Глушков Дмитрий Иванович
Стихотворения

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Елань
    1. Под снегом
    2. В зеленях
    3. В золоте
    4. В туманах
    Речь Катилины в собрании заговорщиков
    Циклопическое
    Гвоздика
    Путь
    1. Одурь
    2. Ночлег
    3. Морока
    4. Перевал
    5. Город

Дмитрий Олерон

Стихотворения

Елань

1. Под снегом

             Сливается с снегом дорога.
             Еще далеко зимовье.
             Присесть, отдохнуть бы немного,
             Плечо оттянуло ружье.
   
             Один на сухом буреломе,
             Воткнув свою шомбу в забой,
             Сижу в полусонной истоме
             И слушаю лес над собой.
   
             Раздвинулись хвойные ткани,
             Заискрились смехом немым,
             Прогалину спящей елани
             Окутали в солнечный дым.
   
             И в этом неявственном звоне,
             В сиянье и блеске огней
             Есть что-то, как в строгой иконе
             Под яркостью риз и камней.
   
             Остаться и стать здесь ночлегом,
             А к полночи встать и смотреть,
             Как хиус кружится над снегом,
             Как мглится ветвистая сеть.
   
             Как звезды блестят через хвою,
             Как дышит уснувшая сень
             И четко под полной луною
             Чернеет волчиная тень.
   

2. В зеленях

             Еще из-под камней расселин
             Не вытаял вздувшийся лед,
             А лес мой так зелено зелен,
             И в воздухе радость плывет.
   
             И там, где хребетные грани
             Желтят лиственничную высь,
             Уже с зеленями елани
             Весенние сини слились.
   
             Блуждаю и радуюсь гуду,
             Скольжу, запинаюсь, встаю --
             Теперь я навеки забуду
             Ненужную муку свою.
   
             Все, все, что я думал зимою,
             Чем жил я и тешиться мог,
             Я с сердца усталого смою
             В купели весенних тревог.
   
             Чей шум там в березовом логе?
             Справляется ль праздник у птиц,
             Выходит ли зверь из берлоги,
             Бежит ли толпа древениц?
   
             Бежит, шелестит по кореньям --
             Увидеть, каков человек,
             И сгинуть сырым испареньем
             В дрожащей дали лесосек.
   
             Цветы над еланью красивей,
             И солнце над нею ясней,
             И вся она в ярком порыве
             И в смехе живых зеленей.
   
             Она своей юности рада,
             И я своей юности рад,
             И радостью в камнях распада
             Звенит молодой водопад.
   

3. В золоте

             Сосняк истомился от зною
             И пышет смолой и огнем.
             Тропинка просекой сквозною
             Уходит в отлогий подъем.
   
             В дрожанье расплавленной мари
             С ружьем и Соболькой один
             Иду через черные гари,
             Спускаюсь на дно логотин.
   
             В ушах моих гулкое пенье,
             Мне больно от вздувшихся жил,
             И пес мой в горячем томленье
             Визжит и про стойку забыл.
   
             О, если бы калтус поближе,
             Упасть бы, всем телом прильнуть,
             Тонуть в его сладостной жиже
             И пить забродившую муть.
   
             Земля истомилась без теней,
             Соболька, хоть ты перестань!
             И вдруг из-за хвойных сплетений
             Она -- Золотая елань!
   
             Здесь тень, здесь трава, здесь кустарник,
             Здесь квас в балагане косца,
             Здесь лечь на холодный татарник,
             Лежать и дышать без конца.
   
             Сбегаются тени от Чанки,
             Дымится закат по кряжу,
             Иду, собираю саранки
             И с псом совещанье держу:
   
             Вот эти я здесь расцелую,
             Вот эти домой принесу,
             А эту одну -- золотую --
             Вплести бы кому-то в косу...
   

4. В туманах

             К закату, усталый прохожий,
             Дошел я тропой к зимовью.
             Вот здесь, под наметом остожий,
             Сложу я котомку свою.
   
             Полянка таежного ската
             Уперлась в хребетную грань,
             И. чьей-то сохою поднята,
             Пустынно чернеет елань.
   
             Чернеет, как будто заснула
             И видит озимые сны
             Под лаской осеннего гула,
             Под кровом зеленой стены.
   
             Как сладостно в поросли дикой,
             Упавши на залежи хвой,
             Тянуться за яркой брусникой
             И рыжик найди под травой.
   
             Иль стихнуть под думой таежной
             И каждый отгадывать хруст:
             Скользнул бурундук осторожный,
             Кедровка задела за куст.
   
             А там на низу, в сухостое,
             Где торф выдыхает пары,
             Встает и плывет колдовское
             Мерцаньем закатной горы.
   
             И в мгле заревой багряницы
             Сквозь голый березовый лог
             Тихонько идут древеницы
             По кочкам звериных дорог.
   
             И нет ни тоски, ни желаний,
             И весь я -- нигде и везде, --
             И в шуме, и в грезах елани,
             И в травах, и в синей звезде.
   
             <1915>
   

Речь Катилины в собрании заговорщиков

(Саллюстий. Заговор Катилины, гл. 20)

             Когда б не знал отваги вашей я,
             Когда б не мог я лично убедиться,
             Как велика в вас верность заговору,
             Я думал бы, что даром пропадает
             Удобнейший для действия момент.
             Я думал бы: великие надежды,
             Успех и власть даются в руки нам.
             И -- тщетно все... И, видя малодушье
             И робкие сердца вокруг себя,
             Не стал бы я к неверному стремиться
             И тем, что есть, не стал бы рисковать...
             Но нет, не так... Средь грозных испытаний,
             Средь многих бурь давно я вас узнал.
             Я знаю вас: вы тверды и отважны,
             Что хорошо, что дурно для меня,
             То и для вас и хорошо и дурно,
             Но одного желать и не желать
             Не в этом ли незыблемость союза?
             И потому я, духом укрепясь,
             Осмелился начало положить
             Великому и славному деянью.
             И раньше все вы слышали, друзья,
             Какой я план в душе своей лелеял;
             Но с каждым днем все больше, все сильней
             Во мне огонь могучий пламенеет.
             Как только я подумаю со страхом --
             Что будет нам в грядущем, если мы,
             О, граждане, свободы не добьемся?!
             Подумайте, с тех пор как государство
             Под злую власть немногих перешло,
             С тех пор весь мир склонился перед нами,
             С тех пор цари, властители, тетрархи,
             Все на земле их денщиками стали.
             Все племена, все дальние народы
             Покорно жизнь слагают к их ногам.
             Все им одним. А мы, все остальные,
             Незнатные и знатные равно --
             Мы добрые, мы с деятельным духом,
             Мы -- чернь у них... без силы, без значенья...
             Мы жалкие невольники у тех,
             Которые дрожали б перед нами,
             Упали б в прах, дышать бы не посмея,
             Когда б на них поднялись грудью мы
             И с силами б республика собралась.
             Вся власть, вся честь, вся слава, все богатства
             В руках у них и тех, кто им угоден...
             А что для нас? Оставили для нас
             Опасности, да тюрьмы, да изгнанья,
             Да нищету... Так до каких же пор
             Терпеть их нам, отважные квириты!
             Иль бранный меч для наших рук тяжел?
             Иль клич войны нам больше непонятен,
             Иль не славней на поле с честью пасть,
             Чем в нищете, бесчестье и бесправье
             Позорно жить и так же умереть --
             Игрушками чужого произвола!
             Нет, нет, клянусь землей и небесами,
             Вы молоды -- победа ваш удел!
             Вы доблестны, возьмите ж счастье сами
             У тех, чей дух в богатствах одряхлел!
             Где на земле найдется человек
             С достоинством и гордостью мужчины,
             Кто б мог снести господство богачей,
             Которые бросают состоянья,
             Чтоб море осушить по прихоти своей
             И горы срыть до основанья!
             Когда все мы до крайности дошли,
             Они себе построили чертоги,
             Отняв у нас последний клок земли,
             И негде нам зажечь очаг убогий,
             Где б преклонить мы головы могли.
             На их морях несчетны корабли,
             У них в дворцах чеканные сосуды,
             И статуи на стенах расписных,
             И серебро в сокровищницах их,
             И золота сияющие груды!
             А что у нас? Во всех делах распад.
             Кругом долги, в сейместах недостатки,
             И если дни теперь уже не сладки,
             То будут дни и горше во сто крат.
             А мы живем, как в спячке непробудной,
             Сограждане, так страшно ль умирать?
             Ведь, кроме слез и жизни этой скудной,
             В конце концов нам нечего терять!
             Проснитесь же! Смотрите, вот она,
             Заветная, желанная свобода,
             А с ней и честь, и слава, и богатства,
             И пышный блеск, которым окружен
             Увенчанный победой триумфатор!
             Сограждане! Бессильна речь моя,
             Но я клянусь во всем быть вашим братом,
             Пускай вождем, пускай простым солдатом,
             Но всей душой, всем телом с вами я!..
   
             <до 1 марта 1915>
   

Циклопическое

             Как сошлись две громовые конницы
             В туче копий, панцырей и грив...
             Через стекла плачущей оконницы
             Я гляжу, дыханье затаив.
   
             Сшибайтесь, черные кони
             В черном дыму!
             В потрясенную тьму
             Мечи высекайте о брони,
             Мечите огни золотые!
             Трубы
             Литые,
             Медные трубы, трубите к погоне!
             Развевайтесь, знамена, свивайтесь в буйные клубы,
             Громче, бой, грохочи!
   
             Напрягайте тверже, стрельцы,
             Тетивы.
             Во все концы
             Кидайте огней стреловые извивы,
             О брони мечи
             Стучите, стучите!
             Вы, кони, топчите коней,
             Еще, еще исступленней, кони, коней
             Топчите, топчите!
   
             Трубы к погоне гремят.
             Победа!
             Громом погони долина объята.
             Победа!
             Смят
             Строй супостата!
   
             В тьме потрясенной --
             Победа!
             В клубах знамен, панцырей, грив и огней --
             Коней
             Кони грызут исступленно,
             Бьют мечи о решетки забрал.
   
             Кто-то темный,
             Огромный
             Тяжко по небу на Бледном Коне проскакал.
             А с зарей журавли в синеве бальзамической
             Первый раз пропоют о весне.
             Станет сказкою бой циклопический,
             Темной сказкой о злой старине.
   

Гвоздика

             Они выходили. Их буря звала
             Громами и тьмой беспросветной.
             Рука их светильник победы зажгла,
             Светильник свободы заветной.
   
             Они поклялись возвратиться без уз
             И встретить все битвы и муки,
             И был неразрывен их смертный союз,
             И крепко сплетались их руки.
   
             "А где же те, многие? Что ж их здесь нет?" --
             Иные в смущенье спросили.
             "Те, многие, живы, -- был тихий ответ, --
             А вам они пасть поручили..."
   
             ...Они выходили. Пугливы, без уз,
             Как будто свободе не веря,
             Как будто не вечен их вечный союз,
             Как будто возможна потеря.
   
             По черным останкам сожженного зла,
             За тризнами тьмы беспросветной
             Рука их светильник свободы несла,
             Светильник свободы заветной.
   
             "А где же немногие? Что ж их здесь нет?" --
             Иные в смущенье спросили...
             "Немногие пали, -- был тихий ответ, --
             А вам они жить поручили..."
   
             <до 1 марта 1915>
   

Путь

1. Одурь

             Над душным коробом бессменный пел буран.
             Горела голова, и было непонятно,
             Струится ль чья-то кровь, в глазах ли рдеют пятна,
             Иль плеск колокольцов так душен и багрян.
   
             Но было сладостно отравный длить обман:
             Какой-то плавный вал катил меня обратно...
             Я плыл... Я плыл назад, к тому, что невозвратно,
             Откуда я бежал с покорной болью ран.
   
             Был миг, когда душа, не выдержав истомы,
             Бессильная, ушла в неверные фантомы...
             И стало ясно вдруг: все было вспышкой лжи,
   
             Дремотной одурью, недугом утомленья, --
             И кони, и ямщик, и красные кряжи,
             И чуждый уху звук наречий Верхоленья.
   

2. Ночлег

             Вчера играл буран. Вчера мы были хмуры.
             Сегодня грудь поет, предчувствием полна.
             Разбросанный улус сторожит тишина,
             Чернеют на столбах растянутые шкуры.
   
             Мы мчимся. В эту ночь мне блещут Диоскуры,
             И звездных пропастей живая глубина
             Трепещет и гремит, как бубен колдуна,
             Когда цветет экстаз и плещут бумбунуры.
   
             Но сердце, полное созвучий и огней,
             Украдкой слышало, как где-то все сильней
             Упрямая печаль, проясниваясь, крепла.
   
             Скорее бы вбежать в нависшую тайгу,
             В ограде лиственниц разжечь костер в снегу
             И бодрствовать всю ночь на теплой груде пепла!..
   

3. Морока

             Погаснул бледный день, и ночь была близка.
             Багряные столбы буран предупреждали.
             Но ночь звала вперед. Мы отдыха не ждали
             И спешно в Усть-Орде меняли ямщика.
   
             И скачем мы опять до нового станка.
             Опять ямщик молчит. Пустынно мглятся дали.
             Как стертое лицо завешенной медали,
             Студеная луна рядится в морока.
   
             Сквозь наледь мертвых слез, слепляющую веки,
             Я вижу -- как погост, зияют лесосеки,
             Бесшумным хаосом летучий снег кипит,
   
             Заморочен окрест стеною зыбкой тони,
             И с мягким шорохом двенадцати копыт
             Вплывают в белый мрак усть-ординские кони.
   

4. Перевал

             Мы взяли напрямик. Подъем глухой дороги
             Лучится за хребты. Над гранью снеговой
             Туманный всходит день. Иду за кошевой,
             И рыхлый мокрый снег окутывает ноги.
   
             Как пусто. Как легко. Молитвенны и строги,
             Под белой кипенью овитых снегом хвой
             Лесные тайники шуршат над головой,
             И в розовом дыму прозрачно мглятся логи.
   
             Как мертво. Как легко. И нужно ль ждать весны,
             Когда ручьи сменят бесстрастье тишины,
             Кусты шиповника так будут страстно алы,
   
             Так страстно будет синь стыдливый водосбор,
             Багульник забагрит живые скаты гор
             И дол смарагдами заткут дракоцефалы?..
   

5. Город

             Хотел бы стать я псом. По вашим городам
             Незнаемым бродить по воле беспризорной,
             Дозорные глаза завесив шерстью черной
             И скудный корм ища средь ваших сорных ям.
   
             Угрюмо пробегать по вашим площадям,
             Но где-нибудь в толпе замедлить бег проворный.
             И если человек с улыбкой непритворной
             Потреплет странника по острым позвонкам, --
   
             Тогда вдруг опьянеть, тогда вздыбить щетину,
             На землю грудью пасть, вогнуть упруго спину,
             В забвеньи испустить дрожащий, страстный вой
   
             И вдруг сшибить его в хмелю кроваво-красном
             И сладкие куски стервятины живой
             Глотать и изрыгать с визжаньем сладострастным.
   
             <1916>
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru