Горький Максим
Письма М. А. Гейнце Горькому

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Время Горького и проблемы истории (материалы и исследования). Серия "М. Горький. Материалы и исследования". Вып. 14. М.: ИМЛИ РАН, 2018.
   

ПИСЬМА М.А. ГЕЙНЦЕ ГОРЬКОМУ

   

1. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

9 мая 1913, Нижний Новгород

9 мая 1913 г.

Алексею Максимовичу.

Муся Гейнце.

0x01 graphic

2. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

Лето 1913, Нижний Новгород

Дорогой Алексей Максимович!

   Как Вы поживаете? Скоро ли пришлёте мне рассказ про самовары?1 У нас лето, наверное, будет плохое, потому что очень много деревьев помёрзло, но я совсем не жалею, что приехала. "В гостях хорошо, а дома лучше". Вчера мы ездили на Мызу2. Маме она показалась после Капри никуда не годной, а мне нравится (и дача то же самое). Сегодня мне показалось, что Лялина3 собака "Марсик", или как она её зовёт, "Мизичка", взбесилась, потому что она начала всё лизать и нос у неё был горячий, но когда я ей поставила ковш с водой, она её преспокойно выпила, и мы все успокоились. Как только Ляля кончит учиться, мы переедем на дачу. Марки, которые я шлю, пожалуйста, отдайте Максиму. Кланяйтесь Катерине Павловне4. Целую.

Муся Гейнце.

   

3. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

28 августа 1920, Нижний Новгород

Многоуважаемый Алексей Максимович!

   Списки книг для Медицинского фак<ульте>та Нижегородского Университета1 были посланы Вам в начале июня. Теперь мы получили сведение, что до Вас они не дошли. Посылаем другой комплект списков со студентом, едущим в Петроград. Если не поздно, сделайте это дело. Будем очень благодарны. Книжное дело у нас в критическом положении. В списках, посланных в июне, было письмо к Вам проф. Куняева2. Теперь посылаем его копию без подписи, т. к. он умер от тифа две недели тому назад.
   Теперь разрешите Вас затруднить личной просьбой. Я жажду попасть в Военно-Медицинскую Академию3. Бумаги свои я туда послала с проф. Гавриловым4, но сейчас узнала, что требуется рекомендация о "благонадёжности". Думаю, что Ваша рекомендация подействует. Если это не затруднительно и не доставит неприятности, сделайте5. Очень буду рада, если попаду. Со смертью А.Н. Куняева у нас не хватает человека, который бы охватывал всё положение и спасал его. Не хватает и профессоров. На втором курсе будет скверно учиться. Студенты из кожи лезут, но дело не двигается. Ничего не организовано, не оборудовано. Мы, студенты, занимаемся не ученьем, а беготнёй по учреждениям. Удирать не хорошо, но у меня не хватает мужества остаться. Если устроите это дело, поступите и хорошо, и дурно. Во-первых, я, хоть и не "контрреволюция", но и не коммунистка. А им, наверно, хочется пропустить [одних] коммунистов в первую очередь. Ну, делайте, как сочтёте нужным. Простите, что затрудняю Вас. У Вас, наверно, и так много всяких прошений. Ну, всего хорошего.
   Ждём книг.

М. Гейнце

   

4. ГОРЬКИЙ -- М.А. ГЕЙНЦЕ

3 июля 1921, Москва

Молекула, сиречь -- милая Муся!

   Меня захлестнуло здесь крепкой петлёй, и я не знаю, когда возвращусь в Питер, думаю -- не ранее конца следующей недели. Соскучился. Здесь меня никто не треплет за уши. И не дёргает за усы. Дёргают только за душу, и душа моя очень устала.
   Занят организацией борьбы с голодом, который принимает размеры небывалые, кошмарные. Несомненно, что миллионы людей погибнут от голода и холеры, которая тоже всё развивается. Погибнет масса детей.
   Кажется, меня командируют за границу для агитации о помощи1. Конечно, я очень устал и чувствую себя отвратительно назло Вам, окаянная колдунья. До свидания, маленькая ведьма! Поклон жителям. Будьте здоровы и благоразумны. Да.
   13.VII.21.

А. Пешков

   

5. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

15 июля 1921, Петроград

Милый Дука, дорогой старый грешник!

   Получила Ваше грустное письмо1 и наполнилась слезами. Ох, ох! Какие всё гадости на свете. Здесь так скучно, что просто беда. Мы с Розуней2 стали идиотками, -- разговариваем на разных самодельных языках и хохочем по всякому нестоящему поводу. Занимаюсь науками до обалдения и пишу по-японски. 0x01 graphic
-- это значит термометр3, первое слово, которое пришло мне в голову при мысли о Вас. Я бы с радостью написала Вам японское письмо, но Вы, к сожалению, малограмотный человек. Советую научиться, тогда мы сможем затеять интересную переписку.
   Анна Фомовна4 600 раз в день переходит от смеха к слезам, кажется, это вошло у неё в привычку. Привычка, вообще, вещь полезная и вредная одновременно. Анна Фомовна чрезвычайно меркантильная дама, она сердится, что Вы не едете и дом без хозяина. Дорогой Дукушка, пожалуйста, приезжайте поскорей, очень Вас прошу. Пожалуйста! Посылаю Вам все письма, полученные за этот период. Хотела послать книги и журналы от Титки5 и разных неизвестных людей, но Диди6 и Роза не позволили. Титочка прислала Вам замечательный пояс, чёрный на белой подкладке, и два куска мыла. На днях была такая штука: Пришли два человека, один датчанин, другой переводчик. Ваше письмо Галену7, опубликованное в иностранных газетах, произвело сильное впечатление на датских жителей. Организовался комитет помощи русским учёным и литераторам. Человек, явившийся к нам, капитан датского парохода "Турист II", уполномоченный комитетом8. Привёз два ящика бумаги и письменных принадлежностей для учёных и литераторов, и письмо к Вам, с просьбой написать датчанам о положении дела и сообщить список книг, необходимых учёным, а также договориться насчёт продовольствия. Он просил позвонить Вам по телефону, но проклятый Фриц9 не захотел.
   Я обратилась к H.H. Мечникову10. Выяснилось, что капитан, кроме названных вещей, привёз ещё пуд кокаина и 3 пуда опиума (кажется, так). Советская власть отнеслась к нему весьма недоверчиво, и обратно его не хотят пускать. H.H. принял груз для учёных и написал датчанам следующее: за списком книг -- обратиться в финский академический комитет, продовольствие необходимо в смысле жиров и муки, но не рыбы, т. к. её достаточно.
   Вот такие дела. Капитан чудный человек, я сразу погибла. Вот его портрет:

0x01 graphic

   От него очень сильно пахнет спиртом, и глаза у него чистые, как лазурь. Довольно говорить на эти темы. Не правда ли. Всякая девушка, молодая и прекрасная, должна быть благоразумной. Да!
   Ну, покойной ночи, милый Дука. Целую Вас крепко. Ещё раз убедительно прошу поскорее приехать11, иначе мне придётся утопиться в волнах Невы. Здесь такие дожди и ветры, что страшно высунуть нос.
   14/VII

М.Г.

   Если не приедете раньше Рождества, то хоть пишите почаще.

М.Г.

   Поездка за границу -- вещь хорошая, но миссия не лёгкая. Боюсь, что измучит Вас вконец.
   Не смейте хворать!!!
   Я тоже целую.

Вера.

   Это Кякштиха!12
   

6. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

14 июля 1921, Петроград

Милый Дука!

   Прежде всего необходимо перевести адрес на русский язык1: Писателю, Горькому, пьянице, [письменное] трижды почитаемому герцогу -- письменный ответ от stad. med. Надеюсь, что адрес написан восхитительно. Если письмо попадёт, в случае катастрофы, грамотному японцу, он доставит его Вам. Вот видите, как полезно уметь писать по-японски!
   Это второе письмо. Одно я уже послала через "Кшиж"2. Всё думаю о Вашей поездке. Боюсь, что при этих условиях Вы не отдохнёте и не поправитесь. Командировка представляется мне сплошным мучением. Конечно, Вы скажете, что не приходится думать о собственном благополучии, когда нужно спасать большое количество людей. Возражать на это трудно, ибо уверена, что Вы многое можете сделать. Но беспокойство никак нельзя заглушить рассуждениями. Да. Хотя, конечно пребывание в РСФСР тоже не приносит Вам пользы. Приезжайте, пожалуйста, поскорее. Совершенно невозможно покидать свои владения на такой долгий срок. Какой же Вы после этого герцог?3 Я не подозревала, что у Вас такое количество поклонниц. Ежедневно меня осаждают полки дам, требуют Вашего возвращения. Они, должно быть, думают, что Вы спрятаны под кровать, не верят, что Вы в Москве, и очень обижаются. Покойной ночи, уважаемый колдун. Целую.
   14/VII

М.Г.

   

7. ГОРЬКИЙ -- М.А. ГЕЙНЦЕ

13 сентября 1921, Москва

   Марии Молекуле.
   Пакет, адресованный на моё имя, прошу выдать подательнице сего1.
   13. IX. 21.

М. Горький -- А. Пешков

   

8. ГОРЬКИЙ -- М.А. ГЕЙНЦЕ

До 16 октября 1921, Москва

   Молекула! Спросите Анну Фоминечну: она как-то раз отобрала все мои зимние фуфайки и куда-то положила их, отделив от летних. Этими фуф<айками> нужно покрыть книги в ящиках1. Привет вам, девушка!

А. Дука

   

9. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

Конец 1921, Петроград

Алексей Максимович, милый мой!

   Мне очень хочется поговорить с Вами, но Вы так далеко, так трудно надеяться на ответ, что даже мысли теряются. Вот сейчас сижу в Вашей комнате, за Вашим столом, на бюваре ясными чёрточками отпечаток Вашей подписи, стараюсь вести себя по возможности скромно, чтобы не нарушить структуры и не изменить "запахов" этих комнат. Естественно, что мысли о Вас часто занимают меня. Лгать не буду: желания вернуть прошедшие месяцы у меня нет. Со дня Вашего отъезда случилось кое-что занимательное, кое-что смешное и жуткое и очень много пришлось мне смаковать факт наших отношений1. Что же, -- хорошо всё -- что хорошо кончается. Ведь сейчас мы вполне можем пожать друг другу руку, не правда ли?
   Мы можем кроме того улыбнуться одновременно и одновременно подумать: "Какие странные штучки вызывают иногда люди! Да здравствует РСФСР!" Дальше мы будем размышлять врозь. Вы, кажется, так: милая девушка, почему у Вас такой неусидчивый характер, ведь я не виноват, что приходится расточать богатства, когда столько голодных кругом".
   А я: "Не стоит подавать милостыню Родшильду"2.
   Итак, дорогой Дедушка, давайте разговаривать. Вот что мне скажите: почему так случилось, что люди злы на Вас. Разве непременно нужно иметь склад принципов, чтобы понравиться? Разве всё огромное обаяние Вашей личности при отсутствии принципов обращается в ноль? Разве это не так же плохо, как писать по найму Советской власти? По-моему, это ещё хуже. Все они сладострастно мстят за годы унижения, но Боже мой, как унизительна эта месть для них и как мало в ней нужных слов. Сплошь обывательские вопли. Однообразное надоедливое тявкание. Неужели свобода печати больше ни на что не годна и русские литераторы перестали понимать, что значит слово литература? Горький должен написать настоящую книгу, правда, Д.? Ведь нужно, чтобы поняли люди, в чём стыд, и радость, и ужас и как всё это громадно. В Москве поп Фаворский химик и философ говорит "эпоха разрождения"3. А Ваши теперешние компатриоты вопят о страданиях собственной интеллигентной души и больше их ничего не занимает, разврат полный. Но кроме книг Вы должны писать и письма. Как-то раз Вы сказали, что будете снабжать меня ими в большом количестве и крупного масштаба, а между тем я получаю их редко. Я сама никогда не пишу по принуждению, потому что из письма всегда видно, как и почему оно написано, и какие прозрачные штуки, несмотря на все узоры.
   Но все-таки на это письмо ответьте4. Прошу Вас коленопреклонённо. Я при смерти от любопытства.
   А затем пора кончать. От всего написанного у меня начинает сильно болеть голова, её, привыкшую к легкомыслию, обилие соображений угнетает. Буду ждать от Вас письма и думаю, что дождусь.
   Крепко Вас целую.

М.Г.

   

10. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

Начало января 1922, Петроград

Дорогой Алексей Максимович!

   Что нового в новом году?1 Мне хотелось бы получить от Вас самые подробные сведения о жизни и времяпрепровождении в Эльдорадо. Ведь мне можно этим интересоваться, -- не правда ли?
   До сих пор из Ваших писем к жителям РСФСР2 кроме мрака и отчаяния ничего почерпнуть нельзя. Вы больны, Вы сердитесь на людей, на Россию, просите помочь Вам выкрасить мозг в весёленький цвет, серые тона мешают жить, надоели своим однообразием. Моё сердце переполнено жалостью, но разве я могу помочь? На расстояниях столь далёких самые пламенные желания бессильны.
   Вот что мне скажите: почему люди злы на Вас? Разве непременно нужно иметь склад принципов, чтобы понравиться им? Неужели огромное обаяние Вашей личности при отсутствии принципов обращается в ноль? Что заставляет их видеть в принципиальности основу добродетели и считать обязанным к этой добродетели всякого, кто пользуется у них славой? Насколько я понимаю, господа люди хотят этим сказать: "Вам можно выдать имя, но извольте хранить его в чистоте и порядке без злоупотребления, иначе придётся окропить помоями Ваши почтенные седины. Вы в долгу у нас, Вы принадлежите не столько себе, сколько человечеству". Большинство следует такому уставу и сдувает с имени пылинки, а Вы наоборот. Ваше окаянное любопытство толкает Вас в самую гущу3.
   Очень хочется узнать Ваше мнение, если не противно говорить о таких вещах. Только, пожалуйста, не думайте, что я тоже стала госпожой людей. Я знаю Вас достаточно, чтобы иметь Вашу формулу с преобладанием плюсов. Мне кажется, из Вас мог бы выйти замечательный Горький, даже лучше настоящего. Целую Вас. Нужно написать книгу о России.
   Почему-то все русские писатели, попав за границу, начинают фабриковать белогвардейскую агит-литературу4. Неужели свобода печати больше ни на что не годна?
   Напишите книжечку, чтобы они подохли от сознания своей пошлости. В Москве поп Фаворский, химик и философ, называет наше время эпохой Разрождения5. По-моему, очень хорошо.
   Ваша новая атомистическая религия никуда не годится6. Атом -- величина элементарная и подчинённая. На престол нужно возводить не его, а ум, который знает о нём. Почему это Вы так заблуждаетесь? Ведь с юности мировые вопросы не дают Вам покоя и вдруг такое отсутствие основ. Как могли Вы прожить без разумной философии. На что нацепляли Вы приобретённые сведения, неужели на абсурд или просто сваливали их в беспорядочную кучу?
   

11. М.А.ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

До 25 января 1922, Петроград

Милый Алексей Максимович!

   Как дела? Здесь ходят слухи, что Вы стали совсем бедным человеком, как настоящий пролетарий. Это, я думаю, плохо, т. к. заботы о Ваших приближенных, их благосостоянии, хорошем пищеварении и весёлости духа мешают Вам относиться с изысканным равнодушием к отсутствию стерлингов. Зато слухи о состоянии Вашего здоровья, -- блистательны. Очень, очень, очень, очень, очень, очень рада1. Я плохо владею искусством выразить мысли словами и не нашла способа лучше объяснить свои чувства. Не досадуйте.
   В РСФСР всё благополучно, если не считать ярко выраженной склонности граждан к бандитизму и последствий этой склонности2.
   На Кронверкском (?) житьё стало отвратительным. Весной, как только <кончатся> морозы, переселюсь в другое место. Очень прошу Вас, не откладывайте попечение о поездке Розочки за границу3. Ей совершенно необходимо отдохнуть и полечиться. Сыпной тиф процветает и уже проглотил проф. Троицкого4, кот<орый> лечил Вас.
   Академия продолжает снабжать меня беспокоить {Так в А.-- Ред.} мыслями о причинах и следствиях существования. Характер мой всё ещё портится. Вы бы не узнали меня, до какой степени я становлюсь свирепой. Никакой кротости, даже самой страшно. А женщина должна быть кроткой, настойчиво-кроткой. Мне немного трудно с Вами разговаривать -- я отвыкла и не очень представляю, какое у Вас лицо, когда Вы читаете всё это.
   Когда я думаю о Вас, мне всегда становится невероятно скучно, поэтому стараюсь такие мысли гнать.
   Ваши письма с головы до ног облиты моими горькими слезами. Очень Вас жалко. Ну, может быть, теперь Вам стало веселее жить в Эльдорадо, чем первое время. Можно надеяться?
   

12. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

25 января 1922, Петроград

Милый Алексей Максимович!

   Вы может быть недовольны, что я Вам не пишу, -- не надо сердиться, потому что у каждого человека есть свои дурные привычки. За всё время я написала Вам пять или шесть писем, но ни одного не послала1. Теперь мне немного трудно с Вами разговаривать -- я очень отвыкла от Вас и плохо представляю, как Вы будете реагировать на мои послания, а это весьма важно. Хуже всего, если никак. Сначала приходили известия о Вас самого гнусного свойства: вы были больны и плохо настроены; теперь, насколько я знаю, имеет место расцвет Ваших разнообразных сил. Очень, очень, очень, очень, очень, очень, очень рада. Конечно, имей я дар красноречия, мне пришлось бы выразить свои чувства в более изысканной форме, а при отсутствии такового боюсь запутаться в словах и выражаюсь упрощённо.
   Я живу очень тихо. Веду беседы с разными мудрыми книжниками, -- особенно часто с Дмитрием Ивановичем Менделеевым2. Он очень весёлый и остроумный старик, но хитёр до неприличия.
   Когда выбирала Вам у Ховина книжки3, наткнулась на Эйнштейна4 -- принцип относительности. Всё это очень хорошо, но написано слишком популярно и поверхностно. Может быть, это сокращённое издание? Терпеть не могу брошюроподобных книг, которые служат для возбуждения любопытства.
   В Академии творятся всякие гадости: за дворянское, купеческое и поповское происхождение снимают с госснабжения и даже исключают. Канцелярия по студенческим делам превращена в комиссию по борьбе с контрреволюцией.
   Тонков5 подличает, стараясь сохранить отношения с коллективом.
   Да здравствует 3-й Интернационал6, в РСФСР все благополучно, если не считать склонности граждан к бандитизму и антикоммунистическому поведению госвши.
   Бандиты оказались очень способными к размножению. Опасаюсь, что скоро у нас останется только этот вид пролетариев, -- остальные вымрут.
   Госвошь с бандитами заодно, она заражает сыпным тифом всех, не имеющих кожаной одежды. Тиф уже проглотил проф. Троицкого7, который Вас лечил. Помните его?
   На улице холодно и идёт снег, нужно бегать -- если остановишься, можно превратиться в сугроб. Даже трамваи понимают это и летят со скоростью 300000 километров в секунду.
   Совсем нет птичек. Где они?
   Купчиха в Москве. Живём вдвоём с Диди8.
   Он оказался совсем хорошим мальчиком и проявляет весьма ценное свойство объективного отношения к людям. Мне -- человеку пристрастному, приходится с ним соглашаться за отсутствием точной мотивировки обвинений и хвалы.
   Соловьишка9 меня очень утешил письмом своим.
   Такой он милый, милый парнишка. Из Ваших придворных мне ещё очень нравится Ив<ан> Павл<ович>10. А Вы цените его? Нет, наверно, не цените.
   Будьте здоровы, кушайте хорошенько и не ходите гулять без зонтика. Целую Вас.

М.Г.

   25.I.22.
   

13. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

1922, Петроград

Дорогой Алексей Максимович!

   Может быть, это очень смешно, но я люблю получать письма. Вы молчите -- тем хуже для Вас, потому что рискуете быть мною окончательно забытым. А впрочем, как хотите. Вот какое дело: если можете, напишите мне, пожалуйста, своими словами о принципе Эйнштейна1. Насколько я знаю, он разрушил три столба науки -- 1) абсолютное время заменил относительным, частным временем, которое является функцией пространства как перспективы, 2) уничтожил понятие о материи, доказательством что материя и энергия одно и тоже, 3) заменил тяготение инерцией.
   Все преобразования Эйнштейна дают новое представление о мире. Мир конечен (но не безграничен), четырёхмерен и, следовательно, искривлён. Мне понятно всё, кроме второго пункта. Отрицание массы основано на строении атома на теории Кванта (квантов), а их я не знаю. Напишите, пожалуйста. Не скажу, чтобы я была от немца в восхищении. Мне несколько противен тон его. Если Ньютон дал неправильное учение, он от этого не стал ниже, и Эйнштейну не следует ставить ногу на его грудь, ведь без Ньютона, Эвклида, Лоренца, Миньковского, Ретерфорда и др. принцип относительности не имел бы места. Мир -- моллюскообразное тело в бесконечности. Опять бесконечность. Когда же конец? Вы должны больше меня знать. Наверное, всякие мудрые люди рассказывают Вам обо всех этих штучках.
   Сегодня случилась ужасная вещь. Павлов2 после лекции обратился к аудитории с такой приблизительно речью: "Прошу вас выбрать из своей среды товарища, которому вы доверяете, и беспристрастного. Пусть он придёт ко мне и даст объяснения по вопросу о снятии студентов с пайка. До меня дошли слухи, что снимали с пайка на основании происхождения, что было учреждено нечто вроде сыскного отделения. Если это действительно так, я немедленно ухожу из Академии. При таком режиме я не хочу и не могу работать".
   Не знаю, как назвать такой поступок, но коленки мои трясутся.
   Милая, бесценная моя Купчиха совсем плохо себя чувствует. Работает она с 11-и часов утра до 3-4 ч. ночи почти без перерыва3, а силы у неё всё убавляются. Умоляю Вас -- придумайте, как устроить отдых. Если бы Вы знали, какой сволочью оказалась Вера Леонтьевна4. Нечто совершенно фантастическое. Какие люди страшные и как осторожно нужно подходить к ним. Своими беспрерывными хамскими выходками Кякшты делают жизнь на Кронверкском невыносимой, я только и мечтаю о выезде отсюда. Конечно, очень жаль расставаться с Розой, но надеюсь, что Вы скоро устроите ей поездку. Не думайте, что я преувеличиваю, -- здоровье её на самом деле очень плохо. Только необычайная сила воли заставляет её по утрам вставать и работать. Что-то случилось с ней, -- беспрестанные кровотечения из носа и из всех царапин не шутка. Настроение у неё мрачное, почти каждый день она говорит, что не вынесет, если весной никуда не поедет. Никто не смотрит теперь на её путешествие, как на partie de plaisir5, который можно отложить, примите это во внимание. Алексей Максимович, дорогой, ненаглядный, помогите Купчихе выздороветь. Соловью не надо говорить, что дела так плохи. Я ему писала в менее мрачном тоне, чтобы не огорчать его напрасно.
   Дидрихс относится к этому вопросу со свойственным ему безразличием. Вообще могу сказать, что мужчины -- хлам. Такого изумительного человека, как Розочка, не могут любить без эгоизма. Стоит их за это повесить.
   

14. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

26 апреля 1922, Петроград

Дорогой Алексей Максимович!

   Получила Ваше письмо, посланное по почте1. Вот видите! Не надо, значит, напрасно ругать нашу родину. Из всего, что написано в этом письме, могу вывести, что Вы отчаянно пьёте, не интересуетесь наукой и собираетесь вернуться в Россию. Всё это очень плохо. Пить не надо. Вы же знаете, как это вредно Вам и как нужно, чтобы Вы были здоровы и живы. Наукой стоит интересоваться. Это единственное, на что остаётся надежда в наш век войн, революций и пессимизма. В Россию доходят немногие отголоски европейских радостей, но всё хватается с жадностью и обо всем пишут книги. Мне удалось из книг и лекций узнать, что создаётся в Германии новая философия глубоко пессимистического характера. Освальд Шпенглер (немец) написал "Der Untergang des Abendlandes"2. Степун, Франк, Букшпан, Бердяев отнеслись к блестящей книге с должным вниманием и выпустили статьи о ней. В русском переводе почему-то называют её "Закат Европы", хотя Abendland означает больше. Во всяком случае, Шпенглер силою своего напряжённого таланта и своей интуиции поднял не только последние века, известные европейцам как эпоха их культуры, но весь огромный балласт истории мира, взвесил и разложил на периоды. Историю Европы он рассматривает вот как: аполлиническая душа Греции -- период мифопонимания в объёме Евклидова двойного измерения. Стремление отсутствует. В искусстве нет изображения облаков и дали. Затем рождение Фаустовской души. Средневековье, готика, и все великолепия культуры. Наш период -- смерть культуры <и> расцвет цивилизации.
   Цивилизация -- монархизм, социализм, арелигиозность, и, если думать научно, -- обесценивание энергии seu энтропия. Всё это только намёки на то, что сказал Шпенглер. Удивительно, что этот человек, мыслящий парадоксами и обладающий органом четвёртого измерения, забыл, что в истории культуры Европы большую роль сыграло христианство. Кроме того, в нём несомненно есть изъян, ибо иначе он должен был кончить описанием рая. Я не могу себе представить его, потому что с такой богатой натурой создать безысходную философию может только урод.
   Его книга преступна, отвратительна и нужна инквизиция, чтобы уничтожить её. Такое бесстыдное сознание своего разложения [пущенное] пустить в толпу может [придум] только желающий общей гибели. В настоящее время все думающие люди ловят слова о будущем. Если бы не насущная необходимость в утешении или знании действительности, Шпенглер не пустил бы корней. Нельзя ли убить его? Хотя это всё равно не поможет.
   Хорошо ещё, что есть на свете учёные. Милые, целомудренные старички, они не говорят о том, что знают, а просто добродушно усмехаются и выпускают время от времени маленькие факты о разложении азота, лёгком изменении перигелия Меркурия и т. д.
   Пора оставить бесплодное мудрствование. Человеческая мысль, не покоящаяся на фактах, бессильна до жалости. Путь чистой интуиции -- ложный путь, потому что он субъективен, а человек смертен.
   Об Эйнштейне3 думать не стоит, это дело обывателя.
   На днях возвращается из-за границы И.П. Павлов. Проф. Максимов4 сбежал в Америку, и его место в Академии занял Аничков5.
   О Вашем намерении вернуться в Россию могу сказать следующее: это так же легкомысленно, как всё, что Вы делаете. Неужели Вам не надоела политика и общественная [благот] деятельность. Или Вы думаете, что сможете здесь быть Пешковым? Если так -- то это странно.
   Конечно, если очень хочется быть пышным спекулянтом, в России "лафа". Нет, лучше поезжайте в Италию. Там, по крайней мере, сговоритесь с Ллойд-Джорджем6 относительно нашей свадьбы, ибо я согласна выйти замуж за такого положительного человека, говорящего на английском языке. Пришлите его портрет.
   Здесь ходят слухи, что Ремизов омолодился по Штейнаху7.
   Правда это? Сколько ему теперь лет?
   Купчиха всё сидит в Москве8.
   К Вам она не поедет.
   Живём с Дидишей9, дерёмся и ходим в синематограф.
   Не сдать ли Вашу библиотеку на хранение в Пушкинский дом?10 Можно туда же поместить и вещи. Очень прошу написать об этом. Я иногда обнаруживаю исчезновение книг.
   Целую.
   26.IV.22

М. Гейнце

   

15. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

10 июля 1922, Петроград

   Благодарю за посылку.
   Целую.

М. Гейнце

   

16. М.А. ГЕЙНЦЕ -- ГОРЬКОМУ

11 февраля 1925, Петроград

Милый Алексей Максимович!

   Как поживаете? Давайте возобновим почтовые сношения. Ведь это культурно. За последние годы я, как Вам известно, обзавелась сыном1. Он ничего себе мальчик, только не очень здоровый. А я всё такая же девчонка. Просто не знаю, что мне делать, чтобы приобрести взрослый вид. Может быть, Вы посоветуете? В моем возрасте (22 г.) неприятно казаться моложе своих лет -- это говорит об отсталости.
   Немного завидую Вам в смысле географическом. У нас климат мокрый. Иногда от этого даже в голове сырость. А сегодня во сне я прыгала через лужи. Летом я поеду с Володькой в Курск или в Киев. В Курске у меня дядя с фруктовым садом, в Киеве будет Татлин с институтом художественной культуры2.
   Что лучше? Я слышала, что Вы плохо относитесь к моему экс-супругу3 и к его работе. Это ошибка. Он большой и серьёзный мастер. А дядя мой алкоголик.
   Вы так и будете жить в Европе или вернётесь? Разве уж так хорошо там? Сейчас, по-моему, у нас интереснее. А потом, может быть, будет наоборот. Вот тогда я упакую Володю и выеду.
   Какая странная вещь. 21-го января прошлого года мне пришло в голову, что вы немедленно выедете из Европы. Ничего подобного не оказалось. Опять ошибка.
   Занимаюсь я сейчас хирургией. О, ужас! Костная хирургия влечёт меня непреодолимо. Ну куда мне с тщедушным моим телом костями управлять! А вдруг выйдет? Из Вас уж больше ничего не выйдет, кроме шрифтштел-лера4.
   Бедный мой, дедушка, чем же мне Вас утешить?
   Попросите Максима родить вам внучонка. Это было бы очень замечательно. Вы были бы очаровательным дедушкой. Верно, устройте так! Теперь я буду рисовать5.
   Вот Вам рисуночки. Если будет Вам тоскливо, напишите мне тоже с рисуночками.
   Пока до свидания. Целую Вас нежно, но, к сожалению, только мысленно.
   11 II 25

М. Гейнце

   

17. М.А. ГЕЙНЦЕ -- Е.А. ГЕЙНЦЕ

1920-е, Петроград

Лялечка1, милая моя!

   Если бы ты знала, как трудно мне сейчас жить, как я колеблюсь.
   С младенчества выбрала я себе дорогу и шла по ней полусознательно, почти слепо.
   Теперь вдруг почувствовала, что в силу разных обстоятельств почва уходит из под ног и наука становится мне чужой, непонятной. Нет больше великолепного ощущения молитвы к мировому разуму.
   Создав человека -- природа поступила жестоко.
   От родителей своих -- обезьян, первобытный человек отличался случайным изменением в строении мозга. Он не награждён был разумом, а лишь долей хитрости иной, чем у животных, и им несвойственной.
   Хитрость -- функция верхнего сознания (животные обладают только нижним сознанием -- инстинктом). Ты знаешь, наверное, что ребёнок скорее может научиться кататься на велосипеде, чем взрослый. Это потому, что мозг его менее развит, верхнее сознание подавлено нижним и нет страха взрослых.
   Первобытный человек не мог жить спокойно.
   Безотчётный страх в отсутствии опасности настолько мучил его, так напрягал его нервы, что просто не жизнь, а каторга. Среди великолепного, допотопного пейзажа под звёздным небом ночью -- первый человек с маленьким черепом и большой челюстью не спит. От страха он готов кричать, но от страха же -- молчит.
   Он укрывается в пещере, он бросает во врага камнями -- первым оружием. Иными словами, страх побудил начать культуру, но свершив в мозгу животного -- человека -- незначительную мутацию, природа успокоилась, предоставив ему поле действия. Дав возможность развить способность понимания явлений, она ограничила возможность понять общую гармонию субъективностью восприятий.
   Органы внешних чувств дают субъективное ощущение. Известно, что муравьи видят ультрафиолетовые лучи -- следовательно, мир представлен им иным, чем человеку. Органы чувств несовершенны. Средство, единственное, которым пользуется человек для исследования тайн природы -- органы внешних чувств, а между прочим, глаза человека видят хуже, чем глаза оленя. Только [осязание] в отношении вкусовых ощущений человек опередил животных. И чем дальше прогресс, тем хуже и хуже становятся органы.
   Говоря о том, что это единственное средство познания явлений, я выразилась вполне точно. Я хочу разграничить два понятия. Познание явления и познание гармонии. Опять я прихожу к двойственности начала. Первое -- дело верхнего, второе -- нижнего сознания. Как страшна эта энтропия интеллекта.
   Подумай: отходя от животного существования, возвышаясь и становясь гордым, человек теряет возможность когда-нибудь ощутить музыку мира и услышать в оркестре ноту, им издаваемую.
   Только единственное, на что остаётся надежда -- это интуиция. Божественное, непонятное средство ощутить, не ощущая. Понять, не понимая. Несомненно, интуиция -- функция нижнего сознания.
   У животных она -- инстинкт. В мозгу человека интуиция приобретает свою новую окраску. Ты заметь, что искусство сплошь интуиция. Наука -- там, где она делает прыжки, не обходится без интуиции. Ньютон, Фарадей интуитивны до мозга костей. А Блок -- незрячий пророк? Да. А вот Милютин2 -- букашка. Тонков3 тоже.
   Я не хочу быть скромной труженицей в этом мире. Я не хочу забыть о Нём, зарывшись в мелочи. Быть маленьким полипом в коралловом дереве, мириться с принципом разделения труда и ничего не хотеть дальше -- покорнейше Вас благодарю, уважаемая моя мамаша природа, за такую милую и целомудренную должность.
   Извините меня, но играть роль винтика в огромной машине совсем не интересно, а между тем, это единственное, на что способен человек. Всю жизнь копать дырочку в земле, надеясь, что когда прокопаешь насквозь, можно будет поговорить с ангелом -- который на том полюсе сидит и хочет сообщить человечеству всякие радости. Я умру, дальше будут ковырять потомки. В конце концов, отверстие сделано, но усилия были напрасны. Ангел говорит на своём ангельском языке и ни слова не понимает от человеческого.
   Так вот. Из всей этой каши соображений -- ты должна вынести следующее: моё достоинство сильно страдает от мысли, что человек никогда не дойдёт до цели своего пути. Неизмеримым кажется совершенное им. Поставь рядом обезьяну и Скрябина, каменный топор и современное оружие, пирогу и океанский пароход, да.
   А спросить профессора Максимова4, откуда явилась клетка -- он ответит: "omnis cellula et cellula". Нам мозг непременно должен создать в своём развитии нечто подобное старым китайским cloisonnes. Непременно должны существовать бесконечные перегородочки, иначе сольются краски и не будет узора. Нас губит нужда методов. Пришлось разбить всё созданное человечеством на бесконечное множество отдельных частей и частичек. Один человек не может охватить общего, не будучи дилетантом. Природа заставляет гордого человека ползать, как ползает вошь. Она смеётся, издевается, она дала стремление, лишив средств. Наука отдельно от искусства. Медицина отдельно от математики. Даже философ и математик, столь родственные по духу, не могут понять друг друга. А ведь как только математика переходит границу непосредственного опыта, она становится чистой философией. Разве можно представить себе бесконечность? А теория пределов? А теория Эйнштейна?5 Ты знаешь, грамотный японец всесторонне образован только потому, что для каждого понятия в японской письменности существует свой особый иероглиф. Следовательно, изучив иероглифы, он изучает всё. Иероглифическая письменность считается несовершенной, никчёмной при современном положении вещей. Японцы постепенно переходят на так называемую ramaja -- латинояпонскую письменность, считая её более совершенной и вместе с тем теряют спасительное средство многогранности, становясь спецами, удаляясь от прямого пути.
   Я сильно опасаюсь, что с европеизацией восточная мудрость погибнет бесследно.
   Восточные народы древности недосягаемы. Скажу по секрету -- они обладали интуицией, также и египтяне.
   Интуиция была во всём, что переходило предел обыденности. А интуиция приходит к божеству. Религия начинает господствовать. Истинный учёный, художник, философ должен иметь религию. Я не знаю, какова она должна быть, но думаю, что если из человечества выйдет что-нибудь путное, то оно найдёт религию новую, бесспорную и спасительную. Эта религия объединит людей, даст им в руки чувство необходимости прекрасного, то чувство, которое сейчас, опять-таки в силу интуиции, владеет лучшими людьми земли. Нужен Рай. Если не будет Рая -- зачем жить? Не стоит. Я думаю, тебе понятно, что я говорю о Рае души, а не загробном, о Нирване мудрости -- светлом оазисе. Странно, что в экземпляре Корана, который находится в Британском Музее, есть картинка, изображающая Рай как сияние, а над этим сиянием летят птицеподобные существа. Представь, что при ближайшем рассмотрении птички эти оказываются женскими половыми частями. Это интересно, но, конечно, далеко от моего представления о Нирване.
   Женщина не может хотеть такого Рая. Это ясно. Так вот, право не знаю, к чему приведёт меня эта спесь, но совершенно ясно, что все эти волнения, хотя и не лишены некоторой литературности, всё же так сильны, что не могут не повлиять на дальнейшее существование твоей сестры. Итак, дорогая моя Ляля, если сейчас будут со стороны моей решительные поступки -- не будешь по крайней мере удивляться. Я для того и пишу так много. Ты уж, пожалуйста, не очень надейся на мою положительность! Это, право, скучно. Да впрочем, ты, кажется, и не особенно много строишь предположений. Право! Мне, видишь ли, не по нутру стал сидячий образ жизни. Ну, ну, не опасайся, мной не владела фантазия, а просто очень много царапин наносит наша родина. Может случиться, что я исчезну, на довольно долгий период, это будет хорошо. Просто разрываются мозги от тесноты...
   

ПРИМЕЧАНИЯ

1.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-12), впервые.
   Надпись рукой одиннадцатилетней Муси -- Марии Александровны Гейнце. Рисунок скопирован с иллюстрации в детской книжке, читанной ею, возможно, по рекомендации Горького.
   

2.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-11), впервые.
   Датируется по содержанию -- по времени пребывания М.А Гейнце с матерью весной 1913 г. на Капри (см. вступит. статью). Письмо написано детским почерком на открытке с изображением деревенского мальчика в тулупчике, шапчонке и лаптях. На открытке также надпись: "Вам сказка, а мне бубликов связка".
   1 Сказка "Самовар" впервые напечатана в сборнике: Ёлка: Книжка для маленьких детей / Сост. А. Бенуа, К. Чуковский; Под ред. А. Бенуа, М. Горького. Пг.: Парус, 1917 (вышла в конце января 1918 г.). Подробнее см.: Горький М. Полное собрание сочинений. Художественные произведения: В 25 т. М: Наука, 1971. Т. 11. С. 341, 584-586, а также вступит. статью.
   2 Мыза -- загородный участок с отдельным хозяйством.
   3 Ляля -- Елена Александровна Гейнце, младшая сестра М.А. Гейнце.
   4 Е.П. Пешкова оставалась на Капри до конца 1913 г.; уехала с Максимом в Россию раньше Горького -- он уехал 27 декабря 1913 г.
   

3.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-1), впервые.
   1 Нижегородский университет им. Н.И. Лобачевского был открыт 28 марта 1918 г. Медицинский факультет образовался в конце 1919 г.
   2 Куняев Аркадий Николаевич (1879-1920), выдающийся нижегородский врач. Семь лет, с 1905 по 1912 г., работал земским врачом в Карамзинской больнице (около 40 км от Дивеевского монастыря), построенной для инвалидов Крымской войны сыном историка Н.М. Карамзина. Здесь до сих пор чтут память А.Н. Куняева: его внук, поэт Станислав Куняев, посетил больницу в конце 1990-х годов и видел в кабинете главного врача фотопортрет своего деда, сделанный известным фотографом М.П. Дмитриевым, и мемориальную доску в честь деда на стене больницы (см.: Завтра. 1997. 4 марта). В 1913 г. А.Н. Куняев был приглашён в Нижний Новгород на должность главного врача Нижегородской хирургической больницы Российского общества Красного Креста, построенной на средства М.М. Рукавишникова. На фасаде хирургического корпуса находится мемориальная доска с его именем. А.Н. Куняев -- один из основателей Нижегородского университета (см. выше) и его Медицинского факультета, где в свои последние годы был заместителем декана и заведовал кафедрой операционной хирургии. Умер от сыпного тифа 13 августа 1920 г. О близости его с семьёй Гейнце см. вступит. статью.
   "Список книг" для библиотеки медицинского факультета, о котором пишет М.А. Гейнце, и вторично посланное письмо А.Н. Куняева Горькому, уже "без подписи", в архиве писателя обнаружить не удалось.
   3 Военно-медицинская академия (BMA), высшее специальное учебное заведение для подготовки врачей в сухопутных и морских подразделениях армии. Появилась в 1881 г. в Санкт-Петербурге в результате преобразования Медико-хирургической академии, ранее созданной в 1799 г. на базе медико-хирургических училищ, начало которым было положено ещё Петром I (см.: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: В 86 т. Т. 1. СПб., 1893. С. 259-260). В разное время в BMA преподавали выдающиеся учёные: И.М. Сеченов, СП. Боткин, Э.А Юнге, Н.В. Склифосовский, A.B. Сапожников, В.А. Оппель, Н.И. Пирогов, АП. Бородин, И.П. Павлов. В 1917-1925 гг. президент BMA B.H. Тонков. См. о нём п. 12 и примеч., а также вступит. статью.
   4 Сведения о профессоре Гаврилове не разысканы.
   5 Горький выполнил просьбу М.А. Гейнце и помог ей поступить в BMA (см. вступит. статью).
   

4.

   Печатается по А (АГ. ПГ-рл-10-30-1). Впервые: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М: Наука, 2007. Т. 13. С. 206.
   М.А. Гейнце ответила двумя письмами, отосланными одно за другим -- от 14 и 15 июля 1921 г. (см. п. 5 и 6).
   1 Такое решение было принято (АГ. БИО-24-2-2). Подробный комментарий к этому письму см.: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М.: Наука, 2007. Т. 13. С. 546.
   

5.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-7), впервые.
   1 См. п. 4 и примеч.
   2 Ходасевич Валентина Михайловна (домашнее прозвище Роза, Розуня, Купчиха; 1894-1970), театральный художник, иллюстратор, мемуарист, автор книги "Портреты словами" (М., 1987 и 2009), жена А.Р. Дидерихса.
   3 Слово "термометр" написано японскими иероглифами. Муся учила японский язык.
   4 Анна Фоминична -- прислуга в доме Горького.
   5 Титка -- домашнее прозвище Марии Игнатьевны Будберг (1892-1974). В июне-июле 1921 г. находилась в Эстонии.
   6 Дидерихс Андрей Романович (домашнее прозвище Диди; 1884-1942), художник, по рекомендации Горького работал в Экспертной оценочно-антикварной комиссии для оценки национального имущества и предметов быта при Петроградском отделении Наркомата торговли и промышленности, с января 1919 г. стал её председателем.
   7 Речь идёт о письме Горького от 24 марта 1921 г. финскому художнику Галлену (Галлен-Каллела) Акселю Вольдемару (1865-1931). Горький, знавший Галлена ещё с 1900-х годов и дружески к нему относившийся, благодарил его за обращенный к финнам призыв помочь русским учёным и писателям в годы катастрофического голода в России. См.: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М: Наука, 2007. Т. 13. С. 175-176, 506-507.
   8 Лицо не установленное.
   9 Криммер Фридрих Эдуардович (1888-1963), знакомый Горького по работе в КУБУ, с 1921 г. -- работник Внешторга. См. о нём: А.М. Горький и М.И. Будберг: Переписка. Архив А.М. Горького. Т. 16. М., 2001. С. 61, 270.
   10 Мечников Илья Николаевич (1880-1938), член правления акционерного общ-ва "Кюммене" в Финляндии. В 1919 г. помогал эвакуировать финских граждан из Петрограда. В 1920 г. участвовал в издании русских книг в Финляндии вместе с З.И. Гржебиным. Племянник учёного-биолога Мечникова, бывал у Горького на Кронверкском.
   11 Горький приехал в Петроград 26 июля 1921 г.
   12 Вера Леонтьевна -- жена Евгения Георгиевича Кякшта, племянника М.Ф. Андреевой. Об их отношениях с М.А. Гейнце см. п. 10, 11 и примеч., а также вступит. статью.
   

6.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-6), впервые.
   1 Адрес в шутку написан по-японски: М.А. Гейнце изучала японский язык.
   2 Предыдущее письмо было послано, видимо, с Е.Г. Кякштом.
   3 Домашнее прозвище Горького -- Дука, от итал. duca (герцог).
   

7.

   Печатается по А (АГ. ПГ-рл-10-30-2). Впервые: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М: Наука, 2007. Т. 13. С. 233.
   1 К кому и за каким "пакетом" направлялось Горьким доверенное лицо, не установлено.
   

8.

   Печатается по А (АГ. ПГ-рл-10-30-3), впервые.
   Датируется по содержанию: речь идёт о подготовке вещей к отъезду Горького за границу, который состоялся 16 октября 1921 г.
   1 М.А. Гейнце писала Е.П. Пешковой 28 августа 1921 г.: "Вот Алексей Максимович собирается серьёзно ехать, даже уложены книги и в комнатах его стало скверно, всё ящики..." (АГ. ФЕП-кр-19-4-1).
   

9.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-2), впервые.
   Датируется по содержанию: после отъезда Горького 16 октября 1921 г. М.А. Гейнце продолжала жить в его квартире на Кронверкском проспекте до ноября 1922 г.
   1 См. об этом вступит. статью.
   2 Шутливое замечание, относящееся к горьковской отзывчивости, готовности помогать тем, кто нуждается в помощи, независимо от их социальной или классовой принадлежности. "Ротшильд" -- нарицательное имя очень богатого человека.
   3 См. п. 10, примеч. 5.
   4 См. п. 10, примеч. 2.
   

10.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-3), впервые. Датируется по содержанию.
   1 Новый, 1922 год Горький встречал в Германии, где находился на лечении в санатории курорта Санкт-Блазиен в Шварцвальде.
   2 Под "жителями РСФСР" М.А. Гейнце прежде всего имеет в виду близких ей И.П. Ладыжникова, Е.П. Пешкову, В.М. Ходасевич, с которыми Горький переписывался; может быть, знала она и о его переписке с В.И. Лениным (см. примеч. 6). Получила ли она сама от Горького письма за этот период (конец 1921 г.) установить не удалось, но по письмам его к названным лицам была, очевидно, осведомлена о его состоянии здоровья и настроении.
   3 Горький писал Е.П. Пешковой в ноябре 1921 г. из Берлина: "Писать о себе -- очень скучно. Разумеется, меня грызут, кусают и всячески охотятся за мною товарищи журналисты"; "Русские занимаются здесь ненавистью друг к другу и всяческой клеветой <...> Советские тоже увлечены этим делом и усерднейше грызут друг друга"; "Советские говорят, что я поссорился с "властью" и уехал из России навсегда, антисоветские тоже что-то смекают" (Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М.: Наука, 2007. Т. 13. С. 253, 259).
   4 Из письма Горького И.П. Ладыжникову 26 декабря 1921 г. из Санкт-Блазиена: "Читаю литературу эмигрантов -- какая жуткая бедность мысли, какое нищенское знание действительности... И бабьё, истерическая злоба. А в общем -- декаданс, вырождение" (Там же. С. 274).
   5 Выражение принадлежит Алексею Евграфовичу Фаворскому (1860-1945), известному учёному-химику, одному из сыновей протоиерея Евграфа Владимировича Фаворского, дяде художника-графика В.А. Фаворского. О нём см.: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: В 86 т. Т. 35. СПб., 1902. В советское время его работы в области органической химии и разработки способов получения пластических масс, синтетического каучука, применяемых в промышленности, были высоко оценены: член АН СССР (1929), орденоносец, лауреат Сталинской премии I степени (1941). В 1921 г. ему было 60 лет, он жил в Москве. Определение эпохи как "Разрождения", понравившееся М.А. Гейнце, она могла узнать от В.Е. Татлина, хорошо знавшего семью Фаворских. По воспоминанию В.М. Ходасевич, Татлин появился на Кронверкском как раз "в конце 1921 или в начале 1922 г." (Ходасевич В.М. Портреты словами. М., 1987. С. 150).
   6 Говоря о "новой атомистической религии" как о горьковском заблуждении, М.А. Гейнце, возможно, имеет в виду его размышление в письме В.И. Ленину в ноябре 1921 г. В этом письме Горький пишет о важности конкретных фактических "мелочей", учитывать которые в политике необходимо. Он ссылается здесь на речь Л.Д. Троцкого "на II Всероссийском съезде политпросветов" (Правда. 1921. No 240-243. 25-28 окт.): "Недавно о мелочах очень умно -- хотя с опозданием -- говорил Троцкий, -- Вам бы тоже не мешало бросить в бесстыжие зенки россиян горсточку перца этих мелочей". Рассуждение Горького в этой связи: "...туберкулёзная бацилла тоже мелочь, однако она разрушает весьма сильные организмы. Атом -- тоже мелочь, но -- основа мира, видимого нами" (подробнее см.: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М: Наука, 2007. Т. 13. С. 262-264, 612-615).
   

11.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-5), впервые. Письмо не было отправлено. Датируется по содержанию.
   1 О денежных затруднениях Горького и об улучшении его здоровья Гейнце знала из январских писем его к И.П. Ладыжникову. "Смешно мне, -- писал Горький, -- но -- я никогда ещё не думал так много о моём материальном благополучии. Это объясняется тем, что я хочу -- и должен -- много работать над серьёзными вещами, и тем, что я должен выдержать -- некоторое время -- Максима при себе. Сие -- необходимо". В этом же письме: "Мои дела идут не худо: каверна зарубцевалась, палочек -- нет..." (Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М: Наука, 2009. Т. 14. С. 21).
   2 Речь идёт о конфликтных взаимоотношениях Гейнце с В.М. Ходасевич (в них участвовал и И.П. Ладыжников), -- и с племянником М.Ф. Андреевой Е.Г. Кякштом и его женой. К весне Молекула не уехала -- ссора продолжалась до конца 1922 г. В сентябрьском письме Андреевой Горький писал: "Пожалуй -- это плохо, что ты написала Кякшту о моих вещах, ибо -- я просил Ив<ана> Пав<ловича> продать некоторые книги и медали, и теперь -- возможно -- что Кякшты, опираясь на твоё письмо, затеют спор. Там у них "вражда племён", как я слышал. Дидерихсы ведь тоже платят за квартиру, это я знаю. Купчиха -- не выехала, визы нет ещё. Молекула перебирается куда-то" (Там же. С. 87). 26 октября Е.П. Пешкова написала Максиму, что приехала к ней Валентина Михайловна Ходасевич, "говорила о Кронверкской квартире. Там все окончательно перессорились, так что оставлять Муську с Кякштами нельзя <...> Ив<ан> Пав<лович> и Вал<ентина> Мих<айловна> решили папины вещи поместить в комнату в Пушкинском доме, их можно будет в любое время взять -- всё будет цело" (АГ. ФЕП-рзн-9-28-24). Только в ноябре 1922 г. Молекула съехала с Кронверкского, см. её письмо к Е.П. Пешковой от 8 ноября во вступит. статье.
   3 "Розочка" -- В.М. Ходасевич -- уехала по приглашению Горького в ноябре 1922 г. и гостила у него в Саарове под Берлином до мая 1923 г.
   4 Троицкий Николай Степанович (1879-1922), профессор медицины, вместе с И.И. Манухиным лечил Горького от обострения лёгочной болезни в марте 1916 г. (см.: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М: Наука, 2006. Т. 12. С. 35, 36, 39).
   

12.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-8), впервые. Ответ на неразысканное письмо Горького.
   1 Вероятно, не были отправлены письма 8, 10 и 11.
   2 По трудам Д.И. Менделеева Гейнце училась в Академии. Она, конечно, помнила, что только что Горький в своём воззвании "Честные люди" обращался к культурным людям Европы и Америки с просьбой помочь "хлебом и медикаментами" в грозные дни своей страны -- "страны Льва Толстого и Достоевского, Менделеева и Павлова, Мусоргского и Глинки" (Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М.: Наука, 2007. Т. 13. С. 203), из имён учёных назвал только эти два.
   3 Ховин Виктор Романович (1881-1943), литературный критик, автор книги "На одну тему" (Пг., 1921. 100 с, 3000 экз.) со статьями о В.В. Розанове, В.В. Маяковском, А. Белом, A.A. Блоке и др. Владелец частного издательства "Очарованный странник" и магазина "Книжный угол", издатель и редактор журнала с тем же названием (выходил в Петрограде с 1918 до февраля 1922 г.). См. о нём: Литературная жизнь России 1920-х годов: Москва и Петроград 1921-1922 гг.: В 2 т. Т. 1. М., ИМЛИ РАН, 2005. Указатель.
   4 В "Книжном магазине В.Р. Ховина" (ул. Фонтанка, 5) Гейнце могла купить книгу: Эйнштейн А. Теория относительности: Общедоступное изложение / Пер. с нем. Г.Б. Ительсона. <Берлин>: Слово, 1921. 151 с. Книга есть в ЛБГ с пометами неустановленного лица (ОЛЕГ 208). См. п. 13 и примеч.
   5 Тонков Владимир Николаевич (1872-1954), учёный-анатом, с 1915 г. профессор и заведующий кафедрой анатомии в Военно-медицинской академии, в 1917-1925 гг. председатель BMA, заслуженный деятель науки, действительный член АМН СССР (1944). С Горьким работал в Объединительном Совете научных учреждений и в Петрокубу; их совместная деятельность по защите науки и учёных в 1920-е годы широко представлена в опубликованной переписке (Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М.: Наука, 2007. Т. 13. Указатель). Об отрицательном отношении к Тонкову Гейнце пишет и в письме к сестре (п. 17). Возможно, она, студентка Академии, могла наблюдать какие-то черты в характере своего начальника, о которых мы не можем судить. Горький своего отношения к Тонкову не менял (см.: Спиридонова Л.А. Переписка М. Горького и В.М. Молотова // Горький и его адресаты. М.: ИМЛИ РАН, 2016. С. 35).
   6 В период наибольшей близости Молекулы с Горьким в Москве проходил III конгресс Коминтерна (с 22 июня по 12 июля 1921 г.), по докладу Ленина принявший программу перехода от военного коммунизма к нэпу. Горький за границей столкнулся с фактами бесконтрольного расходования коминтерновских средств и обратил на это внимание Ленина (в письме от 22 ноября 1921 г.): огромные деньги, идущие из Москвы в компартии Запада, часто попадают в руки "интернационалистских жуликов", которые обворовывают русского рабочего, "тратя деньги не на пропаганду и агитацию, а на свои жульнические делишки" (Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. Т. 13. М.: Наука, 2007. С. 262-263, 612-615). О том же он писал и Р. Роллану: "Мне известно, что коммунистические организации Европы получают большие деньги из Москвы, в то время как треть России подыхает от голода, а власть собирает милостыню у капиталистов той же Европы" (Там же. Т. 14. С. 25-27). Горького волнует, может ли пролетариат Европы помешать "процессу поглощения России капиталом Европы?". Об этих переживаниях Горького М.А. Гейнце знала, судя по её письмам и рисункам.
   7 См. п. 11 и примеч. 4.
   8 В.М. Ходасевич ездила в Москву по своим театральным делам: "Первая театральная работа в Москве" (Ходасевич В. Портреты словами. М., 2008. С. 184-185). Диди -- её муж, А.Р. Дидерихс.
   9 Соловьишка -- И.Н. Ракицкий.
   10 Иван Павлович Ладыжников.
   

13.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-4), впервые. Датируется по содержанию.
   1 Ответил ли Горький на просьбу Гейнце, не установлено.
   С теорией А. Эйнштейна Горький знакомился по мере появления его книг и книг о нём на русском языке. В ЛБГ хранятся книги: Шмидт Г. Теория относительности и наше представление о вселенной: Общедоступное изложение теории проф. А. Эйнштейна о времени и пространстве. Берлин: изд-во И.П. Ладыжникова, 1921, с пометами Горького; Эйнштейн А. Теория относительности: Общедоступное изложение / Пер. с нем. Г.Б. Ительсона. <Берлин>: Слово, 1921. 151 стр. с пометами неустановленного лица (ОЛЕГ. 199, 208). Вполне вероятно, что эти книги читала и Молекула, и изложила Горькому принципы теории относительности в своём понимании. Об отношении Горького к идеям Эйнштейна говорят его январские письма 1922 г. к И.Н. Ракицкому, увлечённому, как и многие в то время, новой теорией. 3 января 1922 г. Горький писал: "Так Эйнштейна Вы уразумели до конца? Хотелось бы поговорить с Вами об этом". Через несколько дней возвращался к теме: "Вы всё ещё находитесь под обаянием Эйнштейна, а я уже вспомнил старикашку Протагора, сущность взглядов которого на явления мира и роль человека в мире изложена так: "Человек есть мера всех вещей, существующих, не существующих -- что они не существуют. Противоположные утверждения одинаково верны". Мне особенно нравится мысль, подчёркнутая мною, -- на мой взгляд, она даёт полный простор и ограниченную только ограниченностью разума нашего свободу всем верованиям, фантазиям, идеям, которые нам угодно любить, или против которых мы желаем бороться. Таким образом -- принимая Протагора -- я шёл бы против себя, если б не признал за теорией Эйнштейна её серьёзнейшего значения или улыбался бы над Вашим увлечением этой теорией" (Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М.: Наука, 2009. Т. 14. С. 7, 16). Горький хотел участия Эйнштейна в своём журнале "Беседа", но оно не состоялось (см.: Там же. Указатель).
   2 Павлов Иван Петрович (1849-1936), физиолог, академик Петербургской АН (1917), лауреат Нобелевской премии (1904). Преподавал в Военно-медицинской академии.
   3 Об интенсивности работы В.М. Ходасевич в театре "Народная комедия" (существовал с января 1920 по февраль 1922 г.) см. в её книге "Портреты словами" (М.: 2008. С. 165-173).
   4 Вера Леонтьевна Кякшт Е.Г. Кякшта. См. примеч. 2 к п. 11.
   5 Partie de plaisir (франц.) -- путешествие для удовольствия, увеселительная поездка.
   

14.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-9), впервые. Ответ на неразысканное письмо Горького от апреля 1922 г.
   1 Письмо не разыскано.
   2 Реакция М.А Гейнце на сенсационную книгу О. Шпенглера и её описание здесь достаточно типичны как читательская реакция в самый момент появления книги и не лишены известной чуткости. В том числе отмечена неточность в переводе заглавия книги; слово "Abendland" в заглавии Шпенглера связано с его основной концепцией: "Abendland" -- это именно Запад, "вечерний", западный мир, для Шпенглера исключавший Россию. Самое понятие Европы в книге он отрицал и называл "пустым звуком": "Одно только слово "Европа" с возникшим под его влиянием комплексом представлений связало в нашем историческом сознании Россию с Западом в некое ничем не оправданное единство" (Шпенглер О. Закат Европы: В 2 т. М., 1993. Т. 1. С. 145). Русский перевод под укоренившимся заглавием появился отдельным изданием только в 1923 г., но для русских читателей книга сразу возникла как "Закат Европы" (см. уже известную Гейнце и отмеченную здесь ею русскую философскую критику о Шпенглере: Освальд Шпенглер и Закат Европы. H.A. Бердяев, Я.М. Букшпан, Ф.А Степун, С.Л. Франк. М.: Берег, 1922. С реакцией на радикальный пессимизм философии Шпенглера у читательницы соединяется признание за ним "напряжённого таланта и своей интуиции", "органа четвёртого измерения". Гейнце сумела заметить, что в шпенглеровской культурологии пропущено христианство как универсальная мировая сила. Книга Шпенглера в издании 1923 г. с горьковскими пометами хранится в ЛБГ (ОЛЕГ 206). Шпенглер -- в числе имён, намеченных Горьким для приглашения к участию (разумеется, несостоявшемуся) в его берлинском журнале "Беседа".
   3 См. п. 13 и примеч. 1.
   4 Максимов Александр Александрович (1874-1928), крупный российский учёный, гистолог и эмбриолог, автор работ, на основе которых развивается современная клеточная биология и регенеративная медицина. Родился в купеческой православной семье, в 1896 г. окончил Императорскую Военно-медицинскую академию в Санкт-Петербурге, с 1903 г. руководил кафедрой гистологии и эмбриологии BMA, проф. Петроградского университета, член-корреспондент Российской Академии наук с 1920 г. Зимой 1922 г. покинул Россию (по воспоминаниям, последней каплей стал приказ убирать метлой двор). В апреле 1922 г. стал профессором анатомии в Чикагском университете. Фундаментальный итоговый труд -- монография "Соединительная ткань и кроветворные ткани". По его учебным пособиям учатся студенты России и разных стран мира.
   5 Аничков Николай Николаевич (1885-1964), учёный-патолог. Из старинного дворянского рода (мать, Л.И. Аничкова, -- дочь священнослужителя И.В. Васильева, участвовавшего в постройке православного собора Св. Александра Невского на ул. Дарю в Париже). Окончил, как и A.A. Максимов, Императорскую Военно-медицинскую академию в 1909 г., в 1912-- 1913 гг. стажировался за границей, в Первую мировую войну врач полевого военно-санитарного поезда. С 1920 г. до конца жизни -- профессор и заведующий отделом патологической анатомии Института экспериментальной медицины, в 1920-1939 гг. заведовал кафедрой патологической физиологии в BMA; подготовил более 260 научных трудов. В Санкт-Петербурге на зданиях ИЭМ и BMA установлены мемориальные доски в память H.H. Аничкова. См. о нём: Аничков ИМ. Первооткрыватель в патологии. К 125-летию со дня рождения академика H.H. Аничкова// Вестник РАН. 2010. Вып. 11. С. 1005-1012.
   6 Ллойд-Джордж (Lloyd George) Давид (1863-1945), премьер-министр Великобритании в 1916-1922 гг. Возможно, шутку Молекулы вызвало какое-то замечание Горького в неизвестных нам письмах Горького к ней, относящееся к изменениям политического курса британского премьера в сторону налаживания отношений с Советской Россией (см. письма Горького к П.П. Крючкову и И.П. Ладыжникову от 13 января 1922 г. и примеч.: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма: В 24 т. М: Наука, 2009. Т. 14. С. 14-15, 365-366).
   7 Штейнах (Steinach) Эйген (1861-1944), австрийский физиолог; работал над проблемой омолаживания. Штейнах "успешно ищет средства продлить жизнь человека, побороть явления старости и -- находит", -- писал Горький в статье "Друзьям русских учёных" в сентябре 1922 г. (Там же. С. 102). Имя A.M. Ремизова в связи со Штейнахом объясняется тем, что почти любое лицо или книга, упоминаемые в письмах Молекулы, называются не случайно -- они в то же время присутствуют в сознании Горького. Скорее всего, она здесь отвечает на горьковское письмо из Берлина, куда он приехал 4 апреля 1922 г., а 9 апреля здесь состоялась его встреча с Ремизовым и другими писателями, о чём он мог ей написать, возможно, в шутливом тоне, какой она и поддерживает в ответном письме (см. п. Горького A.M. Ремизову от 23 февраля 1922 г. и примеч.: Там же. С. 33-34, 383-384).
   8 См. п. 12, примеч. 8.
   9 "С Дидишей" -- с А.Р. Дидерихсом, мужем В.М. Ходасевич.
   10 Идея была осуществлена; см. об этом письмо Е.П. Пешковой к сыну от 26 октября 1922 г. (АГ. ФЕП-рзн-9-28-24), вступит. статью и примеч. 2 к п. 11.
   

15.

   Печатается по тексту на телеграфном бланке ARA с датой 10 VII -- 22 (АГ. КГ-рзн-1-12-13), впервые.
   Телеграмма была направлена в Германию, в Гамбург. Благодарность за посылку от ARA (American Reliff Administration), Американской административной помощи. Деятельность ARA в 1921-1922 г. была разрешена в России в связи с катастрофическим голодом.
   

16.

   Печатается по А (АГ. КГ-рзн-1-12-10), впервые.
   1 См. вступит. статью.
   2 Институт художественной культуры (Инкус) был создан в Москве при отделе ИЗО Наркомпроса в 1920 г. как научно-исследовательская организация живописцев, графиков, искусствоведов, архитекторов. Был связан с рядом творческих и учебных заведений (ВХУТЕМАС, ЛЕФ). В 1925 г. Инкус как объединение распался. В.Е. Татлин был направлен в качестве преподавателя на Украину. В 1927 г. вернулся в Москву. См. вступит. статью.
   3 Брак М.А. Гейнце с В.Е. Татлиным распался к 1925 году.
   4 Шрифтштеллер (от нем. Schriftsteller) -- писатель.
   5 Комментарий к "рисуночкам" Молекулы см. во вступит. статье.
   

17.

   Печатается по А (АГ. ПТЛ-6-49-1), впервые.
   1 Елена Александровна Гейнце (1900 -- не ранее 1955), врач, сестра М.А. Гейнце. В 1926 г. окончила 1-й Ленинградский медицинский институт. В 1927-1929 гг. заведовала лабораторией при детской больнице им. Н.Ф. Филатова в г. Горьком. В начале 1930-х годов работала в Институте им. Л. Пастера в Ленинграде. С 1938 г. Е.А Гейнце -- ассистент кафедры микробиологии Ленинградского педиатрического института. В начале Великой Отечественной войны была мобилизована в ряды Советской Армии, работала в лабораториях эвакуационных госпиталей. В 1947 г. защитила кандидатскую диссертацию. С 1951 г. работала на кафедре микробиологии ЛМСИ, впоследствии -- в Калининском медицинском институте, где временно исполняла обязанности заведующего кафедрой микробиологии. В 1955 г. была избрана на должность доцента, имела 12 печатных работ.
   Е.А. Гейнце награждена двумя медалями: "За доблестный труд в Великой Отечественной войне" (1947) и "За трудовую доблесть" (1951).
   2 Вероятно, имеется в виду Милютин Владимир Павлович (1884-1937), революционер, государственный деятель, в начале 1920-х годов -- один из руководителей ВСНХ СССР.
   3 О профессоре В.Н. Тонкове см. п. 12, примеч. 5.
   4 См. п. 14, примеч. 4.
   5 См. п. 13, примеч. 1.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru