Джекобс Уильям Уаймарк
Среди океана

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    In Mid-Atlantic.
    Перевод Марианны Кузнец (1926).

0x01 graphic

Вильям Джекобс.
Среди океана

   -- Да, сэр, -- проговорил ночной сторож, усаживаясь на тумбу на дальнем конце мола и запихивая себе за щеку громадную щепотку табаку, -- да-с, будучи мальчиком и взрослым мужчиной, я сорок лет провел на море до поступления на свою теперешнюю должность и не могу сказать, чтобы мне когда-нибудь довелось видеть настоящее, неподдельное привидение.
   Это меня огорчило, и я высказал вслух свое разочарование. На основании прежнего знакомства со свойствами Билля я ожидал другого.
   -- Все же мне приходилось встречаться с очень странными вещами, -- продолжал Билль, уставившись глазами на берег графства Сэррей. Он, по-видимому, впадал в состояние, напоминавшее транс.
   Я терпеливо ждал дальнейшего; взор Билля, остановившись некоторое время на берегах Сэррея, медленно пересекал реку и вдруг на середине ее застыл в ожидании столкновения
   между буксиром с целой флотилией барж и грошовым пароходишком, и затем уже остановился на мне.
   -- Слышали ли вы сказку, которую рассказывал на днях старый капитан Гаррис, -- как один его знакомый шкипер однажды ночью услышал голос, советовавший ему переменить направление; шкипер повиновался, и, действительно, ему попалась лодка; в ней было три скелета и пятеро живых, которых он и спас.
   -- Сказка эта в разных вариантах не нова, -- заметил я, утвердительно кивнув головой.
   -- Основанием для нее служит случай, который я ему однажды рассказал, -- продолжал Билль, -- я вовсе не хочу обвинить капитана Гарриса в том, что он берет чужую правдивую историю и портит ее; нет, у него просто плохая память. Он забывает, что слышал эту историю от другого, и берет и искажает ее.
   Я сочувственно промычал что-то. Честнее Гарриса нет старика на свете, но сюжеты его рассказов всегда заимствованы у кого-нибудь другого; что же касается рассказов Билля, то они созданы исключительно его собственным воображением.
   -- Случилось это лет пятнадцать тому назад, -- начал Билль, протолкав жвачку в такую часть рта, где она не мешала ему говорить, -- я служил тогда на "Ласточке". Это была баржа; плавали мы то туда, то сюда в зависимости от того, где можно было купить товар.
   В тот раз мы шли из Лондона в Ямайку с разным грузом. Начало у нас было превосходное; буксир, который вывел нас от пристани св. Екатерины, оставил нашу баржу при таком сильном ветре, что он мигом прогнал нас по Ламаншу и выгнал в Атлантический океан. Все говорили о том, как удачно мы идем и как быстро достигнем места назначения; помощник капитана был в таком чудесном настроении, что с ним можно было сделать почти все, что угодно. Шли мы этак припеваючи дней десять, когда вдруг все изменилось. Я стоял однажды у руля со вторым помощником, когда к нам снизу поднялся капитан, -- звали его Брауном. Вид у него был какой-то сконфуженный; он простоял несколько минут возле нас, не говоря ни слова, затем, подумав, начал:
   -- М-р Мак Миллан, я сейчас пережил нечто очень странное и не знаю, что делать.
   -- Да, сэр? -- проговорил Мак Миллан.
   -- Три раза сегодня ночью меня будил чей-то громкий голос, кричавший мне в ухо: "Держи норд-норд-вест", -- торжественно продолжал капитан, -- "держи норд-норд-вест" -- и больше никаких! Сначала я подумал, что кто-нибудь шутки ради влез в мою каюту; я обшарил ее с палкой в руке; три раза раздавался голос, -- но в каюте не было никого.
   -- Это сверх'естественное предупреждение, -- сказал второй помощник. У него был дядя
   ясновидящий, которого вся семья ненавидела за то, что он всегда предвидел события и соответственно этому устраивал свои дела.
   -- Мне тоже так кажется, -- проговорил капитан, -- верно, какие-нибудь несчастные потерпели кораблекрушение и нуждаются в помощи.
   -- На нас ложится очень большая ответственность, -- заметил м-р Мак Миллан, -- я бы советовал пригласить сюда старшего помощника.
   -- Билль, -- сказал капитан, -- поди вниз и передай м-ру Сэмену, что у меня есть к нему важное дело.
   Я вызвал старшего помощника и об'яснил ему, в чем дело. Он разразился невероятной руганью, ударил меня и побежал на палубу, как был, в одних носках и кальсонах. Появляться перед капитаном в подобном виде -- крайне непочтительно, но помощник был в состоянии запальчивости и раздражения, так что ему было не до того.
   -- М-р Сэмен, -- торжественно начал капитан, -- я только что получил важное сообщение и хочу...
   -- Знаю, -- пробурчал помощник.
   -- Как? Вы слышали его? -- воскликнул удивленный капитан, -- три раза?
   -- Я услышал это от него, -- ответил помощник, указывая на меня, -- дурной сон, сэр, кошмар!
   -- Вовсе не кошмар, -- обиделся капитан,
   и если я еще раз услышу голос, то изменю направление.
   Положение помощника было тяжелое. Ему хотелось обозвать капитана таким словечком, которое -- как ему было известно -- не согласовалось с дисциплиной. Я же чувствовал, что именно было на языке м-ра Сэмена; знал я также и то, что если он ничего не предпримет для облегчения своего гнева, то заболеет: такой уж он был человек -- все бросалось ему в голову.
   Наконец он отошел и простоял несколько минут, склонившись над бортом; когда он вернулся, то был сравнительно спокоен.
   -- Вы не должны больше слышать эти слова, сэр, -- сказал он, -- не ложитесь сегодня спать. Мы сыграем с вами в карты, а утром вы примете хорошую крепкую дозу ревеня. Неужели вы пожалеете ревеня на пенни и испортите одно из наиболее удачных плаваний, которые нам когда-либо выпадали?
   Он проговорил это как бы с мольбой.
   -- М-р Сэмен, -- возразил разгневанный капитан, -- я не желаю итти наперекор провидению и буду спать как всегда, а что касается до вашего ревеня, -- продолжал капитан, все более и более выходя из себя, -- то, чорт меня побери, сэр, если я не угощу им всю команду от помощника до юнги, если замечу в ком-нибудь непочтительность
   М-р Сэмен, начинавший терять голову от злости, спустился вниз; капитан последовал за ним, а м-р Мак Миллан был так взволнован, что даже заговорил со мной обо всем этом. Через полчаса на палубу снова прибежал капитан.
   -- М-р Мак Миллан, -- крикнул он, -- держите норд-норд-вест впредь до новых распоряжений. Я опять слышал голос; на сей раз так громко, что у меня чуть не лопнула барабанная перепонка.
   Мы взяли новое направление; старик, проверив его, опять ушел спать; вскоре пробило восемь склянок и меня сменили. Я не был на палубе, когда туда пришел помощник, но те, которые там находились, рассказывали потом, что он принял известие с большим спокойствием.
   Он не проговорил ни единого слова, только сел на корму, раздувая щеки.
   Как только наступил рассвет, на палубу поднялся капитан с биноклем. Он приказал взобраться на мачту, чтобы лучше видеть, а сам все утро плясал, как кот на раскаленных кирпичах.
   -- Сколько времени будем мы держаться этого направления, сэр? -- спросил его м-р Сэмен в десять часов утра.
   -- Я еще не решил, -- с важностью возразил капитан, но мне показалось, что вид у него довольно таки глупый.
   С двенадцати часов помощник капитана стал покашливать, и каждое его покашливание как-то странно действовало на капитана; он с каждым разом становился все возбужденней и возбужденней. М-р Сэмен был спокойнее, чем вчера, а капитан, по-видимому, искал только малейшего предлога, чтобы вернуться к прежнему курсу.
   -- Какой у вас гадкий, скверный кашель, -- проговорил он наконец, в упор глядя на своего помощника.
   -- Да, скверный, мучительный кашель, -- ответил тот, -- он меня очень беспокоит. Это скверное направление действует мне на глотку.
   Капитан проглотил что-то, отошел, но через минуту вернулся и сказал:
   -- М-р Сэмен, мне было бы крайне жаль потерять такого ценного сотрудника, как вы, даже ради чьего-бы то ни было блага. В вашем кашле звучит что-то жесткое, очень неприятное, и если вы действительно думаете, что это из-за скверного направления, то я готов взять прежний курс.
   Помощник горячо поблагодарил его и собрался уже дать соответствующее распоряжение, как вдруг один из людей закричал с мачты:
   -- Ahoy! Лодка с правого борта!
   Капитан вздрогнул, точно подстреленный,
   и взбежал по такелажу со своим биноклем. Он почти тотчас же спустился обратно к нам; лицо его горело от волнения и радости.
   -- М-р Сэмен, -- воскликнул он, -- здесь, среди Атлантического океана, находится маленькая лодочка с люгерным парусом [люгерный парус -- один из видов косого паруса, верхняя сторона которого крепиться к маленькому рейку (второе название -- рейковые паруса)]; на дне ее лежит какой-то несчастный. Что вы теперь скажете о моих голосах?
   Сначала помощник не сказал ничего, но когда он вернулся к нам, поглядев в бинокль, каждому из нас было ясно, что его уважение к капитану сильно возросло.
   -- Это -- чудо, сэр, -- проговорил он, -- и я век его не забуду. Ясно, что вы избраны свыше для это доброго дела.
   Никогда не приходилось мне слышать от помощника подобных вещей, кроме одного раза, когда он после обеда вывалился через борт и завяз в илистом дне Темзы. Он сказал тогда, что его спасло провидение, но так как в то время, согласно таблице, был отлив, то по-моему, провидение было не при чем.
   Сейчас он волновался не менее других, сам взял руль и направил пароход к лодке, а когда мы подошли ближе, то спустили свою шлюпку. Второй помощник капитана, я и еще трое людей прыгнули в нее и стали грести с таким расчетом, чтобы встретиться с той лодкой.
   -- Не обращайте внимания на лодку! Не стоит с ней возиться, -- крикнул нам вдогонку капитан, -- спасите только человека.
   Могу сказать, что м-р Мак Миллан великолепно управлял рулем, и мы прекрасно подошли к лодке борт к борту, -- лучше не надо. Двое из нас положили весла и крепко схватили ее. Мы увидели, что это обыкновеннейшая лодка, частично перекрытая; в отверстие виднелись плечи и голова какого-то мужчины; он крепко спал, и храп напоминал раскаты грома.
   -- Бедняга, -- сказал м-р Мак Миллан, поднимаясь на ноги, -- посмотрите, как он истощен.
   Он схватил его за шиворот и пояс, и, будучи человеком могучего сложения, перетащил и бросил его в нашу лодку, которая подпрыгивала на волнах и терлась бортом о чужую. Тогда мы отпустили ее. Спасенный нами открыл глаза в то время, как м-р Мак Миллан переваливался с ним через скамейку и, заревев как бык, попытался перепрыгнуть обратно в свою лодку.
   -- Держи его! -- крикнул второй помощник, -- держи крепко! Он помешался, бедняга!
   Судя по тому, как он дрался и орал, мы думали, что помощник прав. Это был приземистый, крепкий как железо человек; он кусался, бил ногами и руками изо всех сил, пока не удалось нам свалить его на дно, где мы его и удержали со свесившейся со скамейки головой.
   -- Полно, полно, бедняга, -- успокаивал его второй помощник, -- вы в хороших руках и спасены.
   -- Чорт побери! -- воскликнул тот, -- что это за штуки? Где моя лодка, а? Где моя лодка?!.
   Ему удалось приподнять голову; когда он увидел, что его лодка летит стрелой на расстоянии двух-трех сот ярдов от нашей, то им овладел страшный гнев, и он закричал, что если м-р Мак Миллан не прикажет догонять ее, то он зарежет его.
   -- Мы не можем возиться с вашей лодкой, -- ответил помощник, -- довольно было у нас хлопот вас-то спасти.
   -- Какой чёрт просил вас спасать меня? -- ревел тот, -- я заставлю вас заплатить мне за это, несчастные тупицы. Если только есть законы в Америке, вы познакомитесь с ними!
   К этому времени мы уже подходили к кораблю, на котором были убавлены паруса; капитан стоял у борта и смотрел вниз на незнакомца с широкой, доброй улыбкой на лице, которая чуть не довела того до бешенства.
   -- Добро пожаловать, бедняга, -- проговорил капитан, протягивая ему руку, как только он взобрался на борт.
   -- Вы -- организатор этого безобразия? -- свирепо спросил капитана незнакомец.
   -- Я вас не понимаю, -- проговорил капитан с достоинством, вытягиваясь во весь свой рост.
   -- Вы послали своих людей утащить меня с моей лодки, пока я дремал? -- проревел тот, -- чёрт побери! Это ли еще не по-английски сказано?
   -- Неужели, -- спросил капитан, -- неужели вы жалеете, что мы не дали вам погибнуть в вашей маленькой лодке? Я слышал сверхъестественное предупреждение взять именно это направление, чтобы спасти вас, и вот ваша благодарность!
   -- Вот что, -- сказал незнакомец, -- мое имя -- капитан Наскетт, и я делаю рекордное плавание Нью-Йорк -- Ливерпуль на самом маленьком судне, которое когда-либо переплывало через Атлантический океан, а вы вдруг со своей проклятой назойливостью вмешиваетесь в это дело и губите его. Если вы думаете, что я позволю вам похитить себя для того, чтобы сбылись ваши идиотские предсказания, то вы ошибаетесь. Для таких, как вы, существует закон. За похищение людей полагается наказание.
   -- Для чего же вы явились сюда в таком случае? -- спросил капитан.
   -- Явился? -- проревел капитан Наскетт, -- какой то парень подъезжает к моей лодке с бандой уличных подонков, переодетых матросами, схватывает меня во сне, и вы меня спрашиваете, зачем я сюда явился?! Вот что, -- будьте любезны на всех парусах догонять мою лодку и спустить меня в нее, и я сочту, что мы квиты, а если нет, то я предъявлю к вам иск судебным порядком и сделаю вас в придачу посмешищем двух полушарий.
   Делать было нечего. Пришлось капитану идти за этой паршивой лодкой, а м-р Сэмен, который считал, что времени и без того потеряно достаточно, напал на капитана Наскетта. Оба они в карман за словом не лезли, так что для любого матроса, который ходит в плавание, эта сцена была бы крайне поучительна. Мы подошли так близко к ним, как только позволяло наше мужество; должен сказать, что капитан Наскетт одержал верх. Это был человек саркастический. Он говорил, будто пароход для того и снаряжен, чтобы подбирать утопающих, и будто бы мы спасенные им потерпевшие кораблекрушение подонки общества, и уверял, что каждому с первого взгляда ясно, что мы вовсе не моряки; по его мнению, м-р Сэмен -- мясник, унесенный морем в тот момент, когда он бродил в воде около Маргэйта для укрепления щиколоток. Много подобных вещей говорил он, пока мы гнались за его мерзкой лодкой; восхищался ее ходом, пока помощник возражал на его замечания, так что, пожалуй, наш капитан был рад даже более, чем м-р Сэмен, когда мы наконец поймали ее и водворили Наскетта восвояси. До самого последнего момента он проявлял свою неблагодарность и, перед тем как сходить с корабля, имел дерзость подойти к капитану Брауну и посоветовать ему закрыть глаза, три раза обернуться и поймать то, что удастся.
   Никогда не приходилось мне видеть капитана таким расстроенным. В ту ночь я слышал, как он говорил м-ру Мак Миллану, что если он когда-нибудь изменит направление, чтобы догонять какое-нибудь судно, то только с тем, чтобы загнать его. Люди обычно не любят рассказывать о своих сверхъестественных приключениях; ну, а капитан Браун больше всех, и даже заставил всех нас остальных молчать об этой истории. После этого, если ему и случалось брать норд-норд-вест, то он делал это весьма неохотно.
   Трудно себе представить человека более огорченного, чем капитан Браун, когда он впоследствии узнал, что капитан Наскетт прибыл в Ливерпуль цел и невредим.

-----------------------------------------------------------------------

   Источник текста: Среди океана [и др. рассказы] / В. Джекобс; Пер. с англ. Марианны Кузнец. -- Ленинград: "Сеятель" Е. В. Высоцкого, 1926. -- 74 с.; 16 см. -- (Общедоступ. б-ка "Сеятель"; No 241/242)
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru