Lib.ru/Классика: Дюамель Жорж. Ода нескольким людям

Дюамель Жорж

Ода нескольким людям

Равнины, чей разбег дает величье небу,

Долина мрачная, что выщерблена понемногу

Или, кто знает, размыта взыскующей русла водой;

Слишком круглый горизонт, ломающий свой обруч;

И эти нивы в праздной пробежке проселочных дорог, --

Не уйти мне от вас без глухого ропота,

Без гнева и сожаленья.

Я надолго останусь прислужник застекленных домов.

Улица, бегущая в косноязычном порядке,

Верные крыши, не шелохнувшись рассекающие грохот,

Как на толстых канатах закрепившиеся баржи,

И верхушки строений, чьей растительной силы

С трудом хватает на небольшой подъем, --

Так сегодня насыщается зренье!

Примите меня, спутники, примите меня, товарищи,

Я уже вернулся и учусь влачить взгляд,

Уже готовый потускнеть в спеленутом пространстве.

Этот взгляд! Я сказал бы: доброхотный поток,

Царственно решившийся на ступенчатый спуск,

Когда его заманивают в береговые шоры,

Чтоб запрудить и бросить в рабство.

О, линейные пучки разбегающихся домов,

Скрещенья и пересеченья бесчисленной архитектуры,

Коварные засады хитрых плоскостей

И каменные вздутые ребра,

Заплетенные в воздухе, как натянутые реи,

Чтоб взгляд спускался по ним, скользя,

К лицам спутников льнуть.

И здесь остается владычное небо.

Но лишь бегло удается разглядеть его основу,

Когда тучи проходят охотничьей лавой --

Одна за другой в разрыве стен.

На выручку, спутники! Любовь пьет охотнее влагу

В чудной и выпуклой линзе зрачков,

Чем в голубом расщепе крыш.

На выручку, спутники. Примите человека

С затуманенным ликом и страхом в плечах,

Несущего объем для вашей душевной меры

И знающего цену касаньям руки, --

Примите меня, спутники, с тысячью глаз и улыбок,

Ведь я отвернулся от высоких и нежных зрелищ

Ради зрелища вас одних.

Ведь я уже не вижу, а только помню

Хрупкое двухсердие, набухшее от свежей росы.

Что с усильем расталкивает рыхлые комья

В апреле, -- зерно, с которым я знаком.

Я уже не вижу буйной игры

Бешеных оперений, встающих дыбом,

По сломанным крючьям ветвей.

Я не буду высматривать зеленых посошков,

Загнутых, как палец, отпирающий створку,

Тех посошков, что землю пройдут насквозь

И выпрямится стройной свечкой...

Я не услышу выстрела хлопушек,

Искривленных и раздражительных стручков,

Лопающихся в полдень.

Зато я нагляжусь на руки, на ваши руки,

В очередь подчиненные двум господам:

Прихоти разума, бегущего впереди движенья,

И приказу плоти, хозяйки своей.

И я увижу вены ваших рук, современники,

Узловатые и раздутые вены --

Или томно прозрачные.

О, не прячьте от меня

Подергиванья плеч,

Плохо скрываемую примету огорченья,

И начинающуюся дрожь подбородка --

Первую ласточку задержанных слез.

Дайте отразиться в братских зрачках

Полуумерщвленной и разорванной улыбке,

Чарующей слепок лица.

И я забуду лоб зеленых холмогорий,

Когда гроза, ворочаясь, как разбуженный зверь,

Туда-- сюда бросается на синьку неба,

И размытая страхом лазурь бесцветна, как трус.

И уже не подумаю о деревьях с большой кроной,

Внезапно перетряхивающих корзину листвы,

Для бега, ни с места, под корень.

Все эти простые и гремящие вещи, --

Эта страшная распря вещества,

Это упорство пластов и поколений,

Сила зрелищ, я искал ее -- зачем?

Ради вашей беседы под сурдинку, мои спутники,

Ради накопленья образов и чувств,

Говорящих о вас, мои спутники.

Нет, через силу мне без вас что-- нибудь лелеять --

Будь то рыжий туман, что, цепляясь, ведет

Борону по земле, стриженной под гребенку,

Будь то огромная пряжа паучья,

Между борозд находка раскосого солнца,

Будь то лицо воспаленное туч

В промельке листьев березы.

Но если я уже привязан к этой цепи,

Несу с другими груз гремучих кандалов, --

Пускай моя тюрьма не будет волчьей ссылкой;

Не бойтесь приближеньем спугнуть мое плечо.

Говорите со мной словами с наковальни обихода

И не стесняйтесь смехом и крупной солью шуток,

Ваша радость нужна и прекрасна.

О! Больше не жалеть! Пусть теплое слиянье

Всех ваших голосов в могущественный хор

Во мне старинное уймет глухое беспокойство,

Как наслоенный шум от правильных дыханий,

Вырастая в гуденье над кровельным сном,

Навсегда в моей памяти покрывает громы,

Раскованные ветром из скрипучих стволов.

Перевод Осипа Мандельштама.

Первая публикация перевода: Современный Запад, 1923, кн. 3, с. 3--6.

Оставить комментарий Дюамель Жорж (перевод: Осип Мандельштам) (yes@lib.ru) Год: 1923 Обновлено: 15/04/2025. 7k. Статистика. Поэма: Поэзия, Переводы Поэзия	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: ("Равнины, чей разбег дает величье небу...") Перевод Осипа Мандельштама.