Ла-Порт Жозеф
Всемирный путешествователь, или Познание Стараго и Новаго света... Том двадцать первый

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Le voyageur françois, ou la connoissance de l`ancien et du nouveau monde.
    Перевод Якова Булгакова.
    Письмо 262. Курляндія.
    Письма 263--271. Польша.
    Письмо 272. Пруссія.
    Письма 273--274. Продолженіе Польши.
    Письмо 275. Прибавленіе къ Польшѣ.

   

ВСЕМИРНЫЙ
ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ,
или
ПОЗНАНІЕ
СТАРАГО и НОВАГО СВѢТА,
то есть:

ОПИСАНІЕ
всѣхъ по сіе время извѣстныхъ земель въ четырехъ частяхъ свѣта,
содержащее:
каждой страны краткую исторію, положеніе, города, рѣки, горы; правленіе, законы, военную силу, доходы, вѣру ея жителей, нравы, обычаи, обряды, науки, художества, рукодѣлія, торговлю, одежду, обхожденіе, народныя увеселенія, доможитіе, произрастенія, отмѣнныхъ животныхъ, звѣрей, птицъ, и рыбъ, древности, знатныя зданія, всякія особливости примѣчанія достойныя, и пр.

изданное
Господиномъ Аббатомъ Де-ла-Портъ,

а
на Россійскій языкъ
переведенное съ Французскаго.

ТОМЪ ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫЙ

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГѢ.
Печатано въ Типографіи Ив. Глазунова,
1804 года.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ
писемъ, содержащихся въ двадцать первомъ томѣ.

   262. Курляндія.
   263. Польша.
   264. Продолженіе.
   265. Продолженіе.
   266. Продолженіе.
   267. Продолженіе.
   268. Продолженіе.
   269. Продолженіе.
   270. Продолженіе.
   271. Продолженіе.
   272. Пруссія.
   273. Продолженіе Польши.
   274. Конецъ.
   275. Прибавленіе къ Польшѣ.
   

ВСЕМІРНЫЙ ПУТЕШЕСТВОВАТЕЛЬ.

ПИСЬМО CCLXII.

Курляндія.

   Изъ Финляндіи, переѣхавъ заливы Финляндской и Лифляндской, прибылъ я въ Курляндію. Сіе лежащее на Балтійскомъ морѣ Герцогство мало было знаемо чрезъ многіе вѣки. Датчане принесли въ него свѣтъ Евангелія, и Валдемаръ II основалъ въ немъ Епископство; но народъ возвратился опять къ идолопоклонству, и тогда Тевтоническіе Кавалеры покусились его покорить подъ видомъ обращенія. Съ ними спорили великіе Герцоги Литовскіе, имѣющіе на сію страну притязанія, но первые взяли верьхъ и, присоединивъ ее къ Лифляндіи, владѣли ею до шестнадцатаго вѣка. Наконецъ въ слѣдствіе трактата, заключеннаго съ Гросмейстеромъ Кетлеромъ, Польской Король учинился владѣтелемъ Лифляндіи, а Курляндія воздвижена въ Герцогство для Гросмейстера, которой, принявъ Лютерской законъ, избавился отъ обѣщанія умереть въ холостой жизни. Кетлеровъ домъ владѣлъ Курляндіею до 1737 года, въ которомъ послѣдній Герцогъ умеръ безъ потомства, и Штаты выбрали Графа Мавриція, учинившагося по томъ столь извѣстнымъ подъ именемъ Маршала де Саксъ.
   Маврицій родился въ Дрезденѣ въ 1696. Былъ единый плодъ любви Августа II, Польскаго Короля и Графини Кенигсмаркъ, произходящей изъ одного наизнатнѣйшаго въ Швеціи дома. Мать его, одаренная красотою и разумомъ, сама его воспитала и вселила въ него духъ чинящій героями. Едва рука его могла поднять шпагу, какъ онъ, уподобляясь Ахиллесу на островѣ Скиросѣ, не сталъ знать другой забавы, и презиралъ всѣ науки, кромѣ искуства побѣждать. Природа, отличая его во всемъ, дала ему тѣлесную силу, каковой въ геройскихъ вѣкахъ удивлялись въ Тезеяхъ и въ Геркулесахъ, и съ сими необычайными качествами вскорѣ онъ положилъ основаніе своей славѣ. Въ двѣнадцать лѣтъ оказалъ свою храбрость въ Фландріи, подъ начальствомъ Евгенія и Мальборуга, противъ Франціи, въ самой той землѣ, которой послѣ доставилъ толико побѣдъ. Находился онъ при осадѣ Лилля, Турне, Монса, при Малилакетскомъ побоищѣ; и руки, поколебавшія престолъ Лудовика XIV, обучили боямъ героя, которой послѣ утвердилъ престолъ Лудовика XV.
   ПЕТРЪ Beликій наполнялъ тогда Европу и Азію славою своего имени. Привлеченный слухомъ о семъ рѣдкомъ героѣ, Маврицій находится при осадѣ Риги, оттуда отправляется на осаду Стральзунда, защищаемаго Карломъ XII, и оказываетъ свою неустрашимость. Желаніе видѣть сего Монарха ведетъ его въ самыя опасныя мѣста, единыя гдѣ надѣется найти Короля Шведскаго. Онъ видитъ его въ солдатскомъ мундирѣ, Сражающагося посреди гранодеръ. Сіе зрѣлище вселило въ него къ воину почтеніе на всю его жизнь. Графъ Саксонской находился тогда уже въ другой разъ въ Стральзундѣ. Въ первой былъ съ своимъ отцемъ въ 1711 и переплылъ рѣку, въ виду непріятеля и держа въ рукѣ пистолетъ.
   Будучи страстенъ къ славѣ и желая научиться, Маврицій чинится опять воспитанникомъ Евгенія; отправляется въ Венгрію, находится при осадѣ Бѣлграда, и при кровопролитной баталіи, выигранной Имперцами надъ Турками. Графъ Шароле и Князь де Домбъ, случившіеся тамъ волонтерами часто говаривали Герцогу Орлеанскому, правителю Королевства, о дарованіяхъ младаго Мавриція. Въ 1720 году былъ онъ въ первой фазъ въ Парижѣ, предшествуемъ своею славою. Дабы привязать его ко Франціи, правитель предложилъ ему дать чинъ Генерал-Маіора, которой отъ него и принятъ. Европа пребывала тогда въ мирѣ, и Графъ сіе время употребилъ на ученіе математики, въ коей сдѣлался такъ искуснымъ, что во всѣхъ порученныхъ ему осадахъ, всегда самъ управлялъ работами. Но прежде обращенія знаній своихъ на пользу войны посвятилъ онъ ихъ на услугу своему новому отечеству. Онъ изобрѣлъ машину для веденія судовъ въ верьхъ по Сейнѣ безъ помощи лошадей. Оная не была произведена въ дѣйство; но обязаны ему усовершеніемъ другой машины, которою суда тащутся въ Парижѣ отъ Королевскаго до новаго моста.
   Между тѣмъ какъ Франція усовершала сего героя, угрожаема была его лишиться. Россія и Польша спорили, кому принадлежать будетъ право покровительствовать Курляндіи. Сія слабая, но вольная земля имѣла нужду въ великомъ человѣкѣ для сохраненія своей независимости. Надобенъ ей былъ владѣлецъ, котораго бы слава оправдала ея выборъ, которой бы имѣлъ твердость осмѣлиться оную подкрѣпить, и разумъ ее защитишь. Курляндцы обратили глаза на Графа Саксонскаго, прославившагося уже въ Сѣверѣ, и избрали его себѣ въ повелители. Тотчасъ поднялась великая на него буря. Россія, имѣя право, вознегодовала, что сей народъ осмѣлился выбрать себѣ Государя безъ ея согласія. Императрица желала, чтобъ жребій палъ на Князя Меньшикова, и сей соперникъ Саксонскаго Графа вознамѣрился его сбыть съ рукъ. Въ семъ намѣреніи послалъ онъ отрядъ войска въ Митаву для окруженія дворца. Маврицій защищался храбро, принудилъ снять осаду. Но видя свое несостояніе бороться долгое время противъ неравныхъ силъ, удовольствовался сдѣлать протестацію, слабое, но единое средство въ нещастіи. Извѣстно всѣмъ, что при семъ случаѣ, когда имѣлъ онъ великую нужду въ деньгахъ и людяхъ, безсмертная комедіантка Лекувреръ, любовница его, заложила свое движимое имѣніе и переслала къ нему сорокъ тысячъ ливровъ. Хотя и принужденъ онъ былъ уступить, но показалъ своимъ подданнымъ, что былъ достоинъ ими править.
   Другая Всероссійская Императрица предуспѣла сдѣлать Герцогомъ Курляндскимъ Графа Бирона, при ней тогда въ милости находившагося. Сей славной человѣкъ, столь много гремѣвшій въ наивеличаишеи Европейской Монархіи, имѣлъ одного вѣрнаго слугу, оставшагося въ Митавѣ, котораго я по случаю видѣлъ, и отъ котораго узналъ слѣдующія подробности о началѣ щастія его господина.
   "Іоаннъ Эрнстъ Биренъ, взявшій имя Бирона, былъ сынъ одного золотаря. Отецъ готовилъ его въ нотаріусы, и онъ пріобрѣлъ всѣ сему ремеслу нужныя знанія, но скучая жить въ маломъ городкѣ, имѣлъ случай представить свои услуги первому Министру Карла XII, Барону Герцу, которой, принужденъ былъ остановиться въ городѣ на нѣсколько дней, по случаю нечаянной смерти своего Секретаря. Молодой Биронъ полюбился ему своимъ видомъ и дарованіями, и отправился съ нимъ въ Стокгольмъ, гдѣ знаніе разныхъ языковъ, и способность читать и списывать всякой родъ писемъ учинили его весьма полезнымъ, упражняясь съ малолѣтства рыться въ старинныхъ крѣпостяхъ и записяхъ, по большой части на пергаментѣ писанныхъ, нажилъ онъ привычку держать, когда писалъ, во рту лоскутъ сей кожи; и сколь сіе ни непріятно, онъ нечувствительно до того дошелъ, что не могъ безъ нея обойтись, какъ то случается съ людьми привыкающими къ табаку. Сія склонность превратилась въ страсть; не могъ онъ быть безъ куска пергамента, которой обрѣзывалъ нарочно для сего употребленія; а какъ по должности своей почти всегда занимался старыми грамотами, то и находилъ безъ труда, чѣмъ себя удовольствовать".
   "Однажды, будучи въ кабинетѣ Барона Герца для нѣкотораго важнаго дѣла, по жадности своей къ кожѣ, увидѣлъ онъ старую закопченую грамоту, на углу стола лежащую, и ни о чемъ не думая, взялъ ее въ зубы, не имѣя намѣренія причинить ей вреда; но прилежа къ работѣ, И чувствуя удовольствіе, совсѣмъ забылъ, чего надлежало опасаться. Спустя три или четыре часа опомнился онъ и увидѣлъ, что не только все тотъ же пергаментъ держитъ во рту, но и обезобразилъ его такъ, что оной совсѣмъ видъ свой перемѣнилъ. Страхъ его умножился еще болѣе, когда онъ, любопытствуя знать содержаніе грамоты, развернулъ и увидѣлъ по остальному письму, что была то піеса крайне важная и причиняющая тогда весьма жаркую ссору между Карломъ XII и ПЕТРОМЪ Великимъ, по поводу Лифляндіи. Онъ почиталъ уже себя погибшимъ, какъ Баронъ Герцъ, вошедъ нечаянно въ кабинетъ, нашелъ его держащаго въ рукахъ сію пагубную піесу и на лицѣ примѣтилъ великое замѣшательство. Но сколь велико учинилось его негодованіе, когда взглянувъ на пергаментъ, усмотрѣлъ, что была то піеса наиважнѣйщая и наибезцѣннѣйшая въ тогдашнихъ обстоятельствахъ? Въ первомъ движеніи тотчасъ онъ заключилъ, что Секретарь его измѣнникъ, подкупленной Россійскимъ Министромъ; и не хотя его слушать, велѣлъ посадить въ тюрьму".
   "Хотя, разсуждая о нещастіи, Биронъ не находилъ ничего такого, что бы дѣлало его совершенно преступникомъ, но наружность не могши быть объяснена, почиталъ онъ погибель свою неизбѣжимою, и больше думалъ о пріуготовленіи себя къ смерти, нежели объ оправданіи. но какъ признаніе обстоятельствъ погрѣшности его не могло быть вредно, вознамѣрился онъ разсказать объ ономъ просто, хотя и не надѣялся найти въ судіяхъ расположенія ему вѣрить. Допросъ его воспослѣдовалъ вскорѣ. Четыре наиважнѣйшіе Стокгольмскіе Сенаторы укоряли его въ злодѣйствѣ, принуждали объявишь сношенія свои въ Россіи. Биронъ отвѣчалъ имъ коротко, разсказавъ со слезами, какимъ образомъ привыкъ жевать пергаментъ".
   "Сколь ни слабо было подобное защищеніе, видъ его тронулъ одного Сенатора, которой хорошо свѣтъ зная, въ состояніи былъ проникнуть свойство искренности и невинности. Смотря на него съ прилежностію примѣтилъ, что Биронъ, пока писали его отвѣтъ, пока углублялся онъ въ чинимыхъ ему допросахъ, и пока на оные давалъ отповѣдь, не преставалъ отъ времени до времени протягивать руку къ чернильницѣ, стоявшей на столѣ, и отрывая кусочки пергамента, коимъ оная была внутри обита, клалъ оные по естественному движенію себѣ въ ротъ. Вопрошали его по томъ о началѣ и силѣ сей привычки; и требовали доказательствъ ."
   "По щастію колодникъ держалъ оныя въ карманѣ, и вынулъ многіе свертки пергамента. Видъ ихъ, запахъ, все соотвѣтствовало отъ него сказанному, и добродушный Сенаторъ учинился его защитникомъ. Другія освѣдомленія о его поведеніи и знакомствахъ такожь ему помогли, и наконецъ самъ Баронъ Герцъ первый просилъ ему прощенія и свободы; но однакожъ или боясь, чтобъ слабость его не принесла новой какой бѣды, или по причинѣ шума, произведеннаго симъ случаемъ, переставъ его любить, отпустилъ его съ довольнымъ награжденіемъ".
   "Не было надежды, чтобъ человѣкъ отброшенный министромъ могъ себѣ найти мѣсто въ королевствѣ. Бѣдный секретарь рѣшился оставить Швецію, и пробираясь чрезъ Курляндію, гдѣ приключеніе его не было извѣстно, прилѣпился къ первому дѣльному человѣку, пожелавшему его употребить. Щастіе, держащее его за руку, привело его къ генеральному сборщику въ Митавѣ, человѣку любящему утѣхи, и ищущему на кого бы могъ положиться въ исправленіи должности. Новый секретарь разумомъ и прилежностію своею скоро доказалъ дарованія, коихъ искали. Видъ его и недолгой разговоръ произвели уваженіе къ нему въ Герцогѣ Курляндскомъ. учинясь его любимцемъ, вошелъ онъ такожь въ милость и у Герцогини, племянницы Петра Великаго".
   "Когда вступила она на Всероссійскій: престолъ, то Польша въ угодность ей сдѣлала Бирона Герцогомъ Курляндскимъ: но смерть Императрицы лиша его покровительства, которымъ однимъ онъ и держался, взятъ онъ со всею фамиліею и сосланъ въ ссылку. Штаты выбрали новаго Герцога, Лудовика Ернеста Брауншвейгъ-Волфенбительскаго, но сей выборъ остался безплоденъ, и не могъ имѣть дѣйствія безъ употребленія насилія: по чему и заступилъ его мѣсто Князь Карлъ, сынъ Короля Дольскаго Авсуста III; а подъ конецъ жизни сего Государя, Герцогъ Биронъ, будучи изъ ссылки возвращенъ, опять возстановленъ на герцогствѣ, гдѣ и умеръ, оставя по себѣ правленіе Курляндіи старшему своему сыну".
   Курляндія хотя покрыта лѣсомъ и разорена была въ послѣднія въ Сѣверѣ войны, изобилуетъ однако хлѣбомъ, скотомъ, льномъ и пенькою. Осенью и около весны низкія мѣста понимаются водою, которая ихъ нѣкоторымъ образомъ утучняетъ. Рыбы, звѣрей и дичины въ ней довольно. Берега Балтійскаго моря производятъ немалое количество янтаря. Есть также мѣдные и желѣзные рудники, ломки, камня и алебастра, и ключи минеральныхъ водъ. Главныя рѣки суть: Двина, раздѣляющая ее съ Лифляндіею, и Бинда у, орошающая городъ сего имени. Длина ея около шестидесяти миль, ширина не ровна, кончится на Востокъ угломъ, и раздѣляется на двѣ части, Курляндію собственно называемую и Семигаллію. Первая дѣлится на два уѣзда или капитаніи: Голдингенскую, гдѣ находятся города Голдингенъ, Виндау и Либау, и Тукумскую, получающую имя свое отъ города.
   Голдингенъ, небольшое мѣстечко съ старымъ замкомъ, прежде былъ знатенъ торговлею и пребываніемъ Герцоговъ. Въ Виндау долгое время жили Гросмейстеръ Тевтоническаго ордена и держались провинціальныя собранія. Либау отправляетъ изрядные торги по Балтійскому морю, на которомъ имѣетъ выгодной портъ для легкихъ судовъ, съ того времени какъ Герцогъ Биронъ его выкопалъ глубже, дабы онъ не осушался. Тукумъ не имѣетъ ничего примѣтнаго, кромѣ развалившагося замка, и желѣзныхъ рудниковъ въ окружностяхъ.
   Въ нѣсколькихъ миляхъ отъ мыса Доменесса, простирающагося на Сѣверъ въ Лифдяндскомъ заливѣ находится бездонная пучина, на производящая ни малаго шума. Для предостереженія матросовъ построены на берегу два маяка, одинъ противъ другаго, на коихъ содержится большой огонь во всю ночь. Когда виденъ только одинъ изъ оныхъ маяковъ, то уже нѣтъ опасности; но продолжается оная до тѣхъ поръ, пока оба огня показываются. На сихъ маякахъ сожигается ежегодно по тысячи саженъ дровъ. Превеликой въ близости находящійся лѣсъ оными снабжаетъ.
   Семигальское Герцогство занимаетъ Восточную часть Курляндіи: столица его Митава есть также первый городъ провинціи. Россіяне взяли ее въ 1706; подорвали Герцогской замокъ и послѣ великолѣпно оной выстроили. Городъ крѣпокъ, посредственной величины, но люденъ. Католики имѣютъ въ немъ церковь: прочіе храмы принадлежатъ Лютеранамъ и Реформатамъ. Подъ однимъ флигелемъ дворца въ освященномъ погребу лежатъ тѣла Курляндскихъ Герцоговъ, и между ими такожь одного мужика, которой далъ Себя убить вмѣсто Герцога Фердинанда, дворянамъ, противъ него взбунтовавшимся.
   Пилтенъ, другой Курляндской городъ, получилъ имя отъ древняго замка, построеннаго Датскимъ Королемъ Валдемаромъ II, когда онъ основалъ тамъ Епископство для обращенія Идолопоклонниковъ: но сія епархія, на которую Католицкой Лифляндской Епископъ имѣетъ притязаніе, уничтожена въ шестнадцатомъ вѣкѣ, и маетности ея присоединены къ государевымъ. Лютерская капитула еще существуетъ, и жителямъ обезпечено свободное отправленіе Протестантской вѣры. Пилтенской уѣздъ управляется семью Польскими совѣтниками, и дѣла переносятся прямо въ Королевской трибуналъ. Жмундской Епископъ беретъ также и званіе Пилтенскаго: однако сей уѣздъ имѣетъ свои собственныя консисторіи и Суперъ-интендента.
   Курляндія, принявшая Протестантской законъ и 1522, сочинила исповѣданіе вѣры одинаковое съ Рижскими обывателями, и слѣдовала Лютерской, когда поддалась Польшѣ: но ссоры, произшедшія между Герцогомъ и дворянствомъ, и возпричинствовавшія многія Польскія опредѣленія, отворили въ нее дорогу Католикамъ, и доставили имъ церкви. Брани Герцоговъ съ Кальвинскими Княжнами такожь ввели Реформатовъ: но сіи послѣдніе изключены изо всѣхъ должностей.
   Дворяне пользуются великими преимуществами, но въ чины могутъ доходить только однѣ старинныя фамиліи. Новыя не допущаются даже въ сеймы, ежели не присвоены которою либо изъ оныхъ, или не учинили важной услуги Герцогству. Курляндской дворянинъ имѣетъ право дворянства въ Польшѣ, а Польской въ Курляндіи: но ни тотъ, ни другой не можетъ имъ защищаться, ежели не поселился въ землѣ; да и въ семъ случаѣ трудно первому получишь должность въ Польшѣ, ежели онъ не Католикъ: вмѣсто того, что Полякъ Католицкой вѣры можетъ въ Курляндіи имѣть всѣ чины кромѣ Канцлерскаго.
   Законы чинятъ дворянина помѣщикомъ рудныхъ жилъ, находимыхъ въ его землѣ, а ежели живетъ онъ на морскомъ берегу, пользуется правомъ Вареха. По древнимъ учрежденіямъ домъ его есть убѣжище, изъ котораго не можно взять никого, въ него скрывшагося. Другое учрежденіе запрещаетъ сажать въ тюрьму дворянина за преступленіе, прежде нежели онъ будетъ позванъ и уличенъ судебнымъ порядкомъ предъ судомъ. Подданные, вассалы и другіе люди, привязанные къ службѣ дворянства, освобождены отъ платежей, податей и солдатскихъ квартиръ. Сверьхъ другихъ преимуществъ, дворяне имѣютъ надъ подданными своими неограниченное право, равно какъ надъ ихъ жизнію и смертію; но прежде произведенія въ дѣйствіе приговора, должны преступившаго судить предписаннымъ законами порядкомъ. Прочія тѣлесныя наказанія, какъ-то бишь мужиковъ, зависятъ отъ ихъ воли. Рѣдко осуждаютъ они ихъ на изгнаніе, дабы не потерять человѣка, котораго сохраненіе лежитъ имъ на сердцѣ. Они всѣ имѣютъ наровнѣ съ Герцогомъ право патронатства въ приходахъ, могутъ на охоту ѣздить гдѣ хотятъ, кромѣ нѣкоторыхъ мѣстъ около Митавы предоставленныхъ для Герцога. Въ военное время, или когда союзъ съ Польшею того требуетъ, служатъ они отдѣленно, и Герцогъ равномѣрно исполняетъ сію обязанность: но ежели выходятъ совокупными силами, онъ долженъ самъ командовать, и имѣть въ своихъ повелѣніяхъ офицеровъ, коихъ они выбираютъ.
   Доходы Герцога Курляндскаго довольно велики: маетности его составляютъ больше трети земли. Первыя четыре главныя должности суть: Гофмейстеръ, Канцлеръ, Великій Бургграфъ и Маршалъ. Сверьхъ того есть двое приказныхъ или докторовъ права, имѣющихъ званіе совѣтниковъ. Первые управляютъ герцогствомъ, но имя владѣльца, въ случаѣ его отсутствія, болѣзни, малолѣтства, или въ случаѣ праздности герцогства. Есть также четыре большіе Капитана, судящіе тяжбы частныхъ въ своихъ уѣздахъ. Переносъ дѣлъ изъ ихъ расправъ чинится въ надворной судъ, составленной изъ Герцога и великихъ чиновниковъ, а изъ сего, ежели дѣло превосходитъ шесть сотъ гульденовъ, идетъ къ Королю Польскому, уголовныя дѣла, касающіяся до дворянства, судятся Герцогомъ и четырьмя совѣтниками: но можно прямо просить Короля, выключая обстоятельствъ умышленнаго смертоубивства, пожара, ругательствъ, воровства и явнаго насилія. Канцлеръ, суперинтендентъ и четыре Превота судятъ церковныя дѣла. Что касается до споровъ между дворянствомъ и Польскимъ Королемъ, оные относятся прямо въ судъ сего монарха. Расправа городовъ принадлежитъ къ надворному совѣту. Ежегодно долженъ держаться въ Митавѣ провинціальный сеймъ, на который каждый приходъ посылаетъ одного депутата.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXIII.

Польша.

   Союзы, соединявшіе насъ съ симъ отечествомъ Казимировъ, Собіескихъ, Станиславовъ, должны, Государыня моя, чинить сію землю вамъ милою, и исторію ея любопытною.
   Поляки произходятъ отъ Сарматовъ, прославившихся своимъ звѣрствомъ и любовію къ независимости. Около шестаго вѣка завели они форму правленія. Начальники ихъ сперва были Герцоги, или Дуки, то есть, предводители или Генералы арміи. По томъ имѣли они Королей, послѣ опять Герцоговъ, и наконецъ снова Королей, коихъ названіе больше уже не перемѣнялось.
   Нѣкто Лехъ, вышедшій съ Азовскаго моря, напалъ на сію землю, построилъ городъ Гнезнъна мѣстѣ, гдѣ, сказываютъ, нашелъ гнѣздо орловъ. Отъ онаго городъ получилъ и имя, и орелъ употребился въ Польскихъ знаменахъ. Не извѣстно, долго ли потомство его, подъ названіемъ Герцоговъ, хранило сіе завоеваніе; но по изтощеніи его поколѣнія, правленіе государства ввѣрено вельможамъ, избраннымъ отъ народа.
   Раздоръ вскорѣ поселился между сими верховными судьями, коихъ равная власть раздѣляла выходы. Народъ, у чинясь оныхъ жертвою, вознамѣрился зависѣть лучше отъ одного начальника. Былъ избранъ Кракъ, и учинилъ подданныхъ щастливыми. Онъ вселилъ въ нихъ первыя понятія о правосудіи, введя приказы для разсмотрѣнія ихъ тяжебъ, и порядокъ началъ царствовать, гдѣ прежде господствовало своеволіе.
   Старшій сынъ Краковъ долженствовалъ наслѣдовать по отцѣ; младшій принесъ его на жертву своему высокомѣрію, и съ жизнію похитилъ у него корону, но не могъ долго хранить незаконной власти. Злодѣйство открыто, и подданные ввѣрили верховное правленіе сестрѣ его Вендѣ.
   Ничего нѣтъ вѣрнаго въ исторіи сихъ первыхъ Государей; ибо не думаю, чтобъ можно было причислить къ историческимъ произшествіямъ повѣствуемое о сей прекрасной Королевѣ. Ритигеръ, Нѣмецкой Князь въ нее влюбился и хотѣлъ на ней жениться. Она не вняла его предложеніямъ, и въ отмщеніе навлекла отъ него войну на, Польшу: но какъ его войски не разположены были терять жизнь свою для его страсти, умертвилъ онъ себя изъ отчаянія, увѣряютъ, что послѣдніе его взоры, обращенные къ Польшѣ, изъясняли еще любовь его. Венда боясь, чтобъ прелести ея не произвели новыхъ любовниковъ, приняла странное намѣреніе броситься въ Вислу. Сіе вымышленное или историческое приключеніе подало содержаніе холодной трагедіи Венды стихотворца Линака.
   Слѣдующая повѣсть еще меньше вѣроятною покажется. Попіелъ II, умертвя своихъ дядей, простеръ безчеловѣчіе до того, что не позволилъ ихъ предать погребенію. Но вотъ чудесное: изъ согнившихъ ихъ тѣлъ породилось толикое множество мышей, что дворецъ ими наполнился. Попіелъ принялъ всѣ предосторожности, но не могъ спастись отъ ихъ ярости, и онѣ переплывъ за своею добычею озеро, пожрали Герцога, жену его и дѣтей въ наказаніе за его злодѣйство... Здравый разсудокъ конечно не дозволитъ вамъ подать вѣры подобной баснѣ. Ни одна исторія тогдашняго вѣка не замыкаетъ въ себѣ столько чудесъ, какъ Польская.
   Первая степень Герцоговъ кончилась смертію сего Попіела, который и заслужилъ злодѣйствами своими быть послѣднимъ въ родѣ. Меньше усматривается баснословныхъ произшествій при владѣніи фамиліи Піасшовъ. Начальникъ оной былъ простой житель деревни Крузвикъ, въ Куявіи. Народъ избралъ его, яко Абдоломина изъ простолюдиновъ для возведенія на престолъ. Піастъ добродѣтелію своею доказалъ, что былъ того достоинъ: потомство его чрезъ долгое время держало Польской скипетръ. Одинъ изъ его потомковъ Болеславъ Храбрый, просвѣтилъ свой народъ, исправилъ варварскіе обычаи, и первый носилъ имя Короля.
   Поляки приняли Христіанскій законъ при его предшественникѣ. Міециславъ крестился въ угодность прекрасной Амбровкѣ, супругѣ своей, дочери Герцога Богемскаго. Впрочемъ вы знаете, что Польша была не одна земля въ Европѣ, обязанная своимъ обращеніемъ женщинѣ. Для принужденія сего народа жить по законамъ новой вѣры, поступали за самыя малыя погрѣшности съ крайнею жестокостію: наказывали какъ за государственныя преступленія за грѣхи противъ воздержанія, цѣломудрія и поста. Прелюбодѣя вѣшали на гвоздь за орудіе его гріха, и нарочно клали подлѣ него бритву, дабы онъ избиралъ или ее употребить для своего освобожденія, переставая быть мущиною, или умереть въ такомъ мученіи. Когда попъ читалъ Евангеліе на обѣднѣ, всѣ носящіе саблю вынимали оную до половины изъ ноженъ, въ доказательство, что были всегда готовы. лить идолопоклонническую кровь.
   Болеславъ храбрый имѣлъ кровопролитныя войны съ Имперіею, Россіею, Богеміею и Пруссіею. Онъ изнурилъ свое Королевство, стараясь его разпространить, и заставилъ подданныхъ плакать надъ своими побѣдами. Наконецъ усталъ онъ проливать ихъ кровь, и желалъ чрезъ миръ возстановить изобиліе и благоденствіе. Послѣдуя Геркулесу, поставилъ онъ три столба на стеченіи Сады и Эльбы, въ память своихъ подвиговъ и для показанія, до коихъ дошелъ мѣстъ съ побѣдоноснымъ оружіемъ. Онъ составилъ совѣтъ изъ двѣнадцати гражданъ, меньше знаменитыхъ рожденіемъ, какъ правотою, опытностію и просвѣщеніемъ, учредилъ ихъ толкователями желаній народа у Монарха, и желалъ, чтобъ они доносили ему обо всякомъ важномъ дѣлѣ, случающемся въ Королевствѣ. Таково было, сказываютъ, начало Польскаго Сената, который нынѣ, на подобіе палаты Аглинскихъ Перовъ, держитъ средину между Королемъ и народомъ.
   Народъ, которой повиновался, но смотря всегда на сторону вольности, съ удовольствіемъ усмотрѣлъ первой оныя образъ. Вы уже видѣли, что онъ съ самаго начала оставилъ правленіе единаго и ввѣрился двѣнадцати начальникамъ. Сія временная мысль Республики никогда изъ головы его не выходила, и хотя Государи наслѣдовали по праву крови, находился онъ всегда въ томъ Предувѣреніи, что есть случаи, въ коихъ можетъ онъ взять назадъ корону. Составленіе нынѣшняго Сената докажетъ вамъ, съ успѣхомъ ли онъ того достигъ.
   Сей Сенатъ, состоявшій съ начала только изъ двѣнадцати воеводъ, долгое время одинъ правилъ Королевствомъ. Нынѣ есть оной только второй станъ, и содержитъ равновѣсіе между дворянствомъ и престоломъ. Сіи господа величаются, какъ древніе Римляне, названіемъ patres consyripli, для доказанія, что должны съ народомъ поступать яко отцы, и давать имъ первые примѣры любви къ отечеству. Будучи опытностію просвѣщены больше прочихъ, ведутъ они народъ къ добру, отвращаютъ его отъ зла. Даютъ имъ также наименованіе вѣрнаго совѣта, и сіи два слова довольно означаютъ свойство ихъ должностей. Сенаторы суть урожденные совѣтники Короля, и въ семъ качествѣ имѣютъ право всегда при немъ находиться. Во всякое время надлежитъ по меньшей мѣрѣ четверымъ изъ нихъ быть при дворѣ, и смотрѣть за пользою ихъ корпуса, сопротивляться замашкамъ министерства. Ни одинъ изъ нихъ не можетъ выѣхать изъ Королевства безъ позволенія Рѣчи Посполитой. Долгомъ ихъ есть содержать порядокъ въ мѣстахъ, гдѣ имѣютъ власть, присутствовать на сеймикахъ и сеймахъ. Король, возводя ихъ въ сіе достоинство, не можетъ его отнять безъ ихъ согласія, или безъ приговора государственнаго, который всегда предполагаетъ въ нихъ какое-либо уголовное преступленіе.
   Что касается до отличностей, привязанныхъ къ ихъ чину, имѣютъ они право сидѣть въ креслахъ въ собраніяхъ, а внѣ оныхъ, въ домахъ частныхъ людей занимать за столомъ первое мѣсто. Впрочемъ дана имъ великая свобода въ исправленіи ихъ должностей: никто къ тому принудить ихъ не можетъ. Государство имъ ничего не даетъ на ихъ содержаніе, и многіе не имѣя надежды, ни прибытковъ, ни награжденія, безъ угрызенія совѣсти запускаютъ исполненія своихъ обязательствъ. Они служатъ точно такъ, какъ имъ платятъ: еще за щастіе почесть можно, когда недостатокъ не доводитъ ихъ до нарушенія правъ народа и до угнетенія его, тѣмъ паче, что мало они подвержены бываютъ наказанію.
   Сей станъ составленъ изъ духовныхъ и мирскихъ. Послѣдніе раздѣляются на двѣ степени, на Воеводъ, и на Кастелановъ. Въ старину давали въ Европѣ имя Палатоиновъ или Воеводъ, имѣющимъ какую-либо должность при дворахъ Королей и Императоровъ. Было оно почетнымъ названіемъ, пріобрѣтеннымъ за заслуги, оказанныя Двору, а нынѣ употребляется только въ Польшѣ для означенія Правителя или Губернатора провинціи. Сей чиновникъ есть главна шляхетства въ своей Губерніи или воеводствѣ, предсѣдательствуетъ въ его собраніяхъ, ведетъ его на поле избранія для выбора Королей, на войну, когда собирается посполитое рушеніе, смотритъ за наблюденіемъ Полиціи, учреждаетъ цѣну съѣстіыхъ припасовъ, вѣсы и мѣры. Сенаторы изключены изъ министерства.
   Кастеланы раздѣляются на большихъ и чалыхъ. Первые слѣдуютъ безпосредственю за Воеводами, и сидятъ съ ними рядомъ ъ Сенаторской залѣ. Вторые занимаютъ позади ихъ лавки; и сія разность есть почти единая между ихъ степенями, ибо впрочемъ пользуются они одинаковыми правами, и подчинены тѣмъ же законамъ. Кастеланы, кажется мнѣ, суть въ Польшѣ то же, что во Франціи Генералъ-Порутчики провинціальные: они повелѣваютъ подъ властію Воеводы, котораго представляютъ въ его отсутствіе. Древній обычай поставилъ главою надъ свѣтскими Сенаторами Краковскаго Кастелана, который предводительствуетъ шляхетствомъ своего Воеводства въ предосужденіе Воеводы. Сіе преимущество дано, сказываютъ, отъ одного Польскаго Короля въ наказаніе Воеводѣ, который ушелъ съ сраженія, возмущалъ народъ, и былъ посаженъ въ тюрьму, и оный Король, слѣдуя своему мщенію, одержалъ на сеймѣ конституцію, дающую Кастелану первое мѣсто надъ Воеводою. Въ Польшѣ называютъ его ясне-освѣщонымъ или сіятельнымъ, какъ Князей, а прочихъ Сенаторовъ ясневельможными.
   Въ прочемъ всѣ сіи почести приносятъ только честь, и мало или совсѣмъ ничего дохода. Главная отъ нихъ польза есть та, что онѣ доставляютъ кредитъ, когда занимаются людьми достойными, и чинятъ въ семъ случаѣ человѣка почтеннымъ какъ при Дворѣ, источникѣ награжденій, такъ и въ рыцарскомъ станѣ, коего дружба можетъ возвести вельможу на самый престолъ.
   Изъ Старостъ въ Сенатѣ засѣдаетъ только одинъ, а именно Жмундскій, имѣющій мѣсто между Воеводами. Въ ономъ считалось два Архіепископа, пятнадцать Епископовъ, тридцать три Воеводы, тридцать шесть Кастеллановъ кресловыхъ, сорокъ девять дрониковыхъ или скамейныхъ, (ибо сидятъ они на лавкахъ, а прежде видно сидѣли на скамьяхъ); но сіе число нѣсколько уже разъ перемѣнялось. Называютъ ихъ, какъ выше сказано, ясневельможными или превосходительными.
   Гнезненской Архіепископъ, въ качествѣ Примаса Королевства, есть глава Сената, первый Князь Рѣчи Посполитой, и въ между-царствіе, то есть, когда престолъ празденъ, отправляетъ должность Монарха подъ именемъ Интер-Рекса. Когда онъ выѣзжаетъ, одинъ чиновный попъ, ѣдущій верьхомъ, везетъ передъ нимъ крестъ, а по томъ ѣдетъ передъ каретою Маршалъ его, съ жезломъ въ рукѣ. Симъ образомъ бываетъ онъ у Короля, и жезлъ опускается только передъ покоями Его Величества, гдѣ Маршалы Двора встрѣчаютъ ею и идутъ предъ нимъ. Сколь скоро вступаетъ Примасъ въ прихожій покой, отворяются двери Королевскія, и Монархъ показывается, какъ бы шелъ къ нему на встрѣчу. Онъ имѣетъ, на подобіе Государя, своихъ чиновниковъ, конную гвардію, литавры, трубы, кои играютъ во время его стола, и бьютъ зорю. Аудіенціи даетъ подъ балдахиномъ, и имѣетъ подлѣ себя Канцлера. Даютъ ему названіе Князя и сіятельнаго. Между главными преимуществами его мѣста, наиполезнѣйшаго Государству, есть право дѣлать поученія, кои всегда нравятся народу. Ежели Король правитъ худо, Примасъ чинитъ ему представленія. Ежели онъ не перемѣняетъ своего поведенія, Примасъ старается въ полномъ Сенатѣ, или на Сеймѣ, довести его до должности. Поляки не дали бы никогда могущества столь неограниченнаго свѣтскому чиновнику, ибо боялись бы, чтобъ высокомѣріе не вселило въ него мысли завладѣть престоломъ.
   Примасъ не отдаетъ визитъ нижй* посламъ коронованныхъ главъ. Одного Папскаго Нунція посѣщаетъ онъ единожды во все время его Нунціатуры. Не уступаетъ мѣста Кардиналамъ: отъ чего, для избѣжанія споровъ, произходитъ, что запрещено Польскимъ Епископамъ стараться о семъ санѣ, и Король всегда назначаетъ въ Кардиналы какого чужестранца. Наконецъ Примасъ имѣетъ право дѣлать деньги, но рѣдко онымъ пользуется. Папа, коего почитаетъ онъ урожденнымъ въ Польшѣ Легатомъ, позволяетъ ему носить красное Кардинальское платье, кромѣ шляпы.
   Епископъ Куявскій слѣдуетъ за Гнезненекимъ, и отправляетъ должность Примаса въ его небытность. Краковскій и Плоцкій пользуются правами самодержавія, одинъ въ Сѣверскомъ Герцогствѣ, другой въ Пултускомъ Княжествѣ. Духовенство занимаетъ первое мѣсто въ Сенатѣ. Сіе преимущество дано ему благочестіемъ. Народъ думалъ, что въ глазахъ церкви обрѣтетъ защитниковъ вѣры. Папа позволилъ имъ давать голоса на войну и на приговоръ къ смерти, не измѣняя своему сану.
   Министры имѣютъ такожь засѣданіе въ Сенатѣ, и чины ихъ даютъ имъ несравненно больше власти, нежели простымъ Сенаторамъ. Изъ сего выходитъ, что Воеводы охотно оставляютъ свои мѣста, ежели видятъ возможность промѣнять на министерское. Четыремъ главнымъ Министрамъ поручено управленіе Государства, каждому въ своемъ отдѣленіи. Великій Гетманъ есть военной начальникъ; Великій Канцлеръ вѣдаетъ правосудіе; Великій Подскарбій учреждаетъ доходами и росходами; Великій Маршалъ печется о полиціи: но всѣ они имѣютъ коммисіи, и сами собою теперь почти ничего не значатъ. По видимому сіи четыре отрасли были въ старину правами, привязанными къ Королевской власти: но Республика благоразумно раздѣлила ихъ между четырьмя чиновниками, для ограниченія могущества Монарха, и на сей ихъ власти искали основать истинное равновѣсіе между величествомъ и вольностію. Такова есть въ самомъ дѣлѣ должность сихъ государственныхъ мужей, что обязаны они дѣйствовать своею властію такъ, чтобъ наиотважнѣйшій Государь не смѣлъ притѣснять преимуществъ народа, и чтобы самое неумѣренное своеволіе входило какъ наискорѣе въ предѣлы должности. Великіе коронные Урядники предшествуютъ Литовскимъ, когда Дворъ находится въ Коронѣ, а Литовскіе короннымъ, когда случится Королю быть въ Литвѣ; и симъ образомъ сохраняется точное между ними равенство.
   Сенатъ внѣ Сеймовъ приводитъ въ движеніе пружины правленія, но рѣшитъ только въ запасъ въ ожиданіи подтвержденія Сейма, и Король не можетъ приневоливать мнѣній, а еще меньше приказывать оныя давать по своей волѣ. Вольность оказывается даже въ наружности: Сенаторы сидятъ въ креслахъ, и покрываютъ головы, когда Король покрывается. Сіе должно разумѣть, когда они ходили въ Польскомъ платьѣ и носили шапки. На Сеймѣ чинятся они законодателями, совокупно съ Королемъ и съ Посольскою избою. Сіи три стана не зависятъ одинъ отъ другаго, и каждому изъ нихъ присвояется характеръ, его отличающій: Королю величество, Сенату власть, Рыцарскому стану вольность. Народъ или чернь считаютъ они за ничто, и безъ уваженія смотрятъ на столько миліоновъ людей, кои прежде гораздо были щастливѣе, когда были только Сарматами.
   Владѣніе, наступившаго по Болеславѣ Міецислава II, было коротко и неславно. Хотя опасность и разбудила сего новаго Короля, но онъ вскорѣ опять предался сну. Разсудокъ его, отягченный неумѣренными утѣхами, уступилъ мѣсто постыдному безумію, а сіе самой смерти.
   Во время малолѣтства Казимира, Королева его мать правила Государствомъ. Гордость, неправосудіе, мучительство ея, взбунтовали Поляковъ, кои принудили ее бѣжать и съ сыномъ. Она удалилась въ Саксонію и тамъ постриглась, а Казимира тайно послала въ Парижъ. Младый Князь предался ученію, и отчаяваясь взойти на престолъ, пошелъ въ монахи, въ чинъ называемой Клюни. Польскія замѣшательства принудили народъ вызвать его назадъ, и послы, съ трудомъ сыскавшіе его убѣжище, съудивленіемъ увидѣли Государя своего въ старческомъ клобукѣ. Онъ былъ монахъ, и даже діаконъ, когда пришли поднести ему діадиму. Папа отнялъ сіи двѣ препоны, но потребовалъ дани подъ именемъ динаріевъ Св. Петра; а дабы дать удовлетвореніе монашескому чину, настоялъ, чтобъ Поляки брили головы на подобіе монаховъ.
   При Болеславѣ II, сынѣ Казимира, подданные его, упражненные въ заграничной войнѣ, услышали, что ихъ жены, наскуча симъ временнымъ вдовствомъ, выбрали новыхъ мужей между своими невольниками, или справедливѣе холопами. Неустройство учинилось всеобщимъ: нашлась только одна женщина, которая на себя не надѣясь и боясь прельщенія, спряталась въ колокольнѣ. Поляки взбѣсились, узнавъ о своемъ поруганіи, и не уважая Королевскихъ запрещеній, оставили войско и устремились искать мщенія; Но оружіе выпало у нихъ изъ рукъ при видѣ сихъ вѣроломныхъ супругъ, кои хотя и погрѣшили, но можетъ быть по сей самой причинѣ представились въ глазахъ ихъ еще прекраснѣе, нежели были прежде. Слезы къ стати и ко времени пролитыя, умножили ихъ прелести: за симъ слѣдовали объятія, и все предано забвенію, въ уваженіе что число виноватыхъ было велико, или лучше сказать, что всѣхъ головою надлежало бы наказать. Король не столь былъ милосердъ. Принужденъ будучи возвратиться домой гораздо прежде, нежели разполагалъ, отмстилъ онъ женамъ побѣгъ мужей. Онъ повелѣлъ отнять у нихъ плоды ихъ беззаконія, разбросать оные по полямъ, а ихъ принудить кормить грудями щенковъ, и безъ сихъ никуда не выходить.
   Сей Болеславъ, который въ началѣ правленія своего велъ себя изрядно, кончилъ тѣмъ, что учинился мучителемъ, похитителемъ, убійцею. Онъ отнялъ жену у одного Польскаго вельможи, и самъ убилъ въ церкви Станислава, Епископа Краковскаго, который отваживался иногда чинить ему увѣщанія. Римскій Дворъ вооружился всѣми своими перунами. Григорій VI, сидѣвшій тогда на Папскомъ престолѣ, и который, какъ вамъ извѣстно, присвоивалъ себѣ право низлагать Государей, не удовольствовался предать проклятію Монарха убійцу: онъ наложилъ запрещеніе на подданныхъ, освободилъ ихъ отъ присяги въ вѣрности, и запретилъ всѣмъ Епископамъ Королевства не короновать впредь ни одного Польскаго Короля безъ согласія святаго престола. Въ слѣдствіе сего неправеднаго запрещенія, наслѣдники Болеслава носили имя только Герцоговъ; и съ того времени Польша начала приходить въ упадокъ, отъ котораго съ трудомъ освободилась.
   Владѣніе многихъ Герцоговъ представляетъ однѣ войны, коихъ изчисленіе могло бы вамъ наскучить. Слѣдующее произшѣствіе есть другаго рода: Одинъ изъ сихъ князей, по имени Владиславъ II, имѣлъ жену молодую, склонную къ любви, но почиталъ ее добродѣтельною. Петръ Дунинъ, богатый Вельможа, знаемый по остротѣ своихъ рѣчей, не щадилъ никого, ниже Герцогиню, коей поведеніе прочіе придворные съ молчаніемъ почитали. Заблудясь однажды на охотѣ съ своимъ Государемъ, принуждены они были ночь проводить въ лѣсу, и спать на голой землѣ подъ деревомъ. Шутя нѣсколько времени о постелѣ, которою нужда заставила ихъ довольствоваться, Герцогъ сказалъ Дунину: "Я объ закладъ ударюсь, что Скрынской Опатъ теперь спитъ покойнѣе насъ; онъ лежитъ въ объятіяхъ твоей жены.." Добивъ, вашъ дворянинъ, отвѣчалъ Дунинъ не заикаясь, не безщастнѣе Опата; онъ теперь въ Герцогининой постелѣ". Владиславъ сею отповѣдью тѣмъ больше былъ огорченъ, что не приходило еще ему на мысль сумнѣваться о добродѣтели своей жены. Пріѣхавъ домой, разсказалъ ей сію шутку, которая ее столь раздражила, что повелѣвъ схватишь Дунина подъ видомъ бунта, выколола ему глаза и вырвала языкъ.
   Развращеніе нравовъ и устройствъ поселилось во всѣхъ чинахъ гражданъ. Духовенство, вмѣсто того, чтобъ примѣромъ своимъ обуздать размноженіе порока и своеволія, ободряло оные своимъ поведеніемъ еще болѣе соблазнительнымъ. Внутреніе заговоры ввели интриги, нѣгу, невѣжество. Благочестивыя Христіанъ щедрости, наслѣдство неимущихъ, обращались на оживленіе роскоши и роспусты. Многіе думали, что суровость вѣры касается только до душъ подлыхъ, и искали не питать вѣру въ народѣ наставленіями, а подкрѣплять его легковѣріе суевѣрными набоженствами. Они требовали, чтобъ оказываемо было къ презрительной ихъ жизни то же уваженіе, каковаго требовалъ ихъ санъ. Въ безпорядкахъ ихъ не знали они инаго обузданія кромѣ благопристойности. Находились даже и такіе, кои не хотѣли оныхъ и скрывать, ибо не могли уже больше утаить соблазна. Они пытались оправдать ихъ обычаемъ, и считали себя меньше порочными, по тому что меньше другихъ лицемѣрили. Вцѣ почти имъ ли наложницъ, женъ; дѣти ихъ наслѣдовали яко законные. Разсудите, какъ могло быть управляемо стадо подобными пастырями? Поправленіе во нравахъ принесъ одинъ Епископъ изъ дома Лещинскихъ, который съ давняго времени даетъ свѣту примѣры добродѣтелей.
   Тевтоническіе Кавалеры гремятъ въ исторіи Польши въ началѣ третьягонадесять вѣка. Сей орденъ получилъ свое начало посреди крестовыхъ походовъ. Нѣмецкіе Пелеримы были его основателями, и наложили первою на себя должностію пещись о вспоможеніи бѣдныхъ и немощныхъ. Бодуанъ, Іерусалимскій Король, видя пользу отъ сего учрежденія, построилъ въ городѣ Акрѣ больницу, и ввѣрилъ ее въ ихъ управленіе. Вскорѣ по томъ Папа подтвердилъ ихъ установленіе. Знакъ его былъ черной крестъ на бѣлой епатрахили, а правила Св. Августина.
   Сей орденъ носилъ въ старину имя Сіонской Богородицы, и былъ основанъ въ 1191 году для Нѣмецкаго народа. Долженствовалъ онъ быть и военной и гостепріимной: первыя его правила требовали доказательствъ о дворянствѣ. Кавалеры обязывались защищать Христіанскую церковь и обѣтованную землю, и исполнять гостепріимство съ поклонниками ихъ народа.
   Первые, получившіе одежду ордена, были двадцать четыре брата свѣтскихъ и семь Священниковъ. Послѣднимъ позволялось служить обѣдню, имѣя на бедрѣ палашъ, а на спинѣ панцирь. Всѣ они должны были имѣть долгіе бороды и спать на полу. Христіанскіе Государи надавали имъ многія привиллегіи, какъ напримѣръ, владѣть навѣки землями и провинціями, кои они отнимутъ у невѣрныхъ, французскій Король Филиппъ Августъ, позволилъ великому Грос-мейстеру придѣлать къ четыремъ концамъ своего креста лилейные цвѣты, и Генрихъ Валпотъ, дворянинъ Имперіи, первый былъ почтенъ симъ достоинствомъ.
   Сіи военные монахи, всѣ благороднаго произхожденія и Нѣмцы породою, бывъ выгнаны изъ св. земли, призваны отъ Поляковъ для укрощенія и подчиненія Евангелію Пруссіи. Уступили имъ Кульмской уѣздъ и другія земли на договорахъ, коихъ они не сдержали. Гордясь своими успѣхами и повинуясь единому гласу высокомѣрія, вздумали они разшириться въ Польшѣ, и захватить ея провинціи. Покусились даже подвергнуть своему игу все Королевство. Къ удивленію сказалось тогда духовное общество, обязанное обѣтомъ униженія и бѣдности, сопротивляющееся безъ посторонней помощи силамъ сильнаго Государства. Смиреніе, ревность, благочестіе, всѣ добродѣтели долженствовавшіе образовать сей чинъ, установленной на защиту вѣры и на помощь больнымъ, изчезли предъ сокровищами, коими онъ обогатился.
   Кавалеры завладѣли Пруссіею, Лифляндіею, Курляндіею, основали Епископства, построили замки, города, населили ихъ Нѣмцами, ходили вооруженною рукою даже въ Россію, похитили Жмунды, и предали мечу всѣхъ, кто не хотѣлъ креститься. Въ теченіе двѣнадцати лѣтъ войны начтено семнадцать тысячъ вызженныхъ деревень, и три ста тысячъ сражающихся, обагрившихъ землю кровію. Толико опустошеній, толико жертвъ, закланныхъ надменности сихъ монаховъ, ихъ не устрашили: они съ холоднымъ духомъ перерѣзали десять тысячъ обывателей во Гданскѣ, и перерубили головы множеству дворянъ, не хотѣвшихъ принять участія въ ихъ насиліяхъ.
   Польскіе Короли долго вели съ ними войну. Кавалеры владѣли Пруссіею, поступая съ жителями съ крайнимъ немилосердіемъ. Сіи взбунтовались; и наконецъ мучители были изгнаны изъ земли, въ которой предавались наипозорнѣйшей распустѣ. Они наполняли домы страхомъ, и обезчестивъ ихъ, ругались еще хвастая своею побѣдою. Никогда не требовали они больше почтенія къ своему сану, какъ въ то самое время, когда наиболѣе отрицались отъ благопристойности своего состоянія.
   По многихъ битвахъ и побѣдахъ Поляки приступили къ условіямъ съ Орденомъ и Принудили его оставить навсегда страну, составляющую нынѣ Королевскую Пруссію. Было постановлено, что всякой новый начальникъ, тотчасъ по своемъ выборѣ, пріѣдетъ самъ присягнуть Королю и Сенату. Не смотря на сіе Грос-мейстеръ Албертъ Брандебургскій, принявшій Лютерской законъ, покушался еще противъ Польши; но не могши успѣть, измѣнилъ Ордену, и заключилъ, что Прусскія земли, уступленныя въ старину Кавалерамъ, будутъ принадлежать единственно ему, а послѣ него его потомкамъ, и что въ недостаткѣ оныхъ, возвратятся подъ Польское владѣніе. Албертъ обязался за себя и своихъ наслѣдниковъ присягнуть въ оныхъ Республикѣ, и обѣщалъ, что никто изъ нихъ разпоряжать оными не будетъ безъ согласія Сейма. Наконецъ сіи владѣльцы имѣли быть почитаемы за членовъ Государства, и занимать въ народныхъ собраніяхъ первое мѣсто послѣ Монарха. Съ того времени, Прусское Королевство, старинное владѣніе Тевтоническихъ Кавалеровъ, было раздѣлено между Польскими Королями и Брандебургскими Курфирстами.
   Сей орденъ, въ нынѣшнихъ временахъ, раздѣляется на разныя провинціи, а именно, Алзацію, Бургундію, Австрію, Франконію, Гессію, Вестфалію, Лотарингію, Саксонію, Турингію и пр. Каждая провинція имѣетъ свои частныя коммандорства, и тотъ, кто прочихъ старѣе, называется провинціальнымъ Командоромъ, но на ряду съ другими подчиненъ Нѣмецкому Грос-мейстеру, главному начальнику, пребывающему обыкновенно въ Маріендалѣ. Сіи провинціальные Командоры собравшись вмѣстѣ имѣютъ право выбирать Грос-мейстера или Коадъютора, который долженъ быть Католикъ, хотя многія коммандорства занимаются Протестантами, кои обязаны вести холостую жизнь.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXIV.

Продолженіе Польши.

   Сіе Государство управлялось въ 1295 году Премиславомъ, возпріявшимъ названіе Короля безъ всякаго уваженія къ Риму, но фамилія его, занимавшая престолъ со славою болѣе пяти сотъ лѣтъ, кончилась смертію Казимира III, прозваннаго великимъ не столь по военнымъ подвигамъ, какъ по миролюбивымъ добродѣтелямъ.
   Казимиръ, наскуча ревнивою женою, препятствующею утѣхи, заключилъ ее въ одинъ замокъ и вступилъ въ супружество съ одною плѣнившею его молодою особою. Сей бракъ была только хитрость для полученія желаемаго, въ чемъ не хотѣли безъ сей цѣны его удовольствовать. Новая добродѣтельная и гордая любовница, которая для достиженія до престола, умѣла сопротивляться преслѣдованіямъ своего обожателя, требовала, чтобъ свадьба совершена была въ присутствіи Краковскаго Епископа: но не трудно было ее и въ томъ обмануть. Она никогда Епископа въ глаза не видала, и особу еіо представлялъ подкупленной Монархомъ Опатъ Тынецкій.
   Наскуча сею новою побѣдою, Казимиръ ее промѣнялъ на одну молодую Израильтянку. По ея прозьбѣ далъ онъ Жидамъ привиллегіи, по коимъ Польша прозвана Жидовскимъ Раемъ. Перешли они въ нее изъ Германіи, принеся съ собою и языкъ, и разплодились невѣроятнымъ образомъ. Почитаютъ ихъ наибогатѣйшими жителями въ краю, гдѣ учинились они откупщиками или арендарями, и факторами Двора и Вельможъ, давая Королю и Сенату деньги, въ коихъ часто бываетъ имъ крайняя нужда. Дворянству продаютъ они дорого все нужное къ ихъ роскоши, а за ничто покупая у нихъ деревенскія произрастенія, вывозятъ за границу. Живутъ по городамъ, пригородкамъ и деревнямъ, производятъ явнымъ образомъ всякаго рода торговлю, держатъ лавки, корчмы и шинки, и свободно отправляютъ свою вѣру. Входъ во дворецъ былъ имъ отворенъ при владѣніи Собіескаго, и одинъ изъ нихъ по имени Бетсаль, находился, какъ вторый Мардохей, въ немалой милости у Королевы. Онъ взялъ на откупъ Королевскія подати, и ввѣрилъ поборъ своимъ единовѣрцамъ: но какъ съ великимъ нетерпѣніемъ сносили, чтобъ товары христіанъ подвержены были ихъ наглости мъ, то скоро неудовольствіе обнажилось, и послѣ смерти Короля преемникъ его осудилъ ихъ на уголовное наказаніе, ежели они, подъ какимъ бы то видомъ ни было, станутъ мѣшаться въ управленіе пошлинъ, или въ таможенныя дѣла.
   Казимиръ III, негодуя на безчеловѣчіе съ каковымъ Польскіе дворяне поступали съ своими крестьянами, отвѣтствовалъ послѣднимъ, когда они приходили жаловаться на суровость помѣщиковъ: "да развѣ, друзья мои, нѣтъ у васъ ни дубинъ, ни каменьевъ?" А дворянамъ, для умилостивленія ихъ надъ жребіемъ сихъ людей, цѣпію невольничества уподленныхъ, говаривалъ онъ: "Взгляните на сихъ нещастныхъ, осужденныхъ съ самаго рожденія на всѣ бѣдствія жизни. Они бѣдностію низвержены въ послѣднюю степень общества, воспитаны въ трудѣ и нуждѣ, принуждены сносить голодъ, жажду, стужу, вмѣсто одежды едва имѣютъ рубище, дни проводятъ въ работѣ, пашутъ, землю, возвращаются въ усталости, въ, тѣсную избу, ѣдятъ при остальномъ свѣтѣ, сумерекъ остатки худой пищи, орошенной ихъ потомъ, и для отдыхновенія не имѣютъ иной постели, кромѣ соломы, а иногда голой земли, служившей имъ колыбелью." Сколь пріятно видѣть душу сего Государя, вступающуюся за участь нещастныхъ, и возбуждающую сожалѣніе чувствительныхъ сердецъ! Онъ выдалъ многія учрежденія въ пользу сихъ нещастныхъ гражданъ, но оныя, доставя ему наименованіе мужичьяго Короля, изчезли съ его смертію.
   Наслѣдникомъ по немъ былъ Лудовикъ Венгерскій, который получилъ корону, заключивъ съ народомъ трактатъ, могущій почесться за начало столь Поляками уважаемыхъ Пактовъ конвентовъ. Вызнаете, что чрезъ сіи слова разумѣются нѣкоторыя условія, славныя въ правленіи Республики, и служащія кореннымъ закономъ. При каждомъ выборѣ оныя умножаются или уменшаются, и новый Король, чиня клятву ихъ исполнять, говоритъ, что увольняетъ отъ сохраненія къ себѣ присяги вѣрности, ежели не станетъ ихъ наблюдать. Со времени Лудовика Венгерскаго, Республика постановляетъ сіи трактаты со всѣми почти своими Государями, и статьи сихъ договоровъ вносятся въ конституцію. Сперва были онѣ писаны полатынѣ, но Владиславъ IV, велѣлъ ихъ сочинить попольски, и сія перемѣна вошла въ обычай.
   Намѣреніе народа, выбирая въ Короли чужестранца въ особѣ Лудовика, было то, чтобъ одержать отъ него себѣ привиллегіи, ослабляющія его власть: и когда увидѣлъ онъ себя въ состояніи притѣснить престолъ, отнялъ у него часть его правъ. Короли, рѣшившіе до сей перемѣны войну и миръ, выдававшіе законы, перемѣнявшіе обыкновенія, уничтожавшіе конституціи, налагавшіе подати, разпоряжавшіе государственною казною, лишились всѣхъ сихъ пружинъ верховной власти, перешедшихъ въ руки дворянства, и такъ привыкли встрѣчать во всемъ противорѣчіе, что одно учрежденіе, выданное отъ престола, было изрублено въ куски саблями отъ сихъ новыхъ Республиканцовъ, даже при глазахъ самого Монарха.
   Симъ образомъ, по перемѣнѣ, приготовленной издалека, и производимой хитро посреди наивеличайшихъ препятствій, вдругъ вознеслась въ нѣдрахъ обширнаго Королевства самодержавная и до нашихъ дней цвѣтущая Республика. Произшествіе странное, перемѣнившее видъ Государства, и произведшее двѣ власти, всегда между собою борющіяся. Съ одной стороны, Короли употребляютъ остальное могущество, на возвращеніе у нихъ похищаемаго; съ другой цѣлый народъ о томъ только и рачитъ, чтобъ налегать, на преимущества своихъ Государей, дабы тѣмъ лучше защитите у него уже отнятыя и себѣ присвоенныя. Будучи потрясаемъ таковыми безпрестанными ударами, началъ онъ поперемѣнно клониться или къ разстройству Или къ тираніи, не находя въ ней ничего такого, чтобъ могло обуздать бѣшенство шляхетства, алчнаго къ правленію, или предпріимчивость Королей, явныхъ враговъ всякаго раздѣла власти. Едва взошли они на престолъ, какъ уже желаютъ въ ничто обратить все, къ возведенію ихъ способствовавшее; и часто выходятъ бурныя тучи, откуда ожидаемо было благотворящее и пріятное ведро.
   Оттуда произходитъ безпрестанное сраженіе между величествомъ и вольностію. Введя согласіе между сими двумя властями, узнали бы Короли, что наитвердѣйшая подпора ихъ престола, слава, благополучіе, выгода и покой ихъ, зависятъ только отъ любви подданныхъ; а дворянство, освободясь отъ страха быть угнетаему Монархомъ, столько же бы рачило о сохраненіи почтенія и вѣрности къ Государю, сколько о собственныхъ своихъ преимуществахъ.
   Сіе Государство есть монархическое, по тому что имѣетъ Короля, и сей Король, не смотря на законы стѣсняющіе его могущество, часто принужденъ бывалъ править яко самодержавный, особливо между сеймами, когда дѣла единственно зависѣли отъ него. Сіе Государство есть также демократическое, по тому что Сенатъ и Рыцарскій станъ имъ правятъ, независимо отъ Монарха. Раздѣлъ самодержавія, коего чаешь остается въ рукахъ Государя, другая дѣлится между станами Королевства, не можетъ существовать безъ причиненія безчисленныхъ безпорядковъ. На примѣръ Король жалуетъ во властелины, раздаетъ всѣ должности и чины. Гетманъ имѣетъ почти Королевское право въ командованіи войскомъ; Подскарбій или Казначей въ разпоряженіи народными доходами. Трибуналъ правосудія судитъ безъ апелляціи; Сенатъ рѣшитъ наиважнѣйшія дѣла; Рыцарскій станъ на сеймикахъ и сеймахъ выдаетъ законы и учреждаетъ Королевствомъ по своей волѣ. Наконецъ всякой частный человѣкъ пользуется Королевскими правами въ своихъ деревняхъ: повелѣваетъ щамъ яко Государь, и думаетъ имѣть власть, силу, независимость, которая долженствовала бы принадлежать одной Республикѣ. Изъ сего смѣшенія расправъ родятся замѣшательства, коихъ избѣжать можно чрезъ безпрерывное соединеніе трехъ становъ. Въ самомъ дѣлѣ старались сему помочь установленіемъ непремѣннаго совѣта, выданіемъ новыхъ учрежденій, исправленіемъ старыхъ законовъ, какъ то вы увидите ниже; ибо прежде описывалъ я, и здѣсь говорю о томъ, что было въ тогдашнее время, а не о послѣдующихъ перемѣнахъ, о коихъ упомянется въ своихъ мѣстахъ. Но не надлежитъ такожь забыть, что здѣшнее правленіе не есть изъ числа тѣхъ конституцій, въ коихъ система власти господствуетъ, соединяетъ разумы и приводитъ ихъ въ единогласіе: рѣчь идетъ напротивъ того о такомъ правленіи, въ которомъ каждый человѣкъ думаетъ имѣть право поступать по своей волѣ; въ которомъ личная польза водитъ страстями, страсти притѣсняютъ законы, а законы никого не обуздываютъ.
   Лудовикъ Венгерскій, едва принялся за правленіе своихъ новыхъ владѣній, какъ забылъ трактатъ и нарушилъ обѣщанія. Первые его поступки отчуждили отъ него сердца подданныхъ: онъ назначилъ сеймъ внѣ Королевства, и прибылъ на оной съ двѣнадцатью только Сенаторами, кои согласились на неправедныя его требованія, выключая одного, по имени Любранскаго, который тотчасъ увѣдомилъ Рафаеля Грановскаго, великаго Маршала короннаго о поступкѣ своихъ товарищей. Сей послѣдній, согласясь съ Гетманомъ и Великопольскимъ Генераломъ, созвалъ собраніе, на которое Король и Сенаторы, его держащіеся, были приглашены. Грановскій схватилъ одиннадцать измѣнниковъ, и отрубивъ имъ головы, положилъ трупы подлѣ и подъ самыми ступеньками трона, и покрылъ ковромъ. Лудовикъ ничего о томъ не зная, приходитъ въ Сенатъ. Тогда великій Маршалъ беретъ голосъ, укоряетъ Короля и уничтожаетъ все, имъ сдѣланное на сеймѣ; по томъ поднявъ коверъ, и показуя окровавленныя тѣла: "Вотъ, говоритъ, каковымъ образомъ будутъ, отнынѣ наказываться вѣроломные, кои прилѣпятся къ тебѣ съ предосужденіемъ Рѣчи Посполитой".
   Лудовикъ представляется въ исторіи другомъ ученыхъ людей, коихъ любилъ не для того, чтобъ снискать ихъ похвалу, или избѣжать ихъ хуленія, но по тому, что признавалъ ихъ единыхъ способными всѣять разумъ, чувствованія и добродѣтель въ народѣ; просвѣщать людей, быть имъ полезными, покорить ихъ любовію законовъ, еще надежнѣе, нежели должностію или страхомъ; показать имъ источникъ заблужденій и способъ оныя исправить. Часто сей Государь самъ, одѣвшись простолюдимомъ, мѣшался между чернію, научался истиннамъ, кои по нещастію Царей, не достигаютъ никогда до престола. Симъ образомъ познавалъ онъ самъ собою, и вспомоществовалъ нуждамъ нещастной степени гражданъ, коихъ слѣпая и неправедная политика попираетъ и презираетъ.
   Поляки, управляемые до сего Государя Королями изъ своего народа, впредь станутъ ихъ искать въ Литвѣ, во Франціи, въ Швеціи и въ Нѣмецкой землѣ. Ревность Вельможъ, кои всѣ ставятъ себя равными въ дарованіяхъ, какъ и природою, заставляетъ ихъ предпочитать такихъ Королей, которыхъ воспитаніе и нравы не имѣютъ никакого сношенія съ предразсужденіями и обычаями ихъ земли. Не трудно понять, колико гордости стоитъ, зависѣть отъ человѣка, которой намъ былъ равенъ. Повинуются охотно Государямъ, имѣющимъ издавна право предписывать законы, но не частному человѣку, щастливымъ жребіемъ возведенному на престолъ: смотрятъ окомъ зависти, что занимаетъ онъ мѣсто, на которомъ бы и мы сидѣть могли, и тогда зависимость чинится бременемъ почти несноснымъ.
   Лудовикъ умирая оставилъ двухъ дочерей: Поляки отвергли старшую, и приговорили дать скипетръ младшей съ условіемъ, чтобъ она приняла супруга изъ ихъ рукъ. Между старателями Ягеллонъ польстилъ Литовскою короною, обѣщая соединить ее съ Польскою. Онъ еще учинилъ больше: согласился на Республиканское правленіе, принятое народомъ; и за сію цѣну женился на молодой Гедвигѣ, царствовалъ надъ Польшею, и былъ началомъ поколѣнія, долгое время управлявшаго симъ Королевствомъ. Положено еще было за условіе, что онъ приметъ Христіанской законъ, которое онъ исполнилъ вѣрнѣе, нежели соединеніе съ Монархіею наслѣдныхъ своихъ владѣній. Желаніе оставить потомству имѣніе, полученное отъ предковъ, и можетъ быть въ случаѣ нужды, сберечь для себя убѣжище, принудило его уклониться отъ сдержанія обѣщанія, исполнившагося сто лѣтъ послѣ.
   Прочія статьи Гласили, что Литовцы и Поляки будутъ составлять единой народъ, имѣть право и засѣданіе чрезъ депутатовъ на всѣхъ сеймахъ и особливо при выборѣ Королей, которой имѣетъ чиниться всегда въ Польшѣ; что сохранятъ свое правленіе и обыкновенія, и что великое Литовское Герцогство не можетъ инако почитаться, какъ Государствомъ союзнымъ съ Поляками; что всегда будетъ имѣть своихъ собственныхъ великихъ Урядниковъ, войско, казну, Гетмановъ; что будетъ давать только третью часть войскъ противъ коронныхъ, и четвертую часть доходовъ Королю, что чины и должности даваться будутъ только природнымъ Литовцамъ; что деньги будутъ общія у обоихъ народовъ, и что сеймы имѣютъ собираться поочередно въ Польшѣ и въ Литвѣ, но такимъ образомъ однакожъ, что, для наблюденія равенства между тремя провинціями, изъ коихъ составлена Республика, очередь Литвы приходить будетъ послѣ двухъ сеймовъ, держанныхъ одинъ за другимъ въ Варшавѣ; первой для малой, а второй для великой Польши.
   Сеймами называютъ, какъ вамъ извѣстно, общія собранія Королевства, а сеймиками частныя воеводства или уѣзды. Сеймы въ старину зависѣли отъ воли Государя, который назначалъ имъ мѣсто, время и продолженіе; но законы по томъ повелѣли, чтобъ оные собирались всякіе два года поочередно, однажды въ Гроднѣ и два раза въ Варшавѣ, и не продолжались болѣе шести недѣль. Посылаются циркулярные листы къ Вельможамъ Государства, съ требованіемъ ихъ мнѣнія по дѣламъ, о коихъ имѣетъ быть разсуждаемо, и универсалы, въ силу коихъ держится сеймикъ въ каждомъ воеводствѣ, землѣ и уѣздѣ, для выбранія депутатовъ, представляющихъ Рыцарскій станъ, кои на сеймѣ составляютъ посольскую избу, или палату Нунціевъ. По томъ разсуждается о наставленіи, имъ даваемомъ. Сіи Послы суть особы столь священные, что когда при послѣднемъ Королѣ одинъ Саксонскій Полковникъ ранилъ слегка таковаго Посла, мстясь за полученное отъ него поруганіе, то былъ осужденъ на смерть, и казненъ не смотря на все покровительство Короля. Двору полезно имѣть между ими людей благонамѣренныхъ, кои бы наставленія свои соглашали съ его видами.
   Законъ предписываетъ, чтобъ для уменшенія пронырствъ сеймики держались всѣ въ одинъ день, въ мѣстахъ назначенныхъ конституціями, и собирались въ церквахъ, дабы святость мѣста, въ народѣ столь привязанномъ къ вѣрѣ, предупреждала или легче успокоивала шумъ. Но таковая предосторожность, которой успѣхъ долженствовала бы, кажется, вѣра, обезпечить, не препятствуетъ весьма часто спорамъ доходить до кровопролитія. Въ старину все на сихъ собраніяхъ рѣшилось большинствомъ голосовъ: но слабость Королей и любовь вольности, худо понимаемой, премѣнили сей обычай, и требовалось единогласіе. Ежели сеймикъ разорвется по упрямству одного или многихъ членовъ, то не посылаетъ на Сеймъ Пословъ, и по сей причинѣ разпоряжается жребіемъ многихъ гражданъ безъ ихъ согласія; и право, которое даетъ рожденіе, которое чинитъ вольными, независящими, и поставляетъ въ равенство совершенное всѣхъ подданныхъ Королевства, похищается у нихъ или чинится безполезнымъ въ слѣдствіе сего обстоятельства сеймика, который не состоялся. Равные имъ силою принуждаютъ ихъ сообразоваться своимъ мыслямъ, когда сами могли бы возпротивиться симъ же самымъ мыслямъ на Сеймѣ и возпрепятствовать превращеніе ихъ въ государственный законъ.
   Поляки, думая, что не могутъ уничтожить сей привеллегіи, не изкореня вольности, не видятъ того, что лишаются сей вольности поведеніемъ, почитаемымъ отъ нихъ за наиспособнѣйшее возпрепятствовать потерю оной. Въ самомъ дѣлѣ, ежели тотъ, кто ее употребляетъ, можетъ разорвать собраніе, но естьли онъ существительно одинъ пользующійся силою, которая должна равна быть для всѣхъ? Онъ удерживаетъ дѣйствіе Сейма, останавливаетъ дѣла общія и частныя, и связываетъ всю Республику. Можетъ ли что нибудь больше сдѣлать Государь, который имѣя силу въ рукахъ, похочетъ показать, доколѣ простирается его власть надъ народомъ, подчиненнымъ его повелѣніямъ? Для какой причины Поляки освободились отъ Монаршей власти; ежели они искали учиниться невольниками того, кто осмѣлится воспротивиться ихъ рѣшеніямъ? Можно ли подумать, что дая ему сію власть, хотѣли они обязать себя ей покориться?
   Вельможа, имѣющій виды, коварствуетъ подъ рукою для избранія людей ему сходныхъ, или для изключенія тѣхъ, на коихъ не надѣется. Другіе настроиваютъ противъ него свои козни; и тогда съ обѣихъ сторонъ подарки, подкупы, обѣщанія, все употребляется для полученія успѣха. Держаніе и разорваніе сеймика есть тріумфъ республиканскаго искуства.
   Для дачи на немъ голоса надлежитъ быть дворяниномъ, помѣщикомъ въ уѣздѣ, или произходящимъ отъ рода, имѣющаго въ немъ помѣстья, и быть по меньшей мѣрѣ семнадцати лѣтъ. Старшій Сенаторъ предсѣдательствуетъ на сеймикѣ до выбора Маршалка, который управляетъ разсужденіями. За шесть недѣль до сейма держится въ Польшѣ и Литвѣ шестьдесятъ четыре сеймика, которые въ силу конституціи не должны продолжаться больше четырехъ дней. Какъ оные никогда не разрываются всѣ въ одинъ день, то Сеймъ всегда открывается въ назначенное время, кое донынѣ было первый понедѣльникъ послѣ Михайлова дни.
   Король, Сенаторы и Послы идутъ въ церковь, слушаютъ обѣдню, проповѣдь, послѣ которой перешедъ въ Сенатскую залу, Король садится на престолѣ, то есть, въ креслахъ, поставленныхъ подъ балдахиномъ. Первое упражненіе Пословъ, собранныхъ въ другой залѣ, есть избраніе Маршалка, или предсѣдателя Сейма. Сіе назначеніе, почти всегда съ шумомъ и спорами происходящее, возбуждаетъ высокомѣріе во всѣхъ Послахъ; ибо, сверьхъ того что должность имѣетъ великія преимущества, доставляетъ она средства заставлять Вельможъ за Маршаломъ ходить, народъ его любить, Короля его бояться, и всѣхъ его почитать. Обязательства его суть предсѣдать и удерживать порядокъ въ собраніяхъ. Онъ принимаетъ прозьбы, жалобы, представляетъ ихъ Сенату, Монарху, и печется о искорененіи злоупотребленій. Весьма нужно Двору стараться тайными способами о назначеніи въ Маршалы Сейма человѣка любящаго миръ, общее благо и корону.-- Сей выборъ долженъ исполненъ быть въ первый день, но споры такъ разпространяются, что иногда Сеймъ бываетъ разорванъ прежде, нежели согласятся о выборѣ.
   Всякой шляхтичъ или дворянинъ можетъ войти въ Посольскую избу и быть свидѣтелемъ произходящему. Одни побуждаются къ тому какимъ нибудь дѣломъ, другіе единымъ любопытствомъ. Симъ зрителямъ дается имя Арбитровъ, и ихъ всѣхъ высылаютъ, когда рѣчь идетъ о тайномъ какомъ дѣлѣ. Одинъ чужестранный Посолъ, будучи тамъ въ первый разъ, и негодуя, что его высылаютъ, сказалъ громогласно всему собранію: "я выду, господа, по тому что вы меня высылаете; но я вамъ объявляю, что чрезъ два часа узнаю всѣ ваши тайны чрезъ моего кучера." Правда, что не можно утвердиться на молчаливости пяти сотъ человѣкѣ, составляющихъ сіе собраніе: но и то правда, что нигдѣ не позволяется ругаться законами и обычаями Государства, и подобный Посолъ, который впрочемъ не былъ тутъ въ качествѣ Посла, а простымъ зрителемъ, достоинъ въ самомъ дѣлѣ вывѣдывать государственныя тайны чрезъ своего кучера. Надлежитъ разтолковать вамъ, что всякой шляхтичъ имѣетъ право входить въ подобныя собранія, а число шляхты въ Польшѣ такъ невѣроятно велико, что иные по бѣдности пашутъ землю и служатъ кучерами: но Посолъ, которой видно не былъ великой политикъ, не зналъ и того, что шляхтичъ, сколь скоро надѣлъ ливрею, лишается сего преимущества, и слѣдовательно входить въ народныя собранія, а еще меньше тайны ихъ разсужденій видѣть не можетъ.
   Сколь скоро кто предложитъ особу въ Маршалы, каждый Посолъ имѣетъ право его отвергнуть, или какъ незаконно въ Послы выбраннаго, или имѣющаго на себѣ въ какомъ либо судѣ кондемнату или приговоръ. Тогда наименованной Посолъ долженъ оправдаться, и по разсмотрѣніи дѣла возвращается ему Посольское право, или изключается онъ изъ числа Пословъ: что почитается за безчестіе.
   Сколь скоро выбранъ Маршалъ, начинается Сеймъ. Идетъ онъ съ Послами въ Сенаторскую избу кланяться Королю. Двери тогда для всѣхъ отворены. Сіе зрѣлище въ самомъ дѣлѣ величественно. Король, сидящій на престолѣ, окружается стоящими по сторонамъ онаго на ступенькахъ великими Урядниками; Примасъ, спорящій почти въ пышности съ Монархомъ, и Сенаторы составляютъ два величественные ряда вдоль залы. На другомъ концѣ противъ трона стоятъ Министры Республики. Послы садятся за Сенаторами на лавкахъ, когда обѣ избы соединяются.
   Сіи послѣдніе въ сей день поцѣловавъ руку Королю, возвращаются въ свою избу. Первое дѣло Сейма есть чтеніе пактовъ конвентовъ, кои, какъ я сказалъ, заключаютъ обязательства, принятыя Королемъ въ разсужденіи народа; и ежели онъ ихъ не исполняетъ, каждой членъ можетъ того отъ него требовать. По томъ разсуждаютъ о предложенныхъ матеріяхъ; и тогда споры доходятъ до того, что собраніе не походитъ больше на совѣтъ. Часто Король бываетъ принужденъ посылать Сенаторовъ для успокоенія, и рѣдко бываетъ, чтобъ они въ томъ предуспѣвали.
   Видящіе въ первой разъ, какимъ образомъ дѣлаются дѣла въ сихъ великихъ случаяхъ, не могутъ повѣрить, чтобъ оныя могли не только быть рѣшены, но ниже узнаны. Всякой гражданинъ, всякой чужестранецъ можетъ вмѣшаться въ толпу, и умножить шумъ тысячи голосовъ вдругъ кричащихъ. Не примѣтно ни вниманія, ни порядка, ни согласія между Послами; никакого соображенія въ ихъ мнѣніяхъ; каждый мыслитъ въ слѣдствіе своихъ видовъ. Изъ сего произходитъ различность мыслей, которую столь трудно сообразить со благомъ отечества; тысяча предразсужденій, встрѣчающихся между собою; одни изпровергаются невѣжествомъ, которое всегда съ надмѣнностію наступаетъ; другіе оспориваютъ соперничествомъ, которое ихъ съ презрѣніемъ унижаетъ; иные наконецъ отвергаются для единой утѣхи ничего не одобрять. Голосъ кажется хорошимъ только тогда, какъ его подкрѣпляютъ упрямствомъ, и тотъ, кто себя являетъ наиболѣе несговорчивымъ въ своемъ мнѣніи, почитаетъ, что лучше другихъ защищаетъ вольность.
   Въ сихъ сумазбродныхъ спорахъ протекаютъ шесть недѣль, опредѣленныя на Сеймъ; но дабы не потерять и послѣднихъ дней, соединяются съ Сенатомъ. Тутъ встрѣчаются другіе частные виды, причиняющіе новой шумъ и новыя замѣшательства. Наконецъ всѣ устаютъ, и наскоро составляется нѣсколько законовъ, о коихъ не слушаютъ ни противорѣчій, ни представленій. Тогда какой нибудь Посолъ выходитъ изъ собранія, протестуетъ противъ всего учиненнаго, и приневоливаетъ его разойтись, не учиня ничего для блага Государства. Сему злоупотребленію старались однако въ послѣднихъ временахъ помочь.
   Часто прерываютъ разсужденіе о дѣлахъ выговоры Королю, котораго можетъ быть слишкомъ льстятъ на единѣ, но не довольно уважаютъ въ общемъ собраніи. Сіе произходитъ отъ тѣхъ, кои, встрѣчая сопротивленіе своимъ мнѣніямъ, предпочитаютъ лучше вверьхъ дномъ поставить Государство, нежели уступить своимъ противникамъ; укоризны, личныя ругательства, старинныя ссоры, вражды, клеветы, возобновляются при семъ случаѣ прямо въ лице и безъ всякаго предѣла.
   На засѣданіяхъ Сейма трактуютъ всѣ дѣла народа: назначеніе въ праздныя должности, распоряженія Староствъ и Королевскихъ добръ въ пользу военнослужащихъ и другихъ, счеты великаго Подскарбія, уменшеніе или умноженіе податей, негоціаціи Пословъ Республики, заключеніе или разорваніе союзовъ, война, миръ, уничтоженіе или постановленіе законовъ, утвержденіе вольности, полиція, составляютъ обыкновенной предметъ сихъ собраній. Послѣдніе пять дней опредѣлены на соединеніе голосовъ. Рѣшеніе, дабы имѣть силу закона, требуетъ согласія единодушнаго всѣхъ трехъ становъ. Сопротивленіе одного Посла все остановляетъ и разрываетъ Сеймъ, ежели увѣщаніями и ласкою не склонятъ его уничтожить своей протестаціи. Въ семъ такожь возпослѣдовало немалое нынѣ поправленіе ко благу Рѣчи Посполитой.
   Сіе право не существовало до 1652 года, когда Сидзинскій учинилъ первый изъ него употребленіе. Сеймъ, негодуя противъ таковаго злоупотребленія Посольской вольности, возсталъ противъ сего Посла, который едва спасъ жизнь свою отъ саблей, и убитъ, сказываютъ, въ. томъ же году громомъ. Сіе право столь свято однако въ Республикѣ, что не можно и подумать предложить его изтребленіе, не подвергнувшись быть изрублену въ куски. Одно слово veto, не позвалямъ, достаточно для разорванія Сейма; и сіе собраніе, соединенное съ толикими обрядами и пышностію, по шестинедѣльныхъ заботахъ безполезно изчезаетъ съ концомъ дня; ибо конституціи не позволяютъ зажигать свѣчь для продолженія засѣданія. Есть однако примѣры, что въ дѣлѣ Столь маловажномъ, не уважали иногда строгости закона, когда на то всѣ три стана соглашались.
   Но пагубная сила, привязанная къ liberum Veto, существуетъ всегда въ разсужденіи государственныхъ матерій, и слѣдовательно наисильнѣйшее желаніе и любовь отечества; кои могли бы Польшѣ возвратить древнюю" ея славу, никогда успѣха имѣть не могутъ. Стеченіе разныхъ частныхъ интересовъ, Республикамъ столь сродное, тщетная утѣха противиться предпріятіямъ Государя, и интриги чужестранныхъ Министровъ, и скаредная скупость Польскихъ, будутъ всегда чинить безплодными наинужнѣйшіе совѣты и разсужденія правленія.
   Когда все соглашено въ палатѣ пословъ, должна она соединиться съ Сенатомъ, за пять дней до конца шести недѣль. Тамъ читаютъ разныя постановленныя конституціи или законы: при каждой статьѣ Маршалокъ вопрошаетѣ три раза, всѣ ли согласны, и ежели кто отвѣчаетъ страшнымъ словомъ, не позвалямъ, Сеймъ, хотя уже и на концѣ, можетъ еще разорваться. Вы поймете удобно, сколь легко во зло употребить сіе право: жребій отечества зависитъ отъ упрямства, отъ сердца, отъ личной пользы, отъ предразсужденія одного частнаго человѣка. Дворянинъ, или по глупости или по злому намѣренію, можетъ силою сего пагубнаго слова уничтожить всѣ рѣшенія, всѣ узаконенія, кои благоразуміе, любовь общаго блага, покой Государства, слава народа постановили. Когда сей дворянинъ почитаетъ за долгъ возпротивиться какому рѣшенію, на которое по невѣжеству не можетъ согласиться; то вмѣсто того, чтобъ привести его на прямой путь тихостію и увѣщаніями, презираютъ его, придираются къ нему. Сіе суровое поведеніе его раздражаетъ: онъ можетъ быть признаетъ свое заблужденіе, но удерживается ложною честію, гордостію, гнѣвомъ; выходитъ изъ собранія и протестуетъ противъ всего, въ немъ учиненнаго. Съ сего часа Сеймъ почитается разорваннымъ, и законы, на кои соглашенось, исполнены быть не могутъ: ибо вольность благопріятствуетъ больше тому, кто противоречитъ, нежели тому, кто чинитъ предложеніе. Въ послѣднія времена старались однако изтребить хотя частію сіе зло.
   Всѣ дворяне, будучи равно вольны, думаютъ имѣть право давать голосъ между первыми, изъ чего выходилъ крайній безпорядокъ, но нынѣ желающій говорить проситъ позволенія у Маршала, который оное и даетъ по мѣрѣ требованія. Каждый, защищая свое мнѣніе, старается очеркивать мнѣнія другихъ. Распри, споры, кривъ, угрозы, бываютъ естественно слѣдствіемъ сего упрямства. Голосъ добрыхъ гражданъ, мужей просвѣщенныхъ, мудрыхъ политиковъ, не въ силахъ дать себя послышать посреди шума, причиняемаго толикимъ числомъ безразсудныхъ.
   Не смотря на всѣ таковыя неудобства, Поляки сіе преимущество полагаютъ выше всѣхъ. Они предпочитаютъ опасную вольность спокойной неволѣ, и признаютъ liberum veto за наивѣрнѣйшій знакъ своей независимости, за душу вольности, коею хвалятся. Въ прочемъ сіе бываетъ и полезнымъ средствомъ самому Королю и Сенату для изпроверженія намѣреній, имъ противныхъ, имѣя способность купить голосъ Посла, и тѣмъ отнять власть другихъ членовъ Сейма.
   Но кто таковы сіи члены, составляющіе по большей части Сеймъ? Молодое дворянство воеводствъ. Какимъ образомъ можетъ молодый человѣкъ давать мнѣніе въ матеріяхъ, о коихъ не имѣетъ понятія? Какимъ образомъ можетъ порядочно себя вести въ такомъ дѣлѣ, въ которомъ видитъ только одну ту пустую славу, что въ него употребленъ? Надутъ будучи высокомѣріемъ, думая о себѣ много, зараженъ равенствомъ природы, мыслитъ быть равнымъ и въ знаніи, никому уступить не хочетъ, и горячностію своею обуздываетъ скромность того, кто его старѣе, и кто хочетъ дать мнѣніе разсудительное. Не удивительно ли, что законы гражданскіе не позволяютъ распоряжать своимъ имѣніемъ прежде извѣстныхъ лѣтъ, а позволяютъ быть Посломъ для рѣшенія интересовъ Республики? Сему такожь нынѣ предписаны предѣлы.
   Въ сей благородной и нещастной демократіи, гдѣ право сопротивляться, почитаемое съ начала за гласъ природы, чинится для сильныхъ правомъ сопротивленія законамъ, коихъ они опасаются; гдѣ дѣйствіе Сеймовъ безпрестанно уничтожается словомъ Посла, произносящаго не позвалямъ; гдѣ безсиліе законныхъ собраній заставляетъ прибѣгать къ военнымъ конфедераціямъ; гдѣ непостоянная зависть начальниковъ партій сообщаетъ самой Республикѣ свои движенія; между сими избытками высокомѣрія, вольности, спрашиваю я, гдѣжь пребываютъ законы, гдѣ находится могущество, гдѣ постоянная власть, гдѣ ея подпоры? Я вижу престолъ ненадежный, колеблющійся, отвергающій своихъ Королей. Я вижу Рыцарскій станъ возмущенный бѣснованіемъ; Сенатъ ищущій укрыться отъ повелительной гордости дворянства; желаніе большаго числа угнетенное, единодушіе презрѣнное, и самодержавную власть готовую вознестись на развалинахъ конституцій, то возмущая раздѣленный народъ, то покоряя рукою иностраннаго побѣдителя, всѣхъ подданныхъ Рѣчи Посполитой.
   Сказанное мною о Сеймахъ обычайныхъ наблюдается такожь и въ чрезвычайныхъ. Разность состоитъ только въ созывѣ и продолженіи. Послѣдніе зависятъ отъ Короля съ совѣтомъ Сената, и должны кончиться въ двѣ недѣли. И тѣ и другіе бываютъ послѣдуемы реляціонными сеймиками, на коихъ Послы отдаютъ своему уѣзду отчетъ въ дѣяніяхъ Сейма. По разорваніи, или по безполезномъ до конца доведеніи Сейма, каждый ищетъ сложить на другаго вину произшествія, столь благу общему противнаго; по чему случается часто, что сіи сеймики наполняются непристойными жалобами противъ Короля или противъ особъ самыхъ почтеннѣйшихъ въ народѣ.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXV.

Продолженіе Польши.

   По вступленіи Ягеллона на Польскій престолъ первымъ его попеченіемъ было обращеніе Ли швы, присоединенной имъ къ новому Королевству. Литовцы обожали огонь и громъ; змѣи были такожь въ числѣ ихъ божествъ. Въ каждой семьѣ питалось нѣсколько сихъ пресмыкающихся гадовъ. Когда доставали они плѣнныхъ на войнѣ, выбирали младшаго, стройнѣйшаго, и живаго сожигали, принося на жертву въ отпущеніе своихъ грѣховъ. Единый Христіанскій законъ былъ въ силахъ изтребить обычай столь варварской.
   Литва, составлявшая, равно какъ и Польша, часть древней Европейской Сармаціи, имѣетъ пространства семь сотъ пятдесятъ верстъ отъ полудня на Сѣверъ, и столько же отъ границъ Россіи до Балтійскаго моря. Одинъ Кіевскій Князь вооружился противъ ея жителей, и принудилъ ихъ платить себѣ дань, отъ коей освободились они подъ предводительствомъ начальника, котораго нужда заставила ихъ выбрать; ибо до того времени жили безъ правленія и безъ велителей, плодами набѣговъ, чинимыхъ на сосѣдей. Не съ большимъ терпѣніемъ поддались они и побѣдоносному оружію Тевтоническихъ К авалеровъ; и хотя Ягеллонъ обязался соединить ихъ съ Поляками, но сей великій союзъ не могъ исполниться безъ вольнаго согласія Вельможъ.
   Первые начальники Литовцевъ носили имя Герцоговъ, и хотя Папа далъ обратившемуся Мингоду названіе Короля, онъ его вскорѣ лишился, возвратясь въ идолопоклонство. Имя великаго Герцога присвоено по томъ для означенія власти Литовскихъ Государей надъ Герцогствами, включенными въ ихъ владѣніяхъ и составлявшими удѣлы меншихъ ихъ сыновей. Отъ сихъ Князей произходятъ многія Княжескія фамиліи, какъ напримѣръ Радзивилы, Вишновецкіе и пр.
   Литовцы имѣютъ особой языкъ, не похожій на Польской и употребляемой только деревенскими жителями. Дворянство, городскіе обыватели и проповѣдники говорятъ Польскимъ. Римская вѣра есть господствующая въ Литвѣ собственно называемой, какъ Греческая въ Руской Литвѣ. Находятся тамъ, равно какъ и въ Польшѣ, Лютеране, Кальвинисты, кои называются въ конституціяхъ Диссидентами. Они имѣютъ свое духовенство, церкви и привиллцгіи, кои подтверждались всякимъ новымъ Королемъ, а нынѣ возобновлены трактатомъ съ Россіею. Оное подтвержденіе въ старину было нужно для избѣжанія гражданской войны, которую различіе вѣръ производитъ почти всегда и въ земляхъ наилучше устроенныхъ. Впрочемъ не безъ опасности было бы для Республики худо поступать съ Диссидентами, Кои покровительствуюшся Россійскимъ и другими Дворами. Примѣчается однако вообще, что Католики ищутъ, ежели не явно ихъ притѣснять, по меншей мѣрѣ унижать всѣми способами, кои сила можетъ употреблять не причиня явнаго шума. Хотя законы не отнимали у нихъ способности доходить до большихъ чиновъ, и хотя диссидентскимъ актомъ, дѣломъ безсмертнымъ человѣколюбія Великой ЕКАТЕРИНЫ, оживотворившей благоденствіе Польши, оная вновь имъ подтверждена и умножена; но не смотря ни на что, фанатизмъ и суевѣріе стараются лишать ихъ подъ рукою сихъ выгодъ при всякомъ случаѣ, а особливо на Сеймахъ.
   Сверьхъ исповѣдающихъ Россійскую, то есть, Греческую вѣру, находятся еще такъ называемые уціаты; ибо они, не оставляя Греческаго исповѣданія признаютъ власть Папы, подобно какъ Армяне, тому же слѣдующіе. Есть Жиды и Магометане; первые весьма многочисленны; вторые суть Татары, переведенные великимъ Герцогомъ въ его области. Оставлена имъ свобода жить въ своей вѣрѣ, и они имѣютъ мечети, въ коихъ никто ихъ не безпокоитъ. Въ возмездіе за то служатъ они съ ревностію Республикѣ, которая въ нихъ имѣетъ войско вѣрное и заслужившее названіе храбраго и честнаго.
   Литва есть земля грубая, покрытая лѣсами, болотами, и орошаемая множествомъ рѣкъ, изъ коихъ главныя суть: Днепръ или Бористенъ, Припецъ, Ніеменъ и Двина. Рѣки и озера ея рыбны; лѣса изобилуютъ дичиною и дикими звѣрями. Часть оныхъ разчищена подъ пашню, и земля могла бы все приносить, кромѣ винограда, ежелибъ жители были трудолюбивѣе. Великое множество меда служитъ къ варенію разныхъ напитковъ, и особливо превосходнаго меда, называемаго Липецъ. Есть также въ ней много паствъ, на коихъ питаете?! не малое число скотины и особливо овецъ, коихъ шерсть уважается.
   Крестьяне въ ней больше невольны, нежели въ Польшѣ, и ведутъ бѣдную жизнь. Помѣщикъ отнимаетъ у нихъ изъ имѣнія, что захочетъ и сурово съ ними поступаетъ. Они работаютъ на него пять дней въ недѣлѣ, а достальные на себя; по чему и не наблюдаютъ ни воскресенья, ни праздника, дабы не лишиться пропитанія. Каждый помѣщикъ даетъ мужику своему избу, въ которой дѣти его нагіе, не смотря на холодъ климата, живутъ вмѣстѣ со скотиною. Все принадлежитъ господину, могущему продать и мужика и быка его. Сіи мучители могутъ убивать своихъ крестьянъ, заплатя только въ казну три рубля, или дашь другаго на мѣсто убитаго, ежели онъ принадлежалъ другому помѣщику. Труды, потъ, работа Крестьянина, отплачиваются однимъ презрѣніемъ и неуваженіемъ. Люди наинужнѣйшіе для земледѣлія почти не отличаются отъ скотовъ, къ оному употребляемыхъ; и часто продаютъ ихъ безчеловѣчнымъ господамъ, кой вскорѣ несносною работою принуждаютъ ихъ платить цѣну новаго ихъ невольничества. Будучи такимъ образомъ бѣдностію доведены до скотскаго состоянія, ведутъ они дни свои въ нерадѣніи, не любятъ никакого ремесла, не стараются ни о какомъ художествѣ, и работаютъ только пока видятъ страхъ въ глазахъ. Зная напередъ, что не могутъ пользоваться плодами своего разума, скрываютъ они свои дарованія, и не хотятъ даже сами ихъ испытывать: ибо подражаніе ведется въ одной только вольности; нужда усовершается тогда, когда видитъ помочь для своихъ надобностей. Вотъ, государыня моя, страна, которую Ягеллонъ обратилъ въ Католицкую вѣру, и обязался соединить съ Польшею бракомъ своимъ съ Гедвигою.
   Сей Государь съ природы былъ ревнивъ; красота Королевы умножила сію слабость. Дошли до него ложные доносы противъ добродѣтели супруги, и онъ былъ готовъ пуститься на послѣднія крайности. Изслѣдовано поведеніе Королевы, и признана ея невинность. Донощикъ осужденъ на казнь клеветниковъ, весьма странную въ сей землѣ. Виноватый ложится на землю въ полномъ Сенатѣ подъ креслами того, коего коснулся чести, и говоритъ, что разсѣвая поносной слухъ, солгалъ онъ какъ песъ. Послѣ сего признанія обязанъ онъ, лая три раза, подражать голосу животнаго, которому себя уподобилъ. Сіе наказаніе, сказываютъ, и понынѣ еще въ употребленіи.
   Супружество долженствовало быть источникомъ печалей для Государя, имѣющаго нравъ Ягеллона. Сей Монархъ три раза однако былъ вдовъ, и въ четвертой женился на Княжнѣ Софіи, дочери Князя Кіевскаго, на которую такожь вселили въ него подозрѣнія. Она была на сносяхъ третьимъ сыномъ, а Король становился уже старъ. Не трудно было его увѣришь, что столь щастливое плодородіе обыкновенно человѣку его лѣтъ оставляетъ одно только печальное удовольствіе приписывать себѣ честь, и показывать твердость духа, присвояя съ довѣренностію себѣ плодъ. Ягеллонъ сбирался торжественно мстить за поношеніе, учиненное коронованной главѣ, но Вельможи Государства успокоили еще сего добраго Государя, который настоялъ только, чтобъ Королева очистилась клятвою, или свидѣтельствомъ неподозрительныхъ женщинъ. Ничего не было легче сего послѣдняго способа для спасенія колеблющейся невинности. Мало такихъ женъ, кои бы могли терпѣть безъ ужаса ревнивыхъ мужей; и даже въ недостаткѣ такихъ, какихъ искали, сколько бы нашлось другихъ готовыхъ оправдать младую Королеву, когда бы и въ самомъ дѣлѣ была она виновата въ наводимомъ на нее развратѣ?
   Сынъ Ягеллона, Владиславъ IV, имѣлъ только десять лѣтъ, когда народъ возвелъ его на престолъ, а въ восмнадцать вступилъ онъ въ правленіе, и чрезъ два года сравнился съ наивеличайшими Монархами, торжествовалъ надъ Австрійскимъ домомъ, короновался Венгерскимъ Королемъ, и былъ первый Польскій Государь, отважившійся бороться съ Оттоманскою Имперіею. Онъ остановилъ завоеванія Амурата II; учинилъ нападеніе на сто тысячъ Турковъ съ двадцатью пятью тысячами Поляковъ, лишился жизни предъ выиграніемъ побѣды, и былъ сожалѣемъ отъ своихъ подданныхъ.
   Скипетръ перешелъ къ брату его Казимиру IV, коего правленіе, какъ и дѣтей его, мало представляетъ произшествій. Изключаю я одного Сигизмонда, который по смерти братьевъ своихъ Алберта и Александра выбранъ Королемъ единогласно. Сей былъ мудрецъ на престолѣ, Государь умѣющій отличать дарованія, и образецъ истинныхъ Героевъ. Онъ старался исправить нравы подданныхъ, покровительствовать науки и художества, снабдѣвать крѣпости, украшать главные города Королевства. Онъ унизилъ могущество Тевтоническаго ордена, и освободилъ Польшу отъ сей наивеличайшей напасти. Имѣлъ тѣлесную силу безпримѣрную, по коей прозвали его Геркулесомъ тогдашняго времени. Жилъ восемдесятъ два года, всегда былъ побѣдителемъ, всегда почитался и уважался отъ всѣхъ Государей, и всѣхъ превзошелъ тѣмъ, что ревнуя благу народа больше, нежели своей собственной славѣ, прилагалъ попеченіе о доставленіи ему благоденствія.
   Поляки, кои тогда приводили Въ страхъ Нѣмцовъ, Россіянъ, Шведовъ, Татаръ, не могли бы нынѣ возпротивиться ни одному изъ Сихъ сосѣдей, униженіе Королевской власти постепенно уменшило силу сего великаго тѣла. Чѣмъ больше начальникъ давалъ членамъ преимуществъ и привиллегій, тѣмъ меньше были они склонны пособлять его предпріятіямъ. Вольность умножала Сеймы; какъ оные теряли въ тщетныхъ разсужденіяхъ время драгоцѣнное, которое бы съ пользою употребить могли, собираясь подъ его знамена, непріятель билъ ихъ въ розницу и нечувствительно пріучалъ къ печальному имени побѣжденнымъ.
   Не малыя потери провинціи крайне ослабили такожь сію Монархію. Воеводства Смоленское, Черниговское, Брацлавское, Кіевское, Лифляндское и большая часть Украйны, или страны Казаковъ, находятся въ рукахъ Россіи, которая имѣетъ также не малую власть въ Курляндіи и Семигалліи. Герцогская Пруссія и вся Померанія покорена Бранденбургскому дому; Валлахія, Молдавія, прежніе коронные вассалы, нынѣ порабощены Туркамъ. Прибавьте къ сему недостатокъ денегъ, причиненный запущеніемъ рудниковъ, небреженіемъ въ битіи денегъ, и томностію торговли.
   Къ большему еще нещастію, наносящему бѣдность, роскошь простирается до безконечности. До конца владѣнія Собіескаго, нѣсколько деревянныхъ стульевъ, медвѣжина; пара пистолетъ, двѣ доски покрытыя матрацемъ, и нѣсколько шубъ, составляли мебели и одежду дворянина, посредственно богатаго. Они бы и донынѣ сохранили сію простоту въ столѣ, въ уборахъ и въ одеждѣ, ежелибъ, приближаясь къ Монарху, которому всѣ равными себя ставятъ, не искали сравняться съ нимъ и въ великолѣпіи. Роскошь ввелась у нихъ при Августѣ II, и французскія моды, знаемыя уже тогда въ Нѣмецкой землѣ, смѣшались въ Польшѣ съ восточною пышностію, въ которой больше богатства, нежели вкуса. Ежегодно деньги изчезаютъ и вывозятся за Венгерское вино, за Парижскіе, Аглинскіе, Персидскіе, Китайскіе уборы; по сей причинѣ мысль умножить войско посредствомъ новой подати, устрашаетъ равномѣрно и большихъ господъ, кои стараются только жить пышно, и простыхъ дворянъ, изъ коихъ большей части совсѣмъ жить не чѣмъ; ибо между тѣмъ какъ сотня Воеводъ, Кастелановъ, Старостъ, Епископовъ, коронныхъ Урядниковъ, представляютъ Азіатскихъ Сатраповъ, сто тысячъ мѣлкой шляхты ищутъ нужнаго пропитанія. Они не въ состояніи даже имѣть, какъ въ старину, оружіе и лошадей для выступленія въ поле, когда ихъ туда нужда Государства призываетъ; и по слѣдствію общаго неустройства смотръ дворянства пересталъ производиться, равно какъ и другія обыкновенія, питавшія въ немъ военной духъ.
   Войски Республики раздѣляются на двѣ арміи, коронную и Литовскую. Онѣ такъ различены, что каждая стоя особымъ лагеремъ не признаетъ иныхъ начальниковъ, кромѣ своихъ собственныхъ, великаго и Польскаго Гетмановъ. Не завися одна отъ другой, имѣя предводителей часто бывающихъ между собою въ несогласіи, никогда не бываетъ въ ней связи, соединяющей силы, и не однократно случалось, что одинъ идетъ, другой остановился, и что доходило между ими до брани и угрозъ.
   Король назначая Гетмановъ, даетъ имъ булаву, или жезлъ весьма короткой съ большою на концѣ шишкою серебряною или позолоченою. Сей знакъ достоинства не носится на войнѣ, а служитъ только украшеніемъ, какъ жезлъ французскихъ Маршаловъ, въ ихъ гербахъ. Когда Гетманы въ арміи, одинъ Конный Офицеръ возитъ передъ ними копье, украшенное перьями и лентами. Оное всегда держится прямо для Монарха, ежели онъ самъ командуетъ, и тогда изъ почтенія къ нему копья Гетмановъ уклонены, и везутся положенныя на шеѣ лошади.
   Власть сихъ Генераловъ не имѣла предѣловъ: трибуналъ ихъ не зависѣлъ даже отъ Короля; не отдавали они никому отчета въ своихъ дѣяніяхъ, кромѣ единой Республики. Сія великая власть была оставляема, когда самъ Король командовалъ арміею. Они собирали войски, учреждали походы, рѣшили сраженія, раздавали награжденія, опредѣляли наказанія, производили, разжалывали Офицеровъ, рубили головы, пользовались правомъ жизни и смерти, назначали зимнія квартиры и гарнизоны. Войски въ оныя ходили выбирая сами себѣ дорогу, и какъ не было ни маршрутовъ, ни комисаровъ, ни магазиновъ, солдатъ жилъ на иждивеніи земли, уважались деревни дворянъ по опасности ихъ раздражать: но изъ сего выходило то, что разореніе упадало на староствы и духовныя маетности. Власть у Гетмановъ нынѣ совсѣмъ отнята, и ввѣрена войсковой коммисіи, безъ которой не могутъ они ниже войска въ движеніе привести, и отъ которой получаютъ жалованье и всѣ повелѣнія; и хотя сами въ оной должны присудствовать, но силы своей тѣмъ не умножаютъ.
   Народовая конница составлена вся изъ дворянъ, различается именами, оружіемъ и одеждою, и есть безпрекословно наилучшая часть Польскаго войска. Гусары, вооруженные съ ногъ до головы, имѣютъ копья и пистолеты, и занимаютъ первое мѣсто. Изъ сей службы доходятъ они до достоинствъ и должностей. Красотою и проворствомъ своимъ не уступаютъ никакой Европейской конницѣ. Представьте себѣ всадника рослаго, покрытаго блестящимъ панцыремъ, имѣющаго на головѣ шишакъ, на спинѣ леопардову кожу, которой голова прицеплена на лѣвомъ плечѣ, а остальная часть покрываетъ спину; позолоченное копье длиною въ десять футовъ, украшенное значкомъ для устрашенія непріятельскихъ лошадей, два пистолета и двѣ сабли, сей воинъ, симъ образомъ вооруженный, сидитъ на бодромъ конѣ, коего уборъ изпещренъ серебряными позолоченными бляхами, а иногда и драгоцѣнными каменьями: вотъ Польской гусаръ въ своемъ военномъ нарядѣ.
   Панцырные, прозванные отъ панцырей, носятъ саблю и карабинъ. Имѣютъ они желѣзной наголовникъ, покрывающій ихъ по плеча, и изъ подъ котораго видна только часть лица. Сіи оба корпуса составлены изъ дворянъ, и носятъ имя товарищей, имя отличное и даемое всякому шляхтичу, служащему въ семъ войскѣ. Генералы ихъ столь отличаютъ, что сажаютъ всегда за свой столъ, и каждый изъ нихъ можетъ имѣть даже до тридцати слугъ, называемыхъ почтовые или пахолки, вооруженныхъ и сражающихся наровнѣ съ ихъ господами. Хотя сіи военные слуги не должны быть, въ силу ихъ установленія, шляхтичи, но есть однако между ими много бѣднаго дворянства. На сихъ пахолковъ Республика даетъ содержаніе каждому товарищу на положенное число; но плата такъ умѣренна, что не возможно ему себя и людей своихъ прокормить, ежели не имѣетъ собственнаго дохода. Роты ихъ доставляютъ превосходное войско, и особливо для незапныхъ стычекъ. Собіескій имъ былъ обязанъ великими своими побѣдами надъ Турками: но и то надлежитъ сказать, что при семъ оказали они себя въ послѣдній разъ, ежели не полагать въ число знаменитыхъ ихъ подвиговъ безпорядки и разоренія, причиненныя ими при выборахъ Королевскихъ послѣ смерти Собіескаго, послѣ которой причинили они Польшѣ больше зла, нежели Шведы, ихъ непримиримые непріятели.
   Сверьхъ двухъ Гетмановъ каждая армія Имѣетъ Генерала авангардіи или передней Стражи, состоящей изъ тысячи двухъ сотъ человѣкъ, Генерала артиллеріи, Интендента войска, великаго Хорунжаго и пр. Полковники, будучи хозяевы полковъ, чинятъ имъ смотръ и платятъ.
   Татары, поселившіеся въ Литвѣ, обязаны отправлять военную службу, и отправляютъ оную съ небольшимъ жалованьемъ, но съ немалою вѣрностію и усердіемъ. Они всѣ конные и похожи на народовое войско. Королевство содержитъ такожь драгуновъ, хорошо обученныхъ, и нѣсколько полковъ пѣхоты Нѣмецкой. Въ сихъ послѣднихъ мало дворянства служитъ, и шляхтичъ, записавшійся въ него рядовымъ, почелся бы за худаго человѣка и за сумасшедшаго.
   Въ послѣднія времена Республика положила число регулярныхъ войскъ для Польши и Литвы тридцать тысячъ человѣкъ; но оное весьма недостаточно въ разсужденіи величины Королевства, и не можетъ оберечь онаго отъ постороннихъ нападеній. Между силами его и сосѣдними никакого нѣтъ сравненія, ни способа имъ возпротивиться, когда бы дошло имѣть дѣло и съ однимъ только.
   Поляки на войнѣ сохраняютъ часть независимости, ознаменующей сей народъ, и изтребляющей все то, что походитъ на устройство. Они дѣлятъ свои силы, и не соглашаются нападать или защищаться всѣ въ одно время. Симъ способомъ сраженія лишаются той пользы, которую бы могли получишь отъ своего числа, отъ своей храбрости, йотъ неустрашимости, свойствеи: ной народу, біющемуся за себя, за свое имѣніе, за свою вольность. Какъ они за первое правило поставляютъ не нападать, то и смотрятъ безъ поколебанія на чинимыя около ихъ военныя пріуготовленія, и пребываютъ неподвижны посреди военнаго звука до тѣхъ поръ, пока не бываютъ вызваны. По сей причинѣ случалося, что непріятели дѣлали набѣги во всемъ Королевствѣ, не находя сопротивленія, и все опустошая прежде нежели дворянство поднимало оружіе на свое защищеніе.
   Сколь армія Рѣчи Посполишой слаба, столь ея посполитая называемая такъ, можетъ составить страшную толпу, ежелибъ было удобно приводить ее въ движеніе.
   Сей обычай, въ древнихъ временахъ столь извѣстной почти во всей Европѣ, остался нынѣ въ одной только Польшѣ. Слово сіе (arriere-ban) значило во Франціи созываніе отъ Государя всѣхъ вассаловъ на военную службу: но есть разность въ изтолкованіи онаго. Одни думаютъ, что банъ относился до лѣнъ, а арріер-банъ до арріер-леновъ: которое согласуется и съ ихъ свойствомъ. Другіе однако заключаютъ, что первое разумѣется о дворянахъ, а второе о достальныхъ обывателяхъ, и основываются на одной древней грамотѣ Филиппа прекраснаго, гдѣ написано, что "одни дворяне подчинены бану, а прочіе всѣ безъ различія арріер-бану, лишь бы были въ состояніи владѣть оружіемъ, Какъ бы то ни было, почиталось оное собраніе, какъ и въ Польшѣ, за нѣкоторой родъ военной службы, за послѣднюю подпору Государства, къ которой не надлежало прибѣгать какъ въ самой крайней бѣдѣ. Одинъ Король, или сынъ его, можетъ чинить подобной созывъ, и вассалъ, желающій отбыть отъ похода, долженствовалъ или дать денегъ, или поставить другаго на свое мѣсто. Народу непріятно было, когда прибѣгали къ сему средству безъ крайней нужды: ибо было оно разорительно, простираясь на всѣ степени гражданъ, заставляя бросать поля и оставлять ремеслы. Всякій Ленникъ, Епископъ, Игуменъ, Игуменья, Попъ, дьячекъ, дворянинъ, простодюдимъ, долженъ былъ выходить по первому призыву самъ, или посылать своего подчиненнаго, съ экипажемъ приличнымъ его состоянію, съ нужнымъ пропитаніемъ, и съ телѣгою для перевоза онаго. Изключались изъ сего закона одни Меры-Консулы, Присяжные и Губернаторы городовъ, молодые люди ниже шестнадцати лѣтъ, старики выше шестидесяти, нотаріусы, доктора, приказные, хлѣбники, мельники, нищіе, больные, новобрачные въ первомъ году, и женщины во всю ихъ жизнь. А дабы и изъ сихъ изключеній получить пользу, нищіе употреблялись для дѣланія мостовъ, для осушенія болотъ, для строенія крѣпостей, для содержанія стражи на границахъ. Больные принуждались ставить кого нибудь на свое мѣсто, ежели были въ состояніи; а госпожи высылать Наложенное на ихъ лѣны число конныхъ людей. Симъ образомъ всѣ вспомогали общему предпріятію, повелѣваемому общимъ побужденіемъ пользы отечества, увѣряютъ, что Польша въ посполитомъ рушеніи можетъ вывести подъ ружьемъ двѣсти пятьдесятъ тысячъ пѣшихъ, кои съ невѣроятнымъ постоянствомъ выносятъ всѣ труды войны. Но сіе вызываніе имѣетъ мѣсто только тогда, когда Государство угрожается крайнею опасностію: да и въ семъ случаѣ приступаютъ къ оному съ согласія Сената и Рыцарскаго стана, даннаго на полномъ Сеймѣ. Тогда Король разсылаетъ универсалы во всѣ воеводства, повяты или уѣзды и земли. Возятъ ихъ разкрытые и привязанные на концѣ копья, для читанія и обнародованія по городамъ и деревнямъ. Обыкновеніе требуетъ, чтобъ оные были посыланы такимъ образомъ три раза въ одинъ мѣсяцъ, или только два, ежели Сеймъ согласенъ.
   Тогда Дворяне надрываются оказать свое великолѣпіе. Привыкнувъ жить Государями въ деревняхъ, думаютъ, что пышность должна съ ними слѣдовать и въ лагерь. Что я говорю! Въ арміи показываютъ они еще болѣе роскоши, нежели въ деревняхъ: палатки у нихъ богатѣе домовъ. Отъ сего происходитъ, что великое множество телегъ задерживаетъ ихъ въ походѣ, и препятствуетъ военнымъ дѣйствіямъ, что непонятное число лошадей и слугъ оголажмваетъ солдатъ и производитъ недостатокъ въ землѣ. Сіи люди, полагающіе толикое разстояніе между собою и другими степенями, стараются особливо отличиться изобиліемъ столовъ, огромностію экипажей, богатствомъ одежды. Серебряныя стремена, золотомъ шитые чепраки, тигровая кожа, крашеныя или золоченыя копья, вооруженные и одѣтые не хуже господъ слуги, ведущіе лошадей великолѣпно убранныхъ, даютъ сему войску видъ пышной, и болѣе пристойной торжественному обряду, нежели арміи, идущей на сраженіе.
   Всѣ разправы останавливаются, когда собрано Посполитое рушеніе; тяжбы отлагаются до окончанія похода. Одно только воинское правосудіе, и Королевскій совѣтъ обще съ Сенатомъ, бываютъ въ дѣйствіи.
   Дворянство каждаго воеводства собирается подъ его знамена, осматривается отъ Воеводы, Кастелана, или другаго наряженнаго нарочнаго чиновника; по томъ идетъ на мѣсто главнаго сборища. Всякой шляхтичъ долженъ тамъ быть, выключая старыхъ, малолѣтныхъ и больныхъ; да и сіи обязаны по своему состоянію посылать людей снабженныхъ оружіемъ, платьемъ и припасами. Духовенство ставитъ равномѣрно солдатъ, и особливо въ Литвѣ церкви не пользуются ни какимъ изключеніемь. Изключаются, но только въ особахъ своихъ, Министры, посланные къ чужестраннымъ дворамъ, и особы, коихъ должности требуютъ непремѣннаго пребыванія въ мѣстахъ, гдѣ опредѣлены, но обязаны они ставить солдатъ по мѣрѣ ихъ имущества. Шляхтичь, посаженный подъ караулъ за преступленіе, не заслуживающее смерти, Долженъ наровнѣ съ другими служить въ Посполитомъ рушеніи, и по томъ опять итти въ тюрьму, въ ожиданіи своего суда, ежели за храбрые подвиги не возстановится въ своихъ правахъ, и преступленіе его не предастся забвенію.
   Король, хотя есть начальникъ урожденный Посполитаго рушенія, можетъ назначить однако Генерала, но не освобождается отъ дѣленія опасностей похода. Впрочемъ таковое назначеніе сильные производитъ споры. Ибо, ежели Генералъ Полякъ, Литовцы въ состояніи ему не повиноваться; ежели Литвинъ, въ Полякахъ не найдетъ онъ послушанія. Наконецъ, хотя сіе достоинство есть временное, благоразумный Король не можетъ его ввѣрить человѣку, на котораго не надѣется совершенно; ибо ничего нѣтъ легче, какъ употребить во зло сіе мѣсто противъ самого Государя.
   Лишеніе имѣнія, изключеніе изъ дворянства и безчестіе суть наказанія, предписанныя законами для дворянъ, не являющихся въ Посполитомъ рушеніи, или отлучающихся изъ онаго прежде положеннаго срока. Сей побѣгъ тѣмъ больше почитается за уголовной, что не можно ихъ принудить быть въ собраніи больше шести недѣль, ни итти за границу далѣе трехъ миль; а Литовцы и совсѣмъ не оставляютъ земель Республики, ежели сами добровольно учинить того не похотятъ.
   Хотя Польша можетъ пропитать вчетверо больше людей, нежели имѣетъ жителей, но Посполитая обыкновенно начинаетъ терпѣть голодъ въ четвертый день, ибо магазейны и провіантское правленіе въ Польшѣ совсѣмъ неизвѣстны. Пѣхотной и конной солдатъ, съѣвши свои припасы, принимается за грабежъ-Въ одну недѣлю изтощаюшся всѣ способы, кои доброй порядокъ могъ бы сохранить на нѣсколько мѣсяцевъ, и недостатокъ разсыпаетъ сіе великое ополченіе наканунѣ его успѣховъ, а иногда еще и прежде, нежели увидитъ оно непріятеля.
   Поляки не имѣютъ почти укрѣпленныхъ городовъ, оставляя землю свою безъ защищенія, какъ была она въ началѣ Монархіи. Будучи въ состояніи вывести многочисленное войско, не заботятся они о крѣпостяхъ и замкахъ. Каменецъ Подольскій, столь разхваленной въ исторіи, ничего не значитъ, и славою своею обязанъ однимъ Туркамъ. Белацерковь, которую ничего лучше невидавшіе почитаютъ оградою Королевства со стороны украйны, не выдержитъ однихъ сутокъ противъ хорошихъ гранодеръ. Многіе господа имѣютъ также Замки, но не въ состояніи противиться долго нападенію даже и посредственныхъ войскъ. Вообще народъ не любитъ укрѣпленныхъ городовъ, почитая ихъ за средства, кои Король можетъ употребить для учиненія себя самодержавнымъ. Ничего не слышно чаще между шляхтою сихъ рѣчей, обратившихся въ пословицу: "Крѣпости суть узда на вольность". Они себя почитаютъ стѣною для защищенія отечества. "Наши однѣ сабли, говорятъ, разпространили наши границы: однѣ онѣ ихъ и защитить могутъ". Но не уважаютъ они того, что сіе было въ такое время, когда всѣ прочіе народы думали, дѣйствовали и сражались по-Польски. Нынѣ все вездѣ перемѣнилось. Какой бы Государь ни захотѣлъ объявить войну Польшѣ, не найдетъ ни гдѣ въ ней остановки. Ничто не возпрепятствуетъ ему войти въ самую средину Королевства, наложить контрибуціи, все разорить и опустошить. Кровь будетъ литься повсюду, гражданинъ станетъ стенать, но покорится. Побѣдитель во всѣхъ найдетъ повиновеніе. Что тогда будетъ дѣлать народъ? Какую помощь получитъ онъ отъ оныхъ пышныхъ мыслей, составлявшихъ его безопасность? Нѣтъ ни войскъ, ни денегъ, ни артиллеріи, ни припасовъ, ни крѣпостей, могущихъ задержать завоевателя. Ударятъ въ набатъ для собранія народа, будутъ держать Сеймы, составятъ конфедераціи, пустятся въ краснорѣчіе, будутъ писать, суетиться, искать лѣкарства, и ничего не найдутъ прежде, нежели пройдетъ время къ употребленію оныхъ: останется послѣдняя надежда трактатъ мира, въ которомъ для спасенія имѣнія, вольности, жизни, согласятся безъ прекословія принять всѣ договоры, какихъ только потребуетъ непріятель. Тогда, будучи отягчены бременемъ нещастія разкаются, придутъ въ отчаяніе, что ничего не предупредили. Королевство учинилось бы давно добычею какого славнаго завоевателя, ежелибъ сосѣди не пеклись о его сохраненіи.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CCLXVI.

Продолженіе Польши.

   Сигизмондъ, прозванный Августомъ, послѣдній Король изъ рода Ягеллоновъ, былъ еще наслѣднымъ Княземъ, когда одна молодая вдова рѣдкой красоты возпалила въ сердцѣ его страсть, которая дѣйствовала тѣмъ сильнѣе, что умѣла она подкрѣплять ее хитростнымъ поведеніемъ и приманками, доведшими ее наконецъ до брака, совершившагося безъ вѣдома Короля и Сената; но едва Сигизмондъ вступилъ на престолъ, какъ началъ помышлять объ отданіи супругѣ своей почестей должныхъ Королевѣ. Разсуждаемо было, не лучше ли разорвать узы противныя законамъ и славѣ Рѣчи Посполитой: но Король, не хотя на то согласиться, имѣлъ силу и постоянство не склоняться ни на прозьбы, ни на угрозы Вельможъ Государства. Никогда Республиканская гордость не изъяснялась голосомъ столь повелительнымъ, столь самовластнымъ. "Ты не можешь, вмѣстѣ сохранить и сію женщину и твою корону, говорили ему Епископы; и такъ оставь корону или отпусти жену. Ежели ты думаешь, что прогнѣваешь Бога, разрывая союзъ, почитаемый тобою за законной, каждой изъ насъ охотно возметъ на себя часть твоего грѣха".
   Сіе дѣло долго и горячо производилось на Сеймѣ. Король защищался мнѣніемъ церкви о неразрушимости своего обязательства; Сенатъ утверждалъ, что не предпринимая ничего противъ духовной власти, имѣетъ онъ право объявить нѣкоторые браки несостоявшимися, и для подкрѣпленія своего мнѣнія постановлялъ разность между супружествомъ и таинствомъ.
   "Супружество, говорилъ онъ, было всегда неразрушимымъ союзомъ мущины съ женщиною; и Іисусъ Христосъ, установляя таинство, имѣлъ только въ виду благословить его и освятить. Сіе соединеніе есть дѣйствіе точнаго гражданскаго договора, ибо существовало и прежде постановленія таинства отъ Іисуса Христа. Ежели сей договоръ не дѣйствителенъ, то нѣтъ соединенія, и слѣдовательно нѣтъ таинства; ибо таинство, установленное для его благословенія, не можетъ существовать безъ него, какъ не можно благословлять хлѣба, гдѣ его нѣтъ. Можно совершить обрядъ таинства надъ двумя особами, почитаемыми за посягнувшихъ супружеству, и кои однако не посягнули; но въ семъ случаѣ нѣтъ больше таинства супружества, равно какъ нѣтъ таинства крещенія, когда исполнены всѣ обряды крещенія надъ уродомъ или чудовищемъ, котораго неосновательно почли за человѣка".
   "Во убѣжденіе, что супружество и таинства, его посвящающія, суть совсѣмъ различны одно отъ другаго, довольно привести себѣ на память ознаменованіе супружества, принятое богословами и правознателями. Они всѣ согласны, что оное есть совокупленіе мущины съ женщиною, учиненное между двумя особами, могущими его учинить по законамъ, и обязывающее ихъ жить неразлучно вмѣстѣ. Сіе не есть конечно ознаменованіе таинства, которое, какъ всему свѣту извѣстно, состоитъ въ видимомъ обрядѣ, установленномъ отъ Іисуса Христа въ его церкви, для низліянія благодати на тѣхъ, надъ коими оно совершится. Извѣстно также, что прежде заведенія сего внѣшняго обряда, были супружества; и сумнѣваться не льзя, чтобъ супружество Адама и Евы не было истинное. Іисусъ Христосъ не перемѣнилъ его свойства, но возвратилъ его только въ первое его установленіе. Когда явился Онъ въ свѣтъ, многоженство и разводъ позволялись между Жидами: Онъ уничтожилъ и то и другое, и установилъ таинство для освященія супружества: но сіе освященіе не есть самое супружество. Когда два супруга, воспитанные въ идолопоклонствѣ, принимаютъ Христіанской законъ, ихъ вдругорядь не щенятъ, по тому что супружество ихъ было дѣйствительно уже прежде перемѣны вѣры: по чему и нынѣ есть истинныя супружества, кои не суть таинства".
   "Но какъ сіе слѣдствіе не препятствуетъ супружеству быть неразрушимымъ, то спросятъ, какоежь Сенатъ имѣетъ право его развязать? Отвѣтствуется, что сіе выраженіе не есть свойственное: развязать супружество было бы разлучить то, что соединено, и чего ни церковь, ни государство сдѣлать право не имѣютъ. Но мы объявляемъ нѣкоторыя супружества недѣйствительными; то есть, что такой-то и такая-та не были никогда сопряжены одинъ съ другою, что ихъ супружество, равно какъ и то, о коемъ теперь рѣчь идетъ, будучи учинено въ противность законамъ, не есть законное, или яснѣе, не есть супружество. Мы симъ не касаемся до таинства; а изъ рѣшенія нашего выходитъ только то, что сіе таинство не существовало; ибо гдѣ нѣтъ супружества, тамъ оно и не могло быть освящено таинствомъ. Слѣдовательно мы не входимъ въ права духовной власти, ибо судимъ дѣло совершенно гражданское".
   Воевода Рафаель Лещинскій, прадѣдъ Короля Станислава старался подкрѣпить сіе разсужденіе, и Король, потерявъ терпѣніе, хотѣлъ его заставить молчать. Тогда Лещинскій всталъ, и съ отвагою, которая бы вездѣ почлась за преступленіе, но здѣсь идетъ за добродѣтель, спросилъ у Монарха, не уже ли онъ забылъ какими людьми имѣетъ честь повелѣвать? "Мы Поляки, прибавилъ онъ; а Поляки, ежели ты ихъ знаешь, поставляютъ себѣ за славу чтить Королей, уважающихъ законы, и унижать надмѣнность оные презирающихъ. Остерегись, чтобъ измѣняя твоимъ клятвамъ, не освободилъ ты насъ отъ нашей присяги, король, твой отецъ, слушалъ нашихъ совѣтовъ; и наше теперь дѣло, чтобъ впредь соглашался ты на совѣты Рѣчи Посполитой, въ которой ты только первой гражданинъ, чего, кажется, ты еще не знаешь".
   Насиліе было бы тогда способъ опасной. Августъ не смѣлъ его употребить, а прибѣгнулъ къ хитрости, которая ему удалась. Онъ притворился, что намѣренъ возстановить всѣ законы въ ихъ силѣ, начиная тѣми, кои запрещаютъ дворянамъ имѣть вдругъ многія достоинства или чины. Отъ сего предложенія Вельможи задрожали, и въ надеждѣ опять притти въ милость у Короля, перестали говорить о разводѣ, и сами спѣшили скорѣе короновать Королеву.
   Сигизмондъ совершилъ великое дѣло, соединя Польшу съ Литвою. Дабы учинить сіе соединеніе прочнѣе, Король отрекся отъ всѣхъ правъ, кои дотолѣ фамилія Ягеллоновъ имѣла на великое Княжество, и желалъ, чтобъ сія страна впредь была почитаема за принадлежащую Республикѣ, а не какому-либо частному Государю. Постановлено слѣдовательно было, что названія Великаго Князя Литовскаго никто, кромѣ Королей Польскихъ, носить не будетъ, и что оба народа составятъ единой.
   Сигизмондъ умеръ бездѣтенъ. Тогда помышляютъ возстановить опять ограду вольности. Разсматриваютъ древніе законы; сокращаютъ одни, разширяютъ другіе, иные совсѣмъ уничтожаютъ. По многихъ спорахъ, предписуютъ, что Короли, народомъ избранные, не будутъ чинить покушеній для назначенія себѣ наслѣдника; что не отважутся и предложить онаго, и не примутъ никогда качества наслѣдниковъ короны; что всегда находиться будетъ при особѣ ихъ шестнадцать Сенаторовъ для составленія совѣта, и что безъ ихъ согласія не могутъ они ни принимать, ни отправлять Пословъ; что не станутъ набирать новыхъ войскъ, и приказывать дворянству садиться на коней инако какъ съ воли всѣхъ становъ; что въ совѣтъ не допустятъ никакого чужестранца, не дадутъ ему ни чина, ни должности t ни достоинства, ни староства; и что наконецъ не могутъ жениться безъ позволенія Сената и Рыцарскаго стана.
   Въ теченіе восьми сотъ лѣтъ Польша имѣла всегда Королей рожденныхъ въ ея нѣдрахъ. По смерти Казимира согласилась она брать въ Повелители чужестранцевъ, какъ бы не находила болѣе у себя людей достойныхъ ею править. Сія перемѣна, противная обыкновенію столь же древнему, какъ и Монархія, потрясла ея основаніемъ: ибо ничто такъ не противно разуму, какъ ввѣриться правленію такого Государя, котораго знаютъ только по доношеніямъ его Министровъ, старающихся возносить его до небесъ.
   Еще прежде смерти Сигизмонда помышляли дать ему наслѣдникомъ Генрика де Валоа. Одинъ карло, Полякъ находящійся при Французскомъ дворѣ, и заслужившій довѣренность у Катерины де Медицисъ внушилъ, что не будетъ трудности посадить на Польскій престолъ Герцога д'Анжу. Красоцкій, такъ назывался карло, поѣхалъ въ свое отечество выхвалять французскаго Князя, и говорилъ объ немъ съ восхищеніемъ и удивленіемъ. Похвалы, кои Генрикъ тогда заслуживалъ, подѣйствовали надъ многими членами Рѣчи Посполитой, и побудили ихъ рѣшиться на его выборъ. Не смотря однако на сіе доброе духовъ разположеніе, Монтлукъ, Епископъ Валенціи, имѣлъ немалую трудность совокупить всѣ голоса.
   Вы познаете разумъ сего народа, и сколь онъ заботливъ о своей вольности по договору, которой подписалъ сей Епископъ именемъ Генриха и Карла IX. Главныя статьи гласили, что Франція вооружитъ флотъ для приведенія Поляковъ въ состояніе взять назадъ Нарву и портъ ея, и учиниться повелителями на Балтійскомъ морѣ; что въ случаѣ войны съ Россіею, дастъ имъ четыре тысячи лучшихъ своихъ войскъ, которымъ жалованье платить будетъ полгода и долѣе, ежелибъ было нужно; что Генрихъ во всю свою жизнь привозить будетъ въ Польшу ежегодно четыреста пятдесятъ тысячъ гульденовъ своего дохода, и посвящать ихъ единственно на пользу Королевства; что заплатитъ долги Монархіи, накопившіеся во время жизни и по смерти Предмѣстника; что содержать будетъ въ Парижѣ или въ Краковѣ сто молодыхъ Поляковъ, воспитывая ихъ пристойно рожденію; что съ собою привезетъ весьма малое число чужестранцевъ, коимъ не дастъ ни имѣнія, ни чиновъ, ни достоинствъ; что отошлетъ ихъ назадъ сколь скоро привыкнувъ къ обычаямъ земли, можетъ обойтися безъ ихъ услуги: и что наконецъ увольняетъ отъ присяги вѣрности новыхъ своихъ подданныхъ, ежели не додержитъ своихъ обязательствъ, или предпріиметъ нарушить ихъ привиллегіи.
   Польскіе Послы прибыли въ Парижъ. Удивлялись способности ихъ говорить Латынскимъ, Французскимъ, Италіанскимъ и и Нѣмецкимъ языками. При Дворѣ нашлись только два человѣка изъ дворянъ, кои могли имъ отвѣчать по-Латынѣ. Они были призваны нарочно для удержанія чести Французскаго дворянства, которое краснѣлось тогда отъ своего невѣжества, и которое можетъ быть и нынѣ не меньше имѣетъ причины стыдиться.
   Надлежало принудить Генриха оставить Францію и ѣхать въ новое владѣніе. Прибывъ на границу, не нашелъ онъ повода быть доволенъ. На которую сторону ни обращалъ взоръ, повсюду видѣлъ необработанныя поля, невычищенные лѣса, деревни покрытыя снѣгомъ или утопающія въ грязи, города безъ стѣнъ и почти безъ домовъ: повсюду неустройство и безпорядокъ; но вскорѣ усмотрѣлъ, что подданные его не такъ были бѣдны. Въ самомъ дѣлѣ нѣтъ земли, гдѣ бы роскошь и пышность простиралася такъ далеко, какъ между Поляками, особливо въ знаменитыхъ случаяхъ. Они показали тому примѣръ въ прибытіе новаго Государя, которой скучившись въ Польшѣ, уѣхалъ изъ нея какъ изъ непріятельской земли, для вступленія во владѣніе лучшей ожидающей его державы.
   При первомъ слухѣ о побѣгѣ его, народъ въ Краковѣ взволновался противъ Французовъ, и будучи раздраженъ потаеннымъ и скоропостижнымъ отъѣздомъ Короля, велѣлъ ему объявить, что ежели онъ не возвратится чрезъ 9 мѣсяцевъ, назначатъ ему наслѣдника; но Генрихъ, мало устрашенный сими угрозами, не думалъ назадъ ѣхать. Престолъ объявленъ празднымъ, и народъ избралъ себѣ въ Короли Стефана Батерія, Трансильванскаго Князя, съ условіемъ, что онъ женится на Королевнѣ Аннѣ, сестрѣ Сигизмондовой.
   Сей Король, будучи воинъ и политикъ, умѣлъ обуздать непріятелей и обойтися съ республиканскимъ духомъ своихъ подданныхъ. Разсказываютъ, что Гишпанскій Посолъ привезъ къ нему отъ Государя своего орденъ Златаго руна, но Стефанъ его не принялъ и отдавая Министру подобную же цепь, на коей вмѣсто овцы привѣшанъ былъ волкъ, оскаливающій зубы: "Вотъ, сказалъ ему, мой орденъ; ежели твой Государь его приметъ прежде, то и я приму отъ него, присланной".
   Сигизмондъ III, Шведскій Королевичъ, произходящій отъ Ягеллоновъ по матери, потерялъ наслѣдственное Королевство пріобрѣтая избирательное. Онъ могъ бы имѣть три владѣнія. Природа давала ему Шведское, выборъ Польское, а щастіе Россійское. Перваго лишился онъ ревную защищать Католицкую вѣру; втораго едва не выпустилъ изъ рукъ, возставъ противъ вольности Польской; а до третьяго не дошелъ, не умѣя содержать въ страхѣ свои войски. Сигизмондъ женатъ былъ на двухъ сестрахъ съ позволенія Папы. Сенаторы были тѣмъ соблазнены, и писали къ святѣйшему Отцу, что они не могутъ терпѣть подобныхъ совокупленій ниже въ лошадиныхъ заводахъ.
   Владиславъ при смерти отца своего соединилъ всѣ голоса. Одинъ только шляхтичъ своего не далъ. Спросили у него, чѣмъ можетъ онъ укорить Королевича? "Ничѣмъ,, отвѣчалъ дворянинъ; но я не хочу видѣть "его Королемъ, Провозглашеніе было остановлено на нѣсколько часовъ, и старались уговорить противящагося, въ чемъ и предуспѣли. Избранный Монархъ желалъ вѣдать причину его упорства. "Я хотѣлъ только знать, отвѣчалъ онъ, существуетъ ли еще наша вольность. Теперь доволенъ, и вы не будете имѣть подданнаго вѣрнѣе меня".
   Можно понять побужденіе сего закона. Безчисленная семья выбираетъ себѣ отца: и въ семъ обстоятельствѣ надлежитъ, чтобъ всѣ дѣти имъ были довольны. Сіе умозрѣніе похвально; но ежелибъ строго ему слѣдовали, никогда бы Польша не имѣла законнаго Государя. Невозможное дѣло, чтобъ всѣ голоса согласились на одну особу, и слѣдовательно необходимо нужно стѣснишь нѣсколько вольность и прейти законъ. Можно бы избѣжать сего неудобства, отдавая тайно и на письмѣ голоса въ руки Маршала Сейма. Онъ бы ихъ читалъ всенародно: каждому бы извѣстно было истинное число кандидатовъ и количество голосовъ въ пользу каждаго. Число ихъ сокращено выбыло до четырехъ, наиболѣе желаемыхъ, а изъ сихъ бы избрали того, который верьхъ возметъ надъ сверстниками.
   Жизнь Казимира V, брата Владиславова чрезвычайна была своею странностію. Онъ вошелъ въ чинъ Іезуитовъ и носилъ ихъ одежду. Папа сдѣлалъ его Кардиналомъ, а Поляки возвели на престолъ. Онъ взялъ вдовствующую жену своего брата, дочь Герцога Мантуанскаго, оставилъ скипетръ, поѣхалъ во Францію, и получилъ отъ Короля нѣсколько монастырей. Хотя казалось, что отрекся онъ отъ державы по единому желанію покаянія, но поведеніе его было въ немаломъ подозрѣніи: волочился онъ за Маріею Минотъ, которая изъ прачекъ сдѣлалась женою одного совѣтника въ Гренобельскомъ Парламентѣ, а по томъ вышла за Маршала Лопиталя. Овдовѣвъ была любовницею Казимира, и выдавала себя, сказываютъ, за его жену.
   Рѣчь Казимира V, отрекающагося отъ Польской Короны, сохранена и переведена однимъ историкомъ яко вещь высокая и достойная потомства. "Поляки! двѣсти восемдесятъ тому лѣтъ, какъ мой домъ вами управляетъ. Владѣніе его прешло и мое кончится. Будучи удрученъ войною, совѣтами и лѣтами, изнеможенъ трудами и стараніями двадцатилѣтняго правленія, отдаю я, вашъ Король и отецъ, въ руки ваши то, что наибольше уважаю въ свѣтѣ, корону, и избираю въ престолъ себѣ участокъ земли въ три аршина длиною, которой соединитъ меня съ моими предками. Показывая мою могилу дѣтямъ вашимъ, скажите имъ, что я былъ первый на сраженіяхъ и послѣдній въ отступленіяхъ; что я отрекся отъ величества Королей для блага отечества; что я діадиму возвратилъ тѣмъ, отъ коихъ ее получилъ. Ваша ко мнѣ любовь возвела меня на первый степень; моя же къ вамъ любовь низводитъ меня съ оной. Многіе изъ моихъ предковъ передали, скипетръ своимъ сыновьямъ или братьямъ;, а я отдаю его отечеству, коего былъ и сыномъ и отцемъ; и съ сего часа съ вершины величества низхожу въ толпу, изъ "Государя дѣлаюсь подданнымъ, изъ Короля, вашимъ согражданиномъ, и оставляю мѣсто мое тому, кого вы голосами своими признаете достойнымъ. Народъ учинитъ похвальной выборъ и будетъ цвѣсти во блаженствѣ, ежели небо услышитъ молитвы мои изъ уединенія, въ которое удаляюсь. Остается мнѣ принести благодарность Рѣчи Посполитой за всѣ оказанныя, ею мнѣ услуги, за всѣ данные ею мнѣ совѣты, за все изъявленное ею мнѣ усердіе; и ежели, противъ моей воли, имѣлъ я нещастіе кому согрубить, прошу его приписать то нещастнымъ временамъ или жребію, и простить мнѣ, какъ я прощаю всѣмъ меня озлобившимъ. Я разстаюсь съ вами сохраняя васъ въ моемъ сердцѣ. Разстояніе мѣстъ можетъ меня отдалить отъ Рѣчи Посполитой, но любовь моя пребудетъ всегда съ сею горячею матерію, и я повелѣваю, чтобъ пепелъ мой былъ положенъ въ ея нѣдрахъ".
   Знаменитые кандидаты старались о престолѣ: Феодоръ, сынъ Царя Алексѣя Михайловича и братъ безсмертнаго ПЕТРА I, который тогда еще не родился; Трансильванскій Князь Рагоцкій; Великій Конде; молодой Дюкъ д'Ангіень, его сынъ: Князь Карлъ Лотарингскій; Герцогъ Нейбургскій, Рейнскій Палатинъ. Посреди пронырствъ, распрей и замѣшательствъ, причиненныхъ толикими искателями, соединилъ голоса всѣхъ становъ человѣкъ, о которомъ никто не думалъ, и которой самъ не помышлялъ о высокомъ щастіи, его ожидающемъ. Былъ то Михаилъ Вишніовецкій, не имѣющій другаго одобренія кромѣ природы. Онъ произходилъ отъ Корибута, дяди великаго Ягеллона, и находился въ одномъ Варшавскомъ монастырѣ, когда Воеводы, не предупредивъ его ни мало о своемъ намѣреніи, пріѣхали взять его для отвезенія на избирательное поле. Тамъ его представляютъ въ Короли и наименуютъ. Одинъ изъ духовныхъ восклицаетъ съ восторгомъ:, да здравствуетъ, король Михаилъ! Во мгновеніе ока слова его повсюду повторяются, и Вишніовецкій провозглашается Королемъ Польскимъ. Едва имѣлъ онъ тридцать лѣтъ отъ роду и жилъ весьма умѣренною пенсіею. Сія бѣдность умножила бы еще блескъ человѣка съ дарованіями, но Михаилъ не имѣлъ ни остраго разума, ни способности, и умеръ въ 167З году, по трехлѣтнемъ владѣніи, или справедливѣе поруганіи, безъ сожалѣнія отъ подданныхъ, не учиня ничего ни для своей славы, ни для блага народа.
   Смерть его отворяетъ путь новымъ искателямъ; но достоинство беретъ верьхъ, и Собіескій коронуется. Онъ служилъ во Франціи въ мушкетерахъ, а возвратясь въ отечество отличился храбростію и военными знаніями, и дошелъ до первыхъ чиновъ въ Республикѣ. Былъ онъ великимъ короннымъ Маршаломъ, и по томъ великимъ Гетманомъ. Прежде достиженія престола женился на дочери Маркиза д'Аркіена, французскаго дворянина, которую Лудовика Гонзагъ, супруга Владислава, вывезла въ Польшу въ числѣ своихъ фрейлинъ, не думая нимало, что везетъ съ собою другую Королеву.
   Собіескій дошедъ до верьховной власти, считаетъ дни свои побѣдами, унижаетъ гордость Магомета, и завоеваніями обязанъ не меньше своему искуству, сколько храбрости. Я не пойду за нимъ въ слѣдъ по сраженіямъ, въ коихъ оказуетъ онъ всѣ дарованія героя и великаго человѣка; а сокращусь въ одной Вѣнской осадѣ, наивеличайшемъ произшествіи послѣдняго вѣка. Многіе думаютъ, что оное было слѣдствіемъ злобы и сумотохъ Маркизы Бетюнь. Воть какъ разсказываютъ сіе странное дѣло.
   "Маркизъ д' Аркіень имѣлъ двѣ дочери. Одна вышла, какъ я сказалъ за Собіескаго, другая за Бетюна. Польская Королева, любившая своего отца, страстно желала, чтобъ онъ ее увидѣлъ во всемъ блескѣ престола; но Маркизъ, котораго домашнее состояніе находилось въ великомъ разстройствѣ, не имѣлъ денегъ на дорогу, былъ задавленъ долгами, и почиталъ за безчестіе для отца Королевы оставить Францію не заплатя оныхъ. Представлялся для него способъ, то есть, продать свой чинъ Капитана гвардіи Королевскаго брата. Маркиза Бетюнь о томъ свѣдала и воспротивилась продажѣ. Она тогда была въ Польшѣ съ своимъ мужемъ, французскимъ Посломъ, который для домашняго спокойствія принужденъ былъ войти въ мысли жены, и употребилъ своихъ въ Парижѣ пріятелей для недопущенія тестя продать чинъ. Слѣдующая повѣсть объяснитъ нравъ Маркизы, и докажетъ, можно ли было ей противорѣчить".
   "Въ одинъ вечеръ, когда мужъ ея ужиналъ у одной женщины, къ коей она ревновала, пріѣхала она въ домъ, гдѣ знала, что онъ имѣлъ ночевать. Маркизъ, свѣдавъ о ея прибытіи, не зналъ, что дѣлать, и спрятался подъ кровать. По нещастію, сіе мѣсто было первое, на которое пришло ей въ голову взглянуть, и разругавъ свою соперницу, взяла она уринальникъ и выплеснула его на лице Послу".
   "Маркизъ Бетунь, преслѣдуемый сею гордою и повелительною женщиною, выходилъ, что отцу запрещено было продать свой чинъ. Король и Королева Польскіе были тѣмъ озлоблены, и въ сердцахъ запретили французскому Послу набирать войски въ Польшѣ, кои онъ высылалъ для подкрѣпленія партіи Текелія противъ Императора, отъ котораго Маркизъ надѣялся получить великія для себя выгоды. Текели, лишась Польской помощи, поѣхалъ въ Константинополь, и уговорилъ верховнаго Визиря Кара-Мустафу предпріять осаду Вѣны".
   "Освобожденіе сего города Собіескимъ было такожь дѣйствіемъ власти женщины надъ мужемъ. Королева Польская просила Лудовика XIV пожаловать отца ея Дюкомъ; а какъ французскій Дворъ того не уважилъ, то она склонила мужа своего отомстить за такой отказъ. Собіескій нашелъ къ тому случай, отправясь на помощь къ Императору, котораго ослабленіе и униженіе было бы конечно весьма пріятно Франціи,.
   "Султанъ послалъ въ Нѣмецкую землю армію, состоящую изъ трехъ сотъ тысячъ человѣкъ, подъ командою великаго Визиря. Столица Имперіи была осаждена и доведена до послѣдней крайности. Король польскій показывается съ шестьюдесятью тысячами, нападаетъ съ своими Поляками, разбиваетъ и прогоняетъ Турецкую толпу, и по той причинѣ, что отказали одному дворянину французскому пустой титулъ Дюка, освобождаетъ Вѣну и всю Имперію".
   "Императоръ, не желая быть зрителемъ тріумфа Іоанна Собіескаго, откладываетъ ѣхать въ свою столицу. Прилѣпляясь единственно къ обрядамъ, спрашиваетъ, какъ принять избирательнаго Короля? "Въ объятія, когда онъ спасъ Имперію, отвѣчаетъ одинъ великій мужъ, Герцогъ Лотарингскій, повинующійся въ то время единому гласу благодарности. Слова его повторяются отъ всѣхъ жителей. Проповѣдь, говоренная на утріе побѣды, имѣла текстомъ сіи слова: "Бысть человѣкъ посланъ отъ Бога, и сей человѣкъ именовался Іоаннъ."
   "Монархи имѣли свиданіе на открытомъ полѣ и весьма въ непохвальномъ образѣ со стороны Леопольда. Разговоръ кончилъ Собіескій сими словами: Братъ, я радъ, что оказалъ тебѣ услугу. Когда сынъ его представился Императору: "Вотъ молодой человѣкъ, сказалъ Король, котораго воспитываю я для услуги "Христіанства, Леопольдъ не отвѣчалъ ни слова, а удовольствовался только кивнуть головою. Одинъ Воевода подошелъ дабы поцѣловать сапогъ Его Императорскаго Величества, но отъ Государя своего получилъ выговоръ: Воевода, не дѣлай подлости. Съ симъ они разстались".
   Польскій Король, по новыхъ надъ Турками побѣдахъ, возвратился въ свои владѣнія. Первое время спокойствія, столь давно ожидаемаго, употреблено было на исправленіе гарнизоновъ, починку крѣпостей, заключеніе трактата съ Россіею, и наприсоединеніе къ Римскому исповѣданію великаго числа исповѣдающихъ Греческое, кои заселяли полуденныя провинціи Королевства.
   Послѣ того, жизнь сего Монарха была наполнена горестію. Подданные искали, кажется, своего удовольствія въ причиненіи ему досадъ, коихъ весь блескъ его славы не могъ усладить. Претерпѣлъ онъ домашнія печали, а сіи бываютъ еще чувствительнѣе, ибо трогаютъ больше человѣка, а герой всегда бываетъ слабъ, когда дѣло относится до смертнаго человѣка. Получилъ онъ ударъ паралича, упалъ на полъ, но вскорѣ пришелъ въ себя. Военное, философское и Христіянское мужество подкрѣпило его въ послѣднихъ часахъ. Скончался онъ въ 1696 году на шестьдесятъ шестомъ году отъ роду, и на двадцать третьемъ правленія.
   Станиславъ Лещинскій, имѣя тогда отъ роду 18 лѣтъ, говорилъ съ стороны Пословъ надъ гробомъ покойнаго Короля рѣчь, принесшую похвалу его краснорѣчію. Сіе искуство было уже въ Польшѣ, какъ нынѣ, наивѣрнѣйшею дорогою для достиженія до чиновъ. Въ сей Республикѣ, какъ въ древнія времена въ Римской, все зависитъ отъ толпы, а толпа зависитъ отъ дара склонять; рѣчь въ ней есть ключь къ сердцамъ, и единственная пружина въ совѣтованіяхъ; а сіе и обязуетъ Поляковъ воспитывать и обучать молодыхъ людей всему тому, что можетъ ихъ сдѣлать способными отличиться даромъ говоренія. Пріучаютъ ихъ произносить рѣчи предъ родителями въ нѣкоторые праздники, и къ сему приглашаютъ всѣхъ тѣхъ, коихъ почитаютъ способными для вселенія въ нихъ вкуса къ сему роду краснорѣчія. Станиславъ искалъ его пріобрѣсть, и возпользовался случаемъ для учиненія привѣтствія Королевѣ по причинѣ смерти ея супруга.
   Сія Королева была сперва въ замужствѣ за Княземъ Радзивиломъ, Воеводою Сендомирскимъ и Ординатомъ Замойскимъ. По смерти его, Королева имѣя къ ней немалую дружбу, выдала ее за Собіескаго, отъ котораго она имѣла трехъ сыновъ и одну дочь, бывшую по томъ Баварскою Курфирстиною. Королевичъ Іяковъ, льстясь по смерти отца вступить на престолъ, былъ преслѣдуемъ съ саблями на одномъ сеймикѣ, и вмѣсто престола посаженъ въ тюрьму въ Аейбцигѣ, откуда избавясь жилъ въ Шлезіи. Королевичъ Константинъ, братъ его, спасшись изъ той же тюрьмы, женился въ Польшѣ какъ простолюдимъ. Третій, по имени Александръ, поѣхалъ въ Римъ, и въ болѣзни принялъ Капуцинское платье и чинъ.
   Королева, мать ихъ, проживъ нѣсколько лѣтъ въ ономъ городѣ, отправилась въ отечество и умерла въ 1716 году, въ замкѣ Блоа, данномъ ей отъ Лудовика XIV, яко послѣднее убѣжище. Встарину вдовствующія Королевы лишались дохода назначеннаго имъ, когда жили за границею. Строгость сего закона смягчена въ пользу Собіеской, и не уважая ея удаленіе, позволили ей пользоваться имѣніемъ, кое имѣла она при жизни своего супруга. Отецъ ея, изъ котораго никогда не могли ничего сдѣлать, произведенъ въ Кардиналы; и говорили объ немъ, когда допущенъ былъ въ священную Коллегію, что оная была первая, въ которую онъ вошелъ.
   Хотя Королева не имѣетъ никакой власти въ Польшѣ, но пользуется всѣми почестьми верьховнаго достоинства. Дворъ ея составляютъ главные чиновники, какъ-то Маршалъ, Канцлеръ, Камергеры и другія особы обоего пола, привязанныя къ ея службѣ. Король не можетъ ей дать никакого имѣнія изъ маетностей безъ согласія Сената, но Республика обязана назначить ей вѣрной доходъ, Простирающійся до шестидесяти тысячъ рублей, къ коимъ Король прибавляетъ двадцать тысячь, и тысячу червонныхъ золотомъ, получаемыхъ съ Краковскихъ соляныхъ заводовъ: сіе называется на поясъ Королевѣ.
   Сыновья Собіескаго не оставили мужескаго поколѣнія, но потомство ихъ существуетъ въ женскомъ. Курфирстъ Баварскій, Князь Эдуардъ прозываемый претендентомъ, и Князь Тюреннъ, нынѣшній Дюкъ де Бульонъ, суть его правнуки. Королевичъ Іяковъ имѣлъ отъ дочери Герцога Нейбургскаго двухъ дочерей: одна вышла за Іякова III, или Кавалера де Сен-Жоржъ, отца Князя Эдуарда: другая выдана за Дюка де Бульонъ. Симъ образомъ кровь двухъ великихъ мужей, двухъ героевъ послѣдняго вѣка течетъ нынѣ въ тѣхъ же жилахъ.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXVII.

Продолженіе Польши.

   По смерти послѣдняго Короля возродились въ сей землѣ всѣ разстройства между-царствія. Польша, когда лишается главы, чинится театромъ гражданской войны. Грабежи, убійства, пожары, наижесточайшія крайности кажутся позволенными, и раздѣленные вельможи способствуютъ своими распрями первые къ разоренію Государства. Ежедневно оказываются новыя партіи; слабая всегда истребляется сильною; сосѣднія державы пользуются замѣшательствами, терзающими Рѣчь Посполитую, и побѣдители бываютъ удручены не меньше побѣжденныхъ. Когда для прерванія таковой неурядицы и для возвращенія дней спокойныхъ, народъ соглашается наконецъ наименовать Монарха: то тщетно призываетъ его на помощь. Будучи еще слабъ для его защищенія, принужденъ онъ оставить его подвержена насилію или алчности ищущихъ его порабощенія. Вмѣсто того чтобъ Соединиться для сохраненія вольности, сіи взаимные непріятели изтребляютъ одинъ другаго, и въ частныхъ враждахъ проливаютъ кровь, которую долженствовали бы беречь для общей защиты.
   По смерти Собіескаго, разныя Европейскія Князья искали представлять свои притязанія. Сыновья покойнаго Монарха, Курфирстъ Баварскій, Курфирстъ Саксонскій, Великій коронный Маршалъ, великій Гетманъ Литовскій, Князья Лотарингскій, Баденскій, Нейбургскій, составляютъ конфедераціи и партіи. Аббатъ Полиньякъ, Французскій въ Варшавѣ Посолъ, предлагаетъ Князя Конти, и предуспѣваетъ провозгласить его Королемъ.
   Съ другой стороны, Саксонскій Курфирстъ принимаетъ Католицкій законъ, сыплетъ деньгами, соединяетъ голоса и избирается. Князь Конти, который находился въ отсутствіи, ѣдетъ въ Польшу; но Фредерикъ Августъ, бывъ уже на границѣ, противится сопернику и коронуется. Въ продолженіе военнаго ужаса, укрощаетъ онъ оружіемъ тѣхъ, кого не могъ склонить своими добродѣтелями или деньгами. Но обвиняютъ его въ желаніи учиниться независимымъ отъ народа, и онъ теряетъ довѣренность. Всякой стремится защищать вольность, все приходить въ движеніе, все волнуется въ землѣ, гдѣ Государемъ хотятъ имѣть подданнаго, и гдѣ даже Король почитается только первымъ между подданными. Высокомѣріе Августа раздражается препятствіями, призываетъ онъ свое войско, помышляетъ завладѣть Лифляндіею, и симъ завоеваніемъ надѣется попрать гордую неуклонность Республики, противящейся его видамъ.
   Король Шведскій, желая испытать свою храбрость и оградить свои владѣнія отъ нападенія, почитаемаго имъ за справедливое, готовится выступить противъ непріятеля, сражается, побиваетъ и преслѣдуетъ его. Вы знаете конецъ сей войны столь славной для Карла XII, столь пагубной для Августа. Въ пользу послѣдняго, составлена въ Варшавѣ конфедерація. Станиславъ Лещинскій, молодой Познанскій Воевода, отправленъ къ Шведскому Королю, склонить его къ примиренію и принятію предложеній Рѣчи Посполитой, отвѣтствующей за желаніе Августа исправить свои проступки.
   Карлъ, видя въ молодомъ депутатѣ Свой собственныя склонности, простоту, Чистосердечіе, здравой разсудокъ, удаленіе отъ тщетностей жизни, рѣшается сдѣлать его самого Королемъ Польскимъ. Родясь отъ крови Государей, онъ бы долженствовалъ конечнъ сидѣть на престолѣ, ежели бы престолъ былъ единое мѣсто добродѣтели; ежелибъ желаніе дѣлать щастливыми было правомъ надъ ними управлять. Происходя отъ древнихъ Богемскихъ Герцоговъ, считалъ онъ между предками своими тѣхъ знаменитыхъ начальниковъ, кои первые принесли въ Польшу Христіанской законъ. Дѣдъ его Яблоновскій былъ подпора, защитникъ и властитель Государства.
   Слава Станислава, природа, пріятный видъ, краснорѣчіе, прельстили Шведскаго Короля, усердіе, съ каковымъ защищалъ онъ вольность, пріобрѣла ему уваженіе Монарха, и самая незаботливость о престолѣ учинила, что признанъ онъ онаго достойнымъ. Онъ искалъ только смягчить побѣдителя, но ему понравился. Онъ простиралъ руки для одержанія мира, а Карлъ XII вложилъ въ оныя скипетръ, объяви, что единое паденіе Аѣгуста можетъ его принудить вытти изъ земли, имъ угнетаемой.
   Три Воеводы призывались кажется къ ношенію короны. Примасъ ихъ предлагаетъ, но въ то же время ищетъ ихъ и исключить. "Сатега, говоритъ онъ, гордъ, повелителенъ, не долженъ распоряжать вольнымъ народомъ. Любомирскій пережилъ вѣкъ, силы и отваги. Лещинскій огражденъ добродѣтелями, но младость его... Онъ добродѣтеленъ, кричитъ Монархъ, и по сему будетъ Королемъ." Подобный выборъ былъ слѣдствіемъ жара Героя неукротимаго, побѣдоноснаго, и наполненнаго желаніемъ увѣнчать добродѣтель. Старанія его клонили къ тому, чтобы свергнуть съ престола Государя, на него наступившаго, дать Короля гордымъ Республиканцамъ, ревнующимъ о ихъ свободѣ; обуздать мысли, вселить страхъ. Таковы были намѣренія, или справедливѣе восторги геройской души сѣвернаго Альцида.
   Станиславъ не принимаетъ сначала короны: но два побужденія его убѣждаютъ: крайности Рѣчи Посполитой и голоса его земляковъ. Онъ провозглашается Познанскимъ Епископомъ, на мѣстѣ назначенномъ къ выбору, и съ обрядами, къ тому предписанными. Во время междуцарствія Гнезненскій Архіепископъ, а въ небытность его, Куявскій Епископъ есть правитель Королевства или Интеррексъ. Сіе междуцарствіе можетъ случиться четыреобразно: когда Король умретъ, и симъ способомъ наичаще престолъ становится празднымъ; когда онъ отрекается отъ короны, и сіе бываетъ весьма рѣдко; когда не отрекшись оставляетъ доброхотно Государство, какъ то учинилъ Генрихъ де Валоа; и наконецъ, когда тиранство, ненаблюденіе законовъ или другія ненавистныя причины принуждаютъ народъ свергнуть Государя. Какова бы ни была причина междуцарствія, правила почти всегда одинаковы, и я говорить буду только о случающемся чрезъ смерть Королевскую.
   Сколь скоро разносится о томъ извѣстіе, Примасъ вступаетъ въ отправленіе своей должности. Первымъ его попеченіемъ есть возвѣстить какъ Воеводствамъ, такъ повятамъ Польскимъ и Литовскимъ праздность престола. Онъ назначаетъ созывательной Сеймъ, равно какъ и предходящіе оному сеймики; часто къ тому присовокупляетъ разныя предложенія для сохраненія всеобщей безопасности во время столь способное къ воспаленію страстей. Между тѣмъ, какъ чинятся сіи отправленія, тѣло покойнаго Короля бальзамируется и выставляется на одрѣ, гдѣ онъ лежитъ до коронованія преемника, которой отправляетъ его въ Краковъ для положенія въ обыкновенную Польскихъ Королей гробницу.
   По полученіи Примасовыхъ писемъ, тѣ, къ коимъ оныя насланы, обнародываютъ смерть Королевскую. Тотчасъ всѣ судебныя мѣста запирались. Но конституціею 1768 учинена перемѣна: всѣ оныя продолжаютъ Судить, кромѣ надворнаго суда, и опредѣленія выдаются именемъ Рѣчи Посполитой. На сеймикахъ дворянство выбираетъ Пословъ или Депутатовъ на созывательный Сеймъ, даетъ имъ наставленія, и назначаетъ чрезвычайныхъ судей для уголовныхъ только дѣлъ, е не для гражданскихъ. Должность Гетмановъ стеречь границы и бдѣть, чтобъ кто изъ сосѣдей не вступилъ въ Государство. Послы собираются въ назначенное для Сейма отъ Примаса мѣсто. Избраніе Короля чинится на полѣ подъ Варшавою близь деревни Воли. Каждое Воеводство сближается на оное въ порядкѣ и занимаетъ отведенное ему мѣсто. Не рѣдко случается видѣть при семъ обрядѣ до ста тысячъ шляхты подъ палатками ожидающей выбора. Въ старину чинился оной въ Петриковѣ въ Сирадскомъ Воеводствѣ; но по соединеніи Литвы съ Польшею, конституціи опредѣлили производить его на полѣ подъ Волою. Не гласятъ однако законы, чтобъ выборовъ другомъ мѣстѣ учиненный, не былъ важенъ. Приводятъ на память многихъ Королей, а особливо Генриха де Валоа, законно избранныхъ въ другихъ мѣстахъ. Жребій кандидата, возведеннаго на престолъ, зависитъ отъ единогласія всѣхъ, а не отъ мѣста, гдѣ даются голоса.
   За нѣсколько времени до Сейма наводится на Вислѣ мостъ, какъ для способствованія привоза съѣстныхъ припасовъ въ Варшаву, такъ и для переѣзда дворянства, стекающагося на выборъ. По томъ строится на вышесказанномъ полѣ пространной сарай, по-Польски Шопа именуемой, для засѣданія Сената и министерства. Около его на избирательномъ полѣ дѣлаются скамьи для Пословъ, и все сіе окапывается рвомъ съ тремя проѣздами для дворянства, стоящаго около сего окопа, которой называется коло.
   Нивъ которомъ государствѣ нѣтъ сему ничего подобнаго: представьте себѣ до ста тысячъ верьхами дворянъ, кои скорѣе съ голода помрутъ, нежели пренебрегутъ показать себя во всей пышности. Вообразите всѣхъ Магнатовъ, всѣхъ Вельможъ въ Азіатскомъ великолѣпіи; весь народъ, войски, артиллерію, коей звукъ мѣшается съ восклицаніями собраннаго Королевства. Въ семъ военномъ и гражданскомъ сборищѣ приступаютъ ко избранію Монарха. Начинаютъ назначеніемъ Маршала Сейма: что бываетъ не безъ шума. Онъ чинитъ присягу, что вѣрно исправитъ свою должность, не приметъ подарковъ, не будетъ имѣть сношенія съ кандидатами, и не подпишетъ диплома избранія безъ согласія Рѣчи Посполитой.
   Вы сами заключите, что выборъ новаго Короля, долженствующаго блистать на театрѣ свѣта, не можетъ обойтися безъ того, чтобъ не приняли въ немъ участія постороннія державы. Онѣ присылаютъ Министровъ, между которыми Легатъ Папы занимаетъ первое мѣсто, Посолъ Императора второе и пр. Почести имъ воздаваемыя различествуютъ по ихъ характеру и по важности ихъ Государей. Во время междуцарствія Рѣчь Посполитая употребляетъ титулъ наияснѣйшей. И ежели который Министръ представитъ грамоту, гдѣ сей титулъ опущенъ, отваживаетъ себя на полученіе выговора, или какого оскорбленія. На аудіенціи, ему даемой, предлагаетъ онъ кандидата, покровительствуемаго его Дворомъ, и представляетъ своего Государя въ наилучшемъ образѣ. Одинъ выхваляетъ его богатства, другой превозноситъ его могущество, обширныя владѣнія, многочисленныя войски, союзы. Всѣ они заводятъ партіи внутри Королевства, не щадятъ денегъ, кои питаютъ надежду, не утучняя мздоимства, ласково со всѣми обходятся, держатъ открытой столъ, и не жалѣютъ Венгерскаго вина.
   Когда Папскій Нунцій и Императорскій Посолъ представляли Саксонскаго Герцога, весь свѣтъ почиталъ его протестантомъ. Тогда читаны были свидѣтельства, доказывающія, что онъ наставленъ вѣрѣ въ Римѣ, и отрекся отъ Лютеранскаго исповѣданія. По томъ читанъ такожь меморіалъ, содержащій въ себѣ, что Курфирстъ происходитъ изъ знатнаго Нѣмецкаго дома; молодъ, и не имѣетъ больше двадцати семи лѣтъ; Католикъ, какъ то доказываютъ свидѣтельства; богатъ, имѣя одного только сына, который не будетъ въ тягость Рѣчи Посполитой, коей напротивъ того подаритъ онъ десять миліоновъ: (около полутора миліона рублей;) храбръ, какъ то доказалъ на Мейнѣ, на Рейнѣ, въ Брабандіи и въ Венгріи, и какъ еще больше то докажетъ, присоедини къ Польшѣ отдѣленныя отъ нея провинціи. Сколь ни велико сіе предпріятіе, молодой, богатой, храброй Курфирстъ обѣщался предуспѣть въ ономъ съ своими собственными войсками, на своемъ иждивеніи и отвѣтствовалъ за успѣхъ. Вотъ пружины, приводящія въ движеніе всѣ выборы.
   Встарину Поляки, затрудненные выборомъ Монарха, поставили столбъ, и на ономъ повѣсили скипетръ. Сей долженствовалъ быть наградою легкости и проворства того изъ кандидатовъ, который достигнетъ прежде другихъ до столба. Лешекъ набросалъ по дорогѣ гвоздей, покрывъ оные пескомъ, а для себя оставилъ тропинку, по которой безостановочно могъ продолжать путь, и симъ образомъ выпередилъ всѣхъ товарищей. Подобный способъ рѣшить жребій достоинства Королей конечно достоинъ былъ варварскихъ вѣковъ: но сей столь странный способъ не возобновляется ли и въ наши дни? Сколь скоро обвѣщено междуцарствіе, Рѣчь Посполитая, ежели смѣю я такъ говорить, выставляетъ корону, подвергаетъ ее высокомѣрію всѣхъ дерзающихъ о ней стараться, и позволяетъ имъ употреблять всѣ происки, всѣ способы, какіе только выдумать можно для ея пріобрѣтенія.
   Сколько бы ни было совѣтованій, перемѣнъ, приключеній, ежечасно случающихся въ собраніи; каждый Посолъ обязанъ тотчасъ отдавать въ томъ отчетъ дворянству своего воеводствѣ. Безпрестанно видите вы людей скачущихъ верьхами взадъ и впередъ, и разнообразными движеніями доказывающихъ, что Поляки почитаютъ выборъ своихъ Королей, за дѣйствіе наиболѣе священное, важное и торжественное своей вольности.
   Дворяне раздѣлены по воеводствамъ, и каждый изъ нихъ имѣетъ голосъ, равно какъ и депутаты городовъ; но шляхтичи служащіе въ войскѣ, не могутъ находиться при выборѣ цѣлымъ корпусомъ и подъ военными знаменами: желающіе содѣйствовать оному должны находиться подъ значкомъ своего повята, яко простые граждане. По окончаніи засѣданія, дворяне, кои позаживнѣе, приближаются и становятся около окопа. Тѣ, кои не могутъ купить лошади, приходятъ пѣшкомъ, и столь же наглы, какъ наиважнѣйшіе особы въ Республикѣ.
   Послѣ сего, Примасъ начинаетъ пѣть veni creator посреди избирательнаго поля, И въ провожаніи многихъ Сенаторовъ ѣдетъ мимо каждаго воеводства, и предлагаетъ громогласно всѣхъ кандидатовъ. Тогда все приходитъ въ колебаніе: тысячи голосовъ возвышаютъ имя то того, то другаго искателя, и находя сопротивленіе въ другихъ, приходятъ въ жаръ, бранятся, обнажаютъ сабли, стрѣляютъ изъ пистолетъ, не смотря на строгое запрещеніе, а Примасъ и Сенаторы между тѣмъ уговариваютъ, ласкаютъ толпу, и стараются склонить всѣхъ на единогласіе.
   Но объѣздѣ всего кола или круга, Примасъ уважаетъ голоса, спрашиваетъ троекратно, согласны ли принять въ Короли Польскіе такого-то кандидата? Когда всѣ голоса совокупляются, или большая часть оныхъ отзывается утвердительно: тогда онъ долженъ наименовать Монарха, повелѣваетъ Маршаламъ его провозгласить, и начинаетъ благодарной молебенъ, поя Тебе Бога хвалимъ. Все собраніе ему подражаетъ стоя на колѣнахъ, при пушечной пальбѣ, при музыкѣ и при радостныхъ восклиц ніяхъ. Обычай и благоразуміе требуютъ, чтобъ тотчасъ послѣ провозглашенія шона была разорена, ровъ засыпанъ, и все, составляющее избирательное поле, истреблено, дабы противная партія не могла учинить послѣ злоупотребленія противнаго закону.
   Наутріе сего великаго обряда, Сенаторы и Послы собираются въ Варшавскомъ замкѣ, сочиняютъ и подписываютъ дипломъ для поднесенія новому Королю, который спѣшитъ прибытіемъ своимъ въ столицу. Канцлеры говорятъ благодарныя рѣчи, а Монархъ стоя на колѣняхъ клянется наблюдать предписанныя условія. Примасъ ему подноситъ опредѣленія Сейма о его выборѣ, но Король не исполняетъ никакой должности Королевской до самой коронаціи, а сія не можетъ быть совершена прежде, нежели погребется умершій Король, прежде нежели изломаются печати надъ его гробомъ, и прежде нежели сдѣлаются новыя. Съ другой стороны умершему Монарху не отдаютъ погребальныхъ почестей прежде, нежели изберется его преемникъ: и погребеніе есть первое и главнѣйшее дѣло его правленія.
   Станиславъ Лещинскій коронованъ былъ годъ спустя послѣ своего выбора. Въ старину сей обрядъ исполнялся въ Гнезнѣ, но отъ нѣсколькихъ вѣковъ перенесенъ въ городъ Краковъ. Ежели однако война или другія обстоятельства тому препятствуютъ, можно короновать короля и во всякомъ другомъ мѣстѣ, какъ то учинено съ Станиславомъ Августомъ, коронованнымь въ Варшавѣ. Сія должность принадлежитъ Примасу Королевства, въ слѣдствіе привиллегіи, данной отъ Казимира IV, и подтвержденной Папою. Но когда случится, что сей Прелатъ умеръ или боленъ, или же по какой-либо неосновательной причинѣ отрекается короновать Короля законно избраннаго, то отправляетъ вмѣсто его должность Епископъ Куявскій.
   По назначеніи дня для коронаціи Король ѣдетъ въ одинъ замокъ не далеко лежащій отъ Кракова, отъ котораго войски становятся въ парадъ до самаго города. Его Величество ѣдетъ верьхомъ въ предшествіи Сенаторовъ, Министровъ и дворянства каждаго по своему достоинству. Шествіе бываетъ тѣмъ многочисленнѣе, что великіе Урядники Польскіе и Литовскіе обязаны всѣ присудствовать; ибо коронованіе есть обрядъ, при которомъ главнѣйше исправляютъ они свои должности: въ прочихъ случаяхъ чины ихъ представляютъ только почетное названіе.
   Проѣзжая предмѣстіе Король сходитъ съ лошади предъ одною церковію, гдѣ молитъ Бога за покой души своего предмѣстника, и привѣтствуется отъ Ректора университета. При первыхъ воротахъ города встрѣчаетъ его магистратъ и подноситъ на серебряномъ блюдѣ ключи, улицы украшены тріумфальными воротами: звукъ музыки и пальбы возвѣщаетъ со всѣхъ сторонъ народную радость.
   Прежде коронованія, Король ходитъ со всѣмъ дворомъ въ церковь св. Станислава, построенную на самомъ томъ мѣстѣ, гдѣ сей Епископъ былъ убитъ Болеславомъ, и симъ поклоненіемъ очищаетъ онъ преступленіе своего предмѣстника. На другой день несется тѣло покойнаго Монарха въ соборъ, въ провожденіи новоизбраннаго, который держитъ какъ и прочіе въ рукахъ свѣчу. Стеченіе бываетъ великое, и составляетъ ходъ столь продолжительной, что начинается оной поутру, а кончится ввечеру. На третій день отправляются похороны. Разные Сенаторы держатъ при семъ случаѣ корону, скипетръ и мечь обращенные внизъ. Воеводскія знамена несутся чиновниками Рыцарскаго стана. Маршалы Польскій и Литовскій жезлы, Канцлеры печати, а Герольдмейстеры военныя копья ломаютъ надъ гробомъ.
   Увѣрены здѣсь, что для наученія новаго Короля править съ мудростію, надлежитъ представлять симъ способомъ очамъ его ужасы смерти и бренность человѣческаго величества; что надлежитъ поставить его на мѣсто, съ котораго обнажается истинное состояніе всѣхъ вещей, обозрѣваемыхъ во всякомъ другомъ въ ложномъ видѣ; что надлежитъ ему объяснить наичувствительнѣйшимъ образомъ, что смерть равняетъ все, смѣшиваетъ все, по тому что все приводитъ въ небытіе; что есть она гибель и конецъ славы Царей; что, похвалы, во зло употребляемыя при ихъ жизни, съ ними низходятъ во гробъ, или продолжаются только, пока помнятся ихъ благодѣянія; что они не значатъ ничего, сколь скоро перестаютъ имѣть власть. На развалинахъ славы умершаго возвышаютъ славу живущаго: добычами и добродѣтелями его украшаютъ заступающаго его мѣсто: но стараются, чтобъ плачевные предметы, взору его представляемые, показали ему тщетность сего ложнаго Величества.
   День коронаціи не меньше бываетъ наполненъ заботами. Въ часъ назначенной отъ Примаса, Епископы и Аббаты съ духовенствомъ и университетомъ, Сенаторы, Министры, чужестранные Послы, великіе чиновники и земскіе Послы приходятъ взять Короля и ведутъ въ особой покои, гдѣ великій Маршалъ коронный надѣваетъ на него Польское платье и другіе уборы имѣющіе служить въ сей день. Тогда Примасъ по учиненіи короткой молитвы, кропитъ Монарха святою водою, и даетъ знакъ къ шествію въ церковь. Предъ Королемъ четыре Сенатора несутъ на великолѣпныхъ подушкахъ корону, скипетръ, шаръ и мечь. Прибывъ въ церковь садится онъ на тронѣ, и одинъ изъ Епископовъ говоритъ проповѣдь о должностяхъ Государей, въ которой ему представляетъ: "что Король рожденъ не для себя, одного; что онъ собою долженъ подданнымъ своимъ; что народъ вознося его выше себя, ввѣрилъ ему власть и силу, и предоставилъ въ награду для себя его попеченія, время и бдѣніе; что не идола для обожанія, искалъ онъ сотворить, но избралъ попечителя, дабы быть отъ него покровительствуему и защищаему. Народъ сдѣлалъ его тѣмъ, чѣмъ онъ есть, а по сему и долженъ онъ быть тѣмъ, чѣмъ сдѣланъ для одного, только народа. Обширность должностей его соотвѣтствуетъ пространству его могущества; скипетръ служитъ больше знакомъ его попеченій и рабства, нежели власти. Частныя добродѣтели, обезпечающія, сохраненіе подданныхъ, обратились бы въ, противномъ случаѣ въ порокъ для Государя, который мудростію своихъ законовъ и, примѣровъ долженъ изкоренять въ землѣ безпорядки, поправлять злоупотребленія, сохранять благопристойность народныхъ нравовъ, укрощать роскошь и своеволіе, возвратить вѣрѣ власть, блескъ, величество, единообразіе, отъ коихъ почтеніе къ ней невредимо пребываетъ, почитать подданныхъ за дѣтей своихъ, Королевство за свою семью; не употреблять могущества какъ единственно для блаженства тѣхъ, кои оное ему ввѣрили; считать, что принадлежатъ ему еще больше сердца ихъ, нежели особы, и всякой день стараться оправдить выборъ народа, возведшаго его на престолъ. Подобный Король всегда будетъ великъ, ибо царствуетъ въ сердцахъ подданныхъ. Отцы разскажутъ дѣтямъ щастіе, коимъ наслаждались подъ таковымъ повелителемъ; сіи то же внушатъ своимъ потомкамъ; и воспоминаніе, сохраняясь отъ вѣка до вѣка въ каждой семьѣ, учинится памятникомъ, сооруженнымъ въ оградѣ домашнихъ стѣнъ, и сохраняющимъ имя его до конца временъ".
   Послѣ проповѣди о должностяхъ Государя, Примасъ чинитъ ему три вопроса; то есть, намѣренъ ли онъ сохранить Католицкую вѣру, покровительствовать церковь, и править Королевствомъ правосудно? Король отвѣчаетъ утвердительно и чинитъ клятву, которая и для него и для Рѣчи Посполитой есть великой важности. "Ежели случится мнѣ ее нарушить, говоритъ онъ, то соглашаюсь, чтобъ подданные не были больше обязаны мнѣ повиноваться, и я ихъ напередъ признаю законно освобожденными отъ всей ко мнѣ вѣрности. Клянусь, что никогда не буду требовать увольненія отъ моей присяги, и не приму его, когда бы мнѣ оное и давали".
   Послѣ присяги помазуется онъ священиммъ елеемъ, исповѣдуется, и пріобщается отъ Примаса. Сей кладетъ ему на голову корону, подноситъ скипетръ и шаръ, и опоясуетъ благословленный имъ мечь. По томъ ведетъ его на другой тронъ, поставленной посреди церкви противъ олтаря, сажаетъ и и увѣщеваетъ хранить мѣсто Богомъ ему дарованное.
   Тебе Бога хвалимъ, поемое съ музыкою, кончитъ сей величественный и столь тягостный обрядъ, что Августъ II, Геркулесъ своего времени, упалъ въ обморокъ, когда надѣвали на него корону. Радостные крики тысящекратно повторяются предстоящими; и между тѣмъ, какъ великій Подскарбій бросаетъ въ народъ деньги, берется мечь у Короля и отдается чиновнику, носящему оный предъ Его Величествомъ, когда онъ возвращается во дворецъ, имѣя корону, скипетръ и другіе знаки своего достоинства.
   Сей день кончится пиромъ, на которомъ всѣ великіе Урядники отправляютъ свои должности. Приготовляются два стола въ лучшей залѣ дворца. Первый втораго выше одною ступенью подъ балдахиномъ для Короля, Королевы, Папскаго Нунція и Пословъ; второй ниже для Сенаторовъ и господъ имъ равныхъ, достальное дворянство угощается въ другихъ покояхъ, а народъ на дворѣ и по улицамъ.
   Наутріе открывается Сеймъ коронаціи, которой долженъ продолжаться шесть недѣль. Примасъ на ономъ оставляетъ Вицеройство, отправляемое имъ въ теченіе междуцарствія, и чинитъ самъ присягу вѣрности королю равно какъ Сенаторы, Маршалъ и земскіе Послы. Съ сего часа новый Монархъ начинаетъ во всемъ пространствѣ пользоваться правами Королевской власти. Канцлеры отправляютъ обвѣщеніе о томъ по Воеводствамъ.
   Въ продолженіе Сейма строится на Краковской площади противъ ратуши на возвышеніи, покрытомъ краснымъ сукномъ, великолѣпной престолъ, на которомъ Король садится во всемъ томъ убранствѣ, каковое имѣлъ во время коронаціи. Краковской магистратъ и депутаты главныхъ городовъ чинятъ ему присягу. Первые подносятъ тысячу червонныхъ на позолоченомъ блюдѣ; вторые то же исполняютъ, но по мѣрѣ своего состоянія. Всѣ говорятъ рѣчи особо Монарху, представляютъ ему свои привеллегіи и просятъ о подтвержденіи. Онъ имъ отвѣчаетъ чрезъ Канцлера, и подписываетъ ихъ дипломы. По томъ беретъ мечь изъ рукъ великаго Мечника, и вставъ разсѣкаетъ имъ воздухъ крестообразно, для изъявленія, что во имя Іисуса Христа накажетъ враговъ отечества, съ которой бы стороны свѣта они ни появились.
   Коронація Лещинскаго въ Варшавѣ отправлена въ присудствіе Карло XII, которой желалъ ее видѣть и принудилъ Курфирста Саксонскаго подписать актъ отреченія отъ короны. Но тронъ, пріемлемой Младымъ Станиславомъ для блаженства Народа, подъ нимъ еще колеблется. К роль Шведской побѣжденъ при Полтавѣ, принужденъ бѣжать и искать покрова у Турковъ. Августъ возвращается въ Польшу съ вооруженною рукою. Присяга учиненная Станиславу вскорѣ нарушается. Сей защищаетъ свое право, но не видя пособія отъ щастія, ѣдетъ въ Бендеры, и старается склонить Карла XII, чтобъ позволилъ ему отречись отъ престола для возвращенія спокойствія отечеству. Онъ не можетъ преодолѣть упрямства Шведскаго Монарха, полагающаго славу въ удержаніи своего дѣла. Станиславъ самъ оставляетъ Величество и Бендеры, и пробрався чрезъ Молдавію, Трансильванію и всю Имперію, остановляется въ Цвейбрикѣ, городѣ зависящемъ тогда отъ Швеціи. По смерти Карла XII, принужденъ онъ оставить сіе убѣжище, жребій привелъ его во Францію, и прибытіе его въ сіе новое отечество есть эпоха его и нашего щастія, чрезъ бракъ Королевны его дочери съ Лудовикомъ XV.
   По смерти Августа въ 1733 году Польша, казалось, имѣла возвратиться во владѣніе Станислава. Республика раздѣлялась между сыномъ Короля достойнаго сожалѣнія, и согражданиномъ, коего чтила яко земляка и любила яко отца, Франція вооружается; Лещинскій оставляетъ берега Сены, приближается къ Вислѣ, куда желанія подданныхъ вторично его призываютъ, и гдѣ опять его коронуютъ. Нѣкоторые воеводы, помня благодѣянія Августа, тому противятся. По ихъ приглашенію являются Россіяне, и тогда все перемѣняется. Станиславъ, не видя надежды, желалъ по меншей мѣрѣ пощадишь кровь своего отечества, и прибѣгаетъ къ переговорамъ, запершись въ Гданскѣ, гдѣ его осаждаютъ, и кровь течетъ противъ его желанія.
   На помочь городу посылаются французы: но огонь Россійской имъ несносенъ, и особливо бомбандированіе. Паденіе храмовъ и домовъ, опасность быть оными задавлену, появившійся голодъ, зрѣлище мертвыхъ и раненыхъ, ужасъ женщинъ, плачь дѣтей, страхъ большихъ бѣдствій, ничто не въ состояніи поколебать вѣрности Гданчанъ, ни принудить ихъ измѣнить любимому ими Государю. Полторы тысячи французовъ, подъ командою Графа Плело, французскаго при Копенгагенскомъ Дворѣ посланника, побиты Россіянами, и оной Графъ лишился жизни. Станиславъ увѣщеваетъ городъ къ сдачѣ, и самъ готовится къ побѣгу, котораго обстоятельства слѣдующимъ описываетъ образомъ.
   "Соглашенось, что онъ оденется въ крестьянское платье; что Генералъ Стенфлигтъ, въ такомъ же одѣяніи, съ нимъ, отправится, и что дадутъ имъ трехъ проводниковъ для провожанія во владѣнія Короля Прусскаго. Приготовлены были изношенной кафтанъ, толстая рубашка, самая простая шапка, палка изъ простаго дерева съ ремнемъ. Не доставало только сапоговъ, дабы совсѣмъ уподобиться мужику сей области, кои имѣютъ обычай всегда оные носить. Не хотятъ взять новыхъ, и мѣряютъ глазами у всѣхъ ноги, но по случаю находятъ сапоги одного слуги, какъ бы нарочно сдѣланные. Король ихъ надѣваетъ, равно какъ и прочую одежду. Одинъ только его благородной видъ могъ его выдать, но ночь покрываетъ своею, темнотою черты Величества, по коимъ могли бы его узнать".
   "Сей герой испытавши всѣ состоянія, "въ коихъ можетъ найтиться гражданинъ, "воинъ, простой человѣкъ, монархъ, оставляетъ свое убѣжище, и вскорѣ встрѣчаетъ, ожидающаго его Генерала Стенфлигта, Спустясь по валу, не безъ сопротивленія отъ одного часоваго, не хотящаго ихъ пропустить, садится онъ въ лодку съ своими провожатыми, и пробирается къ Вислѣ, дабы на разсвѣтѣ быть на другомъ берегу далѣе непріятельскихъ постовъ. Тростникъ одинъ, коимъ наполнены болоты, задерживаетъ лодку, и подъ нею гнется съ свистомъ, могущимъ измѣнить побѣгъ, показывая путь его даже и тѣмъ, что былъ смятъ. Неоднократно бѣгущій Государь принужденъ вылѣзать изъ лодки въ грязь, и помогать ее изъ оной вытащить, и переволочь гдѣ вода была глубже. Наконецъ входятъ въ Вислу. Одинъ изъ проводниковъ проситъ Короля подождать, пока онъ пойдетъ обозрѣть, стоитъ ли на назначенномъ мѣстѣ обѣщанное судно. Сей человѣкъ возвращается спустя часъ, и объявляетъ, что судно взято Рускими. Надлежало слѣдовательно воротиться назадъ. Прошедъ съ такою же трудностію, какъ и прежде, около мили, приведенъ Король въ одинъ домъ, гдѣ его узнали. "Что я вижу, говорилъ хозяинъ? я не обманываюсь, это Станиславъ. Такъ, мой другъ, онъ самъ, отвѣчаетъ Монархъ: но по лицу твоему сужу я, что ты человѣкъ честной, и не откажешься мнѣ помочь въ теперешнемъ моемъ состояніи".
   "Въ самомъ дѣлѣ хозяинъ былъ человѣкъ, простой, добродушной, нѣсколько грубіянъ, но надежной, и обѣщавъ переправить Станислава чрезъ Вислу, пошелъ искать судна. Въ пять часовъ по полудни, возвратился съ извѣстіемъ, что нашелъ, но что не возможно ѣхать по причинѣ козаковъ, разъѣзжающихъ по полю. На другой день они не явились, и Король переправился чрезъ рѣку, претерпя толикія опасности и труды". Онъ взялъ путь въ Маріенвердеръ, небольшой Прусской городъ, чрезъ которой проѣхалъ на телегѣ. Сей въѣздъ конечно не былъ великолѣпенъ, но тщетной блескъ ничего бы не прибавилъ къ радости, имъ ощущаемой, что опасность отъ Россіянъ и Саксонцовъ миновалась".
   Провидѣніе, играющее жребіемъ смертныхъ, даетъ и отнимаетъ скипетры, возвращаетъ ихъ и опять отбираетъ. Станиславъ два раза былъ Королемъ; два раза сверженъ съ Престола, и будучи то Государемъ, то изгнанникомъ и бѣглецомъ, часто безъ покрова и безъ отечества, влекомый стремленіемъ обстоятельствъ и времени, является, сокрывается на поверхности Европы, Яко корабль біемый волнами посреди морей. Не имѣя иной подпоры кромѣ имени своего, и не дерзая учинить изъ него употребленія, не малое время видитъ себя принужденнымъ совѣтоваться съ одними только обстоятельствами, и ожидать спокойствія, вольности, жизни отъ единаго стеченія случаевъ, не зависящихъ ни отъ твердости его, ни отъ благоразумія. Каждой шагъ представляетъ ему новую опасность, неизбѣжимую гибель; усталость, голодъ угнетаютъ его въ побѣгѣ. Противополагаетъ онъ имъ силу, постоянство и искуство. Жребій его приводитъ, кажется, вою Европу въ движеніе; попытки въ Сѣверѣ и въ Югѣ часто возраждаютъ его надежду и опасенія. Наконецъ добродѣтель укротила непостоянство происшествій, и щастіе не дерзало больше его преслѣдовать. Проживъ часть дней своихъ яко Давидъ, въ смятеніяхъ и бояхъ, управляетъ онъ яко Соломонъ, въ покоѣ и безопасности новыми Сюими подданными. Родясь на брегахъ Вислы, даетъ онъ законы Лотарингіи, Франція учинилась ему отечествомъ; Королевской домъ его семьею. Онъ протекъ весь кругъ всѣхъ состояній, учинился равенъ всѣмъ смертнымъ, и сидящимъ на Престолахъ, и Страждущимъ подъ игомъ нещастія. Присоединя ко славѣ героевъ, состоящей въ пренебреженіи опасностей и претерпѣніи бѣдствій, славу Королей, замыкающуюся въ учиненіи подданныхъ щастливыми, преставился онъ въ Люневилѣ.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CCLXVIII.

Продолженіе Польши,

   Произвольное удаленіе Станислава Лещинскаго возвратило вольность его отечеству, удержало оружіе на него поднятое, и соединило раздѣленныя партіи. Августъ III восходить на престолъ, на которомъ предопредѣлено было Франціи находить щастіе своихъ Государей и надежду многочисленнаго потомства.
   Исторія Польши, которую я описую въ короткихъ словахъ отъ Леха, перваго ея Государя до Августа III, замыкаетъ въ себѣ около тысячи двухъ сотъ лѣтъ. Обыкновенно раздѣляютъ ее на три части, на Монархію, на Аристократію, на Демократію. Первая опять дѣлится на Идолопоклонническую и Христіянскую, или Польшу Княжескую и Королевскую. Подъ какимъ бы названіемъ ни правилъ ею оной первой повелитель, почитается онъ предводителемъ Сарматовъ, поселившихся между Одеромъ и Вислою съ одной стороны, а съ другой между Венгерскими горами и Балтійскимъ моремъ. Получа Самодержавную власть присвоилъ онъ себѣ право жизни и смерти, и воздавалъ правосудіе не по законамъ, кои еще не существовали, но единственно по своей волѣ; достоинство его было наслѣдное и въ недостаткѣ дѣтей переходило къ побочнымъ. Все повѣствуемое о семъ основателѣ Польской Монархіи, и о его наслѣдникахъ до самого Піаста, есть темно и не имущее доказательства. При семъ послѣднемъ только начинается являться свѣтъ Исторической истинны. Польскіе Короли, и всѣ искатели короны, родившіеся въ Польшѣ, берутъ названіе Пластовъ.
   По концѣ первой фамиліи, Государство раздѣлилось на разныя партіи, захватившія Самодержавіе, и имѣло повелителями двенадцать Герцоговъ или Воеводъ. Отъ сего произошли кровавыя войны, измѣны, убивства, злодѣйства всякаго рода, коимъ толико Представляется примѣровъ. Отъ сего народы претерпѣли толикія бѣдствія, яко слѣдствія войнъ, пронырствъ и злодѣяній, не прежде кончившіяся, какъ съ причиною ихъ породившею. Монархъ есть тѣло нераздѣлимое, и сколь скоро дѣлится, то всѣ соперники чинятся непримиримыми. По чему предпочтено имѣть опять единаго начальника, И вельможи согласились избрать его посреди народа. Молодой Леску съ былъ корень третьяго поколѣнія; послѣдній въ немъ назывался Попіелемъ, котораго, какъ вы видѣли, съѣли мыши. Вотъ почти вСя Баснословная исторія идолопоклоннической Польши.
   При Піастахъ приняла она Христіанской Законъ, претерпѣла великія перемѣны, и вела войну съ Цесарями, Россіею, Пруссіею, Литвою, и Тевтоническими Кавалерами. Нѣтъ сумнѣнія, что сія династія была Самодержавная и наслѣдственная. Тщетно тому противополагаютъ, что Вельможи держали собранія; ибо сіи самыя собранія признавали всегда Самодержавную власть; и ежели случалось, что низвергали Монарховъ; таковыя происшествіи проистекали изъ особенныхъ причинъ, въ коихъ Вельможи никакого участія не имѣли.
   Аристократія взяла свое начало при Казимирѣ Великомъ; и вотъ въ какомъ положеніи находилось тогда Королевство. Вѣра Христіанская въ немъ господствовала; монахи были въ великомъ уваженіи, старались обогащать людей, учинившихъ обѣтъ нищеты; строили для нихъ великолѣпные монастыри, одаряли ихъ доходами, соразмѣрными людямъ обитающимъ столь огромно. Были Государи, кои не укрѣпили ни одного города, но создали множество монастырей не уступающихъ крѣпостямъ. Монахи позабыли первую свою должность, и пріобрѣли крестьянъ, почести и даже невольниковъ. Короли допускали ихъ въ свои совѣты; нѣкоторые изъ нихъ раздѣляли даже Самодержавную власть. Сіе обстоятельство ввело въ оные Епископовъ. Казимиръ сотворилъ Воеводъ, Кастелановъ и другихъ властелиновъ. Преимущества духовенства возрасли съ вѣрою, а дворянства съ нуждами Государства. Позволено имъ владѣть безпрекословно металлами, раздачею соли и другими Королевскими отъ нихъ присвоенными себѣ правами. Короли перестали повелѣвать самопроизвольно, но управляли по законамъ; собрали Сенатъ для вопрошенія его мнѣній. Наконецъ Поляки не были уже невольниками, но вѣрными подданными, повинующимися законному Государю.
   Лудовикъ Венгерскій умножилъ силу дворянъ чрезъ условія, на коихъ дана ему Корона. Не имѣя дѣтей мужескаго пола, одержалъ онъ чрезъ обязательства и того еще тягостнѣйшія, Королевство для супруга своей дочери; и тогда правленіе превратилось въ демократическое. Сіе послѣднее представляетъ три эпохи; большинство голосовъ, меньшее оныхъ число, и единогласіе, которое столь нужно, что сопротивленіе одного уничтожаетъ всякое совѣтованіе. По разныхъ попыткахъ и повторенныхъ усиленіяхъ рыцарской станъ достигъ до раздѣленія съ Королемъ и Сенатомъ народнаго правленія. Сіе право дано ему Казимиромъ, сыномъ Ягеллона, и подтверждено его наслѣдниками. Съ сего времени не признавали больше другихъ законовъ кромѣ такихъ, кои постановлялись въ общихъ собраніяхъ. Дворянство корпусомъ объявляло войну, учреждало миръ, и Государю оставило только право подписывать трактаты. Тогда имѣнія Монарха и Короны стали различаться, и Государственной скарбъ пересталъ быть Королевскимъ. Сколь скоро мнѣніе меньшаго числа взяло верьхъ, вольность превратилась въ своесловіе, каждой помѣщикъ учинился частнымъ тираномъ. Надлежитъ однако согласиться, что съ сего только времени наиполезнѣйшіе Польшѣ законы, утвердились и были умножены: Королямъ не позволяется уже перемѣнять конституціи. Что принадлежитъ до выборовъ, судовъ, скарба, войны, раздачи духовныхъ достоинствъ и пр. Все учреждено отъ введенія единогласія, и продолжалось безъ перемѣны до времени, нынѣшняго Короля.
   Августъ III, при вступленіи на престолъ подписалъ договоры, коими Польскіе Монархи принимаютъ на себя взаимныя съ подданными обязательства; и какъ главнѣйше въ сихъ законахъ надлежитъ искать свѣденія о свойствѣ всего народа, я выпишу вамъ главныя статьи онаго трактата.
   "Король обязуется не назначать по себѣ наслѣдника, дабы выборъ оставался во всей своей силѣ во власти становъ Королевства. Во время Сигизмонда III, имѣвшаго многочисленное потомство, учинены разныя разпоряженія касательно до имѣній, честей, достоинствъ и правъ, коими имѣло оно пользоваться, не возводя его однако выше состоянія частныхъ людей. Сіи учрежденія не могутъ относиться до Саксонскаго дома, которой природою своею былъ прежде выбора Августа II, выше рыцарскаго стана, и не можетъ униженъ быть до простаго дворянства".
   "Короли и Королевы Польскія должны исповѣдывать Католицкую вѣру. Когда Ягеллонъ хотѣлъ царствовать, былъ принужденъ покориться сему закону, и самъ сіе условіе представилъ. Разнесся слухъ, что Сигизмундъ Августъ хочетъ отречься отъ сей вѣры и принять Аузбургское исповѣданіе. Кардиналъ Гозіусъ Епископъ Вармійскій, говорилъ ему о носящемся слухѣ: "Не вѣрь "площаднымъ словамъ, отвѣчалъ Король; я "и когда о томъ не думалъ, и желаю пре"быть до послѣдняго издыханія твердо въ "Католицкой вѣрѣ, которую получилъ отъ, моихъ предковъ, Вѣра Стефана Батторія сначала была нѣсколько сумнительна, и по прибытіи его въ Польшу послано къ нему о томъ развѣдать. Депутатъ въ тайномъ разговорѣ сказалъ ему прямо, что безъ искренняго исповѣданія Католицкаго закона онъ не только не получитъ короны, но и не увидитъ Кракова, гдѣ Коронація отправляется. Къ сему прибавилъ, что сей законъ есть наитвердѣйшая подпора Государства; духовенство первая часть Рѣчи Посполитой и свѣтъ Монарха. Стефанъ далъ всѣ требуемыя увѣренія и наутріе былъ у обѣдни къ удовольствію Поляковъ. Супруга Александра слѣдовала Греческой, Августа Лютеранской вѣрѣ; по чему ни та, ни другая не были коронованы."
   "Какъ въ Польшѣ существуютъ разныя вѣры, коихъ исповѣдатели отличаются подъ именемъ Диссидентовъ; то Государь обязуется всѣхъ ихъ покровительствовать, кромѣ Меннонитовъ, Анабаптистовъ, Социніянъ, и Квакеровъ. Сіе точно обѣщалъ Генрихъ де Валоа, и при случившемся о томъ спорѣ, одинъ шляхтичъ сказалъ ему: "Государь! ежелибъ послы ваши не приняли сей статьи съ вашей стороны, мы бы возпротивились вашему избранію; и ежели вы того не подтвердите, ни когда не будете Польскимъ Королемъ, По сей причинѣ постановлено, что Монархъ сохранитъ миръ и спокойствіе между Диссидентами, и будетъ наблюдать чтобъ никто не былъ угнетенъ по поводу вѣры: сіе исполнялось по томъ и отъ его преемниковъ".
   "Право равенства между всѣми согражданами должно быть наблюдаемо, яко единая изъ наипервѣйшихъ привиллегій Рѣчи Посполишой, и никогда не можетъ быть нарушено или ослаблено чрезъ возведеніе фамиліи въ достоинства Князей, Графовъ или Маркизовъ. Дворянъ однихъ можно назвать согражданами, потому что одни они только пользуются правомъ Польскаго гражданства. Они составляютъ Сенатъ и Польскую избу; они управляютъ Государственными дѣлами, носятъ должности военныя и мирныя: и все сіе дворянство пребываетъ въ совершенномъ равенствѣ, потому что всѣ родятся съ одинаковыми правами и одинаковою надеждою. Не примѣчается никакой разности между помѣщикомъ, владѣющимъ нѣсколькими десятинами земли и владѣльцемъ многихъ городовъ. Одни идутъ напередъ, другіе назади не въ силу помѣстій и титуловъ, но по порядку воеводствъ, изъ котораго присланы Депутатами. То, же самое чинится въ Сенатѣ: мѣста назначены не по древности и блеску рожденія, но въ слѣдствіе отправляемыхъ должностей. Всякой Сенаторъ, не Князь и не Графъ, идетъ прежде Князя и Графа, которой не есть Сенаторомъ, или Сенаторъ нижняго воеводства. Различіе именъ не можетъ привести предосужденія равенству дворянства, которое почитается главнымъ основаніемъ, началомъ славы и вольности рыцарскаго стана".
   "Король не можетъ пріобрѣтать наслѣдственныхъ имѣній въ Польшѣ, ни для себя, ни для своего потомства, по той опасности, чтобъ скупая дворянскія помѣстья, не умножилъ своего могущества, и не уменьшалъ могущества Шляхты. Сохраняетъ онъ тѣ, кои имѣлъ при вступленіи на престолъ, но оныя не перемѣняютъ свойства, не пользуются никакою отличностію, никакою особою льготою въ податяхъ, подчинены трибуналамъ и судамъ наровнѣ съ прочими, и управители должны тому сообразоваться подъ схирахомъ наказанія на ихъ собственномъ имѣніи и посаженія въ тюрьму. Ежели случится, что сей законъ остается безъ уваженія, то сіе чинится съ согласія Рѣчи Посполитой. Августъ II купилъ за свои деньги въ Варшавѣ домъ Морштика съ частію предмѣстія и другія грунты, дабы выстроить ихъ съ обыкновеннымъ своимъ великолѣпіемъ: въ семъ случаѣ Сеймъ согласился, и позволилъ Монарху владѣть законно симъ пріобрѣтеніемъ, и оставить его своимъ наслѣдникамъ".
   "Присяга Короля и Пакты Конвенты имѣютъ быть читаны въ первой день каждаго Сейма: всякой посолъ можетъ сказать свое мнѣніе, учинить представленіе о нарушеніи закона. Чтеніе долженствуетъ быть ясное, громогласное, и безъ опущенія статей; каждому вольно дѣлать примѣчаніе, чего Король не исполняетъ, и его о томъ извѣстить. Одинъ изъ законовъ гласитъ, что Государь не даетъ въ одну фамилію двухъ великихъ чиновъ, какъ то: Великаго и Надворнаго Маршала, Великаго Канцлера и Вицеканцлера, Великаго Подскарбія и пр".
   "Великой Маршалъ есть третья особа въ Государствѣ. Выше его считаются только Король и Примасъ. Онъ назначаетъ посламъ дни аудіенціи; власть его при дворѣ почти неограниченна; онъ бдитъ о безопасности Короля и о сохраненіи порядка, вѣдаетъ всѣми преступленіями, суды его безъ апелляціи: одинъ Сеймъ можетъ ихъ перерѣшить. Онъ созываетъ Сенатъ, и укрощаетъ ищущихъ нарушить его спокойствіе; подъ командою своею имѣетъ нѣсколько войска".
   "Великій Канцлеръ хранитъ большую, Вицеканцлеръ малую печать. Одинъ изъ нихъ долженъ быть Епископъ по причинѣ духовныхъ дѣлъ. Оба они отвѣчаютъ именемъ Королевскимъ, по-Польски или поЛатынѣ, какъ то случится. Оба имѣютъ трибуналы, и окончательно рѣшатъ тяжбы, происходящія между жителями городовъ, и споры относительные до Королевскихъ деревень,.
   "Великій Подскарбій распоряжаетъ доходами Рѣчи Посполитой, и отдаетъ въ оныхъ отчетъ въ полномъ Сеймѣ. Народъ не оставляетъ въ рукахъ Королей государственную казну. Всѣ коммисары, сборщики поборовъ, таможенъ и податей отъ него зависятъ: онъ снабжаетъ на издержки Посольствъ и другіе расходы государственные, по опредѣленіи Сенатомъ суммы {Нынѣ все оное перемѣнено, и къ каждому Министру приданы коммисіи, безъ коихъ они никакой власти не имѣютъ.}.
   "Сіи пять особъ суть первые Министры Польши; столько же и съ такою же властію есть ихъ въ великомъ Княжествѣ Литовскомъ. Въ первый разъ при Августѣ II учреждено не давать въ одну фамилію двухъ изъ сихъ чиновъ. Радзивилы были въ одно время великими Канцлерами и Вице-Канцлерами, великими и надворными Маршалами; Любомирскіе имѣли чины обоихъ коронныхъ Маршаловъ; Сапіега Подскарбія и надворнаго Маршала. Всѣ они не походятъ на министровъ другихъ державъ: Король ихъ жалуетъ, но одна Республика можетъ лишать ихъ чиновъ".
   "Государственныя дѣла печатаются коронною печатью, ввѣренною Канцлеру, а не приватною Королевскою. Послѣдняя принадлежитъ собственно ему, употребляется только для писемъ по его домашнимъ дѣламъ, содержитъ гербы Польши и Литвы, а посреди ихъ Королевской. Примѣчено, что позволено было Собіескому, по причинѣ отложенія коронаціи, употребить свою печать для универсаловъ Сеймиковыхъ, и для грамотъ къ чужестраннымъ Государямъ, выключая Россійскаго Царя, но только на сей единой случай и не нарушая тѣмъ общаго права. Владиславъ IV употребилъ кабинетскую печать для новыхъ рекрутскихъ наборовъ: но на слѣдующемъ Сеймѣ объявилъ чрезъ конституцію, что ни онъ, ни его наслѣдники впредь того чинить не станутъ".
   "Письма, универсалы и польства не могутъ быть отправляемы какъ только на Польскомъ или Латинскомъ языкѣ, удивительное дѣло, что языкъ Римлянъ, кои никогда не дошли до Польши, есть въ общемъ въ семъ Королевствѣ употребленіи, универсалы суть обнародованія, коими обвѣщаются въ народъ повелѣнія. Носятъ они сіе названіе потому, что начинаются словами universis et singulis. Не отъ одного Короля, но отъ совѣта зависитъ оныхъ изданіе".
   "Король обѣщается воспользоваться справедливыми и законными случаями для возвращенія провинцій отдѣленныхъ отъ Королевства: но обѣщаетъ онъ также не объявлять войны безъ совѣта всей Республики. Не смотря на немалыя потери земель, случившіяся въ разныхъ перемѣнахъ, Государсто еще весьма пространно. На Сѣверъ граничится оно Балтійскимъ моремъ, отдѣляющимъ его отъ Швеціи; на Востокъ Россіею и Татаріею; на Полдень Молдавіею, Трансильваніею и Венгріею; на Западъ Помераніею, Брандебургіею, Шлезіею и Моравіею. Длина ея около 1250 верстъ, а ширина ей почти не уступаетъ." {Сіе писано до раздѣла Польши и до пріобрѣтенія Россіею Крыма и Татарскихъ по Днѣпру владѣній.}
   "Въ Послы, Посланники и Резиденты при чужестранныхъ дворахъ избираются одни только дворяне, имѣющіе маетности въ Польшѣ. Наставленія ихъ внесутся въ акты Сената и будутъ читаны на Сеймахъ. По возвращеніи подадутъ они доношенія свои на письмѣ: должны присягать, что не трактовали съ Дворами, при коихъ находились, ничего свыше наставленій полученныхъ изъ канцелляріи; и Канцлерамъ повелѣно при Августахъ смотрѣть, чтобъ Саксонскіе Министры не мѣшались въ Польскія дѣла, ни Польскіе въ Саксонскія. Для посольствъ въ Римъ не будутъ употребляться духовные, по опасности, чтобъ Министръ сего сана не предпочелъ пользу св. престола выгодамъ Рѣчи Посполитой".
   "Польскіе Короли сохраняютъ право назначать Кардиналовъ, которое Римскій Дворъ имъ оспоривалъ, и которое Янъ Казимиръ защитилъ, когда Папа отказалъ подтвердить его выборъ, наиболѣе увеличило, печаль нашу, говоритъ сей Государь, то, что мы подверглись разсужденіямъ придворныхъ будто бы выдумываемъ новое притязаніе. Не надлежитъ слишкомъ разбирать древность сего права; ибо достоинство Кардиналовъ нечувствительно возрасло въ послѣднія времена, и можетъ быть Короли пренебрегли бдѣть надъ ихъ происхожденіемъ: но что касается до величества и до пространства Государства, Польскіе Короли не уступаютъ въ томъ никакому другому Монарху; да и не однократно было вредно имъ въ древнее время глубокое и нелицемѣрное почтеніе къ святому престолу. Ежели хотятъ признать, право наше за новое, можно то же самое сказать и о тѣхъ, кои Римскіе Папы присвоили себѣ вновь въ нашемъ Королевствѣ, и коимъ излишнее благочестіе предшественниковъ нашихъ позволило разшириться. Мы ихъ сохраняемъ однако во всей цѣлости, не имѣя до нынѣ ничего священнѣе, какъ подкрѣплять власть Папы и защищать Римскую церковь съ потерею имѣнія и даже жизни нашей." Клементій Х опорочилъ своего предшественника въ неуваженіи назначенія учиненнаго Яномъ Казимиромъ, и обѣщалъ помыслить о кандидатѣ Польскаго Короля, сколь скоро прозьба чужестранныхъ Государей будетъ имѣть мѣсто. Удивительное дѣло, что всѣ прочіе представляютъ въ Кардиналы своихъ подданныхъ, а въ Польшѣ, по государственнымъ причинамъ, чужестранцевъ".
   "Одна изъ статей пактовъ конвентовъ Августа II замыкаетъ обязательство ничего не щадить для сохраненія права patronage, то есть власти данной Королю назначать въ Епископы, Игумны и другіе духовные чины. Древніе законы угрожаютъ великимъ наказаніемъ покушающихся на опроверженіе сей прерогативы. При Собіескомъ зашелъ однакожь о томъ споръ. Монахи хотѣли присвоить себѣ вольной выборъ своихъ Игумновъ, и забѣжавъ къ Папѣ были имъ подкрѣплены. Монархъ столь сильно вступился, что писалъ къ Кардиналу Алтіерію: "Мы не можемъ ни довольно, надивиться, ни довольно жаловатися, что право, донынѣ никогда неоспоримое, разрушается при нашемъ правленіи, и что Игумны избираются безъ нашего участія, въ то самое время, когда нами избранные въ силу нашей власти, обезпокоиваются, угнетаются и наконецъ выгоняются изъ монастырей. По чему объявляемъ мы, что наше твердое и непреложное рѣшеніе есть никогда не терпѣть, чтобъ права у насъ отнимались, и чтобъ кто-либо вступалъ въ правленіе монастырей безъ нашего назначенія. Мы сію власть получили отъ Бога вмѣстѣ съ скипетромъ, и обязались защищать ее противъ всякаго, Августъ II равномѣрно въ томъ обязался, принуждая Министровъ и Гетмановъ за онымъ присматривать, и давать военную помощь, когда нужно, для выгнанія похитителей, для укрощенія нарушителей, и для отнятія имѣній, завладѣнныхъ въ предосужденіе права Королевскаго".
   "Сей Король обязуется такожь не давать по своей волѣ и безъ согласія Рѣчи Посполитой Индигенатовъ чужестранцамъ; и давать только тѣмъ, кого Гетманы или Министры одобрятъ, и кто отличится въ военной или гражданской службѣ. Индигенатъ есть привиллегія, сравнивающая чужестранца съ дворянами рожденными въ Польшѣ. Сія милость тѣмъ бываетъ важнѣе, что даетъ право къ достоинствамъ, чинамъ, староствамъ и другимъ выгодамъ предоставленнымъ для однихъ гражданъ. Чужестранецъ, кто бы онъ ни былъ, не допускается ни въ совѣтъ, ни въ правленіе, ни въ дѣла Рѣчи Посполитой. Даже Дворъ Королевскій долженъ быть составленъ изъ природныхъ Поляковъ или Литвиновъ, начиная съ главныхъ чиновниковъ до пажей".
   "Можно допустить чужестранцовъ при Дворѣ Королевы, но число ихъ ограничено. Какъ она пользуется всѣми почестьми вышняго достоинства, то сіе требуетъ, чтобъ и Дворъ ея былъ составленъ изъ тѣхъ же чиновниковъ, какъ Королевской. Великій Маршалъ предшествуетъ предъ нею съ жезломъ, когда она выходитъ. Должность ея Канцлера писать письма именемъ Ея Величества, подписывать ихъ, читать получаемыя, отвѣчать и пр."
   "Король обѣщаетъ препятствовать супругѣ своей мѣшаться собою или чрезъ Другихъ, въ государственныя дѣла и въ произвожденія. Сія статья не имѣла бы конечно мѣста, ежели бъ не было Королевъ, коихъ укоряли, что ищутъ править Государствомъ. Во время Яна Казимира жаловались, что все дѣлается чрезъ посредство Королевы, и что надежда получить милость отъ Короля совсѣмъ была пресѣчена для тѣхъ, кои ей не нравились. Говорено уже было, какую имѣла власть надъ разумомъ Собіескаго, Марія д'Аркіень, которая держала у себя совѣты, гдѣ дѣла укладывались прежде нежели доходили до свѣденія Сената и Рѣчи Посполитой. Сія Государыня не была однако безъ одобрителей. "Укоряютъ ее, говорилъ одинъ Полякъ, что вмѣсто пряслицы мѣшается она въ правительство несвойственнымъ полу своему образомъ; и, никто не хочетъ вспомнить, что ничего важнаго, ничего славнаго не случилось въ нашемъ Королевствѣ, которое бы не прошло чрезъ ея руки, не было ею присовѣтывано или выдумано. Тогда мы ее хвалили, тогда мы ее поздравляли. Введенный въ Польшѣ обычай не отнимаетъ ли у насъ всю причину ея охулять? Не видимъ ли мы въ самомъ дѣлѣ, что въ домахъ нашихъ вся власть кажется перешла въ руки ея пола"?
   "Тяжбы частныхъ должны безъ всякаго разбора быть вписаны въ реэстръ, и судимы большинствомъ голосовъ по порядку, коимъ внесены, не нарушая его ни подъ какимъ видомъ, не откладывая предъидущихъ, не выбирая слѣдующихъ, не уважая прозьбъ, ни достоинства особъ, ни различія дѣлъ, а рѣша однимъ словомъ, такъ какъ они вписаны въ реэстръ: но какъ тяжбы бываютъ не всѣ одного рода, то каждый родъ долженъ имѣть особый реэстръ и особые для него назначенные дни".
   "Экономическія Короля маетности, староствы отъ него зависящія, соляные заводы, канцелярскія книги, правительства каморныя, и вообще все распоряженіе Королевскими деньгами, не могутъ быть ввѣрены какъ только особамъ изъ Рыцарскаго стана. Запрещено простолюдимамъ, подъ денежнымъ наказаніемъ, и особливо Жидамъ, какъ уже сказано, вступать въ откупы; и всякой дворянинъ можетъ предъ судомъ уничтожать ихъ контракты. Сіи экономическія маетности называются также добры Королевскаго стола; ибо въ самомъ дѣлѣ назначены на содержаніе стола и для домашнихъ расходовъ Короля".
   "Польскіе Короли не получаютъ доходовъ своихъ со всѣхъ провинцій Королевства: законами отдѣлены нѣкоторыя земли, оныя платящія какъ-то староствы Сендомирское, Замборское, Меденицкое и проч. Сіи экономіи не могутъ быть ни уменьшены, ни отчуждены, ни отягощены пенсіями. Казимиръ опредѣлилъ наижесточайшее наказаніе, ежели кто покусится выпросит; себѣ Сендомирскія земли, объявляетъ его врагомъ общаго покоя, измѣнникомъ Королю, отечеству и оскорбителемъ Величества. Наконецъ всѣ дача, уступка по смерть Королевскихъ доходовъ, запрещены подъ наказаніемъ лишенія и тройнаго платежа. Ежели кто получитъ пенсію на соляные заводы и управитель оную заплатитъ, и тотъ и другой осуждаются на пеню десяти тысячъ маркъ, изъ коихъ половина дается донощику, а половина приказнымь. Сіи маетности не могутъ также быть умножены безъ точнаго позволенія Рѣчи Посполитой. Она ограничила власть. Королей по сей статьѣ, опасаясь, чтобъ размножая оныя по своей волѣ, не накопили они богатствъ въ предосужденіе вольности".
   "Король обѣщается перевозить въ каждое воеводство соль для употребленія дворянства, и продавать ее по положенной цѣнѣ и дешевле, нежели другимъ обывателямъ".
   "Запрещается вводить въ Королевство чужестранныя войска, умножать Польское, выводить его изъ границъ безъ точнаго позволенія отъ народа. Ежели кто поступитъ вопреки сему запрещенію и въ силу писемъ, отъ Короля подъ какимъ бы то предлогомъ ни было вынужденныхъ, объявляется измѣнникомъ, безчестнымъ, врагомъ государства. Августъ II показалъ немалой примѣръ повиновенія, когда позволилъ дворянству поступать съ своими войсками яко съ непріятельскими, ежели они вступятъ въ Польскія области безъ согласія Республики. Когда сія послѣдняя употребила оныя для своей службы, Августъ обѣщался отослать ихъ назадъ, сколь скоро возможно будетъ, а по окончаніи войны, никогда ихъ не вводить въ государство, и не требовать на нихъ денегъ, ни пропитанія".
   "Когда Король выбранъ изъ чужестранныхъ Князей, то долженъ учредить по согласію Поляковъ время для пребыванія въ наслѣдственныхъ своихъ земляхъ и возвращенія въ Польшу. Генрикъ де Валоа ушелъ потаенно изъ Королевства, съ желаніемъ болѣе не возвращаться. Сигизмондъ III писменно обязался, что ежели будетъ принужденъ ѣхать въ Швецію по смерти отца своего, то дастъ достаточную поруку о своемъ возвращеніи, и сдержалъ слово. Владиславъ IV ѣздилъ въ Баденскія теплицы въ Австріи безъ вѣдома становъ; но тотчасъ выданъ законъ, запрещающій Королю отлучаться изъ границъ. Собіескій желая предпріять подобное путешествіе, увѣдомилъ о томъ Сенатъ, но смерть помѣшала ему исполнить намѣреніе. Симъ образомъ Польша даетъ себѣ Государей не въ томъ видѣ, чтобъ быть управляемой, но чтобъ ими повелѣвать. Въ бытность свою за границею Польскіе Короли не могутъ отправлять государственныхъ дѣлъ, и должны ждать до своего возврата, какъ бы не были въ состояніи ничего дѣлать безъ помощи и совѣта своихъ подданныхъ. Курфирсту Саксонскому позволено отлучаться только на три мѣсяца въ году, развѣ здоровье задержитъ его долѣе въ наслѣдныхъ владѣніяхъ. Тогда онъ увѣдомляетъ Примаса, и находящійся при немъ Канцлеръ получаетъ повелѣніе возвратиться въ Польшу".
   "Доходы съ дѣланія денегъ принадлежатъ Рѣчи Посполитой, и Король обязуется не похищать права бить оныя, даже съ согласія Сената. (Власть сія дана нынѣшнему Королю.) Все, до сего дѣла касающееся, учреждается на Сеймѣ. Золотыя и серебряныя монеты должны быть дѣланы на упованіи денегъ въ Имперіи и у сосѣдей. Встарину прибыль отъ битія, составляла часть Королевскихъ доходовъ; но какъ монета начинала быть хуже, то приписано сіе желанію умножить доходы, и Король принужденъ былъ уступить право Республикѣ, которая начала дѣлать лучшія деньги. Сигизмундъ III согласился на то изъ благодарности за позволеніе дать нѣкоторыя староствы его потомкамъ. Сынъ его Владиславъ обязался за себя и за наслѣдниковъ не требовать никогда назадъ онаго права. Послѣ всѣ Короли тѣ же обязательства на себя приняли. Деньги дѣлаемыя въ Польшѣ суть червонные, талеры, гульдены, гроши".
   "Никакому частному человѣку не позволяется употреблять коронныхъ алмазовъ, ни отворять скарба, хотя бы и Сенатъ позволилъ, безъ точнаго повелѣнія отъ всей Рѣчи Посполишой. Сей скарбъ находится въ Краковѣ, запертъ разными ключами, хранимыми въ рукахъ Кастелановъ Краковскаго, Познанскаго, Виленскаго, Сендомирскаго и пр. и они не должны отворять его инако, какъ съ позволенія всѣхъ становъ. Отворенъ онъ былъ въ 1670 для вынятія короны и нужныхъ уборовъ для коронованія Елеоноры Австрійской супруги Короля Михаила Вишніовіецкаго, отправленнаго въ Варшавѣ; въ 167З для забранія разныхъ вещей, опредѣленныхъ на другое употребленіе: въ 1700 для вынятія заклада даннаго Бранденбургскому Курфирсту при отдачѣ Елбинга; въ 1726 для положенія вещей вынятыхъ Примасомъ Шембекомъ для сбереженія въ другомъ мѣстѣ во время Шведской войны, происходящей на границахъ Королевства".
   "Академія или университетъ Краковскій подтвержденъ въ своихъ древнихъ привилегіяхъ зато, что оказалъ великія услуги Рѣчи Посполитой что она властительница всѣхъ наукъ, что старается неутомительно о наученіи младости, и печется о воспитаніи мудрыхъ и способныхъ для службы Государства особъ. Король обѣщается не упустить никакого случая для доказанія ей своего благоволенія, и пещись о ея приращеніи. Сіе училище основано въ 1400 Ягеллономъ, по прозьбѣ жены его Гедвиги, и есть наидревнѣйшее и славнѣйшее въ Государствѣ. Оный Король освободилъ студентовъ отъ всякой подати, подчинилъ ихъ безъ всякой аппелляціи относительно до гражданскихъ тяжебъ и неважныхъ оскорбленій, единой расправѣ Ректора; далъ имъ домъ для ученія, назначилъ каждому профессору сто Марковъ на годъ изъ Краковской таможни, опредѣлилъ Епископа сего города покровителемъ и охранителемъ его преимуществъ, вольностей и учрежденій, и угрожалъ Божіимъ гнѣвомъ и великими нещастіями, нарушителей оныхъ привилегій".
   "Наслѣдники его подтвердили сіе заведеніе и дали ему новыя выгоды. Сигизмундъ I. почтилъ профессоровъ Рыцарскимъ достоинствомъ, то есть, чтобъ тѣ, кои обучали двадцать лѣтъ сряду въ сей Академіи, пользовались всѣми правами дворянства и оставляли оное своему потомству, ежели миряне. При первомъ заведеніи призваны были докторы изъ Сорбонны для обученія Богословіи; а по сей причинѣ французы почитаютъ ее дочерью Парижскаго университета. Она всегда была чрезмѣрно людна, и всегда подкрѣпляла въ Польшѣ Католицкую вѣру. Чины въ Королевствѣ, какъ духовные такъ и свѣтскіе, давались обыкновенно предпочтительнѣе тѣмъ, кой въ немъ обучались. Всѣ профессоръ! Богословіи, философіи, права, свободныхъ наукъ, должны быть священнаго чина или холостые. Изъ сего правила изключаются только медики. Виленскій Университетъ и Полоцкое училище были также подъ Королевскимъ покровительствомъ".
   "Татаръ поселившихся въ великомъ княжествѣ обѣщано сохранить при ихъ земскихъ владѣніяхъ, законно приобрѣтенныхъ. Сей народъ живетъ въ Литвѣ и Большій, гдѣ предки его получили позволеніе поселиться. Они ходятъ на войну для службы Рѣчи Посполитой, и получаютъ жалованье. Король сохраняетъ его при ихъ владѣніяхъ въ благодарность за вѣрность".
   "Наконецъ, говоритъ Король при заключеніи сего договора, которое Поляки постановляютъ съ своимъ Государемъ послѣ выбора: "ежели, отъ чего Боже Сохрани, преступимъ мы границу законныхъ правь, вольностей, статей и условій, или оныя не исполнимъ, то объявляемъ всѣхъ нашихъ, подданныхъ обѣихъ народовъ Польскаго и, литовскаго, освобожденными отъ повиновенія невѣрности намъ должной, Конституціи Государства повелѣваютъ чинить три предостереженія прежде нежели приступить къ неповиновенію. Первое должно быть исполнено на единѣ чрезъ Примаса и Сенаторовъ находящихся при Монархѣ: второе чрезъ Пословъ повята, въ которомъ донесено отъ члена Сената или отъ какого дворянина, прежде держанія Сейма. Третье чинится всенародно всѣми собранными станами. Но ежели кто, не наблюдя сихъ предварительныхъ обрядовъ, вздумаетъ нарушить спокойствіе и поднять знамя бунта, подъ предлогомъ, что Король поступилъ противъ блага И вольности Государства, тотъ имѣетъ быть позванъ предъ Сеймъ, и судимъ станами Королевства въ отсутствіи Его Величества".
   По сему изложенію можете вы, Государыня моя, познать предѣлы и пространство власти и могущества Королей Польскихъ. Они назначаютъ въ Министры, Сенаторы, Епископы, Гетманы, и другіе уряды военные и гражданскіе; даютъ воеводства, староствы, духовныя мѣста. Король есть покровитель городовъ, жалуетъ имъ привиллегіи, имѣетъ право созывать Сенатъ и Сеймъ, принимать Пословъ, но не посылать оныхъ безъ согласія Рѣчи Посполитой. Даетъ онъ такожь кавалерскіе ордены, можетъ новые учреждать, но не можетъ ни новыхъ постановлять законовъ, ни уничтожать старыхъ. Не имѣетъ права налагать податей, набирать войскъ, отпускать оныхъ, дѣлать дворянъ, присвоивать въ дворяне чужестранныхъ, безъ согласія Сейма. Онъ дѣлитъ верьховную власть съ дворянствомъ. Сіе послѣднее постановляетъ законы и онымъ его подчиняетъ. Онъ присутствуетъ въ совѣтахъ; но какъ, въ силу ихъ изреченія, есть только языкъ изъясняющій мысли всѣхъ членовъ, то и не можетъ говорить ничего несообразнаго съ ихъ мнѣніями. Опредѣленія имъ подтверждаются, подъ его именемъ обнародываются, и онъ способствуетъ въ ихъ исполненіи, сколько то можно въ такой землѣ, гдѣ право повелѣвать и повелѣніямъ не повиноваться идетъ на ряду. Ему оставлены только власть и средства дѣлать счастливыхъ: онъ раздаетъ мѣста, чины, награжденія. Вообще говорятъ, что нѣтъ часа во дни, въ которой бы Король не могъ сдѣлать какой милости. {Съ того времени, какъ сіе писано, все почти перемѣнилось, какъ то частію усмотрится въ концѣ сего тома.} Ничего ему недостаетъ кромѣ того, о чемъ онъ не долженъ сожалѣть, то есть права мстить и вредить. Онъ можетъ даровать жизнь преступнику, а не можетъ отнять ни малѣйшаго чина безъ согласія становъ, уподобляютъ его маткѣ пчелъ, у которой, сказываютъ, нѣтъ жала. Канцлеръ отрекается приложить печать, когда дѣло почитаетъ несправедливымъ; Оберъ-Камергеръ имѣетъ право осматривать его карманы; подданные между собою не смотрятъ на такіе проступки, которыхъ ему никогда бы не простили.
   Сіи столь гордые въ разсужденіи Государя своего люди, привѣтствуютъ его однако какъ невольники: "падаю къ ногамъ вашимъ и пр.", Они сносятъ такожь отъ него весьма унизительныя изключенія. Когда онъ обѣдаетъ церемоніально, напримѣръ при коронаціи, допускаетъ къ столу чужестранныхъ Пословъ, какъ вы видѣли; но никогда не призываетъ Вельможъ государства. Они ему служатъ, но связываютъ ему руки. "Мы имѣемъ Короля, говорятъ они другимъ народамъ; а у васъ, Король васъ имѣетъ; и вотъ чѣмъ мы рознимся отъ всѣхъ прочихъ. Мы обуздываемъ власть нашихъ Государей, и имъ не вольно насъ угнѣтать. Мы противоставимъ имъ Министровъ, яко ограду ихъ высокомѣрію, и яко хранителей и защитителей нашихъ преимуществъ. Они имѣютъ право возпротивиться всему тому, что Монархъ захочетъ предпринять, противъ блага и славы народа. Въ семъ, случаѣ, они не только уполномочены потребовать у него отчета въ подобномъ правленіи; но мы за нихъ самихъ принимаемся, ежели изъ подлаго похлебства снизошли они на прихоть Государя, который не долженъ дѣлать ничего безъ ихъ согласія".
   "Правда что для избѣжанія укоризнъ, имѣетъ онъ при себѣ совѣтъ составленной изъ нѣсколькихъ Сенаторовъ, людей ему преданныхъ, съ коими рѣшитъ государственныя дѣла: но сіи рѣшенія, хотя бы, вышли и отъ полнаго Сената, не могутъ во исполненіе быть приведены инако какъ, чрезъ подтвержденіе Сейма. Понимаемъ мы однако, что оставляя Короля такъ долгое, время безъ силы, безъ подпоры, безъ совѣта, даемъ ему случаи управлять безъ содѣйствія Рѣчи Посполитой. Въ самомъ дѣлѣ, какую она имѣть можетъ твердость въ столь долгомъ разстояніи между двумя Сеймами, въ которое дѣйствовать онъ можетъ для своихъ только видовъ. Присоедините къ сему предосужденіе наносимое "Государству правомъ, кое Государи наши имѣютъ раздавать чины, имѣнія и милости {Сіе такожь исправлено установленіемъ непремѣннаго совѣта и отнятіемъ у Короля права располагать награжденіями по его волѣ.}. Однихъ закупаютъ они подарками, другихъ развращаютъ надеждою получить "оные, и симъ образомъ отнимаютъ у всѣхъ "почти гражданъ свободу изъявлять истинныя свои мнѣнія."
   "Не смотря на сіи неудобства остаются всегда въ рукахъ нашихъ сильные способы возпротивиться неустройствамъ, то есть законы, кои сами мы предписывать можемъ тѣмъ, кто хочетъ намъ ихъ предписать. Ежели они разорвутъ священныя узы, совокупляющія ихъ съ подданными, тогда вольно намъ свергнуть иго самими нами на насъ наложенное, и вырвать изъ рукъ повелителей нашихъ скипетръ отъ насъ ими полученной: слѣдовательно не должны они никогда не выпускать изъ вида источника своей власти. Могущество ихъ умножившееся мало по малу какъ большая рѣка, должна на подобіе сихъ и вмѣщаться въ настоящихъ берегахъ".
   "Мы почитаемъ такожь за слѣдствіе, просвѣщенной политики для перевѣса государской власти, и то что можетъ препятствовать чинить выборъ Королей инако какъ единогласіемъ. Симъ способомъ содержимъ мы двѣ партіи, не довѣряющія одна другой, и отъ того почти всегда родятся конфедераціи противныя видамъ Монарха. Сосѣднія Державы поджигаютъ, таковое несогласіе для раздѣленія силъ государства, которое тѣснымъ соединеніемъ, учинилось бы съ лишкомъ сильно, какъ то было въ красные дни нашей Рѣчи Посполитой, когда Ладиславы, Собіескіе и другіе достоинствомъ имъ подобные Короли держали кормило правленія. Не смотря однакожь на сильныхъ нашихъ сосѣдовъ, не опасались бы мы ничего отъ ихъ усиленій, ежелибъ королевство въ нѣдрахъ своихъ не питало гораздо опаснѣйшихъ непріятелей, кои подъ видомъ защищенія своихъ правъ ищутъ ихъ раздирать".
   Польскій Король получаетъ ежегодно до ходу съ маетностей на откупъ отданныхъ, соляныхъ варницъ, таможенъ и части Гданской каморы отъ четырехъ до пяти сотъ тысячъ рублей. {Нынѣшнему Королю опредѣлено отъ Рѣчи Посполитой пять сотъ тысячъ червонныхъ дохода.} Сія умѣренность васъ не удивитъ, когда вы узнаете, что Король не платитъ ни войску, ни чиновникамъ своего Двора, и что сіи деньги опредѣлены единственно на содержаніе его особы и на жалованье служителей. Дворяне служатъ ему безъ всякой платы въ надеждѣ полученія раздаваемыхъ имъ милостей: сверьхъ того оный доходъ не такъ ограниченъ, чтобъ не могъ умножаться по временамъ и по проворству управителей.
   Инаго наслѣдства здѣсь не знаютъ какъ помѣстьи и станъ дворянина; сынъ воеводы или Короля не имѣетъ права на достоинства своего отца. Не малое однако продолжалось время, что корона пребывала въ одной фамиліи, и ежели бы извѣстное корыстолюбіе жены Собіескаго дѣла не испортило, Поляки можетъ быть не отказали бы дать своихъ голосовъ его сыну. Сія страсть столь обще была опорочиваема въ оной Государынѣ, что одинъ проповѣдникъ, говоря о исповѣди, отважился въ ея присутствіи произнесnи слѣдующія слова: "Короли исповѣдуются въ малыхъ грѣхахъ, и гласятъ большія преступленія. Всѣ знаютъ одного Государя, который по видимому не поставляетъ за грѣхъ продавать чины Рѣчи Посполитой и закалать отечество въ жертву слѣпой къ своей женѣ страсти." Ревностный Проповѣдникъ былъ принужденъ отъ словъ своихъ отрещисъ, но дерзость его. осталась ненаказанна. Всякому извѣстно, что для удовлетворенія жадности своей Королева билась съ придворными о закладъ въ немалыхъ суммахъ, что прежде такого-то времени получатъ они такой-то чинъ; и принуждала Короля ихъ жаловать, дабы выиграть закладъ.
   Всѣ сіи подробности суть плодъ или разговоровъ или чтенія. Онѣ прервали повѣствованіе о моемъ путешествіи, но въ слѣдующихъ письмахъ примусь я опять за оное.
   Я есмь и пр.,
   

ПИСЬМО CCLXIX.

Продолженіе Польши.

   Изъ Курляндіи выѣхалъ я въ Литву, и Міедникъ былъ первый городокъ, въ коемъ я почерпнулъ краткія читанныя вами свѣденія. Живущій въ немъ Епископъ удержалъ меня нѣсколько дней въ своемъ домѣ и сообщилъ Мнѣ большую часть оныхъ подробностей. Отъ него такожь узналъ я, что Жмундская провинція, составляющая часть его епархіи была управляема частными Князьями, Кавалерами Тевтоническаго ордена, и напослѣдокъ великими Литовскими Князьями; что Христіанская Вѣра введена въ ней въ пятнадцатомъ только вѣкѣ; что хотя область и покрыта лѣсами, имѣетъ много плодородныхъ полей, и приноситъ великое количество меда; что Епископъ, староста, имѣющій власть Воеводы, и Кастеланъ засѣдаютъ въ Сенатѣ и могутъ созывать Сеймики, кои держатся въ Розіеннѣ, небольшемъ городкѣ той же провинціи. Кейданы, городокъ принадлежащій Радзивиламъ, есть главное мѣсто одного Графства сей столь знаменитой, столь сильной, столь въ Литвѣ древней фамиліи. Одинъ изъ славнѣйшихъ имени сего Воеводъ былъ Николай Радзивилъ, странствовавшій по многимъ Европейскимъ дворамъ. Разумъ и дарованія пріобрѣли ему почтеніе и дружбу Сигизмунда Августа, который сдѣлалъ его Капитаномъ своей гвардіи. Онъ три раза командовалъ Польскими войсками въ Лифляндіи, и покорилъ сію провинцію Рѣчи Посполитой. По прозьбѣ жены своей принялъ Лютеранской законъ, заставилъ пасторовъ проповѣдывать оной въ Вильнѣ, и велѣлъ имъ перевесть библію на языкъ тамъ употребляемой. Сія отрасль пресѣклась, когда послѣдняя наслѣдница выдана за мужъ въ Брандебургскій домъ. Вотъ все, что можетъ проѣзжій сказать о сей области, ничего любопытнаго не представляющей.
   И и льна, столица Литвы, занимаетъ 1 многіе пригорки при стеченіи двухъ рѣкъ, изъ коихъ одна поднимаетъ барки и оживляетъ торговлю. Городъ великъ, хорошо выстроенъ, но много деревянныхъ домовъ, подвергающихъ его частымъ пожарамъ. Претерпѣнной въ 1737 истребилъ половину города, а въ послѣдовавшихъ послѣ сего времени выгорѣло до девяти сотъ домовъ, и множество церквей, палатъ, монастырей, больницъ и другихъ зданій, кои всѣ вновь выстроены. Въ древнемъ развалившемся замкѣ находится арсеналъ, зала трибунала, церковь и прекрасная мраморная часовня св. Казимира, коего серебряная рака вѣситъ, сказываютъ, больше ста пудъ. Сей Князь, сынъ Казимира IV, наблюдалъ при Дворѣ всѣ суровости монастыря, и цѣломудріемъ своимъ особливо заслужилъ мѣсто между святыми. Виденъ такожь дворецъ, гдѣ жили великіе Князья. Оный есть старинное зданіе изъ кирпича съ башнями, но не доказывающее ни великолѣпія въ немъ обитавшихъ, ни искуства архитектора. Предмѣстія представляютъ деревянные только домы и избы крытыя пескомъ. Въ городѣ есть нѣсколько площадей съ каменными домами, гдѣ живутъ чужестранные, ибо обыватели не весьма заботятся о своихъ жилищахъ.
   Торговля привлекаетъ въ Вильну много народа: всѣ вѣры имѣютъ въ ней сборныя мѣста, Татары мечети, Жиды синагоги, Лютеране кирки, Россійскіе Греки церкви, Католики храмы. Мало есть городовъ, гдѣ бы Творецъ міра былъ обожаемъ отъ большаго числа народовъ и на большемъ числѣ языковъ. Домъ Николая Радзивила былъ первымъ убѣжищемъ Кальвинистовъ: въ немъ псалмы пѣлись на природномъ языкѣ. Соборная церковь, освящена въ концѣ четвертагонадесять вѣка, имѣетъ немалые доходы. капитула, приходскіе и другіе священники, монастыри мужскіе и женскіе наполняютъ сей городъ попами и монахами.
   Университетъ основанный въ 1570 году, находился въ рукахъ Іезуитовъ. Между ими многіе прославились и особливо стихотворецъ Польскій Казимиръ Сарбіеве к 1 й, коего лиру Гроцій уподоблялъ Гораціевой. Я читалъ его сочиненія въ молодыхъ моихъ лѣтахъ, и съ того времени осталось у меня доброе объ нихъ мнѣніе. Одинъ Виленской Іезуитъ, его внукъ, заставилъ меня читать ихъ вдругорядь; и я признаюсь, что они мнѣ не столько полюбились. Нахожу я въ нихъ много жара, возвышенія, воображеніе живое и трогающее, израженія великолѣпныя, блестящія: но часто вижу такожь надутость, слова несвойственныя, обороты незнаемые Римлянамъ, тѣсноту, вздоръ и все то, что попадается въ школьныхъ стихотвореніяхъ. Сочинитель возносится иногда до тонкостей, превышающихъ все то, чему мы удивляемся въ нашихъ лирическихъ стихотворцахъ; но часто такожь теряется въ облакахъ, и тамъ оставляетъ вкусъ, разсудокъ и разумъ, или низвергается, утопаетъ и тонетъ въ сумазбродствѣ больше варварскомъ, нежели стихотворномъ. Онъ попалъ на остроту, тонкость, пріятности, слогъ Горація, но съ сими сокровищами смѣшалъ взятое изъ Стація, Клавдіана, и пр. Сочиненія его суть стычка свѣта и тьмы; безтолковая смѣсь наичистѣйшихъ солнечныхъ лучей и грубыхъ испаринъ; слабый свѣтъ, едва проникающій сквозь облака. Я помню оду, гдѣ онъ говоритъ:
   "Оставляю землю: облака, поддержите "меня; вѣтры, дайте мнѣ ваши крылья. Что я вижу? Сіи неприступныя горы вдругъ унизились въ моихъ очахъ. Сіи государства, сіи многочисленные народы покоряются подъ быстрымъ полетомъ, возвышающимъ меня въ неизмѣримое воздуха пространство. Священные храмы, обиталища Царей отъ меня бѣгутъ. Я удивлялся обширности сихъ градовъ; концы ихъ сближаются; всѣ народы во едино совокупленные, чинятся предметомъ моего взора. О плачевное непостоянство щастія! О скудельничій сосудъ! Сколько вижу я вещей возраждающихся, протекающихъ и стремящихся въ бездну небытія! О пространный Океанъ Божества! О безпредѣльное море, прими въ свои нѣдра, погрузи въ волнахъ, вѣчности вздыхающаго по тебѣ твоего стихотворца".
   Сарбіевскій извѣстный по стихотвореніямъ своимъ подъ Латинскимъ именемъ Sarbievius, родился въ 1595 году въ Мазовіи отъ знатной въ дворянствѣ Польскомъ фамиліи; на 17 году вступилъ къ Іезуитамъ и посланъ въ Римъ для обученія Богословіи. Тамъ снискалъ дружбу и уваженіе ученыхъ людей, поднесъ Урбану VIII нѣсколько одъ, и тѣмъ заслужилъ честь быть избранъ для поправленія гимновъ, кои Папа намѣрился внести въ новой служебникъ. Возвратясь въ Польшу, обучалъ словеснымъ наукамъ, по томъ философіи и Богословіи въ Виленскомъ университетѣ, и когда произведенъ въ Докторы въ присутствіи Владислава V, сей Государь снялъ съ руки своей перстень, ему подарилъ и избралъ его въ свои проповѣдники. Онъ столь любилъ его разговоръ, что повсюду возилъ его съ собою. Сарбіевскій умеръ на сорокъ шестомъ году. Прилѣплялся онъ наиболѣе къ чтенію Латинскихъ стихотворцовъ, и увѣряютъ, что прошелъ Виргилія шестьдесятъ разъ, уважаются наиболѣе его лирическія сочиненія, коихъ сохраняется у Іезуитовъ письменной списокъ. Началъ онъ одну эпическую поэму въ двѣнадцати пѣсняхъ, подъ именемъ Лескіады, взятымъ отъ героя спасшаго Польшу.
   Епископъ Виленскій есть урожденный Канцлеръ университета, и подъ собою имѣетъ Вицеканцлера, отправляющаго его должность. Коллегіальная церковь, наилучшая въ городѣ, занимаешь средину большой площади. Палаты Епископскія, Воеводскія и Трибунальскія суть также изрядныя зданія. Сія Епархія замыкаетъ въ себѣ большую часть Литвы и граничитъ съ Россіею. Воеводство имѣешь трехъ Сенаторовъ, Епископа, Воеводу и Кастеллана. Трибуналъ правосудія держитъ засѣданія шесть мѣсяцевъ, и переносится на остальные шесть въ другіе города. Магистратъ Виленскій носитъ названіе шляхетнаго, и дѣти его могутъ владѣть недвижимымъ имѣніемъ.
   Городъ Вильна былъ занятъ Россіянами въ 1658 году, но Казимиръ V взялъ его назадъ, хотя замокъ и защищался съ неустрашимостію, которой нѣтъ примѣра.
   Намѣреніе мое было плыть вверьхъ по рѣкѣ и осмотрѣть восточную часть Литвы; отвратилъ меня отъ сего предпріятія одинъ французскій офицеръ, по случаю встрѣтившійся со мною въ одной корчмѣ, и ту сторону объѣхавшій: "вы ни любопытства вашего не удовольствуете, ни труды ваши не будутъ заплачены, говорилъ онъ. Повсюду увидите вы только деревянныя деревни, земли худо обработанныя, дворянъ, кои ссорятся, дерутся, рѣжутся и разоряютъ мужиковъ. Я шатался больше, нежели путешествовалъ по провинціямъ граничащимъ съ Россіею; и что могу припомнить, весьма мало значитъ".
   "Полоцкъ, столица воеводства сего имени, лежитъ надъ Двиною, защищается двумя замками въ коихъ содержится гарнизонъ. Городъ довольно торговой. Іезуиты имѣютъ въ немъ училище".
   "Витебскъ, получившій имя отъ рѣки своей, великъ, торговой и крѣпкой по причинѣ окружающихъ его болотъ. Сверьхъ того защищается крѣпостію. Живетъ въ немъ Епископъ Русской вѣры, Іезуиты содержатъ училище для дворянства. Есть онъ такожь сѣдалище воеводствъ сего имени и мѣсто сеймика".
   "Мстиславъ, воеводство наидалѣе въ Литвѣ на востокъ лежащее, имѣетъ столицу того же имени, омывается Днѣпромъ, содержитъ въ небольшой крѣпостцѣ гарнизонъ. Въ немъ пребываютъ воевода, кастелланъ и староста,.
   "Минскъ, почитается за наипространнѣйшую губернію въ Литвѣ, а столица его того же имени за лучшій въ провинціи городъ. Трибуналъ держится въ немъ шесть мѣсяцевъ въ каждые два года поперемѣнно съ Новогродкомъ. Много въ немъ Жидовъ, упражняющихся въ купечествѣ и въ врачебномъ ремеслѣ, Греческихъ монаховъ и Іезуитовъ. Я часто упоминаю о послѣднихъ, потому что они богатѣе другихъ и одни, съ коими можно разговаривая разсуждать, хотя и между ими надобно еще выбирать способныхъ: они по большей части дворяне, но не стоютъ Капуциновъ,.
   "Новогродскъ, мною упомянутой, есть городъ неукрѣпленной, не далеко отъ Ніемена. Князья Радзивилы имѣютъ немалыя помѣстья въ семъ воеводствѣ, гдѣ есть также и другіе города. Духовенство многочисленно и богато; доходныя мѣста по большей части даются однимъ дворянамъ сего околотка".
   "Жиды имѣютъ въ Бржесцѣ, столицѣ такъ называемаго воеводства, ежели не лучшую, то огромнѣйшую въ Европѣ Синагогу. Оная посѣщается нанученѣйшими ихъ народа людьми, какъ по причинѣ славы ея ученія, такъ и потому, что въ ней ставятъ въ Раввины. Католики и Рускіе имѣютъ хорошія училища, кои отнимаютъ у сей провинціи наружность грубости, въ другихъ мнѣ не полюбившуюся. Трудно по ней ѣздить по причинѣ болотъ и озеръ, кои ее дѣлаютъ почти моремъ. Посреди сихъ водъ возвышается городъ Пинскъ, составляющій часть Королевскихъ добръ. Есть въ немъ уніатской Епископъ; но вещь всего рѣдчайшая, хорошая аптека у Іезуитовъ. Графъ Огіенскій соединилъ помощію канала многія рѣки, и сіе соединеніе не только осушаетъ частію болота, но и служитъ къ распространенію водяной торговли. Ежелибъ подобнымъ образомъ соединили Мухавецъ, впадающій въ Бугъ, и Пину текущую въ Припецъ, то можно бы рѣками ходить изъ Вислы въ Днѣпръ, и отворить сообщеніе между Восточнымъ и Чернымъ морями",.
   Довольствуясь слышимымъ отложилъ я безъ труда первыя мысли, и отправился въ Гродну, въ воеводствѣ Троцкомъ лучшій послѣ Вильны въ Литвѣ городъ, лежащій на берегу Ніемена, частію на горѣ, частію въ долинѣ окруженной пригорками. Древній дворецъ, окопанный глубокимъ рвомъ, совсѣмъ развалился, и остается одинъ флигель, въ коемъ можно жить. Построенной Августомъ III не малъ, красивъ и порядоченъ. Большая зала, сенаторская изба и часовня превосходятъ прочія части зданія. На площади противъ дворца помѣщена канцеллярія. Мостъ на Ніеменѣ есть лучшій въ Королевствѣ. Сіе ничего почти не значитъ въ такой землѣ, гдѣ о мостахъ и дорогахъ не заботятся. Оба сіи предмета столь нужные для споспѣшествованія торговлѣ не занимаютъ вниманія Польскаго правленія. Римляне имѣли другое побужденіе въ построеніи славныхъ дорогъ, изъ коихъ нѣкоторыя и понынѣ существуютъ. Они ихъ называли военными путями: что и доказываетъ ихъ употребленіе. Попеченіе о содержаніи дорогъ ввѣрено у нихъ было Эдиламъ. Во Франціи Дюкъ де Сюлли былъ первой Министръ мыслившій о сей части. По смерти его до самаго времени правительства дороги были не меньше въ пренебреженіи, какъ и въ Польшѣ, но нынѣ по тяжкихъ работахъ пользуемся мы свободнымъ и удобнымъ сообщеніемъ отъ одного конца Королевства до другаго: ѣздимъ въ каретахъ гдѣ трудно было проѣхать верьхомъ. Постановлены начальники пекущіеся о всемъ до сего относящемся, и училище заведенное для сей части Архитектуры и Инженерства обѣщаетъ новые успѣхи. Польша лишена всѣхъ таковыхъ пособій, и нѣтъ въ ней ни одного моста, въ построеніи котораго участвовали помянутыя два искуства.
   Церкви Іезуитокъ и Кармелитовъ заслуживаютъ любопытство. Палаты Радзивила и Сапіеги украшаютъ такожь городъ, которой порядочно выстроенъ по пожарѣ, случившемся въ 175З году. Я, помнится, говорилъ уже, что сеймы держатся въ Гроднѣ, когда очередь ихъ упадаетъ на Литву.
   Троки главной городъ воеводства Троцкаго надъ озеромъ, и былъ столицею великихъ Князей, пока не выстроила она Замка въ Вильнѣ. Славной Богородицынъ образъ привлекаетъ въ него много молельщиковъ черни и дворянства; ибо послѣднее не уступаетъ первой въ наружномъ набожествѣ, покрывающемся плащемъ благочестія.
   Ковно есть другой городъ того же Воеводства, въ сосѣдствѣ одного славнаго Камалдульскаго монастыря, лежащаго на вершинѣ горы и обитаемаго двадцатью четырьмя затворниками. Зданіе великолѣпное, построенное Христофоромъ Пацомъ, Великамъ Литовскимъ Канцлеромъ, употребившимъ на него больше осми тысячъ бочекъ золота. Мраморъ въ немъ не пощаженъ: сводъ церкви украшенъ живописью Альфреско наилучшихъ мастеровъ. Монастырь имѣетъ въ своей зависимости триста мужиковъ, ему собственно принадлежащихъ. Основатель обители погребенъ въ ней и съ его женою.
   На Варшавской дорогѣ видѣлъ я слѣдующіе города: Августовъ надъ озеромъ, получившій имя отъ строителя своего Короля Сигизмунда Августа; Балы стокъ, принадлежащій Гетману Браницкому, въ которомъ примѣчанія достойны палаты и сады, Версальскимъ уподобляемые Поляками бывшими во Франціи: Тихоцинъ, гдѣ Король Августъ II, возобновилъ Орденъ Бѣлаго Орла, въ знакъ вѣрности и постоянства, могущій ободрить отвагу и ревность преданныхъ ему Поляковъ. Сей Орденъ учрежденъ былъ Владиславомъ V, когда онъ женилъ сына своего на дочери Великаго Князя Литовскаго.
   Одинъ почтенной старикъ, которой при возобновленіи сего Ордена принятъ отъ Августа въ число Кавалеровъ, жилъ въ сосѣдствѣ города посреди многочисленной фамиліи, видя предъ глазами даже пятое свое поколѣніе. Онъ долго служилъ въ войскѣ Собіескаго, и былъ съ нимъ при снятіи Вѣнской осады, принималъ у себя проѣзжихъ чужестранныхъ, угощалъ и разсказывалъ свои старинные воинскіе подвиги. Сколь скоро узналъ онъ о моемъ пріѣздѣ, прислалъ за мною двухъ внучатъ. Мы шли съ четверть часа до дома, коего положеніе больше пріятно, нежели зданіе, хотя въ немъ находятся всѣ выгоды деревенскаго дома, составленнаго изъ двадцати горницъ, наполненныхъ семьею, коей начальникъ имѣлъ около ста лѣтъ. Одинъ изъ его правнуковъ женился, и всѣ были на пиру. Накрытъ столъ, за коимъ можнобъ было начесть до тридцати его потомковъ, ежелибъ онъ не приказалъ младшимъ двѣнадцати стоять за стульями для нашей услуги. Вскорѣ принесенъ ужинъ: кушанье было довольно хорошо приготовлено, сервизъ фаянсовой: ѣли охотно, и по выпитіи здоровья всѣхъ, старикъ началъ рѣчь, которая бы длинною намъ показалась, ежелибъ не была произнесена съ великою пріятностію. Началъ онъ привѣтствіемъ о щастіи, что меня угощаетъ, по томъ разпространясь о милости оказуемой отъ Бога, которой продолжая дни его, позволяетъ ему наслаждаться семьею его утѣшающею.
   "Я родился при послѣднемъ Казимирѣ, говорилъ онъ, видѣлъ Польшу управляему шестью Монархами; дѣти мои были отъ нихъ употреблены во всякихъ государственныхъ чинахъ, и никогда не вмѣшивались въ конфедераціи противныя ихъ видамъ. Мы такъ называемъ, какъ вамъ извѣстно, нѣкоторыя связи, союзы, соединенія составляемыя противъ вышней власти подъ предлогомъ народнаго блага, и всегда почти послѣдуемыя гражданскою войною. Ото ста лѣтъ видѣли мы три рода конфедерацій. Первый преданы были Королю: вторыя были ему противны; третьи притѣснили всю рѣчь Посполитую. Невиннѣйшая изъ нихъ кажется та, которая составляется по согласію съ Монархомъ, или изъ членовъ разорваннаго сейма, или безъ всякаго предварительнаго собранія. Напримѣръ сильной непріятель угрожаетъ нападеніемъ на Государство; или сосѣдъ хочетъ силою провести свои войски чрезъ земли Рѣчи Посполитой: тогда Король, для возпротивленія таковымъ насиліямъ, собираетъ сеймы подъ узломъ конфедераціи, и объявляетъ врагомъ отечества всякаго прилѣпляющагося къ противной сторонѣ. Сей сеймъ дѣйствуетъ и противъ чужестранныхъ и противъ ихъ помощниковъ. Въ семъ случаѣ за истинное счастіе для Рѣчи Посполитой, почесть можно, какъ вы можете легко разсудить, ежели всѣ граждане согласны съ Монархомъ. Но естьли составится, какъ мы называемъ, реконфедерація, то наигорестнѣйшее положеніе чинится неизбѣжимымъ, и огонь становится тѣмъ опаснѣе, что своеволіе народа часъ отъ часу возрастаетъ, и никто не въ силахъ во время его затушить. Въ сіи бурныя времена, неустройство такъ далеко простирается, что трибуналы бываютъ принуждены молчать; ибо каждая сторона присвояетъ себѣ власть судить рѣшительно."
   Когда безъ участія Королевскаго, высокомѣріе, злость, неудовольствіе или другая какая подобная причина пораждаетъ конфедерацію, то называется она Рокошь, имя страшное для Поляковъ, и знакъ наивеличайшаго разстройства. Знаменованіе сего слова еще не довольно объяснено. Одни толкуютъ его бунтомъ, другіе основательнѣе думаютъ, что значитъ оно военной крикъ перенятой нами у Венгерцовъ; ибо въ старинныя времена собирались они близь деревни Рокошь, и идучи извѣщали другъ другу, что тамъ будетъ сборище. Сіе слово взяло такую силу надъ нашимъ рыцарскимъ станомъ, что ежели шляхтичъ его выговоритъ при людяхъ, всѣ его услышавшіе обязаны подъ наистрожайшимъ наказаніемъ, около него столпиться; а будучи вновь повторяемо, привлекало оно новыхъ товарищей. Толпа ежеминутно умножалась, и вскорѣ все дворянство находилось подъ ружьемъ, такъ что часто оно и не знало, о чемъ идетъ дѣло,.
   "Нынѣ нравы смягчились, и Сарматская захватчивость мѣста болѣе не имѣетъ. Дабы въ подобномъ предпріятіи не погибнуть, надлежитъ брать мѣры съ благоразуміемъ, производить ихъ съ искуствомъ и не обнажаться не удостовѣрясь о точной помочи. Ежели сильная партія захочетъ произвести какую въ Государствѣ перемѣну, принимаетъ мѣры свои заблаговременно, приглашая достаточное число земскихъ пословъ, снискивая въ Сенатѣ друзей, и тогда почитая себя достаточно подкрѣпленною, сообщаетъ намѣреніе своимъ единомысленникамъ, обязываетъ ихъ, предполагая, что сеймъ самъ собою разорвется, превратить его въ конфедерацію, не смотря на малочисліе противниковъ".
   "Начальники сборищъ сего рода уничтожаютъ всѣ вредныя себѣ постановленія, дабы тѣмъ уничтожить протесты настоящіе или будущіе. По томъ ограничиваютъ время для признанія и оправданія справедливости ихъ поведенія; угрожаютъ лишеніемъ имѣнія, дворянства тѣхъ, кто воспротивится, и выдаютъ образецъ присяги, коею конфедераты обязуются защищать честь, имѣніе, жизнь начальниковъ и членовъ сообщенія,.
   "Рокошь почти всегда бываетъ послѣдуема реконфедераціями, изъ коихъ одна составляется въ пользу Короля. Часто разные вельможи такожь оныя сочиняютъ, и симъ образомъ отечество бываетъ раздираемо, народъ чинится жертвою всѣхъ партій, не зная, которой предпочтительнѣе покориться,.
   "Иногда случается, что двѣ конфедераціи будучи раздѣльно слабы противъ третьей, между собою соединяются, и тѣмъ продолжаютъ замѣшательства. Иногда малочисленная партія, угрожаемая скорымъ истребленіемъ, вдругъ становится сильною чрезъ бѣглецовъ, коихъ искуство или деньги начальниковъ привлекаютъ. Я бы никогда не кончилъ, ежелибъ вступилъ въ подробности о трудностяхъ и перемѣнахъ, случающихся ежедневно въ подобныхъ обстоятельствахъ".
   "Исторія наша представляетъ примѣры конфедераціи войска. Сія есть бунтъ арміи, непризнающій голоса своихъ Генераловъ, избирающей начальника, иногда бывающаго изъ самыхъ подлыхъ чиновъ. Толпа необузданная, предводимая подобною главою, предается всѣмъ грабежамъ. Въ таковыхъ возмущеніяхъ, въ старину часто случавшихся, войски брали заповодъ неполученіе жалованья, и почитали за ничто грабежъ, и налагаемыя имъ контрибуціи; земля была разорена, а жалованье не заплачено. Законы строги противъ подобныхъ сборищъ, и признаютъ измѣнниками отечества, побудителей и подкрѣпителей бунта. Лишеніе имѣнія бунтовщиковъ, и другія награжденія обѣщаваются ревностнымъ, гражданамъ, кои оныхъ лишатъ жизни".
   "Всякая конфедерація управляется начальникомъ, называемымъ Маршалъ, которой пользуется всѣми правами древнихъ Римскихъ Диктаторовъ: но имъ самимъ управляетъ конфедерація. Онъ предсѣдательствуетъ въ собраніи пословъ, разбираетъ ихъ ссоры, жалобы, и старается о награжденіи обидъ. На семъ мѣстѣ человѣкъ съ головою въ состояніи поколебать трономъ Монарха, и иногда свести его съ онаго. Онъ долженъ быть хитръ, краснорѣчивъ; способенъ для приласканія сердецъ толпы; твердъ и отваженъ для снисканія почтенія и народной довѣренности; богатъ и щедръ для привязанія друзей и для привлеченія противной партіи. Онъ принимаетъ пословъ, посылаетъ повелѣнія въ трибуналы, разпоряжаетъ имѣніемъ частныхъ, доходами Епископовъ, и даже Королевскими; набираетъ войски, имѣетъ право жизни и смерти; и рѣшенія его бываютъ исполняемы безъ отлагательства, безъ разбора и безъ уваженія лицъ. Правда, что для перевѣса могущества его, приставляютъ къ нему надзирателей обязанныхъ отдавать отчетъ въ его поведеніи, совѣтниковъ помогающихъ ему своими мнѣніями, и кои учреждаютъ съ нимъ всѣ движенія и дѣйствія сего огромнаго корпуса. Нѣтъ нужды въ единогласіи въ ихъ рѣшеніяхъ, а кончатся всѣ большинствомъ голосовъ. Послѣ каждой конфедераціи слѣдуетъ примирительной сеймъ, на которомъ Государство удрученное бѣдствіями нераздѣльными съ несогласіемъ, ищетъ средства возвратить спокойствіе. Обряды сего собранія сушь тѣ же, что и на обыкновенныхъ сеймахъ."
   "Изъ всего сказаннаго мною слѣдуетъ, что есть конфедераціи позволенныя и незаконныя. Первыя составляютъ съ согласія Короля, Сената и рыцарскаго стана, почитаются Генеральными и обращаютъ въ пользу народа. Вторыя берутъ свое начало въ необузданномъ усердіи или въ бунтѣ нѣкоторыхъ членовъ Рѣчи Посполитой. Въ послѣднихъ по несчастію часто случающихся, чернь податьми отягченная отъ Шляхты, тщетно проситъ заступленія у законной власти, и тщетно для своего защищенія прибѣгаетъ къ оружію, которое долженствовало бы служить только для отпора неприятеля. Крестьяне лишенные плода своихъ трудовъ, скопляются для обороны грабежа; нѣтъ по дорогамъ безопасности; ничто спастись не можетъ отъ ихъ хищенія. Солдатъ, ничемъ необузданной, удовлетворяетъ свою хищность и звѣрство. Храмы посрамляются, олтари низвергаются, и конфедераты заставляютъ терпѣть то, что война наноситъ наиужаснѣйшаго во всѣхъ мѣстахъ, чрезъ кои проходятъ. Торговля прерывается, деревни опустошаются, города разоряются или сожигаются; сосѣднія Державы вступаютъ яко въ завоеванную землю, въ Королевство изтребляемое самими его дѣтьми. Тогда Польша уподобляется свирѣпѣющему морю, коего волны ударяются одна о другую и всѣ разбиваются. Но сколь скоро кончился примирительной сеймъ, буря престаетъ, тишина раждается, и Королевство успокоывается въ ожиданіи новыхъ замѣшательствъ".
   Сія рѣчь прерываема была разными повѣстями приличными содержанію. Достальное время провождено въ доказательствахъ дружбы всей пріятной фамиліи, старавшейся удержать меня еще на нѣсколько дней. Въ другихъ городахъ я почти не останавливался, не находя спокойныхъ убѣжищъ. Въ Польшѣ трудно ѣздить; нѣтъ трактировъ, гдѣбъ было можно жить и найти постелю. Привозятъ васъ въ корчму, то есть: сарай построенной на концѣ конюшни: часто должно спать въ ней вмѣстѣ съ телятами, овцами и пр. Правда, что случаются при корчмѣ горницы съ печью для зимы: но лѣтомъ мухи, блохи, клопы не позволяютъ въ нихъ держаться; по чему и предпочитаютъ лучше проводить ночь съ скотиною, нежели въ ономъ шинкѣ, гдѣ впрочемъ живетъ самъ хозяинъ, то есть, Жидъ, жена его, дѣти и пр. не говоря уже о кадкѣ кислой капусты, заражающей воздухъ. Всего лучше, ежели время позволяетъ, спать въ сараѣ на соломѣ, когда случится свѣжая: ибо корчмарь собираетъ старую, и даетъ новымъ пріѣзжимъ.
   Великіе лѣса, разстояніе жилищъ, обыкновеніе ѣздить днемъ и ночью, нерадѣніе старостъ о безопасности дорогъ, все, кажется, способствуетъ разбою и смертоубивству: но едва въ десять лѣтъ случается тому одинъ примѣръ. Зажиточные ѣздятъ въ коляскѣ парою или четвернею, возятъ съ собою постелю со всею принадлежностію и тюфякъ, которой, когда поутру солому изъ него выбросятъ, служитъ оберткою, а вся постеля, положенная въ шерстяной мѣшокъ, мѣстомъ, на коемъ сидятъ въ коляскѣ. Имѣютъ Поляки также погребецъ, въ коемъ 6 или 7 штофовъ съ водкою, виномъ, пивомъ, медомъ, корзинку съ хлѣбомъ, жаренымъ мясомъ, сальными свѣчами и пр. Возятъ овесъ для лошадей и сало для осей. Проѣзжая чрезъ города не должно забывать всѣмъ онымъ запастись, ибо въ деревняхъ ничего найти не можно. Симъ образомъ дорожной путь дешево обходится, ибо за ночлегъ ничего не платятъ. Дворяне не почитаютъ за долгъ платить за забираемое у мужиковъ: по чему и отказываютъ имъ во всемъ, чего они не потребуютъ, говоря: "у насъ этого нѣтъ,: съ чужестранными инаково поступаютъ, но какъ мало ихъ проѣзжаетъ, то корчмари ни чѣмъ и не запасаются. Почта для перевоза писемъ учреждена по повелѣнію Рѣчи Посполитой при Ладиславѣ IV; до того времени повелѣнія Королевскія развозились придворными дворянами, коимъ повозки давали старосты.
   Какъ Польша есть земля ровная, безъ горъ, безъ каменьевъ, то и дорога весьма гладка для возовъ. Часто Шляхтичъ изъ коляски самъ правитъ, и ѣздитъ безъ всякихъ издержекъ: пріѣхавъ лѣтомъ лошадей пускаетъ на траву, или даетъ имъ сѣна, но сего рѣдко достать можетъ, ибо хозяинъ боится, что не заплатитъ. ѣдущіе верьхомъ имѣютъ небольшой простеганой тюфякъ, толщиною въ палецъ, шириною въ аршинъ, которой согнувъ въ двое, кладутъ подъ седло: прибывъ на ночлегъ, даютъ нѣсколько мѣлкихъ денегъ, корчмарю, которой приноситъ имъ хлѣба, пива и овса. Пятью или шестью копѣйками часто проѣзжій отплачивается за свой ужинъ и за лошадиной.
   Господа имѣютъ покойныя кареты, и возятъ за собою фуры съ постелями и припасами. Надлежитъ осторожну быть на мостахъ, кои обыкновенно весьма худы. Поляки не стараются ихъ содержать, ни починивать. Зимою имѣютъ для ногъ мѣшокъ подбитой мѣхомъ: стужа такъ бываетъ сильна, что безъ онаго не можно выдержать ее ни въ коляскѣ, ни въ каретѣ. Какъ рѣки, озера и болота замерзаютъ, и ѣздятъ по льду, то употребляются, сколь скоро выпадетъ снѣгъ, сани, а иногда на нихъ ставятъ карету. Симъ образомъ женщины ѣздятъ по тысячи верстъ, не опасаясь ни трудныхъ дорогъ, ни стужи, ни худыхъ ночлеговъ. Мущины принуждены зимою ѣхать верьхомъ, употребляютъ широкіе сапоги, набивъ ихъ соломою и выпивъ чарку водки, такъ что ни желудокъ, ни ноги не терпятъ отъ стужи'. Кучера тому же слѣдуютъ, безъ чего не могли бы вынести суровости воздуха, которой такъ рѣзокъ, что можно лишиться носа, ежели не возметь предосторожности. Обыкновенно въ такомъ случаѣ оттираютъ его снѣгомъ, и не входятъ въ теплой покой: инаково можно его совсѣмъ потерять.
   Сей способъ ѣзды, есть старинной въ Польшѣ, да и все почти у Поляковъ старинное. Тѣ же обычаи, преимущества, правленія, кои были во время установленія Рѣчи Посполитой. Будучи неподвижны въ углу Европы, ничто не поколебало ихъ обыкновеній. Принимали они участіе въ ея войнахъ, но не переняли ничего у народовъ, пока ихъ побѣдили или кои побѣдили они. Около нихъ все перемѣняется: одни они остаются въ томъ состояніи, какъ были за четыреста лѣтъ.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXX.

Продолженіе Польши.

   Въ Варшаву писано обо мнѣ было къ одному Шведскому дворянину, котораго обстоятельства привели и поселили въ сей столицѣ, съ небольшимъ имуществомъ; но съ великимъ порядкомъ, бережливостію и разсудкомъ велъ онъ жизнь философскую и щастливую. Зимою нанималъ теплой и покойной домикъ, въ коемъ и мнѣ отвелъ покой, а лѣто провождалъ въ загородномъ, при которомъ находилась рощица и въ концѣ сада ручеекъ. Библіотека отборныхъ книгъ, нѣсколько добродѣтельныхъ и благоразумныхъ пріятелей, опрятной, умѣренной столъ, и переписка съ друзьями, кои извѣщаютъ его о новостяхъ свѣта не столь для удовольствованія тщетнаго любопытства, сколь для развеселенія его глупыми движеніями смертныхъ: вотъ мой философъ, которой дабы меня одолжить, оставилъ свое уединеніе, и со мною повсюду ѣздилъ. Начали мы съ столицы.
   Варшава, занимаетъ почти середку Польши, лежитъ на плодородной и изобильной ровнинѣ на лѣвомъ берегу Вислы. Предмѣстья дѣлаютъ ее обширнымъ городомъ, и ежедневно строютъ въ ней новые домы. Видно множество огромныхъ палатъ, великолѣпныхъ церквей, богатыхъ монастырей. Королевской замокъ, построенной Сигизмундомъ III, укрѣпленной отъ Августа II, есть великое зданіе раздѣленное на три части: дворецъ для житья Королей; крѣпостца, гдѣ Губернаторъ производитъ свой судъ, и канцеллярія Королевскихъ экономій. Сигизмундъ жилъ въ немъ первый, а ему подражаютъ и его преемники.
   Улицы въ городѣ прямы, но худо вымощены, домы построены изъ камня, кирпича, и дерева, равно какъ и церкви, изъ коихъ главная есть Коллегіата св. Яна. Но наиболѣе примѣчанія заслуживаетъ библіотека фамиліи Залу ежихъ, посвященная на употребленіе жителей, и состоящая изъ двухъ сотъ тысячъ книгъ. Начата она однимъ Епископомъ изъ оной фамиліи, которой по отправленіи многихъ посольствъ умеръ въ 1714 году, имѣя чинъ Великаго Канцлера короннаго, и оставилъ собраніе Латинскихъ писемъ, наполненныхъ множествомъ любопытныхъ происшествій.
   Сей Епископъ былъ во Франціи, по обычаю Поляковъ, у коихъ она есть первымъ предметомъ любопытства, или потому, что не надѣются найти въ другихъ мѣстахъ что либо могущаго оное удовлетворить, или потому, что спѣшатъ познать народъ, котораго веселость и живость великое имѣютъ сношеніе съ тихостію и податливостію ихъ нравовъ. Но когда съ одной стороны сіи путешествія приносятъ пользу, то съ другой коликократно бываютъ они вредны молодымъ людямъ, ищущимъ только перемѣны въ утѣхахъ, а не распространенія въ своемъ просвѣщеніи? Они обыкновенно къ порокамъ своей земли присоединяютъ пороки чужестранныхъ, привлекающіе имъ насмѣшки, и возвращаются въ отечество и смѣшнѣе и меньше добродѣтельнѣе, нежели изъ него выѣхали. Вообще Поляки рѣдко однако впадаютъ въ сіи заблужденія и странствуютъ съ пользою
   Густавъ Адольфъ выигралъ противъ Казимира славную баталію подъ Прагою, деревнею лежащею на другомъ берегу Вислы, и почти предмѣстіе Варшавы составляющею. Сія столица неоднократно взята была Шведами, кои ее разграбили и разорили. Мѣста примѣтныя въ окружностяхъ суть: поле избранія или Коло; Воля, загородный домъ Графа Бриля, замокъ уяздовъ, и Виллановъ, гдѣ умеръ Король Собіескій. Въ семъ же мѣстѣ Августъ И имѣлъ лагерь для войскъ обученныхъ Нѣмецкой экзерциціи, чинилъ имъ смотръ съ разными движеніями: чего дотолѣ не видано въ Польшѣ.
   Варшава, въ коей треть жителей чужестранные, и особливо Нѣмцы, зависитъ по духовному правленію отъ Познанской епархіи. Считается въ ней двадцать три монастыря и семь больницъ. Каноники св. Яна обязаны доказывать свое дворянство. Всѣ духовные вообще весьма уважаются въ Польшѣ: но особливо монахи, коихъ принимаютъ во всѣхъ обществахъ. Они говорятъ проповѣди въ своихъ монастыряхъ, носятъ причастіе къ больнымъ, и иногда погребаютъ мертвыхъ безъ позволенія Епископа и приходскаго попа. Монахи милостиносбиратели входятъ смѣло въ домы и во внутренніе покои не стучась у дверей. Всѣ монахи богаты, но не поведеніемъ, и хотя по большей части дворяне, ибо здѣсь и Капуцины тѣмъ хвастаютъ, но ходятъ пить въ шинки. По улицамъ случается ихъ видѣть едва могущихъ держаться на ногахъ: сіе не чинитъ соблазна ни кому, и настоятели ихъ за та не наказываютъ. Постъ ихъ состоитъ въ воздержаніи отъ мяса, яицъ, молока и сыра, а прочее все они себѣ позволяютъ во весь день.
   Что принадлежитъ до свѣтскихъ духовныхъ, одни имѣютъ по двѣ каноніи, другіе по два прихода, и ни одинъ почти должности не исполняетъ. Приходскіе священники наставляютъ своихъ прихожанъ чрезъ монаховъ, а прочія должности ввѣряютъ викаріямъ. Каноники рѣдко ходятъ на службу; заставляютъ оную читать бѣдныхъ учениковъ; а Епископы не только не исправляютъ сего злоупотребленія, сами боятся укоризнъ и того важнѣе. Излишняя опрятность, занимающая мѣсто убранства, приневоленная учтивость, въ которой замыкается все достоинство, искуство говорить хорошо, сказуемое въ однихъ только безполезныхъ и часто непристойныхъ разговорахъ, всегдашнее обращеніе въ мірѣ, гдѣ веселостію своею стараются угодишь, присутствіе во всѣхъ заавахъ, спокойное владѣніе священнымъ доходомъ, которой почитаютъ за прибавочной къ родительскому имѣнію: вотъ въ чемъ часто состоитъ упражненіе тѣхъ, кои по состоянію своему не должны бы имѣть иного, кромѣ дающаго другимъ доброй примѣръ.
   Поляки даютъ много церквамъ, и мало нищимъ; по чему олтари лучше содержатся, нежели больницы. Они молятъ Бога во весь голосъ, бьютъ себя по лицу, ударяютъ головою объ полъ, объ лавки, объ стѣну. Всегда почти нѣсколько стиховъ поется на Польскомъ языкѣ и пр. Госпожи и господа зимою имѣютъ на ногахъ мѣшки подбитые мѣхомъ; ибо холодъ въ церквахъ бываетъ несносной.
   "Ежели совершенство Христіанскаго гак на, говорилъ мой Шведскій философъ, долженствуетъ замыкаться только въ наружномъ исполненіи; то Поляки безъ всякаго прекословія суть наисовершеннѣйшіе Христіане во всей вселенной. Въ первыхъ временахъ Монархіи, нашли они вѣру слишкомъ для себя легкою, а постъ короткимъ и не тяжелымъ. Они его растянули, но Папа то уничтожилъ въ благодарность за подать данную ему для продолженія войны съ Христіянскимъ Императоромъ, и позволилъ имъ держаться общаго обыкновенія: но и понынѣ сверѣхъ пятницы и суботы постничаютъ такожь и въ среду. Сигизмундъ Августъ на пиру при погребеніи отца своего отвадился скоромное поставить на столъ, народъ сильно вознегодовалъ и едва не взбунтовался".
   "Я не говорю здѣсь о братствахъ бичующихся, учрежденныхъ во всѣхъ почти городахъ, ни о хожденіяхъ молиться на нѣкоторыя соляныя варницы, коіи, сказываютъ, чудесно принесены изъ Венгріи св. Кунегундою, ни наконецъ о множествѣ мощей привезенныхъ изъ Рима въ награду за слѣпое послушаніе, оказываемое здѣшнимъ Королевствомъ святому престолу. Чрезъ цѣлые два вѣка ни одинъ Епископъ не отважился помазать Короля въ Польшѣ, ежели выборъ его не былъ признанъ Папою; да и нынѣ, хотя уже всѣ знаютъ, что значитъ Папская власть, Монархъ не признается народомъ, ежели не провозглашенъ Примасомъ, а сей пользуется таковымъ правомъ въ силу Римской буллы. Апостольскій Нунцій имѣешь всегда пребываніе въ Варшавѣ со властію ни въ какомъ другомъ Католицкомъ Государствѣ неизвѣстною. Не можетъ онъ однако сохранить неразлучности супружествъ. Не рѣдко случается слышать мужей говорящихъ: "Моя бывшая жена, Епископы, свидѣтели и судьи разводовъ, позабываютъ оные съ своими большими доходами".
   "Пока народъ пребывалъ въ невѣжествѣ, то не безпокоилъ прочія вѣры, но сколь скоро началъ просвѣщаться, вздумалъ гнать Протестантовъ. Мало однакожъ принималъ онъ участія во всѣхъ святыхъ войнахъ, опустошившихъ Европу въ шестнадцатомъ вѣкѣ. Польша есть Государство, въ коемъ наименѣе созжено людей за ихъ заблужденіе въ догматахъ. Не было въ ней ни братьевъ рѣжущихъ братьевъ, ни Королей убитыхъ, или веденныхъ на лобное мѣсто. Всѣ вѣры въ ней терпимы: Монархъ короны получитъ не можетъ не учиня присяги, что терпѣть ихъ будетъ".
   "При Сигизмундѣ I, часть Поляковъ были Лютеране, и могли наровнѣ съ Католиками, имѣть чины и достоинства въ Государствѣ. Нынѣ всякой не исповѣдующій Католицкаго закона, того лишается. Одна сосѣдняя держава старается подъ рукою возстановить равность" {Сіе человѣколюбивое и великое дѣло предоставлено было ВЕЛИКОЙ ЕКАТЕРИНѢ, Ея стараніемъ Диссиденты соравнены съ прочими согражданами.}.
   "Сожалѣтельно, что страна столь обширная, столь богатая, столь изобильная, столь наполненная отважными людьми, омываемая столь великимъ числомъ рѣкъ; страна, коей жители, соединяя храбрость предковъ своихъ Сарматовъ со вкусомъ къ художествамъ, съ способностію къ наукамъ, съ склонностію къ просвѣщенію, раздирается внутренними раздорами. Ежелибъ было меньше корыстолюбія въ дворянствѣ, больше власти на престолѣ, пріобрѣла бы она новую жизнь, заставила бы сосѣдей ее почитать, учинилась бы наицвѣтущимъ Королевствомъ въ Христіанскомъ мірѣ. Поляки, будучи просвѣщены, любящіе отечество, научась отъ нещастій, ободрясь надеждою, предводимы Королемъ гражданиномъ, принялись бы зато, что Государству приноситъ истинную пользу, освободились бы отъ нынѣшнихъ замѣшательствъ, и познали бы истинную вольность; но сіе столь драгоцѣнное благо, возвышающее душу, нынѣ есть главный источникъ нещастія, ихъ угнетающаго. Короли, законъ, дворянство суть три силы, приводящія въ движеніе машину правленія. Отъ ихъ равновѣсія долженствуетъ зависѣть исправность его пружинъ; но сіе равновѣсіе есть химера: ибо, хотя оныя силы взаимно перевѣшиваются, всегда однако производятъ колебанія, отъ коихъ оно часъ отъ часу ослабѣваетъ и наконецъ совсѣмъ разторгается. Королевское величество борется безпрестанно съ народовою вольностію, а сія со властію Государя: изъ чего произтекаютъ безконечныя распри между подданными и Монархомъ. Первые составляютъ конфедераціи, второй призываетъ постороннюю помощь; раждается внутренняя война; сила заставляетъ молчать правосудіе, употребляетъ изтребительное насиліе, которое его поддерживаетъ со вредомъ политическаго корпуса. Ежели конфедерація пересилитъ, то избранный на тронъ по причинѣ своихъ добродѣтелей, качествъ, дарованій, съ онаго низвергается. Ежели напротивъ того, конфедераты слабѣе, Король повелѣваетъ только надъ невольниками. Конфедераціи не могутъ быть одобрены законами, какъ только въ такомъ случаѣ, когда законъ попирается Государемъ: но случается часто, что законъ служитъ только предлогомъ высокомѣрію или бунту. Труднѣе укротить злоупотребленія чинимыя Поляками изъ ихъ вольности, нежели гордыя притязанія короны. Для спокойствія Государства надлежало бы постановишь, чтобъ или Короли не могли быть свергаемы, или дворянство, которое не почитаетъ себя вольнымъ, ежели не имѣетъ отваги на все дерзать, было лишено власти, которую самовластно даетъ чувствовать сему народу".
   "Въ самомъ дѣлѣ ничего нѣтъ равнаго правамъ Польскаго дворянина. Съ посредственнымъ имѣніемъ жилъ бы онъ щастливѣе наипервѣйшихъ въ свѣтѣ вельможъ, ежели бы люди умѣли пользоваться совершенною вольностію не употребляя ее во зло. Онъ самовластенъ въ своихъ деревняхъ; домъ его есть убѣжище, изъ коего никто не дерзаетъ кого-либо взять насильно, какое бы преступленіе онъ ни учинилъ; не можно его ни схватить подъ стражу ни посадить въ цѣпи прежде, нежели онъ уличится и осудится Рѣчью Посполитою: а симъ образомъ злодѣйства почти всегда остаются ненаказанны. Онъ налагаетъ поборы на своихъ мужиковъ, и въ то самое время, когда чинитъ злоупотребленіе изъ своего могущества дерзаетъ строить о малѣйшемъ правѣ могущества съ своимъ Монархомъ. Ежели убьетъ до смерти своего крестьянина, кладетъ на могилу его три рубли; ежели убьетъ крестьянина другаго двоянина, законъ и честь повелѣваютъ ему дать на мѣсто его другаго. Похищаетъ женъ и дочерей, кои не смѣютъ противиться, и сіе кажется симъ добрымъ крестьянамъ столь обыкновенно, что оныя всегда находятъ себѣ мужей. Продаетъ деревню и съ жителями, какъ продается скотной дворъ со скотомъ: часто запрягаетъ мужика съ быкомъ въ одинъ плугъ".
   "Въ качествѣ члена Рѣчи Посполитой, всякой дворянинъ призывается къ выбору Короля, и раздѣляетъ съ нимъ попеченія правленія: можетъ возпротивиться его рѣшеніямъ, перевѣсить намѣренія Королевства, не согласится на подати, ежели не находитъ ихъ по своей мысли. Онъ назначаетъ судей въ трибуналы, можетъ самъ быть судьею, и наконецъ можетъ взойти на престолъ. Природныя или пріобрѣтенныя дарованія представляютъ ему наилестнѣйшую надежду. Хотя бѣденъ, но ежели умѣетъ подбиться, ежели имѣетъ разумъ, ежели знаетъ хорошо приняться, вскорѣ пріобрѣтаетъ на свою сторону главныхъ въ своемъ станѣ. Сей первый шагъ поставляетъ его на путь заслужить довѣренность и уваженіе у Сенаторовъ; не чувствительно снискиваетъ онъ вниманіе Двора. Тогда староствы, державы, войтовства начинаютъ перемѣнять его состояніе, и напослѣдокъ входъ въ Сенатъ или и министерство выводитъ его изъ Рыцарскаго стана".
   "Староствы суть часть древнихъ маетностей Польскихъ Королей, даванныхъ ими дворянамъ или въ награжденіе, или для подмоги на расходы во время войны. Король ихъ раздаетъ, предоставляя четверть дохода въ государственную казну для платежа войска. Есть, между староствами приносящіе больше пятнадцати тысячъ червонныхъ годоваго дохода, и одинъ человѣкъ можетъ владѣть многими: но они не переходятъ ни на женъ, ни на дѣтей, ежели Король именно на то не согласится. Считается ихъ 452 въ Польшѣ и въ Литвѣ. Державы суть меньше староствъ, не имѣютъ ни городовъ, ни замковъ, но только одну или двѣ деревни. Войтовствы суть послѣдній родъ сихъ Королевскихъ маетностей, кои, какъ вы видѣли, долженствовали бы служить наградою услугамъ и дарованіямъ, чинятся часто добычею неправосудія и измѣны. Обогащаютъ на счетъ Государства такихъ, кои жертвуютъ имъ страстямъ Государя: ачастоуірозы, кои иногда бываютъ столь же щастливы, какъ и лесть, вырываютъ сіи награжденія изъ рукъ Монарха, который не смѣетъ отказать, дабы не нажить непріятеля. Слишкомъ часто такожь переходятъ они отъ мужей къ женамъ, отъ женъ къ дѣтямъ, столь же мало къ службѣ способнымъ какъ были ихъ отцы, съѣвшіе доходы въ нѣгѣ и лѣности; и тогда никто изъ жертвовавшихъ жизнію и имѣніемъ на пользу отечества, участія въ нихъ имѣть не можетъ,.
   "Польскіе дворяне дѣлятся на два названія, Сенаторовъ и Рыцарскій станъ, кои не могши дѣйствовать одни безъ другихъ составляютъ съ Королемъ сей сильной кор пусъ называемой Рѣчью Посполитою. Не смотря на разность производимую имѣніемъ, достоинствами, оказанными услугами, древностію, знатностію фамилій, почитаютъ они себя столь совершенно равными, что даютъ себѣ взаимно имя братьевъ, какъ бы отъ одной произходили крови. Малые чтятъ большихъ не боясь ихъ; большіе живутъ съ малыми не презирая ихъ. Названія Князей, Графовъ, Маркизовъ суть слова неперемѣняющіе ничего въ ихъ состояніи. Бѣдные служатъ у богатыхъ, и получаютъ жалованье не теряя тѣмъ своей чести. Когда дворянинъ проступится, наказуютъ его, но изъ почтенія къ дворянству кладутъ подъ него коверъ. Богатый Вельможа, желающій взять верьхъ на сеймикѣ, привозитъ съ собою толпу сихъ наемниковъ, коихъ бѣдность заставляетъ служишь по домамъ. Гордость и безстыдіе сихъ людей, кои привязаны къ Государству однимъ только своимъ рожденіемъ, преодолѣваетъ почти всегда боязливую осторожность гражданъ, имѣющихъ маетности: все служитъ въ пользу тѣхъ, кои ихъ привезли, и за коихъ они готовы драться. Въ самомъ дѣлѣ, когда виды господина не согласуются съ пользою обывателей, можно ли ожидать, чтобъ сволочь продавшая свою вольность, предпочла отечество, отъ котораго не ожидаетъ никакого блага, выгодамъ того, кто ихъ кормитъ, платитъ, покупаетъ ихъ раболѣпство, и коимъ не могутъ они угодить инако, какъ самою подлою покорностію. Нѣкоторые, дабы избѣжать отъ подобнаго уподленія, хотѣли торгомъ промышлять; но конституціею объявлено, что тортъ лишаетъ дворянства: по чему и принуждены были отъ него отстать,.
   "Сіе столь хвастливое дворянство дается однако первому, кто его пожелаетъ. Жидъ крестясь его получаетъ, и столько же на сеймикахъ шумитъ, какъ кровь Піастовъ и Ягеллоновъ. Раздѣленіе на вышнее и нижнее дворянство имѣетъ только мѣсто, когда хотятъ дать фамиліямъ нѣкоторой блескъ въ обыкновенномъ теченіи жизни: а что касается до дѣлъ, рожденіе и названіе идутъ наровнѣ. Князь, Графъ перевѣшиваетъ простаго дворянина однимъ только мѣстомъ, кое занимаетъ: послѣдній Кастелланъ идетъ предъ безчиновнымъ Княземъ; дворянинъ считающій третье поколѣніе столько же воленъ въ Рѣчи Посполитой, столько же властенъ въ своей деревнѣ, сколь Вельможа осыпанный титулами. Надъ крестьянами своими властвуетъ онъ яко тиранъ надъ невольниками: ибо вольность здѣсь служитъ только для тѣхъ, кто ее во зло употребляетъ, Обыкновенно онъ, то есть Рыцарскій станъ, первый бунтуется противъ законовъ; жаромъ своимъ въ совѣтахъ уничтожаетъ единогласіе; происками порождаетъ раздоры, конфедераціями терзаетъ и раздѣляетъ Королевство. Часто ругательными рѣчьмитоноситъ Королей, Министровъ, Сенатъ; выдаетъ сумазбродство свое за усердіе, непреодолимое упрямство за твердость, и думаетъ, что трудится о сохраненіи вольности, когда предается всѣмъ излишествамъ своеволія".
   Честь быть Польскимъ дворяниномъ была искана Государями. Надлежитъ признаться, что ни одна земля не можетъ показать столько дворянства самой отдаленной древности. Всѣ родословныя главныхъ фамилій начинаются прежде десятаго вѣка. Право избирать своихъ Королей наиболѣе его льститъ; и немалую такожь приноситъ ему пользу. Оно продаетъ корону тому кандидату, который имѣетъ больше денегъ. Оно кричатъ на полѣ избранія, что желаетъ Королей, которые бы управляли съ мудростію, а ищетъ ихъ между чужестранными, кои не имѣютъ никакого понятія о его нравахъ, языкѣ, пользахъ, законахъ, обыкновеніяхъ. Я принужденъ согласиться, что рѣдко постоянная вѣрность сопутствуетъ ему въ выборѣ. Когда оно бунтовалось противъ Августа, украшало бунтъ свой усердіемъ о вольности. Когда оставило Станислава, предлогомъ опять взяло любовь отечества и благо Государства. Въ негодованіе приводили худая вѣра, вѣроломства употребляемыя Примасомъ и Польскими Вельможами, для обманыванія поперемѣнно и Августа и Станислава. Сколько продано было голосовъ тѣми же людьми вдругъ обоимъ искателямъ! Ибо главный источникъ денегъ ходящихъ въ Польшѣ проистекаетъ изъ продажи Королевскаго достоинства. Сколько нарушенныхъ клятвъ, сколько извѣстій поданныхъ противъ партіи, которой въ наружности держались! Сколько явныхъ измѣнъ!"
   "Польское дворянство передается рожденіемъ, какъ и въ другихъ земляхъ, и жены простолюдимки допускаемыя въ фамиліи не приносятъ вреда сему преимуществу. Доказательства о дворянствѣ чинятся предъ свидѣтелями и по письменнымъ доводамъ. За таковыя принимаются покупки деревень, допущеніе на сеймики, исправленіе какой должности, достоинства, патенты дающіе дворянству, утвержденныя Сеймомъ. Сіи доказательства должны быть представлены на дворянскомъ собраніи. Ежели примутся, состояніе дворянина утверждается, и онъ не боится больше прищепокъ: но простолюдимъ, присвоившій себѣ честь Рыцарскаго стана, наказуется лишеніемъ имѣнія; ежели деревень не имѣетъ, держатъ его въ цепяхъ, и могутъ умертвить, не подвергаясь наказаніямъ предписаннымъ на смертоубійцъ; а ежели сродники, друзья, вздумаютъ мстить за его смерть, законъ ихъ осуждаетъ на денежную пеню и на восмнадцатимѣсячную тюрьму".
   "Дворянство дается на полномъ Сеймѣ по единогласію трехъ становъ, фамиліи, получившія симъ образомъ дворянство, не тотчасъ пользуются преимуществами стариннаго: обыкновенно надлежитъ ждать третьяго поколѣнія, дабы вступать въ большіе чины. Иногда не наблюдаютъ сего правила во уваженіе рѣдкихъ достоинствъ и услугъ, оказанныхъ Государству. Ежели сіи были по военной службѣ, почетные чины составляютъ ихъ награжденія, а съ ними и дворянство становится наслѣдственнымъ. Потоки крови пролитой за отечество иногда не заглаждаются, сохраняютъ блескъ свой въ потомствѣ, и Польша съ восхищеніемъ видитъ защитниковъ своихъ присоединенными къ тѣмъ древнимъ воинамъ, кои подобными трудами положили основаніе наизнаменитѣйшихъ фамилій".
   "Дворянство теряется или великими преступленіями, или злымъ онаго отъ дворянина употребленіемъ, давая свой гербъ простолюдиму, и признавая его всенародно происходящимъ отъ своей крови. Лишаются его такожь отправленіемъ корыстныхъ ремеслъ, въ числѣ коихъ не полагается однако состояніе слуги; ибо въ семъ случаѣ они теряютъ только голосъ на сеймикѣ, и получаютъ оной опять, сколь скоро оставляютъ службу",.
   Польское Государство, будучи составлено изъ толикихъ особенныхъ владѣній, сколько есть помѣщинъ, изъ толикихъ начальниковъ, сколько есть дворянъ, представляется нынѣ въ томъ же самомъ видѣ, какъ была въ шестомъ вѣкѣ большая часть Европейскихъ Государствъ, подчиненныхъ великимъ аристократіямъ, кои вооружали Короля, дабы учинить его орудіемъ своей воли, и сія конституція, хвалящаяся именемъ Республики, въ самомъ дѣлѣ не что иное есть, какъ совокупленіе мѣлкихъ тирановъ противъ народа. Всякой дворянинъ держится въ немъ самъ собою, и сохраняетъ саблею, какъ ее пріобрѣли его предки, личную и наслѣдственную надъ крестьянами власть, феодальное правленіе господствуетъ въ немъ во всей силѣ своего первоначальнаго постановленія, оставленнаго на его собственный жребій. Законы безъ исполненія, правосудіе безъ силы, торговля безъ дѣйствія, города, деревни разоренныя, казна истощенная, деньги не имѣющія внутренней цѣны, народъ въ неволѣ и угнетеніи, провинціи въ бѣдности, хотя и плодородны. Дворянство не подчинено никакой должности; разсужденія Сеймовъ разрываются сопротивленіемъ одного дворянина; главныя дѣла рѣшатся саблею; возмутительныя конфедераціи, подъ видомъ подкрѣпленія законовъ, раздираютъ Рѣчь Посполитую; власть избирательнаго Короля чинится подозрительною вольности, или лучше своеволію дворянъ; земля отвсюду открыта, ибо боятся, чтобъ съ помощію крѣпостей ее не покорили; воинская дисциплина и гражданскій порядокъ совсѣмъ неизвѣстны: наконецъ находятся въ немъ всѣ злоупотребленія Тудескаго правленія, съ тою разностію, что корпусъ народа почитается ни за что, и что развращенное дворянство продаетъ свои голоса".
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CCLXXI.

Продолженіе Польши.

   Въ обществѣ моего Шведскаго дворянина, который хотѣлъ пожертвовать мнѣ нѣсколькими днями своего покоя и уединенія, объѣхалъ я разныя отъ столицы не отдаленныя провинціи; и слѣдуя по теченію Вислы до Гданска, остановлялся въ лучшихъ по сей дорогѣ городахъ.
   Плоцкъ, столица воеводства сего имени, сѣдалище Епископа, Воеводы, Кастеллана и Старосты, лежитъ на правомъ берегу оной рѣки, верстъ сто ниже Варшавы, и раздѣляется на замокъ и городъ, въ коемъ кромѣ церквей нѣтъ ничего примѣчательнаго. Соборъ имѣетъ капитулу, коей начальникъ носитъ званіе Князя одного небольшаго уѣзда, и есть онаго владѣльцемъ, равно какъ и дворянства въ немъ обитающаго. Епископъ имѣетъ въ своемъ владѣніи Пултускъ, изрядный замокъ, съ немалою въ немъ властію. При соборѣ находится училище подъ смотрѣніемъ Канониковъ, кои опредѣляютъ въ него Профессоровъ, выписывая изъ Краковскаго университета. Есть также Бенедиктинскій монастырь, хорошо выстроенный. Сильной пожаръ превратилъ почти половину сего города въ пепелъ.
   Оставя воеводство Плоцкое, пріѣхалъ я въ Куявское, въ коемъ города Владиславъ и Бресцъ, Епископъ, Вицепримасъ Королевства, живетъ въ первомъ лежащемъ на лѣвомъ берегу Вислы на весьма низкомъ мѣстѣ. Домъ его и соборъ весьма древній, занимаютъ часть замка, построеннаго какъ и городъ изъ кирпича, и окружены домами Канониковъ и училищами. Церковь почитается. за богатую. Епископство приноситъ пятьдесятъ тысячъ талеровъ дохода, а епархія распространяется въ Пруссію и Померанію до самой рѣки Одера.
   Подлѣ Плоцкаго воеводства лежитъ Хелминское, которое съ Малборгскимъ или Маріенбургскимъ и Поморскимъ составляютъ такъ называемую Польскую Пруссію. Первое отмѣнное ѣдучи по рѣкѣ представляющееся мѣсто есть городъ Торунъ, древнѣйшій и пространнѣйшій въ семъ околодкѣ. Основалъ его великій Магистеръ Тектоническаго ордена, построя крѣпостцу въ началѣ третьягонадесять вѣка, и далъ ей имя Торнъ, которое значитъ вороты, ибо кавалерамъ отворяло путь въ Пруссію. Нечувствительно учинилась она городомъ главнымъ и торговымъ, и нынѣ раздѣляется на старой и новой. Исповѣдуютъ въ немъ всѣ вѣры, но Лютеранская есть господствующая. Католики сохранили многія церкви, между прочими св. Іоанна, отнятую у Протестантовъ, послѣ возмущенія причиненнаго школьниками Іезуитскаго училища. Одинъ изъ нихъ въ ходу задралъ Лютеранъ, не ставшихъ на колѣни, и былъ подкрѣпленъ товарищами. Чернь вступилась, ворвалась въ училище и причинила немалыя озорничества. Сумотоха учинилась столь велика и дѣло столь важно, что Варшавскій Сеймъ присудилъ городскому Президенту и другимъ Протестантскимъ властелинамъ отрубить головы за то, что они не отвратили возмущенія.
   Торунь славится рѣпою, мыломъ и пряниками: но наиболѣе чести ему приноситъ имя ученаго астронома Коперника, родившагося въ немъ въ 147З году. Эпитафія его и понынѣ въ семъ городѣ читается. Долгое время думали, что земля пребываетъ въ срединѣ неподвижна, и лучь нынѣ вселенную просвѣщающій вышелъ съ Польскихъ границъ. Сей мудрецъ прилѣпился сперва къ ученію Греческаго языка, философіи и Медицины, а по томъ Астрономіи. Дабы дойти до совершенства, предпріялъ разныя путешествія, былъ въ Болоній, въ Римѣ, гдѣ обучалъ Математикѣ. Возратясь въ отечество, получилъ канонію въ Вармейскомъ соборѣ, гдѣ дядя его былъ Епископомъ, и тогда выдалъ въ свѣтъ ту славную систему, которая полагаетъ солнце въ срединѣ міра, а планеты ходящими вкругъ сего свѣтила. Земля имѣетъ другое движеніе около своей оси, луна около земли, а звѣзды въ чрезвычайномъ отдаленіи отъ солнца. Инквизиція осудила мнѣніе Коперника, яко еретическое въ вѣрѣ, непріемлемое въ физикѣ: а нынѣ оное есть изъ наипервѣйшихъ истиннъ въ Астрономіи.
   Городъ Торунь свергъ иго Тектоническихъ Кавалеровъ, и отдался Полякамъ, кои дали ему многія привилегіи, и между прочимъ право управляться самому собою. Онъ былъ крѣпокъ, окруженъ двойною стѣною, но Карлъ XII имъ завладѣлъ и разорилъ укрѣпленія. Построенный на Вислѣ мостъ раздѣляется на двѣ части островомъ, и имѣетъ слишкомъ двѣ версты въ длину. Половина, городу прилежащая, называется Нѣмецкой, а другая Польской мостъ. Какъ онъ не весьма надеженъ, и ледъ сноситъ часть, то содержаніе его и трудно и убыточно.
   Изъ Торуня до Хелма, въ низъ по рѣкѣ, пробыли мы въ пути не болѣе восьми часовъ. Хелмъ есть столица воеводства Хелминскаго, и сѣдалище наидревнѣйшаго въ Польской Пруссіи Епископства. Одинъ Мазовіецкій Князь уступилъ его Тектоническому ордену, но городъ кзбунтокался и отдался Польшѣ. Онъ великъ, но малолюденъ, и претерпѣлъ отъ бѣдствій неразлучныхъ съ войною. Трибуналъ, который окончательно судилъ тяжбы, составлялъ въ немъ училище права, слѣдуемаго всею Пруссіею. Городъ впрочемъ былъ крѣпкой и торговой, духовенство богато и многочисленно, но съ того времени, какъ Епископъ и капитула перенесены въ другое мѣсто, ученіе, искуства, торговля пренебрежены; едва сохраняетъ онъ память стариннаго своего блеска.
   Прежде пріѣзда во Гданскъ, можно своротить на право для обозрѣнія города М аріенбурга, главнаго въ околодкѣ называемомъ Вердерландъ. Лежитъ онъ на западномъ берегу Вислы, не далеко отъ ея впаденія въ Балтійское море. Сначала былъ только крѣпостца построенная въ честь Богородицы Тектоническими кавалерами, по покореніи ими Прусскихъ Идолопоклонниковъ. Великій Магистръ основалъ въ немъ свое пребываніе; по томъ городъ распространился, и былъ уже нарочито великъ, когда они продали его Республикѣ. Окружная земля плодородна и хорошо обработана. Въ предмѣстіяхъ живетъ много Католиковъ.
   Рѣка протекаетъ чрезъ городъ Елбингъ и раздѣляетъ его на старой и новой, кои оба укрѣплены и содержатъ Прусской и Польской гарнизонъ. Есть въ немъ богатые купцы, имѣющіе немалые магазейны. Главная церковь принадлежитъ Католикамъ, а прочія всѣ Протестантамъ, какъ и училище основанное однимъ Княземъ изъ Брандебургскаго Дома. Правосудіе чинится именемъ Польскаго Короля, а духовныя дѣла зависятъ отъ расправы Вармійскаго Епископа. Въ семъ воеводствѣ есть два Сенатора, Воевода Малборгскій или Маріенбургскій, и Кастелланъ Элблонгскій или Элбингскій.
   Западная Пруссія, лежащая на лѣвой сторонѣ Вислы, составляетъ Поморское или Померанское Воеводство. Гданскъ, есть городъ красивой, торговой, крѣпкой, богатой и весьма посѣщаемой въ Европѣ. Мѣсто, на которомъ построенъ онъ близь одной рѣки, въ милѣ отъ Балтійскаго моря, сперва было только пристанище рыбаковъ, и начало его нейдетъ далѣе двенадцатаго вѣка. Построена крѣпостца, около которой развелось селеніе названное Дацкимъ селомъ. Тевтоническіе Кавалеры его разширили и обнесли стѣнами: но оно свергло иго сихъ мучителей и отдалось Полякамъ, отъ коихъ получила великія привилегіи, и хотя зависитъ отъ сей державы, не меньше однако почитается городомъ вольнымъ и ансеатическимъ, правится своими собственными законами, властями и Сенатомъ, носящимъ имя правительства. Правосудіе въ немъ чинится именемъ Королевскимъ, и деньги дѣлаются подъ его штемпелемъ. Половина пошлины ввозной и таможенной принадлежитъ Его Величеству, коего истинное владѣніе начинается только въ одномъ изъ предмѣстій. Онъ назначаетъ Губернатора, но долженъ брать его изъ четырнадцати Сенаторовъ, составляющихъ обыкновеной совѣтъ съ четырмя бурмистрами, изъ коихъ одинъ выбирается отъ Короля для смотрѣнія за полиціею. Есть также нѣсколько градоначальниковъ и большой совѣтъ, собираемой для важныхъ дѣлъ. Ежели случатся трудныя, то переносятся къ великому коронному Канцлеру или на сеймъ Королевства. Вы уже видѣли, съ какимъ жаромъ вступалися здѣсь за Станислава Лещинскаго.
   Сей городъ, раздѣленной на старой и новой, почитается хорошо укрѣпленнымъ, особливо съ стороны горы, надъ нимъ господствующей. Защищается онъ такожь крѣпостью Вексел-Мундомъ, лежащею на устьѣ рѣки, считается въ немъ больше ста тысячъ жителей, сверьхъ чужестранныхъ, пріѣзжающихъ только для купечества. Народныя зданія огромны, домы обывателей хорошо выстроены, но улицы узки, темны и нечисты. Арсеналъ, биржа, ратуша, площадь Св. Доминина заслуживаютъ вниманіе любопытныхъ. Портъ надъ Вислою не глубокъ, но безопасенъ и выгоденъ: ежегодно бываетъ въ немъ до тысячи кораблей. Гданскъ есть складъ всего Польскаго хлѣба, и ключъ Сѣверной торговли. Всѣ Европейскія державы держатъ въ немъ консуловъ: въ 1706, Англія, Голландія и Пруссія составили особой союзъ для его покровительства. Привозятъ во Гданскъ изъ Франціи соль, вино, водку, уксусъ, сахаръ, шелковыя матеріи и пр. а вывозятъ корабельной лѣсъ, воскъ, пеньку, ленъ, свинецъ, хлѣбъ и селитру.
   Католики, Лютеране и Калвинисты имѣютъ здѣсь свободное отправленіе вѣры, но властелины и большая часть обывателей слѣдуютъ Аугзбургскому исповѣданію. Имѣютъ они двадцать приходовъ съ хорошимъ училищемъ, въ коемъ содержатъ достойныхъ Профессоровъ, у Католиковъ есть многія церкви и монастыри, какъ въ городѣ такъ и въ предмѣстіяхъ. Іезуиты обучаютъ философіи и свободнымъ наукамъ: Капуцины, Францисканы, Доминиканы и Кармелиты свободно исполняютъ каждой свой долгъ. Епископъ Куявкій, будучи такожь пастыремъ всего поморскаго воеводства, имѣетъ великолѣпныя палаты въ одномъ предмѣстіи, которое ему принадлежитъ и носитъ имя Епархіи.
   Не можно говорить о семъ городѣ не вспомнивъ Географа Клуверія, Астронома Гевеля, въ немъ родившихся и принесшихъ ему толикую честь своими знаніями. Клуверій ѣздилъ по Франціи, Англіи, Италіи, Нѣмецкой землѣ, и говорилъ совершенно всѣми Европейскими языками. Онъ есть первой Географъ, которой умѣлъ вести порядокъ въ своихъ обрѣтеніяхъ, и подчинить ихъ вѣрнымъ и основательнымъ началамъ. Оставилъ многія уважаемыя сочиненія, изъ коихъ главное, введеніе въ древнюю и новую географію, переведено на Французской языкъ отцемъ Лаббе. Филиппъ Клуверій родился въ 1580 и умеръ въ сорокъ три года.
   Іоаннъ Гевель, Гданской Сенаторъ, первой открылъ нѣкоторой родъ дрожанія въ движеніи луны, и многія неподвижныя звѣзды, кои назвалъ твердію Собіескаго. Достоинство его извѣстно было ученымъ, кои учинились его друзьями, и Лудовику XIV, которой похотѣлъ быть его благодѣтелемъ, выбити медали въ честь его; два Польскіе Короля почтили обсерваторію его своимъ присутствіемъ. Сей мудрецъ хотѣлъ дать пятнамъ луны имена наизнатнѣйшихъ философовъ, своихъ современниковъ: но опасаясь раздражить тѣхъ, коихъ бы могъ забыть, удовольствовался присвоить имъ имена нашей географіи. Гевель оставилъ многія сочиненія для употребленія Астрономювъ и умеръ въ 67 лѣтъ въ 1688 году.
   Не бываютъ въ Гданскѣ безъ того, чтобъ не посѣтить Оливской монастырь, лежащій верстахъ въ пяти. Въ семъ прекрасномъ и богатомъ игуменствѣ подписанъ въ 1660 году, трактатъ мира между Императоромъ, Шведскимъ, Польскимъ Королями и Брандебургскимъ Курфирстомъ. Монахъ водившій насъ по обители отперъ залу, гдѣ держались конференціи, и показалъ намъ портреты главныхъ Министровъ. Зашелъ о томъ разговоръ, и нашъ Бернардинъ явился человѣкомъ весьма свѣдущимъ о всѣхъ обстоятельствамъ сего славнаго трактата.
   "Сей миръ, говорилъ онъ, одно изъ главнѣйшихъ произшествій послѣдняго вѣка, положилъ конецъ войнѣ, производимой съ двухъ сторонъ сильными и военными державами, коихъ полномочные оказали не меньше мудрости и способности въ негоціаціяхъ, икъ ихъ войски и Генералы неустрашимости и храбрости въ сраженіяхъ. Война воспалена была на Сѣверѣ высокомѣріемъ Карла Гу става, коему Королева Христина уступила Шведскую корону. Оной Государь не только помышлялъ итти по стезямъ Густава Адолфа, но хотѣлъ и далѣе разпространить славу своего оружія; когда я учинюсь, говорилъ онъ, повелителемъ Сѣвера, то перейду въ Италію, какъ другой Аларикъ, и вдругорядь городъ Римъ покорю, власти Готовъ".
   "Сей надменной Монархъ съ неудовольствіемъ видѣлъ Датчанъ, Поляковъ и Голландцевъ дѣлящихъ съ Швеціею торговлю Балтійскаго моря. Онъ находился въ тѣсномъ союзѣ съ Франціею, и Кардиналъ Мазарень совѣтовалъ ему напасть на Польшу, не для того чтобъ искалъ вредить прямо Полякамъ, но предвидѣлъ, что Императоръ не оставитъ послать войскъ къ нимъ на помощь, а сіе отниметъ у него способъ дать онымъ Гишпаніи воюющей тогда противъ Франціи. Карлъ Густавъ вступилъ во владѣнія республики: завоеванія его были столь скоропостижны, что меньше шести мѣсяцевъ завладѣлъ онъ великою Польшею и Маговіею",.
   "Янъ Казимиръ не былъ въ состояніи ему воспротивиться не видя помощи отъ дворянства, и нашелся принужденнымъ оставить Королевство и удалишься въ Шлезію. Поляки призвали его назадъ; во всѣхъ провинціяхъ поднято оружіе; Императоръ и Татары прислали ему помощь; Датской Король объявилъ себя противъ Швеціи; Брандебургской Курфирстъ заключилъ съ Казимиромъ наступательной союзъ, успѣхи Карла Густава уменьшились, и начали думать, что его побѣдить можно. Наконецъ неудачи, къ коимъ онъ не привыкъ, учинили его склоннымъ къ слушанію мирныхъ предложеній. Кардиналъ Мазарень представилъ еіму посредство Франціи: ибо виды его перемѣнились послѣ того, какъ она съ Гишпаніею примирилась,.
   "Кавалеръ Терлонъ и Г. де Ломбръ, французскіе послы, одинъ въ Швеціи, другой въ Польшѣ, получили повелѣніе сближить оба Двора. Первой не былъ знатнаго произхожденія, хотя и находился при Кардиналѣ въ качествѣ дворянина. Сей Министръ послалъ его въ Швецію поздравить Короля съ его бракомъ и поднести серебряной сервизъ. Терлонъ полюбился сему Государю своимъ разумомъ; Мазарень зналъ, что онъ былъ сынъ одного стряпчаго, не хотѣлъ его сдѣлать посломъ: но склонность къ нему Густава Карла, рѣшила наконецъ Министра дать ему званіе, кое казалось столь превышающимъ его природу".
   "Не трудно было Кавалеру Терлону уговорить Шведскаго Короля принять посредство Франціи: Карлъ Густавъ съ сею короною тѣсно былъ связанъ, но по сей самой причинѣ таковое посредство Полякамъ казалось подозрительно, и Г. де Ломбръ встрѣтилъ великія затрудненія въ склоненіи ихъ къ тому. Предуспѣлъ онъ наконецъ чрезъ стараніе Королевы Маріи-Луизы Гонзаги, которая бывъ и природою и склонностію Француженка, имѣла не малую власть надъ разумомъ супруга. Говорили тогда, что она водитъ сего Государя, какъ малой Ефіонянинъ водитъ большаго слона",.
   "Положено полномочнымъ собраться въ Оливскомъ монастырѣ, и Г. де Ломбру исправлять должность посредника. Онъ зналъ совершенно разные интересы Государей, разумъ ихъ Министровъ, и какой надлежало держать голосъ, дабы ихъ склонить. Съ Шведами избѣгалъ онъ оказанія склонности своей къ Полякамъ, съ Поляками усердія своего о пользѣ Швеціи. Никогда не выступалъ изъ сей средины, не могущей огорчить ни ту ни другую сторону; выслушивалъ спокойно, предлагалъ вѣрно взаимныя ихъ требованія, вымышлялъ средства оныя согласить, и не приписывая себѣ выдумки, представлялъ имъ яко слѣдствія ихъ собственныхъ предложеній. Прибѣгалъ къ ласканію, когда видѣлъ, что опасно говорить съ твердостію; говорилъ твердо въ такихъ обстоятельствахъ, гдѣ мягкость могла бы показаться за трусость".
   "Король и Королева Польскіе пріѣхали въ Оливу, дабы смотрѣть за поведеніемъ трактующихъ. Собраніе было людное. Сверьхъ французскаго посла считали на ономъ семь полномочныхъ республики, двухъ Императора, четырехъ Короля Шведскаго и трехъ Курфирста Бранденбургскаго. Всѣ они были люди знатные чинами и природою, и пріобрѣтшіе довѣренность отъ своихъ Государей способностью въ исправленіи важныхъ дѣлъ. Каждая сторона сообщала свои требованія Г. де Ломбру, которой пересказывалъ ихъ соперникамъ и приносилъ отъ нихъ отвѣты. Сперва трактовали на письмѣ, но примѣчены неудобства сего способа, и предпочтено говорить словесно на учрежденныхъ конференціяхъ".
   "Шведы, ослѣпленные первыми успѣхами своего оружія думали изтребить Католицкую вѣру въ Польшѣ. Съ сей мысли сдѣлали медаль, на которой представили съ одной стороны Карла Густава, съ другой Папскую корону на жаровнѣ, съ надписью: Конецъ Папской власти. Кромысль похвалилъ сіе торжество протестантскаго исповѣданія, и писалъ къ Шведскому Королю съ изъявленіемъ радости своей, что Польша будетъ, подобна рогу вырванному у Папской власти, Но послѣ нещастій претерпѣнныхъ онымъ Монархомъ въ теченіе сей войны, перестали говорить о введеніи Лютеранскаго закона въ Польшѣ, а удовольствовались требованіемъ у Конгресса, чтобъ Польскіе протестанты были внесены въ трактатъ подъ Шведскимъ покровительствомъ".
   "Мы не желаемъ, отвѣчали Поляки, имѣть непріятелей нашихъ Апостолами, ни признавать ихъ богами покровителями исповѣдующихъ различную съ нами вѣру. Заступленіе чужестранныхъ Государей намъ подозрительно: нашъ Король готовъ по склонности и по должности дать всѣмъ своимъ подданнымъ всю свободу совѣсти; мы поступаемъ съ Протестантами, яко съ нашими братьями: они пользуются всѣми нашими преимуществами. Правда, молимъ мы Всевышняго о ихъ просвѣщеніи, но не употребляемъ насилія для ихъ обращенія. Отдать ихъ подъ покровительство чужестранцевъ, значитъ больше способствовать высокомѣрію нашихъ сосѣдей, нежели обезпечить собственное наше спокойствіе",.
   "Долго спорили о уступкѣ Лифляндіи. Шведы требовали сію изобильную провинцію, яко себѣ принадлежащую. Поляки утверждали напротивъ того, что Швеція на нее не имѣла никакого права, и что частію ею владѣетъ только чрезъ похищеніе всему свѣту извѣстное. Де Аомбръ видя, что въ семъ спорѣ духи разгорячаются, призналъ за нужное изъясниться со всею умѣренностію; увѣщавалъ обѣ стороны кончить войну, причинившую толико нещастій, и приводилъ имъ на память мнѣніе Цицерона, что миръ, сколько бы ни былъ несправедливъ, всегда полезнѣе всякой наисправедливѣйшей войны".
   "Между тѣмъ какъ полномочные спорили о всемъ семъ съ великимъ жаромъ, непредвидимое обстоятельство прервало продолженіе главной негоціаціи, и принудило разсматривать одинъ вопросъ народнаго права. Во Гданскѣ вдругъ разнесся слухъ о смерти Шведскаго Короля. Министры его тѣмъ были опечалены. Сперьва утверждали они, что слухъ ложенъ, по тому что не получили никакого извѣстія. Но не смотря на ихъ сумнѣніе было разсуждаемо, продолжать ли собранія. Вопросъ состоялъ въ томъ, не кончились ли съ смертію Короля полные мечи его Министровъ? Они утверждали, что смерть оныхъ обезсилишь не можетъ, ибо ихъ мечи не отъ одного Монарха, но отъ Королевства имъ даны, и ежелибъ Государь дѣйствительно умеръ, чему они не хотятъ вѣрить, Сенатъ ихъ уполномочившій, существуетъ по прежнему".
   "Г. де Ломбръ вопрошенной о томъ отвѣчалъ, что какъ смерть Короля не полагаетъ конца войнѣ, то не можетъ быть и препятствіемъ въ мирныхъ договорахъ; что во Франціи Князь Конде вступилъ въ сраженіе съ Гишпанцами въ Рокруа, по смерти Аудовика XIII, не дожидаясь новаго уполномоченія; что ежели негоціація не была еще начата, непристойбъ было начинать; но въ томъ положеніи, какъ она уже находится, можно и должно ее продолжать; что надлежитъ однако сдѣлать различеніе между трактатомъ и подписаніемъ; что несумнѣнно можно сочинять трактатъ, но подпись, яко послѣднее сего усовершеніе будучи большей важности, можетъ встрѣтить больше затрудненія; что время соглашенное о подписаніи постановляемыхъ статей еще отдалено, и Шведы могутъ между тѣмъ получить новыя уполномоченія, ежели Шведское правительство найдетъ ихъ нужными".
   "Сіе мнѣніе одержало верьхъ. Конгрессъ продолжался по прежнему, то есть, съ великими прицепками и упрямствомъ съ обѣихъ сторонъ. Въ собраніи держанномъ тотчасъ послѣ первыхъ разбирательствъ, получено извѣстіе о смерти Карла Густава, которой въ Готтенбургѣ получилъ горячку, и умеръ на 38 году своего вѣка. Сіе происшествіе не принесло перемѣны въ намѣреніи продолжать сочиненіе трактата. Оной наконецъ былъ подписанъ 13 Маія 1660 года. Главныя статьи гласили, что Скверная Лифляндія и Эстляндія уступаются вѣчно Шведской коронѣ; что Польская Республика войдетъ во владѣніе всей Польской Пруссіи; что свободное отправленіе Католицкой вѣры будетъ сохранено въ Лифляндіи, а Протестантской въ Пруссіи. Франція обязалась дать свое ручательство сему трактату".
   Оливской монастырь основанъ въ двѣнадцатомъ вѣку однимъ Померанскимъ Герцогомъ, и занимался сперва Бенедиктинами. Прусскіе идолопоклонники и Богемскіе солдаты не однократно его зажигали; Гдатчане разорили и принуждены были вновь выстроить. Игуменъ долженъ быть урожденной Прусской дворянинъ. Въ церквѣ находятся гробы древнихъ Померанскихъ Герцоговъ, и портреты тѣхъ, кои одаряли монастырь. Читается въ ней надпись на мраморѣ вдѣланномъ въ стѣну, воспоминающая трактатъ, примирившій Сѣверныя державы. Около монастыря составилось селеніе. Игуменъ, которой есть изъ свѣтскихъ священниковъ, почитается по доходамъ своимъ за наибогатѣйшаго въ Польшѣ. Въ церквѣ число, чистота и богатство олтарей заслуживаютъ вниманіе.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXXII.

Пруссія.

   Монахъ, котораго я описалъ разговоръ, разсказывалъ намъ по томъ о части Польши составляющей нынѣ Прусское королевство.
   "Сперва Готы были властители сей страны. Когда они ее оставили, Боруссы, Скифской народъ, ихъ намѣстили. Сіи варвары жили по лѣсамъ, питались сырымъ мясомъ и кровію, содержались грабежемъ, чтили злотворящихъ боговъ, и опустошали сосѣднія области, наблюдая между тѣмъ у себя гостепріимство, яко долгъ вѣры; слѣдовали побужденіямъ естества, хватали первую встрѣтившуюся женщину, и Любовь ихъ угасала съ исполненіемъ желанія; ее породившаго".
   "Тектоническіе кавалеры вели съ ними продолжительную и кровавую войну, принудили ихъ принять Христіянской законъ и покорили ихъ своей власти. Одинъ изъ нихъ, изъ Бранденбургскаго дома, отдѣлясь отъ интересовъ своего ордена, одержалъ инвеституру на сію область подъ именемъ Герцогской Пруссіи и лѣна зависящаго отъ Польши. Наслѣдники его владѣли ею подъ тѣми же условіями лѣнности отъ 1657 года, когда Курфирстъ Фридерикъ Вильгельмъ признанъ независящимъ Государемъ: но постановлено, что ежели Курфирстская Бранденбургская отрасль истребится, Польша вступитъ въ свое право, и Пруссія отдастся во владѣніе лѣнное меньшимъ отраслямъ сего дома".
   "Таковъ былъ жребій сего Государства до начала нынѣшняго вѣка, когда Фридерикъ великій заключилъ съ Вѣнскимъ дворомъ трактатъ, коимъ Императоръ обязался признать его Прусскимъ Королемъ съ договоромъ, что онъ будетъ на своемъ иждивеніи содержать десять тысячъ вспомогательныхъ войскъ противу Франціи. Сей Государь въ томъ же іоду короновался, и примѣчено, что новой Король самъ на голову наложилъ себѣ корону. Въ память сего происшествія, учредилъ онъ кавалерской орденъ Чернаго Орла, и послѣ былъ признанъ всѣми Европейскими державами, кромѣ Польши." {Она признала его наконецъ Королемъ на созывательномъ сеймѣ 1764 года.}
   Орденъ Чернаго Орла, основанный въ Кенигсбергѣ Фридерикомъ I на канунѣ его коронаціи, имѣетъ знакомъ золотой крестъ съ голубою финифтью, похожій на Малтійской, съ одной стороны посреди креста написаны литеры F. R. значущія имя его: на четырехъ углахъ придѣланы четыре черные Орла. Лента оранжевая носится съ лѣваго плеча. Звѣзда, также на лѣвомъ плечѣ носимая, вышита серебромъ: посреди ея черной Орелъ держитъ одною ногою лавровой вѣнецъ, другою перунъ съ надписью: suum cuique, (каждому свое). Король есть Гросс-мейстеръ сего ордена; число кавалеровъ положено тридцать шесть, не считая Князей Королевскаго дома. Орденъ заслугъ, учрежденной отъ Фридерика великаго въ 1740 году, имѣетъ знакомъ осьмиугольную золотую звѣзду, съ голубою финифтью и съ сею надписью: за достоинство. Носятъ его на шеѣ на черной лентѣ съ серебряными краями.
   "Фридерикъ Вильгельмъ, продолжалъ нашъ Бернардинъ, вступилъ во владѣніе въ 1713 году, населилъ королевство многимъ числомъ чужестранныхъ, и основалъ не мало полезныхъ заведеній. Въ семъ числѣ должно полагать фабрики и мануфактуры, кои умножаются и ежедневно приходятъ въ лучшее совершенство, какъ напримѣръ: хрустальныя, литейныя, мѣдныя и желѣзныя, бумажныя, пороховыя, суконныя, камлотныя, чулочныя, полотняныя и проч."
   "Наслѣдникомъ имѣлъ онъ Фридерика II, прозваннаго Великимъ, которой воскресилъ морскую торговлю, перемѣнилъ порядокъ въ управленіи своихъ доходовъ, составилъ девять новыхъ коллегій правосудія вмѣсто великихъ Баильяжевъ, исправилъ всѣ части правленія и власть свою учинилъ самопроизвольною. Владѣнія его управляются Генералъ-Губернаторомъ и совѣтомъ составленнымъ изъ четырехъ членовъ, великаго Метр-Дотеля, великаго Бурграфа, Канцлера и великаго Маршала. Есть сверьхъ того Вышній Совѣтъ или Парламентъ въ Кенигсбергѣ, судящій по аппелляціямъ изъ нижнихъ расправъ".
   "Сіе королевство хуже населено, нежели Польская Пруссія, по причинѣ великихъ ч солдатскихъ наборовъ. Живущіе по городамъ суть по большей части родомъ изъ Нѣмецкой земли, и сохранили прежніе обычаи и: языкъ. Пастухи и деревенскіе жители мало его разумѣютъ, и говорятъ языкомъ собственнымъ. Сіи остатки старинныхъ Боруссовъ исповѣдуютъ Катслицкой законъ, равно какъ и часть дворянства, пользуясь во всемъ королевствѣ свободнымъ онаго отправленіемъ. Большее число жителей слѣдуетъ Аугзбургскому исповѣданію; есть также не мало Калвинистовъ, но всѣ живутъ въ совершенномъ согласіи. Два бывшія въ старину Епископства намѣщены двумя консисторіями, отъ коихъ зависитъ духовная расправа,.
   "Пространство королевства отъ Востока на Западъ не имѣетъ больше трехъ сотъ верстъ, и около четырехъ сотъ отъ Полудня на Сѣверъ. Большая часть состоитъ въ озерахъ и лѣсахъ; достальная, кажется, изрядно обработана. Курфирсты Бранденбургскіе пекутся о приведеніи его въ лучшее состояніе, и выстроили много городовъ. Земля плодородна хлѣбомъ, но мало приноситъ плодовъ. Водится много лошадей и рогатаго скота. Часто попадаются также кабаны, олени, лоси и всякаго рода дикія птицы. Сверьхъ рыбы доставляемой Балтійскимъ моремъ, Пруссія получаетъ оную изъ рѣкъ и озеръ,.
   "Желтой янтарь нигдѣ не находится въ такомъ количествѣ, какъ въ семъ Королевствѣ. Жители ходятъ собирать его въ самыя бури на берегахъ Балтійскаго моря, на кои выбрасывается онъ волнами. Ловятъ его между пескомъ или травою, и какъ бы ни было холодно, бродятъ по поясъ въ водѣ, и собираютъ куски разной величины и вида. Листы, мухи, науки, муравьи, несѣкомыя находящіяся внутри сего вещества доказываютъ, что оно есть растущее и сперва было жидкое. Когда женщины очистятъ желтой янтарь, дѣлаются изъ него токарныя и рѣзныя работы: можно его полировать какъ агатъ. Римляне его столь уважали, что при Неронѣ и Домиціанѣ, Прусаки имъ у нихъ купили миръ. Сіе произведеніе считается въ числѣ Королевскихъ принадлежностей, и ежегодно приноситъ въ казну извѣстной доходъ".
   "Прусское Королевство замыкаетъ въ себѣ шестьдесятъ два города, и можетъ имѣть отъ семи до восьми сотъ тысячъ жителей. Большая чаешь дворянскихъ фамилій переселились изъ Нѣмецкой земли: есть также, но въ маломъ числѣ, кои почитаютъ себя природными въ землѣ. Подданные дворянскихъ маетностей суть вообще крѣпостные; но мужики Королевскихъ Баиляжевъ объявлены вольными и принуждаются только къ деревенскимъ работамъ. Господа, дворяне и города одни составляютъ Штаты королевства".
   "Казенные доходы управляются двумя палатами, учрежденными въ Кенигсберіѣ. и въ Гумбинѣ. Онѣ надзираютъ надъ дворцовыми маетностями, поборами, фабриками и магазейнами; имѣютъ въ зависимости своей чиновниковъ и служителей Королевскихъ, откупщиковъ, повѣренныхъ, сборъ коронныхъ доходовъ, податей и проч. Главные источники сихъ доходовъ суть: земли коронныя отдаваемыя на откупъ на шесть лѣтъ, соленые доходы въ городахъ учрежденные, доходъ съ лѣсовъ и почтъ, пошлина на соль, и платежъ за перевозы. Все, сими отраслями приносимое отдается въ общую казну, и простирается до полутора миліона рублевъ. Тягость податей заставляетъ жителей быть трудолюбивыми и подкрѣпляетъ фабрики и торговлю".
   "Правосудіе въ Баиляжахъ чинится чрезъ властелиновъ, держащихъ суды свои въ извѣстное время. Во многихъ дворянскихъ деревняхъ есть мѣлкіе судьи для разбирательства тяжебъ между крѣпостныхъ и вассаловъ. Всѣ сіи частныя расправы, равно какъ и суды по городамъ установленные, зависятъ отъ девяти коллегій правосудія, кои по аппелляціи судятъ всѣ спорныя, духовныя, гражданскія и уголовныя дѣла. Каждая изъ оныхъ коллегій составлена изъ одного Предсѣдателя, извѣстнаго числа Совѣтниковъ и Секретаря взятаго изъ дворянъ. Можно изъ нихъ учинить переносъ въ Вышній Кенигсбергской Совѣтъ, оттуда въ Верьховной Трибуналъ и наконецъ прибѣгнуть къ самому Королю. Что касается до уголовныхъ дѣлъ, оныя взносятся въ особую палату, коей рѣшенія подтверждаются Монархомъ".
   "Главные города Прусскаго Королевства суть: Кенигсбергъ, его столица, Пилау, Растенбургъ, Маріенвердеръ, Голландъ, Мемель, Тилзитъ и проч. Кенигсбергъ лежащій на Прегелѣ въ сорокѣ верстахъ отъ впаденія ея въ Балтійское море, нынѣ есть городъ весьма торговой въ Европѣ. Начало его относится до тринадцатаго вѣка, когда Премыславъ, Богемской Король пришелъ на помощь Тевтоническаго ордена противъ идолопоклонниковъ. Сперва построенъ замокъ, по томъ городъ, названной въ честь его, Королевскою Горою. Окруженъ онъ валомъ имѣющимъ около десяти верстъ, защищенъ двумя равелинами, и имѣетъ восемь воротъ. Есть много въ немъ садовъ, озеро, луга, тысячъ до четырехъ домовъ и около сорока тысячъ жителей, не считая чужестранныхъ, привлекаемыхъ въ него торговлею. Вообще говорятъ по Нѣмецки, но многіе знаютъ Польской, Литовской, Россійской и даже Курляндской языки,.
   "Кенигсбергъ составленъ изъ трехъ частей или посадовъ, соединенныхъ съ тремя предмѣстьями и крѣпостцею Фридерикъ. Считается въ немъ девятнадцать церквей: четырнадцать принадлежатъ Лютеранамъ, три Калвинистамъ, одна Католикамъ и одна Россіянамъ. Жиды такожь имѣютъ Синагогу. Главныя зданія суть: замокъ чрезвычайно высокой; взходятъ въ него по двѣсти восмидесяти Ступенькамъ; дворецъ, ратуша, биржа, больница, монетной дворъ и соборъ. Сія церковь была сѣдалищемъ Замландскаго Епископа, уничтоженнаго по причинѣ Протестантской вѣры. Въ ней находятся преизрядные органы съ пятью тысячами трубокъ, и библіотека съ шестью тысячами книгъ. Прилежитъ къ ней университетъ, называемой коллегіею, въ коей имѣется тридцать восемь профессоровъ. Въ залѣ стоятъ тесть столовъ, каждой по двенадцати мѣстъ для учениковъ, двадцать восемь человѣкъ кормятся безденежно, независимо отъ многихъ другихъ пособій для прочихъ учащихся, для бѣдныхъ и проч. Сверьхъ университета есть и въ столицѣ и по провинціямъ разныя училища, коихъ мастера получаютъ жалованье изъ Кенигсбергскаго ламбарда и другихъ мѣстъ".
   "Замокъ представляетъ продолговатой четвероугольникъ: внутренняя площадь имѣетъ сто тридцать шаговъ въ длину и семдесятъ пять въ ширину. На ней помѣщены всѣ правосудныя, военныя, торговыя палаты, Консисторіи, Медицинская коллегія, Королевскіе и Министерскіе покои, Канцелярія, Архивы, Надворной судъ, феодальная палата, Тайной Совѣтъ, Вышній Трибуналъ, Штаты и проч. Съ башни виденъ весь городъ, большая часть окружностей и заливъ Фриш-гафъ длиною въ 50 или 60 верстъ съ неравною шириною. Отъ Балтійскаго моря отдѣляется онъ перешейкомъ, которой, сказываютъ, произведенъ бурею, и мѣльче Прегеля; по чему и не могутъ ходить по немъ крупныя суда, но славится онъ ловлею осетровъ. Прочія отъ замка зависящія зданія суть: Арсеналъ, большой и малой егерской домъ, садъ и мѣсто для травли кабановъ,.
   "Пилау, ключъ и ограда Пруссіи съ морской стороны, есть важной портъ, изрядная крѣпость и хорошо выстроенный городъ противъ конца перешейка или мыса выше описаннаго, улицы широки и ровны, домы построены и убраны по Голландскому обычаю. Видно въ немъ всегда множество мореходцовъ: тяжелые корабли останавливаются въ немъ и облегчаются для прохода чрезъ Фриш-гафъ въ Кенигсбергъ. Въ воротахъ стоитъ каменная конная статуя Фридерика Вильгельма, а надъ воротами башня для наблюденій. Другая статуя бога Марса, въ военномъ видѣ, обращена къ Швеціи. Показываютъ также Королевской запасной магазейнъ, и мѣсто, гдѣ содержатся государственные колодники,.
   Прусскимъ раемъ называется полуостровъ, на коемъ лежитъ сей городъ, по видимому по причинѣ его положенія, представляющаго пріятные предметы. Близь крѣпости море изрыло небольшой заливъ въ видѣ полукруга, по коему плаваетъ великое множество птицъ. Тутъ садятся въ лодку и ѣдутъ въ одну деревню, изъ которой видны всѣ корабли входящіе въ портъ, мѣсто, куда привозятъ осетровъ, и гдѣ готовятъ икру, и сія большею частію отправляется въ Англію. Во время пролета дроздовъ, ловится непонятное множество сихъ птицъ. Деревня наполнена садами и городами: близь ея стоитъ роща столь густая, что ни солнце, ни дождь ее не пробиваетъ,.
   "Растенбургъ, посредственной городъ въ срединѣ Пруссіи, защищенной замкомъ, служилъ жилищемъ девяти великимъ Магистрамъ Тевтоническаго ордена. Католики въ близости имѣютъ часовню Богородицы, славную стеченіемъ молельщиковъ. Разсказываютъ, что одинъ на смерть осужденной преступникъ получилъ наканунѣ своей казни изъ рукъ Богородицы деревянную дощечку съ повелѣніемъ начертать на ней ея образъ и представить его судіямъ. Хотя онъ совсѣмъ не умѣлъ рисовать, работа его была однако столь совершенна, что казалась наилучшаго мастера въ свѣтѣ, и доставила ему прощеніе. Образъ привязанъ подъ одною липою, Гдѣ ежедневно чинились чудеса, обязавшія жителей построить часовню. Оная была разорена и опять возобновлена. Нынѣшняя церковь есть зданіе красивое, на коемъ представлена липа съ образомъ. На престолѣ поставлена такожь сдѣланная искусно липа и серебряное Богородицы изображеніе,.
   "Поморскіе Епископы въ старину живали въ Маріенвердерѣ, лежащемъ на рѣкѣ Либе, впадающей въ Вислу. Соборъ его есть наикрасивѣйшая церковь во всемъ Прусскомъ королевствѣ. Находятся въ немъ гробницы великихъ Магистровъ Тевтоническаго ордена, и она можетъ въ случаѣ нужды служить крѣпостью. Городъ претерпѣлъ великія разоренія отъ наводненій, войны и пожаровъ. Замокъ его пространенъ и построенъ на старинной вкусъ. Помнятъ еще въ немъ посѣщеніе ПЕТРА Перваго, съ коимъ Фридерикъ I имѣлъ свиданіе".
   "Вармійское Епископство, заключающееся во владѣніяхъ Прусскаго Короля, совсѣмъ отъ него не зависитъ и не признаетъ его, а одного только своего Епископа, которой носитъ званіе Князя священной Имперіи, имѣетъ вышнюю и нижнюю расправу надъ дворянами своей Епархіи, и всѣ права Государя надъ подданными: можетъ дѣлать деньги, жаловать дворянствомъ, не подчиненъ никакому Митрополиту, и прямо зависитъ отъ Римскаго престола. Выбирается Капитулою, или справедливѣе провозглашается ею по повелѣнію Польскаго Короля".
   "Епископъ Вармійской есть урожденной Президентъ Прусскаго Сената и членъ Сената Рѣчи Посполитой; но не посылаетъ пословъ на Сеймъ, и платитъ однако тридцать тысячъ гульденовъ на содержаніе короннаго войска. Двѣ части деревень Епископства ему принадлежатъ, а третья Капитулѣ пребывающей въ Фраунбургѣ, посредственномъ городкѣ надъ Фриш-гафомъ, гдѣ находится и соборная церковь. Каноники обязаны доказать шестьнадцать поколѣній дворянства. Коперникъ имѣлъ въ ней Канонію. Самъ Епископъ живетъ въ Гейлс-бергѣ, красивомъ городкѣ на рѣкѣ Алле, имѣющемъ изрядной закокъ. Іезуиты имѣютъ въ немъ Коллегію, какъ и въ Брунзбергѣ, другомъ мѣстечкѣ той же Епархіи, гдѣ слави и Станиславъ Гозіусъ, Кардиналъ и Епископъ Вармійскій, основалъ ихъ на развалинахъ одного Корделіанскаго монастыря".
   "Сей пастырь родился въ Краковѣ, былъ тамъ каноникомъ, по томъ Секретаремъ Польскаго Короля и достигъ до первѣйшихъ сановъ церкви. Пій IV послалъ его къ Императору Фердинанду, которой возлюби дарованія его и добродѣтели, сказалъ обнимая его, что не можетъ противиться человѣку, коего уста суть храмъ, а языкъ оракулъ Св. духа. Гозіусъ имѣлъ повелѣніе склонять сего Государя къ продолженію Тридентійскаго собора; и одержалъ все, что хотѣлъ. Папа наградилъ его Кардинальскою шапкою, и поручилъ ему открыть собраніе въ качествѣ Легата Св. Престола. Протестанты не имѣли опаснѣйшаго противоборника; онъ написалъ противъ нихъ многія сочиненія, принесшія ему званіе отца церкви, собранныя въ двухъ томахъ, и переведенныя почти на всѣ языки. Но я возвращаюсь во владѣнія Короля Прусскаго".
   "Городъ Голландъ, такъ названной отъ нѣсколькихъ Голландскихъ дворянъ, укрывшихся въ него по убіеніи Графа Флорентія, построенъ на пригоркѣ и занимаетъ берегъ рѣки Веески; крѣпокъ по своему положенію, независимъ отъ стѣнъ и башенъ, улицы въ немъ длинны и широки, домы изрядно выстроены; и можно его почесть за лучшій городъ въ Пруссіи. Имѣетъ онъ два предмѣстія, а въ окружностяхъ много садовъ и загородныхъ домовъ. Замокъ, окруженной рвомъ и подъемными мостами представляетъ и видъ прелестной и хорошее жилище".
   "Мемель, торговой городъ, имѣетъ крѣпость и портъ на Балтійскомъ морѣ. Окружности его опустошены язвою въ 1710 году, Фридерикъ Вильгельмъ призвалъ туда поселянъ Французовъ, Швейцаровъ, Франконянъ, и больше пятнадцати тысячъ Салибуржаниновъ гонимыхъ за вѣру. Новые пришельцы обработали сей пустой край, вырубили лѣса, осушили воды, построили города, деревни, церкви, и въ короткое время перемѣнили видъ новаго своего отечества. Нынѣ оное составляетъ плодороднѣйшую область Прусскаго королевства, какъ паствами, такъ хлѣбомъ, коего часть отдается въ Королевскіе магазейны, а достальной вывозится за море. Кормятся въ ней великія стада коровъ, быковъ, хорошихъ лошадей и овецъ, дѣлается изрядное масло и сыръ. Рыбная ловля такожь-изобильна; лѣса наполнены дичиною. Есть суконныя, кожевенныя фабрики и проч. Старинные жители имѣютъ свой собственной языкъ, на которой переведена библія, катихизисъ, и другія благочестивыя книги. Швейцары смотрятъ за паствами и скотомъ: французы разумѣютъ лучше торговлю и табакъ, которой тамъ развели, а Салцбургцы экономію".
   "Тилзитъ, городъ примѣтной въ Королевствѣ и величайшій послѣ столицы, съ коею торгуютъ хлѣбомъ, солью, масломъ и всякими припасами. Порядочныя больницы, Храмы для всѣхъ вѣръ, соленое правленіе, Королевское училище, и другія полезныя заведенія много оживляютъ сей городъ,.
   "Жители всѣхъ сихъ городовъ, и вообще весь народъ имѣютъ тихой нравъ. Дворяне учтивы и ласковы; въ пріемахъ ихъ нѣтъ той презирающей надмѣнности, ни несносной гордости, коими укоряется Нѣмецкое дворянство. Мѣщане люди добрые, но не щедролюбивы. Занимаясь своими дѣлами, рѣдко мѣшаются они въ чужія. Каждой слѣдуетъ своей склонности и не опасается быть смѣшнымъ. Жизнь ихъ единообразна, и довольно походитъ на Голландскую. Мущины упражняются днемъ въ своихъ домахъ, а въ вечеру ходятъ въ народныя мѣста разговаривать о Европейскихъ происшествіяхъ. Когда бесѣда ихъ и развеселится, но не примѣтно въ ней той тонкости, той чистоты выраженій, кои предвѣщаютъ разборчивуюдушу. Ремесленникъ столь же грубой, какъ языкъ его, есть однако добросердеченъ и чувствителенъ: грубость его только временна. Замкнутая его душа легко колеблется гласомъ прибытка; надежда получить барышъ чинитъ его поворотливымъ и жаркимъ. Свойство нрава его есть холодное и угрюмое; онъ степенничаетъ даже посреди утѣхъ своихъ. Женщины бѣлокуры по большей части и толстоваты; не чувствуешь съ ними ни того внутренняго смущенія, ни того пріятнаго замѣшательства, кои составляютъ прелести любви. Ежели лице ихъ когда и оживотворится краскою, но сіе бываетъ слѣдствіемъ похоти, а не чувствительности".
   Вы спросите, Государыня моя, сохраняетъ ли еще Польша права свои на Королевство Прусское, и вообще, какія имѣетъ она притязанія на всѣ области, кои въ старину составляли часть сей республики? Вы видѣли, что Албертъ Брандебургской, великой Магистеръ тевтоническаго ордена, получилъ отъ Сигизмунда I, Короля Польскаго инвеституру Герцогской Пруссіи, подъ условіемъ учиненія присяги вѣрности въ качествѣ вассала короны. Дѣло продолжалось на семъ основаніи до самаго Фридерика Вильгелма, которой досталъ владѣніе сей провинціи съ правомъ самодержавія, условленось, что въ случаѣ пресѣченія рода, верьховносиь возвратится республикѣ, а она тогда обязана будетъ дать ее Барейтскому Марграфу въ качествѣ Лена. По чему безъ всякаго основанія Поляки желаютъ признавать Прусскаго Короля за своего Вассала. Сіе притязаніе не можетъ имѣть мѣста ни противъ одного происходящаго отъ Фридерика Вильгельма, а только противъ боковыхъ линій. Наидостаточнѣйшіе памятники доказуютъ, чтоонъ былъ признанъ верьховнымъ повелителемъ Герцогской Пруссіи, и существительность сего признанія заставила его надѣлать премножество медалей, на коихъ видна рука держащая корону съ надписью: Богомъ данная.
   Умалчивая о прочихъ столь же мало основательныхъ ея притязаніяхъ на разныя сосѣднія области, упомяну я о слѣдующихъ, начиная Шлезіею. Нерадѣніе Польши, когда сіе Герцогство перешло подъ власть Прусскаго Короля, ясно доказываетъ, что она отступается отъ своихъ требованій. Тоже можно сказать о Валахіи и Молдавіи, прежде подъ ея покровительствомъ бывшихъ и платившихъ ей дань: сіе право никогда не было твердо и оставлено Туркамъ въ силу трактата. Финляндія, которая съ согласія Государя своего отдалась Республикѣ, причинила междуусобныя войны, въ коихъ лилась кровь Поляковъ, Шведовъ и Россіянъ. Сіи послѣдніе завладѣвъ большую часть провинціи при славномъ царствованіи ПЕТРА ВЕЛИКАГО, сохраняютъ оную и понынѣ. Что принадлежитъ до Герцогства Курляндскаго и Семигальскаго, разсматривая вещь безпристрастно, всякой найдетъ, что Польша имѣетъ право не завладѣть имъ, но содержать въ нынѣшнемъ его положеніи.
   Хотя жители Гданска утверждаютъ вообще, что находятся только подъ покровительствомъ, а не подъ владѣніемъ Польши; вѣрно однако то, что Республика ихъ признаетъ и имѣетъ право признавать ихъ за своихъ подданныхъ. Согласенъ я, что важное положеніе ихъ города, богатая и полезная ихъ торговля, и помочь ими въ разныя времена поданная больше деньгами, нежели солдатами, доставили имъ великія привиллегіи: но Польша, не смотря ни на что, сохраняетъ надъ ними истинное право самодержавія. Присяга вѣрности, требуемая отъ нихъ и чинимая ихъ властелинами, пошлины, подати, каморное правленіе, верьховная расправа, принадлежащая Королю въ главныхъ ихъ тяжбахъ, не оставляютъ по сей статьѣ никакого сумнѣнія.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXXIII.

Продолженіе Польши.

   По возвращеніи во Гданскъ, показывали пространные хлѣбные магазейны, въ коихъ представлялись мнѣ древнія Египетскія житницы. Какъ я удивлялся столь великому свозу хлѣба, и чрезвычайному барышу, которой приносить онъ долженъ: "сей торгъ,, сказалъ мнѣ одинъ купецъ, весьма далекъ отъ превеликаго выигрыша, какъ вы думаете: ибо изо всего того, что покупается и продается, хлѣбъ есть такой товаръ, которой приноситъ наименьше, смотря на его тяжесть и занимаемое имъ мѣсто. Бочка вина въ десятеро больше стоитъ, нежели такой же величины бочка пшеницы, а вѣситъ меньше: слѣдовательно перевозъ пожираетъ весь барышь, хлѣбъ въ перевозѣ подверженъ порчѣ; будучи поставленъ въ свое мѣсто, равномѣрно оной подвергается въ магазейнахъ, гдѣ его ссыпаютъ. Сей торгъ производится обыкновенно отъ осенняго до весенняго равноденствія; а сіе умножаетъ и опасности и издержки, ибо море тогда бываетъ бурно, рѣки замерзаютъ или разливаются, дороги портятся, дни коротки, время ненадежно. Сверьхъ того, хлѣбъ не есть сокровище или богатство какой либо одной земли: онъ повсюду родится; повсюду можетъ не родиться: что чинитъ торгъ невѣрнымъ, временнымъ и случайнымъ. Многіе купцы видя таковую опасность совсѣмъ его бросили, а по сему и учинился онъ самъ собою откупнымъ торгомъ, ежели кто хочетъ производить его большимъ количествомъ за море: ежели напротивъ того торгуютъ имъ по малымъ частямъ внутренно, онъ преисполненъ мошенничествами и обманами. Наконецъ никогда почти купить хлѣба не льзя безъ того, чтобъ не, случилось жалобъ, и не произошло безпокойствъ въ цѣлыхъ провинціяхъ. Но когда покупка столь трудна, то внутренняя продажа и того безпокойнѣе, и всегда подвержена потерямъ и убыли. Сей торгъ, которой долженствовалъ бы обогащать земледѣльца, идетъ чрезъ толико рукъ, что они получаютъ весьма малую прибыль отъ его дороговизны. Такимъ образомъ ежели хлѣбъ есть первой предметъ въ числѣ нуждъ человѣка, то есть послѣдній въ числѣ торговли относительно до прибыли. Никогда не должно имѣть въ немъ недостатка; но Государю должно наименѣе полагаться на него въ своемъ обогащеніи".
   Не находя больше ничего для смотрѣнія во Гданскѣ, возвратились мы въ Варшаву другою дорогою, и пробираясь чрезъ ту часть Польской Пруссіи, которая занимаетъ лѣвой берегъ Вислы, объѣхали мы Великую Польшу, содержащую въ себѣ девять воеводствъ. Познань, есть столица воеводства сего имени, городъ изрядной, лежащій на ровнинѣ, окруженной пріятными пригорками, на берегу Варты. На островѣ рѣки построена крѣпость или замокъ, почитаемый за наилучшій въ Королевствѣ; въ немъ живетъ воевода. Предмѣстія окружены озерами и болотами, подвергающими область наводненіямъ. Соборъ есть великолѣпное зданіе равно какъ и Епископскія въ предмѣстьѣ палаты. Не далеко отъ нихъ находится коллегія, основанная Епископомъ Любранскимъ: обучаютъ въ ней праву и математикѣ, а въ Іезуитской, въ городѣ, философіи и свободнымъ наукамъ. Доминиканы, Обюервантины и Кармелиты имѣютъ монастыри, а Малтійской орденъ командорство. Епископство здѣшнее почитается за наидревнѣйшее въ Королевствѣ. Торгъ съ Нѣмецкою землею содержитъ городъ въ цвѣтущемъ состояніи; утверждаютъ, что въ окружностяхъ его начала быть знаема Христіанская вѣра въ Польшѣ.
   Вы видѣли, что Станиславъ Лещинскій былъ воеводою Познанскимъ, когда возвели его на престолъ. Онъ родился въ Лиссѣ, небольшемъ сосѣднемъ городкѣ ему принадлежащемъ, и которой продалъ со всѣми принадлежностями фамиліи Сулковскихъ. Сперва былъ оной посредственная деревня, но Рафаель Лещинскій принялъ благосклонно не малое число Шлезскихъ, Богемскихъ, Моравскихъ и Австрійскихъ протестантовъ, деревня размножилась и превратилась въ торговой городъ, гдѣ позволено имъ слѣдовать своей вѣрѣ.
   Калишь, столица воеводства, примѣтнаго имѣетъ только Іезуитскую коллегію, гдѣ обучаютъ всѣмъ наукамъ и всѣмъ языкамъ. Гнезнъ, такожь столица воеводства, былъ чрезъ многіе вѣки столицею всего Королевства, но пожаръ истребилъ три четверти города, и нынѣ оной походитъ на деревню. Я говорилъ уже объ его основаніи и особливо объ Архіепископѣ, Президентѣ, Сенатѣ и Примасѣ. Вамъ извѣстны всѣ его преимущества, но притязанія его идутъ еще далѣе. Каноники Митрополіи его должны быть дворяне, исключая нѣсколько ученыхъ. Церковь его похваляется храненіемъ мощей св. Адалберша, убіеннаго Прусаками, но сіе оспориваютъ ей жители Праги: что производитъ между двумя городами довольно безполезной, но трудной для рѣшенія споръ.
   Я не буду много говорить о Сирацѣ, маловажномъ городѣ, хотя и носитъ имя его воеводство. Оной лежитъ на ровнинѣ надъ Вартою, встарину имѣлъ званіе Герцогства и давался во владѣніе второму сыну Королей Польскихъ. Петриковъ принадлежитъ къ сему воеводству, и имѣетъ надъ столицею его то преимущество, что держится въ немъ полгода трибуналъ. Правосудіе чинится въ немъ безденежно. Сіи трибуналы дѣйствительно суть самодержавные, ибо Король не можетъ ни предупредить ни уничтожить ихъ опредѣленій: рѣшатъ они дѣла окончательно.
   Преступленія оскорбленіе величества, бунта и измѣны судятся на полномъ Сеймѣ. Правило, что церковь отвращается отъ крови не касается до Польскихъ Епископовъ. Я кажется, упоминалъ, что Папа позволилъ имъ своею Буллою приговаривать къ смерти. Другая вещь, не всѣмъ Государствамъ свойственная есть, что тѣ же люди, кои засѣдаютъ въ Сенатѣ, судятъ въ трибуналахъ, ходятъ противъ непріятеля, и приказной съ военнымъ не различается. Дѣла духовныя, какъ-то относящіяся до исправленія таинствъ, до важности браковъ, до церковнаго устройства, до доходовъ, подчинены суду нунціатуры; ибо здѣсь Польской Нунціусъ не токмо Министръ, но и имѣетъ судебную расправу весьма обширную.
   Въ старину Польскимъ Королямъ было поручено судить тяжбы, и по видимому сія должность наибольше была отъ нихъ пренебрегаема; важнѣйшія дѣла не оставляли имъ времени на разбирательство ссоръ между частными. Многіе не имѣли довольной бодрости духа входить въ подробности, несносныя и для тѣхъ, кои по должности въ нихъ упражняются, а еще меньше сносныя, когда съ отвращеніемъ къ тому приступаютъ. Они повелѣли, чтобъ правосудіе чинилось въ каждомъ воеводствѣ, въ коихъ съ того времени заведены два трибунала: одинъ судей каждаго повята, гдѣ дѣла рѣшились по первой инстанціи, а другой, держащейся осенью, составленной изъ Воеводы, Кастелана и другихъ урядниковъ провинціи. Изъ сего трибунала ходили къ Королю: но вещь была невозможная, чтобъ Монархъ, въ слѣдствіе самаго сего учрежденія, не былъ задавленъ разбирательствомъ множества дѣлъ. Генрикъ де Балоа, не могши вынести столь трудной должности, говаривалъ: "Я страннымъ нахожу, что Поляки хотѣли меня сдѣлать только приказнымъ! не хотятъ ли они превратить меня еще и въ стряпчаго",?
   При Сигизмундѣ Августѣ, помышляли составить верьховной совѣтъ, дабы переносились въ него аппелляціи изо всѣхъ нижнихъ расправъ: но сіе мѣста не возъимѣло, и Государь удовольствовался назначеніемъ чрезвычайныхъ судей, кои не отрину я предъидущихъ расправъ, должны кончить всѣ не довершенныя, или отъ нерадѣнія его и предмѣстниковъ его запущенныя дѣла. Стефанъ Баторій присвоилъ народу рѣшеніе всѣхъ аппелляціонныхъ дѣлъ, кои самъ долженъ былъ рѣшить; установилъ верьховные трибуналы, а для себя предоставилъ свѣденіе только важныхъ дѣлъ, могущихъ его заботить. Короли, его наслѣдницей, превзошли и его лѣностію, попущая нечувствительно всей расправѣ перейти во власть дворянства и духовенства. Такова была эпоха упаденія Королевской власти: ибо теряя право судить и наказывать, теряется способъ заставить чтить Величество престола.
   Съ того времени, Рѣчь Посполитая назначаетъ своихъ судей, кои называются депутаты, и кои составляютъ ежегодно два трибунала, коронной и Литовской, оба верховные, и коихъ опредѣленія не терпящъ иной аппелляціи кромѣ сеймовой; да и такъ рѣдко она имѣетъ мѣсто. Ни одинъ изъ трибуналовъ не бываетъ всегдашнимъ и не получаетъ жалованья. Составляющіе его члены избираются на сеймикахъ, держащихся во всѣхъ повятахъ и земляхъ Рѣчи Посполитой. Откуда слѣдуетъ, что повятъ, гдѣ сеймикъ разорванъ, не имѣетъ въ томъ году своего депутата въ трибуналѣ: но сіе не препятствуетъ судить тамъ его тяжбы. Польша.
   Въ составленіи сихъ трибуналовъ, сверьхъ депутатовъ рыцарскаго стана, назначаются также духовные, избираемые изъ капитулъ соборныхъ церквей. Въ Литвѣ инако поступается: но какъ случается часто разсматривать дѣла касающіяся до духовенства, то поручается Маршалу, хотя онъ и свѣтской, защищать его выгоды. Сперва требовалось, чтобъ депутаты избирались единогласіемъ; нынѣ чинится выборъ большинствомъ голосовъ. Духовные могутъ вновь избраны быть по прошествіи двухъ, а свѣтскіе четырехъ годовъ.
   Свѣтскіе между собою назначаютъ начальника подъ именемъ Маршала трибунала. Сей выборъ обыкновенно упадаетъ на Сенатора или короннаго урядника. Духовенство равномѣрно выбираетъ президента изъ чиновныхъ поповъ. Оба сіи начальника не имѣютъ инаго отличенія, кромѣ чести управлять собраніемъ, въ рукахъ коего находится имѣніе и спокойствіе гражданъ, и кромѣ двухъ голосовъ въ рѣшеніяхъ. Коронной трибуналъ держитъ засѣданія въ Петриковѣ для великой Польши отъ Октября до Пасхи, а для малой въ Люблинѣ отъ Пасхи до жатвы. Литовской лѣтомъ всегда собирается въ Вильнѣ, а зимою въ Новогродкѣ и въ Минскѣ поперемѣнно.
   По опасности, чтобъ между толикимъ числомъ судей, коихъ достоинство приноситъ одну честь безъ прибытка, не нашлось такихъ, которые бы поохотились учинить его прибыльнымъ; законы предписуютъ для каждаго члена слѣдующую присягу: "Я клянусь, что буду служить по слову Божію, по писанному праву и по справедливости; что безъ всякаго-пристрастія и предъубѣжденія, принимать буду доводы богатаго и убогаго, друга и непріятеля, гражданина и чужестранца; что не стану уважать ни любви, ни ненависти, ни подарковъ, ни угрозъ, и что ни надмѣнность, ни страсть не участвовали мнѣ въ исканіи нынѣшняго моего мѣста".
   Сія присяга не отвращаетъ однако частыхъ злоупотребленій. Одно изъ главнѣйшихъ есть то, что большія фамиліи овладѣваютъ трибуналами, и исполняютъ чрезъ нихъ что хотятъ. Имѣя тяжбу, ищутъ побѣдить своихъ соперниковъ: ничто лучше успѣха доставить не можетъ, какъ исканіе на сеймикахъ изключить такихъ судей, на которыхъ не надѣются, и назначить такихъ, кои по ихъ дудкѣ плясать будутъ, успѣхъ еще и того вѣрнѣе бываетъ, когда прибравъ такимъ образомъ депутатовъ, предуспѣютъ возвести въ Маршалы человѣка преданнаго партіи, коей онъ одолженъ своимъ выборомъ. Сіе исканіе, могущее совсѣмъ испровергнуть республиканскую равность, составляетъ главное упражненіе Польскихъ вельможъ.
   Маршалъ трибунала есть особа столь важная, что въ надеждѣ достигнуть до сего мѣста, Сенаторы не пренебрегаютъ употреблять всѣ возможные способы, дабы попасть въ депутаты; и въ семъ обстоятельствѣ законы Польскіе представляютъ нѣчто страннаго, ибо тѣмъ же самымъ Сенаторамъ запрещаютъ быть послами на сеймѣ. Одно честнѣе однако другаго: ибо посолъ есть нѣкоторымъ образомъ судія Государственнаго жребія, а депутатъ рѣшитъ только жребій частныхъ людей, но нѣтъ тутъ однако противорѣчія, ибо Сенаторъ, не бывъ посломъ, имѣешь уже на сеймѣ голосъ.
   Всѣ судьи пользуются великимъ уваженіемъ: особы ихъ священны, и нещастіе тому, кто ихъ наималѣйше обидитъ; платятъ за то головою безъ всякой пощады. Человѣкъ, которой никогда изъ своей деревни не выѣзжалъ, вдругъ чинится пріобрѣтая сіе достоинство, предметомъ учтивостей и подлой покорности. Первые члены Рѣчи Посполитой передъ нимъ гнутся съ великимъ униженіемъ. Порядочное его поведеніе, честные нравы, благоразумные поступки, умножаютъ еще почтеніе, за нимъ по стезямъ слѣдующее, когда онъ засѣдая въ трибуналѣ отправляетъ должность судіи, и когда приходя въ общество сообщается съ своими согражданами: но сколько бываетъ такихъ, коихъ поведеніе сему не соотвѣтствуетъ?
   Оба верьховные трибуналы, Польской и Литовской, судятъ по аппелляціи тябжы перенесенныя изъ нижнихъ расправъ. Каждое воеводство дѣлится на нѣсколько повятовъ, имѣющихъ такъ называемые земскіе суды. Воеводы вѣдаютъ только Жидовскія дѣла; Касшеланы имѣютъ такожь свои суды. Отъ городскихъ расправъ аппелляція чинится къ Канцлеру. Прочія судебныя мѣста суть: коммиссіи войсковая, скарбовая, маршалская и проч. составляемыя изъ комисаровъ, выбираемыхъ на Сеймѣ изъ Сенаторовъ и Пословъ. Города управляются бурмистрами и совѣтниками, деревни Войтами и Засѣдателями. И тѣ и другіе зависятъ частію отъ Короля, частію отъ господъ, частію отъ духовенства, и разпоряжаются больше по прихоти своихъ повелителей, нежели по законамъ: неизбѣжимое слѣдствіе малосилія, укоряемаго симъ самымъ закономъ.
   Исполненіе приговоровъ производитъ иногда безпорядки, о коихъ понятіе въ Другой землѣ имѣть трудно. Сильной соперникъ завладѣлъ вашимъ имѣніемъ; вы требуете возвращенія онаго; судъ рѣшитъ въ вашу пользу, но похититель не почитаетъ еще себя побѣжденнымъ. Держа приговоръ въ рукахъ, надлежить вамъ собрать вооруженныхъ людей, и итти, ежели вы на нихъ надежны, принудить силою сутяжатая сообразоваться приговору, безъ чего долго бы вы прождали полученія назадъ имѣнія, убезпеченнаго вамъ выиграніемъ тяжбы.
   Другое правило равно опасное: "преступникъ разрѣшается, ежели нѣтъ истца." Убили у васъ отца, сожгли у васъ домъ; нерадѣніе, бѣдность, или какая другая причина препятствуетъ вамъ начать тяжбу, вредную вашему спокойствію и убыточную вашему имѣнію: тогда молчаніе ваше содержитъ въ молчаніи трибунала, ибо они не имѣютъ такихъ урядниковъ, кои бы въ подобномъ случаѣ вступались требовать публичнаго мщенія. Преступникъ ходитъ поднявъ голову, и законы на убійцъ и поджигателей чинятся безполезными. Какъ ввести порядокъ въ такомъ государствѣ, гдѣ трибуналы безъ правосудія, совѣты безъ согласія, войско безъ устройства, скарбъ безъ денегъ: гдѣ ни что не клеится, все валится, все погибаетъ посреди раздоровъ и вражды? Ахъ! Поляки, предки вамъ оставили великіе образцы для подражанія, и великія злоупотребленія для исправленія.
   Преступниковъ наказываютъ здѣсь двоякимъ образомъ, висѣлицею и плахою. Сія разность не произходитъ отъ различности злодѣяніи. Воровъ вѣшаютъ, какогобъ рода они ни были, а головы рубятъ всѣмъ за всѣ прочія преступленія, кромѣ воровства; развѣ дѣло идетъ о важномъ какомъ злодѣйствѣ; и тогда колесуютъ. Господа имѣетъ^право наказывать своихъ слугъ. Ежели онъ Шляхтичъ, кладутъ его на брюхо и сѣкутъ по спинѣ плетью или бьютъ палкою, какъ то угодно господину. Получившій удары приходитъ и обнимаетъ ему ноги, называя его благодѣтелемъ. Вся отличность чинимая ему яко дворянину состоитъ въ томъ, что стелятъ подъ него коверъ. Есть примѣры, что таковые сѣченые слуги доходили до Сенаторскаго достоинства.
   Ленчицъ и Рава, главные города двухъ воеводствъ того-же имени не заслуживаютъ, чтобъ въ нихъ останавливаться. Первый защищается замкомъ, построеннымъ на каменной горѣ: во второмъ находится только Іезуитское училище. Тоже самое почти сказать можно о большей части Польскихъ городовъ, гдѣ домы черни построены изъ дерева или глины, покрыты соломою, не потому чтобъ не могли употребить камня или кирпича; но какъ государство не укрѣплено, подвержено часто наѣздамъ Татаръ, Турковъ, Конфедератовъ, кои все разоряютъ; то по первому объ нихъ извѣстію зажигаютъ сіи маловажные домы, спрятавъ мебели, и собираются по томъ въ кучу, или въ корпусъ арміи, дабы воспротивиться непріятелю. Число городовъ довольно велико, но не находите вы въ нихъ никакихъ слѣдовъ старинныхъ зданій, кои бы показывали остатки жилищъ первыхъ Королей: чѣмъ Польша разнится отъ Египтянъ, Грековъ и Римлянъ, послѣ коихъ по прошествіи толикихъ вѣковъ, сохраняются еще великолѣпныя развалины. Здѣсь напротивъ того, огромные по большей части деревянные домы, походятъ на корабли, кои надлежитъ часто конопатить и перестроивать. Изключаю я изъ сего числа замокъ Гнезненскаго Архіепископа въ мѣстечкѣ Ловигахъ, въ воеводствѣ Равскомъ. Оной построенъ изъ тесанаго камня, равно какъ и городъ, въ коемъ отправляется изрядная торговля и держатся ярмонки.
   Прибывъ въ Варшаву, отдохнули мы обращаясь съ учеными людьми, едиными, кои, когда захотятъ, въ состояніе прогнать скуку терпимую въ другихъ обществахъ. Вы ихъ найдете вездѣ между собою подобными, вездѣ равными, не смотря на различность неба, правленій, Государей: повсюду у нихъ одинаковыя начала, просвѣщеніе, нравы, способъ говоренія, языкъ ученія, разсудка, истинны, вкуса, разума, философіи, честности и добродѣтели. Вы не различите между ими ни Француза, ни Нѣмца, ни Россіянина, ни Сармата: чего не бываетъ ни въ какомъ другомъ классѣ гражданъ. Сіи послѣдніе упражняясь во множествѣ предметовъ, кои не клонятся ни къ усовершенію разсужденія, ни къ пріобрѣтенію свѣденій, суть только то, чемъ привычка, воспитаніе, предразсужденія имъ быть повелѣваютъ, то есть, невѣжами, тщеславными, надмѣнными, неимѣющими ни слѣдствія въ понятіяхъ, ни порядка, ни связи, ни точности. Посреди Сармаціи окруженной странами въ старину обитанными отъ Скиѳовъ, отъ Гунновъ, отъ Готовъ, отъ Вандаловъ, находите вы Римъ, Афины въ сихъ ученыхъ сборищахъ, гдѣ присутствуютъ знаніе, учтивость, вкусъ и людскость.
   Въ землѣ подверженной по правленію своему внутреннимъ безпокойствамъ, по положенію нападеніямъ сильныхъ сосѣдей, безпрестанно опустошаемой оружіемъ, какимъ образомъ Музы могутъ пріобрѣсть тотъ блескъ, коимъ покрываются онѣ въ прочихъ Европейскихъ Государствахъ? Пока Сеймы будутъ причинять толикой шумъ въ Польшѣ, не услышите вы ничего о ея Академіяхъ. Храмъ памяти не воздвизается подлѣ храма раздора. Не обвиняйте климатъ въ невѣжествѣ его жителей: Польская Пруссія, подъ тѣмъ же лежащая небомъ, обитаемая Нѣмцами, произвела Коперниковъ, Гевелей, Клуверіевъ, имѣетъ она Гановъ, Ленгнишовъ. Самая Польша породила просвѣщенныхъ политиковъ, искусныхъ полководцевъ, хорошихъ Латинскихъ стихотворцевъ и уважаемыхъ историковъ: но въ концѣ послѣдняго вѣка, не знаю какою суьбою, впала въ прежнее свое варварство. Надутой слогъ составлялъ весь разумъ народа, и малая часть людей со вкусомъ стенала о всеобщемъ развращеніи. Наконецъ явились два мужа, кои изкоренили худой вкусъ, которой будучи изгнанъ изо всей Европы, поселился было въ Польшѣ.
   Имя Залускихъ не меньше памятно въ царствѣ Музъ, сколь драгоцѣнно въ Польскомъ Королевствѣ. Произойдя отъ крови Готскихъ Королей, кои изтребили науки, справедливость требовала, чтобъ оныя были сею фамиліею возстановлены. Одинъ вельможа, по имени Александръ Іосифъ Залузскій, имѣлъ двухъ сыновъ, возвысившихъ славу и дома своего и отечества: первый Андрей Станиславъ, допущенъ въ Сеймы съ девяти лѣтъ, подъ руководствомъ отца своего великаго Канцлера короннаго, дабы обучиться заблаговременно государственнымъ дѣламъ: ибо въ такомъ правленіи, гдѣ дворяне господствуютъ, первое ихъ знаніе есріь знаніе своего могущества. Хотя чрезъ мѣста свои привязанъ онъ былъ къ церкви, обучился однако во Гданскѣ Математикѣ, и воспитаніе окончилъ разными путешествіями. Во время пребыванія въ Римѣ сдѣланъ докторомъ въ училищѣ Сапіенціи. По возвращеніи въ отечество поручены ему многія важныя дѣла; прошелъ онъ чрезъ Епископства Плоцкое, Луцкое, Хелмское и Краковское, употребилъ свою щедрость и силу на воздвиженіе училища благородныхъ, нынѣ составляющаго первое украшеніе Польши; распространилъ старанія свои на Варшавскія училища, гдѣ присутствіемъ своимъ поощрялъ отличающихся ученіемъ, посылая ихъ на своемъ иждивеніи въ чужестранные университеты. Во время своихъ съ Королемъ въ Саксонію путешествій, обращался съ учеными, и многихъ сюда вывезъ.
   Братъ его, Іосифъ Андрей Залускій, товарищъ его ученія, былъ ему также помощникомъ въ возсхпановленіи наукъ въ Польшѣ. Опредѣленъ будучи равномѣрно въ духовной чинъ, обучался Богословіи въ Парижѣ въ семинаріи св. Сульпиція, оказалъ способность къ проповѣданію слова Божія, сдѣланъ Сорбонскимъ Баккалавріемъ, изощрялъ вкусъ свой къ ученымъ знаніямъ въ обществѣ знаменитыхъ мужей, и особливо Кардинала Полиньяка, стариннаго друга его фамиліи. Будучи призванъ въ отечество, получа не малые доходы, возвышенъ на степени чести, принятъ докторомъ въ Краковскомъ университетѣ, и выдалъ разныя сочиненія о вѣрѣ, исторіи и политикѣ. По привязанности къ Станиславу, посланъ отъ него посломъ къ Клементію XII, защищалъ цѣлые три года дѣла своего Государя, и былъ въ числѣ удалившихся съ нимъ въ Лотарингію. Оставя тамошній дворъ странствовалъ по Голландіи, Англіи, Даніи, Швеціи, посѣщалъ въ сихъ земляхъ ученыхъ, и возвратился въ Польшу при Августѣ III, который принялъ его съ холодностію, какъ того и ожидать надлежало пріятелю Лещинскаго. Онъ утѣшился о нещастіи происходящемъ отъ Королей, прилѣпясь къ Музамъ, и слава ученія учинилась единственнымъ предметомъ его желаній и заботъ. Съ давняго времени помышлялъ онъ съ братомъ своимъ, Епископомъ Краковскимъ, о сооруженіи народной библіотеки, и собрали они на своемъ собственномъ иждивеніи больше двухъ сотъ тысячъ книгъ, коей списокъ одинъ можешь дать истинное понятіе о Польской учености.
   Ученая Польша Яновскаго есть другой источникъ для познанія нынѣшняго состоянія наукъ, знаній и учености въ семъ Королевствѣ. Я упомяну только о двухъ стихотворцахъ. Одинъ есть Князь Яблоновскій, который воспѣлъ освобожденіе Польскаго войска при Буковинѣ въ 1685 году, храбростію Станислава Яблонскаго, его дѣда. Сей домъ понынѣ есть пристанище наукъ. Одинъ изъ его фамиліи, сродникъ Короля Станислава, сочинилъ на французскомъ языкѣ: Царство Сарматовъ. Библіотека его отворена для всякаго. Отецъ Конарскій, монахъ благочестивыхъ училищъ, и внукъ Епископа Познанскаго, извѣстенъ по тремъ книгамъ элегій и лирической декадѣ. Странствовалъ во Франціи и въ Италіи для цріобрѣтенія вкуса въ свободныхъ наукахъ. Станиславъ продержалъ его нѣкоторое время въ Люневилѣ, но любовь отечества привлекла его въ Польшу, гдѣ онъ выдалъ книгу о порокахъ краснорѣчія, и прилѣпился къ размноженію ученія въ своемъ чинѣ.
   Христофоръ Опалинскій, Воевода Познанскій, прадѣдъ французской Королевы, оставилъ сатиры о правленіи и нравахъ сей земли. Венцеславъ Потоцкій, переведшій Барклаеву Аргениду, сочинилъ эпиграммы на главныя Польскія и Литовскія фамиліи. Латинская поэма: Торжество боговъ, принесла Севастіану Клоновичу названіе Польскаго Овидія. Сочинилъ онъ еще двѣ поэмы, одну о водоходствѣ и торговлѣ Гданска, другую названную: Индѣйская биржа, которая есть сатирическая картина способовъ, коими выходятъ въ люди.
   Вы видите изъ вышесказаннаго, что Польское дворянство есть часть народа наипросвѣщеннѣйшая, какъ равномѣрно есть оно наитвердѣйшая подпора государства, и наивѣрнѣйшая ограда Рѣчи Посполитой. Щастливы были бы дворяне, ежелибъ имѣли столько же охоты и прилѣжанія къ удобренію своихъ дарованій, сколько имѣютъ способности къ пріобрѣтенію оныхъ. Нераченіе ихъ происходитъ отъ того, что будучи дворяне и почитая себя по рожденію равными всѣмъ тѣмъ, кои достоинствами выше, думаютъ они дойти до той же степени въ свою очередь, единымъ званіемъ дворянина, а не Стараются пріобрѣсть оной заслугами. Будучи набиты таковымъ предубѣжденіемъ, едва окончатъ первоначальное ученіе, помышляютъ о самыхъ вхяшнихъ чинахъ, и думаютъ, что довольно быть витіею, дабы почитать сеся государственнымъ человѣкомъ. Сіе обнажается въ ихъ рѣчахъ, сочиненіяхъ, въ коихъ по большей части нѣтъ ни разума, ни вкуса, ни связи, и кои суть презрительныя, дѣтскія школьныя забобоны, пустословное краснорѣчіе: нѣтъ въ нихъ ни выбора, ни порядка, ни простоты; все наполнено безконечными фигурами, скучными восклицаніями, безмѣрными похвалами, бранью, и почти совсѣмъ не упоминается о предстоящемъ предметѣ. Не смотря на таковые недостатки, молодое дворянство такъ увѣрено о своей способности, что проговоря рѣчь на сеймикѣ, почитаетъ себя достойнымъ къ выбору на будущій Сеймъ.
   Едва молодые Поляки научатся читать, какъ начинаютъ ихъ обучать Латинскому языку, которой въ великомъ употребленіи даже между чернію, но о чистотѣ его мало попеченія. Дворяне учатся такожь Нѣмецкому, Французскому и иногда Италіянскому языкамъ. Хотя Славенскій есть коренной въ государствѣ, не удивительно однако, что претерпѣлъ онъ немалыя перемѣны. Въ полуденной части сближается оной къ Венгерскому, въ западной и сѣверной къ Нѣмецкому. Въ Литвѣ употребляется древній Скифскій, а къ Украйнѣ и во всей пограничности съ Россіею близко подходитъ къ Россійскому.
   Введеніе Христіянскаго закона въ Польшѣ, привлекло въ нее множество чужестранныхъ духовныхъ, принесшихъ съ собою вкусъ къ наукамъ. Сначала прилѣпились къ витійству, по томъ къ языкамъ и философіи: но сей жаръ вскорѣ простылъ, и вновь взяло верьхъ древнее варварство, до прибытія нѣсколькихъ ученыхъ Нѣмцовъ, воскресившихъ любовь къ наукамъ. Но вообще можно сказать, что невѣжество совокуплено съ порочною конституціею здѣшняго правленія. Музы убѣгаютъ отъ шума, науки не поселяются въ мѣстахъ раздора и несогласій. Неустройство и безпорядокъ, съ ними неразлучные, прогоняютъ пріятныя знанія и устрашаютъ даже полезныя науки. Многіе Государи старались ихъ сюда привлечь, но ни одинъ не предуспѣлъ ихъ здѣсь укоренить. Отецъ великаго Собіескаго оставилъ многія сочиненія; хранятъ ихъ рачительно въ библіотекахъ; но всѣ они весьма посредственны. Составлено собраніе Польскихъ стихотворцевъ, но замыкающееся въ немъ не значитъ много; и лучшія исторіи не превосходятъ старинныхъ нашихъ лѣтописей. Что касается до философовъ, не должно ихъ искать въ такомъ государствѣ, гдѣ царствуютъ вдругъ высокомѣріе, анархія, суевѣріе и невольничество. Хотѣли здѣсь имѣть Польской театръ; составилъ его и управлялъ имъ одинъ Италіянецъ. Играны комедіи однимъ Полякомъ сочиненныя, или лучше передѣтыя съ другихъ языковъ. Представлены были такожь и трагедіи, въ коихъ не воображенія, но связи не доставало.
   Великую честь Польскому народу приносятъ сочиненія добротворительнаго Короля и философа, достойныя чтенія всякаго и особливо Государей. Повсюду представляется онъ Маркомъ Авреліемъ, научающимъ смертныхъ, коихъ любитъ и кои его обожаютъ. Собраніе его замыкаетъ сочиненія всякаго рода, наполненныя вкусомъ и разумомъ: но наблюденія его о Польскомъ правленіи должны быть почитаемы уставомъ сей Республики, уподобляющимся тѣмъ законамъ Миноса, кои Критяне сохраняли столь долго и съ толикимъ почтеніемъ.
   Ищущій познать нравы народа долженъ разсматривать ихъ въ столицѣ; и я къ сему прилѣжу въ бытность мою въ Варшавѣ. Поляки чистосердечны и горды: гордость свойственна дворянину, который избираетъ своего Короля, и можетъ самъ попасть въ Короли. Они горячи и стремительны въ народныхъ собраніяхъ, рѣшатъ дѣла съ обнаженною саблею. Отъ сего безпрестаннаго движенія, неразлучнаго съ ихъ правленіемъ, происходитъ особенное свойство нрава, отличающее ихъ отъ другихъ народовъ. Будучи заносчивы съ природы, привѣтливы по высокомѣрію, щедры по тщеславію, расточительны по пышности, храбры и неустрашимы до дерзости, были бы они неустрашимы, ежелибъ подобострастіе и устройство было наблюдаемо. Ревнуя о мнимой вольности, затмѣваютъ они всѣ оныя качества злымъ изъ нея употребленіемъ. Я мало знаю народовъ, въ которыхъ бы было толико несообразимостей: Королевское достоинство погребается въ Республиканской власти; нѣсколько законовъ происходятъ, кажется, изъ феодальной анархіи; правленіе есть странная смѣсь Римскаго и Готическаго; изобиліе почти всегда подлѣ нищеты: народъ всегда безразсудный въ своемъ поведеніи, всегда готовый свергнуть Государя, имъ самимъ избраннаго, всегда кричащій противъ наиполезнѣйшихъ заведеній.
   Поляки вообще великорослы, стройны, сильны, и любятъ щеголять одеждою. Дворяне носятъ желтые сапоги, и не терпятъ оныхъ на простолюдимахъ; шапка и шуба часто стоятъ имъ до тысячи талеровъ; но послѣднія надѣваются только въ торжественные дни и сохраняются отъ отца сыну. Головы у нихъ выбриты, оставленъ только хохолъ на темѣ, въ подражаніе монашеской короны Короля ихъ Казимира. Бороду брѣютъ, оставляя усы, кои стараются отрастить какъ наибольше. Многіе начинаютъ одѣваться по-французски. Саблю всегда носятъ и покидаютъ только ложась спать; при ней исповѣдуются и даже причащаются. Повѣшена она на ремнѣ, на коемъ также часто привязаны ножъ и огниво. Любя столы, не щадятъ они ничего для даванія великолѣпныхъ пировъ, особливо на свадьбахъ и на похоронахъ. Чего природа имъ не дала, къ тому они наибольше страстны, а именно къ вину. Дѣла инако не дѣлаются какъ съ рюмкою въ рукахъ. Любя пить любятъ они и ѣсть. Излишество идетъ у нихъ за скосырство. Пиры почти всегда послѣдуемъ! бываютъ ссорами, а сіи кончатся саблею. Кто больше изувѣченъ, тотъ считается храбрѣйшимъ, и они-за славу ставятъ носить знаки ранъ.
   Цѣлое стадо слугъ составляетъ свиту Посла или трибунальнаго депутата. Они берутъ ихъ изъ своихъ мужиковъ, даютъ имъ ливрею, сапоги и рублевъ пять на годъ на содержаніе, а въ пищу еженедѣльно извѣстное количество хлѣба, и ежедневно крупу и барщь. Сіи люди имъ нужны особливо въ дорогахъ, для ношенія постель, столовъ, припасовъ, посуды и пр. Господа живутъ большую часть года въ деревняхъ; чѣмъ чинятся больше независимыми отъ Двора, который ничего не щадитъ на ихъ подкупленіе, и оживляютъ симъ образомъ селенія, которыя бы были и люднѣе и въ лучшемъ состояніи, ежелибъ обработывались свободнымъ народомъ.
   Поляки любятъ деньги, и нѣтъ покорности, къ которой бы они не прибѣгнули для полученія оныхъ; но имѣютъ въ обычаѣ никогда не отдавать что занимаютъ. Ежели къ нимъ начнутъ приступать, смѣются, надъ заимодавцемъ и говорятъ: "ходи столь, ко для возвращенія твоихъ денегъ, скользко я ходилъ для полученія ихъ, Дворянинъ занимаетъ подъ закладъ деревни, и не владѣетъ ею пока не выкупитъ: что чинится приказнымъ порядкомъ. Мѣщане и купцы не даютъ инако дворянству какъ съ закладомъ, и берутъ несносные проценты. Пишутъ двойной реэстръ закладываемыхъ вещей, означаютъ въ немъ занимаемую сумму, iï обѣщаніе отдать ее, предупредя о томъ за три мѣсяца. Ежели пропустятъ три года не платя процентовъ, тогда вольно продашь закладъ; безъ подобныхъ предосторожностей, можно своего лишиться.
   Поляки входятъ въ долги ни для пріобрѣтенія деревень, ни для строенія домовъ, но для покупки парчей, мѣховъ, лошадей и особливо хорошаго Венгерскаго вина. Жадность богатства не совокупляется у нихъ съ скупостію: нѣтъ народа подобнаго имъ въ пышности и расточивости. Я видалъ господъ посредственно зажиточныхъ, даюющихъ пиры, на коихъ вино, подарки драгоцѣнныхъ вещей, мѣховъ, Персидскихъ парчей, ружьевъ, и пр. простирались до не малой суммы. Страхъ обѣднѣть не полагаетъ препоны роскоши и щедрости сихъ гордыхъ Вельможъ.
   Поляки ласковы, гостепріимны, и поступаютъ съ чужестранными столь добросердечно, что трудно найти тому примѣръ въ другой землѣ. Я знаю такихъ, кои приняли въ домъ къ себѣ Французовъ, Нѣмцовъ, Италіянцовъ, случайно къ нимъ пріѣхавшихъ, дали имъ столъ, одарили ихъ, и даже доставили имъ мѣста. Правда и то, что чинится сіе почти всегда изъ хвастовства, которое возбуждаетъ въ нихъ учтивость и производитъ то, что наскуча таковымъ убыточнымъ учтивствовъ, стараются они иногда сами довести чужестранца, задавленнаго ласкою до того что онъ принужденъ бываетъ искать съ ними разстаться. Будучи въ дружбѣ вѣтрены, въ недружбѣ не злы, проводятъ они дни свои въ безпрестанномъ волненіи, въ ссорахъ и въ мировыхъ: сія гибкость нрава, которая съ одной стороны чинитъ ихъ пронырливыми придворными людьми, заставляетъ ихъ съ другой забывать скоро обиды и благодѣянія. Можно равномѣрно избавить себя отъ труда полагаться на ихъ благодарность и бояться ихъ угрозъ.
   Какъ конституція правленія ихъ доставляетъ имъ тысячи способовъ дойти до счастія и богатства, то жадность въ нихъ кипитъ съ младыхъ лѣтъ. На языкѣ всегда у нихъ общее благо, а собственная корысть управляетъ всѣми ихъ дѣлами и поступками. Надлежитъ однако признаться, что добродѣтель, чистосердечіе, твердость, некорыстливость не суть качества совсѣмъ между ими неизвѣстныя, и что свойство нрава клонитъ ихъ къ нѣкоторой смягчительности, удаляющей ихъ отъ великихъ злодѣйствъ. Въ два вѣка меньше случается здѣсь убивствъ, отравъ и другихъ подобныхъ преступленій, нежели въ два года въ странахъ наиболѣе просвѣщенныхъ.
   Госпожи Польскія тихи, ласковы, учтивы, просты въ своихъ нравахъ, великолѣпны въ одеждѣ, которая столь сильно нынѣ перемѣнилась, что почти никакой разности не представляетъ сѣдругими землями, а особливо при Дворѣ и въ городахъ, гдѣ всѣ моды выписываются изъ Парижа, и стоятъ не малыхъ денегъ. Ѣздятъ онѣ въ каретахъ цугомъ, хотя надлежитъ только чрезъ улицу переѣхать; ночью освѣщаются факелами; всегда передъ каретою имѣютъ одного или многихъ дворянъ верьхомъ: изъ нихъ одинъ водитъ ихъ подъ руку, но въ карету никогда не садится. Почитаются добродѣтельными и не употребляютъ во зло вольности, коею пользуются, увѣряли меня, что въ черни дѣвки не столь цѣломудренны, и робенокъ не препятствуетъ имъ находить мужей: таковыя женщины служатъ кормилицами у дворянъ; ибо мѣщанки предпочитаютъ лучше кормить своихъ собственныхъ дѣтей. Госпожи не уступаютъ мущинамъ ни въ забавахъ, требующихъ проворства, ни на охотѣ, ни въ утѣхахъ стола.
   Поляки не бываютъ чувствительны ни къ бѣдствіямъ постороннимъ, ни къ своимъ собственнымъ нещастіямъ. Видятъ пожаръ въ домѣ, кои по большей части деревянные, и почти не удостоиваютъ его гасить. Къ труду такъ привыкли, что Нѣмцевъ почитаютъ за людей нѣжныхъ, и не могущихъ перенести, какъ они, военныхъ заботъ. Не имѣя нарочныхъ Академій для танцованія, верьховой ѣзды и фехтованія, предаются они однако всѣмъ симъ упражненіямъ; легки, поворотливы, гибки, любятъ страстно музыку и танцы. Самыя малыя дѣти на рукахъ у кормилицы двигаются по тактѣ, а мужики играютъ на гудкѣ, плывя по Вислѣ на баркѣ съ хлѣбомъ.
   По деревнямъ случается, что будучи позваны на обѣдъ, каждый приноситъ съ собою свою ложку, ножикъ и вилки, и за неимѣніемъ салфетокъ, скатерть служитъ для отиранія рукъ. Когда всѣ собрались, запираются двери, и не прежде отворяются, какъ вставъ изъ за стола, перечтя серебро, по опасности, чтобъ люди онаго не разкрали: можетъ быть по сей причинѣ и. не держатъ мелкаго, какъ то ложекъ и пр. Въ большихъ домахъ есть нарочныя для пировъ залы, въ коихъ буфетъ обнесенъ перилами и заваленъ серебряною посудою. Музыку становятъ на хорахъ. Будучи за столомъ, каждый рѣжетъ на двое свой хлѣбъ, и половину даетъ слугѣ съ тарелкою наполненною мясомъ, которое онъ ѣстъ тутъ же позади своего господина. Ежели сей спроситъ пить, слуга беретъ вина на двоихъ, и изъ того же пьетъ стакана. Въ кухню ничего не возвращается; слуги все захватываютъ. Госпожи наполняютъ карманы и платки плодами и сухими конфектами. За столомъ всегда слѣдуетъ балъ. Не нужно кажбтся остеречь васъ здѣсь, что все оное относится только до деревенскихъ дворянъ, а не до знатныхъ или городскихъ домовъ.
   Король обѣдаетъ почти всегда съ одною Королевою: но въ дорогѣ и на охотѣ сажаешь съ собою дворянъ: инаково и опасно бы было поступишь. Сигизмундъ Люксембургской, котораго Лудовикъ Венгерской избралъ въ свои наслѣдники, изключень отъ короны, за то что не согласился за столъ съ собою посадить Польскихъ дворянъ.
   Мущины и особливо женщины, всякое утро пьютъ теплой бульіонъ, сдѣланной изъ пива и яицъ, инбиря и сахара; обыкновенной столъ состоитъ изъ говядины, телятины, кои весьма вкусны въ Польшѣ; баранина не столь хороша, по чему и кормятъ ею слугъ. Есть здѣсь сѣрыя куропатки, красныя совсѣмъ неизвѣстны кромѣ нѣкоторыхъ мѣстъ; множество зайцовъ и живности. Дичину всякую ѣдятъ кромѣ кроликовъ, кои рѣдки и къ коимъ тоже оказываютъ отвращеніе какъ къ кошкамъ. Дикіе гуси, утки, бекасы видны бываютъ только лѣтомъ. Зимою озера и рѣки замерзаютъ, и сіи птицы ищутъ теплѣйшихъ климатовъ. Есть тетеревы, фезаны и драхвы. Живность бьютъ въ то время, когда надобно ее готовить. На лучшихъ столахъ подаютъ блюдо гороху, покрытаго ломтями жирной ветчины:.много ѣдятъ грибовъ. Какъ рѣдко дѣлаютъ супъ, то мясо обыкновенно недоварено, и пріятнѣе нашего на вкусъ. Соусы дѣляются всякихъ цвѣтовъ; желтые изъ шафрана, бѣлые изъ молока, сѣрые изъ лука, черные изъ сливъ; кладутъ въ нихъ чрезмѣрно сахаръ, перецъ, корицу, инбирь, гвоздику, мушкатные орѣхи, оливки, каперсы и коринку.
   Здѣшніе жители ѣдятъ много рыбы и кореньевъ, и лучше ихъ готовятъ нежели у насъ: имѣютъ они нѣкоторой родъ крупы, которую варятъ въ скоромные дни на молокѣ и ѣдятъ съ коровьимъ масломъ; въ прочіе употребляютъ деревянное: но многіе уже постовъ не наблюдаютъ. Въ Польшѣ обыкновенно пьютъ пиво, въ Литвѣ цедъ, а послѣ стола зажиточные рюмку вина. Медъ бываетъ бѣлой или чистой: они оба пріятны, хотя и сохраняютъ вкусъ воска. Выхваляется Варецкое и Вилановское пиво, которое варится для употребленія дворянства. Венгерское вино провозится на быкахъ чрезъ ущелины Карпатскихъ горъ въ большихъ бочкахъ. Симъ образомъ везется оно до Кракова, а по томъ разливается въ анталы, и отправляется въ провинціи по Вислѣ. Когда хорошо, мѣра составляющая до четырехъ бутылокъ стоитъ три рубли. По сему вы судить можете, что бѣдные не много онаго пьютъ. Италіянское вино привозится сухимъ путемъ, но на него меньше расхода, нежели на Венгерское, какъ по причинѣ отдаленія, такъ и по сладости, которое нравится больше женщинамъ, французскія и Рейнскія вина идутъ во Гданскъ чрезъ Балтійской море. Водка дѣлается изъ хлѣба, но какъ весьма крѣпка, то и пьетъ ее одна подлость.
   Свадьбы и похороны суть два случая, на коихъ Поляки ѣдятъ наилучше, и больше пьютъ вина. Дворянинъ бѣдной или богатой, когда женится, держитъ открытой столъ цѣлые три дни. Ежели беретъ Королевину фрейлину, свадьба отправляется при Дворѣ, и столъ даетъ Король. Въ большей залѣ становятся три стола: за первымъ садятся Ихъ Величества съ новобрачными, Папскимъ Нунціемъ, Послами и Примасомъ; за другими двумя Госпожи, Сенаторы, Урядники, кромѣ тѣхъ, кои обязаны служить. Кличатъ ихъ по имянно по очереди, дабы кто не занялъ чужаго мѣста. Пиръ начинается въ шесть часовъ вечера, и продолжаютъ пить и танцовать до двухъ часовъ по полуночи. Сенаторы встаютъ изъ за стола, ходятъ передъ Короля, преклоняютъ колѣна, и пьютъ за его здоровье. Сколь ни дорого Венгерское вино, меньше его щадятъ нежели воду; нѣтъ женщины, передъ которою бы не стояло десятка рюмокъ съ виномъ для отвѣтствованія піющимъ ихъ здоровья: скромность требуетъ коснуться до вина только губами: и больше онаго на столѣ разливается, нежели выпивается.
   По окончаніи ужина открывается балъ обыкновенно старухами. Танецъ показался бы вамъ ходомъ монахинь; столь онъ. важенъ и плавенъ: но вскорѣ разгорячаются и кончатъ обыкновенно съ шумомъ. На другой день всѣ дарятъ молодую, и нѣтъ никого, ктобъ не поднесъ ей какую серебряную вещь въ присутствіи Королевы. Дарящій препровождаетъ его рѣчью, а Королевинъ Канцлеръ ему отвѣчаетъ. На третій день ведутъ молодыхъ въ церковь при звукѣ трубъ и литавръ. Оттуда Ихъ Величества съ невѣстою ѣдутъ въ домъ мужа, гдѣ отправляется свадебной пиръ. По балѣ всѣ разъѣзжаются, и печаль одолѣваетъ молодую, стыдливость или обычай повелѣваетъ ей проливать слезы, кои долженъ женихъ вскорѣ отереть и превратить въ радость.
   Похороны отправляются здѣсь съ такою пышностію, что погребеніе мертваго служитъ позорищемъ для живаго. Тѣло везется на одрѣ цѣлымъ цукомъ лошадей подъ черными попонами. Гробъ облеченъ чернымъ бархатнымъ покрываломъ съ крестомъ изъ алаго атласа: углы его несутъ служители въ черныхъ епанчахъ. Предъ одромъ идутъ монахи, попы и множество людей съ факелами. Трое верьховыхъ везутъ гербъ, саблю, копье покойника. Шествіе такъ тихо движется, что зрители имѣютъ все время ко удовольствованію любопытства. По окончаніи службъ, верьховые скачутъ, входятъ въ церковь, и ломаютъ о гробъ оружіе умершаго: по томъ опускаютъ его въ землю, и возвращаются въ домъ на пиръ, гдѣ до пьяна упиваются. Трауръ носятъ какъ и въ другихъ земляхъ, у женщинъ, чѣмъ онѣ знатнѣе, тѣмъ одежда грубѣе, и не мало придаетъ красы молодымъ вдовамъ, ежели онѣ пригожи.
   Я есмь и проч.
   

ПИСЬМО CCLXXIV.

Продолженіе Польши.

   Изъ Варшавы въ верьхъ по Вислѣ ѣздятъ въ Краковъ, столицу малой Польши, но часто сію рѣку оставляютъ для предметовъ, заслуживающихъ любопытство. Для сей причины взявъ на лѣво, былъ я въ Любельскомъ воеводствѣ, гдѣ впрочемъ кромѣ Люблина нѣчего видѣть. Сей городъ торговой, посредственной величины, обнесенъ стѣнами и рвомъ, имѣетъ на горѣ, замокъ надъ небольшою рѣчкою: люденъ, изрядно выстроенъ, и наполненъ церквами. Іезуиты обучаются въ немъ богословіи, философіи, исторіи, математикѣ и свободнымъ наукамъ. Жиды живутъ въ предмѣстіи, имѣютъ великолѣпную синагогу. Есть церковь Греческаго исповѣданія. Со всѣхъ сторонъ пріѣзжаютъ купцы на ярмонки, три раза въ году держащіяся по цѣлому мѣсяцу. Вы уже видѣли, что собирается въ немъ въ извѣстное время трибуналъ малой Польши.
   Въ семъ воеводствѣ много дворянства: считается въ немъ до двухъ. тысячъ дворянскихъ домовъ. Граничитъ оно съ Сендомирскимъ, получившимъ имъ отъ города, лежащаго на горѣ при стеченіи Сана и Вислы, довольно пріятнаго, и имѣющаго для защищенія крѣпкой на утесистомъ камнѣ построенъ замокъ. Положеніе столь пріятно, что великой Казимиръ и многіе изъ его преемниковъ провождали въ немъ часть года; и донынѣ живетъ въ немъ много дворянства.
   Въ Люблинѣ видѣлъ я въ первой разъ Кошениль или Червецъ, называемую отъ многихъ Сѣвернымъ Кермесомъ. Вы знаете, что имя Кошенили носитъ небольшое насѣкомое, наполненное пурпуровымъ сокомъ, и приросшее къ корню одного произрастенія. Собираютъ ее въ лѣтній поворотъ солнца, нарочно сдѣланною лопаточкою. Одною рукою держатъ произрастеніе, приподнявъ его съ земли, а другою вышепомянутымъ орудіемъ отдѣляютъ отъ него насѣкомое. Мужики отправляютъ сію работу искусно и скоро. Очистивъ кошениль отъ земли, съ помощію нарочно сдѣланнаго решета, стараются не допустить ее переродиться въ червя. Для сей причины прыскаютъ уксусомъ, и переносятъ въ теплое мѣсто, кладутъ на солнце, дабы она издохла. Иногда отдѣляютъ животное отъ пузырька, давя его немного пальцами. Надлежитъ весьма осторожно поступать, ибо отъ сильнаго давленія сокъ теряетъ свой пурпуровой цвѣтъ. Купцы дороже краску покупаютъ, когда она зерниста. Польскіе помѣщики сей сборъ отдаютъ на откупъ Жидамъ, а Жиды продаютъ Армянамъ и Туркамъ для крашенія шерсти, шелку, кожъ, сафьяновъ и лошадиныхъ хвостовъ. Жены ихъ красятъ ею ногти у рукъ и у ногъ. Наконецъ употребляется въ медицинѣ сокъ, выжатой изъ кошенили наровнѣ съ кермесомъ.
   Раковъ, городъ разоренной въ концѣ минувшаго вѣка, лежалъ въ Любельскомъ воеводствѣ, и былъ славенъ по Ересіархѣ Социнѣ, которой въ немъ жилъ, Фаустъ Социнъ родился въ Сіеннѣ, отъ фамиліи отличавшейся многими знатными Юрисконсультами. Дядя его Леліо Социнъ, человѣкъ весьма ученой, положилъ первыя основанія Социніанизма въ опасныхъ своихъ сочиненіяхъ, развратившихъ сердце его племянника. Фаустъ изучилъ оныя совершенно, и не хотѣлъ имѣть въ вѣрѣ иныхъ предводителей кромѣ книгъ дяди. Отщепился и онъ однако во многихъ статьяхъ отъ его началъ, и присвоялъ ихъ только тогда, когда находилъ сообразными съ своими собственными мыслями. Пользуясь вольностію, каковую Лютеръ, Кальвинъ и другіе исправители вѣры присвоили себѣ толковать священное писаніе по своему разумѣнію, поступилъ онъ далѣе ихъ: опровергалъ божество Іисуса Христа, и отвергалъ всѣ прочія таинства нашей вѣры. Читавшіе его сочиненія знаютъ, что въ нихъ есть больше тонксьши, нежели здраваго разсудка. Оныя составляютъ два первые тома библіотеки Польскихъ братьевъ, какъ называютъ Социніанъ въ Польшѣ. Писалъ онъ краснорѣчиво и непохоже на брань Лютера и Кальвина. Увѣряютъ, что хотя онъ превзошелъ всѣхъ еретиковъ числомъ своихъ заблужденій и дерзостію своихъ мыслей, но съ стороны нравовъ не подалъ повода къ укоризнамъ.
   Социнъ мнѣніями своими привлекъ великое на себя гоненіе. И Католики и Протестанты противъ него возстали, и причинили ему многія печали. Наконецъ по долгихъ странствованіяхъ во многихъ земляхъ, поселился онъ въ Польшѣ, гдѣ однако не больше нашелъ спокойствія. Въ Краковѣ претерпѣлъ многія обиды, и едва спасся отъ рукъ черни. Въ возмущеніи потерялъ часть своего имѣнія и нѣсколько письменныхъ сочиненій, кои по словамъ его желалъ бы онъ искупить своею кровію, а особливо составленное имъ на безбожниковъ.
   Для избѣжанія впредь подобныхъ опасностей, уединился онъ въ деревню къ одному Польскому дворянину, гдѣ и умеръ въ 1604 году шестидесяти пяти лѣтъ. На гробѣ его положена надпись слѣдующаго содержанія: "Лютеръ разломалъ кровлю Вавилона: Кальвинъ разорилъ стѣны; Социнъ истребилъ основаніе". Секта его не только не ослабѣла по смерти начальника, но напротивъ того умножилась великимъ числомъ ученыхъ и знатныхъ людей, принявшихъ ея мнѣнія. Социніане, извѣстные въ Польшѣ также и подъ именемъ Аріанъ, имѣли довольно силы для одержанія на сеймахъ свободы совѣсти. Въ Раковѣ была у нихъ типографія и училище: но выгнаны они оттуда въ 164З году.
   Сендомирское воеводство граничитъ съ Польскою Русью, имѣвшею встарину своихъ собственныхъ Князей. Послѣдняго лишилась она въ 1340 году, и Казимиръ, прозванной Великимъ, завладѣвъ, превратилъ ее въ провинцію своего Королевства. Она занимаетъ отъ Востока на Западъ до тысячи, а отъ Сѣвера на полдень шесть сотъ верстъ. Называютъ ее также Красною Россіею, утверждая, что много въ ней жителей рыжихъ или красноволосыхъ. Можетъ быть по такой же причинѣ иные именуютъ ее Чермною Россіею. Сія страна весьма плодородна, и была бы еще плодоноснѣе, ежелибъ была лучше обработываема: но жители подвержены набѣгамъ Гендамановъ и Татаръ, {ВЕЛИКОЙ ЕКАТЕРИНѢ Польша обязана и симъ благотвореніемъ. Она избавила ихъ отъ набѣговъ и разореній сихъ народовъ, истребивъ Запорожскихъ козаковъ и ихъ разбойничье пристанище, и преврати въ людей Татаръ чрезъ присовокупленіе Крыма къ своей славной Имперіи.} не рачатъ о землѣ и сѣютъ только нужное. Собирается въ ней великое количество меда и воска; рои пчелъ такъ множатся, что не достаетъ ульевъ и дуплъ для ихъ вмѣщенія. Область наполняется рыбными рѣками и озерами, каковы суть Днѣстръ, Бугъ и проч.
   Какъ сія.страна получила свѣтъ Евангелія отъ Грековъ, то и законъ ихъ приняла; но многіе по томъ соединились съ Римскою церковью. Со времени присоединенія провинціи къ коронѣ, господствующая въ ней вѣра есть Католицкая. Говорятъ въ ней особымъ языкомъ, происходящимъ отъ Славенскаго и больше на Россійской, нежели на Польской похожимъ. Западная часть называется собственно Русь; полуденная Подолія; третія или Сѣверная Волынія, граничащая съ Литвою. Первая дѣлится на два воеводства, Руское и Бѣльское.
   Столица Рускаго воеводства называется отъ Поляковъ Львовъ, отъ Нѣмцевъ Лембергъ, отъ прочихъ народовъ Леои-оль. Величина, богатство, торговля, положеніе на рѣкѣ Пельтевѣ, укрѣпленія, замокъ, предмѣстія, число жителей, домовъ, монастырей, красота церквей, училища, арсеналъ, хлѣбной магазейнъ, осады претерпѣнныя отъ Шведовъ, Турокъ, Козаковъ, Татаръ, Россіянъ -- все чинитъ его наиважнѣйшимъ городомъ въ Королевствѣ. Онъ служитъ пребываніемъ воеводѣ, Кастелану, старостѣ, Земскому суду, Сеймику, Архіепископу Католицкому, Епископу Рускому, Архіепископу Армянскому, заведенію для ученія Богословіи, для Папскихъ Миссіонеровъ, для молодаго дворянства. Соборъ есть зданіе великолѣпное, а Доминиканской монастырь, въ коемъ чтится образъ Пресв. Богородицы, не имѣетъ равнаго себѣ во всей Польшѣ. Жители суть смѣсь разныхъ народовъ. Протестантовъ въ немъ не терпятъ, но Жиды имѣютъ двѣ синагоги.
   Прочія примѣтныя мѣста въ Польской Россіи суть: городъ Премысль, на рѣкѣ Санѣ, гдѣ два Епископа, Латинской и Руской, крѣпость и училище; городъ Хелмъ, имѣющій также двухъ Епископовъ, замокъ и судебную расправу: городъ Галичъ, на Днѣстрѣ, гдѣ встарину жили Руцкіе Князья и два Архіепископа; городъ Ярославъ, въ коемъ замокъ, училище, и больше двухъ сотъ Жидовскихъ семей; городъ Белзъ, столица воеводства Белзскаго, лежащій въ болотахъ, и домы въ немъ всѣ деревянные; городъ Замосцъ, съ, крѣпостью и университетомъ: городъ Карва, гдѣ Король Августъ II угощалъ три дни Императора ПЕТРА ВЕЛИКАГО; и купеческіе города Кросно, Решовъ, Брезянь и Замбаръ, составляющіе часть доходовъ Королевскаго стола.
   Дабы не безпокоить васъ больше множествомъ странныхъ именъ, кои съ трудомъ вы и выговорить можете, упомяну я только о главныхъ городахъ противъ воеводства. Каменецъ въ верьхней Подоліи почитается за лучшую крѣпость въ Польшѣ. Одинъ Великой Князь Литовской, отнявшій сію провинцію у Татаръ, основалъ его въ четырнадцатомъ вѣкѣ. Лежитъ онъ на утесистой каменной горѣ, окруженной рѣкою Смотричемъ и горами. Два Епископа, Латинской и Руской раздѣляютъ въ немъ духовное, а воевода, Кастеланъ, староста свѣтское правленіе. Брацлавъ, въ нижней Подоліи, столица Брацлавскаго воеводства, называется также и городомъ св. Петра, ибо въ гербѣ имѣетъ его образъ. Вотъ все то, что можно вамъ сказать о семъ пространномъ городѣ, составленномъ изъ однихъ только избъ.
   Сей образъ строенія одинъ почти въ употребленіи во всей Волыніи. Луцкъ, его столица, не смотря на Двухъ Епископовъ, воеводу, Кастелана, старосту, земскую управу, представляетъ только деревянные домы; Епископъ Католицкой, Капитула и Іезуиты живутъ въ замкѣ. Торговлю отправляютъ Жиды. Набожные ходятъ молиться чудотворному Богородицыну образу, находящемуся въ семъ воеводствѣ. Пана прислалъ въ 1753 году золотой вѣнецъ, которой съ великими обрядами былъ на него возложенъ.
   Дабы не опустить ничего видѣннаго мною въ Луцкѣ, упомяну я объ одной болѣзни, коей нигдѣ кромѣ Польши не примѣтилъ. Докторы называютъ ее Пликою, но не всякой въ состояніи истолковать ея причину. Волосы на головѣ соединяются, пушатся, прилѣпляются одинъ къ другому, и въ семъ состояніи растутъ чрезвычайно, но такъ что не можно ихъ никакъ расчесать. Поляки, всегда склонные къ суевѣрію, говорятъ, что сія болѣзнь есть слѣдствіе нападенія Татаръ, кои, побивъ много людей, бросали сердца человѣческія въ воду и тѣмъ ее заразили. Чужестранцы приписываютъ ее неопрятности жителей и нерадѣнію чесать голову; но сколь оную ни великою представляютъ, не моглабъ она произвести столь страннаго дѣйствія и въ столь короткое время: ибо часто приключается болѣзнь въ одну ночь. Не правда такожь, чтобъ изъ волосовъ текла кровь, когда ихъ стригутъ: многіе то чинятъ не терпя никакой боли. Говорятъ нѣкоторые однако, что по остриженіи волосовъ зрѣніе затмѣвается и чувствуется во всѣхъ членахъ боль. Сія болѣзнь пристаетъ также къ собакамъ, лошадямъ и другимъ животнымъ. Не избавляются отъ нея и чужестранные, но сіи, не смотря ни на что, брѣютъ себѣ головы.
   Изъ чермной Россіи ѣдутъ въ Краковское воеводство, первое, въ которомъ находятся серебряная руда, соль, свинецъ и мѣдь. Городъ Краковъ есть столица воеводства и всей верьхней Польши. Основаніе его приписывается Кракусу, одному изъ первыхъ области владѣтелей, и отцу той славной Венды, посвятившей дѣвство свое Богу рѣки, ее орошающей. Городъ великъ, красивъ, богатъ, люденъ и торговой Домы по большей части въ пять этажей, каменные, улицы широки, прямы, но не чисты.
   Въ качествѣ француза не могу я не повторить, что сей древній городъ, лежащій при концѣ пространной ровнины на берегу Вислы, имѣетъ заведеніе, нашему народу честь приносящее, университетъ его, славнѣйшій въ Королевствѣ, называемый также Сорбонною, дѣйствительно обязанъ основаніемъ своимъ Парижскимъ докторамъ богословіи, призваннымъ отъ Казимира въ четырнадцатомъ вѣкѣ. Польша коронуетъ въ немъ своихъ Королей, то есть, возитъ ихъ съ великимъ иждивеніемъ въ Краковъ, городъ несравнено безпокойнѣйшій и гораздо меньше красивой, нежели столица.
   Раздѣляютъ его обыкновенно на четыре части, соотвѣтствующія четыремъ сторонамъ свѣта, Западная есть собственно старинной городъ, гдѣ находится Королевской дворецъ и соборъ. Первой, въ коихъ Государи жили до перенесенія столицы въ Варшаву, построенъ на горѣ, почитался за превосходное въ архитектурѣ зданіе, и сожженъ въ первыя гражданскія войны. Остатокъ его обнесенъ стѣнами, башнями и бастіонами, уподобляющими его городу; да и въ самомъ дѣлѣ даютъ ему названіе замка. Соборъ, двѣ другія церкви, и многіе домы составляютъ часть сего строенія.
   Соборъ носитъ имя Св. Станислава, Краковскаго Епископа, котораго Болеславъ убилъ своею рукою при самомъ олтарѣ. Мощи его хранятся въ серебряной ракѣ. Церковь велика и хороша, но показалась мнѣ узка въ сравненіи съ ея длиною, изрядно украшена и заключаетъ въ себѣ гробницы Королей. Служба отправляется безпрерывно днемъ и ночью. Хранится въ ней скарбъ весьма богатой, равно какъ всѣ уборы Королевскіе, служащіе въ день коронованія.
   Епископъ доходами превосходитъ всѣхъ прочихъ духовныхъ въ королевствѣ, и даже Примаса. Расправа его распространяется въ трехъ Воеводствахъ малой Польши: но хотя онъ наистаршій Епископъ, мѣсто въ собраніяхъ занимаетъ однако послѣ Львовскаго Архіепископа. Было шесть Краковскихъ Епископовъ Кардиналами. Встарину церковь была Архіепископская, но сей санъ прервался въ особѣ одного Ламперта, которой будучи изъ сильной фамиліи пренебрегъ послать въ Римъ за посвященіемъ. Капитула, выключая шести мѣстъ для ученыхъ, составлена изъ дворянъ, и почитается въ Польшѣ семинаріею Епископовъ.
   Сія Епархія замыкаетъ въ себѣ тысячу восемь сотъ приходовъ, и имѣетъ много большихъ монастырей. Тинецкой лежащій на Вислѣ, въ милѣ отъ города, слѣдуетъ правиламъ Св. Венедикта, основанъ Казимиромъ I, принявшимъ въ немъ монашеской чинъ, и зависѣлъ отъ Клунскаго во Франціи Игумна, но при Лотарингскомъ Кардиналѣ, первомъ Игумнѣ свѣтскомъ, свергъ сіе иго и самъ учинился главнымъ надъ всѣми Бенедиктинскими монастырями въ Польшѣ, кои прежде завися равномѣрно отъ Клунскаго, соединились въ конгрегацію.
   Другая часть города, называемая городъ. Казимиръ, ибо отъ сего Монарха построенъ, замыкаетъ въ себѣ университетъ и многія коллегіи. Недалеко оттуда находится синагога, служащая двадцати тысячамъ Жидовъ, и великолѣпныя церкѣи, изъ коихъ въ Доминиканской хранятся мощи Св. Іяціанта. Онъ былъ монахомъ въ ихъ чинѣ, родился въ Шлезіи, одежду принялъ отъ самаго основателя сего чина въ Римѣ, и возвратясь въ Польшу, основалъ многіе монастыри. Ходилъ проповѣдывать вѣру на Сѣверъ, и обратя великое число идолопоклонниковъ умеръ въ Краковѣ.
   Жидамъ, прежде по всему городу разсыпаннымъ, позволяется жить только въ Казимирѣ, которой къ старому городу присоединяется мостомъ; причиною сей перемѣны былъ пожаръ, обратившій въ пепелъ большую часть домовъ. Жидовъ выгнали изъ оставшихся и сослали въ сей околодокъ.
   Краковъ, взятой во всей величинѣ, то есть съ двумя предмѣстіями, кои составляютъ достальныя двѣ части, обнесенъ толстыми стѣнами и крѣпкими башнями. Считается въ немъ больше пятидесяти церквей; наикрасивѣйшая есть Пресвятой Богородицы. Она примы кается къ площади, съ которой идутъ десять улицъ. Большая часть жителей суть чужестранцы и ремесленники, и сіи почти всѣ Нѣмцы. Мѣщане имѣютъ право дѣлать аппелляцію къ самому Королю изъ городскихъ расправъ, а онъ не можетъ судить ихъ тяжебъ, какъ въ самомъ городѣ. Воевода имѣетъ право, выбирать, но не отрѣшать, городскихъ властей. Огонь и язва причинили въ городѣ великія опустошенія, особливо пожары, отъ коихъ онъ больше десяти разъ превращался въ пепелъ. Въ старину Нѣмцы и Италіянцы содержали въ немъ торговлю въ цвѣтущемъ состояніи, но нынѣ оная уменшилась, и вообще городъ потерялъ много своего древняго блеска. Окружности наполнены загородными домами. Промникъ есть Королевской замокъ, изъ котораго новоизбранные Короли въѣзжали въ городъ. Въ монастырѣ Кларатумбѣ сохраняется гробница Королевы Ванды, и есть училище.
   Вы безъ сумнѣнія слыхали о славныхъ соляныхъ заводахъ небольшаго городка Be лички, близь Кракова, кои найдены случайно, копая колодезь, въ срединѣ тринадцатаго вѣка, и кои снабжаютъ солью все королевство. Сходятъ въ нихъ чрезъ восемь отверстій, шесть на полѣ, а два въ самомъ городѣ. Чрезъ послѣднія опускаются работники и вытаскивается соль; въ прочія бросаются бревны и другіе нужные припасы. Отверстія четвероугольны, шириною въ четыре фута: надъ ними сдѣлано превеликое колесо, обращаемое лошадью, и съ помощію толстаго каната опускаютъ туда любопытныхъ.
   Ежели вы вспомните, какимъ образомъ осматривалъ я Антипаросскую пещеру, то поймете легко, какъ опускаются въ Величкѣ въ подземныя ямы. Одинъ работникъ привязывается веревкою къ канату, и взявъ въ руки чужестранца, даетъ знакъ, по коему колесо начинаетъ вертѣться. Какъ обыкновенно опускаются многіе вдругъ, то, сколь скоро цервой опустится около тридцати футовъ, другой работникъ беретъ другаго человѣка, и такъ далѣе, сколько случится любопытныхъ. Не рѣдко бываетъ видѣть до сорока повѣшанныхъ на одномъ канатѣ. Когда колесо начнетъ вертѣться, не останавливается прежде, нежели всѣ опускаемые будутъ на низу. Низшествіе чинится правда весьма тихо, и каждой имѣетъ время размышлять, съ коликою вѣтреностію подвергъ онъ свою жизнь опасности. Симъ образомъ по узкому и темному отверстію опускаются до шести сотъ футовъ глубины, которую страхъ и скука представляютъ еще гораздо больше.
   Сколь скоро первый работникъ коснется до земли, отвязывается отъ веревки, и пускаетъ на волю любопытнаго. А когда всѣ соберутся, то зажигается лампада, и съ оною по узкимъ и кривымъ стезямъ ведутъ ихъ еще глубже. Стужа, испаренія, темнота, все заставляетъ раскаиваться о предпріятіи. На самомъ только концѣ получаете вы нѣкоторую отраду отъ удивительнаго зрѣлища, превышающаго ваше ожиданіе.
   Въ самомъ низу находитесь вы въ темной и со всѣхъ сторонъ закрытой пещерѣ. Провожатой оказываетъ немалой страхъ дорогою, чтобъ лампада не погасла; но сколь скоро доходитъ до своего мѣста, самъ ее гаситъ, какъ бы ненарочно, и щупая около себя нѣсколько времени, беретъ васъ за руку и вводитъ въ солокопню. Тутъ поражаетъ васъ удивленіе: видите вы улицы, площади, дороги съ сводами, домы, кареты, людей: все сіе представляетъ довольно живо подземной городъ, изсѣченной въ соляной горѣ, блестящей какъ хрусталь. Своды поддерживаются столбами изъ той же матеріи, изъ которой сдѣланы и полъ и потолокъ. Кажется, что вы вошли въ хрустальное зданіе, и какъ для всегдашняго употребленія содержится безпрерывно свѣтъ, то удареніе огня производитъ наипріятнѣйшее зрѣлище. Иногда соль представляется разноцвѣтною, на подобіе драгоцѣнныхъ каменьевъ, желтою, зеленою, красною, голубою, и нѣкоторые столбы кажутся собраніемъ яхонтовъ, изумрудовъ, аметистовъ, сафировъ и проч. Независимо отъ сводовъ, столбовъ и другихъ работъ, зрите вы тамъ странныя изображенія, кои единое своенравіе природы могло произвести.
   На сей пространной ровнинѣ видны шалаши работниковъ и ихъ семей. Одни разбросаны, другіе совокуплены на подобіе деревень. Работники мало имѣютъ сообщенія съ свѣтомъ, надъ ихъ головами находящимся; многіе родятся и жизнь проводятъ въ семъ глубокомъ жилищѣ, не заботясь видѣть свѣтъ; иные временно выходятъ дышать верьхнимъ воздухомъ. Посреди ровнины видна дорога, ведущая къ отверстію копни, по коей ѣздитъ великое множество телегъ, накладенныхъ солью для отвезенія на то мѣсто, съ котораго канатомъ ее поднимаютъ въ верьхъ. Для работы держатъ множество лошадей, кои будучи единожды опущены оттуда больше не выходятъ. Обыкновенно становятся они слѣпы, по прошествіи нѣкотораго времени, но не смотря на то бываютъ полезны для работы. Орудіе работниками употребляемое суть лопатки, молотки, долота, коими колятъ они соль на подобіе большихъ цилиндровъ, въ двѣсти и триста футовъ вѣсомъ. По томъ разкалываютъ оные на мѣлкіе куски, и посылаютъ на мѣльницу. Изъ прозрачнѣйшихъ дѣлаютъ разныя вещи, кои часто выдаютъ за хрусталь.
   Повсюду видны небольшія часовни, выдѣланныя въ горѣ, гдѣ горитъ свѣча предъ образомъ. Каморами называются мѣста, откуда соль вынята, и есть столь пространная, что можно сдѣлать въ ней церковь. Другія служатъ для храненія сѣна, или конюшнею для лошадей. Въ сей подземельной считается до шести сотъ работниковъ, кои копаютъ и приготовляютъ до шести сотъ тысячъ квинталовъ соли ежегодно. Сія соль опредѣлена на стелъ Королю, и приноситъ больше ста тысячъ червонныхъ годоваго дохода. Дворянству раздается ежегодно отъ сорока до пятидесяти тысячъ бочекъ соли, за которую оно платитъ только треть цѣны.
   Сей соляной заводъ столь пространенъ, что едва въ недѣлю обойти его можно. По удивительному щастію протекаетъ чрезъ него ручей прѣсной воды, могущей продовольствовать всѣхъ, въ немъ живущихъ. Есть также и соляная вода, которую варятъ для полученія соли, но она не ровняется добротою съ прочею. Когда на землѣ идетъ много дождя, соль портится вкусомъ и надлежитъ употреблять машины для отведенія дождевой воды. Иногда въ подземельной поднимаются столь сильные вѣтры, что на ногахъ устоять не можно. Воздухъ тамъ очень холоденъ, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ такъ наполненъ селитрою, что опасно подойти со свѣчею, дабы его не зажечь. Наиболѣе чужестранныхъ устрашаетъ, видя таковыя явленія, когда надлежитъ въ верьхъ подниматься. Въ самомъ дѣлѣ обратной путь труднѣе; ибо съ поднимаемымъ человѣкомъ не учтивѣе обходятся, какъ съ кускомъ соли.
   Воеводство Краковское представляетъ другую странность въ такъ называемой чудесной горѣ, гдѣ находится ключъ воды, имѣющей чрезвычайныя свойственности. Оной выходитъ изъ подъ земли съ шумомъ, увеличивается или уменьшается слѣдуя теченію луны. Грязь, садящаяся на днѣ цѣлитъ отъ многихъ болѣзней: вода имѣетъ пріятной бальсамической запахъ, вкусомъ походитъ на молоко, и піющимъ даетъ такую силу, что окружные обыватели живутъ за сто лѣтъ. Но кажется, дѣйствіе ея привязано съ самому ручью, и вода его теряетъ, сколь скоро удаляется. Когда ее варятъ, садится родъ смолы черноватой, которую съ пользою прикладываютъ къ чирьямъ. Въ самую великую стужу она не мерзнетъ, и имѣетъ ту особенность, что ежели поднесется къ ней свѣча, загорается на подобіе спирта. На поверхности ея показывается часто слабой свѣтъ. Когда загорится, трудно ее загасить, и тушатъ ее метлами. Случалось иногда, что по пренебреженію жителей загасить, огонь дошелъ подземными ключами до коренья деревьевъ, и сожегъ часть лѣса. Съ того времени, для избѣжанія подобнаго нещастія, держатъ караулъ. Чернь думаетъ, что громъ упалъ въ сей ручей, и чинитъ усиленія изъ него выгати: отъ чего и происходятъ всѣ таковыя явленія. Одинъ Польской ученой послалъ въ Парижскую Академію Наукъ описаніе для полученія истолкованія. Отвѣтствовано ему, что таковая способность къ воспаленію должна приписываться сѣрѣ, коею вода наполнена.
   Все, что природа производитъ въ минералахъ, въ золотой, серебряной, мѣдной рудахъ, въ соли, квасцахъ, купоросѣ, нефти, асфалтѣ, янтарѣ, сурьмѣ, ртути, земляныхъ угольяхъ, находится изобильно во многихъ мѣстахъ Польши. Имѣетъ оная такожь мраморъ, яшму, алебастръ, белемитъ, агатъ, халкедоны, аметисты, горной хрусталь, гренаты, топазы, сафиры. Въ Карпатскихъ горахъ попадаются алмазы и яхонты. Мѣдные рудники въ великомъ пренебреженіи. Въ золотыхъ и серебряныхъ нѣтъ ни работниковъ, ни людей, кои бы хотѣли употребить деньги на ихъ выработываніе.
   Земля здѣшняя изобилуетъ равномѣрно всякими произрастеніями. Есть околодки, особливо въ Подоліи, гдѣ трава ростетъ такъ высоко, что едва можно видѣть рога пасущихся на ней быковъ. Виноградъ удался бы во многихъ мѣстахъ, но объ немъ не стараются. Пчелы дѣлаютъ много.меда, изъ котораго варятъ питье. Воскъ посылается во Гданскъ, а оттуда во весь Сѣверъ. Содержаніе скота ничего не стоитъ. Польскіе волы повсюду извѣстны. За границу выгоняется оныхъ до восьмидесяти тысячь на годъ. Правда, что много идетъ оныхъ и изъ Малороссіи. Лошади Польскія въ велцкомъ уваженіи, и не уступаютъ, сказываютъ, Аглинскимъ. Есть также много козъ и овецъ. Лѣса снабжаютъ изобильно всѣмъ нужнымъ для доможительства и даже для кораблестроенія. Въ дичинѣ никогда нѣтъ недостатка. Сверьхъ звѣрей, извѣстныхъ въ другихъ земляхъ, находятся въ Польшѣ лоси, буйволы, серны, обжоры, имѣющія сабачью голову и лисье тѣло.
   Съ толикою щедростію природы удивительно, что въ Польшѣ, по ея величинѣ такъ мало жителей. Четвертая часть королевства лежитъ впустѣ и не обработана. Нѣтъ также ни фабрикъ, ни художествъ, ни торговли. Превеликія рѣки и сосѣдство моря тщетно представляютъ способность къ перевозамъ и купечеству: все сіе оставляется другимъ народамъ. Отъ сей причины происходитъ необращеніе денегъ, трудность въ платежѣ податей, и скудость во всѣхъ почти дворянскихъ домахъ. Государство не имѣетъ, чѣмъ содержать сорока тысячъ войска: есть города въ Европѣ богатѣе сей Республики. Два, три Амстердамскихъ или Лондонскихъ купцовъ, употребляютъ въ торгъ больше денегъ, нежели приносятъ всѣ владѣнія Польши.
   Въ Польшѣ различаются Королевскія, духовныя и наслѣдственныя добра, или маетности. Первыя принадлежатъ Королю или коронѣ; вторыя суть доходныя церковныя имѣнія, не столь многочисленныя, но богатѣе нежели во Франціи; третьи составляютъ частныя владѣнія, по наслѣдству или по покупкѣ. Сіи имѣнія состоятъ въ домахъ, земляхъ, лѣсахъ, лугахъ, мельницахъ, прудахъ, деревняхъ и особливо въ мужикахъ; ибо нѣтъ ни одного, которой бы не приносилъ помѣщику до двадцати рублей на годъ. Все, что они ни соберутъ, достается господину, котораго оставить не могутъ безъ его позволенія, развѣ постригутся въ монахи: но сему препятствуютъ, принуждая ихъ жениться заблаговременно.
   Для поселенія мужика на своей землѣ или въ деревнѣ, даютъ ему избу, двѣ лошади, корову, куръ, гусей и хлѣба чѣмъ прожить годъ. По томъ отводятъ ему подъ пашню извѣстную часть земли, отъ которой онъ впредь и питаться долженъ. Поселеніе его стоитъ дворянину только то, за что онъ его купилъ у другаго: ибо домъ строятъ и всѣмъ снабжаютъ его другіе мужики. Новопришедшій обязанъ съ женою и дѣтьми работать на господина четыре дни въ недѣлю, а достальные на себя.
   Когда наступитъ время жатвы, всѣ жители деревни идутъ вмѣстѣ жать на господина. Лѣнивые побуждаются палкою, а за большія преступленія привязываются къ столбу.
   Вы подумаете можетъ быть, что сіи люди почитаютъ себя нещастливыми, доведенными почти до невольническаго состоянія, и не имѣющими ниже покоя; но они, не ожидая лучшаго состоянія, ибо съ молода видѣли отцовъ своихъ въ томъ же положеніи, имѣютъ сверьхъ того надежду никогда не умереть съ голода. Опасность о недостаткѣ пропитанія ихъ не мучитъ; о жребіи дѣтей своихъ они спокойны, не боятся ни голода, ни бѣдности. Холостая жизнь, которая соединяетъ часто вольность съ распустою, которая столь ублажается въ нашихъ городахъ, не представляетъ прелести такимъ людямъ, кои не знаютъ даже заботъ-супружества. Жены ихъ готовятъ имъ ѣсть; на столѣ у нихъ бываетъ разное кушанье: горохъ съ ветчиною, каша разнаго рода и проч.
   Не смотря однако на сіе наружное благоденствіе Польскихъ мужиковъ, не можно не признаться, что государство обязано наибольшими своими выгодами собственности, коею пользуются земледѣлатели; что земли, въ коихъ они вольны, почитаются сильнѣйшими и богатѣйшими; что тѣ, гдѣ мужики невольные, наполнены степями; что науки, художества, торговля, фабрики въ нихъ не процвѣтаютъ; что доходы, поборы не могутъ въ нихъ соотвѣтствовать обширности провинцій. Изъ чего надлежитъ заключить, что нѣтъ ничего полезнѣе государству, какъ дать земледѣлателямъ землю въ собственность; что чѣмъ больше таковыхъ собственностей, тѣмъ больше умножатся богатства и способы. но какъ дать собственности мужикамъ, оставляя ихъ въ невольничествѣ? Какъ они владѣть будутъ землею, ежели особы ихъ принадлежатъ кому другому? По сему ясно, что прежде данія собственности надлежитъ прежде дать свободу его особѣ, и прежде учиненія его помѣщикомъ земли, надлежитъ объявить его вольнымъ!
   О владѣтели, ежели не хотите вы быть мучителями вашихъ подданныхъ, должны вы быть ихъ отцами! Крестьяне суть ваши дѣти; какъ можете вы видѣть ихъ въ неволѣ? Не умѣя и не смѣя думать, не могутъ они похвалишься даже и своимъ послушаніемъ. Вы умножите силу вашу въ мигъ сто тысячами людей, ежели дадите свободу сто тысячамъ вашихъ подданныхъ. Вы тѣмъ пріобрѣтете новое государство, и изо всѣхъ человѣческихъ дѣяній, сіе подходитъ наиближе къ Божескимъ.
   Домовыя снадобья Польскихъ мужиковъ состоятъ въ глиняной и деревянной посудѣ, въ постелѣ, которую они сами изъ соломы дѣлаютъ. Дѣти снятъ на лавкахъ около печи, которая такожь служитъ имъ для печенія хлѣба и варенія кушанья. Они обыкновенно бѣгаютъ почти нагіе, даже и дочери до пяти лѣтъ, особливо въ провинціяхъ, къ Россіи прилежащихъ. Ходить ихъ не учатъ: мать сажаетъ у дверей, откуда они ползутъ и сами на ноги поднимаются. Не пеленаютъ ихъ, дабы росли сильнѣе, купаютъ часто въ водѣ, дабы пріучить къ холоду: ибо не смотря на жестокость климата, купаются здѣсь чрезъ весь годъ. Нѣтъ зажиточнаго дома безъ бани, а въ городахъ вездѣ находятся народныя.
   Крестьяне зимою носятъ шубы, лѣтомъ кафтанъ и шапку, сапоги, а иные лапти. Женщины имѣютъ рубашки столь короткія, что иногда видно тѣло.
   Въ загородныхъ домахъ дѣлаютъ во всякомъ покоѣ печи. Большая часть домовъ деревянные, не имѣютъ ни фонтановъ, ни партеръ, ни алей, ибо Поляки мало сажаютъ деревьевъ въ своихъ деревняхъ. Ѣдучи къ нимъ въ гости часто нужно везти съ собою постелю, ибо у хозяина запасныя рѣдко бываютъ. Живутъ они по большей части въ поземномъ жильѣ, котораго стѣны обвѣшиваютъ коврами и завѣсами.
   Земли отдаютъ на откупъ не всегда за деньги, но изъ хлѣба и воска, продаемыхъ во Гданскѣ; за рыбу, которую купцы скупаютъ, когда бываетъ въ озерахъ ловля; за скотъ и живность, которую мужики кормятъ рачительно, не могши сами ни ѣсть, ни давать, ни продавать. Что касается до яицъ и масла, по снабженіи господской поварни, остальное принадлежитъ госпожѣ, равно какъ и пряжа, на покупку лентъ. Женщины ни въ чемъ не терпятъ недостатка, но деньги всѣ собираютъ мущины. Мѣлкимъ дворянамъ поручается сборъ доходовъ. Есть дворяне имѣющіе болѣе пятидесяти тысячъ рублей годоваго съ деревень дохода: что бы тогда было, ежелибъ прилагали они трудъ и попеченіе, и умѣли пользоваться плодоносностію земли? Ежелибъ природа не была такъ щедра для Поляковъ, можетъ быть уважили бы они больше ея дары, коихъ излишество чинитъ ихъ столь бѣдными. Она снабдила сіе государство всѣмъ могущимъ его обогатить: хлѣбъ, паствы, скотъ, шерсть, кожи, соль, металлы, минералы: а со всѣмъ тѣмъ нѣтъ въ Европѣ бѣднѣе народа. Земля, вода, все призываетъ въ него торговлю, а торговли въ немъ нигдѣ не примѣтно. Столько великихъ рѣкъ, Двина, Бугъ, Днѣстръ, Висла, Ніеменъ, Днѣпръ, служатъ только украшеніемъ на картахъ. Предложено было соединить каналами Океанъ съ Чермнымъ моремъ, и чрезъ сей способъ Восточной торгъ съ Западнымъ: но сіе предпріятіе не произведено въ дѣйствіе.
   Единое то можно сказать въ похвалу Поляковъ относительно до торговли, что никогда они не препятствовали вывозу своихъ произращеній. Ежегодно по Вислѣ отправляется до четырехъ тысячъ барокъ съ хлѣбомъ во Гданскъ, которой продаетъ онаго въ чужія земли до восьми сотъ бочекъ; имѣетъ на одномъ островѣ превеликіе магазейны, и самые зажиточные въ немъ купцы вдаются въ сей торгъ, котораго не притѣсняютъ ни строгія учрежденія, ни чрезмѣрная пошлина. Здѣсь основательнѣе другихъ земель думаютъ, что вывозъ хлѣба за границу не вреденъ государству, и не знаютъ тѣхъ строгихъ законовъ, кои его запрещаютъ. Купцы слѣдуютъ въ семъ торгу общимъ торговли правиламъ; то есть, что покупаютъ когда цѣна на товаръ низка, а продаютъ когда представляется случай получить нарочитой барышъ. Они составляютъ житницы, ничего не стоющія государству, и сберегаютъ хлѣбъ, которой бы испортился или расточенъ былъ у земледѣльца. Однимъ словомъ, они предупреждаютъ голодъ и неудобства происходящія отъ изобильныхъ урожаевъ. Въ самомъ дѣлѣ, какъ въ Польшѣ нѣтъ ни магазейновъ, ни хлѣбныхъ промышленниковъ, мужики сами его хранятъ, но не въ состояніи хранить его долгое время. Ежели не находятъ продать за такую цѣну, которая бы наградила издержки земледѣлія, бросаютъ его почти за ничто, или допускаютъ гнить: ибо не могутъ употреблять издержекъ на его сохраненіе. Наскуча работою, которая ихъ разоряетъ, перестаютъ они пахать, или пашутъ худо, прилѣпляются къ лучшимъ грунтамъ, оставляютъ прочіе впустѣ: а по сей причинѣ наступающіе годы бываютъ голодными годами.
   Сіе Королевство встарину составлено было изъ пятнадцати большихъ провинцій, коихъ названія Государь и понынѣ употребляетъ въ своемъ титулѣ: ибо онъ называется Король Польскій, Великій Князь Литовскій, Рускій, Прусскій, Мазовецкій, Жмундскій, Кіевскій, Волынскій, Подольскій, Подляжскій, Инфляндскій, Смоленскій, Сѣверскій и Черниговскій. Гербъ Республики есть серебряной орелъ на красномъ полѣ для Польши; и серебряной всадникъ, также на красномъ полѣ для Литвы. Сіи два государства, кои обширнѣе Франціи, не считаютъ больше семи миліоновъ жителей, между коими много Жидовъ и Нѣмцевъ. Послѣдніе оказали немалыя услуги, строя города, приводя ихъ въ цвѣтущее состояніе; принося вкусъ къ наукамъ, художествамъ и торговлѣ. Казимиръ великій привлекъ ихъ многими привиллегіями, отвелъ имъ самыя плодородныя области, и позволилъ имъ слѣдовать своимъ законамъ и обычаямъ.
   Имѣнія и доходы духовенства составляютъ почти треть Королевства. Одна десятина пожираетъ пятую часть произращеній всѣхъ земель. Сверьхъ двухъ Католическихъ Архіепископовъ и пятнадцати Епископовъ, считается тридцать Игуменствъ, пять сотъ восемьдесятъ одинъ мужескихъ, сто семнадцать женскихъ монастырей, двѣсти сорокъ шесть Коллегій. Большая часть Прелатовъ почитаютъ себя Епископами только по тому, что имѣютъ доходы, приводящіе ихъ въ состояніе представлять достоинство Сенатора. По чему почти всѣ имѣютъ Викаріями Епископовъ in partibus infidelium, дая весьма умѣренное жалованье за трудъ, который они поднимаютъ избавляя ихъ отъ безпокойства исправлять свои должности. Не терпятъ здѣсь ни Социніянъ, ни Квакеровъ, ни Анабаптистовъ. Лютеране имѣютъ около ста церквей, Реформаты сорокъ семь, коихъ начальникъ называется fenior generalis, и всегда выбирается изъ дворянства. Свѣтскіе помѣщики назначаютъ Пасторовъ; а Пасторы того мѣста ихъ подтверждаютъ и посвящаютъ.
   Между монашескими чинами, одни почти Іезуиты прилежатъ къ наукамъ. Прочіе по большей части хвастаютъ невѣжествомъ, удаляющимъ ихъ отъ широкихъ Музъ, совершенно постороннихъ ихъ званію. Я наровнѣ съ ними думаю, что черицы опредѣленные своимъ состояніемъ на бармотаніе и тягостныя должности усердія, худо дѣлаютъ, ежели намѣщаютъ ихъ ученіемъ, требующимъ времени, и противнымъ разуму ихъ заведенія.
   Польша получила имя свое, ежели вѣрить производителямъ словъ, отъ слова поле, то есть мѣсто равныхъ, способныхъ къ полеванію или охотѣ, по причинѣ лѣсовъ и великихъ ровнинъ, въ ней заключающихся. Мало она имѣетъ горъ: главныя находятся въ воеводствахъ Краковскомъ, Сирадскомъ и Сендомирскомъ. Карпатскія горы отдѣляютъ ее отъ Венгріи. На нихъ часто снѣгъ идетъ и лѣтомъ, а во многихъ мѣстахъ и совсѣмъ не таетъ. Зимы долги и жестоки, весны дождливы и непріятны наводненіями производимыми оттепелью; лѣто коротко и умѣренно, а осень обыкновенно хороша. Хотя по великому множеству болотъ и надлежало бы воздуху быть нездорову, но оной однако чистъ и свѣжъ, и обыватели могли бы достигать до самой щастливой старости, ежелибъ умѣряли склонность свою къ вину и крѣпкимъ напиткамъ.
   Я есмь и пр.
   

ПИСЬМО CCLXXV.

Прибавленіе къ Польшѣ.

   Нынѣ сіе Королевство привлекаетъ на себя взоръ всей Европы, и заставляетъ всякаго прилагать большее стараніе о познаніи его. По сей причинѣ соберемъ мы здѣсь разныя возпослѣдовавшія въ немъ перемѣны послѣ отъѣзда нашего путешествователя.
   Августъ III умеръ въ Дрезденѣ въ 1763 году. Саксонской Дворъ извѣстилъ о смерти его Польскаго Примаса. Сей Архіепископъ созвалъ Сенаторовъ для принятія нужныхъ мѣръ. Мнѣніе совѣта было то, чтобъ не давать чужестраннымъ Министрамъ аудіенцій прежде объявленія трона празднымъ. Сіе было довольно безполезно, ибо не было въ Варшавѣ чужестранныхъ Министровъ, и они не могли требовать аудіенцій прежде онаго объявленія. Положено остановить всѣ судебныя расправы, дѣйствующія именемъ Королевскимъ, и писать Примасу о томъ же ко всѣмъ Трибуналамъ. Назначено время для созывательнаго сейма; приведены къ присягѣ всѣ члены республики, а для сохраненія спокойствія обнародовано, что всѣ приличившіеся въ какихъ либо излишествахъ, будутъ наказаны смертію чрезъ одни сутки. Великой Маршалъ запретилъ подъ наказаніемъ пени и тюрьмы, ходить въ Варшавѣ ночью по улицамъ безъ фонаря, и говорить вольно о правленіи. Опредѣлено такожь обезпечить границы; отправить Министровъ къ чужестраннымъ дворамъ, и Гетманамъ съ помощію Сенаторовъ стараться о удержаніи покоя внутри и на границахъ государства. Наконецъ сэглашенось признать на сеймѣ титулъ Императрицы Всероссійской Государынѣ, а Короля Прусскаго Брандебургскому Курфирсту, коихъ дотолѣ Рѣчь Посполитая еще не признавала.
   ЕКАТЕРИНА II писала къ Примасу, что она употребитъ всѣ возможные. способы, для возпрепятствованія, чтобъ свободной выборъ новаго Монарха не былъ нарушенъ. Прусской Король выдалъ объявленіе, съ запрещеніемъ всѣмъ своимъ Подданнымъ дѣлать насилія и утѣсненія Полякамъ во время междуцарствія.
   По таковыхъ увѣреніяхъ назначенъ сеймъ въ Варшавѣ, и какъ права Государственныя позволяютъ дворянству стараться о коронѣ, представилися кандидатами, Графъ Понятовскій и Ксаверій Саксонской, сынъ покойнаго Короля.
   Вскорѣ начали быть увѣрены, что вышепомянутыя двѣ державы станутъ подкрѣплять Понятовскаго, которому Прусской Король въ сіе время прислалъ свой орденъ Чернаго Орла.
   Гетманъ Браницкій и Князь Радзивилъ, воевода Виленскій, слѣдуя побужденіямъ высокомѣрія, склонности къ возмущеніямъ, и желанію продолжать наслѣдство престола въ Саксонской фамиліи явно подняли оружіе. Республика для предупрежденія нещастій нашлась принужденною просить о помощи Всероссійскую Императрицу, и соединя съ ея войсками свои, разбила скопище оныхъ двухъ Магнатовъ, кои бѣжали за границу. Въ коронѣ и Литвѣ составились конфедераціи, подъ покровительствомъ коихъ начался созывательной сеймъ. На ономъ видя злоупотребленіе Министровъ Рѣчи Посполитой, назначены коммисіи скарбовая, войсковая и другія, безъ коихъ они не могли больше ничего сами собою предпріять. Положено, что новоизбираемой Король долженъ быть Полякъ, рожденный отъ отца и матери Поляковъ Католицкой вѣры, воспитанный въ правахъ и законахъ Королевства, одаренный надлежащими качествами, и молодыхъ лѣтъ; и что всякой, кто предпріиметъ стараться о возведеніи на престолъ чужестранца, будетъ признанъ непріятелемъ отечества и лишенъ имѣнія.
   Генеральныя конфедераціи, Польская и Литовская, по своемъ соединеніи отправили въ Петербургъ великаго писаря короннаго Ржевускаго просить о помощи. Оная наблюдая законъ, запрещающій чужестраннымъ приближаться къ избирательному полю, находилась въ нѣсколькихъ миляхъ отъ Варшавы.
   Станы Рѣчи Посполитой на избирательномъ сеймѣ выбрали въ Маршалы Писаря Литовскаго Сомовскаго. Всѣ голоса соединились въ пользу Понятовскаго, и едва Примасъ началъ говорить, какъ всѣ послы закричали: "мы желаемъ имѣть Великаго Литовскаго Стольника". Отправлена къ нему депутація съ извѣстіемъ и поздравленіемъ. Едва онъ показался, всѣ зрители закричали: "да здравствуетъ Станиславъ Августъ".
   Графъ Понятовскій, великой Стольникъ Литовскій, Кавалеръ ордена Бѣлаго Орла, произходитъ отъ знатной Польской фамиліи; соединяетъ въ особѣ своей всѣ качества, кои рожденіе, разумъ и краснорѣчіе могутъ дать; говоритъ разными языками, знаетъ нравы всѣхъ земель, по коимъ путешествовалъ, заслужилъ довѣренность Государя своего, и былъ посланъ въ 1757 году Министромъ въ Петербургъ. Толикія дарованія, подкрѣпленныя одобреніемъ Россійскаго и Прусскаго дворовъ, рѣшили Поляковъ на его выборъ. Провозглашенъ онъ при пушечной пальбѣ, и повсюду раздавались восклицанія: "да здравствуетъ Станиславъ Августъ, Король, польской, Великой Князь Литовской, слава народа".
   Въ день Св. Станислава, коего онъ носилъ имя, установилъ онъ новой орденъ подъ симъ названіемъ; и пожаловалъ многихъ Кавалеровъ. Знакъ ордена есть красная лента съ бѣлыми краями, и носится съ праваго плеча на лѣвое, съ финифтянымъ крестомъ. На каждомъ углу креста бѣлой Польской Орелъ, а въ срединѣ съ одной стороны образъ Св. Епископа въ Архіерейскомъ одѣяніи, съ другой цыфра Королевскаго имени. Звѣзда носимая на лѣвой груди, серебряная съ золотымъ кругомъ, и также съ именемъ Королевскимъ.
   Для привлеченія военныхъ людей и оказанія къ нимъ своего уваженія, Король завелъ Кадетской Корпусъ для ста молодыхъ дворянъ отъ шестнадцати лѣтъ и больше, коихъ обучаютъ Арифметикѣ, Географіи, чужестраннымъ языкамъ, Исторіи, и всему тому, что можетъ дворянство учинишь полезнымъ отечеству.
   Диссиденты стараясь, чтобъ возвращено имъ было право, наровнѣ съ Католиками быть допущенными до чиновъ Рѣчи Посполитой, составили конфедераціи и отправили къ Его Величеству Депутатовъ съ доказательствомъ основательности своего требованія и съ прошеніемъ о удовлетвореніи. Дворы Петербургской, Берлинской, Лондонской и Копенгагенской велѣли своимъ Министрамъ подкрѣпить ихъ меморіалами. Его Величество долго о семъ дѣлѣ совѣтовался съ Епископами Королевства, кои какъ и сумнѣваться не можно, были тому противны. Къ подкрѣпленію Диссидентскихъ конфедерацій, составились изъ благоразумныхъ и частію недовольныхъ вельможъ Католицкія. Въ генеральной коронной былъ Маршаломъ Князь Радзивилъ, тотъ самой, которой выгнанъ изъ Королевства во время междуцарствія.
   Римской Дворъ, будучи извѣщенъ отъ своего Нунція о произходящемъ въ пользу Диссидентовъ, и безпокоясь о концѣ сего дѣла, прислалъ ко всѣмъ Епископамъ Бревъ съ увѣщаніемъ защищать всѣми силами Божіе дѣло, и съ предписаніемъ употребить угрозы, заклятія и всѣ Римскіе способы, ежели одни увѣщанія не подѣйствуютъ надъ разумомъ конфедератовъ.
   Въ Прусской Польшѣ такожь составилась конфедерація. Епископы Краковской и Кіевской, воевода Краковской и одинъ посолъ, возпаленные мнимою ревностію къ вѣрѣ и подущенные Нунціемъ, бѣсновались на сеймѣ непристойнымъ образомъ и сбоимъ фанатическимъ поведеніемъ, которое клонилось подъ видомъ защищенія вѣры къ разрушенію всего правленія, заслужили быть взяты подъ караулъ и отдалены отъ сейма къ удовольствію всѣхъ благоразумныхъ?и любящихъ отечество. Благоразуміе Россійскаго посла Князя Репнина, которой по бодрости великаго своего духа пренебрегъ всѣ опасности, пріѣхалъ въ буйное сонмище конфедераціи, разналенной Нунціемъ, и единымъ своимъ неожидаемымъ появленіемъ привелъ бѣснующихся въ разсудокъ, отвратило толико бѣдствій, коими угрожало Польшу сумазбродство фанатиковъ.
   На сеймѣ даны Диссидентамъ многія привиллегіи, постановлены спасительные для Польши законы, и сдѣланы разныя полезныя учрежденія. Но новое вскорѣ появленіе недовольныхъ доказало, что не вѣра у нихъ лежала на сердцѣ, а желаніе грабить, опустошать, мститься и все превратить въ небытіе, руководствовало ихъ поведеніемъ: къ чему Попы ихъ всячески возбуждали. Одинъ Монахъ по имениМарко, взявшій на себя званіе апостола, и кончившій апостольство тюрьмою, но не во славу Божію, всенародно проповѣдывалъ бунтъ, увѣщевалъ слушателей поднять оружіе на защиту вѣры; а другіе Попы, учинясь предводителями бунтовщиковъ, приводили къ присягѣ даже мужиковъ, и съ симъ сбродомъ грабили землю, мучили спокойныхъ гражданъ, и разоряли свое отечество.
   Королевство находилось въ великомъ неустройствѣ, не было безопасности по дорогамъ, ни въ домахъ. Грабители, присвояя себѣ имя конфедератовъ, опустошали всѣ провинціи не щадя никого. Исповѣдующіе Греческую вѣру въ Польской Украйнѣ, не могши болѣе сносить мучительствъ Католицкаго духовенства, вооружились на свое защищеніе, и въ отмщеніе не щадили Католиковъ. Видя сей пламень сосѣднія державы, нашли себя принужденными помышлять не только о приведеніи въ безопасность своихъ границъ, но и о затушеніи столь опаснаго пожара. Россійскіе войски скорой было положили всѣмъ симъ безпорядкамъ конецъ: но часть самозванныхъ конфедератовъ прибѣгла къ Турецкому Султану, которой, опасаяся слѣдствій усиленія сей державы, безъ всякой причины и по единому только побужденію ея завистниковъ, объявилъ ей войну, послужившую только въ доказательство силы и величія Россіи, и покрывшую славою ея оружіе.
   Въ оныхъ самозванныхъ конфедераціяхъ совсѣмъ забвенію были преданы любовь отечества, родство, дружество, фанатизмъ причинилъ великія нещастія непослѣдующимъ его заблужденію. Сосѣдъ разорялъ сосѣда, братъ грабилъ имѣніе брата; города опустошались: жители убивались, не были пощажены даже малолѣтныя дѣти, страхомъ изъ домовъ на улицу выгоняемые. Однимъ словомъ всѣ мучительства, что ярость войны, междусобіе и суевѣріе могутъ только наижесточайшаго представить, было исполнено начальниками сихъ скопищъ. Беременныя женщины рубились саблями; съ судей сдирали кожи, Сенаторовъ умерщвляли и тѣла ихъ бросали собакамъ; вѣшали спокойныхъ обывателей, и до того простерли варварство, что обнародовали чрезъ манифесты престолъ празднымъ. Не довольствуясь грабежемъ Диссидентовъ, продавали ихъ припасы, хлѣбъ заготовленной на посѣвъ, спущали пруды, ломали плотины на рѣкахъ, истребляли лѣса, превращали наиплодоноснѣйшія поля въ степи, изъ храмовъ дѣлали конюшни и клѣвы, и не почитали даже гробовъ и могилъ, разрывая ихъ въ надеждѣ найти спрятанныя деньги. Сколь скоро Россіяне могли провѣдать о ихъ толпѣ, нападали на нихъ, и полагали конецъ ихъ варварствамъ.
   Особа Королевская была подвержена опасности въ самой столицѣ. Часто находили поджигательные составы, но по щастію заблаговременно оные открывали даже въ самомъ дворцѣ. Наконецъ составленъ заговоръ противъ особы Монарха. Положено тридцати конфедератамъ ѣхать и скрываться въ Варшавѣ; разставлены оные по улицамъ, гдѣ Король имѣлъ ѣхать. Знакъ къ схваченію его былъ шесть выстрѣловъ; но всѣмъ приказано бѣжать, ежели услышатъ больше; ибо сіе долженствовало служить знакомъ худаго успѣха.
   Въ слѣдствіе сего распоряженія, 3 Ноября 1771 года въ 9 часовъ вечера, напали они на Королевскую карету на Капуцинской улицѣ; учинили по ней девять ружейныхъ выстрѣловъ. Нѣсколько пуль пролетѣли близь его головы, одна пробила на немъ шубу. Окружавшіе Короля его оставили, кромѣ гайдука Диссидента, которой бросился защитить его своимъ тѣломъ, и палъ мертвъ. Убійцы вывлекли Короля за городской валъ, гдѣ сбирались три раза его умертвить; но начальникъ, желая живаго его представить конфедераціи, былъ противъ воли своей причиною сохраненія дней Его Величества. По щастію наѣхали Россійскіе разъѣзды; злодѣи испугались, побѣжали, и Король оставшись только съ однимъ, чинилъ ему увѣщанія столь трогающія, что онъ поколебался, бросился къ ногамъ своего Государя, и согласился отвести его въ одну близь лежащую мельницу. Король послалъ оттуда записку къ Генералу Кокцею, Полковнику гвардіи коронной, въ которой находились сіи слова: "Я избавился отъ моихъ убійцъ силою Божескою; поспѣшите за мною пріѣхать съ нѣсколькими солдатами; я раненъ, но не опасно". Кокцей прибѣжалъ на повелѣніе Короля и отвезъ его въ Варшаву, гдѣ нѣтъ благодарной молебенъ.
   Но слѣдствію оказалось, что заговорщики переодѣвшись въ мужицкое платье, тайно въѣхали въ городъ съ возами сѣна, въ коихъ скрыты были седлы и оружіе, и ждали три дни у Доминикановъ наступленія времени ко исполненію злаго своего предпріятія; что переловленные хвастали полученіемъ отпущенія грѣха, чинимаго убіеніемъ Короля; что одинъ изъ ихъ начальниковъ, по имени Косинскій, родился на Волынѣ отъ подлыхъ родителей; что Пулавскій, похитившій званіе Маршала конфедераціи, обязалъ сообщниковъ своихъ ужасною клятвою предъ чудотворнымъ образомъ въ Ченстоховѣ и съ причастіемъ тѣла Христова, предать ему Короля живаго или мертваго.
   Чѣмъ болѣе Поляки оказывали ненависти къ Королю, тѣмъ больше привлекали въ землю свою чужестранныхъ войскъ. Россійскія и Прусскія уже въ ней находились; Австрійскія начали пробираться по границамъ и располагаться въ Королевствѣ, и всѣ занимать сосѣднія себѣ провинціи, производя на нихъ свои притязанія, и въ слѣдствіе сего привели къ присягѣ обывателей. Австрійцы заняли симъ образомъ весь край, начиная отъ Затора до Сендомира, Подолію, Волынію и Польскую Русь до Львова. Прусаки съ своей стороны находились въ тринадцати только миляхъ отъ Варшавы, Фридерикъ взялъ себѣ Польскую Пруссію, а Императрица Королева весь къ Венгріи прилежащій край до Кракова включая и Величну.
   Россійскія войски оставляли занятыя ими мѣста по мѣрѣ вступленія въ Польшу Австрійцевъ и Прусаковъ; и вскорѣ все Королевство наполнилось ихъ войсками. Россія назначила себѣ границею рѣку Березину, и дала срокъ жителямъ рѣшиться выпили или остаться подъ ея державою. Пріобрѣтеніе Фридерика состояло въ Польской Пруссіи и въ части великой Польши. Австрійской домъ овладѣлъ лѣвымъ берегомъ Вислы, начиная отъ соляныхъ заводовъ до мѣста, гдѣ Вирозъ въ нее впадаетъ, а оттуда воеводствомъ Бельзскимъ, красною Россіею и частію Волыній.
   Сей раздѣлъ столь неравной между собою, какъ то видѣть можно на картѣ Польши, былъ учиненъ соотвѣтственно притязаніямъ каждой Державы, и постановленному между ими условію. Пруссія получила девять сотъ миль квадратныхъ, Австрія двѣ тысячи семь сотъ; Россія три тысячи четыреста сорокъ: что все составляетъ больше семи тысячъ. Хотя Россіянамъ досталось больше земли, но оная не столь важна, какъ части Прухская и Австрійская. Сія потеря произвела великое замѣшательство въ доходахъ Королевскаго стола и въ платѣ войска, ибо провинціи на то опредѣленныя находились въ чужихъ рукахъ.
   Въ рѣчи, говоренной въ 1661 году предъ сеймомъ, Король Янъ Казимиръ предсказалъ сей раздѣлъ: "Я предвижу, говорилъ онъ, нещастіе, угрожающее нашему отечеству, и дай Боже, чтобъ пророчество мое было ложно. Россіяне и Козаки соединятся съ народомъ, говорящимъ единымъ съ ними язычкомъ, и присвоятъ себѣ княжество Литовское. Границы великой Польши отверзутся Брандебургіи, и Пруссія превозможется трактатами или правомъ оружія, дабы разпространиться по нашей землѣ. Австрійскій домъ не упуститъ случая простерть виды свои на Краковъ. Каждой изъ сосѣдей нашихъ предпочтетъ, лучше захватить вооруженною рукою часть Польши, нежели, владѣнія цѣлаго Королевства, которое древнія его привиллегіи охраняютъ, еще кажется, отъ всеобщаго завладѣнія".
   Министры трехъ Державъ представили Польскому Министерству свои права на забранныя провинціи, въ подробности коихъ долго бы было здѣсь входить, и предлагали признать оныя на слѣдующемъ сеймѣ, и учредить новыя границы. Въ Меморіалахъ, предъ держаніемъ онаго обнародованныхъ, Россія съ своей стороны изъяснила между прочимъ, коликихъ ей стоило усиленій по смерти Августа III, для возведенія Піаста на Польской престолъ, для изтребленія многочисленныхъ раздоровъ, между собой, вовлекшихъ республику въ наивеличайшее неустройство, и поставившихъ на край гибели; жаловалась она, что выдавали противъ нее наглые манифесты, нападали на войски ея вооруженною рукою, склонили Турковъ объявить ей войну; объявляли, что соединилась съ Вѣнскимъ и Берлинскимъ Дворами на защищеніе Рѣчи Посполитой отъ ярости собственныхъ ея согражданъ, на положеніе конца Анархіи, изтребляющей весь народъ, и на доставленіе ему лучшей формы правленія.
   Открытіе сейма возпослѣдовало вскорѣ. Читаны на немъ объявленія трехъ Дворовъ. Не смотря на сопротивленіе нѣсколькихъ членовъ, питающихъ еще надежду продолжить безпокойства отечества, раздѣлъ Польши ратификованъ, и сеймъ призналъ, что земли занятыя тремя державами, имъ по праву принадлежатъ. Изключены только города Гдакскъ и Торунь, надъ коими самодержавіе оставлено Рѣчи Посполитой. Не измышляли больше и о Диссидентахъ, коихъ жребій рѣшенъ былъ сеймомъ 1763 году; данъ имъ былъ голосъ на сеймикахъ, и право быть Министрами и Сенаторами. Въ пользу ихъ учрежденъ особой трибуналъ для сужденія ихъ дѣлъ. Велѣно отдать имъ похищенные храмы, больницы, училища и другія заведенія: позволено строить новыя церкви. Словомъ, уподобили ихъ во всемъ Католикамъ, кромѣ запрещенія симъ послѣднимъ перемѣнять свой законъ на протестантской.
   Предыдущіе сеймы учинили такожь многія перемѣны въ правленіи. Въ 1764 году отдано Королю право дѣлать деньги подъ надзираніемъ Подскарбіевъ Рѣчи Посполитой. Въ 1766 году установлены войсковая и скарбовая коммисія, отправляющая должность великихъ Гетмановъ и Подскарбіевъ, кои въ возмездіе за потерю своихъ преимуществъ, учинены предсѣдателями оныхъ коммисій. Въ 1768 году сеймъ отличилъ ихъ принятіемъ въ число государственныхъ Министровъ. Польскіе законы не наказывали дворянина, которой убьетъ мужика: они отплачивались небольшимъ числомъ денегъ: конституція 1768 года превратила сію пеню въ смертную казнь. Постановлено, однимъ словомъ, множество мудрыхъ и здравыхъ законовъ, коихъ пользу начинаютъ чувствовать Поляки; но изчисленіе оныхъ вышло бы изъ предѣловъ, сему сочиненію предписанныхъ.

Конецъ двадесять перваго тома.

   

РЕЭСTРЪ

Собственныхъ именъ и вещей примѣчанія достойныхъ, содержащихся въ семъ двадцать первомъ томѣ.

   Августовъ, гор.
   Августъ II.
             войны.
   Августъ III. смерть
   Албертъ Брандеб.
   Алле, рѣка
   Аріане
   Арвіень, Маркиза
             смерть
   Бѣла церковь
   Бельзъ, городъ
   Бетсаль, жидъ
   Бетюнь, Маркиза
   Биронъ, Герцогъ
             жизнь
   Бодуань
   Болеславъ храбрый войны
   Болеславъ II.
   Бористенъ, рѣка
   Боруссы, народъ
   Бржесцъ Куявскій
             Литовскій
             Синагога
   Брунсбергъ, гор.
   Бугъ, рѣка
   Бялы-стокъ, гор.
   Валдемаръ II.
   Вармія, Еписк.
             города
   Варта, рѣка
   Варшава, городъ
             Библіотека
             Монастыри
             Описаніе
   Вееска, рѣка
   Вексел-мундъ, Пр.
   Великая Польша
   Воеводства города
   Величка, городъ Соль
   Венда, Королева
             Исторія
   Вердер-ландъ, уѣздъ
   Вильна, городъ
             Дворецъ
             Зданія
             Епархія
             Описаніе
             Торговля
             Трибуналъ
             Университетъ
             Храмы
   Виндау, городъ
             Рѣка
   Висла, рѣка
   Витебскъ, городъ
             Вишніовецкій, кор.
   Владиславъ, кор.
   Владиславъ II.
   Владиславъ IV.
   Войтовствы
             Большія
   Вѣна
             Осада
             Освобожденіе
   Галичъ, городъ
   Гданскъ, городъ
             Вѣры
             Жители
             Зданія
             Монастыри
             Описаніе
             Осада
             Правленіе
             Торговля
             Торгъ хлѣбной
             Ученые
   Гевель, астрон.
   Гедвига, Королева
   Гейдс-бергъ, гор.
   Генрихъ де Валоа
   Побѣгъ
   Герцъ, Баронъ
   Гнезнъ, городъ
             Архіепископъ
   Гозіусъ, Кард.
   Гольдингенъ, гор.
   Голландъ, гор.
   Готы, народъ
   Грановскій, вельм.
   Григорій VII. Папа
   Гродно, городъ
             Зданія
             Сеймы
   Густавъ Адольфъ
   Датчане
   Двина, рѣка
   Дворянство Польск.
             Злоупотребленія
             Нравы
             Преимущества
             Равенство
             Раздѣленіе
   Державы
   Диссиденты
             Привиллегіи
   Доменессъ, мысъ
   Днѣпръ, рѣка
   Дунинъ, дворян.
   Эльба, рѣка
   Эльбингъ, городъ
   Жиды
   Жмунды, лровин.
             Староствы
   Залузскіе
             Андрей
             Библіотека
             Станиславъ
   Замборъ, городъ
   Замосць, городъ
   Казимиръ, гор.
   Казимиръ, Короля
   Казимиръ, монахъ
   Казимиръ III.
   Казимиръ IV.
   Казимиръ V.
   Калишь, городъ
   Каменецъ, гор.
   Карлъ, Герцогъ
   Карлъ Густавъ
   Карлъ XII.
   Кейданы, городъ
   Кенигсбергъ, гор.
   Кенигсмаркъ, Графъ.
   Кетлеръ
             Клеветники
   Клоновичь, ученый
   Клуверій, учен.
   Ковно, городъ
   Коло, поле избир.
   Конарскій, ученый
   Конфедераціи
             Войсковыя
             Маршалъ
             Реконфедераціи
             Роды
             Рокошь
             Составленіе
   Коперникъ, астрон.
   Королева Польская
             Преимущества
   Король Польской
             Власть
             Выборѣ
             Доходы
             Имѣніе
             Коронація
             Пакты конвенты
             Пиръ
             Погребеніе
             Пребываніе
             Присяга
             Титулъ
   Кошениль
   Краковское воевод.
   Краковск. Кастел.
   Краковъ, городъ
             Академія
             Епископъ
             Зданія
             Описаніе
             Привиллегіи
             Профессоръ
             Скарбъ
             Церкви
   Кракусъ, Князь
   Красная Россія
   Красоцкій, Карло
   Крузвикъ, деревня
   Курляндія
             Величина
             Вѣра
             Герцоги
             Города
             Дворяне
             Доходы
             Исторія
             Капитаны
             Описаніе
             Правленіе
             Пучина
             Рѣки
             Сеймъ
             Столица
             Чиновники
             Янтарь
   Лекувреръ, колед.
   Лембергъ, городъ
   Ленчицъ, городъ
   Леополь, городъ
   Лехъ, Князь
   Лещинскій, Король
             Жизнь
             Нещастіе
             Побѣгъ
             Рожденіе
             Сверженіе
             Смерть
             Сочиненія
   Лещинскій, сенат.
   Либау, городъ
   Либе, рѣка
   Липецъ, питье
   Лисса, городъ
   Литва
             Вѣра
             Гербъ
             Герцоги
             Города
             Исторія
             Крестьяне
             Липецъ
             Начальники
             Описаніе
             Рѣки
             Соединеніе
             Трибуналъ
             Языкъ
   Лудовикъ Венгерск.
             Качества
   Луцкъ, городъ
   Львовъ, городъ
   Любельское воеводство
   Люблинъ, городъ
             Кошениль
             Трибуналъ
   Любранскій, Еписк.
   Любранскій, Сенат.
   Маврицій, Графъ Саксонскій
             Жизнь
   Маріенбургъ, гор.
   Маріенвердеръ, городъ
   Марко, монахъ
   Мемель, городъ,
   Меншиковъ, Князь
   Мингодъ, Король
   Минотъ, Марія
   Минскъ, городъ
             Трибуналъ
   Митава, городъ
   Міедникъ, городъ
   Міециславъ I.
   Міециславъ II.
   Мстиславъ, городъ
   Мухавецъ, рѣка
   Ніеменъ, рѣка
   Новогродскъ, гор.
             Трибуналъ
   Олива, монастырѣ
             Описаніе
             Трактатъ
   Опалинскій, учен.
   Ордена Польскіе
   Ордена Прусскіе
   Пацъ, вельможа
   Петриковъ, городъ
             Трибуналъ
   ПЕТРЪ Великій
   Пиллау, гор.
   Пилтенъ, уѣздъ
   Пина, рѣка
   Пинскъ, городъ
   Піасты
   Плика, болѣзнь
   Полоцкъ, городъ
   Польская Пруссія
   Польская Русь
   Польша
             Великая Польша
             Воеводства
             Воеводы
             Войски
             Вольность
             Вѣра
             Генералы
             Гербъ
             Герцоги
             Гетманы
             Города
             Гусары
             Дворянство
             Деньги
             Деревни
             Диссиденты
             Договоръ съ Корол.
             Дороги
             Доходы
             Духовенство
             Епископы
             Женщины
             Животныя
             Жиды
             Жители
             Законы
             Замки
             Замѣшательства
             Земскіе суды
             Изобиліе
             Имя
             Индигенаты
             Исторія
             Кадетской Корп.
             Казна
             Канцлеры
             Кардиналы
             Кастелланы
             Климатъ
             Конница
             Конфедераціи
                       Военныя
             Королевы
             Короли
             Краснорѣчіе
             Крестьяне
             Крѣпости
             Магометане
             Маршалы
             Междуцарствіе
             Металлы
             Министры
             Монастыри
             Мосты
             Мужики
             Наслѣдства
             Науки
             Начало
             Не позволямъ
             Нунцій Папской
             Ордена
             Facta conventa
             Панцырные
             Patronatus
             Пахолки
             Перемѣны
             Печати
             Піасты
             Подскарбіи
             Посланники
             Послы
             Посполитая
             Рушеніе
             Почтовые
             Правленіе
             Правосудіе
             Примасъ
             Притязанія
             Провинціи
             Произрастенія
             Равенство
             Раздоры
             Раздѣлъ
             Республика
             Роскошь
             Рыцарской станъ
             Сеймики
             Сеймы
             Сенаторы
             Сенатѣ
             Скарбъ
             Соль
             Староствы
             Столица
             Суды
             Татары
             Титулъ
             Товарищи
             Торговля
             Трибуналы
             Универсалы
             Уніаты
             Упадокъ
             Ученые
             Ѣзда
   Поляки
             Воспитаніе
             Дворянство
             Доможитіе
             Домы
             Доходы
             Женщины
             Жизнь
             Краснорѣчіе
             Набожность
             Напитки
             Науки
             Нечувствительность
             Нравы
             Обхожденіе
             Одежда
             Пища
             Посты
             Похороны
             Путешествія
             Пышность
             Разводы
             Разточеніе
             Роскошь
             Свадьбы
             Языки
   Попіелъ II.
             Мыши
   Потоцкій, ученый
   Прага, деревня
   Прегель, рѣка
   Премиславъ, кор.
   Премысль, городъ
   Примасъ
             Должность
   Припецъ, рѣка 53.
   Пруссія
             Величина
             Вѣры
             Города
             Доходы
             Жители
             Исторія
             Короли
             Начало
             Нравы
             Ордена
             Правленіе
             Правосудіе
             Рай
             Столица
   Пултускъ, городъ
   Рава, городъ
   Радзивилы, Князъя
   Раковъ, городъ
   Растенбургъ, гор
             Часовня
   Решовъ, городъ
   Ритигеръ, Князь
   Розіенне, городъ
   Рокошь, конфедер.
   Россія красная
             Польская
             Чермная
   Россія Польская
             Вѣра
             Столица
             Языкъ
   Сала, рѣка
   Санъ, рѣка
   Сарбіевскій, стих.
             Жизнь
             Сочиненія
   Сарматы
   Сармація
   Сеймы
             Чрезвычайные
   Семигаллія
   Сендомирское воев.
   Сигизмундъ, кор.
   Смерть
   Сигизмундъ III.
   Сидзинскій, Двор.
   Синагоги
   Сирацъ городъ
   Собіесскій, кор.
             Бракъ
             Дѣти
             Печали
             Побѣды
             Смерть
             Супруга
   Соляные заводы
             Жилища
             Описаніе
             Чудесности
   Социніанизмъ, ересь
   Социнъ, еретикъ
   Станиславъ Понятовскій, кор.
             Выборъ
             Исторія
             Орденъ
             Похищеніе
   Староствы
   Стефанъ Баторій, Король
   Супружество
   Татары
   Тевтоническіе кавалеры
             Гробницы
             Гросъ-мейстеръ
             Завоеванія
             Имя
             Начало
             Состояніе нынѣшнее
             Тиранства
             Учрежденія
   Тильзитъ, городъ
   Типецъ, монахъ
   Тихочинъ, городъ
   Торунь, городъ
             Исторія
             Описаніе
   Трибуналы
             Депутаты
             Маршалъ
   Троки, городъ
   Тукумъ, городъ
   Уніаты
   Фридерикъ Вильгельмъ
   Фридерикъ, кор.
   Фридерикъ II.
   Фриш-гафъ, заливъ
   Хлѣбной торгъ
   Хельмъ, городъ
             Право
   Червецъ, насѣкомое:
   Чермная Россія
   Шопа
   Яблоновскій, ученый
   Ягеллонъ, Князь
             Жены
             Ревность
   Яновскій, ученый
   Янтарь
   Ярославъ, городъ
   Янъ Казимиръ, король
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru