Хлебников Велимир
Хлебников Велимир: биобиблиографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 5.69*23  Ваша оценка:

   ХЛЕБНИКОВ, Велимир (Виктор Владимирович) [28.Х(9.XI).1885, Малодербетовский улус б. Астраханской губ. (ныне с. Малые Дербеты Калм. АССР) -- 28.VI.1922, дер. Санталово б. Новгородской губ] -- поэт, ведущий теоретик футуризма. Родился в семье ученого-естественника, орнитолога и лесовода. С 1903 г.-- студент Казанского, в 1908--1911 гг.-- Петербургского университета (не окончил). В Петербурге посещал литературные "среды" в "башне" Вяч. Иванова и "Академию стиха" при журнале "Аполлон". С поздним символизмом X. сближал интерес к философии, мифологии, русской истории, славянскому фольклору (славянским именем Велимир поэт был "наречен" именно в "башне"). Однако, несмотря на внешнее ученически-истовое следование "заветам символизма", X. был внутренне чужд этому течению, равно как и нарождающемуся акмеизму. Расхождение основывалось на коренном различии взглядов на, природу Слова (языка) и Времени. Символисты и акмеисты стремились выявить в отвлеченном слове закодированные "вечные сущности" и перемещали современность в контекст предшествующей культуры, уводили настоящее к "первозданной ясности прошлого" ("кларизм" Вяч. Иванова, "адамизм" С. Городецкого и Н. Гумилева) Философско-эстетическая ориентация X. была принципиально иной. Поэт отсчитывал начало своего творчества с необычайно мощного по социальному заряду 1905 г.: "Мы бросились в будущее... от 1905 года" (хотя некоторые свои литературные опыты он посылал М. Горькому еще в 1904 г.). Остро переживая позорное поражение на Востоке и удушение первой русской революции, напряженно размышляя над ходом истории, X. предпринял утопическую попытку найти некие универсальные числовые законы Времени, так или иначе влияющие на судьбы России и всего человечества. Прошлое, настоящее и будущее в его утопической системе представлялись лишь фрагментами единого непрерывного Времени, эластичного и циклично повторяющегося в своем круговом развитии. Настоящее, являясь вместе с прошлым частью целокупного времени, получало таким образом возможность перемещения в "научно предсказуемое" будущее. X. подходит к данному вопросу как ученый-исследователь, но, будучи поэтом по своей природной сути, он постигает Время сквозь мифопоэтическую призму и превращает предмет исследования в свою главную и пожизненную тему наряду с другим постоянным героем своей поэзии -- Словом, языком. Слово в его философско-поэтической системе переставало быть только средством передачи культурной традиции в ее смысловых и эстетических значениях, а становилось собственно-значимой и самоценной чувственной данностью, вещью и, следовательно, частью пространства. Именно таким образом, через Время (прошлое, равно как и настоящее), зафиксированное Словом (овеществленным, материализованным) и превращенное в пространственный фрагмент, осуществлялось искомое философское единство "пространства-времени". Единство, допускающее возможность его переоформления в слове и, значит, поддающееся активному регулированию по воле речетворца. Создавалась внешне логически-ясная концепция преодоления физического времени как пространства за счет реставрации (в прошлом) и реконструкции (в настоящем и будущем) слов-вещей и пересоздания на этой основе всей застывшей в пространстве и времени системы узаконенных художественных форм и социальных институтов. Открывалась как бы единая "книга бытия", книга Природы -- утопическая мечта X., поэтическому воплощению которой он посвятил всю свою жизнь.
   Искания X. вполне согласовывались с общим путем устремленного в будущее футуризма, относившего смыслы, в противовес символистским, потусторонним отвлеченностям, к чувственным данностям. Это происходило и в живописи, также искавшей единство "пространства-времени" и насыщавшей пространственную изобразительность "четвертым измерением", т. е. временем. Не случайно поэтому после знакомства с В. Каменским, способствовавшим первой публикации поэта (Искушение грешника // Весна.-- 1908.-- No 10), и сближения с группой поэтов и художников (Д. и Н. Бурлюки, Е. Гуро, М. Матюшин) X. становится "невидимой", но главной "осью вращения" футуризма.
   В 1910 г. вышел совместный сборник группы футуристов -- "будетлян" в придуманной X. славянской огласке -- "Садок судей". Позже к ним присоединились А. Крученых, Б. Лившиц и В. Маяковский. Другой сборник "будетлян" "Пощечина общественному вкусу" (1912) почти наполовину состоял из произведений X.: поэма "И и Э", "Гонимый -- кем, почем я знаю?..", знаменитые "экспериментальные" "Кузнечик" и "Бобэоби пелись губы...". На последней странице сборника была напечатана исчисленная поэтом таблица с датами великих исторических потрясений. Последней датой был 1917 г. (ср. с порожденным X. пророчеством в поэме В. Маяковского "Облако в штанах": "...в терновом венке революций грядет шестнадцатый год"). Подобные расчеты X., называвший себя "художником числа вечной головы вселенной", проводил постоянно, проверяя свою теорию кругового Времени и стараясь "разумно обосновать право на провидение" (см. его кн.: "Учитель и ученик", 1912; "Битвы 1915-- 1917 гг. Новое учение о войне", 1915; "Время-мера мира", 1916; "Доски судьбы", 1922; статьи "Спор о первенстве" и "Закон поколений", 1914. Некоторые идеи X. о "жизненных ритмах" подтверждаются современной хронобиологией).
   В 10 гг. выходят книги X. "Ряв!", "Творения 1906--1908", "Изборник стихов. 1907--1914", получают развитие разработанные им ранее "первобытные" славяно-языческие утопии: "Змей поезда", 1910; "Лесная дева", 1911; "И и Э", 1912; "Шаман и Венера", "Вила и леший", 1912; "Дети Выдры", 1913; "Труба марсиан", 1916; "Лебёдия будущего", 1918. В них поэтически формулировалась мечта X. о всесветном единении "творян" и "изобретателей" (их антиподы -- "дворяне" и "приобретатели") в лоне единой и всевременной матери-Природы, одухотворенной человеческим трудом. X. предлагал: "Исчислить каждый труд ударами сердца -- денежной единицей будущего, коей равно богат каждый живущий" (V, 157). (Раскрытие важной для X. темы труда см.: "Мы, Труд, Первый и прочее и прочая...", "Ладомир" и др.) Верховным представителем "творян", по мысли X., является поэт, а искусство становится проектом жизни (идея жизнестроительного искусства). Поэтические утопии и жизненное поведение поэта сливаются: начинаются пожизненные странствия X. по России как выражение особого "внебытового" существования творца.
   К 1917 г. понимание искусства как программы жизни трансформируется в обобщенно анархическую утопию о мессианской роли поэтов -- тайновидцев и пророков, которые вместе с другими деятелями культуры должны создать международное общество Председателей Земного Шара из 317 членов (317-- одно из выведенных X. "магических" чисел Времени). "Председатели" призваны осуществлять программу мировой гармонии в "надгосударстве звезды" ("Воззвание Председателей Земного Шара", 1917).
   Одновременно с созданием "первобытных" и космомифологических утопий X. выступает и как мятежный автор антибуржуазных и антитехнократических гротескных пророчеств о "бунте вещей", который, по мнению поэта, неизбежен в урбанизированном будущем, если его распорядителем станет сообщество "приобретателей" и "дворян" (поэма "Журавль", 1909; пьеса "Маркиза Дэзес", 1909--1911, и др.).
   В годы первой мировой войны социальная активность X. значительно возросла, отчетливо выявился его интерес к теме современности (в 1916--1917 гг. поэт служил рядовым в армии). Эта тенденция усилилась в годы революции и гражданской войны. X., смыкаясь в гуманистическом пафосе с Маяковским, не приемлет империалистическую бойню (поэмы "Война в мышеловке", 1915--1922; "Берег невольников", 1921), но в дерзком восстании "колодников земли" он, подобно А. Блоку, видит справедливость исторического возмездия и по-славянски былинный размах переустройства Вселенной на новых научно-трудовых человеческих основах ("Каменная баба", 1919; "Ночь в окопе", "Ладомир", 1920; "Ночь перед Советами", "Настоящее", "Ночной обыск", "Малиновая шашка", 1921). X. активно сотрудничает с Советской властью, работает в бакинском и пятигорском отделениях РОСТА, во многих газетах, в Политпросвете Волжско-Каспийской флотилии.
   Однако и в эти годы поэт остается утопистом-мечтателем. Главную силу, способную преодолеть "земной хаос" и объединить "творян" всего мира, X. по-прежнему видел (наряду с овладением "числовыми" законами Времени) в заново созданном, изобретенном им "звездном" языке, пригодном для всей "звезды"-Земли. Именно этим, а не только однозначно нигилистическим эпатажем футуристов, отвергавших весь комплекс культуры прошлого (в т. ч. и язык), объясняются обширные поэтико-лингвистические эксперименты X., сопутствующие всему его творчеству и казавшиеся многим современникам единственной самоцелью и сущностью хлебниковской поэзии. X. предпринял реформу поэтического языка во всем его объеме. Звук в его поэтической системе несет в себе самоценное значение, способное насытить произведения художественным смыслом (см. статью "Наша основа", 1919). Истоки смыслонесущих фонем X. находил в народных заклинаниях и заговорах (см. поэму "Ночь в Галиции", 1913), бывших, по определению поэта, "как бы заумным языком в народном слове" (V, 225),-- отсюда термин "заумь", "заумный язык". Слова, разложенные на "первоначальные" фонетические значения, X. собирает на основе созвучий заново, стремясь сформировать гнезда неологизмов одного корня (этот процесс он называл поначалу "сопряжением" корней, а позднее -- "скорнением"). По такой методике строились "экспериментальные" произведения: "Заклятие смехом", "Любхо" и др. ^Эксперимент распространялся и на синтаксис (вплоть до отказа от знаков препинания), порождая особую ассоциативную структуру стиха на внешней основе примитивистской техники и подчеркнутого инфантилизма поэтики: раешник, лубок, анахронизм, "графоманство" и т. п. "Ребенок и дикарь,-- писал Ю. Тынянов о X.,-- были новым поэтическим лицом, вдруг смешавшим твердые "нормы" метра и слова" (Вступ. ст., I, 23). Антиэстетическое "дикарство" и "инфантилизм" X. действительно были формой футуристического эпатажа по отношению к застывшему в общепринятых "нормах" старому буржуазному миру. Однако целостная суть поэтико-лингвистических экспериментов была шире и включала в себя не только разрушающий, но и созидающий пафос. С уходом в послеоктябрьском творчестве X. нигилистического начала поэт отказывается от многих крайностей своих экспериментов в сфере "заумной" поэтики. В то же время он продолжает поиски методов обновления жанровой структуры лирики, эпоса и драмы на пути создания единого "синтетического" жанрообразования. Сюда следует отнести неудачные хлебниковские попытки создания "сверхповестей" ("Царапина по небу", 1920; "Зангези", 1922), замысленных как своеобразная "книга судеб", содержащая универсальные ключи к овладению "новыми" знаниями и законами жизнетворчества.
   Оставаясь в русле утопических идеалистических концепций, X. в условиях нового времени объективно не мог объединить вокруг своего философско-поэтического учения продолжительно действующее художественное направление. Однако его художественный вклад в теорию и практику советской поэзии чрезвычайно значителен (словотворчество и рифмотворчество, разработка интонационного стиха, многоголосие ритмов, философская проблематика, гуманистический пафос, жанровые новообразования и др.). Маяковский, считавший стихи X. образцом "инженерной", "изобретательской" поэзии, понятной "только семерым товарищам-футуристам", говорил, однако, что стихи эти "заряжали многочисленных поэтов". Действие хлебниковского "заряда", в силовое поле которого попали Маяковский, Н. Асеев, Б. Пастернак, О. Мандельштам, М. Цветаева, Н. Заболоцкий и мн. др., распространяется и на современную советскую поэзию (В. Высоцкий, А. Вознесенский, Е. Евтушенко, представители т. н. "рок-поэзии" и др.).
  
   Соч.: Стихи.-- М., 1923; Собр. произв. Велимира Хлебникова: В 5 т.-- Л., 1928--1933; Избр. стихотв.-- М., 1936; Стихотворения.-- Л., 1940; Стихотворения и поэмы.-- Л., 1960; Стихотворения. Поэмы. Драмы. Проза.-- М., 1986; Творения.--М., 1986.
   Лит.: Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество.-- М., 1975; Григорьев В. П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников,-- М., 1983.

С. И. Тяпков

   Источник: "Русские писатели". Биобиблиографический словарь.
   Том 2. М--Я. Под редакцией П. А. Николаева.
   М., "Просвещение", 1990
  
Оценка: 5.69*23  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru