Давыдов Василий Львович
Из писем

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ИЗ АРХИВА ДЕКАБРИСТА ВАСИЛИЯ ЛЬВОВИЧА ДАВЫДОВА

Источник: Историк-марксист, No 1, 1926, C. 175-200

С комментариями Н. К. Пиксанова

   Печатаемые ниже неизданные письма представляют собою извлечение из бумаг архива декабриста В. Л. Давыдова. Бумаги эти были переданы потомками Давыдова в распоряжение М. О. Гершензона. Вместе с автографами писем разных лиц передана была еще рукопись: "Василий Львович Давыдов (декабрист) и попутная хроника семьи Давыдовых с 1792 по 1856 год" Это -- живо и точно изложенная семейная хроника -- по материалам печатным ("Архив Раевских", напр.) и неизданным. Изложение здесь, впрочем, доведено только до 1815 года. В дополнение к "попутной хронике" была составлена и тоже передана М. О. Гершензону хронологическая канва, озаглавленная: "К архиву Давыдова с 1792 по 1855 год". Здесь изложение обрывается на том же 1815 годе и после большого пробела восстанавливается с 1848 года и доводится до 1855.
   Покойный М. О. Гершензон, изучив архив В. Л. Давыдова, решил опубликовать его документы отдельной книжкой и уже вел переговоры с Ленгизом о напечатании ее. Внешние обстоятельства, а потом смерть помешали осуществиться этому его намерению. Подготовляя материалы, Михаил Осипович успел, во-первых, восполнить пробел в тетради хронологической канвы, собственноручно заполнив годы 1816 -- 1847 краткими датами, почерпнутыми из архива Давыдова и из печатных материалов. Во-вторых, он отобрал для печати наиболее интересное из автографов, сам тщательно переписал тексты писем, а французские письма перевел со свойственным ему мастерством. Комментариев он, однако, сделать не успел. Осуществить издание архива Давыдова отдельной книжкой в настоящее время не представилось возможным. Но здесь было много ценных документов, достойных печати. Я произвел новый отбор из выбранного М. О. Гершензоном, и ниже печатаются наиболее ценные тексты, снабженные краткими введениями и примечаниями.
   Тексты печатаются по новой орфографии, но с соблюдением особенностей живой речи.
   Что касается комментария, то он дает только самое необходимое. Издаваемая переписка относится к сибирской жизни декабристов, хорошо изученной. За последнее время появилось сразу несколько книг, посвященных жизни декабристов в Сибири: "Сибирь и декабристы. Статьи, материалы, неизданные письма, библиография". Под редакцией М. К. Азадовского, М. Е. Золотарева, Б. Г. Кубалова. Иркутск. 1925 (здесь и библиографический указатель: "Декабристы в Сибири", составленный М. Азадовским и М. Слободским); -- "Декабристы в Забайкалье". Неизданные материалы. Под редакцией А. В. Харчевникова. Чита. 1925; -- "Декабристы на каторге и в ссылке". Сборник новых материалов и статей, составленный Комиссией Всесоюзного Общества Политкаторжан по празднованию столетнего юбилея восстания декабристов. М. 1925; -- Декабристы на поселении. Из архива Якушкиных. Под. ред. Е. Якушкина. Изд. М. Сабашникова. М. 1926; -- Б. Кубалов. "Декабристы в Восточной Сибири". Очерки. Иркутск. 1925. Наиболее полно вся литература о декабристах в Сибири (в том числе и их переписка) зарегистрирована в печатаемой "Библиографии декабристов" Н. М. Ченцова, изд. Центрархива. Биографические данные см. в "Алфавите декабристов", под ред. Б. Л. Модзалевского и А. А. Сиверса, изд. Центрархива. Л. 1925.

-----

I

ПИСЬМА В. Л. и А. И. ДАВЫДОВЫХ

   Василий Львович Давыдов не принадлежит к известным декабристам. Его биографии нет ни в "Русском Биографическом Словаре", ни в "Новом Энциклопедическом Словаре". Это не вполне справедливо. Правда, Давыдов не оставил политических трактатов, конституционных проектов или поэтических произведений. Но он был видным деятелем радикального Южного Общества и одним из близких к Пестелю лиц. Его имя связано с именем Пушкина, который хорошо знал его и его обширное родство и посвятил Давыдову теплое стихотворение.
   В. Л. Давыдов родился в 1793 г., в Москве, в богатой дворянской семье. Его родные братья Петр и Александр дослужились до генеральских чинов; его единоутробным братом был известный генерал Н. Н. Раевский, сыновья которого, Александр и Николай, были близки с Пушкиным. Партизан Денис Давыдов тоже был его родственник. Через Екат. Ник. Раевскую Давыдов был в родстве с Мих. Ф. Орловым, через ее сестру Мар. Николаевну -- с С. Г. Волконским. Фамильной резиденцией Давыдовых была знаменитая Каменка, в Киевской губернии, где собирались южные декабристы и где бывал Пушкин. Шестнадцатилетним юношей, после обычного домашнего воспитания с аббатом-французом, В. Л. Давыдов вступил в военную службу, в войну 1812 года. В 1817 году он уже подполковник. В 1819 году он вступает в гражданский брак с Александрой Ивановной Потаповой (венчание состоялось в 1825 году); в 1820 году рождается его первый сын Михаил; позднее у Давыдовых было много детей.
   Давыдов рано вовлекся в тайные организации. В 1817 г., 24 лет, он уже член Союза Благоденствия; в 1820 году он пытается, но безуспешно, вовлечь в тайное общество Дениса Давыдова. В 1821 г. Пушкин, бывавший в Каменке и докончивший там "Кавказского Пленника", увлеченный впечатлениями греческого восстания и толками декабристов, собиравшихся у Давыдова, пишет послание В. Л. Давыдову ("Меж тем как генерал Орлов..."), где вспоминает, как в Каменке "за здоровье тех и той до дна, до капли выпивали", т. -е. за неаполитанских карбонаров и за свободу. В конце стихотворения говорилось:
   
   Народы тишины хотят,
   И долго их ярем не треснет.
   Ужель надежды луч исчез?
   Но нет! -- мы счастьем насладимся,
   Кровавой чаши причастимся...
   
   Не случайно эти строки обращены к В. Л. Давыдову.
   После закрытия Союза Благоденствия Южное Общество начинает развивать свою деятельность, и одним из самых горячих участников движения становится Давыдов. Вместе с Пестелем, Юшневским, С. Волконским, Крюковым, Басаргиным и другими он составляет Тульчинскую управу. В 1822 году, в Киеве, во время Контрактовой ярмарки, к Южному Обществу присоединяется Сергей Муравьев; собрания происходят на квартире В. Л. Давыдова; здесь впервые высказывается мысль о цареубийстве и говорится о республике. В. Н. Лихарев, по его внушению, составляет записку против Аракчеевских военных поселений, которую Давыдов обсуждает вместе с Пестелем, удостоверяя "решительное неудовольствие угнетенных поселян". В 1823 году, опять в Киеве, на Контрактах, в квартире Давыдова, декабристы разделяют Южный Округ на три управы: Тульчинскую, Каменскую и Васильковскую. Во главе Каменской становятся Давыдов и С. Г. Волконский; Давыдов является вместе с тем членом Тульчинской директории. В Каменскую управу вошли Иосиф Поджио и Лихарев, женатые на племянницах Давыдова; сюда же примкнули Янтальцев, А. В. Поджио, а также -- Бошняк, будущий предатель. У В. Л. Давыдова был экземпляр "Русской Правды" Пестеля, переведенный и написанный рукою Сергея Муравьева. Из Киева Давыдов ездил в Петербург, чтобы содействовать об'единению Северного и Южного Обществ; он возил с собою письмо к Никите Муравьеву от Пестеля.
   В ноябре 1823 года на собрании у Давыдова в Каменке было решено ввести республиканское правление вооруженной силой и истребить императорскую фамилию; это предложение Пестеля поддерживали Давыдов, Юшневский, Волконский. Деятельность Давыдова по тайному обществу продолжалась и в 1824 и 1825 годах. Арестован он был в Каменке в январе 1826 года. Его вины Верховный Уголовный Суд определил так: "полковник Давыдов имел умысел на цареубийство и истребление императорской фамилии, о чем и совещания происходили в его доме; участвовал в управлении тайного общества и старался распространять оное принятием членов и поручений; участвовал согласием в предположениях об отторжении областей от империи и приуготовлял к мятежу предложением одной артиллерийской роте быть готовою к действиям". Вместе с Юшневским, Поджио, Вадковским и другими (в количестве 31) он попал в категорию государственных преступников, "осуждаемых к смертной казни отсечением головы". Приговор был смягчен, и Давыдов был сослан на каторгу в Нерчинские заводы, куда партия декабристов прибыла 29 августа 1826 г. В сентябре 1827 года декабристов переводят из Нерчинска в Читу. А. И. Давыдова, Муравьева, Нарышкина приезжают в Читу и поселяются в наемных избах; Трубецкая, Волконская и Анненкова живут в собственных домах. В 1829 г. в Чите у Давыдовых родится сын Василий, "сибирский первенец" (после него было еще шесть). В 1830 г. декабристов опять переселяют -- в Петровский завод. Позднее Давыдовы жили в Красноярске. В Сибири Давыдов провел долгих тридцать лет. Умер 25 октября 1855 г., в Красноярске.
   Письма Давыдовых до 1925 года не были известны в печати. Только в юбилейные дни опубликовано несколько писем: в сборнике "Декабристы. Неизданные материалы и статьи" под редакцией Б. Л. Модзалевского и Ю. Г. Оксмана. М. 1925 (стр. 235: письмо В. Л. Давыдова к О. А. Лепарскому) и в сборнике "Декабристы на каторге и в ссылке" (несколько писем В. Л. Давыдова и его жены, в статье С. Я. Штрайха).
   

1
ПИСЬМО В. Л. ДАВЫДОВА к ЖЕНЕ ИЗ КРЕПОСТИ

   Большое утешение мне, что могу к тебе писать, друг мой милый. В отдаленности и в неизвестности об Вас всех, меня бы уже теперь бы грусть с'ела, если бы не позволено мне было о себе тебя известить {Давыдов писал жене из-под ареста, находясь под следствием.}. День и ночь я думаю о тебе и детях наших -- как они меня ждут теперь, бедняжки! -- Не предавайся ты, друг мой, грусти своей -- надейся и будь терпелива -- о делах спроси у братьев; я надеюсь, что брат Петр {Петр Львович Давыдов, живший в Каменке; он принял на себя заботы о семье и имуществе брата.} к тебе приедет, он тебя успокоит и на мой счет, и во всем поможет тебе. К брату Н. Николаеву {Николай Николаевич Раевский, единоутробный брат Давыдовых.} я также писал -- без совету их ничего не делай -- детей береги и сохрани свое здоровье -- я здоров, а несчастлив потому, что вас не вижу. -- Кланяйся брату Алекс. {Александр Львович Давыдов, тоже живший в Каменке.}, скажи ему, что я считаю на дружбу его -- племянниц Машу и Катиньку {Мария Николаевна Раевская, в замужестве Волконская, и Екатерина Николаевна Раевская, в замужестве Орлова.}, также несчастных поцелуй за меня -- я надеюсь, что они тоже от мужьев письма получили. -- Прощай, друг мой бесценный -- целую тебя и детей тысячу раз -- Никому в доме не забудь поклониться.

Друг твой В. Давыдов.

   Скажи, душа моя, доктору, что я полагаюсь твердо на его дружбу, и, что он вас не оставит, я в том уверен.
   С. Петербург, 26 Генваря 1826.
   
   На обороте: Ея Высокоблагородию Милостивой Государыне Александре Ивановне Давыдовой. Киевской губернии, Чигиринского Повета, в М-чко Каменку.
   

2
ПИСЬМО В. Л. ДАВЫДОВА к ЖЕНЕ

(Наверху написано: Pour ma femme "Для моей жены")

   Душа моя -- друг бесценный! Что я узнал от брата? То, что бы меня радовало, осчастливило прежде, теперь убивает -- скоро шестой малютка умножит горестное семейство наше, -- но бог тебя не оставит, он призрит всех нас несчастных -- будь тверда, ангел мой, и береги себя для меня и для детей. -- Бог и надежда скоро увидеть тебя, сокровище мое, меня поддерживают, -- я здоров и, пока не отнимут у меня надежду с тобою соединиться, я могу все перенести. -- Но, друг мой, -- на коленях благодари брата Петра, приведи к ногам его всех детей, -- благодарите его за его беспримерную дружбу ко мне и к вам -- он не оставил меня, он не оставит вас, он нас соединит -- бог его дал нам, несчастным -- во всем слушайте его -- он все сделает к лучшему. -- Саша моя, всю жизнь мою сейчас готов отдать с радостью, всю кровь мою готов пролить, чтобы тебя и детей прижать к моему сердцу -- не теряю надежды еще на счастие -- ибо все мое упование на всевышнего. Приезжай же, друг мой, ты, которую я люблю всеми силами души моей -- дай мне посмотреть на тебя -- потом хоть тотчас умереть. -- Прощай, ангел мой, душа моя, тебя и детей от всей души целую -- слезы мои беспрестанно текут, когда пишу к тебе -- и никогда, никогда, ни на одно мгновение ты не выходишь из сердца моего, из мыслей моих. Прощай же, ангел мой, сокровище мое!

По гроб неизменный твой друг В. Давыдов.

   20 сент.
   
   На письме нет даты года. Но так как Давыдов зовет жену приехать к нему, -- следует полагать, что письмо написано в конце 1827 года, когда Давыдова и его товарищей перевели из Нерчинска в Читу и женатым позволили выписать жен и детей.
   

3
ПИСЬМО В. Л. и А. И. ДАВЫДОВЫХ к ДОЧЕРИ МАРИИ1)

1) Письмо это написано на шелковой материи, как и еще два письма, здесь не воспроизводимые; куски шелка были вшиты в юбку той женщины Фионы, о которой говорится в письме; таким образом, письма были тайно вывезены из Сибири в Каменку.

(Подлинник по-французски)

   Моя милая и нежная дочь, моя чудесная Маша {Мария Васильевна Давыдова, принадлежавшая к старшему поколению детей, оставшихся в России.}, третий раз пишу тебе собственной рукой, -- и все с тем же волнением, с теми же чувствами тревоги, радости и горя вперемежку. Как я был бы счастлив получить от тебя тайное письмо, в котором ты могла бы совершенно открыть мне свое сердце и об'яснить мне разные вещи, касающиеся тебя, которых я не понимаю -- твой от'езд от г. Бег. и от Соф. Григ., -- словом, свободно рассказать мне все о себе и вполне открыть свое сердце отцу, обожающему и любящему тебя больше, чем слова могут выразить. Я непрерывно день и ночь думаю о тебе, моя милая Маша. Твоя судьба и судьба остальных детей непрестанно беспокоит и мучит меня, и я прихожу в отчаяние при мысли, что ничего не могу сделать для вас, за которых я с такой радостью сейчас же отдал бы свою жизнь. Я пишу моему брату, умоляя его не оставлять вас всех; убежден, что он исполнит все, о чем я его прошу. Он -- мое единственное прибежище, и он это знает. Я ничего не скажу тебе в этом письме о нашем нынешнем положении. Прочти мое письмо к дяде, там ты все узнаешь. Особенно Фиона сможет рассказать тебе тысячу подробностей; она прожила с нами три года, и я уверен, что ты будешь жадно ее слушать. Поручаю тебе, моя милая, взять на себя заботу об этой превосходной женщине и попросить дядю, чтобы ей регулярно выплачивалась ее пенсия, и чтоб хлеб и содержание, положенные нами, были выдаваемы со всевозможною точностью {Эти слова в подлиннике -- по-русски.}, чтобы отдано было приказание всегда вручать Фионе деньги в собственные руки. Ее муж -- очень хороший человек и верный слуга; но у него есть слабость -- он немного пьет и не очень экономно тратит свои деньги. Только постарайся, мой ангел, устроить это, не унижая его и посоветовавшись с Фионой. Такая привязанность и такое бескорыстие, как в этой женщине, встречаются редко, -- ты не можешь составить себе об этом представления. Если мои дети когда-нибудь забудут услуги, оказанные ею нам, и ее великую преданность нам, -- это будет дурно с их стороны и причинит нам тяжелое огорчение. Но этого не случится, моя добрая Маша, не так ли? Я желал бы, чтобы твой дядя как можно скорее отпустил их на свободу и чтобы ты постаралась сделать что-нибудь для их сына, которого следовало бы обучить грамоте и какому-нибудь хорошему ремеслу, если его мать согласится на это, и чтобы дядя распорядился об этом. -- Милая и дорогая Маша, любовь и уважение, которые ты питаешь к твоей матери, наполняют мое сердце радостью, и среди всех моих горестей и страданий эти твои чувства служат мне сладким утешением, за которое небо наградит тебя и за которое я ежедневно благословляю тебя из глубины моего сердца. Она истинно заслуживает этих чувств с твоей стороны, так как она любит тебя наравне со всеми остальными нашими детьми, и даже, в виду твоего возраста и положения, думает всегда о тебе первой. Я -- свидетель ее постоянной заботы и беспокойства о тебе; я знаю, как сильно она тебя любит, и она, как и я, знает, что ты этого достойна. Что до меня, моя дочь, то без нее меня уж не было бы на свете. Ее безграничная любовь, ее беспримерная преданность, ее заботы обо мне, ее доброта, кротость, безропотность, с которою она несет свою полную лишений и трудов жизнь, дали мне силу все перетерпеть и не раз забывать ужас моего положения. Уплачивайте ей, мои милые дети, мой долг вашей любовью и уважением к ней, и когда меня не станет, воздайте ей за все добро, которое она сделала вашему несчастному отцу. Эти слова, эту просьбу, которую я пишу здесь, я повторю на моем смертном одре и умру с твердой и сладкой надеждой, что они останутся навсегда начертанными в ваших сердцах. -- Мучительно меня беспокоит твой брат Миша. Он, бедный мальчик, очевидно не понимает, что он сам должен проложить себе дорогу в жизни, что все в ней будет ему враждебно и что, если он не приобретет действительно полезных знаний, он не сможет занять положения в обществе и пропадет безвозвратно. Мать и я просим, умоляем его во имя всего святого подумать о своем положении и наконец сделать усилие, достойное благородного и честного сердца, ради себя и ради его родителей, желающих лишь его счастия и дрожащих за его будущность. Напиши нам, милая Маша, нет ли у него каких-нибудь порочных наклонностей и неустанно тверди ему о его обязанностях. Я вижу, что он тебя любит и слушается, и благодарю за это небо. Да оградит его бог от порока! Особенно он должен остерегаться карточной игры, как чумы. Как отец, как его лучший друг, я запрещаю ему и заклинаю его когда-либо дотрогиваться до карт; коммерческие игры немногим лучше азартных; они отвлекают от серьезных, полезных, приличных занятий, делают дух нерадивым ко всему другому и отнимают драгоценное время. Если он преступит это запрещение и забудет мои мольбы, он убьет мать и меня. Твоих милых сестренок хвалю и целую. У них надежный руководитель -- их благодетельница, и превосходный образец для подражания -- их старшая сестра. Не могу сказать тебе, как очаровательны для меня их письма. Их нежность к нам и их наивные рассказы дают нам немало счастливых минут. Наши милые Петя и Коля -- мы любим их, как вас всех, и советы, которые мы даем Мише, предназначены также для них. Да благословит небо вас всех, милые, обожаемые дети! Неужели я никогда не увижу вас? Боже мой, хоть мгновение, одно мгновение, чтобы я мог прижать вас всех к моему сердцу и увидеть вас счастливыми, а затем да свершится его святая воля! Пусть Фиона несколько ночей спит в твоей комнате, чтобы она могла рассказать тебе все, что касается нас. Она вручит тебе письмо для К. Ф. Муравьевой, и я прошу тебя лично передать его. Я столь многим обязан дружбе ее сына и ее ангела -- невестки, что твой священный долг -- оказать ей эту услугу, и я особенно прошу тебя об этом. Будет еще несколько писем, в том числе одно от твоей матери к Соф. Григ.; ты его тоже передай сама. Письмо г-жи Ивашевой к ее сестре г-же Беккерс пусть передаст Фиона или ты сама передай, как найдешь нужным. Излишне было бы об'яснять тебе, моя добрая и чуткая Маша, что оказать эти услуги товарищам по изгнанию и заточению -- для меня священный долг. И мне оказывали такие услуги, и еще гораздо более важные, и моя добрая и благородная дочь не захочет, чтобы ее отец остался в долгу. Я убежден, что неблагодарность и себялюбие -- чувства тебе незнакомые. Пусть Фиона через два или три дня по приезде отправится к Кат. Фед., чтобы рассказать ей о ее детях. Я хочу также непременно, чтобы она навестила твоих сестер и пожила с ними два-три дня. Я уже писал тебе, как много мы обязаны г. Вольфу, моему товарищу по несчастию; он спас, могу сказать, жизнь твоему брату и твоей сестре. Он провел у нас немало ночей без сна, немало дней без отдыха. Я хотел бы, чтобы в одном из твоих открытых писем ты написала мне о благодарности, которую вы все чувствуете к нему, и чтобы ты собственноручно вышила для него что-нибудь, например, кисет для табака. Он очень восприимчив к таким знакам внимания, и я был бы рад сделать ему удовольствие. Обрати внимание, милая Маша, на способ, каким упакованы посылаемые тебе здесь письма; ты сумеешь найти подходящее средство писать и мне так же секретно; но не забывай каждый раз ставить на той вещи, в которой будет находиться письмо, буквы, именно: A. D. -- если вещь предназначена для твоей матери или сестры, B. D. -- если для меня или для Васи, J. D. -- если для Ванички. Копируй эти знаки точно; по ним я узнаю, что, вскрыв данную вещь, я найду в ней письмо {В подлиннике каждая пара литер написана связно, как монограмма.}. Чтобы дать мне знать, что все тайные письма благополучно дошли до тебя чрез Фиону, напиши точно эту фразу: "добрая Фиона нисколько не изменилась, несмотря на свой возраст" в первом же письме, которое ты пошлешь мне обычным путем после ее приезда, а дальше можешь писать о ней, что захочешь. Чтобы дать мне знать, что письма, которые я посылаю чрез тебя, переданы каждое по своему адресу, напиши: "postscriptum: "я отдала ваши очки в починку и скоро пришлю их вам", а чтобы известить меня, что мои просьбы к моему брату приняты им во внимание и что он исполнит то, о чем я его прошу, -- напиши в твоем письме: "Собираюсь вышить для вас портфель и пришлю его, как только он будет готов". Когда нам пришлют служанку, -- и я хотел бы, чтобы это было возможно скорее, -- ты сможешь написать с нею подробно; но надо хорошенько спрятать письмо и особенно следить, чтобы оно не шуршало при ощупывании той вещи, в которой оно спрятано. Еще легче ты можешь послать письмо с той женщиной, которую пришлют Марье Николаевне. Иркутский губернатор посетил твою мать; он был очень учтив с нами и обещал нам повидать вас всех в этом году в Москве, а также и моего брата. Он знает наше печальное положение и наши плохие дела, и сам предложил поговорить об этом с твоим дядей. Несмотря на то, я все же хочу быть поселен в Западной Сибири; возможно -- об этом ходят слухи, -- что мы будем скоро переведены на поселение, поэтому напоминай почаще дяде о моем желании на этот счет.
   Прощай, моя милая, горячо любимая дочь, мой ангел-утешитель. Не пишу тебе о том, чтобы ты просила разрешения приехать к нам; это сделаешь ты только в самой крайности, когда некуда тебе будет головы приклонить; и да оградит тебя бог от этого, моя бедная Маша! Конечно, я сошел бы с ума от счастья и радости, если бы мог прижать тебя к своему сердцу, но дело не в моем, а в твоем счастии. Прощай, мое дитя, прощайте, все мои обожаемые дети. Обнимаю вас тысячу и тысячу раз, благословляю вас от глубины сердца; да хранит вас бог, да ниспошлет он вам здоровье, счастье и добродетель. Это моя ежедневная горячая молитва. Не могу расстаться с тобою, мой ангел, Маша моя, друг мой -- слезы так и льются из глаз. Нет, никогда вы не узнаете, как и сколько я вас люблю и что вы для меня! Еще раз благословляю вас всех. Господи, будь им покровителем и помилуй их! Христос с вами.
   P. S. Если поедешь в Каменку, милая дочь, сходи на могилу твоей святой бабушки и помолись за всех нас: она заступится за нас в небесах. Сходи также на могилы моих братьев и моей сестры Марии. Помолись на могиле той, кто дал мне жизнь, помолись за меня и помни вечно, что один твой отец заслуживает твоих упреков. -- Сколько раз я просил портретов ваших! Неужли нет возможности доставить мне это счастье, это единственное утешение! -- Упроси дядюшку, чтобы не лишил меня сего ради самого Бога!..

(Дальше -- по русски, рукою А. И. Давыдовой)

   Милая, бесценная моя Машенька. Хотя я пишу к тебе всякую неделю, но хочу и этим случаем воспользоваться, чтоб сказать тебе, как я тебя люблю и как беспрестанно молю бога о счастии моей доброй, милой дочери. Любовь твоя ко мне меня так утешает, я так счастлива ею, что описать тебе не могу. Бог наградит тебя, друг мой, за утешения, которыми ты услаждаешь горькую жизнь нашу! Обнимаю и целую тебя, мой ангел, тысячу раз и благословляю от всей души. Тебе поручаю братьев и сестер твоих расцеловать за меня. Благословляю их, бесценных моих деточек. Молю бога за всех вас -- он не оставит таких добрых детей, как вы. Ты удивишься, что нуждаясь сама в белье, я посылаю тебе 11 рубашек; но они мне узки и слишком нарядны для меня. Вот как они ко мне попались. Н. М. Муравьев узнал, что мы без белья совсем, и принес эти рубашки совсем новые отцу твоему и просил убедительно его взять их для меня. Наши отношения с ним таковы, что отец твой не мог отказать, а я тотчас отложила их тебе, а себе купила здесь холстины потолще и несколько белья сшила себе, которое мне впору, -- ainsi ce n'est pas un sacrifice. -Мне так грустно, так грустно, что не могу ничего хорошего тебе послать! Купить бы можно здесь, но и рубля нету в доме. Васин портрет тебе посылаю, он очень похож, -- а Сашин и Ваничкин сестрам -- ты можешь их когда-нибудь отдать списать для себя. Прощай, мой друг, душечка моя; еще раз целую и благословляю тебя. Пошли тебе, господи, все счастье, что я тебе желаю. Христос с тобой.

Любящая тебя мать А. Давыдова.

   Я опять беру перо -- хочу еще раз проститься с тобою, душа моя. Прощай, Машичка, бесценный милый дружочек -- еще раз благословляю тебя.

(Дальше опять рукою В. Т. Давыдова, по-французски).

   19 февраля 1835 г. -- Ал. Поджио, которого ты, вероятно, едва помнишь, просил меня сказать тебе, что он почтительно целует твои руки и руки твоих сестренок. Якубович, которого ты не знаешь, но который мне друг, почтительно целует твои руки (это их выражения). Они знают, какая ты хорошая дочь.
   Посылаю тебе, моя добрая Маша, письмо для г-жи Гурко, жены генерала Гурко, командующего дивизией в Москве; это от одного ее родственника. Посоветуйся с Соф. Григ., как доставить его, и в точности исполни ее совет. Эта г-жа Гурко -- урожденная Корф. Будь очень осторожна с этим письмом. Впрочем, оно не так срочно, как остальные, и ты можешь промедлить 3 или 4 недели, но будь благоразумна. Оно -- от человека, которому я обязан. Я хотел бы, чтобы оно дошло по адресу, но осторожность -- прежде всего.
   Милая Маша, я прошу моего брата прислать мне непромокаемое пальто поизящнее; это -- не для меня. Фиона скажет тебе для кого.

(На обороте по-французски).

Моей милой Маше.

   

4
ПИСЬМО В. Л. ДАВЫДОВА к БРАТУ ПЕТРУ Л. ДАВЫДОВУ

(Подлинник по-французски)

   Названия мест, где я хотел бы быть поселен.
   Прежде всего, было бы желательно, чтобы это была Западная Сибирь: она в сто раз удобнее этой и в отношении властей, и со стороны климата, и ради дешевизны; притом, она гораздо ближе к России. Вот города в порядке их выгодности: Тюмень, Тоболь. Губерн. -- Курган Тоболь. Губ. -- Тара Тоболь. Губ. или, если возможно, -- в 15 -- 20 верстах от Тобольска, чтобы иметь поблизости медицинскую помощь для моей жены, здоровье которой значительно подалось, и для моих детей. Но если Западная Сибирь заперта для меня, -- тогда близ Иркутска или Красноярска.
   Список книг из моей библиотеки. -- Я хочу иметь Корнеля, Расина, Кребильона, Мольера, Реньяра, Буало, Грессэ, Лафонтена, Телемака, "Les orateurs sacres", "Les Moralistes" в I томе, Ларошфуко, Вовенарга, Лабрюйера, Ролленя, Ройона (сокращение Ролленя), Мильо, Верто, Тулонжона, Лакретеля, Плутарха, Карамзина и все русские книги, находящиеся в Каменке; Леваска, письма m-me Севинье, и всю коллекцию мемуаров по истории и истории революций французской и английской (прошу тебя пополнить ее за счет нескольких роскошных изданий из моей библиотеки); "Bibliotheque Orientale" Эрбело, все книги по математике, политической экономии, географии и все мои географические карты с двумя маленькими глобусами, которые я оставил; Робинзона Крузо, Географич. словарь, Историч. словарь в 15 том., словарь Бейля в 16 том., Жильблаза с гравюрами. Я хотел бы обменять моего Вольтера и Ж. Ж. Руссо на компактные издания Вольтера и Руссо, что составило бы три или четыре тома вместо ста почти; и чтобы ты мне их прислал. Еще я просил бы тебя обменять несколько роскошных изданий и романов из моей библиотеки, которые мне ни на что не нужны, на географию Бальби в пяти больших томах. Эта книга необходима мне и моим детям. Наконец, вот список детских книг, которые я хотел бы получить теперь же и которые мне крайне нужны: краткая география, краткая арифметика, краткая грамматика Греча краткая история России, всеобщая история Кайданова и дешевый полный атлас, также география Зябловского.
   Умоляю тебя, милый брат, прислать мне все эти книги. Ты понимаешь, как я нуждаюсь в них, будучи навеки отрезан от цивилизованного мира и вынужденный быть единственным учителем моих детей; и это ведь еще жалкие средства в виду задачи, предстоящей мне.
   Всецело рассчитываю в этом, на тебя, милый друг.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru