Коровин Константин Алексеевич
Стрекулист

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Стрекулист

   Помню я, давно, еще в ранней молодости, когда мы были учениками, гимназистами, то часто слышали от старших, от родственников, знакомых страшное слово "нигилист". И удивлялись. Нигилисты были особые люди -- с длинными волосами, нечесаной бородой, на плечах пледы, широкополая шляпа, суковатая палка, карманы набиты книжками, прокламациями...
   Вскоре появилось новое слово: "социалист", а затем еще страшнее -- "анархист". Этих людей, мы слышали, ловили жандармы. Поймают и везут в Сибирь на поселение. Их доводилось изредка встречать, и они внушали нам страх.
   Но было еще прозвище человека, очень странного и неуловимого, которого называли "стрекулист". Те все занимались политикой, у них были партии, они уходили глубоко в подполье, а стрекулист держался на поверхности.
   Впрочем, опознать его сразу было трудно. Так, бывало, про молодого человека, как будто серьезного, озабоченного делами, ищущего место службы, вдруг скажут:
   -- Ну что!.. это стрекулист...
   Стрекулисты есть и сейчас. Чаще всего -- он худ, моложав, брит, одет чисто, ласков, услужлив, знает в городе всех, все дела, всю подноготную каждого. Он -- инициатор дел, у него всегда идеи, которыми он поражает. Он может быть всем -- адвокатом, врачом, режиссером, антрепренером. Стрекулист всегда обещает и никогда не выполняет данного обещания. Быстр, находчив, нахален, важен и горд. Новатор, всегда в делах. Живет неплохо.

* * *

   Однажды летом в деревню ко мне композитор Юрий Сергеевич привез стройного, высокого, средних лет человека, одетого элегантно, с зачесанными назад волосами. И сразу мне почему-то показалось, что этот человек никогда не был в деревне. Войдя ко мне в мастерскую, он все глядел по сторонам бегающими глазами.
   -- А вы мало бывали в деревне?-- спросил я.
   -- Никогда,-- ответил он.
   -- Он, брат, городской, европеец,-- сказал Юрий. -- Ему деревня не нужна. Он, брат, создает новый театр. Артистов собирает. Я помогаю. Покуда еще ничего нет. Покуда еще пьем, разговариваем. Собрали труппу. Заехали вот к тебе, он тебе расскажет. У него в голове столько сюжетов, что на всех композиторов хватит.
   -- Простите,-- сказал новый знакомый,-- я удивляюсь: здесь леса, глушь, безлюдье, как вы можете здесь жить? Ваше место в Европе. Вам нужны дворцы, шум, лавры, крик, пресса, поклонники, цветы. А здесь?.. Колодезь какой-то, старый сарай, лесная даль, крапива...
   Я не знаю даже, что сказать... Тут я почему-то подумал: "А не стрекулист ли он?.."
   -- Конечно,-- продолжал он,-- я бывал на дачах в Парголове, Сестрорецке. Там дорожки посыпаны желтым песком, куртины, курзал, музыка... Там не чувствуешь, что живешь в глуши. Потом женщины! Много женщин. Чарующих женщин! В театры я ввожу подбор красавиц, праздник тела. У меня артист один потрясающий, сила: он на одной руке вот так держит женщину.
   Он встал и протянул перед собой ладонь, на которой, мне казалось, он видит женщину.
   Толстый Юрий, сидя за столом и попивая наливку, умилялся, ловя каждый звук новатора-антрепренера.
   Новатор встал из-за стола и вышел на середину комнаты.
   -- Вот представьте, там вдали,-- показал он на окно,-- горы Кавказа. Дарьяльское ущелье. Лежат туманы и облака. И в них носится Демон. А здесь,-- показал он на пол,-- Арагва. Здесь она -- Тамара. Увидав ее, Демон несется оттуда, с гор и ущелий. Влетает в это окно и становится здесь как вкопанный: "Я тот, которому внимала..." Я все по-другому ставлю. Не по Рубинштейну. У меня -- свой "Демон". Музыка новая -- он пишет,-- показал он на Сахновского,-- а вы будете делать декорации.
   -- Послушайте,-- спросил я,-- как же это оттуда, из облаков Дарьяльского ущелья, прямо в окно сюда -- на Арагву? Как это сделать технически? По сцене трудно пролететь...
   -- Пустое!.. Как-нибудь сделаем...
   -- Ну, тогда другое дело,-- сказал я, посмотрев ему в глаза. И заметил, что он отводит глаза в сторону, когда на него смотришь.
   -- Дело-то ведь в деньгах все,-- лениво сказал Юрий.
   -- Вздор! Вздор!-- загорячился новатор. -- У Бахрушина возьму сто тысяч, у Морозова -- сто, у Вострякова -- триста.
   -- Черт его знает,-- засмеялся Юрий,-- может быть, и возьмет.
   -- А Балбошин не даст?-- еще более воодушевился новатор. -- Он с кем живет? С Зойкой живет!.. А Курдюмов не даст? У него Рая -- красавица. Она будет Тамарой, Курдюмов -- Демон, Балбошин -- Гудал, Зойка...
   -- Постой, постой,-- сказал Юрий. -- Это что ж такое? Какие ж это артисты! Я в таком деле не участвую.
   -- Не надо,-- сказал новатор. -- Пожалеешь. Я их в одну неделю обучу. Сам ими займусь! А дело у меня будет, и мировое.
   -- Но петь-то они ведь не могут -- Курдюмов, Балбошин?..
   -- Это детали. Надо взять деньги. Без меценатов нельзя. А меценат славы хочет. Пускай поют, черт с ними! Платишь -- пой.

* * *

   Поздней осенью приехал ко мне Юрий. Расстроенный.
   -- Помнишь,-- говорит,-- антрепренера, приезжал со мной? Театр в Каретном Ряду открыл было. Репетиции шли. Деньги были. И вдруг все треснуло... Вот он тебе расскажет.
   Он показал на приятеля Колю Курина.
   -- Ну что же, все очень просто,-- сказал Коля. -- Сделали буфет, репетиции. Сами репетируют, сами пьют, меценаты между собой. Сами и смотрят. Ужины, шампанское, кутежи. Что ставят -- понять нельзя. И пьесы сами сочиняют. А режиссер этот, новатор, и буфет держит. Не знаю, что там между ними произошло, только в один прекрасный день новатор у господ меценатов всех артисток сманил да в Нижний -- на пароход. По Волге катает, поют, играют в городах. А меценаты за ним на пароходе гоняют, назад артисток отбить хотят... Догонят пароход, а артистки веселые, в легких платьях, с парохода им носы показывают, меценатам-то! Меценаты -- прямо глядеть на них жалко: пьют с горя. "Как я ее люблю!-- кричат. -- Вернись!" А те хохочут.
   -- Так и гоняют по Волге. А нам -- шиш.
   Юрий виновато взглянул мне в глаза и грустно вздохнул.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Стрекулист -- Впервые: Возрождение. 1938. 14 января. Печатается по газетному тексту.
   "Я тот, которому внимала..," -- ария Демона из оперы А.Г. Рубинштейна "Демон" (1871).
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru