Говаривал мой покойный тятенька, что его отец, а мой дед, медвежьей пляской сыт был. Водил он медведя по ярманкам, на сопели играл, а косматый умняк под сопель шином ходил. Подручным деду был Федор Журавль -- мужик, почитай, сажень ростом: тот в барабан бил и журавля представлял. Ярманки в Белозерске, в Кириловской стороне, до двухсот целковых деду за год приносили.
Так мой дед Тимофей и жил. Дочерей, а моих теток, за хороших мужиков замуж выдал. Сам жил не на квасу да редьке: по престольным праздникам кафтан из ирбитского сукна носил, с плисовым воротником, кушак по кафтану бухарский, а рубаху носил тонкую, с бисерной накладкой по вороту.
Разоренье и смерть дедова от указа пришла. Вышел указ: медведей-плясунов в уездное управление для казни доставить... Долго еще висела шкура кормильца на стене в дедовой повалуше, пока время не стерло ее в прах.
Но сопель медвежья жива, жалкует она в моих песнях, рассыпается золотой зернью, аукает в сердце моем, в моих снах и созвучиях...
Я -- мужик, но особой породы: кость у меня тонкая, кожа белая и волос мягкий. Ростом я два аршина и восемь вершков, в грудях двадцать четыре, а в головной обойме пятнадцать с половиной. Голос у меня чистый и слово мерное, без слюны и без лая, глазами же я зорок и сиз: нерпячий глаз у меня, неузнанный. Не пьяница я и не табакур, но к сиропному пристрастен: к тверскому прянику, к изюму синему в цеженом меду, к суслу, к слоеному пирогу с куманичным вареньем, к постному сахару и ко всякому леденцу.
В обиходе я тих и опрятен. Горница у меня завсегда, как серебряная гривна, сияет и лоснится. Лавка дресвяным песком да берёстой натерта -- моржовому зубу белей не быти...
Жизнь моя -- тропа Батыева: от студеного Коневца (головы коня) до порфирного быка Сивы пролегла она. Много на ней слез и тайн запечатленных. Труды мои на русских путях, жизнь на земле, тюрьма, встреча с городом, с его бумажными и каменными людями. революция -- выражены мною в моих книгах, где каждое слово оправдано опытом, где всё пронизано рублёвским певческим заветом, смысловой графьей, просквозило ассис<т>ом любви и усыновления.
Из всех земных явлений я больше люблю огонь. Любимые мои поэты -- Роман Сладкопевец, Верлен и царь Давид. Самая желанная птица -- жаворонок, время года -- листопад, цвет -- нежно-синий, камень -- сапфир. Василек -- цветок мой, флейта -- моя музыка.
<1926>
ПРИМЕЧАНИЯ
<О себе: Автобиографическая заметка>. -- КП. 1926. No 30. С. 13.
Печатается и датируется по тексту этой публикации.
...в Белозерске... -- См. примеч. с. 457.
...в Кирилловской стороне... -- См. примеч. с. 457.
...тропа Батыева... -- См. примеч. с. 440.
...от студеного Коневца... -- См. примеч. с. 441.
...до порфирного быка Сивы... -- См. примеч. с. 441.