни завтра к Великому Князю. Диплом Ваш он подписал.

Обед у Листа в 6 часов: быть во фраках или сюртуках? В чем будете Вы?

133. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 марта

21 марта 1900, Москва

Обеденная беседа и затем концерт мандолинистов у Листа вчера лишили меня случая передать Вам желание кн. Юсупова, нельзя ли было бы устроить заседание Комитета на Страстной неделе, когда он с княгиней Зинаидой Николаевной надеются быть в Москве. Это желание он высказал мне в минувший четверг¹ у Великого Князя, когда он отправлял свое дежурство. Я ответил ему, что передам его слова Вам. Без Вас мы не собираемся Комитетом и потому и теперь не отступим от установившегося обычая; заседание на Страстной будет возможно только в том случае, если Вы приедете к тому времени в Москву. Приезд Государя и двора на Страстную и Святую² сюда не удержит ли Вас, как несущего высшее придворное звание, от поездки в Париж до Пасхи? Ах, как мы все были бы рады перемене Вашего маршрута!

Великий Князь будет очень заинтересован и белым мрамором, и цветными камнями. Если будет принят мой доклад о тарифе, то я осмелился бы, показывая цветные камни Его Высочеству, высказать мысль, что переплату на провозе лучше употребить на приобретение и обработку цветного мрамора для колонн лестницы и Центрального зала. Эта перспектива цветных каменных колонн внутри Музея, я почему-то верую, увлечет фантазию Великого Князя; это грандиозное украшение лестницы, занимавшей 12 марта 1898 г. и Государя, что слышал тогда и Великий Князь, и такое фундаментальное расчленение монолитами "Зала славы"³ настолько заинтересуют Его Высочество, что он здесь, в Москве, будет говорить о Музее с Императором и скажет об этих мраморах. Разрешите, глубокоуважаемый Юрий Степанович, показать мне Ваш ящик с цветными плитками Его Высочеству, а лучше, раз будет у Вас ныне разговор о стиле Центрального зала, сами ознакомьте его с этими прекрасными образцами. Увидевши их, Великий Князь, я почему-то верю, без труда согласится ходатайствовать о понижении провозного тарифа и на весь остальной камень. Привезите, пожалуйста, Ваш ящик.

134. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

21 (?) марта 1900, Москва

В[еликий] К[нязь] примет нас завтра, середа, в 11 ч. утра.

135. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23 марта

23 марта 1900, Москва

Как прекрасно вчера был настроен Великий Князь. Очевидно, Истомин разговором о блистательных результатах Вашей экспедиции, об этих 400 000 пудов [6,55 тыс. тонн] белого мрамора и монолитных цветных колоннах предрасположил Великого Князя. С какою легкостию и предупредительностию он изъявил согласие на ходатайство о тарифе и снятии пошлины по нашим фундаментальным статьям -- камня и метлахской плиты. На последней мы выигрываем, как говорил мне Р[оман] И[ванови]ч, тысяч 20 руб., так как площадь у него в смете определена в 2000 кв. саж. [9104,5 кв. м] и пошлина -- 10 руб. за кв. саж. Скидка тарифа за провоз с Урала даст или 18 000 р., если цена, в случае удержания прежней провозной платы, определилась бы в 50 коп. за пуд или 9 000 руб., при понижении цены до 45 коп., как Вы предполагали установить.

Кто даст знать в Златоуст о решении Его Высочества? Вчера хотел быть у Вас Лист за советом, не нужно ли ему сейчас же вызвать Быховского в Москву -- для скорейшего установления и способов и срока работ по ломке камня.

Ведь вот что значит дурной характер Баринова: не рассорься он с Листом из-за соседнего с Вашим [дома] в Петербурге, теперь был бы с хлебом; Лист порекомендовал бы его в штейгеры {горный мастер (нем. Steiger).} или в брухмейстеры {ломщик камня (нем. Bruchmeister).} Быховскому, и он работал бы там целых 2 года. Вчера он просил у меня ходатайства за него в этом деле, "большом деле", как он сказал; но что могу я тут сделать в вопросе для меня темном?

Ныне надеюсь улучить часик (у нас в Румянцевском музее идет очищение картинной галереи; картины снимают и сносят вниз по случаю ломки полов и потолков¹), чтобы явиться к Вам перед Вашим отъездом.

Вы сомневались насчет того, существуют ли степени знака отличия Красного Креста. Из прилагаемой при сем вырезки Вы убедитесь, что есть знак 2-й степени. Его я видал много раз. Ваш крест совсем другой по размеру и не имеет серебряного фона; на 2-й же ст[епени] -- крестик небольшой и весь знак миниатюрный. Вашей формы я не встречал нигде. Очевидно, он жалуется Государыней² лишь в особых случаях.

136. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

26 марта

26 марта 1900, Москва

Одолевают меня газетные репортеры расспросами о результатах Вашей поездки на Урал. А долговязый Никольский до того насел на меня в послеобеденное время, когда человек бывает обыкновенно в более благостном настроении, что я кое-какие подробности и сообщил было ему. Но на утро я раздумал и послал сказать, чтобы он воздержался от печатания; раньше Вашего доклада Комитету оглашение успехов пребывания экспедиции на Урале было бы неудобно. За Никольским явился из "Московских ведомостей" Лукин. Хотя он по знакомству с Р[оманом] И[ванови]чем и совершенно в курсе дела и потому мог бы сообщить все интересные сведения, но как умный человек он понял, что по напечатании в газетах доклад Комитету потеряет характер новизны. После беседы со мною он ограничился в сегодняшнем No лишь прилагаемым при сем кратким и совершенно глухим [резюме]¹.

Граф Игнатьев, Ваш приятель, сказал мне, что бал у Великого Князя в присутствии Их Величеств назначается для весьма ограниченного числа лиц. По городским слухам, в Москве между чающими иметь приглашения заметны сильная ажитация {От фр. волнение.} и гадания: "Любит -- не любит? пришлют -- не пришлют?" Стало ли [известно] в управлении гр. Менгдена (ведь он будет рассылать приглашения на бал?), что Вы на праздниках будете здесь? Надобно думать, что рассылка начнется уже по прибытии Их Величеств в Москву, следовательно, когда Вы будете уже здесь.

Вчера одна из московских дам обратилась ко мне с просьбою о карте для приезда в Кремлевский дворец на выходы Их Величеств²; их, как говорят, будет три: в Вербное воскресенье, в Светлую ночь и на 2-й день Пасхи³. По высокому положению отца она имеет с давних пор приезд ко двору Их Величеств и лично известна и Великому Князю и Великой Княгине; но по замужеству она ниже V и VI кл[асса], а дамы служащих лиц приглашаются только с IV кл[асса] включительно⁴. Нельзя ли, говорят, узнать, не будут ли рассылать приглашения московским дворянам и не состоящим в генеральских чинах? Сильный в придворной практике столько же, сколько в темной для меня науке цифр и чисел, я изложил этот дамский вопрос Истомину и просил у него помощи.

Вчера я виделся с Нагаткиным: он удивлен Вашей энергией и самопожертвованием, проявленными в эту поездку на Урал. "Много ли, -- говорил он,-- найдется лиц его положения, чтобы убивать на дело Музея столько сил и времени? Мы, люди практической жизни, особенно понимаем значение такой затраты. Ведь богатому человеку гораздо легче помочь делу материально, а тут Юрий Степанович вкладывает душу, силы, покой".

137. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30-го марта

30 марта 1900, Москва

Сейчас привез мне Лист телеграмму Быховского из Уфы с известием, что он будет здесь в субботу утром, из чего Лист заключает, что он приедет не Сибирским поездом, а с тем, который придет вечером в пятницу. По известиям, полученным Листом раньше, на Урале разведочная работа после Вашего отъезда закипела. Производится горным инженером нивелировка и буравление алмазным прибором. Данные утешительны, и их привезет с собою Быховский.

Переговаривал по телефону с Клейном о результате его представления Великому Князю по вопросу о модели Музея, В[еликий] К[нязь] сказал, что Государь будет обозревать модель и что Клейну за три дня дано будет знать о том, чтобы он мог ее перевезти и поставить у Великого ли Князя или в Кремлевском дворце. Клейну хочется иметь больше трех дней, и по этому поводу он хочет говорить с Истоминым. Но нужно ли осложнять вопрос? Лучше бы усилить работу по сборке модели, работая днем и подольше ночью. Главное здесь в том, чтобы Государь соизволил осмотреть модель и тем проявить еще больший интерес к Музею.

Как Вы находите, Юрий Степанович, не было ли бы целесообразным разложить рядом с моделью и образец облицовочного мрамора, показанный Великому Князю, и цветные плитки? Вам, конечно, придется быть при обозрении модели Его Величеством -- и тогда бы Вы сами доложили бы об этих камнях, тем более, что Государь на закладке Вас спрашивал, где Вы будете добывать камень. Тогда Вы высказали намерение снарядить экспедицию из геологов на Урал. Дальнейшие обстоятельства, созданные нам коломенским камнем, оправдали ныне тогдашние Ваши предположения. Уральские камни теперь здесь, и они будут покрывать стены Музея снаружи и служить украшению его внутри.

И для вопроса о модели Ваше присутствие здесь необходимо. Привыкши жить предчувствиями, почему-то я думаю, что осмотр модели состоится, и состоится по миновании Высочайших выходов и после бала у Великого Князя.

До Вашего приезда, ожидаемого Листом, Клейном и мною -- в субботу!

138. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30-го марта

30 марта 1900, Москва

Еще один из наших сочленов по Комитету скончался и притом такой, который принимал живейшее участие в нашем деле, пришедши на помощь ему в самом начале предприятия. Скончалась в Лозанне Марья Семеновна Скребицкая, член-учредитель Комитета. По месту жительства она петербургская, и потому погребена она будет в Петербурге. Дочь генерал-адъютанта Юрьевича, воспитателя Александра II, она, по первому замужеству Красовская (муж ее был профессор Инженерной академии и автор первого русского большого сочинения по гражданской архитектуре, впоследствии начальник Московского округа путей сообщения)¹ -- одна из самых первых наших сочленов избрала в Музее зал (Праксителя, стоимостью в 21 000 руб.) в память своего отца, невзирая на противодействие своего старшего сына, блистательного гвардейца, сделавшего по этому случаю матери тяжелую сцену. Памятуя об этой услуге в минуту, когда дело Музея только начиналось, когда будущность его была полна неизвестности, я решаюсь просить Вас, глубокочтимый Юрий Степанович, о металлическом венке на гроб усопшей. Как прикажете -- отсюда ли послать его или Вы будете добры поручить Вашему человеку заказать его в Петербурге? Венок можно бы оставить в квартире Марьи Семеновны -- на Литейной, соб[ственный] д[ом] (No 60 или 62, рядом или через No с домом Обер-прокурора Св. Синода). Погребение будет на днях, но весьма вероятно, что и после Вашего выезда сюда. Ожидаю Вашего указания телеграфом -- посылать ли венок отсюда. На гробы А.Д.Мейна и Л.М.Муромцова возложены были венки стоимостью до 37 руб. с лентою и надписями. На случай, если бы Вы пожелали послать венок, позволяю приложить здесь проект надписи -- на одном конце ленты: "Марии Семеновне Скребицкой, своему члену-учредителю", на другом: "Комитет Музея изящных искусств Императора Александра III в Москве".

Заготовляю повестки на заседание Комитета: день впишем по Вашем прибытии. Москва оживляется начавшимся приездом Двора, а нас, не убравших снег из домов, полиция обязала, с 30 марта по 20 апреля, держать ворота на запоре.

139. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

30 марта 1900, Петербург

Уезжаю завтра пятницу венок Скребицкой ни заказать ни возложить не успею

Нечаев-Мальцов

140. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3-го апреля

3 апреля 1900, Москва

Как Ваше здоровье ныне? Прошел ли Вам даром церемониал вчерашнего Высочайшего выхода, заставивший Вас в такой холодный и непогожий день ходить в одном мундире и без шляпы по Кремлю?¹

Посылая Вам последнюю книжку "Русского вестника"², прошу Вас обратить внимание на интересную статью Георгиевского "В старой Москве. Великий пост и Пасха". Автор -- мой сослуживец по Румянцевскому музею, хранитель отделения рукописей и старопечатных книг, ученый духовного образования, человек очень серьезный и трудолюбивый³.

141. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 апреля

4 апреля 1900, Москва

В числе текущих дел нынешнего заседания Комитета нужно будет доложить вопрос о 2-м помощнике секретаря, взамен Романова, командируемого университетом на 2 года за границу. Не разрешите ли мне пригласить для этого дела сына И.К.Прове¹, большого любителя греческой и латинской нумизматики и собирателя классических древностей, молодого человека настолько увлеченного коллекторством, что он для своих собраний отделал и кабинет в помпейском стиле. Я имею отзывы о нем лучшие с разных сторон. Насколько я слышу, такое приглашение им было бы встречено как почет для него, оно будет несомненно приятно и Ивану Карловичу, весьма, говорят, патронирующему художественные и антикварные увлечения сына. Ныне я желал бы получить лишь поручение от Комитета озаботиться приисканием себе помощника и представить кандидата к следующему заседанию, так что я ныне не буду называть в заседании имя Прове-младшего.

Вопрос о мраморах так интересует не только членов Комитета, но и всю интеллигентную Москву, что на этих днях меня останавливали даже на улице для расспросов о том, где бы посмотреть эти мраморы, привезенные Вами с Урала. Сильное течение слухов о вывезенных Вами белом и цветных камнях пущено лицами, окружающими Великого Князя. Меня спрашивали и в канцелярии генерал-губернатора. Не будете ли Вы добры захватить с собою в заседание камни, доставленные Вам Быховским? Где ящик с другими Вашими камнями, -- возвратили ли его от Великой Княгини Р[оману] И[ванови]чу? За указаниями явлюсь к Вам еще перед заседанием. В Университете ожидают от Вас подробного рассказа о путешествии на Урал.

142. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

6-го апреля

6 апреля 1900, Москва

В.К.Истомин мне передал указания Его Высочества быть Вам, Роману Ивановичу и мне завтра в Кремлевском дворце к 2 ч. 30 мин. Государь будет обозревать модель Музея ровно в половине 3-го часа, одновременно с археологической коллекцией, подносимой для Русского музея Александра III в Петербурге. По просьбе Владимира Константиновича, я был в Кремле у генерала Гессе¹ сообщить ему об этом, так как он еще не знал времени обозрения нашей модели. Цветные мраморы и облицовочный белый мрамор Урала рекомендовано выложить вокруг модели и давать по вопросу уральских камней Его Величеству возможно подробные объяснения. Этот вопрос очень интересует Великого Князя -- и Истомин просит скорее доставить ходатайство Комитета об уменьшении тарифа за провоз. Теперь-де очень кстати послать эту бумагу министру финансов -- отказа-де не будет наверное. Буду писать бумагу ныне около ночи. Быть мне в мундире и с орденами², как при обычном представлении Государю. Протелефонируйте Клейну о времени прибытия во дворец завтра, пожалуйста.

143. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12-го апреля

12 апреля 1900, Москва

От М.П.Степанова получено письмо с вопросом, что отвечать Его Высочеству на новое предложение из Равенны приобрести известные Вам копии с тамошних мозаик. В письме говорится, что г. Рануцци умер и что ведение этого дела наследниками археолога Lanciani, автора копий, передано другому лицу. У нас есть на покупку равеннских копий только 1500 руб., пожертвованных гр. Орловым-Давыдовым. А просят 20 000 фр. Я давеча, у Великого Князя, заговорил было с Мих[аилом] Абр[амовичем] Морозовым о 5000 фр., сказавши, что остальную сумму стану в эти дни собирать, кто что даст, у других членов Комитета. Но джентльмен¹ понес чепуху о раскладке нужной суммы между членами-- "жертвователями" Комитета и о том, что он тогда свою долю внесет сполна. С тем он и умчался от меня подальше. Пойду сейчас на одну из Мещанских: не выгорит ли там². Там у меня более надежды. Если бы добыть 20 000 фр., ответить генералу Степанову было бы легко и приятно. В мае, чтобы не обманули в количестве листов, особенно теперь, когда Рануцци уже нет в живых, я съездил бы в Равенну для приема покупки сам, тем охотнее это сделал бы я, что в Равенне я не бывал³.

144. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

22 апреля 1900

22 апреля 1900, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович, Мне бы очень нужно бы было Вас видеть.

Ваш Нечаев-Мальцов

145. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 апреля

29 апреля 1900, Москва

Пишу Вам, испытывая сильнейшую зубную боль, не уснувши всю ночь ни на минуту, и потому усерднейше прошу заранее на это бессвязное письмо взглянуть благосклонно. Дар Колесникова Государем принят благосклонно, Великий Князь поручил написать от его имени рескрипт ему, который вчера и был распубликован в газетах¹. У Колесникова от такой чести "ушки на макушки": он был вчера в заседании Строительной комиссии, -- так и сияет.

Но не сиял там вчера Ром[ан] И[ванови]ч, не зная как заставить Брусова прислать рабочих. Он усерднейше просит Вашего содействия, так как Брусов не отвечает на его письма. Медлительность Брусова задерживает кладчиков Александрова, который своевременно выслал на работы 80 человек. Комиссия, прося меня донести Вам о Брусове, с своей стороны ныне отправит ему бумагу о немедленном начатии работ по цоколю. Но, конечно, Ваш телефон подействует на него внушительнее всяких наших бумаг к нему.

Зачем Вы беспокоились столь спешною высылкою книжки "Русского вестника", одна пересылка которой, при такой необыкновенной упаковке (оно послано закрытым конвертом, как письмо, и оплачено марками на 3 руб. 50 коп.!!!) стоила вдвое, даже более чем вдвое, самой книги? No "Русского вестника" приобретается всего за 1 ¹/₂ руб. Посылка в открытом конверте стоила бы 10--15 коп., не больше. Появление книги с таким количеством марок произвело в нашем доме настоящую сенсацию, а дети, выпросивши себе этот конверт, пустили его в лотерею -- и ликованию получившего не было границ.

Положение Веневитинова остается без перемен². Временное управление Рум[янцевским] музеем министр³ поручил мне. Вчера в музее говорили, что выставляет свою кандидатуру на место директора П.В.Жуковский. Между чинами полное уныние, так как незнание им жизни и служебной практики всем хорошо известно. Министерство жаловалось [за] частые и продолжительные отъезды в деревню и за границу на М.А.Веневитинова, постоянно к тому же болевшего ногами, но Веневитинов и ученый, и прекрасный библиограф и библиофил, и человек русского образования, Павел же Васильевич -- милейший мечтатель немецкой закваски и русской жизни не ведает.

146. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2-го мая

2 мая 1900, Москва

Брусовская неисправность в высылке рабочих все продолжается, и Клейн в большом возбуждении, которое делит и Демосфенов, заводящий речь о том, не отдать ли и облицовку цоколя Листу. После написанного мною недавно, я ожидаю Ваших известий и решительных указаний. Ныне я был на стройке, там не только Рерберг, но и десятники ругают Брусова, задерживающего кладку стен.

В Комитет поступило извещение чрез Министерство иностранных дел о даре слепков с Эрехтейона, со всех его архитектурных деталей: колонна, фриз, карниз, угол портика кариатид, украшения двери с северного портика и пр., -- приносимом Музею греческим королевским правительством. Кладь идет через Одессу. Мин[истерст]ву ин[остранных] дел доносит о том греческий поверенный в делах, живущий в Петербурге. На докладе о том Великий Князь высказал мысль, что необходимо достойным образом отблагодарить Королеву эллинов Ольгу Константиновну. После мы виделись с Романом Ивановичем, говорили об этом. Я попросил его, не склонит ли он Шелапутина¹, устраивающего у нас зал Лисиппа, на желание о присвоении этому залу имени Королевы эллинов. В прошлое воскресенье была закладка Шелапутинской гимназии², утром Клейн переговорил с ним об этом у себя на дому: тот согласился без всякого труда, раз это в целях Комитета. Теперь это дело улажено. Можно будет доложить Комитету, который Вы, может быть, соберете в ближайший приезд. Мы будем просить Вас вручить письмо Его Высочества к Королеве эллинов греческому поверенному в Петербурге или соответственному отделению Министерства иностранных дел.

Дрезденский художник Ernst Simonson-Castelli предложил Великому Князю для нашего Музея в дар картину "Него und Leander", в 3 метра высоты. Его Высочество, зная, что у нас не будет, на наших глазах, картинной галереи, направил картину в Румянцевский музей, имеющий отделение иностранной живописи. Там она к месту³. Художник Linde⁴, русский немец, учившейся у Simonson-Castelli в Дрездене, говорит, что дарителю приятно было бы получить от русского правительства какую-либо медаль или орден, если медаль, то с надписью "За трудолюбие и искусство". Что же? В этом отказ едва ли возможен. На любезность, стоившую художнику к тому же огромной затраты труда, положенного на такую большую картину, необходимо ответить достойно.

Прислал письмо Быховский Демосфенову, будто бы очень много обещающее. Разведки дали превосходные результаты. Он смело говорит о мраморных монолитах. Проба показала толщу мрамора в 10 сажень [21,336 м] (? так ли я понял? что-то говорилось о [пробел в рукописи] в 10 сажень).

147. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 мая

11 мая 1900, Москва

Не писал Вам долго потому, что в эти дни был у меня один докторский диспут, казанского приват-доцента Айналова¹, написавшего хорошую книгу об эллинистических основах византийского искусства, и заболел я воспалением челюсти. Для излечения ее вынули здоровый зуб, и забавлялись врачи сверлением себе, должно быть, в удовольствие, а мне на большую боль, продолжающуюся и доселе.

Вчера я был на стройке, идущей теперь полным ходом. Брусовские рабочие куют гранит по обеим продольным сторонам здания, но камней у них мало, что-то около 35, с которыми они прикончат скоро. Запоздалость в доставке материала десятник объясняет неприятием больших грузов Николаевской железной дорогой² по случаю пребывания Их Величеств в Москве. Большой присылки ожидают в непродолжительном времени. Кирпичная кладка идет по заднему фасаду, где обе стены подняты на 6 аршин [ок. 427 см] и в Центральном зале, стены которого выложены на аршин. Старательный Рерберг на работах каждый день, как только позволяют ему экзамены в Инженерном училище, где он состоит преподавателем. С 15 мая он переселяется на Колымажный двор, совсем устраиваясь в конторе. Это в нашем деле золотой человек: всегда на месте, всегда погружен в письменную отчетность и постоянно бегает на кладку следить за десятниками и рабочими. С.И.Щегляев прислал мне, согласно Вашему письму к нему от 4 с[его] м[есяца], 900 рублей для доставления в Строительную комиссию на жалованье 2-му технику. Завтра я их вношу казначею для препровождения при моей бумаге в Комиссию.

Был здесь проездом Н.П.Боголепов и предложил мне директорство в Румянцевском музее, узнавши, что мы простроим наш Музей 5--6 лет. Это назначение, если ему суждено состояться, увеличит мое содержание на 2000 рублей³ сравнительно с должностью хранителя, несомою мною 18 лет в этом музее, а это большое дело. Работа директорская по этому учреждению мне близко известна, так как я нес ее 4 года при болезненном и престарелом В.А.Дашкове⁴. Бедное это учреждение, за которым добрейший, любезный Василий Андреевич совсем не следил, бывая 2--3 раза в год, а то так и того меньше, а мошенник смотритель и казначей, он же и секретарь, поганец-французишка, 36 лет обкрадывал музей систематически⁵. 150 т[ысяч] руб. процентов с Румянцевского капитала разносились им по разным статьям расхода -- а на деле эта сумма исчезала без следа в музее. Каждый год 5000 рублей пропадали для Румянцевских коллекций, которые не обогатились и на рубль серебром за все время существования музея в Москве. Выводились ежегодные "ремонты" в отчетах, а здание дошло до такого обветшания, что повалились потолки в залах и крыши, а печи перешли всякую давность. Слава Богу, воришка удален. Теперь ведется большой, коренной ремонт зданий. Ожидает своей очереди Румянцевский или, точнее, Пашковский сад; из этой красивой горки Бог знает, что сделали.

Когда Вы пожалуете в Москву? После 20-го я буду в Петербурге по Румянцевскому музею.

148. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

18 мая

18 мая 1900, Москва

После зубной боли и лечения в хирургической клинике возвращаюсь к делам. Слух о первой партии уральского белого мрамора, которая должна прибыть к нам в июне, начинает занимать Москву. Третьего дня очень интересовался этим вопросом Д.А.Хомяков; ныне был у меня за справками по делу о камне и первых образцах его долговязый Никольский, чтобы пустить известие о том в печать. Я поудержал его прыть, сказавши, что хотя и обещают нам с Урала отправить 4 вагона в первых числах июня, но для него лучше будет подождать с опубликованием этих известий. А как только камень придет, он может осмотреть его у Листа в Грузинах¹ и писать, что хочет. Слышно, что камнем Вашим интересуется какое-то американское общество, предпринимающее в Москве большую постройку. Только правда ли, что Быховский в начале июня отправляет первую партию в Москву? Что-то я слышал, но не понял о желании его получить деньжонок от Строительной комиссии на оплату привоза этой партии. Роман Иванович хотел доложить Вам об этом.

Получено письмо от М.П.Степанова насчет Румянцевского музея: Великий Князь отнесся "очень симпатично" к мысли министра и обещал не откладывая написать ему письмо². Степанов подчеркивает свое предположение, что письмо это уже и послано. Виделся я с П.В.Жуковским: и он, и Хомяков высказали мне самые горячие пожелания счастья на месте представителя³ в Румянцевском музее; вместе говорили, что нужно сделать для улучшения этого несчастного учреждения раньше всего. Оба, в один голос, поддерживают Вашу мысль о картине Иванова "Явление Спасителя народу"⁴. Надеюсь непременно быть у Вас. Боли мои поулеглись.

149. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

19 мая

19 мая 1900, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Очень рад, что Ваша зубная боль облегчилась. Надеюсь, что новые перспективы Вас радикально излечат.

Благодарю Вас за справки о "моих"¹, они едут сегодня, а я завтра на целые сутки во Владимир.

Не зайдете ли сегодня сюда около 7 ¹/₂ ч., мы бы пообедали вместе.

Ваш Нечаев-Мальцов

150. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 мая

19 мая 1900, Москва

Какой-то пациент в хирургической клинике Постникова и Сумарокова¹,-- должно быть, после болезненной операции, -- надел мое пальто и уехал, оставивши мне свое, новое и лучше моего, но такое узкое в плечах, что я вынужден был возвратиться домой без пальто. Теперь сижу дома и жду размена или, точнее, возвращения мне моей одежды. Да и щека у меня пухнет сверх ожидания. Простите, что я не в силах воспользоваться ныне Вашим любезным приглашением к обеду.

151. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 мая

24 мая 1900, Москва

По-видимому Великого Князя, если справедлив слух, что он возвратится 30-го, Вы не будете дожидаться¹. Ныне я должен быть на выпускной обедне и на выпускном акте дочери в Екатерининском институте². Церемония продолжится до 2-го часа. Сейчас добыл карету, чтобы честь честью транспортировать дочь на домашнее житье. Как быстро летит жизнь! Давно ли я маленькую девочку помещал в институт, а теперь приходится присутствовать при ее выпуске.

26-го я выезжаю в Петербург. Ныне постараюсь быть у Вас за указаниями на случай Вашего отъезда за границу.

152. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3 июня

3 июня 1900, Москва

Когда наступают для человека 60-е годы, с ним делается то же, что с ветшающим домом: тронешь одно, непременно скажется изъян и в другом. Сначала я был с болезненными ощущениями у врача носовых и горловых болезней, тот послал меня к хирургу, у которого я лечился около месяца; теперь хожу в глазную больницу, так как заболел у меня соседний глаз.

Из Петербурга я возвратился, пробывши там 6 дней и имевши там очень много хлопот. Министерство осталось очень недовольно покупкою дома Румянцевским музеем¹, требующего вместо 50 т[ысяч] руб., как было писано раньше, на ремонт, 78 т[ысяч] руб., как оказывается на деле. Николай Андреевич собрал целый совет -- из Анопова, директора департамента, вице-директора и начальника отделения². Уж они судили-судили, перекидывали вопрос о 28 т[ысячах] р. и так и сяк, придумывали разные комбинации, а больше H.A. бранился, упрекая музей за обман и легкомыслие в денежных расчетах. Когда он говорил неприятные вещи, я старался думать о Тарусе и об Оке, о деревне и красотах сельской природы, в соображении, что побранится и отстанет, деньги музею все-таки давши. Ан, нет: так я и отъехал ни с чем. Ни денег не дали нам, ни разрешения увеличить ссуду в банке, где дом граф[ини] Крейц был заложен. Обещали-де отремонтировать и перестроить дом за 50 т[ысяч] р. -- и делайте, как знаете. В этом смысле он настроил и министра: тот, со свойственным ему лаконизмом в речи, и разговаривать не стал на эту тему. Приехал я домой и таким решением привел музейскую коллегию в большое уныние: на 50 т[ысяч] р. сделаешь только ²/₃ задачи. С октября по данному обязательству музей должен сдавать квартиры и пользоваться доходом с дома. А какие тут доходы, когда раскрытый дом с разваливающимися стенами и изветшавшим фундаментом, с деревом во многих местах вместо кирпича и другими сюрпризами, представляет из себя наипечальнейшую картину? Между тем, надежные жильцы так и лезут к нам, разбирая квартиры по плану и прося о 3-летних контрактах. В смете забыли канализацию и водопровод, печи определили в 2 ¹/₂ т[ысячи] р., а на деле устройство отопления требует 8 т[ысяч] р.

Кладка нашего Музея идет успешно, стены заднего корпуса выше "Княжего двора", Центральный зал тоже быстро растет. Внешняя стена к дому Голицына кладется³. Завтра будет на кладке товарищ министра, проезжающий Москвою. Его этот Музей очень занимает. Он все твердит, нельзя ли сюда перенести из Румянцевского музея всю картинную галерею, чтобы из последнего сделать публичную библиотеку⁴.

Были ли Вы у Giraudon'a?⁵ Rue Bonaparte, рядом с Ecole des Beaux-Arts? {Ул. Бонапарта, рядом со Школой изящных искусств (фр.)} Но в Лондоне фотографии скульптур Парфенона будут, может быть, лучше.

153. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 июня

5 июня 1900, Москва

Только что я отправил первое письмо к Вам в Париж, сказавши, что Великий Князь не приезжал в Москву¹, как ближайшая же газета принесла известие о его возвращении. Ныне, к 11 часам, я отправился к нему с докладом, но там мне сказали, что в летнее время прием у Его Высочества начинается рано и что поэтому мне нужно быть завтра в 10-м] часу.

Ныне был на стройке Н.А.Зверев. Питая особенное расположение к созиданию нового Музея, он, несмотря на большой дождь, обошел все места кладки и поднимался на самый высокий пункт, откуда открывается очень широкий вид на Москву. Зверев в восторге от быстрого и солидного хода работ. При нем въехал целых обоз гранита, обеспечивающий дальнейший ход облицовки цоколя. Обошел он и все цокольные работы, каких ему во всем Министерстве народного просвещения и не приходилось и, конечно, не придется видеть. Заинтересовал его уральский мрамор. Рерберг показывал ему плитку, отшлифованную Листом до неузнаваемости отличить его от итальянского мрамора. Затем мы повели его смотреть большие образцы.

Слух о Вашем даре Музею этим камнем в Петербурге произвел такое сильное впечатление, что ко мне являлся архитектор музея Александра III в Петербурге² за расспросами об этом мраморе. Там, в отделении, посвященном памяти Александра III, предстоят большие декоративные работы, белый мрамор им будет нужен: вот они и наводят справки насчет "мрамора Нечаева-Мальцова". Я сказал что мог; сказанному архитектор дивился и намерен был доложить и Великому Князю Георгию Михайловичу, своему ближайшему начальнику, и Государю, уже вызывавшему Свиньина по этому вопросу.

Зверев говорил нам с Клейном, что репутация нового Музея в правительственных сферах очень высока и потому штаты ему будут даны хорошие без всякого затруднения и во всяком случае не менее, чем даны были Румянцевскому музею сначала, по перенесению его в Москву. Далеко еще до этих штатов, но дай Бог мне видеть Вас товарищем Августейшего председателя и Музея самого, как мы имеем великое счастье и высокую честь видеть Вас в этом звании в Комитете, подготовляющем Музей. Это новое просветительное учреждение подарили Вы и горячими симпатиями, и всех нас ослепившим увлечением Вашим в деле его поднятия на такую высоту, которая недоступна была нам и в [самых] грезах. Кому же, как не Вам, созидателю его величавой и вековечно-монументальной красоты, быть и кормчим в первый период плавания его "по житейскому морю"? На ²/₃ этот Музей стал Нечаево-Мальцовским, пусть же Нечаев-Мальцов, однажды явившийся в отечественной истории, и будет первым начальником и руководителем его начальных судеб, вместе с нашим царственным покровителем. Ах! как горячо я желаю видеть эти первые времена Музея!

154. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 июня

11 июня 1900, Таруса

Не зная, где догонит Вас настоящее письмо, посылаю его по парижскому Вашему адресу. Видеть Великого Князя мне не пришлось, потому что разболелся мой глаз -- и в этом виде являться не было возможности.

Едва только я приехал сюда, как Гадон¹ переслал мне, по поручению Его Высочества, письмо на его имя, присланное из Рима от некоего Sangiorgi, владетеля скульптурной мастерской, с предложением услуг по снабжению копиями лучших произведений античной пластики -- нашего Музея. Рекомендуя свое ателье, он перечисляет своих титулованных заказчиков, в том числе и Великого Князя Николая Михайловича. Отвечать на это письмо, с обращением "Monsieur G[rand] D[uc] Serge" {Господин В[еликий] К[нязь] Сергей (фр.).}, не стоит, так как и я получил такое же письмо. Если Вам придется в Риме как-нибудь быть в Palazzo Borghese {Палаццо Боргезе (ит.).}, то почему не посмотреть содержимое этой мастерской. Не думаю, что это именно тот исторический материал, который нам нужен.

Деньги, четыреста с чем-то франков за провоз афинских скульптур, Лионскому банку² уплачены; кладь из Одессы должна прийти, по уверению банка, приблизительно через неделю. Ящики будут размещены в коридорах "нового" Университета, по терминологии, уже теперь не имеющей значения.

Перед отъездом я походил по кладке Музея с Рербергом. Он уверен, что задняя часть здания будет выведена под крышу. Сейчас он разрабатывает вместе с подрядчиком на железные стропила и переплеты систему покрытия. Когда я спросил его, какое же будет покрытие на ближайшую зиму во 2-м этаже, когда стекло еще не заказано, он ответил, что пока можно будет защититься от снега и дождя тесом; стекло же поставится летом. Клейн говорит, что в задней части здания необходимо, по наведении потолков в 1-м этаже, сделать склад для новоприбывающих скульптур. Когда начнутся делаться чертежи деталей в натуральную величину, то, по его мнению, лучше делать их в тех больших помещениях, чем в теперешней чертежной, где становится тесно. Там же он рассчитывает поместить и модель Музея.

Как я завидую Вашему пребыванию и в Лувре, который даст Вам так много и идей, и материала для Персии, с его чудной моделью дворца Персеполиса (нам бы, конечно, в небольшом размере), и в Британском музее, который осветит Вам и Ассирию, и Парфенон. Трей советует приобрести для Парфенона все скульптуры и фриза, который потянется по стенам, как в Британском музее и Альбертинуме, и фронтона, колоссальные фрагменты которого займут место посредине зала, во всю его длину. Bruccian13 явятся к Вам, по желанию Вашему, и в Британский музей; их "Accademia delle Belle Arti" на Strand'e {"Академия изящных искусств" (ит.) на Стренде (англ.).}. Отливы их примерно добросовестны.

155. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 июня

11 июня 1900, Таруса

Глаз мой под влиянием лечения и в зелени тарусских лесов поправился. Приехал сюда посмотреть, что делается в музеях. Работы в нашем идут так ходко, что кирпича на площади уже нет. Пришлось принять Рербергу экстренные меры, чтобы заставить Якунчикова поставлять по 12 000 штук в день. Их и укладывают сейчас же. Рабочих приходится иметь 35-40 человек, чтобы протянуть сезон и вывести заднюю часть здания. Кладка здесь идет высоко, так что по заднему фасаду выложили уже и два карниза. Работы показывал мне Рерберг. Он надеется, идя таким тихим способом, все же к осени окончить всю кирпичную часть задней половины и приспособить квартиру под мастерскую¹. Гранит подвозят аккуратно, десятником Рерберг доволен, и работы идут безостановочно [по] обоим бокам здания. Внешняя стена аудитории уже выведена, и обширный вестибюль аудитории готов².

На этих днях производится после Листа опыт над образцом уральского мрамора также и Захаровым. Клейн думает, что Быховский выслал образец не из нижнего пласта, а из верхнего. Если это оправдается, то большой скоростью пошлют сюда другой камень непременно (?)³ из нижнего. Этот вопрос о степени доброкачественности распиленного и подвергнутого ковке камня решится на днях. Роман Иванович сильно подозревает здесь стратегический маневр со стороны Быховского и потому держит ухо востро. Спрашивал я его о Вашем адресе, но он его не знает.

Полагая, что Вы уже в Лондоне, удивляюсь Вашей научной энергии. В то время как весь мир стремится в Париж или живет мысленно в Китае⁴, Вы предаетесь в тиши музейских зал изучению ассирийской скульптуры. Как искренно я завидую Вам, глубокоуважаемый Юрий Степанович, в этой несравненной доле! С каким бы восторгом я снова и снова ходил бы возле крылатых "быко-человеков", тем более, что Британский музей не позволяет делать с них гипсовых слепков⁵. Вы ранее высказывали мысль заказать их слепить одного или парочку: но сумеют ли это и может ли быть надежда на получение точной копии? у Brucciani, вероятно, есть подходящие итальянцы, мастера этого дела.

Я получил письмо из Афин: и там живо интересуются вопросом о ходе дела нашего Музея и спрашивают, когда мы будем заказывать в тамошнем музее надгробные стелы.

Когда ожидать Вашего возвращения в Москву? Здесь очень жарко. Эту неделю я продержусь в Трехпрудном: послезавтра у нас заседание Строительной комиссии.

А ведь Вы были правы, говоря, что окон Румянцевскому музею в архивский сад не разрешат. Так и вышло.

156. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 июня

24 июня 1900, Москва

Приехавши вчера с 4-часовым поездом, я отправился на стройку и был очень счастлив найти там первые камни, прибывшие вчера же утром с железной дороги. Как только камень был привезен, Р[оману] И[ванови]чу дали знать по телефону, и он явился тотчас же. Камень так и блестит своей сахарной белизной, резко выделяясь из всех других строительных материалов, рассеянных на площади. Возка его продолжается и ныне, будет продолжаться и ближайшие дни. Ныне мы радовались прибытию этого горячо жданного гостя с Клейном. Он и Рерберг в восторге от крепости камня и от правильности форм нарезки. Видно, что работу ведет опытная рука инженера горного ведомства. Р.И-ч получил известие, что будут беспрепятственно получаться куски каких угодно размеров и что железнодорожная доставка, несмотря на военное время¹, не представляет никаких затруднений. Груз шел менее трех недель.

Радуются прибытию камня и Захаров и Лист, уже собирающиеся обрабатывать его оба пока в здании стройки, в подвалах.

К этой радости встречи частей беломраморной брони, которой оденется Музей, присоединилось и приятное известие о новой партии рабочих, присланной Брусовым. Теперь работы на цоколе пойдут с удвоенной скоростью. Вообще, чем дальше время и чем ближе входит молодой Брусов в дело после смерти отца, тем Клейн делается к нему милостивее. Бывало он только бранился с ним и поносил его заглазно, но теперь он изменил свой взгляд на него и уже собирается дать ему чертежи главного фасада, чего тот добивается давно и в чем ему Клейн намеренно отказывал, пока он не исполнит своего обязательства относительно боковых фасадов. Ныне я видел эту удвоенную работу наших "египтян": одни из них ковали гранит, другие волочили камни по легеньким круглякам, третьи поднимали их на стену. И какой выносливый и привычный народ к этой тяжелой работе тверские крестьяне! По острым как нож осколкам крепчайшего гранита они не только ходят босиком, но молодежь, парни 17--18 лет, босиком же и волокут по такой мостовой тяжелые куски этого камня!

Кладка заднего корпуса достигла своего зенита. Р.И-ч хлопочет о железном переплете покрытия, чтобы перевести кладчиков на своды и потолки подвального и 1-го этажей.

157. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

25 июня

1900 25 июня 1900, Москва

Покорнейше прошу Ваше превосходительство, если не встретится с Вашей стороны препятствий, собрать обыкновенное заседание Комитета завтра, четверг, известив меня об избранном часе.

Вам преданный Нечаев-Мальцов

158. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

4 июля 1900, Петербург

Завтра среда буду Москва желал бы вас видеть Славянском базаре

Нечаев-Мальцов

159. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21-го августа

21 августа 1900, Москва

Проходя вчера Антипьевским переулком на стройку, я ожидал встретить леса заднего фасада Музея -- и велико было мое удивление, когда я увидел перед собою всю кладку фасада свободною от этого покрова: и эта часть, и оба бока вплоть до начала облицовки стоят совсем готовые до крыши. Здание в сложенной из одного кирпича части является очень эффектным по своей монументальности, при этой удивительной простоте линий греческого стиля. Что же будет за грандиозное впечатление, когда, в свой черед, встанут мраморные стены боковых фасадов с этой игрой карнизов, полуколонн и барельефов! О главном фасаде с его целым лесом ионических колонн, с его беломраморной галереей и монументальным гранитным цоколем, в 1 ¹/₂ и даже более человеческих роста, воображение отказывается пока дать представление хотя приблизительное. Если простой и однообразный задний фасад во много раз, в действительности, превзошел своею импозантною формою мое о нем представление, то тем больше будет разницы между изящным и грандиозным и в идее главным фасадом и мечтами, какие можно о нем составить.

Ныне мы с Рербергом были на верхней точке кладки и оттуда смотрели на деревянную модель памятника Александра III, поставленную Померанцевым и Опекушиным. Ожидали там Великого Князя для обсуждения ориентировки статуи. С нашей высоты все было видно как на ладони, но с Волхонки, откуда и должна будет смотреть публика главным образом, виду очень мешает низенькая постройка с цветочным заведением д[ома] бывш. Воейковой. Так и хотелось бы срезать эту пипку прочь; мешать будет виду и угол Голицынского дома¹. Хорошо было бы купить и его², чтобы расширить здесь Волхонку в площадь. А то угол Воейковского дома заставляет каждого делать вдруг неприятный поворот налево, чтобы увидеть памятник.

Разговаривали мы с Рербергом о том, будет ли окончена облицовка стен гладью в два года. Если не будет остановки в камне, по мнению Рерберга, эта работа может быть сделана, 3-й год он полагает на главный фасад. За эти три года мало-помалу, он думает, заготовятся внутренние цветные колонны. Грешный человек, я не верю, чтобы в три года был окончен Музей. Уже из-за одной неудачи Липгарта мы потеряли год, следовательно, вместо обещанных Государю 5 лет должны простроиться 6. А там, смотришь, явятся новые помехи, так что трудно составить план действий³.

На днях ожидает Клейн Вашего приезда, Вы, говорят, будете в Петербурге как Александровский кавалер в день св. Александра Невского⁴. Этим пребыванием Вашим здесь воспользуемся, чтобы устроить заседание Строительной комиссии. Решить нужно вопрос о стекле для крыш. Железные стропила и фермы Бромлеи уже работают. Клейн и Рерберг думают прикрыть на зиму заднюю часть хотя тесом по железной конструкции. Ваши гипсы из Лондона посланы в 32-х ящиках.

160. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14-го сентября

14 сентября 1900, Москва

Как только приехал я 10-го числа, Роман Иванович рассказал мне о Вашем решении положить конец колебаниям "каменного вопроса". По его словам, пишется контракт ломки и доставки камня на Урале Листом, по Вашему поручению и заказу. Грешный человек, я давно думал, что дело кончится именно Вашим вчинательством¹, по обычаю твердым, властным и бесповоротным. Быховский, по своей мягкой, расплывчатой природе и по совершенному отсутствию у него познаний и материальных средств, мне казался плохим поставщиком мрамора для такого большого, с времен созидания храма Спасителя в Москве небывалого дела, как Ваш заказ для Музея. Мне какое-то внутреннее чутье говорило: "Юрий Степанович кончит тем, что сам явится [камнеломом] и сам станет перебрасывать мраморы Урала в Москву, как бы это ни было ему трудно". Течение дела и привело к тому. Наши сочлены по Комитету и лица посторонние, интересующиеся Музеем, узнав, что каменный вопрос вступил в настоящую фазу, говорят мне: "Ну, теперь мрамор у Музея будет наверное, спите спокойно... Нечаев-Мальцов не скоро берется за новое дело, а раз решил, он отступлений не знает". Или иное в том же роде. Р[оман] И[ванови]ч, как проект документа будет готов, собирается с другими к Вам в деревню. Очень завидую ему, не имея возможности принять участия в этой поездке. Лекции начинаются и в Университете, и в Консерватории, и на Женских курсах профессора Герье². На стройке работы идут ca[d]en[te?] {Замирая (ит.).}: неутомимы только египетские израильтяне {Из Ветхого Завета: израильтяне, находясь в рабстве у фараона, использовались на тяжелых строительных работах (Исход, 1:11, 14).}, вечно тукающие своими незамысловатыми орудиями по жесткому граниту. Они обещают окончить боковой цоколь, за исключением карниза, который сделан будет разве наполовину.

Написавши три странички этого письма, я пошел в Университет смотреть на афинскую кладь с гипсами и против квартиры Листа³ встретил Быховского. Бледный, худой, утомленный, он бранит себя, что не просил зимою Листа взять весь каменный вопрос. Он с готовностью передает каменоломню, а сам собирается разыскивать по Уралу цветные мраморы, чтобы после указывать их Листу. Он мне сказал, что Лист и Демосфенов выезжают 19-го числа к Вам. В добрый час!

Ваши 32 ящика с фризом Парфенона прибыли в здешнюю таможню.

161. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

20 сентября

20 сентября 1900, Москва

На днях ко мне приходил некто Краснов из Нижнего Новгорода узнать, может ли И.М.Рукавишников перевести на мое имя деньги Комитету Музея, за ним числящиеся. Я спросил, почему же Иван Михайлович не перешлет их через И.Ю.Шульца. Краснов замялся и начал говорить о его болезненном состоянии. В таком случае я изъявил готовность получить деньги (ок. 36 000 р.) для представления их Комитету. А третьего дня явился посланный и от Шульца с письмом¹, которым он просит уволить его от обязанностей казначея Комитета, мотивируя свой отказ болезненным его состоянием. На днях он пришлет бумагу об этом. Без Вашего указания я не мог назвать ему преемника. Кого бы Вы думали почтить званием казначея? Как отнеслись бы Вы, если бы предложить Колесникова? Из лиц коммерческого мира трудно указать другого. Ни Журавлев, ни Прове, ни Протопопов, ни Морозов² не примут на себя этих обязанностей? До Вашего приезда этот вопрос останется без всякого движения.

На Колымажном все затихает. Усердствуют только "египтяне". Работы Гука³ по прокладке сводов в подвальном и 1-м этажах бесшумны; кладка стен окончена, так что на будущей неделе и контора закрывается. Рерберг уже выехал. На площадь прибыло несколько больших камней с пометками Захарова и Листа. Рерберг сказывал, что коломенские камни скоро уберут; Рербергу удастся, может быть, их пристроить на Воробьевых горах, на стройке резервуара для водопровода.

Фотографии скульптур Парфенона, по Вашему указанию, я отдал Фишеру для наклейки на картон и заключения в папку. Они доставлены теперь в Университет в двух папках с надписью дарителя. Где фотографии, вывезенные Вами из Египта? Их придется также монтировать на картон и заключить в особые Вашего имени папки. Вы говорили, что это -- наиболее полное собрание фотографий египетских древностей, какое только существует⁴.

162. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

28-го сентября

28 сентября 1900, Петербург

Третьего дня я обедал в Москве у М.А.Коссиковской, сестры Веневитинова, и долго беседовал с этой любезной и гостеприимной хозяйкой. Ей хотелось создать для больного брата почетный выход, с каким-нибудь титулярным званием, из музея. Она с близкими родными остановилась на звании товарища почетного попечителя музея и с этою целью написала письма Великим Князьям Евгении Максимилиановне и Владимиру Александровичу. Я должен был явиться к Его Высочеству, как почетному попечителю Румянцевского музея, за выслушанием его мнения по этому вопросу. Уже и послал я в Царское село к г. Соловьеву¹ заявление о представлении, как получаю телеграмму о внезапней кончине Марьи Алексеевны. Утомленная уходом за нежно-любимым больным, она собиралась поехать отдохнуть в свою деревню на Волыни -- и вот куда она отправилась. С жизнию кончаются планы и расчеты. Теперь уже не время идти с докладом о маленьких честолюбивых, хотя и совершенно бескорыстных, мечтах. Дожидаюсь ближайшего поезда, чтобы поспеть на погребение. Не думали, расставаясь на днях после оживленной беседы о Вас и Вашем деле в созидании университетского Музея, когда Марья Алексеевна и ее дочь так сильно желали услышать рассказ о том, как увлекла Вас эта новая задача и как вошли своими долями другие пособники, после этой беседы, затянувшейся до 11 часов, не думали мы встретиться таким образом...C'est la vie! {Такова жизнь! (фр.).}

Приехал я сюда по запросу Государственного контроля по поводу убытков, нанесенных Архивом Румянцевскому музею закрытием окон дома Крейц в соседний сад. Дело разъяснилось личным разговором П.Л.Лобко²со мною: суровый на вид, он в сущности добрый человек.

В свободные часы гуляю по Эрмитажу и Публичной библиотеке, знакомясь с тем, что будет полезно ввести в наш будущий Музей.

Сколько везде, в кругах ученых и художников, расспросов о ходе работ: скоро ли, когда и т.д. Уральские мраморы здесь постоянный предмет расспросов. Вы, глубокоуважаемый Юрий Степанович, этим предприятием открываете русским людям беломраморную Россию. Пошли Господи Вам счастья в этом большом Вашем деле, которое не будет никак забыто историей.

163. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 октября

5 октября 1900, Москва

Последнее мое письмо было из Петербурга, куда я ездил по делу дома Крейц, для объяснения с Государственным контролем. Дело это уладилось, но вопрос о назначении Веневитинова товарищем Августейшего почетного попечителя Румянцевского музея, по случаю внезапной кончины его сестры, не мог получить движения, так как я вынужден был возвратиться сюда к ее погребению. Покойная, очевидно, была любима в придворной среде и в Царской Семье: так много высочайших телеграмм получено на этих днях и такие они большие и теплые по тону. Не будет поэтому ничего удивительного, если эта [мечта] близких родных больного исполнится именно в этой форме. Н.А.Зверев предлагает повышение более прямое и законное -- в почетные члены музея, с производством при отставке в тайные советники. Это-де все в [компетенции] музея и Министерства.

В мое отсутствие был у меня Клейн перед отъездом в Париж. Сейчас он там. На завершение работ в Музей ездит Рерберг неуклонно: как ни придешь на Колымажный, он все там. На днях прибыл туда Ваш лондонский груз в 32 ящика. Мы поместили его в бараке рабочих, покрытом железом, подостлавши под ящики бревна, чтобы воздух обвевал их и сырость земли не проникала к гипсам. Рерберг уверяет, что так они сохранятся невредимо до весны, когда он надеется сделать склад для гипсов в полуподвальном этаже, теперь уже покрытом.

Вчера видел Листа. Он сияет от удовольствия, что Вы все дело ломки уральского мрамора предоставили ему. Такое доверие он считает большим для себя отличием. Первыми опытами в новом деле он очень доволен, доволен и тем, что какой-то большой, даже первый каменолом в Польше уступил ему своего опытного Bruchmeister'a. С ним уже заключено условие -- и Лист считает это большим приобретением для дела. Два года, указанные ему Вами для доставления всего белого мрамора, ему представляются сроком совершенно достаточным. За это время он рассчитывает значительно продвинуть и обтеску камня здесь, в Москве. Вообще, настроение у него приподнятое, праздничное. Он выписывает из Америки несколько машин для обработки камня, хотя какой-то итальянец и предлагает ему прислать партию каменотесов в 50 человек.

164. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

7 октября 1900, Москва

7 октября 1900, Москва

Давно меня занимает результат ходатайства, написанного мною на Страстной от имени Великого Князя как председателя Комитета нашего Музея, о понижении железнодорожного тарифа до ¹/₂₀₀ коп. за версту с пуда [примерно 2,86 руб. за провоз 1 тонны груза на 1000 км] за провоз уральского мрамора. Бумага была отправлена в канцелярию генерал-губернатора к В.К.Истомину 7 апреля, в день нашего представления Государю, и помечена No 144. Текст ее был, судя по хранящейся в делах Комитета черновой, следующий: "Господину министру финансов. Состоящий под моим председательством Высочайше утвержденный Комитет по устройству в Москве Музея изящных искусств имени Императора Александра III, полагая особые попечения о монументальности сооружаемого здания, постановил приобрести для вырубки колонн и полуколонн по фасадам здания и для украшения Музея внутри пятьсот тысяч (500 000) пудов [8,19 тыс. тонн] белого и цветных мраморов на Урале, в Уфимской губернии. Ознакомившись лично с образцами уральского мрамора и находя полезным не только приобретение выше указанного количества сего камня для потребностей Музея изящных искусств имени Императора Александра III, но и распространение его в Москве, до сих пор с породами уральских камней совершенно не знакомой, имею честь просить Ваше высокопревосходительство о понижении, если бы это оказалось возможным, тарифа для провоза вышеозначенного груза по казенным железным дорогам с Урала до Москвы наполовину, именно в размере ¹/₂₀₀ коп. за версту с пуда. О последующем прошу Вас, милостивый государь, меня уведомить. Генерал-адъютант... ". Узнавши от Листа, что у него будет дело двигаться быстро и что он питает надежду выломать 400 тысяч пудов [6,55 тыс. тонн] белого мрамора в один год, чтобы приняться затем и за цветные мраморы, я задался мыслью навести справки о судьбе этой бумаги. А вчера и Демосфенов сообщил мне в Университете Ваше желание относительно того же предмета. Пошел я в канцелярию генерал-губернатора, но Истомина там не было. Обратился к одному из знакомых мне начальников отделений, г. Гжельскому, и изложил ему мою заботу. Он сказал мне, что помнит существование этой бумаги в канцелярии, но куда она пошла, не знает. Стали мы рыться в их разных "исходящих", нет нигде никакого следа. А по установившемуся у них порядку, наши комитетские бумаги, подписанные Великим Князем, канцелярия отправляет сама -- и мы не имеем обыкновенно никаких о том деле сведений, пока не получим решения по предмету ходатайства. Так должно было идти дело и на этот раз -- и лишь одно отсутствие ответа в течение 7г года и Ваш запрос вызвали у них справку. Был случай, что Великий Князь не сдал нашей бумаги. После, много времени спустя, мне сказали, что она осталась на его рабочем столе, затерявшись в других бумагах. Не случилось ли того же самого и с этим ходатайством? С 7-го числа, когда отправлена была наша бумага, до отъезда Их Величеств из Москвы время было горячее, недосужее: очень может быть, что бумагу нашу Великий Князь так и не подписал. Вскоре он уехал из Москвы, а Истомин заболел. Все свои соображения я ныне изложил в письме к Истомину, прося у него совета, не послать ли Его Высочеству новый экземпляр этого ходатайства за границу -- для подписи, с письмом к генералу Степанову и просьбой переслать его в Петербург министру финансов. По-видимому, это -- один исход.

Когда Вы будете проезжать Москвою?

Мы ныне схоронили застрелившегося Коссиковского. Он был меланхоликом и, по кончине матери, сошел с ума на мысли, что мать отравили. Застрелился в Окружном суде у прокурора¹.

165. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

10-го октября

10 октября 1900, Москва

Исходил все пути, разыскивая следы нашего ходатайства от 7-го апреля о скидке железнодорожной пошлины до ¹/₂₀₀ коп. с пудо-версты за уральский мрамор -- и нигде в генерал-губернаторской канцелярии не могли найти направления его от Великого Князя в Петербург. Надо думать, что оно осталось в столе Его Высочества. В Пасху оно не было подписано, а вслед за отъездом из Москвы Их Величеств и Великий Князь выехал за границу. Истомин опасно тогда заболел и тоже уехал из Москвы. По возвращении из-за границы Великий Князь поселился в Ильинском. Я советовался с Истоминым по вопросу, не послать ли новый экземпляр этой бумаги к Его Высочеству за границу для подписа; но он нашел этот путь неудобным. Великий Князь поехал отдохнуть -- и потому невозможно искать его в чужих краях с бумагой. Истомин говорит, что Комитет по сооружению памятника Александра III также нуждается в скидке пошлины на 40 т[ысяч] р. и решил ожидать возвращения Его Высочества. С приездом его, Истомин думает, нам надобно "повторить ходатайство". Это, конечно, и сделаем в первые же дни, но как остановить отправку мрамора с Урала на месяц-на два? Не прикажете ли посоветоваться по этому вопросу с Листом? Я говорил с Демосфеновым, который думает, что наломанного камня там теперь еще очень немного. Дело закипит, когда начнет его Лист. Необходимо будет просить Вашего содействия, чтобы последить за движением бумаги по Министерству финансов. Через месяц и министр воротится из Ялты¹. Времена теперь гораздо труднее для тарифных вопросов, чем в Пасху и около того времени. Не посоветуете ли включить в текст повторенного ходатайства указание на факт представления образцов уральских мраморов Государю и полного одобрения их Его Величеством? Ведь тогда Государь высказал мысли о желательности разработки этих копей. Этот мотив будет, конечно, очень важным для министра.

Здесь дожди и слякоть ужасные. Боюсь, как бы не попортить гипсы в бараках музейской стройки. Ящики помещены на подставках так, что они не касаются земли, но воздух сырой! А больше поместить эту кладь негде. Почему бы, однако, не спустить их в подвальный этаж? Ящики -- большие и не пройдут в это помещение. Завтра переговорю, с кем будет можно, на стройке.

166. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14 октября

14 октября 1900, Москва

Пославши последнее письмо к Вам, я написал Листу о неизвестности по поводу нашего ходатайства пред министром финансов и о предстоящем повторении того же ходатайства, прося его приостановить посылку камня с Урала -- впредь до извещения. Буду очень рад, если мое письмо пришло к нему вовремя, когда большого транспорта мрамора оттуда еще не послано.

Эти дни я сижу дома после операции: нужно было удалить атерому {Жировик (греч.).}, появившуюся за правым ухом лет 5 назад и в последнее время начавшую давать себя чувствовать. Впущенная значительная доза кокаина сделала то, что я только слушал процесс операции, отдававшийся лишь треском в соседнем ухе, но боли не чувствовалось при этом никакой. Зато на другой день от отравления кокаином я был совсем разбит; трудно было и дышать, ощущалось лихорадочное состояние и ломило грудную клетку и спину. Просидеть придется около недели, если не случится каких-либо осложнений.

Лекции на Высших женских курсах начались. Слушательниц там у меня в 40 раз больше, чем в Университете¹: 200-м студенткам приходится демонстрировать памятники искусств при помощи волшебного фонаря². Аудитория полна публики и темна; но ясные глазки студенток отлично разглядели в этих потемках, что мой ассистент, заведующий фонарем, студент, "очень не дурен собою, интересен". Вот уже и результаты курса по эстетике.

Насчет возвращения Клейна ничего не слышно; но судя по его планам, он должен возвратиться на днях. Погода здесь убийственная: тёмка, дождь, слякоть, холод. Сейчас 2 часа по полудни, а писать от темноты едва можно. Надеемся видеть Вас скоро в Москве.

167. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

14 октября 1900, Москва

Желал бы Вас видеть завтра воскресенье Славянском базаре около часу

Нечаев-Мальцов

168. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14-го октября

14 октября 1900, Москва

Только что окончил письмо к Вам и запечатал его, как подали мне Вашу телеграмму. Вы уже здесь, а я писал в Сторожево. К моему глубокому огорчению, я не могу выйти из дома, так как я должен сохранять свою головную повязку Не поставьте, Юрий Степанович, мне это в вину Вы сделаете мне большую честь, если в свободную минутку навестите меня. Я совсем здоров, только привязан к дому.

169. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19-го октября

19 октября 1900, Москва

Мне очень больно, что я лишен возможности принести Вам личную признательность за любезное Ваше внимание, которое меня вчера очень тронуло. Я был истинно польщен этим, неожиданным для меня, посещением Вашим и историко-филологического факультета. Эта форма выражения наилучших чувств ко мне и посильному моему деланию без речей, без шумихи, без беготни устроителей юбилеев¹, без репортерских услуг, форма искренняя и простая стала мне дорогою и такою останется навсегда в моем воспоминании. Только напрасно преувеличили Вы значение деятельности моей во вчерашних словах, которые угодно было Вам сказать при прощаньи. Вся моя сила в необыкновенном счастьи, приведшем меня к нескольким добрым людям, которые, по мере возможности, помогли осуществлению сначала скромной профессорской мечты. Но это счастье из необыкновенного стало фантастическим и поистине сказочным, когда к задуманному делу подошли Вы и поставили его на совершенно иной путь, путь монументальности и нечаянной красоты. С Вами началась новая эпоха всего предприятия, которое с тех пор стало предметом необычного внимания Государя и ожиданий Москвы и России, слух о Вашем, Нечаево-Мальцовском, Музее, понесся и по Западной Европе, как, между прочим, привез тому доказательство, совершенно неожиданное, из-за границы Роман Иванович. Ваши новые мероприятия, новые дары, новые перспективы в области красоты внутреннего убранства Музея -- все это только поднимает выше и выше дело, которому Вы дарите Вашу любовь, глубоко-серьезное увлечение и огромные материальные средства. При этом ли сказочном счастьи не мечтать, что наш милый, наш величавый красавец-Музей будет окончен столь же блистательно, как и был лучезарно-светло заложен 17 августа 1898 года? При таком ли счастьи иметь Вас в главе дела, не желать жить и работать для нашего общего любимца, вздымающегося на Колымажном дворе?

170. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

20 октября

20 октября 1900, Москва

В сегодняшнем No "Московских ведомостей" помещена статья редакции под заглавием "Александр III как покровитель наук и искусств", написанная по поводу последнего, только что появившегося, т[ома] "Древностей" Москов[ского] археол[огического] об[щест]ва¹. Здесь, в конце, говорится о принятии на себя научных и художественных симпатий почившего Государя его Державным Сыном и при том указывается на два художественных учреждения, которые заложил Николай II на вечную память о своем родителе. Одним из этих вековечных учреждений назван Музей, созидаемый на Колымажном. Очень милая статья и из Рима², так меня тронувшая, что потянуло меня туда с неудержимою силою. Там, на via Sistina, y Реймана сейчас так дивно хорошо, особенно при виде этой ужасной слякоти и мрака, которые нас окружают здесь.

Повязка на голове у меня движется спокойно; при нагнетании боли не чувствуется. Сейчас пойду к профессору Дьяконову³, который хотел мне ныне чалму снять, заменив ее платком. Когда бы угодно было Вам созвать Комитет? Денька через два я, кажется, буду в состоянии служить Вам. Телефоном меня вчера разыскивал Истомин; Вы, в последний раз, спросили меня, не писал ли он мне: нет ли какой-либо связи между этим? Пока для меня не ясно.

171. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21-го октября

21 октября 1900, Москва

Завтра прибывает в Москву тело Леонида Николаевича Сумбула, члена-учредителя Комитета Музея¹. Это был человек, относившийся к целям нашего учреждения с живейшим энтузиазмом. Молчальник от природы, он изменял себе в этом, когда при нем заходила речь об Музее. А раз после вечера у Вас он с Клейном проговорил в Александровском саду до белого утра. Роман Иванович диву дался этому юношескому увлечению 60-летнего энтузиаста. Не разрешите ли послать завтра с Трескиным металлический веночек, рублей в 30, от нашего Комитета? Его семейным этот знак внимания был бы очень дорог. Жду Вашего распоряжения. Черкните на карточке. Пришлось пригласить Комитет на завтрашнее заседание в Новое здание Университета, в профессорский зал.

172. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

22-го октября

22 октября 1900, Москва

Приношу Вам сердечнейшую признательность за указание послать венок на гроб Л.Н.Сумбула. Ваша карточка была мне подана, когда у меня сидел Трескин. Он любезно вызвался поехать на Петровку к Ноеву, выбрать венок, который он завтра, виноват, ныне и возложит вечером за всеночной. Я бы охотно поехал в церковь и сам, но в повязке на голове я больно уже страшен вздутыми щеками, а снять повязку я еще не решаюсь¹.

Вам доставят программу нынешнего заседания Комитета. Будьте добры карандашом пометить на поле -- важный вопрос, непростительно забытый мною; это -- дар слепков с архитектурных деталей Эрехтейона, присланный нам из Афин греческим правительством бесплатно. Это приобретение для нас тем значительнее, что слепки сделаны исключительно для нас, может быть, впервые вообще, так как ни в одном музее Западной Европы этих слепков нет. Лишь по литературным указаниям я знаю о существовании целого портика кариатид в нью-йоркском The Metropolitan Museum², но это, может быть, только подражание, подобное "портику кариатид", венчающему знаменитую лестницу с каульбаховскими фресками в Palais de l'Escalier {Букв. Дворец Лестницы (фр.).} в Берлине³. Клейн задается мыслью по этим деталям отлить у Козлова все целое портика. Если это сбудется, то, как Вы совершенно верно в последний раз сказали, вот у нас уже и достойный насельник крытого стеклом дворика, отводимого по плану под античное искусство⁴. Заявить об этом даре членам Комитета нужно. Почтительнейше прошу Вас благосклонно принять только что отпечатанную в "Древностях" Москов[ского] археол[огического] об[щест]ва "Поминку" по двум ученым⁵, великие заслуги которых Вы близко знаете. Другие экземпляры будьте добры свезти Софье Степановне и Анне Степановне.

173. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27-го октября

27 октября 1900, Москва

Так и не пришлось мне быть у Вас в понедельник¹, когда я рассчитывал принести Вам признательность за дорогое для меня внимание, выразившееся на этот раз столькими Вашими посещениями. Утро до 1 часа я пробыл на погребении Л.Н.Сумбула, семейные которого были так тронуты прекрасно сделанным венком Комитета. Едва переодевшись и перекусивши, я должен был отправиться в Румянцевский музей, которому предстояло на другой день открытие после коренного ремонта. Заседание строительной комиссии очень затянулось, а после был коллегиальный осмотр всего здания. Из музея мы вышли в 5 часов, когда, по моим соображениям, Вы должны были отдыхать перед обедом. Да и я после такого дня очень устал и надеялся дома сделать то же самое. Но не тут-то было. Мне принесли корректуру статьи, написанной к открытию музея для "Московских ведомостей"². В гранках оказались пропуски цифр, которые нужно было вставить по справке в канцелярии музея. После обеда ушло время на корректуру и поездку в музей. Отбывши это срочное дело, окончания которого нетерпеливо ожидала типография для сверстки No, я поехал из музея к Вам, но в "Славянском базаре" мне сказали, что Вы уже отбыли на вокзал. Простите, пожалуйста, мое иначе непонятное отсутствие и молчание после стольких знаков Вашего столь милостивого внимания. Оказывается, что Вы и в понедельник заезжали ко мне, доказательством чего служат лежащие на столе передо мною цветные мраморы, очевидно, с Урала, и, вероятно, от Листа Вами полученные.

До сих пор от Закандина и от его адвоката никакой бумаги не поступало в Комитет. В случае же поступления я отвечу согласно Вашему указанию, отославши дело и просителей к Листу.

Вчера я был у И.Ю.Шульца: он очень удручен и имеет вид болезненный. Отказавшись от должности казначея, он обещает все же служить Музею и намерен заняться Стахеевым, надеясь привлечь его к жертве на наше дело³. Он очень грустит, что не получил зова к Вам, и так нежно просил меня в следующий раз исходатайствовать Ваше разрешение явиться ему к Вам... Будьте благополучны и не откажите в указаниях по отчету к годичному заседанию.

174. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3-го ноября

3 ноября 1900, Москва

Разослал я форменные письма Клейну, Демосфенову и Рыбникову¹, делопроизводителю Строительной комиссии, прося их заготовить каждого по своей части отчет к 15-му числу сего месяца.

На этих днях ожидают сюда приезда Великого Князя и в силу тревожных вестей, идущих из Крыма², и ввиду истечения заграничного его отпуска. Здесь циркулируют какие-то странные слухи о студенте-медике нашего Университета, будто бы подготовляющем где-то близ Крыма, у какого-то туннеля, взрыв железнодорожного поезда, с которым должна была следовать Царская фамилия... Хотелось бы верить, что этот слух праздный, хотя и сам по себе очень печальный возможностью своего появления. Он означает, что сила анархии дает знать о своем гнусном существовании в настоящее время не только на Западе³, но и у нас... Приходилось не раз выслушивать в эти дни громкие жалобы на возможность таких хозяйственных порядков при дворе, которые привели Государя к брюшному тифу: "Какую же воду, -- говорят здесь, -- подают Царской Семье для питья? Подумали ли в Крыму об этом, в порядке ли фильтры и надлежащей ли они высоты по своей системе? Особенно, -- говорят, -- нужно бы позаботиться об этом именно в Крыму, где горные ключи и речки, в верхних частях своих, протекая татарскими деревнями, страшно загрязниваются. В Алупке, -- указывают здесь,-- была бы райская жизнь, если бы не отравляемая таким образом вода".

Из дарителей Музея И.М.Рукавишников является одним из наиболее заботливых. Решивши выплатить ассигнованную сумму в три срока, он выплатил уже две доли, в общей сложности 72 000 руб. с лишком. Остальное, по словам его поверенного, он уплатит еще до конца текущего года. Зато М.А.Морозов не торопится, не удостаивая Шульца даже и ответом на два его напоминания в прошлом году. Не нужно ли будет написать и князю Ф.Ф.Юсупову или, может быть, Вы будете иметь случай по-приятельски ему как-нибудь напомнить? С письменным документом такого рода приставать к нему как-то неловко. На словах это сделать легче. Завтра, согласно Вашему указанию, посылаю письмо Е.Н.Муромцевой.

Позвольте просить Вас принять небольшую заметку, написанную к открытию Румянцевского музея после его общего ремонта⁴. В посылаемых строках нужно было сказать, что принесли эти переделки, тянувшиеся два года, и вместе с тем избежать всякого хвастовства и похвальбы перед обществом и начальством.

175. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

10-го ноября

10 ноября 1900, Москва

Приезжать ли Вам сюда в эту пору? Вся Москва в инфлуэнце. Другую неделю болею и я. Врачи говорят, что эта болезнь опасна, главным образом, осложнениями. Я сижу дома и лечусь обычными медикаментами -- хинином, салицилом, воздержанием в пище и питии. Больных много в Университете и в Румянцевском музее среди служащих.

Отчетов ниоткуда, ни от Клейна, ни от Демосфенова, ни от Рыбникова пока не поступало; лишь казначейский бухгалтер доставил ведомость поступлений жертвованных денег за текущий год и расходования их en gros {в целом (фр.).}. В распоряжение Строительной комиссии отпущено было 200 т. р. Интересно будет узнать от Рыбникова, сколько он израсходовал из этой суммы и хватит ли этих денег и на уплату бр. Бромлеям за железные стропила. Операционный капитал на будущий год должны составить суммы: 1) заявленные пожертвования членов Комитета, 2) 100 т. руб. казенных, которые должно нам Министерство народного просвещения, и до 50 000 руб., имеющиеся в наличности от пожертвований. При свидании с Н.А.Зверевым скажите ему, чтобы он долее не отжиливал наши деньги: они нам нужны.

Сейчас зовут в университетскую церковь на молебствие о здравии Государя. А телеграммы из Ливадии неутешительны. К тому же язык их уже очень осторожен: "Довольно хорошо, довольно удовлетворительно..." Профессора, конечно сойдутся, но как бы умело приглашать на такие молитвы и студентов? А то обыкновенно бывает так, что после лекций профессора отправляются на царские молебствия, а студенты... прямо в кухмистерские. Обширный храм бывает при этом всегда пустой. Отчего бы профессорам, инспектору студентов и его многочисленным помощникам не приглашать в церковь и молодежь? Мы всё что-то боимся, всё опасаемся скомпрометировать себя пред студенчеством... А оно бежит в свои кухмистерские в этих случаях просто по небрежности; от ¹/₂ часа воздержания ведь не умерло бы оно с голода. Скажи ей умело, без казенного тона -- и храм будет полон.

176. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11-го ноября

11 ноября 1900, Москва

Денег в руках Строительной комиссии остается на будущий год 170 000 р. слишком. Из этой суммы уплачено будет 140 000 руб. бр. Бромлеям и, конечно, хватит и на стеклянное покрытие всего здания. Но на кладку внешних стен, на покрытие сводами всего первого и подвального этажей, за исключением заднего корпуса, на настилку полов метлахом по 1-му и 2-му этажам, на штукатурку и железные рамы в окнах деньги будут нужны -- и потому 100 т. руб. казенных нам будут необходимы. Не увидите ли Н.А.Зверева, напомните ему об этом. Но, конечно, в данную, во всех отношениях тяжелую, политическую минуту трудно гадать и говорить о будущем. Если бы, в силу высших причин, Министерство оказалось в невозможности придти Музею здесь на помощь, то тысяч сто мы Комитетом можем истратить в предстоящем строительном году из собственных средств. А там видно будет, и станем надеяться на Божию помощь и участие добрых людей.

Что быть очень добрым и щедрым очень опасно, это я начинаю чувствовать от поступающих ко мне обращений -- привлечь Ваше внимание к различным предприятиям. Я говорил Вам о тайном советнике И.А.Новикове¹, который просил меня доложить Вам о нуждах председательствуемого им и основанного с покойной женой "Общества распространения практических знаний между образованными женщинами в Москве", вчера в церкви, после заздравного молебствия о Государе Императоре, обратился ко мне профессор медицинского факультета Синицын² с вопросом, не приняли ли бы Вы звание председателя комитета по устройству женского медицинского [института] в Москве. Я откровенно ответил коллеге, что медикам-профессорам открыта вся Москва, все ее богатые и щедрые люди, и чтобы они не мешали Вам достойно завершить Музей, ставший историческим предприятием, на которое обращены взоры Государя, России и в далеких кругах Западной Европы: отвлекать Вас от него было бы великою неделикатностию.

177. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

15-го ноября

15 ноября 1900, Москва

В редком доме у знакомых нет инфлуэнцы, у меня больных несколько человек, и сам я только ныне вышел из дома на лекции. Болел и Клейн, но он уже выезжает, и третьего дня он был у меня. Отчет по строительной и экономической части, по его словам, у него уже готов; но я его еще не получил. На днях он отправляется с Демосфеновым и еще одним знакомым ему инженером на фабрику Бромлеев принимать железную арматуру покрытия заднего корпуса Музея, после чего начнется Бромлеями укладка ее на место. Р[оман] И[ванови]ч того мнения, что и в будущем году не придется им покрыть всего Музея, так как внешние стены не выведены будут вместе с мрамором до крыши.

Большие надежды на сей последний счет питаются у Листа. Ныне, возвращаясь из Университета, я зашел к нему узнать, как идет ломка мрамора на Урале. Поверенный в делах его, сам бывший на ломке, сообщил мне, что три недели идет там усиленная работа под руководством брухмейстера и что в январе начнется доставка камня в Москву. В начатой новой карьере¹ камня много и он отличного качества; наломать и оболванить куски они надеются к лету такое количество, что в будущий строительный сезон (1901 года) Лист рассчитывает выложить боковые стены и переднюю стену, которая станет выходить на колоннаду, до высоты кровли этой последней. Кладка стен пойдет круговая. Если не ошибаются они в своих расчетах, то летом здание Музея вырастет необычайно и эффект белых, как сахарная голова, его стен будет очень велик. Очень бы хотелось, чтобы в апреле и мае мрамор заблестел своею белизною на Музее -- к празднику закладки памятника Александра III: закладка раньше мая, конечно, не состоится.

Белый мрамор теперь должен отойти от Вашего сердца: его много и ломка его, а равно и обработка, в надежных руках. Для ускорения работ Лист на этих днях отправил на ломки еще специалиста, чтобы не отвлекать никакими другими делами брухмейстера. Ему дано поручение заняться разведками цветных мраморов в других местах, не заарендованных Быховским. Последнего у Листа очень ругают как натуру мелкую и способную к обманам: он и после договора не хотел дать разрешения им работать, требуя сначала 12 000, потом 8000, потом 5000, потом 4000. Пришлось с ним ругаться и пригрозить ему жалобою. Чтобы придать себе весу (сам он выкрест из евреев, отец его, Соломон Быховский, живет в Казани), он наврал, что он был у Вас в Сторожеве, что Вы ему уже вынимали из бумажника 5000 р. отступного. А на деле оказывается, что он у Вас в деревне и не бывал. Это какой-то лгунишка.

Возведение лесов около стен Музея идет успешно, и конструкции они весьма солидной.

178. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

16-го ноября

16 ноября 1900, Москва

Ныне возвратился в Москву из-за границы Великий Князь. С первых же дней ринутся к нему разные московские нотабли {Знать, значительные люди (от фр. notables).} и власти представлять собственные персоны и свои учреждения "по особым, чрезвычайным обстоятельствам". В интересах нашего Музея надобно дать время и Его Высочеству отдохнуть от путешествия и этих многочисленных представлений; было бы самое лучшее дней 8--10 к нему нам не являться. О годичном заседании заговаривать теперь, в эти первые дни, с Великим Князем еще нельзя. Да и свирепствующая инфлуэнца сделала то, что ни Клейн, ни Демосфенов не доставили мне своих отчетов, несмотря на письменное предупреждение, которым им был указан срок 15 числа. Да и меня врач гонит денька 3--4 подышать не московским воздухом, чтобы избавиться от лихорадочного состояния. Думаю завтра вечером выехать в Тарусу, где в тиши и займусь составлением годичного доклада¹. Везу с собою целую папку материалов.

Пришли документы из берлинского Altes Museum'а о посылке нам скульптур итальянского Возрождения, исполненных там за счет А.Г.Подгорецкой, рожденной Захарьиной. Заказ там мною был сделан летом 1899 г., в бытность мою в Берлине с покойным А.Д.Мейном. Идет много вещей. Получена также накладная отправления колоссальной гипсовой модели афинского Акрополя, также исполненной в Берлине скульптором Walger'ом для нас 3-й раз: 1-й раз он исполнил ее для берлинского музея, другой для Нью-Йорка и 3-й для нашего Музея. Все названия руин и урочищ {Местностей (урочищем называется любая часть ландшафта, отличающаяся от соседней: скала, роща, овраг и т.п.)} Акрополя сделаны рельефными буквами по-русски². Модель окрашена в натуральный цвет Акрополя и расставлены даже деревья Панэллинского бульвара, облегающего Акрополь с разных сторон. Там же сделали и стальную раму для стеклянного колпака.

Из Афин сделано предложение приобрести гальванопластические, из золоченой бронзы, воспроизведения главнейших микенских золотых вещей, открытых Шлиманом и после него³. Эти математически верные копии бесподобны. Было бы жаль не иметь их в нашем антикварии. Цена не Бог знает какая: руб. 1500 за всю большую коллекцию, весьма разнообразную -- кубки, маски, мечи, кинжалы, бляхи, аграфы, диадемы, перстни, резные камни и т.д. Составится большая витрина.

179. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21-го ноября

21 ноября 1900, Таруса

Послушавшись врача, я поехал в Калужскую губернию для перемены воздуха. Но дело вышло неудачно. 18-е число, когда я ехал до Тарусы, было дождливым, тонкий лед на Оке, которой нужно было переезжать, развело. Переезд был такой, что извозчик громко читал на всем протяжении "Пресвятая Богородице, спаси нас" и был очень перепуган постоянным треском льда под нами; я же, освободившись от теплого одеяла и ковра, держал себя готовым выпрыгнуть на ближайшую льдину, как начнут проваливаться лошади. Были очень трудные минуты: и ускорять ход лошадей было опасно, и медленное движение по такой коварной почве холодило сердце. А выйти в сплошную полынью было нельзя ни в валенках, ни в калошах. Следующие два дня были мокрые и гнилые, только ныне небо прояснилось и стоит на улице 5о-ный {По Реомюру; т.е. минус 6,25о по Цельсию.} мороз.

Пользуясь абсолютной тишиной в доме поселившейся здесь г-жи Мейн¹, пишу отчет к годичному заседанию. Недостает мне некоторых цифровых данных, которые заполню в Москве. Так, между другим я не имею сведений, в какую сумму обошлась Вам поездка на Урал в сопровождении Клейна, Демосфенова и Захарова. Демосфенов получил при этом от Вас и прогонные, по казенной таксе, положенной для статского советника. Сумма эта в документах Комитета отсутствует, надо будет поискать ее в делах Строительной комиссии или спрошу самого Демосфенова. Продержусь я здесь до четверга, 23 числа, авось к этому времени восстановится переправа на тульскую сторону. В моем распоряжении еще два дня абсолютного покоя и свободы от всяких дел, надеюсь отчет окончить. Судя по большим спискам приемов у Великого Князя, скоро перебывают у Его Высочества все московские нотабли. Когда он получит свободу, в конце месяца, может быть, и устроится наше годичное у него заседание. Но, быть может, вследствие Его путешествия, заседание и будет отодвинуто им на начало декабря. Не зная, в Петербурге ли Вы, посылаю это письмо через Вашу московскую контору.

180. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24-го ноября

24 ноября 1900, Москва

Съездил я в Тарусу и там отдохнул малую толику. В тихой обстановке и на свободе составил доклад к годичному заседанию Комитета. Здесь его кое-чем дополню и приведу в согласие с специально-техническим и финансовым отчетом Демосфенова, приделаю заключение и потом отдам в переписку.

Возвратившись вчера вечером, я ныне был в Университете и там узнал о приезде сюда Н.А.Зверева. Видеть его нужно было мне по Румянцевскому музею, я и пошел на его квартиру¹, но дорогой окликнул меня Клейн: оказалось, они ехали вместе, вероятно, на стройку Шелапутинской гимназии. Постояли мы немного: оказалось, что у Николая Андреевича весь нынешний день разобран без остатка, занято и завтрашнее утро, а вечером он выезжает в Томск². И ему, как он сказал, очень нужно переговорить со мной о чем-то; назначил время завтра перед заседанием Правления Университета, в зале Совета.

Идут бурные вести о студентах из Клева, и, сказывают, существуют признаки тревожного настроения Женских курсов и университетских студентов в Петербурге. Был эмиссар оттуда и в наш Университет, но его, раба смуты, скоро заметили в актовой зале и арестовали. Старые профессора говорят, что осенние волнения бывают около Екатеринина дня³, и потому вся мудрость администрации должна заключаться в том, чтобы удержать молодежь до 5--7 декабря, а там можно выдавать отпускные билеты на Рождественские вакации.

Прибыл большой транспорт скульптур итальянского Возрождения, сделанный за счет А.Г.Подгорецкой. Получена накладная отправления большой и, как пишет Романов из Берлина⁴, отлично исполненной модели афинского Акрополя. Летом 1899 г. я видел экземпляр ее в берлинском музее и тогда же заказал ее для нас вместе и с железным, никелированным остовом стеклянного колпака. Все с упаковкою стоит 772 марки. Рассуждали мы в Правлении, как уплатить эту сумму скульптору Walger'у в Берлине, который, как человек небогатый и взявший железный прибор {Уст. принадлежности.} в долг, убедительно просит к праздникам выслать ему деньги. Мне дали совет занести эту сумму в протокол минувшего заседания Комитета, еще не переписанный: так-де в экстренных случаях поступает и университетское Правление, записывая дела задним числом. Не разрешите ли мне сделать это в данном случае? Старика Walger'а и его очень не блистательную обстановку я знаю: без нужды он не просил бы. Деньги на коллекции у нас есть.

Рано утром я телефонировал из Университета ныне Клейну: не знает ли он, когда Вы пожалуете сюда. Он ответил, что Вас ждут сюда на будущей неделе в среду, 29-го числа. К тому времени подготовлю переписку отчета. Представляющихся Великому Князю стало меньше.

181. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

24 ноября 1900, Петербург

Буду завтра субботу Славянский базар

Нечаев-Мальцов

182. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25-го ноября

25 ноября 1900, Москва

Только что вчера я сдал письмо к Вам для отправления его в Петербург, как, через час времени, мне подали Вашу депешу, извещающую о прибытии Вашем в Москву нынешним утром. С счастливым приездом и большим количеством дел, здесь Вас ожидающих! Не успеете Вы въехать в свой No, как надобно будет одеваться к Великому Князю. И я охотно отправился бы с Вами, если бы не назначенное мне на 12 часов свидание с товарищем министра¹. Его Высочество, вероятно, не спросит обо мне, но если бы это случилось, будьте добры доложить о моем нездоровье, заставившем меня уехать в эти дни в Калужскую губернию². От Вашей беседы с Великим Князем мы ждем назначения дня годичного заседания Комитета. У нас дня через 4 все будет к тому готово, но предварительно, как Вы и говорили, нам нужно собраться хотя на маленькое заседание. Человек 10--12 всегда соберутся.

183. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27-го ноября

27 ноября 1900, Москва

Так как Лист является для Музея в одно и то же время и поставщиком камня, и специалистом по обработке и укладке его на место, то какой контроль установить для него в 1-й его функции? Он был очень строг в приеме камня как от Липгарта, так и от Быховского: кто же и когда станет предъявлять одинаковую строгость в данном случае к нему самому? А это, в интересах прочности облицовки и колонн, даримых Вами и стоящих таких колоссальных сумм, необходимо. Не разрешите ли подать мне бумагу в Комиссию и просить ее сделать протоколом закрепленное постановление, чтобы проверялся строителем, двумя техниками и одним членом каждый выложенный ряд облицовки? Тогда виден близко каждый камень, со всеми его достоинствами и недостатками. Каждый не принятый камень должен получить тут же особую раз установленную помету -- и каждый такой осмотр должен быть закреплен протоколом. Сделать такое постановление Комиссия должна заблаговременно, чтобы Лист знал о справедливо-строгом отношении Вашем к исполнению им данного Вами ему заказа. Тогда он отдаст приказ посылать для Музея только хороший, не подлежащий никакому сомнению камень. Раз ясно будет поставлен вопрос о контроле над ним, недоразумений и задержки в ходе облицовки не будет. Перед заседанием я еще буду у Вас.

184. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

28-го ноября

28 ноября 1900, Москва

Не знаю, что делать со здешнею таможней; никогда не бравши пошлины за предметы искусства и науки с Музея, она вздумала назначать за все привозимое из-за границы пошлину самую несуразную и неизвестно по какому тарифу и с какого веса, включая в этот последний и вес ящиков и упаковочного материала. Пошлина оттого выходит безумная. За мозаики из Св. Марка и Ваши книги, тогда же полученные, -- свыше 1000 руб., за фриз Парфенона -- свыше 600 р. Выходит, что 102 рельефные плиты, оцениваемые в Лондоне по 1 фунту стерлингов, что составит около 950 руб., облагаются пошлиной в 675 (кажется, эта сумма) руб. И это гипсовые копии для учебно-вспомогательного учреждения Университета. По поводу мозаик я неоднократно отписывался, таможня настаивает на своем заключении, и соответственный департамент Министерства финансов дважды подтверждал необходимость уплаты. То же будет и с этими скульптурами и всеми другими посылками, -- моделью Акрополя, бюстами итальянского Возрождения и проч. Здесь кроется какое-то коренное недоразумение -- и его следует раз навсегда устранить. Таможенный чиновник, производящий досмотр вещей в Университете, подал совет исходатайствовать чрез Великого Князя особый закон относительно Музея Александра III в Москве: этот Музей-де учреждение новое, в таможенных правилах и узаконениях еще не значащееся, а потому и не освобождаемое от пошлин. В этом есть правда. Но почему таможня берет пошлину с Университета, по бумагам которого получаются клади и в стенах которого производится досмотр их? Не посоветуете ли в ближайшем заседании Комитета поднять вопрос об исходатайствовании означенного выше освобождения от этих бессмысленных и невозможных для нашего учреждения пошлин. Завтра я надеюсь быть у Вас.

185. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 декабря

2 декабря 1900, Москва

Не было приема у Великого Князя вчера, не будет и ныне. Как, однако, узнать мнение Его Высочества насчет дня годичного заседания Комитета? Думаю в 12-м часу быть в канцелярии генерал-губернатора и, если Истомин там, повидать его. Стану просить его посредничества, если только Великий Князь не болен. Подготовил я к подпису председателя протоколы и бумагу к Королеве эллинов насчет зала ее имени¹. Если Истомина увижу, переговорю о том, не оставить ли эти документы ему для подачи Великому Князю. Авось, во 2-й раз не затеряют нашей бумаги. Необходим Ваш совет в изменении редакции ходатайства о понижении железнодорожного тарифа с уральского камня. В прежнем ходатайстве, по указанию Вашему, было прописано 500 000 пудов [8,19 тыс. тонн] белого и цветных мраморов. Но и Вы, и Лист теперь не думаете, что цветные монолиты найдутся на Урале в требуемом количестве; по всей вероятности, придется ограничиться на Урале только из цветных мраморов лещадкой для клетки лестницы, которой потребуется лишь немного тысяч пудов, но не 100 000 п. (400 000 белый мрамор +100 000 цветные мраморы, как говорилось весной). Оставить ли это прежнее число в новом ходатайстве или как-либо изменить текст бумаги? Не будет ли у Вас ныне несколько минут свободных вечером, после заседания Комитета? Видел я вчера листовского инженера: он сказывал мне,что Лист посылает его в Норвегию, Швецию, Данию и Венгрию искать цветных монолитов, если не найдется таковых ни в Олонецкой губ.², ни в Финляндии, ни на Урале.

186. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 декабря

2 декабря 1900, Москва

Получились нехорошие вести в генерал-губернаторской канцелярии. Истомин болел и сидит дома, пришлось говорить с заменяющим его Борденавом¹. Он сообщил мне, что Великий Князь болеет инфлуэнцей, никого не принимает и очень изменился от болезни. Раньше 7-го не советует Борденав и наведываться, так как до того времени приемов не будет. Заседание же лучше бы устроить числа около 15, чтобы не тревожить Его Высочество раньше. Я спешу сообщить это обстоятельство в мысли, что, быть может, Вы не захотите тогда медлить и поедете отдохнуть к себе. Если заседание устроится в половине этого месяца, то в Вашем распоряжении около 2 недель.

Модель афинского Акрополя ныне прибыла из таможни, но еще, как не досмотренная, открыта быть не может. А какую курьезную бумагу прислал департамент таможенных сборов, отстаивая чудесную мысль, что подаренные Вами мозаики из Св. Марка -- вещь не научная, не археологическая, а сырое стекло, вделанное в цемент и при том уже своим-де большим весом (250 пудов [4 095,124 кг] с ящиками!) доказывающее, что эта мозаика пойдет на отделку Музея, а не принадлежит "к коллекциям". Как не стыдно директору департамента подписывать такое убогое мудрование столоначальнической скорбной головы и посылать это Университету Я доложу эту бумагу ныне Комитету.

187. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 декабря

4 декабря 1900, Москва

Приезжал просить Ваших указаний относительно редакции бумаги о железнодорожном тарифе с уральского камня. Нужно ли ставить цифру 500 000 пудов, полагая, что 100 000 п[удов] пойдет на цветные мраморы, которые, по-видимому, придется получать или из Олонецкого края, или из Финляндии, или из-за границы? Входить по последнему поводу с новым ходатайством о скидке тарифа будет ли возможно? Оставляю бумагу Вам: будьте добры карандашиком обозначить изменения в тексте. Лист надеется скорее найти цветные монолиты в Венгрии, Швеции и Норвегии, чем на Урале; но для него несомненно, что Урал даст цветной материал для лещадки стен лестницы и для настилки полов, если таковая, наприм[ер], из белых и серых шашек будет разрешена. Если бы Вы нашли возможным предрешить вопрос о том, пойдет ли уральский камень на полы, тогда можно бы оставить эти 100 000 пуд[ов] в ходатайстве: они пошли бы и на полы. Вообще, эту бумагу необходимо очень обдумать, чтобы не возбуждать по камню новых ходатайств.

188. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

7 декабря

7 декабря 1900, Москва

Со мной ныне делается что-то нехорошее. Через силу я прочитал две лекции на Высших женских курсах, чувствуя большую слабость в ногах и тяготение лечь, хотя и было 12 часов дня. После лекции я поехал к директору правления Купеческого банка Цветкову¹, распорядителю состоянием покойной Медведниковой², о котором я говорил Вам на днях. Он вчера приезжал ко мне -- в ответ на мое письмо к нему -- и не застал меня. Мне ныне нужно было отдать ему визит, хотя я и знал, что его [не ждут] скоро дома. Чтобы устроить деловое свидание, я оставил ему письмо и экземпляр Положения о Комитете; временем для свидания назначил я 11 часов утром в ближайшее воскресенье. Буду у него сам, если не случится со здоровьем что-нибудь худшее. Мне представляется, что он приезжал с чем-либо серьезным, иначе ему ничего не стоило pour sauver les apparences {чтобы соблюсти приличия (фр.).} написать две-три строки отрицательного ответа на мое предложение внести лепту в дело Музея. Это -- тот самый Н.А.Цветков, который proprio motu {по собственному побуждению (лат.).} устраивает новую гимназию в Москве³. Воротился я домой бессильный; помня данное обещание найти ныне М.С.Кузнецова⁴, я хотел было отправиться в московский Земельный банк, к тамошнему телефону узнать, где найти его в 3-м часу, но слабость сил не дала мне этого сделать. Я вынужден был лечь и пролежал до огня; авось завтра будет лучше: завтра лекция у меня в Университете от 9 до 10 и я, узнав телефоном местонахождение Кузнецова, поеду к нему прямо. Для беседы с ним нужны свежие силы, а их-то и не было у меня ныне. Добро бы вчера гулял у какого-нибудь именинника, а то поехал было к Мосолову⁵, но не застал его.

Вести о Вашем мраморе для Музея проникли в народную среду: вчера я покупал в подарок швейную машинку жене только что женившегося племянника⁶; только я дал свой адрес для доставления ящика, как приказчик спрашивает, не имею ли я отношения к новому, строящемуся Музею; я ответил утвердительно, -- тогда приказчик прямо повел речь о Вас и об уральском мраморе. Я диву дался, спрашиваю, откуда у него сведения об этом. Приказчик ухмыльнулся и сказал: "Как же? Мы ведь читаем..."

189. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

7 д 1900

7 декабря 1900, Москва

Глубоко сожалею, добрейший Иван Владимирович, о Вашем нездоровий, надеюсь, что это только припадок мнительности.

В[еликий] К[нязь] начал понемногу принимать. Завтра Казак¹ у него спросит, когда он желает Вас принять для подписи бумаг. Эти соображения заставляют меня отложить мою поездку до Вашего с ним свидания.

Весь Ваш
Юр. Нечаев-Мальцов

190. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8 декабря

8 декабря 1900, Москва

Я очень обрадовался, узнавши, что Вы остались здесь. Делать быстрые переезды от Москвы до Петербурга и обратно, может быть, на одной неделе было бы тяжело. Авось Его Высочество по выздоровлении назначит заседание скоро, и тем прояснится перспектива Вашего путешествия за границу и в Грецию в частности. Мне почему-то сдается, что Вас в Афины, в Элевзин, в Микены, Тиринф, Аргос и в Гиерон Эпидавра, а равно в Олимпию и Дельфы с их теперешними раскопками, произведенными французами¹, непременно потянет. Путешествия по всем этим местам очень легки: Арголиду с Микенами, Тиринфом, Аргосом и Эпидавром Вы проедете в экипажах (а экипажи этой области превосходные, заграничной работы) в два приема из Навплии, где есть сносные гостиницы; в Олимпию есть железная дорога. А ученая колония афинская -- французы, немцы, англичане, да и сами греки, как Каввадия², директор древностей и раскопок королевства, люди необычайно любезные и очень гостеприимные. Вы будете окружены вниманием с их стороны, так как и Ваше имя, и Ваша роль в деле Музея в Афинах хорошо известны. Королева же, наш почетный член (кстати, Вы, может быть, поднесете ей жетон нашего Комитета³, которого она просила на закладке: "И нам, и нам дайте...") и Ону⁴ сделают пребывание Ваше там совсем родным -- и Вам жаль будет уезжать из этого милого, как-то особо симпатичного города. Мне было очень грустно оставлять его, и доселе я мечтаю с женой попасть туда, Афины мне напоминают почему-то Киев⁵. Поезжайте, Юрий Степанович, Вас там ждут чудные наслаждения, доставляемые обаянием великих исторических руин Акрополя! Вопрос, какой месяц для того избрать. Греческое посольство в Петербурге Вам скажет все нужное на этот счет. В хорошую погоду переезд из Бриндизи через Корфу до Патр 30 часов и очень приятен, разумеется, не на несчастных греческих пароходах⁶.

191. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8 декабря

8 декабря 1900, Москва

В генерал-губернаторской канцелярии мне сказали, что Истомин все еще болен и что дела докладывает Великому Князю Борденав. Последнего в канцелярии не было, пришлось подождать. От него я узнал, что приема у Его Высочества ныне не было и сам Великий Князь, за нездоровьем, к завтраку не выходил; приема, по его мнению, не будет и завтра, но приемы начнутся с будущей недели. Надо будет справиться в понедельник в 10 часов утра. Я воспользуюсь первым днем, и для этого курьер будет сторожить. Бумагу о камне и понижении железнодорожного тарифа я проредактировал согласно Вашим указаниям.

192. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

9 декабря

9 декабря 1900, Москва

Вчера я забыл сообщить Вам, что, для ускорения дела о тарифе, я условился с Борденавом доставить ему бумагу Великого Князя к министру финансов, чтобы он мог представить ее к подпису ныне, вместе с другими делами. Вчера с Иезберой мы бумагу эту переделали, как указали Вы, за ночь он ее переписал, а в 11 часов я снесу ее в генерал-губернаторскую канцелярию. Чтобы опять она не ускользнула от наших глаз, попрошу Борденава отдать мне ее ныне же в 3 часа, когда он вернется от Его Высочества. Давно лежит готовой и бумага Великого Князя к Королеве эллинов: препровождаю чрез Борденава и ее. В ближайший же прием Его высочеству поднесу к подпису протоколы заседаний, происходивших под Его председательством. Да не нужно ли изготовить благодарственное письмо от Комитета, за Вашей подписью, Министерству народного просвещения в Греции за присылку гипсов Эрехтейона? Каким путем, чрез министерство иностранных дел, или чрез нашего посланника г. Ону, пошлем мы этот документ? И как писать его, по-русски или по-французски?

193. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

9 д 1900

9 декабря 1900, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович. Я полагал бы, если Вам это угодно будет, письмо к Кор[олеве] эллинов удобнее было бы предложить к подписи В[еликому] К[нязю] Вам самим лично, как равно и протокол заседания.

Затем письмо к мин[истру] н[ародного] просв[ещения] в Греции можно будет послать на французском языке от Комитета, -- а не от В.К., -- через Ону по почте. Но надо знать, не сменен ли он, у него [?] их меняют часто; может быть, новый не благоволит к Музею.

В[есь] В[аш] Нечаев-Мальцов

194. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

9 декабря

9 декабря 1900, Москва

Ваше письмо пришло ко мне, к сожалению, когда обе бумаги были уже у Борденава. Мы условились с ним так, что, если Великий Князь подпишет одну ли, обе ли бумаги, Сергей Михайлович сейчас же мне пришлет подписанное с курьером. Только что подали мне пакет с обеими бумагами, подписанными Его Высочеством без всяких возражений, по полном их прочтении. Но вот новый для меня вопрос: каким путем мы пошлем пакет Королеве эллинов? Этот случай в моей практике секретарской -- первый. Прежде Истомин пересылал бумаги от имени Великого Князя как генерал-губернатора. Надо, вероятно, уложить бумагу в холщовый конверт, запечатать сургучной университетской печатью; но адресовать как: на имя Королевы или просить Ону представить этот текст Ее Величеству? Научите меня: как бы не сделать смешной бестактности. С этим письмом для указаний Ваших я посылаю Иезберу.

195. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 декабря

11 декабря 1900, Москва

Обратите внимание на небольшое известие "Московских ведомостей" нынешнего No об удивительных раскопках оксфордского ученого на Крите, затмевающих своими баснословными результатами, для поры микенской, чуть ли не самого Шлимана. Говорят об открытии там знаменитого Лабиринта царя Миноса¹ во всех его изумительных подробностях, хорошо сохранившихся. Об Эвансе² уже давно ходят слухи в Западной Европе, как [о] необычайно счастливом раскапывателе Крита. Часть своих результатов он уже опубликовал. Интересно, вывезут ли найденные сокровища с Крита и куда? Кому, в сущности, принадлежит Крит³, и распространяется ли на него греческий закон о древностях и памятниках искусства? Если Лабиринт сохранился, не лучше ли бы укрепить его и оставить все на своих местах, как сказочный дворец сказочной древности? А то неужели его ограбят, лишивши его всех предметов, которые могут быть вынесены? Но как-никак, а наш Музей получит, с течением времени, копии и с этих миносских сокровищ. Вот тут и рассчитывай, что и где разместить в Музее. Для микенской эпохи мы думали отвести уголочек, а теперь придется дать, пожалуй, и целую стенку. Счастливы те, кто родятся позднее: они будут знать много такого, о чем у нас не было и грез.

Вчера от Вас я проехал к молодому Прове. Он был дома и показывал мне свою богатейшую нумизматическую библиотеку и редкие экземпляры нумизматического собрания. После все это, конечно, перейдет в Музей наш⁴.

196. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 декабря

11 декабря 1900, Москва

Курьер говорит, что в вестибюле генерал-губернаторского дома до 11 часов телефон работал непрерывно: спрашивали со всех сторон, будет ли ныне прием у Великого Князя. Наконец стало известно, что приема не будет. Что делать? Придется подождать до завтра: авось мы достигнем своего. Если бы Его Высочество согласился на утро пятницы, сделаем все нужное для заседания, успеем. Канунное, предварительное заседание Комитета не позволите ли собрать у меня, в 8 часов вечера? Мне и жене так хочется видеть Вас за нашим чаем: после непродолжительного заседания жена была бы очень рада предложить чашечку чаю. Разрешите, пожалуйста.

Читаю для [факультетского] отчета¹ рукописное сочинение профессора Мальмберга² в Юрьевском университете, представленное на Боткинскую премию³. Тема: "фронтонные группы греческой архитектуры". Превосходное сочинение. Автор -- самый даровитый и наиболее знающий между всеми нами профессорами истории античного искусства, обладающий талантом творчества. Приятно присудить ему, человеку бедному и многосемейному, крупную Боткинскую (Василия Петровича) премию.

197. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 декабря

12 декабря 1900, Москва

Курьер сторожит у подъезда Великого Князя, дожидаясь ответа на вопрос, будет ли ныне прием. Дела накопилось много, и оно не двигается. Мне особенно жаль Вас, которого Музей держит все это продолжительное время в Москве, вдали от дома и Ваших дел. Тяжелее всего неизвестность, когда кончится болезнь Великого Князя и когда начнется обычное течение занятий. А вблизи проезд Государя¹ и затем праздники: как бы наше годичное заседание не улетело на послесвяточное время. На всякий случай "Записку для памяти" я оставлю ныне у Борденава для доклада Его Высочеству. Курьер пришел сказать, что приема ныне нет. Делать нечего -- пойду теперь к Борденаву.

198. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 декабря

12 декабря 1900, Москва

Сначала прием был отменен, но так как уже очень с разных сторон трезвонили в телефон на подъезде у Великого Князя, то разрешен был "маленький прием". Доклад у Борденава был небольшой, окончившийся в половине 1-го, у Великого Князя оставалось 7г часа -- и он пожелал видеть Вас и меня. Звонили к Вам в "Славянский базар", меня искали телефоном в Университете, но я читал лекцию в Консерватории. Сейчас здесь, в Университете, я разговаривал по телефону с Борденавом, который сообщил мне, что Великий Князь назначил заседание в субботу, 16-го, в 14 часов дня, в генерал-губернаторском доме. Рассылаем повестку на предварительное заседание Комитета, 15 декабря, в пятницу, в 8 часов вечера.

199. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

13 декабря

13 декабря 1900, Москва

От Великого Князя идя домой, я вспомнил про графиню П.С.Уварову и, не видавши ее после возвращения ее из Италии, зашел к ней¹. Оказалось, что она нарочно была у Музея, обошла площадь со всех сторон -- и в восторге от благородной простоты и монументальности заднего фасада и кирпичной кладки боковых частей: "Видно, что это -- Музей, а не что другое; музеи так и нужно строить, просто, но внушительно". Нравятся ей и гордо вздымающиеся наши леса, поставленные Листом. Она дивится, как высоко поднялось здание в минувшее лето. Что оно примет такие размеры, она прежде себе не представляла. От здания мысль и речь ее перешла к Вам. Она спросила, давно ли Вы здесь и, узнавши, как долго Вам пришлось ожидать годичного заседания Комитета, в форме серьезной и тоне, тронувшем меня своей сердечностью, сказала: "Мы дивимся этой энергии; на 7-м десятке так горячо относиться к делу и рядом с этим читать и изучать одну эпоху искусства и культуры за другою и это делать целые годы систематически, воля Ваша, это замечательный подвиг в его положении; нашел Ю[рий] С[тепанови]ч в этом Музее высокую цель, и этой любовью, и этой работой он удивляет нас; обыкновенно легче оказать материальную помощь, чем так увлекаться и так полюбить дело. Это так необычно, это трогательно, а для Музея это удивительное счастье. Я в заседании непременно буду и стану слушать его сообщение". Когда она так тепло это проговорила, я, прощаясь, поцеловал ее ручку с особым удовольствием.

А как долго и сердечно беседовал ныне Великий Князь -- и о римских катакомбах, и о Реймане, и о Флоренции, и об египетских портретах, и об этрусских гробницах, и о Цветкове, и о Румянцевском музее. Он совсем забыл, что ожидала масса представляющихся. Удивления, что Великий Князь продержал нас так необычно долго, слышались со всех сторон. Искусство и археологию он, несомненно, любит, мы же явились с вопросами из этого места, не по "казенной" службе и не с личными просьбами.

200. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

13 декабря

13 декабря 1900, Москва

Около ночи пришлось много писать: отчет о сочинении проф. Мальмберга сейчас окончил. Большую Боткинскую премию он получит -- и на гуся св. Мартина¹ ему с многочисленной семьей хватит с избытком.

Препровождаю Вам программу годичного заседания. Стану собираться, в 11 час. буду ждать Вас у Великого Князя. Мой доклад набирается в университетской типографии; недостает кое-каких цифр -- ныне их найду в делах Комитета [или] Строительной комиссии. Он короче прошлогоднего, времени для Вашего сообщения будет ныне больше. Я все-таки привезу Вам и другие кубки. Одного из них, очень интересного, у Perrot и Chipiez нет, а Вам он нужен².

201. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

15 декабря

15 декабря 1900, Москва

Н.А.Цветков третьего дня телеграфировал мне, что дела задерживают его и что он будет у меня вечером 14-го. Вчера он действительно приехал сказать, что своего юрисконсульта уговорил относительно значения Музея как учебно-вспомогательного учреждения Университета и потому теперь приносит Комитету 15 000 руб. Сделал он все это в форме скромной и симпатичной. Он очень польщен предстоящим званием члена Комитета и обещает служить ему "привлечением капиталов", в силу своего положения в коммерческом и банковском круге Москвы: "Интересы симпатичного мне Музея будут мне отныне близки -- и я послужу им". Но отягощенный сложными занятиями по банку и обязанностями по устройству новой, Медведниковской, гимназии в Москве, он, искренно благодаря за честь предложения, от должности казначея решительно отказался. Я всячески уговаривал его, но вижу, что мотивы его отказа уважительны. Как нам быть теперь? Часа через два я буду у Вас, если Вы будете дома, и стану ждать Ваших указаний. Из наличного состава членов можно было бы остановиться на Колесникове, который, надобно думать, примет эту должность как почет для себя; Его Высочество, почтивший его весной рескриптом за пожертвование, против такого решения Комитета не будет иметь ничего¹. Буду ждать Вашего совета. Надобно, в случае Вашего согласия, ныне снестись с Колесниковым.

202. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

16 декабря

16 декабря 1900, Москва

После заседания Вы так быстро ушли, что, когда я возвратился из кабинета Его Высочества, Вас уже в зале и в смежных комнатах не было. Великий Князь позвал меня после заседания в кабинет, чтобы сдать мне бумаги. Он говорил с удовольствием то же, что и графиня П.С.Уварова говорила на днях: "Нужно удивляться этому замечательно горячему увлечению Ю.С[тепанови]ча вопросами искусства и этим книжным орудием {Зд. в значении "делом" (церк.-слав.).} в его положении и годы. С какою ясностью говорил он об этих интересных микенских древностях! А этот размах его действий и незнание никаких препятствий в нашем Музее! Берегите вы его; что можно делать самим, делайте; нужно щадить его силы. Музей наш счастлив его любовью и увлечением". Очевидно, он находился и под впечатлением заседания, и под впечатлением разговора с графиней Уваровой, которая говорила ему в моем присутствии: "Следовало бы всему собранию встать и выразить признательность Юрию Степановичу за столько добра, приносимого им Музею, и за все, за все". Великий Князь смеялся, говоря: "Разумеется, разумеется..." Его Высочество приказал благодарить от его имени Шульца за услуги Комитету. Когда мы с Иловайским спускались с лестницы, направляясь к выходу, кажется, это Вы поднимались на верхние ступени лестницы, направляясь на половину Великой Княгини. После заседания у меня были дела в Румянцевском музее по увеличению ссуды в Московском земельном банке и на Курском вокзале, где я должен был встретить одну старушку, родственницу жены. Так у меня день и ушел весь. Сейчас приезжал я принести Вам благодарность за все Ваши труды и ласки, которыми мы пользовались в этот продолжительный приезд Ваш. Счастливых Вам праздников и спокойного отдыха после тревожной жизни здесь.

Мой почтительный привет глубокоуважаемым Софье Степановне и Анне Степановне. Беспредельно преданный и признательный Вам за все несказанное добро Ваше к Музею и ко мне.

203. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 декабря

19 декабря 1900, Москва

Был у меня вчера наш новый казначей¹ и спрашивал, мог ли бы он вчера же представиться Вам. Я сказал ему, что Вы уехали в самый день заседания и что он может сделать это в январе, так как Вы имеете обыкновение приезжать в этом месяце в Москву. Крупный человек был до болезни и Иван Юльевич², ну, а этот -- чуть не былинный "добрый молодец", с которым под вечер осенью ненастной с глазу на глаз на узенькой дорожке встречаться небезопасно. Роста косая сажень, сложение атлетическое, в лице такая силища, что невольно чувствуешь аттенцию {внимание (лат. attentio).} к такому богатырю и думаешь: "Не напрасно московское купечество выбрало себе такого главу в деле денежном". Думается, что это человек большой, властной воли, умеющий заставлять себя слушать. Он мне напомнил почему-то покойного Алексеева³: дух крепкого московско-купеческого деловитого характера нашел себе на этот раз выразителей едва ли не в двух лицах -- Найденове⁴ и теперь нашем Вишнякове. Мне верится, что Ваш выбор принесет нашему Музею большую пользу. Лишь бы такой человек подошел близко к насущным интересам нашим, он привлечет учреждению нужных людей и нужные материальные средства. Я ему выяснял, что главная обязанность комитетского казначея в этом состояла и будет состоять; в словах его слышится удивление пред Вами, пред Вашим масштабом в деяниях и жертвах и увлечение размером и характером здания, которое-де украсит и с таким трудом данный городом Колымажный двор, и самый город. Я его осведомил о степени внимания к Музею со стороны Государя Императора и Великого Князя -- и он завтра же решил представиться в новом звании Его Высочеству. Он спрашивал, может ли он послать Вам карточку с поздравлением в Новый год.

Бугров прислал длинную телеграмму⁵ о болезни, помешавшей явиться на годичное заседание.

204. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

20 декабря

20 декабря 1900, Москва

Высокий тон организации Музея, Вами ей данный, начинает увлекать и других. В этом убеждает меня полученное письмо из Флоренции от А.Г.Подгорецкой, рожд. Захарьиной. Не напрасно я помянул в годичном отчете и сказал о ее работах над нашим делом во Флоренции. В самый день годичного заседания, вечером, я получил от нее обширное письмо и отличные фотографии della Robbi'ев, ею для Музея заказанных. Часть заказов, за ее счет, была сделана мной в лучшем тамошнем ателье Lelli. Чувство деликатности заставило меня в della Robbi'ях ограничиться небольшими вещами, из разряда их многочисленных Мадонн с Младенцем. Заказал я их на сумму около 1800 франков, без упаковки и провоза. Александра Григорьевна нашла, что эти вещи очень скромные и малы для Музея, и потому, сохранив из них 2--3, заказала две очень большие вещи, знаменитый тимпан (Луки) "Богоматерь с Иисусом, окруженные ангелами" из церкви S.Pierino {Сан Пьерино (ит.).}, около Флоренции, перешедший недавно в Museo Nazionale, и запрестольный образ Богоматери, окруженной сонмом святых, раб[оты] Андреа в Santa Croce {Санта Кроче (ит.).}. Первый из них считается перлом Луки, его приводят в лучших руководствах по истории скульптуры, но за дороговизной он не был копируем, и его фаянсовой репродукции не существует. А[лександра] Г[ригорьев]на пишет, что за этот заказ запросили очень дорого, но все равно, иметь эту вещь надобно. Это она пишет, заплативши за Мадонну Андреа 3000 фр. без упаковки и провоза и не нашедши эту цену дорогой. На нынешний год она отнесла и приобретение знаменитых надгробных памятников XV ст[олетия] работы нескольких мастеров. Тысяч 6--7 руб. она ныне истратит, а там пойдут большие вещи Донателло и Микеланджело, которые очень кусаются по цене. Итальянский Ренессанс у нас будет представлен отлично.

Пока меня беспокоит своей пустотой и неизвестностью Средневековый зал, для которого, кроме Вашего мозаического фриза из Св. Марка, нет ничего. Придется поискать мозаических воспроизведений отдельных изображений из Палермо, да 2--3 половинки с фасадов западноевропейских соборов. Надобно познакомиться со слепками в Trocadero¹, предмет пока мне мало известный.

205. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23 декабря

23 декабря 1900, Москва

Вчера был у меня Георг Лист перед отъездом за границу. Он привез мне большое донесение его уполномоченного на Урале, который пишет, что объездил все места, известные по залежам мраморов -- эти места он перечислил, -- что нашел, кажется, близко Екатеринбурга какой-то замечательный сорт цветного мрамора, который он и послал с места в образце сюда, в Москву, предупредив, что он лежит кусками аршин в 1 ¹/₂ -- 2 [1,07 -- 1,42 м]; но что все его старания отыскать цветные монолиты не привели ни к чему: все породы этой категории годятся только на облицовку, но не для колонн. Кто-то Листу сообщил о залежах цветных камней в Крыму -- и он желает начать разведки и там. Зато он очень доволен материалом, извлекаемым в виде мелкозернистого белого мрамора на участке его собственном, у кого-то перекупленном по соседству с участком Быховского: по его словам, это настоящий по виду высокопробный сахар. Для декоративных целей и для скульптурных работ этот-де сорт превосходный, нисколько не уступающий каррарскому¹, но в 3 раза его дешевле, так как 1 п[уд] последнего в Москве обходится 2 руб., когда уральский мрамор можно получить за 50 коп. Не нахвалится он эффектом обкантованной облицовки из белого мрамора, тожественного Вами избранному, делаемой им на Кузнецком мосту на доме Юнкера². И Романа Ивановича, и меня он просит посмотреть ее на месте; Клейн без приглашения строителя того дома ехать не считает возможным, а я таким этикетом не связан и на праздниках, вместе с листовским приказчиком (инженер Раттенек также уехал за границу) на стройке побываю и облицовку посмотрю. Лист получил известия из Финляндии, из Олонецкой губ., из Норвегии и Венгрии и образцы известных монолитов. Теперь он поехал обозревать карьеры сам и выяснять вопросы на месте. К 25 января он намерен представить в Строительную комиссию образцы всех цветных полированных колонок и цветной облицовки. Так как Р[оману] И[ванови]чу понадобятся к концу будущего строительного сезона 20 колонн лестницы, то Лист уверенно говорит, что он их поставит своевременно на место, раз Вы в январе ему укажете выбранные Вами образцы. Вследствие того заседание Строительной комиссии в конце января не может собраться для обсуждения этого вопроса в Ваше отсутствие. В 20-х числах мы будем, с Вашего разрешения, ожидать Вас.

Старый и новый казначеи Комитета одновременно представлялись Великому Князю. Вишнякова называют кандидатом в головы, но он-де решительно отклонил предложение.

206. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 декабря

24 декабря 1900, Москва

Почтительнейше прошу Вас принять сердечное поздравление с праздником Рождества и близящимся Новым годом. Я был бы очень счастлив, если бы Вы были добры передать мой почтительный привет глубокоуважаемым Софье Степановне и Анне Степановне с пожеланием им всего наилучшего в наступающем столетии. Чего лучшего, кроме здоровья, долгой-долгой жизни и сохранения того настроения Вашего внутреннего мира, которое заставляет Вас неустанно работать на пользу других в разных сферах, не жалея ни сил, ни материальных средств, чего лучшего, высшего пожелать Вам перед началом Нового века -- решительно не знаю. Тот путь, которым идет Ваш внутренний мир в последние годы и уже немалочисленные годы, ведет к истинной славе и в глазах серьезных современников и отдаленного потомства, несомненно делая имя Нечаева-Мальцова, однажды появившееся в рядах исторических деятелей нашего отечества, одним из самых больших имен, делая его явлением на закате одного и в начале другого столетия исключительным. Не примите, Юрий Степанович, за грубую и недостойную лесть здесь сказанного: это -- мое искреннее, глубокое убеждение, вынесенное из трехлетней совместной деятельности над общею задачей высшего порядка. Я более чем кто-нибудь видел, как росло в Вас проникновение, а потом и горячее увлечение этим просветительным и эстетическим делом, как последнее все более и более затягивало Вас, как Вы отдавали ему лучшие симпатии, физические силы и материальные средства всё в возрастающей прогрессии. Что, кроме чистой любви к нашему дорогому Музею, ставшему наполовину нечаево-мальцовским, так часто приводило Вас в Трехпрудный пер. для обсуждений, совещаний, указаний всё по делам одного порядка? У Вас ли нет других забот и дел?.. Дай Бог сохранить Вам на долгие годы эту удивительную бодрость духа и здоровье, а высота замыслов и стремлений останутся с Вами и в Вас.

207. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

28 декабря

28 декабря 1900, Москва

Лист, задержанный в своем отъезде за границу ожиданием своего Bruchmeister'а с Урала, отправляется туда лишь на днях. Сейчас он был у меня с образцами цветных монолитов, присланными ему из Венгрии, куда он прежде всего отправляется и сам. Два образца, один цвета крем, другой темнее с мелкими крапинками, прекрасны по внешности и, по словам Листа, очень большой крепости. Он намерен в конце января представить Вам целую серию обработанных цветных колонок. К тому времени он сам не вернется из обозрения каменных копей за границею, но образцы обработанных камней все равно Вам и Строительной комиссии будут доставлены. Так донести Вам он меня сейчас просил.

Неожиданно стряслась у него на заводе большая неприятность. Рабочие, получившие в эту зиму двойную плату сравнительно с прошлым годом, узнавши о данном Вами Листу заказе по облицовке Музея, устроили стачку, требуя новой удвоенной платы на все время исполнения Вашего заказа. Лист находит это невозможным и, если волнение не уляжется, намерен пригласить партию итальянцев. Два агента уже явились к нему с предложением итальянских каменотесов. Если он не сойдется с ними, то сам или его поверенный отправятся в Италию набирать рабочих. Это обстоятельство также задержало его отъезд.

По его словам, работы на Урале идут у него очень ходко, наготовлено камня уже много -- и он ждет лишь ответа министра финансов на ходатайство о понижении железнодорожного тарифа, чтобы начать доставку. Работы в текущие Святки прекращены только на 4 дня. Первый фасад, облицованный уральским мрамором, явится в Москве на доме Юнкера на Кузнецком мосту; но этот камень -- только брак, не принятый для Музея. Приоритет введения уральского мрамора в строительное дело Москвы должен оставаться за Музеем.

208. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 декабря

30 декабря 1900, Москва

Муж покойной М.С.Скребицкой, д-р Скребицкий прислал из Белостока мне письмо со следующими замечаниями насчет стеклянных покрытий Музея¹: "Не претендуя давать строителю указания, считаю, однако, не лишним обратить Ваше внимание на постройку крыши, которая, как я узнал из Вашей речи, будет стеклянная. Мысль верная и целесообразная, но едва ли для осуществления ее есть у наших строителей достаточный опыт в нашем климате. Заграничный опыт и основанный на нем расчет не достаточен. На Западе нет ни таких снежных заносов, ни таких морозов. Выдержат ли стекла такой груз, как наши сугробы снега?? Притом, если бы и выдержали, согласно расчету сопротивления тяжести, то температура может сыграть злую шутку. Ведь сокращение железа и стекла от мороза неодинаково? Известны ли пределы его при значительном понижении до 25о--30о R {30о--36о С.}, которые случаются не часто, но бывают? Если это обстоятельство не выяснено опытом, то в одну прекрасную, лютую по холоду, ночь, все Ваши статуи превратятся в мусор от провала крыши -- если коэффициенты расширения обоих материалов, для крайне низкой температуры, не будучи выясненными, не (будут) приняты в расчет. Да и другой крайности -- температуры высокой, тоже нельзя не принимать в расчет. Следовательно, необходимо при постройке этой принимать в соображение обе". Не будучи техником, я не знаю, насколько основательны опасения старого доктора, для меня лишь страшно предположение возможности превращения леса статуй, собранных в течение стольких лет и с таким трудом, в кучу мусора. Во всяком случае, утешительно внимание к вздымающемуся Музею даже в местах, отдаленных от Москвы. Вчера я послал Вам чрез Румянцевский музей No "Варшавского дневника" со статьей о нашем годичном заседании².

209. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31 декабря

31 декабря 1900, Москва

Пока дети вертятся около рояля, то поют, то скачут, то просто шумят до невозможности уловить значение их говора и крика, пока старшие в семье озабоченно расставляют посуду в столовой, в ожидании приближения 12-го часа, я, насмотревшись вдоволь шалостей первых и исполнивши все обязанности по части закупок в отношении вторых, сажусь за этот листик, чтобы помянуть уходящий год, а с ним и целые полвека, которые судьба привела мне видеть и пережить. А так как с 1897 года, когда Вы так благосклонно подошли к делу университетского Музея, ни с кем мне не приходится беседовать на расстояниях столь часто, как с Вами, то и на этот раз мысль сама собой стремится к Вам.

Минувший год мы можем помянуть все же большим добром, несмотря на неоднократные разочарования в каменных наших планах и ожиданиях. Неисполнение обязательств со стороны Липгарта и Быховского дало возможность нам, другим, с удивлением быть свидетелями, как твердость Вашей воли и глубокая Ваша любовь к раз принятой на себя задаче побеждали неожиданно созданные преграды. И Клейн, и я дивились, как Вы, скрывая понятное огорчение неудачей с коломенским камнем, воскресить который Вы хотели для Москвы, и не теряя времени в бесплодных, хотя и столь естественных жалобах, тотчас же из Коломенского уезда устремили Вы внимание на далекий и мало кому ведомый Урал, решивши там искать камня. Эта широта взгляда на дело, это принципиальное, намеренное, сознательное непризнаванье препятствий, здесь Вами проявленные, для Клейна, Рерберга и меня были предметом стольких бесед и самого искреннего удивления. Не предались Вы сетованию, когда нужно было в зимнее еще время отправиться на Урал и там в меховой одежде и валенках, с помощью веревок и провожатых, взбираться на снежные высоты, идя целиком {Т.е. по снежной целине, без дороги.}. Безусловно была права Софья Степановна, утверждая, что римскому Меценату, под его чудным небом и в чарующей обстановке, куда как было легче покровительствовать науке, искусствам, ученым и художникам, чем вести дело Музея, при таких условиях, Вам. Твердой волей уничтожили Вы и бессилие Быховского, не только не наказавши его за напрасную смелость, но даже наградивши его 5 000 руб....

Год минувший -- время торжества Вашего над препятствиями и вместе с тем время колоссального успеха Музея, которому Вы открыли блистательную перспективу чудного мраморного убранства внутри. Эта идея явилась у Вас в этом году -- и да будет благословен он за эту Вашу высокую мысль; благословением Вашего имени в среде Московского университета начинается теперь XX век.

1901

210. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 января

5 января 1901, Москва

Сейчас с курьером прислана из генерал-губернаторской канцелярии в Комитет бумага Великого Князя, извещающая об отказе министра финансов в ходатайстве его о понижении провозной платы за уральский мрамор до ¹/₂₀₀ коп. с пудо-версты. Витте мотивирует это решение тем, что для железных дорог тариф в ¹/₁₀₀ коп. едва покрывает издержки по перевозу -- это в-1-х, и тем, что при тарифе в ¹/₁₀₀ коп. стоимость пуда уральского мрамора за провоз от Екатеринбурга до Москвы равняется 21,65 коп., за исключением дополнительных сборов, каковая плата, при расстоянии в 2165 верст [2309,622 км] министром финансов признается очень низкой. Совершенным сюрпризом для меня является уверение министра в том, что "столь пониженный тариф установлен на русских железных дорогах Министерством финансов именно в видах содействия разработке русского и главным образом уральского мрамора". Если действительно были таковы заботы Витте об уральском мраморе, то почему же никто не знал об этом камне до Вас, до Вашей поездки на Урал и до Вашего колоссального заказа? Да и Вы, член Совета министра финансов¹, подвинуты были на уральскую экспедицию и на весь этот заказ и на выбор этого камня совсем не усилиями этого Министерства пустить в ход по всей России уральский мрамор. И Петербург, и Москва заговорили об этом мраморе только после Вашего почина в этом вопросе: до первого подвоза белых кусков на площадь Музея Москва и не видала этого мрамора с Урала. При удобном случае узнайте в Министерстве финансов, стоит ли этот уральский мотив при установлении тарифа в Vioo коп. с пудо-версты взамен прежнего. Не знаю, почему, но мне думается, что об уральском мраморе за все последнее время не полагаемо было в правительственных сферах никаких особых попечений и что вышеуказанное место в министерской бумаге составлено ad hoc {к данному случаю (лат).}... Но, может быть, я и очень ошибаюсь. Прикажете ли дать знать Листу, чтобы он вез мрамор готовый? Впрочем, до конца января его в Москве не будет.

211. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

6 января 1901, Петербург

Завтра понедельник буду Славянский базар

Нечаев-Мальцов

212. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14 января

14 января 1901, Таруса

Простите меня, что пишу Вам на дамской бумаге. Выехавши из Москвы поспешно, я не взял с собой письменных принадлежностей и теперь пользуюсь тем, что нашел в распоряжении г-жи Мейн. В последнее время возобновились мои головокружения -- и мне посоветовали отдохнуть в другой обстановке. Имея отличный приют здесь, полный покоя и абсолютной тишины, я уехал сюда. Здесь так безмолвно кругом, так уютно в целом флигельке, занимаемом мною одним, сад с расчищаемыми дорожками так удобен для ходьбы, и я тут окружен таким комфортом уединенного и тихого существования, что долго не уехал бы, если бы я мог располагать собой.

Привез с собою материалы для курса лекций по истории греческого искусства, составленного для слушательниц Высших женских курсов. И для них, и для студентов необходимо хотя бы краткое печатное руководство по этому предмету. Попробую составить сначала литографические записки; если буду жив, в будущие два года стану исправлять и дополнять их, чтобы после их напечатать с хорошо исполненными рисунками¹. Надо будет войти в соглашение с Левенсоном: он может издать мастерски. Не знаю, нельзя ли будет достать хорошие клише, за плату, из-за границы. Такая, вразумительно для молодежи написанная и обнимающая основные факты истории искусств Востока и мира классического, при хороших рисунках, книга могла бы иметь пропедевтическое {В обучении -- подготовительное.} значение и для будущих посетителей нашего Музея. Музей раньше пяти лет окончен быть не может; если бы не изменило здоровье, сработать это дело к открытию Музея было бы можно. Состояние знаний у нашей молодежи по истории искусств таково, что ей нужны не специальные исследования отдельных фактов, а прежде всего общие, руководящие труды. Вон какие превосходные пособия по этому предмету для всяких требований в Германии. Там история искусств введена в гимназиях, и в реальные училища, для которых составлены особые атласы и объяснительные руководства к ним. А у нас приходится студентам 4-го курса объяснять, что так[ое] колонна дорическая и ионическая, что такое Эрехтейон и Парфенон.

Где-то теперь ездит Лист? К концу месяца он обещал доставить все образцы цветных мраморов Вам и Строительной комиссии.

213. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

18 января

18 января 1901, Москва

К нам в Музей идет из Китая какой-то таинственный подарок, судя по бумаге, полученной из Одессы от заведующего передвижением возвращающихся с Дальнего Востока войск¹. Он пишет, что какой-то "неизвестный ему офицер" представил ему в Порт-Артуре несколько ящиков с вещами, из них один ящик для "Московского Музея изящных искусств". Кладь эта, перевезенная от Порт-Артура до Одессы даром, в настоящее время находится в Одессе в ведении одного из тамошних полков и ждет указаний из Музея, как направиться ей в Москву. Если наш офицер позаботился proprio motu об отечественных музеях, можно представить, сколько интересного и ценного для своих этнографических коллекций вывезут из Китая иностранцы и особенно немцы. У нас отделения Китая и вообще азиатского Востока нет, но следует ли отказываться от любезного дара любознательного офицера, делающего это даже скрывши свое имя? Если бы впоследствии вещи эти оказались у нас излишними, то легко будет передать их в другой какой-нибудь музей, в обмен на материал нам нужный. В Румянцевском, например, музее есть богатая коллекция гипсовых отливов с античных гемм и небольшое собрание греческих и римских монет, стоящие одиноко и без всякого употребления. Воинский начальник извещает, что провоз от Одессы до Москвы будет за наш счет.

В Университете какое-то особенное затишье; студентов в канцеляриях и у казначея, который ждет приема денег², совсем не видно. По коридорам циркулируют слухи о каких-то приготовлениях к студенческим демонстрациям³. Господи, как все это надоело и какую пошлую физиономию принимает наше юношество, совсем ведь не учащееся за этими "забастовками, сходками, демонстрациями". Какие, например, врачи будут выходить после так мило проведенных студенческих лет? Им жаль поручать не то что судьбу больного человека, но и лечение кошки.

214. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 января

19 января 1901, Москва

Вчера я ошибся, написавши Вам, что из Порт-Артура прибыл для нашего Музея в Одессу один ящик; ныне я перечитал бумагу и увидал, что вместо числа 1 стоит там 4. Интересно, что-то дадут нам эти 4 ящика.

Ныне я виделся с инженером Листа¹, который сообщил мне, что управление Уральским горным округом отдало приказ оказывать всевозможное содействие нашему Музею в деле изыскания и приобретения мраморов по всему Уралу: все не отданные участки предоставляются в полное распоряжение Листа для целей Музея. Поверенный Листа² теперь горюет, зачем они дали Быховскому 10 000 руб. за право ломки камня, так как оказывается, что своими участками Быховский, собственно, и не владеет, а только заявил намерение иметь их для эксплуатации, формально они и не числятся за ним.

Слух о Вашем заказе пронесся по всему Уралу, вследствие того разные "собственники" казенных участков засыпают теперь Листа предложениями ломать камень на "их" участках. Счастье Быховского, получившего у Вас 5000 руб. в подарок или награду и 10 000 руб. от Листа за право выломки 400 000 пудов [6,55 тыс. тонн] белого мрамора, по словам моего собеседника, вскружило головы таким же потенциальным арендаторам казенных гор, как и Быховский. Не имея ни денег, ни уменья начать надлежащее дело, они выжидают случая сдать свои участки другим -- и вот теперь бомбардируют Листа.

Лист за границею и возвратится не раньше первых чисел февраля. Он должен привезти с собой отполированные колонки тех каменоломен, которые осмотрит сам. До сих пор уже набрался целый ассортим[ент] таких колонок в его конторе. Ныне Раттенек показывал мне эти образцы, прибывшие из Швеции и Венгрии: некоторые из них красоты замечательной. А одна порода, темно-розового цвета, представляется прямо удивительной: Большому залу она придаст прямо царственный вид³.

Стачка рабочих у Листа повела к тому, что выписываются к Пасхе 100 человек итальянцев, русским же рабочим Лист дает другие работы. 40 вагонов камня прибудут к тому же сроку⁴. В теперешние бураны на Урале идет вырубка камней по данным размерам. На будущую зиму рабочие Листа поселятся в подвалах Музея⁵.

215. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 января

24 января 1901, Москва

А наш синодик умерших сочленов все увеличивается. Сейчас прочел газетное извещение о кончине почтенного по репутации своей, и как человека, и как общественного деятеля, Ивана Карловича Прове. Мир его доброй душе! Для Комитета тяжка эта утрата, потому что И.К. так просто, так скоро, не заставивши себя просить, вошел в нашу среду при зарождении нашего учреждения и в первое же его заседание взял на себя стоимость библиотечной залы Музея. У меня была надежда, что в свой черед, когда помещение будет готово, он подарит библиотеке хорошие шкафы и остальную мебель -- прочную, изящную. Но этой надежде не пришлось осуществиться. Надобно устроить представительство от Комитета на его погребении.

Сейчас подали объявления от Гергарда и Гея о поступлении в здешнюю таможню посылки А.Г.Подгорецкой из Флоренции. Это -- первые образцы делла Роббиа, которые она там приобрела для Музея. Интересно будет вскрыть эти два ящика.

Последние недели я отдаю составлению очерка истории греческой архитектуры и скульптуры для студентов и студенток. Последних подписалось на это издание 130 душ. Сначала выпустим литографический текст, принявши для иллюстраций превосходный, только что вышедший у Seemann'a в Берлине и Лейпциге атлас: "Kunstgeschichte in Bildern" {"История искусства в иллюстрациях" (нем.).}. В 5 выпусках он обнимает всю историю искусства с Египта до начала XIX в. Рисунки большие, отлично исполненные цинкографией. Лучшего атласа, чем этот Seemann'овский, составленный несколькими специалистами, нет в Европе. Он заменил у Seemann'a прежнее его же издание "Kunsthistorische Bilderbogen" {"Иллюстрации по истории искусств" (нем.).}, устаревшее и менее привлекательной внешности. Это же -- такая прелесть, при большой дешевизне!¹

216. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

25 января 1901, Петербург

Венок возложить непременно следует на гроб глубоко уважаемого Прове

Нечаев-Мальцов

217. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

26 января

26 января 1901, Москва

Получивши Вашу депешу, я заказал венок Ноеву и через час он будет возложен на гроб Ивана Карловича в церкви Св[ятых] Петра и Павла¹. Представителями будем я и Трескин. Вчера я был на вечерней панихиде, совершавшейся православным духовенством, при чудном пении хора. Хор провел всю службу на минорных тонах -- и эффект был удивительный. Дом был полон, стояли и по лестнице; немцы, которых было очень много, видимо были тронуты этим величавым пением и всею православною стороною службы. В лютеранстве много рассудочности, много философии, но чувства, но поэзии в нем нет. Вот почему русские немцы считают нужным призывать наше духовенство, как в данном случае, где иноземная речь слышалась более русской между собравшимися. Из знакомых я встретил там С.И.Щегляева. Здесь я должен прервать письмо: переехать на Маросейку; через минут 40 процессия с Новой Басманной прибудет в церковь.

Пожелавших отдать последний долг покойному было так много, что весьма поместительный храм оказался недостаточен. А венков, и больших, и малых, и очень роскошных, и простых, было 9 колесниц, которые, неразгруженные, и стояли в ограде церкви, куда внесены были один серебряный и несказанно пышные, от семейных. Город был представлен кн. Голицыным, Университет мной, Государственный банк управляющим Малевинским², ведомство благотворительных учреждений Яковлевым³ и Мин[истерст]во финансов тремя чинами. Нас всех поставили в какую-то нишу, сделанную из пальм и декоративных растений, ради нашего звания и декораций {Т.е. мундиров и регалий.}. Вся финансовая знать Москвы была тут налицо, оттого надгробное слово говорилось одно по-немецки и потом по-русски с несколько измененным текстом. Погребальное служение лютеран не может идти ни в какое сравнение с нашим: сухо-холодно.

218. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

1 февраля 1901, Москва

Петербург Сергиевская 30 Гофмейстеру Нечаеву-Мальцову.

Петербургский университет возвел меня почетные члены за труды по Музею Александра III¹. Широкую славу и блеск сего предприятия создали Вы колоссальною щедростью. Вам первому несу я весть о высоком почете и беспредельную признательность.

Профессор Цветаев

219. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

2 февраля 1901, Петербург

Сердечно поздравляю с новым почетом университета усердному труженику которого мысли обязан наш музей возникновением

Нечаев-Мальцов

220. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3 февраля

3 февраля 1901, Москва

Приношу Вам сердечную признательность за депешу, слова которой своею искренностью меня и семейных моих глубоко тронули. Сочувствие Ваше высокому почету, которым удостоила меня моя alma mater после 30 лет моей посильной деятельности вдали от ее очей, мне несказанно дорого как ободряющий и одобрительный голос горячего пособника и колоссально щедрого покровителя идеи, давно складывавшейся во мне, но нашедшей нечаянно-блистательное воплощение только с той незабвенной для меня весны 1897 г., когда Вы так просто и с такими широкими и яркими перспективами подошли к скромно задуманному делу. Вся последующая высокая репутация предприятия и в царской семье, и в московском обществе, и по разным, даже дальним, углам России создана и поддерживается увлеченным покровительством Великого Князя и Вашей любовью и Вашей щедростью, которые росли и растут по мере течения работ и времени. На такую высоту дело Музея, обещающего быть видным соперником однородных учреждений во всем остальном мире, в Европе и Америке, поставили и ставите Вы, Юрий Степанович, этим широким размахом, этим высоким полетом Вашей чисто русской, я бы сказал -- центрально, московско-владимирско-рязанско-русской души, которая для лучших целей, для хорошего, патриотического дела, раз увлеченная, не знает и не признает ни преград, ни помех. Я глубоко, я несказанно счастлив высоким счастьем стоять подле Вас в деле, которому подарили Вы Вашу любовь и чисто юношеское увлечение. Мне ли, ближайшему Вашему сотруднику, не видеть, как росла и разгоралась Ваша симпатия к новому Музею, как одна большая дума у Вас сменялась другою, один порешенный план уступал место другим, не менее грандиозным и не менее материально-дорогим, задачам? Сначала Вас занимала каменная облицовка здания и на[д] ней долго работала Ваша мысль; но раз Вы сдали это дело подрядчикам, этот вопрос как бы перестал существовать для Вас. Ваши заботы сосредоточились на мраморном фризе и на цветных мраморах, а в последнюю зиму Ваша мысль уже ищет новых задач и новых перспектив для дальнейшей работы. Вы заговорили о живописных декоративных фризах для зал и об ожиданиях Ваших заказов этого рода Семирадским {родной университет, букв, кормящая мать (ит.).} и Каразиным -- и не нужно быть пророком, чтобы видеть, что придет время, когда очередные работы будут Вами сданы и когда они получат практическое течение, -- сношения с лучшими живописцами и декораторами увлекут Вас всего, пока не наладите Вы и этого большого и блистательного дела. Так беспокойна, так неугомонна Ваша мысль и воля, глубоко задачей порабощенные. При таком счастье, что значат мои "усердные труды", о которых бы любезно говорите? При таких условиях, какие мне здесь выпали на долю, работа -- великое наслажденье, от которого никогда не устанешь. Вот почему мне так теперь хочется жить, так велика во мне жажда видеть предприятие, сделанное Вами грандиозным и необыкновенным, -- в свой черед законченным. Этот храм искусства, как называют наш Музей, будет потом долго-долго говорить в рядах грядущих поколений о Вашем великодушии -- наряду с дивными Божьими храмами во Владимирской и Рязанской губерниях. В этих созданиях Вашей щедрости и Ваших жертв залог Вашего бессмертия, насколько можно говорить о бессмертии смертных и дела рук человеческих... Возвращаясь к высокому почету, оказанному мне Петербургским университетом, и к дорогому для меня Вашему привету, я почерпаю в них новый источник энергии для совместного продолжения дела.

Ныне я виделся с Р[оманом] И[вановиче]м, уезжающим на неделю в Бреславль к своей семье, которая живет там из-за операции их гувернантки. Он показывал мне строительные чертежи на будущий сезон, систему железных стропил, которые Бромлеи уже ставят на место, и рисунок пола наружной колоннады для Брусова. Пол самый простой, шашками в аршин, если я не ошибся в циркульном измерении, которым я занимался, пока он должен был беседовать с каким-то приехавшим к нему французом. Поиски Листом цветных монолитов произвели на Западе большой эффект в каменно-промышленных кругах. И к Листу, и к Клейну начали поступать многочисленные предложения и образцы колонн. Р.И-ч думает устроить Листу конкурс с другими поставщиками, из Карпат, чтобы не стать в зависимость от одного его, при установлении цен. Его увлекает поставщик монолитов, как и самые монолиты на здании парламента в Будапесте². Раттенек прислал счет в 25 000 р. за леса, но Р.И. не намерен подписывать его, пока не навезут они достаточно камня. Демосфенов просит Вас послать его в марте на Урал -- узнать, что же там делается. Быховский донес, что дела Листа там плохи... и он снова предлагает свои услуги.

221. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

20 февраля 1901, Петербург

Завтра середа надеюсь быть Славянский базар

Нечаев-Мальцов

222. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 февраля

21 февраля 1901, Москва

Мне очень грустно, что простуда лишает меня возможности приехать к Вам. А я так сильно и давно желаю видеть Вас и советоваться с Вами. Последнее время я не писал Вам, переживая большое семейное горе: умер мой младший брат, здешний педагог, от крупозного воспаления легких, осложненного слабостию сердца. Желая положить его на родном погосте, рядом с родителями, я свёз его тело в Шуйский уезд¹.

Сам я был здоров еще третьего дня, когда представлялся Великому Князю, от которого получил приглашение быть у него на этой неделе еще раз лишь не в среду и не в пятницу². Опасного нет ничего, только сильный насморк да изменился голос, но семейные не пускают меня из дому. Я был бы очень счастлив, если бы, проезжая по соседству, Вы посетили меня. Я сяду от Вас подальше и простуды своей Вам не передам. Когда Роман Иванович будет у Вас, будьте добры прислать его ко мне. По возвращении моем из Владимирской губ. я его не видал.

223. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 февраля

24 февраля 1901, Москва

А.Н.Демосфенов обратился ко мне с просьбой ходатайствовать пред Вами по следующим двум вопросам. 1) Ввиду истечения суммы, назначенной ему Вами по званию 2-го техника Строительной комиссии, он почтительнейше просит Вашего распоряжения С.И.Щегляеву о высылке на имя казначея Университета 900 р. на следующий год. 2) Ввиду возможных хлопот его в Екатеринбурге пред начальством горного округа об отводе нового участка или нескольких участков для ломки камня, ему, при подаче официального заявления об этом, придется уплатить установленные суммы. Для поездки на Урал средств у него нет; ему хотелось получить Ваше на сей предмет пособие до отъезда из Москвы. На путевые издержки и уплату пошлин по приобретению земельных участков он почтительнейше просит у Вас тысячу (1000) руб., под отчет. Не имея права, по моему званию секретаря Комитета, отказать ему в сих двух просьбах, я почитаю своим долгом почтительнейше доложить Вам о них. 3) Третья, также денежная, моя просьба касается уплаты за коллекцию "микенских древностей" г. Жильерону или той гальванопластической фабрике в Виртемберге¹. Коллекция послана нам целиком и, вероятно, находится уже в здешней складочной таможне. Не разрешите ли, по получении ее в Университете, прислать счет С.И.Щегляеву для перевода платежа за границу? Если мне не изменяет память, коллекция стоит около 2300 марок.

224. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

26 февраля

26 февраля 1901, Москва

Зная, как увлечет Вас в Афинах собрание надгробных стел, в таком изобилии собранных в Национальном музее¹, а равно превосходные стелы, стоящие до сих пор и охраняемые рамами на самом Керамике², посылаю при сем лучшие листы из классического издания аттических надгробных рельефов, Alexander Conze. Attische Grabreliefs {Александр Конце. Аттические надгробные рельефы (нем.).}. К сожалению, здесь не все лучшие памятники; например, я не могу Вам послать знаменитый горельеф памятника Дексилея³ -- юноши на коне, не могу послать и трогательного горельефа с изображением старика-отца или деда, с грустью смотрящего на, очевидно, умершего сына или внука, представленного здесь во всем цвете юношеского возраста, красоты и сил⁴. Эти дивные горельефы иметь надобно. Но и в числе [посылаемых] есть чудесные вещи, наприм[ер] этот памятник Hegéso⁵, красавицы-женщины, рассматривающей драгоценные украшения, которые она при жизни, очевидно, так любила. Не помню, перенесен ли этот прославленный памятник в Национальный музей, но формы с него у Каввадии, издавшего каталог изготовленных им в качестве главного эфора {надзиратель (греч.).} древностей гипсов, есть. Но, конечно, и Королева эллинов, и Каввадия окажут Вам всякое содействие: таких посетителей, как Вы, и таких широких запросов на приобретения лучшего, чем гордятся Афины, бывает в Греции очень мало. Большинство западноевропейских археологов пробавляются при этом уже готовыми формами, хотя бы и истрепавшимися.

Первый зал в Национальном музее заключает в себе целую серию так наз[ываемых] Аполлонов архаической поры. Они по форме -- ужасны, но троечку или пяточек иметь нужно: 1) Орхоменского, 2) Ферского, 3) из Фив, с руками уже несколько отставленными от боков, но скрепленными еще штифтиками, и так назыв[аемого] "Аполлона на омфалосе"⁶ последней поры архаизма. Но Ваш собственный глаз и советы Wolters'а, специалиста по греческой скульптуре (2-й секретарь Н[емецкого] арх[еологического] института в Афинах), и Dörpfeld'a укажут Вам все достойное приобретения лучше всякого другого. Ныне постараюсь быть до Вашего отъезда.

225. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

6 марта

6 марта 1901, Москва

Не будучи завистливым от природы, я, прощаясь с Вами в вагоне жел[езной] дороги, заведовал Вам в этой решимости оставить все дела, все другие интересы, которых у Вас так много, чтобы ради Музея пуститься в новое, далекое и опять, как в 1898 году, необычное и нелегкое путешествие. Этот новый акт высокого понимания и идеального исполнения долга, притом добровольно, ради лишь целей и соображений высшего порядка на себя принятого, меня в день Вашего отъезда и чаровал, и поднимал на зависть: почему у меня, при всем увлечении Италией и Грецией, нет возможности все на время остановить и все порвать, чтобы видеть и Рим, и Афины в чудные дни там теперь распускающейся весны? Дела и отношения опутали меня, и на этот год нет у меня свободы для путешествия, которое принесло бы пользу и мне, и Музею.

Получил я письмо от Софьи Степановны. Она грустит по Вашем отъезде, который приписывает тому же чувству, о коем говорил я выше, той же неугомонной идее долга, созданного Вами себе с принятием руководства в деле Музея. От нее же лежит в эту минуту предо мною депеша с разрешением возложить от Вашего имени серебряный венок на гроб Н.П.Боголепова. Медицинские усилия не спасли этого рыцаря без страха и упрека от действия злодейской пули. Он скончался 2 марта, сохранив почти до последней минуты ясное сознанье. Угасавшего министра-мученика за несколько дней посетили Государь, обе Государыни¹ (здесь обращают особое внимание на то, что государыня Александра Феодоровна, в ее положении², поднималась в 3-й этаж квартиры, при отсутствии лифта в доме), наследник, Великие Князья. Если вспомнить, что Государь выбрал в министры сына полицейского пристава из семинаристов, если Александр III имел министром финансов Вышнеградского, прежнего семинариста, если Николай I возвел в графское достоинство Сперанского, то как несправедливы толки, что наши цари окружены тесным кольцом аристократической знати³. И у нас выдающимся дарованиям такая же широкая дорога к высшим постам в государстве, как и в любом конституционном государственном строе.

Из Петербурга приходят с каждым днем всё новые и новые министры народного просвещения: Ковалевский, Таганцев, Сергеевский (профессор и статс-секретарь), Сонин, фон-Анреп, Лобко, Петров, Зверев, Великий Кн[язь] Константин⁴. Сейчас еду на Брянский вокзал -- встретить тело Николая Павловича: вместе с почившим министром привезут еще пары две ему преемников. Как обаятельна власть, даже при трагическом исходе, как всем хочется поставить своего человека в министры...

226. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8 марта

8 марта 1901, Москва

Мне было очень приятно узнать из письма С.И.Щегляева, что мысль моя возложить от имени Вашего венок на гроб Николая Павловича понравилась Софье Степановне, написавшей о том Сергею Ивановичу. Венок мною возложен вчера во время литургии или собственно панихиды, перед самым выносом. Что разрешение Софьи Степановны мною исполнено, доказательством тому служит прилагаемый при сем отчет о погребении¹. Венок мы с женою выбрали у Овчинникова² очень изящной формы и отчетливой работы. По предложению Овчинникова, он был окружен зеленью -- лаврами и пальмами. Великий Князь был и на встрече, и на погребении; сам нес гроб³ и был все время очень печален. В покойном он лишился человека, которого он очень уважал за его замечательную корректность в действиях и личных сношениях, одинаковую и с лицами Царского дома, и с простыми подчиненными и просителями. Такое спокойствие тона, которым отличался Н.П., было даром прирожденным. Я знал его таким уравновешенным 23 года назад⁴, когда мы были с ним доцентами и читали лекции в одни и те же часы, а потому и встречались постоянно в профессорской.

Число будущих министров просвещения все растет: называют здешнего голову кн. Голицына, Победоносцева и Кони⁵, рассказьшают, что Государь призывал Зверева и предложил министерский пост ему, но что Ник[олай] Анд[реевич] умолял Государя избавить его от этой ноши и просил о разрешении возвратиться на прежнюю кафедру.

Об ужасах поведения петербургской молодежи 4 марта на Казанской площади и -- horribile dictum {страшно сказать (лат.).} -- в самом соборе Вы уже, конечно, знаете из писем. Что за гнусное, ужасное время мы переживаем! Где просвет из этого общего помрачения молодых умов, какая реформа упорядочит это страшно взбаламученное море??⁶ Какой нужен министр, который бы справился с этой задачей?

Ныне получен мною Ваш пакет из Вены с письмом Королевы эллинов к Его Высочеству. Ныне -- четверг, по пятницам и средам в Великом посте Великий Князь предупредил меня не приходить; представлю в субботу.

227. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

Афины, 13 марта 1901

13 марта (ст. стиля) 1901, Афины

Многоуважаемый Иван Владимирович. Рассчитывая на Вашу обязательность, прилагаю к сему каталог гипсовых отливок Национального здешнего музея¹, с просьбою телеграфировать мне сюда, hôtel Angleterre {Гостиница "Англия" (фр.).}, нумера предметов, отливки которых желательно бы иметь в Музее нашем. Почта пройдет слишком долго, по возвращении разочтемся. Прошу не стесняться длиною телеграммы.

Весь Ваш Нечаев-Мальцов.
Каталога новее нет.

228. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 марта

17 марта 1901, Москва

Скопление неисчислимых дел, которые приносил каждый день, в последнее время препятствовало Великому Князю принять меня с докладом по Музею. Потому им был назначен мне прием в среду¹, когда в Пост обыкновенно посторонних лиц у него не бывает. Его Высочество был свободен и в хорошем расположении духа; он много расспрашивал о Вас и Вашем путешествии, удивляясь энергии и увлечению, полагаемым Вами на дело Музея. Размышляя, где бы Вы могли быть в тот день, я высказал предположение о возможности путешествия Вашего по Арголиде -- с ее Микенами, Тиринфом и Аргосом, этими седалищами древнейшей культуры во всей Европе². Великий Князь, переносясь мыслию в Грецию и к своему в ней давнишнему пребыванию, сказал: "Если только не испортит дело погода, как хорошо теперь там Юрию Степановичу и как я завидую ему!"

Завидовать Вам в этой свободе передвижений по интересной стране в такое время, когда здесь с утра до вечера и стар и млад заняты разговорами о студентах, городовых, казаках и ни о чем другом, более утешительном, действительно можно. Ныне обнародовано объявление запрета всяких незаконных уличных скопищ³ -- с предупреждением о наказании трехмесячным арестом или о взыскании денежного штрафа до 500 руб. Очень сильное впечатление произвел по Москве "строгий выговор, объявленный Его Величеством члену Государственного Совета генерал-лейтенанту кн. Вяземскому"⁴. Говорят о неизбежном для него выходе из Совета.

Глубокая тьма и безнадежность настроения обезумевшей молодежи высших учебных заведений, должно быть, так наскучила Великому Князю, что он с особенным удовольствием беседовал о Музее, расспрашивая, что делается там теперь, когда выложен будет цоколь гранитом, какие цвета Вы выбрали для внутренних колонн, как идет подвоз камня с Урала. "Нам нужно молиться, чтобы Юрий Степанович был здоров, тогда Музей будет кончен и в чудной форме", -- между прочим говорил он.

Подвоз камня начался; Лист был у меня и уверял, что с фоминой⁵, когда он сам надеется быть на Урале, будет отправляться каждый день по 2 вагона -- и обещанные им 200 вагонов на летний сезон будут доставлены аккуратно. Только жалуется он на козни Быховского, не дающего ему ломать камень в какой-то карьере, где есть несомненные залежи больших кусков белого камня, каких не существует в его, Листа, собственной карьере. Быховский требует почему-то 4000 руб. за эту карьеру, тогда как, по уверению Листа, п[ункт] 2-й контракта⁶ ему дает право эксплуатировать и эту карьеру (или карьер?) без всякой платы. Я просил Георгия Адольфовича хотя на дуэли подраться с Быховским, но не останавливать ломку и подвоз камня. Лист обещал камень там ломать и потом решить спор судом. Но в то же время он подал жалобу на Б. в Строительную комиссию⁷ Музея и копию с этой бумаги сообщил мне для доклада Вам и Его Высочеству. Я посоветовался с Клейном, который того мнения, что Строительной комиссии тут делать нечего, что это дело исключительно личное между Листом и Быховским.

Третьего дня я был на стройке: там идет ужасный грохот по укладке и приспособлению железного покрытия. Стук такой, что нельзя было вести разговор с сопровождавшим меня десятником. Покрытия уложены на половине заднего корпуса и на части, идущей по переулку против "Княжего двора"⁸. Теперь уже видна высота зал 2-го этажа: вид Римского зала и зала Средних веков, здесь находящихся, выходит чрезвычайно импозантным, напоминая два чудные зала Русского музея Александра III в Петербурге. Высота -- около 12 аршин [8,534 м] до стеклянного потолка: места для фриза с декоративными картинами будет довольно. Гуляя по этим двум первым залам, теперь ясно обозначившимся, я думал: как одна задача влечет за собой другую! Настилка железных переплетов для стеклянного покрытия определила для глаза высоту зал, -- и она является такою, что только декоративной живописью под потолком мы можем избежать того утомительного вида пустых стен над статуями, который столь неприятно действует в здешнем Историческом музее с его пустынными верхами стен в огромном большинстве зал. Не напрасно, видно, ждет Вашего обращения к себе Ваш римский приятель "Генрих", очень хорошо знающий, что руин и видов Рима Вам никто ярче не напишет⁹. Да только и из-за его иллюстраций римских развалин публика после станет ломиться в Музей.

Где-то Вы теперь? В Дельфах, в Элевсине, на афинском Акрополе?¹⁰ Какие чудные места и великие воспоминания!

229. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

6 апреля

25 марта 1901, Москва¹

Veuillez acquerrir NoNo 2 3 4 5 10 11 12 13 15 19 22 25 28 51 5[4] 56 58 59 60 61 65 66 69 74 75 76 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89

Grands remersiements Zvetaieff*

* Благоволите приобрести NoNo... Весьма благодарен Цветаев (фр.).

230. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25 марта

25 марта 1901, Москва

Ныне я получил Ваш пакет с каталогом гипсовых слепков греческой скульптуры, делаемых в Афинах. Пакет шел до Трехпрудного пер. из Афин 12 дней, очевидно, залежавшись в московском почтамте, где его вскрыли как содержавший брошюру. Ныне же послал Вам депешу с NoNo гипсов, необходимых для Музея. Примите, Юрий Степанович, мою горячую признательность за это великодушное разрешение Ваше обозначить предметы, которые украсят Музей наш, явившись к тому же впервые в Россию. За исключением 2--3 NoNo, все остальное обязано своим прибытием в наше отечество Вам и будет в истории нашего учреждения связано с Вашим именем.

Как жаль, что с 1893 года¹ число форм в государственной мастерской гипсовых слепков не увеличилось. Прежде гипсов в Афинах отливалось несравненно-больше, но мастерская принадлежала итальянцу², который, умирая, завещал все формы итальянскому правительству. Это последнее долго держало собрание форм сначала в Палермо, потом собиралось перевезти в Рим, и где валяется оно в настоящее время, не известно. А там было много драгоценных предметов. Каввадиа, очевидно, сообразовался с этим собранием и не внес в свое даже "Аполлонов" из Орхомена и феры, этих забавнейших болванов архаической поры греческого ваяния³. Будьте добры заказать их вместе с остальными NoNo. Кроме того, Ваше личное впечатление подскажет Вам, что интересно и важно и для большой публики, и в научном отношении, как необходимые звенья в цепи.

Ax, как я завидую и завидую Вашему счастью гулять по божественному Акрополю с его священный трепет возбуждающими руинами, пред которыми развалины языческого Рима так фрагментальны и так немы для восстановления целого. Как я завидую Вашему счастью тихо бродить по Национальному музею, в особенности в отделе его надгробных стел, часто так сильно действующих на сердце их нежным, меланхолическим характером, при изяществе их форм.

14 числа была у Великого Князя со мной продолжительная беседа о Вас: несомненно, он привязался к Вам; Ваше увлечение Музеем, Ваши работы, Ваши путешествия, Ваша щедрость без границ привязали его симпатию к Вам.

Министров народного просвещения по паре родит каждый день. Вчера говорили между прочим о Нарышкине, ныне -- о кн. Шаховском⁴.

231. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 марта

27 марта 1901, Москва

Не знаю, где догонит Вас это письмо -- в Греции или в Италии: Вы в эти дни ведете такую подвижную жизнь, осматривая разные области и города поэтической Эллады. Строительная комиссия Музея, собиравшаяся на этих днях два раза, много интересовалась Вашим путешествием, переносясь мыслями и мечтами к Вам и в Дельфы, и в Афины, и в Пелопоннес. В минувшую субботу, 24 марта, мы сошлись на стройке для осмотра работы Бромлеев по прокладке железных стропил и ферм и для ознакомления с высотой зал, теперь совершенно выяснившеюся. Как импозантны залы Римский, Средних веков и эпохи Ренессанса! Заседание устроено было в конторе с целию осмотра цветных колонок, в большом количестве доставленных Листом и, кажется, из Будапеста. Цвета некоторых сортов просто чудные по красоте: колонны с капителями темной бронзы будут и монументальны, и необычайно изящны в одно и то же время.

Великий Князь, узнавши, что Лист привез превосходные образцы цветных мраморов, пожелал видеть их; Клейн и хотел было везти их к нему, но я посоветовал подождать Вашего возвращения: это монументальное украшение лестничной клетки и Центрального зала -- Ваша личная идея, Ваше желание, и эти колонны, и эта облицовка цветной лещадкой стен лестницы -- Ваш дар Музею. Как же представлять цветные мраморы Его Высочеству без Вас? Все, чем должна была ограничиться Комиссия в силу данного ей Вами поручения, заключалось лишь в том, чтобы, при помощи техников, выбрать сорта мраморов более прочные и, общим судом, наиболее изящные. То и другое сделано, постановления записаны в протокол с поименованием NoNo, под которыми значатся присланные образцы, и обозначением их специальных названий.

Когда Вы благополучно возвратитесь в Москву, эти образцы будут доставлены Великому Князю -- и Вы с Его Высочеством установите окончательный выбор. Клейн просит, чтобы колонны были поставлены по лестнице в 6 месяцев, что и обещает Лист.

Все мы с нетерпением ожидаем программы действий нового министра и назначения ему двух товарищей!¹

232. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 марта

29 марта 1901, Москва

Вчера был у меня Лист с просьбой сообщить ему названия сортов цветного мрамора, избранных Строительной комиссией для представления Вам и Великому Князю. Отлагая окончательное определение цены за колонну избранных мраморов до Вашего приезда, он желает к Вашему возвращению получить с ломок определение крепости каждого сорта. Ему доставили уже готовые колонки, полированные; послать их к Белелюбскому или в здешнее Инженерное училище он не может, -- придется поэтому ему запросить насчет прочности камней конторы ломок. Комиссия остановилась на темно-розовом сорте из Южной Венгрии и на двух молочных цветах из Северной Италии, с о-ва S.Girolamo в Адриатическом море, недалеко от Rume, и с Cava Romana {Сан Джироламо; Фьюме; Кава Романа, букв. "Римская копь" (итал.).}, близ Набрезины. Название последней копи основано на том, что из этих ломок брали мрамор еще древние римляне и увозили его к себе для своих сооружений.

Слух о выставленных в конторе стройки Музея Ваших цветных мраморах распространился по Университету -- и ныне Рыбников сказывал мне в церкви, что оттуда ездили на Колымажный двор посмотреть на эти великолепные образцы. Великолепным Вашим даром Вы для Москвы воскресили время построения и украшения мраморами храма Спасителя. Ныне профессорский кружок после причастия, собравшись в углу церкви, вспоминал Вас и Ваше говенье в 98 г. у нас и сравнивал тот высокий тон, какой Вы дали Музею, с другими учебно-вспомогательными учреждениями университета. При этом высказана была мысль, что в истории Московского университета такая художественная и богатая постройка -- первая, да едва ли и не последняя: так все удивительно в этом Музее, -- и его внешность монументальная и изящная, и это внутреннее убранство цветными колоннами и лещадью.

Другая nouvelle du jour {новость дня (фр.).} -- назначение ген[ерала] Ванновского к нам в министры. Все недоумевают, зная, что ему 79 лет и какую печальную картину представляет внутренняя жизнь высших учебных заведений, упорядочить которую коренною реформой призвал его Государь. Даже если бы он и совсем освобожден был от забот по управлению учебным и ученым делом министерства, с поручением их особому лицу, то одна административная сторона высших учебных заведений ляжет тяжелым бременем на силы 79-летнего старца. Главная задача здесь не в том, чтобы придумать те или другие меры, а в том, чтобы провести их последовательно в жизнь, а для этого нужно прежде всего время и время. Зло пустило глубокие корни, и на извлечение последних потребуется много сил и труда. Все стоят в недоумении перед трудною проблемою, как справится престарелый государственный человек с этим подвигом, для которого нужны силы Геркулеса. Но, быть может, Господь явит в этом ветхом теле Свою великую мощь. Не без предварительной думы Государь всенародно почтил старейшего сановника сердечным к нему обращением за помощью. Несомненно высшие, до сих пор нам неведомые, соображения побудили Государя на это пока всех прямо поражающее своею неожиданностью назначение.

Где Вы? Когда возвращаетесь в Россию?

233. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

1 апреля 1901, Афины

Алиф[ос] анести {Воистину воскрес (грех. αληθωζ ανεστη). B телеграмме эти слова, как и весь текст, даны латиницей.} желаю успеха вам вашим и общему делу

Нечаев-Мальцов

234. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

13 апреля* 1901, Неаполь

Exepté List l'offrez Voerfel¹ Petersbourg marbres Olonetz très beaux

Netschaief-Malszoff**

* Указана дата получения телеграммы в Москве по старому стилю.

** Кроме Листа предложите это Фёрфелю Петербурге Олонецкие мраморы очень хороши. Нечаев-Мальцов (фр.).

235. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

18 апреля

18 апреля 1901, Москва

Как бы хотелось мне сказать Вам в эту минуту: "С приездом!", конечно, счастливым и радостным. На юге, и в Греции, и в Италии, теперь несказанно хорошо; там наступает уже пора цветения роз, до которых нам еще очень и очень далеко, так что самая мысль видеть их на открытом воздухе представляется безумной. Но не для роз, не для эстетического только наслаждения предпринимали Вы далекое путешествие, не напрасно Софья Степановна рассматривает последнее как особый, ходом музейских дел выдвинутый, акт Вашего увлеченного, энтузиастического труженичества.

Несколько дней, не зная где Вы, я не писал Вам в Афины; возможно, что последнее письмо мое уже Вас там не застало и идет обратно в Россию. Сезон музеиских работ разгорается; к обычной стукотне укрепления железных стропил и сбора всех железных частей покрытия присоединилась кладка в правом от входа стеклянном дворике. Ожидается со дня на день находящийся в дороге транспорт камня с Урала и имеющий быть размещенным на нашей площади. Со дня на день ожидается первая партия итальянцев-каменотесов, а газеты уже оповестили о их прибытии, мои дети с гувернанткой будто бы уже и видели их на улице: "Такие-де эти итальянцы смешные". Надобно думать, что они видели каких-нибудь нищих болгар или славян Червонной Руси¹.

Телеграмму Вашу из Неаполя я получил, и на следующее же утро я сообщил ее Клейну, который сейчас же отдал распоряжение относительно сношения с VoerfePeM по вопросу об олонецких цветных мраморах. Сейчас прочел в газетах, что Р[оман] И[ванови]ч представлялся Великому Князю вчера; он сказывал, что получил приглашение. Вчера же из Румянцевского музея я заходил на стройку, думая его там встретить; но не видал его. Рерберг уже ходит на работы, скоро и совсем переселится. Лист просит поместить его итальянцев в подвальном этаже; из-за этого начали делать своды по балкам в подвалах боковых сторон здания. Ожидается подвоз гранита для облицовки цоколя главного фасада. Демосфенов уехал на Урал вместе с Раттенеком. К 1 мая мы получаем 25 вагонов мрамора. Отдохните с дальней дороги и жалуйте к нам.

236. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 апреля

21 апреля 1901, Москва

Voerfel из Петербурга приезжал с образцами олонецких мраморов к Клейну сам и оставил у него целый ящик разноцветных плиток. Мраморы прямо чудные. Некоторые нисколько не уступят заграничным. Одно опечаливает Р[омана] И[ванови]ча: это невозможность получить колонны на лестницу ранее 2-х лет, тогда как из южно-венгерских копей обязуются представить весь материал через 6 месяцев. Да и цена олонецких колонн выше заграничных намного. Последнее обстоятельство, при желании Вашем украшать Музей отечественными материалами, Вас -- я глубоко уверен -- нисколько не остановит; но отдаленность срока, когда смерть так деятельно косит в рядах нашего Комитета, -- условие очень серьезное. Старшие по возрасту наши сочлены торопят работы, чтобы увидеть открытие Музея: "А то-де умрешь, не видавши этого красавца". Как тут быть?

Клейн удовлетворил желание Великого Князя видеть цветные мраморы, говорил с ним; показывал ему венгерские образцы и привел ими его в восхищение. "Этак мы совсем разорим Юрия Степановича, пожалейте же его", -- говорил Великий Ккнязь, обсуждая с ним стоимость колоннады.

Зная, что Государю доложено было о русских цветных мраморах, Клейн намерен просить Вас разрешить Комиссии избрать такой путь. Олонецкие мраморы оставить для Центрального зала, а колонны лестницы позволить выписать из Венгрии¹. Русские же цветные мраморы, с Урала или из иных мест, употребить на лещадку стен лестницы. Voerfel мог бы тогда теперь же приняться за выломку и обработку мрамора того цвета и образца, какой Вы ему укажете. В два года он успел бы выставить колонны Центрального зала. Колонны же лестницы Клейну нужны, по конструктивным условиям, возможно скоро. При этой комбинации Клейн думает, что обещание относительно отечественных цветных мраморов, по существу, будет исполнено. Но это все расчеты -- без хозяина. С нетерпением ждем Вашего приезда. Дел здесь так много.

Доставка белого мрамора с Урала на Колымажный началась. К 1-му мая будет 25 вагонов. Телеграммы Раттенека с Урала утешительны. На днях Демосфенов и он возвратятся в Москву. Отдохните с длинной дороги и жалуйте к нам: какой Вы теперь полный греческих впечатлений и воспоминаний! Каким теплом и увлечением веет от Ваших картолин {открыток (ит.).} Пестума и Помпеи!² Я сейчас отправляю их к Великому Князю, который интересуется, где Вы и что с Вами. Такие непосредственные строки ясно говорят о необычайно повышенном настроении Вашем.

237. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

24 апреля 1901, Петербург

Искренно благодарю поздравления¹ но похвалы мною не заслужены

Нечаев-Мальцов

238. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25 апреля

25 апреля 1901, Москва

Сейчас предо мной на столе лежит целая коллекция микенских древностей, только что освидетельствованная таможенным ведомством и таким образом поступившая в Музей. И предметы, и исполнение их гальванопластикою производят прямо чарующее впечатление. Здесь яркой позолотой блестят и новые, замечательных форм, чаши и кубки, и большая коллекция перстней-печатей с замечательнейшими, вырезанными на них, сценами и религиозного, и бытового характера (некоторые из них издавна сделались предметом ученого исследования), и дивные по живости и разнообразию рисунка их клинков кинжалы, и длинный меч, и маска шлимановского "Агамемнона", и большое собрание характерных блях и пуговиц. При виде этого микенского "золота" глаза разбегаются. Все предметы в прекрасных, ювелирских футлярах, выложенных внутри темно-синим бархатом. Недостает только серебряной головы бычка с вызолоченными рогами и розеткою на лбу: она у Жильерона еще не готова и будет дослана позднее. Иметь ее мы, конечно, будем: это -- такой славный бык. Вся эта коллекция, выложенная на столе Кабинета, ожидает Вас. Я уверен, что и Великий Князь и Великая Княгиня пожелают ее видеть -- и Вам придется показывать их. Таких изделий "золотых дел мастеров", живших в Европе лет за 1500--1200 до Р.Хр., до Вашего дара в России не бывало. Наш Музей является, благодаря Вам, первым по времени обладателем этого интереснейшего, поучительного и очень изящного собрания, которое со временем, в антикварии, займет особую, "микенскую", витрину.

Телеграмма Ваша из Петербурга говорит о благополучном Вашем возвращении. Теперь мы будем ожидать Вас сюда со дня на день.

Был я на днях на стройке. Мрамор до сих пор возили в форме случайных кусков на завод Листа; теперь оболваненный он привозится уже на площадь. Пока его немного еще здесь. Удивляет меня форма этих кусков -- очень выпуклая, даже совсем пузатая, старательно высекаемая, на их задней стороне, прилегающей к кирпичной кладке. Это какой[-то] технический секрет. Рабочий люд потянулся из деревень. Улицы полны им.

Сейчас должен идти на представление новому министру в актовой зале. Приказал ректор явиться в мундирах.

239. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

1 мая

1 мая 1901, Москва

Каменный вопрос грозит превратиться в каменную болезнь всего нашего предприятия. "Земля наша и велика, и обильна, да порядка в ней нет"¹ приходится говорить и сознавать и поныне. Чудные у нас естественные богатства страны, да взять их русскому или совсем нельзя, или очень трудно. Но явится бельгиец, немец, еврей -- и дело пойдет -- "на мазях и подмазках", беспрепятственно или с большим успехом.

Чего бы, кажется, Вам, имя и значение которого громки на всю Россию, Вам, вставшему подле Великого Князя Сергея Александровича для руководства делом, которое украсит и нынешнее царствование, и время управления Его Высочества Москвою, чего бы легче получить Вам для этого дела камень из копей, составляющих государственную собственность, копей, как оказывается, не подлежащих, по закону, отдаче в частную аренду и для частного пользования? Ан, не тут-то было. Музей, заложенный Их Величествами и всей Царской фамилией и носящий имя Александра III, оказывается здесь, в вопросе о камне, в зависимости от некоего Быховского, выкреста-еврея, который, ввиду родственных связей с начальником местного горного округа, добивается теперь в Министерстве государственных имуществ отдачи ему в долгосрочную аренду самых лучших участков для его личной эксплуатации. Теперь он, говорят, грозит остановить наши работы, согнавши Листа с наилучшего участка, им от местного горного управления полученного, хотя бы пока Министерством государственных имуществ за ним не закрепленного.

Вчера мы разговаривали с Р[оманом] И[вановиче]м по этому долу. По его мнению, Быховский, если не остановить, то затормозить нашу постройку может, начавши процесс против Листа за работу на участке, которого отдать он не хочет теперь. До выяснения прав Бых[овского] и Листа может быть судебной властью наложено запрещение Листу эксплуатации этого участка -- и мы останемся на этот год без камня. Так как ходатайство Быховского в Министерстве государственных имуществ еще не удовлетворено в окончательной форме, пока земля еще составляет неотъемлемую собственность казны, то, минуя канцелярскую волокиту, нельзя ли Вам, Юрий Степанович, в силу Ваших личных связей, попросить министра Ермолова² делопроизводство по контракту Быховского в Министерстве остановить и, впредь до разъяснения этого сомнительного домогательства его, дать местному округу предписание разрешить Вам, как товарищу Августейшего Председателя Комитета Музея, или Комитету беспрепятственную выломку камня в потребном для Музея количестве везде, где камень окажется в том округе для целей Музея пригодным. Если бы имело особое значение наименование спорного участка, то не поименовать ли в предписании министра и этот участок? Есть ли у Вас копия с договора по вопросу о камне? Если нет, то не явиться ли Листу или его поверенному с документами, чтобы покончить этот опасный инцидент с претензией Быховского -- до Вашего выезда из Петербурга на лето и до оставления Петербурга министром Ермоловым?

А.Н.Демосфенов говорит, что если на один месяц задержит Быховский работы Листа на этом, великолепном по свойству камня, участке, то мы останемся при большей потере в кладке и облицовке Музея. Чтобы не быть, при всем внимании к нашему делу Государя и при таком представительстве Комитета Музея, в зависимости от корыстных капризов частного лица, по-видимому, и права не имеющего на пользование государственной землей (Златоустовский округ или уезд, по словам Демосфенова, помечен в законе или правилах как не подлежащий отдаче в частную эксплуатацию!), надобно приобрести нам особые полномочия. А этого достичь можете Вы, Юрий Степанович, скорее, чем кто-нибудь другой. При личных отношениях в высших правительственных сферах, Вы этого добудете скорее всяких письменных сношений. Лишь бы Ермолов послал телеграмму или бумагу горному управлению, предоставляющую Вам или Комитету полномочие добывать камень беспрепятственно повсюду, и избавил бы Вас и Комитет от зависимости, в которую ставит нас какой-то Быховский. Если надобным окажется Вам представитель Листа с документами, то телеграфируйте -- и он явится на другое же утро.

Не успели Вы оправиться с дороги, как мы так усердно начинаем злоупотреблять Вашим покоем.

240. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 мая

2 мая 1901, Москва

Был я вчера у Листа и узнал от него, что Быховский может наслать местную полицейскую власть на его рабочих и, пока разбирается дело тяжбы, таким образом остановит ход работ на необходимом участке в самое нужное время. Как бы обезопасить Музей и от такого исправнического нашествия? Иногда местная мелкая сошка может навредить столько, что и не разберешься. Если министр Ермолов поможет Музею телеграммой или бумагой местному горному начальству, не нужно ли будет написать от имени Комитета отношение уездной полиции в г. Златоуст, чтобы она оказывала не противодействие, а содействие выломке камней? На нашей площади по-прежнему сиротливо лежит только горсточка белого камня. Я спрашивал Раттенека, когда же прибудет следующий транспорт; он уверяет, что несколько вагонов в пути и что 28 апреля должны были послать 12 вагонов. На железную дорогу он, в смысле отправки, не жалуется, но винит разлив реки Ай, помешавший-де более раннему отправлению камня, факт пока тот, что к 1 мая обещанных многократно зимой 25 вагонов не поставлено и в пятой доле. Пока, в сущности, на площади камня нет; итальянцы слоняются без дела. Пока приготовляют для них квартиру и кузницу.

Озабочивает Р[омана] И[ванови]ча также вопрос, почему Брусов не шлет сюда рабочих. Не вызовете ли Вы, Юрий Степанович, его к себе и не спросите ли его? Я здесь одного не понимаю. Зимой говорилось, что Брусов будет нынешним летом выкладывать цоколь главного фасада, кроме центральной лестницы. На это, конечно, рассчитывал и Брусов, а теперь Р.И-ч говорит, что по главному фасаду работ ныне еще не будет, а только будут закончены боковые фасады. Нет ли тут неприятности для Бр[усо]ва в таком перерешении дела? Он прежде был аккуратен в присылке рабочих. Везде идет деятельная стройка, только на Колымажном застой, за исключением Бромлеев, которые усердно ведут свое дело.

241. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 мая. No 2

2 мая 1901, Москва

Газеты оповестили о пребывании здесь министра Ермолова. Предполагая, что его отъезд совпал с прибытием к Вам Демосфенова для доклада о камне, и ввиду опасения Листа насчет противодействия Быховского пользованию лучшим участком, я пошел в "Дрезден"¹ представиться министру и изложить ему, в общих чертах, положение дела. Министр был очень внимателен, сказал мне, что Вы передавали ему Ваши впечатления от Урала и каменных копей. Имя Быховского он припомнил и выразил удивление, что он уже в прошлом году заключал контракты на доставку камня, когда арендатором казенных участков он еще фактически не был. Ходатайство его об аренде прошло в Государственном Совете, по мнению Ермолова, не более 4 месяцев назад. А по словам Демосфенова, до последних дней им и контракт еще не был подписан в Екатеринбурге, в управлении округа. Министр выразил готовность задержать, на некоторое время, заключение с ним казенного контракта, чтобы дать Музею тот участок, из-за которого явилась боязнь у Листа. "Напрасно, -- говорил министр, -- Юрий Степанович не обратился с самого начала в Министерство; еще 5--6 месяцев назад он и Музей получили бы все желаемое без всякого затруднения и без замедления. А теперь, если только Б[ыховск]ий успел оформить дело, он будет хозяином положения; контракт связывает и Мин[истерст]во. Если контракт еще не подписан, я задержу дело; но дайте мне бумажку, чтобы я мог сделать распоряжение". Он уезжает из Москвы завтра и не в Петербург. Я, не входя ни в какие дрязги и не принося никакой жалобы, просил в докладной записке, если не поздно, задержать телеграммою заключение контракта с Б[ыховски]м, ввиду необходимости иметь один из заявленных последним участков для Музея Александра III в Москве.

242. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 мая

5 мая 1901, Таруса

3-го числа утром я выехал денька на 3--4 в Тарусу размяться над рытьем гряд и приготовить дачу для своих. В последнее время начали беспокоить меня головокружения, а по прежним опытам я знаю, что лучшее средство против этого -- ходьба, свежий воздух и работа заступом в саду и огороде. Вчера, 4-го, здесь был с самого утра и до позднего вечера, день был чудный; можно было и копать, и ходить по окрестностям вволю. Чай пили мы на терраске, -- в комнаты и входить не хотелось. Но ныне льет сильный и беспрерывный дождь -- и прелестные окрестности Тарусы с ее красавицей Окой, гористыми берегами, массой леса и обширными берегами, дающими знаменитое в Москве "окское сено", совсем исчезают из глаз. Большой будет труд добраться по гористому берегу до почтовой конторы.

На днях мне объявили в Университете, что ввиду предстоящих перестроек Нового здания необходимо будет вывезти все ящики с гипсами как из подвалов, где будут устанавливаться батареи отопления, так и из коридоров, которые будут завалены строительным материалом. Куда мне деваться с этой уймою ящиков, где скрыты тысячи пудов? Необходимо просить Клейна приготовить для этого раньше всего аудиторию, помещение и обширное, и близкое от земли, и уже достаточно сухое. Наполнивши ее, можно заполнить и ее вестибюль, также весьма поместительный. Затем с Р[оманом] И[вановиче]м на месте можно определить и другие места, куда мы должны будем укрывать новые клади. Раз задний корпус покроется, в громадных залах 2-го этажа материала поместится очень много. Но застеклим ли мы этим летом эту часть кровли?

Бромлеи закончат свою работу через месяц-два. Дня через два я буду в Москве. В Вашем присутствии мы устроим заседания и Комитета, и Строительной комиссии. Члены первого жалуются на отсутствие собраний, а мы не привыкли собираться без Вас. Все заседания до сих пор происходили под Вашим председательством. Третьего дня мне подали извещение Гергарда и Гея, что Вами отправлен из Афин ящик "редкостей". Что это такое? Если Вы назвали это редкостями, то, очевидно, здесь заключаются оригиналы¹ для нашего антиквария? И Вы, Юрий Степанович, накупили и послали их Музею, сами ни слова никому не написавши!.. Кладь еще в дороге. До скорого свидания!

243. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

5 мая 1901, Петербург

Завтра воскресенье буду Славянский базар

Нечаев-Мальцов

244. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8 мая

8 мая 1901, Москва

Чтобы избавиться от головокружений, я поехал покопать гряды в Тарусу. Оттуда я писал Вам в Петербург, предполагая, что придворное положение Ваше не позволит Вам уехать от 6 мая, если только не отменено празднование этого дня нынешний год. Поработать в саду и огороде пришлось только один день, потому что два дня лил дождь и было холодно. Теперь должны быть иные заботы. Члены Комитета ожидают заседания и Ваших сообщений из Греции. С каким нетерпением лично я ожидаю Ваших рассказов о стране, куда попасть еще раз мне так хочется! Приду за указаниями о ближайших наших действиях часам к 11-ти, если позволите.

Я уже писал Вам из Тарусы, что находится в дороге от Одессы до Москвы ящик Ваш с "редкостями". Каким горю я нетерпением вскрыть это будущее украшение нашего антиквария! Если еще из Керчи Вы добудете Музею тамошние, никому там неведомые, древности¹, то наш антикварий сразу займет почетное положение в Музее.

245. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 мая

12 мая 1901, Москва

Как это случилось, не знаю; но мое письмо к Вам¹ об отказе министра финансов Комитету и Великому Князю в представлении Государю вопроса о железнодорожном тарифе на Ваш мрамор для Музея оказалось лежащим в моей конторке. Ваше вчерашнее замечание, что Вы не получали от меня сведений по этому делу, меня удивило. После заседания Комитета вчера я начал рыться в бумагах, но в Кабинете не нашел ничего. Придя домой, перерыл стол и также безуспешно -- и только в конторке запечатанное письмо оказалось затерявшимся в бумагах и тетрадях. Посылаю Вам его, не распечатывая и теперь не припоминая подробностей писанного под свежим впечатлением неожиданного и бессмысленного отказа Сергея Юльевича. Для своей неудавшейся затеи с Нижегородской Всероссийской выставкой 1896 г.² он, вероятно, понизил железнодорожные тарифы до невозможного minimum'a, погубив на осуществление личной идеи казенные миллионы. А здесь, когда на частные средства создается видное государственное учреждение, которое своим величавым зданием станет украшением Москвы, он вздумал экономничать на мраморе, в первый раз привозимом в центральную Россию. Я нарочно не говорил об этом обидном вопросе с Великим Князем, полагая, что лучше выбрать для этого время в Вашем присутствии. Было бы целесообразно Великому Князю теперь сделать личный доклад Государю по этому делу и испросить совсем даровой провоз камня до Москвы. Это было бы лучшим молчаливым ответом с его стороны обидевшему его министру.

К сожалению, ныне у Его Высочества быть с Вами вместе я не могу за экзаменами на Высших женских курсах. Но в Строительную комиссию явлюсь. На нынешний день -- экзамены, комиссия и вечером заседание Совета с горячими дебатами по пересмотру главных статей университетского устава³.

Вишняков -- в восторге от "интереса" вчерашнего заседания: это-де поучительнее публичной лекции, и перенесло его, человека денежных дел, в совершенно иной, высокий круг интересов... Вы обладаете тайной, как председатель, придавать занятиям Комитета и живость, и общедоступность, и поднимающее настроение.

246. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 мая

12 мая 1901, Москва

Р.И.Клейн и я усерднейше просим Вас сделать нам большую честь откушать у нас вместе с П.А.Некрасовым в понедельник, 14-го, в семь часов вечера -- в отдельном помещении гостиницы "Эрмитаж"¹. Мы так давно лишены были возможности иметь Вас своим гостем и так давно не имели случая спокойной, неделовой, нелихорадочной беседы. Не откажите нам в этой чести и большой радости.

247. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25 мая

25 мая 1901, Москва

Сопровождая семью в Тарусу, оставляю Москву под наилучшими впечатлениями. Итальянцы ныне начали тесать мрамор: я был между ними, они в веселом настроении. Камень подвозят каждый день. "Египтяне" тюкают на граните. Партия итальянцев проводит железную дорожку на верх стройки. Возвращаюсь в Москву по первому известию о Вашем приезде.

248. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 июня

4 июня 1901, Москва

Среди отписывания по поводу гнусных наветов и жалких интриг¹, внушенных или местью чиновника, удаленного со службы за хищничество или -- что было бы еще грустнее -- корыстью и честолюбием другого лица, среди этих дрязг и низменной прозы, какое подымающее впечатление производят наши блистающие белизной мраморы, эти глыбы вековечного гранита, этот дружный стук итальянцев и наших тверичей инструментами о камень; как возвышает дух эта работа над Вашим делом, высокое значение которого будет велико и в отдаленные времена. Пребывание на стройке и сношения с каменотесами приобрели для меня теперь притягательную, поэтическую виду. Третьего дня Клейн, Рерберг, Лист, Раттенек, один приват-доцент и я держали совет, сидя на мраморных кусках, словно на Пентелийских или Каррарских ломках. По окончании дебатов Клейн повел нас на стройку смотреть первую модель базы ионической колонны, вылепленную из гипса в натуральную величину. Судя по основанию, наши колонны портика должны иметь внушительный вид. А я, грешный человек, по модели Музея боялся, не вышли бы они тонки.

Р[оман] И[ванови]ч затребовал от меня все слепки с Эрехтейона. Я перевез ему их из Университета. Ныне Гладков будет распаковывать их, чтобы вынуть нужные образцы. Р.И-ч говорит, что настоящий экзамен по греческой архитектуре для него наступает теперь, когда нужно осуществлять рисунки на деле: является-де столько вопросов, требующих изучения... Ну, и пусть его учится, ведь и его имя будет тесно связано с Музеем; не даром же петербургские гранды архитектуры так не любят его теперь. Они теперь поняли, что их высокомерие в отношении к нашему скромному конкурсу² было с их стороны большой ошибкой.

П.А.Некрасов телеграммой из Петербурга поздравляет с назначением³. Если он не ошибается, значит -- доклад Государю был в субботу. Я спросил депешей Рохманова.

249. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

6 июня 1901, Москва

Завтра четверг часов Семирядский [Семирадский] обедает у нас не найдете ли возможность разделить нашу трапезу

Нечаев-Мальцов

250. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

7 июня

7 июня 1901, Москва

Приношу Вам всем мою искреннейшую признательность за любезное приглашение, которым особою честью считаю для себя воспользоваться.

8 телеграмме пропустили указание часа, назначенного Вашими дамами для нынешнего обеда. Посылаю спросить к Вам. Я только что возвратился с дачи от Д.И.Иловайского¹, иначе я вчера же послал бы Вам мою благодарность. Вчера же пришла депеша от М.П.Степанова с известием о его отъезде в Петербург, назначенном на вчерашний вечер.

251. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

7 июня 1901, Москва

Обедаем сегодня в семь часов.

Весь Ваш Юр. Нечаев-Мальцов

252. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

16 июня

16 июня 1901, Москва

От Вас я пошел вчера в Университет к Иезбере писать повестки на сегодняшнее заседание Строительной комиссии. Вчера же вечером они усиленным составом служителей разнесены были по городу.

Из Университета я перекочевал на Колымажный двор к Р[оману] И[ванови]чу и Рербергу, в присутствии которых шел подвоз белого мрамора. Доставка его в последние дни идет дружнее и правильнее. Видно, что по вагону в день с Урала действительно посылают, а не пишут только Листу об этом. Работы на стройке вследствие этого оживились и стали веселее. Накладывается 2-й ряд мрамора по главному фасаду.

Видел я вчера и резную работу разных кромок и поясков: итальянцы исполняют эти части и скоро, и весьма чисто.

На ввозе мрамора на стройку я был свидетелем воинственного пыла Рерберга. Увидевши, как возчик истязует лошадей, не могших подняться на бугор, и как он бутылкой бил несчастное животное, Ив[ан] И[ванови]ч подлетел к мучителю и изо всех сил, со всего размаху начал тузить палкой по спине и ниже пребольно. Я такой откровенной экзекуции и не видывал... Избиваемый возопил и начал после доказывать свои права гражданства; но Рерберг, исстрадавшийся от этой бесчеловечности возчиков в обращении с лошадьми, был неумолим. Сейчас посылаю к Листу, чтобы привозил мраморы в заседание, так как нынешнее собрание -- мраморное par excellence {по преимуществу (фр.).}.

253. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

No 2. 16 июня

16 июня 1901, Москва

По окончании заседания все спешно устремились отдыхать, пользуясь субботним вечером. Клейн и Рерберг поехали в Химки к своим семьям, которых они видят только по праздникам, Демосфенов, Р[оман] И[ванови]ч и Лист уговорились приступить к работе, Вами им заданной -- по составлению условий насчет цветных мраморов, со вторника. Демосфенов сказал мне, что работа эта займет от 1 ¹/₂ до 2-х недель. Тем временем, отправляясь в среду, Лист побывает на Урале и через две недели от сегодняшнего числа рассчитывает возвратиться в Москву. Бумага будет тем временем готова и на Вашу цензуру будет привезена Демосфеновым и Листом к Вам в Сторожево.

С восторгом и я поехал бы туда с ними, если бы не предстояла мне поездка в Петербург -- на представление Его Величеству. Мне в Министерстве сказали, что, по напечатании Именного указа Сенату, представление должно состояться в течение 2--3-х недель, иначе будет поздно, так как Государь может отбыть в Красное Село¹. Указ должен появиться на этих днях -- и я буду ждать указаний из ведомства церемониальных дел. Эти дни приводят мою парадную амуницию в IV-классное положение² у Шадрина³: столько сияния и белизны... У Сиу⁴ готовятся щегольские карточки с новым титулом. Здесь кончаю. Пора ехать на поезд. Завтра в 7 часов утра буду у своих в Тарусе.

Счастливого Вам отдыха в деревне: поезжайте скорее. Софья Степановна поручила мне скорее отпустить Вас из Москвы.

254. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

26 июня

26 июня 1901, Таруса

Отдохнули ли Вы, продвинули ли Вы питье Ваших вод? Не пользовавшись водами никогда и не предполагая их пить до получения чина тайного советника, когда, по обыкновению наших и особенно петербургских тайных советников, и я обязательно буду должен ехать в Карлсбад¹ и лечиться там от болезней печени, я пока не знаю, удобно ли было для Вас все последнее время с его постоянными дождями.

Здесь после продолжительной засухи и зноя, заставлявших меня носить ведрами воду из реки на высокую гору для поливки цветов и овощей, льют непрестанные дожди. Вот и сейчас льет-льет-льет, так что и конца не видно. Общие жалобы на невозможность начать сенокос, который после задавит жнитва. А вон мой друг Помяловский из Петербурга пишет, что тамошние метеорологи предсказывают ненастный и июль: это уже будет невообразимое бедствие.

Где теперь Лист? В среду прошлой недели он хотел выехать на Урал и предполагал возвратиться в Москву через 10 дней. К субботе текущей недели² Демосфенов должен был вместе с Раттенеком и Клейном выработать проект контракта на цветные мраморы, чтобы в начале следующей недели быть с Листом у Вас, в Сторожеве. Я отсюда и через Трескина, недавно возвратившегося из ученической экскурсии по Финляндии³ и видевшего там Сердобольские ломки нашего гранита, и через Иезберу теребил Демосфенова, чтобы он торопился с этим документом: Лист все клохтал насчет того, что пора ему заказывать колонны. В Венгрии с ним не церемонятся: ¹/₂ цены он должен внести при заказе и ¹/₂ по изготовлении колонны там на месте, так что ему придется ездить для приема заказа на самые ломки.

Не удалось мне перед отъездом сказать Вам, что Семирадский, наслушавшись речей о Музее у Вас, после обеда⁴ пошел провожать меня; гуляли мы с ним около Кремля, а потом он зазвал меня в "Большой Московский" продолжить "холодненькое", так успешно начатое у Вас за обедом и после него. Он сознался, что эту водицу он любит и умеет употреблять ее в большом количестве. Он в восторге от Вашего серебра, ему когда-то посланного за плафон⁶. Оно у него стоит-де на виду -- и превосходная работа увлекла раз посетившую его королеву Маргариту⁷, не говоря о других итальянцах. Он в восторге от Вашей роли в созидании Музея. На другой день, в 10 часов, он был на стройке, мы обошли всё, куда можно было проникнуть. Рерберг водил и объяснял. Его восхищению обилием света и обширностью зал не было конца. По его мнению, это будет одно из самых лучших музейских зданий Европы. Римский зал его очень интересовал. Он примеривался к высоте и отдалению места картин с разных точек -- и от средины пола и от противоположной стены. Расспрашивал Рерберга о размерах: световых полей в крышах и проч. Сведения о свете его весьма удовлетворили, когда он узнал, что солнце не будет заливать живопись. Ах, если и один этот зал будет им "иллюминован", то на одного "Семирадского" будут ходить толпы. А ведь у нас есть обещания Поленова и Жуковского, которые осветят один Грецию, другой Средние века и итальянское Возрождение. Поленов говорит, что Жуковский отлично справится с этими двумя залами⁸.

255. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 ию

27 июня 1901, Таруса

Ильинское теперь переполнено царственными гостями, которые, конечно, останутся и до именин Великого Князя¹. Там Павел Александрович с детьми², которых на короткое время не стали бы и привозить, там кн. Баттенбергский с супругой³. Ваши мраморы для колонн, лестницы и лестничной клетки найдут там целый собор {Зд. в значении "собрание, сбор".} царственных судей. В подборе цветов примет, я уверен, наибольшее участие Елисавета Феодоровна как художник сама⁴. И наверное можно сказать, что эту роль жюри по мраморному вопросу Вы создадите им всем в первый раз. Никому, ни Великим Князьям, ни Елисавете Феодоровне, ни Баттенбергским не приходилось ставить цветных колонн-монолитов, не приходилось устраивать лестницы, да еще таких размеров, как эта дивная музейская лестница, из мрамора такого прекрасного, теплого мрамора, не приходилось и выстилать таких больших и изящных мраморных панно по стенам. Приготовит ли только Р[оман] И[ванови]ч новый рисунок лестницы со светлыми панно по колоннаде! А без рисунка судьи не представят всего величия, всей, в дворцовой практике России небывалой, красоты этого воистину царственного входа в храм изящного, храм неувядаемой красоты.

Ныне же буду писать и Клейну насчет этого необходимого рисунка, и ген[ералу] Степанову о характере этой, наверное, в Ильинском вполне не представляемой, лестницы. Необходимо, чтобы он подготовил Их Высочества к предстоящему обзору Ваших мраморов. Образцы их хранятся в университетском Кабинете изящных искусств, они и поедут с Вами в Ильинское. Сам я буду в Москве в начале будущей недели, выеду с пароходом в понедельник⁵. А дожди идут и идут, не переставая: продолжаете ли Вы Ваши воды? Не прерывайте их ранее 2-х недель, хотя бы для этого пришлось Вам пропустить именины Великого Князя. Теперь в эту грязь делать Вам переезд до станции⁶ составит большой труд, если не полную [не] возможность, да и дорога от Москвы до Ильинского, надобно думать, ужасна. Поберегите себя: неделей, десятью днями дело не будет опоздано. А 5-го июля ограничимся телеграммами.

256. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

1 июля

1 июля 1901, Таруса

Трескин, на вопрос мой, который ряд белого мрамора выкладывается по главному фасаду, ответил, к моему удивлению, что третий. Да ведь две недели назад выкладьшался второй. Что за причина такой медленности кладки, когда Лист заверил, что доставка камня пойдет по вагону в день, правильная, без перерывов? Трескин был в конторе, и там ему объяснили, что доставляется камень действительно по вагону в день или около того, но камень привозится не той меры, какая нужна для нижних рядов. В этом и секрет задержки в работе.

Авось поездка Листа на Урал уладит и это неудобство, которое, будучи очень убыточным для самого же Листа, должно иметь лишь кратковременный характер. Слава Богу, что возят камень, хотя и не той меры, какая нужна теперь. Этот камень -- наш, и не ныне, так завтра уйдет он в стены Музея. При дальности Урала и это должно служить нам немалым утешением.

Хорошо было облицовываться храму Спасителя, когда коломенские ломки были под боком; хорошо возводить монументальные сооружение в Западной Европе, при богатстве ее гор каменными породами и при соседстве таких залежей. Чего, например, стоит подвоз камня в Берлин из Силезии или Саксонии?

До окончания двух недель питья вод Вы, я думаю, не выедете из Сторожева; до сих же пор этих 14 дней у Вас нет. Если и исполнятся они, то только к началу будущей недели, оттого и я отложил на неделю поездку в Москву. Быть там в Вашем присутствии я считаю необходимым: могут у Вас зародиться те или иные соображения и планы, которые я должен знать и способствовать их исполнению.

Интересно, готовят ли Рерберг с Клейном помещение для гипсов в здании Музея. В Университете меня теснят с ними ввиду канализационных работ под зданием, в подвале которого лежат они с 95-98 гг.

257. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 июля

11 июля 1901, Москва

До сих пор не состоялась поездка к Вам Демосфенова и Листа, потому что Р[оман] И[ванови]ч решил переделать рисунок лестницы. А без законченного рисунка ни тот, ни другой не могут сделать подсчета всех сортов цветных мраморов. Клейн обещает окончить работу через неделю. Да неделю проработают после над контрактом Демосфенов и Лист, так что ранее конца месяца не может быть окончания вопроса об этом. Носятся слухи, что Великий Князь скоро предпримет объезд военного округа -- и потому я боюсь, что Ваш приезд сюда совпадет с его отсутствием. Да как и ехать в Ильинское, когда рисунок Клейна еще в работе?

Я продержусь здесь до субботы¹. Тут ужасная жара и духота. Говорят, что Вы приедете сюда после приема министра внутренних дел² на Гусю. Сердечно жалею, что проект контракта и рисунок не будут к этому времени готовы.

258. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

13 июля

13 июля 1901, Москва

Лист своей поездкой на Урал остался доволен и обещает доставку камня более регулярную. Кладка идет так, что Рерберг надеется к осени выложить облицовку и внешние стены до пола второго этажа и покрыть первый этаж на зиму. Кладка мрамора производится одновременно по всем трем сторонам, так что мое опасение, не ограничивается ли она только главным фасадом, теперь не имеет основания. Итальянцами и Клейн, и Рерберг очень довольны; к делу они приспособились и беспокойств не доставляют никаких -- и, будь очередной камень у них под руками, теперь подходили бы ко второму этажу. Остановка бывает нередко за отсутствием необходимых звеньев в выкладываемых рядах. Здесь прерываю.

Подали мне меморандум из Лионского кредита об имеющем прибыть транспорте Вашего афинского заказа гипсов. Прибудут 36 ящиков; они в дороге от Одессы с 20 июня. Как Вы подбодрили Каввадию в Афинах! Обыкновенно он и скульптурная мастерская Афинского музея исполняют заказы очень медленно. Я не рассчитывал получить Ваш заказ ранее весны.

Был на стройке. Итальянцы выкладывают окна, часть их вырубает полуколонны и пилястры¹. Работа вступила в деле облицовки в серьезный фазис. Белый мрамор вылез из заборов площади и, по словам дворников и десятников, привлекает внимание публики. Подвоз идет регулярно. Виделся с Листом и Раттенеком: они крепко убеждены, что работа на Урале пойдет почти всю зиму, равно как и обработка мрамора здесь. Облицовка будет-де уложена на место до крыш или карнизов к августу будущего года. Летом встанет-де и несколько колонн на главном фасаде. Дай Бог!

259. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

15 июля

15 июля 1901, Москва

Как я рад, что в ту минуту, когда я отправлялся из дома, чтобы сделать закупки для отъезда домой¹, подали мне депешу Вашу к Демосфенову о Вашем скором прибытии сюда. Это было третьего дня. Вчерашний день я провел у Иловайского на даче, чтобы взять гостившую у него дочь². Ожидаю с нетерпением Вашего прибытия. На какие жаркие дни Вы приезжаете в пекло "Славянского базара"! Если Вы здесь, приеду к 12 часам.

260. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

16 июля

16 июля 1901, Москва

Проодиночествовавши вчерашний, крайне жаркий и душный день, вечером я пошел на стройку полюбоваться белым мрамором при лунном освещении. Луна высоко поднималась над храмом Спасителя и серебрила нашу и без того белую от камня площадь. Кругом Музея было пусто и тихо по случаю праздника¹; итальянцы ушли гулять по городу, разбрелись и "египтяне" от своего гранита. Походивши между камней этой московской Каррары, как нашу площадь теперь величают, я вызвал сторожа и поднялся на стройку. Вид, открывшийся оттуда, был такой особенный, что этот мрамор, гранит, кирпич, в поэтическом беспорядке покрывавшие площадь, эта луна, отражавшаяся и на золоте купола храма, и бросавшая полосы серебристого света на камень Музея -- меня живо перенесли в такой же лунный вечер, проведенный мною два года назад, летом, в портике Altes-Museum и Национальной картинной галереи Берлина. Тогда, сидя на каменных ступеньках тамошних портиков, я любовался дивной картиной окружающих монументальных сооружений и массою камня, собранного около строившегося собора, и мечтал о нашем предприятии, монументальный характер которому дали Вы, я думал и глубоко благодарил тогда Вас. Вчерашняя картина, как действительный pendant {пара (фр.).} берлинской, унесла меня к тем дивным сооружениям, к этому чудному Museum-Insel {музейный остров (нем.).}, который я так люблю за то высокое настроение, какое он дает прежде, чем войде[шь] в эти богатые и образцово организованные музеи. И в Берлине, и в Москве я одинаково, в такой обстановке, думал о Вас и исполнен был радостного чувства благодарности к Вам, Вашим помыслам и их быстрому осуществлению. И как тогда, два года назад, так и вчера мне было очень хорошо, я чувствовал себя глубоко, беспримерно счастливым.

Гранитная работа идет без перерыва. На днях ожидается новая партия гранита, который, по слухам, уже весь выломан, даже и пьедесталы для львов². Ожидается и новая партия рабочих вместе с камнем, так что цоколь, кроме лестницы, весь будет готов к концу сезона. Вырублены и ступени лестницы и лишь ждут указания, когда их двинуть из Сердоболя в Москву.

Белый, как снег, мрамор становится грязно-желтым в кладке. Итальянцы говорят, что это зависит от сырости, сообщаемой цементом, и что по просушке камня этот цвет исчезнет. А теперь разница между приготовленным к кладке и положенным на место мрамором чрезвычайно заметна. Впрочем, белый цвет и сам собой, с течением времени, пожелтеет, к вящему эффекту. Говорят, греки на первых порах даже слегка окрашивали мраморные стены своих сооружений, чтобы избежать резкости белых поверхностей.

Ожидаю Вашего приезда с нетерпением. Ныне соберутся и Рерберг, приезжающий сегодня из Петербурга, и Р[оман] И[ванови]ч, уехавший на дачу. Готов ли у него рисунок лестницы? Великий Князь из Орла возвратился -- и Вы, конечно, в Ильинское к нему съездите. Лист ноет, что пора заказывать колонны.

261. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 июля

7 июля 1901, Москва

Не знаю, что делать со здешней таможней, которая все продолжает насчитывать пошлины с гипсов и других предметов, приходящих из-за границы для нашего Музея. Расчеты при этом ведутся самые несообразные. 900 руб. уплачивается за исполнение заказа, а 600 руб. насчитывают здесь пошлины за эти гипсовые рельефы. Все зависит от чиновника, присылаемого в Ун[иверсите]т для осмотра клади: ни один из них ящиков -- и спасибо большое им за это! -- не вскрывает, попросит только срезать пломбы "на случай ревизии начальника" над самими ревизорами; спросит, что такое привезено, сколько пудов с ящиками, пороется у себя в тарифной книжке, составит протокол, что контрабанды никакой нет, покурит -- и марш. Все они любезные, вежливые, словоохотливые и даже сострадательные: "Ах-де, ваше прев[осходительст]во, сколько вам хлопот со всем этим, этакую махину созидаете, и сколько, чай, г. Нечаев-Мальцов денег вложил в этот Музей; мы, москвичи, удивляемся и ждем, когда этот храм искусства будет открыт; очень интересно будет просветиться насчет художества, уж тогда не откажите". Наговорит краснобай таможенный три короба, раскланяется и пожмет ручку вам. А там, через неделю времени, этот любезник присылает в Правление Ун[иверсите]та несуразный начет на предметы, им "осмотренные". Правление ставит обычную резолюцию: "На заключение профессора Цветаева". Я получаю бумажку и откладываю в сторонку -- и это вот уже второй год. И бумажек теперь много, и сумма изрядная. Бывают повторения сказки о Белом бычке из таможни, -- отмалчиваюсь; опять напишут -- молчу; настрочат жалобу Попечителю, -- тот перепишет бумагу к ректору, ректор ко мне "на распоряжение". И эту бумажку в ту же сторонку и такой же на нее молчок. Но все же эта чепуха надоедает. Не посоветуете ли Вы мне составить проект дополнительной статьи к Положению о Комитете касательно беспошлинного ввоза научных и художественных предметов для Музея и[зящных] и[скусств] имени Александра III?¹ В свое время Мейн, Зверев и я, при составлении Положения, это упустили из вида. Румянцевский и Исторический музеи пользуются в силу такой статьи этим правом, и никаких затруднений таможня им не делает. Жду Вас с нетерпением.

262. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 июля

No 2 17 июля 1901, Москва

Вчера пронесся слух, что Великий Князь уезжает в Петербург на свадьбу в[еликой] кн[яжны] Ольги Александровны¹. Желая узнать, когда бы мог Его Высочество принять Вас в ожидаемый мною каждый день приезд Ваш, я спросил телеграммой ген[ерала] Степанова. Михаил Петрович ответил, что В.К. уезжает сначала в Клементьево, а потом в Петербург на свадьбу, и что приема не будет в двадцатых числах. Дело откладывается, таким образом, до следующего месяца. От М.С.Щегляева² идет известие, что Вы прибудете около 20-го. А у меня дома больные, меня ежедневно зовут туда³. Я решаюсь поехать.

Как я дурно сделал, что телеграммой предварительно не снесся о времени Вашего прибытия. Тогда мне десятью днями надобно было приехать сюда позднее: и с Вами бы увиделся, и дело бы сделал, а то теперь проторчал эти палящие дни без дела и Вас не видал. Такая досада.

Поезжайте скорее из этого раскаленного городка -- к себе в деревню, допивайте Ваши воды. В августе увидимся. Но само собою разумеется, если бы мое присутствие было необходимо сейчас по Вашем прибытии, телеграфируйте в Тарусу: я приеду немедленно. Мой почтительный поклон Софье Степановне и Анне Степановне.

263. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 июля No 3

17 июля 1901, Москва

Собравшись уезжать, я виделся сейчас с А.Н.Демосфеновым. Ввиду того, что Лист грустит из-за колонн, и так как образец мрамора, представленный Вами, Его Высочеству очень понравился (да и как же могло быть иначе?), то Демосфенов был бы готов, если бы Вы это ему поручили, составить, в этот Ваш приезд, и написать проект контракта с Листом на колонны. [Так как] камень колонн оценивается и в Венгрии, откуда будут его доставать, и Листом поштучно вместе с работою и установкою на место, то и бумага на этот предмет могла бы быть написана скоро, Вас здесь, в отсутствие Великого Князя, не задерживая. Если это возможно, поручите это Александру Николаевичу. С Рербергом, Клейном они это оборудуют в один день. Тогда Лист сейчас же послал бы заказ этот на каменоломню. И нам всем не стыдно было бы, что мы без всякого результата привлекли Вас сюда -- в эту палящую жару. С этими колоннами делается колоссальный шаг вовнутрь здания.

264. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 июля

19 июля 1901, Таруса

У меня позднее других разболелся сын¹. Крики и возбужденное состояние по ночам перепугали жену -- и она неотступно начала звать меня домой. Теперь идет лечение. Здесь свирепствует холерина, и без меня едва не сделался ее жертвой сам наш врач, так что сына он лечит уже заочно. Другие врачи -- "на пунктах", далеко, да к тому же только что выпущенная молодежь, которой не верят.

Как утомить должна была Вас встреча министра! Обревизуйте кладку цоколя и мраморных стен, если возможно, разрешите Листу заказ красно-розовых колонн и не оставайтесь в пекле Никольской² даже лишнего часа. Софья Степановна мне поручила весной не задерживать летом Вас в Москве делами Музея, чтобы не лишать Вас отдыха и чтобы не случилось более того, что произошло в 98 г. перед закладкой. А с Р[омана] И[ванови]ча возьмите залог в 5000 руб. в обеспечение того, что рисунок лестницы у него будет готов к 15 августа. Тогда авось добудете возможность видеть Великого Князя -- и Лист получит от Вас полную программу, какие породы цветных мраморов он должен будет приобретать и обрабатывать потихоньку.

265. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 июля

24 июля 1901, Таруса

Чтобы избавиться от бесцеремонных начетов таможни за предметы, получаемые из-за границы, я составил дополнительную статью к Положению о Комитете Музея о беспошлинном получении как книг, рисунков, так и всех других предметов Музеем изящных искусств Александра III в Москве. Самый текст я заимствовал из Положения о Румянцевском музее из т. XI в Зак[онах]¹. Чрез Борденава, заменяющего теперь Истомина, я послал ходатайство Великому Князю в Ильинское, указавши источник заимствованного текста и написавши о неудобствах притязаний таможни. Борденав доложил и это письмецо к нему -- и Великий Князь подписал бумагу на имя министра н[ародного] просв[ещени]я. К осени получим соизволение Государя на пополнение нашего комитетского устава, а с этим избавимся и от бесполезной переписки с таможней.

Р[оман] И[ванови]ч телеграфировал мне, что рисунки у него все до единого готовы и что, следовательно, ни Листу, ни Демосфенову не будет оснований медлить с составлением проекта контракта на цветные мраморы.

Меня очень теснили в Университете требованием убирать скорее ящики с гипсами и мозаиками. Я уже и готов был, в последнее пребывание в Москве, начать это дело, для чего наняли 3 рессорных полка и подговорили 7 служителей для носки ящиков. Но перед самой работой экзекутор сообщил мне, что "время терпит". Поэтому перевозку я отменил до зимы, когда это дело сделать гораздо легче и безопаснее.

Надобно будет сговориться с Рербергом, не нужно ли в приготовленную кладовую перенести из крытого дворика -- или сарая -- ящики с Вашими гипсами из Лондона. В этой кладовой они будут целее от сырости. Афинская Ваша кладь из 36 ящиков поместится в этой кладовой.

266. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 августа

2 августа 1901, Москва

Мне на стройке вчера пришла мысль сделать приятный подарок Софье Степановне и Анне Степановне, снявши Вас среди белого мрамора и в толпе итальянцев в момент их работы. Вчера Р[оман] И[ванови]ч, который догнал меня на Волхонке, когда я шел к Музею, и я взошли на площадь в полный разгар каменных работ над мрамором. Это был настоящий уголок Каррары: камни сверкали белоснежной белизною, каждый рабочий сидел на своем камне и ковал его; это обилие живописно лежащего мрамора, впервые от сотворения Урала Вами привезенного в Москву, это перекрикивание итальянцев на их родном языке и этот живой темп монументальной работы представляли такую своеобразную картину, что мне невольно захотелось передать ее и в Сторожево, и всем нам на память -- Клейну, Рербергу, в архив Музея, повезти жене и дочери. Вы ныне в 3 часа будете возле Колымажного, раз поедете с Р.И-чем на кладку богадельни через Каменный мост¹, -- заверните на ¹/₄ часика к нам. Фишер будет ожидать там с аппаратом² -- и больше           ¹/₄ часа мы Вас не задержим. Пожалуйста. Я пишу Фишеру, а с Клейном мы говорили об этом уже вчера.

Мраморный угол к Антипьевскому переулку обозначился отлично -- и по этому началу можно судить, что и боковые фасады будут иметь импозантный вид. Р.И-ч в восторге от благородной линии швов и верности профилей греческим образцам. Базы и работа каннелюры полуколонн и образцы пилястр мне очень нравятся. А как стараются милые своим терпением "египтяне"! Их серый и чуть ли не меди вековечнее³ цоколь упрямо растет и в длину, и в высоту. Какого славного ныне им десятника прислали: лицо открытое, умное, живое. Продвигается вперед и стеклянное перекрытие. Все эти оживленные работы производят приятное, подымающее впечатление. Если всегда так пойдут они, то Р.И-ч надеется через 2 года снять леса. Особенные надежды все мы возлагаем на подготовительные работы по мрамору предстоящей зимой, когда его будут возить каждый день и каждый день в теплушках будут его тесать, долбить и ковать.

267. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3 августа

3 августа 1901, Москва

Вышло какое-то недоразумение. С 8 часов утра я послал к Р[оману] И[ванови]чу за рисунками и мраморами для доставления Вам к 10 часам. Рассыльному приказано осведомиться у Вас, не получили ли Вы ответа от гр. Менгдена. Рассыльный должен был в самом начале 11-го быть у меня с известием. Но его нет и в 12-м часу. Послал я другого посыльного, узнать, есть ли прием у Великого Князя. Посыльный прибежал с докладом, что прием есть, но до 72-ны 12-го, и что В.К. затем уезжает в Ильинское. Я поехал осведомиться, нет ли у Его Высочества Вас. Но там встретил лишь сожаления, почему не доложили о Вашем пребывании здесь Великому Князю, который-де непременно бы Вас принял. Гр[аф] Л.Н.Игнатьев вне себя от такого склада обстоятельств; он хотел поймать минуту видеть Его Высочество, чтобы доложить ему о случившемся недоразумении. Озабочен этим и Корнилов¹. Ныне гр. Игнатьев, совсем не знавший о Вашем возвращении в Москву, будет у Вас в 7 часов и сообщит Вам о результатах дальнейших хлопот своих. Боялся он только, найдет ли он возможность видеть В.К. при этой спешности его отъезда. В случае, если бы граф [вернулся], его не увидев, телеграфируйте в Ильинское о желании представить рисунки и мраморы. Гр. Игнатьев знает, кто возвратился с Их Высочествами из лиц их ближайшей свиты.

268. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

3 августа

3 августа 1901, Москва

На случай если бы графа Менгдена почему-либо не оказалось вовремя на месте (из Ильинского часто, говорят, ездят в Усово), я от себя телеграфировал полковнику Гадону то же, что говорилось в Вашей телеграмме, не упоминая, конечно, о последней, прибавив только, что Вы ждете в Москве три дня. Кто-нибудь из них, наверное, находится же при Великом Князе, и таким образом он будет осведомлен о Вашем ожидании. Гадон ответит мне в Румянцевский музей. Если телеграмма будет представлять интерес, нам ее доставит смотритель музея. Но авось и граф Менгден получит Вашу депешу. Сейчас уезжаю из Москвы.

269. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 августа

17 августа 1901, Москва

Нынешний день -- одна из тех немногих годовщин в моей жизни, когда воспоминание застилает собою всякую иную душевную деятельность и одно безраздельно царит в душе. И это бывает неизменно всякое 17-е августа с 1898 года, с того залитого солнцем, лучезарного дня, когда, на виду всей России, Музей изящных искусств Московского университета получил начало своего существования и когда этому дивному в его истории моменту Вы Вашим ослепительным великодушием и для нас, филологов, небывалой щедростью придали этому университетскому празднику небывалый блеск и общегосударственный, общенародный характер, поразивший своим особым отпечатком искренности и увлечения Вашего и всех лиц, близко к предприятию стоящих, даже венценосных наших гостей, которые в своей жизни так уже привыкли и к блеску, и к радостным и приветственным кликам. Недаром и они вспоминают теплым чувством -- и теплым словом эту "закладку университетского музея Александра III в Москве". Как три года назад Вы были олицетворением нашего Комитета, ставши его фактическим руководителем, таким Вы остаетесь и доселе, только еще более, еще теснее сплотившись с задачами Музея и их постепенным и упорным осуществлением. Мало-помалу Музей овладевал Вами, Вашими мыслями, интересами, Вашим временем и силами. Это прежде всего видел я -- с глубокою радостию и все росшим во мне удивлением; это видел Великий Князь, не пропускающий ни одного случая спросить меня: "Что Юрий Степанович? где Юрий Степанович? когда будет в Москве Юрий Степанович? доволен ли мною Юрий Степанович?" Этих вопросов он не забывает и на кратких праздничных приемах -- в Новый год и Пасху, так что я наперед знаю, о чем заговорит в эти моменты со мною Великий Князь, желая оказать внимание мне.

Вашу щедрость, Ваше увлечение видели и видят Комитет, Университет, университеты, академии и вся Россия, даже не одна образованная; Вы сделали то, что Музей Александра III в Москве и имя Нечаева-Мальцова в представлении и правительства, и русского общества сливаются вместе, соединенные неразрывною связью, один покрывая другое. Недавний Ваш дар разноцветного мраморного, воистину царственного входа в недра Музея только укрепил, только подтвердил это общее представление России о Вашем главенстве, о Вашей руководящей, творческой, созидательной роли в деле возникновения нового государственного учреждения и высокохудожественного здания. В нынешнюю годовщину, в этот светлый праздник нашего предприятия мне так сильно хочется высказать пред Вами эти чувства и признательности, и удивления, и любви, что я невольно беру эти листки бумаги и покрываю их выражением этих чувств, хотя бы и очень слабым и наполовину не отвечающим моему внутреннему праздничному настроению.

Где Вы находитесь в настоящее время? Посылаю Вам отчет о виденном на стройке в Сторожево, хотя Вас там теперь и не должно быть. Впрочем, я сказал "о виденном" неправильно, так как, занятый определением сына в гимназию, я не видал никого из наших, не видал ни одного музея¹. Отправляюсь на Колымажный сейчас, пока сын сидит первые уроки в гимназии². Что узнаю и что увижу, отпишу Вам по возвращении. С Колымажного пройду в Румянцевский музей, не знающий, что делать с 300 картинами, мраморами и книгами Солдатенковского дара: места там совсем нет, а душеприказчики торопят принятием этого многоценного и громоздкого имущества³.

На стройке нашел неизменного Рерберга, всего погруженного в ведение отчетности. Что это за золотой человек! Вот на кого можно положиться как на каменную, хорошо сложенную стену. От него я, к удивлению, узнал, что ответ из Ильинского 3-го числа был отрицательный и что Великого Князя и до сих пор нет в Ильинском. В Румянцевском музее я видел доктора Остроглазова⁴, который по своему положению часто бывает в канцелярии генерал-губернатора; он сказывал, что Их Высочества собираются за границу, но отъезд их еще не предрешен. Возвращение их в Ильинское ожидается будто бы завтра. Я поведу переписку со Степановым о неотложности Вашего свидания с Великим Князем. Облицовка идет на левой половине главного фасада уже поверх окон, тянется и по бокам. 1-й этаж надеется Рерберг выложить, за исключением полуколонн на боках. Он в восторге от Бромлеев, их аккуратности и чистоты в работе. Застеклена значительная часть крыши. Опыт бури показал, что на верхнем мостике нельзя будет оставлять ничего, так как на днях вихрем подняло тяжелую доску, которая и разбила два стекла. Скат кровли настолько крут, что во время дождя не было течи воды через стекла. Брусовские "египтяне" подвели гранит на левой стороне главного фасада под карниз.

270. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 августа

24 августа 1901, Москва

Дети Великого Князя Павла Александровича в Ильинском болят дифтеритом, поэтому Москва не будет видеть Его Высочество Сергея Александровича шесть недель. Три недели карантина уже миновали. А многие нуждаются в личном присутствии Великого Князя. В Университете ведется постройка Сергиевского студенческого общежития¹ без закладки, на которой должен быть сам Великий Князь: выкладывают уже 2-й этаж "не заложенного" здания; рабочие ропщут, что нет креста на их работе и что до сих пор им не выдают "закладочных" двугривенных... Таким образом, Вам предстоит спокойно проводить начало осени в деревне, не заботясь о поездке в Москву ради Музея по крайней мере до 20 сентября. Я сердечно радуюсь этому интервалу между Вашими передвижениями: успеете вздохнуть в тишине деревенской обстановки, тем более, что и погода покуда благоприятствует; хотя и свежо, но дни почти неизменно ясные.

Ходите ли Вы по крайней мере в деревне? Я выиграл бы большое пари, если бы нашелся охотник поспорить, что он увидит Вас идущим в Москве. Митрополит с архиереями да Вы только ездите, даже Великий Князь Сергий Александрович в сумерки ходит по проезду Тверского бульвара.

Эти два дня мы заседали по Музею. Роман Иванович вносит вопрос об отоплении задней части Музея, где будут жить итальянцы и работать всю зиму, и о канализации всего здания и площади и о водопроводе. Начальник Брестской железной дороги спрашивает, не израсходован ли нами кредит на 57000 пудов [933,69 тонны] беспошлинного заграничного железа. С Де-мосфеновым мы вчера разобрались по документам и выяснили, что у нас, за выдачею 3000 пудов [49,14 тонны] Бромлеям, о чем они просят, останется всего 300 пудов с чем-то в запасе.

Вчера ректор поздравил меня с получением права на беспошлинную выписку предметов для Музея. В чем тут суть, я еще не знаю: не дополнили ли статью Положения о нашем Комитете, о чем была послана летом в Министерство бумага Великим Князем Сергием Александровичем? Узнаю ныне в канцелярии и отпишу Вам. А то ректор мимоходом, когда и я выходил из Университета, спеша встречать на вокзале дочь², поехавшую с госпожой Мейн в Крым (чтобы сесть в курьерский поезд, из Тарусы им удобнее показалось приехать в Москву и здесь переместиться в Севастопольский поезд, который на "Тарусской" станции не останавливается), сказал: "Вашим перебранкам с московской таможней пришел конец, будете получать из-за границы все беспошлинно".

271 Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 августа 1901, Москва

Если можно зайдите завтра субботу к часу Славянский базар

Нечаев-Мальцов

272. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

28 августа

28 августа 1901, Москва

От Быховского отделаться не так легко. Сколько я ни говорил ему, что Вы не имеете повода писать министру государственных имуществ по его делу на Урал, он домогается свидания с Вами и готовит для Вас бумагу, которая, по словам его, и может служить Вам основанием для сношения с министром. Он хотел быть у Вас ныне в 11 часов, хотя я и предупредил его о Вашей поездке в богадельню, на конец города.

Был у меня вчера Лист по личному делу, с просьбою об одном молодом караиме, которому хочется поступить из Одесского в Московский университет¹, и говорил, что он опять на Урал поедет для разрешения вопроса на месте, откуда получить большие куски мрамора для капителей колонн главного фасада и полуколонн боковых фасадов, с настоящих ли ломок Златоустовского уезда или из Красноярска, где, по уверению одного итальянца-рабочего, там бывшего, имеется точно такой же камень в огромном количестве и в наилучших условиях для ломки. Лист запросил образцы из Красноярска. Если подтвердится тождественность камня, то все капители главного фасада, по мечтаниям Георгия Адольфовича, будут сделаны этой зимой, так как он всех лучших резчиков на камне оставит на зиму. Мечтает он колоннаду главного фасада уже и поставить на место будущим летом, не говоря об облицовке, которую он твердо надеется окончить.

273. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

29 августа 1901, Москва

Прошу если можно пожаловать завтра четверг двенадцать по делу о лестнице

Нечаев-Мальцов

274. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

13 сентября

13 сентября 1901, Петербург

По вопросу о кредите на ремонтные нужды Румянцевского музея меня телеграммой вызвали в Петербург. Погода здесь дивная: третий день ни облачка. С 2-х часов я бываю свободен, и мы с женою были и на Елагином острове при закате солнца, и в Кронштадте любовались на целый флот судов на средней гавани. Есть что-то подымающее в такой чудной обстановке. Встаем мы рано и, отбыв обязательное дело, целый день в движении.

Вчера пригласил меня Петр Семенович¹ к себе в 3 ¹/₂ и беседовал о делах обоих музеев, феерическая по роскоши и дивная по монументальности лестница Ваша ему уже известна из газет. Он собирается попросить Ваших милостей и на Румянцевский музей, но я просил Петра Семеновича не отвлекать Ваших щедрот от нового Музея, пока он не будет кончен во всем своем блеске. "А когда он будет кончен?", -- спросил он. Я указал на 3 года minimum. Он вспомнил телеграмму Вашей семьи² и сетовал, что в ней не был помещен адрес Ваш, "потому-де я и не мог ответить".

Между прочим он рассказал, что его жена получила из-за границы письмо от одной знакомой с сетованием, что министр обидел Москву, назначив в директоры Румянцевского музея не Гордеева³, а "какого-то Румянцева (!)". До того завралась барыня. Петр Семенович сильно смеялся, передавая этот казус. Еще на Гусю граф Игнатьев говорил мне, что Гордеев везде разболтал о своей кандидатуре зимою: круг знакомых у него большой, -- вот теперь и разочарование. Удивительный человек: ученые люди не перебивают ему придворной карьеры, зачем же он аспирирует {стремится (от лат. aspirare).} на ученую службу? Ну, да Христос с ним; успокоятся и барыни московские, распределяющие "места между своими".

Вчерашнее утро я провел в Эрмитаже: там превосходны колонны лестницы, белый мрамор ступеней везде в два куска; но стены лестничной клетки искусственного мрамора⁴. Правду говорил Великий Князь, что лестница нашего Музея превзойдет петербургские.

275. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

22 сентября

22 сентября 1901, Москва

Со времени Вашего отъезда мне пришлось быть в Петербурге и Кронштадте, в Подольском уезде у болеющего моего старшего брата¹, в Воронеже и провести последние дни в погребальных церемониях по М.А.Веневитинове². Эти переезды, это семейное горе, возбуждаемое тяжелым состоянием брата, и хлопоты по отданию последнего долга предшественнику по Румянцевскому музею и очень хорошему человеку весьма сильно утомили меня. Хотелось бы дней на 10 уйти от всего, скрыться в Тарусу, чтобы отдохнуть и приготовиться к исполнению двух ближайших задач, изготовлению отчета за истекающий, 4-й год деятельности нашего Комитета и составлению речи к университетскому акту 12-го января 1902 года³. Но дела складываются так, что этих 10-ти дней свободы никоим образом не выкроишь.

Был я вчера на стройке, и с Рербергом пришли мы к грустному заключению, что мрамора не привезут до окончания работ и 90 вагонов, так как до сих пор привезено, по подсчету Рерберга, только 68 вагонов. Работ остается только один месяц. Да и подвозят всё не те куски, которые должны идти в кладку. Очевидно, в разрабатываемом карьере нет подходящего материала, -- и Лист, говорил мне Рерберг, намеревается попробовать достать камни иной величины в каком-то другом, соседнем, месте, эксплуатируемом неизвестным здесь лицом. В то же самое время Лист ищет больших кусков для капителей в Красноярске, как я упоминал в одном из прежних моих писем к Вам. Легко возводить монументальные сооружения за границей, где и камня всякого много, и разработка его налажена веками, и расстояния для перевозки крошечные, сравнительно с нашими. В совершенно противном положении находится дело, начатое Вами: и камень далек от Москвы, и разработку его в таких размерах должны были установить Вы сами, и сделали для успеха предприятия решительно всё; но с этими расстояниями и с условиями добывания мраморных глыб из девственных недр Урала, при недостаточности и непрочности рабочих, ничего не поделаешь. Остается мириться с непреоборимыми препятствиями и возлагать всю надежду на предстоящую зиму, в течение которой авось наготовят и на Урале, и в Москве достаточно камня, чтобы весною повести облицовку фасадов более успешно. Ныне мы вынуждены ограничиться лишь перекрытием окон в первом этаже по всем трем сторонам. Зато цоколь идет беспрепятственно, вчера же мне Брусов на стройке говорил, что у него готов и камень на лестницу, и пьедесталы подо львов, самые большие камни, какие он когда-либо выламывал в своей практике, и плиты на пол портика.

Был у меня П.В.Жуковский с предложением, о котором напишу Вам в следующем письме.

276. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 сентября

27 сентября 1901, Москва

Вы когда-то говорили, что Вам приходилось настоятельно выразить неудовольствие в сферах Министерства финансов на таможенные затруднения Музею. Это имело свои хорошие последствия. Ходатайство Комитета о дополнении Положения его новою статьей о беспошлинном и бесцензурном получении всего нужного для коллекций Музея прошло, как это видно из ответа министра народного просвещения Великому Князю, чрез Министерства внутренних дел и финансов без всякого препятствия и вносится последним министерством в Государственный Совет. Бумага генерала Ванновского с надписью Его Высочества вчера переслана ко мне и мною будет доложена Комитету в заседании, которое Вы, вероятно, соберете в ближайший приезд сюда.

Собраться нам необходимо до годичного заседания, а то члены Комитета очень интересуются ходом и общих дел, и последнего Вашего заказа, характер которого, я продолжаю настаивать, в России небывалый. Я писал Вам, что лестница Эрмитажа, послужившая нам образцом в своем плане, имеет стены из стука, обработанного "под мрамор" и теперь совершенно потрескавшегося. Дивны в ней колонны из сибирской яшмы, и имеет подобающую ценность белый мрамор ступеней. Много мрамора и гранита употреблено на отделку вестибюля и лестницы в музее училища Штиглица¹, но и там стены лестничной клетки штукатурные, да и лестничная клетка по размерам гораздо меньше нашей, так что она представляется какой-то крошкой.

П.В.Жуковский интересуется вопросом о росписи фриза зал Средних веков и эпохи Возрождения. В первом целую стену займут мозаики из Св.Марка. Идет речь о бытовых картинах из жизни художников Возрождения, как "Донателло среди своих скульптур", "Мастерская Микеланджело", "Сооружение собора Св. Петра" и т.д.². Павел Васильевич очень увлечен этой задачей, у него был художник Степанов³, живущий давно в Италии и, за небольшую плату, ищущий задачи для той же залы Ренессанса. Он хороший колорист. Надвигается сам собою вопрос об иллюминировании верхних частей зал стенной росписью. Жуковский будет работать, конечно, даром, Семирадский понизит цену до minimuma. Поленов также никакого вознаграждения не возьмет. Даст что-нибудь и Васнецов. Но второстепенных художников придется поддержать материально.

277. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 сентября

29 сентября 1901, Москва

Вчера я был у Листа, чтобы узнать о ходе ломок на Урале. "Крысиный Угол" (Ratteneck)¹ заверил меня, что, по последней телеграмме, отправлен 82-й вагон мрамора в Москву и что наконец найдены большие глыбы, из которых поверенный Листа, Блюменау², обещает напилить камни для перекрытия окон. Облицовку 1-го этажа Раттенек обещал окончить к ноябрю, если позволит погода. С Урала пишут, что работать там станут всю зиму, за исключением 2--3-х недель сильных буранов. Лист запрашивал Блюменау, оставлять ли ему итальянцев на зиму, и, следовательно, будет ли для них достаточно больших камней под капители колонн. Блюменау заверил его, что камни будут и что 25 резчиков нужно оставить в Москве на всю зиму. Посчитали мы с Раттенеком, сколько до годичного заседания Комитета, и именно до 15 ноября³, может быть доставлено мрамора. Остающиеся 18 вагонов до обещанной летом сотни прибудут-де к тому сроку непременно. Раттенек передал мне угрозу Вашу ihn gut zu prügeln {ему хорошенько всыпать (нем.).}, если он камня не доставит в достаточном числе,-- и он это хорошо помнит. Он по большому чертежу фасадов наших навел разные краски на все величины камней, Листу заказанных, и теперь с уверенностию говорит, что будущим летом, после зимних ломок и работ итальянцев в Москве, начавши укладку облицовки в апреле, все стены будут покрыты мрамором до крыши и поставлено несколько колонн по главному фасаду с угла, выходящего к храму Спасителя. Было бы очень хорошо прежде всего окончить облицовку главного фасада и поставить эти колонны ко времени закладки памятника Александра III; тогда на этом празднике и Государь, и двор, и многочисленные гости увидели бы наши работы с их лучшей стороны. Раттенек, по ходу работ на памятнике, полагает, что весною закладка состояться не может, так как-де до сих пор гранит еще не заказан, и дело это будет решаться в ноябре. А если закладка будет осенью, то и часть нашей галереи и облицовка главного фасада будут готовы.

Примите глубокую признательность за цветной хрустальный cabaret {поднос, бар (фр.). Зд. прибор для вина.}, присланный нам с женою с Гуся. Это -- прелестная вещь, из которой надо будет спрыснуть мое высокое назначение⁴. Когда Вы будете в Москве?

278. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 сентября

30 сентября 1901, Москва

На стройке я вчера встретил Романа Ивановича и Раттенека. Последний снова подтвердил, что отправка мрамора идет в последние дни успешнее и что он питает твердую надежду 100 вагонов доставить к ноябрю. Последние доставки утешительнее и в качественном отношении: недостававшие до сих пор утлы доставляются, и из этого Раттенек выводит заключение, что камень на ломке пошел большего размера сравнительно с прежним.

Когда Раттенек ушел, мы с Клейном остались в конторе и долго беседовали о фризе колоннады. Не разрешите ли Вы мне вступить в сношения с Дрезденом и профессором Треем по этому предмету? Прежде всего необходимо сделать рисунок из фидиевских плит Парфенона так, чтобы две ленты панафинейской процессии приближались от углов к центру. Этого рисунка в Москве сделать некому, петербургских художников я не знаю. А в Дрездене ученые скульпторы и рисовальщики есть, да и Трей, имея в Albertinum'e на стенах Парфенонского зала все гипсы этого фриза, будет в этом случае очень полезен. Я бы переписывался с ним о подходящих NoNo плит и условился о материале, подлежащем воспроизведению. Раз установлен будет порядок плит, и по ним сделают рисунок в определенном масштабе, и отлит эскиз из воска, Ваша мысль поставить на вырезку из камня человек 5--6 итальянцев под руководством скульптора, хотя бы Волнухина¹, может исполняться без затруднения. Главное пока в эскизе, который должен быть одобрен Вами, затем в отлитии его из воска или гипса. Это дело требует времени, соображений и труда. Если бы мне разрешено было это Вами, я приступил бы немедленно, так как Клейн торопит определением масштаба сего фриза. Для него важно, чтобы архитектурные детали портика не убивали скульптуру и чтобы последняя своими размерами не нарушала гармонии архитектурных линий. В ближайший Ваш приезд сюда я буду просить Ваших указаний на этот счет, а до того я частным образом узнаю мнение Трея.

279, Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 октября

4 октября 1901, Москва

1 октября я из канцелярии генерал-губернатора приглашен был на прием к Великому Князю 2-го числа. Это был первый большой прием с весны. Дом хорошо не натопили, в приемной было холодно, так что у нас ноги закоченели. Эти дни я болею простудой и не выхожу из дому. Его Высочество интересовался кладкою и доставкою белого уральского мрамора, сказывал, что рисунок лестницы рассматривала и Великая Княгиня и осталась от него в восторге. Он поручил мне кланяться Вам и снова выразить его сожаление, что дифтерит детей Павла Александровича лишил его удовольствия видеть Вас летом в Ильинском. Снова он спрашивал, окончен ли будет Музей через 4 года, потому что-де и памятник Александра III не окончат раньше того срока.

Или афинские экспедиционеры Baumann et Beckmann, или одесская контора Гергарда и Гея виноваты в том, что не выслали до сих пор накладной на 36 ящиков Вашего заказа скульптур в Афинах. Ящики давно здесь: я и писал в Лионский кредит, уполномоченный получить деньги, и посылал туда и к Гергарду и Гею Иезберу, ничто не помогало. Пришлось посердиться и принудить Гергарда и Гея навести же наконец справку насчет необходимого документа в Одессе и чрез Одессу в Афинах.

Холода, наступившие в эти дни, понудили Клейна приостановить кладку мрамора, чтобы не повторять истории с гранитом цоколя, верхние ряды которого, уложенные в морозные дни прошлой осени, весною пришлось переложить снова. Итальянцы заняты обтескою мрамора, который продолжает поступать исправно на площадь. Раттенек хочет приготовить плато из камней¹, избранных Вами для лестницы. Не успеет ли он припасти к годичному заседанию хотя бы часть модели лестничной клетки в мраморах: 3--4 колонны, 5--6 ступеней с прилегающей стеной. Но если это его затруднит, то пусть выложит хорошенькое и не мелкого размера плато.

У Великого Князя я встретил П.В.Жуковского: он в присутствии Истомина заявил, что будет расписывать зал Возрождения приемом a tempera {темперой (итал.).}, так как его работы этого рода в Байрейте² до сих пор ярки и свежи. Собирается смотреть размеры зала.

280. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 октября

11 октября 1901, Москва

Несколько дней я не писал Вам, болея простудой, которая тем досаднее, что погода чудная и на улицу так манит. Не хотел я Вас и расстраивать дурными вестями о камне: целую неделю на площадь не поступало ни одного куска, так что 25 итальянцам (остальные уехали домой) грозило бездействие. Только третьего дня прибыли два вагона -- и молотки застучали на площади энергичнее. А больших камней для перекрытия окон все нет и нет, так что Клейн опять загрустил. Ему начинает казаться, что в разрабатываемом карьере их и нет. Прослышавший "о затруднениях с камнем" Баринов был вчера у меня с предложением доставить "белого мрамора" сколько угодно и большой величины. Для образчика он привез с собою и глыбку. Но что это за "мрамор"! Какой-то ужасный конгломерат слюды, шпата и еще чего-то. Не будучи специалистом, я все же не мог его утешить. "Белый мрамор" его в подметки не стоит уральскому. Глыбку я отослал в контору, на стройку -- и вчера Роман Иванович, Рерберг и я много смеялись там над этим "мрамором".

Вчера было у нас экстренное заседание Строительной комиссии. Клейн жаловался на Листа за его требования] от него шаблонов на резные работы. В этом он видит маневр Листа раздражить его, Клейна, вызвать и его, и Комиссию на такое деяние, которое тот назовет нарушением контракта, придерется и приостановит работы, становящиеся-де ему, Листу, убыточными. Членов собралось довольно, обсудили мы вопрос спокойно и, не разделяя вполне чрезмерного пессимизма Романа Ивановича, написали вежливую бумагу Листу о доставлении камней, стоящих на очереди в работе. Ему, очевидно, трудно быть аккуратным; ломки несомненно не оправдывают возлагавшихся на них ожиданий, больших и сплошь годных глыб или еще не нашли, или их в этом участке действительно нет. Дело, конечно, серьезное, но милостив Бог: оно разрешится все же добром. Чувство, которым я живу во всем деле Музея, это мне подсказывает, и авось оно и в данной подробности меня не обманет.

281. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

15 октября

15 октября 1901, Москва

Был я в конторе Листа и там от бухгалтера (ни Листа, ни Раттенека не застал) узнал, что в дороге находятся 8 вагонов и что последний вагон с Урала пошел под No 86. Таким образом до зимы, если ее считать с 15-го ноября, остается получить 14 вагонов. С половины лета, когда ознакомились с положением дела близко и когда Демосфенов туда съездил, такое количество и ожидалось. Различие, конечно, в том, что далеко не весь этот материал пошел в стены. Но что делать! От того же бухгалтера я слышал, что найдены и большие камни для перекрытия окон и что разработка больших камней и была причиной замедления в отправке новых вагонов.

Вчера приехали ко мне Лист и Раттенек с документами, полученными от их инженера Блуменау с Урала. Там пишется, что выломано 16 больших глыб, но что они дали лишь 7 перекрытий окон, которые и посылаются. Остальные большие камни он надеется получить в ближайшее время, так как напал на слой более крупных глыб. Для нас, когда работы затихают, сейчас это безразлично; лишь бы ломки на Урале продолжались и подвозился материал для обтески. Кладка может идти ходко только будущим летом, когда облицовка стен должна будет дойти до кровли.

Хуже известия Блуменау о Быховском. Этот господин, оставивши службу, поселился, должно быть, в Златоусте и отсюда начал травлю Листа. Пользуясь родством с начальником горного округа, он опять появился на горе, эксплуатируемой для нашего Музея, и начал опыты ломок по соседству. Распуская молву, что Лист разорился и что он бросит подряд Музею, он переманивает рабочих Блуменау и "бунтует" их. Когда пришлось за пьянство или потому, что они были пьяны, несколько человек не допустить на работы, вероятно, произведя при этом какой-то штраф или вычет, Быховский явился их адвокатом у местного судьи. Лист просит помощи против этих захватов Быховским соседних участков и отдачи ему всей эксплуатируемой горы до окончания подряда Музею. Я предложил ему приготовить докладную записку к Вашему приезду. При Ваших близких отношениях к министру государственных имуществ, Вам не трудно получить для Музея гору en question {о которой речь (спор) (фр.).} и избавить дело от какого-то г. Быховского. Раз он оказался несостоятельным пред Музеем и отдал дело в руки Листа, что ему нужно еще? Не ему остановить дело, пользующееся вниманием Государя. Но, конечно, до Бога высоко, а до Царя далеко. И исправник, и мелкий уездный чиновный мирок могут тормозить и Музей.

282. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

15 октября 1901, Политово

Среду буду Славянский базар

Нечаев-Мальцов

283. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

16 октября

16 октября 1901, Москва

Вчера я послал Вам письмо в Сторожево, а нынешняя депеша говорит, что Вы уже находитесь в дороге. Я тотчас же отправился в Университет остановить заседание Строительной комиссии, назначенное на нынешний вечер. Теперь, в Вашем присутствии, дело разъяснится и скоро примет должное течение.

Я продолжаю думать, что подозрения Р[омана] И[ванови]ча насчет Листа и именно желания последнего нарушить договор о поставке белого мрамора не имеют основания. Принявши Ваш новый заказ на цветные мраморы, Лист и помысла не имеет о какой-либо ссоре с Музеем. Мрамор ломают, 8 вагонов, если не более, его в дороге. Но действия Быховского приняли в последнее время такой характер, что необходимо положить конец проделкам этого проходимца.

Лист получил телеграмму о невозможности терпеть этого господина на эксплуатируемой для Музея горе и подал в Комитет бумагу с просьбой о немедленной помощи. Посылаю этот документ на Ваше усмотрение. Может быть, Вы найдете нужным доложить это неприятное дело Его Высочеству. Письмо Великого Князя и Ваше ходатайство пред министром Ермоловым доставят Музею Шишимскую гору¹ в безраздельное пользование и освободят наше предприятие от г. Быховского навсегда.

284. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 октября

17 октября 1901, Москва

Распри на Урале с Быховским принимают невозможный характер. Телеграмма за телеграммой летят оттуда к Листу, лишаемому возможности подвоза камня к железной дороге. Наконец Быховский не пропускает через какой-то мост даже пешеходов. Надобно избавить Музей от этого господина. Что он такое, раз он даже не заключал контракта с горным ведомством? Родство его с управляющим того округа еще не великое дело. Нам необходимо заручиться разрешением министра государственных имуществ эксплуатировать Шишимскую гору на исключительных правах. Тогда никакой Быховский и никакой его родственник Музею не будут опасны. Буду у Вас, как только Вы отдохнете с дороги. Потребуются совещания Комитета и Комиссии и, вероятно, Ваша поездка в Ильинское.

285. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

18 октября

18 октября 1901, Москва

Вечером вчера я был в конторе Листа и из последней "накладной" узнал, что большие камни, нужные для перекрытия окон, посланы и теперь находятся в дороге. Это должно утешить Р[омана] И[ванови]ча. Как скорее помочь прекращению безобразия Быховского? Вчера, расставшись с Вами, мы с Клейном хотели поговорить с Истоминым, соединили телефон, но Вл[адимир] Кон[стантинови]ч был на отъезде в Ильинское. Я написал ему туда письмо и, кроме того, послал ныне телеграмму, прося доложить дело Великому Князю. В письме, изложивши затруднение, я просил исходатайствовать согласие Его Высочества телеграфировать, хотя бы чрез посредство Истомина, просьбу уфимскому губернатору о содействии его возможно быстрой доставке белого мрамора с Шишимской горы на ж[елезно]дорожную станцию "Кусинская" предписанием местной полиции следить за беспрепятственным провозом камня по этому пути. Если Великий Князь согласится послать такую телеграмму, то это на губернатора и на уездную полицию должно произвести впечатление, а тем временем пусть Лист посылает туда юриста. Как жаль, что мы не знали о присутствии здесь вчера министра государственных имуществ! Можно было бы побывать у него и просить Музею Шишимскую гору на 3 года. Ведь она с сотворения мира не приносила никакой казне ни гроша, кроме Быховского, никто на ней ломок не производил, а у Быховского денег нет, так что казна только выиграет, отдавши эту гору в исключительное пользование нам.

Отдохнули ли Вы с дороги? После лекций, в 2 часа, буду у Вас.

286. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 октября

19 октября 1901, Москва

Вчера помощника ректора Нефедьева¹ я не нашел в Университете, иду сейчас к нему на квартиру, и результат переговоров по делу пожертвования покойного Л.М.Муромцева я сообщу Вам в Румянцевском музее, куда мы ждем Вас с глубокоуважаемой Софьей Степановной.

Дело о клади из Афин разъяснилось, к сожалению, нехорошо. Ящики Вашего заказа пришли, но, как показало вскрытие части их, в неисправном виде. От плохой упаковки, и притом такой плохой, что это и в сравнение идти не может с приемами других стран, скульптуры прибыли в трещинах и с повреждениями. Дальнейшую раскупорку я остановил, прося ящики доставить на Колымажный, где их человек, как это водится, и вскрывать [их] не станет. А в свое время, когда придется расставлять скульптуры по залам, это сделается спокойно и более осторожно, чем это бывает в таможне. Не прикажете ли написать в Афины насчет этой небрежной упаковки? Жду Вас.

287. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

20 октября

20 октября 1901, Москва

Приезжал ко мне вчера ген[ерал] Трепов¹ и спрашивал, почему около Румянцевского музея утром распространилась весть, что в музее будут Великий Князь с Великий Княгиней, ему-де дали знать об этом по телефону. Незадолго перед Вашим приездом в Музей являлся околоточный надзиратель спросить, почему ворота открыли раньше 11 часов и правда ли, что будут Их Высочества. Такое впечатление создано, кроме открытия ворот, ни больше, ни меньше, как скромным ковриком, который для Софьи Степановны и Анны Степановны был постлан на скользком полу "румянцевского зала". Пол там бетонный, крашеный и налощенный, ходить по которому непривычным посетителям небезвредно. Но этот знаменитый коврик извлекается из шкафа только в случаях посещения музея Высочайшими особами, так что чистка этого сокровища для служителей является доказательством ожидаемого приезда высоких гостей. То же подумали служители вчера утром и разнесли свои соображения по окрестным улицам.

Был я, по Вашем отъезде, на Колымажном. В последние дни привезли 2 вагона мрамора, куски прибыли всё крупные и между ними один для покрытия окон. Это, действительно, длинный кусина... Здесь кончаю. Должен собираться в Успенский собор². Глубокий поклон Вашим дамам.

288. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

22 октября

22 октября 1901, Москва

Указание Ваше насчет Нефедьева я исполнил. Не заставши его в Университете, я был у него на квартире -- и он сказал в сущности то же самое, что предполагали Вы. Написать [запрос?]¹ прокурору рязанского окружного суда, пославши ему засвидетельствованную копию с бумаг Л.М. и Е.Н.Муромцевых. Я уже передал это дело Правлению Университета, которое ведает вопросами пожертвований. На этой неделе все бумаги пойдут уже в Рязань. Неужели покойная Екатерина. Николаевна не сделала никакого распоряжения? К чему же было тогда писать в Комитет нотариальную бумагу? Мне сдается, что "муромцевский" зал в Музее все-таки будет.

Ныне не день ли именин Анны Степановны? Когда Ваши дамы выезжают в Петербург?

Отчет по Музею для годичного заседания я начал. Не приготовите ли Вы сообщения по примеру прошлых лет?²

289. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 октября

24 октября 1901, Москва

Замучил меня бронхит, какого я давно не испытывал. Схватил я его 6 недель назад, во время погребальных церемоний по М.А.Веневитинове. Леченье не помогало потому, что нужно было ежедневно выходить. Думаю с завтрашнего дня засесть на недельку дома, условившись ныне со студентами. Вчера на Колымажном мне показывали новые большие камни и углы последней доставки. Камень понемножку двигается к Москве. Бедные итальянцы в каких-то куртках жалкого вида стоически и даже с обычно благодушным видом тешут мрамор на воле, под навесом без стенок. Пора бы их устроить в здании. "Египтяне" с гранита уже, должно быть, ушли, переселившись в свою Тверскую губернию.

Вчера же приехал ко мне сам Лист; но я был в музее¹ -- и мы увидимся только ныне.

После лекции явлюсь к Вам. Вечером прошу Романова, Трескина к себе -- условиться насчет подготовки годичного заседания Комитета. Получили ли Вы известие, когда возвращается Великий Князь и когда Вы можете быть у него? Спешу на лекции.

290. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 октября

27 октября 1901, Москва

Великий Князь приезжает завтра; ныне я был у Истомина, который не только сказал мне об этом, но и подтвердил указанием в окне появившегося обоза с багажом Их Высочеств. Следовательно, не далее как через день Вы будете у Великого Князя и установите день заседания Комитета. Телеграмма от имени Его Высочества уфимскому губернатору была своевременно отправлена; Владимир Константинович читал мне ее текст и обещал прислать ее копию для приобщения к делу в Комитете. Исполняя все наши нужды и просьбы, он недаром несет звание члена Комитета, и я не помню случая, когда бы он, равно как и М.П.Степанов, отказали нам в чем-нибудь, касающемся Музея. Был у меня Раттенек, чтобы узнать о последствии письма к Истомину насчет камня; но я только сейчас получил сведение об этом -- и с первым делюсь с Вами. При свидании с Великим Князем вспомните и поблагодарите его за всех.

P.S. Если Вы включите в доклад Ваш раскопки фуртвенглера на о.Эгине¹, то не позволите ли прислать Вам его отчеты, печатаемые им в Philologische Wochenschrift {"Филологический еженедельник" (нем.).}, и резюме их в Jahrbuch des Deutschen archäologischen Instituts? {"Ежегодник немецких археологических институтов" (нем.).} Последнее вышло в только что пришедшей к нам книге этого издания. Весь материал я мог бы Вам доставить и в Петербург.

291. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

6 ноября

6 ноября 1901, Москва

Здоровье мое совсем расклеилось. Грипп охватил даже уши, так что я оглох. Нынешним утром болят даже глаза. Вчера мне было очень трудно давать объяснения министру в Румянцевском музее, за этой небывалой простудой. Сначала Петр Семенович отказался было быть в музее, но когда из-за него мы сразились с Некрасовым в его квартире, викторию понес я. Некрасов совсем завладел министром, увлекая его в некоторые учреждения даже во второй раз. Министр обещал, согласился приехать и к нам, но не более как на 7г часа. На деле же он пробыл гораздо более часа, пока не стемнело и он не сказал нам: "Ну, господа, я едва ноги волочу, так я устал". В этот день прием у П.С. начался, говорят, с 8 часов утра, а у нас он был в 3-м и 4-м часах. В 5 часов я заехал в "Лоскутную"¹ расписаться у него (проводы на вокзале, полагающиеся министрам, он запретил), а к нему просители так и валили по лестнице. Это был день боевой, так что вздохнуть он мог свободно, только севши в вагон. Не одни Софья Степановна и Анна Степановна похвалили порядок, чистоту и благоустройство музея, но и министр почтил одного новоиспеченного директора изъявлениями большого удовольствия от наружного вида коллекций, П.С. и поздравил его на новом месте. Состояние нашей библиотеки он нашел в лучшем состоянии, чем положение книг в прежнем помещении Императорской Пуб[личной] библиотеки в Петербурге. Очень польщенные отзывом министра чины музеев после засели в канцелярии за чай и целый час чувствовали себя настоящими бенефициантами.

Не разрешите ли Вы заменить проект скульптурного фриза Парфенона в колоннаде главного фасада проектом мозаического фриза того же самого содержания? В Германии есть образцы этого фриза, исполненного в красках: на цветном фоне фигуры панафинейской процессии в телесном цвете своих обнаженных частей выделяются превосходно. Это будет яркая и вековечная картина. Если заказать ее на фабрике близ Венеции, то она будет дешевле скульптурного фриза. Пишут из Германии², что этот последний не будет виден под кровлей колоннады, не будет эффектен для зрителей, а дорог одинаково. А если какой-нибудь мальчишка пустит камнем в скульптуру и отобьет ее часть, дело непоправимое. Мозаика же, помещенная высоко и в вертикальном положении, будет вечна. Если на памятнике Александра II она осыпается, то от горизонтального ее положения на потолке. В Вашем фризе она будет прочной. Эффект же для зрителей был бы бесконечно сильнее. Простите смелость этой мысли.

292. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

7 ноября

7 ноября 1901, Москва

Приехал сюда из Парижа скульптор Беренштейн, сработавший эскизы верхнего карниза¹. Эскиз в рисунке, сделанный в два тона карандашей, больших размеров. Вчерашний вечер провели мы трое, Клейн, скульптор и я, в рассматривании этого опыта. Художник -- человек несомненно даровитый, способный искать в истории искусства и сюжеты, и формы. Центр композиции составляет Парнас с Аполлоном; к нему направляются с той и с другой стороны фигуры художников всех времен. Идея Аполлона как центральной фигуры -- Ваша, равно как и влечение к нему художественного мира. Только скульптор недостаточно разграничил народности и эпохи. С одной стороны, должен занять место мир древний, начиная с Египта и Вавилонии, с другой -- мир христианский, чтобы этот фриз выражал собою содержание Музея. Есть и недочеты технические: правая сторона от зрителя заполнена недостаточно тесно, пустоты меж фигурами и группами требуют другого распределения. Художник ждет Вашего прибытия, Ваших указаний, чтобы сейчас же приступить к переделке. В отделе христианского искусства, по-видимому, придется исключить духовных лиц из компании Донателло, Микеланджело, Рафаэля и других, потому что рясы и клобуки не идут к этой процессии аспирантов {стремящихся (лат.).} на славу, даруемую на Парнасе. Художник их и не поставил. Идея есть, так как она Вами дана; наметились пути композиции, -- остается, если Ваше впечатление будет в пользу способностей скульптора, ему переработать [ее] в смысле большей определенности сюжета в каждой своей части, в каждой детали. Вчера я говорил Клейну об исполнении парфеноновского фриза мозаикой -- и ему представляется эффект такой цветной ленты в колоннаде несравненно более сильным для русской публики, чем белая скульптура на белой мраморной стене. Если бы эта мысль нашла Ваше одобрение, рисунок этой ленты по гипсам фриза Парфенона заказать бы за границей, хотя бы в Дрездене, где помогал бы нам профессор Трей.

Не знаю, что и делать с моим нездоровьем. Ныне уже не могу и говорить. Советуют мне переменить воздух. Я уехал бы в Тарусу. Так я не болел никогда. Если ехать, то надобно скоро, потому что иначе не переправишься через Оку. Там я сначала затворюсь, чтобы лечиться и от кашля, и от головной боли, и от глухоты. Затем стану в тишине писать актовую речь о римских и греческих студентах. Здесь мешают и домашняя обстановка, и служебные дела. Остается один месяц до печатания. Разрешите, глубокочтимый Ю[рий] С[тепанови]ч, завтра уехать на 2 недели.

293. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 ноября

21 ноября 1901, Таруса

Вот и мое пребывание в Тарусе приблизилось к концу; для лечения я делал все возможное, а здоровым все-таки не возвращаюсь. Болеющие любят жаловаться на погоду, но в моем случае и погода не виновата, так как, за исключением 2--3 дней, время стояло хорошее. Приходится согласиться с Вами, что после мистического числа 7x7, организм резко начинает изменяться к худшему, тем более, что к сумме этого числа скоро прибавятся +7. Но слава Богу, что ни грипп, ни глухота не мешали писать, а тишина и уединение этому так способствовали. M-me Мейн поселила меня в отдельном флигельке, так что кроме котенка, да ссыльного грузина, заведующего двором старушки Мейн, никто сюда и не входит. Материал для речи о быте высших школ греков и римлян собрал; теперь остается придать лишь форму. Как в этой жизни, далекой по времени, было много такого, что живет и досель, и будет жить до окончания самих высших школ в мире! В этом перманентном академического мира¹ приходится поставить и студенческие беспорядки, которых не выкуришь никакими средствами, как не сделаешь ничем молодой возраст человека свободным от безрассудств, шалостей и всяких умственных и моральных минусов. Читая о студенческих беспорядках Афин, Антиохии, Берита, Константинополя, Карфагена II--IV вв., отказываешься верить, что это было тогда, а не прошлой зимой, там, далеко, а не в Москве, не в Киеве или Петербурге. Так тождественны эти безрассудства молодежи! Лучшей исторической справки о давности студенческих волнений в мире и не нужно. Много сходства представляет и жизнь профессоров того времени: иные портреты прямо напоминают нашу среду. Такие же они были субъекты нервные, раздражительные, склонные к преувеличению собственных заслуг, нечуждые зависти и привычки к médisance {злословие (фр.).}. Врачи и юристы, занимавшиеся адвокатурой, были жадны, "цари слова" или риторы любили хлопки и для численности в своей аудитории не прочь были употреблять сомнительные средства. Археологи были скромны и добродетельны, потому что им не на что было грешить: слушателей у них было не свыше трех человек, причем подавляющее большинство, по бедности, и тогда гонорара не платило, так что казначей Константинопольского университета Недешев² выдавал профессору гонорар в один рубль, с вычетом 2% в свою пользу, всегда красный при этом от смущения смущением профессора, расписывавшегося в его казначейской книге. Удивительно много сходного. У греков во 2 ст[олетии] по Р.Хр. был даже попечитель университета Лихунчан³. Из Москвы я пошлю Вам одно секретное письмо, присланное мне насчет уральского камня. Будьте благополучны.

P.S. Простите, что по близорукости недосмотрел, начавши писать с 4-й страницы. Здесь у меня это последний листик.

294. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

5 декабря

5 декабря 1901, Москва

Вчера мы простились с Р[оманом] И[вановиче]м, поехавшим отдохнуть за границу. Прощались мы по телефону; я говорил из конторы на стройке, он из дома. На Колымажном, несмотря на глухое время и заваливший его глубокий снег, Бромлей ведет свою работу неустанно. Стук железа на крышах идет без перерыва. И так как "крайности сходятся", то и у нас теперь работают на кровле и в подвалах, -- в последних устраиваются и вмазываются котлы для отопления. Эти дни правильно, по вагону в день, подвозили камень, есть между прибывшими кусками и очень большие, которых так давно и так тщетно ждал Клейн. Лист сам был на площадке, осматривал прибывший материал и сказал, что есть еще вагоны в пути и в них несколько больших камней. Он высказывает надежду получить до начала работ 70 вагонов. Дай Бог, чтобы его надежды оправдались и мы весной могли идти к кровле полным ходом. Вы, конечно, будете удовлетворены, если наружные стены поднимутся во всю их высоту и Бромлей осенью и зимой закончит кровлю. Здание в основе получит свою форму и перестанет порождать недоумения в москвичах, которые дивятся тому, что спереди и с боков сооружения ничего понять нельзя. Если бы летом пришлось округлить здание, то на 1903 год пришлась бы колоннада с центральным портиком, в 903 и 904-м пошла бы внутренняя отделка. Наес sunt in votis {Вот в чем желания (ит.). Цветаев перефразирует начало одной из сатир Горация (кн. II, 6); в оригинале: "Вот в чем желания были... " (Нос erat in votis).}. А как правы были Вы, не доверяя с самого начала до самого конца Му[ромцовы]м! Раз Вы мне сказали: "Посмотрите, когда дойдет дело до уплаты, начнутся оттяжки и, в конце концов, Музей ничего не получит". Вы недоумевали перед самым фактом заявления о зале Ниобы. Теперь выяснилось, что Вы не преувеличивали в данном случае недоверия. Сколько раз писали мы Ек[атерине] Ник[олаев]не, ничего не вышло: нотариальное заявление она когда-то прислала, а распоряжения никакого не сделала¹. Прокурор рязанского окружного суда написал, что он лишен всякой возможности помочь Музею. Права была и Софья Степановна, в свое время высказывая то же сомнение, что и Вы.

Сейчас иду к Беляеву² со своею глухотою. Я все еще болею. Почтительно кланяюсь Софье Степановне и Анне Степановне.

295. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

8 декабря

8 декабря 1901, Москва

Был я вчера в конторе Листа. Сидел там только писец, поэтому я попросил последнюю накладную с Урала. Оказалось, что отправлен 96[-й] вагон и что в каждом вагоне послано по большому камню. Ломающие напали на слой больших глыб -- и теперь тамошний поверенный Листа смело заверяет своего патрона в письмах, что большие камни будут в достаточном числе. Ломки будут производиться непрерывно, за исключением святочных праздников. Лист просит бороться с непогодой до последней возможности и продолжать работу. Отправку камня на декабрь прекратят, но возобновят в январе. Но если к большому терпению приучает нас Урал, то должна утешать Южная Венгрия. Оттуда первый вагон с цветными мраморами, в том числе и один ствол колонны, отправляется на днях, и через три недели он будет стоять на Брестском вокзале. Отписывают, что работа идет успешно и без задержки. К весне подвезут материала достаточно, а Лист обещает приняться за обработку его немедля, так что лестничная клетка, пожалуй, явится убранною мраморами ранее, чем встанет колоннада по главному фасаду. Что значит, когда горное дело налажено! Легко и правительствам, и частным лицам на Западе возводить монументальные каменные сооружения. Они не знают тех огорчений и разочарований, которыми подарили Вас и коломенские ломки, и Урал. Будьте благополучны. Сижу теперь за корректурами¹ и чисткою оригинала для них. Типография торопит.

296. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 декабря

19 декабря 1901, Москва

Типография, работающая последние дни, висит надо мною дамокловым мечом. Я пишу и держу корректуры. Если Вы будете дома, во 2 часу явлюсь к Вам попросить Вашего совета насчет Листа. Его поверенный на Урале в отчаянии от каверз Быховского и не знает, что делать. Власти местные, не имея документа, что Лист имеет право ломать камень для Музея на всей Шишимской горе, не препятствуют Быховскому мешать Листу в изысканиях больших кусков и лучших пород мрамора. Этого противодействия не было бы, если бы у Листа был документ от Комитета насчет этого права относительно безграничного пользования Шишимской горой. А так как на это существует только телеграфическое распоряжение министра Ермолова Уральскому горному округу, то, может быть, было бы целесообразно попросить министра известить Комитет об отдаче им, минувшим летом, этого распоряжения. Имея это письменное извещение, Комитет мог бы выдать своему контрагенту Листу бумагу о своем праве на Шишимскую гору. Распри с Быховским дошли до того, что грозит опасность прекращения наших ломок. Вчера мне приносили совсем отчаянные письма поверенного Листа. Министр едва ли откажет в извещении Комитета, что им вышеуказанное распоряжение сделано. Подайте мне совет Ваш.

297. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31 декабря

31 декабря 1901, Москва

Почтительнейше прошу Вас принять мое сердечное поздравление с Новым годом и все наилучшие желания для всего Вашего, мною высокоуважаемого, семейства. Еще миновал год исполнения нашего общего дела, еще мне послала судьба великое счастие идти подле Вас к созиданию нашего Музея, который будет предметом наших симпатий и дум до конца жизни. Он мало-помалу стал центральным пунктом Ваших забот и всевозможных попечений; он таковым и останется на будущее время. Такова чарующая сила этого идеалистического предприятия. Теперь мы поглощены заботами о его стенах и кровле; но даст Бог, встанет через 2 года здание, -- и Вы, и я будем носиться с мыслию об украшении зал декоративной живописью, которая оживит всю внутренность храма и отнимет у него холодный, казенный характер. На днях Поленов и я мечтали об этих живописных панно, которым суждено будет сыграть большую роль и из-за которых одних будут долго, долго собираться зрители. Лишь бы только удалось заручиться для того силами Ваших Семирадского и Васнецова, а также Поленова, Жуковского, Верещагина. С такими мастерами стены зал засветятся чарующим светом и оживят наши холодные и суровые гипсы. При море другого света какой это будет чудный вид целого леса статуй, групп и бюстов в такой обстановке. Сколько предстоит хлопот и забот по заказам и собиранию скульптур по всем местам Европы! Сколько переписки, переговоров, сношений и поездок по западным музеям! Сколько горячей работы по приему и установке их на место! Сколько помощников и техников разного рода придется иметь при этом. Со свойственным Вам увлечением Вы уйдете в эту созидательную работу, по примеру лета 1898 г[ода]... Тогда Москва будет видеть Вас больше, чем Петербург. А для всего этого нужны будут силы, нужно полное здоровье. Да пошлет Вам его Господь в полной мере -- на длинный ряд лет. Почтительнейше прошу Вас передать новогодние приветствия глубокочтимым Софье Степановне и Анне Степановне.

1902

298. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

2 января 1902, Петербург

Благодарю за поздравление желаю многих лет и многого успеха

Нечаев-Мальцов

299. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14 января

14 января 1902, Москва

Ну, слава Богу я теперь вольный казак. До самого утра 11-го числа шло спешное корректирование и печатание. Последнее в святочное время¹ очень затруднительно: рабочие с угару ставят буквы и знаки по своему пьяному усмотрению, роняют набор, рассыпают набранные полосы, пропускают текст и перепутывают его до неузнаваемости, не правят корректуру как следует. Никогда мне раньше не приходилось иметь, в эту пору года, с ними так много и такого срочного дела. Узнал я эту горячку и все бессилие авторских попечений только теперь, на закате профессорской деятельности и печатая текст "лебединой песни"². Последняя сошла, вопреки Вашим застращиваниям и предсказаниям зловещего свойства, весьма мирно. Товарищ мой Всеволод Миллер³ сосчитал, эта речь длилась 1 час 25 мин., публика после заставила подниматься и кланяться ей три раза. Таким шумным одобрением она встретила повесть о греческих и римских профессорах и студентах. Компания московских студентов начала 50-х годов, с Иловайским во главе, угощала после оратора обедом в Английском клубе⁴. День 12 января в общем миновал очень мирно, на акте настроение было прекрасное -- и студенты пели и гимн, и Gaudeamus⁵ самым усердным образом. Напрасно поэтому московские высшие чины поджали хвосты и укрывались в глубине своих кабинетов⁶. Из всей администрации бесстрашие показали только Унковский и Данилов⁷.

Здесь очень говорят об уходе П.А.Некрасова в Совет министра народн[ого] просвещения; на его место прочат Тихомирова, ректором называют Кирпичникова, но он уходит и из деканов, ввиду сохранения падающих сил⁸.

Милейший и аккуратнейший Рерберг доставил мне заказанный Вами ему документ о произведенных и предположенных на будущий строительный сезон расходах по Музею.

1. Истратили мы до сих пор 563 394 руб. с копейками. Вся эта сумма обоснована детальными цифрами расходов с 1898 по 1-е ноября 1901 г. Строительная комиссия нам стоит 13 300 руб. с коп. Архитектору уплачено 31 980 руб. с коп. Комитет не стоит ничего, кроме чайных расходов и праздничных подачек служителям⁹.

2. Предположенные расходы на 1902 г. 330 000 руб.: а) кирпичные работы (1 милл. кирпича) 41 620 руб., б) кладка фундаментов 3 388 р., в) металлические работы 48 833 р., г) лестницы, черные, парадные и наружные 43 000 р., д) облицовка фасадов 110 000 р., е) асфальтовые работы на дворах и в подвалах 1 500 р., ж) бетонные работы 17 200 р., з) штукатурные внутри и снаружи 5 000 р., и) кровельные и малярные работы 14 085 p., i) столярные работы 6 500 р., к) водопроводные 8 000 р., л) устройство отопления 20 000 р., м) разные работы 9 923 руб.

Если бы удалось исполнить эту роспись целиком, то зданию не будет доставать только колоннады и полов¹⁰. Обшивка стен Центрального зала и клетки лестницы дополнят все остальное. Останутся мебель и постаменты под скульптуры. Если бы в 1903 г. суждено было нам увидеть колоннаду, то летом 905 г. оставшиеся в живых из членов Комитета увидели бы открытие Музея. Уже с начала 1904 г. настанет время наполнения зал скульптурами -- горячая и поэтическая работа. Какое будет счастье вносить дивные произведения искусства и ставить их впервые для Москвы, и многое -- очень многое -- для всей России. Когда идет кладка кирпича, когда укладывают железо, гранит, мрамор, -- нам приходится быть только зрителями и всецело подчиняться архитектору. Но там, в организационной работе, потребуется Ваше и мое творчество -- и в счастьи наполнить и хорошо расположить содержание зал будет много наслаждения в самом труде.

С продолжительным писанием и спешным печатанием я очень устал. Поеду составлять доклад для годичного заседания Комитета в Тарусу, если не вызовут меня в Петербург для представления Государю¹¹. Из-за болезни и из-за срочной работы к 12 января я не мог просить Министерство об исполнении этого долга.

300. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

16 января 1902, Петербург

Завтра четверг буду Славянский базар

Нечаев-Мальцов

301. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17 января

17 января 1902, Москва

Удивляюсь Вашей энергии: лишь несколько дней[, как] Вы были здесь¹, а ныне Вы в Москве снова. Я на днях послал Вам резюме документов, доставленных мне Рербергом: не знаю, встретилось ли это письмо с Вами в дороге. Очень утомленный спешной работой к 12 января, я хотел поехать в Тарусу отоспаться и пожить в тишине деревни. Но теперь я рад, что Вы здесь: завтра, говорят, приезжает Великий Князь, Вы, конечно, будете у него в ближайший же приемный день -- тогда можно будет определить крайний срок годичного заседания Комитета. Недели через 2 у нас было бы все готово. Раньше Великий Князь не назначит, так как к нему теперь устремятся с делом все московские власти и учреждения. Позвольте мне быть у Вас ныне в 2 часа.

302. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 января

19 января 1902, Москва

Не знаю, как подвинуть здешнюю таможню на то, чтобы она выпустила Ваши гипсы, давно пришедшие из Афин. Она настоятельно требует 600 с чем-то руб. пошлины за них. Сколько я ни отписывался, доказывая, что это учебный предмет, ответ один: "департамент" не признал и т.д. А весь этот мудрый "департамент" заключается в каком-нибудь подручном делопроизводителя или подначальника отделения, если не отдельного стола. Этот сочинил бумажку "ограничительного" свойства, его ближайший "начальник" согласился, вице-директор или даже сам директор (!) подписал -- и вот за казенную и учебную вещь плати в казну пошлину. Прежде таможня хотя предметы-то выпускала, и мы оставались "должниками казны". Таких долгов на Музее рублей более 1500. Теперь, видя, что с нас взятки гладки, таможня заарестовала самую кладь. Что тут делать? Если бы ныне университетская типография доставила мне отдельные оттиски речи¹, я поехал бы с визитом к управляющему таможней Яковлеву², любящему говорить о своей любви к Университету; я подарил бы ему экземпляр и повел свое ходатайство о выпуске по крайней мере клади. А после мы подошли бы под какой-нибудь очень милостивый манифест... Но беда в том, что, заваленная делами в начале года, типография оттисков не выдает, хотя и кормит обещаниями.

303. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 января

19 января 1902, Москва

Ныне, возвращаясь домой, я встретился с Романом Ивановичем, ехавшим с вокзала Брестской ж.д. Он полон музейских впечатлений от Лувра и берлинских хранилищ. В Лувре открыли, по его словам, целый ряд новых зал¹, в Берлине выстроили особое здание для пергамских скульптур. Вчерне я видел его летом 1899, но сейчас оно отстроено и обставлено внутри. Скульптуры размещены по жертвеннику, как это было в Пергаме. Раз этот Пергамский музей теперь готов, я передам это Шехтелю, который взял на себя украсить Пергамский зал нашего Музея; если будущим летом этот зал у нас построят, то Шехтель может заняться размещением скульптур и установкою модели алтаря². Клейн хотел быть у Вас завтра.

304. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 января

21 января 1902, Москва

Мне вчера пришлось слышать предположение, что ныне будет представление Великому Князю съехавшихся в Москву дворян¹ и что этот прием, хотя и будет производиться огулом, [en masse {скопом (фр.).}], но все же займет много времени. Если так, то деловой Ваш разговор с Его Высочеством едва ли состоится ныне, а главное, едва ли В[еликий] К[нязь] будет в состоянии, в эти суматошливые дни, наперед определить день годичного заседания нашего Комитета. Во всяком случае, около 2-х я загляну к Вам, чтобы узнать о результате представления Вашего Его Высочеству. Если срок будет определен, то в четверг², вечером, я уеду на недельку в Тарусу; там я и напишу доклад, и отдохну. А то в последнее время преследуют меня головокружения, хотя после 12-го стало гораздо лучше. Возвращается и испортившийся было сон.

305. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

Ок. 23 января 1902, Москва

Многоуважаемый Иван Владимирович.

Трескин был бы мне нужен, пришлите его, пожалуйста, ко мне завтра до 12 часов или нынче около 6 часов вечера. Рассчитывал Вас видеть сегодня в 2 часа у Клейна и переговорить с Вами, если будет это хорошо, а то заеду к Вам вечерком.

Вам преданный
Нечаев-Мальцов

306. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 января

24 января 1902, Москва

Трескин написал мне, что Вы с ним виделись и сообщили ему нужные указания¹. Он же передал, что Вы желали бы переговорить со мною ныне в 12 часов. Я постараюсь не опоздать и для этого начну и окончу лекцию на Женских курсах несколько раньше. Здесь у Вас, кажется, ныне заседание у дворян².

307. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 февраля

2 февраля 1902, Таруса

Уехавши сюда в минувшую субботу, за эту неделю я успел отдохнуть и составить доклад к годичному заседанию Комитета. Жизнь тут идет тихо, условия для отдыха у заботливой старушки Мейн неописуемо благоприятные. Встают здесь рано, ложатся в 10-м часу; длинный день разнообразят больше чаем, кофеем и многократной едой. Умственную пищу на день доставляют московские газеты, если не приносятся в город какие-нибудь особенные известия из соседних Калуги, Тулы и Серпухова. Эту неделю здешнее дворянство и служилая интеллигенция потешались рассказами дворян, возвратившихся из Калуги с выборов. Там происходили события действительно забавные, с одной стороны, и глубоко печальные, с другой. Для Калужской губернии текущий год, вследствие плохого урожая, особенно тяжел. Всякое жито -- дорого, сена мало, ярового корма почти нет совсем. Кряхтят самые зажиточные и исправные хозяева. А о дворянской мелкоте, при ее бесхозяйственности и бедности, и говорить нечего. И вот, в этакий-то год, цвет калужского дворянства, съехавшись на выборы, так гулял и бражничал, что проели и пропили за это время свыше 10 000 руб. Им, видите ли, в середине зимы потребовалось цветов на 500 руб., понадобились певцы от Омона¹ из Москвы, которым заплачено тоже 400 или 500 руб. Губернатор давал дворянству обед в 2000 руб. с лишком и, не имея денег, должен был выдать повару или ресторатору вексель, для подкрепления веса которого потребовалось участие какой-то подписью самой губернаторши. Губернатора чествовали обедом в складчину по уездам; но тут случился "скверный анекдот". Один уездный предводитель до того загулял, что собранные деньги или потерял, или растратил, и с угару уехал домой, не заплативши и тем поднявши на ноги обидевшегося ресторатора. О всех этих курьезах рассказывается в Тарусе то со смехом, то с порицанием. Не обошлось у этих закутивших людей и без общего нехорошего дела. Приехавшие с выборов рассказывают, что дворянам обещана правительственная субсидия на уплату % в Дворянский банк, но каждой губернии в размере суммы, которая будет для этой цели собрана самими дворянами. Подгулявшая калужская noblesse {дворянство, знать (фр.).} прежде всего перечислила сюда свой капитал, имевший иное и совершенно специальное назначение, -- содержание стипендиатов в учебных заведениях. Чтобы увеличить сумму государственной субсидии, сняли с того капитала прежнее название и представили якобы новые суммы для этой новой цели. Странно, что сами приехавшие из Калуги сеньоры дома называют открыто деяние такое общим подлогом и вслух порицают этот поступок всей коллегии. Эти несвоевременные пиры, при общем обеднении и при неисправимой задолженности, и некрасивые предводительские деяния обещают мало надежды на возможность и материального, и морального подъема нашего первенствующего сословия. И это очень грустно, потому что история сметает со своей сцены класс, бывший в стране единственно культурным и имевший за собою важные государственные заслуги.

В Москву я возвращаюсь 4-го или 5-го числа. Денька два мне нужно для справок и для типографского набора, по которому легче читать, чем по рукописи. Ожидаю в Москве Ваших указаний. Около 8--10-го приезжайте к нам.

308. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

5 февраля 1902, Петербург

Сердечно сочувствую вашему горю об отъезде следует уведомить на Тверской лично или письмом Покров в Левшинах для доклада¹

Нечаев-Мальцов

309. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

16 февраля 1902, Петербург

Завтра воскресенье буду Славянский базар

Нечаев-Мальцов

310. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 марта

4 марта 1902, Москва

Указание Ваше относительно награды Рерберга я начал приводить в действие. По наведенным письменным справкам оказывается, что он может получить орден Св. Анны 3 ст[епени]. Теперь возникает вопрос, куда направить нам это ходатайство, в здешнее ли военно-инженерное ведомство, к ближайшему начальству Рерберга, что ускорило бы дело, или в министерство народного просвещения, в ведении которого происходят особые заслуги награждаемого. Попробую послать запрос генералу Вельяминову¹, который, как начальник Рерберга, очень доволен его работами у нас, так что просил Клейна дать где-нибудь возможность заработка и другому, подведомственному ему, инженеру. Бумажку эту пошлю завтра -- с просьбою ответить поскорее, чтобы нам не опоздать представлением к ближайшему сроку. Впрочем, награждение военных идет чуть ли не круглый год.

Вьюги на Урале должны бы окончиться, и работам по выломке камня следует идти полным ходом. Сейчас иду спросить в конторе Листа, сколько вагонов отправлено в Москву, и затем узнаю, были ли в последние дни получки мрамора на стройке. В конторе сказали, что стужа на ломках продолжается, но что работы все-таки идут. Последняя получка мрамора на Колымажном была в минувшую субботу, т.е. третьего дня. Это -- первые 10 вагонов, что отправлены после перерыва. Теперь обещают отправлять непрерывно. Сию минуту Лист телефонирует в музей, желая меня видеть. Жду его, и что скажет он, сообщу Вам здесь же.

Георгий Адольфович приезжал сообщить, что он итальянских каменотесов выписывает на 50% больше против прошлогоднего числа и что 1-я партия прибывает 18 числа см., а остальные 20 апреля. Ныне им отправлено 15 000 лир задатку. "Лишь бы-де не обманул Урал, а я обязательство свое исполню". Дай Бог.

311. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

СПб, 10 марта 1902

10 марта 1902, Петербург

Многоуважаемый Иван Владимирович. Уезжая сегодня за границу, мне не хочется покинуть родину не простившись с Вами.

С Синаевым-Беренштейном придется, кажется, расстаться, вместо 60 т[ысяч] франков, о которых он говорил в Москве, он просит 75 т[ысяч] рублей за одну лепку и 50 т[ысяч] за рубку, хотя согласен, по-видимому, сделать обе работы за 110 т[ысяч] рублей.

Ваш Нечаев-Мальцов

Гостей в Москве ко Святой ждать напрасно, говорят знахаря¹.

312. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11 марта

11 марта 1902, Москва

Ожидая со дня на день вызова в Петербург по делам Румянцевского музея, я надеялся лично сообщить название интересующего Вас труда по средневековой скульптуре Франции. Но под гнетом грустных событий в жизни наших высших учебных заведений и в чаду работы по внесению проекта реформы средних школ в Государственный Совет, Петру Семеновичу не до музеев и музейцев, тихая и никому не видная жизнь которых, по нынешним временам, представляется блаженной. Труд, который даст ответ на вопрос, Вас занимающий, называется: Emile Mâle. Kart religieux du XIIIе siècle en France¹. Новое издание вышло в текущем году. В Trocadero существует в продаже каталог скульптур, отливаемых там и относящихся главным образом к Франции Средних веков и эпохи Возрождения. Мне Вам нечего докладывать, что там Вы найдете и порталы знаменитых кафедралей {соборов (галлицизм).} и части их фасадов, которые должны у нас украсить собою частию залы соответственных эпох, главным же образом световой двор, предназначенный для христианской скульптуры. Место таких импозантных скульптур, как, например портал Страсбургского собора, или Notre Dame {Богоматери (фр.).} Парижской только в этом высоком отделении Музея².

Здесь получено горестное известие об опасной болезни Семирадского, находившегося на волосок от смерти. У него появился какой-то злокачественный нарыв во рту, вследствие поранения языка. Ему предстоит долгое лечение. Дай Бог ему подняться. Он так нужен еще для искусства и лично для нас, ибо Римского зала никто не в состоянии оживить своей дивной кистью, как он, особенно при том живом интересе, который он получил к этой задаче минувшей весной, бывши Вашим гостем. Он так воодушевился этим залом, что меня затащил в "Большой Московский" и заставил распить целую бутылку редерера. Нынешней весной он надеялся приехать в Москву для работы по заказу храма Спасителя³ и, поселившись в "Княжем дворе", следить за ходом сооружения нашего Музея. А теперь -- все это пока рушилось.

18 числа этого месяца приезжают итальянские каменотесы. Не увидите ли министра А.С.Ермолова: расположите его отдать Музею года на 3--4 всю Шишимскую гору. Хочется мне весною, когда просохнет, побывать на Урале, а то писать и говорить о ломках и свойствах той местности, не видавши, неудобно⁴. Я съезжу с большою готовностью. Говорил об этом с Клейном и Листом. Последний обещается сам прибыть туда и выломать в нашем присутствии самую большую глыбу. Эта поездка для меня очень интересна и прямо лично для меня, как редактора отчетов, нужна.

313. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

14 марта

14 марта 1902, Москва

Был я вчера у Клейна и нашел его больным, у него инфлуэнца, павшая на его череп, который голеет с каждым днем, так что Р[оман] И[ванови]ч обещает скоро быть лысым, а к открытию Музея и получению тогда чина действительного статского он станет совсем праведником, которому Бог лица за добродетель прибавил. Кроме болезни его озабочивают нагнетания, чтобы он взял на себя стройку архитектурной части памятника Александра III. Померанцев до того раздражил своим "невозможным" характером комиссию, что члены ее грозят выходом, если Померанцев не откажется от исполнения своего проекта, который Клейн находит превосходным. На днях приезжал к нему Протопопов упрашивать от имени комиссии взять на себя строительную часть и хозяйство в этом деле, до того теперь хромающее, что непомерные расходы заставляют Истомина¹ громко говорить о хищениях на памятнике. Но Клейн находит это предложение невозможным, хотя Протопопов и обещает денежную поддержку нашему Музею, если Р.И-ч выручит тот комитет из беды: 1) потому что для него нет никакого почета быть исполнителем чужого, хотя бы и отличного, проекта и 2) он совершенно справедливо опасается разрыва с архитектурным миром из-за удаления Померанцева, с которым у него уже давно отношения не из приятных. Теперь он предложил комиссии войти в нее в качестве эксперта архитектуры и консультанта по хозяйственной части, если только Померанцев напишет ему письмо об этом или сам приедет к нему с этим предложением. Иначе он не желает с памятником никакого дела, хотя ему и дали знать, что, в крайнем случае, ему, Р.И-чу, пришлют высочайшее повеление принять на себя строительную часть этого предприятия и что он, как русский подданный, не посмеет тогда уклониться от этого. Что выйдет из всего этого, сказать трудно; но Клейн обусловил и вступление в комиссию согласием Протопопова сделаться казначеем нашего Комитета.

Отношение генералу Вельяминову насчет Рерберга я написал. Написали бумаги рязанскому губернатору о наследстве Муромцевых и министру государственных имуществ о мраморе Шишимской горы.

Государственный Совет согласился на отпуск 243 000 руб. с лишком Румянцевскому музею на строительные надобности. Спасибо Петру Семеновичу за это внимание к моему первому ходатайству. На днях получено от него известие, что о моем запоздавшем представлении он предварительно доложит Его Величеству и, в случае соизволения на оное, вызовет меня². Ранее 5-й недели, я думаю, едва ли это может состояться.

Дай Бог Вам перенести легко операцию и нам увидеть Вас весною бодрым и обычно-благодушным. Клейн просит Вас побывать в Ecole des Beaux-Arts, в ее Cour Vitrée {Школа изящных искусств, застекленный дворик (фр.).} и посмотреть на недавно там будто бы выставленный в гипсе памятник Лисикрата³. Если это известие верно, будьте добры узнать, что стоит гипсовая копия. Приобретение ее для нашего левого Cour Vitrée было бы очень эффектно.

Неужели Беренштам⁴ стоит 125 тысяч рублей? Это просто дерзость.

314. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

19 марта

19 марта 1902, Москва

Нынешние газеты распубликовали суд над Быховским, происходивший в саратовской судебной палате. Судился он за небрежение по должности мирового судьи и за запущение массы дел. На разбирательстве выяснилось, что обязанностями своими он не занимался из-за очень выгодного подряда, взятого им на себя в Музее Александра III в Москве. Из-за этого-де он больше жил в каменоломнях, чем в Златоусте. Приговорен он к выговору, с занесением в формуляр¹. Случай этот заставил, как говорят здесь, его совсем оставить службу. Очевидно, это -- пустой человек: и пред Вами он оказался несостоятельным, и в Музее потерял подряд, и пропал для службы.

Вчера я навещал больного Р[омана] И[ванови]ча. У него после инфлуэнцы творится что-то неладное с легким, а третье воспаление для него может, по словам докторов, быть роковым. Он теперь бережет себя и давно не выезжает. Прибыла сюда из Венгрии 1-я цветная колонна для лестницы и с нею несколько кусков мрамора. Лист представил было Клейну образец мраморной модели лестницы, но этот образчик сделан так отдаленно от данного ему рисунка, что вещь была забракована. Опасаясь, как бы эта небрежность не отразилась и на главной работе, Р.И-ч посоветовал мне написать распоряжение от имени Комитета Листу доставлять строителю Музея гипсовые модели всех деталей предварительно окончательного исполнения. Я эту бумагу для Листа заготовил и пошлем ее ныне при чертежах Клейна. Написал Листу еще письмо насчет оконных перемычек, которые, по словам Р.И-ча, необходимы к 1-му мая, чтобы начать тогда серьезную кладку и мрамора, и кирпича, убеждал его принять все доступные ему меры, чтобы камень был.

Ныне же, по случаю свободного у меня по вторникам утра, составлю бумагу к министру государственных имуществ об уступке Комитету всей Шишимской горы на 3 года, до выломки необходимого Музею количества мрамора. До сих пор это дело откладывалось из-за того, что никак не мог я получить из университетской типографии экземпляров речи о Музее. Ее я хотел послать А.С.Ермолову при письме прежде отправления бумаги. Сейчас готова эта брошюра и переплетена для отсылки ему.

Завтра отправляем копию фасада к Трею в Дрезден. На обратном пути побывайте в Альбертинуме и накормите Егора Егоровича завтраком за его любовь к нам и за его пожелания о Музее. Это -- характер очень милый, деликатный, скромный. В жизни ему не везло; он не мог устроиться в Петербурге, а за границей потерял 5 человек детей и жену.

315. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 марта

21 марта 1902, Москва

Лист по письму моему насчет оконных перекрытий телеграфировал на Урал почти моими же словами: "Архитектор Клейн опасается, что к маю не будут доставлены большие куски для перекрытия окон и что опять нельзя будет первого мая начать каменную кладку. Телеграфируйте каких сроках Вы надеетесь доставить все не хватающие перекрытия окон". "На эту телеграмму, -- пишет мне ныне Лист¹, -- теперь мною получен от г. Блуменау следующий ответ: "Надеюсь дать требуемые камни до первого мая". Это известие сейчас же мне сообщено письменно вместе с радостным чувством Георгия Адольфовича, что этот вопрос будет улажен. Третьего дня, получивши мое письмо, он приезжал ко мне в Румянцевский музей с целым архивом дел и писем Блуменау, которые и читал он мне в доказательство своей правоты. Из донесений его поверенного видно, что на Урале холода и вьюги продолжались до последнего времени и что наломанный камень лежит под толщей снега в 2 ¹/₂ аршина [1,778 м]. Ломки заносились в течение ночей так, что первым делом каждого утра было вынимать снег из углублений и отбрасывать его в сторону. Один рабочий указал место залежи белого мрамора большими массами, без трещин, в 30 верстах [32 км] от нынешней ломки -- и Блуменау намерен поставить там партию рабочих для оголения места и начала ломок. Камень той же самой породы. Работы начнутся, как только таянье снегов позволит подступить к тому месту. Лист хотел было добывать квадраты для капителей колонн около Красноярска, лишь бы устоять в обязательстве, данном Вам; но Блуменау в одном из прочитанных мне писем советует эту мысль пока отложить, надеясь найти соответственные куски на Урале. Вообще, судя по тону его писем, дело добывания мрамора вступает на новую, по-видимому, лучшую дорогу. Дай Бог. А то со всех сторон спрашивают: "Да когда же мы поймем форму этого музея?" Некоторые уже сетовали, зачем-де фасад вывели на задворки площади, а не на Волхонку. Милые люди таким образом приняли здешнюю сторону здания за его главный фасад. Скромные же они эстетики.

Позавчера приезжала ко мне в Румянцевский музей некая г-жа Ригель с предложением купить 2 танагрские терракоты для нового Музея. Предметы -- милые. Начался разговор о Греции, где она была недавно, местах нам обоим лично известных в Аттике и Пелопоннесе. Женщина она интеллигентная и с способностью художественных и исторических увлечений. От Греции перешли к нашему Музею и к Вам, Вашей деятельности, которая ей оказалась хорошо известной. В заключение Софья Николаевна Ригель стала просить принять эти терракоты в дар, как ее маленькую лепту, такому симпатичному предприятию. Так танагры и остались у меня. Вчера я показывал их на лекции студентам, ныне написал бумагу в Правление с просьбою благодарить жертвовательницу².

316. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23 марта

23 марта 1902, Москва

Пришло известие от "Лионского кредита" о получении в Москве 8 гипсовых слепков со статуй Центрального археологического музея в Афинах и наложенном платеже в 1900 франков. Это -- заключительная часть Вашего афинского заказа, и потому я позволил себе препроводить это извещение Сергею Ивановичу¹, при письме. Но прежде сношений с таможней, которая не перестает требовать с нас весьма высокую пошлину (900 руб. за лондонский фриз Парфенона, 660 руб. за афинские рельефы и т.д.), а в последнее время перестала и выпускать наши заграничные клади до уплаты пошлины, надобно написать ходатайство в Министерство финансов о разрешении выписать беспошлинно такие-то и такие-то предметы. В бумагу я проставлю Ваши: 1) рельефы и статуи из Афин, 2) репродукции работ della Robbia, сделанные во Флоренции, и другие вещи. Если на этих неделях буду в Петербурге, побываю в соответственном департаменте Министерства и повидаю В.И.Ковалевского, который щедро сбрасывает пошлины, если обращаются к нему лично. Таможня насчитала какую-то несуразную сумму с большого астрономического прибора, выписанного для здешней обсерватории. Платить было нечем, и несправедливо; Некрасов лично переговорил с Ковалевским -- и тот снял пошлину. Я пересылаюсь с ним печатными статьями, он отвечает целыми книгами издания Министерства финансов. Раз виделся я с ним в приемной Великого Князя.

Университетские волнения улеглись, студенты принялись, с появлением на улицах моченых яблок², за подготовку к экзаменам и появляются в большем числе на лекциях. Но в Техническом училище³ волнения и забастовка приняли общий характер. Как карфагенские студенты IV века, они выгоняют силою профессоров из аудиторий. Для своих действий молодые люди, конечно, подыскивают легко логическое основание, и они же будут обвинять правительство, если оно забастует терпеть эти бессмысленные и грубые безобразия, выгонит их из учебного заведения и забастует потом принимать их обратно года 2--3. Без мер решительных и, главное, твердых и последовательных не будет никакого толку и слада с этими башибузуками⁴ в студенческом платье. Одичание и уклонение от науки достигли в большинстве студенчества крайних размеров. Книг не читают, на лекции не ходят, лаборатории пусты, даже от клиник уклоняются, а только галдят и бродяжничают по городу.

317. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 марта

24 марта 1902, Москва

Вчера вечер я провел у Васнецова вместе с Кондаковым и бывшим владимирским археологом Георгиевским¹. Виктор Михайлович просил меня написать Вам его сердечный поклон и усерднейшую просьбу оставить в стороне проект верхнего фриза Музея, представленный Беренштамом²: как Вы и предполагали еще до созыва на совещание художников, лучшие из них признали его слабым. А когда я сказал о предложенной цене, то и Васнецов, и Кондаков пришли в изумление. Васнецов просит Вас обратить внимание на петербургского скульптора Залемана³, человека-де удивительно даровитого и долго работавшего над античными образцами. В этом художнике чувствуется, по словам его и Кондакова, сила огромная, что-то микельанджельское. Отдать-де этому вполне своему ваятелю этот венчающий фриз нет никакого нравственного затруднения. Залеман-де -- человек очень скромный, застенчивый, сразу станет отказываться, а потом поймет задачу и отдастся ей уже весь: он составит проект, он, по принятии его Вами, и вырубит⁴. Задача-де такая почетная, что он пустит свои силы во весь размах. Я обещал Вам написать эту рекомендацию и "убедительнейшую просьбу" Виктора Михайловича и теперь это обещание исполняю. Если Вы мне поручите вступить в сношение с Залеманом, поручение будет охотно исполнено. Самому мне этого скульптора и его работ видеть не приходилось, хотя имя и слыхал с большими похвалами.

Собеседники мои обсуждали и вопрос о фризе Парфенона. Виктор Мих-ч стоит за то, чтобы делать его в камне, а не мозаикой: на плоскости-де ноги коней этого мозаического фриза до того переплетутся, что эффект пропадет. Да и вопрос о красках одежд участников панафинейской процессии очень спорный и трудный: выйдет-де вещь пестрая, французская, кричащая. Высказываясь за скульптурное произведение, и Васнецов, и Кондаков стоят за то, чтобы вырубался этот фриз в Москве, под русским руководством и, по возможности, русскими руками. Много мы спорили насчет составления проекта рисунка этого фриза. Васнецов и другие собеседники были того мнения, что если Поленов возьмется за реставрацию отпавших частей, то под его руководством чертежники и рисовальщики отлично-де исполнят все дело. Я же сомневаюсь, чтобы у Поленова хватило энергии на эту работу. Он -- барин, любит сидеть у себя дома, работает над своими сюжетами. Как его заставить являться в большое помещение, где должен быть выставлен весь фриз (да и когда еще можно будет устроить такую залу в нашем Музее?), и там подолгу работать над реставрацией? Иное дело -- Трей: он каждый день в музее; у него и гипсы, и опытные рисовальщики под руками⁵. Да и сам он петербуржец, так что наше национальное чувство страдать не может. Раз он возьмется, дело будет сделано до конца в более короткий срок, так что с практической стороны здесь несомненное преимущество. Исключительно отечественным гением и русскими руками должна быть здесь исполнена центральная часть, над входом в Музей⁶. О ней я доложу Вам позднее.

318. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

28 марта

28 марта 1902, Москва

Скончался наш сочлен Д.Ф.Кондратьев, проболевший перед тем несколько дней. Еще недавно он был, с обычной аккуратностью, в заседании Строительной комиссии, и еще позднее видели его в концерте мои жена и дочь и там разговаривали с ним. Умер он на 74-м году. Беспредельно добрый и со всеми деликатный, делавший много добра и отлично распорядившийся наследством Е.И.Бенардаки, он будет поминаем добром и частными лицами, и целыми обществами. У нас его жертва определяется в 25 125 руб., и внес он ее в первые дни существования Комитета охотно, не заставив за собою ухаживать и просить. Подвел его к Комитету Л.С.Поляков, увлекший его вступить в наш Комитет, в моем присутствии, весною 1898 г. Из всех наших сочленов он да Казначеев последовательно посещали собрания Строительной комиссии. Мир его праху¹.

Напечатание речи, произнесенной в годичном заседании Комитета, принесло мне целый ряд писем из университетских городов от коллег по преподаванию истории искусств, от археологов и любителей древности и несколько устных обращений насчет воспроизведения фриза Парфенона на главном фасаде Музея. Общий и единодушный голос -- остановиться перед этой реставрацией, непосильной в научном отношении ни для кого на свете, ни для одного знающего человека не убедительной, а для обыкновенной отечественной публики все равно непонятной, а между тем страшно дорогой, имеющей превысить 100-тысячную затрату из Ваших средств. Эти единодушные голоса только оправдали и Ваши, и мои сомнения в возможности хорошо реставрировать исчезнувшие навсегда головы действующих лиц панафинейской процессии этого фриза. Когда Вы побывали в Лондоне, когда близко ознакомились Вы в Британском музее с состоянием оригиналов и когда приобрели там слепки всех плит и фотографии с них, Вы в первой же беседе со мною, по возвращении из Англии, высказали мнение, как мало осталось плит нетронутых, как остальное безнадежно испорчено и как будет трудно и произвольно предположенное для нашего фасада восстановление. "Эту мысль я давно в голове имел", -- повторю я вслед за горбуновским купцом, перебившим в пьяном виде все оконные стекла своей фабрики². Оттого я и медлил здесь исполнением зависящих от меня работ. Медлил я и с отсылкою копии с фасада Трею в Дрездене как перед чем-то большим и роковым. Эти сомнения усилились особенно в последние решительные дни, когда трубка этой копии лежала постоянно на моем столе у меня на глазах. И вот в эти-то дни сомнений и колебаний пришли и письма, и личные запросы и обращения, полные сомнений в целесообразности этой задачи. Вчера я не мог спать ночь, ныне поехал к Клейну, долго мы беседовали с ним и решили подождать Вашего возвращения с отсылкою фасада в Дрезден. По деликатности и неописуемой щедрости Вы не в состоянии поднять вопрос о бесполезности этого воспроизведения, раз оно обозначено в проекте фасада, но эта-то Ваша щедрость налагает на меня нравственную обязанность быть деликатным и говорить правду. Об этом сложном предмете я сочту долгом продолжить речь в следующих письмах. Отправляюсь завтра на погребение Д.Ф.Кондратьева.

319. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 марта

30 марта 1902, Москва

Позвольте мне продолжить речь о фризе колоннады Музея. Его крайняя дороговизна, неубедительность реставрации потерянных частей и непонятность содержания для огромного большинства будущих посетителей Музея делают это предприятие рискованным. Большие деньги, труд и время будут убиты и не дадут надлежащего успеха. Запыленные и загрязнившиеся рельефы даже лет через 25 в посетителях не будут возбуждать и слабого представления о том, что эти скульптуры стоили. Публика будет проходить безучастно, стремясь зимой поскорее внутрь Музея от холода, а у нас зима и непогоднее время осени и весны составляют 7 месяцев в году. Это будет, впрочем, со всяким украшением, какое бы-то ни помещать здесь. А летом главными насельниками колоннады будут дети с их нянями -- и пусть эта "младая жизнь будет здесь играть"¹, -- да влюбленные парочки, как это мы сплошь и рядом видим в залах Румянцевского музея: и ни тем, ни другим ни до фризов, ни до их изучения не будет дела². Поэтому не выдержит критики и мнение, появившееся в прошлом году о желательности скульптуру парфенонского фриза заменить мозаикой. При мозаике к сомнительности реставрации голов и лиц действующих персонажей и отшибленных ног конницы панафинейской процессии присоединится еще невероятность раскраски одежд. Да к тому же, как Вы замечали, ноги коней так неприятно переплетутся на мозаической картине, что получится впечатление весьма невыгодное. Но каково бы ни было исполнение, зимой эта мозаика не будет видна из-под инея, если бы и явилась у кого охота рассматривать ее на холоде и на ветру колоннады. Если Вы, Юрий Степанович, разделите хотя часть этих сомнений, в чем можно быть уверенным, так как по возвращении из Лондона уже Вы были поражены сильной фрагментальностью оригинала, то как же быть с заявлением Вашего намерения это подражание парфенонскому фризу вырубить из мрамора? Мне более, чем кому-нибудь, близко известно, что Вы высказываете Ваши мнения и решения и заявляете обещания не сразу, не под влиянием минутного настроения, -- как известно хорошо мне и то, что Вы Ваши обещания не только всегда исполняете, но исполняете всегда в усиленной, в значительно повышенной степени. Само собою, и этот фриз, чего бы он ни стоил, Вы непременно исполните. В силу этого Вашего свойства Вы никогда не поднимите вопрос о нецелесообразности материальных затрат, которых этот фриз потребует. Но этот вопрос в настоящий критический момент поднять должен я, по долгу совести, и я его поднимаю совершенно спокойно, в полном убеждении правоты. До момента отсылки копии фасада в Дрезден я еще колебался; но когда последний момент пришел, я решаюсь этого не делать. Совесть говорит мне, что нельзя пользоваться Вашей щедростью, раз нет более убеждения в целесообразности этой колоссальной затраты. Я, конечно, предвижу Ваше возражение: фасад одобрен Государем, в присутствии Его В[ели]чества и Великого Князя говорилось и об этом фризе. Но "dies diem docet" {День дню дает урок (лат.).}. Если возникли серьезные научные затруднения, то и Царь, и наш председатель легко дадут разрешение отступить от одобренного проекта фасада. В этом нет никакого сомнения. Предвижу и другое, важное для Вас возражение. Об нем буду писать завтра.

320. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31 марта

31 марта 1902, Москва

Возражая против мысли оставить без исполнения проект скульптурного фриза, Вы укажете на неудобство возбуждения этого вопроса для Вас, от которого далека даже тень желания уклониться от материальных затрат на этот фриз. Но ведь также и тени соображения последнего свойства не явятся ни у кого, Вас знающего. Этой тени сомнения ни на один кратчайший срок не явится ни у Его Величества, ни у Великого Князя, ни в Комитете, у бесчисленных Ваших знакомых, ни у кого, в последние годы так часто слышащего и читающего о Ваших сооружениях величественных храмов, больниц, богаделен, богато обставленных школ, о Вашей роли в жизни петербургского художественного общества. Наконец, в эти 4 года в сознании Москвы и Петербурга, всех остальных умственных центров России и у читающей публики Музей изящных искусств Александра III и имя Нечаева-Мальцова слились в нераздельное целое, не мыслимое, не представляемое один без другого. Не стану скрывать и лукавить пред Вами, что меня, подобно мне самому, считают величайшим счастливцем этим Вашим горячим участием, этим безграничным увлечением судьбою и делами Музея. Сколько удивления, сколько расспросов встречал и встречаю я от знакомых и незнакомых на этот счет, начиная от лиц самой высокой сферы и кончая совсем-совсем маленькими людьми, начиная большими миллионерами вроде кн[язя] Юсупова и кончая бедным учителем и канцеляристом. Одно опубликование речи последнего заседания Комитета с ее сообщением о разноцветном мраморном входе Музея сколько разговоров, расспросов и выражений удивления и поздравлений доставило мне в эти дни недели. Настоящий момент, напротив, самый удобный для того, чтобы отказаться от фриза и от соединенных с ним огромных расходов. Но я, писавши эти строки, хорошо сознаю, что никакие уговоры и убеждения не в состоянии заставить Вас отказаться от раз принятого и многократно заявленного решения нести эти расходы для украшения здания и учреждения, ставших Вашему сердцу близкими. Твердый носитель девиза Noblesse oblige {Благородство обязывает (фр.).}, Вы ни под каким условием, ни перед каким мотивом не сдадитесь в своем решении. Бессильный бороться с Вами на этой почве чисто личного, субъективного свойства, я осмелюсь изложить пред Вами нижеследующий план личного успокоения с этой стороны. Когда на днях собравшиеся археологи разговаривали о трудности и неисполнимости воссоздания парфенонского фриза и высказана была мысль, да не лучше ли бы вытянуть под колоннадою Музея мозаичный фриз с последовательным изображением сцен и картин из истории искусств и художественного труда, то в конце договорились, что эта тема фриза была бы бесконечно понятнее для зрителей и такой фриз служил бы действительным украшением фасада. Гости долго рассматривали мою большую фотографию фасада и разошлись поздно. Я не спал ночь, обдумывая поворот дела, которое и в этой форме не удовлетворяло меня. Позвольте продолжить речь об этом в следующий раз. Сейчас еду в клинику по совершенно прозаическому поводу. Вздумавши придерживаться растительной пищи и рыбы, занозил косточкой себе нёбо.

В Лувре облюбуйте Нику Самофракийскую, и с носом корабля¹; у нас ее нет.

321. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

1 апреля

1 апреля 1902, Москва

Цветной мозаический фриз на тему "развитие искусств и художественного труда с древнейших времен истории" своими хорошо скомпонованными и ярко изображенными сценами на стене колоннады Музея будет, конечно, несравненно понятнее для публики, чем темный для нее по содержанию панафинейский праздник парфенонского фриза. В хорошую погоду, не в зимнюю пору, публика несомненно будет находить здесь истинное наслаждение. Но помещение этой мозаической ленты на открытом воздухе, при обилии снежных и непогодних дней московского климата, представляет целый ряд больших неудобств. Начать с того, что зимой, нашей длинной зимой, эта картина будет весьма часто подернута инеем, из-за которого не рассмотришь рисунка и красок. В такие, многочисленные у нас, дни это дорогое украшение будет пропадать для галереи бесследно. Бывает и ясная погода в зимние месяцы, но с такими холодами и такими ветрами, когда входящая и выходящая публика станет намеренно избегать остановок на колоннаде, где ветер гуляет между столбами с особенно резкою силой. В такие дни изящная мозаика опять останется без зрителей. То же приходится сказать и касательно дождливого времени, времени осенью и весною. Посетители Музея тогда наскоро будут пробегать гранитную лестницу и центральный портик и едва ли подолгу станут останавливаться в боковых колоннадах. Остается, таким образом, лишь маленькая часть года, удобная для наслаждения этой картиной. Но и здесь не нужно забывать, что громадная доля московского населения от половины мая до половины сентября в городе не живут, уезжая на дачи и в деревни.

Все вышесказанные неудобства исчезнут, когда бы Вы разрешили Клейну перенести живописный или мозаический фриз внутрь Музея, и при том в Центральный его большой зал. Здесь он будет как бы иллюстрированной программой Музея изящных искусств; здесь он станет собирать к себе всех посетителей Музея, и наслаждение им будет получаться круглый год, во все сезоны и во всякую погоду. Длинная картина, в виде ли сплошного фриза, или отдельных панно, придаст основной смысл этому импозантнейшему из зал всего здания. Тогда и помещение обещанной нам царской статуи Александра III в этой зале-программе, в зале-центре и по своей декорации только выиграет, Центральный зал тогда возвысится в своем значении для каждого посетителя Музея.

Зная, по примеру верхнего фриза главного фасада, с какою страстностию относится Р[оман] И[ванови]ч к выполнению его проекта и как он глубоко был огорчен и обижен, когда появилась было мысль обойтись без этой скульптурной ленты (он одно время хворал от этого нервно), я пошел к нему позондировать его отношение и в данном случае. По правде сказать, я опасался вспышки и нетерпеливости его уже при самом начале разговора. Но, к моему удивлению, он в течение всего развития мысли молчал и слушал спокойно, и только когда я кончил, он встал, забегал по комнате и сразу отказался от скульптурного фриза с панафинейской процессией. Принял основную мысль и предложил вместе просить Вас об этой замене. Как художник, он воодушевился мечтою об эффекте живописного фриза или нескольких панно в Центральном зале. Но главное дело -- в Вашем решении.

322. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

9 (ст. стиля) апреля 1902, Рим¹

Prie donner adresse notre pentre catacombes²

Netschaew Maltsoff*

* Прошу прислать адрес нашего художника катакомб. Нечаев-Мальцов (фр.).

323. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

10 апреля

10 апреля 1902, Москва

Посещая столицы и главные музеи Западной Европы, Вы дарите наш Музей всегда чудными копиями памятников искусств. Находясь в Риме, Вы, конечно, сделаете для Музея то же самое. Но, так как кое-что у нас есть, то позвольте почтительнейше просить Вас о следующих памятниках. Копии приобретаются или, вернее, заказываются у поставщика Ватикана (formatore in gesso {гипсолитейщик, формовщик из гипса (ит.).}) Cesare Malpieri, Corso 54¹; я осмеливаюсь поставить здесь классические вещи, с которыми на постаментах будет навсегда соединено Ваше имя. Пишу из Университета, куда пришла неожиданная весть, что П.С.Ванновский подал прошение об отставке и что министром назначен Зенгер². Опубликование ожидается на Пасху. Как быстро движутся события! Ныне -- страстная среда, а в прошлую пятницу П.С-ч мне на докладе говорил: "А что мне скажет по такому-то Вашему представлению Государственный Совет".

Cesare Malpieri. Corso 54. NoNo его Catalogo dei Gessi: No 10. Ercole, Torso (Belvedere), No 11. Apollo (Belvedere), No 12. Antinoo (Belvedere), No 29. Menandro, No 30. Posidippo, No31. Arianna, No 34. Amazzone Matei, No 44. Ganimede rapito dall'Aquila, No 45. Citta di Antiochia, No 49. Ornato etrusco, No... Venere di Prassitele, No... Nib -- Museo Vaticano, No 52. Camillo, No 54. Zenone, No... Amore e Psiche, No... Gallo morente, No 57. Flora, No 71. Fedele, No 72. Marzia, No 83. Leucotea, No 85. Antinoo, No 87. Polifemo, No 90. Antinoo con cavallo, No 91. Capaneo, No92.Tre... [слово неразборчиво], No 106. Ara, No 107. Anacreonte, No 108. Tirteo, No111. Ermafrodito, No 116. Marte in riposo, No 117. Galli-Gruppo, No 118. Oreste edElettra,No 121.Giunoneconmanto,No 135. Alessandro di Firenze, No 141. Aristotele, No 144. Statua di Subiaco, No 146. Puggillatore in piedi, No 148. Auriga, No 152. Vestale -- Museo Capitolino {Чезаре Мальпьери. Корсо 54. NoNo его Каталога гипсов: No 10 Геркулес, торс (Бельведер), No 11 Аполлон (Бельведер), No 12 Антиной (Бельведер), No 29 Менандр, No 30 Посидипп, No 31 Ариадна, No 34 Амазонка Маффеи, No 44 Ганимед, похищаемый орлом, No 45 Город Антиохия, No 49 Этрусское украшение No... Венера Праксителя, No... Нил -- Ватиканский музей, No 52 Камилл, No 54 Зенон, No... Амур и Психея, No... умирающий галл, No 57 флора, No 71 Верующий, No 72 Марция, No 83 Левкотея, No 85 Антиной, No 87 Полифем, No 90 Антиной с конем, No 91 Капаней, No 92 Три... [слово неразборчиво], No 106 Жертвенник, No 107 Анакреон, No 108 Тиртей, No 111 Гермафродит, No 116 Отдыхающий Марс, No 117 Галлы -- группа, No 118 Орест и Электра, No121 Юнона с покрывалом, No 135 Александр [Македонский,] из Флоренции, No 141 Аристотель, No 144 статуя из Субиако, No 146 Стоящий кулачный боец, No 148 Возничий, No 152 Весталка -- Капитолийский музей (ит.).}.

324. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

15 (ст. стиля) апреля 1902, Рим

Prie communiquer longuer hauteur largeur salle romaine hôtel Quirinale

Netchaew Maltzew*

* Прошу сообщить длину высоту ширину римского зала гостиница Квиринале Нечаев Мальцев (фр.).

325. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

15 апреля

15 апреля 1902, Москва

Только что полученная телеграмма Ваша о размерах Римского зала меня глубоко растрогала. В то время как здесь (разумею главным образом Москву, Петербург и служебный мир с миром родителей по преимуществу) все заняты быстро сменяющимися событиями внутренней политики, волнуются и спешат угадать ее новый курс в двух Министерствах, внутренних дел и народного просвещения, тогда как 99% из всех этих волнующихся, мятущихся стараются определить, каждый для себя, а что хорошего будет в ожидаемых переменах лично для него и его присных, Вы, в это тревожное для стольких время, в Вашей прекрасной дали живете исключительно научными и художественными интересами и помыслами. Окруженный стародавними памятниками седой и величавой старины "Вечного города", Вы погружены в думы о наиболее вразумительном, более для жителей нашего Севера понятном и эффектном воскрешении лучших сторон того, давно сошедшего с мировой сцены, римского мира. Вы в чудном Риме мечтаете, строите планы об учреждении и возможно ярком украшении -- Римского зала в Музее, которому Вы отдали всего себя, свое время, свое внутреннее настроение, Ваши симпатии, помыслы и беспредельные издержки. Тогда как для других русских и нерусских путешественников Италия и Рим -- места отдыха, забвения домашних забот и волнений и безграничного, упоительного наслаждения и природой, и созданиями гениального народа, -- эта же страна, этот же город для Вас явились новой ареной все той же кипучей, неугомонной, неустанной деятельности научно-художественного характера. Вы разыскиваете там отечественных художников, вступаете в сношения с ними, обсуждаете Ваше московское дело и, задавшись целью в бытность в Риме наладить декорацию Римского зала Музея, Вы волнуетесь вопросом о размерах этого обширного помещения и телеграммой запрашиваете Москву о необходимых Вам сведениях. И это во 2-й день Светлой недели! Есть во всей этой картине глубоко захватившего интереса и Ваших неустанных тревог -- что-то трогательное и вызывающее чувство удивления и почтения. Я сию же минуту, по получении Вашей депеши, навел справку на моем плане и пошел на генерал-губернаторский телеграф ответить Вам.

Кого из наших художников Вы избрали для росписи Римского зала? О Семирадском писали в газетах, что он был в Посте опасно болен и что ему придется лечиться продолжительное время. Дай Бог, чтобы в этом известии было много преувеличения и чтобы сам Ваш "Генрих" взялся за полотна этого зала. Тогда станут в Музей ходить "на Семирадского, на Поленова, на Васнецова". Какую светлую будущность так щедро готовите Музею Вы, Юрий Степанович, и какая нелицемерная слава окружит ярким ореолом Ваше имя в глазах современников и в памяти отдаленных поколений! Пошли Господь Вам сил окончить с таким блеском начатое и все так же Вами продолжаемое предприятие...

Здесь теперь только и разговоров, что о Сипягине, Плеве¹, Ванновском и Зенгере. По обычаю, упреки и обвинения по адресу сошедших со сцены, ожидания и похвалы восходящим. В свой черед, по неизменному порядку вещей, удалятся и эти администраторы, тогда все обманувшиеся в своих чаяниях и аппетитах станут поносить и их. Cosi va il mondo {Так уж оно идет на свете (ит.).}.

Лично меня и Румянцевский музей тронуло огорчение, постигшее Петра Семеновича². Еще накануне своей отставки он излагал мне планы своих представлений в Государств[енный] Совет по некоторым вопросам музейского хозяйства, мною поднятым, указывал те возражения, которые он мог бы там встретить. Только его нетерпеливый, возбужденный и склонный к порицанию тон говорил о какой-то неприятной для него внутренней работе. В заключение он поручил мне редактировать его резолюции в литературной форме (их было 10 числом) и, обсудив их с Рахмановым, заготовить ответ его, министра, на мои ходатайства. Я в ближайший же вечер написал это и часу в 4-м на другой день свез бумагу в департамент. Это была суббота, день доклада министра народного просвещения Государю. Петра Семеновича ждали на заключительное заседание комиссии по низшей школе. Я спешил к отъезду домой в тот день, Министра не дождался и потому до сих пор не знаю, был ли он в этот день в мин-ве. Несомненно, что это утро решило его удаление, потому что графиня Уварова уже в воскресенье у себя на званом обеде сообщила известие о выходе Ванновского из мин[ист]ров и о назначении на его место Зенгера. Мне, только что приехавшему утром тогда из Петербурга, это казалось совершенной уткой -- и я на вечере у Иловайского решительно опровергал эту, как мне тогда казалось, невероятную басню.

Только когда слух подтвердился рескриптом на имя П.С-ча, я понял значение одного момента в моем представлении Его Величеству Государь, все время милостивый, улыбавшийся, вставлявший ободряющие замечания в мой доклад, когда я сообщил слова Ван[новско]го, сказанные мне в Румянцевском музее ныне зимой: "Пока я жив, спешите готовить представление о 250 тыс. руб. на картинную галерею"³, -- вдруг, при этих словах, Е[го] В[еличество] изменил выражение лица, сделался серьезен, словно какая-то особая дума промелькнула в его взоре. Затем это прошло, и Е[го] В[еличество] закончил аудиенцию с прежней улыбкой и наилучшими пожеланиями.

Как только получено было официальное оповещение о перемене мин[ист]ра, у меня созрело решение поднести П.С-чу диплом на звание почетного члена Румянцевского музея. Вчера, в Светлый день, мы собрались помолиться в музей и после в нарочитом заседании сделали соответственное постановление, послали телеграмму бывшему министру. Это была для него первая и нелицемерная почесть, как уже частному лицу, в благодарность за действительные заслуги. Ныне я получил от П.С. длинную и горячую телеграмму о принятии предложения этого звания "с отрадным чувством".

326. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

18 апреля

18 апреля 1902, Москва

Уже несколько писем я послал Вам в Рим, этот дивный, дорогой, остающийся вечным и великим Рим, несмотря ни на какие шаблонные, скучные, пошловатые supplementa {добавления (лат.).} новых времен и новой цивилизации. Вспоминать о Риме и писать в Рим для меня всегда было, остается и до сих пор, величайшим счастием -- и наших художников, ученых, путешественников, живущих в этом городе, я всегда считал, искренно считаю и до сих пор, величайшими счастливцами. Таким баловнем щедрой судьбы я считаю в эту Светлую неделю и в эту чарующую там весну Вас, Юрий Степанович. Там теперь так все хорошо и увлекательно, начиная от природы, древностей, памятников всевозможных искусств и кончая пестрой площадью с ее простолюдинами, собравшимися из соседних селений, и любой антикварной лавкой на via Condotti или на via Sistina {виа (улица) Кондотти... виа Систина (ит.).}. И в таком дивном, едином в мире городе великих воспоминаний кончать жизнь самоубийством, как это, судя по телеграмме из Рима, сделал несчастный Риццони¹, это -- безумие, бессмыслие, доказательство духовного, нравственного банкротства. Александра Антоновича я знавал близко, и уже 10 лет назад, весною 92 года, он мне и жене моей жаловался на скуку, на то, что ему искусство надоело, особенно с тех пор, как глаза стали изменять ему. Он сознавался, что он работал уже тогда через силу, только потому, что его "завалили заказами из России". В то время у него в Риме, в Петербурге и Москве стали входить в моду женские головки-портреты, которые он делал по 200 руб. за штуку. Сходством эти головки не отличались, но делались эффектно, с прикрасой и лестью действительности, -- и потому расходились бойко. Но делалось это фабрично, шаблонно, и сам Р. не считал за ними художественных достоинств. "Я зарабатываю до 7 000 руб. в год, -- говорил он, -- а что толку? Для родных я собрал довольно, сам я остался бобылем; теперь и заработок мне не нужен. И если и пишешь, то только потому, что надо же что-нибудь делать". Так или почти так беседовал он с нами, когда жена размягчила его обычную суровость игрою у него, в квартире или студии, на рояле.

И в те же годы, когда Риццони, чувствуя внутреннюю пустоту, жил и писал только по необходимости, по инерции, в том же доме на via Sistina 123, этажом выше, в маленькой квартирке-студии боролся с ужасающей нуждою, сохраняя веру в Бога и людей, Федор Петрович Рейман. Перед получением работы в катакомбах он писал мне: "Как жить далее, не знаю, хоть умирай..."². В то время кормил его в долг содержатель простенькой народной остерии {харчевня (ит.).} на той же via Sistina, краски и рисовальные принадлежности давал в долг знакомый ему с давних лет магазин, за квартиру и студию он платил грошами, заработанными уроками рисования... Вера и благодушие спасли его и сделали его имя славным после его великого подвижничества в катакомбах. Signore Reyman, pittore russo и Catacombe {Синьор Рейман, русский живописец... Катакомбы (ит.).} всегда сливаются воедино в представлении и на языке римских археологов и художников, с тех пор как этот скромный, кроткий и верующий живописец спустился в римские подземелья на целые 12 длинных лет, обрекши себя на мрак, одиночество и безмолвие. Вышел он оттуда, попортивши зрение, наживши ревматизмы, постаревши, но с прежним благодушием, с прежней кротостию характера, с былой своей скромностию и деликатностью в речах и мыслях. Награжденный общим удивлением его нравственному подвигу³ и пенсиею Государя в 1 200 руб., он честно пройдет отмеренный ему судьбою жизненный путь и мирно, с упованием на Бога и на лучшую жизнь, сложит свои кости, как истинный христианин.

Нашли ли Вы, Юрий Степанович, Реймана в Риме? Уехать ему в свое любимое местечко Spello {Спелло (ит.).} в Умбрии, куда он удаляется по летам, еще рано. Ему надо быть теперь в Риме. Одновременно с телеграммою Вам я послал депешу и ему, чтобы он явился и представился Вам. Написал я и нашему комиссионеру по части гипсов Malpieri, чтобы он сделал то же самое.

Ныне утром прислали в Комитет наш бумагу из конторы Великого Князя о командировании туда лица с письменною доверенностью для получения 44 904 руб. на устройство зала Парфенона. Командирован Недешев, казначей Университета. Это послужит для меня поводом: 1) быть на днях у Его Высочества для принесения благодарности и 2) написать всем остальным жертвователям Музея, еще не внесшим назначенных сумм, Михаилу Морозову, Полякову, Шелапутину, кн. Юсупову и Рукавишникову.

Подвоз мрамора продолжался до Великой субботы включительно. При мне привезли последние воза. Камня теперь довольно для продолжения работ; длинные камни на перекрытие окон также получены. К 25 числу ожидаются сюда итальянцы -- и в первых числах мая работа по главному фасаду закипит. Дал бы только Господь поднять этим летом здание до крыш, тогда бы на [1]903-й [190]4-й годы осталась уже меньшая "половина"...

Когда Вы рассчитываете вернуться в Россию и быть в Москве? Здесь, между служебным сословием Мин[истерст]ва просвещения, у родителей и учеников разговоры только о "новом курсе" в деле школы и о новом министре. Один военный, бывший в Светлое воскресенье на высочайшем выходе во дворце, здесь рассказывал, что Зенгер был там предметом общего любопытства и обратил общее, особенно дамское, внимание своею изящной наружностью и находчивостью в своем новом положении. Сейчас получена мною от него ответная депеша на поздравление -- с пожеланием всяческих успехов музеям.

Болезнь детей (крупозное воспаление легк[их у одн]ого и сильная инфлуэнца другой⁴) держит меня весь праздник дома, и потому я до сих пор не вижу никого и не знаю, что было причиной столь неожиданного удаления Петра Семеновича и Мещанинова⁵, и кто устранил их обоих с дороги, на которую поставил их Государь лишь год назад. В Петербурге мне Зверев⁶говорил, что министр финансов в последнее время поставил задачей показать, что Ванновский не в силах исполнить возложенного на него дела. Бедный старец! Он имел право почетно доживать свои преклонные годы, окруженный заслуженным ореолом. Этот год создал ему новые заботы и удаление его снова на прежнее место принесло ему теперь огорчение, с которым он и сойдет в могилу. Мне его истинно жаль как напрасно встревоженного и потом обиженного государственного деятеля.

327. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 апреля

21--22 апреля 1902, Москва

За болезнию детей я отрезан от остального мира и потому мне не от кого узнать, не ныне ли день Ваших именин. И если бы оказалось верно мое предположение, то будьте добры принять мое сердечнейшее поздравление с ангелом и все наилучшие пожелания на многие-многие годы. Вы переживаете такую славную и знаменательную пору жизни, когда целым рядом великих дел созидается фундамент Вашей памяти даже и в отдаленных рядах потомства. Дивный гусевский храм, достойный украсить своей величавой формой любую столицу мира, храм близ рязанской Вашей вотчины, хирургический барак в Петербурге и московский Музей, не говоря о Владимирском училище, стоившем свыше миллиона рублей, не говоря о других созданных Вами сельских храмах, это такие большие чеки на признательность к Вашему имени и почтенной памяти, которые будут оплачиваться потомками долго-долго. В истории же Московского университета и Москвы Ваше имя встанет наряду с Шуваловым и Румянцевым¹.

Носится слух, что закладка памятника Александра III будет производиться в июле месяце вместо мая, как думали прежде. Если так, то фасад нашего Музея поднимется к тому времени на значительную высоту, и Государь, интересовавшийся ходом работ, увидит мрамор передней стены, проезжая из Кремля на площадь храма Спасителя. Чтобы импонировать главным фасадом в июле, можно будет сосредоточить все мраморные работы главным образом здесь.

Вчера пришло письмо от министра государственных имуществ Ермолова с благодарностью за сообщение ему речи, произнесенной в последнем годичном заседании Комитета Музея. Теперь надобно ожидать из горного департамента бумаги насчет камня и Быховского. Ныне прибудет в Петербург Раттенек для представления объяснений директору горного департамента по делу мрамора. Он повез с собою план Шишимской горы и контракт с Быховским. Цель Листа -- получить участок свой и таким образом отделаться от Быховского.

22 апреля

Ныне я виделся с Некрасовым, который сообщил, что Государь сначала прибудет в Ильинское, и оттуда Их Величества приедут в Москву на 3 дня, когда и будет произведена закладка памятника Александру III. Приезд в Ильинское ожидается вскоре после отъезда Лубэ² из Петербурга. Ныне же сказывали, что синодальный хор разучивает какую-то особую службу к 13 мая -- и это ставят в связь с приездом в Москву Их Величеств.

Сейчас подали мне бумагу из Горного департамента³: это копия с переписки департамента о Шишимской горе. Там прямо воспрещается Быховскому чинить какие бы-то ни было препятствия Музею Александра III в деле выломки мрамора в количестве 400 000 пудов [ок. 6,55 тыс. тонн]. Эту копию теперь же препровождаю к Листу для переписки. А завтра он получит от нас соответственное отношение. Ввиду того, что мне постоянно приходится говорить и писать об этих ломках, почтительнейше прошу Вас разрешить мне съездить на Урал, чтобы знать, о чем говоришь и пишешь.

Где Вы теперь -- в Риме или Неаполе?

328. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

24 апреля

24 апреля 1902, Москва

Ныне мне дали знать из Вашей конторы, что Вы находитесь уже в Венеции, следовательно -- уже на обратном пути в Россию. Вчера я послал письмо Вам в Петербург наугад, ныне делаю это уже с уверенностью, что это будет лучшим адресом. Сейчас вернулся я со стройки Музея. Там теперь настоящая Каррара: мрамора навезли столько, что негде ступить, вставшие на этих днях на работу проворные итальянцы расселись по всему мраморному полю и весело тешут каждый свой камень, вагонетки с обтесанными кусками бойко и шумливо перекатываются с одного места на другое. Отдохнувшие за зиму итальянцы имеют бодрый и веселый вид.

На работах виделся с Раттенеком, только что вернувшимся из Петербурга. Директор горного департамента Иосса¹ разъяснил ему все затруднения и обещал написать и новую бумагу о всяческом содействии выломке мрамора для нашего Музея. Теперь Лист, получивший от Комитета копию с бумаги горного департамента, о которой я писал Вам, смотрит весело и обещает доставку камня. Несколько вагонов его находятся в пути, послепасхальные работы по выломке на днях начинаются -- и дело, даст Бог, пойдет ходко.

Клейн, которого также я нашел на работах, все это время сидит над Центральным залом, перерабатывая его сызнова. Желая этот год продвинуть Музей, он отказался от миллионного подряда и вообще намерен отныне посвящать возможно более времени Музею. В эти годы он имел большие заработки, а Шелапутин, устроивши его собственником 7з доли дома на Театральной площади², не потребовав с него ни копейки, а поручив ему только перестройку его, доставил ему этим 100-тысячное достояние. "Имея эту долю, -- говорил он мне, -- и дом в Олсуфьевском пер., я спокойно могу смотреть на будущее моей семьи и могу работать с большим выбором; жена и дочь будут обеспечены"³. Я радуюсь этим рассуждениям, потому что работы у него в Музее еще очень много и притом не только технической, но и художественной. Ему хочется сработать рисунки зала к Вашему приезду, чтобы Вы могли представить их Государю и Его Высочеству. Он хотел пустить работу во всю мочь. Его призывал к себе Великий Князь, но болезнь детей⁴ (корь) и собственный плеврит не позволили ему явиться. Е[го] В[ысочество] интересовался ходом дел по Музею, может быть, ввиду приезда Их Величеств.

Когда-то Вы прибудете в Петербург?

329. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

27 апреля

27 апреля 1902, Москва

Ныне в Румянцевском музее сказывали, что закладка памятника предназначена на 14 мая. Это сильно занимает наш музейский кружок -- ввиду намерения Государя быть у нас. Музеи и библиотеки обыкновенно являются центрами, куда стекаются новости. В Петербурге центром всяких новостей, предположений и врак служит Публичная библиотека: там всегда узнаешь все грядущее, чаемое и измышляемое. У нас эту роль исполняет Румянцевский музей. Ныне здесь передавали об отставке управляющего по делам печати кн[язя] Шаховского, о предстоящих назначениях военного министра Куропаткина наместником Сибири, Ермолова в Государственный Совет, а в министры государств[енных] имуществ Ковалевского, ген[ерал] Бобриков-де получит пост военного министра, Саблер делается обер-прокурором¹, Победоносцев уходит в Государственный Совет. Вот сколько новостей проникло в это седалище муз.

На Колымажный двор прибыли модели тех египетских львов, которые, будучи высечены из серого гранита, лягут стражами у входа в Музей. Подвоз камня с Урала после Пасхи возобновился, но больших кусков все еще мало, несмотря на телеграфическое обещание Блюменау доставить все перекрытия окон раньше 1-го мая. Я пишу Листу, что 1-е мая на носу, а камней все еще нет. Итальянцы работают бодро и уже поставили несколько камней на боковые пилястры. Идет, главным образом, обтесывание и ковка. В скульптурной мастерской непрерывно продолжают заготовлять гипсовые модели капителей и баз для колонн и пилястр. Техникой заведует поляк из Варшавы, и дело движется, хотя медленно, но часто и правильно, согласно вывезенным из Афин образцам. За лето выработают их из камня. Клейн -- весь в своем творческом полете и компонует большой зал по новому плану. Он ждет Вашей санкции. А Вы уже были в Венеции и в настоящее время в Будапеште! Р[оман] И[ванови]ч очень радуется, что Вы увидите уже продвинувшимися работы тамошнего великолепного музея. Как различны условия каменной кладки и мраморных украшений там и у нас. Мы чуть не с земным поклоном встречаем каждый новый воз с уральским мрамором, а у них все это под боком и налажено давней и обширной практикой.

330. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

28 апреля

28 апреля 1902, Москва

Первоначальный план Центрального зала в 1898 г. был круглый и предполагалось обработать его в форме римского Пантеона, с окном только вверху. Но после и Вы, и Клейн определили, что по местным условиям, именно по ограниченности свободного для того пространства в общем плане здания, диаметр круга, а следовательно и все помещение, при его центральности и как бы заглавной роли, будут очень малы. Архитектор вследствие этого избрал уже продолговатую форму этого зала и долго носился с мыслию о компоновке его в виде трехнефной базилики, наподобие древнехристианской базилики или древнегреческого храма с двухэтажной колоннадою. Но форме последнего рода мешала ниша, выложенная и приспособленная для статуи Александра III; возводить христианскую базилику и ставить на главном месте, как бы в алтаре, эту статую мешают чувство приличия и опасение упреков со стороны современников и тех, кто будет жить после, в лести и забвении границ возможного в деле поклонения царской памяти. Оттого до сих пор, когда все окружающие залы подняты до потолков, Центральный зал стоит с одним лишь полом и стенами, едва начатыми. Далее медлить стройкою в этом месте Р[оман] И[ванови]ч считает невозможным и потому принялся за новую обработку этого зала. От идеи храмов, по существу неудобной, он перешел к мысли спланировать зал просторный, светлый, по идее и указаниям Вашим исключительно белый, обшитый мраморной лещадью. Но при этом он удаляет два ряда двухэтажных колонн со средины и приставляет их по образцу олимпийского филиппейона¹, памятника IV в. до Р. Хр., к стенам и соединяет вместе с ними в форме ²/₃ "полуколонн". Средина, свободная от преград прежней компоновки в 3 нефа, получается огромная. Это будет самый широкий из всех зал, шире даже светлых двориков. Снять два ряда колонн со средины здесь заставило Клейна и то обстоятельство, что иначе не будет разницы в течении колоннады между лестницей и Центральным залом. Назначение лестницы вести к помещению более импозантному и по световым эффектам и по размерам. Теперь посетитель приходит пышной и разноцветной лестницей в Главный зал и по высоте (17 аршин, когда остальные залы 2-го этажа 12 арш. [12,09 м и 8,53 м]), и по ширине, и по массе сверху, через кассетоны потолка ("золотого"), падающего света. Переход будет эффектный. Над ²/₃ "полуколоннами" идет фриз вышиною в 5 аршин [3,56 м] для росписи. Ниша для статуи Императора расширяется. По задней стене, над входом -- хоры с греческой, ажурной балюстрадой. Таков эскиз. Рисунки и чертежи он готовит к Вашему приезду -- на утверждение, для дальнейшего Вашего представления.

331. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 апреля

29 апреля 1902, Москва

Нынешний день в учебно-ученой Москве наполнен был новым управляющим Министерством народного просвещения, который приезжал поздравить ВеликогоКнязя с днем рождения и познакомиться с высшими учебными и учеными установлениями. Профессора ожидали изложения программы намеченной университетской реформы¹; но речь нового главы министерства была так обща и чужда откровений насчет будущего университетов, что Совет наш, выслушав ее, почесал себе голову и произнес довольно уныло: "Не уявися {Еще не ясно (церк.-слав.).}, что будет; ничего в волнах не видно" {Слова из русской народной песни "Вниз по матушке по Волге".}.

В общем, Григорий Эдуардыч принимается за дело так осторожно и сдержанно, что никто, в сущности, не знает характера нового курса в учебном нашем строе. Только судя по роли и месту Зенгера в Боголеповской комиссии², где он вместе с Коршем и академиком Никитиным³ стояли за преподавание лат[инского] языка с 3-го кл[асса] и греческого, кажется, с 4-го, надобно думать, что он будет проводить именно этот тип средней школы. Это будет средина между крайностями Толстовской системы и той, которая проектировалась в прошлом году. Она, конечно, не удовлетворит ни охранителей ultra-классицизма, ни сторонников изгнания греческого языка из средней школы совсем, как и вообще не удовлетворит колоссальной по размерам и страшно разнородной по своему этнографическому составу России никакая, общая для какой-нибудь Читы и Петербурга с университетскими городами школа. Накачивать одними и теми же предметами полудиких и совсем диких инородцев, для которых уже русский язык дело страшно трудное, и великороссов с их высшей культурой и иными потребностями, -- система прямо невозможная. "Единая" средняя школа для России -- дело немыслимое, несправедливое. Самое естественное -- образовать в каждом округе по нескольку типов и классической, и реальной школы, не возвышая чрезмерно по правам одну и не унижая другую. Даже в Пруссии в этом году прошла мера: допущение реалистов с одним латинским языком не только на медицинский и физико-математический факультет, но и... на юридический, и даже даны льготы относительно исправления неудовлетворительной отметки по латинскому языку. Таковы требования времени даже в этой стране, где преподавание древних языков с давних времен было так сильно. Надо серьезно приняться нашей средней школе за новые языки, источник всяческого, и гуманитарного, и практического знания для нас. А между тем наши студенты, не зная языков древних, круглые, голые невежды во французском и немецком языках. Как все это наладить без хороших учителей и по древним, и по новым языкам? Тут всякий министр бессилен, особенно не имея денег для образования кадров учительского и для обеспечения преподавательского сословия.

Зенгера я запросил в Румянцевск[ий] музе[й], о котором он имел смутное понятие. Теперь оно у него ясно, ясны ему и нужды этого музея.

332. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30 апреля

30 апреля 1902, Москва

Сейчас получил из Рима письмо¹ от нашего комиссионера по отливке гипсов с памятников скульптуры Ватикана и других музеев, Cesare Malpieri, [оно] доказывает, что первая Ваша телеграмма ко мне с вопросом об адресе Реймана дошла до меня в искаженном виде. Она, при французском тексте, кончалась итальянским словом Terme². Я понял, что это -- название какого-то нового, конечно, первоклассного, отеля, и потому ответ в своей депеше Вам надписал: Hôtel Terme. Чтобы не заставлять Вас разыскивать Реймана, я послал телеграмму и ему с этим же адресом, извещая его о Вашем пребывании в Риме. Зная, с другой стороны, что Вы всегда привозите Музею скульптуры из тех больших западноевропейских городов и тех главных музеев, где Вы бываете в последние годы, я оповестил письмом форматора Ватикана и нашего комиссионера Malpieri, чтобы он представился Вам и предложил свои испытанные услуги (его гипсы считаются первыми в Риме, и ателье его самое богатое формами; к тому же как папский formatore он легко получает право делать формы и по заказам, прямо с оригиналов), и опять я написал Ваш римский адрес: Hôtel Terme. Из его письма, полного чуть не слез, видно, что он обегал чуть не все alberghi около Terme Diocletiane {гостиницы... термы Диоклетиана (ит.).} и, конечно, не нашел Вас. Единственный хороший отель в тех местах -- Grand Hôtel, по его словам. Он был там и искал Вас. Если так, то возможно, что Вы не получили ответа на Вашу депешу о Реймане, и Рейман, по моей телеграмме, не нашел Вас. Какое это огорчение для всех!

Когда дошла до меня Ваша вторая римская телеграмма, о размерах Римского зала нашего Музея, с адресом Hôtel Quirinale, я подумал, что гостиницей Terme или delle Terme Вы остались недовольны и переменили ее. Кроме первой ответной депеши, я в эту воображаемую гостиницу адресовал Вам и письма, одно или два. Письма лежат, конечно, до выяснения недоразумения, на poste-restante и, с Вашего разрешения, я могу их получить назад. Но какой же невеждой имели право считать меня Вы, не получивши ответа от меня на телеграфический запрос Ваш, и как горюет теперь бедный Рейман, мечтавший сделаться Вашим комиссионером по копированию образцов классической живописи в Риме и Неаполе!³ Как мне жаль, что всё это случилось.

333. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2 мая

2 мая 1902, Москва

От Листа дали знать, что вчера вышел с Урала 144-й вагон мрамора и что в нем находятся 5 оконных перекрытий. Оказывается, что до сих пор на площади находится только один камень этого размера. Большие камни, которые можно было принять за эти перекрытия и которых было около 15 штук, принадлежат другому месту кладки. Итак, если все 5 камней окажутся без изъяна, то и тогда не хватает еще одного перекрытия для половины переднего фасада. Р[оман] И[ванови]ч говорит, будь хотя эти 7 камней, можно бы гнать кладку хотя этой половины. Обманул коварный Блуменау, обещавший доставить все камни этого рода даже ранее 1 мая, как писал он.

И эти 5 камней [будут] приняты только через 3 недели, да неделя уйдет на их обработку, так что раньше 1 июня кладка главного фасада не начнется.

Сейчас итальянцы с большим рвением и с замечательной быстротою тешут камень и сосредоточивают работу на боковых сторонах, выводят пилястры, готовят каннелированные барабаны полуколонн и поднимают готовые куски на их места. Ныне, любуясь на энергию их работ, Клейн с улыбкою сказал мне: "А я боюсь, как бы эти злодеи не остались без камня; так жадны они в работе, -- где нам достать им камня для их проворных рук?" Но бояться, как бы и теперь они не остались без работ, по примеру прошлого года, нет основания, потому что камня на площади очень много, да и в дороге теперь 12 вагонов (вчера прибыл 132-й вагон). А Лист хочет, кроме того, увеличить количество рабочих.

С 1 мая встали на работу "египтяне" Брусова и теперь тюкают по граниту с прежним терпением и бесстрастием. Пока приехало 10 человек.

Р.И-ч всецело живет Центральным залом. Ныне он привозил в контору стройки чертежи хор задней стены и разработку стеклянного потолка. Световое поле -- огромное, хотя глухая рама по всем сторонам его и очень внушительных размеров.

В "скульптурной" готовят шаблоны капителей полуколонн и колонн. Такого точного воспроизведения ионического стиля Россия еще не видала. Клейн в восторге от выделки деталей с Эрехтейона. Отлитые из гипса шаблоны наших колонн поражают точностью греческим образцам.

334. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

4 мая

4 мая 1902, Москва

Был я ныне у Листа и нашел его в повышенном настроении. Документы и указания Иоссы Раттенеку до того открыли надежды их обоих, что они готовы держать какое угодно пари на исполнение мраморной кладки до кровли Музея в течение текущего сезона. Число рабочих на Урале Лист увеличивает до 500 человек, готов выписать еще партию итальянцев для более тонких работ -- на капителях полуколонн боковых сторон и на карнизах.

Я сказал Листу, что Рерберг намерен выложить и все тело центрального портика главного фасада нынешним же летом -- и победоносно настроенный Георгий Адольфович смело ответил: "Мы исполним решительно всё, что только мне укажут. Так хороши известия Урала. Чем глубже роют камень, тем он лучше и по составу, и по размерам". Радует его и неудача Быховского в стараниях вредить ему. Б. выманил какой-то задаток или, точнее, аванс у мастера лепных и каменных дел Кутырина¹ и взялся доставлять ему мрамор. Но покопавшись немного, он прислал в Москву дурной, верхний камень; Кутырин не принял -- и Быховский не мог заплатить рабочим. Эти последние перешли теперь к Листу. Ах, нам решительно все равно: дерутся ли они, целуются ли, -- лишь бы мрамор шел на Колымаж-ный безостановочно. Лист уверяет, что в ближайшем же вагоне, который посылается на этих днях, будут перекрытия окон и что тогда можно будет гнать кладку и кирпича, и мрамора половины главного фасада хотя до крыши. А тем временем придут-де и остальные большие камни для второй половины.

Ох, уже эти оконные камни: вечная о них сказка про белого бычка. Не съездите ли Вы на Урал сами? Тогда я сопровождал бы Вас. В первую Вашу поездку Вы видели копи зимою и лишь в эмбрионе. Теперь там картина ярче и шире. В июне природа Урала будет уже в летней красе.

Где-то Вы в настоящее время? Не будете ли в Петербурге ко дню рождения Государя? Великий Князь уже уехал для поздравления.

335. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

12 мая

12 мая 1902, Таруса

Болезнь детей заставила меня выехать в Тарусу, чтобы приготовить дачу и произвести ремонт помещений. Приходится возиться целую неделю с малярами, обновляющими весь нанимаемый нами домик, и со сторожем, исполняющим роль садовника. За неумением всех этих моих сотрудников, дела двигаются крайне медленно, и потому вместо нынешнего дня я вынужден буду возвратиться в Москву только 15-го. Опасное состояние моей дочери требует, чтобы к приезду семьи сюда здесь было все готово, необходимы за рабочими присмотр и понуканья, а поручить это мне некому. Чтобы ускорить выезд отсюда и отослать своих в деревню, где теперь прямо дивно, особенно на нашем высоком берегу Оки с его широким голубым и зеленым горизонтом, я убедил, при помощи С.Ю.Витте¹, работать и ныне, в воскресенье.

По всем видимостям, Вы на днях, если только возвратились из-за границы все здоровы и в полном благополучии, должны быть в Москве. Надо думать, что Вы встретите строительные работы Музея в полном ходу. Рерберг дожидался просушки оштукатуренной его комнаты (бедного, его прошлым летом ели насекомые, перебравшиеся к нему от сторожей), чтобы поселиться в конторе, Р[оман] И[ванови]ч собирался продолжать кладку стен Центрального зала и вообще пустить в дело все кирпичные работы.

В последнее свиданье он говорил мне, что цветных колонн прибыло из Венгрии уже шесть монолитов, а раз привезут еще столько же, то он намерен начать работы по перекрытию лестничной клетки. Занимает его более величественный портал вместо прежней скромной двери в Мраморном зале. Когда предполагалось деление последнего на три нефа, то присутствие двух рядов колонн позволяло только дверь средних размеров, как входные двери классических храмов, но раз в новом его проекте колонны отодвинуты к стенам, свободная площадь зала сама собою требует обширного и импозантного входа, который должен отвечать и впечатлению Вашей чудной лестницы.

Р.И-ч очень ждал Вашего приезда, чтобы представить и новый проект зала и переговорить о многом.

Сейчас прочел о назначении Н.А.Зверева главным начальником по делам печати. Весною минувшего года у Вас пили мы здоровье только что испеченного тайного советника и сенатора и тогда пророчили ему членство в Государственном Совете. При счастьи, новый пост может быть для него, со временем, ступенью к этому.

336. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

18 мая

18 мая 1902, Москва

Лист присылал ныне ко мне сообщить, что все оконные покрытия на Урале выломаны и вчера посланы в Москву. Он осведомляется, когда я буду на Шишимской горе, чтобы показать работы по добыванию мрамора во всей их силе.

На стройке я виделся с Раттенеком, который показывал мне телеграмму и длинное письмо Блуменау. Wenn nicht alles betrügt {Если не все обман (нем.).}, большие камни действительно добыты и посылаются к нам. Раттенек ликует, а Р[оман] И[ванови]ч и смотреть этих документов не стал, сказав, что он устал читавши их прежде и что он поверит только тогда, когда легендарные камни у него будут под носом.

Из-за этих камней опять остановка в кладке по главному фасаду. Она идет кое-где по боковым сторонам, а итальянцы усиленно обтесывают и готовят камень для дальнейшей очереди. Это выжидательное положение продолжится до 5 июня, самое дальнее, по словам Раттенека, заверяющего, что через 2 недели транспорт с перекрытиями придет. При этом не исключается, конечно, возможность получения камней и непригодных. Из 3-х камней этого No, пришедших третьего дня, Клейн забраковал 2 как недопустимые в дело.

Ныне пришло письмо из Рима от скульптора Malpieri¹; он в величайшем горе, что данный мною по ошибочному тексту Вашей римской телеграммы адрес Hôtel delle Terme лишил его возможности и счастья представиться Вам и получить заказ нескольких гипсов по ватиканским и другим римским антикам, о которых я просил Вас в письме, посланном в тот же отель, Terme. Malpieri, очевидно, обошел все главные гостиницы в Риме и набрел на Ваш след в великолепном Quirinale, куда ему следовало обратиться раньше всего. Он пишет, что нашел письма, вероятно, мои, лежащими в Риме доселе: "Vi si trovavano anche delle lettere, a Lui (т.е. S.E. il sign. Netschaiew Malzoff) dirette, in giacenza" {"Нашлись там также письма, ему (... его превосх. г-ну Нечаеву-Мальцову) направленные, лежащими на хранении" (итал.).}. Каким бы образом можно было воротить эти письма? Если Вы разрешите, я напишу ему и возложу на него эту комиссию. В одном из этих писем был перечень скульптур римских музеев, исполнять каковые в гипсе хочется Malpieri, этому давнишнему поставщику нашего Музея.

Сейчас узнал от Клейна о Вашем обещании быть на этих днях у нас.

337. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

21 мая

21 мая 1902, Москва

Надобно думать, что Ваши римские сношения с Семирадским сильно подействовали на Поленова и Васнецова. Пока я был в Тарусе, первый из них два раза приходил ко мне и оставил записку, что ему очень нужно меня видеть. Вчера я провел у него утро и нашел его в наилучшем настроении. Он держал на столе историю искусств Шпрингера¹, очевидно, набирая мотивы для историко-художественного фриза. Раскрыл портфели своих египетских и греческих этюдов², показывал, какие и в каком освещении можно нарисовать и как они "загорятся" при исполнении в большом масштабе. Оказывается, что он на днях был у Васнецова и они обсуждали план совместной личной работы³ и руководство ею, если Вы им ее поручите. По их соображениям, они оба вместе и на равных правах станут во главе этой работы и сами станут подбирать другие, младшие, силы, чтобы исполнить предприятие живописных фризов, медальонов или панно стройным концертом. Такая колоссальная сила, как Семирадский, будет стоять особо и совершенно самостоятельно, ведая только Вас и Ваше ему поручение.

Из беседы с Поленовым я вынес заключение, что роспись Музея рассматривается ими обоими как великое [со]бытие в их личной жизни. Для того и другого здесь открывается блистательное поле для направления их сил к иным, важным и освежающим сюжетам. Василий Дмитриевич говорил, что работы будет много и потому надобно бы освоиться ему и Васнецову с размерами зал. Он никогда еще не был так увлечен предстоящей задачей, как теперь. Ему бы очень хотелось видеть Вас в этот приезд Ваш, крайне жалеет, что семейные обстоятельства гонят его 23 вечером в Тульскую губ.

Здесь ждет Вас Бернштейн, насколько могу я судить по его визиту ко мне в мое отсутствие из Москвы. Поленов говорит, что весною Б. переделал свой верхний фриз и что теперь этот проект представляет собой художественное произведение. На случай, если бы его Вы в Москве не застали, он оставил Вам письмо по вопросу этого фриза, которое я и буду иметь удовольствие доставить Вам.

Со дня на день мы с Клейном ожидаем Вашего приезда. Ныне он везет меня на завод Листа смотреть полировку цветных монолитов и модель лестницы из цветных мраморов. Государь будет здесь, говорят, в августе. Как было бы хорошо, если бы Поленов приготовил этюды египетские и греческие!

338. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

22 мая

22 мая 1902, Москва

Вчера не удалось нам с Клейном съехаться вместе у Листа на заводе. Он приехал раньше и забрал модель лестницы к себе, так что в Грузинах я мог видеть только розовые монолиты, прибывшие из Венгрии. Их -- 6 уже, и каждый из них имеет такие внушительные размеры, что я, кроме стоящих в портиках Исаакиевского собора гранитных колонн, других в России таких цельных колонн не припомню. Один из них лежит уже в станке и обрабатывается механическим способом. Обыкновенный вид монолитов -- бледно-розовый, но в полировке получается более густой и определенный цвет принятого Вами образца.

Вместе с монолитами прибыло на завод и несколько камней для распилки на облицовочную лещадь. Как аккуратен наш заграничный поставщик в сравнении с тем, что приходится испытывать на Урале! Набольший, или табельщик завода, мне совершенно уверенно говорил, что в два года лестница и лестничная клетка, при столь аккуратной [поставке] заграничного мрамора, будут в Музее готовы. А 6-8 колонн могут быть доставлены на место даже к осени, если того потребует Клейн, чему Лист будет, конечно, очень рад, так как хранение монолитов такого размера составит предмет большого опасения для завода. Сейчас вся забота направлена там к тому, чтобы поддержать колонны на станке в их средине, потому что при такой их длине представляется легкая возможность перелома их в этом месте. Для этой цели подстроен особый механизм, подпирающий каменный ствол и в средине. Колонны прибыли в Москву уже округленными и с кантом для баз.

Осмотревши завод, я поехал к Клейну в его дом, но не застал его. К счастью, модель лестницы была уже в его мастерской. Сделаны верхний марш ступеней с площадками и часть колоннады, приходящейся на него: 2 колонны, пилястры, панно задней стены; карниз над колоннадой деревянный. Полировка мраморов превосходная -- и сочетание цветов выходит изящным. Не найдете ли Вы только очень темным тон стены, прилегающей к ступеням? Нужна ли затем полировка решетки окон? Матовый цвет здесь умерил бы блеск всех остальных мраморов. Лестница и ее окружение будут и в общем, и в деталях не только небывало в России изящны, но и небывало монументальны. Таких мраморных стен всей клетки не было и нет у нас нигде. Лежащие у Листа монолиты колонн говорят, каких внушительных форм будет эта дивная лестница.

339. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23 мая

23 мая 1902, Москва

Мраморы, употребленные на модель лестницы Листом, превосходны; но, при более внимательном рассмотрении модели (третьего дня я видел ее лишь в сумерки), исполнение оставляет желать еще многого. Эта проба мастеров Георгия Адольфовича только показала, как зорко должен будет следить Клейн за исполнением всей лестничной клетки. Все детали лестницы, колоннады, пилястр и разноцветных панно по стенам всей клетки должны быть даны им Листу непременно в натуральную величину. Иначе работа затянется, так как настоящих художников у Листа между исполнителями нет. Раз рисунки и шаблоны будут даны в натуру, работающим останется только прикидывать шаблон на практике, не заботясь о вычислениях, неизбежных при увеличении рисунков и чертежей меньшего размера.

Ошибок в модели немало: не соблюден масштаб колонн и карниза; лестница представлена в половину своей ширины, тогда как колоннада исполнена во всю глубину, от чего происходит большая дисгармония в этих основных частях всего целого; пол сделан в колоннаде ослепительно белый, тогда как, по идее автора проекта, он должен был выделять игру красок стенных мраморов. Ввиду всего этого Листу придется переработать этот опыт.

Ныне у нас было заседание Строительной комиссии. Перед началом помянули мы вставанием покойного Дм. Фед. Кондратьева; этого самого усердного посетителя наших собраний. Бедный, он любил лечить каким-то живительным эликсиром других, чуть ли даже не великих князей и великих княгинь, -- а самому это, по его словам, всемогущее средство ему не помогло. Дела заседания были все ходовые, очередные: уплата по счетам, вызовы подрядчиков на внутреннюю штукатурку, на устройство черных лестниц и т.д. Р.И-ч поднял вопрос о побуждении Листа ускорить ход работ по доставке отполированных колонн лестницы на место, чтобы к паданию снега, осенью покрыть хотя бы провизорной {Временной (от нем. provisorisch).} крышей лестничную клетку.

Работы по установке железных стропил и ферм Бромлеем окончены совсем, вплоть до отстройки внешних стен. Довести эти последние до благополучного конца к зиме Клейн питает надежду, как он высказал ныне в заседании Комиссии. Подвозом количества мрамора он доволен, но отсутствие целого десятка больших камней для главного фасада его продолжает волновать и беспокоить.

P.S. Неудача с опытом модели должна быть приписана также и вине нашей с Клейном. Следовало сначала заказать Листу модель из дерева -- и когда все масштабы были бы исполнены верно, нужно бы сделать ее из мраморов, тогда потери времени было бы меньше.

340. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25 мая

25 мая 1902, Москва

Раттенек на вопрос, сколько времени потребуется для приведения грубой цветной колонны в такое положение, чтобы она могла быть поставлена на место, ответил, что для обточения ствола на их заводе нужно 4 дня и что в течение месяца они могут обточить 6 колонн.

Я ныне, вследствие того, написал Листу просьбу, чтобы он приказал к Вашему посещению его завода, если бы то оказалось Вам угодным, на этих днях приготовить первую колонну и показать другую в обработке.

Если в самом деле его завод может приготовить 4 колонны в месяц, то будьте добры выставить ему категорическое требование, чтобы к 1 августа он поставил на место 8 колонн. Рерберг вчера мне на стройке говорил, что этого количества пока совершенно достаточно для укрепления стропил над лестничной клеткой, чтобы таким образом дать работу Бромлеям по перекрытию этого места.

Но я боюсь, что Раттенек свидетельствует только максимальную возможность обточения 4-х стволов в месяц -- для их машины, которая у них, надо думать, работает и по другим, нам чуждым, заказам. Вот потому-то необходимо настоять, чтобы машина в июне и июле работала только над нашими колоннами и чтобы в данном случае отвода глаз нам они не делали.

Вчера я видел обработку больших мраморов итальянцами. Что значит мрамор -- их стихия! Без особенного напряжения, без горячности, без торопливости они обтесывают, пилят, рубят, сверлят этот материал, -- и как быстро подвигается у них дело! Когда они оболванивают грубые и большие куски, искры летят из-под их инструментов и осколки камня сыплются во все стороны, так что и подходить к ним близко опасно. Живо, на моих глазах, простой брусок превратился под руками одного в правильный оконный наличник.

А Блуменау, должно быть, обманывает Листа в своих телеграммах и письмах. Я сам читал его обещание прислать все оконные покрытия для главного фасада -- "ранее 1 мая". А теперь июнь на дворе, -- и соответственных камней все еще нет. Их нужно 28 штук, а получено что-то около пятка. Эти камни носят в реестре No 14. Интересно бы проверить на месте, сколько кусков этого размера стоит в списках уральской конторы -- уже действительно отправленными в Москву.

341. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25 мая

25 мая 1902, Москва

Только что я послал Вам ныне письмо, как пришло письменное разъяснение Раттенека¹ насчет возникшего вопроса о колоннах лестницы и вообще об остальных его обязательствах (Листа), относящихся к нынешнему строительному сезону. Раттенек от имени своего патрона, находящегося теперь в Петербурге, пишет в решительной форме:

1) В средине будущей недели 1-я колонна выйдет из работы и затем будет поставлена на место, если архитектор окончательно подготовит место для установки. К сентябрю он обещает поставить 10 колонн -- все количество, какое может обточить их машина за это время. Если нужны будут и другие 10 колонн, то они будут обработаны ручным способом и поставлены на свои места к завершению текущего строительного сезона.

2) Большие камни на Урале будто бы почти все выломаны и будут отправлены сюда.

Если можно верить его первым уверениям, потому что здесь нечем отговориться, при замечательной исправности поступления заграничного мрамора, то последние уверения не будут безумными с его стороны только по получении камней на нашей площади.

3) Главный фасад довести до крыши можно будет еще в августе, боковые же фасады можно окончить к истечению строительного периода текущего года.

342. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

25 мая 1902, Петербург

Надеюсь воскресенье быть Славянский базар

Нечаев-Мальцов

343. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

26 мая

26 мая 1902, Москва

Очень благодарен Вам за телеграмму с известием о надежде быть ныне в Москве. В 3 часа по полуд[ни] отправляю в Тарусу свою семью. Все утро прошло в сборах. В 4 часа надеюсь быть в "Славянском базаре". Только удобно ли это время для Вас? После ночи, проведенной в пути, Вам нужно отдохнуть. Ложитесь себе, с Богом; я теперь -- птица вольная: могу придти к Вам и вечером, и завтра утром, ок[оло] 11 часов. Разговоров будет много.

344. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 мая

29 мая 1902, Москва

Ныне отправил в Дрезден к Трею копию главного фасада и письмо с просьбою: 1) о составлении рисунка парфенонского фриза, с реставрацией недостающих в оригинале частей по данным скульптуры и вазовой живописи V и в крайних случаях IV в. до Р. Хр.; 2) о фотографии этой композиции для Клейна, который должен будет сообразно с характером фигур заказывать размеры мраморных плит; 3) о рисунке всего фриза в натуральную величину для вылепки его из глины; 4) о вылепке фриза и о приготовлении гипсовых слепков для наших рабочих; 5) о смете расходов по исполнению всего дела.

Трей давно ожидал этого поручения и подобрал как научный материал для реставрации, так и рабочие силы. Теперь, получив Ваши указания, он пустит работу в ход -- и к Рождеству главное будет сделано.

Вчера, после Вашего отъезда со стройки я виделся с инженером фехне-ром, который прислан был от Листа для распланировки колонн лестницы. Его показания насчет установки этих столбов не столь многообещающи, как Раттенека. У последнего и на словах, и даже на бумаге все делается быстро и беспрепятственно. Новый мой знакомец Фехнер, работающий на самом заводе, сказал, что больше 8 колонн, да и то к концу сентября, не может быть обработано и поставлено на места. Но утешительно, что и по его мнению 8-ми колонн совершенно достаточно для устройства перекрытия лестничной клетки.

Ввиду того, что правая сторона главного фасада оконными перекрытиями теперь обеспечена, кирпичная и мраморная кладка ее пойдет отныне быстро -- и к следующему Вашему приезду в Москву будет вся готова. На стройке говорят, что эту стену поднимут до крыши в месяц. Тогда можно будет просить Вам Великого Князя осмотреть работы. Ведь он до сих пор на стройке не бывал¹.

Сейчас меня задержат в университете. Явлюсь я только к 12-ти часам.

345. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29 мая

29 мая 1902, Москва

От Вас Р[оман] И[ванови]ч и я отправились на стройку и там вместе с Рербергом продолжали обсуждение вопроса о Центральном зале. Уже давно Клейн носился с мыслью построить здесь помещение самое импозантное по количеству света и по обширности ничем не загражденной площади. Его при этом занимал эффект грандиозности, которого как бы требует Ваша дивная по своему богатству и монументальности лестница. А это, казалось ему, легко достигнуть, освободивши прежний проект от двух рядов колонн и перенести их к стенам, где они заняли бы место пилястр.

Но вчерашнее Ваше возражение, сделанное в конце совещания, о чрезмерной пустоте таким образом скомпонованного зала данных размеров его сильно смутило. Он всю дорогу твердил, как важны совместные обсуждения музейских вопросов и как это замечание Ваше на него подействовало. В конторе разложили мы опять план и на разные лады обсуждали все возможные формы этого большого помещения. Клейн циркулем прикидывал размеры композиции в три нефа -- и в конце концов оставил сомнение, что колонны загромоздят площадь зала, лишив ее грандиозности впечатления.

Рассмотревши последний план с носившимся в его воображении в эти два месяца, мы нашли, что трехнефная форма несравненно выгоднее в отношении поместительности. Здесь предметы могут быть распределены и между колонн, и по стенам за колоннами, тогда как этого удобства размещения памятников искусств в несколько рядов не будет на свободной от заграждений площади. Такой зал мог бы служить только для галереи живописи, но и для этого он слишком широк.

Вертели мы тему с разных сторон и воротились к тому, с чего начали 3 года назад. Композиция остается прежняя, лишь с изменениями в деталях.

После мы все поднимались на мостик железных перекрытий Музея. Какой чудный вид оттуда на всю Москву и далекие окрестности! И какою внушительною представляется вблизи вся конструкция этих перекрытий! Поднятие не представляет трудностей: не соберетесь ли Вы на один из этих мостиков? Скоро к ним доступ будет закрыт.

Вчерашний град не повредил ни одного стекла наших крыш.

346. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31 мая

31 мая 1902, Москва

Вчера я был на заводе Листа и видел обработку розовых колонн. Прибыло их 7 стволов, первый монолит уже готов, его обтирали уже пемзой, осталась лишь последняя стадия -- наведение глянца. Нужно отдать полную справедливость, колоннада будет иметь не только необычайно изящный вид, но и импонирующую монументальность. Последняя превзошла мои ожидания. Я представлял себе диаметр колонн в отделке меньше, а на деле и отполированные стволы -- порядочные толстяки. На лестнице, в закрытом помещении, они будут очень внушительны. Каковы-то будут в этом отношении столбы колоннады фасада? Не сыграет ли с ними свет такое, что они будут казаться тонки? В модели эти ионические столбики выглядывают как-то тоще. Не перетонил ли тут Гладков, делавший модель?

Работа у Листа идет во весь мах. Чтобы быть верным слову относительно лестницы, он распорядился работать день и ночь, не прерывать ее и в обеденное время. Визг колес и пил над Вашими мраморами там идет ужасный. Инженер, сопровождавший меня по заводу, говорил мне, что со времени постройки храма Спасителя таких монолитов в Москве не обрабатывалось. Столбы из Лабрадора, стоящие на вокзале Ярослав[ской] ж. д.¹, несравненно короче.

Не зайдете ли Вы сами на завод Листа? Там теперь озабочены вопросом, нельзя ли пока, до постановки на место, хранить отполированные колонны в стеклянных двориках Музея? Но ведь они у нас еще не крытые стеклом. Пусть закроют колонны пока брезентом.

Вчера же мы, Жуковский, Клейн и Рерберг обошли всю стройку. Павел Васильевич в восторге от размеров и монументальности всего сооружения. Подходили и к Центральному залу, который на деле ему, однако, показался меньше, чем он представлял по плану.

В зале эпохи Возрождения он обещал написать картину во всю узкую его стену "Храм Св.Петра в постройке Браманте" с Ватиканом² и прочим окружением.

От П.В-ча и Клейна поступила ко мне просьба бить челом Вам -- обласкать Синаева [Бернштейна] на прощанье, который очень огорчен и краткостью последнего приема, и известием о сношениях с Залеманом. "Художник, -- говорили Ж. и К., -- работал добросовестно, исправлял свой труд согласно указаниям Вашим и Ваших экспертов, приехал из Парижа. Если бы Юрий Степанович пригласил его к завтраку, побеседовал с ним ¹/₂ часа -- час, тогда Синаев-Бернштейн ожидал бы конца с меньшим смущением". Они просили меня быть истолкователем их Вам сердечной просьбы. По секретарскому своему званию я отказать им не мог³.

Комитет МИИ: Отчет 1899 -- Отчет о состоянии и деятельности высочайше утвержденного Комитета по устройству Музея изящных искусств имени Императора Александра III при Императорском Московском университете за 1899. М., 1900

Комитет МИИ: Речь 1899 -- Музей изящных искусств имени Императора Александра III при Императорском Московском университете. Речь, произнесенная в годичном заседании Комитета музея 27 ноября 1899 г. проф. И.Цветаевым. М., 1899

Комитет МИИ 1900 -- Музей изящных искусств имени Императора Александра III при Императорском Московском университете. Речь, произнесенная в годичном заседании Комитета Музея 16 декабря 1900 г. проф. И.Цветаевым. М, 1900

Комитет МИИ 1902 -- Музей изящных искусств имени Императора Александра III при Императорском Московском университете в 1902 году. Записка проф. И.Цветаева. М., 1903

Комитет МИИ 1903 -- Музей изящных искусств имени Императора Александра III при Московском университете. Отчет и речь, читанные в годичном собрании Комитета Музея 25 ноября 1903 г. проф. И.Цветаевым. М., 1904, с. 19

Комитет МИИ 1908 -- Музей изящных искусств имени Императора Александра III при Московском университете. Записка, читанная в годичном собрании Комитета Музея 25 января 1908 проф. И.В.Цветаевым. М., 1908

Комитет МИИ 1911 -- Музей изящных искусств имени Императора Александра III при Московском университете. Записка, читанная в годичном собрании Комитета Музея 27 марта 1911 г. проф. И.Цветаевым. СПб., 1911

Цветаев -- Клейн. История создания музея -- История создания музея в переписке профессора И.В.Цветаева с архитектором Р.И.Клейном и других документах (1896--1912) / Авт.-сост.: А.А.Демская, Л.М.Смирнова. Из Архива ГМИИ. Т.1, 2. М., 1977

Цветаев создает Музей -- И.В.Цветаев создает музей / Сост. и коммент.: А.А.Демская, Л.М.Смирнова; Вступ. ст.: Л.М.Смирнова. М., 1995

1897

1

Ф. 1,оп. II, ед. хр. 169.

Письмо печатается по старой писарской копии, представляющей собой, по-видимому, "отпуск" -- так назывался 2-й экземпляр письма, который оставался у отправителя. Сохранился также цветаевский черновик (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 168, л. 10 об., 10, 9 об, 9). Далее мы помещаем и текст "Записки о задачах Музея и о способах его организации", прилагавшейся к письму и составленной специально для Ю.С.Нечаева-Мальцова. Этот текст известен по трем писарским копиям (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 168, л. 3--6; ф. 6, оп. I, ед. хр. 4797 и ф. 2, оп. I, ед. хр. 25, с указанием другого адресата). Первая, вероятно, служила "отпуском", но в конце 1897 -- начале 1898 г. Цветаев вносил в нее изменения -- "Записка" стала основой для изданной на средства Нечаева-Мальцова книжки: Цветаев И.В. Записка о Музее изящных искусств имени Императора Александра III при Императорском Московском университете. М., 1898 (переиздание текста этой брошюры см. в кн.: И.В.Цветаев создает музей/ Сост. А.А.Демская, Л.М.Смирнова. М., 1995. С. 65-70). В нашем издании "Записка" приводится в первоначальном виде -- как она была отослана при первом письме Нечаеву-Мальцову.

¹ В 1890-е гг. в Российской империи было 12 учебных округов. Московский учебный округ охватывал 11 губерний: Московскую, Владимирскую, Костромскую, Нижегородскую, Рязанскую, Тульскую, Орловскую, Калужскую, Смоленскую, Тверскую и Ярославскую. Попечитель округа являлся вышестоящим начальником государственных учебных заведений, находившихся на соответствующей территории и входивших в систему Министерства народного просвещения -- от начальных школ до университета включительно. При этом его власть не распространялась напрямую на частные школы, а также на учебные заведения, принадлежавшие другим министерствам и ведомствам, городским и земским правлениям, сословным объединениям (Дворянскому и Купеческому обществам), различным благотворительным и художественным организациям. При попечителе округа состояли: помощник, инспектор казенных училищ, попечительский совет (в него входили сам попечитель, его помощник и инспектор училищ, а также директора учебных заведений) и канцелярия.

Боголепов Николай Павлович (1846--1901), юрист, доктор римского права; окончил 1-ю Московскую гимназию и Московский университет; с 1873 г. преподавал в Московском университете, с 1881 г. -- ординарный профессор, в 1883--1887 и в 1891--1893 гг. -- ректор Университета; в 1895 -- начале 1898 г. -- попечитель Московского учебного округа. В дальнейшем министр народного просвещения. Боголепов еще будучи ректором участвовал в обсуждении планов Музея и впоследствии сам вошел в число членов-учредителей его Комитета.

Цветаев упоминает следующее письмо Боголепова к Нечаеву-Мальцову от 22 апреля 1897 г.:

"Милостивый государь Юрий Степанович!

В последний приезд Ваш в Москву я хотел обратиться к Вашему превосходительству с одной просьбой, но, к сожалению, не застал Вас дома. Дело касается следующего. Московский университет предполагает в близком будущем приступить к постройке Музея изящных искусств имени Императора Александра III. В этом деле принимает участие и Великий Князь Сергей Александрович. В настоящее время составляется Комитет учредителей, куда нам было бы желательно привлечь людей, сочувствующих делу, опытных в строительстве и обладающих художественным вкусом.

Вы, Юрий Степанович, пользуетесь известностью как человек опытный в постройках, которых Вам пришлось возвести так много, и как человек, обнаруживший при этом художественный вкус. А так как сверх того питомец дорогого нам всем Московского университета, то по всем трем основаниям я и решаюсь обратиться к Вам с покорнейшей просьбой дозволить мне записать Вас в число "членов-учредителей" Музея изящных искусств имени Императора Александра III и надеяться, что Вы будете не только своим именем, но и активно, своими советами и связями, содействовать быстрому осуществлению предприятия, которое должно увеличить значение и блеск нашей общей almae Matris [кормящей матери -- лат.].

Прошу Ваше превосходительство принять уверение в совершенном почтении и преданности Вашего покорнейшего слуги

Н.Боголепова.

P.S. Профессор Иван Владимирович Цветаев, занимающий в Московском университете кафедру истории изящных искусств и заведующий Музеем, принимает самое деятельное и горячее участие в учреждении Комитета по постройке Музея. Поэтому я просил его доставить Вашему превосходительству более подробные сведения по этому предмету, а пока прилагаю проект Положения о Комитете" (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 168, лл. 1--2об., автограф. Публикуется впервые).

На проживавшего в Петербурге Нечаева-Мальцова как возможного мецената для московского Музея Цветаеву указал вице-президент Академии художеств гр. И.И.Толстой. Боголепов, напротив, предполагал, что тот едва ли станет оказывать помощь, однако по просьбе Цветаева все же пытался лично найти Нечаева-Мальцова и наконец обратился к нему с письмом (см. об этом в письмах Боголепова к Цветаеву от 2 и 22 апреля 1897 г.: ф. 6, оп. I, ед. хр. 287 и 288). Обращение через попечителя казалось Цветаеву наиболее целесообразным для начала переговоров с миллионером, придворным и министерским сановником.

² Комитет по устройству Музея изящных искусств имени императора Александра III при императорском Московском университете первоначально создавался на время постройки Музея, фактически существовал до февраля 1917 г. Объединял в своем составе официальных представителей Университета и властей с частными лицами, дарившими средства на организацию Музея. Первый проект Положения о Комитете был выработан Цветаевым совместно с его тестем, А.Д.Мейном, в 1896 г. Как человек, сведущий в юридической казуистике, Мейн помог определить задачи, функции и структуру Комитета и даже издал проект небольшим тиражом на собственные средства. Это издание облегчило пропаганду идеи Музея и всестороннее обсуждение Положения. В 1897 г. текст был переработан, приведен в соответствие с действующим университетским уставом и приобрел более четкую и законченную форму (этот 2-й вариант и был послан Нечаеву-Мальцову Боголеповым). Последний, 3-й вариант появился к концу того же года, по-видимому, уже с учетом замечаний Нечаева-Мальцова. Внесен был, в частности, параграф о товарище (т.е. помощнике, заместителе) председателя Комитета -- как раз товарищем председателя и станет Нечаев-Мальцов. 28 февраля 1898 г. Положение будет утверждено императором Николаем II, и 28 апреля 1898 г. состоится первое заседание Комитета.

Согласно Положению, назначением Комитета было содействие Университету в сооружении здания Музея, комплектовании его художественными и научными коллекциями, а также в изыскании денежных средств для дальнейшего существования Музея. Все полученные суммы (главным образом, это были пожертвования) передавались Правлению университета, которое утверждало их расходование по представлению Комитета. При этом Положение предусматривало возможность контроля со стороны жертвователей за употреблением их средств. Раз в год должно было проводиться публичное отчетное заседание Комитета, материалы заседаний публиковались.

Комитет мыслился постоянно действующим добровольным сообществом лиц, желающих активно содействовать систематическому распространению научных знаний в области изящных искусств. Работа в Комитете была безвозмездной. В его состав входили: члены-учредители, почетные, непременные, действительные члены и члены-соревнователи. Принятие новых лиц в Комитет производилось по рекомендации двух его членов и после баллотировки. Среди непременных членов -- Правление Университета в полном составе, профессора историко-филологического факультета по кафедре истории и теории изящных искусств (Цветаев предусмотрительно вписал в Положение множественное число, хотя до 1907 г. по кафедре полагался только один профессор, он же -- заведующий учебно-вспомогательным Кабинетом, иначе именовавшимся Музеем изящных искусств и древностей), секретарь Комитета и казначей, а также душеприказчики купеческой вдовы В.А.Алексеевой, благодаря денежному вкладу которых строительство здания для Музея перешло из области мечтаний в область реальных проектов. В первые годы Комитет насчитывал свыше 80 членов, в дальнейшем количество их убывало. Секретарем Комитета (он же -- член-учредитель и непременный член) состоял фактический организатор всего дела, Цветаев. Председателем стал, как это предусматривалось еще в 1-м варианте Положения, великий князь Сергей Александрович, после гибели которого в 1905 г. новый председатель Комитета не назначался. Только после смерти Цветаева и Нечаева-Мальцова (осень 1913 г.) Комитет возглавил великий князь Петр Николаевич (1864--1931), а пост товарища председателя занял видный придворный и известный археолог граф Алексей Александрович Бобринский (1852--1927).

³ Юрий Нечаев (впоследствии Нечаев-Мальцов) окончил юридический факультет Московского университета со степенью кандидата в 1857 г. (см.: Речи и отчет, произнесенные в торжественном собрании Императорского Московского университета 12 января 1858 года. М., 1858. С. 17, 3-й пагинации). О значении слова "кандидат" см. Приложение II -- "Чины, звания и должности в России рубежа XIX--XX веков".

⁴ В цветаевское время еще не было вузовских "кафедр" в нынешнем понимании слова; оно означало, как сформулировано у В.И.Даля, "профессорское звание, место при высшем училище" -- то есть учебный предмет или группу предметов, для преподавания которых предусматривался отдельный штатный профессор.

Первым в университете начал читать курс "эстетической критики" в 1782 г. член новиковского Дружеского общества профессор Шварц Иван Георгиевич (1751--1784). По университетскому Уставу 1804 г. одной из 7 кафедр на "отделении" (факультете) словесных наук Московского университета явилась уже специальная кафедра "теории искусств и археологии", сохранявшаяся до 1835 г. (Археологией тогда называли преимущественно историю искусств; пережитки этого словоупотребления сохранялись даже в начале XX в.) Кафедру занимали последовательно: профессор Сохацкий Павел Афанасьевич (1766--1809); затем -- выдающийся ученый из Геттингена Буле Иоганн Феофил (Готлиб; 1763--1821); в 1811--1821 гг. издатель журнала "Вестник Европы" профессор Каченовский Михаил Трофимович (1775--1842); в 1821 -- начале 1829 гг. ученик упомянутого И.Г.Шварца профессор Гаврилов Матвей Гаврилович (1759--1829), которого в последний год жизни замещал сын, адъюнкт Гаврилов Александр Матвеевич (1795--1867); с декабря 1831 по весну 1835 г. профессором этой кафедры являлся издатель журналов "Телескоп" и "Молва" Надеждин Николай Иванович (1805--1856) -- учитель Станкевича и Белинского, публикатор первого "философического письма" Чаадаева. Под измененным названием -- "кафедра теории и истории искусств" -- соответствующая профессорская должность была восстановлена в Москве в 1863 г. и тогда же учреждена в других российских университетах. (Подробнее об этом см.: Баранов А.Н. "Забытая кафедра". О преподавании теории искусств в Московском университете в первой половине XIX в. // Тропининский вестник. Вып. III. M., 2005. С. 139--154.)

⁵ Популяризируя идею о Музее изящных искусств, Цветаев всякий раз обращается к ее истории и среди тех, кто первыми публично высказался о необходимости такого учебно-воспитательного учреждения, называл княгиню Волконскую с ее проектом "Эстетического музея" при Московском университете. Волконская Зинаида Александровна (1792--1862) -- адресат стихотворения А.С.Пушкина "Княгине З.А.Волконской" (1827), хозяйка светского салона в Москве, где бывали многие художники и литераторы; в дальнейшем много лет жила в Италии. Сформулировать и опубликовать программу Музея в журнале "Телескоп" (1831. Ч. 3. No 11. С. 385-399) ей помогли будущие профессора университета: историк и писатель, собиратель русских древностей Погодин Михаил Петрович (1800--1875) -- в то время адъюнкт -- и поэт, критик, историк литературы и автор "Истории Московского университета" (1855); Шевырев Степан Петрович (1806--1864), бывший в то время домашним учителем Волконских. Публикация эта тогда прямого последствия не имела, но косвенно, вероятно, способствовала утверждению издателя журнала Н.И.Надеждина в должности профессора теории искусств и археологии. В 1898 г. Цветаев выступил с большой статьей "Памяти княгини З.А.Волконской" (Московские ведомости. 1898. 24 и 26 марта. NoNo 82, 84), где писал: ""Эстетический музей" княгини Волконской должен был заключать в себе "полное собрание гипсовых слепков, а по возможности и мраморных копий, с лучших и замечательнейших произведений ваяния древнего, среднего и нового, копии с отличных картин разных школ классической живописи и, наконец, модели со всех главнейших памятников архитектуры, древностью и средними веками потомству завещанных. К сему со временем присоединятся и модели разных утварей древней жизни". <... > Таким образом, княгиня З.А.Волконская стремилась к созданию систематических и возможно полных собраний по скульптуре и живописи и по моделям древнего и средневекового зодчества, и к организации особого отделения для древностей быта классических народов -- она стремилась к тому, что в наибольшей части составляет предмет и наших дум и забот в настоящее время" (No 82, с. 4).

⁶ Буслаев федор Иванович (1818--1897), ученик Погодина и Шевырева, выдающийся ученый, труды которого переиздаются и в наше время; профессор всеобщей, а затем русской литературы, доктор русской словесности (1864). Один из основоположников науки о древнерусском искусстве; в 1889 г. возведен в степень доктора теории и истории искусств в знак признания его работ в этой области. Тонкий знаток античного и европейского искусства; собиратель средневековых рукописей; один из учителей рано умершего наследника-цесаревича Николая, старшего сына Александра II; мемуарист. В своих лекциях и семинарских занятиях по словесности (спецкурс "Данте и его эпоха", занятия по средневековой русской литературе) широко использовал материалы изобразительного искусства. Вместе с Леонтьевым способствовал приглашению в университет К.К. Герца, а затем и возобновлению кафедры искусств; в качестве многолетнего секретаря историко-филологического факультета активно поддерживал инициативы Леонтьева и Герца, направленные на пополнение коллекций Кабинета изящных искусств и древностей. Вышедший на пенсию в 1881 г., к концу жизни ослепший, ф.И.Буслаев в момент написания комментируемого письма был еще жив. Как явствует из письма Буслаева Цветаеву от 24 апреля 1877 г., они познакомились и подружились во время первой итальянской поездки Цветаева в 1875 г.; Буслаев был в числе тех, кто способствовал в 1877 г. переводу Цветаева из Киевского в Московский университет (ф. 6, оп. I, ед. хр. 364).

Леонтьев Павел Михайловых (1822--1874), доктор римской словесности (1864), редактор-издатель литературных сборников "Пропилеи" (1855--1857; 2-е изд. -- 1869), посвященных преимущественно античной культуре. Проводил археологические раскопки в Северном Причерноморье и низовьях Дона. Близкий друг публициста М.Н.Каткова, его соиздатель по газете "Московские ведомости" (с 1865) и один из авторов в катковском журнале "Русский вестник" (с 1856), директор основанного Катковым в 1868 г. Лицея в память цесаревича Николая. Был в числе главных энтузиастов школьного "классицизма". В Московском университете Леонтьев занимал кафедру римской словесности и древностей с 1847 по 1872 г.; в 1848 -- 1856 гг. читал в составе курса "древностей" (то есть реалий древнего мира) циклы лекций по античному искусству. В конце 1848 г. выступил с инициативой об учреждении университетского Кабинета (Музея) изящных искусств и древностей, который и организовал в 1851 -- 1855 гг. (см.: ОР ГМИИ, Ф. 1, оп. II, ед. хр. 2 и 1; ЦИАМ, ф. 418, оп. 17, ед. хр. 407 и оп. 20, ед. хр. 40; ф. 459, оп. 2, ед. хр. 1216); заведовал им по 1860 г. В этот Музей было включено (с июня 1851 г.) существовавшее со второй половины XVIII в. нумизматическое собрание университета (так называемый мюнц-кабинет), а также остатки погибших в 1812 г. художественных и этнографических коллекций, например образцы костюмов сибирских народностей. Леонтьевым были заказаны в СПб. Академии художеств первые 25 слепков с наиболее известных античных скульптур. Кроме того, приобреталась специальная литература, пополнялись нумизматические коллекции и появились первые образцы античной керамики.

Герц Карл Карлович (1820--1883), один из студентов историка Т.Н.Грановского, сохранивших для потомства записи его лекций; человек, увлекший собирательством П.М.Третьякова. Автор статьи "Об основании художественного музея в Москве" (1858), выдвигавшей программу музея, близкую той, которую предлагала ранее З.Волконская. Первый после Надеждина специальный преподаватель истории искусства (1857; тогда -- в звании доцента) и первый в России доктор теории и истории искусства (1873). Организатор (1861--1862) и хранитель отделения изящных искусств Московского Публичного и Румянцевского музеев (1863--1882). Один из основателей Общества любителей художеств в Москве и его секретарь в 1861--1865 гг.; был также в числе инициаторов создания Московского Археологического общества, с 1864 по 1872 г. -- его секретарь, в 1872--1883 гг. -- товарищ председателя. В университете Герц преподавал с 1857 по 1882 г. с перерывом по болезни в 1871/72 г. Не имея возможности в немногие отводимые часы дать студентам систематический курс всеобщей истории искусств, читал в разные годы выборочно отдельные его разделы: то искусство Древнего Востока или античности, то средневековое, то эпохи Возрождения и т.д. Преподавал историю искусства также в Училище живописи и ваяния (ок. 1859--1863), Консерватории (1866--1871) и Строгановском училище (1878/79). Герц заведовал университетским Кабинетом искусств с 1860 по 1882 г., пополнял Кабинет нумизматикой и античными вазами. Собрание слепков Музея благодаря Герцу начало приобретать историко-стилистический характер, так как он в 1881 г. заказал в Берлине воспроизведения архаических и раннеклассических скульптур, тем самым указав направление для дальнейшего развития этой части университетской коллекции. Цветаев хорошо знал Герца в последние годы его жизни по Университету и Археологическому обществу, дружил с ним, они были соседями. Он же написал два некролога Герца и стал его непосредственным преемником как по Румянцевскому музею, так и -- временно, в 1882--1884 гг. -- по университетскому Кабинету искусств. В 1889 г. Цветаев вторично принял Кабинет. 19 января 1913 г., по случаю 30-летия со дня смерти Герца, Цветаев выступил с докладом о нем в ИМАО.

⁷ Немало этому способствовал сам Иван Владимирович. Достаточно вспомнить его брошюру "Комитет для устройства в Москве Музея античного искусства" (М., 1893) и речь на Первом съезде русских художников и любителей художеств "Устройство Музея античного искусства при Императорском Московском университете" (М., 1894). Эта его деятельность отразилась и в частной переписке. 1 ноября 1893 г. Цветаев писал своему другу, видному антиковеду В.И.Модестову: "На прошлой неделе в "Московских вед[омостя]х" и дудел, и звонил, и трубил на тему: "идите и несите жертвы в Музей Университета"" (НИОР РГБ, ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 288), а 21 марта 1894 г. тому же адресату: "Денег на Музей собрано свыше 30 000 руб. и заказы слепков сделаны по всем заграничным музеям кроме Афин. Пожертвования продолжаются и есть основание надеяться, что необходимые 45 000 -- 50 000 будут собраны весной и осенью. Затем настанут заботы о постройке особого здания. Для него уже назначен университетский сад" (Там же, л. 291 об. Публикуется впервые).

⁸ Сергей Александрович (1857--1905), великий князь, сын Александра II, брат Александра III, дядя Николая П. В 1891--1904 гг. -- московский генерал-губернатор, с 1896г. также командующий Московским военным округом. С 1881 г. -- председатель Исторического музея; организатор (1882) и председатель Православного Палестинского общества; член ИМАО. Интерес его к истории был не случаен: среди его учителей -- известные историки К.Н.Бестужев-Рюмин и С.М.Соловьев и основатель Исторического музея А.С.уваров, уже в юности называвший его "великим князем от археологии". Сергей Александрович был также председателем Московского художественного общества, при котором состояло Училище живописи, ваяния и зодчества. С 1898 г. до дня своей гибели -- председатель Комитета по устройству Музея изящных искусств, убит террористом 4 февраля 1905 г. Цветаев познакомился с великим князем через А.Д.Мейна в начале 1890-х гг. и 9 марта 1894 г. делал в ИМАО доклад о принадлежавших Сергею Александровичу древнегреческих статуэтках. Ему удалось заинтересовать великого князя скромным факультетским Музеем изящных искусств и древностей. 24 апреля 1894 г. Цветаев уже мог упомянуть с трибуны Съезда художников о предстоящем визите великого князя в Музей; 31 мая был принят им по делу (Московские ведомости. 1894. 1 июня. С. 3); а 12 июня 1894 г. сообщал В.И.Модестову: "7 июня посетил юный университетский] Музей Великий князь. <... > Теперь мы возлагаем упование на особое содействие его в вопросе о постройке отдельного здания для Музея" (НИОР РГБ, ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 293об. Публикуется впервые). В середине 1890-х гг. великий князь подарил Музею несколько античных терракот из своего собрания. Весной 1898 г. вместе с братом, великим князем Павлом Александровичем, пожертвовал средства на сооружение зала в память супруги Павла Александровича, великой княгини Александры Георгиевны Греческой (1870--1891), посвященного скульптуре Парфенона. Покровительство со стороны члена царской семьи во многом предопределило общественный резонанс цветаевского начинания, выдвинуло его за рамки внутриуниверситетского и даже после гибели великого князя оставалось одним из решающих моментов в судьбе Музея на весь период его строительства.

Елизавета Федоровна (1864--1918), урожд. принцесса Гессен-Дармштадтская, с 1884 г. -- супруга великого князя Сергея Александровича; в 1894 г. ее младшая сестра, в православном крещении Александра Федоровна, стала женой Николая II. Председательница и активная участница многих благотворительных обществ, официальная покровительница Строгановского художественно-промышленного училища. С 1898 г. -- почетный член Комитета по устройству Музея. После гибели ее мужа Цветаев обращался к помощи великой княгини в связи с хлопотами по Музею, в частности, в 1909 г. благодаря ее участию было принято решение о передаче в Музей купленной государством египетской коллекции В.С.Голенищева. Делала Музею пожертвования. Первое из них относится еще к 1895 г., когда ею были подарены университетскому Музею образцы керамики Древней Америки; к открытию Музея ею принесена в дар небольшая бронзовая скульптура итальянского мастера эпохи Возрождения Якопо Сансовино "Богоматерь с Младенцем и Иоанном Крестителем" (ГМИИ, инв. No CK 3). Мученически погибла 18 июля 1918 г.

⁹ По докладу великого князя Сергея Александровича в июле 1895 г. Николай II распорядился приостановить закладку на Колымажном дворе здания Промышленно-технического училища в память 25-летия царствования Александра II, чтобы освободить это место для Музея (см.: ф. 6, оп. I, ед. хр. 302). училище было построено на Миусской площади (освящено 24 февраля 1903 г.). На базе училища позднее возник институт, ныне известный как Российский химико-технологический университет им. Д.И.Менделеева. По соседству с училищем в ближайшие же годы возникли и другие учебные заведения, в том числе Археологический институт (здание -- 1914; основан -- 1907), начавший готовить кадры историков искусства наряду с университетом, и Народный университет им. А.Л.Шанявского (здание -- 1912; основан -- 1908) -- теперь на его бывшей территории располагается Российский государственный гуманитарный университет, где с 1997 г. размещена экспозиция значительной части цветаевского собрания слепков.

¹⁰ Вопрос об отводе земли для Музея обсуждался в Городской думе с 1895 г. и в полном объеме был решен лишь в середине 1898 г. (подробнее см. соответственно комм. 29 и 1 к письмам 12 и 17.) Ранее, весной 1894 г., предполагалось, что Музей будет построен в скромных размерах на университетской земле, а именно позади нынешнего факультета журналистики -- со стороны Шереметев-ского пер., в саду так называемого дома Рихтера. Но уже в конце того же 1894 г. Цветаев интересовался у знакомых ему гласных Городской думы, нельзя ли просить для Музея место, например, на Театральной площади. На Колымажную площадь Цветаеву указал один из приближенных генерал-губернатора -- генерал М.П.Степанов.

"Колымажной площадью" называлась территория между улицей Волхонка, Малым Знаменским и Антипьевским (Колымажным) переулками. Она имела форму неправильного прямоугольника, наискось срезанного Волхонкой. С 1547 г. здесь располагались переведенные из Кремля царские конюшни и колымажные (каретные) сараи. Этот так называемый Колымажный двор (или дом) функционировал и после переноса столицы в Петербург -- при царских наездах в Москву. На рубеже XVIII--XIX вв. на Колымажном дворе был публичный манеж для обучения верховой езде. С 1834 г. его территория вместе со строениями использовалась под пересыльную тюрьму, центральный двор застроили бараками. В 1868 г. здесь даже была освящена тюремная церковь во имя св. Александра Невского. Но около 1879 г. пересыльную тюрьму вместе с церковью перевели в построенный еще в конце XVIII в. Бутырский тюремный замок, а землю за большие деньги вскоре выкупила у казны Московская городская дума. Обветшавшие постройки снесли, и площадь превратилась в "отдыхающий" пустырь, обнесенный временной оградой. "Земля эта давно была назначена под Реал[ьное] уч[илище] имени Императора Александра II, потом ее определили под Промыш[ленное] уч[илище] имени того же Императора; но проходил, кажется, 17[-й] или 18[-й] год, а московские думцы, не имея денег, и не думали об обеспечении жертвы, сделанной их предшественниками, из которых многих уже не было, а иные были далеко от Думы, лишенные доверия на последующих выборах, или устранились от дел общественного управления сами. Земля валялась пустырем, по которому катались лишь любители верховой езды" (из письма И.В.Цветаева В.И.Модестову, март 1897//НИОР РГБ, ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 295-295 об. Публикуется впервые).

Волхонка -- это начальный (от Моховой ул. до Бульварного кольца) отрезок пути, соединявшего Кремль с Новодевичьим монастырем. Когда-то улица, как и ее продолжение, называлась "Пречистенкой", но превратилась в "Волхонку" по обиходному наименованию питейного дома, находившегося здесь во 2-й половине XVIII в. в бывших палатах кн. Волконских, напротив ул. Ленивка. Со второй половины XIX в. район меняет свой облик, приобретая значение религиозно-политического и культурно-образовательного центра. В 1837--1883 гг. в осуществление обета, данного Александром I во время Отечественной войны 1812 г., между Волхонкой и Москвой-рекой по проекту К.А.Тона был сооружен крупнейший московский храм -- памятник победы русского оружия, известный как храм Христа Спасителя (уничтожен в 1932 г., восстановлен в 1990-е гг.). В скверах вокруг храма в середине 1890-х гг. впервые в Москве было устроено уличное электрическое освещение. На Волхонке в XIX -- начале XX в. находились 1-я Московская гимназия и попечительство учебного округа, а в соседнем с Колымажной площадью доме (ныне -- Институт философии) в 1865--1886 гг. существовала открытая для публики картинная галерея князя С.М.Голицына. С 1894 по 1898 г. в том же доме арендовала помещение Консерватория. Позднее, уже в связи со строительством Музея, дом Голицына был приобретен Московским художественным обществом для Училища живописи, ваяния и зодчества, проводившего здесь целый ряд выставок, а в конце 1900-х гг. по соседству с ним, перед 1-й гимназией, по инициативе великого князя Сергея Александровича проектировалось и строительство нового здания училища.

¹¹ Имеется в виду Александр III (1845--1894, император с 1881 г.).

¹² Приезд императорской фамилии в Москву ожидался в связи с торжествами по случаю открытия в Кремле памятника Александру II. Состоялся не в мае, а в августе 1898 г.

¹³ О постройках Нечаева-Мальцова см. вступительную статью.

¹⁴ Совет министра -- составная часть ряда министерств Российской империи; вырабатывал решения по наиболее общим вопросам, входившим в компетенцию министерства, обязательные для остальных его частей; должность члена совета министра приравнивалась к чину 4-го класса. (Чин того же класса был в 1897 г. и у Цветаева, однако для него как университетского профессора член совета министра просвещения уже являлся лицом вышестоящим, обращаться к которому по служебным делам следовало через ректора и попечителя; отсюда начало Записки: "Вследствие поручения г. попечителя...".)

Гофмейстер -- придворное звание, считавшееся чином более высокого, 3-го класса.

¹⁵ От этого раздела Цветаев постепенно отказался. В 1903 г. он прямо заявлял, что времена после XVI в., за исключением, может быть, Л.Бернини, "не входят в программу нашего учреждения" (Комитет МИИ 1903. С. 19). В экспозиции 1912 г. были лишь отдельные произведения Нового времени, подаренные Музею. Однако еще с 1911 г. Цветаев вновь занимался организацией соответствующего раздела в расчете на будущее. См., например, комм. 7 к вступительной статье.

¹⁶ Известно о получении в начале 1896 г. из мастерской А.Мюллера в Дрездене 9 моделей в 14 ящиках (Речь и отчет, читанные в торжественном собрании Императорского Московского университета 12 января 1897 г. М., 1897. С. 209--213). Это были воспроизведения отдельных частей храма Посейдона в Пестуме, афинского Парфенона, храма Ники Аптерос, северного портика Эрехтейона, памятника Лисикрата в Афинах, храмов фортуны Вирилис и Юпитера Статора в Риме, здания в Альбано и тосканского ордера по Витрувию. (Список устанавливается по Ф. 1, оп. II, ед. хр. 154.) Модели демонстрировали не само здание, а характер его архитектурного ордера. По словам Цветаева, они были "исполнены в достаточном масштабе из обожженной глины и гипса" (Московские ведомости. 1896. 20 февраля. No 50. С. 3). Все они, по-видимому, погибли при пожаре 20 декабря 1904 г. В Кратком иллюстрированном путеводителе по Музею, вышедшем в 1912--1917 гг. 12-ю изданиями, эти модели не упоминаются. На фотографиях первой экспозиции Музея можно видеть только исполненные уже после комментируемого письма и существующие по сей день модели Акрополя и Парфенона. Зато, наоборот, появились непредусмотренные в первоначальных планах воспроизведения значительных частей архитектурных памятников в натуральную величину: угол Парфенона, портик кариатид Эрехтейона, памятник Лисикрата целиком, карниз римского храма Конкордии, капитель колонны из Персеполя, целые порталы нескольких средневековых храмов и т.д., не говоря уже о том, что и сама архитектура здания Музея воспроизводит строго определенные исторические образцы. После открытия Музея Цветаев вновь считал одной из первоочередных задач приобретение архитектурных макетов. Однако его хлопоты в этом отношении, по-видимому, остались без результата.

¹⁷ В конечном итоге эти кабинеты не были построены, и мы затрудняемся сказать, в каком именно году они исчезли со строительного плана Музея. Увражи с репродукциями, разумеется, были собраны и хранились в библиотеке Музея; живописные копии помпейских фресок в 1912 г. развесили по стенам читального зала библиотеки (см. ил. 74).

¹⁸ Рейман Федор Петрович (1842--1920), художник, российский подданный, с 1869 г. жил в Риме, где окончил Академию Св. Луки. Цветаев познакомился с ним в 1875 г. во время первой поездки в Италию. В 1880 г. Рейман копировал памятники древнеиталийских письмен для атласа, приложенного к труду Цветаева "Inscriptiones Italie Mediae dialecticae... " ("Диалектные надписи Средней Италии"; Лейпциг, 1884). В 1888 г., предполагая издать сборник копий древнехристианских росписей из римских катакомб III -- IV вв., Цветаев снова обратился к Рейману, который в том же году приступил к исполнению заказа. В связи с созданием Музея мысль о публикации была оставлена, но копирование продолжалось по 1900 г. Было выполнено в технике акварели 117 листов (ГМИИ. Инв. No II 2 в 763-879), которые отличаются красотой и большой точностью в передаче как художественных качеств фресок, так и их фактуры. В начале предполагалось устроить в цокольном этаже Музея подражание катакомбе с росписями в технике фрески, сделанными на основе реймановских копий. Позже от этого отказались, и свыше 50 акварелей вошло в 1912 г. в экспозицию Средневекового зала Музея. Подробнее об этом см.: Аксененко М.Б. Русский художник Федор Рейман // Введение в храм. Сб. статей. М., 1997. С. 594--601. Сохранились 36 писем Реймана Цветаеву за 1876--1908 гг. и одно письмо 1903 г. к Нечаеву-Мальцову (ф. 6, оп. I, ед. хр. 3367--3400; колл. XXII, ед. хр. 132).

¹⁹ Попов Константин Семеновых (1852 -- после 1913), глава чаеторговой фирмы "К. и С. Поповы", имевшей свои магазины в 60 городах Российской империи. Коллекционер, в его собрании, в частности, были египетские древности, а также гравюры и литографии (в основном -- русских мастеров) с картин и рисунков западноевропейских и русских художников, предметы прикладного искусства Китая, Японии и Кореи, материалы по этнографии и природоведению Дальнего Востока. В 1899 г. Попов подарил свою коллекцию Строгановскому училищу. Как писал Цветаев, "я его втравил в созидание музея японской и китайской художественной промышленности в надежде, что это сделается впоследствии или новым самостоятельным музеем, или даровым достоянием этнографического отделения Румянцевского музея, или музея Строгановского училища технического рисования, для чего и исходатайствовано было ему мною, чрез посредство расположенного ко мне государственного контролера Тертая Ив. Филиппова, у министра финансов И.А.Вышнеградского право беспошлинного получения всех предметов художественной промышленности и быта вышеназванных стран". И далее в примечании: "В нынешнем году, собираясь переселиться на Кавказ, К.С.Попов начал было упаковывать все вещи, но утомился и отдал все собрание, стоившее ему до трехсот тысяч руб., Строгановскому училищу" (Дневник. С. 285. Публикуется впервые). К.С.Попов -- первый жертвователь, привлеченный Цветаевым к делу создания Музея: в 1890--1892 гг. за счет только его пожертвований (57 экспонатов) университетская коллекция слепков удвоилась (Ф. 1, оп. II, ед. хр.83, 87, 89, 94 и 109); с 1889 по 1896 г. он оплачивал работы Реймана. В дальнейшем прекратил пожертвования (Дневник. С. 37--41).

²⁰ В 1897 г. на средства кандидата Московского университета Александра Александровым Назарова, одного из директоров правления Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко" (?--1900), были приобретены в Неаполе бронзовые репродукции 2-х античных бюстов и 2-х статуэток (Отчет Императорского Московского университета за 1897 г. М., 1899. С. 138). В дальнейшем в Музее составилась довольно большая коллекция бронзовых репродукций и гальванопластических копий. Наряду с этим к открытию Музея в 1912 г. значительно выросли собрания подлинников, что заметно нарушило сформулированную Цветаевым в "Записке" схему распределения материала.

²¹ Конкурс проводился в конце 1896 г., срок подачи проектов -- до 10 января 1897 г. Премий и наград были удостоены: проект Г.Д.Гримма (девиз "Hic Rhodus, hic salta") -- первая премия, Л.Я.Урлауб (девиз "ЕЛЛА2") -- вторая премия, Б.В.фрейденберг (девиз "Паллада") -- третья премия, П.С.Бойцов (девиз "Мысль") -- золотая медаль, Р.И.Клейн (девиз "Anno MDCCCXCVII") -- золотая медаль, М.С.Шуцман (девиз "Москвичам") -- серебряная медаль, И.Н.Сеттергрен и Э.И.Гедман (девиз -- четыре свитых кольца) -- серебряная медаль. В Комиссию по рассмотрению проектов входили: В.А.Беклемишев, Альб.Н.Бенуа, П.А.Брюллов, Н.В.Султанов, А.О.Томишко, М.А.Чижов; заключение Комиссии утверждалось Собранием ИАХ; премии оплачивались Университетом из средств, пожертвованных на Музей из наследства В.А.Алексеевой. 15 февраля 1897 г. Цветаев в письме к Модестову сообщал: "... 2 работы выдающегося достоинства и 5 оказываются достойными премий и отличий. Университет поступает в этом случае весьма гуманно; предположено выдать 3 премии (1200 р., 800 р., 500 р.) и 4 медали, из них 2 золотые и 2 серебряные. Через неделю результат экспертизы будет объявлен..." (НИОР РГБ, ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 31 боб. Публикуется впервые). По условиям конкурса, премированные проекты поступали в собственность университета, и Университет заказывал избранному им архитектору окончательный проект на их основе. Как раз во время написания комментируемого письма Р.И.Клейн -- пока еще не по поручению Университета, а по личной просьбе Цветаева -- готовил этот проект. 2 мая 1897 г. Правление университета рассмотрело его на экстренном заседании, наряду с премированными конкурсными проектами Музея. Правление постановило: "Просить архитектора Р.И.Клейна, согласно его предложению, принять на себя труд по дальнейшей разработке нового его проекта Музея к 1-му октября сего года.. " (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 171, л. 1об).

²² Щербатов Александр Алексеевых (1829--1902), князь, в 1862--1869 гг. -- московский городской голова, затем, до конца жизни -- гласный Городской думы; крупный благотворитель; первый почетный гражданин г. Москвы (с 5 марта 1866 г.); его именем с 1869 г. называлась основанная тремя годами раньше 2-я городская больница. Жертвователь на Музей изящных искусств (в 1894 г. -- см.: Ф. 1, оп. II, ед. хр. 144), в дальнейшем член-учредитель Комитета. По возрасту и болезни активного участия в его деятельности принять уже не смог.

Третьяков Павел Михайловых (1832--1898), промышленник-мануфактурист, благотворитель, основатель крупнейшего собрания национального искусства -- Третьяковской галереи. Цветаев обратился к нему за помощью новому музею в 1893 г. В следующем году Третьяков перевел 3 тыс. Франков на приобретение слепков с памятников античной скульптуры в музеях Рима. В Комитет по устройству Музея не вошел. (Подробнее см.: Ненарокомова И.С. П.М.Третьяков и И.В.Цветаев // Панорама искусств 9. М., 1986. С. 259--271).

Солдатёнков Козьма Терентьевыг (1818--1901), крупный предприниматель, меценат, благотворитель, покровитель московских старообрядцев; на средства, завещанные им Москве, построена городская больница им. К.Т.Солдатёнкова (ныне -- больница им. С.П.Боткина). Книгоиздатель и библиофил. Собиратель, главным образом, русской живописи, а также икон. Почетный член Московского Публичного и Румянцевского музеев; с 1862 г. до конца жизни ежегодно перечислял туда 1000 руб. и завещал свою художественную коллекцию и библиотеку. В 1893 г. уплатил для Университета 2400 руб. за слепки (большей частью погибшие в 1904 г.) с 33 греческих скульптур из Мюнхенской глиптотеки. В Комитет по устройству Музея изящных искусств не вошел.

Поляков Лазарь Соломоновых (1842--1914), брат знаменитого подрядчика по строительству железных дорог и банкира Самуила Полякова (1837--1888). Сам Л.С.Поляков тоже занимался строительством железных и шоссейных дорог -- в том числе в Персии, являлся одним из главных жертвователей Политехнического музея и членом его Комитета, известным благотворителем; в 1890-е гг. был крупнейшим банкиром России, главой московской иудейской общины (подвергавшейся в генерал-губернаторство великого князя Сергея Александровича постоянным административным гонениям), и -- при русском подданстве -- персидским консулом в Москве; заслужил потомственное российское дворянство. Цветаев познакомился с ним, по-видимому, через своего тестя, А.Д.Мейна, состоявшего в правлениях нескольких банков Полякова. Первые денежные пожертвования Поляков внес в 1893 г., в 1894 г. на них приобретены 16 слепков с античной скульптуры (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 123, л. 7об.-9об.). В дальнейшем стал членом-учредителем Комитета по устройству Музея. На его средства на 2-м этаже был сооружен зал греческой скульптуры конца V в. до н.э. (см. ил. 75). Несколько членов его семьи также вносили пожертвования на экспонаты для коллекции Музея.

Мейн Александр Даниловых (1836--1899), действительный статский советник, в прошлом военный: окончил Павловский кадетский корпус, с 1854 г. служил в гренадерском императора австрийского полку. С 1863 г. на гражданской службе в канцелярии московского генерал-губернатора. Был членом от Министерства внутренних дел в Бронницком, а затем Коломенском уездных училищных советах, чиновником особых поручений при генерал-губернаторе, директором Московского тюремного комитета, членом Московского комитета для разбора и призрения просящих милостыню, членом Попечительного совета заведений общественного призрения. В 1882--1887 гг. управляющий канцелярией московского генерал-губернатора. В последующие годы являлся членом совета Московского международного банка, членом правления Московского земельного банка, одним из директоров Коммерческого страхового общества. В 1866--1872 гг. заведовал неофициальной частью "Московских губернских ведомостей", в 1880-е гг. организовал частное Агентство новостей А.Д.Мейна; публиковался в нескольких газетах; перевел на французский язык том "Истории Петра Великого" Устрялова, посвященный делу царевича Алексея. Член Комитета по устройству Музея прикладных знаний (Политехнического), член-учредитель Комитета по устройству Музея изящных искусств. Отец второй жены Цветаева -- Марии Александровны. "Очень умный и широко образованный, -- вспоминал Цветаев в 1906 г., -- он внушал мне смелость и решимость объявить об устройстве большого, для всех доступного впоследствии Музея скульптуры глав[ным] образом и сделать это оповещение в газетах, не имея ничего, кроме веры и надежды на успех отклика людей состоятельных" (НИОР РГБ, ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 454об. Письмо к В.И.Модестову от 24 июля 1906 г. Публикуется впервые). 23 августа 1893 г. Цветаев писал: "Сейчас получил от моего хранителя письмо о прибытии гипсов<... > из Лондона, откуда пришли все лучшие бюсты исторических деятелей Греции и Рима. Эту коллекцию заказал приобрести для университетского Музея отец жены, но как человек небогатый, он приобретает коллекцию не сразу, а по частям. Осенью и зимой приобретем, что может дать лучшего в этом роде Лувр, а затем Берлин, Рим и Неаполь. Число исторических бюстов предполагаю в 100 NoNo. Это будет первое в России собрание" (Там же, л. 284).

Самарин Дмитрий Федорович (1831--1901), богатый московский дворянин, влиятельный деятель московского земства. Литератор, печатался в изданиях Ив.Аксакова и в "Московских ведомостях", где представлял дворянско-помещи-чьи интересы. В 1880--1890-е гг. издал 10-томное собрание сочинений своего покойного брата, видного славянофила Ю.ф.Самарина, предпослав каждому тому обширное предисловие. Друг князя А.А.Щербатова; на их пожертвования Цветаев приобрел в 1894 г. слепки с "Ники" Пэония, "Дискобола" Мирона, "Дорифора" и "Амазонки" Поликлета и др. Стал членом-учредителем Комитета по устройству Музея.

Иловайский Дмитрий Иванович (1832--1920), историк консервативного направления, публицист, в 1860-х гг. преподавал в Московском университете, автор нескольких гимназических учебников, пятитомной "Истории России" (многократно переиздавалась в 1877 -- 1905 гг.), с 1899 г. составитель и издатель политической и литературной журнала-газеты ""Кремль" Иловайского". Коллекционировал древнерусские рукописи. Член МАО, где Цветаев, по-видимому, и познакомился с ним вскоре после своего переезда в Москву (в Исторической библиотеке имеются две книги Цветаева с дарственными надписями Иловайскому от 10 февраля 1878 г.). Отец первой жены Цветаева, Варвары Дмитриевны (1858--1890). В 1893 г. передал Университету на приобретение слепков гонорар от публичной лекции в Историческом музее. С 1898 г. действительный член Комитета по устройству Музея.

Морозов Сергей Тимофеевич (1863--1944), кандидат прав, потомственный почетный гражданин, директор-распорядитель Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко". В 1885 г. основал Кустарный музей в Москве. Друг пейзажиста И.И. Левитана; член совета Строгановского училища. На его средства в 1897 г. были приобретены слепки со скульптур восточного и западного фронтонов храма Зевса в Олимпии в реконструкции Г.Трея (прибыли в Москву в феврале, оплачены за 3 недели до комментируемого письма). В дальнейшем Серг.Т. Морозов вошел в число членов-учредителей Комитета по устройству Музея изящных искусств. Его брат, меценат Художественного театра Савва Морозов, также был в числе жертвователей университетского Кабинета изящных искусств: внес на приобретение гипсов 500 р. в мае 1894 г. (см. Ф. 1, оп. II, ед. хр. 150).

Морозова Мария Федоровна (1830--1911), урожд. Симонова, потомственная почетная гражданка, совладелица Товарищества Никольской мануфактуры "Саввы Морозова сын и Ко", мать Саввы и Сергея Морозовых. В марте 1894 г. пожертвовала на университетский музей 500 руб.

Алексеева Варвара Андреевна (1823--1894), известная московская благотворительница начала 1890-х гг., вдова крупного торговца чаем 1840--1870-х гг. Андрея Алексеевича Алексеева. В ноябре 1894 г. большой общественный резонанс вызвало оглашенное после ее смерти необычное завещание. Отписав родственникам недвижимость на 500 тыс. рублей и денег на 1,5 млн. руб., Алексеева свыше 1,5 млн. жертвовала различным учебным заведениям (на стипендии и строительные нужды), церквам и монастырям, нескольким благотворительным обществам, а также городскому правлению -- на устройство начального училища и низшей торговой школы и выдачу пособий бедным невестам. Сверх того около 200 тыс. руб. особо предполагались на строительство и обслуживание Алексеевской глазной больницы для бедных (она была задумана как принадлежащая Университету, но после долгих переговоров выстроена за 147 тыс. руб. на Садово-Черногрязской ул. как городская собственность; в дальнейшем это Институт офтальмологии им. Г.Л.Ф. Гельмгольца). Неучтенный остаток средств душеприказчикам предписывалось тоже обратить на благотворительные и просветительные цели.

Музей изящных искусств не был назван в завещании, но душеприказчики знали об интересе покойной к цветаевскому начинанию. Еще в феврале 1894 г. Алексеева пожертвовала Музею тысячу рублей, на которые Цветаев приобрел слепок дрезденской статуи Зевса, а также 28 слепков из мастерских берлинских Королевских музеев, в том числе Ниобиду Кьярамонти (Музеи Ватикана) и головы фигур с фронтонов храма Зевса в Олимпии (Олимпия, музей). Летом того же года Алексеева вызвалась взять на себя расходы по сооружению нового здания Музея, задуманного тогда еще в скромных размерах. Она осмотрела коллекцию, приглашала для переговоров Цветаева и присылала к нему с той же целью архитектора своих построек академика П.И.Залесского, однако оформить соответствующее пожертвование не успела.

Заслуга в выделении из ее наследства 150 тыс. руб. на строительство Музея принадлежит душеприказчикам, ссылавшимся на предсмертную устную волю Алексеевой, сопровождавшуюся пожеланием, чтобы Музей носил имя в память только что (20 октября 1894 г.) скончавшегося Александра III. До 1898 г. "алексеевский капитал" составлял половину всех пожертвований на Музей. Юридическое оформление этого дара заняло два с половиной года -- с апреля 1895 до ноября 1897 г. (Подробнее см.: Баранов А.Н. О начальном капитале на строительство здания Музея изящных искусств // Государственный музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. 1898--1998. К 100-летию со дня основания Музея. М., 1998. С. 86-90; Баранов А.Н. Варвара Андреевна Алексеева (1823--1894) и Музей изящных искусств // Тропининский вестник 2004: Меценатство в России. Перспективы развития в XXI веке. Материалы всероссийской научной конференции 2003. М., 2004. С. 101--108.)

Душеприказчиками Алексеевой являлись кандидат Московского университета, управляющий Московским отделением Волжско-Камского банка Михаил Степановиг Нагаткин (?--1903) и инженер Константин Алексеевич Казначеев (см. о нем примеч. 1 к письму 22), который, согласно утверждению газет, и составил для Алексеевой подписанный ею проект завещания. Оба в 1898 г. вошли в число членов-учредителей и, как уже сказано, непременных членов Комитета по устройству Музея.

²³ Именно Нечаев-Мальцов, по словам Цветаева, уже при первом их знакомстве настоял на изменении этих планов, говоря о "необходимости кирпичной выкладки всего здания Музея зараз, чтобы придать ему целостность уже с самого начала" (Московские ведомости. 1897. 2 декабря. No 332. С. 4).

²⁴ Цветаев являлся доктором с 1877 г. и ординарным профессором Московского университета с 1885 г. На момент написания комментируемого письма он полтора года как миновал 25-летие своей учебной службы и ожидал звания "заслуженного": в печатном издании той же "Записки о Музее" в начале марта 1898 г. он уже подпишется "заслуженный ординарный профессор". Следует отметить, что Цветаев как университетский профессор принадлежал не к разночинной интеллигенции, а к служилому дворянству; более того, он выслужил потомственное, т.е. переходящее к его детям, дворянство.

2

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2309, автограф.

¹ Личная встреча Цветаева и Нечаева-Мальцова состоялась 15 мая. В этот день Цветаев сообщал открыткой Р.И.Клейну, будущему строителю Музея: "Целых 2 часа я беседовал с Юрием Степановичем. Он был у меня 3-го дня, когда я уезжал во Владимир, ныне я был [у него] в "Слав[янском] баз[аре]". Он отнесся к нашему делу с полнейшим участием. Рассматривали Ваши планы и фасад. Ему хотелось бы 1-ноэтажного, вполне греческого фасада с порталом. Каменную облицовку и каменные колонны он находит необходимыми для монументального здания. В Комитет он вступает с удовольствием. Произвел он на меня отличное впечатление" (Цветаев -- Клейн. История создания музея. Т. 1. С. 32).

С самого начала, как это и произошло в дальнейшем, Цветаев рассчитывал, что Нечаев-Мальцов возьмет на себя расходы по каменной облицовке Музея. 11 сентября Цветаев называл его "предполагаемым дарителем.. каменного фасада" и спрашивал Клейна: "Подготовляете ли Вы смету насчет количества камня для облицовки и колонн? Не испугайте Юрия Степановича. Дайте ему сначала самому посчитать. Он уже и при мне [т.е. 15 мая], по Вашему рисунку, начал высчитывать стоимость и количество камня для переднего фасада; но тут кто-то помешал, к сожалению" (Цветаев -- Клейн. История создания музея. Т. 1. С. 45). О своем решении оплатить стоимость каменных работ Нечаев-Мальцов объявил на первом заседании Комитета 28 апреля 1898 г., определив для этого сумму в 300 тыс. руб.

После начального обмена письмами, между Цветаевым и Нечаевым-Мальцо-вым постепенно завязалась регулярная переписка, особенно активная со стороны первого. К сожалению, за период между 28 апреля 1897 г. и 3 октября 1898 г. из 50 писем Цветаева, о существовании которых нам известно, сохранилось лишь два и одна телеграмма, а из писем и телеграмм Нечаева-Мальцова за тот же отрезок времени -- 16. Те и другие публикуются в хронологическом порядке.

3

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2310, написано рукой неустановленного лица.

¹ Приезжая в Москву, Нечаев-Мальцов останавливался на Никольской ул. близ Кремля, в гостинице "Славянский базар" (архитекторы Р.А.Гедике, А.Е.Вебер и др., 1870--1872 гг.; название связано с тем, что под гостиницу было перестроено здание бывшего рынка). Там для него была постоянно зарезервирована квартира: справочник "Вся Москва" из года в год в качестве московского адреса Нечаева-Мальцова называл "Славянский базар". Его родной дом был продан еще в 60-е гг. Усачевско-Чернявскому женскому училищу (см.: Арнаутова Е. Дом на Девичьем поле // Архитектура и строительство. 1987. No 4. С. 32--33). Кроме конторы и магазинов, у Нечаева-Мальцова были в Москве многоквартирные, так называемые доходные, дома в Каланчевском пер. и на Домниковской ул. (ныне ул. Маши Порываевой).

4

Ф. 6., оп. I, ед. хр. 2311, автограф.

¹ Зверев Николай Андреевиг (1850--1917), юрист, в то время помощник ректора Московского университета, профессор по кафедре "энциклопедии и истории философии права", славившийся как блестящий лектор (см.: Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1988. С. 541). В 1894--1898 гг. был одним из ближайших союзников Цветаева и принимал активное участие в обсуждении планов Музея. В дальнейшем -- член-учредитель его Комитета; в 1898 г. короткое время -- ректор, затем (по март 1901 г.) -- товарищ министра народного просвещения; с 1901 г. -- сенатор, в 1902--1904 гг. -- начальник Главного управления по делам печати, с 1909 г. -- член Государственного совета. Среди печатных работ Зверева -- интересные статьи о поздних романах Достоевского, о Льве Толстом как художнике, о свободе воли (переведено на немецк. яз.) и др. Зверев был членом Общества любителей российской словесности; ему принадлежала осуществленная уже при Советской власти мысль расформировать Румянцевский музей, превратив его в Государственную библиотеку; на 1-м Съезде русских художников и любителей художеств в 1894 г., возражая одному из докладчиков, Зверев произнес тонкий и в сущности глубоко справедливый афоризм: "Задача искусства не есть воспроизведение того, что видит глаз" (см.: Московские ведомости. 1894. 25 апреля. С. 4). В личном фонде Цветаева хранятся 25 писем, записок и телеграмм Зверева (ф. 6, оп. I, ед. хр. 1174--1197).

5

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2330, телеграмма.

¹ Нечаев-Мальцов ездил на пару дней в Рязанскую губернию, где находилась его вотчина -- с. Сторожево Данковского уезда (в прошлом -- Сторожевая слобода, ныне -- с. Полибино Данковского р-на Липецкой обл.). Перед этим он побывал в Москве, познакомился с будущим председателем Комитета Музея и сообщил Цветаеву о намерении использовать свой предстоящий отдых за границей для приобретения экспонатов, в особенности по искусству Древнего Египта. 19 ноября Цветаев писал Клейну: "Свидание Великого Князя с Ю.С.Нечаевым-Мальцовым состоялось вчера, ко взаимному удовольствию. Теперь у нас есть товарищ председателя. Около субботы, м.б. в воскресенье, состоится у него в "Славянском базаре" первое, интимное совещание, на которое он поручил мне пригласить Вас, П.В.Жуковского, ректора, Н.А.Зверева и кого мы сочтем полезным. Перед его отъездом в Каир мы должны сговориться, что нужно делать этой зимой, чтобы приготовиться к закладке здания в конце августа..." (Цветаев -- Клейн. История создания музея. Т. 1. С. 48).

6

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2433, автограф.

На обороте записки рукой Нечаева-Мальцова указан адрес: "Его превосходительству Ивану Владимировичу Цветаеву. Москва, Трехпрудный переулок, дом Цветаевых у Бронной".

¹ Голицын Владимир Михайловиг (1847--1932), князь, городской голова в 1897 -- 1906 гг. и, в силу этой должности, также член совета Третьяковской галереи. С 1898 г. -- почетный член Комитета по устройству Музея изящных искусств. О его позиции при начальном этапе создания Музея см. комм. 1 к письму 16. Упоминаемая "записка" Голицына хранится в ОР ГМИИ (ф. 6, оп. I, ед. хр. 578).

² Истомин Владимир Константинова (1847--1914), ошибочно названный в письме "Михайловичем" -- управляющий канцелярией московского генерал-губернатора в 1892--1902 гг., гофмейстер Высочайшего двора; сын контр-адмирала и племянник героя севастопольской обороны контр-адмирала В.И.Истомина; через жену находился в родстве с именитыми семьями донского казачества. В 1870--1880-х гг. последовательно заведовал канцеляриями атамана войска Донского, рижского губернатора, московского губернатора В.С.Перфильева. Известен также как литератор, состоявший в близком знакомстве с Л.Н.Толстым. Член-учредитель Комитета по устройству Музея.

Степанов Михаил Петрович, состоявший при великом князе Сергее Александровиче (с 1905 г. -- при великой княгине Елизавете Федоровне) генерал-майор генерального штаба (на 1911 г. -- генерал от кавалерии). Великий князь и Степанов вместе участвовали в русско-турецкой войне 1878 г. Степанов был вице-президентом Православного Палестинского общества, членом совета Елизаветинского благотворительного общества, одним из старшин московского Английского клуба, членом московского местного управления общества Красного Креста. Стал членом-учредителем Комитета Музея. Еще в 1894 г. им были пожертвованы университетскому Кабинету изящных искусств некоторые мелкие подлинники: "5 античных головок из терракоты, 1 глиняный кувшинчик из фье-золе, 1 глиняная красная чашечка из Корнето, 1 бронзовая египетская статуэтка и 1 бронзовый стригиль" (Отчет о состоянии Императорского Московского университета за 1894 год. М., 1895. С. 109; в тираже с актовой речью 1895 г. С. 155).

Трубецкой Петр Николаевых (1858--1911), князь, егермейстер двора, сводный брат будущих профессоров Московского и Киевского университетов, философов Сергея и Евгения Трубецких, двоюродный брат скульптора Павла Трубецкого (1866--1938). Занимал выборные посты сначала московского уездного (1887--1892), а затем губернского предводителя дворянства (1892 -- ноябрь 1906). На заседании, о котором см. следующий комм., не был. Впоследствии избран почетным членом Комитета по устройству Музея.

³ Речь идет о созыве предварительного совещания будущего Комитета. "Московские ведомости" от 30 ноября 1897 г. сообщали:

"23 сего ноября, вечером, в квартире гофмейстера двора Его Императорского Величества Ю.С.Нечаева-Мальцова происходило предварительное совещание по вопросу об устройстве Музея изящных искусств имени Императора Александра III при Московском университете. В числе лиц, приглашенных председателем собрания, находились представители управления Московского учебного округа и Университета, некоторые деятели московского финансового и железнодорожного мира и художники.

В начале заседания <... > был прочитан и подписан присутствующими проект Положения о Комитете по устройству означенного Музея и предложены были лица, которым, во внимание их прежних заслуг перед Музеем и в дальнейших интересах дела, было бы необходимо сообщить сей проект для ознакомления и подписи.

Затем профессор Московского университета, заведующий Музеем изящных искусств И.В.Цветаев, сделал подробное сообщение о прошлом и настоящем положении этого Музея и о том, что должно предстоять ему в будущем. <... >

В связи с этим сообщением профессора Цветаева был поставлен доклад архитектора Р.И.Клейна относительно составленных им и выставленных в собрании чертежей здания Музея, планов внутренних помещений и фасадов здания. Из объяснений автора проекта стало видным, что есть два способа постройки этого Музея: один -- в характере сооружения изящного, обширного и воздвигаемого одновременно во всем его целом, и другой -- в характере скорее жилого дома, но не Музея, с простою штукатуркой стен снаружи и изнутри, с внутренними колоннами из дерева, с лестницей, возможно скромною. <... > При последовавшем затем обмене мыслей, присутствовавшими высказано желание стремиться к сооружению Музея в размерах и форме, достойной высокого Имени, ему присваиваемого, и просветительного его характера".

Далее обсуждались вопросы: 1. О земле для строительства и было решено "через Императорский Московский университет ходатайствовать перед Московским городским управлением о прирезке земли в необходимом количестве". 2. Для закладки здания совещание наметило август 1898 г. 3. О размерах работ по возведению здания летом и осенью будущего года.

Во время заседания присутствующие направили приветственную телеграмму великому князю Сергею Александровичу: "... Почитаем долгом принести от лица всех присутствующих горячую и глубокую признательность Вашему Императорскому Высочеству за высокое покровительство Ваше будущему учреждению, которому, быть может, суждено служить ярким светочем эстетического образования в грядущих поколениях нашего отечества". Из ответа великого князя: "Твердо верю, что при ближайшем участии вашем и содействии всех истинно просвещенных людей зарождающийся Музей изящных искусств будет достойным памятником священного имени Того, Кто столько содействовал эстетическому образованию юных поколений России. Дай нам Бог дожить до осуществления прекрасной мысли и украшения Москвы новым многополезным учреждением" (цит. по тексту газеты).

Газетное сообщение помещено без подписи, однако в отчетах Московского университета указано, что статья принадлежит Цветаеву (см., напр.: Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского университета в 1897 году. М., 1899. С. 32).

На другой день после совещания Нечаев-Мальцов выехал за границу и вернулся в Россию только 28 марта 1898 г., под Пасху.

7

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2312, автограф.

¹ Четыре мозаичных фриза на своде юго-западной части притвора собора Св. Марка, в "капелле Зен" (названа по фамилии погребенного здесь в начале XVI в. кардинала, а не св. Зиновия, как думал Нечаев-Мальцов). Вход в капеллу -- непосредственно с площади перед собором через правую дверь его фасада. Мозаики датируются приблизительно 1270-ми гг. и изображают 12 эпизодов из жития покровителя Венеции св. евангелиста Марка (дальнейшие эпизоды изображены на фасаде). В третьей четверти XIX в. были заменены мозаичными копиями работы компании "Венеция -- Мурано", но в 1884 г. возвращены на место (см.: Demus О. The Mosaics of San Marco in Venice. Chicago; London, 1984. Part 2. Vol. 1. E 185--191; Vol. 2. Pis. 336--340). Именно эти копии и приобрел Нечаев-Мальцов. В дальнейшем они были помещены в зале искусства Древнехристианского и Средних веков Музея изящных искусств (см. ил. 75). В отличие от оригинала копии в Музее смонтированы не на вогнутой поверхности свода, а на плоской вертикальной стене.

² Онганъя фердинандо, венецианский издатель, выпускавший иллюстрированную литературу по искусству и художественные репродукции (см., напр., Catalogue des publications artistiques de l'éditeur E Ongania. Libraire de la cour. Venice, 1889). Его письма Комитету за 1898--1911 см.: ф. 2, оп. I, ед. хр. 38.

8

Ф. 6,оп. 1, ед. хр. 2313, автограф.

Фечь идет, по-видимому, о брошюре "Музей изящных искусств имени Императора Александра III при Императорском Московском университете. Совещание у гофмейстера двора Его Императорского Величества Ю.С.Нечаева-Мальцова, происходившее 23 ноября 1897 года" (М., 1898; в библиотеках и архивах Москвы не найдена), в которую вошли цитированная выше информационная заметка Цветаева и его речь на совещании (из "Московских ведомостей" от 30 ноября и 2 декабря 1897 г.). Однако в это же и в ближайшее вслед за тем время Цветаев готовил к печати и "Записку о Музее" (см. вступительный комм, к письму 1), а также, как указано в университетских отчетах, печатал на средства Нечаева-Мальцова "сборник", или "собрание подготовительных статей профессора Цветаева о Музее изящных искусств" (Отчет Императорского Московского университета за 1898 год. М., 1900. С. 33; Речь, произнесенная в торжественном собрании Императорского Московского университета 12 января 1899 года. М., 1899. С. 340). Сборник, по всей вероятности, не вышел в свет.

² Масперо Гастон (1846--1916), выдающийся французский египтолог; выдвинул в 1878 г. господствующую в современной науке концепцию магического назначения древнеегипетских изображений. Первый публикатор так называемых Текстов пирамид (1894). В 1881--1889 и в 1899--1916 гг. -- директор упоминаемого ниже Египетского музея и автор нескольких путеводителей по нему. Нечаев-Мальцов, очевидно, читал -- в оригинале или в русском переводе 1895 г. -- его "Древнюю историю народов классического Востока" и путеводитель по музею -- издание многотомного каталога, написанного разными авторами, началось позднее и осталось незавершенным.

Египетский музей, или Музей египетских древностей, основан Огюстом Мариеттом (1821--1881) в 1859 г. в пригороде Каира -- Булаке; в 1889 г. переведен в бывший дворец в другом пригороде -- Гизе, где занимал 90 залов; с 1902 г. разместился в специально выстроенном здании в самом Каире. Музей состоял при Службе древностей Египта, призванной контролировать все археологические работы в стране и препятствовать несанкционированному вывозу находок; должности директора Службы и директора музея совмещались. При музее был магазин, где официально продавались древние подлинники, имевшие массовый, типовой характер.

³ To есть от легендарного основателя древнеегипетского государства и его столицы Мемфиса (ок. 3000 г. до н.э.) до 639--642 г. н.э., когда Египет вошел в состав Арабского халифата. Первобытный и раннединастический Египет в это время еще не был известен; как раз в дни поездки Нечаева-Мальцова совершались и еще не были обнародованы важнейшие находки памятников этого периода.

⁴ Эта погребальная лодка экспонируется в зале египетского искусства в ГМИИ (инв. No I 1а 5364). О гробнице Меро сведений в египтологической литературе не найдено. Двойник -- принятый у Масперо и ряда других ученых условный перевод древнеегипетского понятия "Ка"; среди многочисленных иных толкований -- душа, жизненная сила, личный дух-покровитель человека.

⁵ Асуан -- город у первых нильских порогов, на границе древнего Египта и Нубии. Остров филе был расположен на Ниле немного выше Асуана; с 1902 г. после строительства Асуанской электростанции остров превратился в затопляемый (Цветаев весной 1909 г. осматривал его древние храмы в полузатопленном состоянии), в 1950 -- 60-е гг., при сооружении новой, высотной Асуанской плотины, находившиеся на нем постройки были перенесены на другой, искусственно созданный остров.

... Нет нигего интересного -- Нечаев-Мальцов вскоре понял ошибочность этой мысли и продолжил поездку значительно дальше, по территории Древней Нубии, где осмотрел знаменитые храмы Абу-Симбела и многие другие памятники.

1898

9

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2315, автограф.

¹ Наос (грех. νασζ = νεωζ, "храм") -- этим словом в египтологии принято называть разного рода и размера "ковчеги" (ларцы) для хранения священного изваяния божества. Едва ли Нечаев-Мальцов считал наосом саму приобретенную им "лодку" -- вовсе не полую внутри; он, очевидно, хочет сказать, что наос размещен на ее палубе. Обычно там изображалась каюта с сидящей в ней мумией умершего или саркофаг.

10

Колл. XXI, ед. хр. 6, л. 2.

Публикуется по писарскому "отпуску" письма Цветаева, авторство установлено по содержанию.

¹ Одно из несохранившихся писем Нечаева-Мальцова (примерно от 17 января ст. ст.) Цветаев пересказал в письме к В.К.Истомину от 26 января 1898 г.:

"Юрий Степанович, подружившись, как он пишет во вчерашнем письме, с египтологом Бругшем, организует нам целую коллекцию по египетскому искусству. Уже 46 NoNo, частию копий, частию оригиналов, он приобрел или заказал. Чрез своего племянника Демидова в Лондоне ведет переговоры о покупке модели храма Edfou, единственной в мире, сделанной египет[ским] правительством для выставки в Париже и потом бывшей в Чикаго. Теперь она в Лондоне -- и Юрий Ст-ч желает ее приобрести для нас. Посылает мне каталог музея Gizeh в Каире и просит дополнить список вещей, им заказанных. Точно сказка какая-то или фантастический сон. По Египту не было у нас ни синя-пороха, а теперь будет зал, организуемый Бругшем. Сердце у Ю.С. воистину и доброе, и русское, способное к увлечению широкого масштаба" (ф. 6, оп. I, ед. хр. 4627, л.2-2об., автограф. Публикуется впервые).

11

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2316, автограф.

¹ Вади-Алъфа (Вади-Хальфа) -- город в современном Северном Судане у второго порога Нила. Судан номинально входил тогда в состав Египетского государства.

² Сохранились лишь почтовые квитанции, свидетельствующие об отправке Цветаевым заказных писем на имя Нечаева-Мальцова в Каир 3, 9, 13, 15, еще раз 15 и 30 января, 4 и 17 февраля, 2, 9, 18 и еще раз 18 марта 1898 г. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 2331). За те два месяца, что Нечаев-Мальцов совершал поездку в Вади-Хальфу, в жизни Музея происходили следующие события: Клейн дорабатывал проект здания Музея с учетом указаний великого князя Сергея Александровича и Цветаева; 3 и 5 февраля картоны, подготовленные Клейном и его помощниками, обсуждались на совещании у великого князя, в Правлении Университета и на заседании Совета Университета. Одновременно Цветаев активно искал новых жертвователей и вовлекал их в члены Комитета. (Подробнее см.: Цветаев -- Клейн. История создания музея.)

³ Поездка Нечаева-Мальцова в Иерусалим не состоялась. Пасху он встретил в Петербурге.

⁴ Балбек (Баальбек) -- город в Ливане, в долине на высоте ок. 1000 м, рядом с руинами римской колонии Гелиополь и знаменитым храмовым комплексом I-IV вв. Искусство Палестины, Сирии и Ливана в цветаевскую программу Музея не входило.

⁵ Лейден Эрнест Виктор, фон (1832--1910), знаменитый берлинский врач, профессор; в 1894 г. в России безуспешно лечил пренебрегавшего врачебными советами Александра III; летом 1899 г. Цветаев обратится к нему по поводу лечения безнадежно больного А.Д.Мейна.

⁶ Кого имели в виду Цветаев и Нечаев-Мальцов, установить не удалось, однако речь не идет о Р.И.Клейне.

⁷ Кук Томас, глава всемирно известного туристического агентства с главными отделениями в Лондоне и Каире. Агентство особенно славилось организаций поездок по Египту и нынешнему Судану Т.Кук имел обыкновение не реже одного раза в год лично сопровождать туристическую группу по всему маршруту.

⁸ Храм в Эдфу (город в Северной Нубии) построен в период правления Птолемеев в 237 -- 257 гг. до н.э. и посвящен египетскому богу Гору, почитаемому в образе сокола.

⁹ Оккупировавшие Египет с 1882 г. англичане только что восстановили разрушенную железную дорогу из Вади-Хальфы в Бербер (город выше пятого нильского порога). По ней осуществлялось передвижение англо-египетских войск для подавления восстания махдистов, происходившего в Судане в 1881--1898 гг. Упомянутая Нечаевым-Мальцовым неприязнь к русским была вызвана запретом, который русский и французский финансовые представители в Египте наложили в 1896 г. на оплату из египетской казны военных действий в Судане. (С 1876 г. египетская казна являлась банкротом и управлялась международной дирекцией, состоявшей из представителей стран-кредиторов.) Нечаев-Мальцев предполагал добраться через Бербер до Мероэ, одной из столиц Древней Нубии. Собственно Древний Египет кончался, а Нубия начиналась у первых порогов в районе Ассуана, хотя временами фараоны-завоеватели отодвигали границу значительно выше -- до второго-четвертого порогов. История и культура Египта и Нубии постоянно соприкасались и переплетались. Среди слепков с экспонатов Гизехского музея, заказанных Нечаевым-Мальцовым для Москвы, были портрет фараона нубийского происхождения Тахарки и произведения из нубийского города Джебель-Баркала (см. список в ОР ГМИИ, ф. 6, оп. 1, ед. хр. 2314).

¹⁰ Что именно приобрел Нечаев-Мальцов в Луксоре, установить не удается. Но это не могли быть слепки, поскольку в Луксоре они не изготовлялись.

¹¹ Приобретая в Египте оригиналы и заказывая слепки, Нечаев-Мальцов обращался за консультациями к хранителю Египетского музея немецкому египтологу Эмилю Бругшу; слово "бей" (господин), по турецкому обычаю, соблюдавшемуся в Египте как вассальном княжестве Турции, ставилось после имени высших чиновников.

¹² Таким образом, Нечаев-Мальцов заказал около 60--70 слепков. Сохранился перечень лишь 38 (ф. 6, оп. I, ед. хр. 2314). Некоторые экспонаты названы в нем слишком общо и не распознаются, например: "Стела Древнего царства -- вне каталога". Из других назовем в хронологическом порядке наиболее известные: статуи жреца Хетепдиефа, фараонов Хефрена (большая диоритовая и малая, алебастровая), Микерина и Ниусерра, голова одного из танисских сфинксов, стелы Тутмоса III, Тутмоса IV ("стела сна") и Эхнатона, голова богини Мут с чертами царицы Мутноджемет, стела Пианхи и голова фараона эфиопской династии Тахарки, так называемая стела сатрапа раннеэллинистического времени и Канопский декрет. Большинство перечисленных экспонатов имеется в коллекции слепков ГМИИ и сейчас, хотя мы не можем поручиться, что они происходят именно из этого заказа.

¹³ Щегляев Сергей Ивановых (?--1905), потомственный почетный гражданин; управляющий московской конторой Нечаева-Мальцова, через которую, в частности, происходило оформление расходов по Музею. Щегляев и члены его семьи были также благотворителями: он -- активный участник Братолюбивого общества снабжения неимущих квартирами (сотрудник Мальцовского дома в Лефортове, попечительницей которого состояла его жена, а позднее -- дочь Софья), с конца 1897 г. -- жертвователь и член Комитета университетского студенческого общежития им. Николая II в Грузинах, где имелась удешевленная квартира имени С.И.Щегляева; его сын Михаил состоял в Мещанском попечительстве о бедных.

12

Колл. XXI, ед. хр. 8.

Публикуется по писарской копии; вверху первого листа после слова "Копия" рукой Цветаева сделана приписка: "... письма к Ю.С.Нечаеву-Мальцову, от 12--16 марта 1898".

¹ Сергея Александровича.

² Аудиенция у Николая II описана также в дневнике Цветаева под датой 12 марта (Дневник. С. 11--22). Аудиенция была предрешена 28 февраля, когда царь утвердил по докладу нового министра народного просвещения Н.П.Боголепова проект Положения о Комитете по устройству Музея. Пункт 6 Положения устанавливал, что архитектурный проект Музея утверждается императором.

³ Клейн Роман Ивановых (1858--1924), академик архитектуры (1907). В 1875--1877 гг. работал чертежником под руководством академика В.О.Шервуда на строительстве Исторического музея. В 1882 г. окончил Академию художеств; в 1883--1884 гг. стажировался в Италии и парижской мастерской Ш.Гарнье. С 1885 г. начал самостоятельную практику, последние постройки датируются 1916 г. Работал в различных исторических стилях. Под его руководством стажировались Г.Б.Бархин, Л.А.Веснин, П.П.Евланов, П.А.Заруцкий, Г.А.Шувалов. С 1898 г. -- член бюро Комитета по устройству МИИ, в 1902 г. был назначен в Комитет по сооружению памятника Александру III в Москве, с 1913 г. -- член Попечительского совета Московской городской художественной галереи братьев П.М. и С.М.Третьяковых; в 1917 г. избран товарищем председателя Комиссии по приему, охране и заведованию дворцовым имуществом в Москве; создал проект обращения Кремля в музейный городок. В 1916--1918 гг. экстраординарный профессор Рижского политехнического института, с 1918 г. -- Московского высшего технического училища, где вел курс архитектурного проектирования. Построил свыше 130 больших и малых зданий и сооружений, главным образом, в Москве, а также в Подмосковье, Серпухове, Твери. Среди них Средние торговые ряды; дом Торгово-промышленного товарищества "Мюр и Мерилиз", здания трех медицинских институтов и студенческого общежития при Московском университете, кинотеатр "Колизей" (в 1974 г. реконструирован для театра "Современник"), Бородинский мост, многочисленные промышленные сооружения, доходные дома, ряд особняков и культовых построек. Проектировал рабочие поселки. Главное и наиболее известное сооружение Клейна -- Музей изящных искусств при Московском университете (1896--1912).

⁴ Петербургской резиденцией великого князя Сергея Александровича был дворец возле Аничкова моста (архитектор А.И.Штакеншнейдер, 1840-е гг.).

⁵ Под началом В.К.Истомина служили двое Гжельских: Александр Павлович и Николай Павлович. Вероятнее, что речь идет о первом из них как старшем по званию. А.П.Гжельский был также секретарем Совета Практической академии коммерческих наук и Общества любителей коммерческих знаний, делопроизводителем Комитета по сооружению памятника Александру III в Москве. Имеются 4 письма его к Цветаеву 1909--1911 гг., когда Гжельский являлся секретарем, а затем управляющим конторой двора великой княгини Елизаветы Федоровны (ф. 6, оп. I, ед. хр. 541-544).

⁶ Имеется в виду Иорданский подъезд Зимнего дворца, нынешний главный вход Государственного Эрмитажа.

⁷ Подразумевается к настоящему времени давно закрытый дворовый проезд между Зимним дворцом и Малым Эрмитажем; назад -- так как Цветаев и Клейн ехали, очевидно, с Невского.

⁸ Комендантский; в углу Дворцовой площади, ближе к Миллионной улице (в юго-восточной части Зимнего дворца).

⁹ В юго-западной части здания. Название сохранялось от предыдущего царствования.

¹⁰ Комнаты Николая II и его семьи располагались на 2-м этаже в северо-западном (угловом) ризалите и частично вдоль западного фасада, выходящего на Адмиралтейство. Из интерьеров в настоящее время сохранились только Малая столовая и Библиотека. Биллиардная находилась между Библиотекой и оформленным в "готическом" стиле Кабинетом. Цветаев называет его далее "японским", так как видел здесь вещи, привезенные Николаем II, в бытность наследником, из поездки на Восток в 1891--1892 гг.

¹¹ То есть на 14.30, так как великий князь Сергей Александрович был куда-то отозван.

¹² Витте Сергей Юлъевиг (1849--1915), министр финансов в 1892--1903 гг. Согласие отпустить денежную сумму на Музей он дал не сразу. Цветаев записал в дневнике 2 июля 1898 г.: "Весною 1895 года г. Витте мне грубо и надменно отказал во всякой поддержке этому Музею, сказавши, что "народу нужны хлеб да лапти, а не ваши музеи"" (Дневник. С. 68).

¹³ Эрехтейон -- храм на Афинском акрополе, построен в 421--406 гг. до н.э. Здание с уникальным асимметричным планом, известно в истории мировой архитектуры как один из классических примеров применения ионического ордера. Используя пропорции колонн Эрехтейона для Музея, значительно превосходящего по размерам античный храм, Клейн должен был сделать поправку на более крупный масштаб, к тому же число колонн по фасаду по сравнению с историческим прообразом было увеличено. После завершения строительства Музея использование форм Эрехтейона подвергалось критике со стороны ряда архитекторов. Николай II осматривал Акрополь в 1890 г., когда гостил у своих родственников -- греческой королевской семьи.

¹⁴ Цветаев говорит о еще не законченном в то время мемориальном ансамбле в Кремле (авторы проекта: художник П.В.Жуковский и инженер Н.В.Султанов; скульптор А.М.Опекушин), состоявшем из бронзовой статуи Александра II, шатровой сени над ней и прямоугольной галереи с трех сторон памятника. Все сооружение помещалось на краю Кремлевского холма над Москвой-рекой, лицом к Малому Николаевскому дворцу, где родился император, а монументальное основание его, обращенное к реке, как бы вырастало из кремлевского холма. По сторонам основания располагались две лестницы, ведущие от подножия холма на верхнюю площадку (см. илл. в кн.: Султанов Н. Памятник Императору Александру II в Кремле Московском. СПб., 1898; То же // Строитель. 1898. No 15--18). Ансамбль уничтожен в 1918--1928 гг.

Верхние торговые ряди на Красной площади (позже -- ГуМ) сооружены архитектором А.Н.Померанцевым совместно с инженером В.Г.Шуховым в 1889--1893 гг.

¹⁵ "Радомским" камень назывался по месту добычи в окрестностях польского г. Радома (в то время -- в Царстве Польском в составе Российской империи). В дальнейшем для облицовки Музея был использован другой камень.

¹⁶ Имеется в виду Русский музей имени Александра III в Михайловском дворце в Санкт-Петербурге (в настоящее время Государственный Русский музей). Основан Николаем II в память об отце. Экспозиция художественного отдела открыта 7 марта 1898 г. В связи с переоборудованием дворца под музей два зала 2-го этажа получили стеклянные потолки. Их световые фонари исполнены по проекту архитектора Василия Федоровича Свиньина; металлические конструкции сделаны на Петербургском Металлическом заводе (сведения получены от заведующей ОР ГРМ И.П.Лапиной). Впервые же в российской музейной практике стеклянные перекрытия для 3-х экспозиционных залов (так называемых Просветов) применили в здании Нового Эрмитажа, построенном Н.Ефимовым по проекту Л.Кленце в 1840--1851 гг.

¹⁷ Мраморная облицовка здания Музея заканчивается на центральных ризалитах боковых фасадов. Дальнейшая часть боковых стен и задний фасад имеют штукатурное покрытие. "Мне в объяснение этого пришлось сказать, что боковые фасады выходят в тесные переулки и что за первым выступом остальная часть стены их не будет видна для идущих ни со стороны Румянцевского музея [т.е. со стороны центра, от Кремля], ни от храма Спасителя, а потому там камень был бы бесполезен" (Дневник. С. 15). Так как в дальнейшем с добычей камня для Музея происходили многочисленные затруднения, возведение заднего корпуса, где камня не требовалось, намного опережало строительство передней половины здания.

¹⁸ Согласно "Дневнику" (с. 9 и 16), мысль принадлежала, собственно, В.К.Истомину.

¹⁹ Предполагалось, что это будет самостоятельное учреждение, располагающееся в стенах Музея. Пантеон, Чертог или Палата (варианты названия менялись) должен был состоять под непосредственным покровительством императора, утверждавшим кандидатуру каждого, чье изображение собирались туда поместить. Сохранился беловой рукописный проект "Положения о Палате Славы русской науки, литературы и искусств, учреждаемой при Императорском Московском университете", составленный Цветаевым совместно с А.Д.Мейном в 1898--1899 гг. (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 189).

²⁰ То есть V в. до н. э. Зал был в основном посвящен скульптуре Парфенона, выполненной по замыслу и под руководством выдающегося древнегреческого скульптора Фидия.

²¹ Речь идет о периоде с 323 по 30 г. до н.э. (подчинение Египта Риму). После смерти Александра Македонского его империя распалась на несколько государств, в каждом из которых образовалась местная художественная школа.

²² Император и императрица осматривали работы Реймана во время закладки здания Музея 17 августа 1898 г. -- несколько десятков листов было развешено в царском павильоне. В 1899 г. по высочайшему повелению художнику была назначена пожизненная пенсия 1200 руб. в год.

²³ В конце XIX в. системой Монье называли армированный бетон (железобетон). Из этого материала предполагалось выполнить внутренние перегородки в некоторых экспозиционных залах.

²⁴ Захарьин Григорий Антоновых (1829--1897), знаменитый терапевт, профессор, директор факультетской клиники Московского университета. Один из сторонников создания Музея. Его жена Екатерина Петровна (?--1910) и сын, Сергей Григоръевиг (ок. 1875--1908) -- жертвователи на коллекции Музея; старшая дочь, Александра Григорьевна (в замужестве Подгорецкая; годы жизни не установлены) -- жертвовательница, член-учредитель Комитета. Скульптуры Парфенона были предложены С.Г.Захарьиным от себя и от имени своей матери в письме Цветаеву от 24 февраля 1898 г. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 1170), с оговоркой, что заказ на 6000 руб. следует сделать, во избежание кривотолков, лишь после окончания им университета в следующем году. Заказ был в дальнейшем оплачен Цветаевым из других источников. Обещанные деньги, с добавлением еще 500 руб., внесены С.Г.Захарьиным в два приема только в 1907 г. и истрачены, в основном, на расчеты с парижскими мастерскими (Там же, ед. хр. 1171). А.Г.Подгорецкая предложила оплатить скульптуры эпохи Возрождения во время визита Цветаева к Захарьиным 1 марта 1898 г. (Дневник. С. 7), а письменно -- лишь 20 апреля (ф. 6, оп. I, ед. хр. 2677, л. 2). Основная сумма была ею внесена уже после 1906 г. (Там же, ед. хр. 2683). В 1900 г., будучи во Флоренции, Подгорецкая отменила там несколько заказов, сделанных Цветаевым заочно, и взамен приобрела другие экспонаты (Там же, ед. хр. 2690 и 2685). Она воздержалась от участия в оплате берлинских слепков со скульптуры Возрождения, сетуя на то, что слепок не может передать впечатление от оригинала (Там же, ед. хр. 2690) и т.д. В 1911 г. ею оплачены поездка художника А.Я.Головина в Грецию и выполнение им живописного панно "Древнеэллинское кладбище" для зала древнегреческих надгробий (ф. 5, оп. I, ед. хр. 8, л. 2). Панно погибло в 1941 г. при бомбардировке.

²⁵ Записка -- Цветаев И.В. Записка о Музее изящных искусств имени Императора Александра III при Императорском Московском университете. М., 1898.

"Новое время" -- наиболее распространенная из русских газет конца XIX в. (тираж ок. 35 тыс.), основанная в 1868 г. и с 1876 принадлежавшая А.С.Суворину; в 1890-е гг. придерживалась национально-консервативного направления. Издавалась в Петербурге. Подразумевается статья: Цветаев И. Музей изящных искусств имени Императора Александра III в Москве // Новое время. СПб., 1898. 15 марта. No 7919. С. 2), помещенная рядом с сообщением об осмотре проекта Музея Николаем И.

¹⁶ Цветаев И.В. Записка о месте для памятника Императору Александру III. М., 1897. В брошюре дается профессиональный анализ нескольких предполагавшихся для установки памятника площадей в центре Москвы. Проявив понимание градообразующего значения будущего монумента, Цветаев пришел к выводу, что наилучшим местом для него будет сквер перед храмом Христа Спасителя со стороны Волхонки. Окончательное местоположение памятника между храмом и Всехсвятским проездом лицом к Москве-реке было предложено Д.И.Иловайским. В мае следующего года Цветаев опубликовал расширенный вариант своей "Записки" в газете: Где быть памятнику Императора Александра III в Москве // Московские ведомости. 1898. 5 мая. No 122. С. 2; 6 мая. No 123. С. 2.; 10 мая. No 127. С. 2; 11 мая. No 128. С. 2; 16 мая. No 133. С. 2. В последнем выпуске статьи и помещено соответствующее письмо Д.И.Иловайского Цветаеву от 11 мая.

²⁷ Русское телеграфное агентство (в дальнейшем -- РОСТА, ТАСС и др.), существовало с 1866 г.; поставляло правительству и газетам информацию, полученную по телеграфу, а также рассылало в виде телеграмм официальные сообщения для прессы.

²⁸ Некрасов Павел Алексеевых (1853--1924), член-учредитель и почетный член Комитета, математик, экстраординарный (с 1886 г.), а затем ординарный профессор Московского университета (с 1890 г.), помощник ректора Н.П.Бого-лепова в 1891--1893 гг., ректор с ноября 1893 и до 10 марта 1898 г., когда в связи с уходом Боголепова на пост министра был назначен попечителем Московского учебного округа. (О нем в связи с этим назначением см.: Московские ведомости. 1898. 13 марта. С. 2--3). Состоял в этой должности до осени 1905 г. и вторично -- в начале 1906 г. В качестве ректора и попечителя много сделал для строительства новых корпусов Университета: его библиотеки, музеев, институтов и клиник, лабораторий и общежитий; к участию в финансировании последних привлек и Нечаева-Мальцова (см. его письмо к Нечаеву-Мальцо-ву от 15 октября 1897 г. // Ф. 1, оп. 2, ед. хр. 179). Активно участвовал в обсуждении проектов здания Музея изящных искусств и устава его Комитета, в сложной борьбе за участок земли под Музей и в организации его Строительной комиссии.

²⁹ По утвержденному Николаем II новому проекту Музей занимал территорию большую, чем выходило по первоначальным расчетам и чем было выделено для него на тот момент, -- 1746 кв. саж. (7948,2 кв. м) вместо 1200. Окончательный размер площади, отданной городом Университету под Музей и сквер постановлением Думы от 3 июля 1898 г. -- 2730,5 кв. саж. (12429,9 кв. м), т.е. вся площадь бывшего Колымажного двора. Дарственная запись об этом была совершена и утверждена старшим нотариусом Московского Окружного суда 18 апреля 1900 г. (ф. 2, оп. I, ед. хр. 91, л. 8).

³⁰ К работам приступили 14 июля 1898 г.

³¹ Цветаев имеет в виду сестер Нечаева-Мальцова -- Анну Степановну и Софью Степановну Нечаевых.

13

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2318, телеграмма.

¹ Пасха в тот год приходилась на 5 апреля.

14

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2319, телеграмма.

¹ На этот раз Нечаев-Мальцов ехал в Москву для участия в торжественном "открытии действий" Комитета -- его первом заседании 28 апреля 1898 г. под председательством великого князя Сергея Александровича. До конца сентября Нечаев-Мальцов почти безвыездно находился в Москве, интенсивно занимаясь делами Музея вместе с Клейном, Некрасовым и Зверевым; в мае -- августе провел шесть заседаний Комитета, посвященных практическим вопросам в связи с предстоящим началом строительства музейного здания. Цветаев с 25 мая до октября значительную часть времени вынужден был, по настоянию врачей, отдыхать от переутомления в Тарусе. Обязанности секретаря Комитета исполняли его молодые помощники -- Н.Н.Трескин и Н.И.Романов, с которыми Цветаев вел интенсивную переписку.

15

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2321, телеграмма.

¹ Речь идет о комиссии, рассматривавшей вопрос о предоставлении земли для Музея. Ее доклад в Думе ожидался 25 мая.

16

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4687, телеграмма.

17

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2322, телеграмма.

¹ Получив эту телеграмму Цветаев писал в "Дневнике": "4 июля, суббота. <... > Закончилась история приобретения площади Колымажного двора под Музей изящных искусств имени Императора Александра III Московским университетом, длившаяся два с половиною года. Начатая моим ходатайством перед Московским городским головою Рукавишниковым в конце 1895 г., она пережила много фазисов, возбудив страсти в либеральной части думцев, не желавшей отдавать этой красивой и в превосходной части лежащей площади под учреждение имени Государя "ретроградного". Не рассчитывая на свою силу по малочисленности, эти крикуны склонили на сторону оппозиции мелких купцов, ремесленников, так назыв[аемую] черную сотню Думы, внушивши ей, что "администрация у города отнимает его землю для Университета".

Мое ходатайство, поддержанное Правлением Университета и тогдашним Попечителем учебного округа Боголеповым, было на заседании 20 февраля 1896 г. отклонено. Великий Князь довел об этом дело до сведения Государя, следствием чего было Высочайшее указание на сооружение Промышленного училища имени Императора Александра II на обширной Миусской площади и возбуждение нового ходатайства, от имени Правления и Совета Московского университета об отводе на Колымажном дворе 900 кв. саж[еней] под здание Музея, который предполагалось поставить отступя на 12--15 саж[еней] от улицы Волхонки, обратив этот участок земли в сквер. Заднюю часть площади просили мы оставить незастроенной, на случай будущих расширений здания Музея в эту сторону.

После больших интриг профессора Герье, предавшегося на сторону Думы, во вред Университету, создавшему все его значение, после шушуканья и беганья по московским гостиным либеральничающих гласных из интеллигентных сфер и богатого купечества, и после глухого рычанья "черной сотни" Дума отвела нам лишь 1 200 кв. саж[еней] в передней части площади, оставив в своем владении и распоряжении остальные 1 500 кв. саж[еней] -- для постройки здесь народной школы больших размеров или, как в последнее время говорилось, народной аудитории.

Как ни были почтенны сами по себе проектированные здесь учреждения, но всякое чуждое Музею здание на этой площади было бы непоправимым вредом для него. Музей должен был расти в своих коллекциях, здание его неминуемо потребует в будущем расширений. Всякая постройка здесь со стороны города погубила бы наше дело, осудив его на существование без развития.

Ввиду этого, а также в силу благоприятных обстоятельств, суливших светлое будущее Музею, решено было между [тогдашним ректором] Некрасовым, [его помощником] Зверевым и мною не принимать этого дара Думы форменным образом. Дума просила выслать уполномоченного для принятия земли и для размежевания на площади Колымажного двора. Университет отмалчивался, дожидаясь окончания архитектурного конкурса на здание Музея, объявленного при Академии художеств. Лучшие проекты только подтвердили наше убеждение в невозможности ограничиться отведенным нам участком в 1 200 кв. саж[еней] и на сквер, и на здание. Дело дальнейшей разработки плана перешло в руки Романа Ивановича Клейна. Он и я в течение года вели работу нового проекта, не обращая никакого внимания на застращивания [городского] Головы кн. Вл[адимира] Мих[айловича] Голицына и на явно враждебное поведение проф[ессора] Герье, который и рассуждать с нами не хотел об отдаче всей площади под Музей. На поддержку Голицына явились на первых порах некоторые из его многочисленных родственников, громогласно твердившие в своих гостиных, что "пусть Университет лучше переделывает проект Музея, а Дума не даст ему больше земли ни одного аршина". Наши сторонники в тех же гостиных своевременно передавали нам об этих угрозах и сборах мешать нашим стремлениям. <...>.

5 июля, воскресенье. Дальнейший ход обстоятельств, именно обилие и громоздкость памятников скульптуры, поступавших к нам, показал, что Музею, в конце концов, потребовалась площадь в 1807 кв. саж. В этом смысле от имени Совета университета было составлено Некрасовым, Зверевым и мною ходатайство в Думу, причем по-прежнему испрашивалось место для сквера перед главным фасадом в 15 саж. глубины, считая от середины линии по Волхонке, и представление для нужд Музея и задней полосы площади Колымажного двора. В этом виде доложен вопрос о земле Государю 12 марта, когда Его Величество спросил о размере переднего сквера.

Проект этого ходатайства, сообщенный задолго до официальной подачи Голове в корректурных листах, возбудил большие толки в Думе. Лица, враждебные нашему делу, в согласии с кн. Голицыным твердили, что Университет получит полный отказ. Для смягчения этой оппозиции наши союзники посоветовали нам отказаться от задней части площади как места для предполагавшихся здесь хозяйственных построек Музея, но вместе с тем просить Думу обратить ее в бульвар или на счет ее расширить улицу, здесь очень узкую.

Дело обсуждалось между Великим Князем, Нечаевым-Мальцовым и мною -- и решено было созвать 22 мая с.г. особое совещание из членов Комитета, представителей Комиссии по нуждам и пользам общественным при Думе, городской управы и Правления Университета. Великий Князь поручил присутствовать при этом заседании генералу Степанову и Истомину. Заседание происходило в зале Совета Университета под председательством Нечаева-Мальцова. Единогласно постановлено было дополнить прежнее ходатайство высказанным отказом от задней полосы площади в пользу бульвара или расширения улицы. Не внося этого в бумагу (это отклонил кн. Голицын заранее) представители Правления Университета поручили ректору сообщить Голове, что в возмещение дара Думы город может получить [от университета] участок земли на Пресне, возле Обсерватории, или на Девичьем поле, или в Грузинах, возле 1-го студенческого общежития. При этом собрание просило содействия настоящему ходатайству в Думе членов Комиссии по нуж[дам] и пол[ьзам] общественным профессоров П.Г.Виноградова и М.В.Духовского.

Великий Князь, утомившись этой долго тянущейся историей, нам сказал, что он вынужден будет принять меры экспроприации этой площади для целей государственных, если Дума не уважит ходатайства.

Сначала дело поступило в вышеназванную думскую Комиссию. Герье и тут постарался, после доводов Виноградова и Духовского о невозможности отказа, по крайней мере урезать размеры сквера с 15 на 12 саж[еней] в поперечнике, взявши точку отправления при нарезке не середину линии Волхонки, но правый угол площади, делающий выступ к Волхонке значительным языком, и оставил весь задний конец площади в распоряжении города -- для постройки здесь городских училищ и народной аудитории.

В этом виде решение Комиссии поступило в Думу. Полагали, что так и пройдет это дело в Думе, в заседании 12 июня, последнем перед вакациями. Как ни тяжело было это предположение о постройке городских зданий перед задним, многооконным фасадом Музея, но поправить дела было уже нельзя. Утешались мы по крайней мере возможностью поставить наше здание на 1867 ¹/₂ кв. саж[еней].

Каково же было наше разочарование, когда Дума, в заседании своем 9 июня, высказалась большинством 57 голосов против 43 за совершенное отклонение ходатайства Университета о какой бы то ни было прирезке земли к тем 1200 кв. саж[еням], которые назначены были Музею раньше.

6 июля, понедельник. Это решение было неожиданно столько же для Университета, его администрации, Комитета Музея, сколько для общественного мнения Москвы и ее печати. Оно необычайно поразило Нечаева-Мальцова, уже давно жившего в Москве в ожидании окончательного постановления Думы. Он поскакал к Голове, к Великому Князю, к попечителю учебного округа, ректору Университета. С Великим Князем, принявшим это известие с большим огорчением, у него было продолжительное совещание. Великий Князь, услышавши о неожиданном решении Думы, послал за Клейном и, когда тот явился и начал доклад о ходе дела в заседании, пользуясь рассказами наших сторонников, дошел до сильнейшего раздражения от бестактности кн. Голицына. Обыкновенно сдержанный и холодный он, к изумлению Клейна, не вытерпел и в негодовании проговорил: "дуррак". Когда первая горечь прошла, он ввиду крайней нелепости и дерзости отказа 53 человек гласных, этому постановлению не придал окончательного значения. Имея впереди экстренное собрание (по другому поводу) Думы, назначенное на 3 июля, он дал городскому управлению время обдумать все неприличие этого отказа, налагающего печать бесчестия на всю Москву.

Неприятное впечатление произвело это неожиданное решение Думы и на московское общество, сознававшее, что здесь начинаются неприязненные отношения к Университету и что отказ этот сделан крайне некстати. Отказали этим возможность поставить большое учреждение имени Императора Александра III, отца нынешнего Государя, который вместе со всем Царствующим Домом и Двором должен прибыть в Москву в ближайшем августе для открытия памятника Александра Николаевича в Кремле. Отказ этот относился и к Великим Князьям Сергею Александровичу и Павлу Александровичу, заявившими публично желание соорудить обширный зал в этом Музее; он относился и к залам имен обеих Государынь-Императриц Александры феодоровны и Марии феодоровны, Великого Князя Сергея Александровича и Великой Княгини Елисаветы феодоровны. Выходил неожиданный для Москвы общий конфуз, из которого необходимо было выйти возможно скорее. Устыдившись, отсутствовавшие гласные и стали искать возможности изменения постановления своих неразумных товарищей. Нужно было поднять это дело вновь.

В этом затруднении явился на помощь и Думе и учебноуправлению губернатор А.ГБулыгин, свояк кн. Голицына. Заручившись в среде думской обещанием успеха, он предложил попечителю учебного округа Некрасову написать Голове письмо с изложением тех затруднений, в которые поставила Дума вопрос о Музее, безусловно требующем площади в 1867 кв. саж[еней], и с предложением, в крайнем случае, купить у Думы 667 кв. саж[еней] в дополнение к данным ранее 1200 кв. саж[еням], Некрасов написал и отправил это письмо.

Это предложение купли со стороны Университета и продажи со стороны города Москвы каких-то жалких 667 кв. саж[еней] привело, конечно, в стыд гласных Думы, всех, без различий оттенков. Дело выходило мелочное и мескинное, а потому огромным большинством голосов в заседании 3 июля Дума постановила отдать Московскому университету всю площадь Колымажного двора под Музей, без всяких ограничений.

Так окончилась эта история в 9 часов вечера, а в половине 10-го уже послана была радостная телеграмма ко мне в Тарусу Нечаевым-Мальцовым, Зверевым и Клейном, дожидавшимися этого решения в квартире первого из них в "Славянском базаре"" (Дневник. С. 72--78. Отрывок опубликован со значительными сокращениями в кн.: Цветаев создает музей... С. 108--110).

18

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2324, телеграмма.

19

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2323, телеграмма.

20

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2325, телеграмма.

¹ Имеются в виду император и императрица. Получив всю необходимую территорию и имея денежные средства для начала работ, Комитет начал готовиться к строительству и торжественной закладке здания в "высочайшем присутствии".

21

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2326, автограф.

¹ В письме речь идет о размещении на трибунах приглашенных на церемонию закладки. Строительная комиссия для сооружения и оборудования Музея была высочайше утверждена 25 июля 1898 г., но начала свои заседания лишь в сентябре: была достигнута договоренность между Нечаевым-Мальцовым, Некрасовым и Зверевым, что до той поры ее функции берет на себя Правление Университета (см. письмо Н.И.Романова Цветаеву от 7 июля 1898 г. // ф. 6, оп. I, ед. хр. 3435). К строительным работам приступили около 14 июля, когда начали рыть котлован и укладывать фундамент. Перед закладкой территорию покрыли дощатым настилом, на котором, по проекту Клейна, в центре был возведен царский павильон, а по сторонам его -- трибуны. Подробное описание церемонии, происходившей на Колымажном дворе, и подготовки к ней содержится в дневнике Цветаева. (См.: Иван Цветаев. Из дневниковых записей / Публ. М.Б.Аксененко // Государственный музей изобразительных искусств имени А.С.Пушкина. 1898--1998. К 100-летию со дня основания Музея. М., 1998. С. 57-74). Приведем здесь выдержку из репортажа "Московские торжества", помещенного в московской газете "Свет" 20 августа 1898 г.:

"17 августа с необычайной торжественностью состоялась в Высочайшем Их Императорских Величеств присутствии закладка Музея изящных искусств имени Императора Александра III, устраиваемого Императорским Московским университетом. На месте закладки был сооружен громадный роскошный шатер из полотна, увенчанный государственным гербом. При входе в павильон, со стороны Волхонки, были поставлены две высокие мачты, увенчанные орлами, на мачтах развевались громадные стяги, на верхней белой материи которых помещались вензели, на одном -- Императора Александра III, а на другом -- Государя Императора Николая Александровича; над вензелями -- государственные гербы; вторая половина стяга состояла из трехцветных национальных материй. При входе в павильон была устроена площадка, над которой спускалась богато отделанная маркиза, которую поддерживали штанги, обвитые вьющимися растениями. Вся палатка была устлана красным сукном и богато убрана пальмами и другими тропическими растениями, а также живыми цветами.

В противоположной от входа стороне среди живых цветов и тропических растений был поставлен бюст Императора Александра III; правее от него помещался фасад нового здания для музея, а налево по стене были развешаны замечательные снимки русского художника ф.П.Реймана, представляющие стенную живопись римских катакомб с I до V века по Р. Хр.

По обеим сторонам павильона на некотором отдалении от него были устроены две громадные трибуны для приглашенных лиц и публики. На особо приготовленном месте в павильоне были установлены особо чтимые чудотворные иконы Спаса Нерукотворенного и Иверской Богоматери и образ св. Татианы Мученицы".

22

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4712.

Начало письма не сохранилось, датировано по содержанию.

¹ Демосфенов Александр Николаевых (1856--1902), статский советник, по образованию инженер-механик; в прошлом директор Луганского, а затем Варшавско-Тереспольского железнодорожных училищ; с 1896 г. советник Правления Московского университета (должность, равная современному проректору по хозяйственной части), принимал деятельное участие в планировании и организации многочисленных университетских строек. Непременный член Комитета и член Строительной комиссии Музея изящных искусств по должности, в дальнейшем, с начала 1900 г., также второй техник Строительной комиссии.

Геппенер Максим Карлович (1848--1924), архитектор, член-техник Строительной комиссии Музея изящных искусств; член Московского архитектурного общества, в 1905--1906 гг. -- его председатель. Наиболее известные постройки Геппенера -- каланча на Стромынской пл. и Крестовские водонапорные башни (не сохранились); он -- автор проекта и строитель (на Миусах) того самого Промышленного училища, которое первоначально предполагалось на месте Музея, а также строитель (по проекту И.С.Киттенера) Инженерного училища путей сообщения (МИИТ).

Казнагеев Константин Алексеевиг (1859--1906), член-учредитель и непременный член Комитета и член Строительной комиссии Музея, сыгравший решающую роль в получении Университетом средств для начала проектирования и строительства здания Музея, подсказавший куда перенести Промышленное училище, чтобы освободить место на Колымажном дворе. Родственник и один из душеприказчиков В.А.Алексеевой; участник строительства Алексеевской поликлинической амбулатории университета (1894--1896), один из создателей Алексеевской глазной больницы для бедных и председатель ее совета. Энтузиаст технического образования. В 1881 г. окончил с отличием Московское Техническое училище, в 1888 г. получил звание "ученого инженер-механика" (за диссертацию "Механическая технология дерева", М., 1885), с 1881 по 1895 г. преподавал в техническом училище Московско-Брестской железной дороги (в 1893--1895 гг. его директор) и в 1880-е гг. одновременно служил в Политехническом музее. Редактор-издатель еженедельника "Ремесленная газета" (1885--1906) и журнала "Технический сборник и Вестник промышленности" (1890--1906); заказал различным авторам и издал на свои средства свыше 200 книг по технике; в 1892 г. открыл в Москве магазин технической книги. С 1900 г. издавал также "Вестник книгопродавцев", в 1901 г. основал Общество книгопродавцев и стал его председателем. Секретарь московского отделения Русского технического общества и основатель его комиссии по техническому образованию; активный член Общества по распространению практических знаний между образованными женщинами (с весны 1898 г. -- товарищ председателя, с мая 1904 г. -- председатель общества) и других обществ; в 1904 -- 1906 гг. -- гласный московской городской Думы. Погребен на кладбище Скорбященского монастыря (находилось в конце нынешней Новослободской ул., уничтожено); характерна надпись на венке, принесенном на его гроб рабочими его типографии: "Безвременно скончавшемуся хозяину, жившему только для других" (некролог Казначеева см.: Ремесленная газета. 1906. No 21--22. С. 153 -- 158).

Р.Ив-ч -- Клейн, архитектор-строитель Музея.

² Осенью встал вопрос о выборе облицовочного материала, необходимого уже на ближайший строительный сезон, с весны 1899 г. (зимой основные работы не велись). Предложение Нечаева-Мальцова заключалось в том, чтобы попытаться возобновить добычу ранее примененного на постройке храма Христа Спасителя доломита, месторождение которого находилось под Коломной.

³ Барабанами называются цилиндрические камни, из которых составляется ствол колонны, если она не является монолитной.

⁴ Кондратьев Дмитрий Федосеевич (1828--1902) -- член-учредитель Комитета, привлеченный к делам Музея в начале 1898 г. Л.С.Поляковым. Душеприказчик умершей в 1897 г. Елизаветы Ивановны Бенардаки, вдовы поручика Дм.Е.Бенардаки (?--1870), основателя Сормовских судостроительных заводов. 15 октября 1898 г. вместе со вторым душеприказчиком, Иваном Викторовичем Титовым из Воронежа, внес от ее имени на строительство Музея 25 125 рублей. На средства Е.И.Бенардаки в Музее сооружены два зала греческой архаики (см. ил. 74, залы III, IV). Из ее же наследия Кондратьев, Титов и Мария Константиновна Бенардаки пожертвовали Московскому университету 14 000 руб. на две стипендии (1897) и 50 000 на раковую больницу (декабрь 1898 г.).

Кондратьев был действительным статским советником, членом совета Московского международного торгового банка, совета Дельвиговского железнодорожного училища в Москве, пожизненным членом Православного Палестинского общества и др. В прошлом -- советник в Курской казенной палате, чиновник министерства финансов в Петербурге, занимал видное положение при московском генерал-губернаторе князе В.А.Долгорукове. В течение четверти века (1869--1894) избирался на должность директора и председателя правления Общества Шуйско-Ивановской железной дороги.

Колесников Иван Андреевиг, один из директоров Никольской мануфактуры "М.Ф.Морозова с сыновьями", член-учредитель Комитета по устройству Музея, с 1903 г. -- казначей Комитета, член Строительной комиссии. На средства И.А. и Кс.Ф. Колесниковых сооружен зал древнехристианского искусства и искусства Средних веков, носивший имя в честь наследника-цесаревича Алексея Николаевича (см. ил. 75). В буклетах Музея, изданных в 1912 г., три больших копии равеннских мозаик обозначены как "дар И.А.Колесникова и графа С.В.Орлова-Давыдова".

Шульц Иван Юлъевиг (1842--?), биржевой маклер, член-учредитель Комитета по устройству Музея и казначей Комитета в 1898--1899 гг., член Строительной комиссии.

Щербатов Николай Сергеевых (1853--1929), князь, помещик Московской и др. губерний. В молодости -- морской офицер. С 1884 г. до конца жизни служил в Историческом музее: товарищем председателя Строительной комиссии (1884--1886), чиновником для особых поручений при августейшем председателе, с 1909 г. -- товарищем председателя, т.е. Фактическим директором; в 1918--1921 гг. -- директор. Являлся также банковским служащим, сослуживцем А.Д.Мейна. В 1890-е гг. производил археологические разведки в Кремле. Младший брат П.С.уваровой, активно помогал сестре в ее руководстве ИМАО. Член-учредитель Комитета по устройству Музея изящных искусств. Упомянутая Цветаевым "Записка" Н.С.Щербатова не сохранилась. На его письме от 20 февраля 1897 г. с замечаниями на проект Положения о Комитете имеется запись Цветаева: "Многие из авторитетных указаний кн. Н.С.Щербатова приняты мною во 2-й редакции Проекта" (ф. 6, оп. I, ед. хр. 5584).

⁵ Уваров Алексей Сергеевых (1825--1884), граф, помещик, коллекционер, крупный ученый-археолог. Сын Сергея Семеновича Уварова, президента Академии наук (1818--1855) и министра народного просвещения (1833--1849). Один из основателей ИРАО, основатель (1864) и председатель МАО. Организатор шести Археологических съездов. Один из первых жертвователей университетского Кабинета изящных искусств и древностей (в 1854 г. подарил древнегреческую расписную вазу); у него же Университет приобрел еще 25 ваз. А.С.Уваров был инициатором создания Исторического музея и товарищем председателя Управления музея, возглавлял Ученую комиссию по разработке его программы, и, наконец, Строительную комиссию, образованную поздно, в 1881 г., когда музей, начинавшийся как общественное предприятие, был принят в казну и назван "Императорским". В здании, строившемся с 1875 г., тогда уже шла внутренняя отделка; накопившиеся к этому времени долги музей погашал 28 лет.

23

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2327, телеграмма.

24

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4713.

¹ Предыдущее заседание состоялось 2 октября 1898 г.

² Два ходатайства такого рода будут посланы в правительство в мае следующего, 1899 г. (упоминаются в письмах 64 и 69).

³ Керамические плитки для покрытия полов. Изготавливались в г. Метлахе (Германия), поставлялись фирмой Кос и Дюрр -- московским представителем заводов Виллеруа и Бох.

25

ф. 6, оп. I, ед. хр. 4714.

26

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2329, телеграмма.

27

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4715.

¹ Матвеев Николай Сергеевич (1855--1939), московский живописец. Секретарь и член-основатель Общества художников исторической живописи; известен также в качестве фотографа; был в числе лиц, фотографировавших торжественную закладку Музея. Его картина 1896 г. на сюжет из времен наполеоновских войн "Король прусский фридрих-Вильгельм III с вышки Пашкова дома благодарит Москву за спасение его государства" находилась в императорском дворце Царского Села (ныне -- в собрании Третьяковской галереи).

² Сюжет связан с участием России в подавлении революции 1848--1849 гг. в Венгрии, находившейся под австрийским управлением.

28

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4716.

¹ Челноков Михаил Васильевич (1868--1935), совладелец "Товарищества для производства и продажи строительных материалов "В.К.Шапошников, М.В.Челноков и Ко"" (ф. 6, оп. I, ед. хр. 16). В дальнейшем -- один из лидеров партии кадетов, депутат II--IV Государственных дум от Москвы, с ноября 1914 по март 1917 г. -- городской голова.

Якунчиков Василий Иванович (1827--1907), коммерции советник, член Московского отделения Совета торговли и мануфактур Министерства финансов; один из виднейших московских промышленников-мануфактуристов. Владелец Троицкого и Одинцовского кирпичных заводов (ф. 3, оп. I, ед. хр. 15), Воскресенской бумагопрядильной мануфактуры возле принадлежавшего князю А.А.Щербатову имения Нара (фоминское). Был также лесопромышленником. Скрипач-любитель, один из основателей Московского отделения Российского музыкального общества, финансировал перестройку здания московской Консерватории. В.И.Якунчиков -- тесть художника В.Д.Поленова, отец художницы М.В.Якунчиковой-Вебер и свекор художницы М.Ф.Якунчи-ковой. По второму браку свояк П.М.Третьякова и городского головы 1893 -- 1897 гг., члена-учредителя Комитета по устройству Музея К.В.Рукавишникова.

² Никита Васильевич Якунчиков.

³ Талицкий Иван Васильевич, член Строительной комиссии, представитель от ведомства Государственного контроля.

⁴ Катуар Лев Иванович, коммерции советник, один из владельцев Торгового дома "Вдова А.Катуар с сыновьями", член Московского отделения Совета торговли и мануфактур Министерства финансов. В августе 1903 г. поставил на строительство Музея 21 воз щебня (ф. 3, оп. I, ед. хр. 299, л. 200).

Байдаков Леонид Андреевых (1868--?), купец 1-й гильдии ("Л.А.Байдаков. Поставка красного кирпича". Москва), владелец кирпичного завода под Москвой. В 1890-е гг. поставлял кирпич на строительство ряда университетских построек. В 1897 и 1898 гг. являлся товарищем председателя Московского купеческого собрания (т.е. купеческого клуба). Поставил кирпич для Музея: в 1898 г. перед закладкой Музея и в сентябре 1899 г. (Там же, л. 62). В дальнейшем, в 1902--1909 гг., разорился.

⁵ Пантелеев Александр (?) Алексеевиг (?), предприниматель из крестьян, соорудил трибуны для церемонии закладки Музея (Комитет МИИ: Отчет 1899. С. 25; см. также: ф. 2, оп. I, ед. хр. 21, лл. 104, 115.) В строительстве здания участвовал только на раннем этапе, до официальной его закладки: забутовка 13,85 куб. саженей фундамента и кладка части кирпичной стены по переднему фасаду -- свыше 113 тысяч кирпичей собственной поставки (ф. 3, оп. I, ед. хр. 297, л. 26).

⁶ Александров Василий Александровых (?--1904), основатель "Строительной конторы В.А.Александрова", Москва. В дальнейшем -- "Московское промышленно-строительное товарищество В.А.Александрова". Выходец из крестьян и крестьянин по документам, владел в Москве несколькими домами на ул. М.Землянка (Земляной вал), паркетной фабрикой в Курском проезде, столярной -- у Тессинского моста, складами у Рогожской заставы, кирпичным заводом у ст. Бутово, цементным -- возле Подольска, а также каменоломнями возле Тарусы и при дер. Девятовской Подольского уезда (ф. 3, оп. I, ед. хр. 12). Кирпичная кладка фундаментов и стен Музея осуществлена в основном рабочими его артели. В числе научных сотрудников ГМИИ есть его потомки. Подробнее о нем Цветаев пишет в письме 56.

⁷ Лист Георгий Адольфович (?--1909), инженер, германский подданный, владелец предприятия "Георг Лист. Завод для механической обработки камня" в Москве. (Не путать с известным московским и донецким промышленником Густавом Ивановичем Листом.) По контракту с Нечаевым-Мальцовым подрядился на выполнение половины работ по облицовке камнем фасадов Музея (подряд на вторую половину был заключен с Н.А.Захаровым). В дальнейшем Лист принял на себя подряд Захарова (договор -- 11 октября 1900 г.), а также подряд Н.Н.Быховского по добыче уральского мрамора для Музея (26 сентября 1900 г.).

⁸ Речь идет о совладельце "Товарищества Эмиль Липгарт и Ко. Заводы для производства цемента, извести и алебастра" (Москва).

29

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4717.

¹ Характерно, что Цветаев как член Строительной комиссии считал необходимым вникать даже в чисто специальные, незнакомые ему ранее предметы: "Я учился распознавать камень, кирпич, цемент, бут, песок, известь. Теперь этот период сдачи подрядов окончен" (письмо к В.И.Модестову от 15 ноября 1898 г. НИОР РГБ, ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 334об. Публикуется впервые).

² Имеется в виду "Подрядчик земляных работ Щукин Терентий с сыновьями". Москва.

³ О Румянцевском музее и отношении к нему Цветаева см. вступит, статью.

⁴ Акционерное общество "Гергард и Гей". Транспортирование кладей и товарные склады. Имело правление в Петербурге, конторы -- в Лейпциге, Берлине, Москве, Петербурге, Ревеле, Риге, Либаве, Одессе, представительства на ярмарках в Ирбите и Н.Новгороде.

⁵ Было сделано два окна.

30

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4718.

¹ Приводим для сравнения запись о том же из дневника Цветаева: "Перед лекцией, имея часть свободного времени, я со стариком Гордеем занялся распаковкою двух ящиков, пришедших из Каира. Оба ящики небольшие и потому я надеялся не только вскрыть их, но и осмотреть предметы, в них заключающиеся, до прихода студентов. Каково же было мое удивление, когда я встретил внутренность одного ящика выложенную жестью и наглухо запаянную свинцом! Он наполнен был свитками, накатанными на скалки, в свитках оказались образцы древнеегипетской живописи, даримые нам добрейшим и щедрым меценатом нашим Юрием Степановичем. В прошлом году я, перед отъездом его в Египет, попросил его привезти рисуночек-другой из древней египетской живописи в умелой копии, для показа студентам. Вместо парочки он заказал через Бругш-бея снять целую массу образцов, большею частью из V-XVIII династий фараонов. Полосами этих мастерски исполненных рисунков я устлал весь пол большой комнаты. Таких отличных копий и в таком значительном количестве я не видал ни в одном университетском музее изящных искусств ни в Англии, ни во франции, ни в Германии, не говоря об Италии, за исключением Турина. Для нас, для наших студентов эти копии драгоценны, потому что в России с характером египетской живописи познакомиться совсем негде. Египетское собрание в Эрмитаже очень незначительно" (Дневник. С. 153. Публикуется впервые).

² Зал заседаний Совета Университета, над которым в двух небольших комнатах помещался Кабинет изящных искусств и древностей.

³ Цветаев отправился в командировку, готовясь составлять условия архитектурного конкурса на проект здания Музея. "Здесь высказались за конкурс планов. Но для этого Университет должен написать свои условия относительно вместимости здания и его внутреннего распределения, относительно скульптурного и архитектурного (в моделях) материала, который должен войти в этот Музей, относительно освещения, отопления и пр.

Прежде чем писать эти условия конкурса, необходимо осмотреть главные однородные музеи Германии, франции и Англии, сделать там, на месте, нужные записи, составить полный инвентарь скульптуры и моделей по зодчеству древнего мира. В отношении строительном, в вопросе освещения, я надеюсь получить наибольшее поучение в Дрездене, Albertinum которого, созданный в последние годы, может служить достаточным идеалом относительно подбора скульптур и в вопросе размещения их. <... > В Париже мне нужна Ecole de Beaux Arts [Школа изящных искусств -- фр.] своими гипсами и Лувр памятниками скульптуры Египта. <...> В Лондоне постараюсь составить инвентарь скульптур Ассирии, слепки с которых должны поступить в Музей. Их там, как египетские в Лувре, закажу ко времени открытия здания, что предполагается на 1898 год, если будем живы. Недавно устроены музеи слепков в Оксфорде и Кембридже: надобно будет побывать и там и поучиться всему, что оригинального представят эти знаменитые центры классического просвещения. Нечего говорить о Южно-Кенсингтонском музее, отделение античных слепков которого приводило меня в истинный восторг в 1889 году" (НИОР РГБ, ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 303--304об. Письмо В.И.Модестову от 26.V.1895. Публикуется впервые). Отчет Цветаева историко-филологическому факультету об этой командировке см. в Приложении I.

⁴ Применение ордеров в архитектуре Музея имело учебное назначение. По первоначальному замыслу главная ось -- вестибюль -- парадная лестница -- Центральный зал -- оформлялась ордерами в их историческом порядке: дорический, более древний стиль -- для вестибюля, ионический -- на колоннаде по сторонам лестницы, коринфский -- в Центральном зале. Поскольку египетский зал, расположенный на 1-м этаже Музея слева от вестибюля, сообщался с ним одним из входов, то Цветаев счел более логичным стилистически объединить эти два помещения и ограничился двумя дорическими гранитными колоннами в центральном портике перед входом в Музей.

⁵ Греч. pylon -- ворота -- массивные трапециевидные башни, оформлявшие вход в египетские храмы.

⁶ В Египетском зале поставлены папирусообразные колонны (с капителями в виде бутона цветка папируса), в вестибюле -- напоминающие стилизованный цветок лотоса. И те, и другие имели свои исторические прототипы и мыслились в первую очередь как наглядное пособие по древнеегипетской архитектуре. Конструктивной роли эти колонны в Музее не выполняют.

⁷ Протопопов Степан Алексеевых (1846--1916), председатель правления Северного страхового общества, председатель совета Московского купеческого общества взаимного кредита, основатель акционерного общества химических заводов в Сосновицах. С 1877 г. -- гласный московской Городской думы; до середины 1890-х гг. -- старшина московского купеческого сословия. Крупный благотворитель: главный жертвователь приюта цесаревны Марии, почетный попечитель и жертвователь Мещанских училищ Купеческого общества, предоставил землю и деньги для строительства Коммерческого института и т.д. (см.: 1000 лет русского предпринимательства. М., 1995. С. 409 ел.). Член-учредитель Комитета; пожертвовал средства на сооружение в Музее Ассирийского зала в честь великой княгини Елизаветы Федоровны.

⁸ Хорсабад -- городище в Ираке, где располагался древний Дур-Шаррукин, основанный в 713 -- 707 гг. до н.э. Саргоном II как столица Ассирийского государства.

⁹ Нимруд -- городище близ одноименного города в Ираке, где в 1845 г. раскопками обнаружен город Кальху -- столица Ассирийского государства при царе Ашшурназирпале II (884--858 до н.э.). Куюнджик -- современное название холма на окраине г. Мосула в Ираке. В этом месте располагалась древняя Ниневия, столица Ассирийского государства при царе Синаххерибе (705--681 до н.э.).

¹⁰ Абамелек-Лазарев Семен Семеновых (1857--1916), князь, член Горного совета, помещик центральных губерний. Намерение Цветаева заинтересовать его восточным залом связано, по-видимому, с тем, что на средства Лазаревых в 1815 г. было основано Армянское Лазаревское училище, позже преобразованное в московский Лазаревский институт восточных языков. Из фамилии Лазаревых назначались попечители этого института. Пожертвование не состоялось.

31

Ф. 6, оп. 1,ед. хр. 4719.

¹ Муромцев Леонид Матвеевых (1826--1899), член-учредитель Комитета по устройству Музея изящных искусств, рязанский губернский предводитель дворянства с 1868 г., в 1890-е гг. -- старейший по возрасту из губернских предводителей в России; помещик, живший по соседству с отцовским имением Ю.С.Нечаева-Мальцова; как и тот -- гофмейстер и воспитанник Московского университета (но не юрист, а естественник). Автор воспоминаний о кончине А.С.Хомякова.

² Председателем фонда Николая II для вспомоществования писателям и ученым состоял вице-президент Академии наук, историк литературы Леонид Николаевич Майков (1839--1900), брат поэта Аполлона Майкова. Сохранилось 17 писем Л.Н.Майкова к Цветаеву за 1881--1896 гг. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 1924--1940).

³ Туманный намек Цветаева относится к предложению Истомина. В дневниковой записи от 28 ноября 1898 г. он излагает суть его: "Лучшим моментом для опубликования высочайшего указа правительствующему Сенату об учреждении "Чертога русской славы" в Музее изящных искусств имени Императора Александра 111 при Московском университете Истомин считает 26 мая 1899 года, день 100--летней годовщины рождения Пушкина, который предположено праздновать со всею торжественностью и в Петербурге, при Академии художеств, и в Москве, в Обществе любителей российской словесности. Опубликование Высочайшего повеления в этот день о вековечном прославлении отечественных художников, поэтов, литераторов и ученых пронесется величавым эхом по всей России и этот новый акт великодушия молодого царя будет принят всеми мыслящими людьми с неподдельным восторгом. Великий Князь безусловно одобрил эту мысль и обещал доложить весь проект Государю в ближайшем январе". И далее: "Дело требует тайны и потому решено не говорить о возможности приурочения такого указа к пушкинскому юбилею никому, не исключая и Ю.С.Нечаева-Мальцова, который как человек экспансивный и светский непременно разнесет эту новость по Петербургу" (Дневник. С. 169--170. Публикуется впервые).

⁴ Для Центрального зала Музея была избрана другая архитектурная форма. Кассетонами (кассетами, или кессонами) называются квадратные углубления на потолках, сводах, куполах.

S. Maria Maggiore -- Санта Мария Маджоре (букв. Св. Мария Большая -- итал) -- римская церковь V в. с фасадами XVII и XVIII вв., мраморным полом XII в. и мозаиками V и XIII в.; золоченый кассетированный потолок над широким центральным нефом относится к XVI в. (приписывается Джулиано да Сангалло).

S. Paolo fuori le mura -- Сан Паоло фуори ле мура (букв. Св. Павел вне городских стен -- итал.) -- крупнейшая (132 м длиной) церковь Рима после собора Св. Петра. Построена в IV в. на месте погребения апостола Павла. Сохраняет мозаики V и XIII вв., алтарную сень и дворик XIII в., но в основном практически заново построена после пожара 1823 г. Кассетированный потолок главного нефа относится ко времени Пия IX (1792--1878; римский папа с 1846). Над аркадами, разделяющими церковь на пять нефов, проходит фриз из овальных медальонов с изображениями римских пап от апостола Петра по XIX в. включительно.

⁵ То есть 12 ноября.

⁶ В ОР ГМИИ (ф. 2, оп. II, ед. хр. 10--20) сохранились в 1--2 экземплярах лишь 7 больших фотографий, отпечатанных с чужих негативов Фишером, и 5 маленьких, сделанных Н.С.Матвеевым. На больших показаны общая картина церемонии, а также закладной участок стены с помещенной в нем памятной грамотой (на грамоте различима подпись царя); на маленьких запечатлен в основном Николай II. Список лиц, фотографировавших на торжестве закладки, см.: ф. 2, оп. I, ед. хр. 21, л. 65--66; там же, л. 73 -- письмо Матвеева Нечаеву-Мальцову по этому же поводу.

32

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2328, телеграмма.

33

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4720.

¹ Имеется в виду двухчастный фриз внутри наружной колоннады Музея, справа и слева от центрального входа: над окнами, позади колонн. В конечном итоге он был выполнен из тирольского мрамора дрезденским скульптором Леопольдом Армбрустером (1862--1938) и воспроизводит эпизоды 160-метрового скульптурного фриза, проходившего (также позади колонн) по верху всех четырех стен Парфенона и созданного под руководством Фидия. Некоторые плиты афинского фриза утрачены, другие сохранились в более или менее поврежденном виде. Почти все они в 1812г. были вывезены лордом Элджином в Англию и в 1817 г. приобретены у него Британским музеем. Фриз Парфенона изображал так называемое Панафинейское (т.е. всеафинское) шествие во время Великих Панафиней -- происходившего раз в четыре года празднества жителей Аттики в честь их богини-покровительницы Афины.

В дневнике Цветаева есть следующая запись от 11 ноября 1898 г. (т.е. за 13 дней до комментируемого письма): "Нынешний приезд его [Нечаева-Мальцова] принес разъяснение вопроса, остававшегося для меня загадочным. Клейн украсил в проекте колоннаду главного фасада фризом из плит Парфенона. Когда его спрашивали, каким же образом исполнить эту скульптурную ленту в действительности, он говорил, что купим в Британском музее гипсовые слепки и, фиксировавши их состав флуитацией [поливом -- лат., т.е. слоем защитной тонировки], поставим их на место. Нечаев-Мальцов ныне сам заговорил о том, кому бы он мог поручить вырубить этот фриз из камня. Я заметил на это, что у нас предположено ограничиться лишь гипсовыми слепками. -- "Ну, нет, -- ответил Ю.Ст-ч, -- гипс потрескается от мороза и полетит на пол галереи, где и растопчет его публика: вот вам и конец фриза. Нет, надо сделать его из камня, поручивши руководство этим делом хорошему скульптору. Кого бы пригласить для этого? Опекушин даровит, но мало образован, не захочет, пожалуй, понять греческий образец". Я указал на молодого профессора скульптуры при Академии художеств Беклемишева" (Дневник. С. 159. Отрывок опубликован со значительными сокращениями в кн.: Цветаев создает Музей... С. 120--121).

Беклемишев Владимир Александрович (1861--1920) известен главным образом как портретист и жанрист. В 1897 г. входил в Комиссию по рассмотрению проектов здания Музея изящных искусств, поданных на архитектурный конкурс в ИАХ. Знакомство с ним Цветаева относится к 1888 г., когда ученый приезжал в Рим во время заграничной командировки. В то время Беклемишев, недавний выпускник Академии, работал там в качестве ее пенсионера.

² Зернов Дмитрий Николаевич (1843--1917), профессор нормальной анатомии Московского университета, в 1898--1899 гг. -- ректор Московского университета и, по должности, член Комитета по устройству Музея.

³ Антокольский Марк Матвеевич (1843--1902), скульптор, автор произведений на исторические сюжеты, а также на философско-этические темы. Сам переводил свои скульптуры в мрамор. Цветаев познакомился с ним во время первой поездки в Италию в 1875--1876 гг., когда, живя в Неаполе, приезжал в Сорренто, где Антокольский работал над скульптурой "Смерть Сократа". Одну из его работ Цветаев надеялся поместить в Зале славы. 28 ноября 1898 г. Цветаев писал в дневнике: "Историю и летопись мечтаем олицетворить статуей Нестора-летописца работы Антокольского. Эту статую как символ высшего судилища в мире А.Д.Мейн советует поставить не на одном ниво [уровне -- фр.] с остальными статуями этого зала, но поднять ее постаментом гораздо выше и поставить в стороне от других. Иначе посетители не поймут аллегории и станут рассматривать и эту статую наравне с остальными, как лишь памятник Нестору-Летописцу" (Дневник. С. 170--171. Публикуется впервые).

⁴ Кирхгоф Теодор Иоганн Фридрих (1837--?), дрезденский скульптор, уроженец Москвы; автор портретных бюстов, надгробий, памятника Бисмарку в Пирне близ Дрездена (1899).

⁵ Рицшель Эрнст Теодор фридрих (1804--1861), скульптор, с 1832 г. профессор дрезденской Академии художеств, почетный член берлинской и венской Академий; произведения -- в музеях Лейпцига, Антверпена, Стокгольма.

⁶ Трей Теорг (1843--1922), внештатный сотрудник Петербургского Эрмитажа (1866--1873), ассистент дирекции по антиковедению Берлинских королевских музеев (1874--1882). В 1877--1881 гг. один из руководителей раскопок в Олимпии. Директор скульптурного собрания Дрезденских королевских музеев в 1882--1915. Профессор истории искусства в дрезденском Политехникуме и дрезденской Академии художеств. Публикатор скульптур Олимпии и основатель музея Альбертинум. Из-за российского происхождения Цветаев именовал Трея Егором Егоровичем. Их переписка продолжалась с 1881 по 1913 г. Сохранившаяся ее часть опубликована в двуязычном издании:... In Moskau ein kleines Albertinum erbauen. Iwan Zwetajew und Georg Treu im Briefwechsel. (1881--1913) /... Устроить в Москве маленький Альбертинум. Переписка Ивана Цветаева и Георга Трея . Köln, 2006.

Ниже Цветаев упоминает письмо Трея от 1 декабря (н. стиль) 1898 г. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 3957).

Альбертинум -- музей скульптуры в Дрездене, основанный в 1884 г. в перестроенном здании бывшего арсенала. Третий этаж занимали слепки (около 30 залов и кабинетов), половину центрального этажа -- подлинные, преимущественно античные, скульптуры. Экспозиция слепков Альбертинума открыта в 1891 г., подлинников -- в 1894 г. Цокольный этаж здания и половину второго этажа в 1890-е гг. занимал государственный архив. Приводимые ниже суммы музейного бюджета соответствуют примерно 675 тыс., 22,5 тыс. и 4,5 тыс. тогдашних рублей. (Для сравнения: профессорское жалованье Цветаева составляло 3 тыс. рублей в год.)

⁷ Брюлевская терраса -- бульвар вдоль южного берега Эльбы в Дрездене, устроенный на старом городском валу саксонским министром графом Брюлем в 1738 г. Альбертинум находится, собственно, не на террасе, а непосредственно к югу от ее восточного конца.

⁸ Плохая сохранность рельефов Парфенона требовала научной и художественной реконструкции утраченных частей. Руководить этой работой позднее действительно согласился Г.Трей. Вашего -- потому что Нечаев-Мальцов финансировал воспроизведение.

⁹ Сергиевская -- ныне ул. Чайковского в Петербурге. Цветаев указывает адрес доходного дома, в котором квартировал Помяловский; особняк Нечаева-Мальцова находился на Сергиевской, 30.

Помяловский Иван Васильевич (1845--1906), филолог-антиковед, специалист по эпиграфике и христианским древностям. Профессор римской словесности Петербургского университета, почетный член Московского университета с декабря 1897 г. Один из учителей Цветаева, с которым у него завязались дружеские отношения и длительная переписка -- сохранилось 466 писем Помяловского к Цветаеву с 1872 по 1904 г. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 2703-- 3168). Цитируемое письмо написано 20 ноября 1898 г. (Там же, ед. хр. 3110). В начале 1898 г. Цветаев опубликовал в журнале "филологическое обозрение" статью "Учено-педагогическая деятельность профессора Ивана Васильевича Помяловского. По поводу тридцатилетия его академической службы".

34

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4721.

35

Ф. 6 , оп. I, ед. хр. 4722.

¹ На первоначальном, конкурсном проекте Клейна центральная лестница была задумана прямой. Этот замысел пришелся по вкусу Нечаеву-Мальцову, Цветаев же настаивал на более экономном использовании внутреннего пространства здания. "Давно беспокоит меня лестница, -- писал он в дневнике 14 декабря, -- проектированная Клейном по прямой линии в 3 марша, с двумя галереями наверху. Он заимствовал ее частию из [Нового] Эрмитажа, частию у своего конкурента Гримма [Г.Д.Гримм, победитель конкурса проектов Музея]. Сделанная из гранита, обставленная колоннадой во 2 этаже, она станет производить из вестибюля внушительное впечатление. Но только снизу, з. не сверху, откуда этот как бы горный склон с большим пустым пространством вперед будет действовать на людей пожилых и слабонервных подавляющим образом, заставляя их невольно держаться стен с их тогда неизбежными поручнями. Это опасение я слышу и по городу, а архитекторы прямо называют эту форму лестницы большою ошибкой, хотя эта лестница в проекте Гримма и особенно одобрена Академией художеств за ее монументальность и красоту" (Дневник. С. 181. Публикуется впервые).

Письмо написано после встречи у В.Д.Поленова 28 декабря, куда был приглашен и В.М.Васнецов. Обсуждались проект Клейна и вариант Ф.О.Шехтеля, сделанный им по просьбе Цветаева, высказанной 13 декабря. "Все с величайшим участием начали следить за тем, что автор варьянта сделал из длинной и широкой лестницы Клейна. Место ее заняли у Шехтеля два зала, нижний и верхний, тянущиеся во всю длину крытых дворов; клетка же новой лестницы продвинута назад и получила большую ширину ввиду необходимости иметь в верхней ее половине два параллельные поворотные марша" (Дневник. С. 195. Впервые опубликовано: Кириченко Е.И. Материалы об участии Ф.О.Шехтеля в проектировании Музея изящных искусств в Москве // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. М., 1997. С. 565). В письме Цветаев излагает дальнейшее содержание разговора, в основном совпадающее с текстом дневника. Шехтель Федор (Франц) Осипович (1859--1926), академик архитектуры, являлся членом-учредителем Комитета по устройству Музея. В начальные годы создания Музея активно помогал Цветаеву консультациями (см. об этом: Кириенко К И. Указ ст. С. 559--570). В 1904 г. оплатил слепки с фриза большого алтаря в Пергаме.

² Поленов Василий Дмитриевич (1844--1927), живописец, академик. Член-учредитель Комитета по устройству Музея. В 1890--1900-е гг. работал над циклом картин из жизни Иисуса Христа. Цветаев, по его словам в письме к Нечаеву-Мальцову от 10 августа 1902 г., был знаком с Поленовым по Петербургскому университету, где они учились в одно время. С 1890-х гг. они стали общаться семьями, так как обычное место отдыха Цветаева под Тарусой находилось недалеко от имения Поленова. Поленов был одним из немногих русских художников, посещавших Грецию, Египет и Палестину и хорошо знавших древнее искусство и архитектуру этих стран. 4 мая 1898 г. на 2-м заседании Комитета по устройству Музея он был избран, наряду с П.В.Жуковским и Ф.О.Шехтелем, в консультанты по художественной части здания. В дальнейшем Поленов подарил Музею несколько подлинных экспонатов и собственных живописных работ.

Васнецов Виктор Михайлович (1848--1926), живописец, академик. Действительный член Комитета по устройству Музея с 1899 г. В комментируемое время Васнецов, считавшийся крупнейшим русским религиозным живописцем и только что закончивший одну из центральных картин своего былинно-сказочного цикла -- "Три богатыря", работал по заказу Нечаева-Мальцова над украшением Георгиевского собора в Гусе.

³ Жуковский Павел Васильевич (1845--1912), шталмейстер, художник, архитектор, сын поэта В.А.Жуковского, внук немецкого художника Герхарда Вильгельма Рейтерна. Специального художественного образования не получил. Большую часть жизни провел за границей. В 1884--1890 гг. жил и работал в Веймаре, был близок к Ф.Ленбаху, А.Бёклину, а также Р.Вагнеру и Ф.Листу, чьи портреты выполнил. Состоял в многолетней переписке с писателем ГДжеймсом. Некоторые его живописные работы хранятся в Государственном Русском музее, в Рихард-Вагнер Центре (Байрейт), в Консерватории г. Торонто (Канада). Член Московского общества любителей художеств (1869--1896), Общества поощрения художников (1870), Общества художников исторической живописи (1896). С 1896 г. -- председатель совета Строгановского училища и совета художественно-промышленного музея при нем. Член-учредитель Комитета по устройству Музея изящных искусств. Цветаева познакомил с Жуковским осенью 1897 г. директор Румянцевского музея М.А.Веневитинов; по предложению Нечаева-Мальцова он был приглашен на предварительное заседание Комитета 23 ноября 1897 г. На 2-м заседании Комитета, 4 мая 1898 г., был избран одним из трех консультантов по художественной части здания наряду с В.М.Васнецовым и В.Д.Поленовым; но в то время, как замыслы Поленова и Васнецова по живописному оформлению Музея остались не воплощенными, ряд живописных панно выполнен по рекомендации Жуковского и одно им самим (не сохранилось). 19 его писем к Цветаеву за 1897--1909 гг. и несколько писем к Нечаеву-Мальцову и Клейну находятся в ОР ГМИИ (ф. 6, оп. I, ед. хр. 1110--1136), частично опубликованы А.А.Демской и Л.М.Смирновой.

Хомяков Дмитрий Алексеевых (1841--1919), действительный статский советник, сын философа-славянофила А.С.Хомякова, близкий друг П.В.Жуковского; общественный деятель, коллекционер, жертвователь Румянцевского музея (в 1901 г. им подарен ряд западноевропейских картин XV--XVII вв.), член совета Строгановского училища (до осени 1896 г. -- председатель совета). Член-учредитель Комитета по устройству Музея изящных искусств. В 1911 г. пожертвовал в Музей два мраморных бюста работы Дж.Б.фоджини, приписывавшиеся в то время Бернини, -- герцогини делла Ровере и кардинала Леопольдо Медичи. Сохранилось 21 письмо Д.А.Хомякова Цветаеву за 1897--1912 гг. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 4426--4446).

Сумбул Леонид Николаевич (?--1900), гласный Московской городской думы, в 1876--1882 гг. -- товарищ городского головы (при городском голове С.М.Третьякове). Воспитанник юридического ф-та Университета. Член-учредитель Комитета по устройству Музея. Цветаев называет его "вдохновителем дела Музея с 1891 года" (Комитет МИИ, 1900. С. 17).

⁴ Продолжая излагать в дневнике разговор с Васнецовым и Поленовым, 29 декабря 1898 г. Цветаев писал: "форма Палаты круглая в основе, с четырьмя нишами и с многоугольными выступами при входе и с противоположного входу конца, куполом и венком колонн под его барабаном, с ее простором, сразу открывающимся перед зрителем, и ее несравненно большей поместительностью, чем в крестообразном проекте этой палаты у Клейна, со множеством острых углов и каких-то закоулочков, эта византийская форма, обещающая также особые окна и хоры, всем очень понравилась. Васнецов так и впился в нее. "Да это сам Господь подводит нас к решению задачи, которую я прежде не мог взять в толк; как тут к Музею приклеить Палату Славы я совсем не знал, а теперь все выходит отлично: Палата является не простою залой Музея, это -- особое отделение, замечательное само по себе; эту Палату станут ходить смотреть ради ее самой; зачем нам пышные Пантеоны, вот этой Палаты хватит для нас надолго-надолго. Но вот чего я еще душевно хотел бы от этой части здания: нельзя ли бы эту византийскую постройку отметить хотя бы слабым дуновением русского зодчества? нельзя ли бы подумать об этом соединении? тогда бы русские знаменитые люди поместились в совершенно подобающей обстановке. Как и в какой мере слить формы Византии и России в данном случае, я пока еще не знаю; но подбейте архитектора подумать об этом и посоветоваться с другими. Ах, тогда Палата славы русских людей всем бы сделалась понятной и любезной". Так приблизительно говорил он в каком-то радостном и елейном настроении" (Дневник. С. 195--196. Опубликовано с сокращением: Кириченко Е.И. Указ. ст. С. 565).

1899

36

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4723.

¹ 27 декабря 1898 г. в Петербурге состоялось освящение Мариинских бараков Красного Креста (хирургического и терапевтического) на земле Елисаветин-ской общины 1-го дамского комитета (под председательством великой княгини Елизаветы Федоровны) -- Полюстровская набережная, дача Кушелева-Безбородко; директор бараков -- С.С.Боткин (см.: Московские ведомости. 1898. 28 декабря. С. 3).

² Очевидно, освящение церкви Св. Софии в принадлежащем Нечаеву-Мальцову селе Софрино Смоленской губ.

³ 12 ноября 1898 г. Клейн отправился в Грецию, Египет и Италию для изучения исторических архитектурных стилей и наиболее известных памятников. Цветаев получил от него письмо из Афин от 24 ноября 1898 г. и телеграмму из Неаполя от 2 января 1899 г. (ст. стиль; ф. 6, оп. I, ед. хр. 1483 и 1485). Сохранились выполненные в этой поездке натурные акварели Клейна с изображением храма Исиды на о. Филе, Парфенона и памятника Лисикрата в Афинах, а также равеннских церквей Сант Аполлинаре ин Классе и Сан Витале (ГМИИ, инв.NoNo 18705, 18726, 18725, 18735, 18711). В Москву Клейн вернулся не 12, а 17 января -- см. письмо 39. Отчитываясь перед Комитетом о своей поездке, он доложил о возможности приобрести через Эмиля Бругша ряд подлинников, оплату которых взял на себя на том же заседании Нечаев-Мальцов. Были приобретены для Музея экземпляр древнеегипетской "Книги мертвых", склеенный Э.Бругшем из 2-х тыс. Фрагментов, и два портрета II в. н. э., выполненных "восковыми красками на дереве в два тона -- черный и красный, и представляющих собою портретные изображения греков" (Комитет МИИ: Отчет 1899. С. 7; ср. протокол заседания от 25 января 1899 г. -- ф. 2, оп. I, ед. хр. 52, лл. 4,4а). Эти подлинники, по-видимому, погибли при пожаре Музея в декабре 1904 г., и их не следует смешивать с двумя фаюмскими портретами, подаренными Нечаевым-Мальцовым в 1912 г. (Один из последних -- знаменитый "Юноща в золотом венке", инв. No I 1а 5776.)

⁴ Птолемеи -- династия греко-македонского происхождения, правившая в Египте с конца IV в. до 30 г. до н. э. Об упомянутом саркофаге выяснить ничего не удалось.

⁵ Муромцев, а позже его вдова, Екатерина Николаевна (ур. княжна Голицына; ?--1900), представили нотариально заверенные обязательства оплатить стоимость зала Ниобы и ниобидов (22 940 руб.), посвятив его памяти своего единственного сына. Однако недобросовестный наследник вместе с душеприказчиками утаили соответствующий пункт завещания Муромцевой, представив тем самым данные Комитету акты не имеющими юридической силы. Обман впоследствии раскрылся, но попытки в 1910-е гг. получить деньги через суд не имели успеха, так как наследство успело сменить владельцев (см.: ф. 2, оп. I, ед. хр. 16).

37

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2332, телеграмма.

38

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4724.

¹ Левенсон Александр Александровых, директор-распорядитель Товарищества скоропечатни А.А.Левенсон, находившейся почти напротив дома Цветаева в Трехпрудном. Речь идет об изготовлении типографских дипломов для новых почетных членов Комитета -- Ольги Константиновны, королевы греческой и Евгении Максимилиановны, принцессы Ольденбургской.

39

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4725.

¹ До появления 2-го техника в лице А.Н.Демосфенова Талицкий и Геппенер были единственными членами Строительной комиссии (не считая письмоводителя), получавшими от нее жалованье.

² Тихомиров Александр Андреевич (1850--1931), зоолог, профессор Московского университета с 1888 г., директор Зоологического музея (1896--1904), в 1898 -- начале 1899 г. -- помощник ректора Университета. В дальнейшем, до середины 1904 г. -- ректор. Контракты с подрядчиками по строительству Музея оформлялись через Правление Университета, ректор являлся председателем Строительной комиссии.

³ Потомственный почетный гражданин Яков Андреевич Брусов, владелец фирмы "Я.А.Брусов. Гранит и гранитные работы" (Петербург), добивался в это время подряда на добычу и поставку для Музея серого гранита и облицовку им высокого цоколя здания. Договор с ним будет подписан 23 марта (ф. 3, оп. I, ед. хр. 19, л. 6--7).

⁴ Цветаев жил в Трехпрудном пер., а Шехтель в то время -- в соседнем Ер-молаевском.

⁵ По названию города Сердоболь, ныне -- Сортавала, на северном берегу Ладожского озера. В 8-ми верстах от города происходила добыча гранита.

⁶ Нечаев-Мальцов собирался заказать за свой счет слепки с ассирийских произведений, находящихся в Британском музее и Лувре. Однако из-за отсутствия места для хранения крупных слепков это отложили до окончания постройки (см.: колл. XXI, ед. хр. 49, с.6--7 и ед. хр. 50, с. 10).

⁷ Вот что записал Цветаев в дневнике 11 января 1899 г.: "С нетерпением я ждал, как отнесется Ю.С[тепанови]ч к моему письму насчет живописного фриза внутри Музея, по всем его залам. К истинному восторгу, эта мысль ему настолько понравилась, что он занялся ею серьезно. Яркая полоса ландшафтов зданий, изображений главнейших памятников искусств по историческим эпохам и народам, соответственно каждой зале, как бы загорелась в его представлении -- и, признавая высокое образовательное значение этого фриза для студентов и публики, а равно предвидя художественный эффект этого бесподобного украшения, Ю.С-ч уже мечтает, кого он привлечет к этому делу, называя здесь Се-мирадского, Васнецова, Поленова, Верещагина, Айвазовского. Со всеми главнейшими живописцами он в приятельских отношениях и никто из нас скорее не подойдет к ним. На днях воротился Клейн; необходимо будет с ним установить высоту фриза, чтобы согласно этой мере художники могли разбирать сюжеты для своих изображений. Прежде всего надо начать с Айвазовского, который уже очень стар и в то же время, будучи несравненным маринистом, он может подарить нас картинами островов и берегов Греции и Крыма. Пусть он даст нам местность Георгиевского монастыря в Крыму с кусочком моря. Надобно будет снестись с ним и избрать его в члены Комитета. Как с сочленом тогда вести с ним сношения будет уже легче" (Дневник. С. 206). Вскоре Нечаев-Мальцов прибавил к этим именам Котарбинского и Константина Маковского. "Раз иные не смогут работать даром, для собственной славы, он [Нечаев-Мальцов] привлечет их заказами, обыкновенно оплачиваемыми им очень щедрою рукою. Вчера в беседе с Пав[лом] Вас[ильевичем] Жуковским он говорил о картинах этих мастеров для Музея как о деле, им уже решенном. Пошли ему, Господи, долгой жизни и этой удивительной энергии на много лет. При таком участии Музей явится изящным и характерным даже и внутри, на что мы еще за несколько недель перед сим не рассчитывали. Яркая, колоритная лента фриза уже загорается перед нами в своем обаятельном блеске и чудной красоте. Какое это огромное счастье! Надо теперь организовать художественный совет при Комитете, пригласивши сюда лучшие живописные силы со всей России, и здесь выработать в главных чертах круг сюжетов для предположенных картин. Нужно, конечно, не забыть только главное, а подробностями стеснять художников нечего. Но и круг главных сюжетов на протяжении от Древнего Египта до эпохи Возрождения включительно очень обширен. Разобраться здесь нелегко. Целесообразно будет войти в сношение с профессорами истории изящных искусств в наших университетах -- Праховым, Кондаковым, Айналовым, Рединым, Павловским и Мальмбергом, опросивши мнение каждого по эпохе, ему близкой. Когда получится ответ, можно будет свести их воедино и подвергнуть общему пересмотру вместе с теми же лицами и некоторыми профессорами всеобщей истории. Возможная обдуманность и осторожность здесь безусловно необходимы, раз выпадает нам счастье залучить все, или хотя бы даже некоторые, лучшие живописные таланты" (Дневник. С. 211. Отрывок опубликован со значительными сокращениями в кн.: Цветаев создает Музей... С. 123--124). Подробнее о судьбе этого замысла см.: Демская А., Смирнова Л. Неосуществленная роспись Музея изящных искусств в Москве. Переписка И.В.Цветаева, В.Д.Поленова, П.В.Жуковского // Панорама искусств 78. М., 1979. С. 266-291.

⁸ Древняя Тавромения -- город на восточном берегу Сицилии, близ вулкана Этна. В нем сохранились знаменитые развалины античного театра.

40

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2333, телеграмма.

41

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4726.

¹ Московское губернское дворянское собрание, как правило, проводило свои очередные заседания в третью или четвертую недели января. Нечаев-Мальцов, хотя и проживал в Петербурге, имел достаточную земельную собственность в Московской губ. и поэтому продолжал входить в число ее дворян, т.е. имел право участвовать в собраниях.

42

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4727.

¹ Речь идет о "Зале славы". 26 января Цветаев сделал в дневнике следующую запись о заседании Комитета, проходившем накануне: "Византийский стиль Палаты провален Ю.С.Нечаевым-Мальцовым, который до того вооружился против него, что решительно заявил полное от этого дела устранение. Его устрашили купол и своды этого зала. "Наше здание ведется в главных частях в греческом стиле, нельзя поэтому выводить купола для одного зала и тем портить единство впечатления. Я допускаю античную или древнехристианскую базилику, греческий храм в три нефа, но от византийской Палаты ли, храмовидно-го ли помещения, [пробел в машинописи] ли решительно устраняюсь". Симпатии Ю.С-ча к нашему делу выражаются такими крупными дарами, что мы поневоле вынуждены были уступить.

Не удалось Клейну устроить эту залу и в пышном римском стиле или, точнее, в стиле итальянского Ренессанса, как ему сильно хотелось. Нечаев-Мальцов наотрез воспротивился и этому. Осталась форма круглого Пантеона и базилики. Нечаев-Мальцов встал за последнюю -- и с нынешнего утра Клейн засел за нее. Что-то выйдет.

Порешена окончательная форма и лестницы прежней, прямой. Как ни много было в Комитете лиц, которым хотелось иного устройства, но Великий Князь нашел прямую лестницу, в три марша, более импозантною и напомнил, что именно эта форма ее понравилась Государю и что перерешать этот вопрос он не считает, в силу последнего обстоятельства, уместным. Этим заявлением, переданным Комитету через Нечаева-Мальцова, положен был конец нашим толкам и ожиданиям.

Теперь о выделении Палаты из общей системы зал и о постановке ее на своем, особом ниво не может быть и речи. Жаль, но что делать? Не все желания наши исполняются в этой жизни. Для дальнейшей пользы дела необходимо полное согласие и с Великим Князем, и с Ю.С-чем. <...> После заседания он [Клейн] меня довез до моего дома; дорогу мы фантазировали насчет Палаты или Базилики, как мы решили называть ее, пока вопрос о Палате не решен" (Дневник. С. 228-230. Публикуется впервые).

² Эмилий Федорович -- Эмилий Федорович Рингель. Беседу с великим князем со слов Нечаева-Мальцова Цветаев записал в дневнике: "Ну, что, как камень, Юрий Степанович? -- спросил его Великий Князь. -- Да не знаю, Ваше Высочество, как решить мне этот вопрос. -- Что же такое? -- Да пришли на мой зов три подрядчика: русский, жид и немец. Русский поехал в Коломенский уезд, на место каменоломен, отыскал в соседних деревнях старика, который помнил, как брали отсюда камень для храма Спасителя, поговорил с ним и решил, что камня много в земле и составил для меня смету. Поехал туда же и жид, покопался там малость, решил, что он камень лучше купит у других, поставил в смету, что ему заблагорассудилось, и принес ее мне. Туда же отправился, но раньше всех, и немец. Этот вот уже четырнадцатую шахту роет, избуравил большую площадь, но еще дела не решил, сметы не составляет и все просит отсрочки... Должно быть, придется иметь дело с немцем" (Дневник. С. 183. Публикуется впервые).

³ О поездке в Петербург в дневнике Цветаева имеется подробная запись. Приводим ее с некоторыми сокращениями: "Петербургу 8 февраля, понедельник. Третьего дня получена телеграмма от Зверева: "Восьмого февраля вечером заседание. Приезжайте Петербург". Вчера вечером мы с женою выехали из Москвы и ныне, проездивши около 1 ¹/₂ часов в поисках по городу сносного помещения рубля за 2 ¹/₂ -- 3 ¹/₂ в сутки за комнату, поселились, не найдя на Невском квартиры, на Бассейной. <...> Заседание назначено было у Великого Князя в его дворце у Аничкина [так!] моста на 9 ¹/₂ часов вечера. На него приглашены были попечитель учебного округа Некрасов, министр народного просвещения Боголепов, его товарищ Зверев, Ю.С.Нечаев-Мальцов, не говоря об Истомине. Председательствовал Великий Князь. Открылось оно предложением мне изложить дело о Палате.

Условившись с А.Д.Мейном, моим лучшим и умнейшим советником, держаться строго объективного тона в изложении вопроса и никак не принимать на себя роли защитника этого дела, добивающегося его исполнения во что бы то ни стало, и тем менее роли человека, отбивающегося от обвинений, я изложил лишь историю дела, начавшуюся год тому назад здесь, в Петербурге, и выяснил главные основания, руководившие Истоминым и мною в разработке этого нового вопроса. Сообщение мое заключено было чтением основных положений будущей Палаты или как иначе она будет названа впоследствии.

Первое слово после этого предоставил Великий Князь министру. Боголепов, соглашаясь с основными мыслями доклада и желая учреждение такой Палаты, высказал предложение, нельзя ли бы сделать это учреждение вполне зависящим от Московского университета и в деле наполнения его статуями, рельефными медальонами и бюстами, так что личность Государя, которому по проекту указывается высшая санкция в этом деле, была бы здесь устранена в избежание возможности пересудов достойно ли или нет попало сюда то или другое изображение. Критика-де здесь неуместна, а на практике, в жизни она будет возможна.

Против этого с особенной настойчивостью высказался Истомин, поставив на вид, что если проектируемое учреждение не будет иметь всероссийского, государственного значения, если оно не будет единственным в России и если назначение этих почетных изображений не будет зависеть от Государя, если Императорская власть будет тут ни при чем, то нечего другим и заботиться об этой Палате: она тогда будет иметь лишь местное значение, значение простой залы одного из учебно-вспомогательных учреждений Московского университета. Устраивать тогда эту залу или не устраивать -- это будет его забота. Цель же проекта -- положить начало общероссийской Палате Славы нашей науки, литературы и искусства: только в этом смысле это учреждение может быть предметом обсуждения настоящего собрания у Великого Князя.

Боголепов, выслушавши это энергическое и горячее возражение, заявил, что он готов и на государственное значение Палаты. Мысль проекта и речь Истомина решительно поддержана была и Великим Князем. Ю.С-ч, стоявший в Москве за противоположное мнение после разговора об этом с Зверевым, в последние дни здесь изменил свой взгляд и теперь, рассматривая учреждение Палаты как знак особой монаршей милости к Московскому университету на закате полуторастолетия его существования, вполне присоединился к Великому Князю и к Истомину, узнавши, что эта Палата является мечтой и сильным желанием Великого Князя, согласился и Зверев, после моего письма к нему, что дальнейшее противодействие бесполезно. В своих замечаниях он теперь касается лишь некоторых подробностей и главным образом того, как устранить возможность недовольства Московской думы на обращение части данной ею Московскому университету площади под учреждение государственного значения, а не чисто учебного. Для устранения возражения с этой стороны он предложил, не спросить ли Думу на этот счет. Великий Князь безусловно воспротивился этому предложению, находя, что Палата русских писателей и художников будет служить просвещению студентов и учащейся молодежи никак не менее, чем всякая другая зала Музея и что поучение здесь будет ценнее, чем иного, слишком специального кабинета или залы. От дальнейших сношений с Думою насчет Колымажнои площади он решительно отказался: "Мы найдем после, может быть, нужным поставить фонтан на этой земле: что же и тут мы должны будем спрашивать себе разрешения?" -- говорил он нервным тоном, очевидно, вспоминая неприятность прошлогодних сношений с Думою из-за земли. 9 февраля, вторник Всего менее принимал участия в дебатах попечитель учеб[ного] округа Некрасов. Не обладая даром слова, как во всяком собрании, он и здесь жевал, спотыкался, мямлил, изменял на половине фразы конструкцию и начинал сызнова. Он высказал опасение, как бы охранение "государственной собственности", чем в действительности будут все почетные изображения Палаты, не составило труда для Университета, а большой зал, который может заключать иные изображения и неприятные для чувства студентов, не сделался впоследствии местом сборища антиправительственных демонстраций студентов: как-де тогда уберечь статуи, бюсты и медальоны от разрушения? На это с улыбкой Великий Князь заметил: "Ну, эти опасения совершенно напрасны. Неужели бояться студентов? Да если бы они и решили организовать здесь сходку, так следует только запереть монументальные двери и не пускать в этот раз заговорщиков". <... >

Более важного значения был вопрос Зверева, говорившего вообще мало, но в строго определенном и ясном тоне о том, следует ли вводить в эту Палату почетные изображения духовных особ. В нашем проекте Положения предусмотрены для духовных витий и ученых портреты, художественно сделанные, не бюсты и не медальоны (не говоря уже о статуях) потому, что скульптуре православная церковь всегда была враждебна как искусству языческому, искусству идолопоклонства. Зверев обратил внимание на соседство предполагаемой Палаты с такими классическими изваяниями, которые, как Венеры, нимфы, сатиры е tutti quanti [и всякие другие -- ит.] слишком откровенного и веселого характера, которые не совместимы с духовными лицами. Великий Князь первым поспешил согласиться с неудобством внесения в Палату лиц духовного звания и предложил соответственные статьи Положения исключить. <... >

Постановлено: 1) установить воззрение на Палату русских писателей и художников при Музее как на особый акт царской милости к литературе и искусству, даруемой Московскому университету, этому старейшему носителю высшего просвещения в стране, к его полуторастолетнему юбилею; 2) письменный акт дарования этой Палаты на вечное хранение Московскому университету приготовить к 1905 году, дню университетского юбилея; 3) организацию же, равно как и постройку Палаты начать с ближайшего же времени, чтобы подготовить к юбилею не только помещение Палаты, но и несколько статуй и бюстов знаменитых отечественных деятелей в литературе и искусствах, чтобы освятить и открыть их в дни университетского юбилея; 4) в этом смысле поручить мне "подогреть" профессоров, и когда получится сочувствие многих из них этому предначертанию, пока сообщаемому конфиденциально, без несвоевременной огласки в обществе и печати, возбудить этот вопрос в Правлении Московского университета и 5) о постановлении сего последнего донести Великому Князю, который воспользуется им для доклада Государю.

Последние два пункта объясняются желанием Великого Князя сообщить Императору, что корпорация профессоров Московского университета принимает мысль о таком учреждении как знак особого почета для Университета и как признание Его Величеством великих просветительных заслуг его перед Россией. "Не встретится ли затруднений со стороны профессоров, -- заметил Нечаев-Мальцов, -- когда они узнают, что наполнять Палату придется не Московскому университету, а особой, высшей комиссии". Я уверенно ответил, что симпатиями профессоров заручиться легко и что затруднений с этой стороны опасаться нечего. <... > [Ректор] Зернов успел в страстной форме высказать свое нерасположение к этой "затее". Но, я думаю, раз дело в принципе решено, желание Великого Князя высказалось ясно, и Зернов, и остальные члены Правления, как бы ни опасались лишней "возни с какой-то еще Палатой", не станут поперек дороги. Увидим это в ближайшие же дни" (Дневник. С. 241--247. Публикуется впервые).

43

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4728.

¹ Вторая жена Цветаева с 1891 г., Мария Александровна (1868--1906), дочь А.Д.Мейна; мать Марины и Анастасии Цветаевых.

² Вот как описывает Цветаев в своем дневнике это посещение дома Нечаева-Мальцова на Сергиевской улице, д. 30, в Петербурге: "Были мы ныне у Ю.С-ча и у его старушек сестер Нечаевых. Богатство и блеск обстановки дома трудно себе и представить. Тут каждый стул, каждая рама, каждая канделябра, каждая люстра -- предмет искусства. И ковры, и шелковые обои тканы на заказ по особым рисункам то в Москве, то в Лионе, картины старых западноевропейских мастеров, на лестнице -- мраморная группа Кановы, представляющая группу Антиноя и гения смерти, известную под именем группы Ildefonso и находящуюся ныне в Мадриде. Плафоны в гостиной и зале писаны Семирадским, есть целый кабинет, расписанный сплошь Айвазовским по размерам стен. Зимний сад полон тропических растений колоссальных размеров, фонтан бьет до высокой, очень высокой кровли, из множества гротов шумят ручьи, стекающие из искусственных скал. Это, особенно при электрическом освещении, что-то волшебное, феерическое, поразительное даже после стольких путешествий по Западной Европе. Но к чести Нечаева-Мальцова должно быть сказано, что все в его доме приведено в гармонию художественным чутьем, вкусом и знанием" (Дневник. С. 251. Отрывок с сокращениями опубликован в кн.: Цветаев создает музей... С. 126). Дом Нечаева-Мальцова -- это бывший особняк Л.В.Кочубея, построенный в 1844--1846 гг. архитекторами Р.И.Кузьминым и Ю.Э.Боссе; в 1883--1884 гг. интерьеры были заново отделаны для Нечаева-Мальцова архитектором Л.Н.Бенуа; в советские годы здесь находился Дзержинский райисполком Ленинграда (ул. Чайковского, 30).

³ Канова Антонио (1757--1822), итальянский скульптор-классицист. Автор аллегорических произведений и идеализированных портретов. Для его скульптур характерна отвлеченность образов, тщательная обработка отполированной поверхности мрамора. Оказал значительное влияние на академическую скульптуру XIX в.

⁴ Христина (1626--1689), шведская королева в 1632--1654 гг. (с 18 лет правила самостоятельно). Отреклась от престола и проживала за границей, преимущественно в Париже и Риме, удивляя всех экстравагантностью образа жизни, граничившего с авантюризмом. Мадридская скульптура была приобретена ею в 1664 г. в Риме, затем перешла в коллекцию Одескальки, а оттуда -- в собрание испанского короля филиппа V.

⁵ Публий Эмилий Адриан, римский император (117--138) из династии Антонинов.

⁶ Антиной -- прекрасный юноша, любимец Адриана. В состоянии религиозного экстаза пожертвовал собой, бросившись в Нил, чтобы продлить жизнь своего повелителя. По распоряжению императора был увековечен во множестве статуй, в его честь воздвигали алтари и учредили специальные празднества. До нас дошли многочисленные скульптурные изображения как самого Антиноя, так и богов, имеющих с ним портретное сходство.

Приводимое Цветаевым толкование сюжета мадридской скульптуры рассматривалось как одна из семи возможных гипотез еще в 1920-е гг. (Ricard R. Marbres antiques du musée du Prado à Madrid. Paris, 1923. P. 44-46. PL XI), но в настоящее время отвергается: голова фигуры с чертами Антиноя признана работой реставратора, группа датируется I в. до н.э. Наиболее принятое толкование -- Кастор и Полидевк, совершающие жертвоприношение. См.: Blanco А., Lorente M. Catalogo de la escultura. Museo del Prado. Madrid, 1981. P. 22-24. Lamina 14.

⁷ Персефона -- в греческой мифологии -- царица подземного царства, называемого по имени ее супруга, владыки загробного мира, Гадес или Аид.

⁸ Крылатые ассирийские быки -- так называемые шеду ("ламассу"), изображения духов-хранителей, фланкировавшие входы в ассирийских дворцах. В Лувре хранятся шеду из дворца Саргона II, слепки с них для Музея изготовили значительно позже -- в первой половине 1911 г.

⁹ Имеются в виду горельефные фигуры VIII в. до н.э. из дворца ассирийского царя Саргона II в Дур-Шаррукине (Хорсабад). Они изображают героя (возможно, Гильгамеша), удушающего льва, и отличаются чрезвычайной условностью.

¹⁰ Персеполь (Персеполис) -- одна из столиц ахеменидского государства на территории современного Ирана. Грандиозный архитектурный комплекс, город-храм, основанный ок. 520 г. до н. э. для совершения торжественных ритуалов в весенний день Нового года (Ноуруза). Воздвигнут на искусственной платформе высотой свыше 12 м. В конце XIX в. этот памятник был мало изучен, систематические раскопки проводились в 30 -- 70-е гг. XX в.

Суза, или Сузы (совр. Шуш, Иран) -- столица древнего государства Элам. Ко времени владычества Ахеменидов относится раскопанный в конце XIX в. дворец Артаксеркса II (404-358 гг. до н.э.), украшенный рельефами из глазурованного кирпича, изображавшими шествие воинов.

Цветаевым были приобретены для Музея сделанные по луврским подлинникам: слепок верхней части колонны из Персеполя (экспонируется в Греческом дворике), слепок нижней части колонны из Суз и керамические копии двух "стрелков" оттуда же (с 1997 г. экспонируются в учебном художественном музее им. И.В.Цветаева).

¹¹ Ильинское -- подмосковная усадьба великого князя Сергея Александровича на берегу Москвы-реки, в 4 км выше по течению от Архангельского; конечный пункт проходящего через Архангельское Ильинского шоссе (см.: Степанов М.П. Село Илъинское. Исторический очерк. М., 1900; Памятники архитектуры Московской области. М., 1975. Т. 1. С. 287 ел). Любопытно, что предыдущие владельцы Ильинского, продавшие его царской семье в 1864 г., состояли в родстве с Нечаевым-Мальцовым.

44

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4729.

¹ Подразумевается облицовка.

² Этот день приходился на 11 марта.*

45

Ф.6, оп. I, ед. хр. 2334, телеграмма.

¹ Бумаги, о которых идет речь в телеграмме, касаются избрания в почетные члены Комитета двух названных особ. Королева эллинов (принятый в тогдашней России титул греческой королевы), урожденная великая княжна Ольга Константиновна (1851--1926), дочь великого князя Константина Николаевича, сына Николая I, и жена короля Греции Георга I. Присутствовала с сыновьями Георгом и Андреем на церемонии закладки Музея. 27 марта 1899 г., в благодарность за аудиенцию и поддержку, предоставленные ею Р.И.Клейну во время его поездки в Грецию в конце 1898 -- начале 1899 г., и пожертвование ряда слепков, Комитет своим письмом просил королеву принять на себя звание почетного члена Комитета (черновик письма рукой Цветаева -- ф. 2, оп. I, ед. хр. 24, л. 1--2). О своем согласии Ольга Константиновна сообщила в письме к великому князю Сергею Александровичу от 24 июня 1899 г.

Евгения Максимилиановна, принцесса Ольденбургская, урожденная герцогиня Лейхтенбергская (1845--1925), племянница императора Александра II. Основательница общины Св. Евгении и Максимилиановской лечебницы. Также посетила церемонию закладки Музея.

46

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4730.

¹ "15 февраля 1899 г. в Московском университете началась первая студенческая забастовка. Она была организована в поддержку забастовки студентов Петербургского университета, выступивших против полицейских порядков в университете 8 февраля в день годовщины университета. К 20 февраля забастовка охватила почти все учебные заведения России, в ней приняло участие свыше 25 тысяч студентов. Студенты выступили с требованиями: 1) гарантия физической неприкосновенности личности, 2) распубликование в стенах университета той инструкции, которой руководствуется полиция в своих отношениях к студентам, 3) обжалование неправильных действий полиции обычными судебными порядками.

На другой день после начала забастовки из Московского университета было отчислено 58 студентов, из них 9 человек без права поступления в Московский университет. 17 февраля администрация исключила еще 74-х студентов. Но карательная политика университетской администрации лишь усилила студенческие протесты. Студенты отказывались начать занятия до возвращения всех исключенных и сосланных студентов. В марте университет был закрыт. Студенты считались уволенными, но им предоставлялось право подачи прошений об обратном приеме" (из комментария к кн.: Страницы автобиографии В.И.Вернадского. Сост. Н.В.Филиппова. М., 1981. С. 302).

47

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2335, автограф.

¹ Трескин Николай Николаевич (1872--1906), племянник по матери поэта Аполлона Николаевича и академика Леонида Николаевича Майковых, ученик Цветаева, специализировался по античному искусству, с 1896 г. -- хранитель Кабинета изящных искусств Университета. Член-соревнователь Комитета по устройству Музея, с 1898 г. помощник секретаря. Автор статьи "Музей изящных искусств при Московском университете" (Правительственный вестник. 1896. No 49).

48

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2317, телеграмма.

¹ Вторник пришелся на 30 марта.

49

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4731.

¹ Троицкий Матвей Михайловых (1835--1899), психолог и философ позитивистского направления, автор трудов по логике; основатель (1885) и первый председатель Московского психологического общества. Старший сослуживец Цветаева еще по Варшавскому университету (1872--1876) и его предшественник в качестве преподавателя истории искусств в Московской консерватории. Будучи деканом историко-филологического факультета, помогал Цветаеву редактировать Положение о Комитете и затем являлся его непременным членом по должности (О нем как прекрасном лекторе см.: Гершензон М.О. Письма к брату. Изд. М. и С. Сабашниковых. 1927. С. 18--19).

² Воронов Гордей Никитин (Никитич), служитель Кабинета изящных искусств и древностей Университета. В 1896 г. Цветаев ходатайствовал о награждении его большой золотой медалью за долголетнюю службу (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 163, л. 1).

³ Суббота -- 27 марта, понедельник -- 29 марта.

⁴ Речь идет о подготовленном секретно от Нечаева-Мальцова экстренном заседании Комитета 16 марта 1899 г., на котором состоялось его чествование по случаю 65-летия. Речь, обращенная к юбиляру попечителем учебного округа П.А.Некрасовым, и приветственная телеграмма великого князя Сергея Александровича опубликованы в: Комитет МИИ: Отчет 1899. С. 7--11. Комитет принял решение о присвоении имени Нечаева-Мальцова Египетскому залу Музея, сооружаемому на общие средства Комитета.

50

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4732.

¹ Марукки Орацио (1852--?), итальянский ученый-археолог, специалист по христианской археологии, главным образом по изучению римских катакомб, ученик Ж.Б. де Росси; в 1901 г. составил и издал его научную биографию. Автор многих исследований, опубликованных в 1880--1920-х гг. Цветаев хлопотал об ордене для Марукки в связи с тем, что на протяжении 10 лет он помогал консультациями как самому Цветаеву, так и Рейману во время работ по отбору и копированию раннехристианских фресок для Музея изящных искусств.

51

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2320, телеграмма.

52

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4733.

¹ Катков Михаил Никифорович (1818--1887), публицист консервативного направления, в 1845--1849 гг. профессор философии Московского университета, в 1868 г. основал в Москве Лицей имени цесаревича Николая. С 1851 г. -- редактор "Московских ведомостей", с 1862 г. арендовал у Университета эту газету в качестве издателя; также издавал журнал "Русский вестник". Отрицательное отношение Каткова к либеральному университетскому уставу 1863 г. оказало влияние при выработке нового, утвержденного Александром III 23 августа 1884 г. устава, одним из основных принципов которого было лишение университетов, как рассадников вольнодумия, корпоративной автономии и подчинение их контролю министра народного просвещения. По уставу 1863 г. Совет, т.е. общее собрание, профессоров университета являлся главным органом самоуправления. Он выбирал ректора, проректора, деканов и профессоров с последующим утверждением их в должности министром народного просвещения, делил факультеты на отделения, учреждал кафедры, утверждал в ученых степенях, решал хозяйственные вопросы, рассматривал смету, утверждал постановления университетского суда. Определенное несовершенство этого устава и постепенный отход от либерализма правительственного курса вызвали потребность в его пересмотре. Деятельность назначенного в 1866 г. министром народного просвещения графа Д.А.Толстого, а также созданной в 1875 г. специальной комиссии под председательством члена Государственного совета графа И.Д.Делянова связана с подготовкой университетской реформы. Основное, что было ею закреплено -- это лишение университетского Совета права избирать профессоров, деканов, ректоров, уничтожение профессорского дисциплинарного суда над студентами, затруднение поступления в университеты малообеспеченным юношам, а также некоторым другим категориям желающих.

² Георгиевский Александр Иванович (1830--1911), редактор "Журнала Министерства народного просвещения" в 1866--1881 гг., с 1873 г. председатель Ученого комитета и член Совета министра народного просвещения. В 1870--1880-е гг. -- один из главных авторов уставов о гимназиях, реальных училищах и университетах.

³ Любимов Николай Алексеевиг (1830--1897), физик, профессор Московского университета, ближайший сотрудник Каткова, вместе с которым в "Московских ведомостях" выступал противником устава 1863 г. С А.И.Георгиевским активно работал в комиссии Делянова. Материалы комиссии, вызывавшей враждебное к себе отношение в университетских кругах, легли в основу устава 1884 г. Утвержденный спустя три года после гибели Александра II от рук террориста (1 марта 1881 г.) в наиболее жесткой своей редакции, он не внес успокоения в студенческую среду. Волнения вспыхивали каждые два-три года, все более разрастаясь.

⁴ Иезбера Константин Федорович, писарь в Правлении Университета, письмоводитель Комитета в 1898--1903 гг.

53

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4734.

¹ Рахманов (Рохманов) Василий Андреевич, статский советник. По окончании Московского университета с 1878 г. служил чиновником в Правлении и Совете университета, в 1884--1892 гг. -- секретарем Совета, в 1892--1898 гг. -- правитель канцелярии попечителя Московского округа. Переведен на руководящую, 3-ю по своему значению должность в министерстве по настоянию Боголепова. (Предшественником Рахманова был видный антиковед, академик В.В.Латышев.)

² Попечитель учебного округа П.А.Некрасов предложил Цветаеву должность декана историко-филологического факультета, по-видимому, 31 марта 1899 г. (см.: ф. 6, оп. I, ед. хр. 2273). Уже получив отказ Цветаева, Некрасов все же пытался уговорить его в письме от 2 апреля, где, в частности, утверждал: "Вы являетесь лицом, которое одновременно вызывает доверие правительства и сохраняет добрые отношения со всеми членами факультета. <... > Возможно было бы Вам сложить с себя обязанности секретаря Комитета, так как эти дела могут исполнять Трескин и Романов [помощники секретаря], а влияние Ваше на дела Комитета и на строительную часть останется за Вами по должности заведующего Музеем и декана. Это влияние даже возрастет" (ф. 6, оп. I, ед. хр. 2274. Публикуется впервые).

³ Рот Владимир Карлович (1848--1916), выдающийся русский невропатолог, в комментируемое время экстраординарный профессор Московского университета (с 1895 г.), в дальнейшем -- директор клиники нервных болезней Московского университета, один из основателей Народного университета им. А.Л.Шанявского.

О болезни Цветаева в 1896 г. его жена Мария Александровна писала тогдашнему ректору Университета П.А.Некрасову:

"Милостивый государь Павел Алексеевич,

4-го марта, два часа спустя после того, как муж мой был у Вас и у Н.А.Зверева в канцелярии Университета, с ним случилось несчастье. Он почувствовал себя дурно на улице, домой его привели почти совсем без чувств. Приглашенные врачи, в числе их и проф. Рот, определили у него сильное переутомление мозга и всей нервной системы, требующее срочного лечения и полного отдыха от умственной работы. В настоящее время он лежит в постели и не в состоянии даже поднять головы, чтобы написать Вам хотя два слова.

Он усерднейше благодарит Вас за Ваше любезное отношение к интересам столь занимающего его дела и за сочувствие к успеху его в будущем.

Ввиду невозможности для него явиться в Совет, он почтительнейше просит Вас сказать теплое словечко о Музее членам Совета. Материалом для Вас может служить Записка, поданная им городскому голове и напечатанная в документе Думы, который представит Вам ныне хранитель Кабинета Чичагов.

По поручению проф. И.Цветаева

М. Цветаева

8 марта 1896 г. <... >" (ЦИАМ, ф. 418, оп. 65, д. 521, л. 21--22об. Опущен постскриптум, касающийся другого вопроса.)

⁴ В верхнем ярусе был применен ионический ордер.

⁵ См. комм. 9 к письму 43.

54

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4735.

¹ Рерберг Иван Иванович (1869--1932), инженер и архитектор. В 1896 г. окончил Военно-инженерную академию. С 1898 г. вплоть до окончания строительства входил в бюро Комитета по устройству Музея в качестве помощника строителя. Наблюдал за техническим выполнением работ и вел всю отчетную документацию по строительству. Впоследствии построил в Москве несколько крупных зданий, в частности, совместно с архитектором В.К.Олтаржевским и инженером В.Г.Шуховым спроектировал, а затем руководил строительством здания Киевского вокзала (1914--1917), автор проекта и строитель здания Центрального телеграфа (1927). Вел преподавательскую деятельность.

² Представителем В.А.Александрова был Сергей Иванов (Иванович) Бусургин.

³ Строительная комиссия по возведению и перестройке университетских зданий занималась в это время целым рядом построек: начато было сооружение физического института и Химической лаборатории во дворе Старого здания Университета, а также университетского Метеорологического института на Пресне. Контракт на поставку кирпича для перечисленных зданий готовился с подрядчиком Л.А.Байдаковым. Заимствование кирпича одной строительной комиссией у другой состоялось; судя по сохранившимся документам, Байдаков поставил Музею в 1899 г. более 260 тыс. штук кирпичей (ф. 3, оп. I, ед. хр. 15, ед. хр. 68; ед. хр. 16, л. 80; ед. хр. 25).

⁴ Быковский Константин Михайловых (1841--1906), архитектор, академике 1881 г., председатель Московского архитектурного общества в 1894--1897 и 1904--1906 гг., Второго всероссийского съезда зодчих (1895), Московского общества любителей художеств (1893--1902). Основные постройки: здание банка на Неглинной ул., комплекс университетских клиник на Девичьем поле (1887--1890), Зоологический музей Московского университета (1898--1901). Был штатным архитектором Университета.

⁵ Козлов Владимир Александрович и Гладков Владимир Логгинович, совладельцы скульптурно-художественной мастерской, мраморной и бронзово-цинколитейной фабрики на Петербургском шоссе в Москве "Преемники A.C. Козлова В.Л. Гладков и В.А. Козлов". Эта мастерская, выполнявшая различные лепные и формовочные работы еще для памятника Александру II в Кремле, а затем изготовившая к весне 1900 г. модель Музея изящных искусств, в дальнейшем делала предназначенные для перевода в камень гипсовые модели практически всех орнаментальных и профилированных частей его здания: капителей и баз для колонн, фризов с пальметтами, акротериев, розеток и т. п.; исполняла лепные работы при отделке потолков, а позже участвовала в сборке и установке слепков в залах Музея.

Масштаб модели 1:60. По сообщению Н.Н.Клейн, вдовы Р.И.Клейна, модель была заказана на его личные средства и стоила 3 тыс. руб. (ф. 8, оп. IX, ед. хр. 12, л. 3). О демонстрации модели Николаю II в Кремлевском дворце 7 апреля 1900 г. см. комм. 2 к письму 142. Находилась в Музее до 1928 г., когда была передана в Политехнический музей (акт передачи No 1126 от 14 августа 1928 г. в ф. 5, оп. XII, ед. хр. 4, л. 288), откуда в 1930-х гг. поступила в Музей архитектуры (в дальнейшем -- ГНИМА им. А.В.Щусева). Последующая судьба модели не известна.

⁶ Уварова Прасковья Сергеевна (1840--1924), графиня, вдова А.С.уварова и сестра кн. Н.С.Щербатова; археолог и коллекционер, выдающийся общественный деятель в области культуры. Получила домашнее воспитание (среди ее учителей ф.И.Буслаев, А.К.Саврасов, Н.Г.Рубинштейн), в молодости послужила прототипом Кити Щербацкой в "Анне Карениной" Л.Н.Толстого. Деятельный сотрудник мужа в его научных и организационных трудах. После его смерти, с 1885 г. и в течение долгих лет -- председатель ИМАО и его Комиссии по охране памятников, избиралась и товарищем председателя Восточной комиссии. Организатор многих археологических съездов и целого ряда исторических и художественных выставок, была также в числе главных устроителей 1-го Съезда русских художников и любителей художеств в 1894 г.; редактор "Трудов по археологии Кавказа"; публикатор научного наследия мужа; автор археологических книг и статей, преимущественно по Кавказу, каталогов: ризницы Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле, археологических коллекций Кавказского музея в Тифлисе, уваровского художественно-археологического музея в усадьбе Поречье. Почетный член Исторического музея (с 1889 г.) и разных научных обществ; в дальнейшем -- первая женщина, избранная почетным членом Московского университета (1910). Член-учредитель Комитета по устройству Музея изящных искусств. Еще задолго до образования Комитета П.С.ува-рова пропагандировала цветаевское начинание и привлекла к нему нескольких жертвователей и союзников. В ОР ГМИИ хранится 118 писем Уваровой к Цветаеву за 18[84] -- 1913 гг. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 4149--4266).

⁷ Мидия -- историческая область в северо-западной части Иранского нагорья. Царство образовалось в конце VII -- середине VI в. до н.э., в 550--549 гг. завоевана персами.

⁸ Осенью 1898 г. Французский археолог Ж-Ж.М. Де Морган (1857--1924), бывший директор Египетского музея в Каире и основоположник изучения первобытного, додинастического Египта, а впоследствии (1902) открыватель в Сузах столба с законами вавилонского царя Хаммурапи, получил у персидского шаха право на проведение раскопок по всей Персии и от имени французского президента предложил русским ученым уступить им это право в отношении северной половины страны. Русская экспедиция не состоялась из-за отсутствия средств. Пересказанные Цветаевым слова о Музее содержатся в официальной записке Восточной комиссии ИМАО, составленной В.Ф.Миллером (ЦИАМ, ф. 454, оп. 2, д. 207, л. 12 об.). Так как Нечаев-Мальцов и некоторые другие жертвователи Музея (например Л.С.Поляков) имели торгово-промышленные дела в Персии, Цветаев, по-видимому, опасался, что под этим предлогом их могут уговорить финансировать раскопки и отвлечь от дальнейших пожертвований на Музей.

55

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2337, автограФ.

¹ Сунди Илья Анастасьевич -- российский консул в Венеции.

56

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4736.

¹ Пасха приходилась на 18 апреля.

² Сына В.А.Александрова звали Аникита Васильевич (1859--1923), лет 10 спустя он и сам был известным подрядчиком по строительным работам.

³ Вербное воскресенье в 1899 г. пришлось на 11 апреля.

⁴ Интересно, что Цветаев, характеризуя владимирцев, фактически говорил о своих земляках.

⁵ Залесский Василий Герасимовиг (1847--1920-е?), адъюнкт-профессор Московского Технического училища (будущего МВТУ), строитель московских городских прачечных недалеко от устья Яузы, особняка сахарозаводчика П.И.Харито-ненко на Софийской наб. (оформление интерьеров ф.О.Шехтеля; в настоящее время -- здание посольства Великобритании) и ряда др. сооружений; вместе с Владимиром Михайловичем Чаплиным возглавлял "Торговый дом В.Залесский и В.Чаплин" (Москва -- Харьков) (ф. 6, оп. I, ед. хр. 35, л. 61). Упомянутые три другие фирмы -- это "Товарищество Добровых и Набгольц", "Русское товарищество инженеров, Голубев и К⁰" и "Техническая контора Роберта Эрихсона" (Москва -- Петербург). Программа дополнительного конкурса была выработана А.Н.Демосфеновым, К.А.Казначеевым и Р.И.Клейном; премировали фирму Добровых; победителем вышел Залесский (Там же, л. 23 и 30 об).

57

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4737.

¹ Так -- в память апостола Фомы -- называется следующая за Святой (Пасхальной) неделя.

² См. письмо 47.

³ Кондаков Никодим Павлович (1844--1925), историк византийского и древнерусского искусства. Ученик ф.И.Буслаева. Один из первых в России докторов теории и истории искусства (1877). В 1871--1887 гг. преподавал в Одессе в Новороссийском университете. Профессор Петербургского университета по кафедре истории искусства в 1888--1897 гг.; с 1898 г. -- академик Академии наук. Был также действительным членом Академии художеств с 1893 г., старшим хранителем Отделения Средних веков и Возрождения в Эрмитаже в 1890-х -- начале 1900-х гг. Кондаков являлся основателем и первым директором художественной школы в Одессе; в начале 1900-х гг. занимался организацией учебных иконописных мастерских в селах Владимирской и Курской губерний.

С мая 1898 г. Кондаков возглавлял русско-французскую экспедицию по изучению древностей афонских монастырей, результаты которой представлены в его книге "Памятники христианского искусства на Афоне" (1902). Упоминаемое Цветаевым сообщение Кондакова состоялось 9 апреля 1899 г. и было единственным его выступлением в ИМАО, начиная с 1889 г.

⁴ Этот замысел не имел продолжения. В дальнейшем Кондаков опубликовал некоторые копии Реймана в качестве иллюстраций к своим ученым трудам.

⁵ Chipiez -- Шипье Шарль (18 3 5--1901), французский архитектор. Построил здание Национальной школы в г. Армантьере около Лилля (не сохранилось), автор "Критической истории происхождения и формирования греческих ордеров" (1876).

Perrot -- Перро Жорж (1832--1914), французский антиковед, профессор, член Академии надписей, один из редакторов-издателей журнала "Revue archéologique". Цветаев имеет в виду иллюстрации в их совместном труде "История древнего искусства": Perrot G., Chipiez Ch. Histoire de l'art dans l'antiquité. T. 2. Paris, 1884. Fig. 195 и fig. 216, заимствованные из издания: Place V. Ninive et l'Assyrie. Avec des essais de restauration par EThomas. Paris, 1867. PL 20 и 11 соответственно.

⁶ Thomas -- Тома феликс (1818--1875), французский архитектор и живописец, участник раскопок Виктора Пласа (1819--1875) в Хорсабаде в 1850-е гг.

⁷ Плоский свод Ассирийского зала в итоге получил кроме рельефной орнаментации цветные живописные вставки по мотивам ассирийских изображений; одному из дверных проемов дано обрамление в виде башни, увенчанной полихромными крепостными зубцами; над аркой другого (между слепками крылатых быков) воспроизведен дугообразный керамический фриз, на котором крылатые бородатые гении в тиарах чередуются с орнаментальными розетками. (Этот рисунок заимствован со второй из упомянутых таблиц Ф.Тома.)

58

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4738.

¹ На Страстную и Пасхальную недели работы прерывались в связи с официально установленными каникулами.

² Белелюбский Николай Аполлонович (1845--1922), профессор строительной механики Петербургского института инженеров путей сообщения с 1873 г.; крупнейший мостостроитель. По его проектам построено около 100 мостов, в т.ч. металлические железнодорожные мосты через Волгу, Обь, Днепр. Под руководством Белелюбского разработаны методы испытания стройматериалов, нормы и технические условия на железобетонные работы. С 1898 г. действительный член Комитета по устройству Музея.

³ Имеется в виду здание парижского вокзала Орсэ, построенное архитектором Виктором Лалу к Всемирной выставке 1900 г. на набережной Сены, напротив Лувра.

⁴ Виноградов Павел Гаврилович (1854--1925), профессор всеобщей истории Московского университета, исследователь средневековой Англии; с 1902 г. -- профессор Оксфордского университета. Член-учредитель Комитета Музея. Основоположник (под эгидой Общества распространения технических знаний) заочного высшего гуманитарного образования в России.

Ключевский Василий Осипович (1841--1911), выдающийся ученый, профессор русской истории Московского университета, академик; параллельно преподавал в Московской Духовной академии.

Корш Федор Евгеньевиг (1843--1915), филолог-классик и востоковед, профессор классической филологии Московского университета, академик (1900). Инициатор приглашения Цветаева в Московский университет в 1877 г. Преподавал также на кафедре персидской словесности Лазаревского института.

⁵ Герье Владимир Иванович (1837--1919), старейший профессор на историко-филологическом факультете Московского университета (ординарный профессор -- с 1868 г., заслуженный -- с 1889), доктор всеобщей истории; ученик П.М.Леон-тьева, с которым в юности жил на одной квартире, и С.М.Соловьева, учитель М.С.Корелина, П.Г.Виноградова, Н.И.Кареева и др. известных историков. Организатор и руководитель (1872--1888; 1900--1905) первых в России Высших женских курсов -- Московских. Преподавал также в специальных классах Лазаревского института новую историю Востока. Многие годы был гласным Московской городской думы и в свое время (о чем Цветаев не знал или забыл) возглавлял думскую комиссию по подготовке празднования 25-летия царствования Александра II, предложившую создание того самого училища, для которого городом и была приобретена у казны Колымажная площадь. Этим объясняется его первоначальное сопротивление самой идее отдать ее под Музей; дальнейшее же -- до середины 1898 г. -- стремление Герье ограничить отводимый Музею участок, по-видимому, было связано уже с планами возобновления Высших женских курсов и надеждой выкроить здесь землю под их будущее здание (см.: Владимир Иванович Герье и Московские Высшие женские курсы: Мемуары и документы // Сост. Г.В.Аксенова и др. М., 1997. С. 132). В 1907--1916 гг. Герье -- член Государственного совета. Сохранились его письма Цветаеву разных лет, в основном без указания года (ф. 6, оп. I, ед. хр. 534-540).

⁶ Деканом действительно стал Кирпичников Александр Иванович (1845--1903), литературовед, в прошлом -- доцент (1873--1877), а затем экстраординарный профессор (1879--1885) Харьковского университета, ординарный профессор Новороссийского, т.е. Одесского университета (1885--1897); член-корреспондент Академии наук с 1894 г. С января 1898 г. Кирпичников преподавал в Московском университете, с августа 1898-го работал также в Румянцевском музее, вначале хранителем отделения христианских и русских древностей, а с 5 октября 1902 г. -- библиотекарем (см. "Чины, звания и должности в России рубежа XIX--XX веков" в Приложении II). Исследователь европейской средневековой и новой русской литературы; в Московском университете читал также историю византийской литературы. Завершил начатое под ред. В.Ф.Корша издание "Всеобщей истории литературы" (ред. и автор значительной части текста 2-4 тт., СПб., 1885--1892). Возглавлял комиссию по проведению Пушкинского юбилея 1899 г. в Москве. Писал о византийском и древнерусском искусстве. В Харьковском университете в 1882--1884 гг. читал курсы по литературе и искусству в первые века христианства, истории итальянского искусства в эпоху Возрождения, истории русского искусства. В ОР ГМИИ хранятся 9 писем Кирпичникова Цветаеву с января 1900 г. по февраль 1903 г. (ф. 6, оп. I, ед. хр. 1465--1473); они касаются преимущественно Румянцевского музея и факультетских дел. Говоря о "последнем шаге", Цветаев нисколько не ставит под сомнение авторитет Кирпичникова, а подразумевает лишь то, что он еще не вполне обжился на новом для него факультете.

⁷ 20 февраля 1899 г., в связи со студенческой забастовкой, начавшейся 8 февраля в Петербургском университете и распространившейся на все высшие учебные заведения столицы, а затем перекинувшейся в Москву, Киев, Харьков, высочайшим приказом была назначена комиссия под председательством генерала П.С.Ванновского, известного своими симпатиями к учащейся молодежи. В правительственном сообщении от 25 мая, отчасти основанном на данных комиссии, было указано, что причина беспорядков кроется во внутреннем распорядке университетов и основное -- это разобщенность студентов между собой, с профессорами и руководством университетов. Министр Н.П.Боголепов исходил из итогов работы комиссии, когда в июне 1899 г. созвал под своим председательством совещание, о котором пишет Цветаев. Для нормализации академической жизни министерским циркуляром от 21 июля 1899 г. предлагалось укреплять контакты учащихся с профессорами в учебной сфере, для чего шире развернуть проведение практических занятий, поощрять создание научных студенческих обществ, литературных и музыкальных кружков под наблюдением профессоров. Желательно также устраивать студенческие общежития. При этом любые студенческие организации с выборными представителями признавались безусловно вредными как возбудители мятежных настроений в среде учащихся. (См. комм. 3 к письму 213 и комм. 1 к письму 331.)

59

Ф. 6, оп. 1, ед. хр. 4739.

¹ Диплом оформлял Каразин Николай Николаевич (1842--1908), художник и писатель.

² Albert'а -- Альберт (1828--1903, король -- с 1873 г.). С 1871 г. королевство Саксония с центром в Дрездене входило в состав Германской империи. Здание названо "Альбертинум" в честь короля Альберта; официальное название располагавшегося в нем музея было иное: "Королевское скульптурное собрание". Сохранился писарский экземпляр обращения Комитета к российскому посланнику при саксонском дворе с просьбой просить короля Альберта принять звание почетного члена Комитета (Ф. 2, оп. I, ед. хр. 64; сентябрь 1899). Дальнейшая судьба этого обращения не известна.

³ Цветаев бывал в Дрездене в 1874, 1893 и 1895 гг. Во время последней поездки он прибыл туда из Берлина.

⁴ Грецию Цветаев впервые посетил в 1889 г., а в Египет попал лишь в 1909 г. -- в связи со 2-м Международным конгрессом классической археологии, проходившим в Каире.

60

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4740.

¹ Стефани Лудолф Эдуард (1816--1887), немецкий филолог и археолог, с 30 лет живший в России, академик с 1850 г. Был хранителем Эрмитажа.

² Э.Липгарт и Р.И.Клейн выработали и испытали на строительстве Музея новый рецепт цементного раствора. В воспоминаниях (1932) И.И.Рерберг пишет: "Смешанный раствор состоял из одного объема цемента, двух объемов извести и девяти объемов песку. Для приготовления раствора был построен завод с керосиновым двигателем; цемент тщательно перемешивался с просеянным сквозь сито песком, и к этой смеси прибавлялось известковое молоко из бака, куда архимедовым винтом подавалась известь из ряда творильных ям. Раствор выходил совершенно готовым, как сливочное масло, и, всегда однообразный, шел на стройку" (Ф. 73, оп. I, ед. хр. 1, л. 99. Публикуется впервые). Время подтвердило исключительную прочность раствора.

³ В "Отчете Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1899 год" (М., 1900. С. 56-62) перечислены пожертвования Марии Михайловны Львовой (40 картин и 2 скульптуры). В ОР ГМИИ (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1918--1921) имеются письма Львовой к Цветаеву.

⁴ Упомянуты ведущие русские портретисты 2-й пол. XVIII в. и 1-й пол. XIX в.: Левицкий Дмитрий Григоръевиг (1735--1822), Боровиковский Владимир Лукиг (1757--1825) и Брюллов Карл Павловиг (1799--1852); пейзажисты Щедрин Сильвестр Федорович (1791--1830) и Воробьев Максим Никифоровиг (1787--1855); баталист Орловский Александр Осиповиг (1777--1835); работавшие в России иностранные портретисты: англичанин Дау (Доу) Джордж (1775--1829) и итальянец Тонги Сальва-тор (Николай Иванович) (1756--1844); а также один из крупнейших мастеров ве-дуты (документально точного, преимущественно городского пейзажа) венецианец Канале, прозв. Каналетто, Антонио (1697--1768) и главный представитель сентиментальной жанровой живописи во франции XVIII в. Грёз Жан-Батист (1726--1805).

⁵ Львов Николай Александрова (1751--1803/04), архитектор, поэт, художник-график, композитор, изобретатель и переводчик. Член Российской академии с 1783 г., почетный член петербургской Академии художеств с 1786 г. Представитель классицизма в архитектуре: здание Почтамта в Петербурге, собор Св. Иосифа в Могилеве (1781--1798), собор Борисоглебского монастыря в Торжке, загородные усадьбы, в т.ч. собственная усадьба Никольское возле Торжка. Перевел первую книгу "Трактата об архитектуре Палладио", издал нотное собрание русских народных песен, стихи и поэмы в духе сентиментализма. В числе пожертвованных Румянцевскому музею картин находились портреты Н.А.Львова и его жены М.А.Львовой работы Левицкого (в настоящее время в ГТГ).

⁶ Пожертвование не состоялось.

⁷ Баринов Николай Иванович (1843--19?), петербургский скульптор-портретист, владелец магазина скульптуры, принимавший участие в скульптурной отделке различных зданий. Рекомендован Цветаеву письмом В.А.Беклемишева (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 240). Просимого им заказа Баринов не получил.

61

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4741.

¹ Шестое мая -- день рождения императора Николая II.

² Записка, составленная Цветаевым, опубликована (по черновому автографу) в статье: Аксененко М.Б. Русский художник Федор Рейман // Введение в храм: Сборник ст. [В честь И.Е.Даниловой] / Под ред. Л.И.Акимовой. М, 1997. С. 594-601, особ. 594-596.

³ Захаров Николай Алексеевиг, владелец фабрики мраморных и гранитных изделий в Москве, у Яузского моста. 18 марта 1899 г. заключил с Нечаевым-Мальцовым контракт на выполнение половины работ по облицовке фасадов Музея белым камнем (другую половину брал на себя Г.Лист). Не получив необходимый камень, отказался от подряда, официально передав его 11 октября 1900 г. Листу. В 1902--1903 гг. выполнил облицовку внутренних лестниц Музея (кроме центральной) тарусским камнем и донским гранитом (Ф. 3, оп. I, ед. хр. 17).

⁴ Померанцев Александр Никаноровиг (1848/49--1918), архитектор, академик (1887) и действительный член Академии художеств (1892), профессор архитектуры (1892), в 1899--1900 гг. ректор Высшего художественного училища Академии художеств. Кроме обеих столиц, строил в Ростове-на-Дону, Челябинске, Нижнем Новгороде (художественный отдел Всероссийской выставки 1896 г.), Болгарии, Черногории. В Москве: Верхние торговые ряды, архитектурная часть памятника Александру III, храм Св. Александра Невского на Миусах (не был достроен) и др.; участвовал в проектировании станций Московской окружной железной дороги.

... дом Келъх -- соседний с петербургским домом Нечаева-Мальцова особняк А.Ф. Кельха по ул. Сергиевская (совр. Чайковского), 28.

⁵ фишер Карл (Август) Андреевых (1859 -- после 1923), "фотограф Императорских Университета и театров" в Москве; с 1887 г. владелец ателье и художественной фототипии ("Преемник придворной фотографии И Дьяговченко"), в 1898--1907 гг. председатель Русского фотографического общества. В 1893 г. по представлению И.В.Цветаева и К.А.Тимирязева получил звание "комиссионера" Московского университета, а в 1898 г., также по представлению Цветаева, -- звание фотографа Музея изящных искусств за многочисленные работы, выполненные в 1894--1898 гг. и пожертвованные им в Музей (Ф. 1, оп. II, ед. хр. 116; Ф. 2, оп. I, ед. хр. 4, л. 104, 107об.). В ОР ГМИИ (Ф. 2, оп. II, ед. хр. 22--24) сохранились фотографии фишера, показывающие панораму работ на Колымажной площади примерно в том состоянии, которое описывает Цветаев в мае 1899 г. Они явно сделаны в два разных дня, разделенных значительным интервалом. На лицевой стороне паспарту одного из отпечатков (ед. хр. 23, л. 5) оттиснуто: "1899 г.".

62

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4742.

¹ Бенуа Леонтий Николаевых (1856--1938), архитектор, профессор (1892--1927) и ректор (1903--1906) Академии художеств. Строил в Петербурге, Москве, Киеве, Варшаве. Цветаев упоминает о Бенуа и Померанцеве, так как оба архитектора в начале 1890-х гг. строили по заказам Нечаева-Мальцова.

² Гёдике Роберт Андреевж (1829--1910), академик архитектуры, в 1890-х гг. -- ректор архитектурного отдела Академии художеств. Строил в Петербурге и Москве. 4 мая 1898 г., на 2-м заседании Комитета по устройству Музея изящных искусств, был избран (вместе с Н.А.Белелюбским) консультантом по технической части строительства Музея, а на следующем заседании -- действительным членом Комитета.

³ Целла -- святилище античного храма, где находилась культовая статуя.

⁴ Щуров Сергей Петрович (1866--1930), выпускник Московского Коммерческого училища, по воспоминаниям В.П.Зилоти -- крестник и стипендиат П.М.Третьякова, сын его бухгалтера П.И.Щурова. В 1896--1909 гг. работал в Румянцевском музее, сначала -- чиновником канцелярии и библиотеки, с 1897 г. Фактически выполнял еще и обязанности помощника хранителя Отделения изящных искусств и классических древностей (с 1900 г., после введения штатной единицы, состоял в этой должности), с 1907 г. -- хранитель отделения. Член Московского Нумизматического общества. Сотрудником Музея изящных искусств не стал.

63

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4743.

¹ Гуго Максимовиг Вогау, упоминаемый ниже Конрад Карлович Банза и Мориц Филиппович Марк, руководители крупной фирмы по доставке строительных материалов "Вогау и Ко" (Москва -- Петербург -- Лондон). Все трое -- члены-учредители Комитета. Их совместного пожертвования не хватало на постройку какого-либо отдельного зала, чем и вызваны уныние и шутки, о которых говорится в письме. Надежды Цветаева на их дальнейшие пожертвования не оправдались.

² На средства братьев Адольфа (1843--1913?), Эмиля (1848 -- после 1913) и Евгения (1841 -- после 1913) Евгеньевичей Армандов был в дальнейшем сооружен зал эпохи Возрождения в Германии и франции (см. ил. 74, зал XXII). Имени их отца, потомственного почетного гражданина Евгения Ивановича Арманда, зал не носил.

³ Заседание происходило 7 мая 1899 г. (Ф. 3, оп. I, ед. хр. 26, л. 13).

64

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4744.

¹ Речь идет о ходатайстве, по которому Комитет получит право на беспошлинный ввоз из-за границы 31 тыс. пудов (502,2 тонны) железных балок и фасонного железа, в том числе для оконных переплетов, и на их перевозку по казенным железным дорогам со льготной оплатой 0,01 коп. "с пудоверсты" (Ф. 3, оп. I, ед. хр. 44, л. 2 -- черновик с правкой Цветаева; л. 10 -- положительный ответ от 12 июня 1899 г. за подписью министра финансов С.Ю.Витте). Имя Александра III, безусловно, помогло Музею в получении этих льгот.

² Великий князь посетит стройку Музея лишь 14 июля 1904 г.

³ Рерберг Иван Федорович (1831--1917), в 1852 г. окончил Институт инженеров путей сообщения в Петербурге, с 1857 по 1893 г. служил в Главном обществе Российских железных дорог. Председатель комиссии по надзору за устройством в Москве водопровода и канализации с 1889 г., по постройке зданий Московского инженерного училища -- в 1897--1899 гг.

65

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4745.

¹ Хедив -- официальный титул правителя Египта.

² Таким образом, Бругш получил более высокую награду, чем министр.

³ Михаил Яковлевич Брусов, сын владельца, представитель фирмы "Я.А.Брусов. Гранит и гранитные работы" (Петербург).

⁴ Найти сведения об этих репортерах не удалось.

66

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2338, телеграмма.

67

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4746.

¹ Веденяпин Александр Алексеевич (1845 -- после 1910), военный инженер, генерал-майор (впоследствии генерал-лейтенант), заслуженный ординарный профессор строительного искусства в Николаевской инженерной академии и училище Генштаба в Петербурге; преподавал также в Петербургском технологическом институте. В 1890--1891 гг. издал "Курс отопления и вентиляции".

² Имеется в виду Георгий Эмилиевич Липгарт, инженер-механик.

68

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4747.

¹ Доставка началась в июне.

² Готье Лев (Леон) Владимировых, владелец склада двутавровых прокатных балок (железо, чугун) в Москве.

³ Контора строительства Музея, времянка, сооруженная на площади Колымажного двора летом 1898 г.; в ней, в частности, проходили многие заседания Строительной комиссии.

⁴ Пуд составлял 40 фунтов; таким образом, Листу и Захарову, подрядившимся обрабатывать камень, материал должен был обойтись примерно на 7 5 дороже, чем они ранее предполагали.

69

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4748.

¹ Ходатайство оказалось ненужным вследствие произведенного как раз в это время общего снижения стоимости грузовых перевозок по железной дороге Петербург -- Москва (гранит добывался под Петербургом).

1 верста = 1,0668 км; 1 пуд = 16,380496 кг. Перевозка 1 т гранита от Сердо-боля до Москвы (ок. 1050 км по ж/д) обходилась бы примерно в 6 р. 01 коп. .

Упомянутый ниже "особый чиновник" -- А.П.Гжельский.

² То есть великий князь неожиданно, наездом из Ильинского, оказался в Москве и здесь попросил вновь отредактированную бумагу на подпись.

³ Лечение у доктора Исмара Боаса (1858--?) не дало результата, как и обращение к другому берлинскому врачу, Лейдену. 24 июля 1899 г. А.Д.Мейн скончался в Москве.

⁴ Речь идет о Мейне и его второй жене, Сусанне Давыдовне Мейн.

⁵ Мария Александровна Цветаева с дочерьми Мариной (1892--1941) и Анастасией (1894--1993). Возможно, имеются в виду также дети от первого брака Цветаева с В.Д.Иловайской -- Валерия (1883--1966) и Андрей (1890--1933). В Тарусе, уездном городе Калужской губ., а точнее -- в его пригороде, семья Цветаевых проводила летнее время с 1891 г. С 1892 по 1910 г. Цветаевы арендовали деревянную двухэтажную дачу в Песочном под Тарусой, на которой жили с перерывами начиная с 1893 г. "Городок этот я узнал уже много лет спустя по окончании курса географии Ободовского, в котором этого наименования и не значилось. Да и узнал-то я его единственно потому, что моя двоюродная сестра вышла замуж за молодого врача [Елена Александровна (1857--1939) и Иван Зиновъевиг (1856--1919) Добротворские], получившего назначение в Тарусу. Родные после подыскали нам в окрестностях маленькое именьишко под дачу: вот мы 4-й год и проводим здесь по летам. Места по верхнему течению Оки гористые, обильные лесом и водою, усеяны помещичьими усадьбами; общий ландшафт веселый, чему в значительной степени способствует сама Ока с ее пароходами, плотами, барками. Эти быстро снующие пароходы, эти барки, влекомые на канатах лошадьми, медленно плетущимися по обоим берегам реки, наконец, эти плоты, спускающиеся сами собой по течению воды без всякого кормила, кроме длинных шестов плотогонов, этой удивительной породы людей, проводящих с ранней весны до замерзания рек жизнь на воде, на своих бревнах, образующих их плоты -- служат тремя стадиями развития России, новейшей, древней и даже доисторической" (Из письма Цветаева к В.И.Модестову 26 мая 1895 г. НИОР РГБ, Ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 301--301об. Публикуется впервые). Летом 1906 г. в этом доме от туберкулеза скончалась М.А.Цветаева. Дача известна также по последним работам художника В.Э.Борисова-Мусатова, который в 1905 г., в отсутствие Цветаевых, снимал ее и здесь же умер. В 1960-е гг. разобрана за ветхостью.

70

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4749.

¹ Речь идет о библиотеке графа Арсения Андреевича Закревского (1783--1865), военного генерал-губернатора Москвы в 1848--1859 гг.

Ивановское -- на берегу р. Пахры, в настоящее время в черте г. Подольска. Усадебный комплекс рубежа XVIII -- XIX вв., выстроенный для гр. Ф. А.Толстого, затем дополнялся и несколько перестраивался при Закревских (см.: Памятники архитектуры Московской области. Т. 2. М., 1975. С. 114--116). Летом 1896 г., когда усадьба принадлежала графине С.В.Келлер, в ней снимал дачу Н.Н.Трескин (см.: Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4036). От Келлер имение перешло за неуплату долгов к одному из знаменитых московских благотворителей и владельцев "Товарищества кожевенной и суконной мануфактур Алексея Бахрушина сыновей" -- Александру Алексеевичу Бахрушину, отцу основателя Театрального музея; позднее, накануне февральской революции 1917 г., Бахрушины подарили его Москве для устройства приюта для беспризорных детей (см.: Думова Н.Г. Московские меценаты. М., 1992. С. 288 ел).

² Третьи экземпляры (от фр. tripler, утраивать).

³ Год отмены крепостного права.

⁴ Вошедшие в поговорку персонажи очерков М.Е.Салтыкова-Щедрина "убежище Монрепо" (1878--1879) -- Анатолий Иваныч Разуваев и Иван Прокофьич Колупаев.

⁵ Марков Алексей Константиновых (1858--?), нумизмат, библиограф, знаток классической древности и Востока, один из хранителей в Эрмитаже. Обращался к Цветаеву с предложением продать Музею свою личную библиотеку по классической археологии (письма от 12 июля и 24 сентября 1898 г. // Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1983, 1984). На заседании Комитета 18 октября 1898 г. по настоянию попечителя учебного округа П.А.Некрасова было решено вести переговоры с Марковым о приобретении его книг не для Музея, а для фундаментальной библиотеки Университета (Ф. 2, оп. I, ед. хр. 4, л. 108 об).

⁶ Орлов-Давидов Сергей Владимировых, граф, действительный статский советник, камергер Высочайшего двора.

26 мая 1899 г. проходили торжества по поводу 100-летия со дня рождения поэта.

⁷ О каких-либо пожертвованиях Орлова-Давыдова Музею, сделанных до описываемого визита к нему Цветаева, не известно. Письмом от 1 июня 1899 г., т.е. два дня спустя после комментируемого письма Цветаева, граф отказался от предложенного ему членства в Комитете, но заявил о готовности пожертвовать 1500 руб. на приобретение "живописных копий с равеннских мозаик, с [живописи] сицилийских церквей византийской эпохи или тому подобного" (Ф. 2, оп. I, ед. хр. 60). В буклетах Музея 1912 г. 3 копии равеннских мозаик обозначены как "дар И.А.Колесникова и графа С.В.Орлова-Давыдова".

71

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4750.

¹ Altes Museum (Старый музей) в Берлине -- построен архитектором Карлом Шинкелем в 1824 -- 1830 гг. Упоминаемая ниже ионическая колоннада (портик музея) расположена на высоком цоколе. Она насчитывает 18 колонн и занимает всю длину фасада. На колоннаду ведет лестница 30-метровой ширины. Особенностью здания является отсутствие передней стены у расположенного за центральной частью портика вестибюля, так что ведущая на 2-й этаж лестница видна снаружи сквозь колоннаду.

² Lustgarten, букв. "Увеселительный сад" -- сквер, находившийся перед входом в музей, остаток прежних садов, разбитых напротив Королевского дворца. В 1890-е гг. в Старом музее на первом этаже размещалось собрание подлинной скульптуры (Ассирия, античность, Средние века и Возрождение), на втором этаже -- картинная галерея (живопись старых европейских мастеров). Здание восстановлено после бомбардировок 1943--1945 гг. в 1958--1966 годах.

³ Neuer Museum (Новый музей) -- построен в 1843--1855 гг. архитектором Фридрихом Августом Штюлером, учеником Шинкеля, позади Старого музея, к которому обращен южной, торцовой стороной и с которым был соединен переходом на уровне второго этажа. В 1890-е гг. в Новом музее располагались: в цокольном этаже -- Египетский музей, Этнографический музей, зал Северных (германо-скандинавских) древностей; на втором этаже -- собрание слепков в 12 залах (Ассирия, античность, Средние века и Возрождение); на третьем этаже -- гравюрный и нумизматический кабинеты и антикварий (собрание мелких древностей, в том числе античные вазы и бронзовая скульптура).

Национальная галерея -- музей немецкого искусства XIX, а затем и XX вв. В его основу легло собрание консула Вагнера (262 картины), завещанное государству в 1861 г. Здание построено архитектором Штраком по проекту Штю-лера и эскизу Фридриха-Вильгельма IV, открыто в 1876 г. Музей стоит посреди двора, окруженного упомянутой Цветаевым дальше доригеской колоннадой. Ее западная, несохранившаяся, сторона образовывала портик фасада Нового музея.

Музейский остров -- Главные художественные музеи Берлина сгруппированы в центре города, занимая более половины острова на Шпрее, в южной части которого находился императорский дворец ("Королевский замок").

Пергамский музей был открыт в 1901 г., архитектор Ф. Вольф. Здание строилось для размещения в нем античных памятников, найденных немецкими археологами при раскопках в Малой Азии: в Пергаме (1878--1886), Магнесии (1891--1893) и Приенне (1895--1899). До открытия специального здания экспонаты помещались в собрании скульптуры Старого музея.

Говоря о "Музейском острове", Цветаев не упоминает еще двух музеев: расположенного между Новым и Пергамским небольшого корпуса Переднеази-атского музея (в нем экспонировались также слепки со скульптур Олимпии) и строившегося за Пергамским музеем на северо-западной оконечности острова Кайзер-Фридрих-музеума (предназначался для европейского искусства эпохи Возрождения и Нового времени; открыт в 1904 г.; в дальнейшем -- Бо-де-музеум).

⁴ То есть на 2-м этаже Нового музея. Впрочем, в Старом музее была хорошая коллекция оригиналов (ср. след. письмо).

⁵ О цветаевской поездке 1895 г. см. комм. 3 к письму 30 и Приложение I. Первоначально Цветаев задумывал только создание Музея античного искусства, имея в виду, кроме греческого и римского, искусство так называемого Классического Востока (Египет и Передняя Азия). Пополнение Музея слепками средневековых и ренессансных произведений он рассчитывал тогда оставить на долю продолжателей (см.: Письмо к Модестову от 26 мая 1895 г. // НИОР РГБ, Ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 300--304об.).

72

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4751.

¹ Фишер Старший Петер (ок. 1460--1529), глава нюрнбергской литейной мастерской. В Нюрнберге работали также Крафт Адам (ок. 1460--1508/09), Штос Фейт (Ствош Вит; 1447--1533) и другие крупные скульпторы Возрождения.

¹ Донателло, собственно Донато ди Никколо ди Бетто Барди (ок. 1386--1466), итальянский скульптор Раннего Возрождения, представитель флорентийской школы. В цветаевской экспозиции 1912 г. его творчество было показано слепками большого ряда важнейших произведений: "Св. Георгий", бронзовый "Давид", бюст св. Лаврентия, рельефы "Пир Ирода" и "Благовещение" и др. Отсутствуют, однако, недооцененные искусствознанием цветаевского времени "Богоматерь с младенцем" из Падуанского собора, "Юдифь" и горельефы кафедр флорентийской церкви Сан Лоренцо.

² Микеланджело Буонарроти (1475--1564), итальянский скульптор, живописец, архитектор и поэт Высокого и Позднего Возрождения. Его скульптурам в цветаевском Музее посвящен целый зал. При этом характерно для эпохи создания Музея отсутствие незаконченных статуй Микеланджело и его последнего "Оплакивания", художественная ценность которых в полной мере осознана уже следующими поколениями.

³ Роббиа делла, Лука (1399 или 1400--1482), Андреи (1435--1525), Джованни (1469 -- после 1529), семья флорентийских скульпторов эпохи Возрождения, впервые применивших технику цветной майолики в рельефе и круглой пластике.

⁴ Гатчина упомянута как место летнего пребывания П.В.Жуковского.

⁵ Имеется в виду, очевидно, Музей изобразительных искусств (Szépmiivészeti Muzeum) в Будапеште, построенный в 1900--1906 гг. (архитекторы А.Шике-данц и Ф. Херцог). Кроме собрания слепков, однако, Будапештский музей с самого начала содержал подлинную скульптуру, гравюрный кабинет (ПО тыс. листов на 1913 г.) и значительную коллекцию живописи, включая 486 картин, приобретенных в 1871 г. из собрания герцогов Эстергази. В этом музее, в частности, была лучше всего в Европе (не считая самой Испании) представлена старая испанская живопись.

⁶ Верроккио Андреа дель (наст. -- Андреа ди Микеле Чони; 1435 или 1436--1488), итальянский скульптор, живописец и ювелир эпохи Раннего Возрождения, представитель флорентийской школы. Кроме слепка с памятника Коллеони в Музее со дня его открытия в 1912 г. экспонируются воспроизведения следующих скульптур Верроккио: "Давид", "Молодая женщина с цветком" и фонтанная статуя "Мальчик с дельфином".

Коллеони -- кондотьер (предводитель наемных отрядов) XV в. Слепок с этого знаменитого монумента (1479--1488), стоящего перед собором Святых Иоанна и Павла в Венеции, был заказан для Музея в отливочной мастерской Королевских музеев в Берлине в конце 1904 г. (Ф. 2, оп. I, ед. хр. 68, л.21, 22, 29). В январе 1908 г. Цветаев докладывал Комитету, что слепок находится в Музее, сделан на средства кн. З.Н.Юсуповой и его монтировка в экспозиции Христианского дворика начнется в ближайшие недели (см.: Комитет МИИ 1908. С. 43, 71-72). В марте 1911 г. он же упоминается как стоящий на своем месте в экспозиции, хотя еще не тонированный под бронзу (см.: Комитет МИИ 1911. С. 63--64).

⁷ Гаттамелата (в переводе с итальянского -- льстивая кошка), собственно Эразмо ди Нарни, кондотьер XV в. Памятник ему (1447--1453) работы Донателло находится в Падуе перед собором Св. Антония и является первым по времени конным монументом эпохи Возрождения. В 1908 г. Цветаев высказывал сомнение в возможности найти для слепка с него удачное место в Музее (см.: Комитет МИИ 1908. С. 72--73). Он был заказан гораздо позже и поступил уже в 1912 г. (см.: Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского университета в 1912 г. М., 1913. С. 26, 3-ей пагинации). Экспонируется в том же "дворике", где и "Коллеони". Жертвователь, оплативший заказ, и мастерская-изготовитель не установлены.

Письма 73 и 74 в рукописи ошибочно помещены в обратном порядке, так как переписчик не учел, что первое из них датировано по новому стилю.

73

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4753.

¹ Майано Бенедетто, да (1442--1497), итальянский скульптор и архитектор конца кватроченто. В экспозиции московского Музея были выставлены гипсовые отливы с рельефов церковной кафедры со сценами из жизни св. Франциска Ассизского, два ангела со светильниками, бюст Пьетро Меллини и копии некоторых других его произведений.

Сансовино, собсгвенно Контуччи, Андреи (ок. 1460--1529), итальянский скульптор и архитектор. Цветаев выбрал из его работ аллегорические фигуры с гробницы кардинала Джироламо Бассо (оригинал в Риме). Возможно, Цветаев упоминает о Якопо Сансовино (1486--1570), ученике предыдущего. Его творчество было представлено в Музее статуей Вакха и рельефом с изображением Богоматери со святыми.

Росселино Антонио (1427--1478), итальянский скульптор. В Москве экспонируются слепки "Надгробного памятника кардинала португальского", статуи юного Иоанна Крестителя (оба оригинала во Флоренции), а также портретных бюстов Маттео Пальмьери и неизвестного флорентийца.

² Речь идет о работе Жуковского над памятником Александру II.

³ Quattrocento -- Кватроченто (букв, четыреста), принятое в итальянском языке наименование XV в.; в периодизации истории искусств -- эпоха Раннего Возрождения в Италии.

⁴ Фьезоле Минно, да (1431--1484), итальянский скульптор, ученик Дезидерио да Сеттиньяно. Для Москвы были заказаны, в частности, слепки с его портретных бюстов епископа Салютати, графа Ринальдо делла Луна, Никколо Строцци.

⁵ Cinquecento -- Чинквеченто (букв, пятьсот), XVI в., эпоха Высокого Возрождения в Италии.

⁶ Строцци -- влиятельная флорентийская семья, известная со 2-й пол. XIII в.; последний член рода умер в 1908 г. Из скульптурных произведений, связанных с этой семьей, в Берлинские музеи попали: знаменитый мраморный бюст работы Дезидерио да Сеттиньяно, изображающий, как считают, Мариетту Строцци; бюст Никколо Строцци, приписываемый Мино да Фьезоле, и терракотовый бюст Филиппо Строцци, предположительно работы Бенедетто да Майано. Ни один из них, впрочем, не был приобретен непосредственно у потомков фамилии Строцци.

⁷ Боде Вильгельм (1845--1929), историк искусства, музейный деятель, исследователь итальянской и немецкой скульптуры эпохи Возрождения, старой голландской и фламандской живописи; с 1872 г. работал в берлинских Королевских (позже -- Государственных) музеях, в дальнейшем, с 1906 по 1920 г. -- их генеральный директор.

⁸ Национальный музей во Флоренции. Основан в 1854 г. в старинном (XIII -- XIV вв.) дворце флорентийского правительства, известном под более поздним названием "палаццо Барджелло" (bargello -- глава судебно-полицейской власти с 1528 г.). Знаменит своим собранием флорентийской скульптуры эпохи Возрождения.

⁹ Gewerbe Museum -- собственно, Kunstgewerbe Museum (Художественно-промышленный музей, музей прикладного искусства). Находился на Потсдамской площади.

¹⁰ Однодневная выставка, организованная Московским обществом любителей художеств под председательством архитектора K.M.Быковского 11 марта 1897 г. На ней были показаны оригинальные произведения, слепки, фотографии и репродукции из частных собраний, а также из ИМАО и университетского Музея. "Мадонна" из собрания великого князя Сергея Александровича опубликована в кн.: В память выставки изображений Богоматери. М., 1897. Таб. 41. Дальнейшая судьба произведения не известна.

74

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4752.

¹ Шредер Франц (ок. 1867--1900).

² Кверга Якопо, делла (ок. 1374--1438), итальянский скульптор эпохи Раннего Возрождения. Из его творчества в экспозиции Музея были представлены в слепках алтарь семьи Трента, надгробие Иларии дель Каретто (оба оригинала в Лукке), статуя Богоматери с Младенцем и рельефы с портала церкви Св. Петрония в Болонье.

³ То есть до основания Рима (754/753 г. до н.э.)

⁴ В 1898 г. в Комитет от инженера, инспектора равеннских памятников Алессандро Рануцци (Р-1900), распорядителя творческого наследия равеннского археолога Филиппо Лангани (?-ок. 1894), поступило предложение о приобретении его коллекции. 110 таблиц, сделанных на бумаге (75 из них окончены), частью исполненные в красках и снабженные аннотациями, представляли собой копии с архитектурного и мозаичного украшения византийских построек в Равенне. Работы эти выполнялись Ланчани с участием помощников в течение многих лет. По поручению великого князя Сергея Александровича они были осмотрены Р.И.Клейном во время пребывания в Италии по делам Музея в начале 1899 г. и получили его положительный отзыв. Некоторые из них в дальнейшем были приобретены для Музея. См. комм. 1 к письму 143. Сохранилась копия первого письма Рануцци великому князю от 21 июля 1898 г. (Ф. 2, оп. I, ед. хр. 24, л. 4-5).

75

Ф. 6, оп. I, ед . хр. 4754.

¹ Среда приходилась на 21 июля.

76

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4755.

¹ "Облицовка цоколя здания велась из серого сердобольского гранита с прокладкой по швам полосами рольного свинца, свинец придавливался тяжестью камней, а с лица обрезался и расчеканивался, так что швы получались герметически закрытыми, а образовавшийся в скором времени свинцовый глёт делал шов стойким на вечные времена" (И.И.Рерберг. Воспоминания, Ф. 73, оп. I, ед. хр. 1, л. 100. Публикуется впервые).

² Храм Тесея (ныне определяется как храм Гефеста, Гефестион) на рыночной площади в Афинах (между 440 и 430 гг. до н.э.), наиболее сохранившийся памятник эпохи Перикла.

Парфенон -- храм Афины Парфенос (Девы) на афинском Акрополе, архитекторы Иктин и Калликрат (447-438 гг. до н.э.), скульптурные работы под руководством фидия велись до 432 г. до н.э. Относится к числу шедевров древнегреческой архитектуры периода зрелой классики.

³ В Пестуме (греческой Посейдонии) на юге Италии сохранились остатки нескольких дорических храмов VI и V вв. до н.э. Цветаев, вероятно, подразумевал так называемый храм Посейдона (по последним данным -- II храм Геры), наиболее величественный и лучше всего сохранившийся храм второй четверти V в. до н.э. В Сицилии известны многочисленные греческие храмы периода архаики и классики в Сиракузах и Селинунте.

⁴ Имеются в виду, очевидно, следующие издания: Иванов С.А. Архитектурные исследования. Вып. 1. Греция. Берлин, 1892; Stuart]., Revett N. The Antiquités of Athens. Vol. I--IV London, 1762--1816; Supplement, 1830; Michaelis A. Der Parthenon. Leipzig, 1870--1871; Sauer В. Das sogenannte Theseion und sein plastischer Schmuch. Leipzig, 1899.

Иванов Сергей Андреевич (1822--1877), младший брат Александра Иванова, автора "Явления Христа народу"; архитектор, посвятивший себя изучению античного зодчества; действительный член Немецкого археологического института в Риме. Завещал этой организации средства на проведение раскопок, при условии издания институтом оставленных им Румянцевскому музею произведений брата и своих собственных архитектурных обмеров и реконструкций. (См., в частности: Цветаев КВ. По поводу статьи "Иллюстрации А.А.Иванова" // Мо-сковские ведомости. 1893. 7 июля. No 184. С. 3--4. Полный текст дается в Приложении I). Обмеры в Греции С.А.Иванов производил в 1857 г.

Живописец Джеймс Стюарт и архитектор Никлас Реветт обследовали Афины в 1751--1753 гг., Реветт являлся также участником английской научной экспедиции 1764 г. в Ионию.

Михаэлис Адольф (1835--1910), профессор Страсбургского университета, помимо указанной монографии о Парфеноне автор книг "История Немецкого археологического института" (1879), "Античные мраморы в Великобритании" (1882), "Художественно-археологические открытия за сто лет" (1905, есть русский пер. под ред. В.К.Мальмберга), нескольких переработок 1-го тома "Руководства по истории искусств" А.Шпрингера (с 1898 г.) и др.

Зауэр Бруно известен был также статьями о фронтонах храмов Эгины и Олимпии.

77

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4756.

¹ Владимир Александровж (1847--1909), великий князь, третий сын Александра И, брат Сергея Александровича. Генерал от инфантерии (пехоты) с 1880 г., командующий войсками гвардии и Петербургского военного округа (1881--1905), в 1869--1876 гг. товарищ президента, а с 1876 г. -- президент Академии художеств. Почетный член Комитета. С 1874 г. женат на великой княгине Марии Павловне старшей (1854--1920), урожденной принцессе Мекленбург-Шверинской, после смерти мужа в 1909 г. сменившей его в качестве президента Академии художеств. Один из залов Музея (зал Микеланджело) носил его имя.

² Физиологический институт медицинского факультета Московского университета в настоящее время принадлежит Российской Академии медицинских наук. Здание института находится во дворе Старого здания Университета на Моховой ул.; открыто 10 октября 1893 г. (архитектор K.M.Быковский) на месте так называемого Старого анатомического театра (подробное описание помещений см.: Московские ведомости. 1893. 11 октября. No 280. С. 2--3). Цветаев побывал в физиологическом институте на заседании 1 -- го Съезда русских художников и любителей художеств 29 апреля 1894 г. Колонны над лестницей, единственные внутри этого здания, -- не ионические, а (по крайней мере, теперь) коринфские с гладким стволом.

78

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4757.

¹ Цветаев ошибается, Нечаев-Мальцов стал придворным уже на пятом десятке лет своей жизни. Что касается русских царей, то они и раньше, конечно, навещали Московский университет (например Александр III16 мая 1893 г. осматривал новые университетские клиники на Девичьем поле). Но превращение внутриуниверситетского события в мероприятие государственного уровня произошло на закладке Музея действительно впервые.

² Одна из приманок Цветаева, способствовавших сбору средств на строительство Музея: лица, выделившие деньги на сооружение того или иного зала, получали, согласно Положению о Комитете, право ходатайствовать о присвоении этому залу любого имени. Называли и свое, но чаще -- своих родственников или членов царской семьи. Имя самого жертвователя на зал в любом случае тоже сообщалось в печати, а с момента открытия Музея -- в буклетах, путеводителях и в специальной надписи в зале. Жертвователь имел право голоса в Строительной комиссии при обсуждении вопросов, касающихся "его" зала.

³ Едва ли Цветаев читал само письмо королевы от 24 июня 1899 г. Он приводит эти слова по уведомлению, посланному великим князем 8 июля в Комитет (Ф. 2, оп. I, ед. хр. 24, л. 14), где они процитированы.

⁴ Содержание отрывка, следующего за утерянным листом копии, возвращает нас к предыдущему письму и соответствует письму Цветаева Клейну от 7 августа (см.: Цветаев -- Клейн. История создания музея. Т. I. С. 86 ел): "В физиологическом институте базы колонн ионического шаблона были обиты", то есть повреждены ногами ходящих, "через один год не только в штукатурке, но даже и в кирпичах". Ссылаясь на этот пример, Цветаев пишет, что низы колонн в галерее Античного дворика и в лоджии Христианского "необходимо обезопасить от сапогов студентов и публики... "

⁵ Низ колонн остался кирпичным, но обложен дополнительным слоем кладки.

⁶ Мизерии -- убогости (латинизм). Непонятое переписчиком слово восстанавливается по вышеуказанному письму к Клейну.

⁷ В лоджии Греческого дворика четыре колонны, в Итальянском вдоль главной лестницы -- две между двумя пилонами.

⁸ Так было на плане 1896--1897 гг. (см. ил. 64).

79

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4758.

¹ Усово -- часть подмосковной вотчины великого князя Сергея Александровича, село на южном берегу реки Москвы, напротив Ильинского. 5 сентября (ст. стиля) -- день святых Захарии и Елизаветы, родителей Иоанна Крестителя; тезоименитство великой княгини Елизаветы Федоровны.

² Речь идет о намерении попечителя Московского учебного округа посетить входившее в этот округ Ремесленное училище им. И.С.Мальцова во Владимире (на Московской улице, у Золотых ворот) в его "актовый день", проводившийся по традиции в годовщину открытия, 14 ноября. Училище, считавшееся одним из лучших в Европе по технической оснащенности и обеспечению быта учащихся, было основано Нечаевым-Мальцовым в память его дяди по матери, от которого он унаследовал, вместе с фамилией, многочисленные предприятия, дом в Петербурге и капитал. (500 тыс. руб. на училище были завещаны самим Мальцовым, еще 250 тыс. и земля для постройки здания пожертвованы Нечаевым-Мальцовым.)

Будучи официальным попечителем училища, Нечаев-Мальцов делал всё возможное, чтобы дух политической борьбы в стране не заразил учеников; словно по иронии судьбы уже через год после его смерти училище окончил А.В.Белышев, большевистский комиссар на крейсере "Аврора", командовавший им 25 октября 1917 г. См. о Мальцовском училище: Булгаков А. И. Наш техникум. Очерки истории Владимирского авиамеханического техникума им. А.В.Белышева. Ярославль, 1985. С. 5-9, илл. после с. 32.

³ Ближайший понедельник приходился на 6 декабря. Речь идет о представлении Нечаева-Мальцова к ордену за деятельность по владимирскому училищу. Особенностью характера Цветаева было то, что он постоянно хлопотал о помощи или наградах различным людям: ученым, лицам, так или иначе содействовавшим его работам, благотворителям, просто просителям, знающим эту его черту. Тем более он считал нужным ходатайствовать в пользу жертвователей Музея. Выяснится, однако, что за названную заслугу орден Нечаеву-Мальцову уже был вручен тремя годами раньше.

⁴ Заседание на вторник, 7 сентября, назначено не было; ближайшее заседание состоялось 28 октября.

80

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2340, автограФ.

¹ Ректор -- А.А.Тихомиров. Ректор Университета в силу своей должности был непременным членом Комитета Музея и председателем его Строительной комиссии; формального права замещать председателя Комитета или его товарища он не имел.

81

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4759.

¹ Товарищ министра -- Н.А.Зверев. Выплата из казны Музею состоялась 11 октября 1899 г., см.: Комитет МИИ: Отчет 1899. С. 30. Там же отмечен аналогичный кредит в 30 тыс. от 17 марта.

² На счетах университета, отпускавшего деньги Строительной комиссии порциями, хранились суммы, пожертвованные частными лицами на строительство Музея. Очередная порция перечислена 28 сентября (см. письмо 83).

82

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4760.

¹ Как ни странно, это происходило в воскресенье.

83

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4761.

¹ М.Я.Брусов приехал в Москву 15 сентября.

² Имеются в виду правый и левый боковые фасады. Работа была выполнена в указанный срок. Антипьевский переулок -- ныне Колымажный; Малый Знаменский переулок изгибается под прямым углом, так что Музей выходит на него и левым, и задним фасадами.

³ Ордена и медали давались одному и тому же лицу в строгой последовательности (от низшей награды к высшей) и не чаще, чем раз в 5 лет, за исключением экстраординарных случаев. (Упоминание ниже "трех лет" -- недоразумение.)

Прове Иван Карлович (1833--1901) -- член-учредитель Комитета по устройству Музея; пожертвовал 17 июля 1898 г. 20 340 рублей на зал для библиотеки (см. ил. 74). Потомственный почетный гражданин, коммерции советник, в 1890-е гг. крупнейший поставщик хлопкового сырья предприятиям центральной России, владелец фирмы "Л.Кнопп и Ко"; член советов ряда московских банков и Учетно-ссудного комитета по торгово-промышленным кредитам при московской конторе Государственного банка; благотворитель. Заинтересовать его делами Музея Цветаеву помог в начале 1898 г. Л.С.Поляков; сам Прове содействовал вступлению в Комитет своего родственника И.Ю.Шульца.

Рукавишников Иван Михайлович -- действительный член Комитета по устройству Музея; привлечен в него в конце апреля -- начале мая 1898 г. казначеем Комитета И.Ю.Шульцем. Пожертвовал 25 февраля 1899 г. 50 тыс. рублей (а впоследствии -- еще 44 750 рублей) на строительство двух залов Музея: Олимпийского и Пергамского. Потомственный почетный гражданин, представитель одной из трех семей перекупщиков-оптовиков (Пастуховы, Кони, Рукавишниковы), господствовавших в середине XIX в. на Нижегородской ярмарке; банкир (банк братьев И.М. и С.М.Рукавишниковых построен в 1908--1912 гг. архитектором Ф. О.Шехтелем); благотворитель. На 1900 г. состоял в Нижнем Новгороде членом комитета Городского вдовьего дома им. Бугровых и Блиновых; членом комитета Дома трудолюбия им. Михаила и Любови Рукавишниковых; членом попечительского совета Кулибинского ремесленного училища. В городской Николаевско-Мининской богадельне имелось Рукавишниковское отделение. В одном из домов Рукавишникова размещался Нижегородский Коммерческий клуб (см.: Нижегородский край. Памятная книжка Нижегородской губернии на 1900 г. Нижний Новгород, 1899).

⁴ Танеев Александр Сергеевич (1850--1918) -- статс-секретарь, обер-гофмейстер, член Государственного совета, управляющий Собственной Его Императорского Величества канцелярией. 1 января -- наградной день.

⁵ Средства Комитета хранились в виде процентных бумаг.

Строительные суммы Университета отпускались из казны на строительство и ремонт других вспомогательных учреждений Университета, не Музея; их не разрешалось смешивать с деньгами Комитета, хотя это и дало бы Университету денежную экономию.

84

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4762.

¹ Соответствующая телеграмма Данковского, Рязанской губернии, уездного предводителя дворянства Мордвинова напечатана в "Московских ведомостях" 22 сентября 1899 г., с. 2, стб. 3. Вероятно, Цветаев ошибочно датировал письмо.

² Екатерина Николаевна -- Е.Н.Муромцева.

³ Ноев Федор Федорович, глава фирмы "Торговый дом Ф. Ф. Ноева сыновья" по выращиванию и продаже цветов и растений. Магазины находились на Петровке и в Камергерском пер., садоводство -- в Москве у Калужской заставы, плантации -- в Сухуми.

⁴ Счет Брусова был на 25 тыс. руб. (см. Ф. 3, оп. I, ед. хр. 19, л. 19--22). Строительная комиссия 21 сентября 1899 г. приняла решение выплатить менее 14 тыс. руб. Как и предсказывал Клейн, это не удовлетворило подрядчика. В итоге споров и консультаций Нечаев-Мальцов выдал Брусовым дополнительные 10 тыс. руб. (см.: Ф. 3, оп. I, ед. хр. 19, л. 22, 24, 44 и 42; ед. хр. 40, л. 37об, 75--80).

85

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4763.

¹ Имеется в виду композиция для триумфальной арки Георгиевского собора в Гусе-Хрустальном на текст Песни к Пресвятой Богородице из литургии св. Василия Великого: "О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь, -- ангельский собор и человеческий род.. ". Живописный оригинал закончен Васнецовым в следующем, 1900 г. К началу 1901 г. художник сделал втрое больший картон, выполненная по нему В.А.фроловым мозаика установлена в храме в 1902 г. (сохранилась). Выбор для храма такого дорогостоящего и прочного материала, как мозаика, был характерен для Нечаева-Мальцова. Под его влиянием Васнецову были позднее заказаны мозаики в православных храмах Дармштадта, Варшавы и Софии. Для мозаик Георгиевского собора Васнецов написал в 1895--1904 гг. еще четыре живописные композиции, которые остались не переведенными в материал ("Страшный суд" находится в храме, местонахождение остальных полотен не известно).

Поездка Цветаева и Кондакова к художнику не была экспромтом, о ней Цветаев заранее списался с Васнецовым; главной целью было обсуждение проекта центрального зала Музея, "осуществление залы в русско-византийском характере" (см. письмо Васнецова Цветаеву от 17 сентября 1899: Ф. 6, оп. I, ед. хр. 405. Опубл. в кн.: Виктор Михайлович Васнецов/ Сост. Н.А.Ярославце-ва.М., 1987. С. 164).

Упоминаемая Богоматерь Киевского собора -- наиболее часто репродуцировавшееся произведение Васнецова в Киевском соборе Св. Владимира, над росписями которого он работал вместе с помощниками в 1886--1896 гг.

² Сохранились акварели и рисунки работы Кондакова -- портреты и пейзажи, в основном виды Италии и Крыма (Архив РАН, Петербургский филиал, Ф. 115, оп. 5). В творчестве В.М.Васнецова ему импонировали попытки создать современное церковное искусство, соединив объемно-реалистическое изображение с традиционной иконописной композицией.

³ Иконостас был одноярусный, бронзовый, с эмалевым орнаментом средневекового характера; иконы, вставленные в него, не принадлежали кисти Васнецова. Перед установкой в гусевском соборе иконостас экспонировался на Всемирной выставке в Париже 1900 г., а затем в Москве. С предложениями репродуцировать его к Васнецову безуспешно обращались разные художественные журналы с 1898 г., издавался ли он отдельно -- не известно.

86

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4764.

¹ Старым зданием Университета обычно называли не только главный корпус, сооруженный в 1770--1780-е гг. архитектором М.Ф. Казаковым и восстановленный после войны 1812 г. Д.И.Жилярди, но и все, в том числе новые университетские постройки, расположенные в том же квартале. Совокупность университетских зданий по другую сторону Никитской улицы именовали Новым университетом. Их ядро составлял перестроенный в 1830-х гг. архитектором Е.Д.Тюриным из бывших жилых домов (Пашкова, Рихтера и проч.) так называемый аудиторный корпус с его знаменитой, не существующей ныне Большой Словесной аудиторией, церковью Св. Татьяны и др. (пострадал во время Второй мировой войны, восстановлен со значительными изменениями; в настоящее время -- факультет журналистики).

87

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4765.

¹ Ниже Цветаев пересказывает письмо Зверева к нему от 30 сентября 1899 г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1184).

² См. комм. 18 к письму 1.

88

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4766.

¹ Чтобы подрядчики выполняли контракты, с них брали денежный залог.

² Берлинский собор (завершен в 1905 г.) был построен архитектором Ю.Рашдорфом в стиле необарокко на месте прежнего, шинкелевского собора, то есть не буквально между дворцом и Старым музеем, а на восточной стороне площади Лустгартен.

89

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4767.

¹ Имеется в виду Главный архив министерства иностранных дел. С 1876 г. Архив занимал бывшую усадьбу царских родичей Стрешневых и Нарышкиных (XVII в.) на углу Моховой и Воздвиженки, на месте нынешней Российской государственной библиотеки. Реконструированное в псевдорусском стиле здание стояло лицом к Кремлю в глубине сада, обнесенного новой оградой, напоминающей монастырскую; въезд был со стороны Воздвиженки (см.: Памятники архитектуры Москвы. Белый город. М., 1989. С. 69. Ил. 43 и 41).

² Губонин Петр Ионович (ок. 1825--1894), миллионер, крупнейший подрядчик по строительству железных дорог и каменных мостов; под конец жизни разорился. Демосфенов служил у него, вероятно, в промежутке между окончанием Московского технического училища (1880) и директорством в Донецком железнодорожном училище (с ноября 1886 г.).

³ Табурно Антон Павловых (Москва), владелец нескольких каменоломен и производитель каменных работ. В конце 1898 -- начале 1899 г. дважды обращался в Строительную комиссию, предлагая свой камень; участия в строительстве Музея не принимал.

90

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4768.

¹ Романов Николай Ильич (1867--1948), историк искусства. В 1891 г. окончил историко-филологический факультет Московского университета. С 1898 г. -- один из двух помощников секретаря Комитета по устройству Музея изящных искусств при Московском университете, с 1899 г. -- также член-соревнователь Комитета. В 1900--1911 гг. -- приват-доцент Московского университета. В 1900--1901 гг., во время научной командировки Романова в Германию, Цветаев поручал ему выбор скульптур с целью копирования их для московского Музея. В 1905--1909 гг. при ближайшем участии Романова на историко-филологическом факультете было организовано отделение теории и истории искусства (впервые набор студентов-искусствоведов произведен в 1909 г.). В разные годы Романов преподавал историю искусств также в Консерватории, Археологическом институте, Народном университете им. А.Л.Шанявского. В 1910--1923 гг. он был хранителем Отделения изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея; в дальнейшем -- профессор университета (1918), доктор искусствоведения (1936), крупный музейный деятель, в 1923--1928 гг.-- директор ГМИИ. Под его руководством была создана и в 1924 г. открыта первая экспозиция картинной галереи Музея. Автор трудов по искусству европейского Возрождения, русскому и советскому искусству, ряда статей, посвященных коллекциям Музея изящных искусств, его реорганизации, вопросам музейного строительства. Сохранилась переписка Цветаева и Романова за 1898--1913 гг. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3432--3500 и Ф. 14, оп. III, ед. хр. 198--220).

² В итоге Отчет Комитета был напечатан как в составе годичного Отчета университета, так и отдельным изданием. В обоих случаях к нему приложены подробные таблицы расходования денежных средств.

91

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2341, телеграмма.

92

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4769.

¹ 20 октября -- годовщина смерти Александра III.

93

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4770.

¹ Любопытно, что заседание было назначено на "неприсутственный" день -праздник иконы Казанской Богоматери. Предыдущий день также был праздничным (годовщина восшествия на престол Николая II).

² Парфений -- епископ Можайский с осени 1899 г. В его епархию входила часть территории Москвы. Викарий -- наместник, в России -- "должностная духовная особа высшего сана" (В.И.Даль).

³ Эта поездка не состоялась.

94

Ф. 6, оп. 1, ед. хр.4771.

¹ Заседание прошло 27 ноября. Решение о выдаче Строительной комиссии нужной суммы на год принималось Комитетом.

95

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4772.

96

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4773.

¹ Недаром И.И.Рерберг преподавал эти годы в Инженерном училище путей сообщения не только строительство дорог, но и составление смет и технической отчетности.

² Время, предполагавшееся до завершения строительства.

³ Журавлев Михаил Николаевич (1840 -- не ранее 1910), действительный член Комитета. Статский советник (затем действительный статский советник), потомственный дворянин. Член правлений ряда пароходств и "Товарищества Соколовской мануфактуры Асафа Баранова", в дальнейшем купивший эту компанию (производство кумача, фабрика при деревне Соколово Александровского уезда Московской губернии, основанная в 1874 г.). Во 2-й половине июля 1898 г., по предложению Шульца, Клейна и Зверева, Журавлеву как одному из "королей Поволжья", "коноводов промышленности и торговли", было предложено вступить в Комитет и приехать на закладку Музея. Журавлев даже вернулся для этого из заграничной поездки (см.: Дневник. С. 95, 105, 121, 378). К зиме 1899 г. он переехал в Москву, однако в музейных публикациях 1912 г. опять числится жителем Рыбинска. 12 ноября 1899 г. Журавлев внес первые 15 тыс. р. На его средства построен зал Микеланджело, им же оплачен слепок пизанской кафедры Никколо Пизано.

⁴ Процентные бумаги продавались Государственным банком по текущему курсу, превышавшему номинал, а приобретались обратно, т.е. разменивались на наличные деньги, по номиналу (см. Комитет МИИ: Отчет 1899, примеч. на с. 23). При этом Университету категорически запрещалось хранить деньги иначе, как в бумагах 4 %-ной государственной ренты.

97

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4774.

¹ Заседание происходило 6 ноября 1899 г. Излагаемое в этом письме предложение было осуществлено. Деньги на жалование второго члена-техника Комиссии давал Нечаев-Мальцов.

98

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4775.

¹ Расчет основан на том, что путь из Петербурга во Владимир проходил через Москву. Ср. комм. 2 к письму 79.

99

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2342, телеграмма.

100

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4776.

¹ То есть 22 ноября вместо 20-го.

² Летом 1872 г. на северном склоне горы Митридат в Керчи, древнем Пантикапее, был открыт склеп с росписями II в., называемый в более поздней литературе "Стасовским" -- по имени первого публикатора, известного художественного и музыкального критика, Владимира Васильевича Стасова (1824--1906). (См.: Стасов В.В. Катакомба с фресками, найденная в 1872 г. в Керчи // Отчет ИАК за 1872. СПб., 1875. С. 237--328, с 18 табл.; Толстой И.И., Кондаков Н.П. Русские древности в памятниках искусства. Вып. 1, Спб., 1889. С. 30; Вып. 2, СПб., 1890, С. 66--71.) После обследования склепа и снятия копий для публикации он был снова засыпан (единственный способ в тогдашних условиях сохранить памятник для будущего) и впоследствии утерян. Вновь найден в 1899 г. археологом гр. А.А.Бобринским. (Вторая, образцовая по качеству, публикация памятника, с новыми копиями М.В.Фармаковского и фотографиями, в кн.: Ростовцев М.И. Античная декоративная живопись на юге России. Т. 1--2, СПб., 1913--1914. С. 293--345. Табл. LXXVI--LXXXIII.) Стасов, еще в 1870-е гг. пытавшийся организовать перевозку фресок в столичный музей, на этот раз обратился с той же идеей к Цветаеву (семь писем за октябрь -- декабрь 1899 г.; Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3713--3719). Соответствующий доклад на годичном заседании Комитета сделал, с использованием материалов Цветаева, сам Нечаев-Мальцов. Цветаев же ассистировал ему, демонстрируя таблицы (см. письмо 105). Как писал позднее Ростовцев (Указ. соч. С. 293): "К счастью, план В.В.Стасова <...> не осуществился. <...> Роспись керченских склепов позднеэллинистического и римского времен от такой операции неминуемо должна погибнуть: поддерживает ее в сравнительно хорошем состоянии лишь постоянная сырость и отсутствие в склепах притока свежего воздуха; при иных условиях штукатурка и роспись неминуемо осыпятся". Копии росписей "Стасовского склепа" с 1882 г. хранились в Румянцевском музее, мотивы из них использованы в декорации зала Северного Причерноморья в Историческом музее. К 1899 г. были уже известны и более значительные античные росписи на территории Российской империи, например в керченском склепе Деметры (открыт в 1895 г.).

101

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4777.

¹ Четвертый том "Истории искусства древности" Перро и Шипье, вышедший в 1887 г., посвящен искусству Древней Сардинии, Иудеи и хеттских территорий. В какой связи он потребовался Нечаеву-Мальцову, сказать затруднительно. Раздел о живописи Северного Причерноморья у Перро и Шипье отсутствует: издание остановилось на томах, посвященных архаической Греции (последний из них, 10-й, вышел в 1914 г.).

² Имеются в виду статьи: Усов С.А. Объяснение керченских фресок // Древности. Труды Московского Археологического общества. Т. 6. Вып. 2. М., 1876. Раздел "Библиография". С. 27--34. Иловайский Д. И. Несколько замечаний о Керченских фресках // Там же. С. 34-40.

Усов Сергей Алексеевич (1827--1886), профессор зоологии Московского университета, основатель Московского зоопарка, автор целого ряда трудов по археологии и искусству.

³ Нумизматический кабинет -- самая старая часть художественных коллекций Университета, формировавшаяся с первых лет его существования; единственная из них, сбереженная в 1812 г. и наиболее регулярно пополнявшаяся до Цветаева. С возникновением нового Кабинета изящных искусств и древностей вошла в 1851 г. в его состав. Помещения, о которых говорит Цветаев, были отведены под нумизматику в конце 1880-х гг.; они находятся на торце правого крыла Старого здания Университета, в верхнем этаже. Этажом ниже, в круглом зале заседаний университетского Совета, с которым соседствовали канцелярии и кабинет ректора, много раз собиралась Строительная комиссия Музея и проходили рабочие заседания Комитета.

102

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4778.

¹ "Русские ведомости" -- московская газета, основанная в 1863 г. Н.Ф.Павловым; с конца 1882 г. издавалась под редакцией В.М.Соболевского на средства его гражданской жены В.А.Морозовой. В либеральных кругах считалась наиболее культурной и содержательной русской газетой, стоявшей на уровне лучших журналов (тираж ок. 20 тыс.). Закрыта в 1918 г. В первой половине 1890-х гг. Цветаев опубликовал в "Русских ведомостях" несколько заметок об университетском музее слепков, но в дальнейшем разошелся с его редакцией.

² На первом годичном заседании Комитета 27 ноября 1899 г. Демосфенов зачитывал финансовый отчет Комитета.

³ Вероятно, редактированием рукописного текста для своего выступления.

⁴ Менгден Георгий Георгиевич, граф, флигель-адъютант, полковник, управляющий двором великого князя Сергея Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны.

⁵ Великая княгиня на заседании 27 ноября отсутствовала -- считалось бы неловким, если бы великая княгиня, при своем высоком титуле, оказалась единственной дамой на заседании; присутствие гр. П.С.Уваровой отмечено в протоколах.

103

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2343, автограф.

104

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4779.

¹ То есть в день годичного заседания Комитета, 27 ноября 1899 г.

² Так как первое заседание Комитета, 28 апреля 1898 г., состоялось в канун дня рождения великого князя Сергея Александровича, представиться ему назавтра не было возможности. Но через день, 30 апреля 1898 г., Сергей Александрович и гостивший у него великий князь Павел Александрович приняли Цветаева и архитектора Клейна, осмотрели с их пояснениями проект здания и заявили о своем пожертвовании на постройку зала Парфенона (См.: Московские ведомости. 1898. 1 мая. С. 3. Стб. 3 и 3--4; Дневник. С. 65--66).

105

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4780.

¹ Имеется в виду напечатанная без подписи заметка "Комитет по сооружению Музея изящных искусств в Москве" (Московские ведомости. 1899. No 327. 28 ноября. С. 3), впоследствии воспроизведенная -- также без подписи -- в качестве предисловия в кн.: Комитет МИИ: Речь 1899.

106

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4781.

¹ Московский журнал, выходивший в 1890--1898 гг. на средства фабриканта Д.И.Морозова и в последние годы имевший репутацию крайне реакционного (статьи В.А.Грингмута и др.). Делались попытки возобновить его издание в виде альманаха; в 1901 г. вышел один выпуск, в 1903-м -- три. В первой половине 1890-х гг. Цветаев часто печатался в этом журнале.

² Филиппов Тертий Иванович (1827--1899), Государственный контролер (в ранге министра). В молодости -- член "Молодой редакции" журнала "Москвитянин" (вместе с А.Н.Островским и Ап.Григорьевым), сотрудник журнала "Русская беседа". Славился как собиратель и исполнитель русских народных песен. В 1885 г. при Русском географическом обществе им создана песенная комиссия, организовавшая 5 фольклорных экспедиций. Было собрано свыше 700 песен, с 1894 г. начато издание сборников "Песни русского народа". В 1895 г. Филиппов заинтересовался цветаевским музеем, в 1898 г. вошел как член-учредитель в Комитет по устройству Музея.

107

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4782.

¹ Н.Н.Трескин преподавал в 5-й мужской гимназии и в частной женской гимназии Перепелкиной. Как помощник хранителя университетского Кабинета изящных искусств и помощник секретаря Комитета Музея он не получал жалованья.

108

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2344, автограф.

109

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4783.

¹ При подготовке своего сообщения Нечаев-Мальцов использовал материалы Цветаева (ср. письмо 100).

² Цветаев преподавал в московской Консерватории в два разных периода: в 1885--1888 гг.-- итальянский язык, а в 1898--1901 гг.-- историю искусства. (До него этот последний предмет читал в Консерватории декан историко-филологического факультета университета М.М.Троицкий, после -- ученики Цветаева, приват-доценты университета Н.И.Романов в 1901/02 г. и А.М.Миронов в 1902--1907 гг.) Курс истории искусства был годичным, и времени на него отводилось немного, однако он был обязателен для всех учащихся Консерватории и завершался экзаменом. Цветаев ограничивался в консерваторских лекциях архитектурой и искусством Древности, но именно здесь он впервые в своей преподавательской практике читал не только о памятниках Греции, Этрурии и Рима, но также о Египте и Ассирии. Сохранилось литографированное издание: Курс лекций И.В.Цветаева по истории искусства Древнего Востока и античности, прочитанных студентам Московской консерватории. М., 1899. (Любопытно, что переписывание текста для этого издания обошлось Консерватории в 100 руб.: столько же получал от нее в год и сам преподаватель.)

³ Дипломы членов Комитета будут отпечатаны только через два с половиной месяца, к 18 февраля. Средневековый зал в итоге построен на средства И.А. и Кс.Ф.Колесниковых; зал искусства Германии и Франции XV--XVI вв.-- на средства братьев Арманд.

110

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2432, автограф.

111

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4784.

¹ Имеется в виду П.Александров, служитель (сторож, уборщик и разнорабочий) Кабинета изящных искусств и древностей примерно с 1895 г., исполнял также функции рассыльного (курьера); был отправлен к Нечаеву-Мальцову с предыдущим письмом.

² Письмо было от Николая Васильевича Некрасова, желавшего поместить в упомянутом журнале (ежемесячном иллюстрированном издании Императорского общества поощрения художеств в Санкт-Петербурге; СПб., 1898--1901; ред. Н.П.Собко) изложение доклада Нечаева-Мальцова (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2256). Нечаев-Мальцов воспротивился этому желанию: он был жертвователем Общества, выпускавшего этот журнал, и появление здесь изложения его доклада могло вызвать упреки в саморекламе.

Н.В.Некрасов -- хороший знакомый В.М.Васнецова -- служил делопроизводителем в Московском купеческом обществе взаимного кредита; выступал в печати по вопросам искусств; впоследствии -- автор книги о художнике Н.А.Ярошенко(1908).

Слово "сотрудник" до 1917 г. означало не штатного работника, а как раз наоборот. (Притом -- хотя это не относится к данному случаю -- в газетах и журналах существовали и чисто номинальные "сотрудники": имена пользовавшихся известностью лиц включались с их согласия в перечни сотрудников, помещаемые на обложках и в объявлениях о подписке, хотя бы они годами ничего не печатали в данном органе. Так, например, сам Цветаев несколько лет числился "сотрудником" журнала "Артист", но поместил там только одну статью.)

³ Иоанн, экзарх Болгарский (X в.) -- писатель и политический деятель из окружения болгарского царя Симеона; переводчик на славянский язык сочинений Иоанна Дамаскина, автор "Шестоднева", то есть толкования на начальные страницы книги Бытия, рассказывающие о сотворении мира. Его сочинения были открыты К.Ф.Калайдовичем (1792--1832), издавшим о нем книгу в 1824 г. В какой связи цитировался Нечаевым-Мальцовым, неизвестно. Слово "экзарх" означает наместник.

112

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2345, автограф.

113

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4785.

¹ Георгий Михайлович (1863--1919), великий князь генерал-адъютант; 3-й сын великого князя Михаила Николаевича, внук Николая I; нумизмат. Описанная путаница с телеграммой косвенно свидетельствует о том, как часто упоминался в печати создававшийся университетский музей; известны также аналогичные случаи доставки в университет почты и грузов, предназначенных Историческому музею (тоже носившему имя Александра III).

Секретарем Русского музея был А.А.Тевяшов.

² В заявлении Г.А.Листа в Строительную комиссию от 20 ноября 1899 г. (ф. 3, оп. I, ед. хр. 20, л. 37-40, публикуется впервые), в частности, сказано: "Для исполнения облицовки 1-го и 2-го этажей в течение строительного периода 1900 года (п. 4-й моего договора) я должен был получить от "Товарищества Эмиль Липгарт и Ко" в текущем году около 2000 шт. камней, но вместо этого количества получено лишь около 220 штук, из которых около 100 шт. оказались негодными по качеству, а около 50 штук дали трещины уже в первый день мороза (-4оR [по Реомюру; -5о Цельсия]), так как вопреки договора с Товариществом (п. 4-й) оказались невысушенными. [Пласт камня лежал в затопляемой разливами пойме реки.] Осталось, таким образом, 70 камней, но выдержат ли они дальнейшие более сильные морозы, вряд ли возможно предполагать, ибо среди них нет ни одного высушенного камня" (л. 37 об.--38). Даже если в течение 1900 г. будет добыт и доставлен весь необходимый коломенский камень, "то последний, -- писал Лист, -- все-таки не может попасть на место на фасаде ранее строительного периода 1901 года, так как я под свою ответственность не могу принимать и пускать в работу камня, столь ясно доказавшего свою неустойчивость против мороза, если этот камень перед тем не перезимовал раз" (л. 39). Лист сообщал, что его предприятия простаивают в напрасном ожидании камня, он терпит убытки и вынужден отказаться внести денежный залог в обесп ечение своевременного выполнения контракта. (Аналогичнопоступил Захаров.) Лист просил Строительную комиссию срочно обеспечить его качественным материалом. Заявление обсуждалось Комиссией 10 ноября, 17-го копии заявления были отосланы Нечаеву-Мальцову и Липгарту. Нечаев-Мальцов принял решение отказаться от разработок коломенского камня и обратиться к уральским копям. Контракт с Липгартом был расторгнут, контракт с Захаровым (на половину облицовочных работ) в дальнейшем передан Листу.

³ Доклад Цветаева, уже напечатанный ранее в "Московских ведомостях" (1899. 29 ноября. No 328), отдельным изданием все-таки вышел. Ничего крамольного в нем, разумеется, не было; просто любые упоминания членов царской семьи (в том числе председателя Комитета) требовали цензуры Министерства Двора. Верстка, "исполосованная красными чернилами", сохранилась (ф. 2, оп. I, ед. хр. 53).

Университет обладал правом цензуры научных изданий.

114

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2346, телеграмма.

115

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4786.

1900

116

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2422, телеграмма.

¹ Нечаев-Мальцов был награжден орденом Александра Невского. Под руководителями подразумеваются министры народного просвещения и финансов, но возможен также намек на великого князя Сергея Александровича.

117

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4788.

¹ 12 января ("Татьянин день", день св. Татианы) -- годовщина указа об основании Московского университета (1755). Этот день ежегодно отмечался торжественным собранием ("актом"), на котором один из заслуженных профессоров произносил большую публичную речь по своей специальности (в частности, в 1900 г. Н.И.Стороженко говорил на тему "Сонеты Шекспира в биографическом отношении"). Затем зачитывались выдержки из годового отчета Университета. Присутствия Нечаева-Мальцова ожидали, поскольку он являлся почетным членом Университета (избран 2 мая 1898 г. за свои заботы по Музею и как крупнейший жертвователь на строительство студенческого общежития).

Упомянутая телеграмма Цветаева не сохранилась.

² Орден Святого благоверного князя Александра Невского -- один из четырех высших орденов Российской империи; его девиз: "За труды и Отечество". Правила хорошего тона предписывали, чтобы награжденный в ближайшее время представился высшим начальникам в качестве нового орденского кавалера (так, по прибытии в Москву Нечаев-Мальцов представлялся 15 января великому князю Сергею Александровичу; см.: Московские ведомости. 1900.16 января. С. 2).

³ Семенов (с 1906 г. Семенов-Тянь-Шанский) Петр Петрович (1827--1914), выдающийся географ и путешественник; статистик, организатор первой всероссийской переписи населения (1897); сенатор, член Государственного совета с 1897 г. Известен также как крупный коллекционер фламандской и голландской живописи XVII в.

Текст упомянутых грамот см.: Московские ведомости. 1900. 3 января. С. 2--3.

⁴ Списки представившихся царю или генерал-губернатору публиковались в официальной печати.

⁵ "Казак-граф" -- Игнатьев Леонид Николаевич, граф, один из шести тогдашних адъютантов великого князя Сергея Александровича, есаул лейб-гвардии Атаманского Его императорского высочества Наследника-цесаревича полка. Троюродный племянник Нечаева-Мальцова. Его брату Павлу Нечаев-Мальцов впоследствии завещает свое состояние.

Близкий знакомый -- вероятно, сам Цветаев.

Старушка Анизетте -- шутливое прозвище анисовой водки, от итал. anisetta.

⁶ Имение Хомяковых -- Богучарово Тульской губ., в нескольких верстах к северу от Тулы, возле станции Московско-Курской ж. д. Скобелево (в настоящее время -- станция Хомяково). Об известняковом карьере в своем имении Хомяков писал Цветаеву еще 21 ноября 1897 г., упоминая, что "он еще недостаточно разработан" (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4424). Колокольня в Богучарове построена по проекту П.В.Жуковского (см. его письмо Цветаеву от 16 июня 1903 г.-- Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1128).

118

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2348, телеграмма.

119

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4789.

¹ Секретарь Совета -- Н.Н.Рыбников.

² Ежегодные университетские отчеты (по состоянию на 1 декабря) издавались в двух видах: 1) отдельной книгой под названием "Отчет о состоянии и действиях Московского университета за... год" и 2) вместе с январской актовой речью уже следующего года: "Речь и отчет, читанные в торжественном собрании Московского университета 12 января... [следующего] года". (Оба названия иногда варьировались.) Издание первого типа, первоначально выходя в декабре отчетного года, с середины 1880-х гг. запаздывало и появлялось обычно через год на третий (в 1900-м -- за 1898 г.). Второе, наоборот, стабильно появлялось уже в январе. В отличие от первого, в нем не было некоторых данных, например именного списка профессоров; зато оно содержало отчеты состоявших при Университете многочисленных ученых обществ и общественных комитетов, в том числе Комитета Музея. Отчеты о работе учебно-вспомогательных учреждений, как Кабинет изящных искусств и древностей, входили в оба издания.

Цветаев подразумевает "Речь и отчет, читанные в торжественном собрании Императорского Московского университета 12 января 1900 года", где Комитету и Строительной комиссии посвящены с. 231--272, второй пагинации. Адрес Комитета Нечаеву-Мальцову -- с. 235-- 239.

Идущие ниже цветаевские слова "Отчеты -- это летопись" и т.д. неоднократно цитировались за последнюю четверть века в отрыве от контекста: Цветаев не мыслит истории Музея отдельно от истории Московского университета в целом.

³ Цветаев уезжал на время зимних вакаций отдохнуть в Тарусе.

⁴ То есть выполнил (ср. выражение "держать корректуру").

120

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4790.

¹ Титулярный советник Наум Николаевич Быховский, мировой судья в г. Златоусте, намереваясь снять в аренду у казны участок не эксплуатировавшегося месторождения камня и наладить его добычу, обратился к Нечаеву-Мальцову через присяжного поверенного Закандина с предложением поставлять мрамор для Музея. Это повлекло за собой поездку Нечаева-Мальцова на Урал и заключение контракта с Быховским 4 апреля 1900 г. Однако в итоге Быховский оказался плохим организатором, не справлявшимся с подрядом. Контракт был в том же году передан Г. А.Листу, взявшемуся разрабатывать для Музея соседний участок на Урале.

121

Ф. 6,оп. I, ед. хр. 4791.

¹ Имеется в виду особняк Арсения Абрамовича Морозова недалеко от Арбатской площади, построенный архитектором В.А.Мазыриным в 1894--1898 гг. в псевдомавританском стиле. Ныне в нем располагается Дом дружбы с народами зарубежных стран (Дом Европы). Интерьеры дома оформлены в разных исторических стилях. Упоминаемый Помпейский зал -- крытый стеклом дворик перед входом в Концертный зал -- производит и сейчас большое впечатление; бассейн, находившийся в его центре, как в атриумах древнеримских домов, не сохранился; мозаики в нишах на основании подписи числятся в нынешних путеводителях немецкой работой, однако из цветаевского письма следует, что в действительности они выполнены по немецкому эскизу русскими мозаичистами.

122

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4792.

¹ Морозов Михаил Абрамович (1870--1903), совладелец "Товарищества Тверской мануфактуры", домовладелец, казначей Московской консерватории; коллекционировал произведения современных ему русских и Французских художников. Член-учредитель Комитета по устройству Музея, оплатил строительство зала Венеры Милосской и Лаокоона.

Юсупов -- Граф Сумароков-Эльстон Феликс Феликсович (1856-1928), благодаря женитьбе (в нач. 1880-х гг.) на единственной наследнице князей Юсуповых, Зинаиде Николаевне (1861--1939), присоединил к собственным их титул и фамилию. С 1891 г.-- владелец юсуповских древнерусских палат в Москве (Б.Харитоньевскй пер, 21) и их подмосковного имения -- знаменитого Архангельского. Военный; с 1886 до весны 1904 г.-- адъютант великого князя Сергея Александровича (с лета 1898 г.-- в чине полковника). В дальнейшем -- командир кавалергардского полка, а в 1915 г.-- начальник военного округа и главнокомандующий над Москвой. Отец Феликса Феликсовича младшего (1887--1967), убийцы Распутина. Знамениты портреты всех членов семьи, написанные в 1902--1903 гг. В.А.Серовым. С 1897 г. около трех лет Юсупов оплачивал работы Ф.П.Реймана для Музея. Вместе с женой вошел в число членов-учредителей Комитета. На их средства выстроен Римский зал.

² Бугров Николай Александрович (1838--1911), нижегородский миллионер, крупнейший мукомол и поставщик хлеба; знаменитый благотворитель. О нем существует известный мемуарный очерк А.М.Горького. Летом 1898 г. Бугров согласился принять звание действительного члена Комитета по устройству Музея и приезжал на его закладку, однако никаких пожертвований на строительство так и не внес.

³ Для получения права на преподавание в университете в качестве приват-доцента требовалось прочитать две пробные лекции. Цветаев, считая Романова одним из наиболее способных своих учеников, принимал деятельное участие в его научной судьбе, поэтому понятна радость, с которой он сообщает о первых удачных шагах в его педагогической деятельности.

Джотто ди Бондоне (1266 или 1267--1337), итальянский живописец, представитель Проторенессанса.

123

Ф. 6,оп. 1,ед. хр.4793.

¹ Медгёрст Артур Гастингс (он же Артур Францевич Медгурст), консул Великобритании в Москве; одновременно был в числе директоров правления Московского товарищества резиновой мануфактуры, председателем которого являлся Л.С.Поляков.

² Упоминается вечер в доме, где тогда жил П.Н.Трубецкой, арендуя его у Бутурлиной (Знаменка 12/2; нынешняя музыкальная школа имени Гнесиных), и ежегодный дворянский бал в залах Благородного собрания, проходивший в конце января. (Как губернский предводитель дворянства П.Н.Трубецкой, естественно, являлся главным устроителем таких балов.)

³ В период англо-бурской войны 1899--1902 гг. русское общество и печать открыто сочувствовали бурам (южноафриканским колонистам из Голландии). "Нельзя не сочувствовать этому симпатичному народу, защищающему родину от хищных завоевателей", -- говорилось, например, в "Московских ведомостях" (1900. 16 марта. No 75. С. 3). Для буров снаряжались санитарные отряды, собирались денежные средства -- в том числе путем устройства концертов и художественных выставок, однако все это оформлялось как исключительно частная инициатива, а не правительственная позиция. Мысль о том, что обе воюющие стороны одинаково выступали грабителями по отношению к коренным африканцам, казалась тогда чрезвычайно дикой.

⁴ "Бромлеем" Цветаев называет основанное Федором и Эдуардом Бромлеями "Общество механических заводов бр. Бромлей" на Калужской ул. (в советское время -- станкостроительный завод "Красный пролетарий").

124

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4794.

¹ Речь идет о поручике лейб-гвардии гусарского Его величества полка графе Василии Алексеевиче Олсуфьеве, одном из шести тогдашних адъютантов великого князя Сергея Александровича. Его отец, Олсуфьев Алексей Васильевич (1831--1915), граф, генерал от кавалерии, член Комитета о раненых и почетный опекун Московского присутствия Опекунского совета Ведомства учреждений императрицы Марии Федоровны, был известным филологом (автор обширной рецензии на фетовский перевод Ювенала (1886); наиболее полной биографии Марциала (1890) и др.). В середине 1890-х гг. помогал Цветаеву в привлечении жертвователей (см. его письмо -- Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2549).

² С VI в. до н. э. по северному побережью Черного моря возникали торговые города-государства, основанные греками, в большинстве -- ионянами, выходцами из г. Милета. В течение V -- начале IV в. до н. э. часть этих городов объединилась в Боспорское (Босфорское) государство, расположенное по сторонам Босфора Киммерийского, т.е. Керченского пролива. Его столица Пантикапей (ныне Керчь) находилась на Крымском п-ове. Город Ольвия -- на берегу Днепро-Бугского лимана -- в состав Боспорского царства не входил. Намечавшаяся в эти места поездка не состоялась. Интересно отметить, что начиная с 1927 г. Музей проводит регулярные археологические раскопки на территории Боспорского царства, в частности в Пантикапее.

³ Проскуряков Лавр (Лаврентий) Дмитриевич (1858--1926), инженер-мостостроитель, проектировал мосты через Енисей, Волхов, Оку, Амур и др. реки; с 1896 г.-- ординарный профессор, с 1897 г.-- заведующий механической лабораторией Московского инженерного училища, специалист по сопротивлению материалов.

125

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4795.

¹ Суббота приходилась на 5 марта.

² 11--18 марта 1900 г. Нечаев-Мальцов совместно с Р.И.Клейном, А.Н.Демосфеновым, Н.А.Захаровым ездил осматривать месторождения белого мрамора в Златоустовский уезд Уфимской губернии.

126

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4796.

¹ Вестники, гонцы (Меркурий -- в римской мифологии бог красноречия и вестник богов).

² Письмо В.М.Васнецова И.В.Цветаеву от 4 марта 1900 г. (Ф. 6, оп. I., ед. хр. 407).

127

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2350, телеграмма.

128

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4797.

129

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4798.

¹ Цветаев цитирует с некоторыми сокращениями письмо Г. А. Аиста от 10 марта 1900 г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1779); вместо "доступную" (уступку) у Листа -- "допустимую".

130

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2351, телеграмма.

131

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4799.

¹ Ошибка Цветаева: прошло два года.

² Имеется в виду Нечаев Дмитрий Степанович (1836-1911) -- младший брат Нечаева-Мальцова.

³ Цитируется письмо Г.А.Аиста от 16 марта 1900г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1780). Ближайший понедельник приходился на 20 марта.

⁴ Разыскать это объявление в "Московских ведомостях" за период с 11 по 18 марта 1900 г. не удалось.

132

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4800.

¹ Известно 14 писем Л.Н.Толстого к В.К.Истомину. В них наиболее подходящее по смыслу место, которое, вероятно, и было зачитано Цветаеву, следующее: "Дай вам Бог душевного здоровья и труда, который бы Вы любили и высоко ценили. Есть ли это у Вас?" (Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 90 т. Т. 90. М., 1958. С. 274. No 7, не датировано, 1873--1880-е гг.). Истомин всю жизнь мечтал освободиться от службы для занятий литературой, в чем его поддерживал хорошо знавший его Лев Толстой. С ним Истомин познакомился еще в 19-летнем возрасте, в 1867 г., через своего приятеля по Преображенскому полку А.А.Берса, шурина Толстого. С 1870-х гг. Истомин изредка печатал стихи, рассказы и биографические очерки. Кроме того, сотрудничал в "Московских ведомостях" у М.Н.Каткова (1876--1878), несколько лет редактировал неофициальную часть "Московских губернских ведомостей"; в 1881--1896 гг. издавал журнал "Детский отдых", в котором, между прочим, впервые напечатан рассказ Толстого "Чем люди живы". Однако от административной службы Истомин освободился только в 1903 г., потеряв зрение. В ближайшие после этого годы он выпустил несколько книг (см.: Русские писатели. 1800--1919. Т. 2. М., 1992. С. 427) и продиктовал интереснейшие мемуары о Льве Толстом, отрывки из которых изданы лишь в 1960-х гг.

133

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4801

¹ ... в минувший четверг...-- 16 марта.

² См. примеч. 2 и 1 соответственно к письмам 136 и 140. Страстная неделя 1900 г. пришлась на 3--8 апреля, Святая начиналась с воскресенья, 9 апреля.

³ Эта идея не осуществилась, колонны в Белом зале облицованы искусственным мрамором.

134

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2418, л. 1. Записка на обороте визитной карточки.

135

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4802.

¹ С 18 марта 1900 г. Румянцевский музей был закрыт "по случаю уборки коллекций, ввиду предстоящего ремонта" (Московские ведомости. 1900. 14 марта. С. 1); читальный зал еще некоторое время работал.

² Российское общество Красного Креста основано в 1867 г. под названием "Общество попечения о раненых и больных воинах", переименовано в 1879 г. С самого начала и до 1917 г. августейшей покровительницей общества являлась Мария Федоровна (на 1900 г.-- вдовствующая императрица). Наградные знаки Красного Креста первоначально вручались только лицам, непосредственно ухаживавшим за ранеными. В 1899 г. учреждены знаки, дававшиеся также за организационную работу в Обществе во время войны и стихийных бедствий и за крупные пожертвования.

136

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4803.

¹ См.: Московские ведомости. 1900. 26 марта. С. 2. Без подписи.

² С 1 по 23 апреля 1900 г. царская семья находилась в Москве и на Страстной неделе говела в главных московских церквах. Говению царской семьи придавалось государственное значение, поэтому выход из дворца в нескольких случаях обставлялся церемониально. Высочайшим выходом назывался торжественный прием представителей разных сословий, на котором царь появлялся с семьей и в сопровождении свиты.

³ Соответственно: 2 апреля, ночь с 8 на 9-е апреля, 10 апреля 1900 г.

⁴ См. в Приложении Табель о рангах. Речь идет, по-видимому, о Подгорецкой.

137

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4804.

138

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4805.

¹ Скребицкая Мария Семеновна (урожд. Юрьевич; 1843--1900), жена известного врача-окулиста и историка А.И.Скребицкого. Помогала ему в обработке медицинских статистических данных и перевела на Французский язык одну из его книг. Жертвовала деньги на стипендии для воспитанниц петербургских школ и училищ. Откликнулась на просьбы Цветаева еще в 1894 г. (правда, по недоразумению дала тогда на приобретение слепков всего 25 р.). Член-учредитель Комитета. 10 августа 1898 г. оплатила постройку зала Праксителя (см. ил. 75).

Молодые годы Скребицкая посвятила уходу за ослепшим отцом. Юрьевич Семен Алексеевич (1798--1865), генерал-адъютант, в 1830-е гг. один из домашних преподавателей будущего Александра II, вместе с генералом Кавелиным и поэтом Жуковским сопровождал цесаревича в поездках по России, включая Сибирь, (1837) и по Европе (1838). Основатель первой в стране частной железнодорожной компании (Саратовской).

В первом браке Скребицкая была за Аполлонием Каэтановичем Красовским (1816--1875), видным архитектурным теоретиком и педагогом, пропагандистом "рациональной архитектуры", инженером. Цветаев упоминает его книгу "Гражданская архитектура" (СПб., 1851). Подробнее о нем см.: Пунин А.Л. Архитектура Петербурга середины XIX века. Л., 1990. С. 119--126.

Инженерная академия -- Институт корпуса инженеров путей сообщения, располагавшийся в бывшем дворце Павла I, "Инженерном" замке (Петербург).

... округ путей сообщения -- собственно "... и публичных зданий", так что его руководство утверждало в те годы все архитектурные проекты на соответствующей территории.

139

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2352, телеграмма.

140

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4806.

¹ "2 апреля, в день праздника Входа Господня в Иерусалим, состоялся с большою торжественностью Высочайший выход к Божественной литургии в Успенский собор" (Московские ведомости. 1900. 3 апреля. С. 1--2). Среди "вторых чинов двора" газета упоминает гофмейстеров Нечаева-Мальцова, Истомина и др., шествовавших впереди императора (в Пасхальную ночь в церемонии участвовал и П.В.Жуковский). Царская семья проследовала также в Алексеевскую церковь Чудова монастыря.

² "Русский вестник" -- московский литературный и политический журнал, основанный в 1856 г. М.Н.Катковым и при его жизни являвшийся одним из наиболее влиятельных в России; здесь был опубликован ряд важнейших произведений Салтыкова-Щедрина, Тургенева, Л.Толстого, Писемского, Достоевского, Мельникова-Печерского.В 1887--1896 и 1902--1906 гг. издавался в Петербурге, после чего прекратил существование. В период, к которому относится комментируемое письмо, принадлежал (с конца 1896 г.) сыну основателя, М.М.Каткову, и выходил в Москве. Сам Цветаев опубликовал в "Русском вестнике" статью "Погребальные обычаи древних римлян" (1887, январь и март), "Письма из Болоньи" (1888, июль и сентябрь), "Письма из Рима и Неаполя" (1888, ноябрь) и целый цикл работ о школах Древнего Рима (1888--1902).

³ Георгиевский Григорий Петрович (1866--1948), в 1892--1903 гг. помощник хранителя отделения рукописей и старопечатных книг Румянцевского музея; в дальнейшем, до 1935 г.-- главный хранитель отделения и публикатор каталогов разных частей его собрания. Автор книг "Москва, ее святыни и памятники" (М., 1894), "Праздничные службы и церковные торжества в старой Москве" (СПб., 1899; переиздано: М., 1995) и др. Еще в 1894 г. Георгиевский опубликовал в "Русском обозрении" статью "Из старомосковской жизни. Начало и конец Великого поста"; многочисленные статьи подобного характера Георгиевский печатал в разные годы в "Московских ведомостях".

141

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4807.

¹ Прове Федор Иванович (1872 -- после 1931), помощник секретаря Комитета с июня 1900 до середины 1902 г. Представитель торгового дома "Л.Кноп" в дирекциях Даниловской и Садковской мануфактур; член Московского нумизматического общества и его председатель в 1898--1904 гг. Свою личную нумизматическую коллекцию, высоко ценимую специалистами, Ф.И.Прове несколько раз продавал и затем формировал заново, пока она не была конфискована в 1920-е гг., смешана с другими и продана на Запад. Сохранилась лишь ее русская часть, с которой он сам расстался до 1917 г., и несколько уникальных античных монет, подаренных им Историческому музею и Московскому нумизматическому обществу (всё -- в ГИМ'е). См.: Любартович В.А., Юхименко Е.М. Семья промышленников Прове и коллекционер-нумизмат, председатель Московского нумизматического общества Ф.И.Прове // В кн.: Московское нумизматическое общество. Нумизматический сборник 5. М., 1997. С. 53-85 с илл.

142

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4808.

¹ Гессе Петр Павлович (1846--1905), генерал-лейтенант, дворцовый комендант с 1896 г.

² Возвратясь 7 апреля из дворца, Цветаев записал в дневнике: "Оказалось, что жена Клейна и моя, не сговариваясь, и в разных частях города, занимались вчера вечером и ныне утром приведением в праздничный вид наружности своих мужей. Обе они заставили их вымыть головы горячей водой и с мылом и привести в лучший порядок бороды и волосы. И у Клейнов и у нас еще с вечера была выложена на диванах вся наша парадная амуниция. Наша детвора, кружа около мундира, шпаги, треуголки и орденов, создала себе новый предмет для разговоров -- кому из них отдаст папа ленту, когда она станет старой. При этом ни та, ни другая дочь не желали уступить одна другой. Поднялся между ними крик, в который вмешался и сын, начавший дразнить сестер, -- пришлось их всех из кабинета выгнать.

С утра нужно было побывать в канцелярии обер-полицеймейстера, чтобы добыть проездные билеты в Кремль на Высочайший выход в Светлую ночь некоторым из сочленов по Комитету Музея, не имеющим приезда ко двору, как А.Г.Подгорецкой, потерявшей это право с выходом замуж за хлыща и человека дурной репутации, против воли отца и семьи, и уже теперь живущей у матери, И.А.Колесникову, не числящемуся в списках "почетного купечества", и М.Н.Журавлеву, хотя и статскому советнику, но недавно поселившемуся в Москве. Всем им хочется быть во дворце, и я как секретарь Комитета должен заботиться об удовольствиях своих щедрых сочленов. Но жена не пустила из дома: "ты-де пропадешь и не явишься к сроку одеваться и срок во дворце пропустишь; да и нечего-де мыкаться по улице в такую адскую погоду и уставать перед представлением Государю". Делать нечего, пришлось покориться.

К половине 2-го меня облачили, снарядили и усадили на "Ваньку". На улице шел и дождь, и снег, и дул пронизывающий ветер с самого раннего утра, так что земля покрылась снегом. Слякоть ужасная, извозчичья пролетка грязная и мокрая.

По распоряжению Великого Князя должны были явиться от Комитета только трое -- Ю.С.Нечаев-Мальцов, Клейн и я. Клейн уже был во Дворце раньше и раскладывал на столе возле модели уральские мраморы и цветные камни. Нашел я его и в радостном и в озабоченном состоянии. Радовался он неожиданной чести перенесения его модели во Дворец и тому вниманию, которого удостоена она со стороны Государя. Мы вспомнили пребывание наше в Зимнем дворце в Петербурге 12 марта 1898 года и такое же ожидание вдвоем выхода к нам Его Величества и В[еликого] К[нязя] Сергея Александровича. Озабочен он был предстоящим объяснением подробностей модели: "Я буду говорить Государю обо всем -- только бы Юрий Степанович не перебивал меня", -- собирался он. Я плохо верил в целесообразность этих сборов и этого подготовления программы для объяснения, так как предстояла не лекция, а ответ на вопросы.

Скоро прибыл и Юрий Степанович, который, напротив, заявил, что он будет только слушать замечания Государя и сам не станет говорить ничего, всякое же желание Его Величества он сочтет для себя "как бы высочайшим повелением" и после сделает так, как скажет Государь. И этому намерению "не говорить ничего" я также не верил, предполагая, что предстоящий момент вопросов Государя разрушит все наши сборы.

Минут за 10 до назначенного времени прибыли, как нам сообщил появившийся здесь гр[аф] Менгден, заведующий двором В[еликого] К[нязя] Сергея Александровича, Великий Князь и В[еликая] К[няги]ня Елисавета Феодоровна.

Модель была выставлена в столовой внизу, налево от вестибюля "Главного подъезда", "на половине Государыни", как сказал нам старый слуга. Столовая большим столбом делится на две неравные части, модель поместили в ближайшей половине, недалеко от двери, боком к окнам.

Напротив, на большом столе, размещена была в большом порядке коллекция древностей русских и греческих с северного берега Черного моря. На вопрос наш, откуда это собрание, старик-слуга сказал нам, что его подносит Государю для Русского музея Александра III в Петербурге потомственный почетный гражданин Петр Васильевич Синицын, обыватель села Преображенского под Москвою.

Предметы были разложены так, что греческие расписные сосуды, терракотовые статуэтки и предметы из стекла и бронзы занимали одну треть стола, остальные же две трети ушло под русские древности, чаши, иконы, вышивки и т.д. Назначение греческих предметов из Керчи и других мест греческих поселений в Русский музей Петербурга мне показалось так же неестественным, как собирание греческих древностей из тех колоний в Российском Историческом музее в Москве. Я сообщил этот взгляд Юрию Степановичу и Клейну и высказал желание попросить греческую часть Синицынского дара в наш Музей -- для его "Антиквария".

"Ну, так я и знал, -- начал шутить Ю[рий] С[тепанови]ч, -- еще вчера, как только я увидал эти предметы здесь, я подумал, что вы постараетесь прикарманить их себе. Дадут вам их или нет -- это еще вопрос; но после, когда у нас будет место, я вам привезу из Керченского музея этого добра целую уйму. Мне директор его, Думберг, обещал отдать хоть весь тамошний музей, которого никто не видит и не изучает".

Старик-слуга, вслушивавшийся в наши разговоры, сказал нам, что Государь и Государыня осматривали и модель, и эти древности г. Синицына еще вчера вечером.

Из внутренних покоев вышел негр в белой повязке на голове и занял место у дверей, ведущих из смежной "Гостиной Императрицы" в столовую. Гр[аф] Менгден, принимавший перед тем участие в наших разговорах и между прочим сообщивший нам, что с часу на час ожидают телеграммы из Киева о кончине Великой Княгини Александры Петровны, каковое обстоятельство-де разрушит все предположения о празднествах на Светлой неделе и сделает невозможным блестящий бал, подготовленный Великим Князем, с танцами и костюмами разных исторических эпох, при появлении этого негра отошел в сторону и встал в отдалении.

Двери из гостиной отворились пред Государем и Великим Князем. Ответивши любезно на наш поклон, Его Величество подал каждому из нас руку и встретил как лиц ему уже известных. Государь был не в серой рабочей тужурке, как в Петербурге, но в военном сюртуке без орденов, как и Великий Князь, имевший лишь крестик Св. Георгия.

Государь подошел прежде всего к модели и стал рассматривать ее снаружи, начавши с главного фасада. Ионическая колоннада, тянущаяся по всей его длине, и центральный портик, сделанный по Эрехтейону, послужили для него поводом к вопросу: "Исполнена ли эта модель во всем согласно с рисунками, представленными ему раньше" (т.е. 12 марта 1898 г.). Клейн отвечал утвердительно, указавши при этом, что лишь пришлось ему отставить колонны от стен колоннады, согласно дальнейшему изучению греческой архитектуры им в Афинах и указанию проф. Дэрпфельда.

В большие подробности входить ему, конечно, не следовало; на деле же изменение на главном фасаде вышло более значительное. Перестановка колонн повела к необходимости снять по две колонны с каждой стороны, сравнительно с прежним проектом, и потому вместо 26 колонн прежнего рисунка (не считая здесь двух задних в центральном портике, а равно и двух дорических колонн перед самым входом в Музей, теперь имеется только 22 колонны, по 8-ми в боковых колоннадах и 6-ть по главному фасаду в серединном портике.

Другой вопрос Государя был о намеченных на модели карандашом фризах. Тут собиравшийся прежде хранить молчание Юрий Степанович вступил в длинный доклад о намерении своем сделать все фризы как на главном, так и на боковых фасадах из камня руками русских скульпторов, подчинивши последних руководству петербургского профессора ваяния Чижова. Особую мечту Юрия Степановича составляет при этом воспроизвести под главной колоннадой главные сцены фриза Парфенона по гипсовым слепкам Британского музея, им уже заказанным и имеющим скоро прибыть в Москву. "Но удастся ли это нам, Ваше Величество, сказать пока трудно, так как до сих пор со времени Фидия никто не воспроизводил этого фриза в камне", -- сказал он в заключение.

"Ну, Юрий Степанович, pour vous il n'y a rien d'impossible [для вас нет ничего невозможного -- фр.]",-- с улыбкой заметил ему на это Великий Князь. Государь при этом засмеялся.

Обозрение стало еще более внимательным, когда Клейн особым механизмом раскрыл модель и когда перед Государем и Великим Князем обнаружилась вся продольная ось сооружения с ее вестибюлем, обработанным в египетском стиле, прямой лестницей, широкой, в три марша и двумя галереями наверху, с верхней площадкой, обрамляемой 4 колоннами, и Центральным залом на заднем плане. Масса колонн в вестибюле, по лестнице и в этой "Палате русской Славы" видимо произвели сильное впечатление на Его Величество. "Это -- хорошо", -- воскликнул он в первый же момент.

Убранство этой части здания начал объяснять Юрий Степанович, доложивши прежде всего, что его намерение -- поставить во 2-м этаже все колонны цветные, из уральских мраморов, и если окажется возможным, то и монолиты, "с бронзовыми капителями и базами", -- вставил от себя тут Клейн. Государь внимательно слушал, пристально смотря то на раскрытую модель, то прямо в лицо Ю[рию] Ст[епанови]чу.

Когда дошла очередь до Центрального зала, я доложил, что это -- то самое помещение для мраморных статуй, бюстов и рельефов выдающихся русских деятелей в науке, литературе и искусствах, которое в первоначальном проекте имело вид небольшой сравнительно, круглой залы, и что оно разрослось в самый большой зал Музея по мере выяснения вопроса о его назначении. Примерные статуи, бюсты и рельефы, которые Клейн разбросал в живописной картине на поданном Его Величеству большом "разрезе" Музея, очень заинтересовали Государя.

Вопрос о том, что "Палата Славы русской науки, литературы и искусств" в нашем Музее будет устроена, таким образом, предрешен. Тут же Великим Князем доложено, что этот зал он находит желательным обработать в классическом, греческом, стиле, на что Государь отозвался сочувственно, ввиду указания Великого Князя, что основной стиль Музея греческий.

Этим, конечно, полагается конец нашим рассуждениям и гаданиям о характере обработки этого зала. Но мне жаль византийско-русской идеи Васнецова. Та "Палата" была бы бесконечно выразительнее. Но что делать, когда против этой мысли с самого начала был Ю[рий] Ст[епанови]ч, роль которого в материальной стороне нашего осложняющегося все более и более предприятия становится первенствующей? Раздражать его я не имею ни желания, ни возможности. Он передал свое настроение против идеи Васнецова и Великому Князю.

Итак, прощай русско-византийский зал, на который было положено много горячих, но бессильных мечтаний. Отныне будем работать над разработкой греческого зала-храма, который у нас в нынешнем проекте Клейна предположен в коринфском стиле, с двумя ярусами колонн, в силу большой высоты этого помещения, форме древнегреческого храма противоречит, конечно, большой полукруглый выступ на задней стене, предназначаемый для статуи Александра III. Но это произошло оттого, что архитектору хотелось соединить с формою греческого храма и апсиду древнехристианской базилики. Отсюда невыдержанность стиля ни в том, ни в другом отношении.

Это слабая сторона проекта. Теперь говорят, что это не храм же, а музейский зал, обработанный "в античном стиле, с античными деталями", и что поэтому можно соединить здесь детали из разных исторических эпох. Конечно, при желании можно сделать это смешение, но тогда цельности не будет.

Модель закрывалась и раскрывалась, по желанию Государя. Его Величество заинтересовался крышами Музея, спросивши, чем будет покрыта галерея и центральный портик. Ю[рий] Ст[епанови]ч ответил, что имеется в виду сделать для этого медную черепицу или перекрыть медными листами. Другой вопрос Государя был о световых фонарях второго этажа; система стеклянного покрытия всех зал обратила его особенное внимание.

Осматривая фасады боковые и задний (для последнего Государь с трудом пробрался между стеною и моделью), он увидел большое распирание цоколя по направлению от задней стороны площади к Волхонке и спросил по этому поводу объяснений Клейна, который доложил, что разница в заднем и переднем цоколях равняется [пробел в тексте] аршинам: [пробел] арш. задний и [пробел] арш. передний цоколь, и что это обусловливается уклоном площади с северной, задней, стороны на юг.

Когда здание снаружи и изнутри было осмотрено, Государь пожелал видеть образцы мраморов, привезенные Ю[рием] Степановичем с Урала и разложенные на столе рядом с моделью.

Здесь раньше всего представлена была глыбка белого мрамора, обработанная по разным сторонам своей поверхности различным образом, мелкою ковкою, полировкою, крупной ковкою, резьбою, проведением желобков или каннелюры и пр. Этот кусок своей белизною и разновидностью обделки до такой степени заинтересовал Его Величество, что он взял было его в руки, желая повертывать его в разные стороны. Но тяжесть камня оказалась очень большая.

Цвет мрамора очень понравился Государю, сказавшему при этом, что он до сих пор и не знал о существовании белого мрамора на Урале. "Разрабатывается ли там этот камень?" -- спросил он у Ю[рия] Ст[епанови]ча.-- "Да, Ваше Величество, разрабатывается, -- ответил он с усмешкой, -- соседние крестьяне воруют тот камень из казенных дач для своих надобностей".-- "А на что он им нужен?" -- "Они делают из этого камня столики, пресс-папье, ванны ^\я продажи".-- "Ну, это немного, истощает ли это залежи? Как много там камня?" -- "Да, надо думать, миллиарды пудов, Ваше Величество".

Возвращаясь к цвету этого мрамора, Государь спросил, обследован ли он в отношении прочности? Я должен был доложить, что получены Комитетом самые лучшие отзывы из Петербурга от проф. Белелюбского и из лаборатории здешнего Инженерного училища, производивших испытания, по нашей просьбе, одновременно. "Этот камень, -- заметил Государь, -- с виду так хорош, что нам и не поверят, что этот мрамор наш собственный".

Для выяснения степени прочности этого мрамора Клейн рассказал Государю, что в Инженерном училище, при испытании его, раньше сломалась машина, чем раздробился камень: "Рабочий-де вертел-вертел колесо машины, камень все не поддается, наконец и самый механизм машины лопнул, а этот камень остался невредим".

Такого давления машины не выдержали раньше Лабрадор и даже сердобольский гранит" (Дневник. С. 379--384. Отрывок со значительными сокращениями опубликован в кн.: Цветаев создает Музей... С. 132--134).

143

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4809.

¹ "Джентльмен" -- название пьесы А.И.Южина-Сумбатова, главный персонаж которой, по общему мнению, списан с М.А.Морозова.

² На 2-й Мещанской ул. проживали И.А. и Кс.Ф. Колесниковы.

³ Три года велась переписка о цене, в результате чего отобранная часть рисунков Ланчани была приобретена за 12 тыс. франков. Дальнейшая их судьба не известна, возможно, как и многие другие экспонаты, они погибли во время пожара в Музее 20 декабря 1904 г.

144

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2353, автограф.

145

Ф. 6, оп. 1, ед. хр.48П.

Перед этим письмом в рукопись ошибочно вписано письмо Цветаева к С.И.Щегляеву от 24 апреля 1900 г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4810; адресат установлен по содержанию. Публикуется впервые):

"24-го апреля.

Юрий Степанович поручил мне доставить Вам: 1) счет прогонов и суточных статскому советнику А.Н.Демосфенову, полагаемых ему за поездку на Урал до города Златоуста, и 2) указание цифры в 900 рублей, необходимой для уплаты жалования 2-му технику Строительной комиссии Музея. По получении сего будьте добры выслать обе сии суммы в контору университетских клиник советнику правления Университета Александру Николаевичу Демосфенову".

¹ Имеется в виду рескрипт великого князя Сергея Александровича И.А.Колесникову (Московские ведомости. 1900. 28 апреля. С. 3. Стб. 7) с выражением благодарности от имени императора за пожертвование Музею 7 тыс. руб. на приобретение копий равеннских мозаик "в память пребывания Их Императорских Величеств в Москве в Страстную седмицу и Св. Пасху 1900 г.". В дальнейшем Колесников неоднократно жертвовал деньги на различные постройки и общества, состоявшие под покровительством членов царской семьи.

² Веневитинов Михаил Алексеевич (1844--1901), действительный статский советник, гофмейстер, археолог, почетный член Академии наук (1897), член Археографической комиссии и Православного Палестинского общества, издатель и исследователь "Хождения игумена Даниила в Святую землю" (XII в.). Директор Румянцевского музея (1896--1901). Член-учредитель Комитета по устройству Музея изящных искусств. Последние полтора года жизни был разбит параличом.

³ Имеется в виду Н.П.Боголепов.

146

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4812.

¹ Шелапутин Павел Григоръевиг (1850--1914), промышленник, совладелец Товарищества Балашихинской мануфактуры бумажных изделий, домовладелец, церковный староста церкви Покрова в филях, благотворитель. За свою многолетнюю успешную деятельность в промышленности приобрел потомственное дворянство и чин действительного статского советника. Член-учредитель Комитета по устройству Музея. Шелапутин являлся одним из основных заказчиков Клейна. На его средства Клейном построены: Гинекологический институт для врачей имени А.П.Шелапутиной (матери заказчика) при Московском университете (1896); женская гимназия (1901) и женское ремесленное училище (1903), получившие имя его покойного сына, Григория Шелапутина (1872--1898), бывшего студента историко-филологического факультета Университета; в 1909 -- 1910 гг.-- Педагогический институт собственного его имени и реальное училище имени другого его сына, Анатолия Шелапутина, и проч.

Упоминаемый зал Лисиппа см. ил. 75.

² Речь идет о Московской мужской классической гимназии имени Григория Шелапутина, сооружавшейся по проекту и под руководством Клейна на Девичьем поле, в Б.Трубецком пер. (ныне ул. Хользунова, 14). Закладка состоялась 30 апреля 1900 г., на завтраке после закладки Цветаев произнес тост в честь Шелапутина (См.: Московские ведомости. 1900. 1 мая. С. 2).

³ Симонсон-Кастелли Эрнст Оскар (1864--1929), профессор дрезденской Академии художеств. Картина "Геро и Леандр" поступила в Румянцевский музей и упомянута в каталоге музея 1901 г. (см.: Отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1900 г. М., 1901. С. 38; Иллюстрированный каталог картинной галереи Московского Публичного и Румянцевского музеев. М., 1901. С. 20. Кат. No 636); после закрытия Румянцевского музея в 1924 г. с иностранной частью картинной галереи музея в ГМИИ не передана. Нынешнее ее местонахождение не известно.

⁴ Линде Фридрих-Карл (Фридрих Гейнрихович), живописец, живший в Москве и Дрездене (см. его визитные карточки в Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1775). В художественных справочниках не упоминается.

147

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4813.

¹ Айналов Дмитрий Власьевич (1862--1939), ученик Н.П.Кондакова, впоследствии академик (1914), историк искусства, автор книг по древнерусскому, византийскому и итальянскому искусству. Защита его докторской диссертации состоялась 9 мая 1900 г. в Московском университете; оппонентами были Цветаев и А.И.Кирпичников. Диссертация Аиналова "Эллинистические основы византийского искусства" (СПб., 1900) стала классическим трудом в мировой византинистике. Цветаев знал Аиналова с конца 1880-х гг. по его выступлениям на археологических съездах; личное знакомство состоялось не позднее весны 1892 г., когда Цветаев помогал молодому ученому осматривать римские катакомбы; в 1894 г. он выступил в прениях по докладу Аиналова на I Съезде русских художников и любителей художеств. Известны 12 писем Аиналова Цветаеву за 1895--1911 гг. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 22--33). Письма Цветаева Айнало-ву имеются в Санкт-Петербургском филиале Архива РАН.

² Железная дорога из Петербурга в Москву, старейшая большая железная дорога России (носила имя Николая I, так как проложена по его личной инициативе, не находившей первоначально понимания министров и двора.) В период пребывания царской семьи в Москве бывала перегружена из-за частых разъездов великих князей со свитой, а также министров и придворных туда и обратно; одновременно усиливались меры по охране дороги.

³ Имеется в виду годовое жалование.

⁴ Дашков Василий Андреевич (?--1896), гофмейстер, действительный статский советник. Этнограф, помощник директора Румянцевского музея (1862--1867), директор (1867--1896).

⁵ В 1862--1895 гг. смотрителем зданий и казначеем Румянцевского музея являлся Бушера Иосиф {Адольф) Петрович (1832--1911), он же был секретарем музея с 1882 по 1899 г. С 1888 г. до конца жизни преподавал итальянский язык в Консерватории.

148

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4815.

¹ Грузины -- историческое название района Москвы между нынешними станциями метро "Баррикадная", "Белорусская" и "Улица 1905 года". Завод Г.А.Листа находился на углу Курбатовского пер. и Камер-Коллежского вала (в настоящее время -- ул. Климашкина и Пресненский вал).

² Письмо Степанова не обнаружено. Официальным попечителем Румянцевского музея был великий князь Владимир Александрович, однако мнение великого князя Сергея Александровича как московского генерал-губернатора и почетного члена музея (с 1898 г.), конечно, учитывалось при обсуждении кандидатуры на пост директора.

³ Слово "представитель" здесь не ошибка. В значении "глава", "начальник", оно встречается в печати конца XIX -- начале XX в. Так, в 1897 г. служащие Московского земельного банка пожертвовали Университету 8 тыс. рублей на учреждение стипендии имени своего председателя правления (Л.С.Полякова) по случаю "25-летия нахождения его представителем [так!] означенного банка" (Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского университета в 1897 году. М., 1899. С. 95). См. также у самого Цветаева: "Таким я представлял себе и директора неаполитанского Museo Nazionale. Но удивительной показалась мне уже крайне скромная обстановка приемной комнаты представителя такого учреждения..." (Цветаев И.В. Путешествие по Италии в 1875 и 1880 гг. М., 1883. С. 5).

⁴ Знаменитая картина Александра Иванова, написанная в1837--1857гг. в Италии, составляла гордость Румянцевского музея (ныне -- в ГТГ)-- Приобретенная Александром II, она экспонировалась некоторое время в музее Академии художеств в Петербурге, а затем была подарена царем Румянцевскому музею в связи с его коренной реорганизацией и переводом в Москву в 1862 г. Вместе с другими картинами, этюдами и эскизами, полученными позднее в основном по завещанию брата художника, С.А.Иванова, Румянцевский музей располагал на рубеже XIX--XX вв. самой крупной коллекцией его произведений.

Цветаев в качестве хранителя художественных коллекций Румянцевского музея много занимался вопросами консервации, экспонирования и издания работ Александра Иванова. См.: Цветаев И.В. По поводу статьи "Иллюстрации А.А.Иванова" (1893) -- в Приложении I к наст. изд., а также его рецензию на книгу А.П.Новицкого "Опыт полной биографии А.А.Иванова" (М., 1895) // Московские ведомости. 1895. 5 декабря. No 335. С. 4. Стб. 5-7 (за подписью "И.В.--в").

В чем состояла "мысль" Нечаева-Мальцова, и не приписывает ли ему Цветаев, как случалось, свой собственный план, установить не удалось. Осенью 1900 г., в связи с окончанием двухлетнего ремонта, Цветаев реорганизовал экспозицию картин в Румянцевском музее, впервые в Москве применив принцип так называемого монографического показа, по которому все работы одного художника, имеющиеся в музее, выставлялись вместе. Это было задолго до аналогичной перевески картин Третьяковской галереи, произведенной И.Э.Грабарем в 1912--1916 гг. (см.: Цветаев И.В. Московский Публичный и Румянцевский музеи. К открытию их 24 октября 1900 года. М., 1900, а также: Отчет Московского Публичного и Румянцевского музеев за 1900 г., представленный и.д. директора Музеев г. министру народного просвещения. М., 1901). Особенно сильное впечатление на современников производил разместившийся в правом крыле бельэтажа Ивановский зал. "Ивановский зал поразителен", -- писал, например, Цветаеву Д.В.Айналов 1 февраля 1902 г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 31). Соединение в одном зале большой картины с подготовительными работами к ней, еще в 1893 г. казавшееся Цветаеву невозможным, явилось поистине революционным новшеством в музейной практике. Сам Цветаев отмечал как недостаток зала невозможность добиться для главной картины верхнего света. Развеска была в это время еще "шпалерной", то есть картины покрывали всю стену без интервалов; "прореживание" экспозиции было произведено Н.И.Романовым в 1911--1912 гг.

Мнение П.В.Жуковского и Д.А.Хомякова упомянуто в письме в связи с тем, что и тот, и другой считались знатоками: первый был живописцем и возглавлял попечительский совет Строгановского художественно-промышленного училища и совет существовавшего там музея, второй являлся его предшественником по должности, затем оставался членом обоих советов. В свое время (1891) и Жуковский, и Хомяков были членами комиссии по реформе Академии Художеств.

149

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2354, автограф.

¹ Соответствующее место в цветаевском письме 148, очевидно, пропущено переписчиком.

150

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4814.

Это и предыдущее цветаевское письмо (148) помещены переписчиком в обратном порядке; мы меняем их местами в соответствии с датами и с учетом письма 149.

¹ Известная "Хирургическая лечебница с постоянными кроватями" Петра Ивановича Постникова и Юрия (Георгия) Владимировича Сумарокова находилась на Б. Дмитровке и вела прием приходящих больных ежедневно с 2 до 4 ч. дня.

151

Ф. 6, оп. I ,ед. хр. 4816.

¹ Великий князь Сергей Александрович находился в это время за границей.

² Екатерининский институт -- основанное в 1802 г. среднее учебное заведение-интернат для девочек дворянского происхождения; находилось в нынешнем здании Центрального дома Российской армии (Суворовская пл., 2). Дочь Цветаева от первого брака Валерия Ивановна (1883--1966) училась в Екатерининском институте 5 лет, начиная с 12-летнего возраста. В дальнейшем В.И.Цветаева окончила Высшие женские курсы в Москве, работала учителем истории, выступала с краеведческими заметками в периодической печати. В качестве переводчицы участвовала в первой большой публикации о П.Гогене на русском языке (журн. "Искусство", 1905). В 1914--1917 гг. трудилась над организацией в Москве Музея национальных искусств и быта. В.И.Цветаева -- основатель и руководитель театральной студии "Искусство движения" (1922--1931), в 1930-40-е гг.-- режиссер-педагог по ритмо-пластике и постановщик отдельных номеров в Музыкальном театре им. К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко, цирке, Москонцерте. Автор неизданных докладов по истории ГМИИ (конец 1950-х -- начало 1960-х гг.) и воспоминаний // Цветаева В. Записки. "Безо всякого вознаграждения.. ". Иваново. 2005. С. 47--213).

152

Ф. 6, оп. 1, ед. хр.4817.

¹ Речь идет о покупке земельного участка и дома графини Елизаветы Петровны Крейц, по адресу: Моховая ул., д. 3, то есть между Румянцевским музеем и Архивом министерства иностранных дел (рядом с нынешним вестибюлем станции метро "Боровицкая"). После приведения в порядок дом использовался в течение ряда лет в качестве "доходного" (квартиры, сдающиеся в наем), с тем чтобы на вырученные деньги реконструировать его под музей и построить на прилегающем участке специальное здание Картинной галереи. (Конкурс на проект этого здания будет объявлен Архитектурным обществом по предложению Цветаева еще в бытность его директором Румянцевского музея. См.: Московские ведомости. 1909. 13 марта.)

² Николай Андреевич -- Н.А.Зверев. В Министерстве народного просвещения существовали: Совет министра (сам Нечаев-Мальцов, как мы помним, был его членом), Департамент, непосредственно занимавшийся текущей работой, и Ученый комитет. Иван Алексеевич Анопов управлял в Департаменте Особым отделом для заведования промышленными училищами и был в Ученом комитете председателем Отделения по техническому и профессиональному образованию.

Директор департамента -- статский советник Василий Андреевич Рахманов; вице-директор -- действительный статский советник Николай Григорьевич Дебольский; начальник отделения -- не установлено, кого имеет в виду Цветаев.

³ "Княжий двор" -- меблированные комнаты А.А.Пороховщикова, на углу Волхонки и М.Знаменского пер., в левом флигеле дома кн. С.М.Голицына, специально перестроенном для этого в 1892 г. архитектором В.П.Загорским. Состояли из 3-х этажного корпуса, выходившего в М.Знаменский пер. (в наст. время, после новой перестройки, -- здание Галереи искусства стран Европы и Америки XIX--XX в. ГМИИ им. А.С.Пушкина), и примыкавшего к нему 2-х этажного. Судя по дальнейшим письмам, указанная высота либо показалась Цветаеву, так как местность не позволяла провести надежного сравнения, либо он имел в виду только более низкий, двухэтажный корпус "Княжего двора", расположенный фасадом по Волхонке. (Снесен в 1960 г.) Любопытно, что угловая часть корпуса была оформлена Загорским с учетом расположенного симметрично, по другую сторону площади Колымажного двора, дома Волковых (Волхонка, 10), и имела, как и там, скругленный угол. Позже Клейн, планируя ограду музейного сквера, поддержал сложившуюся симметрию, закруглив углы ограды. Об истории здания до 1980-х гг. см.: Македонская К.И. Улица Волхонка, 14. Путеводитель. М., 1985 (Биография московского дома).

Стена к дому Голицына -- левая боковая стена Музея.

⁴ Замысел Н.А.Зверева превратить Румянцевский музей исключительно в библиотеку осуществился (без упоминания его имени) в 1920-е гг. Картинная галерея Музея изящных искусств, резко потеснившая слепки, была создана тогда на основе западноевропейской части соответствующей коллекции Румянцевского музея, бывшего собрания С.М.Третьякова и национализированных частных коллекций. В Музей на Волхонке перешли также собрание гравюр и библиотека Отделения изящных искусств Румянцевского музея. Русская живопись из Румянцевского музея была передана в Третьяковскую галерею, этнографический отдел (так называемый Дашковский музей) -- в Русский музей в Петербурге (см. комм. 2 к след. письму).

⁵ Жиродон, парижский фотограф, издатель "фотографической энциклопедии искусств", работы которого Цветаев приобретал для университетского Кабинета начиная с 1889 г.

153

Ф. 6, оп. 1, ед. хр. 4818.

¹ Так как в письме 152 великий князь не упоминается, возможно, одно письмо утеряно. Не исключено, впрочем, что переписчик не заметил какой-нибудь приписки к письму: постскриптумы размещались в письмах той эпохи в самых неожиданных местах, в том числе "вверх ногами" -- перед началом письма; забыть такую приписку при копировании очень легко.

² Свиньин Василий Федорович (1865--1939), штатный архитектор Высочайшего двора, Академии художеств и Русского музея, носившего тогда имя Александра III. Согласно указа Николая II от 14 апреля 1895 г. об основании Русского музея, "в Музее этом должна быть, прежде всего, отведена подобающая высокому ее значению часть, посвященная памяти о жизни и Царственных трудах Родителя Нашего" (цит. по фотовоспроизведению в кн.: 100 лет Русского музея в фотографиях. Palace editions, 1998. Ил. 8). Временный Памятный зал был открыт вместе с Художественным отделом 7 марта 1898 г. в реконструированном Михайловском дворце, построенном К.И.Росси в 1819--1825 гг. Специальное здание Памятного и Этнографического отделов сооружено Свиньиным в 1900--1911 гг. на месте давно не существовавшего правого флигеля Михайловского дворца (с 1934 г.-- самостоятельный Этнографический музей). Большой мраморный зал в этом здании, признанный выдающимся памятником архитектуры, облицован розовым карельским (тивдийским) мрамором.

154

Ф. 6, оп. I, ед. хр.4819.

¹ Гадон Владимир Сергеевиг, полковник лейб-гвардии Преображенского полка, один из адъютантов великого князя Сергея Александровича.

² Подразумевается известный, существующий по сей день Французский банк "Лионский кредит" (осн. 1863). Через его московское отделение (Кузнецкий мост, д. Третьяковых) переводили деньги при оплате многих зарубежных заказов и перевозок для Музея.

³ Мастерская Бруччани еще в 1863 г. выполнила под наблюдением хранителя Британского музея Чарльза Ньютона и на средства великой княгини Елены Павловны заказанную К.К.Герцем крупную партию слепков для Румянцевского музея (часть их сохранилась). Цветаев заказывал Бруччани гипсы для Университета с 1893 г.

155

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4820.

¹ Таким образом, здесь выкладывались уже стены 2-го этажа. В заднем корпусе была запроектирована квартира для директора (в настоящее время -- служебные помещения), расположенная над высоким полуподвалом. 1-й карниз отмечает границу между полуподвалом и квартирой, 2-й опоясывает все здание, соответствуя карнизу портика на переднем фасаде.

² Аудитория с отдельным вестибюлем, имевшим вход с улицы, находилась в задней половине правого крыла здания -- напротив ц. Св. Антипия (см. ил. 74).

³ Скобки и вопросительный знак, скорее всего, принадлежат не переписчику, а самому Цветаеву.

⁴ В Париже проходила в это время Всемирная выставка 1900 г. В Китае участники "боксерского", иначе "ихэтуаньского", восстания против иноземцев (1899--1901) 1--2 июня (ст. стиля) вступили в Пекин и начали 56-дневную осаду посольского квартала; 4 июня для подавления восстания в Китае высадились войска международной коалиции (Австро-Венгрия, Англия, Германия, Италия, Россия, США, Франция, Япония); в начале августа они войдут в Пекин.

⁵ Цветаев был в Лондоне в 1895 г. Из экспонировавшихся в Британском музее "быко-человеков" IX в. до н. э. из дворца Ашшурнасирпала II в Калахе (Нимруде) только один был оригинальным; второй представлял собой гипсовый муляж вместо утраченного при перевозке с места раскопок. В дальнейшем, в 1911 г., для московского Музея были сделаны слепки Луврских "быков" из дворца Саргона II.

156

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4821.

¹ Железная дорога от Уфы до Москвы была частью Транссибирской магистрали и, следовательно, стратегической дорогой в период военных действий на Дальнем Востоке. Впрочем, до 1903 г. восточные участки магистрали, особенно возле Байкала, еще не были завершены.

157

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2355, автограф.

158

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2356, телеграмма.

159

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4822.

¹ Магазин живых цветов Генриха Федоровича Бауэра существовал на том же месте и после открытия памятника в 1912 г. До 1898 г. все дома по Волхонке напротив Колымажного двора, в том числе угловые -- по Ленивке и Всехсвятскому пер., -- принадлежали вдове поручика Юлии Адальбертовне Воейковой; с 1898 г. они перешли в собственность крупного торговца тканями и модной одеждой Николая Кононовича Голофтеева. Под "углом Голицынского дома" здесь подразумевается двухэтажная часть меблированных комнат "Княжий двор".

² Покупка основного здания Голицынской усадьбы Московским художественным обществом во главе с великим князем Сергеем Александровичем для Училища живописи, ваяния и зодчества к этому моменту уже состоялась.

³ Немного раньше, 3 августа 1900 г., Цветаев писал В.И.Модестову из Тарусы: "Мы, благодаря необычайным милостям судьбы, олицетворенной для Музея в Нечаеве-Мальцове, все еще живем и действуем в какой-то сказочной атмосфере. Белого мрамора навозят нам 400 000 пудов и около 100 000 пудов разноцветных мраморов для внутренних монолитных колонн и обшивки стен лестницы.

Здание в кирпичной кладке, по заднему фасаду, поднялось до крыши и является здесь одним из самых высоких пунктов Москвы, открывающим отдаленные горизонты и лучшие виды. В подвальных помещениях, имеющих до 5 аршин высоты, устраиваются мастерские каменотесов на зиму, в 1-м этаже разместятся чертежная и склады для прибывающих гипсов и других кладей. Но как успешно ни идут здесь работы, все же раньше 6--7 лет они не окончатся, а это время, с переходом в 6-й десяток лет, является уже большим и сомнительным временем" (НИОР РГБ, Ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 357об.--358. За исключением одной фразы отрывок публикуется впервые).

⁴ Лица, награжденные орденом Александра Невского (см. письмо 117), в день памяти святого, 30 августа, ежегодно собирались в парадной орденской одежде на свой праздник в соборе Александро-Невской лавры в Петербурге, где покоились мощи князя (см. статут ордена в кн.: Кузнецов A.A. Награды. Энциклопедический путеводитель по истории российских наград. М., 1999. С. 438--439).

160

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4823.

¹ Слово "вчинательством" -- инициативой -- может показаться странной опиской -- вместо "вмешательством". Однако такое слово существовало: см. в словаре В.И.Даля (4-е изд., под ред. И.А.Бодуэна де Куртене, 1903) "вчинатель" -- зачинатель, начинатель.

² Московские высшие женские курсы были только что восстановлены профессором Герье после более чем 10-летнего запрета. На этот раз было организовано не только историко-филологическое, но и физико-математическое отделение, а в 1906 г. медицинский факультет, так что, в сравнении с университетом, недоставало лишь юридического. Преподавателями (на 1900/01 г.-- 29 чел.) были в основном профессора и приват-доценты Московского университета.

Горячий сторонник женского образования, Цветаев по приглашению Герье преподавал на курсах с момента их восстановления до конца жизни. В 1912 г. именно курсистки составили первый коллектив добровольных "сотрудников" Музея изящных искусств, проводивших экскурсии для публики.

Следует помнить, что, в отличие от университетов, куда женщин не принимали, диплом ВЖК не давал права на государственную службу и не открывал дорогу к выслуге чинов и дворянского звания. Курсы создавались на правах частных учреждений. Стоимость обучения была вдвое выше университетской -- 50 руб. в полугодие.

³ Г.А.Лист квартировал в одном из семи принадлежавших Л.С.Полякову домов на внешней стороне Тверского бульвара, занимавших участок от нынешнего Театра им. А.С.Пушкина почти до Музея-квартиры М.Н.Ермоловой. Цветаев проходил здесь по дороге от своего дома в Трехпрудном пер. через Богословский и т.д. к Университету на Моховой ул.

161

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4724.

¹ См.: Ф. 2, оп. I, ед. хр. 27.

² Из состоявших в Комитете Морозовых подразумевается, по-видимому, Сергей Тимофеевич, из Прове -- отец, Иван Карлович.

³ "Гук Ю. и Ко. Акционерное общество для производства бетонных и других строительных работ. Москва".

⁴ В ОР ГМИИ хранится большая коллекция старых фотографий древнеегипетских памятников в коробках, оформленных в виде книжных переплетов; на ряде фотографий указано авторство Эмиля Бругша; но трудно судить наверняка, происходит ли эта коллекция из дара Нечаева-Мальцова.

162

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4825.

¹ Соловьев Модест Феопомптович, тайный советник, управляющий конторой двора великого князя Владимира Александровича.

² Лобко Павел Львович (1838--1905), генерал-лейтенант, генерал-адъютант, Государственный контролер с 6 декабря 1899 г. Член Госсовета с 1898 г. В прошлом профессор Николаевской академии Генштаба по кафедре военной администрации (с 1885 г.-- заслуженный профессор в отставке), в 1881 г.-- управляющий канцелярией Военно-учебного комитета Главного штаба, с 1884 г. до 1 июля 1898 г.-- канцелярией Военного министерства.

163

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4826.

164

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4827.

¹ Ср. в газ. "Московские ведомости", 1900, 7 октября, No 277, с. 1: "5 октября внезапно скончался в Москве Алексей Владимирович Коссиковский. Отпевание в церкви Румянцевского музея после литургии, которая начнется в 10 час. Погребение в Симоновом монастыре".

165

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4828.

¹ Уезжая на отдых в Ливадию под Ялтой, Николай II не прекращал заниматься государственными делами, для чего брал с собой и важнейших министров.

Написанные в один день письма 166 и 168 в рукописи ошибочно помещены в обратном порядке.

166

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4830.

¹ Эти слова -- не преувеличение: напомним, что в университете цветаевский предмет был обязательным только для узкой группы филологов-классиков. Недаром в опубликованных дневниках и письмах лиц, окончивших в 1890-е гг. историко-филологический факультет как историки: Гершензон М.О. Письма к брату. М., 1927; Брюсов В.Я. Дневники. 1891--1910. М., 1927, -- Цветаев даже не упоминается; разве что косвенно -- когда Брюсов пишет, что на государственном экзамене весной 1899 г. "у классиков из 5 провалились 2, а из 3 выдержавших 1 передерживал <т. е. пересдавал> историю искусства; я сам видел, как он плакал, получив "неудовлетворительно"" (Указ. изд. С. 69). Да и на весь факультет поступало по 70-80 человек в год. Наоборот, на Высших женских курсах Цветаев читал лекции для всего историко-филологического отделения, на которое в 1900 г. приняли 191 слушательницу. Лекции проходили в арендованном для курсов доме Гирш в Мерзляковском переулке.

² Так назывался диапроектор; диапозитивы, бывшие тогда стеклянными, именовались "туманными картинами", или же "стеклами".

167

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2418, телеграмма.

168

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4829.

169

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4831.

¹ Речь идет о 30-летнем юбилее преподавательской деятельности Цветаева, приходившемся на осень 1900 г. Цветаев был одним из немногих, может быть, единственным в Москве заслуженным профессором, кто никак не отметил подобную дату.

170

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4832.

¹ Статья без подписи была опубликована в 6-ю годовщину смерти императора (Московские ведомости. 1900. 20 октября. No 290. С. 2) и раскрывала заявленную в заголовке тему на примере покровительства царя МАО. Статья представляла собой реферат выступления председателя названного Общества в траурные дни 1894 г. (Уварова П.С. Памяти незабвенного Державного покровителя Общества // Древности. Труды ИМАО. Т. 17. М., 1900. Протоколы. С. 199--200).

Отдельный оттиск реферата из "Московских ведомостей" сохранился в библиотеке Музея и до сих пор считался статьей самого Цветаева (см., например: Цветаев -- Клейн. История создания музея. Т. 2. С. 169). Однако составителем реферата был ученик Цветаева, известный лингвист и востоковед, а в 1902--1904 гг. помощник секретаря Комитета Музея Левой Зармайрович Мсерианц (1866--1933). См. об этом в его письме Цветаеву от 22 октября 1900 г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2170).

² Имеется в виду статья "По следам Гоголя в Риме", за подписью "Aventino". В это время готовилось открытие мемориальной доски на римском доме, в котором когда-то жил писатель. В статье между прочим сказано: "Именно в Гоголевском доме находятся studii di pittura [живописные мастерские.-- итал.] и живут наши художники Рейман, Риццони, Александров, в мастерских которых я не раз бывал. Следующая дверь с улицы -- как здесь говорят, portone -- вела в квартиру Гоголя в третий этаж.. " (Московские ведомости. 1900. 20 октября. No 290. С. 3).

³ Дьяконов Петр Ивановых, статский советник, ординарный профессор Московского университета, доктор медицины, редактор-издатель журнала "Хирургия". Был председателем комитета по сооружению в Москве памятника Пи-рогову (открыт 3 августа 1897 г.). Заведовал университетским Хирургическим институтом в 1891--1893 гг. и Хирургической клиникой в 1901--1908 гг. В качестве частного, "практикующего" врача принимал у себя на дому -- на Пречистенке, напротив нынешнего Дома ученых, -- по понедельникам и пятницам с 5 до 7 часов вечера. Письмо написано как раз в пятницу.

171

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4833.

¹ Л.Н.Сумбул умер 17 октября 1900 г. в Гурзуфе, где находился на лечении. Как раз в день его смерти Московская дума постановила выплачивать ему пенсию в 3 тыс. руб.; похоронен с почестями за счет города. Сумбул, по-видимому, был дорог Цветаеву как близкий друг А.Д.Мейна и один из первых единомышленников по созданию Музея.

172

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4834.

¹ Цветаев все-таки присутствовал 23 октября 1900 г. в церкви Св. Георгия в Грузинах при возложении на гроб Л.Н.Сумбула венка от Комитета (Московские ведомости. 1900. 24 октября. С. 2). См. также письмо 173.

² Метрополитен-музей основан в 1870 г., в настоящее время один из крупнейших художественных музеев в мире. На рубеже XIX--XX вв. помимо подлинных произведений искусства собрал обширные коллекции слепков, куда входили и архитектурные модели.

³ Цветаев говорит об имитации афинского Портика кариатид, стоявшей на верхней площадке лестницы, на фоне окна, в прославленном Лестничном вестибюле (Treppenhaus) берлинского Нового музея. Мюнхенский живописец Вильгельм фон Каульбах (1805--1874), автор монументальных, полных преувеличенного пафоса произведений, в своем творчестве придерживался принципов романтического историзма. В 1850--60-е гг. он расписал верхнюю половину стен упомянутого зала берлинского музея шестью большими многофигурными фресками: "Вавилонская башня", "Гомер и греки", "Разрушение Иерусалима", "Битва гуннов", "Крестоносцы", "Эпоха Реформации"; в промежутках между ними Каульбах написал попарно одну над другой фигуры Исиды и Моисея, Афродиты и Солона, Италии и Карла Великого, Германии и Фридриха II Прусского; по краям коротких стен -- аллегорические фигуры Гравюры и Архитектуры, Скульптуры и Живописи, и по краям длинных -- Эпоса и Истории, Науки и Поэзии. Лестница и фрески полностью разрушены бомбардировками 1943 -- 1945 гг. (фотографии см.: Frenzel К. Wandgemälde W. von Kaulbach's im Treppenhaus des Neuen Museums zu Berlin. Berlin, 1870; Chale G. Die Berliner Museuminsel. Zerstörung. Rettung. Wiederaufbau. Berlin, 1986. S. 146--148).

⁴ Из Греции был прислан слепок лишь угловой части Портика кариатид, да и та дошла в Москву в поврежденном виде из-за плохой упаковки. Слепок, установленный в Греческом дворике к открытию Музея, был заказан в Париже в 1904 г.

⁵ Речь идет о статье: Цветаев И.В. Поминка по Гейнрихе фон Брунне и Джиованни Баттиста де Росси // Древности. Труды ИМАО. Т. XVII. М., 1900. Протокол 449 <5 ноября 1894>, прилож. с. 181--192. Имеется в виду отдельный оттиск: М., тип. ГЛисснера и А.Гешеля. Оба ученых работали в областях, связанных с научными интересами самого Цветаева, и с обоими он был лично знаком.

Брунн Гейнрих (Генрих), фон (1822--1894), ученик фр.Ричля, "творца научной латинской эпиграфики" и фр.Велькера, "первого по времени профессора классической археологии в Европе". В 1856 -- 1865 гг.-- 2-й секретарь и фактический руководитель Института археологической корреспонденции (Немецкого археологического института) в Риме, редактор его "Annali" и "Bullettino", с 1865 г.-- профессор классической археологии в Мюнхенском университете; систематизатор и автор каталога Мюнхенской глиптотеки; основатель музея гипсовых слепков с античной скульптуры. По словам Цветаева, "Брунн первый внес стилистическое направление в изучение древней пластики и строго исторический метод исследования... ". Издал фундаментальные труды: "История греческих художников" в 2-х томах (1853--1859), "Памятники греческой и римской скульптуры", "Греческие и римские скульптурные портреты". В 1888 г., во время заграничной командировки Цветаева фон Брунн консультировал его по вопросу организации музея слепков, а в дальнейшем оказывал содействие при заказе для МИИ и отправке в Москву гипсовых отливов с экспонатов Мюнхенской глиптотеки. (См.: Цветаев И.В. Гейнрих Брунн. По поводу избрания его в почетные члены Императорского Московского университета // филологическое обозрение. 1893. Т. V. Кн. 2. Отд. 1. С. 201).

Россы Джованни Батиста de (1822--1894), итальянский археолог, знаток античной и особенно христианской эпиграфики. Больше всего известен изучением римских катакомб, которое начал с 1840-х гг.; открыл "кладбище пап", собрал уникальный материал по истории, литургике и живописи ранних христиан (II--V вв.), который в 1864 г. начал издавать в многотомнике "Подземный христианский Рим". Работа осталась не законченной -- вышло три первых тома, научный интерес к ним сохраняется и сейчас. В 1872--1892 гг. опубликовал 23-томный свод мозаик римских церквей, по словам Цветаева, "за первые 14 веков". Основал эпиграфический христианский музей в Латеране. Издавал "Бюллетень христианской археологии", большую часть которого составляли его же статьи. Цветаев познакомился с де Росси, изучая римские бытовые древности. С 1888 г. де Росси консультировал и в качестве хранителя катакомб выдавал разрешения Рейману на копирование фресок в катакомбах, высоко отзывался о его работах. В отдельных случаях Рейман выполнял для де Росси авторское повторение своих акварельных копий. Два письма де Росси к Цветаеву за 1891 и 1893 гг. см.: Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3516--3517.

173

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4835.

¹ 23 октября 1900 г.

² Статья публиковалась в трех номерах газеты: Цветаев И.В. К открытию Румянцевского музея // Московские ведомости. 1900. 24 -- 26 октября. NoNo 294 -- 296. С. 3. См. также комм. 4 к письму 148.

³ Стахеев Николай Дмитриевых, крупный московский домовладелец (имел 11 доходных домов), пайщик Московского торгово-промышленного товарищества для доставки шерсти и хлопка из Средней Азии. Один из основных жертвователей на студенческие общежития для Университета, член Общества пособия нуждающимся студентам императорского Московского университета, член совета Московского общества призрения, воспитания и обучения слепых детей. В феврале 1898 г. Цветаев обратился к нему с предложением принять материальное участие в создании университетского Музея, но получил отказ, который Стахеев мотивировал тем, что уже помогает деньгами университету (письмо от 24 февраля 1898 г. // Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3722). Своего решения в дальнейшем он не изменил.

174

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4836.

¹ Рыбников Николай Николаевич, практикующий врач, секретарь Совета Университета, делопроизводитель Строительной комиссии Музея; с конца 1902 г. советник правления Университета (после смерти А.Н.Демосфенова) и член Строительной комиссии Музея по должности.

² В эти дни Николай II, находившийся в Ливадии, был опасно болен; с 1 по 29 ноября публиковались ежедневные бюллетени о состоянии его здоровья. Политическая ситуация была тревожной, учитывая, что император не имел прямого наследника. Провозглашенный ранее наследником брат Николая II великий князь Георгий Александрович умер летом 1899 г., новым наследником считался второй брат, великий князь Михаил Александрович.

³ Говоря о Западе, Цветаев, вероятно, подразумевает в первую очередь недавнее тогда убийство анархистом итальянского короля Гумберта, или Умбер-то (1844--1900), который был Цветаеву лично симпатичен.

⁴ Имеется в виду отдельное издание статьи, упомянутой в предыдущем письме: Цветаев И.В. Московский Публичный и Румянцевский музеи. К открытию их 24 октября 1900 года. М., 1900.

175

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4837.

176

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4838.

¹ Новиков Иван Алексеевич (?--1905). Основанное и руководимое им Общество содержало на свои средства школы кройки и шитья, кулинарии и домоводства, организовывало публичные лекции для женщин и т. д. Одним из двух товарищей председателя (а впоследствии и председателем общества) был в это время непременный член Комитета Музея К.А.Казначеев.

² Синицын Федор Иванович, действительный статский советник, ординарный профессор и практикующий врач, доктор медицины, член Венерологического и Хирургического обществ. Замечание Цветаева о том, что врачи легко найдут других жертвователей и руководителя соответствующего комитета, вполне справедливо.

177

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4839.

¹ Нынешние слова "карьер" (в различных значениях) и "карьера", одинаково происходящие от Французского carrière, в цветаевское время писались и в мужском, и в женском роде.

178

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4840.

¹ Доклад опубликован в газ.: Московские ведомости. 1900. 17--18 декабря; и в кн.: Комитет МИИ 1900.

² Речь идет о макете, в настоящее время экспонирующемся на средней площадке Греческого дворика. Макет изготовлен с учетом новейших на то время археологических данных, по указаниям таких авторитетных ученых, как Дёрпфельд и Михаэлис; за правильностью русских надписей следил настоятель русской посольской церкви в Берлине, протоиерей А.П.Мальцов. Мысль о заказе этого макета подал помощнику Цветаева Н.И.Романову в августе 1900 г. профессор Боннского университета Г.Лёшке.

³ Шлиман Генрих (1822--1890), немецкий коммерсант и археолог-самоучка, совершивший выдающиеся открытия. В 1870 г. определил местонахождение Трои и начал ее раскопки, позже вел раскопки в Орхомене. В 1874 г. первым приступил к раскопкам Микен и в 1876 г. обнаружил богатый царский некрополь внутри крепостной стены близ Львиных ворот. Открытые пять могил шахтового типа (начало -- вторая половина XVI в. до н.э) были отнесены им ко времени правления легендарного Агамемнона, вождя ахейского войска под Троей. Шестая могила на том же участке в 1877 г. была обнаружена греческим археологом П.Стаматакисом. В московском Музее уже хранились гальванокопии двух памятников микенской культуры -- найденных в 1880 г. в селении Вафио близ Спарты золотых кубков с рельефными изображениями (Отчет Императорского Московского университета за 1897 г. М., 1898. С. 139).

179

Ф. 6, оп. 1,ед. хр. 4841.

¹ Мейн Сусанна Давидовна (1842(3)--1919), вторая жена А.Д.Мейна, второго тестя Цветаева, первоначально -- гувернантка М.А.Мейн, родом из г. Невшатель в Швейцарии; в воспоминаниях дочерей Цветаева -- "тетя, Тьо". Овдовев в 1899 г., жила в собственном доме в Тарусе. Ныне в нем находится Музей семьи Цветаевых -- филиал Калужского Государственного объединенного краеведческого музея.

180

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4842.

¹ Переехав в Петербург в должности товарища министра, Зверев сохранял за собой казенную квартиру в Московском университете.

² Зверев ехал на открытие Томского политехнического института. Томск был тогда единственным университетским городом Сибири (с 1880 г.), самым богатым и наиболее культурным в западной ее части. Правда, прокладка Транссибирской железной дороги в стороне от Томска уже тогда предопределила скорое возвышение других центров.

³ То есть около 24 ноября ст. стиля, когда русской церковью отмечается день памяти св. великомученицы Екатерины.

⁴ Письмо Романова от 23 ноября (н.стиля) 1900 г. см.: Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3447.

181

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2358, телеграмма.

182

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4843.

¹ То есть с Н.А.Зверевым.

² Имеется в виду Таруса.

183

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4844.

184

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4845.

185

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4846

¹ Залу Лисиппа, сооружаемому на средства П.Г.Шелапутина, присваивалось имя королевы эллинов Ольги Константиновны.

² Олонецкая губерния с административным центром в Петрозаводске носила название по своему первоначальному, конца XVIII в., губернскому центру -- городу Олонец недалеко от восточного берега Ладожского озера.

186

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4847

¹ Борденав Сергей Михайлович, статский советник, прикомандированный к московскому генерал-губернатору от Министерства внутренних дел; он же -- начальник отдела и один из старших делопроизводителей в канцелярии генерал-губернатора.

187

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4848.

188

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4849.

¹ Цветков Николай Алексеевых (не путать с известным коллекционером И.Е.Цветковым), надворный советник; 15 декабря 1900 г. будет избран действительным членом Комитета Музея. См. также письмо 201.

² Медведникова Александра Ксенофонтовна (умерла в ноябре 1899 г.), вдова иркутского городского головы Ивана Логиновича Медведникова. На оставленные ею средства были построены больница для эпилептиков и приют для неизлечимых больных недалеко от Канатчиковой дачи (психиатрической лечебницы им. Н.А.Алексеева, в советское время -- им. П.П.Кащенко), богадельня на Калужской ул., напротив Нескучного дворца (ныне больница святителя Алексия на Ленинском проспекте), приют для престарелых лиц из духовенства в с. Поречье и многое др. Капиталы ее казались так баснословны, что к душеприказчику -- Н.А.Цветкову -- поступило за 3 месяца свыше 13 тысяч прошений о пособиях и пожертвованиях (см.: Московские ведомости. 1900. 14 марта. С. 2--3).

³ Московская казенная классическая мужская гимназия им. И. и А. Медведниковых. Здание построено архитектором И.С.Кузнецовым в Староконюшенном переулке близ Арбата в 1901--1903 гг.; ныне средняя школа No 59.

⁴ Лицо неустановленное. Возможно, речь идет об И.С.Кузнецове.

⁵ Мосолов Николай Семеновых (1847--1914), известный гравер-офортист и коллекционер западноевропейского и дальневосточного искусства, академик Академии художеств (1872). В течение многих лет был дарителем и почетным членом Румянцевского музея. В 1883--1885 гг. по просьбе Цветаева принимал участие в систематизации и каталогизации собрания Гравюрного кабинета Румянцевского музея. Регулярно, начиная с 1880-х гг., передавал в дар Румянцевскому музею различные части своих художественных коллекций и библиотеки, а все оставшееся завещал. С 1894 г. являлся жертвователем на университетский Музей изящных искусств. В частности, на его средства приобретены слепки "Афины Лемнии", "Отдыхающего Гермеса" Лисиппа, нескольких произведений греческой архаики. В середине 1890-х гг. юридически оформил обещание оставить Университету капитал на развитие Музея (судьба этого капитала в настоящее время не известна).

⁶ Речь идет, видимо, о Сергее Петровиче Цветаеве, сыне старшего брата И.В.Цветаева, и его жене Варваре Васильевне, урожденной Сомовой.

189

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2357, автограф. ¹ См. комм. 5 к письму 117.

190

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4850.

¹ В 1892--1902 гг. в Дельфах, где некогда находился легендарный оракул, работала экспедиция под руководством главы Французской школы в Афинах Теофиля Омолля (1848--1925). Были раскопаны священная дорога, развалины храма Аполлона 366 -- 3 39 гг. до н.э., театр, стадий, другие сооружения, открыто свыше 4500 надписей, в том числе найдены гимны Аполлону с музыкальными знаками. Обнаружено множество произведений искусства, среди них знаменитая ныне бронзовая фигура юноши-возничего (ок. 470 г. до н.э.) работы неизвестного автора. Слепок с этой фигуры с 1912 г. экспонируется в Музее изящных искусств. С Омоллем встречался и консультировался в связи со строительством Музея Клейн во время своего пребывания в Греции в ноябре 1898 г. Впоследствии Омолль в качестве директора Национальных музеев Франции оказывал помощь Музею в получении слепков с античных памятников.

² Каввадиас Панайотис (1849--1928), греческий археолог, директор древностей и археологических раскопок Греции. Под его наблюдением выполнялись слепки со скульптур из афинских музеев, заказанных для Музея изящных искусств.

³ Жетон (нагрудный знак) выполнен по рисунку Клейна к закладке Музея в 1898 г.; сохранились три его подготовительных акварельных эскиза (ф. 8, оп. V, ед. хр. 38). В обсуждении стиля жетона ближайшее участие принимал Цветаев, приславший Клейну в письме свой примерный набросок с указанием, что необходим "хороший славянский шрифт" (ф. 8, оп. III, ед. хр. 125). Экземпляры жетона хранятся в отделе нумизматики ГМИИ им. А.С.Пушкина. См: Аксененко М.Б. Несколько неопубликованных нагрудных знаков // Монеты и медали: Сборник статей по материалам коллекции отдела нумизматики. ГМИИ им. А.С.Пушкина. М, 1996. С.233--242.

⁴ Ону Михаил Константинова (? -- 1901), тайный советник, российский чрезвычайный посланник и полномочный министр в Афинах.

⁵ Цветаев был доцентом Киевского университета в 1876/77 академическом году.

⁶ Сам Цветаев совершил такой переезд в 1889 г. и описал его в первом очерке своих неоконченных путевых заметок "По Элладе", публиковавшихся в журнале "Русское обозрение" (1892, сентябрь, октябрь и ноябрь; 1893, ноябрь).

191

Ф. 6, оп. I, ед. хр.4851.

192

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4853.

193

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2359, автограф.

194

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4852.

195

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4854.

¹ Лабиринт -- согласно греческой легенде -- жилище чудовищного человеко-быка Минотавра во дворце критского царя Миноса, отличавшееся преднамеренной сложностью планировки.

² Эванс Артур Джон (1851--1941), до 1900 г. был известен как журналист и путешественник, осуществивший некоторые раскопки в Сицилии и на Крите, и хранитель Оксфордского музея; в дальнейшем -- крупнейший английский ученый-археолог. С его именем связана научная периодизация критских и микенских древностей. В 1900 г. им был обнаружен Кносский царский дворец (конец III тыс. до н. э.) -- огромное здание, состоящее из массы помещений от парадных зал и жилых комнат до кладовых и мастерских, соединенных коридорами, переходами и лестницами и группировавшихся вокруг большого двора. (Одновременно итальянские археологи открыли другой древний дворец на Крите -- в Фесте.) По материалам своих раскопок, продолжавшихся по 1931 г., Эванс опубликовал шеститомный труд "Дворец Миноса" (1921--1936). Цветаев упоминает заметку в "Московских ведомостях" (1900, 11 декабря. С. 5; газета и раньше сообщала о раскопках Кносского дворца: 5 октября. С.5).

³ В 1898 г. Крит вошел в состав греческого государства.

⁴ Пожертвование не состоялось.

196

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4855.

¹ То есть для отчета факультету. В рукописи, по-видимому, ошибка переписчика: "Французского", что противоречит условиям конкурса (см. ниже).

² Мальмберг Владимир Константинович (1860--1921), специалист по древнегреческому искусству. В 1884 г. окончил историко-филологический факультет Казанского университета, далее занимался у А.В.Прахова, П.В.Никитина, И.В.Помяловского в Петербурге. В 1888--1890 гг. читал курс истории искусств в Казанском университете. С 1890 г. экстраординарный, затем -- ординарный профессор кафедры классической филологии и археологии Дерптского (Юрьевского, ныне Тартусского) университета, одновременно заведовал кабинетом изящных искусств и древностей при этом университете. Его магистерская диссертация "Метопы древнегреческих храмов" (1892) удостоена медали ИРАО (СПб.). Цветаев не только рецензировал конкурсную работу Мальмберга 1900 г., получившую Боткинскую премию и опубликованную позже в переработанном виде под названием "Древнегреческие фронтонные композиции" (СПб., 1904), но и был оппонентом на его докторской защите (1905). В 1907 г. Цветаев организовал приглашение Мальмберга в Московский университет, в связи с чем была введена вторая ординатура по теории и истории искусств. Одновременно Мальмберг начал преподавать во вновь организованном Археологическом институте и на Высших женских курсах. Он стал также помощником Цветаева по организуемому Музею, участвуя в создании экспозиции залов античного искусства. К открытию Музея в соавторстве с Б.А.Тураевым и Н.А.Щербаковым подготовил путеводитель (Музей изящных искусств имени Императора Александра III в Москве. Краткий иллюстрированный путеводитель. Часть I. Египет. Ассиро-Вавилония. Греция. Рим. М., 1912 и дальнейшие издания). В 1911 г.-- старший хранитель, после смерти Цветаева -- директор Музея. Автор исследований о творчестве А.Дюрера; опубликовал ряд памятников из собр. В.С.Голенищева. Сохранилось 12 писем Мальмберга к Цветаеву за 1893--1907 гг. (см.: Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1960--1971).

³ Боткин Василий Петрович (1811/12--1869), глава крупной чаеторговой фирмы; литературный, художественный и музыкальный критик, автор известных "Писем об Испании". Завещал 70 тыс. рублей на поощрение наук и искусств, в том числе Московской консерватории, Училищу живописи и ваяния (на премии для художников), Московскому университету, часть из них -- на приобретение гипсовых слепков с античных памятников. (Таким образом, Боткин явился первым крупным жертвователем на будущий цветаевский музей.) Боткинская премия учреждена в Университете из процентов с капитала, завещанного на проведение конкурсов. По условиям завещателя премия присуждалась исключительно русским подданным за лучшее сочинение по античной истории или искусству, написанное на русском языке или латыни и ранее не публиковавшееся. Тему предлагало классическое отделение историко-филологического факультета Университета, в которое фактически входила и кафедра теории и истории искусств. (Иными словами, Цветаев имел возможность лично влиять на выбор и формулировку темы.) В случае, если ни одна работа на заданную тему не была удостоена награды, за факультетом оставалось право присудить ее работе на свободную тему, соответствующей остальным условиям конкурса. Конкурс проводился раз в 2--3 года, и сумма премии колебалась.

197

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4856.

¹ Николай II возвращался из Крыма в Петербург.

198

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4857.

199

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4858.

¹ П.С.Уварова жила недалеко от дома генерал-губернатора, в Леонтьевском пер.; у нее в доме обычно происходили и заседания ИМАО.

200

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4859.

¹ Подразумевается западный обычай подавать к столу на Рождество жареного гуся (на Руси чаще подавали поросенка). Святой Мартин (ок. 315--397), епископ Турский, почитаемый и православной церковью, но особенно популярный во Франции, часто изображался с гусем у ног. На Западе день празднования его памяти (11 ноября н. стиля) приходится перед самым началом 6-недельного поста, завершающегося к Рождеству, и сопровождается прощанием с мясной пищей. Характерно, что и в старой России в последний день накануне Рождественского (филиппова) поста, т.е. 14 ноября ст. стиля, излюбленной пищей был гусь.

² Речь идет об иллюстрациях к докладу: на годичном заседании Комитета 16 декабря 1900 г. Нечаев-Мальцов выступал с сообщением о золотых изделиях микенской эпохи (см.: Цветаев И.В. Речь, произнесенная в годичном заседании Комитета Музея 16 декабря 1900 г. М., 1900. С. V). На заседании были также показаны уже имевшиеся в Кабинете гальванокопии 2-х кубков, о которых см. комм. 3 к письму 178.

201

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4860.

¹ Колесников был избран казначеем Комитета позднее, в 1903 г.

202

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4938

Это письмо было ошибочно помещено переписчиками на год позже.

203

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4861.

¹ На годичном заседании Комитета 16 декабря 1900 г. на должность музейного казначея избран председатель правления Московского купеческого общества взаимного кредита Вишняков Алексей Семеновых (1859--1910), потомственный почетный гражданин, коммерции советник, видный деятель коммерческого образования в Москве.

² Имеется в виду Шульц, прежний казначей Комитета.

³ Алексеев Николай Александровых (1852--1893), потомственный почетный гражданин, один из директоров товарищества "Владимир Алексеев". Московский городской голова в 1885--1893 гг. Основатель Алексеевской психиатрической больницы. Родственник К.С.Станиславского.

⁴ Найденов Николай Александровых (1834--1905), потомственный почетный гражданин, коммерции советник, купец московской 2-й гильдии; председатель правлений Московского международного торгового банка и Московского торгово-промышленного товарищества, доставлявшего хлопок и шерсть из Средней Азии; совладелец торгового дома "А.Найденова сыновья". Председатель Московского биржевого комитета в 1876--1905 гг. Меценат-издатель. На его средства, в частности, издан в 1880-е гг. так называемый Найденовский альбом фотографий с видами Москвы. Автор многочисленных публикаций по истории купечества Москвы и других городов России.

⁵ Телеграмма от 17 декабря 1900 (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 339).

204

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4862.

¹ Музей сравнительной скульптуры (открыт в 1879 г., ныне -- Национальный музей Французских памятников во дворце Шайо) занимал часть парижского дворца Трокадеро, расположенного на правом берегу Сены. Экспозиция состояла из слепков со средневековой Французской и отчасти немецкой церковной скульптуры и архитектурных фрагментов -- порталов церквей, надгробий, а также скульптурных бюстов. Имелось также некоторое количество копий с античной скульптуры, со скульптур и барельефов Французского и итальянского Ренессанса, образцы Французской скульптуры XVII--XIX вв. Здание Трокадеро снесено ко Всемирной выставке, проходившей в Париже в 1937 г., на этом месте выстроен дворец Шайо.

205

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4863.

¹ Каррара (позднелат. Quadraria -- каменоломня), город в Тоскане, в Центральной Италии; издревле известен карьерами ценного белого мрамора. Цветаев побывал там в 1903 г.

² Речь идет о новом здании, сооружавшемся для банкирского дома "И.В.Юнкер и Кг" (основан в 1819 г., отделения в Петербурге и Москве). Вот что писали об этом здании в 1905 г.: "Дом г. Юнкер на Кузнецком мосту архитектуры Эрихсона. Верхняя часть дома напоминает довольно использованный берлинский прием стилизации цветов; кариатиды в окнах (быть может, навеянные Никольскими рядами) не вяжутся с окружающим и плохо нарисованы; декадентские оконные рамы неспокойны и крикливы; в общем, набор разных, не имеющих между собою логической связи, архитектурных форм. Типичный образчик посредственного и буржуазного "moderne"" (Новая Москва. Обзор новейших архитектурных построек // Искусство. 1905. No 2. С. 59). Здание находилось на месте Дома художника на Кузнецком мосту.

206

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4864.

207

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4865.

208

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4866.

¹ Скребицкий Александр Ильич (1827--1915), известный врач-окулист и историк, автор фундаментального труда "Крестьянское дело в царствование Императора Александра II" (1862--1868). С 1890-х гг. проживал в г. Белосток Виленской губ. (ныне -- в северо-восточной Польше). Оригинал цитируемого Цветаевым письма не найден. Оно являлось откликом на только что разосланную Цветаевым брошюру: Комитет МИИ 1900, либо на газетную публикацию той же речи (Московские ведомости. 1900. 17--18 декабря). На с. 16--17 брошюры -- краткий некролог М.С.Скребицкой. О стеклянной крыше Музея упомянуто на с. 27--28.

Сохранилось 20 других писем А.И.Скребицкого Цветаеву за 1898--1908 гг. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3610 а -- ф).

² "Варшавский дневник" -- ежедневная русская газета, издававшаяся в Варшаве. Статья напечатана в номере от 25 декабря 1900 г. Автор -- брат Цветаева, крупный историк Дмитрий Владимирович Цветаев (1852--1920), в то время профессор Варшавского университета, завершавший печатание 1-го тома Приложений к своей монографии о Вас.Шуйском. 25 декабря 1900 г. он писал Ивану Владимировичу: "Твоей речью на торжественном годичном музейном заседании я воспользовался, составив по ней статью, которую в нынешнем No-ре "[Варшавского] дн[евника]" и посылаю тебе. Значит, "тебе же да твоим добром", а мне -- "литературный заработок"!" (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4534. Публикуется впервые).

209

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4867.

1901

210

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4868.

Это письмо по оплошности Цветаева не было отослано вовремя и отправлено только 12 мая (см. письмо 245).

¹ Неточность: в этом министерстве, в отличие от министерства просвещения, Нечаев-Мальцов не входил в его руководящий орган -- Совет министра. Он был лишь членом одной из комиссий при министерстве, называвшейся "Советом торговли и мануфактур" (см.: Весь Петербург на 1901 год. СПб., 1901. Отд. 1.Стб. 215).

211

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2360, телеграмма.

212

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4869.

¹ Малотиражное издание. В большинстве случаев литографические курсы лекций издавались не самими профессорами, а студентами -- по записям, сделанным с голоса и лишь изредка просмотренным преподавателем. Один из студентов готовил текст и переписывал его набело "литографскими чернилами" (или перепечатывал на машинке со специальной бумагой), другой брал на себя оплату издания и его распространение по подписке между слушателями. Среди студентов -- составителей текстов в разные годы бывали и будущие выдающиеся ученые (В.О.Ключевский, М.О.Гершензон и др.), тщательно следившие за верностью передачи смысла и деталей, и -- гораздо чаще -- люди небрежные и неталантливые. С 1885 г. министерство запретило издания лекций без визы профессора, -- и все равно они появлялись, даже когда популярный профессор (как тот же Ключевский) категорически возражал против этого. Понятно, что их появление зависело как от наличия среди студентов энтузиастов данного предмета и данного профессора, так и в гораздо большей мере -- от числа лиц, обязанных экзаменоваться по этой дисциплине; в отношении же истории искусств это число было в русских университетах 1884--1906 гг. ничтожным. Известны, однако, литографические записки по искусству с неплохими и даже хорошими литографическими иллюстрациями: лекции по древнему искусству приват-доцента Московского университета М.С.Корелина (1888/89) и по античному искусству проф. Новороссийского (Одесского) университета Н.П.Кондакова (1887/88, с рисунками Д.В.Айналова). Литографированное издание под названием "Конспект лекций по истории античного искусства, читанных на Высших женских курсах в Москве проф. И.Цветаевым" вышло в типолитографии В.Рихтера в 1904 г. и известно нам лишь в неполных экземплярах. В одном случае оно сплетено с другим Цветаевским курсом -- по античной скульптуре (университетским?) -- также литографированным у Рихтера, но в неизвестное время. Оба курса, в отличие от конспекта для Консерватории 1899 г., не затрагивают Древнего Востока.

Иллюстрированное типографское издание своих лекций Цветаеву осуществить не удалось.

213

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4870.

¹ С конца 1897 г. фактически, а с марта 1898 г.-- и по договору об аренде на 25 лет, Россия завладела в Китае двумя незамерзающими гаванями на Ляодунском полуострове в Маньчжурии, которые стали базами ее Тихоокеанского флота: Порт-Артур и Талиенван. В августе 1900 г. в ходе международной операции по подавлению массового выступления против иностранцев в Китае, так называемого восстания боксеров, русские войска заняли Пекин, а также Маньчжурию от российской границы до Порт-Артура. В операции принимали участие Япония, Германия и др. страны; в конце 1900 г. международный отряд покинул китайскую столицу.

Переписка об упоминаемом Цветаевым "таинственном подарке" хранится в ф. 2, оп. I, ед. хр. 124 (5 лл; 8.01.1901 -- 4.07.1901). Неизвестный офицер выслал из Порт-Артура в адрес Музея китайские "колокола и рисунки старые" (л. 5); пришедший в Одессу с пароходом "Корея" груз из 4 ящиков был 16 июня отправлен, почему-то уже в виде 3 ящиков, из Одессы на имя Музея; их дальнейшая судьба не установлена.

² Обучение в университетах было платным. Впрочем, число студентов Московского университета, освобожденных от платы, было достаточно велико (ок. ¹/₃) и резко сократилось лишь в 1907 г. (до ¹/₁₀)-- Кроме того, примерно 15% студентов получали стипендии от казны или от различных благотворителей. См.: История Московского университета. М., 1955. Т. 1. С. 366--367.

³ По "Временным правилам", принятым 29 июля 1899 г., студенты "за учи-нение скопом беспорядков" подлежали уже не суду университета, как раньше, а суду особых совещаний. В состав последних, наряду с университетским начальством, входили представители трех других министерств: военного, юстиции и внутренних дел. Студенты, исключенные таким совещанием из университета, не только автоматически лишались отсрочки от исполнения всеобщей воинской обязанности, но и теряли все индивидуальные льготы в отношении призыва, то есть права служить вольноопределяющимся, которое зависело от уровня образования; освобождения от службы для единственного кормильца семьи или престарелых родителей; выигранного при жеребьевке права пребывать в запасе (в мирное время действительную службу проходила лишь часть призывников по жребию) и т.п. В январе 1901 г. были отданы таким образом в солдаты 183 студента-забастовщика из Киевского университета. Это повлекло за собой протесты. 29 января участники сходки в Московском университете объявят забастовку, требуя амнистии киевлян и своих собственных прошлогодних вожаков, отмены "Временных правил" и пересмотра "Устава" российских университетов. Пик студенческих волнений придется уже на середину февраля -- начало марта: смертельное ранение 14 февраля министра просвещения Н.П.Боголепова (умер 2 марта) киевским студентом, явившимся к нему на прием в Петербурге; демонстрации 19 февраля в Петербурге и Харькове; сходка и демонстрации по всему центру Москвы 23--25 февраля, приведшие к применению полиции и войск (жертв не было); демонстрация 4 марта у Казанского собора в Петербурге (о московских событиях см.: История Московского университета.Т. 1. С. 502--508; о "Временных правилах" -- там же, с. 364; о нормальном порядке прохождения воинской службы -- Ключевский В.О. Краткое пособие по русской истории. Изд. 5-е, М., 1906. Репринт М., 1992. С.180--182).

Цветаев сам считал необходимым пересмотр "Устава" и "Временных правил", но полагал безнравственным для студента срывать занятия стачками и т.п., вместо того чтобы овладевать профессиональными знаниями. Поэтому 24 февраля он подпишет вместе со всеми профессорами университета (кроме К.А.Тимирязева) обращение Совета университета к студентам, призывающее вернуться к нормальным занятиям. Полный текст этого документа см. в Приложении I.

214

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4871.

¹ И.П.Раттенек.

² Поверенным Листа на Урале был Блуменау.

³ В итоге зал был отделан белым искусственным мрамором, откуда и его общеизвестное в наши дни название: "Белый". (Для сравнения полезно помнить, что многие наиболее парадно оформленные залы Зимнего дворца в Петербурге также украшены всего лишь искусственным мрамором.)

⁴ В 1901 г. Пасха приходилась на 1 апреля; первые вагоны прибудут только 23 июня.

⁵ "Поселятся" в буквальном смысле, т.е. на жительство.

215

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4872.

¹ В отличие от России, в Германии последней четверти XIX в. история искусств уже входила в программу средней школы. Поэтому школы требовалось обеспечить недорогим, но качественным иллюстративным материалом -- задача, которую успешно решило Лейпцигское издательство А.Е.Зееманна. С конца 1870-х гг. оно регулярно выпускало то в виде набора таблиц в папках, то в виде большеформатного альбома атлас "Иллюстрации по истории искусства" ("Kunsthistorische Bilderbogen"), а также сопроводительные текстовые тома к нему, написанные Антоном Шпрингером; иллюстрации печатались в технике гравюры на дереве, их составителем по разделу древности был Рудольф Менге. Следующий атлас, "История искусства в иллюстрациях" ("Kunstgeschichte in Bildern"), начал выходить в 1900 г., раздел древности составлен в нем Францем Винтером. Рисованные иллюстрации были заменены воспроизведенными типографским способом фотографиями. Это делало таблицы более точными в передаче пропорций и стиля произведений. Понятно поэтому восхищение Цветаева; однако спустя сто с лишним лет больше заметны, наоборот, недостатки этого издания: его громоздкость (иллюстрации для прочности напечатаны на толстом картоне), посредственная печать, не всегда удачное освещение при съемке -- не говоря уже о принципиальной непригодности тоновой фотографии для передачи мелких деталей (недаром и по сей день во многих книгах по искусству с фотографиями соседствуют прорисовки).

216

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2361, телеграмма.

217

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4873.

¹ Лютеранская церковь в Старосадском пер., неподалеку от упоминаемой ниже ул. Маросейка.

² Малевинский Николай Яковлевых, действительный статский советник.

³ Яковлев Сергей Павлович и.о. председателя и действительный член Московского попечительного о бедных комитета императорского человеколюбивого общества.

218

Колл. XXI, разд. I, ед. хр. 18, телеграмма.

Текст телеграммы печатается по копии, сделанной К.Иезберой.

¹ О своем избрании в почетные члены Петербургского университета Цветаев узнал из телеграммы И.В.Помяловского от 31 января 1901 г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3143). В опубликованной в "Московских ведомостях" 14 марта 1901 г. заметке об этом избрании, текст которой составлен самим Цветаевым, его заслуги по Музею не упоминаются (Ф. 6, оп. II, ед. хр. 19, л. 7 -- автограф). В Санкт-Петербургском университете Цветаев учился в 1866 -- 1870 it. на историко-филологическом факультете, затем был оставлен на два года при кафедре для подготовки к профессорскому званию, в 1873 г. защищал магистерскую, а в 1877 г.-- докторскую диссертации.

219

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2362, телеграмма.

220

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4874.

¹ Семирадский Генрих Ипполитович (1843--1902), живописец польско-русского происхождения, представитель позднего академизма. Профессор Петербургской академии художеств. Сюжеты его картин взяты из античности, Ветхого и Нового Завета, из времен первых христиан, из русской истории. В 1870-е гг. художник в числе других участвовал в росписи храма Христа Спасителя, в середине 1880-х гг. создал для Исторического музея в Москве две монументальные картины. Опыт художника в создании крупноформатных произведений, его интерес к историческому материалу и блестящая манера живописи, а также то, что им был расписан плафон в петербургском особняке Нечаева-Мальцова, объясняет намерение последнего пригласить Семирадского для украшения одного из залов Музея.

² Здание парламента в стиле псевдоготики, архитектор И.Штейндль, построено в 1884--1896 гг.

221

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2427, телеграмма.

222

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4875.

¹ Цветаев Федор Владимирович (1850--1901), выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, преподаватель русского языка и литературы сначала в Шуйской прогимназии, затем в Орловском реальном училище, в 1884--1900 гг.-- в 6-й Московской классической гимназии; с 1887-го до конца жизни также инспектор 2-й женской гимназии. Умер в Москве 12 февраля 1901 г., похоронен в Талицах Шуйского уезда Владимирской губ. (См.: Московские ведомости. 1901. 13 февраля, No 43. С. 1, 3; 15 февраля, No 45. С. 3, 5; 18 февраля, No 48).

² Цветаев представлялся великому князю в понедельник, 19 февраля (Московские ведомости. 1901. 20 февраля. No 50. С. 3); приглашением на ближайшие дни он не смог воспользоваться. В пятницу, 23 февраля, у великого князя побывал сам Нечаев-Мальцов (Московские ведомости. 1901. 24 февраля. No 54. С. 2).

223

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4876.

¹ Организатор производства гальванокопий с микенских древностей, Э.Жильерон, жил в Афинах, само производство велось на фабрике в Вюртемберге (Виртемберге). Интересно, что 12 лет спустя, к моменту открытия цветаевского музея, приобретение жильероновских копий рекомендовалось уже не только университетам, но и гимназиям (см.: Гермес. 1912. No 11/12. С. 320--321).

224

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4877.

¹ Национальный археологический музей в Афинах построен в 1860--1874 гг.

² Собственно, Внешний Керамик, в отличие от Внутреннего, квартала гончаров -- античный некрополь к северо-западу от древних Афин, за Дипилонски-ми воротами.

³ Горельеф начала IV в. до н. э. с изображением конного воина, повергающего врага. Слепок находился в экспозиции Музея в 1912 г. в зале аттических надгробий (в центральном ризалите над портиком Музея); сейчас -- в Учебном художественном музее им. И.В.Цветаева (РГГу).

⁴ Имеется в виду надгробие юноши (ок. 340 г. до н. э.; Афины, Национальный музей), найденное близ реки Илисс, к юго-западу от Афин; длительное время приписывалось к кругу работ Скопаса. Слепок сейчас также находится в РГГу.

⁵ Памятник Гегесо (кон. V в. до н.э.) -- одно из наиболее знаменитых женских надгробий (Афины, Национальный музей). Слепок -- на одном из столбов так называемого Белого пола, при входе на 1 -- й этаж Музея из нижнего, подвального, вестибюля.

⁶ Омфалос -- пуп (др.-греч.); подразумевается так называемый Пуп Земли в Дельфах.

225

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4878.

¹ То есть вдовствующая императрица Мария Федоровна и императрица Александра Федоровна.

² Александра Федоровна находилась в ожидании рождения дочери Анастасии.

³ Отец Н.П.Боголепова в свое время служил полицейским приставом в Серпухове. Вишнеградский Иван Алексеевых (1831--1895) был министром финансов в 1887--1892 гг. Сперанский Михаил Михайловых (1772--1839), государственный деятель-реформатор либерального направления, в 1808--1811 гг. ближайший советник Александра I. Происходил из священнического рода и получил высшее духовное образование.

⁴ Имеются в виду слухи о возможных кандидатах на пост министра. Ковалевский Владимир Иванових, товарищ министра финансов и председатель Совета по учебным делам при том же министерстве, действительный статский советник, либо Ковалевский Александр Онуфриевич (1840--1901), выдающийся биолог, директор Севастопольской биостанции, профессор Петербургского университета, академик (1890), тайный советник. Таганцев Николай Степанович (1843--1923), известный юрист и товарищ председателя Общества пособия нуждающимся литераторам и ученым ("Литературный фонд"), тайный советник и сенатор. Сергеевский (Сергиевский) Николай Дмитриевих (1849--1908), ординарный профессор Петербургского университета по кафедре уголовного права и судопроизводства, действительный статский советник и статс-секретарь Государственного совета. Сонин Николай Яковлевич (1849--1915), попечитель Петербургского учебного округа (с 1899 г.), математик, академик (с 1893 г.), член-учредитель философского общества, действительный статский советник. Фон-Анреп Василий Константинових (1852 -- не ранее 1910), врач, в 1899--1901 гг. попечитель Харьковского учебного округа, в 1901 г. переведен на должность попечителя Петербургского учебного округа. Петров Николай Павлович (1836--1920), военный инженер, профессор Николаевской инженерной академии в Петербурге, председатель Императорского Русского технического общества, академик, генерал-лейтенант, член Государственного совета. Константин Константинових, великий князь (1858--1915), президент Академии наук, главный начальник военно-учебных заведений, почетный председатель Русского музыкального общества, создатель Пушкинского Дома в СПб., переводчик и комментатор шекспировского "Гамлета"; печатал стихотворения за подписью "K.P.".

226

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4879.

¹ Венок упомянут в газетном репортаже о похоронах Н.П.Боголепова (Московские ведомости. 1901. 8 марта. No 66. С. 2--3): "Перед выносом гроба из церкви [Дорогомиловского кладбища] был доставлен изящной работы серебряный, окруженный лаврами и пальмами венок от имени Ю.С.Нечаева-Мальцова, находящегося в настоящее время в Афинах. Венок был возложен профессором И.В.Цветаевым". Днем раньше Цветаев участвовал в возложении венков от Комитета по устройству Музея изящных искусств, с надписью "Министру и своему члену-учредителю", и от Румянцевского музея; в почетном карауле у гроба в числе первых стоял помощник секретаря Комитета Н.Н.Трескин (Московские ведомости. 1901. 7 марта. No 65. С. 2).

² Имеется в виду серебряное заведение Михаила Павловича и Александра Павловича Овчинниковых, с магазинами на Кузнецком мосту и Ильинке, фабрика -- в Гончарном пер.

³ Согласно газетам, великий князь Сергей Александрович, "несмотря на сырую погоду", шел за гробом министра от Брянского вокзала до самой кладбищенской церкви, а на следующий день "нес гроб Н.П.Боголепова [от церкви] до места последнего упокоения". Следует помнить, что обстановка в Москве была тревожной: не прошло еще двух недель со времени небывалых ранее шествий и демонстраций, в которых рабочие и обыватели впервые выступили в поддержку бастующих студентов; 23 февраля толпа сделала попытку силой освободить из Манежа временно запертых там арестованных студентов и их подруг (628 человек); в следующие два дня демонстранты ходили с пением по центральным улицам; одна их группа бурно приветствовала случайно встреченного Л.Н.Толстого, об отлучении которого от церкви, произошедшем на 8 месяцев раньше, было объявлено как раз в те дни; другая группа разбила окна в редакции "Московских ведомостей" и спела перед домом обер-полицмейстера кощунственную и бесчеловечную панихиду по лежавшему тогда еще при смерти Н.П.Боголепову. (Яркое описание московских событий 23--25 февраля 1901 г. см.: Гершензон М.О. Письма к брату. М., 1927. С. 153--156.) Если не считать публикации упоминавшегося ранее обращения Совета университета к студентам, газеты молчали об этих событиях. Только в день похорон Боголепова появилось правительственное сообщение о февральских выступлениях учащихся по стране (о действиях горожан при этом не упоминалось); еще через 10 дней Москва была объявлена на положении усиленной охраны.

⁴ В 1878 г. Боголепов вернулся из двухлетней заграничной командировки и приступил, тогда еще в звании доцента, к чтению лекций по истории римского права. Поскольку читавшийся тогда Цветаевым предмет (римские бытовые и государственные древности) многими сторонами пересекался с боголепов-ским, сближение молодых ученых могло быть вызвано профессиональными интересами.

⁵ Победоносцев Константин Петровж (1827--1907), с 1880 по октябрь 1905 г. обер-прокурор Святейшего Синода. Кони Анатолий Федоровж (1844--1927), юрист, председатель Петербургского окружного суда, сенатор, мемуарист, с 1896 г. почетный член Академии Наук, с 1900-го -- академик по разряду изящной словесности.

⁶ Намек на название широко известного антинигилистического романа А.Ф.Писемского "Взбаламученное море" (1863).

227

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2364, автограф.

¹ Упомянутый каталог не сохранился, в силу чего мы лишены возможности прокомментировать ответную депешу Цветаева, перечисляющую 38 экспонатов (см. телеграмму No 229).

228

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4880.

¹ То есть 14 марта 1901 г.

² Сведений о маршруте поездки Нечаева-Мальцова по Греции не сохранилось. Сам Цветаев посетил перечисленные места в 1889 г. и сделал о них в 1892 г. два сообщения в ИМАО: "Древности Микен и Тиринфа" и "Древности Аргоса и Эпидавра". Резюме второго из них см.: Московские ведомости. 1892. 9 февраля. No 40. С. 4.

Микенская цивилизация, открытая Г.Шлиманом в 1870 г., считалась древнейшей в Европе вплоть до обнародования результатов раскопок А.Эванса на Крите, начатых в 1900 г. и показавших ее зависимость от более древней критской цивилизации. Тогда уже появится термин "крито-микенская культура".

³ 17 марта 1901 г. подписано "Обязательное постановление" московского генерал-губернатора о введении положения "усиленной охраны" (Московские ведомости. 1901. 18 марта. No 76. С. 1), изданное вследствие предписания министра внутренних дел от 12 марта. Режим усиленной охраны сохранялся в Москве в последующие годы и в январе 1902 г. был даже усилен.

⁴ Начальник главного управления уделов (т.е. имений царской семьи) в Министерстве Двора и уделов, князь Леонид Дмитриевых Вяземский (1848--1909) во время разгона демонстрации у Казанского собора в Петербурге 4 марта 1901 г. помог одному из студентов вырваться из рук дворников (см. Сабашников М.В. Записки. М., 1995. С. 237). После Высочайшего выговора "за вмешательство в действия полиции при прекращении уличных беспорядков" (Московские ведомости. 1901. 17 марта No 75. С. 2) был снят с должности в министерстве, но оставлен в департаменте промышленности, наук и торговли Государственного совета (см.: Весь Петербург на 1901 г. [справочник вышел к середине года]; Энциклопедический словарь "Гранат". Изд. 7-е. Т. 23. С. 688).

⁵ Фомина неделя, вторая после Пасхи, в 1901 г. пришлась на 8--14 апреля. Поездка Листа на Урал состоялась только в конце июня -- начале июля (см. письма 254 и 258); в апреле на уральские ломки ездили Раттенек и Демосфенов (см. письмо 235). Темпы добычи мрамора оказались значительно ниже ожидавшихся: с середины мая и по 31 августа 1901 г. было доставлено только 63 вагона белого мрамора, а всего до конца года -- 97 (накладные и счета см.: Ф. 3, оп. 1, ед. хр. 79).

⁶ См. подлинник договора о передаче заказа Нечаева-Мальцова от Быховско-го Листу: Ф. 3, оп. 1, ед. хр. 79, л. 13--15.

⁷ Заявление от 9 марта 1901 г., подписанное по доверенности Листа Ратте-неком (ф. 3, оп. I, ед. хр. 79, л. 39^0).

⁸ Речь идет не о крыше, а о перекрытиях потолка второго этажа в задней половине Музея; ее строительство опережало переднюю часть, так как не было связано с ожиданием поставок мрамора.

⁹ Имеется в виду художник Семирадский. Жил в Риме в специально выстроенном для него роскошном дворце-особняке.

¹⁰ Об Элевсине сам Цветаев писал в свое время в журнале "Русское обозрение" (1892. Октябрь. С. 521-558); об афинском Акрополе делал доклад в ИМАО в 1891 г., но опубликовал лишь отрывок о Пропилеях и храме Афины-Ники (Русское обозрение, 1893. Ноябрь. С. 107--131).

229

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4688, телеграмма.

¹ Телеграмма сохранилась в записи принявшего ее по аппарату телеграфиста -- на бланке Афинского телеграфа с датой "6.4.1901" (нового стиля). В Греции, как и в России до февраля 1918 г., был юлианский календарь, так называемый старый стиль, однако на международном телеграфе там пользовались западноевропейским календарем.

230

Ф. 6, оп. 1, ед. хр.4881.

¹ Очевидно, год издания каталога слепков.

² Подразумевается формовщик Наполеоне Мартинелли (? -- ок. 1890).

³ Мраморные скульптурные изображения так называемых Аполлонов или ку-росов (юношей) относят к рубежу VII--VI вв. до н. э., т.е. ко времени греческой архаики. Предполагают, что это были скульптуры победителей в гимнастических соревнованиях и создавались они в посвящение богам. В своих лекциях Цветаев характеризовал их так:

"... Все они представлены в стоячем положении, в вытянутой и напряженной позе, с руками, протянутыми по бокам и плотно прилегающими сжатыми ладонями к бедрам. Ступни их плашмя опираются на постамент; левая нога их несколько выдвинута вперед. Длинная и толстая их шея вытянута, голова с огромною массою волос, падающих густою косою далеко за спину, поставлена прямо; почти у всех их на лице обязательная улыбка. Древнейшие изображения этого рода чрезвычайно грубы и напоминают наших так называемых каменных баб. Наибольшим отсутствием всего изящного поражает статуя так называемого Аполлона из Орхомена, найденная в Беотии и близко напоминающая способом работы деревянные изваяния этого рода, которые должны были предшествовать каменным статуям. Степенью выше считается статуя так называемого Аполлона Ферского, найденная на острове Фере, Thera: лицо ее уже оживлено условной улыбкой, мягкие части его старательно отмечены, волосы разбиты спереди мелкими завитками, грудь и стан уже указывают на изучение скульптором свойств обнаженного тела.-- Лучшим же в этой значительной серии мужских обнаженных статуй с вытянутыми по бокам руками признается так назыв[аемый] Аполлон из Теней (в Пелопоннесе неподалеку от Коринфа), или Тенейский, находящийся в Мюнхенском музее: и он имеет весьма много недостатков, общих со статуями этой категории, но, рассматриваемый сравнительно с теми остальными, он представляет уже весьма значительные познания его мастера в анатомии мужского организма.

Тип "Аполлонов" -- с вытянутыми по бокам руками и этою напряженною и безжизненною позой, напоминающей собою египетские статуи, уже более в греческом искусстве не повторяется никогда. Он совершенствуется, прежде всего, в форме рук <...> и затем все более и более принимает жизненные формы..." (Конспект лекций по истории античного искусства, читанных на Высших женских курсах в Москве проф. И.Цветаевым. М., 1904. С. 95--96).

Художественные достоинства архаических куросов -- их монументальная конструктивность, внутренняя энергия, тонкая чувственность в обработке поверхности статуй -- будут оценены позже, такими художниками и поэтами, как Роден и Рильке. Цветаев придерживается традиционной академической оценки. Однако его характеристикам не откажешь в выразительности и запоминающейся наглядности.

Слепки с упоминаемых в письме "Аполлонов" из Орхомена и с о. Фера (Сан-торин) в буклетах по залам Музея значатся как дар К.С.Попова. (Музей изящных искусств имени Александра III в Москве. [1912]. III. NoNo 7, 8). В списках первой половины 1890-х гг., когда Попов жертвовал деньги на Музей, они отсутствуют. Документы о каком-либо позднем его пожертвовании нам не известны.

⁴ Возможно, Нарышкин Василий Лъвовиг (1841--1906), крупный чиновник министерства иностранных дел, жертвователь и почетный член Румянцевского музея (1873).

Шаховской Николай Владимирович, князь (1856--1906), начальник Главного управления по делам печати.

231

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4882.

¹ Накануне, 26 марта 1901 г., было опубликовано сообщение о назначении министром народного просвещения генерала П.С.Ванновского. Ванновскии Петр Семеновиг (1822--1904), генерал от инфантерии, генерал-адъютант, в 1881--1898 гг. военный министр. Зимой-весной 1899 г. Ванновскии возглавлял правительственную комиссию по изучению причин студенческих волнений (см. комм. 7 к письму 58). В 1901--1902 гг. министр народного просвещения. (В молодости Ванновскии был сослуживцем художника П.А.федотова по финляндскому полку; его незаконченный портрет в чине штабс-капитана -- одно из лучших портретных произведений Федотова; ныне в ГТГ).

Так как царь возлагал на Ванновского своим рескриптом огромную задачу "коренного пересмотра и исправления" всего строя русских учебных заведений, то вместо одного товарища в помощь министру были назначены двое.

232

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4883.

233

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2365, телеграмма.

234

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2367, телеграмма.

¹ Карл-Фридрих (или Карл Федорович) Верфелъ, как его называли в тогдашних адресных книгах и объявлениях: "Поставщик высочайшего двора. Бронзолитей-ный и гранитный паровой завод (Петербург, Обводный канал, 80). Шлифовка и резка твердых камней, строительные камнетесные заводы, памятники".

235

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4884.

¹ Так называли Галицию, историческую область, пограничную в то время с Россией. Расположена на северных склонах Карпат и прилегающей равнине. Входила в состав Австро-Венгрии. Коренное русское население, проживавшее там, испытывало экономическое, национальное и религиозное давление. В начале 1890-х гг. крестьяне массами стали переселяться в Россию и Америку.

236

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4885.

¹ Олонецкие мраморы не были использованы; облицовка колонн (из кирпича, с металлическим каркасом) и стен Центрального зала сделана из искусственного мрамора. Поставщиком монолитов из Австро-Венгрии для лестничных колонн был, по-видимому, Иван Цингрош, владелец "Первой богемской гранильной и камнерезной фабрики" в г. Пильзень, он же поставил темно-серый гранит для обеих дорических колонн внутри наружного портика Музея (см.: Ф. 3, оп. III, ед. хр. 4, л. 7, 8).

² Местонахождение этих открыток ныне не известно.

237

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2368, телеграмма.

¹ Нечаев-Мальцов, очевидно, отвечает на поздравления с днем ангела, содержавшиеся в ныне утраченной телеграмме Цветаева: 23 апреля -- день великомученика Георгия Победоносца.

238

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4886.

239

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4887.

¹ Слова, с которыми наши древние предки, согласно начальной русской летописи "Повесть временных лет", призвали на княжение Рюрика с его варягами. Часто цитируются в русской сатирической литературе XIX в., напр., в поэме А.К.Толстого "История государства Российского от Гостомысла до Победоносцева".

² Ермолов Алексей Сергеевых (1847--1917), министр земледелия и государственных имуществ в 1894--1905 гг.

240

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4888.

241

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4889.

¹ Гостиница, находившаяся на углу Тверской ул. и Тверской пл., почти напротив дома московского генерал-губернатора.

242

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4890.

¹ Греческих оригиналов для Музея Нечаев-Мальцов не приобрел. Этим ящиком, по-видимому, начиналась присылка большой серии слепков с аттических надгробий.

243

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2424 , телеграмма.

244

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4891.

¹ Ср. в комм. 2 к письму 142 слова Нечаева-Мальцова о готовности директора Керченского музея уступить Музею изящных искусств хоть все экспонаты. Осуществлено это не было.

245

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4892.

¹ Речь идет о письме, публикуемом под No 210.

² Цветаев говорит о Всероссийской промышленной и художественной выставке (28 мая -- 1 октября 1896 г.). Выставка, намеченная еще при Александре III, должна была продемонстрировать итоги культурного и хозяйственного роста России за 14 лет, прошедших со времени московской Всероссийской выставки 1882 г. По распоряжению министерства финансов на ней было возведено около 70 зданий и сооружений, павильонов частных лиц и учреждений было более 120. Для посетителей выставки было установлено 183 маршрута из разных городов России по железной дороге и рекам со значительной скидкой. Плата за проезд до Нижнего и обратно для фабричных рабочих и учащихся была отменена, также как и входная плата для этих категорий посетителей. "Неудавшейся" выставка названа, вероятно, потому, что посещение ее, особенно в первые месяцы, было гораздо ниже, чем предполагалось, и об этом много писалось в печати. Сам С.Ю.Витте видел одну из причин ее неуспеха в том, что она была открыта вскоре после коронации, во время которой произошла ходынская трагедия (см.: Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960. Т. II. С. 77).

³ См. об этом комм. 1 к письму 52. Несмотря на многочисленные обсуждения проекта нового устава, особенно активные в 1905--1907 гг., и значительные новшества, утвердившиеся в практике и разрешенные министерством с того же времени, университетский устав 1884 г. формально так и не будет отменен до октября 1917г.

246

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4893.

¹ "Эрмитаж" -- гостиница и ресторан на Трубной пл., основанные знаменитым кулинаром Оливье.

247

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4894.

248

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4895.

¹ Речь идет о неудавшихся попытках помешать назначению Цветаева на пост директора Румянцевского музея.

² Наиболее именитые тогдашние архитекторы не приняли участия в архитектурном конкурсе 1896 -- 1897 г. на проект здания Музея.

³ Цветаев официально был назначен директором Румянцевского музея лишь с 14 июня 1901 г. и оставался на этом посту по 13 июня 1910 г.

249

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2370, телеграмма.

250

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4896.

¹ Дача Д.И.Иловайского, первого тестя Цветаева, находилась возле ст. Крюково Николаевской ж.д.

251

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2437. Телеграмма.

252

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4897.

253

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4898.

¹ Место под Петербургом, где во время ежегодных летних военных лагерей члены царской фамилии проводили учения своих полков.

² Пост директора Румянцевского музея предполагал 4 класс по Табели о рангах (действительного статского советника), который Цветаев имел с 1889 г. Поскольку с этого класса начинались генеральские чины, то чиновников такого ранга назначали и увольняли именными указами, проходившими через Сенат; в случае судебного взыскания именно Сенат, а не обычный суд, рассматривал их дела. Директор Румянцевского музея был непосредственно подчинен министру, кроме того, он имел по должности право личного доклада у царя. В связи с таким высоким назначением полагалась личная аудиенция у государя (Цветаев сможет представиться ему в новой должности только весной следующего года). Дая сравнения: управляющий или директор университетского Музея изящных искусств, профессор, до февраля 1917 г. подчинялся, помимо председателя Комитета по устройству Музея, ректору, тот в свою очередь -- попечителю Московского учебного округа, а он -- министру народного просвещения.

³ Шадрин Михаил Илъиг, владелец золотошвейного заведения в доме Стахеева, угол Тверской ул. и Камергерского пер.

⁴ Торговый дом "Сиу А. и Ко. Парфюмерные и писчебумажные товары, типографские услуги", на Тверской ул., на месте нынешнего книжного магазина "Москва". В том же доме располагался один из магазинов кондитерской фирмы "Сиу С. и Ко".

254

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4899.

¹ Карловы Вары, курорт в тогдашней Австро-Венгрии.

² Среда прошлой недели -- 20 июня, суббота текущей недели -- 30-е.

³ Трескин, по-видимому, сопровождал в поездке учеников 5-й гимназии, где он не только преподавал, но и входил в Общество вспомоществования учащимся. Такие экскурсии были тогда новинкой. Комиссия по организации образовательных экскурсий при Педагогическом обществе в Москве создана в конце 1898 г.; другой ученик Цветаева -- приват-доцент А.М.Миронов ведал в ней организацией экскурсий по музеям Москвы.

⁴ Речь идет, по-видимому, об обеде 7 июня.

⁵ Ресторан "Большой Московский трактир" при Большой Московской гостинице находился на Воскресенской площади, д. 1, напротив здания Городской думы -- т.е. на месте нынешней гостиницы "Москва".

⁶ Подразумевается живописное панно Семирадского на потолке одной из зал в петербургском доме Нечаева-Мальцова.

⁷ Маргарита Савойская (1851--1926), королева Италии, дочь фердинанда Савойского, герцога Генуи, и Марии-Елизаветы Саксонской, с 1868 г. жена принца Гумберта (Умберто), короля Италии с 1878 по середину 1900 г. Мать Виктора-Эммануила III.

⁸ См. комм. 2 к письму 35.

255

Ф. 6, оп. 1, ед. хр.4910

В рукописи помещено в другом месте под ошибочной датой "27 июля".

¹ Именины великого князя Сергея Александровича отмечались 5 июля по старому стилю, в день памяти Обретения честных мощей преподобного Сергия, игумена Радонежского.

² Павел Александрович, великий князь (1860--1919), сын Александра II, младший брат великого князя Сергея Александровича, и его дети от первого брака с принцессой греческой Александрой Георгиевной -- великая княгиня Мария Павловна (1890--1958) и великий князь Дмитрий Павлович (1891--1942), воспитывавшиеся у Сергея Александровича, своих детей не имевшего.

³ Людвиг Баттенбергский (1854--1921), принц, главнокомандующий английским флотом, женатый на принцессе Виктории Гессенской (1863--1950), старшей сестре императрицы Александры Федоровны и великой княгини Елизаветы Федоровны.

⁴ Великая княгиня Елизавета Федоровна занималась живописью; известно, что интерьеры жилых покоев царской семьи в Зимнем дворце в Петербурге оформлялись по ее эскизам.

⁵ То есть 2 июля.

⁶ Напомним, что Нечаев-Мальцов находился тогда в своем имении в с. Сторожево.

256

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4900.

257

Ф. 6, оп. 1, ед. хр.4901.

¹ То есть 14 июля.

² Этот пост в 1900--1902 гг. занимал Сипягин Дмитрий Сергеевич (1853--1902).

258

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4902.

¹ Полуколонны и пилястры вырубались для установки на боковых фасадах Музея.

259

Ф. 6, оп. 1,ед. xp.4903.

¹ Из московского дома -- к семье в Тарусу.

² Валерия, старшая дочь Цветаева, внучка Д.И.Иловайского.

260

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4904.

¹ Здесь подразумевается воскресенье, что для словоупотребления той эпохи вполне обычно.

² У начала лестницы, ведущей ко входу в Музей, на гранитных массивных основаниях предполагалось установить фигуры двух лежащих львов -- высеченные из гранита копии тех, что хранятся в музеях Ватикана. Оригиналы, скульптуры из розового гранита, относятся ко времени фараона Нектанеба II (XXX династия, IV в. до н.э.) и были вывезены в Рим из Египта после завоевания его римлянами в 30 г. до н. э. Найдены в эпоху Возрождения среди руин римского храма Исиды и поступили в папскую коллекцию. В значительной степени повлияли на развитие европейской традиции украшать ворота и ступени зданий фигурами львов. В этом отношении музейный проект осуществлен не был. Гипсовые отливы львов Нектанеба экспонировались в Египетском зале. Ныне -- в Учебном художественном музее им. И.В.Цветаева (РГГУ).

261

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4905

¹ Опубликована в "Собрании узаконений и распоряжений правительства", 2 апреля 1902, No 32, ст. 332.

262

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4906.

¹ Младшая дочь Александра III великая княжна Ольга (1882--1960) сочеталась браком с принцем Петром Александровичем Ольденбургским (1868--1924).

² Щегляев Михаил Сергеевич, сын управляющего московской конторой Нечаева-Мальцова.

³ То есть к семье, в Тарусу.

263

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4907.

264

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4908.

¹ Цветаев Андрей Иванович (1890--1933), сын Цветаева от первого брака с В.Д.Иловайской, в то время готовившийся к поступлению в гимназию. В дальнейшем -- эксперт-антиквар.

² На Никольской ул. помещалась гостиница "Славянский базар".

265

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4909.

¹ Имеется в виду свод уставов ученых учреждений и учебных заведений ведомства министерства народного просвещения, изд. 1893 г., в составе 1-й части XI тома Свода законов Российской империи.

266

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4911.

¹ Имеется в виду Богадельня для неимущих дворян Московской губернии им. действительного тайного советника С.Д.Нечаева, отца Нечаева-Мальцова, постройка которой велась по инициативе и на средства Дмитрия Степановича Нечаева на Шаболовке по проекту Клейна. Нечаев-Мальцов впервые доложил об этой инициативе младшего брата 20 декабря 1899 г. в чрезвычайном Московском губернском дворянском собрании (Московские ведомости. 1899. 21 декабря. С. 3). Богадельня была открыта в 1906 г. По условию жертвователя, Нечаев-Мальцов состоял ее пожизненным попечителем.

Каменный мост, предшественник нынешнего, построенного в 1930-е гг., находился ближе к Музею, служа продолжением ул. Ленивка.

² Фотосъемка на строительной площадке Музея состоялась, см. ил. 136.

³ Слова из оды Горация "Памятник" (Оды, кн. III, 30). В оригинале -- аеге perennius.

267

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4912.

¹ Корнилов Аркадий Петрович -- действительный статский советник, камергер, управляющий конторой двора великого князя Сергея Александровича.

268

Ф. 6, оп. 1,ед. хр. 4913.

269

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4914.

¹ То есть не был ни в Румянцевском музее, ни на строительстве Музея изящных искусств.

² Учебный год начинался тогда в первый будний день после Успения Богородицы (празднуется 15 августа ст. стиля).

³ Речь идет о поступивших в Румянцевский музей по завещанию К.Т.Сол-датёнкова картинах русских и западноевропейских мастеров и библиотеке, насчитывавшей около 20 тыс. томов.

⁴ Остроглазов Василий Михайлович (?--1907), историк, библиограф, врач, начальник Московской врачебной управы.

270

Ф. 6, оп. 1, ед. хр.4915.

¹ Студенческое общежитие для студентов медицинского факультета Московского университета им. великого князя Сергея Александровича строилось в 1901--1902 гг. на М. Царицынской ул. (М. Пироговская, д. 18) по проекту Р.И.Клейна, получившего в 1899 г. на конкурсе первую премию.

² Старшую дочь, Валерию.

271

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2371, телеграмма.

272

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4916.

¹ Речь идет о сыне друга Листа, Александре Самойловиче Исаковиче, желавшем получить медицинское образование (ср. письмо Листа Цветаеву от 27 августа 1901 г.-- Ф. 6, оп. I, ед. хр. 1781). Новые распоряжения, не говоря уже об ограничениях в приеме по вероисповедному признаку, предписывали поступать в университет непременно того же округа, где получено гимназическое образование.

273

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2372, телеграмма.

274

Ф. 6, оп. I, ед. хр.4917.

¹ П.С.Ванновский.

² В связи с чем и когда Нечаевы телеграфировали Ванновскому, установить не удалось.

³ Возможно, имеется в виду проживавший в Москве камергер Николай Николаевич Гордеев.

⁴ Имеется в виду главная лестница Нового Эрмитажа, ставшая прообразом центральной лестницы Музея.

275

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4918.

¹ Цветаев Петр Владимировых (1842--1902), священник. Окончил Владимирскую духовную семинарию, в 1866 г. был направлен священником в крепость Грозную (ныне г. Грозный), затем служил в других местах. По смерти отца, Владимира Васильевича Цветаева (1818--1884), получил его приход в с. Николо-Талицы, где до конца жизни служил и одновременно преподавал в Талицкой земской школе Закон Божий.

² М.А.Веневитинов скончался 14 сентября 1901 г.

³ Письмом от 8 февраля 1901 г. Совет Университета просил Цветаева "изготовить" актовую речь к 12 января 1902 г. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2130). Цветаев избрал тему, которая завершила цикл его статей о школах Древнего Рима, начатый публикацией еще в 1888 г. (Русский вестник. 1888, март, с. 1--36; октябрь, с. 1--51. 1893, май, с. 67 -- 88; июнь, с. 23--44. 1898, март, с. 185--201; апрель, с. 123--137).

276

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4919.

¹ Здание музея Центрального училища технического рисования барона А.Л.Штиглица открыто в Петербурге в 1896 г. Построено по проекту архитектора, а в дальнейшем директора Училища М.Е.Месмахера в стиле итальянского Возрождения. Музей включал оригинальные предметы декоративно-прикладного и промышленного искусства, а также гипсовые слепки и гальванокопии.

² Замысел в таком виде не осуществился: П.В.Жуковский написал лишь одно панно -- "Вид Рима" (не сохранилось), остальные выполняли в 1903--1905 гг. рекомендованные им художники К.П.Степанов, С.Н.Южанин, А.И.Алексеев, жившие в то время в Италии.

³ Степанов Клавдий Петрович (1854--1910), выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета, художник, публицист, в 1906--1907 гг. издавал газету "Московский голос". В 1903--1905 гг. по заказу Комитета сделал 20 живописных панно (на холсте) по мотивам греческой вазописи для стен колоннады центральной лестницы Музея (два из них утрачены), а также два панно и медальон для зала Итальянского Возрождения XV в.-- "Вилла д'Эсте", "Вид Венеции" и "Памятник Коллеоне". Все перечисленные работы художника ныне находятся в Музее на предназначавшихся для них местах. (Подробнее об этом см.: Демская A.A., Смирнова A.M. Неосуществленная роспись Музея изящных искусств в Москве. Переписка И.В.Цветаева, В.Д.Поленова и П.В.Жуковского // Панорама искусств-78. М., 1979. С. 266-262.)

277

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4920.

¹ Цветаев делает шуточный перевод фамилии: Ratte -- крыса, Ecke -- угол.

² Правильнее, по-видимому, Блуменау -- как в дальнейших письмах, начиная с No 281. Инженер, поверенный Листа на Урале. Сведений о нем не найдено. Вероятно, тот же брухмейстер, который упоминается в письме 163. Письма и телеграммы Блуменау хранились в фирме Листа как часть ее внутренней переписки. Местонахождение архива фирмы не известно.

³ Годичное заседание Комитета за 1901 г. состоялось лишь 20 февраля 1902 г.

⁴ Подарок Нечаева-Мальцова, по-видимому, связан с назначением Цветаева директором Румянцевского музея.

278

Ф. 6, оп. 1,ед. xp. 4921.

¹ Волнухин Сергей Михайлович (1859--1921), скульптор, в указанный период преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества; автор бюста П.М.Третьякова, а также памятника первопечатнику Ивану Федорову в Москве. К работам, связанным с Музеем, не привлекался. Официальное предложение Г.Трею по компоновке фриза будет сделано в письме Цветаева от 29 мая 1902 г.

279

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4922.

¹ Плато (от фр. plateau) -- плоскость. Подразумевается составленная из образцов мрамора модель участка облицовки стены или пола лестницы.

² П.В.Жуковский в 1881 -- весной 1882 г. в Байрейте (Германия) выполнил эскизы декораций и костюмов к первой постановке оперы Р.Вагнера "Парсифаль". В этих декорациях спектакль шел затем долгие годы.

280

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4923.

281

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4924.

282

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2373, телеграмма.

283

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4925.

¹ Место мраморных ломок для строительства Музея, намеченное экспедицией Нечаева-Мальцова 11--19 марта 1900 г.; находилось возле станции Кусинская платформа Самарско-Златоустовской ж.д. в Златоустовском уезде Уфимской губ. (теперь -- ст. Баритная на юго-западной окраине дер. Медведевка Кусинского р-на Челябинской обл.). Название соответстующего хребта было попросту "Шиши" и изменено на "Шишим" для благозвучия. На более поздних картах гора получила название "Мраморная".

284

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4926.

285

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4927.

286

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4928.

¹ Нефедьев Евгений Алексеевич (1851--1910), доктор правоведения, профессор Московского университета с 1896 г., помощник ректора и член Комитета Музея по должности в 1899--1903 гг.

287

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4929.

¹ Трепов Дмитрий Федорович (1855--1906), генерал-майор, начальник московской полиции (обер-полицмейстер) в 1896 -- начале 1905 г.

² В Успенском соборе проходила ежегодная панихида по Александру III.

288

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4930.

¹ В рукописи здесь оставлен пробел дая не разобранного переписчиком слова.

² На годичном заседании Комитета Нечаев-Мальцов информирует собравшихся об осмотренных им во время поездки в Грецию раскопках на о. Эгина. Ср. письмо 290.

289

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4931.

¹ Очевидно, Румянцевском.

290

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4932.

¹ Немецкий археолог и профессор Мюнхенского университета Адольф фуртвенглер (1853--1907) в 1901 г. вел раскопки на о. Эгина. Им была найдена большая посвятительная надпись, объясняющая, в честь какого божества был построен сохранившийся в руинах позднеархаический храм (заложен после 500 г. до н. э.). Ныне он известен как храм Афины Афайи. Знаменитые скульптурные композиции его фронтонов, изображающие подвиги эгинцев в троянской войне, еще в 1811 г. были обнаружены группой английских и немецких путешественников, вывезены из Греции и в 1830 г. приобретены баварским принцем Людвигом. Они составили основание Мюнхенской глиптотеки. Слепки с этих скульптур, заказанные для Музея на деньги К.Т.Солдатёнкова, погибли в пожаре 1904 г. Были вновь заказаны и демонстрировались в специальном зале на первом этаже.

291

Ф. 6, оп. I, ед. хр.4933.

¹ Старинная гостиница, находившаяся в д. 3 и 5, на углу Обжорного переулка в той части Тверской улицы, которая ныне снесена, примерно на месте нынешней Манежной площади, напротив фасада гостиницы "Москва".

² От кого исходило это предложение, не установлено. Письмо Г.Трея, в котором также высказана эта мысль (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3981), написано, по-видимому, позднее, в конце марта -- начале апреля 1902 г. по н. стилю.

292

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4934.

¹ Синаев-Бернштейн (Бернштейн-Синаев, Бернштейн-Синаи) Лев (Либерман, Леопольд) Семенович (1867--1944), скульптор. Учился живописи в Вильне (Вильнюсе), а затем скульптуре -- в Париже, у Жюля Далу и Огюста Родена. Дебютировал в качестве скульптора в 1890 г. в парижском Салоне Елисейских полей. Рекомендован Нечаеву-Мальцову одним из придворных, гр. Воронцовым-Дашковым. В 1903 г. большая мраморная скульптура Синаева-Бернштейна "Сон" приобретена Русским музеем. Жил во Франции. Кавалер ордена Почетного легиона. Погиб в 76-летнем возрасте в фашистском лагере смерти. В ОР ГМИИ имеется несколько его писем Цветаеву и Нечаеву-Мальцову 1901--1903 гг. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 3603--3607), а также нотариально заверенная расписка в получении от Нечаева-Мальцова 4 тыс. руб. в качестве компенсации за работу над эскизами (ф. 2, оп. I, ед. хр. 213).

Цветаев писал в конце следующего, 1902 г.: "Одной из главных забот Комитета в отчетном [1902] году было рассмотрение вопроса о верхнем скульптурном фризе главного фасада музейского здания.

Заседание Комитета 20 июля [1902] почти всецело было посвящено этому вопросу. В течение последнего года были представлены Ю.С.Нечаеву-Мальцову три художественных проекта: римским скульптором Романелли, русским ваятелем, живущим в Париже, Синаевым-Бернштейном и академиком скульптуры Залема-ном из Петербурга. Первый из художников изобразил в своем проекте венчание музами императора Александра III как покровителя наук и искусств. Второй избрал для себя сюжетом Парнас и на нем восседающего Аполлона среди муз, которые раздают венки Славы художникам всех веков и народов, не только живописцам, ваятелям и архитекторам, но и художникам слова. Академик Залеман представил здесь Олимпийские игры во всем их разнообразии. Скульптор Романелли прислал свой проект в фотографии и в гипсовых слепках. Синаев-Бернштейн представил обширных размеров рисунок, исполненный тушью, академик Залеман исполнил свой проект из воска и привез с него фотографию.

Первый из сих проектов, исполненный лишь в общем наброске и совершенно эскизно, свидетельствуя о широкой манере работ автора, не мог быть принят по некоторой неясности композиции, второй проект, доказывающий большое знакомство автора с античной драпировкой и несомненное умение мастерски заполнять пластическими изображениями избранное для себя поле рельефа, возбудил сомнение своим ложно-классическим характером. Общее признание снискал проект академика Залемана. Всем собранием единогласно одобрен был прежде всего всецело классический сюжет Олимпийских игр.

Исходя из соображения, что гимнастические упражнения греков были одним из главных факторов, возведших пластические искусства в Элладе до высшего совершенства, и что на Олимпийских играх греческая гимнастика находила себе лучшее выражение, Комитет признал сюжет, представленный Залеманом, подходящим для фасада Музея, главное содержание которого составят произведения скульптурного искусства. Вместе с удачностью сюжета академик Залеман обнаружил в данном проекте превосходное знание греческой скульптуры и глубокое проникновение духом эллинского искусства, что свидетельствует и о большой эрудиции и замечательной художественности его таланта" (Речь и отчет, читанные в торжественном собрании Императорского Московского университета 12 января 1903 года. М., 1903. С. 284-285).

Упомянутый в цитате Рафаэлло Романелли (1856--?) -- уроженец Флоренции, представитель целой династии скульпторов: Паскуале (1812--1882), Рафаэлло и Романо (1882--1930); автор многочисленных портретов и надгробных памятников в Италии, в том числе надгробия Донателло в ц. Сан-Лоренцо во Флоренции; в 1911 г. получил в Петербурге 1-ю премию за конкурсный скульптурный портрет Александра II.

О Залемане см. далее.

293

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4935.

¹ Едва ли здесь есть какой-либо пропуск в тексте: слово "перманентное" употреблено Цветаевым в качестве существительного (так называемое субстантивированное прилагательное).

² Цветаев шутливо сравнивает "казначея" византийской императорской школы с казначеем Московского университета Петром Александровичем Недешевым. (Как член Правления университета Недешев входил в Комитет Музея по должности и даже временно исполнял обязанности казначея Комитета осенью 1900 г.) Говоря об "археологах", Цветаев намекает на самого себя. Денежные средства университетских профессоров в России рубежа XIX-XX вв. складывались из жалования и гонорара, который начислялся из платы, взимаемой со студентов за обучение, пропорционально количеству слушателей у каждого преподавателя. Поскольку история искусства была обязательным предметом только для небольшой группы филологов-классиков (4-5 человек в год), Цветаев получал за свои лекции в университете весьма небольшой гонорар.

³ Шутливое прозвище попечителя Московского учебного округа П.А.Некрасова (см. о нем в письме Цветаева Вс.Ф.Миллеру от 2 января 1904 г., РГАЛИ, Ф. 323, оп. 1, ед. хр. 473, л. 26 об: "милый Лихунчан"). Ли Хун-чжан (1823--1901), китайский государственный деятель, олицетворял в глазах современников "политическую историю Китая за последние 40 лет" (таков подзаголовок книги о нем, вышедшей в Петербурге в 1905 г.). В 1896 г. возглавлял делегацию в Россию, заключил секретный договор с Россией об оборонительном союзе против Японии и предоставлении России концессии на постройку КВЖД.

294

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4936.

¹ Об этом извещал Комитет не только прокурор, но (несколько позже) и рязанский губернатор. Неверность этих сообщений обнаружилась лишь в 1910 г.

² Беляев Агапий Федорович, врач-отоляринголог, принимавший больных по адресу: Спиридоньевский пер., 7 -- т.е. в 3 кварталах от дома Цветаева.

295

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4937.

¹ Набирался текст актовой речи Цветаева для книги "Речь и отчет, читанные в торжественном собрании Императорского Московского университета 12 января 1902 года". М., 1902. С. 1--142 первой пагинации (см. также комм. 2 к письму 299).

296

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4939.

297

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4940.

1902

298

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2387, телеграмма.

299

Ф. 6, оп. I, ед. хр.4941.

¹ Так называется время с Рождества до Крещенского сочельника (с 25 декабря по 4 января ст. стиля).

² Имеется в виду актовая речь Цветаева "Из жизни высших школ Римской империи". Речь имела огромный успех и выдержала в том же году два журнальных (Русский вестник. 1902. февраль; Вопросы философии и психологии. 1902. Вып. 62 и 63) и два отдельных книжных переиздания: в Университетской типографии и в типолитографии И.Н.Кушнерева. (Эти отдельные издания числились "оттисками" из Университетского отчета и из журнала "Вопросы философии и психологии", хотя в действительности были сверстаны заново.) В "Санкт-Петербургских ведомостях" 27 февраля 1902 г. цветаевский труд рекомендовал вниманию читателей видный антиковед В.И.Модестов.

³ Миллер Всеволод Федорович (1848--1913), член-учредитель Комитета Музея; доктор сравнительного языковедения (1883), действительный статский советник, заслуженный ординарный профессор Московского университета и директор Лазаревского института восточных языков в Москве (1897--1911); впоследствии (с 1911 г.) -- академик по разряду русского языка и словесности. Миллер -- знаток древнеиндийской мифологии, автор (совместно с Ф.И.Кнауэром) первого русского учебника санскрита (1891); выдающийся исследователь осетинского языка и фольклора; собиратель литовских народных песен; публикатор и истолкователь русских былин; переводчик "Двух веронцев" Шекспира (1868). В Университете преподавал с 1877 г. санскрит, древнеперсидский язык и историю Древнего Востока; с 1892 г. занимал кафедру русской словесности. Историю Древнего Востока читал также в Лазаревском институте и на ВЖК. Миллер -- многолетний председатель Этнографического отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии; многократно избирался председателем Восточной комиссии ИМАО. В 1879 -- 1880 гг. вместе с Макс.Ковалевским издавал журнал "Критическое обозрение", где печатался и Цветаев. В 1883 -- 1897 гг. являлся хранителем и автором каталогов этнографического отделения Румян-цевского музея.

Мемуаристы обычно не называли Цветаева в числе ближайших приятелей Вс. Миллера. Однако из переписки Миллера и Цветаева (письма Миллера за 1889--1908 -- в ОР ГМИИ, письма Цветаева за 1894--1909 -- в РГАЛИ и за 1889--1911 -- в ОПИ ГИМ) выясняется, что они высоко ценили друг друга, согласовывали свои выступления на заседаниях факультета и совещаниях в Учебном округе, регулярно оказывали взаимные товарищеские услуги. Миллеру случалось в 1880--1890-е гг. замещать Цветаева по Румянцевскому музею во время его заграничных командировок. Именно Цветаев предложил Миллеру в 1897 г. выдвинуть свою кандидатуру на пост директора Лазаревского института и способствовал его назначению, приведя в действие свои знакомства в Министерстве народного просвещения. В дальнейшем оба рекомендовали друг другу сотрудников и служащих; Цветаев прибегал к содействию Миллера как почетного члена Румянцевского музея в вопросах реформирования последнего. По Музею изящных искусств Цветаев советовался с Миллером относительно сюжетов из русских былин для предполагавшихся в Центральном зале росписей В.М.Васнецова (декабрь 1899 г.). Вероятно, Миллер был также в числе его консультантов по переднеазиатскому и египетскому искусству.

⁴ Английский клуб появился в Москве при Екатерине II, был закрыт Павлом I, восстановлен в 1802 г. Представлял собой закрытый дворянский клуб с рестораном, библиотекой периодических изданий и т.п. Количество членов в среднем составляло ок. 600 человек. Находился в здании нынешнего Государственного центрального музея современной истории России (ул. Тверская, д. 21).

⁵ Гимн -- государственный, "Боже, царя храни!..". "Gaudeamus" ("Будем веселиться" -- лат.) -- своего рода гимн университетов: студенческая песня, известная с XIV в.; музыка, на которую она традиционно исполняется, относится, однако, к XV в. (фламандский композитор Иоганн Опенгейм), а окончательный вариант текста -- к концу XVIII.

⁶ В городе сохранялся введенный еще в марте 1901 г. режим "усиленной охраны" (с конца января он станет еще строже). При этом великий князь Сергей Александрович с супругой гостили с декабря на ее родине, в Дармштадте (возвратятся через Петербург 18 января), а замещавший генерал-губернатора московский губернатор А.Г.Булыгин не появлялся на публичных мероприятиях, ссылаясь -- как, например, в телеграмме от 3 января 8-му Съезду врачей -- на обилие дел. Городской же голова князь В.М.Голицын с 7-го и как раз по 12 января находился в поездке в Петербург для доклада о строительстве московского водопровода и о закрытии в Москве тотализатора (См.: Московские ведомости. 1902. Январь).

⁷ Унковский Сергей Семеновых, московский комендант, генерал от артиллерии; Данилов Михаил Павлович, помощник командующего войсками Московского военного округа (на тот момент-- замещавший командующего), генерал-адъютант, генерал от инфантерии.

⁸ Указанные перемещения не состоялись. Некрасов оставался попечителем до сентября 1905 г. А.И.Кирпичников освободится от должности декана историко-филологического факультета лишь осенью; весной следующего, 1903 г. он скончается. "Ввиду сохранения" -- чтобы сохранить. Напоминаем, что перечисленные лица являлись членами Комитета Музея (Некрасов -- в качестве учредителя, остальные -- по должности), а ректор -- и председателем его Строительной комиссии, причем Тихомиров фактически вел заседания Комиссии с момента ее основания, когда был еще только помощником ректора.

⁹ Цветаев забывает упомянуть жалованье -- впрочем, небольшое -- письмоводителю К.Ф.Иезбере.

¹⁰ Эти расчеты не оправдались. В отчете Строительной комиссии за 1902 г. вместо предполагавшихся 330 тыс. руб. перечислено выполненных работ на сумму 198 441 руб. 87 коп. На 31 декабря 1902 г. для полноты хотя бы внешнего облика здания Музею не хватало не только наружной колоннады и центрального портика с входными ступенями -- облицовка наружных стен мрамором не была еще сделана даже наполовину, кровля возведена лишь над пятью из верхних залов, рамы и остекление в окнах отсутствовали (см.: Речь и отчет, читанные в торжественном заседании Императорского Московского университета 12 января 1903 г., листы между с. 286 и 287). Сдвинулись и дальнейшие сроки, о которых Цветаев загадывает ниже.

¹¹ Цветаев выедет в Тарусу лишь 26 января (см. письмо 307); царю он будет представляться 3 апреля.

300

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2385, телеграмма.

301

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4942.

¹ Нечаев-Мальцов приезжал в Москву 7 или 8 января и уехал 9-го (Московские ведомости. 1902. 9 и 10 января).

302

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4943.

¹ Первое издание актовой речи Цветаева отдельной книгой.

² Яковлев Семен Семенович, действительный статский советник, управляющий Главной складочной таможней в Москве (на Каланчевской пл.).

303

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4944.

¹ Были открыты залы Французской мебели XVII -- XVIII вв., небольшой зал для подаренной Лувру коллекции барона Адольфа Ротшильда (средневековая и ренессансная скульптура и прикладное искусство) и обновлена экспозиция в галереях рисунков.

² Мраморный алтарь в честь Зевса на акрополе г. Пергам, столицы Пергам-ского царства (северо-западная часть Малой Азии, возле нынешнего турецкого г. Бергама) воздвигнут около 180 г. до н.э. Евменом II в память победы царя Аттала I над племенами галатов. Большой фриз алтаря, выполненный в горельефе, имел в длину 120 м и в высоту 2,3 м. Он опоясывал цоколь площадки, на которой стояли ионические колоннады, окружавшие жертвенник. Тема фриза -- битва богов и гигантов -- в иносказательной форме отразила конкретное историческое событие. Рельефы фриза считаются одной из вершин мирового искусства. Руины алтаря были обнаружены немецким инженером К.Гуманом и раскопаны в 1878--1879 гг. Значительную часть скульптурных плит извлекли из крепостных стен византийской постройки. Экспонируются в берлинском музее вместе с реконструкцией всей западной части алтаря в натуральную величину. (Нынешний зал открылся лишь в 1930 г., после капитальной достройки Пергамского музея, начатой в 1909 г.) Говоря об украшении Пергамского зала московского Музея, Цветаев имел в виду обязательство Ф.О.Шехтеля, данное в феврале 1898 г. Слепок одного из главных эпизодов большого фриза -- бой Афины с гигантом -- имелся в Кабинете с осени 1890 г. (дар К.С.Попова). В 1904 г. на средства Шехтеля были заказаны отливы с еще нескольких эпизодов. Всего это составило 7 фрагментов фриза (по две-четыре плиты). В дальнейшем они были размещены по стенам зала, в котором экспонировались также слепки с греческих скульптур III -- II вв. до н.э.-- Ника Самофракийская (дар М.Л.Полякова), скульптурная группа "фарнезский бык" (дар А.Ф.Дерюжинского), портретные бюсты (дар А.Д.Мейна), другие произведения. Согласно Путеводителю и фотографиям экспозиции, модели алтаря в зале представлено не было.

304

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4945.

¹ С 19 по 27 января 1902 г. проходило очередное Московское губернское дворянское собрание. Великий князь Сергей Александрович выступил с речью на его открытии, 20-го присутствовал с супругой на приуроченном к собранию освящении Петровско-Александровского дворянского пансион-приюта, 21-го принимал депутацию московского дворянства и вечером присутствовал на балу в Благородном собрании, 22-го давал обед губернскому и уездным предводителям дворянства и грузинской дворянской депутации, 23-го вновь принимал предводителей и депутатов дворянства, и лишь в этот день к нему на прием попали Нечаев-Мальцов и Цветаев. Любопытно, что 24-го, перед отъездом на 3 дня в Петербург, великий князь осматривал музей Строгановского училища и его новый, восточный отдел-- бывшую коллекцию К.С.Попова, которую тот собирал и пожертвовал, как мы знаем, по советам Цветаева (см.: Московские ведомости. 1902. Январь).

² То есть 24 января.

305

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2435, автограф.

306

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4946.

¹ По-видимому, относительно предстоящего годичного заседания Комитета (соответствующее письмо Н.Н.Трескина не сохранилось).

² На этом заседании Дворянского собрания рассматривался, в частности, вопрос об устройстве нового института благородных девиц в Запасном дворце у Красных ворот (здание перестроено в 1927 г. для Наркомата путей сообщения).

307

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4947.

¹ Омон Михаил Григорьевич, директор увеселительного, кафе-шантанного типа, театра "Омон"; заведение находилось в доме No 3 по Камергерскому переулку -- в здании, которое в том же 1902 г. перестроено Ф.О.Шехтелем под Московский Художественный театр.

308

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2376, телеграмма.

¹ Речь идет о необходимости отъезда Цветаева в с. Талицы Шуйского уезда Владимирской губ. в связи со смертью его старшего брата Петра Владимировича. Нечаев-Мальцов советует уведомить об отъезде лично великого князя Сергея Александровича или управляющего его канцелярией В.К.Истомина. "Покров в Левшинах" -- это церковь Покрова Пресвятой Богоматери, что в Лёв-шинах, находившаяся на пересечении Денежного, Лёвшинского и Б.Лёвшин-ского переулков; в ее приходе, в доме, принадлежавшем К.В.Рукавишникову -- Денежный пер., 3, -- проживал В.К.Истомин.

Вот что писал младший брат Цветаева, Дмитрий Владимирович:

"Варшава, 6 февраля 1902.

Дорогой Ваня.

За Федором Владимировичем, не прожив и года, отошел и дорогой Петр Владимирович. Тяжко. Так редеет наш ряд. Крепись. Храни силы.

Отдать последний долг дорогому усопшему страдальцу ты, вероятно, успел. Не знаю, как вы в Талицах решили устроить семью и помочь ей. Возможно, что на пути оттуда ты заезжал к владимирскому архиепископу с ходатайством о закреплении талицкого места за сиротами. Отказаться от Талиц всегда не поздно, а удержать его пока было бы, кажется, полезно. Будущее показало бы, как лучше устроить младших дочерей Петра Владимировича.

Я поступил так: 1) послал Марье Александровне [вдове Петра Владимировича] нотариальную доверенность на а) получение 100 рублей из моих денег, лежащих в Иваново-Вознесенском отделении Государственного банка, -- это на расходы по похоронам, и б) на постоянное получение процентов с остающихся там моих 3200 руб.; и 2) сообщил ей копию своих телеграммы и письма к архиепископу Сергию. На всякий случай, отправляю и тебе копии с них. <...>

Жаль братьев Петю и федю, -- а что поделаешь? Все, что от нас зависит, -- это возможное попечение об их семьях и молитвы об упокоении. Да будет во всем воля Божия!

Будь и будьте здоровы.

Сердечно твой Дмитрий" (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4556. Публикуется впервые).

309

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2426, телеграмма.

310

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4948.

¹ Воронцов-Вельяминов Алексей Павлович, военный инженер, генерал-лейтенант, начальник Окружного инженерного управления. И.И.Рерберг служил в чине инженер-капитана в подчиненной управлению 2-й Московской инженерной дистанции (в бывш. Лефортовском дворце).

311

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2377, автограф.

¹ Речь идет, по-видимому, о невозможности приезда царской семьи на Пасху в Москву по образцу предыдущих лет. Царь вновь был в Москве на Пасху в следующем году.

312

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4949.

¹ Моль Эмиль (1862--1951), впоследствии "бессмертный", т.е. член Французской академии (1927). Начинал как литературовед и преподаватель риторики. Его первая книга по искусству -- докторская диссертация 1899 г. "Религиозное искусство XIII в. во Франции. Этюд об иконографии Средних веков и источниках ее вдохновения" -- сразу же приобрела значение классического труда. В дальнейшие десятилетия Маль издал столь же фундаментальные монографии по Французскому искусству конца Средних веков и по XII в.

Названная книга была рекомендована Цветаеву историком искусства Владимиром Егоровжем Гиацинтовым (1856--1933), в то время преподавателем (в дальнейшем -- инспектором) МуЖВЗ и приват-доцентом Университета, в 1920-е гг.-- и.о. директора Музея изящных искусств, а затем заведующем отделом скульптуры.

² Слепки упомянутых порталов для Музея не были заказаны. Крупные "архитектурные" слепки в 1912 г. разместились не только в Христианском дворике, но и в других залах.

³ О болезни Семирадского сообщали "Московские ведомости" 9 марта 1902 г. (с. 4); указывалось, что врачи "признали его положение не безнадежным". 25 апреля "Московские ведомости" сообщали, что Нечаев-Мальцов, находясь в Риме, ведет с Семирадским переговоры о работе для Музея. 10 августа художник скончался. В московском храме Христа Спасителя он намеревался реставрировать свою большую запрестольную картину "Тайная вечеря", выполненную в конце 1870 -- начале 1880-х гг. (см. письмо Цветаева Нечаеву-Мальцо-ву от 14 августа 1902 г.)

⁴ Об этом же Цветаев 24 марта 1902 г. писал В.И.Модестову: "Это большое дитя сказочного счастья [Музей] требует моей поездки на Урал, куда мы и отправимся весною с Марией Александровной. А то я должен писать о каменоломнях и о делах доставки и добывания белого мрамора, не видавши места. Тут договоришься до хлестаковщины. Чтобы быть на высоте рассказа, поеду туда и посмотрю ломки и условия его отправки" (НИОР РГБ, Ф. 324, оп. 2, ед. хр. 4, л. 392. Публикуется впервые). Поездка состоялась в июне 1902 г., отчет о поездке опубликован: Комитет МИИ 1902. С. 40--53.

313

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4950.

¹ С.А.Протопопов (член Комитета Музея) являлся также казначеем возглавлявшегося великим князем Сергеем Александровичем Комитета по сооружению памятника Александру III в Москве, В.К.Истомин был управляющим делами этого комитета.

² Речь идет о представлении государю в связи с назначением Цветаева директором Румянцевского музея.

³ Сооружен на так называемой улице Треножников богатым афинским гражданином Лисикратом в память победы подготовленного на его средства хора мальчиков на дионисийских празднествах 335--334 гг. до н. э. Украшен трехчетвертными коринфскими колоннами и был важен для Цветаева как один из ранних образцов применения коринфского архитектурного ордера. Слепок для московского музея был позднее действительно изготовлен парижской Школой изящных искусств. Установлен в Греческом дворике Музея.

⁴ Беренштам -- описка переписчика или самого Цветаева: Синаева-Бернштейна нередко путали с более известным в то время скульптором Бернштамом Леопольдом Адольфовичем (1859--1939), автором скульптурных портретов деятелей культуры России и Франции, памятников комедиографу Э.Пайерену в парижском саду Монсо и Петру I ("Саардамский плотник") в петербургском Летнем саду. С 1885 г. он жил в Париже, где был главным художником Музея восковых фигур А.Гревена.

314

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4951.

¹ Согласно статье "Судебная хроника. Саратовская судебная палата. Преступления по должности" (Московские ведомости. 1902. 19 марта. С. 5. Стб. 1--2), слушанье происходило на выездной сессии в Самаре по результатам ревизии почти двухлетней давности (июнь 1900 г.). Будучи тогда мировым судьей в Златоусте, Н.Н.Быховский в течение нескольких лет почти не рассматривал дел и забывал оформить даже те немногие приговоры, которые вынес. Его хвастовство заказом для Музея упомянуто одним из свидетелей (в газете ошибочно назван Русский музей в Петербурге).

315

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4952

¹ Письмо от 20 марта 1902 г. (ф. 3, оп. I, ед. хр. 125, л. 12--13).

² "Ригель" -- по-видимому, описка. Речь идет, по всей вероятности, о Софье Николаевне Ридель: сохранилась ее визитная карточка с проставленной Цветаевым датой "19 марта 1902". Из ее писем Цветаеву видно, что в октябре-ноябре 1904 г. она безвозмездно составляла для Музея по имеющимся накладным список хранящихся в нераспакованном виде слепков (см. Ф. 6 оп. I, ед. хр. 3420--3426 и 3319-а). О судьбе ее пожертвования ничего в настоящее время не известно: в университетском отчете за 1902 г. оно почему-то не упомянуто, и количество глиняных статуэток в Кабинете не только в этом году, но и в 1903--1904 гг. указано то же, что в 1901 г.

316

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4953.

¹ То есть С.И.Щегляеву, управляющему московской конторой Нечаева-Мальцова.

² Имеется в виду наступление Великого поста (семь недель перед Пасхой), во время которого предписывалось воздержание от пищи животного происхождения. В старой России торговля съестным подчинялась не только сезонным изменениям, но и, в особенности, церковному календарю.

³ Императорское Московское высшее техническое училище, располагавшееся в бьюшем Слободском дворце XVIII в. на ул. Коровий Брод (2-я Бауманская, 5), перестроенном в 1827--1830 гг. Д.Жилярди. Первоначально -- ремесленное училище Воспитательного дома. В 1868 г. преобразовано в высшее учебное заведение. В настоящее время -- Московский государственный технический университет им. Н.Э.Баумана.

⁴ Башибузук -- разбойник, сорви-голова (турецк.), от названия отрядов турецкой иррегулярной пехоты.

317

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4954.

¹ Георгиевский Василий Тимофеевич (1861--1923), в конце 1880--90-х гг. был хранителем и библиотекарем Древлехранилища во Владимире и одним из активнейших членов Владимирской археографической комиссии. Исследователь и публикатор владимирских древностей, в том числе фресок Андрея Рублева. В конце 1901 г. принял место наблюдателя церковно-приходских школ Киевской епархии. Впоследствии приглашен Н.П.Кондаковым в Комитет попечительства о русской иконописи в Петербурге. В 1911 г. осуществил первое издание фресок Дионисия в ферапонтовом монастыре. Состоял в переписке с Цветаевым в 1896--1912 гг. (Ф. 6, оп. I, ед. хр. 499--507).

² Беренштам -- описка, как и в письме 313.

³ Залеман Гуго Романовиг (Робертович; 1859--1919), сын скульптора Р.КЗалемана (1813--1919); окончил Академию художеств в Петербурге в 1877--1884 гг., в 1885 -- 1889 гг. был ее заграничным пенсионером; получил звание академика в 1889 г. за скульптурную группу "Борьба кимвров с римлянами" (ГРМ). Автор рельефов на дверях собора Св. Владимира в Киеве. (Видимо, там и познакомился с ним В.М.Васнецов, который расписывал фресками интерьеры этого собора). В дальнейшем преимущественно преподавал. Большинство его скульптурных работ находится в Русском музее и в музее Академии художеств, фриз московского Музея стал его главным творческим достижением.

⁴ Фриз по гипсам Залемана вырубал из каррарского мрамора его ученик, одесский скульптор Иосиф Иванович Мормоне.

⁵ Реконструкция была заказана Г.Трею; уже в июле 1902 г. он привез в Москву готовые эскизы (см.: Цветаев И.В. Профессор Е.Е.Трей // Московские ведомости. 1902. 24 июля. No 201. С. 2).

⁶ Смысл этой фразы не ясен, так как мысль не имела продолжения в последующих письмах. "Парфенонский" фриз Музея находится только в боковых крыльях колоннады, не заходя в центральный портик.

318

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4955.

¹ Дмитрий федосеевич Кондратьев умер 27 марта 1902 г. 29 марта Цветаев возложил на его гроб венок от Комитета. Позднее Цветаев писал о Кондратьеве: "За превосходные качества своего сердца избираемый в почтенных московских семьях опекуном и душеприказчиком, а в благотворительных обществах казначеем, Дмитрий федосеевич являлся распорядителем крупных состояний, вверявшихся ему для раздачи на благотворительные и просветительные цели по его личному усмотрению. В силу такого полномочия, данного ему покойною Елизаветой Ивановной Бенардаки, он из ее средств принес Музею <...> 25 125 руб.-- на устройство зала греческого искусства архаического периода" (Комитет МИИ 1902. С. 3--4).

² Горбунов Иван Федоровых (1831--1895/96), актер, писатель, автор и исполнитель пользовавшихся большой популярностью устных рассказов-сценок; многие из них никогда не были записаны, другие, хотя и напечатанные самим Горбуновым, постоянно варьировались им при исполнении. Был также историком театра и мемуаристом. Цветаев цитирует по памяти устный вариант его рассказа "Обидно", приведенный в книге графа П.С.Шереметева "Отзвуки рассказов И.Ф.Горбунова" (СПб., 1901, с. 29--30). У Шереметева: "Давно я эту мысль в своей голове держал". Нам не известно, доводилось ли Цветаеву самому видеть и слышать Горбунова, зато он много общался с такими его друзьями и поклонниками, как В.К.Истомин (автор мемуарного очерка "Иван Федорович Горбунов. Личные воспоминания". СПб., 1908), академик Л.Н.Майков, великий князь Сергей Александрович и, наконец, государственный контролер Тертий Филиппов, со слов сына которого и сделана запись Павла Шереметева. В письме к Н.И.Романову от 30 июля (12 августа) 1910 г. (ф. 14, оп. III, ед. хр. 209) Цветаев пересказывает этот сюжет как рассказанный ему Т.И.филипповым.

319

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4956.

¹ Цветаев перефразирует строки из стихотворения А.С.Пушкина "Брожу ли я вдоль улиц шумных... " (1829).

² Эти сомнения Цветаева вполне основательны, тем более что ширина колоннады не позволяет хорошо рассмотреть фриз, когда находишься внутри нее. (Нынешняя разбивка газонов мешает разглядывать его и снаружи.) Таким образом, этот мраморный фриз не выполняет в полной мере той учебно-просветительской задачи, о которой думал Цветаев. Тем не менее само наличие его придает зданию Музея особое архитектурное обаяние.

320

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4957.

¹ Слепок, приобретенный позднее на средства М.Л.Полякова, передает знаменитую статую без подножия, представляющего собой нос корабля. В коллекции Музея имелась уменьшенная реконструкция статуи вместе с постаментом.

321

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4958.

322

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2378, телеграмма.

¹ На телеграмме было указано наименование телеграфного отделения "Термы", которое Цветаев принял за название отеля; о последствиях этого недоразумения см. письма 332 и 336.

² Имеется в виду Ф.П.Рейман.

323

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4959.

¹ Малъпъери Чезаре, "формовщик папских музеев, Французской Академии и Немецкого [археологического] института" в Риме, владелец мастерской на ул. Корсо, 54, которую он унаследовал вместе со званиями от своего отца Леопольдо Мальпьери. Выполнял заказы Цветаева с 1894 г. (Впоследствии фирма перешла к Вирджилио Герарди, с которым Цветаев также имел дело в 1911 г.) Помещенный в конце письма список слепков Мальпьери, которыми Цветаев хотел заинтересовать Нечаева-Мальцова, содержит, наряду с хрестоматийными скульптурами, названия, трудно отождествимые с конкретными произведениями, так как изображений Антиноя, например, или Марции было известно много. Каталог мастерской Мальпьери, на который ссылается Цветаев, разыскать не удалось. В 4-х случаях номера Цветаевым не проставлены -- по-видимому, он рассчитывал заказать слепки с этих знаменитых скульптур сверх каталога. В списке указаны некоторые слепки, уже полученные из той же мастерской несколькими годами ранее. Такое встречается в письмах Цветаева не один раз. Объяснить эту странность мы затрудняемся.

² Зенгер Григорий Эдуардовиг (1853--1919), доктор римской словесности, специалист по текстологии Горация и Проперция; ректор Варшавского университета в 1897 -- 1899 гг., попечитель Варшавского учебного округа в 1900--1901 гг., товарищ министра народного просвещения с ноября 1901 г., министр в 1902--1904 гг.

324

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2379, телеграмма.

325

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4960.

¹ Министр внутренних дел Д.С.Сипягин был убит 2 апреля 1902 г. террористом; на его место назначен Плеве Вягеслав Константинович (1846--1904), бывший до этого министром статс-секретарем Финляндии, убийство Сипягина было первым политическим актом Террористического центра эсеровской партии, жертвами которого стали позднее и Плеве, и председатель Комитета по устройству Музея изящных искусств великий князь Сергей Александрович.

² Речь идет о П.С.Ванновском. Далее Цветаев упоминает о своем докладе ему в пятницу, 5 апреля 1902 г.; вторичном посещении министерства назавтра, 6-го апреля -- в день доклада Ванновского царю; обеде у Уваровой и ужине у Иловайского, состоявшихся уже в Москве 7 апреля; о своем представлении императору в среду 3 апреля.

³ Речь идет о планах постройки специального здания для картинной галереи Румянцевского музея.

326

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4961.

¹ Риццони Александр Антоновых (1836--1902), русский живописец, академик, утром 29 (16 ст. стиля) апреля 1902 г. покончил с собой на 66-м году жизни. (Московские ведомости. 1902. 17 апреля. С. 2. Стб. 4, телеграмма из Рима.)

² Цитируемое письмо Ф.П.Реймана не сохранилось.

³ В 1902--1903 гг. Рейман упоминается в сочинениях ведущих русских писателей, например в рассказе А.В.Амфитеатрова "В катакомбах" и в книге П.Д.Боборыкина "Вечный город".

⁴ Искаженная переписчиком фраза восстанавливается по следующему месту из письма Цветаева Клейну от 15 апреля: "Заболел простудою я, болеет наша средняя девочка, на днях лежал сын" (ф. 8, оп. III, ед. хр. 172).

⁵ Мещанинов Иван Васильевых, юрист, в прошлом уфимский губернский прокурор, затем -- товарищ обер-прокурора Уголовного кассационного департамента Сената. В 1899 г.-- член комиссии П.С.Ванновского для исследования причин студенческих волнений; с октября 1900 г. начальник Главного тюремного управления; после назначения в марте 1901 г. П.С.Ванновского министром народного просвещения -- в должности товарища министра с начала апреля 1901 г.

⁶ Н.А.Зверев в это время, после оставления поста товарища министра в 1901 г., являлся сенатором.

327

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4962.

¹ Шувалов Иван Ивановых (1727--1797), граф, русский государственный деятель, генерал-адъютант, фаворит императрицы Елизаветы Петровны; покровительствовал просвещению, первый куратор Московского университета, президент Академии художеств.

Румянцев Николай Петрович (1754--1826), граф, русский государственный деятель, канцлер, в 1807 -- 1814 гг. министр иностранных дел. Завещал государству свои коллекции, на основе которых был создан Румянцевский музей.

² Лубэ Эмыль (1838--1929), в 1899 -- 1906 гг. президент Французской республики. В Петербург приезжал 7-9 мая 1902 г., отдавая визит Николаю II, который посетил Францию в сентябре 1901 г.

³ См. копию с нее, с пометой Цветаева, что оригинал выдан Листу: Ф. 3, оп. I, ед. хр. 125, л. 15.

328

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4963.

¹ Иосса Николай Александровых (1845--1916), горный инженер, тайный советник, директор Горного департамента Министерства земледелия и государственных имуществ в 1900--1907 гг., известный ученый-металлург.

² Дом Шелапутина на Театральной площади назывался также "домом Шелапутина, Полякова и Бера на Театральной площади", хотя числился по адресу Охотный ряд, 3, и Б.Дмитровка, 2 (напротив Благородного собрания); в нем, между прочим, имелся сдававшийся в аренду разным труппам театральный зал -- так называемый Шелапутинский театр.

³ Речь идет о трехэтажном доходном доме, построенном Клейном в 1900 г. для себя рядом с принадлежавшим ему особняком (Олсуфьевский пер., 8). Первая жена Клейна -- Наталия Андреевна (урожд. Бек; 1864--1911), дочь -- Екатерина Романовна Клейн (в замужестве Сенявина; 1885--1919).

⁴ Так как у Клейна была единственная дочь, остается предположить, что речь идет о племянниках великого князя.

329

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4964.

¹ Предполагаемые перемещения не состоялись.

Куропаткин Алексей Николаевич (1848--1925), генерал-адъютант, генерал от инфантерии, военный министр (1898--1904), главнокомандующий силами, участвовавшими в войне с Японией.

Ковалевский -- вероятно, Владимир Иванович Ковалевский, товарищ министра финансов.

Бобриков Николай Иванович (1839--1904), генерал-адъютант, генерал от инфантерии, с августа 1898 г. финляндский генерал-губернатор.

Саблер Владимир Карловиг (1846--1929), в 1902--1905 гг. товарищ обер-прокурора, в 1911--1915 гг. обер-прокурор Св. Синода.

330

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4965.

¹ Храм-памятник, воздвигнутый македонским царем Филиппом II в Олимпии в ознаменование победы над афинянами и беотянами (битва при Херонее в 338 г. до н.э.). Завершает зодчество Пелопоннеса классической эпохи. Не сохранился. Описываемый Цветаевым проект Центрального зала Музея был отклонен Нечаевым-Мальцовым.

331

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4966.

¹ Под этими словами Цветаев подразумевает как переработку устава 1884 г. (о нем см. комм. 1 к письму 52 и комм. 3 к письму 213), так и решение проблемы студенческих стачек, одной из причин которых был все тот же консервативный устав, а одним из следствий -- принятие "Временных правил" и убийство студентом их автора министра Н.П.Боголепова (см. комм. 7 к письму 58 и комм. 3 к письму 213). Министр П.С.Ванновский разослал попечителям и начальникам высших учебных заведений список вопросов, касающихся коренной реформы. Ответы были обобщены специальной комиссией и сводились к возвращению корпоративных прав университетов, утвержденных предыдущим уставом 1863 г. Предполагалось, что большая самостоятельность университетов в решении своих проблем объединит профессорский состав со студенчеством и усилит благотворное влияние педагогов на учащихся. 30 декабря 1901 г. Ванновским были опубликованы "Временные правила организации студенческих учреждений", впервые узаконившие студенческие организации и давшие им официальное право участия в обсуждении студенческих дел в университетах. От нового министра Зенгера ждали продолжения реформы. Но лишь Законом от 27 августа 1905 г. была дарована широкая автономия высшим учебным заведениям -- весь внутренний распорядок передавался в руки коллегии профессоров и выбранных ими ректоров. Закон, впрочем, часто нарушался.

² Речь идет о поисках преодоления последствий гимназического устава 1871 г., выработанного при участии П.М.Леонтьева и М.Н.Каткова. Его принципы, изложенные в 1874 г. в "Сборнике постановлений и распоряжений по гимназиям и прогимназиям ведомства Министерства народного просвещения", проводились в жизнь министерством графа Д.А.Толстого. Только гимназиям поручалось готовить юношей д,ля поступления в университеты, причем большое внимание уделялось усиленному изучению двух древних языков -- латыни и греческого. Метод изучения сводился к грамматическим штудиям и переводам с русского языка на древние. Нехватка русских учителей компенсировалась приглашением иностранных, главным образом, немцев или чехов, плохо владевших русской речью. Это создавало дополнительные трудности и конфликты между учителями и учениками. Реальные гимназии, переименованные в реальные училища и не имевшие в своих программах древних языков, не давали теперь выпускникам права поступления в университеты, что ограничивало значительную часть молодежи в выборе профессий и тоже порождало напряженность. Эта схема, принятая для российской средней школы, имела прообразом прусскую систему образования, которая в те годы сама находилась на пороге реформ. О результатах внедрения устава, сказавшегося затем и на положении в высшей школе, красноречиво говорит Цветаев в письме к В.Ф.Миллеру 4 декабря 1898 г.: "Вы, конечно, получили от Попечителя учебного] округа предложение высказаться по поводу записки предводителей дворянства Московской губернии о постановке нашей средней школы. <...> Благо случай представился, давайте выскажем всё искренно, что лежит давно на сердце: что мертвенное преподавание мертвых языков у нас, в силу особых условий наших школ, не принесло тех блистательных плодов, каких ожидали от классицизма при его насаждении в начале 70-х годов, этого не видит разве слепой или намеренно закрывающий на то глаза. Мертвая и, за редчайшими исключениями, неумная работа наших классиков-учителей привела к общему озлоблению и юношества, и родителей. Гимназия, как просветительское учреждение, несомненно пала за эту четверть века в глазах всего общества: это знаменательный факт, с которым приходится считаться нынешним руководителям народ[ного] просвещения.

Недовольство гимназией разделяется между родителями всех категорий и всяческого развития: тут в одинаковой степени сходятся и профессора, и люди практической деятельности, и мелкий бедный чиновник управы захолустного городишка. И это глубокое чувство, охватывающее и наши земства, и наше дворянство, считает уже десятки лет своего существования, в течение которых прежние гимназисты стали уже отцами.

Только слепой фанатик классицизма, да разве тот, кому он принес большие материальные и всякие другие выгоды, станет отрицать и этот факт общего недовольства, и отсутствие к тому законных причин в строе наших гимназий.

Как опротивел этот бездушный классицизм нашим гимназистам, доказательства представляют истор[ико]-филологические факультеты с их отсутствующими или умирающими классическими отделениями. До такого позора дошел даже Московский университет, у которого в прошлом году не было на 3-м курсе, а ныне нет на 4-м курсе ни одного студента на классическом отделении.

Нас с вами как профессоров, а затем Ф.Е.Корша и Ф.Ф.Фортунатова теперь спрашивают официальным образом о месте древних языков в наших гимназиях, о том, возможно ли установить преподавание одного латинского языка, начавши его с 3 класса, и переместить на 5-й класс греческий язык там, где он будет оставлен. Хороший случай дать ответ, какой требуют и наболевшее сердце, и чувство справедливости, и просто здравый смысл. И ответы профессоров, на глазах которых прошла четверть века мучений гимназической школы, не останутся ныне гласом вопиющего в пустыне. Надеяться на это я имею особые основания после сделанного нам четверым предложения попечителя" (РГАЛИ, Ф. 323, оп. 1, ед. хр. 437, л. 17--18об. Публикуется впервые).

Прямым последствием назревшего конфликта стал созыв комиссии по вопросам реформы средней школы, работавшей в Петербурге под председательством министра народного просвещения Н.П.Боголепова в 1900 г. (См.: Труды Высочайше учрежденной комиссии по вопросу об улучшениях в средней общеобразовательной школе. Вып. 1-8, СПб., 1900.) Работе комиссии предшествовали совещания, проведенные осенью 1899 г. по инициативе попечителя московского учебного округа П.А.Некрасова, в которых принимали участие помимо начальников гимназий учителя гимназий и профессора Университета, в том числе Цветаев. Материалы опубликованы: Совещания, происходившие в 1899 году в Московском учебном округе по вопросам о средней школе, в связи с циркуляром г. Министра народного просвещения от 8 июля 1899 г. за No 16212. Вып. 1-6, М., 1899 (Приложения к журн. "Циркуляр по Московскому учебному округу".)

³ Никитин Петр Васильевич (1849--1916), филолог-классик, крупнейший специалист в области древнегреческой эпиграфики и истории аттической драмы. Академик (1892), с 1890 по 1897 гг.-- ректор Петербургского университета, с 1900 г.-- вице-президент Академии наук.

332

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4967.

¹ Письмо от 6 мая н. стиля (т.е. 23 апреля ст. стиля) -- Ф. 2, оп. I, ед. хр. 41, л. 16.

² См. телеграмму 322 и комм, к ней.

³ Речь идет о неосуществившемся намерении заказать Рейману для Музея копии с ряда этрусских и древнеримских фресок в натуральную величину (см.: Комитет МИИ 1900. С. 14--15).

333

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4968.

334

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4969. ¹ Кутырин Михаил Дмитриевич, дворянин, владелец камнепильного завода на Б.Садовой ул.

335

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4970.

¹ То есть за хорошую плату.

336

Ф. 6, оп. 1,ед. хр.4971.

¹ Письмо от 22 мая н. стиля (т.е. 9-го ст. стиля) // Ф. 2, оп. I, ед. хр. 41, л. 17. Ниже Цветаев соединяет вместе две цитаты из этого письма.

337

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4972.

¹ Шпрингер Антон (1825--1891), немецкий историк и искусствовед. Его "Руководство по истории искусства" ("Handbuch der Kunstgeschichte", 1855) трижды перерабатывалось автором для новых изданий (1879, 1888, 1895), два из которых вышли под несколько иным названием ("Основной ход [Grundzüge] истории искусств") в качестве текстовых томов к уже упоминавшимся таблицам по истории искусств изд. Зееманна. Постепенно книга разрослась до 6 томов. Начиная с 1898 г. "Руководство" многократно издавалось в новых переработках, сделанных такими авторитетными учеными, как А.Михаэлис и др. (1898, 1901, 1904, 1907, 1911 и т.д.); состав иллюстраций тоже менялся. Считалось образцовым иллюстрированным справочником. Каким именно изданием пользовался Поленов, нам не известно.

² В.Д.Поленов посетил Грецию в 1881--1882 гг., Египет -- тогда же и в 1899 г.

³ Замысел осуществлен не был. См. также комм. 3 к письму 276.

338

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4973.

339

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4974.

340

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4975.

341

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4976.

¹ Письмо Цветаеву от 25 мая 1902 г. (ф. 3, оп. I, ед. хр. 125, л. 19--20).

342

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 2375, телеграмма.

343

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4977.

344

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4978.

¹ Великий князь Сергей Александрович посетит строительство 14 июля 1904 г.

345

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4979.

346

Ф. 6, оп. I, ед. хр. 4980.

¹ Точнее, лабрадорита, магматической породы, основную часть которой составляет Лабрадор, минерал из группы полевых шпатов. Имеет темно-серый цвет с сине-зеленым и красноватым отливом, используется для облицовки зданий. Здание Ярославского вокзала на Каланчевской площади было перестроено Ф.О.Шехтелем в 1902--1904 гг. Столбы или колонны из лабрадорита находятся в зале ожидания вокзала.

² Браманте Донато (1444--1514), итальянский архитектор, крупнейший представитель архитектуры Высокого Возрождения. Работал в Милане, затем в Риме. В 1505 г. по поручению папы Юлия II начал работы по перестройке ватиканского дворцового комплекса. Создал проект нового собора Св. Петра, главного храма католического мира, возводившегося на месте прежней базилики Св. Петра. Храм имел центрально-купольную композицию, образуя в плане равноконечный крест, вписанный в квадрат. К моменту смерти Браманте собор был выведен до высоты арок подкупольной части. Запечатлен в таком состоянии на старинном рисунке, дошедшем до наших дней. Этим изображением и собирался, по-видимому, воспользоваться П.В.Жуковский, поскольку в дальнейшем собор получил другой архитектурный облик. Его основные элементы связаны уже с последующими эпохами -- позднего Возрождения и барокко, что выходило за хронологические рамки экспозиции данного зала Музея.

³ Этим письмом заканчивается настоящий том публикаций.

2 июня 1902 г. "Московские ведомости" поместили следующую заметку: "Директор Румянцевского и Публигногомузеев, заслуженный профессор И.В.Цветаев, выехал в двухмесячный отпуск. Он предпринимает поездку на Урал, чтобы осмотреть работы по добыванию мрамора для облицовки здания Музея изящных искусств имени Императора Александра III" (No 150. С. 2. Стб. 5).

С этого момента начался новый период в жизни Цветаева, связанный с длительными поездками по делам Музея.

Оставить комментарий Цветаев Иван Владимирович (yes@lib.ru) Год: 1902 Обновлено: 14/04/2025. 1199k. Статистика. Переписка: Эпистолярий И. В. Цветаев - Ю. С. Нечаев-Мальцов. Переписка. 1897-1912.	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: Собрание 346 писем.

Цветаев Иван Владимирович Переписка 1897-1902 годов

Переписка 1897--1902

1901

1902

1897

1. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

2. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

3. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

4. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

5. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

6. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

7. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

8. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

1898

9. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

10. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

11. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

12. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

13. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

14. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

15. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

16. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

17. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

18. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

19. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

20. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

21. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

22. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

23. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

24. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

25. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

26. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

28. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

29. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

30. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

31. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

32. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

33. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

34. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

35. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

1899

36. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

37. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

38. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

39. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

40. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

41. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

42. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

43. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

44. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

45. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

46. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

47. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

48. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

49. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

50. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

51. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

52. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

53. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

54. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

55. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

56. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

57. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

58. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

59. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

60. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

61. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

62. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

63. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

64. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

65. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

66. Нечаев-Мальцов -- Цветаеву

67. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

68. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

69. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

70. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

71. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

72. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

73. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

74. Цветаев -- Нечаеву-Мальцову

Цветаев Иван Владимирович
Переписка 1897-1902 годов