Коровин Константин Алексеевич
Рыболовы

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Коровин К.А. "То было давно... там... в России...": Воспоминания, рассказы, письма: В двух кн.
   Кн. 2. Рассказы (1936-1939); Шаляпин: Встречи и совместная жизнь; Неопубликованное; Письма
   М.: Русский путь, 2010.
   

Рыболовы

   Что может быть лучше лета в России!..
   -- Понять надо,-- говорил мне мой приятель, слуга и рыболов Василий Княжев. -- Только чтобы правильно жить и самую отраду получить, то надо не иначе, как на бродяжное положение перейти. Потому вы всегда около дома в саду вертитесь -- чай, варенье, всех ваших знакомых с террасы не сгонишь. Ягоды едят со сливками. Ну не то... А вот забрать корзинку, то-сё, бутылочку от простуды, удилище, значит, снасть разную, и пошел куда глаза глядят. Иди и иди. Ну, чего наглядишься -- отдохни. Ночь застанет -- ночуй. Лесок, тепленку разведи, чайку в котелке согрей, хлебца съешь, колбаски и иди дальше...
   Так вот, иду я этак-то, деревня,-- ну, я обхожу... Так тропкой иду и гляжу, речка, круча песчаная. Никого нет. Думаю, знать, Москва-река. Нет -- много поуже. У кручи -- осыпь. Деревья -- елочки осыпались. Сухие. Иван-чай растет. Вечереет. Эх, место хорошо. Дух какой от купавок идет. Думаю, дай искупаюсь. Дно -- чистый песок, и вода чистая. Залез и воду пил. После устали -- вода-то чисто мед. После купанья истома берет. Останусь тут, думаю. Чего еще -- рай! Развернул я снасти, поставил удилища на выползня. Так хорошо бубенчики на леске висят. Сам сижу, притулился, и дремлется. Устал. Слышу: бубенчик позванивает. Я изловчился и подсек. Ну, чую, и рыбина попала. Бойко водит, крутит, не идет. Вожу, к берегу-то ее подтаскиваю, а подсадчик-то не отвязал... Как быть? Прямо подвел к берегу -- оборвет, так я в воду-то, по леске, прямо рукой ей в рот да на берег выхватил. Судачища фунтов на двенадцать! Эх, думаю, судак, есть хочется. Ну, значит, вычистил, разрезал да в котелок. Соли, перцу. Ну и разварное было!.. Жалел, что один,-- велик судак, на пятерых бы хватило. А пока ел -- трех еще поймал. Да ночь не спал -- так к утру у меня двадцать семь этаких судаков. Забрал я рыбу да в путь -- по бережку у реки-то. Пришел к запруде. Видать селение, а сбоку -- фабрика. Вижу, встречный паренек идет. Я его спрашиваю: "Что за место здесь?" А он мне: "Река Сиверка. А ты не здешний, что ли? Это фабрика Милютина. На фабрику наниматься идешь?" -- "Нет,-- говорю,-- до трактира добираюсь". -- "Не ходи,-- говорит,-- а то фабричные озорные -- шею намылят, видать, что ты бродяжный рыболов. Ишь рыбы-то сколько набрал!" -- "Да,-- говорю,-- продать хочу". -- "Пойдем со мной. Я на станцию иду -- шесть верст. Я тебе скажу, кому продать, ты мне дашь одного судачка".
   Пришли на станцию. Я судаков-то буфетчику и продал. Все удивляются: где поймал? Судак хорош. Чудно, река этакая недалеко -- никто не ловит.
   -- Постой, Василий,-- сказал я,-- это надо поехать.
   -- Хорошо,-- ответил Василий,-- место и-их хорошо, вам бы срисовывать.
   Бывший у меня в то время В.А. Серов сказал:
   -- Поедем туда. Это, должно быть, хорошо -- обрыв-то. Я возьму халат, попишу там.
   И приятелей моих -- рыболовов увлек рассказ о судаках: с нами поехали Бартельс и Поплавский.
   На станции, когда приехали нанимать подводу,-- а Княжев не знает названия места, куда ехать. Фабрика, а какая фабрика,-- "черт бы ее взял".
   Возчик сказал:
   -- Здесь три фабрики -- одна по эту сторону, а по другую сторону -- две.
   -- Велика ли фабрика?-- спросил Василий.
   -- А кто ее знает,-- сказал возчик.

* * *

   Поехали туда, где была одна фабрика. Верно приехали. Видна фабрика. Плотина. Мост через реку. Место ровное, луга кругом.
   -- Тощища,-- сказал Серов.
   -- Пойдемте по берегу кверху, вроде как там должно быть.

* * *

   Едем по берегу. Лесок. Остановились. Вылезли закусить. Сели на травку. Немец Бартельс достал колбасу.
   -- Попробуйте моя колбаса,-- сказал он нам. -- Сам я делал. Когда я свинья резал, вот она кричал. Прямо я бросить хотел. Думаю: колбаса делать надо. Насилу зарезал.
   Колбаса действительно была замечательная.

* * *

   Едем -- неизвестно. Забыл Княжев то место.
   -- Нишево,-- сказал Бартельс,-- когда рюмошка выпьешь, то в России везде хорошо. Лучше России нет страна.
   И опять мы ехали проселком по берегу реки, то удаляясь, то приближаясь.
   -- Эвона, это самое место!-- закричал Княжев. Подъехав, возчики остановились.
   С возчиками уговорились, чтобы утром за нами приехали.
   -- Ладно,-- согласились возчики,-- место это Лисьи Норы зовется. Какая здесь рыба? Это надо было с плотины ловить, на фабрике, там щучину бы поймали.
   Приятели расположились под обрывом реки. Расставили снасти, закинули удочки, а кстати, для бодрости, время от времени прикладывались к бутылке.

* * *

   Весело смотрели цветные поплавки на воде. Но рыба не шла.
   -- Вот,-- сказал я Василию,-- видишь -- рыба не берет.
   -- Может, напугана али что; сыта, знать...
   -- Напугана?-- улыбнувшись, переспросил Поплавский.-- А какое дело третьего дня вышло! Обедал я у Егорова, попросту, с охотнорядцами-хозяевами. А один-то -- Громов, селедками торгует на всю Москву, миллионщик. Выходим от Егорова, у вешалок одеваемся, а он картуз в руках держит. Тут еще кто-то вышел, чужой, взял свое платье и в картуз двугривенный на чай бросил. А Громов -- хоть бы что! Двугривенный взял из картуза и положил в карман. Мы ему и говорим: "Что ж ты двугривенный взял? на кой тебе? он ведь думал, что ты при вешалке работаешь".
   Засмеялся Громов:
   -- Деньги, что рыба, когда к тебе идет -- не пужай...
   Бартельс, сидя на корточках у удочек, толстый, трясся от смеху.
   -- До чего умна русская голова...
   -- Так-то так,-- сказал Василий,-- да вот что: река-то не та. Похожа, да не та. Вспомнил я. Тут по ту сторону лес, а там-то, я помню, луг был. Вот оно что...
   -- Ах ты, чертова кукла!-- крикнул вдруг Бартельс и, вскочив, схватил удочку: большой налим вертелся на берегу.
   -- Вот и уха.
   Писавший с нас Серов сказал:
   -- Ну вот, как я был рад, что рыба не шла. Сядьте, Бартельс, а то я не успел написать, как вы на корточках сидели.
   -- Ошень рада,-- ответил Бартельс и, кряхтя, снова присел на корточки.
   

ПРИМЕЧАНИЯ

   Рыболовы -- Впервые: Возрождение. 1939. 9 июня. Печатается по газетному тексту.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru