Каменский Анатолий Павлович
Хороший знакомый

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Анатолий Каменский

Хороший знакомый

   В передней звякнули шпоры. Очень бледная и от этого еще более хорошенькая Саша подала визитную карточку, на которой стояло: Юрий Константинович Чижевский, гвардии штабс-капитан.
   -- Кто такой? Может быть, к барину? -- спросила Варвара Дмитриевна.
   -- Все равно, -- ответила Саша каким-то убитым голосом, -- барин еще спят.
   -- Не понимаю... Ты нездорова?.. Проси.
   Вошел высокий офицер в золотом пенсне, с подстриженными усиками, с пробором посреди головы, придававшим ему застенчивый, девичий вид. Варвара Дмитриевна с любезным недоумением сделала шаг навстречу.
   -- Извините, пожалуйста, -- сказал офицер, -- у меня к вам очень серьезное, неотложное дело, которое должно чрезвычайно удивить вас. Чижевский. Ваш бывший сосед по даче в Петергофе. Иван Александрович, кажется, дома?
   -- Он еще спит, но его можно разбудить, -- встревоженно говорила Варвара Дмитриевна. -- Я сейчас...
   Будьте добры, разбудите. Должен успокоить вас -- ничего неприятного для вас и для вашего мужа, так как дело касается исключительно меня, моего благополучия и чести. Только случайно оно связано с вашим домом. Это очень щекотливая и со стороны, может быть, немножко смешная история, но для меня она приняла почти роковой оборот. Одну минутку: вы разбудите вашего супруга немного позже. Вам, как женщине, мне будет легче изложить и эту историю, и связанную с нею просьбу.
   -- Садитесь, пожалуйста, -- сказала наконец Варвара Дмитриевна. -- Вы меня и напугали и заинтриговали. Так странно... Мы хотя и были с вами соседями, но я вас ни разу не видала.
   -- Совершенно верно, -- подтвердил штабс-капитан. -- Я имел большие основания не показываться вам на глаза. Итак, если позволите, я приступлю к делу. Несколько дней тому назад, поздно ночью, около вашего дома произошел некоторый инцидент. Я повздорил с дворником, который не желал впустить меня в ворота. Он вел себя настолько вызывающе, что я обругал и ударил его. Благодаря этому дело дошло до моего начальства, и теперь, как это ни странно, от вас и вашего мужа зависит спасти или погубить меня. Возмутительнее всего, что человек знает меня давно и десятки раз пропускал меня в дом, но тут его какая-то муха укусила. Как бы там ни было, произошел скандал, и в результате дворник без всякого стеснения назвал моему начальству вашу квартиру и открыл правду, которая компрометирует мой мундир и за которую суд общества офицеров может попросить меня из полка... Ах, я все забегаю вперед. Так трудно произнести самое главное. Одним словом, я бывал в вашей квартире целых полгода, почти каждую ночь, и вы даже не подозревали об этом. Я ходил к вашей прислуге Саше. Прошу извинить меня, что я посвящаю вас в свою интимную жизнь, но этого требуют исключительные обстоятельства, и вы должны знать все. Познакомился я с Сашей летом на даче в Петергофе, и вот с тех пор... Я слишком волнуюсь, позвольте мне закурить... Клянусь честью, я не оправдываю своего поведения, считаю его очень рискованным, даже легкомысленным, но... с вашей квартирой у меня связаны лучшие воспоминания в моей жизни. Мне по-настоящему приходится исповедоваться перед вами, и я очень прошу поверить мне в том, что отношение мое к Саше совсем серьезно. Только фальшивые традиции той среды, к которой я принадлежу, мешают мне сделать некоторый весьма ответственный шаг. Хотя я не теряю надежды, что со временем...
   -- Саша очень хорошая девушка, -- серьезно произнесла Варвара Дмитриевна, -- но, однако, какая неприятная история... Чем же все-таки мы с мужем могли бы быть вам полезны?
   -- Я заявил командиру, что я ваш хороший знакомый и что все время бывал у вас. Мне он поверил на слово, но ввиду непонятного упорства дворника, продолжающего утверждать, что я ходил не к вам, а к Саше, командир требует с моей стороны доказательств.
   -- Это Василий, -- сказала Варвара Дмитриевна. -- Он все время сватается к Саше.
   -- Да, она говорила мне об этом. Так вот, если вам небезразлично то положение, в которое меня поставила глупая случайность, вы можете спасти меня от страшного несчастия -- ухода из полка. Не согласится ли ваш муж поехать вместе со мной к командиру и подтвердить, что я бывал и засиживался до поздней ночи у вас?
   -- Хорошо, я поговорю с мужем.
   Варвара Дмитриевна встала и, едва сдерживая улыбку, вышла из гостиной. Почтительный тон офицера, его смущение, отличные манеры, запах тонких духов от его платка, девичий пробор посреди головы внушали ей сочувствие к его горю, но в то же время ее невольно смешили навязчивые подробности его раскрывшегося далеко не гвардейского романа.
   Штабс-капитан Чижевский неподвижно сидел в кресле и точно боялся повернуть к свету свое лицо. Бледная хорошенькая Саша крадучись подошла к порогу гостиной, посмотрела в щелочку на своего возлюбленного и вдруг, охваченная чувством холодного жуткого стыда, побежала назад.
   -- Мой муж охотно исполнит вашу просьбу, -- сказала Варвара Дмитриевна, возвращаясь вместе мужем, одетым в бархатную домашнюю тужурку. -- Познакомьтесь, пожалуйста. Я уже посвятила Ивана Александровича.
   -- Пренеприятная история, -- пробасил Иван Александрович, сочувственно по-мужски глядя штабс-капитану в глаза. -- Эдакий мерзавец Василий! Я попрошу управляющего, чтобы его немедленно выгнали вон. Когда прикажете поехать с вами к командиру?
   -- Если бы можно, теперь, -- отвечал офицер. -- Мне дано сроку всего двадцать четыре часа.
   -- Тогда одевайся скорее, -- сказала мужу Варвара Дмитриевна, -- а мы тебя подождем, -- она взглянула искоса на визитную карточку, -- с Юрием Константиновичем.
   Какая длинная, мучительная, бесконечно стыдная минута! Штабс-капитан посидел все в той же согнутой почтительной позе и вдруг, неожиданно для самого себя, спросил:
   -- Как учится Сережа?
   -- Хорошо, благодарю вас, -- немного оторопела Варвара Дмитриевна, -- только после тифа у него стала слабее память.
   -- Бедненький! -- с искренней нежностью произнес Чижевский.
   -- А вы разве его знаете?
   -- Да. Со слов Саши. И притом я рассматривал ваш семейный альбом.
   -- Ах, да... я забыла...
   -- Мне все-таки ужасно неловко, -- сказал офицер. -- Не будучи знаком с вами, я нечаянно узнал вашу квартиру, вашу домашнюю жизнь... Поверьте, я никогда не употреблю этого во зло... Иван Александрович и вы всегда были мне симпатичны своим добрым отношением к Саше. А Сережу я прямо люблю. Когда он был болен, я ужасно боялся за него.
   -- Благодарю вас, -- смущенно говорила Варвара Дмитриевна. -- Простите за нескромный вопрос: вы бывали у Саши, у нее в комнате?
   -- Да.
   -- Значит, вы действительно многое могли слышать и даже видеть...
   -- О, ничего особенного, -- поспешно возразил офицер, -- только то, что доносилось обрывками. И главное, все это теперь мне кажется удивительно трогательным, близким... Вместе с Сашей я невольно сжился с вашими интересами. Помню, при мне принесли телеграмму о смерти вашего батюшки. При мне Иван Александрович вернулся из клуба после очень крупного проигрыша в карты...
   -- В конце концов, -- оживленно воскликнула Варвара Дмитриевна, -- это даже забавно! Вы должны мне обязательно рассказать, что вам случайно стало известным.
   -- Помилуйте, ничего такого, что могло бы создать какую- нибудь неловкость.
   -- Но все-таки... Вот вы говорите о возвращении мужа из клуба. От вас не могла ускользнуть наша крупная ссора в эту ночь. Ведь, разговаривая с ним, мы заходили даже в кухню...
   -- Ну, какие пустяки.
   -- Что ты рассказываешь о кухне? -- вдруг спросил Иван Александрович, входя в гостиную и наскоро затягивая на шее галстук.
   -- Ах, ужасно смешно! Ведь Юрий Константинович был невольным свидетелем многого в нашей жизни. Он помнит, например, нашу ссору после твоего проигрыша.
   -- Вот как, -- суховато произнес Иван Александрович, -- неужели? А мы не опоздаем с вами? -- обратился он к офицеру.
   -- Да, да, -- сказал Чижевский, -- надо ехать. Позвольте поблагодарить вас, Варвара Дмитриевна, за чуткое, исключительно тактичное и снисходительное отношение к моему делу. Еще последняя просьба: не сердитесь на Сашу, если она скоро будет вынуждена покинуть вас. Она так привыкла к вашей семье, но вы понимаете, что после случившегося... Она, конечно, даст вам время на приискание... своей заместительницы...
   -- Ах, пожалуйста... Я вполне понимаю...
   -- Я уже нанял ей небольшую комнату, и когда только вам будет удобно отпустить ее...
   В передней штабс-капитану уже пришлось самому надеть свое пальто, так как Саша больше не появилась.
   Когда подъезжали к казармам, Иван Александрович, всю дорогу говоривший с Чижевским о возмутительном состоянии мостовых, о колебаниях на бирже, о новых кантиках, которые, по слухам, будут введены в общегвардейскую обмундировку, вдруг сказал изменившимся и чуть-чуть сиплым баском:
   -- Да. Два слова. Я слышал часть вашего разговора с женой о моем проигрыше в клубе. В эту ночь вы были в комнате у Саши, слышали нашу семейную сцену в кухне и прочее. Значит, вы не могли не слышать и того, что происходило через полчаса, когда я вернулся в кухню за кипяченой водой и Саша переливала ее мне в графин из самовара?
   -- О, какие пустяки, -- смущенно говорил офицер, -- пожалуйста, забудьте об этом.
   -- Но подобные вещи происходили не один раз. Я теперь хорошо понимаю и холодность, и даже жестокость Саши, но все-таки ужасно неприятно, что вы были свидетелем моих унижений. Помилуйте, ползать на коленях, целовать руки...
   -- Иван Александрович! Клянусь вам честью, что все это умрет вместе со мною...
    

------------------------------------------------------------------------

   Первое публикация: журнал "Синий журнал", 1910, No 4.
   Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru