Катков Михаил Никифорович
Церковь и армия

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

М.Н. Катков

Церковь и армия

   Даем место письму профессора Николаевской Академии Генерального Штаба г. Газенкампфа, предлагающего "поправки" к некоторым фактам, будто бы неверно приведенным в статье No 83 "Московских Ведомостей".
   Нами было указано на упадок нравственности и религиозного чувства в нашей деревне, откуда главным образом рекрутируется армия. "С прекращением пьянства, распущенности, с водворением доброй нравственности как результатами той реформы, канун которой мы переживаем и которая должна внести в нашу деревню порядок и дисциплину, должна, -- писали мы, -- подняться и сила церкви в народе, если только та школа, которую проходит масса отборных молодых людей из народа, поступающих в армию, будет не колебать эту силу, а поддерживать ее и согласоваться с нею". Мы говорили, что каждый полк составляет у нас приход в полторы тысячи душ и что услуги армии делу духовного назидания могут быть незаменимы и неоценимы, но что, "к сожалению, в наши военные порядки вторглось и держится многое, что не только не поддерживает религиозного чувства, но может действовать скорее обратно".
   Наши военные порядки слагались издавна, под разными влияниями. Существующее есть результат всего прошлого. Обличать или винить за этого кого бы то ни было, "негодовать на военное ведомство", как выражается г. профессор, нам и в голову не приходило. Напротив, именно в последнее время замечается даже некоторое движение в правильном смысле. Русская Церковь, соборная и апостольская, управляется епископами, а в нашей армии церковное управление приближалось к пресвитерианству. Это факт давно сложившийся, в котором военное ведомство виновато всего менее. Теперь, напротив, признается должным подчинить полковое духовенство епископской власти по месту расположения полков.
   Мы указали на факты, видя в них лишь наружные признаки неправильного положения, на которое и желали обратить внимание властей, ответственных в военном деле, надеясь встретить в них сочувствие выраженному нами весьма естественному желанию, чтобы русское "христолюбивое воинство" не было учреждением, чуждым русской церкви. Г. профессор Газенкампф ничего не опровергает и не поправляет в наших замечаниях, а напротив, даже подтверждает их, хотя и невольно. Разберем по порядку. Мы говорили: "Народ не философ, не богослов; он знает церковь, верует в нее, повинуется ей, держась ее уставов. Коль скоро каждый в народе начнет глупо умничать о предметах веры и выбирать из уставов церкви, что каждому по нраву, то с религией в народе будет покончено. С ослаблением в народе церковных уставов падет или одичает религиозное чувство. Это-то и забыто. Возьмем, например, отношение армии к постам. Соблюдению их православный русский народ придает высокое значение и крепко держится их. Позволительно ли нарушение их в армии под какими бы то ни было предлогами без особого разрешения самой церкви? Было время, когда вся русская армия блюла не только посты, но каждую середу и пятницу. Это делалось недавно, на нашей памяти. Теперь не соблюдается даже и Великий пост".
   "Соблюдение постов, -- возражает г. Газенкампф, -- требуется и ныне" и ссылается на статью 70 "Положения о ротном хозяйстве", изданного в 1878 году. В этой статье сказано: "В установленные посты приготовляется постная пища. Но в видах сбережения здоровья нижних чинов, а также и по особым местным условиям, начальникам дивизий предоставляется разрешать и в посты приготовление для людей скоромной пищи". Да в том-то и дело, что разрешать в посты скоромную пищу не должно быть во власти дивизионных генералов. Это не их дело. В глазах народа нарушение поста есть грех; как же может дивизионный генерал разрешать то, что верующий считает грехом? Если кому в этом совесть не зазрит, тот не нуждается в разрешении, а кто связан в это совестью, того развязать может только церковное благословение. Да и какие причины могли бы в мирное время, при нормальных обстоятельствах побуждать военное начальство к нарушению установленного церковью и крепко вошедшего в народную жизнь порядка? Заботы о здоровье? Но наш народ, с тех пор как крестился, строго соблюдал посты и от этого не хирел. Это еще вопрос, не полезно ли и в гигиеническом отношении периодическое воздержание от мясной пищи. Как бы то ни было, начальник, радея о пользе своих подчиненных, в случае действительной надобности может предоставить разрешение духовной власти, а не брать на себя ее дела, не спрашивая даже тех, кого разрешение касается.
   "Положение о ротном хозяйстве" устанавливает общую меру самым широким образом и безо всяких ограничений. Все зависит от усмотрения начальника дивизии, которым может быть и иноверец, и вообще человек, скептически относящийся к церковным уставам. Г. Газенкампф говорит, что во все установленные православною церковью посты, а также по середам и пятницам солдаты должны поститься. И мы думаем, что должны, но на деле выходит, что не постятся. В старину было хоть ограничение: мясная порция рассчитывалась на 168 дней в году, а с 1871 года приварочный оклад рассчитан уже прямо на круглый год по стоимости полфунта мяса. Не в некоторых полках только, как говорит г. Газенкампф, а в большей их части посты соблюдаются из пятого в десятое. Таков результат небольшой оговорки, которая сама по себе есть не что иное, как нарушение устава церкви.
   Мы заметили, что "в большей части полков в одну неделю исполняют свой христианский долг две очереди" и с удивлением прибавили: "точно времени больше нет!"
   Нам возражают опять ссылкою на "Устав о службе внутренней". Действительно, § 333 этого "Устава" говорит, что "для исполнения сего христианского долга должно быть назначаемо не менее трех дней". Профессор Газенкампф поясняет, что постановлено это не потому, что людей времени нет, а потому, что "если назначить не менее недели, то полковой священник может и не управиться в течение Великого поста". Пояснение это может быть оправдано разве только желанием кого-то оправдывать. Во-первых, мы не говорили, а тем более не жаловались, что у людей времени нет для говенья, а совершенно напротив, удивлялись, что при достаточном времени назначаются в одну неделю две очереди. Во-вторых, в полку пехоты при 1500 прихожанах на каждую неделю пришлось бы по 250 человек, если оставить седьмую неделю свободною; иначе из 16 строевых и одной нестроевой роты каждую из шести недель говели бы только три. Известно, что теперь священнику нередко приходится исповедывать в один день целый баталион, то есть четыре роты, и справляться с полком всего в две недели. Не могла бы затруднить священника исповедь 250 человек, а стало быть, непонятно, каким образом он мог бы "не управиться" в течение Великого поста. К тому же распределение времени для говенья по закону от полкового священника непосредственно не зависит, и он делает так, как ему укажут. Сам же священник законом всегда был обязан служить "в течение всего Великого поста".
   Второй наш пример относился к молитве прежде и после обеда. "Наш народ, садясь за чашку и вставая, молится. В армии, -- говорили мы, -- прежде делалось то же: молитву, как и в школах, пели прежде и после обеда. Теперь поется только предобеденная. Поев, люди встают и расходятся поодиночке; перекрестился -- ладно, а нет -- и не надо". Вот что мы говорили. Профессор Газенкампф утверждает, будто "обычай общей молитвы как пред обедом, так и после обеда соблюдается и теперь". На основании точных справок смеем уверить профессора, что он ошибается. Закон, именно "Устав о службе внутренней", говорит (§ 195): "По приказанию дежурного по роте они (люди) поют предобеденную молитву, затем садятся..." Следующий параграф гласит о порядке раздачи пищи, а § 197 определяет: "От стола нижние чины расходятся поодиночке, дежурный же по роте остается во все продолжение его для наблюдения за порядком". Итак, общей послеобеденной молитвы не установлено. Г. Газенкампф оставляет без возражения, что церкви в полках тесны и вмещают ограниченное число молящихся; но он не соглашается, что у нас сокращается число церковных палаток, выставляемых в лагерях. Он говорит, что в лагерях всегда было и ныне полагается по одной церковной палатке на дивизию. Вероятно, г. Газенкампф думает, что так и хорошо, что так и должно быть, чтобы, имея четыре походные церкви и четырех священников в дивизии, ставить в лагере на шесть тысяч человек всего одну церковную палатку. Заметим, что в этой палатке в торжественные дни не поместятся даже офицеры дивизии, а о нижних чинах и говорить нечего. В лагерях между тем войска стоят около трех месяцев с лишком. Если бы вопрос о постановке церковных палаток разрешался не в командо-хозяйственном порядке, а находился бы в ведении епархиального начальства, было бы, конечно, иное, точно так же, как иною была бы и табель "церковным вещам", то есть церкви, возимой в походе полком. Г. Газенкампф сообщает, что табель эта составлена гвардейским полковым священником, и относительно ее были спрошены многие полковые священники, из коих, однако, никто не сделал возражений или поправок, никто не указывал на необходимость возить с собою икону Пресвятой Богородицы. Но священники не указали даже и того, что в табели не значится ни дискоса, ни звездицы, ни антиминса, без которого литургия совершаться не может. А все потому, что армия держалась пресвитерианского порядка... Однако если б и священнику был ведом факт, что в полковом обозе предполагается возить около полутора пудов музыкантских нот, то он, вероятно, не был бы так прижимист относительно церковных книг. Предельный вес всех церковных вещей полагается три пуда, считая тут и вес сундука. Обоз русской армии не был бы, нам кажется, затруднен в военном отношении, если бы под полковую церковь была назначена особая двуколка, то есть четыре лишние лошади на всю дивизию, между тем как конский запас дивизии состоит изо ста лошадей, идущих порожняком. Теперь о ротных образах. Из того, что о ротных образах прежде не упоминалось, еще ничего не следует. Еще менее следует что-либо из того обстоятельства, засвидетельствованного г. Газенкампфом, что сотни лиц, участвовавших в разработке и рассмотрении обозного положения, не возбуждали вопроса о ротных образах. Такие же сотни рассматривали в свое время и положение о ротном хозяйстве, предоставляющее начальнику дивизии разрешать нарушение уставов церкви. Об этом можно и даже должно пожалеть, но факт остается фактом. "Обозное положение, -- говорит г. Газенкампф, -- впервые ввело хоть те маленькие образа, за которые передовая статья негодует на военное ведомство". Повторяем, что негодовать мы и не думали. Вот что мы говорили: "По положению о военном обозе рота возит за собою в двух пароконных повозках 51 пуд 19 1/4 фунта вещей разного рода, и при этом-то найдено невозможным иметь ротный образ в походе более четверти фунта весом и более четвертушки бумаги по размерам. Между тем ротные образа заводились и украшались у нас столетиями, и образной праздник искони чествуется особым во всей армии одинаковым обрядом. И этому-то ротному образу, центру и святыне роты, так-таки и не нашлось места, хотя в тех же повозках наложено 2 пуда 20 фунтов материалов и инструментов для починки сапог". Факт, на который мы обратили внимание, верен; очень рады, что комиссия, составлявшая положение о военном обозе, заботилась иметь в нем "хоть маленькие образа", но дело не в этом. Что никакой нужды ограничивать вес и размеры ротного образа, возимого в обозе, не было, это видно, наконец, из того, что в том же ротном обозе, по "Положению", помещалось офицерских туфель 3 фун. 36 золотников. Мы только удивлялись, что подобная аномалия не бросилась никому в глаза. Ротный образ есть центр и святыня роты; сам же г. Газенкампф подтверждает это, свидетельствуя, что "большая часть ротных образов в громадных и тяжелых киотах, совсем не укладывающихся в военный обоз". Эти киоты, так же как и ризы на образах, сооружены усердием многих поколений. Как же не взять с собою в поход, как расстаться, может быть, надолго, с этою семейною святыней роты? Не нужно только, как это делает г. Газенкампф, смешивать образа с киотой. Киоту можно было бы и не брать. Это не одно и то же. Ротный праздник -- дело домашнее, но он, по счастью, как был, так и есть "праздник" и, повторяем, чествуется везде одинаковым обрядом. Мы не говорили о "торжественном" чествовании, а потому и не смешиваем семейного праздника роты с полковым. Немало в нашей военной литературе толкуется о необходимости развития в войсках чувства товарищества, взаимной выручки в бою; но ставится все это на какую-то эгоистическую, чисто языческую почву; ставится даже при этом в пример и римский manipulus [отряд солдат (лат.)] как образец товарищества... Не ближе ли нам ставить все на христианскую почву любви к ближнему и самоотвержения? Если б это делалось так, то и взгляд на ротный образ был бы у нас иной. Никому бы и в голову не пришло, что его можно заменить маленькою копией, которая со временем, пожалуй, вытеснит большой образ. Еще раз повторяем, "пусть русская армия не будет считать себя чуждым русской церкви институтом, и, смеем думать, ей легче будет дисциплинировать солдата, чем нашим соседям".
   В заключение ответим на личное недоумение профессора Газенкампфа. Он говорит: "Желательно бы знать, где это строятся в Германии новые гарнизонные церкви. А у нас, не считая церквей при каждом полку, есть 40 штатных отдельных церквей военного ведомства, в том числе семь соборов. В одном Петербурге два собора и шесть больших военных церквей". В Германии есть очень не мало гарнизонных церквей, есть даже особые военные кладбища, но пересчитать их, как может профессор администрации убедиться даже из сказанного в сочинении прусского специалиста де Курбиера ("Grundzüge der deutschen Militarverwaltung" ["Основные черты немецкой военной администрации" (нем.)]. Berlin, 1882, стр. 339-40), очень нелегко; что же касается постройки новых гарнизонных церквей, то указание на это г. профессор мог бы найти, не говоря уже о германском военном бюджете и его проектах, хотя бы в "Военном Сборнике" за текущий год, именно в No 3, где на странице 70, строки 6, 7 и 8 снизу, напечатано: "Разрешенная рейхстагом постройка одной военной церкви возбудила, по-видимому, желание воздвигнуть целый ряд военных церквей". Это было сказано Рихтером в рейхстаге. Что касается наших военных церквей и соборов, дело не в числе их, а в размещении. Что их много в Петербурге, где церквей так немного, это неудивительно. Такова его история, но и Москва город не маленький, а в ней нет ни одной большой военной церкви. Наши военные церкви строились в старые годы. Германия их строит теперь. Германское правительство придает этому делу громадную важность, видя в нем залог правильного воспитания народа и войска. Мы многое в военном отношении заимствовали из Германии; но вот на это не обратили внимания.
   Приводим в заключение отзыв харьковской газеты "Южный Край" на нашу статью, вызвавшую замечания профессора Газенкампфа:
   Да, как ни грустно в этом сознаться, а русская армия подрывает религиозное чувство, которым живет и дышит русский народ. Кому не приходилось слышать от молодых солдат рассказы о том, как неприятно их поражало в первое время службы открытое и те не менее одобряемое начальством нарушение церковных уставов? Диким и греховным кажется сначала деревенскому парню есть скоромное в постные дни, говеть "для проформы", нарушать ежечасно и ежеминутно все те обычаи, которые он привык считать священными; но "один в поле не воин"; он видит, что "все так делают", и мало-помалу свыкается со своею новою средой, усваивает себе легкое отношение к уставам Церкви и, возвращаясь домой, является в своей семье и деревне проводником искусственно и даже насильственно привитого к нему протестантского направления... А ведь теперь благодаря всеобщей воинской повинности через армию проходит чуть не вся крестьянская молодежь. Что же будет с народом чрез 20-30 лет, когда "образовательное влияние" военной службы скажется в крупных размерах?.. Страшно и подумать об этом!.. Не упускайте из виду, что народ привык рассуждать последовательно и прямолинейно. Он не умеет лавировать в дебрях дидактической софистики и фарисейских хитросплетений. Если он свыкнется с мыслью, что можно и должно нарушать те или другие уставы церкви, его исконная набожность и из рода в род переходившая преданность вере дедов и отцов сильно пошатнется и с течением времени, если поток зла не встретит преграды, окончательно рухнет... Уж и теперь не в редкость встретить среди бывших солдат чуть не свободно мыслящих мудрецов во вкусе наших "прогрессистов" à lа "Новости"!
   Таково ли должно быть влияние службы в рядах "христолюбивого воинства"?
   
   Впервые опубликовано: Московские Ведомости. 1886. 5 апреля. No 94.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru