Кржижановский Сигизмунд Доминикович
Окно

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

Оценка: 7.63*8  Ваша оценка:

Сигизмунд Кржижановский.
Окно

1

   Илья Ильич Витюнин, собственно, и не заметил, как превратился из господина Витюнина в товарища Витюнина.
   .Он медленно, но упорно восходил по стержневой лестничке банковских счетов: сперва ему доверяли отщелкивать на стержне копейки и рубли -- после он был допущен к сотням и тысячам -- и наконец вошел в миллионы. Дальше над счетной рамой верхняя планка счетов, а над карьерой господина -- товарища Витюнина низкий, высотой в дверцу собачьей конуры, выгиб кассового окошечка, а над окошечком пять вразумительных черных букв: КАССА.
   Витюнин созерцал мир сквозь свое кассовое окошечко в течение двадцати девяти лет и четырех месяцев. До пенсии не хватало какой-то горсти недель. Но в глазах Витюнина, пересмотревших миллионы пятерок, десяток, трехрублевых желтых мельков, завелась желтая вода. Два-три просчета, затем -- комиссия, затем -- довременное освобождение с пенсией и премиальными.
   Еще года за два до расставания с перещупом кредиток Витюнин записался в коопстрой. Коопстрой -- в ответ на аккуратные взносы -- предоставил ему комнату на седьмом этаже нового, в мокрой белой известке коопдома.
   Пенсионер переехал на свое доживальное жилище.

2

   В начале мысли Витюнина были заняты заполнением стен и кубатуры жилья. Стены удалось задобрить географическими картами, приобретенными на Кузнецком, и двумя-тремя ахровскими полихромками. Кубатура была жаднее: пришлось месячную полупенсию ухлопать на кровать, скрипящую, как совесть.
   Но все это мало раздражало экс-кассира Витюнина. Единственное, что топорщило против шерсти его нервы -- окно. Широкое шестифрамужное итальянское окно. Он привык -- тридцать лет кряду -- жить под узким и низким кассооконцевым вздутьем, а тут вдруг широко разведший углы стеклянный пруд окна, впускающий беспорядок солнечных лучей.
   Весь день Витюнин проводил, стараясь повернуть окну спину. Глаза его искали теней и тупоуглия. Ночью его беспокоили странные лунные сны. Ему снилось, будто сквозь него, точно сквозь пальцы, просучивают синие лунные нити. Он просыпался от безощущения своего тела и видел за прозрачной пленкой широкого окна либо лунные вливы, либо лунно-синие лучи уличных фонарей. Окно ворочало его с боку на бок, будило ранее пробуждения дня, а днем не давало отдыха и рассредоточивало мысль.

3

   Витюнин посоветовался с тридцатью годами кассо-оконцевой жизни, и годы ему нашептали совет. Витюнин позвал стекольщика и столяра. Рабочие, выслушав заказ, почесали правыми пядями в макушках и попросили на водку. Заказчик дал. После этого работа показалась менее странной ее исполнителям, и они ушли с добродушным: "Ну, что ж".
   Через трое суток на место выставленной итальянской рамы было вставлено -- под пристук молотков и топоров -- новое, несколько необычно окнообразное нечто. Вся верхняя часть оконной плоскости была затянута расфрамуженным диктом; только внизу, у подоконничьего ската, выгибалось маленькое оконце под застекленной створой; над оконцем снаружи четкой чернью проступали буквы: КАССА, изнутри же, готовая опуститься по первому движению пальца, желтела закассовая дощечка.
   Рабочие направили раму, получили чаевые и ушли. Это была первая ночь, когда кассир спал неразрывным сном. К утру он встал -- за час до служебного срока -- попил чайку, оделся в такое, чтоб перед людьми не стыдно, и ровно в 9.15 приоткрыл желтую заслонку оконца. Утренние дождевые капли весело стучали в кассовое стекло. Воробьи чирикали, гомонясь на жести подоконника. Кассир, благодушно щуря веки, ждал, привычно глуша ладонью привычную утреннюю зевоту, очередного вкладчика или получателя.
   И с этого утра дни его вправились в дни, как вывихнутые вертлуги в костяные чашки.

4

   Это было перед вечером. Солнце спряталось за завеси туч, отказываясь показать закат. Над улицами моросило мелкой дождевой пылью.
   Двое шли, держась у мокрой стены. Их единила спиртовая мокрель, дождившая сейчас в их капиллярах.
   -- Послушай,-- сказал один, подняв глаза к седьмому этажу и щуря их,-- что это там вверху, вроде пчелиной летки, а сверху какие-то знаки? Пенсне у меня не помню где, да и задождит стекла.
   Второй, подняв голову, долго всматривался в освещенное -- над темным еще не разжегшим огней домом -- окно:
   -- Касса. Что за черт! Касса. А о чем касса, для чего, для кого?
   -- Гм, и заметь, весь дом без огней, а она как Касс -- -- -- иопея, созвездием оброненная.
   -- Да, до седьмого. И без пожарной лестницы до нее, до получки, никак.
   -- Никак. И только свету, что в окне... кассы, Кассиопеи. Пойдем выпьем.
   -- Дождина проклятый. Пойдем вдождим. Ужо подожди.
   Узкой желтой щелью поднятое над сумерками улиц оконце продолжало маячить навстречу медленно всасывающейся в воздух черной ночи.
   
   1933
   
   
   
   
Оценка: 7.63*8  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru