Эйзенштейн Сергей Михайлович
Вот и главное

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Эйзенштейн С. М. Мемуары: В 2 т.
   М.: Редакция газеты "Труд", Музей кино, 1997 (Живая классика) Т. 2. Истинные пути изобретения. Профили.
   

Вот и главное[i]

   Есть чудные русские выражения:
   "Хорошо, кому не для себя",
   "Как сказать, чего не знаешь",
   "Вот и главное".
   Самое хорошее из них,
   самое удобное, конечно, "вот и главное".
   Оно пригодно для всех случаев жизни.
   Для тех случаев жизни, когда надо поддержать разговор, ничего при этом не говоря.
   Такого же типа знаменитый отзыв Авраама Линкольна на одной книге:
   "Для тех, кто любит такие книги, эта книга окажется такою, какие они любят".
   Разговор на "вот и главное" строится совершенно так же.
   Он очень удобен.
   Особенно удобен в период гражданской войны, откуда я занес его к себе в жизнь, наравне с умением быстро заматывать обмотки, надевать портянки и [с] полным пренебрежением к примитивному даже комфорту.
   "Вот советская власть, -- говорит, хитро щурясь, рыжий мужичишка, -- а соли-то нема? А?" "Вот и главное", -- деловито произносишь в ответ.
   "Говорят, белые копошатся на юге", -- говорит другой с наивным видом, а сам краем глаза следит за тобой.
   "Вот и главное", -- произносишь со вздохом.
   "Плохо вы жизнь нашу знаете, что на окопы ваши нас отрываете, когда косить надобно".
   "Вот и главное", -- говоришь сокрушенно.
   Чем более скользкое замечание, чем более провокационный вопрос, тем более сокрушенное, сочувственное или деловитое "вот и главное" в ответ.
   Испробуйте сами, и вы, конечно, согласитесь со мною.
   "Вот и главное" заходит в мой обиход в городе Холме.
   Город Холм прорезает широкая река. Ловать. Вдоль реки Ловать строятся позиции, роются окопы. Здесь проходит глубокий тыл.
   Такой глубокий, что строить здесь укрепления надо по гораздо более глубоким мотивам, нежели стратегическим.
   Как всякая добрая русская река, Ловать имеет два берега.
   Один -- высокий, другой -- низкий.
   Учебники географии ставят это явление природы в связь с вращением земли.
   Вода, дескать, отстает и не может угнаться за опережающим ее высоким берегом.
   Совсем в стиле братца Месяца, идущего навестить сестру свою Красное Солнышко.
   Низкий берег -- след реки, неустанно спешащей за высоким берегом.
   Это, видимо, типично русская речная черта.
   На берегах Колорадо я этого не замечал.
   Впрочем, там реки так торопятся просверлить свое дно в глубину между отвесными скалами, что им совершенно некогда заботиться о разнице высот обоих берегов.
   В Большом Каньоне оба берега необъятно высоки, если считать из глубины проевшейся ущельем реки, и совершенно плоски, если считаться с общей поверхностью пустыни, над которой они не поднимаются ни на фут.
   На высокий берег реки Ловать ведет вверх бесконечно длинная крутая деревянная лестница.
   Лестница поднимается вверх зигзагом с перилами.
   По лестнице девушки волокут вверх полные ведра -- по два на коромысле.
   Встреча с ведрами здесь вряд ли служит приметой полноты полноценной жизни. Слишком часто встречаются здесь полные ведра.
   Парням -- развлеченье.
   Девушке дают дойти до верхней ступеньки.
   Затем выворачивают ведра...
   Непременно стараясь при этом еще и облить визжащую девицу.
   На высоком берегу раскинулось жилье Шеляпиных.
   Шеляпиных много, и раскинуто их жилье вдоль всего высокого берега.
   Шеляпины -- это местные богачи.
   Мукомолы и лабазники.
   Впрочем, есть Шеляпины самые разнообразные.
   Городские и деревенские.
   Бедные и богатые.
   Столбовые и побочные.
   Владельцы комфортабельных каменных домов и хозяева деревянных изб из окрестных деревень, занесенных на городскую окраину.
   Через реку живут Красильниковы.
   Этих мало.
   Одна семья на одном пивоваренном заводе.
   Он же производит и квас.
   Глава фирмы -- молодой Красильников -- типично то, во что вырастают мальчики, в детстве считающиеся "скверными".
   К двадцати годам он успел "взять от жизни все".
   Даже попытку в детстве быть изнасилованным местным предводителем дворянства.
   Он рассказывает об этом так же горделиво, как и о том, что, пользуясь инфляцией, сумел очистить от долгов родительское предприятие.
   Он мог и не стараться поддерживать честь фирмы обесцененными бумажками.
   Его заводик еще не национализирован.
   Но будет, конечно.
   Может быть, это задерживает тот факт, что у нас в военном строительстве работает военный инженер Эглит.
   Эглит -- упитанный латыш с розово-серым налетом на коже.
   Бритоголовый, сероглазый, в мягкой коричневой кожаной куртке с бархатным воротником.
   Эглит женат на сестре Красильникова.
   У Эглитов -- дочь.
   Зовут ее "доча".
   С "дочиной" мамой живет мой прораб -- Саша Строев.
   От него я узнал выражение "Вот и главное".
   Еще имеется дедушка Красильников.
   Впрочем, его не очень видно.
   Он выжил из ума.
   И целыми днями пропадает в сером надворном сортире.
   Там он бесцельно растрачивает остатки мужеской силы, глядя в щелку на играющих на солнце девочек.
   Несколько раз в день Красильников или Красильникова бьют его по рукам крапивой.
   Крапива помогает плохо.
   Вероятно, даже напротив: поощряет возбуждение.
   "Не правда ли, это читается как дислокация для возможного рассказа или романа?"
   Река.
   На разных берегах Красильниковы и Шеляпины.
   В Холм вступает революция.
   Въезжает военное строительство.
   У Строева служит Эглит.
   Строев спит с женой Эглита.
   Эглит об этом знает.
   Однако Саша Строев -- это сейчас неприкосновенность пивного завода. Завод производит еще и квас.
   Парни выливают ведра воды на девок.
   А дедушка Красильников с белой бородой безработного летом деда Мороза смотрит в щелку на маленьких девочек.
   "Край чудесный, край прелестный, чисто русский край", -- как напевает военный инженер Пейч, закинувший участок военного строительства в эту глушь.
   Однако романов и рассказов я не пишу.
   Для чего же все это описано?
   Для чего?
   "Вот и главное"...
   В Холме я читаю Отто Вейнингера.
   Я уже основательно знаком с Фрейдом.
   Поэтому "Пол и характер" не производят того впечатления, которое могли бы[ii].

0x01 graphic

-----

   [i] Рукопись главы датирована 28.VI.1946.
   [ii] Основная концепция книги Отто Вейнингера "Пол и характер", необычайно популярной в начале века в России, как и во всей Европе, состояла в обосновании природной андрогинности каждой человеческой особи -- при различных пропорциях в сочетании мужского и женского начал. Проблема андрогинности, философская трактовка которой восходит к диалогу Платона "Пир", волновала Э. с юности. Она отразилась в его рабочих тетрадях, рисунках, теоретических трудах, в частности в материалах к "Методу".
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru