Лаврентьева Софья Ивановна
По белу свету

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Путешествие Вани и Сони за границу.
    Географические очерки.

   

По бѣлу свѣту.

Путешествіе Вани и Сони за границу.

Географическіе очерки.

С. И. Лаврентьевой.

СЪ ИЛЛЮСТРАЦІЯМИ.
Типографія Товарищества И. Д. Сытина. Валовая ул., свой д.
МОСКВА.-- 1900.

   

ОГЛАВЛЕНІЕ.

   Финляндія
   Швеція и Норвегія
   Данія
   Германія
   Гамбургъ
   Франкфуртъ
   Франція
   Парижъ
   Аркашонъ
   Біаррицъ
   Ліонъ
   Швейцарія
   Женева
   Веве
   Люцернъ
   Интарлакенъ
   Перевалъ черезъ С.-Готардъ
   Италія
   Озера
   Миланъ
   Туринъ -- Ницца и путь по Корнишу
   Генуя
   Флоренція
   Римъ
   Неаполь
   Сорренто и старый Беппо
   Островъ Капри и Лазоревый гротъ
   Болонья
   Падуя
   Венеція
   Австрія
   Адельсбергскіе гроты
   Зальцбургъ
   Вѣна
   

Финляндія.

   -- Ну, что жъ, дѣти, все у васъ готово?-- спросила мать, входя въ дѣтскую.
   -- Все, мамочка, все, все!-- крикнули въ одинъ голосъ Соня и Ваня.-- У насъ еще вчера все было готово, -- прибавилъ Ваня, весело подпрыгивая.
   Господи! Что была за радость, когда отецъ и мать объявили дѣтямъ, что берутъ ихъ съ собой въ дальнее путешествіе заграницу, которое хотятъ начать чрезъ Финляндію. Соня и Ваня давно бредили путешествіями, про которыя особенно охотно читали въ дѣтскихъ книгахъ; и, вдругъ,они вами становятся путешественниками! Немудрено, что они уложились чуть не за недѣлю до дня отъѣзда, а въ самый день отъѣзда поднялись до восхода солнца, хотя должны были ѣхать вечеромъ.
   -- А мнѣ все кажется, Соня, что мы что-нибудь да забыли,-- проговорилъ Ваня, съ озабоченнымъ видомъ посматривая на свой маленькій ручной чемоданчикъ, тщательно увязанный ремнями.
   -- Какой ты, право, странный, Ваня! Готовъ набрать всякой дряни, которая никогда намъ и не понадобится. Настоящіе путешественники должны брать съ собой только самое необходимое,-- замѣтила Соня. (Она была двумя годами старше Вани; ей минуло уже двѣнадцать лѣтъ).
   Ваня немного сконфузился.
   -- Но, вѣрно, ты не назовешь дрянью ни компасъ, что виситъ у меня на цѣпочкѣ -- онъ очень можетъ быть намъ полезенъ, особенно на морѣ,-- ни свистокъ, который тоже совсѣмъ не лишній...
   -- Ну, вотъ! Свистокъ-то гдѣ намъ понадобится? Въ лѣсахъ, что ли, отъ разбойниковъ спасаться?-- перебила, смѣясь, Соня.-- Мы вѣдь ѣдемъ не въ дѣвственные лѣса Америки. А взялъ ли записную книжку-то? Это понужнѣе будетъ.
   -- Вотъ она тутъ, подъ рукой, -- отвѣтилъ Ваня, торжественно указывая на боковой карманъ своего пиджака.-- Сюда же я положилъ восковой огарокъ и спички.
   -- Ну, это, пожалуй, не лишнее!-- важно замѣтила Соня.-- Огарокъ и спички всегда нужны, такъ же, какъ складной ножикъ и небольшой стаканчикъ.
   -- А вѣдь въ самомъ дѣлѣ, Соня, мы настоящіе путешественники!-- воскликнулъ Ваня, захлебываясь отъ восторга.
   Отецъ съ матерью не могли уговорить нашихъ юныхъ путешественниковъ поплотнѣе пообѣдать: радость предстоящей поѣздки отняла у нихъ аппетитъ. Однако, Ваня не отказался сунуть, на всякій случай, въ карманъ своего пальто парочку пирожковъ. Но вотъ уже все готово, карета у подъѣзда, вынесли чемоданы и пледы, на минуту присѣли въ залѣ, затѣмъ помолились и, размѣстись въ каретѣ, поѣхали на станцію финляндской желѣзной дороги. Тамъ обычная суета, бѣготня; всегда окажется нѣсколько запоздавшихъ, которые являются почти въ моментъ отбытія поѣзда. Третій звонокъ; раздался пронзительный свистъ, поѣздъ слегка дрогнулъ, рванулся съ мѣста и полетѣлъ впередъ, пыхтя и отдуваясь.
   Сопя и Ваня прильнули къ окну. Передъ ними замелькали знакомыя загородныя дачи. Вотъ Лѣсной, Удѣльная, вотъ на берегу свѣтлаго озера красивыя дачи Шувалова; онѣ раскинулись на такъ называемой Церковной горѣ, покрытой кудрявыми деревьями; тамъ, дальше, на песчанистомъ обрывѣ, стоитъ Парголово. Свѣжій запахъ сосноваго лѣса доносится въ открытое окно вагона, а поѣздъ летитъ да летитъ, бойко выбрасывая клубы сѣраго дыма на нѣжную лазурь вечерняго неба. Закатилось солнце. Первая звѣздочка зажглась въ вышинѣ. Легкій сумракъ подернулъ всю окрестность; настала "бѣлая" сѣверная ночь; и вотъ, на берегу яснаго, какъ зеркало, Финскаго залива, выступилъ городъ Выборгъ, древняя столица Кареліи, одинъ изъ стариннѣйшихъ городовъ Финляндіи, основанный въ 1293 г.
   -- Непремѣнно куплю себѣ завтра выборгскій крендель!-- провозгласилъ торжественно Ваня, большой охотникъ до выборгскихъ кренделей.
   -- Да, они здѣсь получше тѣхъ, что продаютъ у насъ въ Петербургѣ, -- замѣтилъ отецъ.
   -- Ваня, смотри, смотри, какая крѣпость! Вотъ чудо-то!-- крикнула Соня.-- Башня-то какая толстая и какая старая! Что, папа, она очень старая? Ахъ, какіе извозчики смѣшные!-- тараторила дѣвочка, не дожидаясь отвѣта и оглядывая извозчиковъ, столпившихся близъ платформы, къ которой въ эту минуту подъѣзжалъ поѣздъ.

0x01 graphic

   Извозчики, дѣйствительно, были смѣшны; они возсѣдали въ огромныхъ картузахъ на козлахъ широкихъ, низкихъ дрожекъ, съ впряженными въ нихъ маленькими, кудластыми лошадками.
   Несмотря на свой странный видъ, дрожки оказались очень удобными, а кудластенькія лошадки бѣжали такъ быстро, что Ваня не утерпѣлъ, чтобы не замѣтить, что онѣ милочки. Съ любопытствомъ оглядывали дѣти узкія улицы, часто поднимавшіяся въ гору, съ домами старинной архитектуры, крытыми черепицей, съ окнами, пробитыми гдѣ ни попало, безъ всякой симметріи, съ какими-то желѣзными завитушками, придѣланными къ наружнымъ стѣнамъ въ видѣ украшеній. Всего болѣе поразила ихъ древняя крѣпость, превращенная теперь въ тюрьму, съ толстой башней, узкими, глубокими окнами и съ растущими въ расщелинахъ каменныхъ стѣнъ деревьями. Ваня пришелъ въ восторгъ, припомнивъ древніе рыцарскіе замки, о которыхъ онъ читалъ съ такимъ удовольствіемъ.
   Остановись въ гостиницѣ, наши путешественники расположились пить чай, вмѣстѣ съ которымъ явились и прославленные выборгскіе крендели, возбудившіе новый восторгъ въ Ванѣ, при чемъ Соня насмѣшливо замѣтила, что при видѣ ихъ онъ забылъ даже о своихъ рыцаряхъ и ихъ замкахъ. Послѣ чая прошлись немного по берегу залива, на темной поверхности котораго отражался теперь молодой мѣсяцъ. На улицахъ было довольно пусто и тихо. Вдругъ, все ближе и ближе сталъ доноситься протяжный, монотонный голосъ, выкрикивавшій что-то по-фински.
   -- Это ночной сторожъ, -- сказалъ отецъ, когда дѣти пристали къ нему съ вопросомъ, что это за крикъ.-- Онъ напоминаетъ городскимъ жителямъ, что пора гасить огонь и ложиться спать.
   -- Ахъ, какой смѣшной!-- воскликнулъ Ваня, увидавъ самаго сторожа, въ черномъ суконномъ балахонѣ и въ мѣдной круглой каскѣ, на подобіе нашихъ пожарныхъ.
   -- Я думаю, что и намъ пора домой, ложиться спать, -- замѣтила мама.
   -- Послушай, Соня,-- сказалъ Ваня,-- вѣдь, мы въ первый разъ въ жизни будемъ спать въ гостиницѣ. Значитъ, мы теперь настоящіе путешественники, всамдѣлишные!
   Несмотря на порядочное утомленіе, дѣти уснули не скоро, думая все о томъ, сколько интереснаго предстоитъ имъ впереди; притомъ ихъ долго развлекало заунывное выкрикиванье ночного сторожа.
   Яркое солнышко заглянуло въ свѣтлыя окна чистенькой гостиницы и подняло на ноги дѣтей, которые вскочили съ постели бодрые и свѣжіе, какъ лѣтнее утро.

0x01 graphic

   Пока готовили чай, Соня принялась наскоро записывать въ книжечку свои путевыя впечатлѣнія; примѣру ея тотчасъ же послѣдовалъ и Ваня, призадумавшись только надъ тѣмъ, можно ли къ путевымъ впечатлѣніямъ отнести замѣтки о выборгскихъ кренделяхъ и о смѣшныхъ картузахъ извозчиковъ. Сомнѣнія его разрѣшила мама, которую онъ спросилъ объ этомъ украдкой отъ сестры, боясь, чтобы та не подняла его на смѣхъ. Мама серіозно посовѣтывала ему записывать все, что только обратитъ на себя его вниманіе и не стѣсняться никакими мелочами. Тогда Ваня принялся четко выводить: "А извозчики очень смѣшные, въ большихъ картузахъ; лошади же малюсенькія, то такія голубушки, что прелесть! И крендели выборгскіе дали намъ къ чаю чудесные".
   Въ Выборгѣ есть одно достопримѣчательное мѣсто, осмотрѣть которое считаетъ своимъ долгомъ каждый пріѣзжій. Это садъ барона Николаи, при дачѣ его Mon Repos, лежащей въ двухъ съ половиною верстахъ отъ города. Туда отправились теперь и наши путешественники. Дорога шла черезъ живописный лѣсъ, гдѣ между деревьями возвышались большіе сѣрые камни, испещренные будто іероглифами, прихотливыми рисунками изъ разноцвѣтнаго мха и лишайника. Заплативъ у воротъ знаменитаго сада немного денегъ въ пользу бѣдныхъ, путники вошли въ садъ и начали бродить по его аллеямъ и извилистымъ дорожкамъ, не переставая восхищаться на каждомъ шагу.
   Что за разнообразіе представлялъ этотъ громадный паркъ-садъ, омываемый заливомъ, съ разбросанными всюду громадными скалами, покрытыми разноцвѣтнымъ мхомъ, съ стройными соснами, растущими въ расщелинахъ камней! Тутъ на вершинѣ одной скалы красуется бесѣдка, откуда прелестный видъ на окрестности; далѣе стоитъ высокая каменная пирамида, воздвигнутая въ честь храбрыхъ рыцарей давно прошедшихъ вѣковъ; еще далѣе другая пирамида въ память добрыхъ товарищей владѣтеля сада, разлученныхъ съ нимъ смертью.
   -- Соня, Соня! Смотри! Замокъ, настоящій, всамдѣлишный замокъ!-- кричалъ внѣ себя отъ восторга Ваня, увидавъ на самой высокой и живописной скалѣ, окруженной со всѣхъ сторонъ водою, мрачный, грозный зимокъ, въ средневѣковомъ вкусѣ, съ башнями, зубцами и стрѣльчатыми окнами.
   Отецъ объяснилъ дѣтямъ, что этотъ замокъ служитъ склепомъ, въ которомъ погребены предки владѣтелей дачи, что донынѣ тутъ же хоронятъ всѣхъ членовъ фамиліи барона Николаи; что тѣла покойниковъ перевозятъ въ неприступный замокъ на небольшомъ передвижномъ плоту. Безчисленныя дорожки сада Mon Repos то поднимаются въ гору, то извиваются вдоль берега залива, и ведутъ или къ круглой бесѣдкѣ, густо обвитой дикимъ виноградомъ и хмелемъ, или къ чугунному бассейну, наполненному холодной, какъ ледъ, водою, или къ турецкому шатру, съ полумѣсяцемъ наверху, или къ хижинѣ пустынника, крытой соломой, съ низенькой дверью и грубой мебелью внутри. Эта хижина снова привела въ неописанный восторгъ Ваню, напомнивъ ему сказки о добрыхъ волшебникахъ, которые скрывались въ лѣсахъ подъ видомъ пустынниковъ и не разъ спасали заблудившихся дѣтей и прекрасныхъ царевенъ.
   -- Ахъ! это что за статуя?-- воскликнула Соня, когда они очутились въ небольшомъ ущельи среди величественной природы, гдѣ на высокой скалѣ, какъ-будто сложенной изъ дикихъ камней, нагроможденныхъ одинъ на другой, подъ тѣнью старыхъ сосенъ, возвышалась колоссальная бѣлая статуя мужчины съ распущенными по плечамъ волосами, съ лирой въ рукахъ.
   -- Это Вейнемейненъ, финскій бардъ или пѣвецъ, вѣрнѣе, богъ финской поэзіи, которому финскія легенды приписываютъ даже сотвореніе Финляндіи, -- отвѣтилъ отецъ.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Полюбовавшись еще прелестнымъ видомъ съ мыса Горнъ, который далеко вдается въ тихія воды залива, наши путешественники отправились домой, а на другое утро, вставъ съ восходомъ солнца, они въ 5 часовъ были уже на пароходѣ, который готовился отплыть къ шлюзамъ по пути къ знаменитому водопаду Иматра. У станціи Юстола пароходъ вошелъ въ первый шлюзъ. Дѣтей очень заинтересовалъ этотъ узкій коридоръ, въ который они, вдругъ, въѣхали; пароходъ ихъ касался такъ близко своими боками гранитныхъ стѣнъ набережной канала, что можно было съ палубы прямо перешагнуть на берегъ, что и сдѣлали нѣкоторые изъ пассажировъ, когда пароходъ на время остановился въ шлюзѣ.
   Вотъ что разсказалъ дѣтямъ отецъ по поводу шлюзовъ. Среди наиболѣе населенной части Финляндіи лежитъ громадное озеро Сайма, образовавшееся отъ соединенія множества мелкихъ озеръ и плесовъ, отдѣленныхъ другъ отъ друга или проливами или островами. Всѣ они вмѣстѣ составляютъ огромное внутреннее море, простирающееся слишкомъ на 500 верстъ и имѣющее въ наиболѣе широкихъ мѣстахъ до 95 верстъ. Немудрено, что на берегахъ такого длиннаго воднаго пространства разбросано много городовъ, мѣстечекъ и деревень, жители которыхъ ведутъ торговлю лѣсомъ и отправляютъ его въ Петербургъ и за границу. Но для этого нужно было устроить болѣе удобное сообщеніе Сайменскаго озера съ моремъ, почему и вздумали, но избѣжаніе пересадокъ да перегрузокъ на разныхъ боковыхъ рѣчкахъ, прорыть большой каналъ прямо отъ озера къ Финскому заливу.
   Трудно было провести этотъ каналъ на протяженіи 55 верстъ по болотистой, рыхлой почвѣ, которую пришлось осушать и затѣмъ обкладывать стѣны его гранитной обшивкой. Но этимъ дѣло еще не кончилось. Если бы Финляндія была плоская равнина, то соединить каналомъ озеро съ заливомъ было бы легко; но каково было производить такія работы въ гористой странѣ, гдѣ поверхность Сайменскаго озера на 36 сажень выше поверхности водъ Финскаго залива и гдѣ, слѣдовательно, напоръ воды, въ видѣ низвергающагося сверху водопада, дѣлалъ невозможнымъ судоходство?
   Вотъ почему и прибѣгли къ устройству шлюзовъ.

0x01 graphic

   Въ тѣхъ мѣстахъ канала, гдѣ склонъ его нѣсколько круче (большею частію на 9 футъ), понадѣлали крѣпкія ворота, которыя отворяются особымъ способомъ и удерживаютъ напоръ воды въ небольшія отдѣленія или, такъ называемыя, шлюзовыя камеры, Идетъ, напримѣръ, пароходъ, снизу вверхъ, положимъ, хоть отъ Выборга, какъ ѣхали наши путешественники. Сначала онъ идетъ ровно и у Юстолы достигаетъ первой шлюзной камеры. Ворота отворяютъ, вводятъ пароходъ въ камеру и затѣмъ тотчасъ же снова крѣпко-накрѣпко запираютъ за нимъ ворота. Глядишь, за воротами, что впереди, вода поднялась куда какъ высоко; поневолѣ спрашиваешь себя со страхомъ: какъ же втащить на такую высоту пароходъ? Вотъ для этого-то понемногу, чтобы быстрое теченіе не причинило вреда судну, начинаютъ отпирать переднія ворота; сквозь особо продѣланныя въ нихъ отверстія внизу, вода начинаетъ медленно вливаться въ первую камеру изъ слѣдующей, гдѣ она стояла такъ высоко; по мѣрѣ наполненія этой первой камеры, пароходъ постепенно поднимается и свободно идетъ далѣе.
   Дѣти съ большимъ любопытствомъ слѣдили, какъ ихъ пароходъ мало-по-малу поднимался силою воды; когда водная поверхность обѣихъ камеръ сравнялась, онъ развелъ пары и, вступивъ черезъ широкорастворенныя ворота во вторую камеру, шелъ далѣе до слѣдующихъ шлюзовъ. А такихъ шлюзовъ на всемъ протяженіи Сайменскаго канала 28.
   -- А вѣдь это, папочка, превесело!-- говорилъ Ваня.-- И много мы такихъ шлюзовъ теперь проѣдемъ?
   -- Только четыре, и довольно, а то они надоѣли бы тебѣ, замѣтила, смѣясь, мама.
   Мѣстность по обѣимъ сторонамъ канала была очень красива. Свѣжая зелень покрывала высокія горы и хорошенькіе островки, разбросанные на зеркальной поверхности воды, точно корзиночки съ зеленью.

0x01 graphic

   Доѣхавъ до пятаго шлюза у станціи Ретнярви, пассажиры, отправлявшіяся на Иматру, сошли съ парохода, пересѣли въ очень удобный дилижансъ съ впряженными въ него бойкими финскими лошадками и покатили дальше черезъ душистые сосновые лѣса, по которымъ были раскиданы дикіе камни, кой-гдѣ сверкали ручейки и крошечныя озера.
   Еще за версту слышите вы, какъ шумитъ и рѣветъ бѣшеная Иматра.
   -- Ахъ, какой шумъ! это водопадъ!-- закричалъ въ волненіи Ваня, готовый выскочить изъ дилижанса, чтобы скорѣе взглянуть на него. Ему ужъ казалось, что лошади тихо бѣгутъ и что онъ пѣшкомъ скорѣе бы дошелъ до цѣли.
   Ревъ все усиливался и достигъ ужасающихъ размѣровъ, когда дилижансъ подъѣхалъ къ большой гостиницѣ, построенной на высокомъ берегу рѣки. Сдавъ свои мѣшки (главный багажъ они оставили на станціи желѣзной дороги въ Выборгѣ, намѣреваясь сдѣлать налегкѣ небольшое путешествіе по Финляндіи), наши путешественники пошли внизъ къ бесѣдкѣ, построенной на самомъ живописномъ пунктѣ, какъразъ у водопада. И вотъ онъ предсталъ предъ дѣтьми во всей своей дикой, могучей красотѣ.
   -- Мама, что жъ это такое? Гдѣ же вода?-- могъ только проговорить Ваня, силясь перекричать шумъ и ревъ водопада.
   Да, это была не вода и даже не такой водопадъ, какой дѣти ожидали увидѣть; онъ не катился съ высоты широкой, прямой струей, не билъ уступами; нѣтъ, это былъ какой-то хаосъ, олицетвореніе бѣшенства стихій, что-то необъяснимое и непонятное въ первую минуту, но что-то такое, что наводило страхъ и возбуждало восторгъ.
   Изъ озера Сайма вытекаетъ широкая рѣка Вуокса. Она течетъ спокойно на протяженіи шести верстъ и, вдругъ, встрѣчаетъ на пути узкое, какъ коридоръ, ущелье, шириною въ 9 саженъ и длиною въ 40; оно все изрыто подводными котловинами и скрытыми рифами. Куда дѣваться всей этой массѣ воды, несущейся здѣсь съ особённой быстротой, благодаря крутому склону русла?
   Стѣны ущелья сжимаютъ рѣку въ холодныхъ каменныхъ объятіяхъ своихъ неприступныхъ голыхъ скалъ. Напрасно оторопѣлыя волны ищутъ выхода: навстрѣчу [имъ катятся ихъ передовые братья, тоже стѣсненные, сжатые, отброшенные назадъ. Онѣ сталкиваются, разрушаютъ другъ друга, бьются о подводные камни, высоко взлетаютъ вверхъ, обдавая потоками брызгъ торчащіе на вершинахъ скалъ деревья, затѣмъ бѣшено кидаются на скалы и бѣгутъ съ нихъ мелкими каскадами въ бассейны, прорытые ими же въ уступахъ гранитныхъ береговъ; отсюда онѣ мчатся назадъ, ревутъ и стонутъ отъ безсильной злобы и отчаянія... Трудно даже дать себѣ отчетъ, что такое это масса бѣлой, пушистой, клочками подбрасываемой вверхъ пѣны, подъ которой скрыта, мутная, желтоватая вода; все это сверху подернуто туманными, будто искристыми, клубами водяныхъ паровъ.
   Дѣти были совершенно поражены и стояли молча, какъ бы стыдясь нарушить своей болтовней могучій голосъ бушевавшей стихіи.

0x01 graphic

   Придя въ себя, они сдѣлали опытъ.-- бросили въ воду кустъ розовыхъ цвѣтовъ, росшаго на берегу капорскаго чая, и слѣдили, какъ его начало кидать въ разныя стороны, пока онъ совсѣмъ не исчезъ. Бывали примѣры, что брошенное въ водопадъ бревно въ нѣсколько минутъ обращалось въ щепы.
   Дѣти накупили у маленькихъ финновъ пропасть гладкихъ камешковъ, отшлифованныхъ водопадомъ не хуже искуснаго мастера точильщика.
   Нечего и говорить, что Ванѣ очень хотѣлось проѣхаться черезъ водопадъ въ маленькой висячей бесѣдочкѣ, которую машиной перетаскиваютъ по канату съ одного высокаго берега рѣки на другой, какъ разъ надъ бѣшенными волнами водопада; но мама рѣшительно не согласилась на эту прогулку и всѣ вернулись въ отель обѣдать подъ звуки рева могучей Иматры.
   Послѣ обѣда, вся семья полюбовалась еще разъ на водопадъ и начала собираться въ дальнѣйшій путь. Въ экипажѣ, нанятомъ въ гостиницѣ, доѣхали до первой почтовой станціи Сійтола, откуда уже надо было совершать путешествіе въ небольшихъ двухколесныхъ таратайкахъ, что ужасно занимало Ваню, безпрестанно бѣгавшаго справляться, скоро ли станутъ запрягать. Въ это время Соня сидѣла у окна чистенькаго почтоваго дома, который находился на самомъ берегу рѣки Вуоксы среди зелени маленькаго сада. Дѣвочка наблюдала, какъ паромъ перевозилъ народъ на ту сторону шумной и безпокойной рѣки, противоположный берегъ которой былъ усѣянъ деревнями и красивыми мызами.
   Но вотъ таратайки у крыльца; въ одну изъ нихъ сѣли мама, Соня и старикъ извозчикъ финнъ въ преуморительной войлочной шляпѣ, съ нависшими на лицо полями, а въ другой помѣстились Ваня съ папой, который взялся самъ править. Бойкія лошадки помчались по отличной дорогѣ между сѣрыми скалами и лѣсомъ, гдѣ попадались то мѣшанныя деревья, съ ярко зелеными лужайками, то чисто хвойныя, со скудной травой, блѣднымъ мхомъ и огромными полянами вереска и можжевельника.
   Но вотъ, въ сторонѣ, сквозь зелень лѣса блеснуло озеро. Папа велѣлъ остановиться. Это было знаменитое Сайменское озеро. Выйдя изъ таратаекъ, всѣ подошли къ самому берегу, покрытому густымъ слоемъ пестрыхъ галекъ (камешковъ), которыми Ваня тотчасъ же сталъ нагружать свои и безъ того переполненные карманы.
   -- Ахъ, какая прелесть!-- воскликнула Соня, складывая, будто на молитву, руки.

0x01 graphic

   И точно, видъ былъ прелестный! Тихія воды огромнаго озера, позолоченныя послѣдними лучами заходящаго солнца, омывали зеленые берега острововъ, сплошь покрытыхъ пирамидальными соснами, цѣликомъ отражавшимися въ гладкой, какъ зеркало, водѣ. Тишина кругомъ была невозмутимая, точно въ очарованномъ лѣсу; ясное, безоблачное небо какъ-будто улыбалось пріутихшей землѣ.

0x01 graphic

   Рѣшившись ночевать не иначе, какъ въ мѣстечкѣ Лаурицаль, до котораго еще было далеко, наши путешественники остановились только на короткое время на одной станціи, чтобы напиться чая. Чистенькая комнатка, полъ которой -- какъ вездѣ въ деревенскихъ домахъ Финляндіи -- былъ устланъ ельникомъ и березовыми листьями, выходила окнами въ поле, откуда несся ароматъ свѣжихъ травъ. Къ окну подошла бѣловолосая дѣвочка и предложила господамъ купить у нея берестовую корзинку, наполненную сильно душистыми ягодами поляники, которая въ Финляндіи называется мамурой. Дѣти были не прочь отвѣдать этихъ ягодъ, а также полакомиться передъ чаемъ превосходной простоквашей, которую принесла имъ хозяйка. Начинало слегка темнѣть. Изъ-за лѣса показалась красная луна. Таратайки тронулись далѣе.
   Ваня храбрился, борясь со сномъ, и усиленно таращилъ глаза на мелькавшіе мимо таратайки поля и лѣса. Наконецъ, занялась утренняя заря. Сѣдой туманъ низко стлался надъ полями, разрываемый иногда порывами свѣжаго предразсвѣтнаго вѣтерка.
   -- Ахъ! земляника-то какая!-- закричала, вдругъ, изъ передней таратайки Соня.

0x01 graphic

   У Вани разомъ открылись слипавшіеся глаза. Таратайки были остановлены, и дѣти набросились на крупную землянику, которая алѣла въ росистой травѣ. Черезъ эту остановку братъ и сестра разгуляли свой сонъ и, уже весело смѣясь, подъѣхали къ гостиницѣ Лаурицаля, что не помѣшало имъ, однако, тотчасъ по пріѣздѣ, раздѣться и лечь спать на чистенькихъ кроваткахъ въ отведенныхъ имъ нумерахъ.
   Мѣстечко Лаурицалъ лежитъ на самомъ берегу Сайменскаго озера и служитъ исходнымъ пунктомъ, отъ котораго начинается Сайменскій капалъ. Кромѣ того, оно замѣчательно огромнымъ пивнымъ заводомъ, на которомъ выдѣлываютъ лучшее во всей Финляндіи пиво.
   Мѣстоположеніе мѣстечка очень красиво, и наши путешественники сдѣлали передъ отъѣздомъ пріятную прогулку по берегу озера, которое лежало такое свѣтлое, ясное, облитое лучами яркаго солнца, съ безчисленными островками, покрытыми кудрявой зеленью. Вотъ, отъ пристани отвалилъ пароходъ, таща на буксирѣ большую барку; онъ описалъ правильный полукругъ, тихо проскользнулъ мимо острововъ и скрылся за темнымъ сосновымъ лѣсомъ, одѣвшимъ сплошной щетиной длинный мысъ.
   А таратайки между тѣмъ стояли уже у крыльца, и путешественники наши опять помчались далѣе, мимо городка Вильманстрандъ, бывшаго когда-то крѣпостью съ старинной лютеранской церковью, очень оригинальной архитектуры. Ваня нашелъ, что ея куполъ напоминаетъ шапку стараго гриба -- подберезовика. Переночевавъ на одной уединенной станціи, къ утру путешественники свернули съ большой дороги на переселочную, чтобы скорѣе достичь гранитныхъ ломокъ Питерлакса и, вмѣстѣ съ тѣмъ, поближе ознакомиться съ домашнимъ бытомъ крестьянъ финновъ и съ дикой природой Финляндіи.

0x01 graphic

   Дорога эта оказалась также очень живописной. Она тянулась съ горы на гору, извиваясь красивой лентой, окаймленной по обѣимъ сторонамъ непроходимыми лѣсами. На гранитныхъ скалахъ лѣпились громадныя старыя сосны -- мрачныя, угрюмыя, какъ бы готовыя рухнуть и придавить своихъ юныхъ собратій, раскинувшихъ пушистыя вершины почти у подножія гигантовъ.
   Глубокіе овраги сплошь поросли деревьями; яркая зелень болотъ веселила глазъ рядомъ съ порослями сѣдого скуднаго мха; тихо кругомъ; нигдѣ не крикнетъ птица -- не любитъ она хвойныхъ лѣсовъ. Порой копыта лошадей застучатъ по обнаженнымъ пластамъ гранита, и стукъ этотъ гулко раздается въ лѣсной глуши; но онъ не будитъ никого изъ ея обитателей: все тамъ какъ-то мрачно и беззвучно, будто въ старинномъ опустѣломъ домѣ. Изрѣдка попадаются крошечныя деревнюшки въ 4--5 двориковъ. Финны не любятъ селиться большими деревнями; чаще всего можно встрѣтить вмѣстѣ домика три, четыре, съ раскинувшимися кругомъ ихъ полями. Далѣе встрѣчаются сѣрыя хижины, съ однимъ крошечнымъ окошечкомъ по фасаду и съ бѣловолосыми ребятишками на порогѣ.

0x01 graphic

   Финскія дѣти довольно красивы; между ними попадаются даже прехорошенькія личики, съ длинными до плечъ, совсѣмъ бѣлыми, будто сѣдыми волосами. Самые маленькія дѣти бѣгаютъ просто въ однѣхъ рубашенкахъ; дѣти побольше -- въ платьяхъ, мальчики же въ курткахъ и узкихъ панталонахъ. Все это, если и бѣдно, то, по крайней мѣрѣ, чисто, такъ какъ финны, вообще, очень чистоплотны. Взрослые мужчины носятъ куртки или одни жилеты поверхъ рубашки съ длинными рукавами; на головахъ картузы или шляпы съ нависшими на лицо полями; у каждаго изъ нихъ за поясомъ непремѣнно широкій, короткій ножъ въ кожаныхъ ножнахъ. Женщины ходятъ въ юбкахъ и кофтахъ или въ суконныхъ курткахъ; иногда на нихъ надѣто что-то въ родѣ сарафана. Головные уборы у нихъ различные: большинство носитъ платки, повязанные подъ подбородкомъ, другія повязываютъ платки по-русски, сзади, но сбиваютъ болѣе къ затылку, выпуская два рожка по бокамъ, что очень оригинально и довольно красиво. Наконецъ, нѣкоторыя финки носятъ чепцы, сшитые изъ двухъ вязанныхъ круглыхъ лопастей, спускающихся на щеки, съ маленькой тульей изъ розоваго ситца и такимъ же бантомъ съ длинными концами позади. Дѣвушки заплетаютъ волосы въ нѣсколько косъ, падающихъ на плечи и спину. Любимые цвѣта одежды у мужчинъ -- синій и сѣрый для куртки или кафтана и нерѣдко красный для жилета. Женщины носятъ чаще всего синія юбки; иногда же полосатыя и красныя. Красный цвѣтъ, вообще, самый любимый у здѣшнихъ женщинъ.
   Дома богатыхъ пригородныхъ поселянъ и, вообще, болѣе бойкихъ торговыхъ мѣстъ строятся изъ тесаныхъ бревенъ на каменныхъ фундаментахъ, но иногда изъ одного камня съ большими свѣтлыми окнами, съ двумя, тремя чисто выбѣленными комнатками и непремѣнно съ занавѣсками на окнахъ. Въ числѣ мебели такихъ зажиточныхъ домовъ вы всюду встрѣтите качающееся кресло съ высокой спинкой, широкую раздвижную кровать и большой шкафъ, полный разной посуды.
   Въ пищѣ финны, вообще, неприхотливы. Мягкій ржаной хлѣбъ у нихъ рѣдкость. Большею частью они приготовляютъ себѣ хлѣбъ въ видѣ сухихъ круглыхъ лепешекъ, прибавляя къ ржаной мукѣ смѣсь изъ березовой коры (книке-брё). Въ серединѣ каждой лепешки дѣлается отверстіе, сквозь которое онѣ нанизываются на шестъ, шестъ протягивается подъ потолкомъ избы и съ него снимаютъ, когда понадобится, лепешки. Кромѣ хлѣба, финны ѣдятъ молоко, преимущественно, кислое, масло, картофель, рѣпу и рыбу, большею частью соленую. Одно изъ любимыхъ ими кушаній -- это супъ изъ ржаныхъ крупъ и рѣпы на молокѣ съ водою. Съ молокомъ же они ѣдятъ селедку, даже бруснику и клюкву.
   Изъ рыбъ употребляютъ въ большомъ количествѣ треску и салакушку.
   Мяса, даже и зажиточные люди, и тѣ почти совсѣмъ не ѣдятъ.

0x01 graphic

   Но, чтобы имѣть понятіе о бѣдности финскаго крестьянина, нужно заглянуть внутрь страны, подальше отъ городовъ и большихъ дорогъ; тамъ вы увидите скудныя поля, тощій скотъ; единственная пища жителей -- жесткій, изъ еловой коры, хлѣбъ, который они макаютъ въ жидкое молоко.
   Вотъ къ одной-то изъ такихъ жалкихъ избушекъ, безъ единаго окна на фасадѣ, съ крошечной дверью, и подъѣхали теперь наши путешественники, чтобы еще разъ перемѣнить лошадей. Ихъ встрѣтилъ дряхлый старикъ, опиравшійся на палку. Войдя черезъ узкую дверь въ темныя, загроможденныя всякой всячиной сѣни, они очутились въ крошечной комнаткѣ съ однимъ окошечкомъ, съ почернѣлой русской печью, высокой кроватью, столомъ, лавкой и полусломаннымъ стуломъ. Оказалось, что тотчасъ же ѣхать нельзя, такъ какъ всѣ лошади въ полѣ, и надо за ними сходить. Рѣшили закусить. Старикъ принялся кричать, звать съ поля бабу, которая и принесла господамъ довольно плохого молока. Нечего дѣлать, похлебали молока и поѣхали дальше.
   Опять потянулась извилистой лентой ровная дорога. Горы становились все выше и картиннѣе. Рѣзвыя бабочки стаями кружились надъ полями, перегоняя другъ друга; то тамъ, то сямъ черезъ дорогу скользила пестрая змѣйка. Вечеръ былъ чудесный, тихій и ароматный. Кузнечики неистово трещали въ травѣ. Между деревьями бродили коровы, позванивая длинными колокольчиками; иногда попадались большія стада барановъ, преимущественно, черныхъ, которые пугливо отбѣгали въ сторону; по разъ они выстроились въ такой ровный строй, что Ваня не могъ утерпѣть, чтобы не закричать имъ: "Здорово, ребята!"
   Между деревьями мелькали тихія воды озеръ; легкій сумракъ сталъ одѣвать поля и горы. Наконецъ, наши путешественники остановились передъ почтовой станціей Питерлякса.
   Питерляксъ, славящійся своими гранитными ломками, лежитъ между Гельсингфорсомъ и Фридрихсгамомъ, на берегу Финскаго залива. Около станціи тянутся длинныя строенія, гдѣ помѣщаются рабочіе; самая же ломка гранита производится на островѣ, который соединяется съ берегомъ широкимъ деревяннымъ мостомъ. Островъ этотъ представляетъ громадную гранитную скалу, на вершинѣ которой стоитъ небольшое зданіе въ видѣ башни. Въ бухтѣ, прилегающей къ противоположной мосту сторонѣ скалы, устроена пристань, гдѣ грузятся суда глыбами гранита.
   Проснувшись утромъ въ чистыхъ, но душныхъ комнаткахъ станціи, дѣти услышали непрерывный стукъ быстро катившихся мимо телѣгъ. Они подбѣжали къ окну и увидѣли, что телѣги наполнены группами разряженныхъ мужчинъ и женщинъ, съ черными молитвенниками въ рукахъ. Это было воскресенье, и имъ объяснили, что финны, которые вообще, очень набожны, спѣшатъ къ обѣдни въ ближайшую кирку.
   Вслѣдъ затѣмъ наши путешественники, напившись кофе, усѣлись всѣ четверо въ одну большую телѣгу и поѣхали къ острову, гдѣ происходитъ ломка гранита, по узкой дорожкѣ между двумя рядами молодого березняка. Оставивъ телѣгу за мостомъ, они перешли и стали взбираться на гору. По сторонамъ громоздились глыбы уже взорваннаготгранита, красноватаго оттѣнка. Этотъ красный гранитъ чаще всего встрѣчается въ Финляндіи. Онъ состоитъ изъ зеренъ: кварца, сѣраго или бѣлаго цвѣта, слюды, блестящаго чернаго цвѣта, и полевого шпата, краснаго или розоватаго цвѣта. Такъ какъ полевого шпата въ немъ всего болѣе, то онъ и имѣетъ, преимущественно, красный цвѣтъ. Въ полировкѣ онъ очень красивъ. Изъ этого краснаго финскаго гранита съ ломокъ Питерлякса сдѣланы всѣ внутреннія и наружныя колонны, равно какъ и входныя лѣстницы Исаакіевскаго собора. Но самая рѣдкая вещь, выдѣланная изъ него, -- это огромная Александровская колонна противъ Зимняго дворца; она высѣчена изъ одного цѣльнаго куска. Болѣе простые сорта гранита употребляются на разныя постройки, какъ-то: на мосты, набережныя и пр. Замѣчательнымъ образчикомъ гранитныхъ глыбъ служитъ скала, вѣсомъ въ 90 тысячъ пудовъ, на которой стоитъ конная статуя императора Петра I. Эту страшную массу привезли также изъ Финляндіи, въ царствованіе императрицы Екатерины II.
   Кромѣ краснаго гранита, въ Финляндіи, въ ломкахъ у города Сердоболя, встрѣчается гранитъ темно-сѣрый, въ которомъ полевой шпатъ не красный, а бѣловато-сѣрый. Въ полировкѣ этотъ гранитъ чрезвычайно красивъ. Образцы его можно видѣть въ Петербургѣ; изъ него выточены прекрасныя каріатиды въ видѣ гигантскихъ статуй, поддерживающихъ портикъ подъѣзда Эрмитажа.
   -- А зачѣмъ, папа, на этихъ пластахъ гранита продѣланы какіе-то желобки?-- спросилъ Ваня.
   -- Эти желобки тѣ самые канальчики, которые были начинены порохомъ, -- отвѣчалъ отецъ.-- Вѣдь ты, кажется, уже слышалъ, что каменныя глыбы не отламываютъ отъ утесовъ, а взрываютъ. Гранитъ очень твердый камень; если бы такія громадныя глыбы пришлось откалывать ручными инструментами, то это была бы ужасно медленная работа. Теперь же поступаютъ такъ: съ передней и верхней стороны, назначенной для отрыва гранитной массы, счищаютъ дернъ и песокъ, отмѣриваютъ нужную величину этой массы, по направленію намѣченныхъ чертъ просверливаютъ вглубь скалы длинные камальчики или желобки, начиняютъ ихъ порохомъ и производятъ взрывъ, силою котораго требуемая глыба отрывается отъ скалы. Вотъ почему половина этихъ канальчиковъ остается на оторванной глыбѣ, а другая половина на боку скалы.
   -- А мрамора нѣтъ въ Финляндіи?спросила Соня.
   -- Есть и мраморъ, и къ тому же прекрасный, мелко-зернистый, бѣлый, близъ станціи Русскіяла, недалеко отъ Сердоболя, -- отвѣчалъ отецъ.-- Изъ этого мрамора выдѣлано много вещей для Эрмитажа, Исаакіевскаго и Казанскаго соборовъ и Мраморнаго дворца. Вообще, ломкой камня занимается наибольшее число финскихъ рабочихъ, для которыхъ она служитъ почти главнымъ источникомъ пропитанія. Вслѣдствіе суроваго климата, хлѣбъ у нихъ родится плохо, вотъ они и ищутъ другихъ промысловъ; кромѣ ломки камня, они занимаются скотоводствомъ, рыболовствомъ, лѣсоводствомъ, изготовляютъ уголь и гонятъ смолу, строятъ суда и служатъ на нихъ.

0x01 graphic

   Взобравшись на самый верхъ скалы, дѣти полюбовались открывшимся видомъ на заливъ, острова и пристань и вернулись на станцію, откуда вскорѣ отправились въ дальнѣйшій путь уже по большой дорогѣ, вплоть до самаго Гёльсингфорса, столицы Финляндіи, красиваго, чистенькаго города, съ широкими улицами, прекрасными зданіями и скверами. Изъ зданій особенно замѣчателенъ православный соборъ св. Николая; онъ расположенъ на высокой скалѣ, служащей ему пьедесталомъ, въ которой прорублена къ нему исполинская лѣстница. Видъ съ вершины лѣстницы собора, украшеннаго великолѣпнымъ портикомъ, превосходный! Воды залива усѣяны безчисленнымъ множествомъ острововъ, покрытыхъ или густымъ, мрачнымъ лѣсомъ, или зелеными пастбищами съ рощицами и домиками фермеровъ, или скалами темнаго гранита, угрюмо выглядывающими изъ воды.
   Окрестности Гельсингфорса очень хороши. Нашимъ путешественникамъ только и удалось побывать въ Брунсъ-паркѣ. Паркъ этотъ находится очень близко отъ отеля, у самаго залива, дѣти успѣли побѣгать по извилистымъ его дорожкамъ и полюбоваться его старыми деревьями, а главное, прекраснымъ видомъ на большіе острова и грозную крѣпость Свеаборгъ, съ павильона, поставленнаго на одномъ изъ возвышенныхъ пунктовъ.

0x01 graphic

   Но вотъ уже пароходъ началъ разводить пары; отправлявшаяся въ путь публика забрала свой багажъ и повалила къ пристани. Наши знакомцы усѣлись на палубѣ. Народъ все прибывалъ; слышалось звяканье цѣпей, на которыхъ опускался въ трюмъ тяжелый багажъ. Пароходъ пыхтѣлъ и гудѣлъ все громче и рѣшительнѣе. Раздался третій звонокъ; трапъ сняли. Еще нѣсколько минутъ, и пароходъ сталъ медленно отчаливать, сдѣлалъ красивый поворотъ и величаво поплылъ по мутновато-зеленымъ волнамъ залива, бороздя его ярко-бѣлой пѣной.

0x01 graphic

0x01 graphic

Швеція и Норвегія.

I.

   Послѣ 15-часового пути пароходъ къ ночи прибылъ въ старинный городъ Або, въ пристани котораго и простоялъ до утра; на утро сошли на берегъ, осмотрѣли самую древнюю во всей Финляндіи церковь, гдѣ первые финны крестились въ христіанство, вернулись на пароходъ и снова поплыли. Отъ Або до Стокгольма, столицы Швеціи, всего 18 часовъ пути. Сначала пароходъ шелъ открытымъ моремъ, но затѣмъ опять начались шхеры, совсѣмъ финляндскаго склада, только погористѣе, да лѣса на нихъ были разнообразнѣе. Иногда среди хвойныхъ деревьевъ красиво кудрявились дубы.
   На второе утро дѣти поднялись ни свѣтъ ни заря и выскочили на палубу. Все кругомъ было еще слегка подернуто предразсвѣтнымъ туманомъ, сквозь который едва пробивался румянець новой зари. Густые лѣса шхеръ цѣликомь отражались въ спокойной водѣ. Выглянуло солнце, и вотъ сквозь легкую дымку показались первыя очертанія Стокгольма; мало-по-малу, точно поднимаясь изъ воды, на высокихъ, скалистыхъ берегахъ стали появляться красивыя зданія города, окруженныя садами. Было 5 часовъ.
   Пароходъ вошелъ въ рейдъ, загроможденный массой кораблей и пароходовъ, и остановился у пристани, почти напротивъ королевскаго дворца -- величественнаго зданія, осѣненнаго старыми, пирамидальными тополями.
   Получивъ свои вещи, наши путники сошли на берегъ, а такъ какъ гостиница Grand Hotel, къ которой они направились, была очень близко, то они рѣшили пройти туда пѣшкомъ. Это особенно обрадовало дѣтей, давно уже хотѣвшихъ размять ноги. Проворный носильщикъ взвалилъ ихъ багажъ на маленькую телѣжку и побѣжалъ съ нею рысью по гладкой мостовой еще не совсѣмъ проснувшагося города.
   -- Соня! Соня! ты подумай только, что мы уже за границею,-- говорилъ въ волненіи Ваня, дергая сестру за рукавъ ватерпруфа.-- Вѣдь, просто даже смѣшно! Не правда ли, Соня?-- Соня весело улыбалась брату и въ тоже время внимательно смотрѣла по сторонамъ. Мимо дѣтей проходили толпы рабочихъ съ серіозными, даже угрюмыми, лицами.
   -- Ахъ, папочка, что это такое?-- закричала, вдругъ, дѣвочка.-- Посмотри, какая смѣшная машина! она мететъ улицу, право, мететъ!
   -- Мететъ, мететъ!-- подхватилъ, прыгая, Ваня.
   Дѣйствительно, мимо нихъ безъ всякаго стука проѣхала машина въ видѣ громаднаго валька, съ придѣланной внизу щеткой, которая тщательно подметала улицу. Въ машину была впряжена одна лошадь.
   -- Вотъ бы нашему дворнику Кузьмѣ такую машину завести: пересталъ бы ворчать,-- замѣтилъ папа.
   Гостиница оказалась очень порядочной и чистой. Занявъ нумера, путешественники наши принялись мыться, чесаться. Ваня вздумалъ было выкладывать изъ чемодана всѣ свои вещи; но Соня сказала ему, что это напрасный трудъ, такъ какъ они всего два дня останутся въ Стокгольмѣ.
   -- Стоитъ ли тратить время на раскладку и укладку вещей, -- говорила дѣвочка.-- Мы и замѣтокъ-то путевыхъ не успѣваемъ дѣлать.
   Ваня, какъ всегда, согласился съ сестрой, прибавивъ:
   -- Ты, Соня, такая умница...
   Мальчикъ, очень любившій пофрантить, присталъ къ сестрѣ, чтобы она покрасивѣе завязала ему лѣтній галстучекъ и сама бы причесала его.
   -- Вѣдь мы за границей,-- важно твердилъ онъ.
   -- Ахъ, ты моя заграница,-- говорила смѣясь Соня, ласково трепля курчавые, бѣлокурые волосы брата и дѣлая ему проборъ сбоку.
   -- А знаешь что, Соня?-- продолжалъ болтать мальчикъ:-- Мама говорила сейчасъ съ горничной по-шведски и называла ее Анной, потому что та сказала мамѣ, будто здѣсь въ отелѣ всѣ горничныя зовутся Аннами. Какъ это смѣшно!
   -- Ничего тутъ смѣшного нѣтъ,-- степенно возразила Соня.-- У каждаго народа свои обычаи. А вотъ это хорошо, что папа и мама умѣютъ говорить по-шведски; а то бы мы ничего здѣсь не поняли.
   -- Когда я буду большой, я всѣ языки выучу, -- произнесъ важно Ваня.
   -- Ужъ будто и всѣ! Не хвастай, пожалуста; ты и французскій-то съ нѣмецкимъ перепутываешь. Вотъ посмотримъ, какъ-то ты во Франціи заговоришь. Мама сказала, что тамъ мы должны все сами спрашивать. Напутаешь, пожалуй!
   -- Какъ же! Еще какъ заговорю-то, увидишь, возразилъ Ваня, охорашиваясь передъ зеркаломъ.

0x01 graphic

II.

   Стокгольмъ -- настоящая сѣверная Венеція; онъ со всѣхъ сторонъ окруженъ водой и перерѣзанъ каналами. Городъ расположенъ амфитеатромъ около гавани озера Меларъ; склоны окрестныхъ горъ покрыты красивыми дачами и замками, а на вершинахъ ихъ чернѣетъ густой лѣсъ. Особенность столицы Швеціи та, что рядомъ съ дворцами, парками и роскошными каменными зданіями, вы видите обнаженныя гранитныя скалы и пустыри. Старый или сѣверный городъ Стаденъ построенъ на островѣ, соединенномъ красивыми мостами съ двумя островами поменьше. На этой части города лежитъ печать старины. Биржа, банкъ и монетный дворъ очень древней архитектуры. Южное предмѣстье -- Зедермальмъ, занимаетъ также совсѣмъ отдѣльный островъ: дома тутъ почти всѣ сплошь выкрашены красной краской, вдоль берега множество фабрикъ. Третья часть города -- Нормальмъ, соединяется съ Стаденомъ великолѣпнымъ гранитнымъ мостомъ въ тысячу футъ длины.
   Въ Нормальмѣ роскошные дома. Здѣсь живетъ вся знать и министры. Надъ всѣми городскими зданіями возвышается колоссальное зданіе королевскаго дворца; онъ построенъ въ италіанскомъ стилѣ и стоить на вершинѣ горы, омываемой съ двухъ сторонъ Меларомъ и Соленымъ озеромъ. Его видно отовсюду.
   Переодѣвшись и закусивъ,-- при чемъ къ мясу, вмѣстѣ съ обыкновеннымъ хлѣбомъ, подали непремѣнное и въ Швеціи кнакебре, путники вышли побродить по городу. Оживленіе всюду было большое; вездѣ все та же сосредоточенность, тоже молчаніе. Чисто на улицахъ и на тротуарахъ такъ, что даже плюнуть совѣстно. Поравнялись съ красивымъ садомъ, и отецъ по-шведски обратился съ вопросомъ къ первому прохожему: -- "Что это за садъ?" -- Остановился прохожій. Совсѣмъ у него другое лицо стало; отвѣтилъ такъ привѣтливо; позже ужъ убѣдились, что всѣ шведы таковы: волкомъ будто смотритъ, а обратиться къ нему, отвѣтитъ вѣжливо и привѣтливо: остановится, покажетъ все, что нужно. Такъ и этотъ прохожій.
   -- Это королевскій садъ, -- отвѣтилъ онъ.
   -- А что же, тамъ всѣмъ гулять можно?
   -- Какъ же,-- отвѣчаетъ, съ удивленіемъ, конечно, всѣмъ!

0x01 graphic

   Прелесть, что за садъ! Газоны точно бархатъ, съ котораго тщательно сняли малѣйшую пушинку. По. газонамъ красивые цвѣтники раскинуты. Длинныя аллеи обсажены раскидистыми ивами, столѣтними дубами, кленами, липами, стройными пирамидальными тополями, и не подумаешь, что находишься въ сѣверной Швеціи. Толпы дѣтей играютъ вокругъ фонтана. Что за прелестныя, здоровыя дѣти! Ярко-синіе глазенки блестятъ, какъ васильки; свѣтлые, какъ ленъ, волосы обрамляютъ розовыя щеки съ круглыми ямочками; Такія рѣзвыя дѣти, безъ шалости, непринужденныя, безъ навязчивости. Недаромъ, рѣдко кто въ Европѣ такъ серіозно заботятся о воспитаніи дѣтей, какъ шведы.
   Вонъ толстый краснощекій мальчуганъ усѣлся на пескѣ и крошитъ свой сухарь прыгающимъ около него воробьямъ, которые свободно около него доскакиваютъ: они довѣряютъ этому мальчику; довѣряютъ, что онъ не спугнетъ ихъ. Вертятся около столиковъ съ сидящими около нихъ семьями и собаки, которымъ тоже доступъ во всѣ сады.
   Вышли наши путники изъ сада. Знакомый звонокъ вагона конножелѣзной дороги прозвучалъ мимо.
   -- Папочка, сядемъ въ вагонъ, проѣдемся немного,-- просилъ Ваня.
   Сдѣлали знакъ кондуктору. Вагонъ остановился совсѣмъ, какъ останавливался для каждаго входившаго или выходившаго изъ него пассажира. Поѣхали. Желая заплатить за свое мѣсто, папа удивлялся, не видя кондуктора; но скоро, онъ убѣдился, что и его должность занималъ кучеръ, правившій лошадьми. Кто платилъ деньги не мѣняя, тотъ прямо клалъ ихъ въ особо-устроенную подлѣ кучера прозрачную коробку; кто же хотѣлъ мѣнять, тотъ ударялъ пальцемъ въ мѣдную пластинку, вставленную въ стѣнку вагона за спиной кучера. Пластинка со звономъ отворялась и кучеръ принималъ деньги и быстро мѣнялъ, не останавливая лошадей.
   Другой разъ тоже въ такомъ вагонѣ дѣти были свидѣтелями одного очень милаго поступка. Вагонъ былъ уже полонъ, и вновь прибывающіе, застигнутые на дорогѣ набѣжавшей тучей, разразившейся ливнемъ, принуждены были стоять посрединѣ, держась за ремни, висѣвшіе съ потолка вагона. Входитъ сѣдой старикъ и тоже скромно примащивается, ухватившись дрожащей рукой за петлю. Сидѣвшая подлѣ Вани молодая дѣвушка, довольно нарядно одѣтая, тотчасъ же встала и предложила старику занять ея мѣсто. Но въ тотъ же день Ванѣ пришлось удивиться еще болѣе. Это было въ саду Публичной библіотеки, съ широкими аллеями изъ дубовъ, кленовъ и липъ, обхвата въ три. Утомленные ходьбой всѣ съ удовольствіемъ усѣлись на одномъ изъ диванчиковъ, окружавшихъ площадку небольшой горки. Рядомъ съ ними на другомъ диванчикѣ сидѣлъ пожилой господинъ, очень просто, но прилично одѣтый, въ сѣромъ сюртукѣ и круглой шляпѣ, съ пріятной, гладко выбритой физіономіей. Отецъ обратился къ нему съ какимъ-то вопросомъ, послѣ чего они разговорились, и господинъ этотъ такъ толково отвѣчалъ на всѣ вопросы, свѣдѣнія его были такъ интересны, что отцу непремѣнно захотѣлось узнать къ какому классу общества онъ принадлежалъ?
   -- Я крестьянинъ (онъ назвалъ одну изъ ближайшихъ деревень),-- отвѣчалъ онъ съ достоинствомъ, но привѣтливо.

0x01 graphic

   Ваня вытаращилъ глаза отъ удивленія, когда мать перевела ему слова этого господина въ круглой шляпѣ.
   -- Вотъ такъ за граница!-- шепнулъ онъ, толкая Соню локтемъ.
   -- А много у васъ въ деревнѣ грамотныхъ?-- спросила мать.
   -- То есть, какъ это?-- съ удивленіемъ спросилъ онъ.-- У насъ всѣ грамотные. У насъ даже нѣтъ школы, гдѣ бы не было простыхъ фортепіанъ. Мы очень любимъ музыку. Есть у насъ небольшія деревни, разбросанныя въ нѣкоторомъ разстояніи одна отъ другой, въ которыхъ, если нѣтъ постоянныхъ школъ, то есть передвижныя...
   -- Какъ передвижныя?
   -- Учитель со своими книгами и другими учебными пособіями переѣзжаетъ изъ одной въ другую, занимаясь съ учениками; задаетъ ихъ на слѣдующій свой пріѣздъ; такъ постоянно и объѣзжаетъ ихъ.

0x01 graphic

III.

   -- Ну, а теперь пора ѣхать обѣдать,-- проговорилъ отецъ, выходя изъ сада.
   Вотъ кстати ѣдетъ и коляска.
   Сѣвъ въ чистенькую извозчичью коляску, внутри которой была прибита такса для экипажей, поѣхали въ ресторанъ, поднимаясь иногда по улицамъ въ гору.
   Въ ожиданіи обѣда, дѣти не переставали вертѣться у окна столовой, слѣдя за проходившими. На противоположной сторонѣ узкой улицы, какъ разъ напротивъ, была скромная книжная лавченка, выставившая на показъ дешевыя дѣтскія книжки съ пестрой картинкой на оберткѣ, привлекавшія прохожихъ ребятъ.
   Вотъ остановились передъ ними двое мальчугановъ, чисто, но бѣдно одѣтыхъ, и стали прилежно читать заглавія соблазнительныхъ книжекъ. "Хорошо бы пріобрѣсти такую книжечку!" ясно читалось на лицахъ мальчугановъ.
   Одинъ изъ мальчиковъ, махнувъ рукой, отошелъ въ сторону и присѣлъ на тумбочку. Другой, повидимому, болѣе практичный, на что-то разсчитывалъ, не отходя отъ подъѣзда сосѣдняго дома. Дѣти ждали, что будетъ дальше.
   Вотъ на подъѣздѣ появился толстый привратникъ и, угрюмо взглянувъ на соръ передъ домомъ, взялъ метлу. Казалось, мальчуганъ только и ждалъ этого момента, чтобы предложить свои услуги привратнику, для котораго, повидимому, это было не новостью. Большая метла перешла въ маленькія руки маленькаго рабочаго человѣчка, хотѣвшаго честнымъ трудомъ купить свое удовольствіе. Въ нѣсколько минутъ тротуаръ и часть улицы передъ домомъ были тщательно выметены, метла снова водворена на прежнее мѣсто, а привратникъ серіозно вынулъ изъ кармана мелкую монету и положилъ ее въ руку мальчугана, откуда она перешла къ лавочнику, взамѣнъ одной изъ соблазнительныхъ книжекъ съ пестрой картинкой. Оба друга снова сошлись вмѣстѣ и принялись тутъ же, на ходу, перелистывать сѣроватые странички съ крупными буквами, при полномъ сочувствіи Сони и Вани.
   Пообѣдавъ, направились къ пристани и на одномъ изъ пароходиковъ, то и дѣло сновавшимъ по Мелару, поѣхали въ знаменитый садъ Джунъ-гартенъ съ разными забавами и бельведеромъ въ паркѣ.
   Паркъ, лежавшій немного въ сторонѣ отъ Джунъ-гартена, оказался прекраснымъ лѣсомъ съ красиво-извивавшимися дорожками, тишиной, ароматомъ и щебетаньемъ птицъ. Отсчитавъ на башнѣ Бельведера 155 ступенекъ до верхней площадки, взобрались еще на вышку и были поражены видомъ, открывшимся оттуда. Весь Стокгольмъ рисовался передъ ними, какъ на блюдечкѣ, со своими красивыми зданіями и оригинальными скалами, весь въ зелени садовъ и парковъ, весь перерѣзанный водами. А далѣе тянулись непрерывной цѣпью горы, густо покрытыя лѣсами, со своими мягкими, прихотливыми контурами, переходившими постепенно въ лиловатыя полу-воздушныя облака, сливавшіяся съ небомъ.
   Вернулись въ городъ уже вечеромъ. Всѣ работы, все его торговое движеніе уже кончилось, магазины были затворены; народъ высыпалъ на улицы, спѣша въ городскіе сады, гдѣ гремѣла хорошая музыка, и куда всѣхъ пускали безплатно. Не было и помина того сосредоточеннаго выраженія, которымъ отличались эти лица въ утреннее хлопотливое время. Теперь это былъ совсѣмъ другой народъ, бойкій, хотя нѣсколько неуклюжій, весело разговаривавшій, отложившій до утра свои заботы и хлопоты, жившій теперь однимъ желаніемъ отдохнуть и повеселиться.
   Самымъ оживленнымъ изъ садовъ оказался оригинальный садикъ, устроенный на дамбѣ подъ большимъ мостомъ, засаженнымъ великолѣпными пирамидальными тополями. Это наиболѣе народный садъ, въ которомъ и толпится теперь этотъ людъ, веселившійся отъ души, слушая звуки очень стройнаго оркестра.

0x01 graphic

IV.

   Утро другого дня было опять посвящено осмотру города. Осмотрѣли тоже дворецъ и національный музей, -- красивое зданіе, съ интереснымъ собраніемъ костюмовъ и оружія разныхъ эпохъ Швеціи; картинною галлерею, съ произведеніемъ мало извѣстныхъ въ Россіи, но очень талантливыхъ художниковъ и скульпторовъ. Къ вечеру пошелъ дождь. Итти въ сады было нельзя. Дѣти утѣшались, однако, разсказами пришедшаго къ нимъ стараго знакомаго отца, бывшаго профессора, давно поселившагося въ Швеціи и знавшаго ее обстоятельно. Онъ очень любилъ дѣтей и съ удовольствіемъ отвѣчалъ на всѣ ихъ разспросы, когда послѣ чая они усѣлись подлѣ него на диванѣ.
   -- Здѣсь народъ набожный, честный и очень нравственный,-- говорилъ онъ.-- Мужчины и женщины чрезвычайно трудолюбивы и гостепріимны. Шведовъ можно упрекнуть въ двухъ недостаткахъ: въ наклонности къ зависти и въ пристрастіи ко всему иностранному. Къ французамъ они чувствуютъ особенную нѣжность, и вы ничѣмъ не угодите такъ шведу, какъ назвавъ его сѣвернымъ французомъ. Норвежцы же, которые изстари ведутъ большую торговлю съ Англіей, любятъ, чтобы ихъ называли скандинавскими англичанами. На образованіе дѣтей въ Швеціи обращено особенное вниманіе. Каждый приходъ, или община, обязаны содержать не менѣе одной начальной школы. Малолюдные же приходы или соединяются вмѣстѣ для содержанія общей школы или заводятъ у себя, вмѣсто постоянной, подвижную школу. Вотъ что это значитъ: учитель пріѣзжаетъ въ одно изъ такихъ малолюдныхъ селеній, проэкзаменуетъ учениковъ, задастъ имъ уроки къ слѣдующему своему пріѣзду и отправляется дальше. Въ Швеціи всѣ дѣти отъ 7 до 14 лѣтъ обязаны ходить въ школу.
   -- Неужели всѣ здѣшнія дѣти умѣютъ читать и писать?-- воскликнула Соня.
   -- Положительно всѣ,-- отвѣчалъ профессоръ.-- Въ каждомъ сельскомъ приходѣ существуетъ училищный совѣтъ, съ священникомъ во главѣ. Члены этого совѣта, строго наблюдаютъ за тѣмъ, чтобы крестьяне посылали своихъ дѣтей въ школу, гдѣ ихъ учатъ даромъ. Тѣмъ родителямъ, которые уклоняются отъ этого, священникъ дѣлаетъ публичный выговоръ, а иногда подвергаетъ даже взысканію. Въ Швеціи два университета: въ Стокгольмѣ и Лундѣ; кромѣ того много среднеучебныхъ заведеній, семинарій, педагогическихъ школъ, спеціальныхъ училищъ и академій. Едва ли есть въ Европѣ другое государство, гдѣ бы было столько богатыхъ библіотекъ, музеевъ, лабораторій, какъ въ Швеціи. Мало того, въ каждомъ городѣ раза два въ недѣлю, а въ деревняхъ -- разъ въ недѣлю, непремѣнно читаются публичныя популярныя лекціи по разнмъ предметамъ.
   -- Вѣрно, шведы всегда очень заняты,-- замѣтила, Соня:-- у мужчинъ такія серіозныя лица.
   -- Да, это народъ дѣловой,-- отвѣчалъ профессоръ.-- Онъ отдѣленъ отъ остальной Европы съ трехъ сторонъ морями, поэтому ему необходимо нужно было много трудиться, чтобы развить свою внутреннюю торговлю и промышленность. Теперь въ Швеціи земледѣліе, скотоводство и лѣсоводство положительно процвѣтаютъ. Самый же главный промыселъ шведовъ -- это рыболовство. Моря, рѣки, озера доставляютъ имъ богатый запасъ окуней, щукъ, судаковъ, лещей, налимовъ и лососей; государство получаетъ огромные доходы отъ ловли трески и сельдей. Ловлей трески занимаются до 35 тысячъ рыбаковъ, они ежегодно выѣзжаютъ на 8 тысячахъ лодкахъ; но многіе изъ нихъ гибнутъ отъ бурь на морѣ. Иной уловъ даетъ до 40 милліоновъ рыбъ, которыя продаются въ свѣжемъ, соленомъ, конченомъ и сушеномъ видѣ. Икра, жиръ и даже кости трески -- все идетъ въ дѣло. Кости толкутъ въ порошокъ и удобряютъ имъ землю, а тресковый жиръ -- лучшее лѣкарство отъ золотухи; его часто прописываютъ дѣтямъ.

0x01 graphic

   -- Соня его терпѣть не можетъ,-- замѣтилъ Ваня,-- а мнѣ онъ не противенъ, особенно, если закусить потомъ черными сухариками.
   -- Фи! Какая гадость тресковый жиръ!-- воскликнула Соня.-- Вотъ сельди -- другое дѣла: здѣсь онѣ такія бѣлыя, нѣжныя...
   -- Сельдей невѣроятно много въ Нѣмецкомъ и Балтійскомъ моряхъ, -- продолжалъ профессоръ.-- Зимой и лѣтомъ уловъ ихъ даетъ нерѣдко до 300 милліоновъ штукъ разомъ. Не забудьте, что кромѣ того здѣсь не оберешься наваги, салакушки, килекъ, мокрелей и скатовъ, а въ Ледовитомъ морѣ ловится много тюленей.
   -- А раки-то! раки какіе здѣсь большущіе!-- восторгался Ваня.-- Сегодня за обѣдомъ, я просто испугался, когда ихъ подали.
   -- Это омары, -- съ улыбкой замѣтилъ профессоръ, -- а маленькіе раки называются креветками. Теперь, дѣти,-- заключилъ старичокъ, мнѣ остается поговорить съ вами о фабричныхъ издѣліяхъ Швеціи. Вѣроятно, вы слыхали отъ мамы о шведской холстинкѣ; это очень прочная бумажная матерія, которая выдѣлывается здѣсь въ громадномъ количествѣ и вывозится за границу. Затѣмъ шведы бойко торгуютъ зажигательными спичками, на приготовленіе которыхъ идетъ, преимущественно, осина. Спичечныхъ фабрикъ въ Швеціи 38; тамъ работаетъ до 4 тысячъ человѣкъ: въ годъ выдѣлывается до 50 милліардовъ спичекъ. Шведамъ принадлежитъ честь изобрѣтенія выдѣлки бумаги изъ древесныхъ опилокъ. Въ прежнія времена эти опилки безполезно гнили около лѣсопильныхъ заводовъ, а теперь ихъ обращаютъ въ тѣсто, изъ котораго дѣлаютъ писчую бумагу.
   Часы громко пробили десять.
   -- Э! да какъ я засидѣлся!-- сказалъ профессоръ, вставая.-- Пора и уходить. Вамъ завтра рано надо встать, чтобы попасть на поѣздъ. Ну, счастливый путь!
   Ложась спать, дѣти долго толковали о всемъ слышанномъ и поспѣшили занести въ свои записныя книжечки нѣкоторые, особенно интересовавшіе ихъ отрывки изъ разсказовъ о Швеціи; а Ваня особенно распространился о садѣ подъ мостомъ и о мальчикѣ, заработавшемъ деньги у привратника.

0x01 graphic

V.

   Простившись на другой день съ милымъ Стокгольмомъ, наши путники снова сѣли въ вагонъ съ тѣмъ, чтобы сдѣлать небольшое путешествіе по югу Швеціи. Мимо нихъ мелькали веселыя долины, свѣтлыя озера, зеленыя гряды горъ. Иногда приходилось проѣзжать тоннелями {Тоннель -- родъ крытаго коридора, прорытаго въ горахъ для проѣзда вагоновъ желѣзной дороги.}. Отецъ предупредилъ дѣтей передъ первымъ тоннелемъ, но все же, съ непривычки, имъ стало немного жутко, когда, вдругъ, со свѣту они очутились въ темной пещерѣ съ низкими сводами и влажными черными стѣнами, въ клубахъ паровознаго дыма. Но зато, какъ отрадно было выѣхать опять на свѣтъ Божій, опять тѣшить глазъ свѣжей зеленью луговъ и лѣсовъ.
   Къ ночи пріѣхали на станцію Лаксъ, гдѣ слѣдовало мѣнять вагоны и ждать другого поѣзда, который долженъ былъ притти черезъ два часа.
   -- Смотри, мама, у Вани совсѣмъ глаза слипаются, -- замѣтила Соня.-- Гдѣ бы его, бѣдняжку, уложить.
   -- Можетъ-быть, на станціи найдется свободный диванчикъ, -- отвѣчала мама, ведя за руку мальчика, усиленно таращившаго глаза.
   Каково же было ихъ общее удивленіе, когда, войдя въ первую большую комнату, они увидѣли, что вдоль ея стѣнъ тянулись мягкіе, обитые темнымъ сукномъ диваны, а въ слѣдующей за нею были даже раскинуты складныя кровати съ мягкими матрацами и подушками.
   -- Мамаша, какіе милые эти шведы!-- воскликнула Соня.-- Какъ они заботятся о путешественникахъ!
   Если бы Ваня не дремалъ, онъ, вѣрно, также поблагодарилъ бы добрыхъ шведовъ; но ему теперь не было дѣла ни до кого, ни до чего; онъ торопливо нырнулъ въ мягкую постельку и сейчасъ же заснулъ.

0x01 graphic

   Выспавшись сначала на станціи, а потомъ въ вагонѣ, путники наши пріѣхали рано утромъ въ чистенькій городокъ Венесборгъ, отъ котораго идутъ шлюзы къ огромному озеру Веннеръ, самому большому изъ озеръ Швеціи, принимающему въ себя большую часть водъ Скандинавіи.
   Отдохнувъ и позавтракавъ въ опрятной гостиницѣ, путешественники сѣли въ коляску и покатили къ водопаду Трольгетанъ. Ѣхали они больше полями, отъ которыхъ вѣяло ароматомъ цвѣтовъ, особенно, медовымъ запахомъ кашки.
   По дорогѣ безпрестанно попадались кусты розоваго и бѣлаго шиповника, а иногда крупнаго, сильно пахучаго воздушнаго жасмина. Мѣстность эта очень напоминала природу Финляндіи, но, вслѣдствіе болѣе мягкаго климата, растительность была здѣсь гораздо роскошнѣе; къ темной хвоѣ сосны и ели примѣшивалась кудрявая зелень березы, бука, бузины, осины, ольхи и калины. Нерѣдко попадались и старые дубы.
   Водопадъ Трольгетанъ чрезвычайно красивъ! Главный его потокъ напоминаетъ Иматру, только онъ не такъ бурливъ и быстръ, какъ она, зато живописнѣе ее тѣмъ, что ниже онъ раздѣляется еще на три потока, которые, стремясь съ разныхъ сторонъ, соединяются вмѣстѣ и образуютъ ровную, быструю, ярко-зеленую рѣку. Очень красива та часть водопада, которая образовалась изъ стараго шлюза. Вода течетъ сначала игривой изумрудной рѣчкой и, вдругъ, широкимъ, прямымъ потокомъ низвергается въ глубокую черную бездну. Кой-гдѣ черезъ водопады перекинуты мостики, а по берегу вьются дорожки, обрамленныя пушистой зеленью.
   Въ одномъ мѣстѣ стоитъ высокая башня, съ вершины которой открывается прелестный общій видъ на прихотливый водопадъ.
   Отсюда путешественники наши продолжали путь опять по желѣзной дорогѣ и остановились ненадолго въ очень нарядномъ городкѣ Гетеборга, съ роскошнымъ городскимъ садомъ, гдѣ пропасть цвѣтовъ, тѣнистыхъ аллей, пруды для водяныхъ птицъ и даже оранжереи. За городомъ потянулись хорошенькія дачи, окруженныя садами, горы, одѣтыя лѣсомъ, озера съ пристанями и купальнями.
   Особенно живописна была мѣстность за небольшимъ городомъ Фальчепункъ. Широко раскинулись вокругъ него зеленыя долины, опоясанныя горами; привѣтливо выглядывали изъ-за густой зелени загородныя помѣщичьи дома и мѣстечки; далѣе засверкало озеро Веттеръ, съ самыми очаровательными окрестностями и съ пестрыми зданіями города Уончепинга, расположеннаго на самомъ берегу его.
   Со станціи Лаксъ, стоящей на довольно высокой горѣ, поѣздъ, полетѣлъ по направленію къ Шарлотенбургу, городу, находящемуся на самой границѣ между Швеціей и Норвегіей.

0x01 graphic

VI.

   Дальнѣйшее путешествіе по Норвегіи было чрезвычайно удобно. Такъ, напримѣръ, во всѣхъ норвежскихъ вагонахъ, даже 3-го класса, находились прикрѣпленные на стѣнѣ, у потолка, стеклянные закрытые сосуды съ водой, въ которые на каждой станціи опускали сверху прозрачные куски льда: а подъ кранами сосудовъ, на крошечныхъ полочкахъ -- стеклянныя кружки. Какъ Ваня, котораго Соня за его безпрестанное питье зѣала "гусемъ", благодарилъ за это удобство "душекъ-норвежцевъ! "
   Интересны были тоже обѣды на норвежскихъ станціяхъ. Вы входите въ небольшую простенькую комнату. Въ одномъ углу на столѣ разставлены десятки тарелочекъ со всевозможными солеными закусками, въ другомъ -- столъ съ готовымъ кофе; посреди же комнаты, на большомъ столѣ, цѣлый обѣдъ: огромная миска съ бульономъ, блюдо омаровъ, вареная рыба съ картофелемъ, глыба телятины или ростбифа, кондитерское пирожное, миска съ великолѣпной душистой земляникой и подлѣ кувшины густого молока. Вы можете со всѣхъ столовъ ѣсть, что хотите и сколько хотите, и за все плата полторы кроны {Крона равняется 35 к. (золотомъ) или французскому франку и 40 сантимамъ.}. Нужно при этомъ замѣтить, что прислуги въ комнатѣ нѣтъ и вы сами должны заботиться и о себѣ и о томъ, чтобы послѣ ѣды пойти расплатиться съ нею въ слѣдующую комнату. Самъ по себѣ народъ здѣсь такъ честенъ, что вѣритъ и въ честность проѣзжающихъ.
   На одной станціи отецъ, купивъ какую-то бездѣлку, далъ буфетчицѣ небольшую монету въ тотъ моментъ, когда услышалъ звонокъ и бросился къ своему вагону, не ожидая сдачи ничтожныхъ 10 ере {10 ере = 3 1/2 к.}; но за нимъ столь же стремительно бросилась служанка съ этой сдачей.
   Отъ Шарлотенбурга дорога все шла по гористой мѣстности. Долина, среди которой лежитъ Хргістіанія; главный городъ Норвегіи, самая красивая и плодородная во всемъ государствѣ. Съ сѣвера Христіанія окружена цѣпью лѣсистыхъ холмовъ, съ хорошенькими дачами и домами зажиточныхъ крестьянъ. Съ юга ее омываютъ заливы съ безчисленными островами и цѣлымъ лѣсомъ мачтъ: иностранные, военные и купеческіе корабли, рыбачьи лодки,-- все ютится у береговъ норвежской столицы. Городскія зданія разбросаны прихотливо; улицы широкія, прямыя; дома чистенькіе, большею частію двухэтажные и почти всѣ каменные. Лучшее изъ зданій города -- это замѣчательнограндіозное зданіе Стортинга,-- народнаго парламента. Тишина на улицахъ такая, будто всѣ въ городѣ спятъ или ходятъ на цыпочкахъ. Но если самый городъ мало представилъ нашимъ путешественникамъ интереснаго, то ихъ вполнѣ удовлетворили поѣздки: въ окрестности, давъ возможность познакомиться съ природой Норвегіи и ея жителями;

0x01 graphic

   Первое изъ этихъ мѣстъ.было имѣніе Фрогнеръ-Сетернъ, принадлежащее одному изъ богатѣйшихъ норвежскихъ помѣщиковъ. Поѣхали въ коляскѣ сначала предмѣстьемъ города, гораздо болѣе, красивымъ, чѣмъ самый городъ,: сомножествомъ. тѣнистыхъ; садовъ, окружающихъ дачи и роскошныхъ.луговъ, на коточ рыхъ въ то время убирали сѣно. Уборка сѣна, какъ въ Швеціи, такъ и въ Норвегіи, тоже заслуживаетъ вниманія. Скосивъ траву и оставивъ ее нѣкоторое время на землѣ для перевертки, для окончательнаго просушиванія, сѣно не складываютъ прямо въ плотные стога, а раскладываютъ рядами, на особо устроенныхъ вдоль полей жердяхъ, гдѣ его свободно продуваетъ вѣтеръ и сушитъ безъ гноенія.
   Встрѣчавшіеся путникамъ крестьяне всѣ чисто одѣты,-- мужчины въ сюртукахъ и круглыхъ шляпахъ, а женщины въ опрятныхъ шерстяныхъ платьяхъ и круглыхъ соломенныхъ шляпахъ, -- привѣтливо имъ кланялись; кланялись и дѣти, причемъ дѣвочки быстро присѣдали. Ваню очень занимали эти поклоны, и онъ усердно отвѣчалъ на нихъ. Послѣ перваго присѣданья, онъ полѣзъ было въ свою сумочку за мелкой монеткой, думая, что это нищая, просящая милостыню, но папа тотчасъ же его остановилъ.
   -- Здѣсь нищенствовать никому не позволяется,-- проговорилъ онъ; -- вонъ, тутъ и на столбахъ при въѣздѣ въ деревню написано, что мѣстный пасторъ проситъ путешественниковъ отнюдь не давать дѣтямъ денегъ, чтобы не развивать въ нихъ тунеядства; а о своихъ бѣдныхъ здѣсь уже заботятся.
   -- Такъ зачѣмъ же они намъ кланяются, папа? Вѣдь они насъ не знаютъ!
   -- А ужъ это ихъ природная привѣтливость.
   Ваня успокоился и принялся ретиво раскланиваться направо и налѣво, улыбаясь во весь ротъ.

0x01 graphic

   Дорога пошла въ гору; замелькали озера съ маленькими заливчиками; природа становилась все суровѣе; высились темныя скалы. Вотъ на одной изъ нихъ торчитъ свѣтлый домикъ имѣнія Фрогнеръ-Сетернъ, у котораго коляска остановилась, и всѣ пошли на балконъ, полюбоваться съ него чуднымъ видомъ. Старикъ сторожъ пошелъ показать имъ убранство всего дома, -- владѣлецъ котораго былъ въ отсутствіи,-- въ чисто-норвежскомъ вкусѣ. Домъ былъ въ два этажа. Внизу находилась пріемная, вся изъ рѣзного дерева, съ большимъ столомъ посрединѣ и со скамьями кругомъ него. Деревянныя стѣны украшались висячими шкафиками съ фигуристой рѣзной отдѣлкой и картинами библейскаго содержанія, сотканными на подобіе ковровъ. Въ одномъ углу находился громадный каминъ подъ высокимъ колпакомъ. Слѣдующая комната была столовой; тутъ тоже стоялъ посрединѣ огромный столъ, окруженный скамьями; въ одномъ углу помѣщался массивный темный буфетъ, почти сплошь покрытый рѣзьбой, со множествомъ стеклянной и каменной посуды и цѣлымъ рядомъ ярко блестѣвшихъ подсвѣчниковъ разной величины и фасона на полкахъ. Въ противоположномъ углу находилась вычурно-отдѣланная чугунная печь. Въ верхнемъ этажѣ помѣщался кабинетъ хозяина, обставленный принадлежностями образованнаго человѣка, и спальня, кровать которой имѣла видъ ящика, украшеннаго по угламъ тонкими витыми колонками, и стояла на возвышеніи, къ которому вели двѣ ступеньки. У нѣкоторыхъ зажиточныхъ норвежскихъ крестьянъ для спаленъ устраиваются особые домики на сваяхъ, съ высокой лѣсенкой, замѣняющей подъемный мостъ, на ночь поднимаемый, такъ что домикъ имѣетъ тогда видъ неприступной крѣпости.

0x01 graphic

VII.

   Слѣдующая поѣздка была на водопадъ Генефосъ. Тутъ норвежская природа явилась еще болѣе живописной и разнообразной. Веселыя зеленыя долины, покрытыя сочными травами, разными злаками и купами густыхъ деревьевъ, обрамлялись суровыми скалами, то обнаженными, то покрытыми, будто щетиной, темными лѣсами. Изъ купы кудрявыхъ деревьевъ кое-гдѣ выглядывали красные деревянные крестьянскіе дома со службами. Все это сколочено такъ плотно; вездѣ видно желаніе устроить свою жизнь какъ можно практичнѣе и удобнѣе. Въ сѣверныхъ провинціяхъ Норвегіи на тесовыя крыши крестьянскихъ домовъ, кромѣ древесной коры, накладываютъ еще дернъ или насыпаютъ землю; вслѣдствіе чего лѣтомъ отъ дождей и тумановъ такія крыши одѣваются чудной зеленью и цвѣтами. Нерѣдко на нихъ вырастаютъ даже березки, сосенки и ели.

0x01 graphic

   Время отъ времени блестѣли полированной сталью широкія озера. Серебристыя струи водопадовъ граціозно сбѣгали съ зеленыхъ горъ, густо покрытыхъ лѣсомъ. Въѣхали въ лѣсъ. Безпрестанно средь чащи сосенъ виднѣются громадныя глыбы гранита и порфира, то обнаженныя, то покрытыя, будто пестрой мазанкой, разноцвѣтными мхами, лишаями, папоротниками, густымъ малинникомъ, кустами черники и другихъ ягодъ. Изъ расщелинъ скалъ торчатъ маленькія деревья. Быстрые ручьи, шумно журча, мчались черезъ камни и сломанныя бурей деревья; въ чащѣ вились безчисленныя тропинки. Чистый горный воздухъ, напитанный крѣпкимъ запахомъ сосны, живительной струей вливался въ грудь...
   Къ вечеру пріѣхали къ водопаду, еще издали говорливо шумѣвшему, сбѣгая своей бурой всклокоченной гривой съ порядочной высоты въ бурный потокъ, на берегу котораго стоятъ нѣсколько водяныхъ мельницъ. Ваня, пришедшій въ восторгъ отъ этого мѣста, желая увѣковѣчить его въ своей записной книжкѣ, рядомъ съ замѣтками даже нарисовалъ одну изъ мельницъ, гдѣ главную роль играли огромныхъ размѣровъ колеса, чуть ли не большей величины, чѣмъ все остальное зданіе.

0x01 graphic

   Послѣдней поѣздкой въ окрестностяхъ Христіаніи была поѣздка въ помѣстье Саарбратенъ, принадлежавшее тому же помѣщику, что и помѣстье Фротеръ-Сетернъ, и эта поѣздка дала имъ случай лично убѣдиться въ прославленномъ гостепріимствѣ скандинавовъ.
   Дорога лежала по прелестной гористой, мѣстности, среди роскошныхъ долинъ и тѣнистыхъ лѣсовъ. Вотъ открылась передъ ними площадка, застроенная нѣсколькими службами, а посреди стоялъ веселый свѣтлый домикъ, смотрѣвшій своимъ фасадомъ на чудесный видъ длиннаго, глубоко лежащаго среди лѣсной чащи озера, за которымъ въ рамкѣ изъ кудрявыхъ сосенъ сверкалъ и шумѣлъ водопадъ. Выйдя изъ коляски, наши путники оглядѣлись и, увидя пожилого господина, обратились къ нему съ вопросомъ, какъ бы достать проводника по огромному парку имѣнія. Изъ разговора оказалось, что это былъ самъ помѣщикъ, пріѣхавшій со своимъ семействомъ и обществомъ друзей, на нѣсколько дней въ свое помѣстье. Онъ тотчасъ же снабдилъ ихъ проводникомъ, съ которымъ они и осмотрѣли часть громаднаго парка съ его грандіозной дикой природой; а вернувшись снова на площадку, гдѣ еще находился хозяинъ, подошли поблагодарить его и распрощаться съ нимъ.
   -- О, нѣтъ; я не отпущу васъ такъ скоро!-- проговорилъ привѣтливо хозяинъ, еще раньше узнавъ отъ нихъ, что они русскіе.-- Вы не можете отказаться отъ нашего гостепріимства. Къ тому же мы такъ рѣдко видимъ русскихъ путешественниковъ и очень ими интересуемся!

0x01 graphic

   Большое общество дамъ и мужчинъ высыпало на крыльцо и съ привѣтомъ окружило ихъ, стараясь сказать что-нибудь пріятное. Почти всѣ немного говорили по-французски и по-нѣмецки; при чемъ Ванѣ пришлось въ первый разъ пустить въ ходъ свои французскія фразы, между тѣмъ какъ одна бойкая молодая дѣвушка, датчанка, подойдя къ мамѣ, чтобы сдѣлать ей любезность, безъ перерыва отбарабанила ей нѣсколько русскихъ фразъ, заученныхъ ею отъ одной русской дамы, съ которой она познакомилась въ Германіи.
   -- Ну, теперь милости прошу закусить!-- говорилъ хозяинъ дома, гостепріимно ведя нашихъ путниковъ въ домъ, прямо въ столовую. Столовая была устроена по примѣру норвежскихъ избъ съ громаднымъ же каминомъ подъ высокимъ колпакомъ и зелеными елками по сторонамъ, а длинный столъ, покрытый бѣлой скатертью, былъ весь заставленъ множествомъ блюдъ и тарелокъ со всевозможными холодными закусками и кушаньями, въ видѣ громадныхъ омаровъ, холодныхъ котлетъ, ветчины, яичницы, пудинговъ и пр. Усадивъ путниковъ на деревянныя скамьи, что шли кругомъ стола, имъ прежде всего поднесли по чашкѣ холоднаго чая, а затѣмъ хозяйка дома, принимая блюда изъ рукъ прислуги, сама, стоя, подносила блюда гостямъ въ знакъ особеннаго гостепріимства.

0x01 graphic

   Какъ ни совѣстно было дѣтямъ отъ такихъ услугъ, но, порядочно проголодавшись послѣ длинной поѣздки и прогулки, они очень охотно ѣли все, что имъ подавали; и сытые и довольные всѣ, въ сопровожденіи и остального общества, до того остававшагося на дворѣ, отправились въ залу, откуда раздавались звуки фортепіано и пѣнія.
   -- Вы, вѣроятно, не откажетесь познакомиться съ нашими народными мотивами?-- сказалъ любезный хозяинъ.-- Мы вѣдь большіе любители музыки и пѣнія и знаемъ, что и вы, русскіе, ихъ любите и понимаете.
   Зала, куда вошли наши путники, представляла очень оригинальный видъ. Отдѣланная такъ же, какъ и столовая, съ однимъ столомъ, уставленнымъ разными винами и прохладительными напитками, а съ другимъ -- заваленнымъ газетами и журналами, наполненная теперь молодежью, разсѣвшейся, гдѣ попало, по широкимъ скамьямъ и табуретамъ, она освѣщалась только огнемъ, пылавшимъ въ громадномъ угловомъ каминѣ, яркоосвѣщавшимъ нѣкоторыя мѣста, а другія оставляя въ таинственномъ полумракѣ набѣжавшаго вечера. То звуча веселой наивностью, то тихой мечтательностью, лились звуки, норвежскихъ мелодій въ прелестномъ голосѣ молодой дѣвушки, племянницы хозяина дома, иногда сливаясь въ дуэтѣ съ сильнымъ баритономъ красиваго шведа, одного изъ лучшихъ современныхъ шведскихъ художниковъ.
   -- А теперь я спою вамъ романсъ вашего знаменитаго соотечественника!-- любезно, обращаясь къ мамѣ, проговорила по-нѣмецки молодая пѣвица и запѣла романсъ Антона Рубинштейна съ нѣмецкими словами.
   -- Мы знакомы хорошо и съ вашей литературой,-- говорилъ, между тѣмъ, одинъ господинъ отцу.-- Мы очень любимъ вашего Тургенева, и всѣ его сочиненія переведены на норвежскій языкъ.

0x01 graphic

   Сѣрыя сумерки, не сгущаясь, стали переходить въ прозрачную бѣлую ночь. Пора было отправляться въ обратный путь. Дружески разставаясь съ гостепріимнымъ хозяиномъ, отецъ провозгласилъ на прощанье тостъ за благоденствіе Норвегіи, на который все общество отвѣтило единодушнымъ тостомъ за благоденствіе Россіи. Затѣмъ сѣли въ коляску и оставили мирный пріютъ.
   Вечеръ былъ чудесный, хотя нѣсколько свѣжій. Гдѣ-то вдали тихо журчалъ водопадъ; звонкій кузнечикъ громко стрекоталъ въ росистой травѣ. Горы дремали въ прозрачномъ эѳирѣ бѣлой сѣверной ночи.
   -- Миръ тебѣ, серіозная, строгая Скандинавія, -- съ чувствомъ проговорилъ отецъ.-- Миръ твоимъ зеленымъ лугамъ и свѣтлымъ озерамъ. Миръ твоему привѣтливому народу, съ его гостепріимствомъ и солиднымъ развитіемъ!
   Ваня, начавшій было дремать, укачиваемый ѣздой, бойко встрепенулся и, сильно тараща глаза, закричалъ громко: ура!

0x01 graphic

Данія.

I.

   На другое утро путники наши выѣхали изъ Христіаніи и, съ разными непродолжительными остановками по городамъ живописной Швеціи, въ которую они снова въѣхали, достигли приморскаго города Мальме, гдѣ должны были сѣсть на пароходъ, чтобы, переплывъ Зундъ, достигнуть береговъ Даніи.
   Переѣздъ этотъ требуетъ всего полтора часа, такъ что Ваня, запасшійся было, на случай морской болѣзни, лимономъ,-- не вынималъ его изъ кармана и даже подъ конецъ пожалѣлъ, что такъ скоро пріѣхали. Но мы въ это время успѣемъ взглянуть на бытъ и промышленность народа, живущаго подъ небомъ Даніи, и поразсказать и вамъ о томъ.
   Не блеститъ ея природа богатыми красками, но сколько въ ней прелести, особенно въ восточной и южной части! Какъ пышно раскинулась густая сѣнь ея огромныхъ березъ и буковъ, со стволомъ обхвата въ два. Какая сочная зелень покрыла поля и луга, между которыми весело краснѣютъ стѣны деревянныхъ домиковъ поселянъ. Вы подъѣзжаете ближе къ деревнѣ, съ домиками, раскинутыми въ нѣкоторомъ разстояніи одинъ отъ другого. Каждый домъ обнесенъ заборомъ, огораживающимъ четыреугольный дворъ, вмѣщающій, кромѣ жилого дома, разныя службы, какъ-то: амбары, хлѣва и проч.
   Жилой домъ непремѣнно состоитъ изъ нѣсколькихъ комнатъ, всегда чисто убранныхъ. Въ спальнѣ часто устраивается кровать съ постелью въ стѣнѣ, она выдвигается, когда ложатся спать, и снова вдвигается въ стѣну посредствомъ выдвижныхъ досокъ. Хозяйство у нихъ, вообще, находится въ большомъ порядкѣ и устройствѣ; датчанинъ отличный трудолюбивый работникъ, исполняющій всякую работу съ терпѣніемъ и добросовѣстно, умѣетъ во-время удалить нужду отъ семьи, не доводя ее до нищеты.
   Видя плодородныя поля и сочные луга ея восточной и южной части, не удивишься, что земледѣліе и скотоводство процвѣтаютъ здѣсь въ такой степени, что въ странѣ не только полный достатокъ, но продукты вывозятся въ большомъ количествѣ и за границу, особенно въ Англію. Видя окружающія ее воды, не удивишься процвѣтанію рыболовства, которымъ занимаются всѣ прибрежные жители; трудолюбивый датскій крестьянинъ не унываетъ и въ безплодныхъ мѣстностяхъ своей страны.
   Взглянемъ на самую унылую ея среднюю степную часть. Какъ бы, кажется, жить въ этой степи, скудно покрытой мхомъ и низкими кустами вереска, между которыми еле выглядываетъ тонкая травка. А датчанинъ и тутъ живетъ, трудится. Вотъ виднѣется въ степи домикъ съ колодцемъ подлѣ. Сколькихъ трудовъ стоило ему, чтобы прорыть этотъ колодецъ въ безводной мѣстности. Но онъ необходимъ для него и для его скота, который вонъ бродитъ по степи, тщательно выщипывая рѣдкую травку. Вотъ, подлѣ стада, бродитъ и маленькій пастушокъ, съ чулкомъ въ рукахъ, развлекая себя то вязаньемъ, то насвистываньемъ на самодѣльной дудкѣ-флейтѣ. Маленькій дикарь съ удивленіемъ посмотритъ на вашъ экипажъ; съ неменьшимъ удивленіемъ посмотритъ на васъ и крестьянинъ, съ домикомъ котораго вы поровняетесь; а обратитесь вы къ нему съ какимъ-нибудь вопросомъ, онъ отвѣтитъ вамъ съ тою привѣтливостью, которою отличаются всѣ скандинавскіе народы.
   Онъ вамъ покажетъ и свое хозяйство, если вы поинтересуетесь имъ; свое поле, которое, чтобы сдѣлать его почву плодородной, ему надобно было покрыть пепломъ вереска, вывороченнаго съ корнями и тутъ же сожженнаго, что даетъ отличное удобреніе. Верескъ, вообще, очень полезенъ степному жителю. Лѣтомъ имъ кормится скотъ. Зимой его употребляютъ на подстилку для скота и на топливо. Его длинными вѣтками кроютъ крышу, что выдерживаетъ несравненно долѣе, чѣмъ солома. Имъ набиваютъ тюфяки, и нерѣдко продаютъ въ города булочникамъ, находящимъ, что тотъ ровный жаръ, который производитъ горящій верескъ, превосходенъ для удачнаго хлѣбопеченья.
   Кромѣ своего поля и вереска, степной хозяинъ собираетъ дань и со своего скота: между прочимъ шерсть съ овецъ, весьма прочную, годную не только на вязанье чулокъ, но покупаемую и на фабрики для шляпъ и сукна. Вязанье чулокъ очень распространено въ Даніи. Оно даже не считается занятіемъ, производясь такъ, между дѣломъ. Съ пяти лѣтъ мальчики и дѣвочки уже начинаютъ вязать чулки, не оставляя этого занятія почти никогда. Съ чулкомъ въ рукахъ взрослые и дѣти, мужчины и женщины, идутъ за стадомъ или за возомъ, бесѣдуютъ съ гостями или обсуждаютъ серіозные вопросы; за него берутся, выйдя изъ церкви послѣ молитвы; съ ними слушаютъ чтеніе на посидѣлкахъ. Только принимаясь за болѣе серіозное дѣло, гдѣ нужны руки, мужчина прикалываетъ свое вязанье иголкой въ петлицу, а женщина -- къ корсажу или даже въ волосы.
   

II.

   Я уже сказала, что датскій рабочій всегда найдетъ, чѣмъ заняться и отвратить нищету отъ себя и отъ семьи своей. Мы видѣли, какъ онъ справляется съ своею степью. Поселится онъ въ болотистой мѣстности, богатой торфомъ, смотришь, дымится его печь, изготовляя громадные запасы торфа. Нашелъ онъ порядочную глину, какъ близъ маленькаго городка Ваарде, уже копошатся за выдѣлываніемъ изъ глины горшковъ, чѣмъ большею частію занимаются дѣвушки, исполняя всю работу безъ инструментовъ, однѣми руками. Смотришь, въ окрестностяхъ Силькеборга негодна почва для земледѣлія, а одарилъ ихъ Богъ хорошимъ лѣсомъ, онъ и тутъ придумалъ особый промыселъ: жители занимаются приготовленіемъ деревянныхъ башмаковъ, которые носятъ всѣ крестьяне, щеголяющіе, и то при большомъ достаткѣ, только въ праздники, въ кожаныхъ башмакахъ со стальными пряжками.
   Роскошь, вообще, не въ нравахъ солиднаго датчанина. Ее вы не встрѣтите и у богатыхъ людей, зато не встрѣтите лохмотьевъ и грязи въ самыхъ низшихъ и бѣдныхъ классахъ. Всѣ ходятъ въ чулкахъ и башмакахъ. Одежда крестьянъ состоитъ большею частью у мужчинъ изъ короткой куртки съ блестящими пуговицами, суконныхъ или плисовыхъ панталонъ и высокой шляпы, которую часто не снимаютъ и въ комнатахъ; женщины же носятъ длинныя шерстяныя юбки, корсажъ съ длинными рукавами, часто краснаго цвѣта, и на головѣ почти такая же, какъ у мужчинъ, шляпа, которую иногда надѣваютъ поверхъ бѣлаго чепца, съ большими крыльями на вискахъ. Во время работы, сверхъ платья надѣваютъ передникъ, съ высокимъ нагрудникомъ, а на руки -- полотняные рукава.
   Жители южныхъ странъ, вообще, красивѣе сѣверныхъ; но тѣ и другіе, при ихъ серіозномъ отношеніи къ дѣлу и солидности, отличаются чрезвычайной привѣтливостью и веселымъ нравомъ. Всѣ они необыкновенно кротко обходятся со своими животными, которыя не терпятъ ни отъ голода, ни отъ грязи, ни отъ кнута. Воровство такая рѣдкость, что днемъ вы смѣло можете оставить ваши вещи хоть въ сѣняхъ, безъ всякихъ запоровъ и сторожей. Большая рѣдкость также встрѣтить въ Даніи пьянаго. Выпить рюмочку водки передъ обѣдомъ или стаканъ легкаго пива изъ ячменя -- это дѣло; зато чай пьютъ повсюду.
   Но если датчанинъ не любитъ выпить, то онъ любитъ хорошо, плотно поѣсть, употребляя и мясо, и рыбу, и рисъ, и яйца. Любимое національное блюдо датчанъ -- каша, подается ежедневно не только за столомъ бѣдняка, но ею любятъ полакомиться и въ зажиточныхъ домахъ, гдѣ ее подаютъ сваренную докрасна, со сливками, иногда прибавляя къ ней малину. Окорока и колбасы приготовляются изъ баранины. Употребляютъ за обѣдомъ не только хорошій ржаной хлѣбъ, но нерѣдко и бѣлый. Самыя большія пиршества, за неимѣніемъ въ странѣ частныхъ народныхъ празднествъ, происходятъ на свадьбахъ.
   Когда крестьянинъ рѣшилъ жениться, онъ дней за восемь шлетъ приглашать гостей. Каждая приглашенная семья посылаетъ въ домъ невѣсты ко дню свадьбы какой-нибудь подарокъ: нѣсколько паръ куръ, большой кусокъ масла, окорокъ и т. д. Въ назначенный день, обыкновенно, въ субботу, гости въ лучшихъ нарядахъ собираются въ домъ невѣсты, гдѣ каждаго встрѣчаютъ на дворѣ музыкою. Когда всѣ собрались, завтракаютъ, а потомъ отправляются въ церковь. Впереди ѣдутъ верхомъ молодые люди, а за ними музыканты, которые такимъ же образомъ отвезутъ въ церковь и жениха. Послѣ вѣнчанія все общество. отправляется въ домъ невѣсты, гдѣ уже готово угощеніе изъ супа, мяса, рыбы, окорока и непремѣнно каши и пирожнаго. Послѣ обѣда танцуютъ до поздней ночи, а подъ конецъ всѣ хоромъ поютъ псаломъ. На другой день гости являются опять, что продолжается еще дня два или три. Въ первый день свадьбы невѣста должна прежде протанцовать со всѣми дѣвушками, а потомъ, снявъ вѣнокъ и надѣвъ чепецъ, танцуетъ со всѣми женщинами, переходя такимъ образомъ въ ихъ общество.
   Попируютъ крестьяне-работнички и снова вступятъ въ свою тихую, трудолюбивую жизнь, послѣ работы отдыхая за чтеніемъ газеты, чѣмъ живо интересуются крестьяне, такъ какъ всѣ они грамотны и всѣ получили въ школѣ основательное понятіе обо всемъ, что касается ихъ родной страны и даже о положеніи дѣлъ и въ другихъ государствахъ.
   Обученіе въ школахъ обязательно для всѣхъ дѣтей обоего пола отъ семи до пятнадцати лѣтъ. Тотъ, кто бы захотѣлъ выйти изъ школы раньше срока, долженъ представить доказательство, что онъ сумѣлъ въ болѣе короткое время справиться со школьной программой. Когда дѣти не являются въ школу, родители должны представить уважительныя причины такой неявки, въ противномъ же случаѣ внести штрафъ въ 2 1/2 коп. По прошествіи школьнаго ученія выбираютъ себѣ какое-нибудь спеціальное ремесло. И всякій, и за ремесломъ и за плугомъ, получивъ школьное образованіе, не стыдится труда, каковъ бы онъ ни былъ, зная что всякій честный трудъ возвышаетъ и облагораживаетъ человѣка.
   Познакомившись съ деревнями и ихъ жителями, взглянемъ теперь на датскіе города. Всѣ они, большею частью, старинные и всѣ производятъ самое пріятное впечатлѣніе своими широкими, чистыми улицами съ прекрасной мостовой и всѣ, даже самые маленькіе городки, имѣютъ прекрасное уличное освѣщеніе.
   Но, не останавливаясь въ нихъ, проѣзжаете прямо въ столицу Даніи Копенгагенъ или Кьебенхавнъ (купеческая гавань), къ которому теперь и присталъ пароходъ съ нашими знакомцами.
   Глубокая бухта Копенгагена была густо уставлена судами. По берегамъ тѣснились старинные верфи и доки, а далѣе чернѣли еще болѣе старыя, потемнѣвшія отъ времени городскія зданія. Географическое положеніе Копенгагена, лежащаго между двумя морями, Нѣмецкимъ и Балтійскимъ, весьма выгодно въ торговомъ отношеніи. Вотъ почему изъ всѣхъ городовъ Скандинавіи Копенгагенъ самый населенный и, слѣдовательно, самый оживленный. Наружный видъ его оригиналенъ тѣмъ, что старыя и новыя зданія перемѣшаны безъ всякой системы; въ улицахъ нѣтъ ничего казеннаго, казарменнаго; дома самой прихотливой архитектуры смѣняются безпрестанно мрачными, вѣковыми зданіями; на каждомъ шагу зеленые бульвары и сады. Все это вмѣстѣ представляетъ очень красивую картину. Королевскій дворецъ очень величественной постройки; въ немъ есть замѣчательная картинная галлерея; недалеко отъ него королевская библіотека, разные музеи и академія художествъ.

0x01 graphic

   Датчане народъ образованный, страсно любящій искусства и поэзію, преимущественно, національныя. По типу это тѣ же шведы или голландцы: бѣлолицые, свѣтлорусые, съ блѣдно-голубыми глазами; но по характеру они гораздо живѣе и впечатлительнѣе шведовъ, а съ голландцами имѣютъ много общаго своимъ необыкновеннымъ терпѣніемъ, стойкостью и выносливостью въ трудахъ. При всей своей сдержанности, они въ свободное время не прочь повеселиться отъ души и попѣть родныя, веселыя пѣсни. Страсть къ чтенію и къ театру сильно развита въ датчанахъ; но на послѣднее развлеченіе они смотрятъ не какъ на забаву только, но какъ и на школу. Недаромъ же на занавѣси народнаго театра въ Копенгагенѣ сдѣлана надпись: "Не для одного удовольствія".
   Въ каждомъ городѣ есть гимназіи классическія и реальныя, школы и спеціальныя училища; даже въ каждой деревнѣ есть школа и училище для мальчиковъ и дѣвочекъ. На ряду съ казенными заведеніями, семь частныхъ институтовъ даютъ учащимся университетскія права. Еще въ 1875 г., женщинамъ предоставлено право проходить университетскій курсъ наравнѣ съ мужчинами; по окончаніи его, онѣ пользуются одинаковыми правами со студентами.

0x01 graphic

III.

   Наши путники прибыли въ Копенгагенъ передъ обѣдомъ, наскоро устроились въ красивомъ отелѣ "Le roi de Danemark", обѣдали и, чтобыуне терять даромъ прекраснаго вечера, поѣхали въ загородный садъ Тиволи,. пользующійся большою извѣстностью. Публика такъ и валила въ разныя ворота сада, украшенныя разноцвѣтными фонариками. И кого только тутъ не было! И старый, и малый... Въ Копенгагенѣ красивыхъ садовъ еще болѣе, чѣмъ въ Стокгольмѣ, плата за входъ дешевая, а между тѣмъ, не говоря уже о хорошей музыкѣ, сколько разнообразныхъ увеселеній вы получите за эту скромную плату!
   -- Соня, Соня, смотри, какой огромный павлинъ! Вотъ прелесть-то!-- вскричалъ Ваня, лишь только вошелъ въ садъ Тиволи.
   Огромный павлинъ оказался занавѣсью небольшого театра. Онъ сдвинулъ свой пышный, какъ щитъ, широкій хвостъ, и предъ публикой открылась сцена.
   На сцену выскочилъ паяцъ и началъ выдѣлывать разныя штуки; зрители такъ и покатывались отъ смѣха; имъ вторилъ и нашъ пузатенькій Ваня.
   Чего-чего только не вмѣщалъ въ себѣ этотъ огромный, красиво разбитый садъ! Тутъ было нѣсколько театровъ, цирковъ, кофеенъ, цѣлый рядъ небольшихъ магазиновъ и между ними красивый кафе-ресторанъ въ мавританскомъ стилѣ; далѣе громадный залъ-павильонъ, на половину стеклянный, на половину открытый, весь увитый зеленью и обвѣшанный фонариками. Среди павильона, на широкой эстрадѣ, играла прекрасная музыка, которая чередовалась съ отличнымъ хоромъ шведскихъ пѣвицъ, пѣвшихъ безъ акомпанимента чрезвычайно стройно національныя шведскія, норвежскія и датскія пѣсни, полныя задумчивой поэзіи и мелодичности.
   Послушали и пошли дальше по саду, безпрестанно натыкаясь на новыя диковинки, вызывавшія у дѣтей крики восторга. Болѣе всего понравилась Ванѣ деревянная гора, спускъ которой сталкивался со спускомъ другой горы и былъ не гладкій, а волнистый. Большой ящикъ на салазкахъ, въ которомъ помѣщались, обыкновенно, двое, пускался съ горы, съ страшной быстротой нырялъ по волнамъ и со всего разбѣга влеталъ на вершину другой горы, гдѣ и останавливался.
   Ваня съ замираніемъ сердца ждалъ каждый разъ той минуты, когда начиналось это катанье по деревяннымъ волнамъ, и каждый разъ приходилъ въ неописанный восторгъ, который Соня называла "телячьимъ".
   Интересны были также фигуры съ разными приспособленіями для стрѣльбы въ цѣль, для пробы силы и пр.
   Не менѣе занимателенъ оказался и другой садъ, какъ-разъ противъ Тиволи, меньшихъ размѣровъ и проще, но въ два этажа, съ очень хорошей концертной залой съ хорами, на которыхъ такъ же, какъ и внизу въ самой залѣ, разсаживалась публика за множествомъ столиковъ, спрашивала себѣ чай или закуски и слушала превосходный оркестръ, игравшій все время на эстрадѣ. Въ антрактахъ публика выходила въ садъ, гдѣ наминалъ играть военный оркестръ, а когда совсѣмъ стемнѣло, стали показывать китайскія тѣни, при чемъ преуморительныя картины отражались въ увеличенномъ видѣ на высокой, гладкой, совсѣмъ бѣлой стѣнѣ дома, выходившаго въ садъ. Нечего и говорить, до какой степени дѣти были заинтересованы всѣмъ этимъ и какъ горячо они упрашивали отца съ матерью остаться еще хоть на минуточку!
   А вокругъ сада, за рѣшеткой и на крышахъ сосѣднихъ домовъ -- цѣлая масса веселой, громко болтающей и смѣющейся публики.
   -- Помните ли, дѣтки, сказки Андерсена?-- спросилъ на другое утро отецъ у Сони и Вани.
   -- Какъ же!-- воскликнулъ Ваня.-- Мнѣ особенно нравилась сказка объ "Оловянномъ солдатикѣ".
   -- Ну, такъ вотъ этотъ самый Андерсенъ, который такъ любилъ дѣтей и писалъ такія прекрасныя сказки, былъ родомъ датчанинъ, жилъ въ Копенгагенѣ, умеръ здѣсь уже старикомъ и похороненъ на мѣстномъ кладбищѣ. Мы отправимся туда, чтобы поклониться праху знаменитаго писателя.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Дорога до кладбища была довольно длинная; сначала она шла по оживленнымъ улицамъ, затѣмъ повернула на красивый мостъ черезъ рѣку, по обоимъ берегамъ которой тянулся бульварь. Кладбище представляло изъ себя прелестный садъ. Небольшіе надгробные памятники совершенно исчезали въ пышныхъ кустахъ розъ, надъ которыми тихо склонялись развѣсистыя деревья. Ничего не напоминало о смерти въ этомъ уединенномъ кладбищѣ, похожемъ скорѣе на роскошный цвѣтникъ.
   Нашимъ путникамъ пришлось, однако, не мало побродить между памятниками, пока двѣ молоденькія дѣвушки не указали имъ тропинку къ могилѣ Андерсена. Надъ этой могилой возвышается красивая пирамида изъ краснаго гранита, съ надписью: Digtern Hans Christian Andersen -- 2 Ap. 1805 + Ap. 1875, и съ изреченіемъ изъ Библіи внизу. По сторонамъ стояли два прехорошенькія кудрявыя деревца изъ породы кипарисныхъ, кругомъ былъ цвѣтникъ изъ розъ, и все это обнесено красивой чугунной рѣшеткой, обвитой гирляндой плюща
   -- Мамочка, здѣсь и мертвымъ-то, я думаю, весело лежать!-- замѣтилъ Ваня.
   -- А особенно такимъ хорошимъ, какъ былъ Андерсенъ!-- добавила Соня, срывая на память листокъ плюща съ могилы.
   

IV.

   -- Сегодня вы поклонились могилѣ Андерсена,-- сказалъ отецъ вечеромъ, когда всѣ, уставши послѣ осмотра города, сидѣли въ отелѣ за чаемъ: -- а завтра поклонитесь могилѣ другого знаменитаго датчанина, друга Андерсена, извѣстнаго всему свѣту скульптора Торвальдсена, и увидите его превосходныя произведенія. Но прежде мнѣ бы хотѣлось познакомить васъ съ его очень интересной біографіей, которую я и прочту вамъ.
   Дѣти весело пододвинулись къ отцу и онъ началъ читать:
   "-- Бертель, а Бертель? Что ты тутъ стоишь, выпуча глаза? Пойдемъ играть!-- кричала ватага маленькихъ шалуновъ, приставая къ мальчику, безмолвно стоявшему на Королевской площади передъ статуей короля Христіана V. Это было въ Копенгагенѣ, столицѣ Датскаго королевства.
   "-- Да что ты приросъ къ землѣ что ли? Или ждешь, чтобы эта статуя сошла со своего мѣста?-- прокричалъ надъ его ухомъ одинъ изъ мальчиковъ, тормоша его за рукавъ.
   -- Ахъ, оставь, Оскаръ!-- съ досадой проговорилъ Бертель, не хочу я играть съ вами! Мнѣ гораздо веселѣе разсматривать эту прекрасную статую, чѣмъ играть въ мячъ или прыгать черезъ канавки. А потомъ я пойду къ отцу...
   "-- И опять станешь тамъ вырѣзывать разныя штуки?-- перебилъ его одинъ мальчуганъ, съ красными, будто наливное яблоко щеками.-- Бертель, вырѣжь мнѣ лошадку!
   "-- И мнѣ, и мнѣ!-- закричало заразъ нѣсколько голосовъ.
   "Бертель весело улыбнулся.
   "-- Всѣмъ, всѣмъ вырѣжу!-- проговорилъ онъ съ видомъ дѣлового человѣка.-- Идите всѣ за мною.
   "Мальчуганы не заставили себя просить и отправились дружной ватагой за товарищемъ къ гавани.
   "Готшалькъ Торвальдсенъ, отецъ маленькаго Альберта или Бертеля, какъ его звали въ семьѣ и товарищи, былъ мастеровымъ и работалъ на верфяхъ, гдѣ онъ вырѣзывалъ огромныя грубыя фигуры изъ дерева, которыми тогда любили украшать датскія суда. Немного можно было пріобрѣсти такой работой, и потому сколько ни работала за своей прялкой, помогая мужу, добрая Каренъ, мать Бертеля, все-таки они терпѣли большую нужду.
   "Невесела была крошечная, темная квартирка Готшалька, холодная и сырая, куда отецъ приходилъ послѣ работы, мрачный и сердитый. Скуденъ былъ обѣдъ бѣдныхъ людей, и маленькій Бертель рано узналъ горе и понялъ нужду.
   "Но, боясь строгости отца, онъ всѣмъ сердцемъ привязался къ своей нѣжной, доброй матери. Онъ всегда былъ радъ, чѣмъ могъ, помочь отцу въ его работахъ и, съ ранняго дѣтства полюбивъ рѣзьбу, часто ходилъ къ нему на верфи, чтобы посмотрѣть, какъ онъ работаетъ. Когда же отецъ отдыхалъ, то просилъ у него его инструменты и принимался изъ кусочковъ дерева вырѣзывать разныя фигурки, которыя приводили въ восторгъ его товарищей. Отецъ тоже хвалилъ сынишку и скоро даже позволилъ ему помогать себѣ въ работѣ.
   "Но такъ же, какъ смотрѣть на работы отца и помогать ему, любилъ маленькій Бертель сидѣть подлѣ своей доброй матери и слѣдить за быстро вертящимся колесомъ ея прялки.
   "Эта прялка особенно занимала воображеніе Бертеля, который ужасно любилъ все фантастическое, сказочное; и вотъ эта прялка, съ ея мѣрнымъ жужжаньемъ, съ ея быстро вертящимся колесомъ, казалась ему чѣмъ-то необыкновеннымъ. Сколько разъ ему сильно хотѣлось самому дотронуться до нея, самому заставить завертѣться это волшебное колесо. Но нѣсколько ударовъ по рукамъ отъ отца, который не любилъ шутить, заставили его отказаться отъ этого удовольствія.
   "Разъ ночью Бертелю не спалось. Онъ тихо лежалъ въ своей бѣдной кроваткѣ. Наскучило малюткѣ лежать безъ дѣла. Онъ приподнялся и сталъ смотрѣть по сторонамъ. Въ окно комнаты широкимъ столбомъ вливался яркій лунный свѣтъ. Кругомъ была тишина невозмутимая. Отецъ и мать спали тутъ же крѣпкимъ сномъ. Бертель сталъ смотрѣть на лунный свѣтъ, припоминая всѣ тѣ сказки, которыя зналъ и такъ любилъ. Представилось ему, что въ этомъ широкомъ лунномъ лучѣ кружатся веселой толпой крошечныя феи, такія крошечныя, что могутъ усѣсться на одинъ лепестокъ алой розы; крошечныя феи съ легкими, будто тончайшая кисея, крыльями. Бертелю показалось даже, что онъ слышитъ нѣжный шелестъ этихъ кисейныхъ крыльевъ. Показалось, будто онъ видитъ, какъ феи кружатся, спускаясь все ниже къ полу, и слѣдя за ними, онъ увидѣлъ прялку, стоявшую противъ окна.
   "Эта прялка теперь, вся въ лунномъ свѣтѣ, окруженная, какъ чудилось ему, тѣми крошечными феями, показалась ему еще заманчивѣй. Онъ тихонько вылѣзъ изъ кроватки, подкрался къ ней и давай вертѣть колесо...
   "Шумъ колеса тотчасъ разбудилъ мать. Приподнявшись и увидя какое-то маленькое, присѣвшее на корточки существо, работавшее за ея прялкой, бѣдная женщина, суевѣрная и необразованная, вѣрившая въ домовыхъ и волшебницъ, подумала, что это кто-нибудь изъ нихъ потѣшается за ея прялкой, и подняла крикъ; но отецъ тотчасъ угадалъ, въ чемъ дѣло, и бѣдному Бертелю пришлось получить не одинъ пинокъ за свое фантастическое развлеченіе, которое онъ помнилъ потомъ всю жизнь!
   "Да, невеселое дѣтство провелъ маленькій Бертель, когда голодный, дрожа отъ холода, бродилъ по городу, продавая рамки и разныя мелкія вещи, которыя отецъ дѣлалъ въ свободное время и которыя посылалъ продавать сына, сильно его распекая, если продажа была плоха.
   "-- Отецъ, отдай меня учиться рисовать!-- не разъ молилъ его Бертель, только и мечтавшій о томъ, чтобы стать художникомъ.
   "-- Куда еще тебѣ!-- говорилъ строго отецъ.-- Научись прежде грамотѣ, а потомъ и подумаемъ о томъ, чтобы сдѣлать изъ тебя порядочнаго мастерового.
   "Бертель былъ лѣнивъ на ученье. Но въ надеждѣ на то, что вслѣдъ за тѣмъ, какъ онъ выучится хорошо читать и писать, отецъ отдастъ его учиться рисовать, онъ хваталъ скорѣе книгу или принимался выводить старательно буквы. А поучившись, опять бѣжалъ на верфи смотрѣть на работы отца и помогать ему въ нихъ, останавливаясь каждый разъ на Королевской площади, чтобы полюбоваться статуей Христіана V.
   "Неизвѣстно, когда подумалъ бы отецъ отдать его учиться рисовать, если бы одинъ изъ пріятелей отца не замѣтилъ способности Бертеля, чертившаго гдѣ ни попало разные рисунки, и не заговорилъ настоятельно о томъ, чтобы отвести мальчика въ академію художествъ, куда Бертель и былъ принятъ. Ему было тогда одиннадцать лѣтъ.
   "Господи, съ какимъ прилежаніемъ принялся Бертель за рисованье и лѣпку изъ глины! Во всей академіи не было ученика болѣе, чѣмъ онъ, прилежнаго, какъ не было тоже и болѣе способнаго,
   "Между тѣмъ бѣдняжка Бертель долженъ былъ часто пропускать свои уроки въ академіи для того, чтобы бѣжать на верфи помогать отцу въ работѣ и исправлять его работы. Эти грубыя фигуры не занимали его болѣе, но онъ зналъ, что этимъ онъ помогаетъ отцу, и безропотно оставлялъ свою милую глину и интересные рисунки и бѣжалъ на верфи, куда несъ отцу обѣдъ и, пока тотъ ѣлъ, онъ исправлялъ его работы или исполнялъ тѣ заказы, которые отецъ получалъ чаще съ тѣхъ поръ, какъ сынъ принялся за нихъ.
   "Все это не помѣшало, однако, Бертелю получить награду и серебряную медаль за рисованье; ему было тогда семнадцать лѣтъ. А черезъ два года онъ получилъ еще серебряную медаль за барельефъ или выпуклую картину, которую онъ вылѣпилъ изъ глины и которая представляла "Отдыхъ Амура".
   "Вмѣстѣ съ такими успѣхами Бертель сталъ получать заказы, и теперь въ домашней жизни семьи произошла перемѣна къ лучшему. Квартира была нанята другая, гораздо помѣстительнѣе и чище прежней. Семья не терпѣла болѣе отъ холода и голода. У молодого Альберта была даже отдѣльная крошечная мастерская, гдѣ онъ могъ пачкаться въ глинѣ и пиликать на скрипкѣ. Альбертъ очень любилъ музыку и на первыя свободныя деньги купилъ себѣ скрипку и флейту, а впослѣдствіи сталъ брать уроки и на скрипкѣ. Въ то же время у него появилась еще новая страсть, именно къ животнымъ, особенно къ собакамъ, и съ тѣхъ поръ у него былъ постоянно одинъ такой четвероногій другъ.
   "Видя успѣхи сына и тѣ заказы, которые онъ сталъ получать, Готшалькъ хотѣлъ-было совсѣмъ взять его изъ академіи и сдѣлать изъ него искуснаго мастерового. Но профессора академіи уговорили отца оставить Альберта еще поучиться, говоря, что съ его способностями выйдетъ изъ него не мастеровой только, а хорошій художникъ-скульпторъ. Отецъ согласился. Бертель былъ въ восторгѣ! Онъ уже начиналъ мечтать объ Италіи, куда посылаютъ лучшихъ учениковъ академіи.
   "Послѣ древней Греціи, гдѣ появились лучшіе скульпторы, Италія была всегда самой художественной страной. Въ ней были и хорошіе скульпторы, въ ней появились и лучшіе художники. Поэтому и теперь о всѣхъ городахъ Италіи и особенно въ ея столицѣ Римѣ множество галлерей или музеевъ, гдѣ собраны картины и статуи, какъ великихъ художниковъ Италіи, такъ и другихъ странъ. И вотъ въ эту-то художественную Италію посылаютъ способныхъ учениковъ учиться, присматриваться къ произведеніямъ великихъ мастеровъ.
   "Получивъ большую золотую медаль, Альбертъ Торвальдсенъ былъ тоже посланъ на счетъ академіи въ Италію, именно въ Римъ, на три года. Ему было тогда 23 года. Грустно ему было разставаться со своими родителями. Много слезъ пролила его добрая мать, прощаясь съ нимъ, но нечего было дѣлать: нельзя было удерживать сына, талантъ котораго все болѣе выказывался и предсказывалъ ему блестящую будущность.
   "Какъ забилось сердце молодого Альберта, когда онъ подъѣзжалъ къ Риму, къ этому древнему городу, который называютъ вѣчнымъ! Къ Риму, знаменитому еще въ тѣ времена, когда въ немъ жили язычники, украсившіе его великолѣпными зданіями, красивыя развалины которыхъ сохраняются до сихъ поръ! Къ Риму, украшенному нынѣ великолѣпными храмами христіанства и безчисленными музеями, полными великихъ произведеній.
   "Осмотрѣвъ вѣчный городъ, Торвальдсенъ съ такимъ же жаромъ принялся за работу, какъ и въ своемъ родномъ Копенгагенѣ. Цѣлый день онъ то рисовалъ, то лѣпилъ съ великихъ образцовъ древности. Какъ, бывало, его маленькіе товарищи въ Копенгагенѣ старались втянуть Бертеля въ свои игры, такъ и тутъ молодые товарищискульпторы зазывали его на свои веселые поѣздки и праздники.
   "-- Оставьте меня, друзья мои,-- отвѣчалъ имъ кротко Альбертъ,-- пируйте безъ меня! Мое самое большое наслажденіе -- изучать эти великія произведенія древности, смотря на которыя я все болѣе и болѣе убѣждаюсь въ томъ, какъ я мало еще знаю и какъ мнѣ много нужно еще учиться. Поистинѣ я могу сказать, что я родился только въ тотъ день, какъ пріѣхалъ въ Римъ!
   "Быстро пролетѣли тѣ годы, на которые академія отпустила ему деньги. Онъ имѣлъ уже столько заказовъ, что больше не нуждался въ посторонней помощи, а напротивъ того, самъ всегда помогалъ нуждавшимся. Нечего и говорить, что онъ никогда не забывалъ помогать своимъ родителямъ до самой ихъ смерти.
   "Въ одно время съ Торвальдсеномъ жилъ въ Римѣ самый знаменитый скульторъ во всей Европѣ,-- Канова.
   "Онъ не разъ заходилъ въ мастерскую Торвальдсена полюбоваться его работами и предсказывалъ ему, съ самаго начала, большую славу. Особенно всѣ заговорили о Торвальдсенѣ послѣ его знаменитой статуи "Язонъ", и заказы посыпались на него еще болѣе, такъ что онъ едва успѣвалъ ихъ исполнять.
   "Такимъ образомъ онъ прожилъ въ Римѣ двадцать два года. Соскучившись, наконецъ, по своей родинѣ и вызываемый королемъ, который хотѣлъ сдѣлать ему большіе заказы для новаго собора Богоматери, Торвальдсенъ пріѣхалъ въ Копенгагенъ. Несмотря на торжественную встрѣчу, на радостный пріемъ, родной городъ показался ему чужимъ: такъ многое измѣнилось въ немъ за тѣ годы, какъ онъ не видѣлъ его. Онъ едва узнавалъ улицы, которыя были ему нѣкогда такъ хорошо знакомы и по которымъ онъ когда-то бѣгалъ бѣднымъ мальчикомъ, плохо одѣтый, плохо накормленный, продавая свои рамки...
   "Въ Копенгагенѣ Торсвальденъ прямо принялся за работы и, главное, за работы для церкви Богоматери, -- такъ ему нравилась мысль украсить своими трудами лучшій храмъ столицы своего отечества. До этихъ поръ, присматриваясь постоянно къ великимъ произведеніямъ древнихъ греческихъ ваятелей, ваятелей міра языческаго, Торвальдсенъ и самъ для своихъ статуй бралъ образцами героевъ древней Греціи или ея вымышленныхъ боговъ. Теперь онъ переходилъ къ предметамъ изъ міра, христіанскаго, на что еще болѣе откликнулась его прекрасная душа, и, нося всегда въ этой душѣ образъ Бога, приступивъ къ Его изображенію въ мраморѣ, онъ сталъ лучшимъ ваятелемъ высокихъ предметовъ христіанскаго міра.
   "Принявъ всѣ заказы для храма и сдѣлавъ разныя улучшенія въ академіи и рисовальныхъ школахъ въ своемъ отечествѣ, Торвальдсенъ черезъ годъ снова вернулся въ Римъ, чтобы тамъ работать надъ заказами для церкви Богоматери. Поселившись въ Римѣ, онъ снова провелъ въ немъ двадцать лѣтъ и въ продолженіе ихъ уже такъ прославился, что всѣ европейскіе города наперерывъ желали имѣть его работы и заваливали его заказами. Канова тогда уже умеръ, а Торвальдсенъ сталъ такъ великъ, что во всей Европѣ не было скульптора лучше его.
   "Въ то же время онъ не переставалъ дѣлать добро, кому только могъ. Разъ онъ получаетъ письмо отъ одного бѣднаго норвежскаго чиновника, впавшаго въ несчастіе и засаженнаго за долги въ тюрьму. "Подарите намъ,-- писалъ несчастный человѣкъ, обремененный большимъ семействомъ,-- какую-нибудь самую маленькую изъ вашихъ работъ,-- и всѣ мы будемъ спасены и счастливы".
   "Торвальдсенъ, не думая долго, осмотрѣлся и, замѣтивъ въ своей мастерской начатый имъ барельефъ, изображавшій "Милосердіе" въ видѣ матери и двухъ дѣтей, тотчасъ принялся за него, и продажа этого барельефа спасла отъ гибели несчастное семейство.
   "Другой разъ приходитъ къ нему въ мастерскую мальчикъ въ лохмотьяхъ, со сверткомъ бумаги въ рукахъ.;
   "-- Что тебѣ?-- спросилъ ласково Торвальдсенъ.
   "-- Я рисую, но я бѣденъ; насъ нѣсколько братьевъ и есть сестры; мать моя послала меня къ вамъ; говорятъ, вы великодушны,-- сдѣлайте меня художникомъ.
   "Торвальдсенъ просмотрѣлъ рисунки, спросилъ мальчика объ адресѣ и вечеромъ того же дня пошелъ одинъ пѣшкомъ въ отдаленнѣйшую часть Рима, гдѣ жили родители мальчика. Черезъ нѣсколько дней мальчикъ, одѣтый на счетъ Торвальдсена въ новое платье, поселился въ его мастерской и началъ учиться скульптурѣ.
   "У датчанъ есть поговорка: "Датчане часто покидаютъ свою родину, но всегда снова туда возвращаются". Такъ и Торвальдсенъ, несмотря на свою любовь къ Риму, затосковалъ по своей родинѣ, гдѣ къ тому же ему интересно было слѣдить за постройкой музея въ Копенгагенѣ, музея, въ которомъ должны были потомъ быть собраны всѣ его произведенія и гдѣ онъ хотѣлъ быть похороненнымъ.
   "Въ октябрѣ 1838 года Торвальдсенъ пріѣхалъ въ Копенгагенъ, нагруженный своими оконченными и неоконченными произведеніями и глыбами мрамора, приготовленнаго для новыхъ статуй. Встрѣчу ему сдѣлали самую торжественную. Множество лодокъ, украшенныхъ флагами и цвѣтами, выѣхало ему на встрѣчу. Онѣ плыли съ музыкой и пѣніемъ гимна, сочиненнаго въ честь его. Вся набережная была покрыта народомъ, привѣтствовавшимъ его громкими криками "ура!" Сойдя съ фрегата на берегъ, онъ сѣлъ въ приготовленную для него коляску. Народъ бросился, распрягъ лошадей и на себѣ довезъ его до дворца, гдѣ его ожидалъ король. Народъ, конечно, немного понималъ въ тѣхъ превосходныхъ статуяхъ, которыя были присланы Торвальдсеномъ въ Копенгагенъ, но народъ зналъ, что этотъ человѣкъ своимъ искусствомъ прославилъ свое отечество, -- а этого было довольно!
   "Желая избѣжать шума большого торговаго города, какимъ былъ Копенгагенъ, Торвальдсенъ поселился сначала въ помѣстьѣ одного своего пріятеля, гдѣ среди его семьи велъ самую тихую, регулярную жизнь. Обыкновенно онъ вставалъ очень рано и послѣ завтрака, состоявшаго изъ двухъ стакановъ молока и двухъ маленькихъ хлѣбцевъ, садился за работу, прерывая ее до обѣда только небольшой прогулкой. Вечеръ онъ проводилъ въ кругу своихъ друзей, и однимъ изъ самыхъ близкихъ его друзей былъ Андерсенъ, извѣстный писатель сказокъ, которыя такъ любятъ дѣти. Торвальдсенъ тоже очень любилъ сказки Андерсена и часто вечеркомъ, подходя къ нему, спрашивалъ:
   "-- А что, будетъ сегодня для дѣтей сказка?
   "Тогда Андерсенъ принимался читать какой-нибудь изъ своихъ поэтическихъ разсказовъ, а Торвальдсенъ съ наслажденіемъ слѣдилъ за фантастическими похожденіями его героевъ и героинь и не разъ въ памяти его возставала картина лунной ночи, освѣщавшей прялку матери. Вечеръ всегда оканчивался игрою въ лото, которую Торвальдсенъ очень любилъ.
   "Между тѣмъ, дѣла по устройству музея заставили, наконецъ, Торвальдсена вернуться въ Копенгагенъ, гдѣ его тихая жизнь часто нарушалась визитами и приглашеніями, такъ какъ всѣ желали познакомиться съ нимъ и видѣть у себя знаменитаго скульптора. Это было въ тягость для Торвальдсена, который оставался все такимъ же скромнымъ, несмотря на свою славу, которой никогда нисколько не гордился. Никогда онъ никого не унизилъ своимъ превосходствомъ, никогда никому не завидовалъ и вотъ почему онъ всегда пользовался только любовью своихъ товарищей и собратьевъ по искусству.
   "Всегда готовый подать помощь ближнему, не жалѣя своихъ средствъ, Торвальдсенъ въ то же время былъ очень расчетливъ въ отношеніи себя самого. Зная бѣдность въ дѣтствѣ и юности, пріобрѣтя все своимъ собственнымъ трудомъ, онъ зналъ цѣну деньгамъ и не любилъ ихъ тратить напрасно. Когда его человѣкъ замѣчалъ ему, что его черныя перчатки начинаютъ старѣть и швы на нихъ побѣлѣли, онъ говорилъ ему:
   "-- Что же, зачерните ихъ чернилами, и ничего не будетъ замѣтно.
   "Если отъ платья его отрывалась пуговка и падала, онъ, какъ ему было ни трудно, нагибался поднять ее и отдавалъ потомъ человѣку, говоря: "пришейте эту пуговку, вмѣсто того, чтобы покупать новую".
   "Никогда не забывалъ онъ своей прежней бѣдной жизни и часто, проходя по улицѣ Абенраа, любилъ останавливаться передъ небольшимъ домикомъ подъ No 226. Здѣсь когда-то жилъ онъ со своими родителями. Сколько грустныхъ, но милыхъ воспоминаній, пробуждалъ въ немъ видъ этого дома!..

0x01 graphic

   "Шесть лѣтъ, по возвращеніи изъ Рима, прожилъ еще Торвальдсенъ въ своемъ родномъ Копенгагенѣ, все время неутомимо работая. Очень любя театръ, онъ довольно часто посѣщалъ его и умеръ внезапно именно въ театрѣ. Ему было тогда семьдесять четыре года.
   "Похороны его были очень торжественны. Всѣ дома тѣхъ улицъ, по которымъ художники на рукахъ несли его гробъ, были обтянуты чернымъ сукномъ. Толпы народа подвигались за гробомъ при звукахъ печальной музыки и звонѣ колоколовъ, а съ балконовъ и изъ оконъ домовъ сыпался на гробъ цѣлый дождь цвѣтовъ и вѣнковъ. При входѣ процессіи въ церковь Богоматери, гробъ встрѣтили король и принцы и на рукахъ внесли его въ церковь. А на другой день похоронъ велѣно было королемъ выбить въ память Торвальдсена золотую медаль.
   "Но самымъ лучшимъ памятникомъ сталъ музей, который былъ оконченъ черезъ четыре года послѣ смерти Торвальдсена.
   "Такъ какъ онъ любилъ древнее греческое искусство и прилежно изучалъ его, то и зданіе музея построено въ греческомъ стилѣ, а въ воспоминаніе его торжественной встрѣчи въ Копенгагенѣ, всѣ наружныя стѣны музея разрисованы сценами этого торжества. Войдя въ обширную прихожую музея, вы видите передъ собою большой внутренній дворъ, окруженный галлереями и открытый сверху.
   "Среди дворика лежитъ невысокая плита, земляная средина которой вся сплошь покрыта вьющимся плющемъ, а на черныхъ мраморныхъ рамкахъ плиты вырѣзано:

"Альбертъ Торвальдсенъ,
родился 19 ноября 1770 г., умеръ 24 марта 1844 г.".

   "Подъ этимъ камнемъ покоится тѣло великаго скульптора,-- въ галлереяхъ и за ними въ комнатахъ, расположенныхъ въ два этажа, собраны всѣ его произведенія. То, что онъ дѣлалъ для другихъ странъ, повторено изъ гипса, съ его глиняныхъ моделей. Всѣхъ его произведеній считается: 60 статуй, 200 барельефовъ и 100 бюстовъ, не считая разныхъ мелкихъ работъ. Лучшими изъ его статуй, которыя всѣ превосходны, считаются: Спаситель, Ангелъ съ раковиной для святой воды и 12 апостоловъ, -- всѣ находятся въ Копенгагенѣ, въ церкви Богоматери,-- а. затѣмъ древній герой Язонъ и языческій богъ Меркурій. Но всего замѣчательнѣе были его барельефы или выпуклыя изъ мрамора картины. Не даромъ въ Италіи его прозвали "Праотцемъ барельефа". Никто до него не умѣлъ дѣлать такихъ прелестныхъ барельефовъ! Изъ нихъ особенно замѣчательны, кромѣ многихъ барельефовъ въ церкви Богоматери, изображающихъ сцены изъ земной жизни Христа, большіе барельефы: "Въѣздъ Александра Великаго въ Вавилонъ", "Четыре времени года", и два прелестные барельефа "День и Ночь", исполненные съ той граціей, которою, вмѣстѣ съ силой и величіемъ, были замѣчательны всѣ его произведенія. Притомъ нужно прибавить, что никто не умѣлъ такъ прекрасно дѣлать фигуры дѣтей, какъ Торвальдсенъ. Были ли то ангельчики, амуры или простыя дѣти, они всегда были очаровательны своей простотой и граціей.
   "Тутъ же въ музеѣ, въ отдѣльныхъ комнатахъ, собраны всѣ принадлежавшія ему и завѣщанныя имъ музею дорогія картины и рѣдкія вещи, а также сохраняется вся мебель и вещицы, найденныя въ кабинетѣ великаго скульптора послѣ его смерти. Тутъ вы видите и черную доску, на которой онъ начертилъ мѣломъ рисунокъ барельефа "Геній славы", который не успѣлъ исполнить, но который уже парилъ надъ головой великаго художника и будетъ вѣчно осѣнять его память, память великаго скульптора и честнаго человѣка!"
   Такъ закончилъ отецъ свое чтеніе и дѣти, (поблагодаривъ его, улеглись спать въ пріятной надеждѣ увидѣть завтра творенія и могилу одного изъ величайшихъ скульпторовъ не только Даніи, но и всего міра.
   

V.

   На слѣдующее утро прежде всего пошли въ церковь "Фру-Кирка" (Божьей Матери), чтобы осмотрѣть украшающія ее работы Торвальдсена. Внутренность церкви поразительна своей грандіозностью! По обѣимъ сторонамъ свѣтлаго высокаго храма возвышаются колоссальныя статуи апостоловъ съ тѣми орудіями пытокъ, отъ которыхъ они приняли смерть; статуи эти доходятъ до алтаря, передъ которымъ стоитъ колѣнопреклоненная фигура ангела, держащаго въ рукахъ большую чашу, въ видѣ раковины, для святой воды. Сзади алтаря -- альковъ, фонъ котораго представляетъ голубой сводъ неба, усѣянный звѣздами; верхъ его, будто каймой, украшенъ барельефомъ, изображающимъ входъ Христа въ Іерусалимъ, а въ самомъ альковѣ на высокомъ пьедесталѣ статуя Христа.
   Этотъ величественный бѣлый храмъ, эти чудныя бѣлыя мраморныя статуи поражаютъ своей красотой и стройностью. Сколько твердости и преданности волѣ Божьей въ лицахъ апостоловъ, сколько прелести и благоговѣнія въ фигурѣ ангела; сколько кротости и милосердія въ этомъ Христѣ, слегка склонившемъ голову и простершимъ къ людямъ Свои уязвленныя гвоздями руки, будто готоваго произнести: "Пріидите ко Мнѣ всѣ труждающіеся и обремененные".
   -- Такую фигуру могъ сдѣлать только художникъ, носившій Бога въ своемъ сердцѣ!-- проговорила мама, и всѣ согласились съ нею.
   Осмотрѣвъ церковь, взобрались, въ сопровожденіи сторожа, на ея колокольню по лѣстницѣ въ триста ступеней, откуда чудесный видъ на городъ. Затѣмъ пошли къ музею Торвальдсена, находящемуся рядомъ съ королевскимъ дворцомъ, и прежде, чѣмъ начать осматривать его превосходныя произведенія, вызывавшія даже у дѣтей не разъ крики восторга, благоговѣйно преклонились передъ этой простой плитой, сплошь покрытой плюшемъ, покоющейся передъ открытымъ небомъ Даніи, которое, хотя не блеститъ тѣми яркими красками, какъ то италіанское небо, подъ которымъ развился талантъ художника, но которое -- его родное небо, озарявшее его бѣдное дѣтство, его первые шаги на пути искусства, и подъ которымъ онъ хотѣлъ на вѣки успокоиться, послѣ многихъ трудовъ во славу искусства и своей родины!
   -- Можно указать въ Копенгагенѣ еще на одну могилу на томъ же кладбищѣ, гдѣ покоится знаменитый Андерсенъ,-- сказалъ отецъ послѣ осмотра музея,-- могилу человѣка замѣчательнаго не талантомъ, но за гробомъ котораго шелъ король и народъ,-- человѣка пришлаго, случайно попавшаго въ Копенгагенъ; и при этомъ разскажу вамъ маленькую трогательную исторійку, которая не позабавитъ васъ, какъ сказочка Андерсена, а быть-можетъ, вызоветъ слезу на ваши свѣтлыя глазки.
   "Это было 4 апрѣля 1874 года. По красивому бульвару Лангелиніе (длинная аллея), тянущемуся вдоль моря, усаженному прекрасными густыми деревьями, двигалась масса гуляющихъ.
   "Въ толпѣ гуляющихъ весело шла молодая дама, ведя за руку маленькаго мальчугана, который то шелъ съ нею рядомъ, то, оставивъ ея руку, принимался играть съ крошечной собачкой, забавно прыгавшей передъ мальчикомъ, будто вызывая его на игры. Малютка, весело улыбаясь и пухлыми губками и ясными голубыми глазенками, начиналъ тоже прыгать, приводя въ восторгъ своего косматаго пріятеля, который, съ отрывистымъ тоненькимъ лаемъ, принимался порывисто бросаться по сторонамъ, что служило признакомъ совершеннаго восторга.
   "Въ одинъ изъ такихъ порывовъ, беззаботное животное, слишкомъ близко бросившись къ берегу, споткнулось и закачалось надъ обрывомъ. Въ одинъ мигъ малютка съ крикомъ бросился, къ ней и, не разсчитавъ разстоянія, самъ полетѣлъ въ воду, вмѣсто удержавшейся о камень собачки. Еще сильнѣйшій, чѣмъ крикъ ребенка, крикъ отчаянія вырвался изъ груди матери, подхваченный крикомъ всей толпы, оцѣпенѣвшей отъ ужаса.
   "Но это оцѣпенѣніе длилось одну минуту. Кто-то шумно бросился съ берега въ воду и поплылъ къ мальчику, безсильно протягивавшему изъ холодной, безучастной волны свои пухлыя рученки. Нѣсколько минутъ борьбы съ разгулявшимися волнами, и вотъ, бросившійся человѣкъ, высоко держа, въ рукѣ спасеннаго ребенка и усиленно дѣйствуя другой рукой, приплываетъ такъ близко къ берегу, что бросаетъ дитя въ какія-то простертыя къ нему руки. Крикъ отчаянія матери смѣняется криками восторга, она прижимаетъ къ своей груди это мокрое, но живое тѣло своего единственнаго сына, свою единственную радость на землѣ, видитъ снова его улыбку, его добрые глазки, слышитъ, какъ онъ лепечетъ ей сквозь слезы: "мама, я живъ!" -- Народъ толпится кругомъ веселый и радостный радостью этой бѣдной матери, и никто въ первую минуту не думаетъ о спасителѣ, такъ всѣмъ невѣроятна его гибель.
   "А онъ, между тѣмъ, погибъ, погибъ въ тѣхъ самыхъ волнахъ, изъ которыхъ выхватилъ маленькую погибавшую жертву. Его вытащили изъ воды мертвымъ! И кто былъ онъ, этотъ юноша двадцати лѣтъ? Черезъ нѣсколько минутъ уже всѣ знали его исторію, хотя онъ былъ пришельцемъ въ странѣ. Имя его было Ричардъ Гюнтеръ; это былъ нѣмецкій офицеръ, который, несмотря на свои юные годы, уже успѣлъ побывать въ бою и, раненый въ руку, имѣлъ орденъ желѣзнаго Креста. Пріѣхалъ онъ въ Копенгагенъ изъ любознательности, и, зантересовавшись городомъ, поселился въ немъ на время.
   "Гуляя по бульвару, онъ видѣлъ, какъ ребенокъ упалъ въ воду. Ему нѣтъ дѣла до того, что онъ не знаетъ этого ребенка, что этотъ ребенокъ не сынъ его страны, что онъ рискуетъ своей жизнью, что его раненая рука еще слаба и иногда измѣняетъ ему: онъ видитъ гибнущаго человѣка, безпомощное дитя; онъ слышалъ тотъ раздирательный крикъ, что вырвался изъ груди матери этого ребенка; онъ даже и не подумалъ о томъ, что у него у самого мать, которой онъ также дорогъ; онъ зналъ только, что гибнетъ существо, которое надобно спасти, и рѣшительно бросился въ шумящія холодныя волны.
   Коварно относитъ волна все дальше и дальше бѣдное дитя; все болѣе и болѣе захлестывая его коченѣющія ручки, его спутавшіеся волосики; сильно плыветъ нашъ юноша; и вотъ дитя въ его рукахъ. Теперь вся дума только о немъ, о его спасеніи. Онъ крѣпко прижимаетъ его къ себѣ и усиленно гребетъ здоровой рукой. Онъ чувствуетъ, какъ устаетъ эта рука, какъ слабѣетъ другая; онъ напрягаетъ послѣднія силы; онъ видитъ эти чьи-то протянутыя руки, въ которыя бросаетъ ребенка; тутъ силы измѣняютъ ему, и холодныя волны отбрасываютъ отъ берега почти безчувственное тѣло и накрываютъ его безпощадной пеленой...
   Когда вспомнили, наконецъ, о спасителѣ ребенка и, не видя его подлѣ, бросились къ морю, къ лодкамъ -- было уже поздно: изъ холодныхъ, безучастныхъ волнъ вытащили бездыханное тѣло бѣднаго юноши! Съ честью похоронилъ его городъ. Всѣ -- отъ короля до послѣдняго горожанина -- шли за его гробомъ. Воздвигли надъ его тѣломъ красивый памятникъ изъ глыбы гранита, на которомъ въ лавровомъ вѣнкѣ красуется желѣзный крестъ, -- заслуга храбрости и преданности отечеству; а ниже -- дарованная королемъ медаль "за спасеніе погибающихъ", какъ заслуга великодушія и любви къ человѣчеству!..
   Тихо вѣетъ надъ могилой вѣтеръ перелетный; чирикаетъ надъ ней въ густыхъ деревьяхъ беззаботная пташка. Въ одномъ изъ уютныхъ домиковъ, набожно сложивши рученки и устремивъ голубые глазки на распятіе, повторяетъ спасенный малютка за своей матерью молитву о душѣ своего спасителя. А тамъ, далеко, за моремъ, плачетъ скорбная мать, но и плача, благословляетъ милаго сына, погибшаго, спасая жизнь человѣка!..
   

Германія.

I.
Гамбургъ.

   Разставшись съ симпатичными берегами Скандинавіи и пробираясь оттуда въ Германію, путникамъ пришлось сдѣлать нѣсколько водяныхъ переѣздовъ, перерѣзавъ сначала Категатъ, а потомъ оба Бельта -- Большой и Малый.
   Переѣзжая этотъ послѣдній у города Стриба, они перебрались на большой паровой паромъ съ проложенными посрединѣ рельсами, на которые вкатили товарные вагоны поѣзда. Бельтъ здѣсь такъ узокъ, что есть предположеніе построить черезъ него мостъ. Переѣздъ продолжался всего двадцать минутъ, и затѣмъ, выйдя на берегъ въ г. Фридерице, они уже были въ германскихъ предѣлахъ.
   Мѣстность пошла довольно унылая: болотца да равнины. Въ 10 часовъ вечера поѣздъ пришелъ въ Гамбургъ, когда-то вольный городъ, славящійся теперь своимъ богатствомъ, и въ то же время самый красивый изъ всѣхъ германскихъ городовъ.
   -- Посмотримъ, что такое за нѣмецкій городъ?-- проговорилъ Ваня, стараясь сквозь мракъ вечера вглядѣться въ новый городъ и напуская на себя тонъ вполнѣ опытнаго путешественника.
   Сквозь сумракъ вечера все же можно было разсмотрѣть большое оживленіе на улицахъ, освѣщенныхъ хорошо, какъ и подобаетъ въ большомъ городѣ.
   Прибывъ въ отель и хорошенько выспавшись, отправились утромъ бродить по городу. Онъ сразу поразилъ красотой и богатствомъ. Съ самаго перваго взгляда онъ производитъ на васъ впечатлѣніе богачакоммерсанта, понимающаго значеніе наряднаго, разумнаго комфорта и желающаго послѣ трудового дня на биржѣ и въ гавани насладиться имъ вполнѣ. Такъ во всемъ вы и видите этого богача, настроившаго въ центрѣ города, вокругъ набережной Альстеръ-бассейна, рядъ чудесныхъ домовъ, съ каріатидами и балконами, увитыми зеленью и окруженными-цвѣточными садиками. Красивый, богатый городъ, чистенькій, уютный. Стокгольмъ передъ нимъ куда какъ скроменъ! Гамбургъ несравненно какъ-будто чванливѣй.

0x01 graphic

   Небольшая рѣка Альстеръ, впадающая въ Эльбу, которая протекаетъ подъ самымъ Гамбургомъ, расширяясь, принимаетъ въ центрѣ города видъ широкаго бассейна, длинной, четырехугольной формы, раздѣленнаго на двѣ неравныя части широкимъ мостомъ. И диковинный же это мостъ!
   Посреди него мчится цѣлый поѣздъ желѣзной дороги, пыхтя и пуская вверхъ клубы чернаго дыма. Съ одной стороны поѣзда катится желѣзно-конный вагонъ; съ другой -- мчатся щегольскіе экипажи, а у краевъ чугунныхъ перилъ моста, съ обѣихъ сторонъ, широкіе тротуары для пѣшеходовъ. А за мостомъ съ обоихъ концовъ красивые бульвары, превращающіеся въ зеленые, чистенькіе скверы съ пестрыми клумбами цвѣтовъ. Зелень, вообще, гамбургцы любятъ. Стоитъ только взглянуть на эту красивую зеленую рамку бульвара, окружающаго Альстеръ-бассейнъ. Иногда, отъ бульвара отдѣляются какъ бы мыски и далеко вдаются въ воду, образуя микроскопическіе садики съ искусственными гротами, хорошенькими мостиками и горками, съ густою зеленью плакучихъ изъ, купающихъ въ водѣ свои длинныя, кудрявыя вѣтви.
   По бассейну взадъ и впередъ снуютъ хорошенькіе крытые пароходы, а между ними спокойно прогуливаются цѣлыя стада бѣлоснѣжныхъ лебедей, распоряжаясь бассейномъ, какъ своей собственностью. Недаромъ посреди второй его части построили для нихъ красивый большой домикъ, и кромѣ того колышатся на якоряхъ маленькіе плоты ялики, на случай ихъ отдыха или пріюта въ часъ непогоды, которая, случается, и этотъ, повидимому, тихій, безмятежный бассейнъ взбаламучиваетъ порядкомъ.
   Ваня пришелъ отъ всего этого въ совершенный восторгъ, и его записная книжка украсилась новымъ рисункомъ лебедя, съ гигантской длинной шеей.
   Пройдясь по набережной Альстеръ-бассейна и полюбовавшись его красивымъ бордюромъ, направились къ гавани. Эта часть города представляетъ самый рѣзкій контрастъ съ его центромъ.
   Стоя передъ этими высокими старыми-престарыми домами, будто разграфленными въ клѣтку деревянными перекладинами, со множествомъ оконъ, тянувшихся иногда сплошь одно послѣ другого безъ простѣнковъ, или разбросанныхъ по стѣнѣ въ самомъ прихотливомъ безпорядкѣ; съ этими высокими, острыми крышами, покрытыми темно-красной черепицей, вы разомъ переноситесь на цѣлый вѣкъ назадъ. Гдѣ-нибудь подлѣ дома, вдругъ, ни съ того ни съ сего, торчитъ чахлое деревцо, или посреди небольшой штучно-мощеной площадки возвышается узкій колодецъ съ чугунными, совсѣмъ черными изваяніями, отъ которыхъ такъ и вѣетъ древностью.
   Гавань унизана дремучимъ лѣсомъ мачтъ и трубъ пароходовъ и кораблей. Желая осмотрѣть одинъ изъ самыхъ громадныхъ американскихъ пароходовъ, черезъ мѣсяцъ отправлявшійся въ Америку съ 7000 человѣкъ экипажа и пассажировъ, отецъ нанялъ лодку и всѣ поѣхали къ эллингу, гдѣ пароходъ чинился передъ отправкой. Старый матросъ-гребецъ, въ полосатой курткѣ и круглой шляпѣ, изъ-подъ которой выбивались длинныя пряди сѣдыхъ волосъ, искусно лавировалъ межъ стоявшихъ на якоряхъ гигантовъ-судовъ, стараясь занять общество прибаутками и остротами тяжеловатаго, чисто-нѣмецкаго вкуса, что не помѣшало ему подъ конецъ, принявъ самый добродушный видъ, сдѣлать попытку слегка поднадуть касательно цѣны за проѣздъ. Но онъ тотчасъ же предобродушно согласился, когда отецъ уличилъ его въ обманѣ.
   Достигнувъ эллинга и съ большимъ трудомъ взобравшись по весьма некомфортабельнымъ лѣсенкамъ на его дамбу, взяли билеты (за плату) для осмотра парохода и взошли на него по перекиднымъ мосткамъ.
   Пароходъ этотъ -- чудовище въ три этажа, съ палубой безконечной длины и разными переходами внутри. Тутъ и громадныя столовыя, и библіотеки, и бильярдныя, и длинные, какъ въ любомъ отелѣ, коридоры, по сторонамъ которыхъ расположены уютныя каюты и огромныя кухни и кладовыя... Все это убрано очень щегольски для перваго класса; очень уютно, хотя и проще, для второго, и очень неуютно для третьяго, помѣщающагося внизу, гдѣ шли непрерывныя деревянныя нары для постелей, и гдѣ въ духотѣ и тѣснотѣ проводились не дни, а цѣлыя недѣли, часто безпокойнаго и бурнаго плаванія!
   Вернувшись, на берегъ, дойдя до одной изъ площадей, сѣли въ вагонъ желѣзно-конной дороги и поѣхали въ Альтону.
   Альтона, небольшой городокъ, скорѣе предмѣстье Гамбурга, къ нему ведетъ длинная липовая аллея, тянущаяся чуть ли не вдоль всего городка и обдающая густымъ ароматомъ цвѣтовъ. Пройдя аллею и нанявъ очень дешево коляску, поѣхали въ живописное мѣстечко Бланкеназе -- поѣздка, рекомендуемая всѣмъ путешественникамъ.
   Что за прелесть вся эта дорога отъ Альтоны до Бланкеназе! По обѣимъ сторонамъ ея тянутся прелестныя виллы гамбургскихъ богачей, красивой, разнообразной архитектуры, тонущія въ густотѣ садовъ, наполненныхъ всевозможными растеніями удивительной красоты. Роскошные цвѣтники здѣсь подобраны будто по канвовымъ узорамъ; по балконамъ и стѣнамъ вьется зелень, а бархатные газоны, скошенные особеннымъ образомъ, образуя то гладкія, то гофрированныя полосы, болѣе оригинальны, чѣмъ красивы, такъ какъ уже слишкомъ искусственны.
   Нѣкоторые парки тянутся вширь и глубь на большое пространство, блестя красотою вѣковыхъ деревьевъ, раскинувшихся широкими шатрами, листва которыхъ иногда совсѣмъ темная, точно сдѣланная изъ блестящаго темно-фіолетоваго сафьяна.
   Вотъ блеснула передо ними сѣро-бурая поверхность долины Эльбы, разлившейся будто море. На берегу ея, такъ же, какъ и по откосамъ, идущимъ тотчась отъ береговой отмели, раскинулись домики мѣстечка. Прямо подымается крутая зеленая гора, откуда сверху, говорятъ, превосходный видъ, но на самую верхушку которой не захотѣли взобраться, а расположились на одномъ изъ довольно высокихъ откосовъ, въ чистенькомъ, уютномъ ресторанѣ, гдѣ и спросили себѣ обѣдать.
   Столовая очень оригинальна. Вся она раздѣлена невысокими перегородками, будто стойлами, освѣщаемыми окнами съ превосходнымъ видомъ на Эльбу и окрестныя горы и мѣстечки; вдоль же всей противоположной стѣны тянулся рядъ кудрявыхъ срубленныхъ елей, придававшихъ залѣ веселый зеленый видъ и обдававшихъ посѣтителей свѣжимъ ароматомъ душистыхъ смолистыхъ вѣтвей.
   Накормили хорошо, и затѣмъ, добравшись пѣшкомъ до станціи желѣзной дороги, лежавшей въ уединенной, красивой мѣстности, вернулись въ Гамбургъ прямо въ Ботаническій садъ. Устроенъ онъ мило и чисто, встрѣчаются и рѣдкія растенія, но общій характеръ сада, несмотря на свое спеціальное названіе, скорѣе -- просто хорошій городской садъ, очень, повидимому, любимый, о чемъ свидѣтельствовали толпы наполнявшихъ его гуляющихъ, съ массой дѣтей,-- прибавлю, не такихъ симпатичныхъ и красивыхъ, какъ въ Стокгольмѣ.
   О музыкѣ тутъ въ садахъ нигдѣ нѣтъ и помину, какъ будто торговые, богачи Гамбурга считаютъ ее совсѣмъ ненужной роскошью. Ужъ, кажется гдѣ бы лучше и помѣстить ее, какъ не въ этомъ изящномъ павильонѣ, надъ самой водой Альстеръ-бассейна (въ Альстеръ-павильонѣ)? Тихій вечеръ спустился надъ спокойной гладью воды, обрамленной зеленой рамкой бульваровъ. Стада лебедей плавно разсѣкаютъ темную влагу, отъ которой вѣетъ пріятной прохладой; толпы дамъ и мужчинъ окружаютъ столики надводной галлереи красиваго павильона, и ни звука музыки, какъ будто ей и мѣста нѣтъ у этихъ богачей -- коммерсантовъ!
   -- Экіе скупые!-- говорилъ Ваня сидя въ павильонѣ Альстеръ-Бассейна и съ аппетитомъ уплетая огромныя тартинки съ ветчиной: хотя бы ослика на кордѣ подъ музыку погоняли; все бы веселѣй было.
   Ясное солнце катится по голубому небу. По чистымъ улицамъ засновалъ торговый людъ. По гладкой поверхности Альстеръ-бассейна замелькали пароходы, соперничая своей гордой осанкой съ граціознымъ плаваньемъ бѣлыхъ лебедей. Цѣликомъ отражаются въ водѣ густыя деревья бульваровъ и мысковъ. Набѣгавшись опять вдоль по городу, взяли экипажъ и поѣхали въ Зоологическій садъ, -- лучшее достояніе Гамбурга.
   Если бы кто посмотрѣлъ на то мѣсто, гдѣ теперь находится этотъ садъ -- одинъ изъ самыхъ красивыхъ и интересныхъ зоологическихъ садовъ въ Европѣ,-- до 1861 года, то увидѣлъ бы здѣсь только большой песчаный плацъ, на которомъ экзерсировалась національная артиллерія города. Но въ 1861 году акціонерное общество, подъ предсѣдательствомъ барона фонъ-Мерка, рѣшило устроить тутъ зоологическій садъ, для чего мѣсто это было уступлено городомъ безплатно, и въ 1863 году садъ былъ уже открытъ, распланированный въ отношеніи помѣщеній для животныхъ по плану и подъ наблюденіемъ знаменитаго ученаго, профессора Брэма, нѣкоторое время бывшаго и директоромъ этого сада.
   Немудрено, что подъ такимъ наблюденіемъ устройство сада вышло замѣчательное, какъ по удобствамъ для животныхъ, сообразно ихъ характеру и наклонностямъ, такъ и по красотѣ. Теперь уже садъ разросся и красиво осѣняетъ просторныя помѣщенія животныхъ, изъ которыхъ многимъ отведены не только особые домики, но даже двойные дворики. На одномъ изъ нихъ они гуляютъ и купаются въ тутъ же устроенныхъ бассейнахъ, а на другомъ играютъ большими деревянными шарами.
   -- Вотъ такъ прелесть!-- безпрестанно восхищались дѣти и животными и ихъ жилищами.
   -- Это, пожалуй, лучше даже нашего будетъ!-- серіозно замѣчалъ Ваня.
   Тутъ и прекрасное помѣщеніе для оленей, а вотъ и волчья долина, по которой съ забавными прыжками бѣгаютъ цѣлыя стаи волковъ. Вотъ красивая башня, гдѣ за желѣзными рѣшетками косолапо прогуливаются неуклюжіе медвѣди, смѣшно заплетая толстыми ногами. А что за помѣщеніе для звѣриной аристократіи! Что за раздолье, напримѣръ, этой красивой парѣ супруговъ -- льву и львицѣ. Не какая-нибудь тѣсная клѣтка, въ которой едва можно повернуться, предоставлена этимъ вольнымъ дѣтямъ степей, а цѣлое отдѣленіе, полъ котораго густо покрытъ мелкимъ бѣлымъ пескомъ, напоминающимъ царямъ звѣрей песокъ родной степи, съ каменными скалами, по которымъ такъ ловко прыгаютъ животныя, отдыхая затѣмъ въ углубленіяхъ этихъ же скалъ. А какое уютное хозяйство у этихъ мирныхъ бобровъ. Тутъ у нихъ цѣлый, довольно большой и глубокій прудокъ, на дно котораго ныряютъ его почтенные, неуклюжіе, но очень симпатичные хозяева. Прудокъ осѣняютъ густыя деревья, сбрасывая на его гладкую поверхность сухія вѣтки, которыя, тотчасъ же тщательно вымоченныя, идутъ на всегда необходимыя для этихъ дѣятельныхъ животныхъ подѣлки и постройки. Какъ ни посмотришь, все-то они копошатся: то у своихъ домиковъ, подводныхъ норъ, что-то подстраиваютъ и устраиваютъ, то заготовляютъ матеріалъ, хлопочутъ, плаваютъ, ныряютъ и, вынырнувъ, тащатъ какой-то прутъ или сучокъ къ домику -- и опять пошла работа.
   -- Душечки вы мои хорошіе!-- повторялъ Ваня.-- Такъ бы и разцѣловалъ васъ, хлопотунчики мои мордастенькіе!
   Далѣе цѣлый обезьяній домъ: ихъ кривляній, да кувырканій и не пересмотришь! А вотъ домъ слона; вонъ степенные верблюды прохаживаются вдоль своей изгороди; а дальше дикія козы и антилопы, съ ихъ легкими, граціозными прыжками. И всѣ эти звѣри чувствуютъ себя совсѣмъ какъ дома.
   Дальше идутъ птицы, которыя здѣсь очень замѣчательны. Какъ хороши эти огромные фольверки съ цвѣтущими кустами по срединѣ, по которымъ порхаютъ цѣлыя стаи прелестныхъ, веселыхъ пташекъ, блещущихъ всѣми цвѣтами, будто эти птицы и сами живые цвѣты. Какихъ только породъ нѣтъ тутъ, и все это въ большомъ количествѣ экземпляровъ. Особенно выдается отдѣлъ фазановъ, представляющій разнообразіе замѣчательное! Что это за красота рисунка и цвѣтовъ на ихъ легкихъ, воздушныхъ крыльяхъ, хвостахъ и на маленькихъ, граціозныхъ головкахъ! Особенно интересна одна красивая самка, только недавно лишившаяся своего супруга и проводящая все свое время въ томъ, что, съ самымъ тревожнымъ видомъ, перебѣгаетъ изъ домика въ свой крошечный садикъ, ища и не находя своего друга!
   Соня чуть не расплакалась, смотря на нее, а, смотря на Соню, и Ваня скорчилъ грустную физіономію.
   Что за прекрасное собраніе водяныхъ птицъ, осѣненныхъ пышною зеленью въ большомъ свѣтломъ пруду съ крошечными островками и тѣнистыми заливчиками, съ уютными миніатюрными домиками и красивымъ каскадомъ, весело прыгающимъ по уступамъ камней, съ небольшими гротами и дорожками, одна изъ которыхъ проходитъ подъ водопадомъ. Изъ множества водяныхъ птицъ особенно выдаются фламинги, прелестнаго розоваго цвѣта, съ ихъ гордо выгнутыми шеями и крѣпкими, какъ сталь, длинными ногами.
   А какъ красива эта башня-руина, вокругъ которой идетъ каменная лѣстница, извиваясь среди дикой зелени и безпрестанно приводя къ темнымъ углубленіямъ, пристанищамъ ночныхъ птицъ, смотрящихъ изъ темноты своими пылающими, какъ угли, глазами. И какой красивый видъ открывается сверху этой башни! И какъ красива она сама, темная, таинственная, вся оплетенная ползучей зеленью.
   Осмотрѣвъ, садъ и вдоволь побродивъ по его тѣнистымъ аллеямъ, зеленымъ горкамъ и миніатюрнымъ мостикамъ, перекинутымъ черезъ свѣтлые пруды, извилистые канальцы, пошли къ зданію акваріума, спустившись внизъ по его лѣстницѣ, такъ какъ самое помѣщеніе лежитъ на 10 футовъ ниже поверхности сада.
   Онъ не очень великъ, но представляетъ большой интересъ, содержа въ своихъ отдѣленіяхъ, устроенныхъ подъ стекломъ вдоль стѣнъ, съ освѣщеніемъ сверху, не только жителей моря, но и рѣчныхъ. Въ морскомъ отдѣлѣ очень интересны животно-растенія и разныя породы раковъ. Въ особыхъ отдѣленіяхъ зданія содержатся бассейны съ выводками рыбъ и цистерны съ морской водой, привозъ которой, по причинѣ близкаго разстоянія Гамбурга отъ моря, не представляетъ трудностей.
   При входѣ въ акваріумъ, въ особомъ бассейнѣ, воспитывается огромная, довольно рѣдкая ящерица изъ породы саламандръ.
   Зоологическимъ садомъ, какъ наиболѣе интересной примѣчательностью красиваго города, закончили обзоръ Гамбурга, выѣхавъ на другое утро по дорогѣ къ Франкфурту.
   

II.
Франкфуртъ.

   И вотъ снова мчится въ даль паровозъ-скороходъ. Снова дѣти прильнули къ окнамъ вагона. Впрочемъ, сначала виды были не очень интересны; только за Ганноверомъ стали они разнообразнѣй.
   Къ вечеру пріѣхали во Франкфуртъ и остановились въ отелѣ, намѣреваясь остаться въ городѣ только на сутки. Чтобы не терять прекраснаго вечера, оправившись отъ дороги, поѣхали въ Зоологическій садъ. Ваня былъ немного обиженъ тѣмъ, что всѣ звѣри уже спали.
   -- Жаль, что ты имъ раньше не телеграфировалъ о томъ, что пріѣдешь,-- смѣясь, говорила Соня.-- Можетъ-быть, они и не улеглись бы такъ рано; а то, теперь-то, пожалуй, они для тебя не встанутъ!
   Садъ распланированъ отлично, и безмолвный въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ уже спали звѣри, сверкалъ сотнями огней у роскошнаго кафе, балконы и террасы котораго были полны людей, сидѣвшихъ за столиками, слушая прекрасную музыку. Ваня тоже утѣшился, послѣ неудовольствія, причиненнаго ему звѣрями, усѣвшись со своими подлѣ одного изъ столиковъ и принявшись подъ музыку съ аппетитомъ работать надъ телячьей котлеткой, прихлебывая пиво, какъ истый нѣмецъ.
   -- Если бы, Ваня, ты также скоро научился говорить по-нѣмецки, какъ научился пить пиво!-- подтрунила надъ нимъ мама, -- а то ты, что-то помалчивалъ въ обществѣ нѣмцевъ, въ вагонѣ!
   -- Выучусь, мамочка, выучусь! Дайте только пооглядѣться!-- отвѣчалъ добродушный мальчуганъ.
   Слѣдующій день былъ посвященъ осмотру города. Видѣли домъ, гдѣ въ 1749 году родился знаменитый поэтъ Гёте и прошлись тутъ же по близости по широкому бульвару, на одномъ концѣ котораго находится красивый памятникъ Гёте, украшенный барельефами съ изображеніемъ лицъ изъ его сочиненій; а на другомъ -- памятникъ изобрѣтателя книгопечатанія Гуттенберга. Побывали въ хорошенькомъ садикѣ съ памятникомъ другого знаменитаго нѣмецкаго поэта Шиллера; посмотрѣли на оригинальный, старинный мостъ черезъ рѣку Майнъ. Зашли на площадь Реймербергъ, въ знаменитое зданіе Реймеръ, и закончили день поѣздкой въ прелестный ботаническій садъ, который очень красивъ и содержится превосходно. Газоны, какъ бархатъ, деревья роскошныя; цвѣтники замѣчательны разнообразіемъ растеній и формой. Тѣнистыя аллеи, свѣтлые бассейны и чистые пруды, съ легкиміг-на нихъ лодочками; съ изящными мостиками черезъ ручьи и овраги, съ искусственными скалами, на которыхъ изъ зелени выглядываютъ хорошенькіе, какъ игрушки, швейцарскіе домики. Въ отдѣльномъ зданіи находится собраніе пальмъ, Palmen-Garten, это громадная оранжерея съ высокимъ стекляннымъ потолкомъ-куполомъ, полное разными тропическими растеніями, распланированными такъ искусно, что имѣетъ видъ какого-то сказочнаго сада изъ гигантскихъ пальмъ, бамбуковъ, древовидныхъ папоротниковъ, возвышающихся среди гротовъ, каскадовъ и извилистыхъ тропинокъ.
   Недалеко отъ оранжереи помѣщается нарядное кафе съ террасами, и тутъ-то, подъ звуки музыки, путники наши могли и пообѣдать, среди массы веселой, говорливой публики.
   -- А на прощаньи съ симпатичнымъ городомъ, разскажу я вамъ одну изъ его легендъ,-- проговорилъ отецъ, когда они удобно усѣлись въ вагонѣ, помчавшемъ ихъ въ тотъ же вечеръ дальше.-- Называется она "Ловкій стрѣлокъ".
   

Ловкій стрѣлокъ.

   "Нѣкогда на одной изъ окраинъ Франкфурта, въ скромномъ крошечномъ домикѣ, мирно жила семья, состоявшая изъ мужа, жены и двоихъ маленькихъ дѣтей. Мать, добрая молодая женщина, обшивала дѣтокъ, въ свободную минуту занимаясь кое-какой заказной работой; но главная забота лежала на отцѣ, искусномъ стрѣлкѣ, бившемъ дичь въ окрестныхъ лѣсахъ и продававшемъ ее на рынкѣ. Скоро слава объ его стрѣльбѣ, не знавшей промаха, разнеслась по всему городу и его далекимъ окрестностямъ и возбудила зависть многихъ другихъ охотниковъ, у которыхъ онъ отбивалъ хлѣбъ и выигрывалъ призы на всѣхъ празднествахъ стрѣлковъ. Стали распускать слухи, будто ловкій охотникъ продалъ душу діаволу, который за это и помогаетъ ему въ стрѣльбѣ.
   "Въ суевѣрное время нетрудно было повѣрить всякимъ бреднямъ и навлечь на оклеветаннаго всякія напасти, часто кончавшіяся даже казнью. То же случилось и съ нашимъ охотникомъ.
   "Въ одинъ прекрасный вечеръ, вернувшись съ охоты, онъ нѣжно поцѣловалъ жену, спѣшившую снять съ него смоченное дождемъ платье. Восьмилѣтній сынишка уже тащилъ его наполненный дичью ягдташъ, а крошечная дочурка изъ своей кроватки протягивала къ отцу пухленькія рученки. Охотникъ собирался уже усѣсться передъ пылавшей большой печью, какъ, вдругъ, въ дверь кто-то постучался.
   "-- Кто тутъ?-- спросилъ охотникъ.
   "-- Отворяй! Именемъ закона!-- отвѣчалъ грубый голосъ.
   "Охотникъ поспѣшилъ отворить, и въ комнату вошло нѣсколько воруженныхъ людей.
   "-- Именемъ закона мы тебя арестуемъ!-- продолжалъ тѣмъ же грубымъ голосомъ вошедшій впереди всѣхъ предводитель, какой-то высокій человѣкъ.
   "-- За что? Что я сдѣлалъ?-- съ ужасомъ спросилъ охотникъ.
   "-- Объявятъ потомъ, а теперь иди!
   "Разговаривать было нечего. Не взирая на мольбы жены и плачъ дѣтей, одинъ изъ пришедшихъ грубо накинулъ на охотника только что снятый имъ мокрый плащъ и шляпу, а другіе повели его изъ теплой мирной комнатки, гдѣ такъ весело пылалъ огонь, игриво перебѣгая по трещавшимъ винограднымъ сучьямъ, и такъ аппетитно пахло готовымъ ужиномъ.
   "Но какъ ни теменъ и туманенъ былъ воздухъ вечера, еще темнѣй и сумрачнѣй была та мрачная, сырая тюрьма, куда привели охотника. Могильнымъ склепомъ показались ему эти высокія, покрытыя плѣсенью каменныя стѣны; жестко, какъ гробъ, было его ложе -- пучокъ гнилой соломы, брошенной на холодный каменный полъ. Втолкнувъ его въ эту страшную каморку, тюремщикъ захлопнулъ тяжелую дверь, и уныло завизжалъ въ ржавомъ замкѣ желѣзный ключъ.
   "Благодѣтельный сонъ заставилъ страдальца на время забыть скорбь. Приснились ему любимые зеленые лѣса съ ихъ вольнымъ душистымъ воздухомъ, съ золотымъ лучомъ благотворнаго солнца; приснились кроткіе глаза жены и веселый смѣхъ дѣтей, и, проснувшись на-утро, онъ съ удивленіемъ взглянулъ на стѣны своей тюрьмы, ярко освѣщенныя теперь солнечными лучами, радужными снопами бившими въ рѣшетчатое окно съ яснаго неба. Не было и помина вчерашней непогоды. Освѣженная дождемъ осенняя зелень обдавала пріятной, свѣжестью, прокравшеюся вмѣстѣ съ вѣтеркомъ въ окно тюрьмы; но все же это была тюрьма.
   "Снова завизжалъ въ ржавомъ замкѣ желѣзный ключъ, широко отворилась тяжелая дверь, и въ тюрьму вошелъ угрюмый судья, въ длинной черной одеждѣ, а за нимъ нѣсколько вооруженныхъ людей.
   "-- Ты осужденъ на смерть,-- проговорилъ мрачно судья.
   "-- За что?-- воскликнулъ охотникъ.-- Что я сдѣлалъ? Неужели за то, что я убивалъ животныхъ, самимъ Богомъ предназначенныхъ на пищу человѣку, вы хотите казнить человѣка?!
   "-- Дѣло не въ томъ, проговорилъ судья,-- ты продалъ свою душу діаволу; никто, какъ онъ, помогалъ тебѣ въ твоей необыкновенно искусной стрѣльбѣ. За этотъ-то великій грѣхъ ты и долженъ пострадать, и да послужитъ твоя казнь примѣромъ другимъ, могущимъ впасть въ то же преступленіе!
   "-- Клянусь всѣмъ, что мнѣ священно, что я невиненъ! Никакая нечистая сила не помогала мнѣ въ моей стрѣльбѣ, и я готовъ доказать это передъ всѣмъ народомъ выстрѣломъ изъ моего карабина, заряженнаго порохомъ и пулями. Видите противъ этой тюрьмы башню, съ вертящейся флюгаркой? Хотите, я изъ этого же окна попаду въ нее столько разъ, сколько вы назначите; повѣрите тогда мнѣ?
   "-- Если это исполнишь, будешь спасенъ; но при первомъ же невѣрномъ выстрѣлѣ тебя казнятъ.
   "Вѣсть о предложеніи стрѣлка разнеслась по всему городу, и со всѣхъ концовъ бѣжали толпы къ башнѣ, гдѣ былъ заключенъ охотникъ. Ему вручили особый карабинъ, заряженный пулями, порохомъ, освященными въ церкви святой водой, и онъ помѣстился у окна тюрьмы, изъ котораго вынули рѣшетку.
   "Ясно синѣетъ небо; ярко свѣтится въ немъ золотое солнце; высоко рѣютъ въ воздухѣ рѣзвыя ласточки, и шаловливо, будто поддразнивая, вертится по вѣтру флюгарка намѣченной охотникомъ башни. Въ шумную толпу, расположившуюся у тюремныхъ стѣнъ, вмѣшалась и жена охотника. Сердце ея болѣзненно бьется; сложенныя руки прижимаются къ груди, уста шепчутъ молитву, а распухшіе отъ слезъ глаза то обращаются на окно тюрьмы, то съ ужасомъ устремляются на приготовленный тутъ же на площади эшафотъ, то поднимаются къ небу, отъ него одного ожидая помощи.
   "Охотникъ сталъ цѣлиться. Толпа затаила дыханіе; всѣ глаза приковались къ флюгаркѣ, шаловливо вертѣвшейся изъ стороны въ сторону.
   "Вотъ, среди мертвой тишины раздался выстрѣлъ, и первая пуля пробила флюгарку. Толпа разразилась криками радости и рукоплесканіями и подбросила въ воздухъ шапки и береты. Охотникъ прицѣлился снова, вторая пуля пробила флюгарку, продолжавшую вертѣться. Такъ, одну за другой, безъ промаха, всадилъ онъ всѣ назначенные ему девять выстрѣловъ, и когда, при оглушительныхъ крикахъ толпы, девятая пуля достигла цѣли, онъ бросилъ карабинъ и, павъ на колѣни, возблагодарилъ Бога.
   "Награжденный отъ тѣхъ, кто еще такъ недавно осуждалъ его на смерть, онъ вышелъ изъ тюрьмы и упалъ въ объятія рыдавшей отъ радости жены. Крики восторга встрѣтили его на площади; но эта побѣда не привязала его къ Франкфурту, гдѣ ему пришлось пережить такіе тревожные часы, и онъ съ семьей переселился въ другой городъ.
   "А во Франкфуртѣ, въ концѣ улицы Эшенгеймъ, еще и до сихъ поръ показываютъ башню, на флюгаркѣ которой ясно виднѣются девять дырочекъ, пробитыхъ пулями ловкаго стрѣлка".

0x01 graphic

0x01 graphic

Франція.

І.
Парижъ.

   -- Ваня, приготовься! Пусти въ ходъ твой французскій языкъ!-- посмѣивалась Соня, когда переѣхали французскую границу.
   -- Ничего, не ударю лицомъ въ грязь! Не посрамлю землю русскую!-- молодцевато отвѣтилъ тотъ. Вотъ еще посмотри, какъ заговорю!
   Мимо замелькали тучныя хлѣбныя поля. Запестрѣли на красивыхъ холмахъ виноградники. Чистенькія деревушки тонутъ въ зелени фруктовыхъ садовъ. Веселыя долины съ купами кудрявыхъ деревьевъ; вездѣ довольство, кипучая жизнь, богатство! И что за трудолюбивый народъ! Рѣдко гдѣ встрѣтишь подобное трудолюбіе! Тамъ работаютъ всѣ, отъ мала до велика, кто что можетъ. И работаютъ-то какъ-то весело, не переставая болтать, щебеча какъ птицы, вьющія свои воздушныя гнѣзда.,
   Но вотъ, путники все ближе подвигаются къ Парижу! А вотъ и онъ самъ, этотъ чудо-городъ! Было около 10 часовъ утра. Справившись со своими вещами въ громадномъ дебаркадерѣ, откуда, какъ отъ центра паутины, расходятся во всѣ стороны нити желѣзныхъ дорогъ, взяли фіакръ и поѣхали къ заранѣе намѣченному отелю.
   -- Такъ вотъ онъ, Парижъ-то!-- говорили дѣти, бросая взгляды направо и налѣво, во время пути по безконечно-длинной улицѣ Лафайетъ.

0x01 graphic

   По сторонамъ тянулись огромные дома въ 6 и 7 этажей, съ длинными, иногда во всю длину этажа, балконами, съ рѣзными позолоченными рѣшетками, часто обвитыми зеленью, между которой ярко желтѣли цвѣты настурцій, съ нижними этажами, сплошь занятыми магазинами, съ огромными зеркальными стеклами; съ боковыми стѣнами, исписанными громадными буквами объявленій и афишъ. Ровная, гладкая мостовая изъ асфальта или плоскихъ четырехугольныхъ торцовъ; широкіе асфальтовые тротуары. Вездѣ масса народа, веселаго, говорливаго, будто вѣчно праздничнаго. Вотъ идетъ рабочій въ синей блузѣ и круглой шляпѣ или фуражкѣ; далѣе торговка въ старенькомъ, почти всегда черномъ платьѣ, длинномъ передникѣ и бѣломъ чепцѣ: одѣта просто, иногда бѣдно, но всегда чисто. Да и то сказать: въ отдаленныхъ частяхъ Парижа вы встрѣтите цѣлые магазины платьевъ для бѣднаго рабочаго класса по баснословно дешевымъ цѣнамъ!
   Вотъ фіакръ съ нашими путниками выѣхалъ на одинъ изъ бульваровъ. Къ слову сказать, бульваровъ въ Парижѣ, старыхъ и новыхъ, болѣе 60; изъ нихъ самый нарядный Италіанскій, но и всѣ другіе прелестны. Что за оживленіе! Движеніе экипажей такъ громадно, что въ наиболѣе бойкихъ мѣстахъ посреди улицы сдѣланы небольшія площадки съ фонарнымъ столбомъ, снабженнымъ 5 фонарями. Если наплывъ экипажей очень великъ, то пѣшеходъ, пройдя половину улицы, становится на эту безопасную площадку, выжидая когда рядъ экипажей порѣдѣетъ, и ему можно будетъ пробраться дальше. По обѣимъ сторонамъ бульваровъ тянутся ряды густыхъ, развѣсистыхъ деревьевъ, каштановъ и платановъ; за деревьями широкіе, гладкіе тротуары, примыкающіе къ домамъ, красивымъ какъ дворцы, съ балконами и высокими крышами, кончающимися не острымъ, а тупымъ угломъ, съ двумя окнами въ рядъ, что придаетъ имъ весьма красивый видъ. Нижніе этажи всѣхъ домовъ исключительно заняты магазинами, съ рѣзными, лакированными дверьми, съ цѣльными зеркальными стеклами, сквозь которыя выглядываютъ товары и вещи удивительнаго богатства, разнообразія отдѣлки и вкуса. По сторонамъ тротуаровъ, у полотна улицы, понадѣланы узкія, обложенныя камнемъ, канавки, гдѣ бѣжитъ цѣлый день свѣжая вода.
   Воды тутъ, вообще, не жалѣютъ. Кромѣ безчисленнаго множества фонтановъ-тумбъ, въ Парижѣ въ настоящее время насчитываютъ болѣе 60 монументальныхъ фонтановъ, которые бьютъ на площадяхъ, перекресткахъ, среди скверовъ, во всѣхъ мѣстахъ гуляній. А что за прелесть эти скверы, которыхъ тутъ всюду такое множество, -- съ массой цвѣтовъ, съ рѣшетками, густо обвитыми плющемъ, съ фонтанами, часто украшенными статуями замѣчательныхъ писателей, или другихъ дѣятелей Франціи, съ толпой веселыхъ, хорошенькихъ, граціозныхъ дѣтей.

0x01 graphic

   Да, воды здѣсъ не жалѣютъ! Каждое утро, когда Парижъ еще спитъ, происходитъ не поливка, а обмываніе улицъ. Для этого на мостовой понадѣланы отверстія отъ трубъ, прикрываемыя пластинками изъ толстаго желѣза. Утромъ сторожа отворяютъ краны отверстій и вода широко льется по всей улицѣ и сбѣгаетъ въ канавы. Кромѣ того, время отъ времени и въ продолженіе дня ѣздятъ по улицамъ машины въ видѣ бочки, внизу которой сдѣлана продолговатая рѣшетка съ мелкими дырочками, сквозь которыя проходящая изъ бочки вода мелко орошаетъ улицу, прибивая пыль. Потому-то, несмотря на безпрерывное движеніе экипажей по улицамъ, вы не з адыхаетесь отъ облаковъ пыли. Подумали тоже и о деревьяхъ бульваровъ и ихъ опрыскиваютъ мелкой водяной пылью изъ особыхъ машинъ и прибираютъ по утрамъ, стряхивая прочь желтые листья.
   Будто муравейникъ, кишатъ народомъ бульвары. Масса экипажей движется взадъ и впередъ. Запряженные тройкой богатырскихъ коней огромные омнибусы, очень удобные и просторные внутри, быстро катятся, ловко сворачивая въ сторону. Омнибусы эти. ходятъ по 30 линіямъ, которыя вмѣстѣ съ желѣзно-конными путями перерѣзываютъ Парижъ по всѣмъ направленіямъ. Вагоны желѣзноконной дороги для желающихъ выйти изъ нихъ останавливаются совсѣмъ.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Наемные фіакры, или коляски въ два и четыре мѣста, -- экипажи очень удобные, невысокіе, съ плотно притворяющимися дверцами, обитые внутри синимъ сукномъ. На козлахъ и фонаряхъ нумера. Извозчики всѣ одѣты одинаково, въ синемъ казакинѣ съ краснымъ жилетомъ и высокой, черной шляпѣ. Большая часть экипажей въ одну лошадь, но лошади эти отдыхаютъ черезъ два дня въ третій. На биржѣ болѣе полутораста фонтановъ, спеціально назначенныхъ для утоленія жажды лошадей. Какъ только вы сѣли въ фіакръ, кучеръ подаетъ вамъ листокъ -- таксу. Если вы недовольны вашимъ кучеромъ, вамъ стоитъ только замѣтить его нумеръ и подать жалобу въ полицію, и никогда ваша жалоба не останется безъ послѣдствій. Въ наказаніе извозчику запретятъ на болѣе или менѣе долгое время работать, что весьма чувствительно для его денежнаго интереса. Если же на какого-нибудь извозчика поступило уже много жалобъ, и временное запрещеніе ѣзды не послужило къ его исправленію, ему и совсѣмъ запретятъ заниматься извозомъ. Извозчики же, оказавшіеся особенно исправными и заявившіе свою честность, получаютъ отъ префекта полиціи ежегодную денежную награду.
   Не слышишь у нихъ ни крика ни брани; выдастся свободная отъ ѣзды минута, онъ вынетъ изъ кармана газету и читаетъ ее, сидя на козлахъ.
   Заговоривъ объ извозчикахъ, скажу и о кондукторахъ желѣзныхъ дорогъ, отличающихся удивительной исправностью и честностью. Нѣкоторые недовольны ихъ формальностью и рѣшительнымъ тономъ. Точно, эта формальность, какъ и вообще формализмъ всѣхъ французскихъ чиновниковъ, часто изъ пустого дѣла творящихъ какое-то священнодѣйствіе, подчасъ кажется странной, даже смѣшной. Съ серіознымъ видомъ, очень рѣшительно засадятъ васъ кондукторы въ вагоны, еще куда задолго до отъѣзда поѣзда; такъ же рѣшительно, хотя и любезно, спросятъ ваши билеты, -- иногда вы и посердитесь, а все же въ этомъ порядокъ!
   

II.

   А между тѣмъ, наши путники, любопытно смотря по сторонамъ, при чемъ дѣти наперерывъ дѣлали свои замѣчанія, не переставая восхищаться всѣмъ видѣннымъ, доѣхали до своего отеля "Rue Helder" и, пройдя крошечный внутренній дворикъ, надъ которымъ высилась небольшая терраса, уставленная растеніями, -- прошли въ свой номеръ, состоявшій изъ трехъ комнатъ Вскорѣ они уже сидѣли за кофе,-- café au lait,-- къ которому подали длинный узкій бѣлый хлѣбъ, чрезвычайно вкусный, и великолѣпное масло, знаменитое парижское масло, приготовляемое изъ топленыхъ сливокъ. Еще полчаса и они уже на шумныхъ улицахъ шумнаго Парижа.
   -- Dix sentîmes pour un joli bouquet, monsieur, s'il vous plait! (десять сантимовъ, сударь, за хорошенькій букетъ) -- раздался подлѣ Вани голосъ продавщицы цвѣтовъ, предлагающей крошечный букетикъ.

0x01 graphic

   Ваня сильно конфузится и тому, что его называютъ "monsieur" и что къ нему въ первый разъ обращаются въ Парижѣ съ французской фразой; онъ торопливо вынимаетъ изъ своего портмоне русскій гривенникъ и конфузится еще болѣе и отъ недоумѣнія на лицѣ продавщицы и отъ смѣха Сони. Но отецъ выручаетъ его отъ бѣды, предложивъ ему французскую монету.
   Идутъ дальше. Масса спѣлыхъ фруктовъ красуется на зеленыхъ подвижныхъ телѣжкахъ. Масса газетъ и журналовъ разложены въ красивыхъ будкахъ на бульварахъ. Изъ-за зеркальныхъ стеколъ магазиновъ выглядываетъ все, что только можетъ изобрѣсть человѣческій умъ и изящный вкусъ. Среди толпы веселый говоръ и веселыя лица. Ярко зеленѣютъ листья бульваровъ и газоны скверовъ, и весело журчатъ ихъ фонтаны. Вотъ вышли они къ Тюльерійскому саду. Прямо раскинутъ пестрый цвѣтникъ, а за нимъ садъ изъ старыхъ развѣсистыхъ каштановъ, перерѣзанный длинной, широкой аллеей, упирающейся въ большой свѣтлый бассейнъ, среди котораго бьетъ фонтанъ, а около бассейна толпятся дѣти, пуская въ него лодочки и кораблики. За бассейномъ, черезъ площадку, ворота съ выходомъ изъ сада на громадную Площадь Согласія (Place de la Concorde), гладкую, какъ паркетъ, съ обелискомъ посрединѣ и двумя громадными фонтанами съ массой воды, прихотливыя струи которой, бьющія и вверхъ и внизъ, перекрещиваются между собою, блестя на солнцѣ милліонами радужныхъ искръ. За площадью, красуется яркой зеленью подстриженныхъ деревьевъ и яркихъ газоновъ съ пестрыми цвѣтниками и легкими фонтанчиками -- садъ Елисейскихъ Полей (Champs Elysées), раздѣленный на двѣ половины прямой аллеей, едва замѣтно идущей вверхъ, прерывающейся площадью съ большимъ фонтаномъ посрединѣ, за которой аллея продолжается, пока не упирается въ грандіозную арку-ворота: Тріумфальную Арку Звѣзды (Arc de Triomphe de l'étoil), за которой сплошной массой темнѣетъ Булонскій Лѣсъ. И весь этотъ видъ, облитый теплыми лучами солнца, съ оживленіемъ толпы, -- поистинѣ великолѣпенъ!

0x01 graphic

   Отъ "Тріумфальной Арки" идутъ по сторонамъ, будто лучи, длинныя, широкія аллеи-бульвары (avenues), застроенныя прекрасными домами, съ садами, рѣшетки которыхъ, такъ же, какъ и стѣны домовъ, густо обвиты плющемъ. Эта часть города носитъ характеръ болѣе патріархальный, полу-дачный, и въ красивыхъ, нарядныхъ домахъ совсѣмъ нѣтъ, какъ въ другихъ, магазиновъ. Всѣхъ такихъ avenues -- 12.
   -- Ну, теперь можно и проѣхаться, довольно потолкались!-- говоритъ отецъ и зоветъ фіакръ, беря его по часамъ, чтобы проѣхаться по Булонскому Лѣсу.
   Какъ онъ красивъ съ его роскошной, привольной зеленью, этотъ громадный паркъ-лѣсъ, съ широкими лужайками, на которыхъ рѣзвятся дѣти; съ тѣнистыми аллеями, свѣтлыми прудами, фонтанами и гротами. Одна его часть занята "Садомъ Акклиматизаціи" (Jardin d'Acclimatation), гдѣ воспитываются растенія и животныя, способныя пріучиться къ тому климату. Что за порядокъ, чистота, въ которомъ все содержится, и вмѣстѣ съ тѣмъ, съ какимъ вкусомъ все устроено. Какая прекрасная растительность, какія обширныя помѣщенія для животныхъ, которыя освоились въ нихъ такъ, какъ будто живутъ на свободѣ.

0x01 graphic

   Но что еще привело дѣтей, особенно Ваню, въ восторгъ, такъ это катанье на разнородныхъ животныхъ, съ устроенными на ихъ спинахъ удобными сидѣніями. За франкъ или полъ-франка вы можете прокатиться на любомъ изъ нихъ. Вотъ тяжело, будто цѣлое стадо болѣе мелкихъ звѣрей, притопываетъ своими массивными лапами огромный слонъ, на спинѣ котораго помѣстилось цѣлое общество дѣтворы, со смѣющимися глазками и губками. Вотъ мѣрно покачиваясь, будто корабль на волнахъ, выступаетъ лохматый коричневый верблюдъ съ такимъ же веселымъ обществомъ между двухъ горбовъ. Вотъ бѣжитъ, широко шагая крѣпкими, будто стальными ногами, стройный страусъ, растопыривъ короткія пушистыя крылья и высоко держа свою маленькую плоскую головку. На его спинѣ тоже ловко примостили маленькое сѣдло, на которомъ смѣло возсѣдаетъ толстенькій мальчуганъ въ черной бархатной курткѣ и такихъ же штанишкахъ, изъ которыхъ торчатъ маленькія ножки въ лакированныхъ сапожкахъ. Нѣкоторые страусы были впряжены въ крошечные шарабанчики; другіе шарабанчики везутъ маленькія бойкія лошадки; есть и верховыя лошадки для смѣлыхъ ѣздоковъ лѣтъ восьми -- девяти.
   -- Ну, что за прелесть!-- повторялъ безпрестанно Ваня и, чтобы испробовать удобства спинъ всѣхъ животныхъ, проѣздилъ всѣ свои карманныя деньги, давъ слово мамѣ впредь быть экономнѣй.

0x01 graphic

   Очень тоже заинтересовала дѣтей одна машина для поливки газоновъ сада, похожихъ на зеленый бархатъ, съ котораго сдунули малѣйшую пушинку. Привезъ садовникъ на маленькихъ колесикахъ длинную гуттаперчевую трубку, поставилъ ее на зеленый лужокъ посрединѣ, открылъ кранъ и преспокойно ушелъ. Вертится отверстіе трубки съ открытымъ краномъ во всѣ стороны и оттуда такъ и брызжетъ мелкая водяная пыль, на довольно длинное пространство орошая газонъ. Поработала машина вдоволь; а затѣмъ садовникъ, занятый тѣмъ временемъ другимъ дѣломъ, перевелъ ее дальше и снова пошла работа.
   Нагулялись вдоволь, полюбовались и дѣтьми и звѣрями, покатались, послушали музыку, игравшую въ павильонѣ и, распрощавшись съ прелестнымъ садомъ, поѣхали въ вагонѣ-паровикѣ; а вскорѣ, порядкомъ проголодавшись, сидѣли за столикомъ у окна одного изъ ресторановъ Пале-Ройяля (Palais Royale): огромнаго зданія въ нѣсколько этажей, наполненныхъ магазинами, кафе и ресторанами, -- представляющаго четырехугольникъ, среди котораго раскинутъ садъ, гдѣ въ извѣстные часы дня играетъ музыка.
   Ловкій гарсонъ (garèon -- служитель отеля) тотчасъ же подалъ имъ закуску (hors d'oeuvres), состоявшую изъ редисокъ, сардинокъ и сливочнаго масла. Во время обѣда произошелъ маленькій анекдотъ съ Ваней, вызвавшій хохотъ Сони надъ своимъ братишкою -- "всезнайкой", какъ она часто его называла. Когда гарсонъ, подававшій кушанье, поставилъ на столъ блюдо съ рыбой, бойко провозгласивъ:
   -- Voilà, une sole (соль -- рыба камбала),-- Ваня, не зная этого названія и смѣшавъ его съ русскимъ словомъ "соль", замѣтилъ насмѣшливо:-- зачѣмъ же это онъ говоритъ про соль, подавая намъ рыбу?
   -- Ну, Ваня, твой французскій языкъ, что-то хромаетъ!-- улыбнулась и мама:-- а лучше, чего не знаешь, о томъ спроси, а не напрашивайся своею скоростью на насмѣшки!
   Ваня сильно сконфузился, но къ дессерту вполнѣ оправился и съ удовольствіемъ принялся за прекрасный свѣжій миндаль, такой еще мягкій, что его можно было разрѣзывать пополамъ ножемъ въ его зеленой шкуркѣ, облегавшей ту желтую, которая твердѣетъ, послѣ того, какъ зеленая совсѣмъ опадаетъ.
   

III.

   Побѣжали дня за днями, полные осмотра чудесъ великолѣпнаго города. Не будемъ перечислять всѣхъ сокровищъ искусства, хранящихся въ знаменитомъ музеѣ Лувра, гдѣ, кромѣ превосходной картинной галлереи всѣхъ знаменитыхъ европейскихъ художниковъ, помѣщенной въ роскошно и изящно отдѣланныхъ залахъ,-- размѣщены, по эпохамъ, замѣчательныя собранія скульптуры; не будемъ упоминать о музеѣ древностей и музеѣ этнографическомъ. Сколько превосходныхъ картинъ и статуй хранится во дворцѣ Люксембургъ, прелестномъ зданіи, окруженномъ прелестнымъ же садомъ; а также въ Академіи Изящныхъ Искусствъ (Ecole de beaux arts). Осмотрѣли внимательно Пантеонъ, чудесный храмъ, въ нижнемъ этажѣ котораго находятся гробницы разныхъ героевъ и замѣчательныхъ людей Франціи; Домъ Инвалгідовъ съ гробницей Императора Наполеона I, превосходный соборъ Парижской Богоматери (Notre Dame de Paris), снаружи будто сотканный изъ множества скульптурныхъ украшеній, и другіе церкви и музеи, изъ которыхъ особенно замѣчателенъ музей Клюни.
   Музей этотъ помѣщается въ зданіи, построенномъ во второй половинѣ XV вѣка аббатомъ Клюни на мѣстѣ, занятомъ прежде римскими термами. Зданіе чрезвычайно интересно и своеобразно. Черезъ ворота, продѣланные въ толстой зубчатой стѣнѣ, вы входите въ небольшой мощеный камнемъ дворъ, окруженный старыми, тоже черными, стѣнами зданій въ готическомъ стилѣ, съ башней. Главный фасадъ зданія украшенъ рѣзьбой, ажурными балюстрадами, окнами съ фигуристыми украшеніями изъ камня и изящными трубами на крышѣ.

0x01 graphic

   Переступивъ ворота, вы сразу переноситесь въ отдаленные вѣка и, поднявшись по лѣстницѣ, принимаетесь переходить изъ комнаты въ комнату, отдѣланныя въ стилѣ той эпохи, наполненныя рѣдкостями сѣдой старины. Отецъ указалъ дѣтямъ на одну рѣдкость, хранившуюся въ стекляной витринѣ, обѣщаясь вечеромъ разсказать о ней легенду. Она состояла изъ маленькой золотой цѣпи, имѣвшей семь звеньевъ, или колецъ; а по концамъ ея были придѣланы крошечные золотые же наручники на манеръ тѣхъ, которые надѣваютъ на руки заключенныхъ узниковъ, а въ каждое изъ семи колецъ цѣпи было вдѣлано по одной заржавленной отъ сырости булавкѣ, что очень заинтересовало дѣтей, и Ваня даже съ меньшимъ интересомъ сталъ осматривать другія вещи въ витринахъ, все думая о легендѣ о "семи булавкахъ".

0x01 graphic

   А между тѣмъ они уже вышли на воздухъ, очутившись среди еще сохранившихся развалинъ римскихъ термъ, этого громаднаго когда-то дворца, темныя стѣны котораго оживляла теперь окружавшая зелень садовъ.
   Дворецъ этотъ былъ построенъ Юліаномъ Отступникомъ. Нѣкоторыя стѣны и части зданій со сводами, купальной залой, бассейномъ, а также отдѣльное зданіе молельни съ обширной алтарной нишей и высокимъ сводомъ -- сохранились довольно хорошо. Въ саду, среди яркой зелени деревьевъ, кустовъ и плюща, густо обвившаго старыя стѣны, собраны всѣ найденные, какъ тутъ, такъ и въ разныхъ другихъ мѣстахъ Парижа, многочисленные памятники галло-римской эпохи и размѣщены съ большимъ вкусомъ. Всѣ эти, совсѣмъ потемнѣвшіе остатки колоннъ, статуй, урнъ и гробницъ, выглядывающіе изъ окружающей ихъ веселой зелени, оплетенные грандіозными гирляндами плюща; эти старыя стѣны, обвитыя молодой зеленью; эти таинственные, полутемные своды полуразрушеннаго храма, все это, -- такое поэтически-живописное и спокойно-таинственное, -- такъ и переноситъ васъ въ какой-то чудесный, особенный міръ, отрываетъ отъ всего обыденнаго, убаюкиваетъ будто на сказочныхъ крыльяхъ. Кажется, что все это только заснуло на время въ волшебномъ снѣ, и вотъ-вотъ явится, вдругъ, добрая фея, взмахнетъ жезломъ, и вспыхнутъ огни на жертвенномъ алтарѣ, разукрасятся высокіе своды, загремятъ молитвенные гимны; а изъ старинныхъ дубовыхъ залъ потянутся прежніе люди въ своихъ пестрыхъ костюмахъ и другихъ украшеніяхъ, спустятся по широкимъ лѣстницамъ въ садъ и оживятъ своимъ говоромъ тихія аллеи.
   Вечеромъ, отдыхая за чаемъ отъ всѣхъ дневныхъ похожденій, отецъ сдержалъ свое обѣщаніе и разсказалъ дѣтямъ легенду.

0x01 graphic

0x01 graphic

Семь булавокъ.

   "На высокой горѣ,-- такъ началъ отецъ,-- среди прелестной мѣстности юго-западной Франціи стоялъ замокъ. Вѣковыя деревья платановъ, дубовъ, сладкихъ каштановъ и ясеней, составляли тѣнистый громадный паркъ, съ вѣчной тѣнью въ самую жаркую пору лѣтняго дня. Стройные, какъ стрѣлы, тополи красиво группировались вокругъ широкихъ бассейновъ, среди которыхъ били фонтаны, навѣвая сладкую дремоту тихимъ журчаньемъ. Около же самаго дома тянулись ряды всякихъ фруктовыхъ деревьевъ. Были тутъ и красивые цвѣтники, полные пестрыхъ цвѣтовъ, которые украшали тоже и широкіе балконы замка, и обвивались около высокихъ стрѣльчатыхъ оконъ, украшенныхъ фигурными завитушками и розетками.
   "Внутри замокъ былъ убранъ роскошно. Одна зала смѣняла другую, и всѣ спорили другъ съ другомъ въ красотѣ убранства; всѣ онѣ такъ велики, что эхо звучно повторяло каждое слово, и такъ высоки, что съ трудомъ можно было разсмотрѣть чудесную рѣзьбу потолковъ. Громадные камины, украшенные вычурной скульптурой, возвышались по концамъ комнатъ, а по стѣнамъ тянулись кресла съ высокими рѣзными спинками, съ золочеными гербами, обитыя толстыми шелковыми тканями и дорогимъ бархатомъ; въ промежуткахъ же стояли высокія зеркала, выписанныя изъ Италіи, и небольшіе мраморные столики на фигурныхъ бронзовыхъ ножкахъ. Были въ замкѣ и цѣлые галлереи фамильныхъ портретовъ, глядѣвшихъ угрюмо съ темнаго полотна, изъ узкихъ золоченыхъ рамъ. Были залы съ полнымъ собраніемъ древнихъ рыцарскихъ доспѣховъ, картинно развѣшанныхъ по вѣкамъ на рѣзныхъ дубовыхъ стѣнахъ. Была и богатая библіотека съ дорогими книгами въ кожаныхъ переплетахъ съ золотыми застежками; были и уютныя внутреннія комнаты съ массой изящныхъ бездѣлушекъ и мягкихъ ковровъ...
   "Онъ былъ единственный сынъ богатаго графа, владѣльца замка и окружавшихъ его земель,-- этотъ маленькій Луи, про котораго я хочу разсказать теперь правдивую исторію...
   "Луи выросталъ среди богатства, нѣжныхъ ласкъ матери и чрезмѣрнаго баловства обоихъ родителей, гордившихся красивымъ мальчикомъ, наслѣдникомъ ихъ стариннаго знатнаго имени и богатствъ. Окруженный постоянными празднествами, происходившими въ замкѣ, толпами гостей, тѣснившихся въ немъ съ утра до вечера; развлекаясь то роскошными обѣдами, подъ звуки музыки, то танцами, то охотами, Луи привыкъ смотрѣть на жизнь, какъ на нескончаемый праздникъ, гдѣ одно удовольствіе смѣняетъ другое, оставляя время только на то, чтобы придумать новую затѣю...

0x01 graphic

   "Онъ не находилъ никакого интереса въ ученьѣ. Всякій трудъ считалъ онъ только необходимой принадлежностью нужды; работать, по его мнѣнію, должны были только тѣ, кому это нужно для того, чтобы добывать кусокъ хлѣба, или слуги, работающіе на своихъ господъ; богатые же дворяне, какъ онъ, имѣютъ право только веселиться, т.-е. проводить жизнь въ полнѣйшей праздности. Луи съ отвращеніемъ подходилъ къ книгѣ (онъ зналъ, что ему, какъ знатному дворянину, непремѣнно нужно хотя сколько-нибудь образовать себя) и бросалъ ее съ радостью, какъ только оказывалась къ этому малѣйшая возможность. Да и сами родители не принуждали его къ ученью: онъ долженъ былъ пріобрѣсти лишь кое-какія поверхностныя свѣдѣнія для того, чтобы не прослыть за неуча, и, усаживая его за книгу, ему обѣщали цѣлый рядъ удовольствій за каждую выученную страничку. Эта страсть къ ничегонедѣланію до того въѣлась въ мальчика, что онъ въ тѣ минуты, когда въ замкѣ на время стихали пиры да праздники, предпочиталъ лучше валяться на широкомъ диванѣ, чѣмъ заниматься какой-нибудь работой.
   "Былъ одинъ человѣкъ въ замкѣ, только одинъ, который никакъ не могъ оставаться равнодушнымъ къ такому воспитанію мальчика:-- то былъ его учитель, скромный и, несмотря на свои молодыя лѣта, очень серіозно образованный юноша, помѣщенный въ замокъ своимъ покровителемъ, епископомъ сосѣдняго города. Онъ съ перваго же раза полюбилъ ввѣреннаго ему мальчика, съ его красивымъ, открытымъ ли цомъ и смѣлымъ взглядомъ, и тогда же далъ себѣ слово употребить всѣ старанія, чтобы воспитать въ немъ честнаго и дѣльнаго человѣка. Но что было дѣлать бѣдному воспитателю, которому упорно мѣшали во всѣхъ его начинаніяхъ?
   "-- Не мучьте его много вашими книгами,-- говорила мать.-- Мы не хотимъ сдѣлать изъ него ученаго, а напрасное долбленіе тѣхъ пустяковъ, которые никогда ему и не пригодятся въ жизни, разстроитъ здоровье ребенка и отниметъ у него свободу свѣтскаго обращенія, сдѣлавъ его ученымъ педантомъ.
   "-- Не набивайте ему, пожалуйста, головы такими бреднями, -- говорилъ отецъ, слыша, какъ молодой человѣкъ старался внушить мальчику понятіе о чести и правдѣ.-- Слѣдуя вашей теоріи, онъ, пожалуй, и въ самомъ дѣлѣ вобьетъ себѣ въ голову, что можетъ быть виноватъ, если отниметъ игрушку у сына своего управляющаго; или долженъ извиниться передъ сыномъ своего фермера, если въ порывѣ мимолетнаго гнѣва дастъ ему пинка или ударитъ его плеткой. Такое смиреніе годится для монаховъ или рабовъ, а нашимъ сыновьямъ можно и не стѣснять настолько свою волю!
   "-- Да зачѣмъ мнѣ заниматься?-- говорилъ Луи, съ удивленіемъ глядя на своего учителя.-- Все, что мнѣ нужно, для меня приготовятъ слуги. Не работать же мнѣ вмѣсто нихъ?!
   "-- Да неужели же тебѣ не скучно не дѣлать ничего по цѣлымъ днямъ?-- спрашивалъ тотъ, удивляясь въ свою очередь.-- Ты не любишь ни читать, ни рисовать, ни работать въ саду.
   "-- Съ чего же мнѣ скучать? Вотъ было бы скучно, если бъ я долженъ былъ работать, какъ работаютъ наши поселяне въ полѣ; а тогда и весело жить, когда можно ничего не дѣлать!
   "Что тутъ можно было сдѣлать съ ребенкомъ, которому всѣ окружающіе наперерывъ внушали только такія ложныя мысли? Молодой учитель показался, наконецъ, вреденъ въ глазахъ родителей и очень скученъ для воспитанника, и былъ удаленъ, а, вмѣсто него, взяли пустого щеголя, обращавшаго главное вниманіе на то, чтобы юный графъ умѣлъ къ лицу одѣваться, ловко фехтовать и танцовать, красиво сидѣть на лошади, говорить свѣтскія любезности своимъ гостямъ и смотрѣть свысока на тѣхъ, кто былъ ниже его по роду и богатству. Такой воспитатель пришелся вполнѣ по вкусу, какъ родителямъ, такъ и сыну, такъ какъ потакалъ всѣмъ его, сначала дѣтскимъ шалостямъ, а потомъ и юношескимъ слабостямъ.
   "По смерти родителей, оставшись полнымъ владѣтелемъ всѣхъ своихъ богатствъ, молодой графъ продолжалъ вести ту же разсѣянную жизнь. Еще больше, чѣмъ прежде, тѣснилось друзей въ залахъ замка; съ утра до поздней ночи гремѣла музыка, раздавались громкія пѣсни, лилось рѣкой вино, и опьянѣлый хозяинъ со своими опьянѣлыми гостями придумывали сумазбродныя потѣхи, не умѣя сдерживать свою бѣшеную волю.
   "Графъ Луи былъ всегда зачинщикомъ всѣхъ сумасшедшихъ проказъ, доходившихъ часто до дерзости по отношенію сосѣдей. Множество неудовольствій и жалобъ подымалось противъ необузданнаго молодого человѣка. Но онъ, подстрекаемый такими же вздорными товарищами, какъ и онъ самъ, желая похвастаться передъ ними своими подвигами, шелъ отъ проступка къ проступку, и наконецъ совершилъ такое преступленіе, за которое, несмотря на всю знатность своего рода, королевскою властью въ 1735 году былъ приговоренъ къ тюремному заключенію на цѣлыхъ двадцать лѣтъ.
   "Графу Луи не было еще и тридцати лѣтъ. И вотъ, оторванный отъ роскоши, веселыхъ пировъ, толпы усердныхъ слугъ и сытныхъ яствъ, онъ очутился въ тѣсной тюрьмѣ, чуть-чуть освѣщенной рѣшетчатымъ окномъ, выходившимъ даже не на дворъ, а въ коридоръ, среди голыхъ, потемнѣвшихъ каменныхъ стѣнъ, отъ которыхъ отдавало сыростью, на кучѣ соломы...
   "Въ первое время онъ былъ въ отчаяніи оттого, что лишился всѣхъ тѣхъ удобствъ и удовольствій, которыя окружали его дома. Вспоминая о веселыхъ пирахъ, лихихъ товарищахъ, шумныхъ охотахъ и балахъ, блескѣ и роскоши своего дома, о томъ почтеніи, и даже лести, которыми его окружали, и, думая о томъ, что онъ лишенъ всего этого навѣки, потому что двадцать лѣтъ заключенія казались ему вѣчностью, которой онъ не могъ пережить,-- онъ приходилъ въ такое отчаяніе, что билъ кулаками подернутыя скользкой плѣсенью стѣны своей тюрьмы и плакалъ отъ бѣшенства и безсилія.
   "Но за первыми порывами отчаянія на него нашло раздумье. Желая хоть сколько-нибудь развлечься, онъ сталъ мысленно проходить свою прежнюю жизнь, стараясь не отыскивать въ ней только одно хорошее; и, задавшись такою цѣлью, онъ мало-по-малу сталъ замѣчать все то дурное, что прежде совсѣмъ отъ него ускользало. Въ своихъ вѣрныхъ друзьяхъ онъ увидѣлъ только ничтожныхъ, пустыхъ, промотавшихся дворянчиковъ, желавшихъ пожить на его счетъ; въ ихъ хвалебныхъ гимнахъ всѣмъ его поступкамъ онъ видѣлъ одну лесть, выгодную для нихъ самихъ, ловко замѣтившихъ слабую струну тщеславія въ избалованномъ съ дѣтства графѣ. Всѣ эти непрерывныя празднества показались, наконецъ, юному графу такъ однообразны, такъ пусты, что теперь, въ тиши уединенія, онъ даже не могъ найти ровно ничего, о чемъ можно было бы съ удовольствіемъ вспомнить.
   "И стало мучить этого графа, непривыкшаго ни къ какому труду, скука бездѣйствія. Такъ недавно еще онъ думалъ о томъ, чтобы ему отдали его веселье, теперь же онъ мечталъ объ одномъ -- найти занятіе. И онъ могъ думать, что лучше всего жить, ничего не дѣлая? Съ какой бы радостью онъ не только почиталъ бы теперь книжку, отъ которой отворачивался съ отвращеніемъ, но даже занялся бы работой своихъ послѣднихъ слугъ! И съ завистью вспомнилъ онъ о полевыхъ работахъ поселянъ, за которыми онъ слѣдилъ не разъ съ балкона башни замка. Какими несчастными казались ему эти люди, копошившіеся въ травѣ; какъ онъ удивлялся, какъ могли они, съ такими веселыми пѣснями, возвращаться вечеромъ домой съ тяжелыми косами и граблями на плечахъ! Какъ завидовалъ мастеровымъ, въ потѣ лица работающимъ за своими станками; завидовалъ дѣтямъ, бѣгущимъ въ школу! Скоро онъ сталъ не понимать, какъ можно скучать за дѣломъ. Онъ даже негодовалъ на тѣхъ дѣтей, которыя думали только о томъ, какъ бы улизнуть отъ занятій, негодовалъ на родителей, поощрявшихъ такое бездѣльничанье...
   "А скука все болѣе и болѣе грызла его.-- Онъ, наконецъ, уже начиналъ бояться того, что сойдетъ съ ума отъ этой скуки. Мысли его уже стали болѣзненно мѣшаться, и онъ ничѣмъ не могъ ихъ освѣжить; онъ не зналъ даже ничего такого, чѣмъ бы занять ихъ:-- онъ, не читавшій ничего интереснаго, не занимавшій никогда ничѣмъ, путнымъ своего воображенія!
   "-- Хоть бы какое-нибудь ничтожное занятіе!-- твердилъ онъ въ отчаяніи, бѣгая, какъ дикій звѣрь, по своей крошечной комнатѣ и, обезсилѣвъ отъ горя, бросался на солому.
   "Въ одну изъ такихъ минутъ, когда онъ опустился на свое жалкое ложе, въ бѣшенствѣ царапая рукою холодные, грязные камни пола, онъ ощутилъ легкій уколъ и, всмотрѣвшись пристально въ то, что было подъ его пальцами, увидалъ, что то была покрытая ржавчиной булавка. Эта булавка отвлекла на время его. мысли отъ собственнаго грустнаго состоянія. Онъ сталъ думать, кто потерялъ здѣсь эту булавку? Кто былъ тотъ, что сидѣлъ тутъ до него? Что привело его въ эту грустную тюрьму? Какова была его жизнь до того, и что съ нимъ теперь?
   "Затѣмъ ему пришла мысль начать искать по полу тюрьмы, въ этомъ полумракѣ, среди грязи, обрывковъ соломы, еще булавокъ. Онъ дѣлалъ это не торопясь, съ полнымъ вниманіемъ, и мало-по-малу съ большимъ трудомъ и долгими промежутками отыскалъ семь булавокъ, которыя постепенно и втыкалъ въ свое платье. Когда онъ, наконецъ, убѣдился, что несмотря на всѣ старанія, больше булавокъ не находилось, тогда устроилъ себѣ постоянное занятіе изъ семи найденныхъ булавокъ. Взявъ ихъ всѣ въ руку, онъ высоко подбрасывалъ ихъ вверхъ, откуда онѣ падали снова на полъ, разсыпаясь по разнымъ направленіямъ. Затѣмъ онъ разбрасывалъ по полу обрѣзки соломы, чтобы еще болѣе затруднить и продолжить свои поиски, и начинать снова, какъ въ первый разъ, отыскивать на полу свои булавки.
   "Эти поиски занимали теперь все его время. Каждый разъ онъ начиналъ ихъ съ новымъ интересомъ и съ новой радостью отыскивалъ одну булавку за другой, волнуясь, если какая-нибудь изъ нихъ долго не находилась, употребляя иногда на отысканіе одной булавки по нѣскольку дней къ ряду; а по отысканіи всѣхъ семи булавокъ, начиналъ дѣло сызнова. Занятіе было слишкомъ однообразно, но все-таки у него было теперь хоть какое-нибудь дѣло, и оно спасло его отъ сумасшествія.
   "Такъ прошло десять лѣтъ. Все та же темная тюрьма окружала раньше времени состарившагося графа; все также прилежно шарилъ онъ похудѣвшими руками по грязному полу, среди соломы, тревожась, когда долго не находилась послѣдняя, седьмая, булавка; и вотъ, наконецъ, въ одинъ день, когда онъ былъ именно въ такомъ тревожномъ волненіи, отыскивая седьмую булавку, -- тяжелая желѣзная дверь его тюрьмы завизжала на ржавыхъ петляхъ и широко растворилась, пропустивъ въ каморку слабый лучъ свѣта. Графъ удивленно поднялъ глаза: до сихъ поръ ему подавали только пищу черезъ узкое окно двери, и ни единый человѣкъ не входилъ въ его тюрьму. Теперь онъ увидѣлъ на порогѣ тюремщика, который пропустилъ почтеннаго человѣка, въ длинной черной одеждѣ, державшаго въ рукѣ развернутый листъ пергамента съ королевской печатью.
   "-- Король, во вниманіе къ вашей молодости, сокращаетъ срокъ вашего заключенія,-- проговорилъ онъ.-- Вы свободны!
   "-- Какъ?!-- вскричалъ графъ, не вѣря ушамъ.
   "-- Да, свободны,-- повторилъ пришедшій,-- и можете оставить вашу тюрьму сейчасъ же.
   "-- Только не сейчасъ, не сейчасъ!-- вскричалъ графъ, умоляющимъ голосомъ.-- Позвольте мнѣ пока остаться здѣсь: я не отыскалъ еще седьмой булавки!
   "И онъ разсказалъ посѣтителю свою грустную повѣсть.
   "-- Теперь вы узнали цѣну труда, графъ!-- проговорилъ тронутый посѣтитель, протягивая графу руки, и графъ, вглядѣвшись ближе, узналъ доброе, ласковое лицо своего учителя, изъ глазъ котораго теперь текли слезы умиленія и благодарности Богу за то, что ему именно пришлось принести своему прежнему любимцу вѣсть освобожденія.
   "Радуясь этому освобожденію, Луи все же настоятельно просилъ о позволеніи остаться въ тюрьмѣ до тѣхъ поръ, пока не отыщетъ седьмой булавки, и вышелъ оттуда только черезъ два дня, унося съ собой всѣ семь булавокъ, спасшихъ его отъ ужаса и отчаянія скуки....
   "Вѣсть объ этомъ происшествіи дошла до короля. Онъ захотѣлъ непремѣнно видѣть графа и отъ него самого услышать разсказъ о семи булавкахъ, а потомъ выпросилъ у него въ подарокъ эти булавки, изъ которыхъ и была приготовлена цѣпь, хранящаяся въ музеѣ Клюни.
   "При выходѣ изъ тюрьмы графъ узналъ настоящую цѣну занятій и смыслъ жизни и повелъ другую жизнь, уже не разставаясь больше со своимъ прежнимъ учителемъ и другомъ".
   

IV.

   Погода сѣроватая. Сѣетъ мелкій дождь. Не сидѣть же дома! Что смотрѣть на дождь. Вышли. Толпа все такая же; видно, не очень тутъ смотрятъ на дождь; бѣгутъ себѣ подъ зонтиками. На асфальтовой мостовой показался тонкій слой жидкой, какъ кисель, грязи.
   Досадно! придется цѣлый день эту грязь мѣсить; хорошо еще, что есть гдѣ почистить сапоги. Чуть не на каждомъ шагу, только что пошелъ дождь, показались промышленники съ наклонными скамеечками, ваксой и щеткой, которые за нѣсколько сантимовъ (сантимъ около 71 коп.) вычистятъ вамъ сапоги до зеркальнаго блеска.
   Дождь, однако, скоро пересталъ. Выглянуло солнце. Вдругъ, смотрятъ, появились какія-то особенныя машины, внизу которыхъ расположены длинныя, частыя щетки, и принялись эти щетки тщательно, будто скребницей, соскабливать всю грязь съ асфальта. Проѣхала машина, запряженная въ одну лошадь, и опять чисто на мостовой! Полюбовались такой выдумкой и поѣхали на почту. Кстати разскажемъ и о ней.
   Почтовая дѣятельность въ Парижѣ -- необыкновенная? Почтамтъ здѣсь -- это такой муравейникъ, что просто голова идетъ кругомъ, какъ только нѣсколько минутъ поглядишь на эту кипучую дѣятельность и проворство! Довольно сказать, что каждый день изъ почтамта къ желѣзно-дорожнымъ станціямъ фургоны, отвозя и привозя письма и журналы, дѣлаютъ двѣсти концовъ. Разборъ писемъ производится съ замѣчательной быстротой и внимательностью. Есть особыя отдѣленія, гдѣ разбираютъ письма или съ адресомъ, написаннымъ очень неразборчиво, или съ адресами неточными. И всегда все-таки добьются того, что рано или поздно, а письмо дойдетъ по своему назначенію.
   Получивъ нѣсколько писемъ, наши знакомцы вышли изъ почтоваго зданія, но на крыльцѣ были остановлены скромной просьбой небольшого мальчика, просившаго у нихъ почтовыя марки съ полученныхъ писемъ. Это особенная профессія, особый отдѣлъ дѣятельности, такъ какъ въ Парижѣ 7 торговыхъ домовъ ведутъ торговлю старыми марками; и каждый разъ, выходя съ почты и находя у подъѣзда этихъ скромныхъ, бѣдно, но чисто одѣтыхъ мальчугановъ, многіе охотно обрываютъ марки съ полученныхъ писемъ и отдаютъ малюткамъ, хотѣвшимъ трудиться, а не протягивать, какъ нищіе, руку за грошомъ, что въ Парижѣ почти не встрѣчается. Всегда вамъ что-нибудь предлагаютъ, хотя бы за самую ничтожную цѣну, напримѣръ, крошечный букетикъ или какую-нибудь другую бездѣлку.
   Кромѣ почтовой, Парижъ кипитъ еще и телеграфной дѣятельностью, такъ какъ въ немъ находится главное телеграфное управленіе, откуда по всей Франціи распросстраняется до 40 тысячъ километровъ телеграфическихъ линій, требующихъ болѣе ста милліоновъ проволоки.
   Нужно при этомъ сказать, что до изобрѣтенія электрическаго телеграфа, первымъ изобрѣтателемъ телеграфа воздушнаго былъ французъ Клодъ Шаппъ, изобрѣтеніе котораго было примѣнено въ Парижѣ въ 1793 году. Разсказываютъ, что первоначальною мыслью такого важнаго изобрѣтенія обязаны простой дѣтской забавѣ. Клода Шаппа готовили въ духовное званіе, отдали въ семинарію, находившуюся неособенно далеко отъ пансіона, въ которомъ учились его братья. Мальчикамъ хотѣлось переговариваться между собою, несмотря на разстояніе, и Клодъ для этой цѣли употребилъ въ дѣло плоскія, черныя линейки, которыя прилаживались къ бѣлымъ стѣнамъ семинаріи. Братьямъ Клода ихъ было видно въ лорнетку. Различное положеніе линеекъ означало условныя фразы. Таково было оригинальное происхожденіе аппарата и системы сигналовъ, подавшихъ впослѣдствіи мысль къ изобрѣтенію телеграфа и телеграфныхъ буквъ.

0x01 graphic

   Пройдя нѣсколько улицъ, наши путники вышли на набережную Сены, близъ Моста Искусствъ (Pont des Arts) и остановились у рѣшетки полюбоваться красивымъ видомъ рѣки, извивавшейся граціозной лентой и опоясанной красивой набережной, густо усаженной бортомъ деревьевъ, съ рядами великолѣпныхъ зданій по обоимъ берегамъ, съ изящными монументальными мостами, соединяющими оба берега. Сена перерѣзываетъ Парижъ почти посрединѣ и течетъ по немъ на разстояніи 11 километровъ. Ширина ея очень измѣнчива. Въ самомъ узкомъ мѣстѣ она имѣетъ 49 метровъ, въ самомъ широкомъ -- 263. Въ былыя времена она сильно разливалась по городу и причиняла всякія бѣды; теперь ее сковали крѣпко набережными, но, несмотря на это, продолжаютъ бдительно наблюдать за нею. Каждый день ея высота измѣряется, записывается, и таблицы этихъ измѣненій каждый мѣсяцъ отсылаются въ Академію Наукъ, въ обсерваторію, въ префектуру полиціи и въ городскую думу.

0x01 graphic

   На рѣкѣ кипучая дѣятельность. Скользятъ барки, небольшіе паромы, катера, ялботы, лыжи и маленькіе, быстрые на ходу пароходы, прозванные "мухами". Лѣтъ 20 тому назадъ по Сенѣ барки тянулись еще бечевой, на лошадяхъ; но это портило набережную, которая по всему городу одинаково нарядно обдѣлана, и теперь барки идутъ на паровомъ буксирѣ по цѣпи, лежащей на днѣ рѣки. Вообше, набережная такъ возвышена, что къ самому ложу рѣки нужно спуститься по довольно высокой каменной лѣстницѣ, и вы очутитесь на нижнемъ, широкомъ бульварѣ, тоже кое-гдѣ засаженномъ деревьями, откуда идутъ ходы во множество разсѣянныхъ вдоль рѣки купаленъ, прекрасно отдѣланныхъ, а также въ теплыя ванны. Тутъ же до 30 прачечныхъ съ навѣсами и сушильнями, гдѣ берутъ самую маленькую плату за право мыть или полоскать бѣлье, не стоя въ пескѣ или грязи, на вѣтру и въ пыли.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Есть еще на Сѣнѣ по истинѣ благодѣтельныя постройки: это спасательные ящики, за которыми наблюдаетъ рѣчная полиція. Ихъ разсѣяно множество, особенно въ бойкихъ мѣстахъ, гдѣ много купаленъ, или въ наиболѣе любимыхъ мѣстахъ для катанія въ лодкахъ. Почти на каждомъ шагу вы встрѣтите вывѣски съ крупными чугунными надписями: "Помощь утопающимъ". Въ этихъ ящикахъ находятся бѣлье и инструменты, съ описаніемъ, какъ съ ними обходиться въ случаѣ, если вытащенный изъ воды будетъ безъ чувствъ. За спасеніе утопающаго городское управленіе (префектура) выдаетъ 25 франковъ и медаль.
   Впрочемъ, смѣльчаки, живущіе у пристаней и на набережныхъ: рѣчные ремесленники, хозяева прачешень и т. п. вовсе и не ищутъ награды, и даже отказываются отъ денегъ. Они часто подаютъ помощь ближнему изъ одного человѣколюбія, зная такъ хорошо свою рѣку, что при первомъ же крикѣ о помощи, смѣло бросаются въ воду.
   Очень хороши парижскіе рынки, особенно такъ называемые Центральные (Halles centrales). Главный изъ нихъ представляетъ громадное зданіе, раздѣленное на 12 павильоновъ. Все зданіе покрыто стеклянной крышей; стѣны изъ стекла и чугунныхъ колонокъ поддерживаются кирпичнымъ фундаментомъ. Въ каждомъ изъ этихъ громадныхъ павильоновъ помѣщается особый отдѣлъ провизіи. Въ одномъ груды разнороднаго мяса; въ другомъ -- дичь и битая домашняя птица; изъ третьяго несутся всевозможные крики живой птицы; далѣе -- отдѣленіе молочнаго хозяйства; тамъ -- груды овощей; загляните сюда -- васъ обдаетъ ароматомъ спѣлыхъ фруктовъ и душистыхъ цвѣтовъ. Тутъ суетятся хлѣбопеки и булочники, а тамъ,-- одинъ изъ самыхъ интересныхъ отдѣловъ,-- отдѣлъ рыбъ, гдѣ насмотритесь всякой диковинной морской рыбы, чудовищныхъ омаровъ, цѣлыхъ грудъ устрицъ и улитокъ, и все это разложено на мраморныхъ столахъ, которые безпрестанно, для свѣжести рыбы, обливаются холодной водой. Внизу павильоновъ громадные погреба-кладовыя. Плита и кирпичъ пошли одни на постройку этихъ подземелій, гдѣ купцы сохраняютъ непроданные еще продукты, и гдѣ живая прѣсноводная рыба плаваетъ въ особыхъ рѣшетчатыхъ бассейнахъ, постоянно оживляемая новымъ притокомъ свѣжей воды.
   Дѣятельность рынка начинается съ ночи. Еще въ то время, когда Парижъ только что засыпаетъ, рынокъ уже начинаетъ оживляться. Каждую ночь не менѣе шести тысячъ телѣгъ привозятъ на, рынокъ припасы. Въ пять часовъ утра уже всѣ на своихъ мѣстахъ, и инспекторъ рынка является освидѣтельствовать свѣжесть привезеннаго товара. Мало-по-малу сходятся покупатели, и торговля закипаетъ.
   Весьма интересенъ отдѣлъ одного изъ павильоновъ, гдѣ продается готовая, самая разнообразная пища, охотно посѣщаемый бѣдняками, которые тутъ могутъ наѣсться за два или за три су (около 1 1/2 коп.). На простонародномъ нарѣчіи этотъ отдѣлъ кушаньевъ называется арлекиномъ. Онъ состоитъ изъ остатковъ роскошныхъ обѣдовъ богачей и дорогихъ ресторановъ. Сами торгаши каждое утро объѣзжаютъ кухни, съ которыми имѣютъ дѣло, везя съ собой небольшую закрытую телѣжку съ отдушинами для прохода воздуха. Сюда сбрасываютъ всевозможные остатки отъ закусокъ и обѣдовъ, и все это потомъ очищается и искусно и аккуратно отдѣляется и раскладывается по тарелкамъ, привлекая покупателей, и раскупается весьма быстро. Оставшіеся и отъ этихъ обѣдовъ бѣдняковъ кусочки имѣютъ, въ свою очередь, тоже своихъ постоянныхъ покупателей, которые забираютъ эти послѣдніе остатки для избалованныхъ комнатныхъ собачекъ. А изъ тщательно собранныхъ костей вываривается бульонъ, послѣ чего кости поступаютъ на фабрики черной животной краски.
   Тутъ же торгуютъ продавцы мякиша и хлѣбныхъ корокъ. Въ громадномъ Парижѣ нѣтъ самой ничтожной испорченной вещи, изъ которой смышленный человѣкъ не сумѣлъ бы извлечь пользы.
   Всѣ малѣйшіе кусочки хлѣба и корочки, валяющіеся на полу ресторановъ, дворовъ и садовъ, брошенные дѣтьми, подбираются и продаются особымъ промышленникамъ, которые ихъ очищаютъ, высушиваютъ и затѣмъ менѣе испорченные толкутъ въ порошокъ и образуютъ ту хлѣбную массу, которой мясники обваливаютъ котлеты, а колбасники осыпаютъ окорока; болѣе же испорченные обжигаютъ на огнѣ, толкутъ и, съ примѣсью меда и мяты, дѣлаютъ изъ нихъ очень хорошій зубной порошокъ.
   Заговоривъ о труженикахъ и бѣднякахъ, нужно сказать, что наши путники заглянули и въ бѣдные кварталы великаго города. Отцу нужно было отыскать одного мастерового, для покупки нужныхъ инструментовъ.
   Взявъ въ сторону отъ красиваго бульвара Сенъ-Мишель, съ прекраснымъ стариннымъ фонтаномъ, они очутились въ сѣти узенькихъ, будто щелки, улицъ, по сторонамъ которыхъ тянулись высокіе, совсѣмъ потемнѣвшіе, каменные старинные дома съ признаками какихъ-то выступовъ въ родѣ башенъ и фигурными чугунными украшеніями. Улицы эти тоже вымощены камнемъ, а по сторонамъ ихъ текутъ узенькіе ручейки воды. Иногда въ стѣнахъ домовъ, внизу, чернѣютъ не ворота, а какіе-то узкіе, темные проходы, въ глубинѣ которыхъ виденъ узкій мощеный дворъ.

0x01 graphic

   Пройдя одинъ такой узкій коридорчикъ и дворикъ, они взобрались по невысокой, очень узкой, по свѣтлой каменной лѣстницѣ и, отворивъ дверь, вошли въ крошечную мастерскую,-- такую крошечную, что трудно даже и представить себѣ комнату меньше. Но вездѣ было чисто; въ шкапу разложены инструменты. Окно цѣло и чисто вымыто, а хозяинъ, добродушный толстякъ, въ синей блузѣ, разговорившись съ отцомъ, оказался такимъ разумнымъ господиномъ, съ которымъ вы были бы не прочь потолковать и о болѣе интересныхъ предметахъ, чѣмъ его инструменты. Изъ сосѣдней, также крошечной, полуосвѣщенной кухонки появилась жена хозяина, звавшая тоже толкъ въ работѣ своего мужа и пришедшая помочь въ выборѣ, и хотя она не разъ оставляла общество, чтобы взглянуть, что дѣлается въ ея миніатюрной кухнѣ, но, право, слушая ея разговоры и смотря на ея приличныя манеры и чистенькій, хотя бѣдный, костюмъ и граціозно надѣтый чепчикъ, можно было забыть, что имѣешь дѣло съ женой простого, бѣднаго мастерового.
   Но есть бѣдность и тутъ. И какъ не быть ей въ городѣ съ двухмилліоннымъ населеніемъ? Но и сама бѣдность-то тутъ не такая грязная, голая, распущенная. Въ самыхъ бѣдныхъ конуркахъ увидишь заштопанныя, но вымытыя занавѣски на окнахъ, граціозно подхваченныя обрывочками вылинявшихъ лентъ или тесемокъ; увидишь сшитое чуть не изъ клочковъ одѣяло, покрывающее постель. Тутъ борются до послѣдней степени съ этой бѣдностью, стараясь придать ей хотъ что-нибудь человѣческое.
   

V.

   "Нигдѣ на всемъ земномъ шарѣ не трудятся болѣе, чѣмъ въ Парижѣ" гласитъ одно серіозное произведеніе, и, присмотрѣвшись къ городу, всякій въ томъ убѣдится. Въ Парижѣ все продается, потому что все покупается. Ничто здѣсь не бросается, ничѣмъ не пренебрегаютъ, все идетъ въ дѣло. Многіе думаютъ, что въ Парижѣ трудно существовать бѣдному люду; напротивъ, при желаніи трудиться, въ немъ можно прожить даже довольно легко. Парижъ магнитъ для рабочихъ, которымъ предлагаютъ тысячи ремеслъ. Нужды города такъ разнообразны, что всегда необходимы лишнія руки, что довело здѣсь раздѣленіе труда до безконечности. Надъ однимъ обыкновеннымъ ножемъ работаетъ здѣсь разомъ до девяти рабочихъ. Лезвее приготовляютъ: кузнецъ, точильщикъ, капильщикъ, закальщикъ, шлифовщикъ и полировщикъ, черенокъ: черенщикъ, рѣзчикъ и слесарь. И вотъ девять человѣкъ имѣютъ работу, каждый по своей спеціальности. Не мудрено, что ножъ сдѣланъ на славу въ мастерской, гдѣ надъ нимъ работали люди, знающіе до мелочей свою спеціальность; и сколько притомъ присущихъ французамъ вкуса и изящества!
   Къ этому слѣдуетъ еще прибавить, что врядъ ли можно встрѣтить страну, гдѣ бы общественная благотворительность дѣлала больше, чѣмъ во Франціи вообще и въ Парижѣ въ особенности; и всѣ пріюты для дѣтей, больницы и богадѣльни замѣчательны своимъ порядкомъ и благоустройствомъ.
   Нужно отдать справедливость французамъ за ихъ любовь къ животнымъ и сострадательность къ нимъ. Наши путники имѣли нѣсколько разъ случаи въ томъ убѣдиться собственными глазами. Разъ то было во время ихъ поѣздки въ Версаль, загородное мѣстечко съ дворцомъ и прелестнымъ садомъ, со множествомъ фонтановъ, въ родѣ нашего Петергофскаго дворцоваго сада. Поѣхали они туда въ омнибусѣ. День былъ довольно жаркій. Остановились противъ одной станціи; кучеръ тотчасъ же съ козелъ долой, напоилъ лошадей, да потомъ имъ мокрой губкой преисправно обтеръ морды и ноздри, чтобы ихъ освѣжить. И это продѣлывалось нѣсколько разъ во время дороги, каждый разъ возбуждая восклицаніе Вани: "Вотъ-то милый кучеръ, такъ бы его и поцѣловалъ!"

0x01 graphic

   Другой случай привелъ дѣтей въ еще большій восторгъ и еще сильнѣе вызвалъ у Вани желаніе поцѣловать героя событія. А герой этотъ былъ простой извозчикъ (по-нашему: ломовой). При этомъ нужно сказать, что телѣги этихъ перевозчиковъ разныхъ тяжестей дѣлаются несравненно удобнѣе нашихъ: онѣ на плоскихъ рессорахъ, что легче для лошадей; да и лошади-то эти извѣстны своимъ гигантскимъ ростомъ и силой (percherons), и упряжь ея гораздо удобнѣе. При этомъ у рѣдкаго рабочаго нѣтъ собаки, сопровождающей его въ переѣздахъ; поэтому вы зачастую увидите телѣгу съ кладью, за которой идетъ рабочій съ собакой. И вотъ, разъ, видятъ, какъ возлѣ одного такого воза бредетъ усталый рабочій, а за нимъ, еле передвигая ноги, бредетъ его вѣрная спутница, собака. Посмотрѣлъ на нее рабочій, замѣтилъ ея утомленный видъ, наклонился къ ней и, самъ усталый, съ трудомъ поднявъ ее съ земли, взялъ на руки и понесъ. Замѣтивъ при этомъ устремленные на него съ лаской взоры проѣзжавшихъ мимо дѣтей, онъ самъ ласково кивнулъ имъ головой и съ улыбкой погладилъ свою лохматую, пыльную кудлашку, довѣрчиво смотрѣвшую ему въ глаза своими усталыми глазами, тихо помахивая хвостомъ, будто благодаря его за доброту.
   Въ тотъ же день въ дневникѣ Вани -- сказать кстати, довольно безпорядочно записывавшемся -- явилось подробное описаніе этой встрѣчи съ рисункомъ, въ которомъ главную роль играла собака, величиной превзошедшая самую лошадь.
   Третій случай состраданія къ животнымъ выразился въ общественномъ мнѣніи въ одномъ изъ народныхъ театровъ "Елисейскихъ полей". Между разными представленіями, вновь появившійся фигляръ вывелъ прехорошенькую ученую козочку и сталъ заставлять ее взбираться на шестъ. Напрасно бѣдное животное напрягало всѣ усилія, стараясь угодить хозяину, представленіе на этотъ разъ ей рѣшительно не удавалось. Страданіе и страхъ сказывались во всемъ ея маленькомъ тѣлѣ, и въ судорожно вытянутой шеѣ, съ натянувшимися на ней жилами, и въ болѣзненно-вытаращенныхъ глазахъ, полныхъ слезъ; а тоненькія ножки все безсильно скользили по гладкому шесту.
   -- Assez! assez! (довольно) -- раздалось въ толпѣ.
   Фигляръ продолжалъ настойчиво, со злостью, тянуть козочку на шестъ.
   -- A-bas! a-bas! A la porte (долой, прочь)!-- раздавались еще громче требованія уже большинства общества, заставившія жестокаго хозяина прекратить страданія утомленнаго или больного животнаго.
   Ваня, до этого уже готовый расплакаться вмѣстѣ съ козочкой и только тихо повторявшій объ хозяинѣ: "вотъ-то поганый!" -- такъ обрадовался общему крику негодованія, что даже вскочилъ на скамейку вслѣдъ за однимъ господиномъ и также принялся кричать во все горло: "à la porte, à la porte!"
   Перейдемъ теперь къ образованію во Франціи, центръ котораго, конечно, Парижъ. Не будемъ распространяться о всевозможныхъ популярныхъ (общедоступныхъ) лекціяхъ, читаемыхъ въ Парижѣ повсюду, объ отличныхъ заведеніяхъ для глухо-нѣмыхъ и слѣпыхъ, начну прямо со школьнаго дѣла, раздѣливъ его на образованіе первоначальное, среднее и высшее.
   "Народъ, у котораго наилучшія школы, -- первый народъ. Если онъ не таковъ сегодня, то будетъ такимъ завтра",-- сказалъ одинъ писатель (Жюль Симонъ). "Ошибки въ дѣлѣ воспитанія -- это почти преступленіе",-- говоритъ онъ дальше. Въ настоящее время поднятъ вопросъ о серіозныхъ преобразованіяхъ въ школахъ Франціи, особенно обращенный на школы для средняго и высшаго образованія, требующія многихъ преобразованій относительно системы преподаванія, тогда какъ первоначальное образованіе доведено до той степени, которой могутъ позавидовать многіе.
   Первоначальное образованіе, даваемое въ пріютахъ и школахъ Парижа, превосходно. Оно даетъ дѣтямъ достаточныя общія познанія изъ исторіи, ариѳметики и географіи. Стоитъ быть въ пріютѣ въ то время, когда ученики приходятъ изъ родительскаго дома съ узелками въ рукахъ. Начальница, учительница и нянька принимаютъ ихъ и ведутъ къ большому бассейну, гдѣ ихъ умываютъ, а затѣмъ отправляются съ ними въ классъ. Въ классѣ урокъ есть ничто иное, какъ бесѣда о доступныхъ дѣтскому пониманію предметахъ, ставящая ученика въ постоянныя личныя сношенія съ учителемъ, который пользуется всякимъ случаемъ, чтобы среди ученія внушить дѣтямъ начала нравственности, долга, уваженія и любви къ людямъ и т. п.
   Невозможно, изучая первоначальныя школы, не притти къ убѣжденію, что женщина тутъ по своимъ воспитательнымъ способностямъ болѣе на мѣстѣ, чѣмъ мужчина. Американцы и шведы знаютъ это, почему и ввѣряютъ женщинамъ воспитаніе своихъ дѣтей обоего пола до 12-лѣтняго возраста. Вообще, учащія лица въ первоначальныхъ школахъ Парижа заслуживаютъ большой похвалы, и дѣти подъ ихъ руководствомъ получаютъ очень хорошее и серіозное образованіе. На всемірной вѣнской выставкѣ Парижъ получилъ почетный дипломъ за первоначальное обученіе, при чемъ только двѣ еще другія страны найдены достойными этой высокой награды -- Саксонія и Швеція, замѣчательныя съ давнихъ поръ своими успѣхами въ народномъ образованіи.
   Однако, несмотря на такое высокое положеніе низшихъ школъ, Франція думаетъ сдѣлать его еще лучшимъ, хотя особенное вниманіе предполагаетъ обратить на образованіе среднее и высшее, которыя, сравнительно съ низшимъ, требуютъ коренного измѣненія.
   

VI.

   День -- праздничный. Елисейскія поля тоже кишмя кишѣли народомъ. И сколько опять дѣтей, милыхъ, веселыхъ, смѣлыхъ! Множество ихъ столпились около каруселей, управляемыхъ бойкимъ отставнымъ солдатомъ, сопровождающимъ свою работу остротами и розсказнями, вызывающими взрывы смѣха. Мальчуганы ловко срываютъ кольца и разные призы. Далѣе и дѣти и взрослые спѣшатъ къ театру маріонетокъ, а иные, расположись въ спокойныхъ бархатныхъ креслахъ, замѣняющихъ вѣсы, пробуютъ на нихъ вѣсъ своего тѣла. Изъ открытыхъ павильоновъ несутся звуки музыки, а воздухъ благоухаетъ цвѣтами, и брызги фонтановъ весело блестятъ на солнцѣ.
   Желая посмотрѣть любимое народное гулянье, паркъ "Шамонскихъ холмовъ" (Buttes Chaumont), расположенное почти за городомъ, наши путники взяли коляску и поѣхали туда, совсѣмъ на противоположный конецъ города. Оставивъ за собою красивыя улицы съ домами, дворцами и роскошными магазинами, они катили теперь по предмѣстьямъ города. Совсѣмъ другой характеръ носятъ эти старые-престарые каменные дома, возвышающіе одинъ надъ другимъ свои потемнѣвшія стѣны съ высокими крыльцами и узенькими внизу балконами, съ длинными рядами магазиновъ дешевыхъ платьевъ и другихъ вещей исключительно для простонародья. Тутъ, надъ выступомъ подъѣзда, торчитъ пестрая, затѣйливая вывѣска дешеваго ресторана, тамъ зазываетъ фотографія, обѣщающая дюжину портретовъ за полъ франка (около 15 к.). Между домовъ пробивается зелень небольшихъ садиковъ, гдѣ подъ незатѣйливую музыку вертятся карусели съ какими-то допотопными звѣрями. Вездѣ толпится масса народа, громко болтающаго, веселаго, праздничнаго, но не пьянаго, чисто одѣтаго, спѣшащаго на гулянье послѣ трудовой недѣли. Ослѣпительно бѣлѣютъ кисейные чепцы на гладко причесанныхъ волосахъ торговокъ, и новыя блузы рабочихъ поражаютъ своей еще невыцвѣтшей синевой.

0x01 graphic

   Чѣмъ ближе къ парку, тѣмъ толпа спѣшащаго туда люда становится гуще. Остановивъ коляску у воротъ парка, вошли въ него. Что за прелесть этотъ паркъ, разбитый на холмахъ, съ которыхъ открывается волшебный видъ во всѣ стороны! Растительность вездѣ превосходная, разнообразная и отлично содержимая. Какія роскошныя вездѣ лужайки, на которыхъ рѣзвятся дѣти. Какія оригинальныя, искусственно сдѣланныя изъ сплошныхъ каменистыхъ холмовъ -- скалы, иногда напоминающія натуральные сталагмиты. Въ одномъ большомъ гротѣ съ прихотливыми сталактитами журчитъ водопадикъ, сбѣгая почти съ отвѣсной стѣны, среди массы перепутанной зелени. Красивые мостики перегнулись черезъ свѣтлыя воды извилистой рѣчки, соединяющейся съ большимъ озерцомъ, берега котораго густо усажены зеленымъ бордюромъ деревьевъ и кустовъ. На одномъ изъ наиболѣе высокихъ холмовъ высится хорошенькая круглая бесѣдка, къ которой идетъ извивающаяся вокругъ холма дорожка; нѣсколько скромныхъ ресторановъ пріютились среди зелени. Оттуда несутся звуки музыки и пѣнія. Парижане отдыхаютъ, любуясь съ высокихъ холмовъ на свой чудо-городъ.
   Желая весело закончить праздникъ, вечеромъ отправились въ Гипподромъ -- громадный новый циркъ за Елисейскими полями. Еще издали, на темпомъ вечернемъ небѣ обрисовалось колоссальное зданіе въ блескѣ наружнаго электрическаго освѣщенія. Внутри оно еще поразительнѣе. Какимъ-то гигантскимъ ристалищемъ древнихъ римскихъ амфитеатровъ представляется эта круглая арена, окруженная четырьмя ярусами, вмѣщающая въ себѣ семь тысячъ человѣкъ, притомъ устроенныхъ такъ, что арена видна отовсюду. Цѣна самымъ дорогимъ мѣстамъ всего 5 франковъ, самымъ дешевымъ -- одинъ франкъ. Внутренняя постройка зданія замѣчательная, фундаментальная, съ чугунными колоннами, красиво и крѣпко связанными сводами, съ рядомъ толстыхъ стеклянныхъ просвѣтовъ. Освѣщается эта громадная зала, не считая люстръ и жирандолей съ газомъ, 60 лампами электрическаго свѣта; кромѣ того, когда на аренѣ, помѣщенной по серединѣ громаднаго ристалища, начинается представленіе клоуновъ и гимнастовъ, эта арена освѣщается еще нѣсколькими электрическими солнцами. Очень поразило нашихъ путниковъ тоже, когда передъ началомъ представленія, вдругъ, невидимыми машинами раздвинулся на двѣ половины потолокъ, и разлилась мягкая свѣжесть теплаго вечера, и заблистали на темносинемъ небѣ яркія звѣзды.
   Представленіе было блистательное! Тутъ были и бѣшеныя тройки, и величавые бѣлые кони, мчавшіе великолѣпныя римскія колесницы, скопированныя съ полной точностью съ древнихъ рисунковъ; и отлично дрессированныя ломовыя лошади (pecherons), и цѣлое особое длинное представленіе съ битвами и тріумфальными маршами, съ роскошными костюмами и обстановкой. Довольно сказать, что въ этихъ представленіяхъ участвуетъ до 200 лошадей и болѣе трехсотъ людей, не считая клоуновъ.
   Да, французы умѣютъ-таки повеселиться! Не удивительно, что въ Парижѣ 63 театра, изъ которыхъ лучшіе: Большая опера (французская) и театръ французской комедіи (Théâtre franèais или Comédie franèaise). Но и другіе, болѣе или менѣе, всѣ хороши. И вѣдь чего не выдумаютъ! Пошли, напримѣръ, какъ-то въ театръ Шатле смотрѣть пьесу, дѣйствіе которой происходитъ въ центральной Африкѣ. И что же? Во всю опущенную занавѣсь вы видите карту Африки, гдѣ обозначены всѣ тѣ мѣста, гдѣ будетъ происходить дѣйствіе. Затѣмъ, впродолженіи пьесы вы видите много весьма типичнаго въ обстановкѣ, костюмахъ и обычаяхъ изображаемыхъ странъ; въ одномъ дѣйствіи на сцену выходитъ цѣлый караванъ звѣрей изъ зоологическаго сада, даже 5 верблюдовъ. Въ антрактахъ вы идете въ хорошенькую залу съ этнографической выставкой предметовъ центральной Африки, съ картинами по стѣнамъ изъ путешествій Ливингстона, съ его бюстомъ, а сквозь раскрытыя двери помѣщенія выставки глядитъ на васъ теплая ночь.
   Освѣщеніемъ вообще Парижъ богатъ. Недаромъ говорятъ, что пріѣхавшій туда арабъ, на вопросъ, что его всего болѣе удивило въ Парижѣ, -- отвѣчалъ: "Звѣзды, которыя вы помѣщаете ночью въ фонаряхъ". Но какъ многіе, даже въ самомъ Парижѣ, и не подозрѣваютъ, сколько необходимо усилій, чтобы парижане могли каждый вечеръ прогуливаться по этимъ залитымъ огнемъ бульварамъ, съ которыми еще сливаются яркіе огни раззолоченныхъ, убранныхъ зеркалами и бархатомъ кофеенъ и магазиновъ.
   

VII.

   Однимъ изъ послѣднихъ осмотровъ чудеснаго города была поѣздка по "Подземному Парижу". Его система сточныхъ трубъ и коллекторовъ дѣлаютъ Парижъ единственнымъ городомъ въ мірѣ! Найденные остатки сточныхъ трубъ древняго Рима свидѣтельствуютъ, что и онѣ не могутъ выдержать сравненія съ парижскими. Эти подземные каналы раздѣлены на сточныя трубы и на коллекторы. Сточныя трубы идутъ подъ улицами и. собирая грязную воду и всѣ нечистоты, препровождаютъ ихъ въ коллекторы, которые уносятъ ихъ далеко. Сточныя трубы -- это побочныя рѣки, впадающія въ коллекторы, которые суть главныя рѣки. Только пройдясь по этимъ подземнымъ галлереямъ, поймешь, какой страшный трудъ понадобился, чтобы устроить все это! Всѣ галлереи съ лицевой стороны покрыты гидравлическимъ цементомъ, сохраняющимъ прочность и чистоту. Огромныя металлическія трубы, блестящія и глянцевитыя, какъ черный мраморъ, опираясь на толстые желѣзные столбы, несутъ воды Урка, Сены и ожидаютъ еще воды Ванны. Далѣе трубы не такъ ужъ велики, слѣдовательно, и не такъ тяжелы, а потому могутъ быть прикрѣплены къ бокамъ стѣны, по направленію которой идутъ, отдѣляя то тамъ, то тутъ отдѣльныя вѣтви. Сѣроватые пучки, виднѣющіеся на самомъ сводѣ и похожіе на связки виноградныхъ лозъ, суть свинцовые футляры, въ которыхъ, обернутыя въ гуттаперчу, потихоньку гудятъ телеграфныя проволоки, защищенныя отъ сырости. Вдоль стѣны идетъ длинная труба, слишкомъ узкая для воды и слишкомъ широкая для телеграфной проволоки. Вы прислушиваетесь: сильный, рѣзкій звукъ, похожій на свистъ летящаго дротика, поражаетъ ваше ухо; это несется по трубѣ пневматическаго воздушнаго телеграфа мѣдная телѣжка съ депешами. Осматривать сточныя трубы сдѣлалось въ настоящее время пріятной прогулкой. Каждый мѣсяцъ тамъ бываетъ общественное гулянье, и билеты, раздаваемые администраціей, разбираются нарасхватъ. Путешествіе начинается у площади Шателе и кончается у площади Мадленъ. Спустившись по чугунной винтовой лѣстницѣ, вступаютъ въ обширную комнату. Въ стѣнѣ устроено бюро для служащихъ, комната для ламповщиковъ, кладовыя.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Вотъ публика собралась. Подаютъ вагоны, имѣющіеся въ большомъ количествѣ; ихъ повертываютъ на металлическомъ подвижномъ кругѣ, какъ на станціи желѣзной дороги, и ставятъ въ ось сточной трубы Риволи, къ обоимъ тротуарамъ которой прикрѣплены желѣзныя полосы, замѣняющія рельсы. По четыремъ угламъ вагоновъ горятъ лампы. Вагоны открытые, съ скамейками изъ плетенаго камыша. Всѣ усаживаются Раздается сильный свистокъ, и поѣздъ трогается. Два человѣка спереди, два сзади, упираясь въ деревянный поперечный брусъ, пускаются въ путь и быстро двигаютъ вагонъ, стукъ котораго раздается надъ кюветомъ. Поѣздъ двигается быстро подъ темнымъ сводомъ. Скорость движенія производитъ свѣжую струю въ воздухѣ, не принося никакого зловонія.
   Поѣздъ, наконецъ, прибываетъ къ площади Согласія, къ тому мѣсту, гдѣ сточная труба отдаетъ свои воды въ большой коллекторъ. Путешественники выходятъ на платформу, у которой ихъ уже ждетъ флотилія, состоящая изъ нѣсколькихъ лодокъ, разукрашенныхъ флагами и освѣщенныхъ лампами. Въ этихъ лодкахъ, управляемыхъ судовщикомъ, доѣзжаютъ до площади Маделенъ и, поднявшись по лѣстницѣ, выходятъ на свѣтъ Божій.
   Кто хочетъ пройтись и пѣшкомъ по тротуарамъ сточной трубы, тотъ еще лучше можетъ осмотрѣть устройство. Какъ ни велики размѣры галлерей сточныхъ трубъ, но все же онѣ могли бы быть опасны для находящихся тамъ служителей и рабочихъ, если бъ не было принято мѣръ противъ несчастій. Невозможно, напримѣръ, представить себѣ, съ какою ужасною быстротою наполняется сточная труба во время бури! И вотъ,-- лишь только предвидится сильная буря, немедленно дается въ трубу сигналъ, и всѣ должны тотчасъ выбираться оттуда вонъ. А для того, чтобы это произошло съ наивозможною быстротою, вверху свода устроены, очень часто одно отъ другого, окна, называемыя колодцами. Взобравшись на нихъ по желѣзнымъ ступенькамъ, вдѣланнымъ въ стѣну, отворяютъ чугунную доску, называемую втулкою, или затычкою, встрѣчающуюся часто на улицахъ, и выбираются на эти улицы. Въ большой трубѣ нѣтъ колодцевъ, но въ ней зато устроены предохранительные мосты.
   Бурнымъ потокомъ несется мимо васъ въ мутной водѣ всякая всячина: соръ, трупы собакъ и кошекъ, и страшное количество пробокъ. Многія бросовыя вещи и тутъ не пропадаютъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, въ концѣ трубъ, устроены рѣшетки, которыя задерживаютъ крупныя вещи, и тутъ ихъ разбираютъ, отбирая то, что еще можетъ пойти въ дѣло. Такъ, напримѣръ, пробки, обрѣзанныя и подкрашенныя, служатъ для закрыванія небольшихъ флаконовъ съ духами.

0x01 graphic

   Иногда надъ головой слышится сильный ударъ, эхо отъ котораго глухо раздается въ галлереѣ: это карета, проѣзжая надъ вами, задѣла колесомъ за чугунную втулку. Поднявъ голову къ своду сточной трубы, можно опредѣлить точно, въ хорошемъ ли состояніи находится уличное шоссе, хорошо ли сложена мостовая, не разошлись ли на ней камни, не потрескался ли асфальтъ. Тамъ, гдѣ улица исправна, сводъ чистъ, блестящъ и плотенъ, какъ мраморъ; тамъ же, гдѣ мостовая начинаетъ портиться, черезъ сводъ просачивается жидкость, отчего штукатурка его покрывается плесенью и мхомъ. На краю тротуаровъ, въ разстояніи 10 метровъ одно отъ другого, находятся крупныя отверстія дренажныхъ трубъ, проникающихъ въ почву и собирающихъ влагу. Для надзора за чистотою сточныхъ трубъ содержится множество рабочихъ, называемыхъ крысами, которые стоятъ городу большихъ денегъ.
   Послѣднее, что посѣтили наши путники въ Парижѣ, наканунѣ своего отъѣзда изъ него, было Трокадеро,-- остатокъ прелестнаго зданія отъ послѣдней парижской выставки, поднявшись на его башню по огромной машинѣ (ascenseur) для обозрѣнія оттуда вида на Парижъ.
   Вотъ онъ лежитъ глубоко подъ ними, будто на гигантской рельефной картѣ. Быстрая Сена перерѣзала его почти по серединѣ. Длинными нитями тянутся бульвары, окаймленные зеленой рамкой деревьевъ и домами-дворцами.
   Стройно рисуются въ прозрачномъ, эѳирномъ золотисто-розоватомъ воздухѣ башни, колокольни и шпили церквей и замковъ. Весело зеленѣютъ густыя пятна садовъ и парковъ. Кое гдѣ блеснетъ брильянтомъ, отражая лучъ солнца, игривый фонтанъ. Густой муравейникъ людей и экипажей движется всюду, кишитъ, волнуется. Веселые окрестные холмы тянутся кругомъ, сливаясь своимъ очертаніями съ мягкими тонами неба. Вотъ онъ этотъ гигантъ, этотъ чудо-городъ, озаренный свѣтлыми лучами заходящаго солнца, прорвавшими разсѣявшіяся тучи, этотъ городъ, сдѣлавшійся центромъ не одной только Франціи, но центромъ всего свѣта, могущаго черпать изъ него полной рукой всѣ дары блестящей, кипучей современной образованности, городъ великой страны и великаго народа.

0x01 graphic

VIII.
Аркашонъ,

   -- Прощай, милый Парижъ!-- крикнулъ Ваня, когда поѣздъ тронулся, и, махнувъ въ раскрытое окно шляпой, чуть не выронилъ ее.
   Понемногу стали исчезать зданія и куполы церквей, вотъ еще разъ мелькнула, рисуясь на ясномъ небѣ, ажурная Эйфелева башня, вотъ и она скрылась изъ вида, и все дальше да дальше несетъ ихъ паровозъ, несетъ на западъ Франціи, на берегъ Бискайскаго моря, къ купальному мѣсту Аркашону, гдѣ они думаютъ съ недѣльку отдохнуть послѣ парижской суеты и покупаться.
   Замелькали песчаныя степи на пути отъ Бордо къ Аркашону: эти безграничныя, сливавшіяся съ горизонтомъ мягкія волны песку, засланнаго высокими кустами вереска и мутно зеленой травой, межъ которой бродили стада овецъ и козъ. Иногда мелькалъ мимо мальчикъ-пастухъ, высоко поднявшись надъ степью на своихъ деревянныхъ ходуляхъ, стоя на которыхъ онъ можетъ сразу обозрѣвать большое пространство, по которому ходитъ ввѣренное ему стадо. Какъ къ собственнымъ ногамъ, привыкъ онъ къ этимъ ходулямъ и не только можетъ на нихъ бѣгать, но даже танцовать на нихъ.
   А то остановится и, окинувъ глазами степь, по которой въ кустахъ бродитъ стадо, примется вязать чулки изъ козьей шерсти; мурлыкая пѣсеньку или мечтая о родительскомъ домѣ, съ которымъ онъ разлученъ на лѣтнее время, проводя и ночи съ другими пастухами въ походныхъ шалашахъ степи.
   Вотъ мелькнулъ и Аркашонъ. Самая красивая часть его расположена на лѣсистыхъ холмахъ, образовавшихся изъ наноснаго морского песку. На морскихъ берегахъ, покрытыхъ мелкимъ, легко-подвижнымъ пескомъ, образуются такъ называемыя дюны, т.-е. длинные ряды песчаныхъ холмовъ, которые, гонимые вѣтромъ, часто проникаютъ далеко во внутрь страны. Разыграется буря, катится валъ морской широкой, могучей волной, далеко размахнется по берегу и съ ревомъ уйдетъ назадъ, оставивъ на берегу новую долю сыпучаго песку; и все выше и выше растутъ песчаные холмы; а подуютъ сильные вѣтры -- песчаные холмы обваливаются, засыпаютъ поля, цѣлые лѣса и деревни, что не разъ бывало въ юго-западной Франціи, омываемой волнами Бискайскаго моря, всею своею ширью сливающагося съ могучими водами Атлантическаго океана.
   Этакой же опасности подвергалась не разъ и та мѣстность, гдѣ теперь лежитъ хорошенькій городокъ Аркашонъ. И придумали люди, что самое лучшее средство укрѣпить сыпучіе пески -- это развести на нихъ растительность, насадить деревьевъ, которыя, пустивъ глубоко корни, укрѣпять почву. Такимъ образомъ начинаютъ, мало-по-малу, съ нижнихъ частей этихъ песчаныхъ холмовъ и до самаго верха садить разныя деревья. Сначала сѣютъ сосну и дрокъ; затѣмъ покрываютъ почву зелеными вѣтками, которыя укрѣпляются воткнутыми въ землю скобками. Защищенныя вѣтками сѣмена всходятъ, и растенія разрастаются чрезвычайно быстро. Посѣянныя на Аркашонскихъ холмахъ сосны въ 16 лѣтъ достигли высоты болѣе чѣмъ въ 15 аршинъ, и теперь представляютъ превосходный лѣсъ, а на долинахъ, защищенныхъ деревьями, растутъ хорошія кормовыя травы.
   Эти морскіе пески понадѣлали такихъ прихотливыхъ дюнъ по берегу, что одну часть моря окружили будто кольцомъ, образовавъ тихую бухту, называемую Аркашонскимъ бассейномъ, она только узкой полосой воды соединяется съ остальной частью моря и представляетъ самое спокойное купанье, темъ болѣе что пляжъ состоитъ изъ ровнаго, мелкаго песку, по которому идешь будто по гладкому полу.
   Отель, въ которомъ остановились наши путники въ Аркашонѣ, стоялъ на самомъ берегу, окруженный красивымъ садикомъ, изъ котораго выходили прямо на пляжъ къ цѣлому ряду маленькихъ домиковъ, или кабинокъ, для переодѣванія въ купальные костюмы. Вода стояла на приливѣ и тихая, будто засыпавшая, чуть-чуть набѣгала лѣнивой струей на низкій берегъ. Воздухъ былъ такъ прозраченъ, что ясно рисовалась на горизонтѣ за дюнами, обрамлявшими бассейнъ, темная полоса слегка волнистаго океана. Весь вечеръ провели на широкомъ балконѣ, куда выходили двери всѣхъ квартиръ второго этажа, такъ какъ онъ шелъ кругомъ всего дома, открывая видъ на всѣ стороны. Скоро солнце юркнуло въ море, а вслѣдъ затѣмъ быстро стемнѣло, только тысячи яркихъ звѣздъ горѣли на глубокомъ сводѣ ночного неба. Вспыхнули огоньки кое-гдѣ по берегамъ, а вотъ, вдругъ, вспыхнули они и на водѣ: то рыбаки выѣхали ловить рыбу съ острогой. Острога -- это подобіе огромной вилки или желѣзнаго трезубца, воткнутаго на длинную палку. Сзади лодки, подъ металлической сѣткой, воткнутъ факелъ изъ смолистаго дерева сосны, горящій яркимъ пламенемъ, освѣщающимъ неглубокое дно близъ береговъ, у которыхъ тихо подвигается лодка; и сквозь прозрачную воду ясно видна спящая рыба, которую рыболовы пронзаютъ своей острогой. Такая ловля примѣняется, конечно, къ особенно крупной рыбѣ; остальная ловится сѣтями.
   Проснувшись утромъ очень рано, всѣ вышли на пляжъ, гдѣ большіе и дѣти, всѣ въ купальныхъ костюмахъ, бултыхались въ тихой водѣ, при чемъ дѣти выскакивали на морской бережокъ, подбирая раковины. Нечего и говорить, что Ваня сталъ набирать ихъ цѣлыми пригоршнями, по принужденъ былъ побросать половину, когда всѣ, выкупавшись, пошли побродить, чтобы немного ознакомиться съ мѣстностью, направившись въ болѣе уединенную часть городка, одна часть котораго расположена внизу, по берегу моря и называется лѣтнимъ, или купальнымъ городомъ, а другая, или зимній городъ, находится наверху, на песчаныхъ холмахъ, поросшихъ лѣсомъ. Въ этой части, гдѣ теплѣе, такъ какъ она болѣе защищена отъ морскихъ вѣтровъ, зимой живетъ очень много пріѣзжихъ, пользующихся мягкимъ климатомъ и здоровымъ сосновымъ запахомъ.
   По обѣимъ сторонамъ улицы, по которой они шли, скромныя лавочки мелкой торговли чередовались со скромненькими маленькими дачками, съ миніатюрными садиками и выходившими на нихъ террасами и балкончиками. Вдоль тротуаровъ тянулся рядъ развѣсистыхъ платановъ, съ ихъ широкими лапчатыми листьями. Несмотря на ранній часъ, вездѣ кипѣла жизнь. Кто подметалъ садики и тротуары; кто тщательно опрыскивалъ передъ домами, прибивая пыль; кто внутри маленькихъ комнатъ, съ широко раскрытыми на улицу дверьми, занимался шитьемъ или глаженьемъ, или копошился за выручкой крошечныхъ мелочныхъ лавокъ. Вотъ молодой рабочій въ синей блузѣ, важно выступая подлѣ телѣжки, наполненной тонкими корявыми сучьями, старается выкрикивать басомъ "le bois" {Дрова.} -- "au charbon" {Уголь.} подхватываетъ другой, возсѣдая на облучкѣ другой телѣжки, запряженной сухопарымъ осликомъ. Вотъ цѣлая подвижная лавочка глиняной посуды помѣщается въ фургонѣ, везомомъ одною изъ тѣхъ здоровенныхъ лошадей великановъ, какія мы видимъ въ рабочихъ французскихъ лошадяхъ. Вотъ другая такая же лавочка съ посудой оловянной. Ихъ окружаютъ заботливыя хозяйки маленькихъ домиковъ, и начинается торговля, прерываемая веселыми прибаутками и дружнымъ смѣхомъ. Босой, черноглазый мальчуганъ, звонко похлопывая ногами и еще звонче выкрикивая "les moules" {Ракушки.} бѣжитъ съ корзиной черныхъ раковинъ. Толстая усатая баба, въ большой соломенной шляпѣ съ широкими полями, спѣшитъ къ городскому рынку съ корзинами какой-то мудреной рыбы, а сзади маленькихъ домиковъ море тихо набѣгаетъ на низкій берегъ, и солнце все выше да выше поднимается по ярко-лазурному небу. Подъ конецъ улицы пошли все мелкіе, низенькіе домики рыбаковъ, и улица закончилась довольно грязнымъ пляжемъ бассейна, по берегу котораго чинили и смолили лодки.
   Пошли назадъ. Не доходя до дома, свернули въ сторону и стали по песчанымъ холмамъ взбираться къ красивому сосновому лѣсу, еще не застроенному домиками, поднимаясь все выше да выше по узкой извилистой тропинкѣ. Тихо, ароматно. Подъ сѣнью развѣсистыхъ, темно-зеленыхъ сосенъ разрослись пышные букеты папоротника, кусты испанскаго дрока и красиваго ярко-лиловаго вереска. Поднявшись до извѣстной высоты, откуда, съ одной стороны, сквозь разступившуюся чащу сосенъ, былъ виденъ синеватый кряжъ отдаленныхъ горъ, а съ другой -- море и противоположный берегъ, стали спускаться съ другой стороны и скоро, услышавъ голоса, наткнулись на очень любопытную сцену.
   Надобно сказать, что жители этого побережья, въ числѣ другихъ промысловъ, занимаются гонкой древесной сосновой смолы, отчего произошло и самое названіе Аркашона, что на простонародномъ нарѣчіи страны значитъ древесная смола. Вотъ они и наткнулись на одного изъ такихъ рабочихъ, красиваго мужчину среднихъ лѣтъ, работавшаго съ помощью двухъ мальчугановъ, несшихъ за нимъ необходимыя для работы вещи. Надобно было видѣть, съ какою ловкостью онъ приставлялъ къ дереву свою незатѣйливую, лѣстницу, состоявшую просто изъ гибкой палки, съ сдѣланными на ней остренькими, будто зазубренки, ступеньками, и какъ, взобравшись на нее, небрежно приставленную къ дереву, балансировалъ будто на канатѣ, преспокойно работая обѣими руками. Особеннымъ ножемъ, въ видѣ маленькой сѣкиры, дѣлалъ онъ на деревѣ нѣсколько продольныхъ надрѣзовъ, къ концу которыхъ прикрѣплялъ маленькіе, глиняные горшечки, въ которые потомъ набиралась вытекавшая изъ дерева смола, чистая, будто хрусталь. Разговорились. Отецъ спросилъ его, не вредятъ ли дереву эти надрѣзы.
   -- О, нисколько,-- отвѣчалъ онъ;-- можно нѣсколько лѣтъ подъ рядъ употреблять одно и то же дерево, дѣлая надрѣзы въ разныхъ мѣстахъ его, и это нисколько ему не вредитъ и его не измѣняетъ. Смола набирается скоро, надо только осматривать горшечки и мѣнять ихъ. Хорошій работникъ можетъ въ продолженіе года сдѣлать надрѣзы болѣе чѣмъ у двухъ тысячъ деревьевъ, и это хорошій промыселъ. Смола идетъ на многое: изъ самой чистой выдѣлываютъ теперь разныя полезныя лѣкарства; а худшій сортъ, который тяжелъ и непрозраченъ, идетъ на варъ, канифоль и пр.
   -- А вы не боитесь такихъ лѣстницъ?-- спросила мать.
   -- О, нѣтъ! Мы привыкли къ такого рода работѣ. Вотъ мои мальчуганы, когда не въ школѣ, тоже помогаютъ мнѣ; несутъ за мною горшечки; прикрѣпляютъ тѣ, которые пониже. Они знаютъ, что всѣмъ надобно работать; я и мать работаемъ теперь, чтобы ихъ кормить и воспитать. А какъ поставимъ ихъ на ноги, они сами начнутъ работать и для себя, и для своихъ дѣтей, и для насъ стариковъ, когда мы станемъ уже слабы и не въ силахъ работать.
   Онъ говорилъ, привѣтливо смотря на своихъ черноглазыхъ мальчугановъ, отвѣчавшихъ ему такимъ же привѣтливымъ взглядомъ, твердо вѣрившихъ той истинѣ, которая звучала въ его простой рѣчи, ловко работая своими загорѣлыми руками и спокойно, будто на прочномъ полу, стоя на своей шаткой лѣстницѣ. Наши путники отъ души пожелали ему удачи въ трудѣ и пустились въ дальнѣйшій путь, межъ стройныхъ сосенъ, стволы которыхъ были повсюду увѣшаны глиняными горшечками.
   Вернулись въ свой отель какъ разъ въ ту минуту, когда раздался звонокъ, призывавшій къ завтраку. Было ровно 11 часовъ. За длинными столами веселой свѣтлой столовой, выходившей широкими окнами на море, уже разсѣлись нѣкоторые изъ жильцовъ отеля, принявшись за закуску, состоявшую изъ отличнаго масла, редисокъ и цѣлой груды крошечныхъ креветовъ, приведшихъ Ваню въ недоумѣніе.
   -- Это что такое, папа?-- спросилъ онъ.
   -- Это креветъ, маленькій ракъ, изъ семейства длиннохвостыхъ раковъ, величиной не болѣе вершка. Онъ покрытъ упругой роговой кожицей, съ длиннымъ щиткомъ на головѣ, съ приплюснутыми боками и длиннымъ, загибающимся книзу хвостомъ. Нѣкоторые прозрачны какъ стекло. Всѣхъ видовъ креветовъ, живущихъ только въ европейскихъ моряхъ, считаютъ до девяносто. Они двигаются очень быстро, даже дѣлаютъ ловкіе прыжки. При видѣ непріятеля, креветъ очень искусно и быстро зарывается въ песокъ, откуда торчатъ только его круглые глазки, будто сторожевые фонарики. Но и это положеніе не спасаетъ бѣднаго кревета отъ сѣти рыбака, который, изучивъ хитрости маленькаго штукаря, устроилъ сѣть натянутую на желѣзный или деревянный обручъ. Этотъ обручъ, царапая песчаное дно моря, зацѣпляетъ въ пескѣ креветовъ и загоняетъ ихъ въ сѣти. А налавливаютъ ихъ множество, такъ какъ они очень вкусны и нѣжны, и съѣдаются цѣликомъ со шкуркой, положенные на хлѣбъ съ масломъ, что ты и можешь попробовать.
   -- И зачѣмъ ихъ ѣдятъ, такихъ маленькихъ?-- проговорилъ жалобнымъ голосомъ Ваня, вздыхая.
   -- А если бы мы ихъ не ѣли, ихъ все равно съѣли бы въ морѣ другія, болѣе сильныя, чѣмъ они, животныя!-- замѣтилъ отецъ, смѣясь.
   

IX.

   Послѣ завтрака, начатаго креветами, всѣ пошли къ пароходной пристани, откуда долженъ былъ отойти пароходъ къ мысу, обрамлявшему конечную часть Аркашонскаго бассейна, называемому Капъ-Ферре (Cap-Ferret), съ котораго видна открытая часть моря, сливавшагося съ океаномъ. Публики набралось довольно много. Пути до той стороны было полчаса. Пристали къ низкому песчаному берегу, у самой пристани котораго стоитъ скромный трактирчикъ, а кругомъ торчитъ изъ песчаной, наносной почвы, рѣдкій сосновый лѣсъ. Такъ какъ къ тому мѣсту, откуда виденъ океанъ, съ добрую версту, да еще по рыхлому песку, то отъ трактирчика проложены рельсы, по которымъ ходитъ желѣзный одноконный вагонъ, открытый со всѣхъ сторонъ. Усѣлись на диванчикахъ другъ противъ друга. Всѣ въ веселомъ расположеніи духа. Особенно смѣшилъ одинъ баринъ, разсказывая разные анекдоты съ поѣздами.
   -- Вы еще погодите, -- говорилъ онъ, смѣшно подмигивая и нахлобучивая на бекрень какую-то уморительную шапочку, -- очень-то удобно не разсаживайтесь! Намъ еще скоро придется самимъ тащить вагонъ. Это здѣсь зачастую бываетъ!
   Дамы хихикали, осторожно поддерживая на рукахъ дѣтей и корзинки съ бутылками краснаго вина и фруктами, безъ чего ни одно французское семейство не отправится на загородную поѣздку, прибавивъ къ этому жареную курицу и хлѣбъ, если поѣздка предпринимается до завтрака или, вообще, можетъ продолжиться. Дорога становилась все песчанѣе. Изъ массы бѣлаго, мелкаго, будто просѣяннаго песку, кое-гдѣ торчали чахлые кустики тростника, блѣдной травы и свѣтло-желтаго морского иммортеля. Вдругъ вагонъ -- стопъ -- и ни съ мѣста! Раздается дружный смѣхъ.
   -- Что, я говорилъ вамъ!-- торжественно восклицаетъ веселый французъ въ уморительной шапочкѣ, первый соскакиваетъ со скамьи и бѣжить помогать лошадямъ. Его примѣру слѣдуютъ всѣ мужчины, въ томъ числѣ и Ваня, дружно принимаясь за работу съ прибаутками и шутливыми замѣчаніями. Снова тронулись; но однимъ разомъ не отдѣлались, такъ какъ по дорогѣ, слегка поднимавшейся вверхъ, была еще не одна такая остановка, каждый разъ сопровождаемая общей работой и неунывавшимъ весельемъ. Издали доносился ревъ моря. Вотъ вагонъ остановился у подножія небольшого холма, на хребтѣ котораго былъ утвержденъ деревянный заборъ, укрѣпленный сваями. Стали взбираться наверхъ, утопая въ волнахъ мелкаго, рыхлаго песку. Взобрались и остановились въ благоговѣйномъ восторгѣ!
   По ту сторону песчанаго холма, шедшаго внизъ такимъ же склономъ, разстилался широкій пляжъ, а за нимъ безграничная, взбудораженная, непокорная масса сизо-зеленаго океана, откуда шли гнѣвныя, бурливыя волны. Сила и мощь чувствовалась въ ней, въ этой морской пучинѣ, сила и мощь ничему непокорная, ни передъ чѣмъ непреклонная; и какими маленькими, ничтожными казались передъ этими могучими волнами, мы, горсточка людей, называющихъ себя царями природы! Идетъ, идетъ, громадный, широкій валъ, все выше поднимается онъ, все круче выгибаетъ свою гордую шею; и вотъ начнетъ загибать свой локонъ сѣдой; темная, бездонная пещера глянетъ изъ-подъ его крути, вдругъ рухнетъ на песокъ, разольется далеко-далеко, застонетъ, загрохочетъ, и съ ревомъ отпрянетъ! назадъ, навстрѣчу новымъ всклокоченнымъ волнамъ.

0x01 graphic

   Полюбовавшись этой грандіозной картиной съ высоты холма, спустились внизъ, будто несясь по песчаннымъ волнамъ, и стали бродить по гладкому, какъ ровно отполированный полъ пляжу, усѣянному раковинами, силою водоворота гладко обточенными и будто отполированными. Тутъ были пресмѣшныя сцены, когда волна вдругъ, неожиданно, дѣлала болѣе размашистый шагъ, обдавая до колѣнъ неосторожныхъ, приблизившихся къ краю; а разъ такой капризный могучій валъ понесся съ быстротой на такое пространство, гдѣ его совсѣмъ не ждали, и какъ же эта публика пустилась отъ него вскачъ, сопровождая свое бѣгство дружнымъ хохотомъ!
   Побродивъ по берегу, снова перевалили черезъ песчаные холмы и, достигнувъ своего вагона, тѣмъ же путемъ вернулись къ трактирчику, уже безъ остановокъ, такъ какъ дорога шла нѣсколько внизъ и лошади было легче. Въ ожиданіи парохода, выпивъ въ трактирѣ краснаго вина, пошли смотрѣть, какъ недалеко отъ пристани выкладывали только что привезенныя сардинки, укладывая ихъ рядами въ большія корзины и каждый рядъ пересыпая тонкой солью. Чтобы познакомить дѣтей съ этой рыбой, которую до этого они видѣли только плотно уложенную въ маслѣ, въ маленькихъ жестяныхъ коробкахъ, отецъ разсказалъ имъ о ней болѣе подробно. Настоящее ея имя сардель. Она принадлежитъ къ семейству сельдей, очень похожа на нихъ, только меньше и жирнѣе, и бываетъ рѣдко длиннѣе пяти вершковъ, но выше цѣнится сардель не слишкомъ крупная, какъ болѣе нѣжная. Цвѣтъ ея спинки голубовато-зеленый, бока и грудка серебристо бѣлаго отлива, а головка -- золотистаго. Сардель встрѣчается вдоль всѣхъ береговъ западной Европы. Она очень прожорлива, питаясь преимущественно разной мелкотой, и, болѣе всего, самыми мелкими креветами, отыскивая ихъ въ пескѣ и щеляхъ между камнями. Ловлей сарделей занимаются рыбаки очень прилежно, особенно у береговъ Британіи и Франціи. Небольшая часть идетъ на соленіе, а наибольшая, послѣ того какъ ей даютъ полежать въ соли, варится въ маслѣ, потомъ кладется въ жестяныя коробки и въ этомъ видѣ идетъ въ продажу подъ именемъ сардинокъ. Одна Франція сбываетъ въ годъ болѣе десяти милліоновъ такихъ коробокъ, вмѣщающихъ болѣе двухсотъ милліоновъ сардинокъ. Очень вкусны онѣ тоже копченыя.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Въ Аркашонѣ рыбаки прилежно занимаются ловлею сарделей мелкой породы, называемой у нихъ: руаянъ (royan). Успѣхъ ловли много зависитъ отъ ловкости и смѣтливости рыболова, которому необходимо прежде узнать въ точности мѣсто нахожденія цѣлаго стада и отрѣзать ему путь, не испугавъ его, для чего употребляютъ особо устроенныя сѣти. Рыбаки выѣзжаютъ въ открытое море, когда вода стоитъ низко, и забрасывая длинную, прямую сѣть, бросаютъ въ нее кормъ, смѣшанный съ пескомъ, чтобы еще болѣе привлечь вниманіе сардели. Затѣмъ рыба, желая схватить пищу, проскальзываетъ въ петли сѣти, которыя ихъ удерживаютъ за жабры. Онѣ ловятся часто за-разъ въ огромномъ количествѣ. Кромѣ извѣстнаго приготовленія въ жестянкахъ, ихъ тамъ часто подаютъ на столъ слегка поджаренными, что составляетъ очень вкусное и нѣжное кушанье.
   Возвращеніе въ городъ на пароходѣ было очень веселое, несмотря на качку, когда пересѣкали бассейнъ. Такъ какъ оставался свободный часъ до обѣда, то зашли еще осмотрѣть находившійся недалеко отъ пристани акваріумъ, очень интересный. Въ верхнемъ этажѣ зданія помѣщались всевозможные рыболовные снаряды и богатый отдѣлъ всѣхъ раковинъ Аркашонскаго бассейна. Въ нижнемъ -- цѣлый рядъ отдѣленій, изъ которыхъ каждое имѣетъ видъ большого, глубокаго ящика, устланнаго пескомъ, камнями и раковинами, и наполненнаго морской водой,-- куда насажены разные животно-растенія, рыбы, раки и проч. Особеннымъ притокомъ сверху вода эта постоянно возобновляется; сверху же бьетъ свѣтъ, ярко освѣщая внутренность ящика, отдѣленнаго отъ зрителей толстымъ стекломъ. Кромѣ этихъ закрытыхъ отдѣленій, на дворикѣ зданія находились большіе открытые бассейны, тоже съ разными морскими жителями, и въ одномъ изъ нихъ плавали акулы довольно большихъ размѣровъ.
   -- Акулы -- это рыбы, папа?-- спросилъ Ваня.
   -- Большія-пребольшія рыбы и такія злющія!-- подхватила Соня.
   -- И то и другое правда!-- подтвердилъ отецъ:-- и рыба и презлющая и страшно прожорливая. Какъ при ловлѣ другихъ рыбъ думаютъ о пользѣ, которую онѣ могутъ доставить, такъ акулы истребляются, чтобы избавиться отъ вреда, причиняемаго ими. Онѣ объѣдаются другими меньшими рыбами, бросаясь даже на сѣти, въ которыя ихъ ловятъ. Цѣлыми стадами плывутъ сзади корабля, ожидая добычи, проглатывая все, что бы имъ ни бросили, и пожираютъ съ такою жадностью, что желудокъ ихъ не успѣваетъ переваривать всю пищу. Въ желудкѣ одной убитой бѣлой акулы нашли половину окорока, кости овецъ, заднюю часть свиньи, голову и переднія ноги бульдога, кусокъ полотна и нѣсколько мѣдныхъ вещей,-- все чѣмъ удалось такой обжорѣ попользоваться съ какого-нибудь разбитаго корабля. Ученый Беннетъ говоритъ, что акула въ открытомъ морѣ постоянно плыветъ съ разинутымъ ртомъ, проглатывая все, что ни попадется ей на пути.
   -- Вотъ-то жадная!-- не утерпѣлъ, чтобы не замѣтить Ваня.-- А людей она ѣстъ?
   -- И еще какъ! Ученый Геснеръ разсказываетъ, что въ акулѣ находили цѣлыхъ людей, а близъ Марселя нашли въ ней вооруженнаго человѣка. Человѣкъ, упавшій съ корабля въ жаркомъ поясѣ, да даже въ Средиземномъ морѣ, непремѣнно попадетъ въ желудокъ акулы. Брэмъ разсказываетъ, что во время его пребыванія въ Александріи, невозможно было купаться въ морѣ, одна акула унесла подъ рядъ нѣсколько купавшихся подъ самыми стѣнами города. Въ южной части Краснаго моря одно изъ этихъ чудовищъ выскочило даже на мель, преслѣдуя купающагося, который, замѣтя его, спасался бѣгствомъ.
   -- А какія бываютъ самыя большія?-- спросила Соня.
   -- Нѣкоторыя породы акулъ, -- отвѣтилъ отецъ, -- достигаютъ до шести и болѣе аршинъ; про одну же породу, называемую акулалюдоѣдъ, разсказываютъ рыбаки, что они встрѣчали ихъ величиной аршинъ въ 12. Голова у акулы плоская, передняя часть рыла выдается впередъ. Большіе, треугольные, острые, по краямъ зазубренные зубы расположены въ нѣсколько рядовъ въ широкой пасти. Иногда ихъ бываетъ болѣе пяти рядовъ, одинъ за другимъ. Яйца, изъ которыхъ выходятъ ихъ дѣтеныши, величиной болѣе вершка, имѣютъ видъ вздутой четыреугольной подушечки, одѣтой твердой роговой оболочкой темно-желтаго цвѣта, по угламъ которой какъ бы закрученные ремешки. Такихъ яицъ бываетъ заразъ отъ тридцати до пятидесяти. Дѣтеныши выходятъ изъ нихъ бодрыми, но нѣкоторое время должны оставаться подъ покровительствомъ матери, а въ случаѣ опасности спасаются у ней во рту и въ желудкѣ. Не разъ въ желудкѣ пойманной акулы находили живыхъ дѣтенышей, которыхъ она проглатывала съ тѣмъ, чтобы опять выпустить на свѣтъ Божій.
   -- А какъ ихъ ловятъ?-- спросилъ Ваня.
   -- Иногда ловятъ и сѣтью, но лучшее средство -- крѣпкій крючокъ, прикрѣпленный къ цѣпи. Къ крючку прицѣпляютъ приманкой рыбу или кусокъ сала. Схвативши приманку, акула мечется какъ бѣшеная. На маленькихъ лодкахъ боятся ловить большихъ акулъ, онѣ могутъ ихъ опрокинуть и потопить. Полезная часть акулы -- это ея печень, изъ нея выдѣлываютъ ворвань, то-есть жирное маслянистое вещество, оно получается тоже изъ печени китовъ, тюленей и другихъ морскихъ животныхъ, и употребляется при выдѣлкѣ мыла, кожи, для конапатки кораблей и такъ далѣе. Мясо акулы грубо и даже вредно.

0x01 graphic

X.

   Тихо течетъ жизнь въ мирномъ Аркашонѣ. Встанутъ рано и тотчасъ бѣгутъ купаться. Дѣти, купаясь, какъ и всѣ, въ костюмахъ, не надѣвали и башмаковъ, такъ былъ гладокъ и ровенъ песокъ пляжа. но какъ они были удивлены въ первое утро, придя купаться и не найдя моря на его обычномъ мѣстѣ: оно уплыло дальше; но такъ какъ начинался приливъ, то имъ пришлось только его подождать, съ интересомъ слѣдя, какъ оно все ближе и ближе подвигалось къ нимъ и, наконецъ, снова водворилось на прежнемъ мѣстѣ, тихое и ласковое, нѣжно принявъ ихъ въ свои объятія.
   Въ ожиданіи приближенія моря, отецъ, по просьбѣ дѣтей, разсказалъ имъ о приливѣ и отливѣ.
   -- Приливомъ и отливомъ, -- началъ онъ, -- называется поперемѣнное повышеніе и пониженіе поверхности моря; оно повторяется два раза въ продолженіе сутокъ. Причина прилива происходитъ отъ тяготѣнія земли, а вмѣстѣ съ нею и водъ ея окружающихъ, -- къ солнцу и въ особенности къ болѣе близкой намъ лунѣ. Какъ только осадилось первобытное море, какъ только луна стала вращаться около нашей планеты, а земля около солнца, приливъ и отливъ стали чередоваться съ неизмѣнною правильностью. За движущеюся по небесному своду луною, катятся и волны прилива, вѣчно покорныя этому спутнику земли. Вода поднимается въ теченіе почти шести часовъ, недолго стоитъ на высшей своей точкѣ (приливъ) и потомъ въ теченіе шести часовъ упадаетъ (отливъ); а послѣ краткаго отдыха снова начинаетъ подниматься. Такимъ образомъ, отъ одного прилива до другого проходитъ среднимъ числомъ 12 часовъ 24 минуты, вполнѣ завися отъ перемѣнъ луны. Поволуніе и полнолуніе производятъ самый высокій приливъ и самый большой отливъ. Во время первой и послѣдней четверти луны приливъ и отливъ очень малы. Во время равноденствія приливъ вездѣ возвышается. Затменіе луны и солнца постоянно сопровождаются необыкновенно высокими приливами. Приливы и отливы имѣютъ огромное вліяніе на жизнь морскихъ растеній и животныхъ, живущихъ именно на тѣхъ мѣстахъ, которыя то покрываются водою, то обвѣваются воздухомъ. Вода моря, коснувшись земли и обвѣянная береговымъ воздухомъ, уноситъ струю этого воздуха вглубь для находящихся тамъ рыбъ и другихъ животныхъ. Чѣмъ сильнѣе приливы и отливы, тѣмъ богаче флора и фауна моря; по этой причинѣ Черное море, не имѣющее совсѣмъ приливовъ и отливовъ, бѣдно разнообразіемъ растительной и животной жизни.

0x01 graphic

0x01 graphic

   -- Отчего въ немъ нѣтъ приливовъ и отливовъ?-- спросила Соня.
   -- Оттого, что оно принадлежитъ къ такъ называемымъ запертымъ морямъ, слишкомъ отдаленнымъ отъ водъ океана; оно лишь узкимъ проливомъ соединяется съ другими морями. Такъ какъ главнѣйшимъ двигателемъ водъ служитъ океанъ, то и наибольшіе приливы и отливы бываютъ въ водахъ, близкихъ къ океану. Да и то бываютъ неодинаковы. Такъ въ Средиземномъ морѣ, въ той части, что называется Адріатическимъ моремъ, у Венеціи, приливы и отливы довольно значительны, въ противоположной же части Средиземнаго моря, омывающаго западную часть Италіи, -- ихъ почти не бываетъ. Ну, а море-то, между тѣмъ, и пришло къ намъ: давайте купаться.
   Во время новаго отлива, Ваня опять увлекся красивыми раковинами, въ которыхъ еще находились ихъ жильцы, что набралъ какъ ихъ, такъ и разныхъ водорослей такое множество, что набилъ имъ чуть не половину своего чемоданчика, который скоро такъ провонялъ, что мать посовѣтовала ему, все перебравъ, большую часть выбросить, а оставшееся хорошенько очистить.
   -- Погоди, то ли еще увидишь въ Біаррицѣ,-- замѣтилъ отецъ, -- тамъ приливы и отливы еще сильнѣе, и жизнь моря еще бойчѣе, почему и жители его еще разнообразнѣе.
   И Ваня понемногу выбрасывалъ свой ужъ слишкомъ накопившійся и сильно поломанный багажъ.
   Послѣ завтрака съ неизмѣнными креветками, которыхъ дѣти теперь уничтожали уже безъ всякаго сожалѣнія, устраивалась прогулка или въ лѣсъ, дышавшій ароматомъ своихъ сосенъ и тишиною, или шли въ самый городъ, заходя и въ красивое зданіе, въ мавританскомъ вкусѣ -- Казино, въ которомъ игралъ прекрасный оркестръ музыки. Но болѣе нравились прогулки пасторальныя, при чемъ не забывали естественно-историческія экскурсіи, занимаясь и энтомологіей, захватывая всякое, болѣе или менѣе интересное насѣкомое; и ботаникой, подбрасывая растенія въ зеленую капсюлю, висѣвшую черезъ плечо Вани, какъ истаго ботаника.

0x01 graphic

   Разъ поѣхали на лодкѣ на Птичій островъ. Названъ онъ такъ потому, что тамъ осенью охотятся на разныхъ дикихъ птицъ, преимущественно на утокъ. День былъ ясный; море слегка колыхалось, отражая яркій блескъ солнца. Лодка, управляемая двумя гребцами, неслась быстро. Пристали и пошли бродить по острову. Онъ представляетъ очень унылый видъ: ни деревца, ни кусточка, -- одна скудная, болотная травка. Кое гдѣ встрѣчаются ямы, откуда добываютъ торфъ. Нѣсколько домиковъ рыбаковъ и охотниковъ, сколоченныхъ на-скоро, неуютно. Пролетитъ мимо, чуть шевеля крыльями птица, да набѣгаетъ на низкій берегъ ворчливый валъ и уходитъ назадъ съ тихимъ ропотомъ.
   Разъ сдѣлали прогулку по зимнему городу, съ его душистыми соснами, со стволами сплошь обвитыми плющемъ, -- въ тѣни которыхъ раскинуты прелестные домики, окруженные садиками, полными самой разнообразной южной растительности, огромными бѣлыми шапками цвѣтовъ юкки, гигантскими панданусами, алоями и музами. А чтобы покончить съ Аркашономъ, пошли осмотрѣть его устричные заводы, или парки.
   Устрица принадлежитъ къ отдѣлу мягкотѣлыхъ или слизняковъ. Тѣло у нея мягко-слизисто, одѣто кожистымъ мѣшкомъ, называемымъ епанчой. Эта епанча отдѣляетъ отъ своей наружной поверхности мелкія частицы извести, которая, мало-по-малу, образуетъ около тѣла устрицы твердый, каменистый покровъ, или раковину. По мѣрѣ того, какъ растетъ животное, растетъ и его раковина. У устрицы эта раковина бываетъ двустворчатая, т.-е. имѣетъ двѣ створки или крышечки, которыя могутъ только закрываться. Разсматривая тѣло устрицы, вы напрасно стали бы искать у нея головы. Она принадлежитъ къ скрытоголовымъ, но найдете въ одной части ея тѣла отверстіе рта, отъ котораго идетъ пищепроводъ, расширяющійся въ желудокъ.
   Внутренняя поверхность епанчи и пространство около рта покрыто движущимися рѣсничками, или волосками, которые захватываютъ пищу и несутъ ее ко рту. Но такъ какъ устрица не можетъ свободно двигаться, отыскивая себѣ добычу, а стоитъ на одномъ мѣстѣ прилѣпившись поверхностью раковины къ камню, скалѣ, столбу, то и должна довольствоваться тѣмъ, что приноситъ ей море. Къ счастію, морская вода такъ богата всевозможными микроскопическими созданіями, что всегда приноситъ имъ много пищи. Устрицы, положивъ яйца, берегутъ ихъ въ складкахъ своей епанчи; а когда изъ нихъ вылупятся дѣтеныши, то они выходятъ изъ раковины тысячами и уносятся теченіемъ и волнами, пока найдутъ какое-нибудь твердое тѣло, къ которому могутъ прилѣпиться. Въ теченіе лѣта одна устрица можетъ произвесть на свѣтъ отъ одного до двухъ милліоновъ дѣтей; онѣ и въ зрѣломъ возрастѣ большею частію погибаютъ во время ихъ странствія по морю. Устрицы имѣютъ много враговъ. Не считая уже человѣка, который ловитъ ихъ во множествѣ: многочисленныя рыбы глотаютъ молодыхъ устрицъ; раки ждутъ момента, когда устрица растворитъ свои створки, чтобы полакомиться; морскія звѣзды умѣютъ ихъ высасывать; многія улитки просверливаютъ хоботомъ дырки въ створкахъ и овладѣваютъ своей добычей и пр.
   И вотъ, для сохраненія погибающаго въ морѣ молодого поколѣнія устрицъ и для ихъ выкармливанія, стали устраивать устричные садки, или парки. Однимъ изъ наиболѣе удобныхъ мѣстъ для такихъ парковъ, это, у береговъ Франціи,-- Аркашонскій бассейнъ. Берегъ его обнажается весь при отливѣ и представляетъ самыя лучшія отмели, что необходимо для устрицы, требующей равномѣрнаго притока то воды, то воздуха, и не любящей глубокихъ мѣстъ. Первое искусственное разведеніе устрицъ во Франціи ввелъ ирландецъ Вальтонъ, въ 1235 году. Потерпѣвъ крушеніе въ Эгильонскомъ заливѣ, онъ поддерживалъ свою жизнь на пустынныхъ берегахъ ловлею водяныхъ птицъ. Замѣтивши, что раковины, утвердившіяся на столбахъ, къ которымъ онъ привязывалъ свои сѣти надъ болотомъ, были больше и лучше живущихъ въ тинѣ отмелей, онъ основалъ первый устричный садокъ изъ столбовъ и переплетенныхъ прутьевъ. Этотъ способъ остался неизмѣннымъ. Таковы садки и Аркашонскаго бассейна. Это хорошо загороженныя отдѣленія, насаженныя устрицами, готовыми класть яйца. Устрицы начинаютъ класть яйца отъ іюня до сентября; тогда въ садки опускаютъ фашины, нестроганныя доски, кирпичи, къ которымъ бы могли прицѣпиться молодыя устрицы, какъ только онѣ выйдутъ изъ-подъ родительской епанчи. Годъ спустя, когда молодыя устрицы, облѣпившія плотно всѣ предметы, достигнутъ величины двугривеннаго, ихъ отламываютъ и помѣщаютъ въ другія отдѣленія для откармливанія. Начиная съ этого времени онѣ требуютъ большого ухода. Ихъ пересаживаютъ изъ одного отдѣленія въ другое, очищаютъ опорожненное; ослабляютъ связки, мѣшающія открыванію и закрыванію створокъ; кладутъ ихъ отдѣльно одна отъ другой, чтобы онѣ могли свободно двигаться и легче дышать, и пр.

0x01 graphic

XI.
Біаррицъ.

   Разставшись съ милымъ тихимъ Аркашономъ, наши путники выѣхали по дорогѣ къ Біаррицу. Долго мелькали мимо оконъ вагона песчаные холмы съ сосновыми лѣсами. Вотъ блеснула вдали зеленоватая поверхность океана. Еще нѣсколько поворотъ -- и пріѣхали въ Біаррицъ.
   Станція желѣзной дороги довольно далеко отъ самаго города, и надобно было ѣхать до него въ дилижансѣ, по дорогѣ, засаженной густыми деревьями. За деревьями мелькали изящныя дачи среди красивыхъ садовъ. Городъ представился очень щеголеватымъ, съ прекрасными отелями и нарядными магазинами. Оживленіе на улицахъ было большое. Крикливый простой народъ въ національномъ живописномъ костюмѣ; огромныя телѣги, запряженныя рослыми быками, въ испанской упряжкѣ, съ длинными сѣтками по сторонамъ головы и высокими украшеніями межъ рогами. Все, это облитое солнцемъ.
   Устроившись въ отелѣ, недалеко отъ большого купальнаго пляжа, наши путники пошли погулять и вскорѣ вышли на площадь, конецъ которой обращенъ въ широкую террасу, обнесенную рѣшеткой и уставленной скамеечками. Съ террасы открывался видъ на пляжъ, лежавшій внизу, а за нимъ раскинулась безграничная даль океана. Причудливой формы темножелтые скалы выступали изъ воды близъ берега, будто морскія чудовища. Пѣнистыя волны съ шумомъ и ревомъ набѣгали на нихъ, то обдавая ихъ пѣнистыми потоками, то сбѣгая съ нихъ водопадами, то стремительно врываясь въ отверстіе скалъ, съ громомъ пушечнаго выстрѣла. Въ отдаленіи, на отвѣсной скалѣ мыса Сенъ-Мартенъ высился громадный маякъ.
   На пляжѣ находилось красивое зданіе купаленъ въ мавританскомъ стилѣ, съ широкой галлереей, на которой помѣщалась публика, пришедшая посмотрѣть на купающихся и размѣстившаяся въ удобныхъ креслахъ.
   Почти всѣ купались съ помощью купальщика, такъ какъ тутъ волна бьетъ сильно. Смотришь, идетъ она бирюзовая; встанетъ -- гора-горой. Всего лучше прямо прыгнуть въ нее: волна мягко подхватитъ, обольетъ и помчится дальше, разсыпаясь бѣлой пѣной по гладкому песку. А если будешь стоять, съ ногъ свалитъ и не скоро на ноги подымешься.
   -- Морская вода безцвѣтна или нѣтъ?-- спросила Соня отца.
   -- Налитая въ чашку, она безцвѣтна, а въ большой массѣ, недалеко отъ береговъ, гдѣ съ голубоватымъ цвѣтомъ воды мѣшается отраженіе дна бѣловатаго или желтоватаго, -- она принимаетъ зеленый цвѣтъ; а чѣмъ дальше и глубже, тѣмъ она становится синѣе и синѣе.

0x01 graphic

   По мнѣнію нѣкоторыхъ ученыхъ, цвѣтъ морской воды много зависитъ отъ количества находящейся въ ней соли: въ морѣ, гдѣ меньше соли, она болѣе зеленаго цвѣта; тамъ же, гдѣ много соли, принимаетъ цвѣтъ синій. Отраженный свѣтъ неба усиливаетъ яркость синяго цвѣта, особенно если свѣтъ проходитъ сквозь густой слой воды. Это на опытѣ можно видѣть въ "Лазоревомъ гротѣ" у острова Капри, который вы увидите, когда мы будемъ въ Италіи: близъ узкаго, низкаго входа вода расширяется и въ срединѣ грота становится глубока; какъ и вездѣ въ Неаполитанскомъ заливѣ, вода въ гротѣ удивительно прозрачна. Весь свѣтъ, падающій въ гротъ, проникая сквозь воду, отражается и покрываетъ темные своды пещеры прелестнымъ яркоголубымъ свѣтомъ. Иногда придаютъ цвѣтъ морской водѣ разныя постороннія на моряхъ явленія, такъ цвѣтъ Краснаго моря или Аравійскаго залива происходитъ отъ встрѣчающейся какъ въ немъ, такъ и въ Индѣйскомъ океанѣ, микроскопической водоросли, цвѣта желтаго съ краснымъ и зеленоватымъ отливомъ. Цвѣтъ желтаго моря происходитъ отъ желтаго ила, приносимаго рѣкою Гоанъ-го (желтая рѣка). Черное море получило свое названіе не по цвѣту воды, которая свѣтлѣе, чѣмъ въ другихъ моряхъ, а. по частымъ бурямъ и опасностямъ, которымъ подвергаются плавающія въ немъ суда. Бѣлое же море названо такъ, вѣроятно, по густымъ туманамъ, часто его покрывающимъ точно бѣлой пеленой.
   -- А я бы здѣсь боялся купаться!-- проговорилъ Ваня, смотря, какъ сильно набѣгала волна.
   -- Да, если дѣти и купаются на большомъ пляжѣ, то на рукахъ купальщиковъ. Даже и женщины купаются или съ купальщиками, которые держатъ ихъ за руки, или по нѣскольку вмѣстѣ, взявшись за руки, прыгаютъ въ воду, удерживая другъ друга. Но и такъ часто взвизгиваютъ отъ страха. Впрочемъ, для тѣхъ, кто любитъ тихое купанье, есть другой, такъ называемый, "дамскій пляжъ" въ старой части города, называемый "Старый портъ" (port vieux). Тутъ купальное мѣсто загорожено скалами, и только узкій проходъ соединяетъ этотъ бассейнъ съ остальной частью океана. Какъ у этого прохода, такъ и на большомъ пляжѣ, постоянно держится спасательная лодка съ гребцами, готовыми броситься на помощь нуждающимся. Кстати, пойдемте-ка туда; это хорошая прогулка, а вечеръ такой славный!
   Дорога къ "Старому порту" проходитъ межъ дивныхъ скалъ. Шли, то подымаясь, то опускаясь вившимися тропинками, миновали оригинальный мостъ (Чортовъ мостъ), съ толстыми перилами изъ цемента, съ вставленными въ него мелкими раковинами и гальками. Съ одной стороны моста волны, выбиваясь изъ глубины, бѣшенно бросаются по цѣлому хаосу камней; съ другой -- волны проникаютъ въ глубокую пещеру подъ скалами и образуютъ тихій бассейнъ. Старый портъ состоитъ изъ узкихъ улицъ, съ скромными домиками и густою зеленью садовъ. Въ XI вѣкѣ эта часть была началомъ города, гдѣ стали селиться рыболовы и торговцы, заманиваемые появившимися въ океанѣ китами. Мало-по-малу понастроили тутъ домовъ, магазиновъ; расширяясь, воздвигся въ XIII вѣкѣ на скалѣ вооруженный замокъ, служившій опорой со стороны моря. Но море, -- особенно бурное у этого побережья,-- разгулявшись, разрушило прибрежныя скалы и воздвигнутыя на нихъ зданія, и долгое время послѣ того Біаррицъ былъ жалкой деревнюшкой рыбаковъ; не болѣе лѣтъ пятидесяти, городокъ сталъ снова обстраиваться, благодаря своему хорошему купанью, и превратился теперь въ тотъ красивый, богатый, хотя и небольшой городъ, какимъ его видѣли наши путники.

0x01 graphic

   Вернулись съ прогулки когда стемнѣло, и прямо прошли на террасу большого пляжа. На темномъ фонѣ вечерняго неба скоро вспыхнулъ яркій огонь маяка, мѣнявшій безпрестанно красный свѣтъ на бѣлый. Внизу, тяжело дыша, лежала масса океана. Вдругъ, будто молнія пробѣжала по волнистымъ изгибамъ и въ огненныхъ искрахъ раскатилась по прибрежному песку. Тутъ, тамъ -- вездѣ по хребтинамъ слегка волновавшагося моря мелькали сверкавшія блѣднымъ золотомъ струйки. Вотъ, освѣтилась такимъ же свѣтомъ и живая струя сзади большой, выѣхавшей въ морѣ лодки, вотъ цѣлый дождь огненныхъ капель посыпался съ бойко вздернутыхъ веселъ... Дѣти не могли оторвать глазъ отъ этого прелестнаго явленія свѣтящагося моря! Иллюминаторами моря были его же жители -- эти крошечныя, микроскопическія животныя: аколефы, полипы, моллюски и другія, имѣющія способность издавать свѣтъ. Собранныя въ безчисленныя массы, они производили эти прелестные эффекты фосфоричности моря!
   -- Если почерпнуть стаканъ свѣтящейся воды,-- проговорилъ отецъ, то при дневномъ свѣтѣ вы увидите плавающихъ на поверхности маленькихъ, съ булавочную головку, животныхъ. Подъ микроскопомъ ясно видно, что это шарообразныя животныя съ углубленіемъ на одномъ мѣстѣ своего тѣльца, изъ котораго выглядываетъ довольно длинное щупальце и движется медленно туда, и сюда, какъ бы отыскивая пищу. Чтобы убѣдиться, что свѣтъ производятъ именно они, стоитъ только процѣдить эту воду, и она потеряетъ свой блескъ, а оставшіяся на цѣдилкѣ животныя будутъ искриться при каждомъ толчкѣ. Если же бутылку съ водой и этими животными тряхнуть въ темнотѣ, то свѣтящіяся искры такъ и задвигаются. Я не разъ производилъ эти опыты. Зачерпну, бывало, въ графинъ воды, вылью ее въ умывальный тазъ, отнесу въ темную комнату, затѣмъ взболтнешь или проведешь пальцемъ по водѣ, и забѣгаютъ тонкія огненныя струйки.

0x01 graphic

   -- Вотъ-то красиво!-- проговорилъ Ваня.-- Непремѣнно попробую!
   -- Кромѣ этихъ микроскопическихъ крошекъ, издаютъ свѣтъ и нѣкоторыя рыбы; но онѣ не производятъ такого эффекта, какъ цѣлыя полосы свѣта изъ этихъ крошечныхъ созданій,-- добавилъ отецъ.
   Когда всѣ пришли утромъ на берегъ океана въ часъ отлива, то ахнули отъ восторга! Тамъ, гдѣ вчера вечеромъ кипѣли шумныя волны, -- стлался твердый, мокрый песокъ, а на немъ причудливыми стѣнами и уступами возвышались тѣ скалы, что высились вчера далеко изъ воды. Дѣти ходили межъ нихъ по дну океана, съ тихимъ говоромъ уходившаго отъ берега. Кругомъ на мокромъ пескѣ и на обнаженныхъ скалахъ, покрытыхъ ярко-зелеными, желтыми, красными водяными растеніями, копошилась животная жизнь, вдыхавшая свѣжій береговой воздухъ. Вотъ нѣжатся на мокромъ пескѣ красивыя морскія звѣзды, точно звѣзды въ пять и болѣе лучей, болѣе или менѣе тупыхъ или острыхъ, покрытыя ярко-желтой или красной кожицей, усаженной мелкими шипами. На нижней сторонѣ этой чудной звѣзды находится посрединѣ ротъ животнаго, а вдоль лучей идутъ, будто мелкая бахромка, сосательныя ножки, которыми животное, хотя медленно, но свободно движется, перемѣняя мѣста или охотясь за добычей. Мы уже слышали, какъ онѣ любятъ лакомиться устрицами, почему рыбаки считаютъ ихъ врагами и, поймавъ, убиваютъ, а не бросаютъ опять въ море. но какъ умертвить? Морская звѣзда такъ живуча, что если вы отрубите ея лучи, они сноваівырастутъ; она сама нерѣдко, спасаясь отъ животнаго, готоваго ее проглотить, отдѣляетъ отъ своего тѣла всѣ лучи, бросаетъ ихъ ему на жертву, а сама удаляется съ полной надеждой, что изъ срединной спасенной части тѣла снова вырастутъ лучи. Одно средство умертвить ее, это бросить въ прѣсную воду, въ ней она тотчасъ умираетъ, какъ и всѣ морскія животныя.

0x01 graphic

   Дальше, тихо-тихо двигается какая-то смѣшная кубышка, сплошь унизанная темными иглами: это морской ежъ несетъ на себѣ свой известковый домикъ, формы немного сплюснутаго шара. Освобожденныя отъ иглъ стѣнки его состоятъ изъ правильныхъ рядовъ мелкихъ пластинокъ самой тонкой мозаичной работы. Морской ежъ скромное животное, онъ питается больше водорослями. Въ Средиземномъ морѣ его ловятъ ради его икры, очень пріятнаго вкуса, которую употребляютъ въ пищу. Вотъ копошатся подъ выступомъ скалы темные толстые черви, съ раковистыми отростками на одномъ концѣ. Цѣлыя семьи ракушекъ облѣпили камни своими разноцвѣтными домиками и тихо двигаются, тоже втягивая въ себя свѣжій воздухъ.

0x01 graphic

   Вотъ, торчитъ на камнѣ какой-то неуклюжій, толстый стволикъ. Вдругъ, на верху его показалась красная, будто синелевая, бахромка; вотъ и другая высунулась изъ середины, а тамъ, -- какъ по волшебству, -- вся верхушка неуклюжаго стволика окружилась, какъ вѣнчикомъ, цвѣточнымъ пышнымъ малиновымъ уборомъ, а бахромка этого убора двигалась по сторонамъ, какъ бы ища чего-то. А вонъ и другой такой же мудреный живой цвѣтокъ съ тупыми бѣломолочными лепестками; вонъ оранжевый, лиловатый, -- цѣлый цвѣтникъ этихъ красотъ морского дна, называемыхъ актиніями или анемонами, этихъ животно-растеній, имѣющихъ видъ цвѣтка, лепестки котораго служатъ ему руками или щупальцами; ими онъ свободно можетъ хватать пищу и втягивать въ ротъ, находящійся среди вѣнчика. Морскіе анемоны принадлежатъ къ классу полиповъ. Присосавшись ножкой къ одному каменистому уступчику, они стоятъ спокойно, выжидая пищи; если же имъ придетъ охота постранствовать, то могутъ перемѣнить мѣсто, медленно, почти незамѣтно скользя впередъ на своемъ стеблѣ или отдаваясь на произволъ волнъ, употребляя свои щупальцы, какъ ноги. Живучесть ихъ невѣроятна. Ихъ можно бросить въ горячую воду; заморозить и снова оттаять, -- они живы. Отрѣжьте имъ всѣ щупальцы -- вмѣсто ихъ вырастутъ другія; перерѣжьте животное пополамъ, оно продолжаетъ жить. Но бросьте въ прѣсную воду -- умретъ мгновенно. Актиніи очень хорошо уживаются въ акваріумахъ, конечно, наполненныхъ морской водой. Въ акваріумѣ одного ученаго наблюдателя одна актинія прожила шесть лѣтъ и вывела дѣтенышей, изъ которыхъ двое, оставшихся въ живыхъ, прожили тамъ пять лѣтъ.

0x01 graphic

   Кругомъ раздавался веселый взрывъ дѣтскаго хохота. Группа дѣтей въ купальныхъ костюмахъ, т.-е. короткихъ панталонахъ и короткой рубашкѣ, подпоясанной кушачкомъ, въ большихъ шляпахъ изъ грубой соломы и полотняныхъ башмакахъ на подошвѣ, сплетенной изъ толстыхъ веревокъ, съ сачками и баночками, отправлялась на охоту за морскими животными и растеніями, бодро шагая по морскому песку и смѣло перепрыгивая по камнямъ, съ которыхъ еще бѣжали тонкія струйки воды. Наши дѣти послѣдовали за ними. Особенно ихъ вниманіе привлекали крошечные бассейны между скалъ, изъ которыхъ еще не успѣла уйти вода, съ граціозно-плававшими въ ней медузами и кургузенькими краббами, которые, выскочивъ изъ воды, бочкомъ быстро скользили по камнямъ, скрываясь въ ихъ расщелинахъ...
   -- А это что такое, папа?-- спросилъ Ваня.
   -- Это краббъ, крупный морской ракъ, безъ хвоста, голова котораго не отдѣляется отъ туловища, и все тѣло скорѣе имѣетъ видъ большой головы, съ выпущенными и далеко другъ отъ друга разставленными глазами. Двигается онъ задомъ и бокомъ, поэтому вода, необходимая ему для дыханія, проходитъ сквозь его жабры не спереди, какъ у рыбъ, а сзади. Величина краббовъ различная. Въ европейскихъ моряхъ они достигаютъ вѣса, въ шесть и семь фунтовъ; а въ тропическихъ доходятъ до громадныхъ размѣровъ; самые же маленькіе бываютъ величиной съ горошину. Окраска крабовъ различныхъ оттѣнковъ, отъ свѣтло-красноватаго до темно-коричневаго съ черепаховыми рисунками. Мясо большихъ краббовъ жирно и вкусно, хотя не такъ нѣжно, какъ мясо рѣчного рака. Клешни у него широкія и плоскія. Если одна изъ клешней ранена или попорчена бурей, краббъ отрываетъ ее отъ себя, не ощущая боли, и прыгаетъ на остальныхъ. Спустя нѣкоторое время, вырастаетъ новая клешня, но никогда не достигаетъ величины прежней. Краббы очень смѣлы въ борьбѣ. Не разъ случалось видѣть, какъ краббъ, котораго хотѣли поймать, становился на заднія лапы и щелкалъ, обороняясь клешнями.
   -- Вотъ-то молодецъ!-- подхватилъ съ восторгомъ Ваня.
   Долго бродило наше общество межъ скалъ, набирая всякой всячины: и животныхъ и растеній, которыхъ опускали въ нарочно взятую банку съ морской водой. Не мало было у нихъ возни съ одностворчатыми ракушками, которыя тихо двигались своимъ слизистымъ тѣльцемъ по камнямъ, прикрываясь домикомъ раковины, и такъ крѣпко присасывались къ камню, что трудно было ихъ отдѣлить. Хватали и смѣшныхъ морскихъ кузнечиковъ, прыгавшихъ по мокрому песку, не было пощады и хитрому раку-пустыннику, который, имѣя мягкое не защищенное скорлупкой тѣльце, выбираетъ для защиты себя раковину какой-нибудь улитки, залѣзаетъ туда и, выставляя изъ верхняго отверстія только голову и клешни, которыми хватаетъ пищу, отбивается отъ непріятеля, странствуя такимъ образомъ со своей скорлупкой и мѣняя ее на болѣе просторную, если она ему станетъ узка. Притомъ надобно сказать, что правая клешня рака-пустынника больше лѣвой и, когда въ случаѣ бѣды, онъ весь прячется въ раковину, открытую сверху, то прикрывается этой клешней будто крышей и выбираетъ себѣ раковину такую, которой отверстіе было бы не шире его клешни-крышки.
   Ходили такъ да подхватывали всякую дичь. Наловили и краббовъ такихъ, которые были не болѣе вершка. Порядкомъ перепачканные, нагруженные, торжественно вернулись дѣти въ отель и принялись за устройство нѣкотораго рода акваріума прежде всего для краббовъ. Явилась откуда-то большая широкая банка, дно которой обложили камнями, образовавъ изъ нихъ родъ скалъ съ отверстіями, куда крабы могли бы по желанію прятаться; прибавили для красоты пестрыхъ раковинокъ, морскихъ растеній. Затѣмъ банку до половины наполнили морской водой и напустили туда краббовъ. Служанка отеля, проворно сбѣгавъ въ кухню, принесла сырой говядины, и вотъ папа сталъ отрывать крошечные кусочки говядины и бросать въ воду на камни. Сначала краббы попрятались въ щели межъ скалъ; затѣмъ мало-по-малу, оправившись отъ переполоха, повылѣзли одинъ за другимъ на поверхность камней и принялись ѣсть говядину. Каждый изъ нихъ, положивъ передъ собой кусокъ, не торопясь отрывалъ отъ него клешней маленькій обрывочекъ и подносилъ ко рту; потомъ отрывалъ опять кусочекъ, но уже другой клешней и снова подносилъ ко рту. И такъ все, поочереди мѣняя клешни, краббы поѣли плотненько, а одинъ изъ нихъ, найдя у себя во рту что-то лишнее, неторопливо, вытащилъ изо рта какія-то жилки и вытеръ клешни о камни. Сцена эта привела дѣтей въ полный восторгъ. Ваня сталъ прыгать козломъ, припѣвая:
   -- Ахъ вы, душки! Мои душки!

0x01 graphic

0x01 graphic

   Біаррицъ еще болѣе Аркашона привязалъ дѣтей къ охотѣ во время отлива, за нѣсколько дней, проведенныхъ тамъ. Что еще очень заинтересовала ихъ, это -- медузы или жгучки, или морская крапива, называемая крапивой потому, что если коснетесь къ нимъ голой рукой, то почувствуете непріятную, жгучую боль, похожую на обжогъ крапивы. Принадлежа къ классу мягкотѣлыхъ, тѣло медузы мягко, иногда прозрачно, какъ стекло, иногда слегка матовое съ рисунками, окрашенными въ ярко-голубые, красные и фіолетовые цвѣта. Форма тѣла сверху выпуклая, какъ опрокинутая полоскательная чашка, снизу же плоская. Посреди нижней части ея стебелекъ съ желудкомъ; на концѣ стебелька ротъ, окруженный маленькими хватательными щупальцами, края же всего тѣла усажены длинными вѣтвистыми щупальцами. Принесенную ко рту щупальцами пищу медуза проглатываетъ, а непереваренныя въ желудкѣ частицы выбрасываетъ прочь черезъ желудокъ же. Питается медуза, мелкими ракообразными животными, червями, слизняками и рыбами. Въ водѣ онѣ двигаются очень быстро, красиво извиваясь своими длинными щупальцами. Величина ихъ различна, отъ самыхъ крошечныхъ, до круговъ, болѣе полуаршина въ діаметрѣ. Медузы очень живучи. Онѣ могутъ замерзать; на половину расплывшіяся отъ солнечныхъ лучей на сухомъ морскомъ песку, снова попадутъ въ воду и оживаютъ; не переносятъ только прѣсной воды. Самое огромное количество медузъ разныхъ величинъ и цвѣтовъ появлялось во время отлива на третьемъ купальномъ пляжѣ Біаррица, называемомъ Котъ де Баскъ {Cote -- берегъ.} (Côte des Basques), съ скромнымъ купальнымъ заведеніемъ. Этотъ пляжъ служитъ любимымъ купальнымъ мѣстомъ простого народа, живущаго въ городѣ и окрестныхъ деревняхъ, потому и называется "берегомъ басковъ"; народонаселеніе этой мѣстности составляютъ баски, происходящіе отъ остатковъ древняго испанскаго населенія иберійцевъ, живущихъ по обѣимъ сторонамъ западныхъ Пиринеевъ, у Бискайскаго моря, оно принадлежитъ частью къ испанцамъ, а частью къ южнымъ французамъ. Языкъ ихъ -- смѣсь французскаго съ испанскимъ. Чистый, несмѣшанный типъ басковъ сохранился только на испанской сторонѣ. Вообще баски народъ практичный, трезвый и храбрый, трудолюбивъ, вѣжливъ, гостепріименъ и твердо держитъ данное слово. Чтутъ свою старину и придерживаются прежнихъ обычаевъ. Ростомъ не высоки, крѣпкаго тѣлосложенія и такъ ловки и проворны, что еще у древнихъ составилась поговорка: "проворенъ, какъ баскъ". Одежда мужчинъ состоитъ изъ короткой, темной суконной куртки или изъ короткой, клѣтчатой бумажной блузы и длинныхъ, широкихъ панталонъ полосатаго холста. Въ сухую погоду они носятъ сандаліи; въ дождливую -- подбитые гвоздями сапоги съ шнурками или деревянные башмаки. Въ праздничные дни одѣваются въ черный бархатъ и опоясываются краснымъ шелковымъ шарфомъ. Чисто національная часть одежды -- легкая шапка, родъ берета, называемая бойна, изъ валеной овечьей шерсти, точно изъ войлока. Въ ней баскъ носитъ свой носовой платокъ, гребень и пр. При поклонѣ она не снимается. Въ праздничные дни вмѣсто бойны надѣваютъ черную войлочную шляпу съ широкими полями. Женскій костюмъ состоитъ изъ полосатой юбки, внизу вышитой въ нѣсколько рядовъ тесьмою яркихъ цвѣтовъ, изъ корсажа темнаго цвѣта, безъ рукавовъ, со шнуровкою спереди, подъ который въ грудь и плечи надѣвается пестрый выбойчатый платокъ. На ногахъ носятъ синіе чулки и сандаліи, или кожанные башмаки. Головное украшеніе составляютъ густыя, длинныя косы.

0x01 graphic

   Баски въ праздничные дни любятъ повеселиться. Кромѣ танцевъ, музыки и пѣнья ихъ любимыя забавы: игра въ мячъ и бой быковъ. Домики ихъ, съ плоской, крытой кирпичомъ крышей, окружены фруктовыми садами, яблонями, орѣховыми и каштановыми деревьями и иногда виноградниками. Такъ какъ населеніе слишкомъ многочисленно, чтобы жить земледѣліемъ, да и большею частію каменистая почва не вездѣ удобна для земледѣлія, то почти половина населенія занимается промышленностью, торговлею и горнымъ дѣломъ, тоже кузнечнымъ и слесарнымъ ремеслами. Прибрежные жители по большей части рыбаки и матросы. Баски народъ образованный: въ каждой деревнѣ школа, и нѣтъ ни одного человѣка, который не умѣлъ бы читать и писать.
   На скромномъ, хотя замѣчательномъ своей сильной волной пляжѣ, называемомъ "Котъ де-Баскъ", разъ въ годъ, въ первое воскресенье сентября мѣсяца, сбираются всѣ деревенскіе жители не только ближайшихъ, но и довольно отдаленныхъ мѣстъ, какъ нижняя Наварра. Въ своихъ праздничныхъ костюмахъ, направляются всѣ эти отдѣльныя группы басковъ разныхъ деревень къ Біаррицу, предшествуемыя музыкантами, національные инструменты которыхъ состоятъ изъ дудокъ, тамбуриновъ и особаго инструмента формы древней лиры съ тремя струнами, по которымъ ударяютъ барабанной палочкой. Съ ранняго утра городъ наполняется этими пришельцами, которые исполняютъ на площадяхъ свой національный танецъ мучико. Когда довольно напляшутся, но еще не устанутъ, тогда масса направляется на пляжъ "Котъ де-Баскъ". Придя туда, всѣ, какъ мужчины, такъ и женщины, снимаютъ верхнее платье и, вставъ въ линію, берутся за руки съ пѣніемъ и криками, въ ожиданіи приближенія волнъ; когда волны нахлынутъ, вся толпа разомъ наклоняетъ голову и ныряетъ. Послѣ нѣсколькихъ ныряній, всѣ на берегу сушатся на солнышкѣ и снова принимаются за купанье, которое продолжаютъ во все время прилива. Въ числѣ прогулокъ и поѣздокъ по ближайшимъ окрестностямъ Біаррица, особенно интересной и поучительной была поѣздка на маякъ и его осмотръ. Этотъ маякъ, возвышающійся на скалѣ мыса Сенъ-Мартенъ, представляетъ превосходно устроенную каменную башню, внутри которой идетъ прекрасная прочная лѣстница въ 256 ступеней съ просвѣтами въ стѣнахъ башни, извивающаяся до фонаря, находящагося наверху. Этотъ первый огромный наружный фонарь, весь изъ выпуклыхъ стеклянныхъ стѣнокъ, окружаетъ другой, внутренній фонарь, такой величины, что въ немъ можетъ помѣститься нѣсколько человѣкъ. Посреди его находится небольшая круглая лампа, наполненная керосиномъ, съ нѣсколькими рядами круглаго фитиля. Отъ лампы идетъ труба къ резервуару, наполненному керосиномъ. Такъ какъ условный свѣтъ Біаррицкаго маяка поочереди то бѣлый, то красный, то шаръ лампы носитъ эти два цвѣта, а самая лампа сдѣлана вертящейся. Трудно было бы понять, какъ такая небольшая лампа можетъ давать такой сильный и такъ далеко видимый свѣтъ; весь фокусъ въ отраженіи огня стѣнками внутренняго фонаря. Стѣнки эти тоже стеклянныя, устроенныя такъ, что среднія широкія ихъ полосы гладкія, а верхнія и нижнія изъ широкихъ стеклянныхъ призмъ, сложенныхъ въ верхнихъ частяхъ -- снизу вверхъ; а въ нижнихъ -- сверху внизъ. Отраженіе огня въ этихъ двойныхъ призмахъ и даетъ тотъ сильный отсвѣтъ, который виденъ на далекое пространство. Наружный стеклянный фонарь окруженъ широкимъ балкономъ, съ желѣзной рѣшеткой, на который выходятъ отдушины, черезъ которыя должна поддерживаться въ большомъ фонарѣ температура, одинаковая съ наружною, чтобы не запотѣли его стекла; необходимо наблюдать, чтобы сильный притокъ воздуха не воспламенилъ огонь въ лампѣ, или не погасилъ его, для чего отдушины то пріотворяется, то затворяются.

0x01 graphic

   Съ балкона фонаря открывался прелестный видъ на испанскій берегъ, цѣпь Пиринеевъ, на деревни Бискіи, на степи и на красивый Біаррицъ съ его живописными береговыми скалами и искусственной дамбой, далеко выдающейся въ бурныя воды океана, съ живописнымъ гротомъ Мадонны, бѣлая статуя которой высится надъ темной громадой грота и, кажется, паритъ въ лазурномъ эѳирѣ неба, какъ путеводная звѣзда мореходцевъ, возсылающихъ къ ней горячія моленья.
   А кругомъ бушуютъ сизо-зеленыя волны океана и несутся вдоль неудержимо-могучія.
   

XII.
Ліонъ.

   Разставшись съ живописнымъ Біаррицемъ, покатили въ Ліонъ, которымъ его обитатели очень гордятся, считая его чуть ли не красивѣе Парижа. Мѣстность по дорогѣ сначала была такая же унылая, какъ передъ Аркашономъ: та же плоскость, бѣдность растительности, песокъ, низкія деревья, тощая травка.
   Но чѣмъ дальше, тѣмъ все становилось живописнѣе, разнообразнѣе. Стали встрѣчаться веселыя долины, уютныя деревеньки, плодородныя поля и, наконецъ, зеленыя горы, прорѣзанныя тунелями. Особенно были красивы мелькавшія между какъ бы сплетшимися горами далекія, сливавшіяся съ горизонтомъ долины, покрытыя яркой травой и купами деревьевъ съ домиками мѣстечекъ и селеній.

0x01 graphic

   Такъ подвигаясь впередъ, достигли и Ліона. Городъ, точно, чистенькій, нарядный, съ красивыми зданіями, но какой-то скучный, мало оживленный. Справившись съ вещами въ отелѣ, наши путники, чтобы не терять времени, -- въ Ліонѣ разсчитывали пробыть всего два дня,-- прямо поѣхали къ церкви Notre Dame de Fourrière, отъ которой открывается общій видъ на городъ. Дорога на вершину холма поднималась плавными изворотами, открывая все болѣе и болѣе широкій видъ на окрестности. Проѣхавъ толстыми, будто крѣпостными воротами, очутились на площадкѣ, съ которой открывался чудесный видъ на всѣ стороны. Здѣсь во времена римскаго владычества была римская колонія, и на томъ мѣстѣ, гдѣ теперь находится храмъ Богоматери, былъ форумъ {Форумъ -- площадь, гдѣ собирался народъ для совѣщаній и обсуживаній разныхъ общихъ дѣлъ.}, въ 840 году разрушенный, и на мѣстѣ его построена часовня въ честь святой Дѣвы фурвіерской, отъ названія древняго форума: foro-vetere. Затѣмъ вмѣсто часовни воздвигли храмъ, который сначала назывался "Notre Dame de bon conseil", позже переименованный снова въ фурвіерскій. Католики придаютъ большое значеніе этому храму и отправляются къ нему на поклоненіе пилигримами.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Близъ храма находится обсерваторія, изъ павильона которой открывается превосходный видъ на городъ и окрестности; а во дворикѣ обсерваторіи размѣщены разные древности: обломки сосудовъ, колоннъ и статуй, отрытыхъ на мѣстѣ древняго форума.
   Самый храмъ построенъ въ романскомъ стилѣ и украшенъ высокой башней съ вызолоченной статуей Богоматери, обращенной къ городу, какъ бы съ благословеніемъ.
   Возвратясь съ прогулки, пообѣдали въ своемъ отелѣ, гдѣ занимали номера довольно высоко, почему и поднимались туда на подъемной машинѣ (ascenseur). Сначала это привело дѣтей въ нѣкоторое смущеніе; но потомъ такъ понравилось, что Ваня сталъ искать случая подняться вверхъ и снова спуститься и даже вступилъ въ дружескую бесѣду съ мальчикомъ, приставленнымъ къ машинѣ.
   Часть вечера провели на площади Белькуръ, очень нарядной, съ садомъ, фонтанами и конной статуей Людовика XIV. Площадь окружена. красивыми зданіями. Вечеромъ тутъ играла музыка, слушая которую лакомились прекраснымъ мороженымъ, что, по словамъ Вани, было весьма пріятнымъ времяпровожденіемъ.

0x01 graphic

   Но, отдавая дань пріятному, рѣшили отдать должное и полезонму, и потому возвратясь въ свой отель, за чаемъ, который подали имъ въ номеръ, отецъ разсказалъ дѣтямъ вкратцѣ о шелководствѣ по поводу того, что, какъ имъ было уже извѣстно, Ліонъ знаменитъ своими шелковыми фабриками.
   -- Шелководство, -- такъ началъ онъ, -- впервые появилось въ Китаѣ, гдѣ растетъ въ дикомъ состояніи тутовое дерево, или бѣлая шелковица. На этой шелковицѣ живетъ бабочка, называемая тутовымъ шелкопрядомъ. Бабочка эта некрасива на видъ, съ толстымъ туловищемъ и бѣловатыми крыльями безъ пятенъ, какъ самая простая ночная бабочка. Тутовый шелкопрядъ кладетъ яички на листья шелковицы. Весною, какъ только распустятся листья шелковицы, изъ яичекъ выходятъ гусеницы, или червячки, и тотчасъ же принимаются ѣсть молодые листья. Червячки эти ѣдятъ очень много и быстро растутъ. Живутъ они около четырехъ недѣль, въ продолженіе которыхъ четыре раза линяютъ, т.-е. мѣняютъ кожу, и послѣ каждаго линянья становятся все прожорливѣе. Послѣ послѣдняго сбрасыванья кожи, гусеницы взлѣзаютъ на вѣтки повыше и начинаютъ выпускать изъ особой трубочки, которая находится у нихъ подъ ртомъ, очень тонкую, похожую на паутину, нитку. Этой ниткой, или шелковинкой, гусеница прицѣпляется къ вѣткѣ. Продолжая выпускать изъ трубочки нить, которая бываетъ бѣлаго, зеленаго или желтаго цвѣта, она начинаетъ растягивать ее рядами между нѣсколькими близкими одна къ другой вѣточками, пока не образуется между ними прозрачное, со всѣхъ сторонъ затянутое ниточками гнѣздышко, или коконъ. Во этимъ еще дѣло не покончилось. Червякъ продолжаетъ выпускать нить и складывать ее вправо и влѣво правильными петельками, до тѣхъ поръ, пока коконъ перестаетъ быть прозрачнымъ.

0x01 graphic

   Во время этой работы червякъ, конечно, часто поворачивается внутри кокона, отчего стѣнки кокона бываютъ почти равномѣрной толщины. Но коконъ былъ бы не плотенъ, если бъ состоялъ только изъ нити; поэтому, кромѣ нити, червякъ пускаетъ въ одно время еще особенную клейкую жидкость, которою нити между собою склеиваются. Эта жидкость твердѣетъ на воздухѣ и сохраняетъ кокону свойственную ему правильную овально-удлиненную форму.
   Когда коконъ совсѣмъ готовъ, червякъ уже внутри его линяетъ въ пятый разъ и затѣмъ превращается въ неподвижную куколку. Дней черезъ двѣнадцать куколка превращается въ бабочку, бабочка выпускаетъ изо рта клейкую жидкость, которою размягчаетъ въ одномъ мѣстѣ коконъ и затѣмъ, раздвигая или даже разрывая нити головкою, постепенно высвобождается изъ кокона. Отдохнувъ немного, бабочка начинаетъ класть яички и, давъ жизнь тѣмъ новымъ созданіямъ, которыя должны выйти изъ этихъ яичекъ, -- сама умираетъ.

0x01 graphic

   Когда люди познакомились съ жизнью тутоваго шелкопряда, начиная отъ яичка до бабочки, а затѣмъ, разсмотрѣвъ и самый коконъ, увидѣли, что онъ состоитъ изъ одной непрерывной нити въ 235 саженъ длиною, тогда стали собирать съ тутоваго дерева коконы шелкопряда и придумывать снаряды для размотки шелка.
   Какъ я уже сказалъ, шелководство впервые проявилось въ Китаѣ. У китайцевъ есть преданіе, что еще за нѣсколько сотъ лѣтъ до P. X. разведеніемъ шелководства занялась впервые императрица Силингъ-хи, которая до сихъ поръ считается тамъ богинею шелководства. Въ Европу шелковыя матеріи были въ первый разъ Привезены въ 46 году до P. X. и были такъ дороги, что ихъ могли носить только короли. Происходило это оттого, что китайцы не хотѣли, чтобы какой-нибудь другой народъ, кромѣ нихъ, зналъ, какъ и откуда добывается шелкъ, и позволяли вывозить изъ Китая только готовыя матеріи, за покушеніе же вывезти сѣмена тутоваго дерева или яички шелкопряда назначалась смертная казнь.
   Около 140 лѣтъ до P. X. одна китайская царевна была обручена съ бухарскимъ царемъ. Она такъ любила шелководство, что, уѣзжая изъ Китая въ Бухару, зашила въ свою шапку нѣсколько сѣмянъ шелковицы и яичекъ шелкопряда. Пограничная стража не рѣшилась осматривать шапку царевны, и черезъ то шелководство скоро распространилось и въ Бухарѣ. Отсюда посредствомъ разныхъ хитростей перешло въ Персію, Индію и другія азіатскія государства.

0x01 graphic

   Въ Европу первыя сѣмена шелковицы и яички шелкопряда принесли въ 555 году по P. X. два греческихъ монаха. Они были посланы въ Китай для распространенія тамъ св. писанія, а вмѣстѣ съ тѣмъ изучили и шелководство. Сѣмена и яички они скрыли въ своихъ тростниковыхъ палкахъ и поднесли ихъ греческому императору Юстиніану. Развившись въ Греціи, шелководство перешло въ Испанію, Италію и Францію. Во Франціи оно сначала прививалось очень медленно, но потомъ достигло такихъ успѣховъ, что теперь ліонскія шелковыя издѣлія считаются лучшими въ свѣтѣ.
   У насъ въ Россіи шелководствомъ успѣшно занимаются только на Кавказѣ и въ Закавказьѣ.
   Теперь посмотримъ въ чемъ состоитъ воспитаніе червей.
   Узнавъ важность работы шелковичнаго червя и его полезность, наблюдая надъ этими работами въ природѣ, на открытомъ воздухѣ, -- люди замѣтили, что множество изъ этихъ червей пропадаютъ, дѣлаясь жертвою птицъ, или отъ нападенія особенныхъ насѣкомыхъ, похожихъ на мухъ, называемыхъ наѣздниками. Чтобы избѣгнуть этого зла, стали разводить тутоваго шелкопряда въ жилыхъ помѣщеніяхъ или въ особенно устроенныхъ для того зданіяхъ, гдѣ черви не страдаютъ ни отъ птицъ ни отъ наѣздниковъ.

0x01 graphic

   Помѣщенія эти, или червоводни, устраиваются такимъ образомъ. Дѣлаются столы или полки изъ неструганныхъ досокъ, чтобы червямъ было легче ходить по нимъ, или изъ прутьевъ. Края столовъ и полокъ должны быть всегда нѣсколько возвышеннѣе, чтобы черви не такъ легко падали на полъ. Полки, плетенныя изъ камыша или хвороста, лучше тѣмъ, что сквозь нихъ легко проходитъ воздухъ; чтобы черви, пока они малы, не проваливались въ дырья, то полки покрываютъ листьями бумаги съ наколотыми въ ней мелкими скважинами.
   Такъ какъ шелковичный червь любитъ большую чистоту, то полки надобно время отъ времени очищать отъ всякаго сора. На время чистки, червей переносятъ на съемники. Съемники эти большею частію состоятъ изъ мелкой сѣти, растянутой на деревянной рамѣ. Когда переманиваютъ червей на съемникъ, то имъ покрываютъ полки, а сверху сѣтки кладутъ свѣжіе листья шелковицы. Черви сейчасъ же переползаютъ сквозь дырья съемника на свѣжую листву.
   Для завивки коконовъ употребляются коконники. Они состоятъ изъ сухихъ вѣтокъ и разставляются по кормовымъ столамъ и полкамъ, когда черви ползутъ кверху, начиная искать удобнаго мѣста для свивки коконовъ. Эти коконники приготовляются изъ какого бы то ни было растенія, только бы вѣтки были безъ запаха и не усажены колючками. Черви не любятъ ни того ни другого.
   На тридцатый день жизни червь становится полупрозрачнымъ и старается всползти повыше. Завивъ коконъ, что продолжается около трехъ сутокъ, онъ превращается въ куколку, а затѣмъ въ бабочку. Время выхода бабочки изъ кокона подлежитъ особеннымъ заботамъ тѣхъ, на комъ лежитъ уходъ за шелковичными червями. Такъ какъ бабочка, выходя изъ кокона, разрываетъ его и этимъ портитъ непрерывную шелковую нить, то, отобравъ какое хотятъ число коконовъ для вывода бабочекъ, которыя потомъ положатъ яички, -- остальные коконы подвергаютъ дѣйствію жара, чтобы уморить находящіяся въ нихъ куколки. Всего чаще это дѣлается дѣйствіемъ пара; устраивается паровикъ въ видѣ ящика съ просверленными въ немъ дырьями, въ паровикъ вдвигаются сѣтки съ разложенными въ нихъ коконами. Паровикъ этотъ ставится на котелъ, въ котлѣ кипитъ вода, и паръ изъ котла, проходя сквозь дырья паровика, замариваетъ куколокъ въ ихъ коконахъ. Иногда замариваютъ коконы въ печи, куда они ставятся тотчасъ по вынутіи изъ печи хлѣба, въ большихъ покрытыхъ бумагою корзинахъ. Паровой способъ лучше печного.
   Задушенные коконы сушатся, бѣлые на солнцѣ, а другіе на сквозномъ вѣтру, до тѣхъ поръ, пока не будутъ при трясеніи издавать громкаго звука. Самыми лучшими коконами считаютъ съ перехватомъ посерединѣ. Затѣмъ приступаютъ къ разработкѣ шелка.
   Войдемте на самую фабрику. Миновавъ дворъ, на которомъ стояли огромные котлы подъ паровиками, вы входите въ самое помѣщеніе. Духота и смрадъ стоятъ въ этой длинной, непривѣтливой комнатѣ, съ двумя рядами работницъ, между которыми мѣрно двигается строгая надсмотрщица, наблюдая за непрерывной работой этихъ молодыхъ и пожилыхъ женщинъ, согнувшихся надъ чашками съ кипяткомъ. Сильное утомленіе рисуется на ихъ блѣдныхъ исхудалыхъ лицахъ; какъ-то безсильно онѣ сгорбились, не разгибаясь въ продолженіе четырнадцати часовъ въ сутки. Худые пальцы побѣлѣли и сморщились отъ горячей воды, въ которую онѣ безпрестанно опускаютъ ихъ. Удушливо смрадный паръ поднимается изъ чашекъ, или ваннъ, бьетъ имъ въ лицо, а усталые глаза съ напряженіемъ слѣдятъ за концомъ тонкой, какъ волосъ, шелковинки, спѣша пропустить ее въ отверстіе маленькой машинки, возвышающейся надъ чаномъ, отъ которой концы идутъ дальше вверхъ, гдѣ соединяются съ большими мотательными машинами.

0x01 graphic

   Фабричная работа размотки шелка состоитъ, сперва, въ раствореніи клея, которымъ соединены нити въ коконѣ, это производится запаркой коконовъ въ водѣ, гдѣ они кипятятся. Затѣмъ подыскиваютъ концы распаренныхъ шелковинъ. Для этого метелкой изъ прутьевъ водятъ по плавающимъ коконамъ до тѣхъ поръ, пока прутья зацѣпятъ за концы нитей. Подысканные концы шелковинъ посредствомъ машины сучатся въ одну нить, нить прикрѣпляется къ мотовилу станка. Мотовило это приводится въ движеніе ногою; разматываемые коконы опускаются въ ванну съ кипящею водою, придѣланную къ станку, и постоянно подпрыгиваютъ въ водѣ во время размотки. Вотъ тутъ-то необходимо напряженное вниманіе. Если во время размотки порвется одна изъ шелковинъ, надобно тотчасъ же подкинуть въ ванну новый коконъ и захлеснуть въ нить его шелковину. Дурно разматывающіеся коконы должно замѣнять другими. Надобно во-время подбросить въ ванну новые коконы и выбрасывать изъ нея обнажившіяся заморенныя куколки, чтобы онѣ не мѣшали. Размотка шелка дѣло далеко не легкое и требуетъ большой снаровки, не говоря о физическомъ трудѣ! А какъ легко смотрятъ на наши шелковые ленточки и платочки, не думая о томъ, сколько труда стоила одна размотка шелка для этихъ вещей, какъ тяжело доставалась эта работа бѣднымъ труженицамъ!
   Смотанный на мотовилѣ шелкъ просушивается на воздухѣ и въ моткахъ поступаетъ въ торговлю подъ именемъ шелка-сырца. Шелкъ-сырецъ разматывается и сучится въ нити разной толщины, красится въ разные цвѣта и идетъ на фабрику, гдѣ изъ него выдѣлываютъ различныя шелковыя матеріи. Остатки отъ размотанныхъ коконовъ, обрывки нитей и пухъ, пристающій къ метелкѣ во время подыскиванья концовъ, откладывается и сберегается вмѣстѣ съ хлопкомъ или такъ называемой шелковой ватой, которую снимаютъ, будто паутинку, съ незаморенныхъ еще коконовъ. Все это промываютъ, сушатъ и расчесываютъ на желѣзныхъ гребняхъ, какъ ленъ, и употребляютъ на матеріи въ смѣси съ шерстью и бумагой, на выдѣлку швейнаго шелка, нитокъ, для перчатокъ, на кушаки, вожжи, подпруги и прочія подѣлки.

0x01 graphic

0x01 graphic

   

Швейцарія.

I.
Женева.

   Не засиживаясь въ красивомъ, но скучномъ Ліонѣ, жители котораго, повидимому, всѣ поглощены интересами своего шелковаго производства и повышеніями и пониженіями цѣнъ на шелкъ,-- наши путники простились, какъ съ нимъ, такъ вскорѣ и съ симпатичной, богатой Франціей, переѣхавъ ея границу у станціи Кельгардъ, за которой въѣхали въ самый длинный изъ пройденныхъ ими тоннелей, прорѣзанный въ горѣ Юрѣ. Ваня, уже какъ опытный путешественникъ, поспѣшилъ затворить окна вагона, куда дерзко заглянули густые клубы дыма паровоза, сдавленные низкими сводами тоннеля. Пролетѣли его, и глаза встрѣтили веселыя картины Швейцаріи съ ея сочной зеленью и громадными горами, между которыми царила пройденная ими Юра.
   Выѣхавъ изъ Ліона въ 11 часовъ утра, въ 5 часовъ пополудни пріѣхали въ Женеву, милый, веселый городъ французской Швейцаріи, лежащій на берегу голубого женевскаго или Леманскаго озера, самый богатый и самый населенный городъ Швейцаріи. Онъ лежитъ на южной оконечности озера, въ томъ мѣстѣ, гдѣ темно-синія воды Роны вырываются изъ него съ быстротою стрѣлы и, несясь вѣчно-бурливымъ потокомъ, раздѣляютъ городъ на двѣ части: на лѣвомъ берегу находится самый городъ, мѣстопребываніе властей и центръ движенія; направо -- кварталъ Сенъ-Жерье, прежде обитаемый преимущественно рабочимъ классомъ и называвшійся предмѣстьемъ.
   Съ пѣной и шумомъ катитъ Рона свои сине-зеленыя волны мимо домовъ этого, квартала, высокихъ, сѣрыхъ, вставшихъ прямо надъ водой, на деревянныхъ столбахъ-подпоркахъ, какъ на сваяхъ. Думается вамъ, что вотъ-вотъ подрѣжетъ волна полусгнившую подпорку и весь этотъ домъ, съ его пятью этажами, рухнетъ въ воду. А онъ стоитъ такъ себѣ десятки лѣтъ, ясно смотря своими широкими окнами, уставленными пестрыми цвѣтами; и, весело болтая, бойкія прачки полошатъ бѣлье у самаго ихъ подножія на особо устроенныхъ, крытыхъ плотахъ.
   Дома эти очень интересовали дѣтей; и ихъ рисунокъ занялъ довольно видную страницу въ альбомѣ Вани.
   Послѣ обѣда въ своемъ отелѣ, вышли прогуляться и прямо прошли къ острову знаменитаго писателя Жанъ-Жака Руссо, уроженца Женевы. Островокъ этотъ, лежащій на Ронѣ, противъ превосходнаго моста "Монъ-Бланъ", лучшаго изъ шести мостовъ, перекинутыхъ черезъ Рону. Островокъ засаженъ густыми деревьями, среди которыхъ возвышается на гранитномъ пьедесталѣ бронзовая статуя Жанъ-Жака Руссо, работы знаменитаго французскаго скульптора Прадье.
   Полюбовавшись видомъ на рѣку и городъ, пошли вдоль набережной Роны, по другому ея берегу, по которому тянулись ряды нарядныхъ отелей и виллъ, съ большими красивыми садами. Сквозь дымку вечерняго тумана глянула густо-снѣжная шапка горы Монъ-Бланъ. Вечеръ спустился чудесный, теплый, тихій, ароматный, съ пріятною свѣжестью съ озера и съ горъ. Вездѣ вспыхнули огоньки. Городъ оживился еще болѣе. У всѣхъ кафе раздавались звуки музыки и пѣнія; играли и на фортепіано и на мандолинахъ, на всемъ, даже, кажется, на простой гармоникѣ и на дудкѣ, но выходило стройно, и пѣли съ пониманіемъ и со вкусомъ.

0x01 graphic

   На утро нашихъ путниковъ разбудилъ крикъ осла на улицѣ и крики торговокъ, разложившихъ противъ отеля, въ тротуарѣ сквера, свой мелкій товаръ изъ деревянныхъ издѣлій грубой работы. Весь этотъ день былъ посвященъ осмотру города. Побывали и въ русской церкви, построенной на возвышенномъ мѣстѣ. Она очень красива, въ чисторусскомъ стилѣ, съ золотыми главами и пріятной пестротой внутри. Были въ Ботаническомъ саду, разведенномъ въ 1816 г. знаменитымъ ботаникомъ де-Кандолемъ, болѣе интересномъ растеніями, растущими на скалахъ. Передъ садомъ лежитъ площадь, украшенная лучшими зданіями города. Ратуша, массивное зданіе, замѣчательное тѣмъ, что въ немъ вмѣсто лѣстницъ сдѣланы покатости, по которымъ встарину совѣтники въѣзжали верхомъ прямо въ залу совѣта, или ихъ вносили на носилкахъ. Атеней, прекрасное зданіе въ стилѣ возрожденія, съ фасадомъ, украшеннымъ бюстами знаменитыхъ женевцевъ. Въ немъ находятся залы для лекцій, библіотека исторіи искусствъ и постоянная выставка картинъ. Академія наукъ и Музыкальная консерваторія тоже на этой площади.
   Надъ ботаническимъ садомъ идетъ, уступами вверхъ, дорога къ прелестному, тѣнистому мѣсту прогулки, называемой Promenades des trilles, съ чудеснымъ видомъ на городъ и окрестности. Поднимаясь по этой дорогѣ, проѣзжаешь мимо стараго зданія, служившаго когда-то бастіономъ, съ густымъ садомъ на его верхней террасѣ. Что за красивыя были тамъ деревья, вѣтви которыхъ нависли шатромъ; стѣны же и балконы зданія покрыты гирляндами вьющихся растеній и цвѣтовъ.
   День закончился концертомъ трубачей, въ "Jardin des Anglais". Этотъ садъ, лежащій на самомъ берегу озера, очень красивъ и содержится въ отличномъ порядкѣ. Широкія аллеи состоятъ изъ превосходныхъ деревьевъ разныхъ южныхъ породъ; красиво разбитые цвѣтники, фонтаны и павильонъ для музыки, обвитый гибкими вѣтками лиловой глициніи. Придя въ садъ, наши путники прежде всего пошли посмотрѣть модель-рельефъ горы Монъ-Бланъ. Модель эта сдѣлана изъ липового дерева съ поражающей отчетливостью, съ соотвѣтствующей окраской и съ наклонными, въ лѣсистыхъ мѣстностяхъ, микроскопическими подобіями сосенъ, числомъ въ 600 тысячъ! Модель эта даетъ полнѣйшее понятіе объ этой гигантской грядѣ снѣжныхъ горъ и раскинутыхъ между нихъ долинъ и дорогъ. Создатель этой знаменитой модели трудился надъ нею 12 лѣтъ и, кончивъ ее, сошелъ съ ума. Она помѣщается въ особомъ павильонѣ.
   Послушавъ трубачей, игравшихъ очень стройно, хотѣли было уже итти къ себѣ, въ отель, какъ вдругъ надъ озеромъ взвилась ракета. Дѣти бросились къ берегу, а за ними пошли и родители. Озеро лежало гладкое, будто застывшее, совсѣмъ темное. Множество лодочекъ, украшенныхъ разноцвѣтными фонариками, скользило по его глади, ловко изворачиваясь при встрѣчѣ другъ съ другомъ. Одна лодка то и дѣло освѣщалась бенгальскими огнями, съ другой спускали фейерверкъ. Огненными змѣйками взвивались вверхъ ракеты и разсыпались на темномъ небѣ букетомъ разноцвѣтныхъ звѣздъ. Говоръ и смѣхъ раздавались кругомъ, смѣшиваясь со звуками музыки. Только горы дремали, закутавшись прозрачнымъ туманомъ, и надъ ними по-прежнему царила густо-снѣжная шапка Монъ-Блана.

0x01 graphic

   Записавшись съ вечера на билеты въ омнибусѣ, каждое утро отправлявшемся въ Шамуни, наши спутники поднялись рано, такъ какъ омнибусъ выѣзжалъ ровно въ 7 часовъ. Вотъ они и на мѣстахъ и пять крѣпкихъ лошадей бодро пустились въ путь. Сначала ѣхали по городу и его предмѣстьямъ съ нарядными виллами, окруженными большими садами. А вскорѣ затѣмъ очутились опять во Франціи и ея первомъ городѣ Аннесамѣ. Затѣмъ потянулась живописная Савойя, съ ея плодородными долинами, виноградниками, фруктовыми деревьями и красивыми деревнюшками и городками. Въ Бонневилѣ, гдѣ мѣняли лошадей, омнибусъ обступили продавцы фруктовъ, большею частію мальчики-подростки, держа длинные шесты съ крючками, на которыхъ висѣли корзиночки съ превосходными разноцвѣтными сливами, персиками, грушами и виноградомъ.
   Поѣхали дальше. Мелькаютъ желтыя поля, на которыхъ работаютъ крестьяне въ круглыхъ шляпахъ и чистыхъ костюмахъ. На половину каменныя, на половину деревянныя дома, -- обвиты зеленью и окружены развѣсистыми деревьями сладкихъ каштановъ, грецкихъ орѣховъ, грушъ и яблонь. Иногда долины уходили вглубь, разстилаясь ярко-зеленымъ ковромъ, съ купами кудрявыхъ деревьевъ. Иногда дорога шла въ ущельи, внизу котораго, въ густотѣ зелени бурливо бѣжала мутная Арва, разливаясь мѣстами широко по долинѣ, мѣстами же суживаясь въ бурный потокъ. Горы то уходили вдаль, то подступали ближе; то красовались кудрявою зеленью, то выставляли обнаженныя скалы. Въ трещинахъ бѣжали водопады, то падая отвѣсно, то прыгая уступами. Обработанныя поля шли высоко по горамъ; и гдѣ-нибудь, высоко-высоко, будто гнѣздо, лѣпился бѣлый домикъ, съ темнымъ верхомъ, обвитый зеленью.
   Подъѣзжая къ мѣстечку Соланжъ, гдѣ должны были обѣдать, впервые изъ облаковъ выглянула снѣжная шапка Монъ-Блана; а за Соланжемъ стали среди зелени вырисовываться и глетчеры, спускавшіеся очень низко. Горы вырастали все болѣе. Все шумнѣе становились водопады; все бурливѣе бѣжала мутная Арва.
   Въ 5 1/2 часовъ пополудни пріѣхали въ Шамуни и, занявъ въ гостиницѣ комнаты съ видомъ на Монъ-Бланъ, пошли погулять, чтобы не терять свѣтлаго времени. Все мѣстечко состояло, кромѣ деревни, тянувшейся въ сторонѣ, изъ нѣсколькихъ отелей и домовъ съ магазинами туземныхъ издѣлій. Кругомъ, какъ стѣны, возвышались горы, покрытыя частымъ лѣсомъ, а надъ нимъ царилъ Монъ-Бланъ, съ его глетчерами, рѣзко выдѣлявшимися изъ темной зелени своими то яркобѣлыми, то зеленоватыми, взрытыми бороздами. Верхъ Монъ-Блана былъ слегка закутанъ облаками. Прямо, съ одной изъ горъ, съ шумомъ мчался водопадъ, а еще ниже, грохоча, бѣжала бѣшенымъ потокомъ безпокойная Арва.
   Кругомъ идиллія: деревенскія хижины, тропинки и мелодическій, хотя и довольно сильный, звонъ колокольчиковъ возвращающихся домой коровъ. Гдѣ-то вдали зазвучалъ рожокъ. Вотъ Монъ-Бланъ медленно, будто приподнимая завѣсу съ стыдливаго чела, сталъ вырисовываться на ясномъ небѣ, показывая то одну, то другую изъ своихъ пирамидъ, густо покрытыхъ ярко-бѣлымъ снѣгомъ, слегка подернутымъ румянцемъ заката. Какъ бы контрастомъ этой бѣлизнѣ, на противоположномъ темномъ фонѣ горъ встала передъ путниками старая, строгой архитектуры, церковь, съ острой колокольней. Двери церкви были растворены настежъ, и въ ея сумракѣ, въ самой глубинѣ, на алтарѣ, слабо теплилась одна лампада.
   Улеглись рано, чтобы не проспать восхода солнца. Заря еще блѣдно загоралась, когда дѣвушка разбудила нашихъ путниковъ и они, бодро поднявшись, подбѣжали къ окнамъ. Монъ-Бланъ понемногу сбрасывалъ свои ночные покровы, являясь чудесный, бѣлый, величавый. Вотъ обнажились скалистыя, покрытыя снѣгомъ острыя верхушки короны; вотъ и бѣлоснѣжная шапка начала вырисовываться, пышная, круглая, мягкая. Выглянули и другія вершины. Вдругъ, изъ-за другой стороны на мягкую бѣлоснѣжную шапку сталъ набѣгать легкій, стыдливый румянецъ. Вотъ она вся нѣжно зардѣлась. Легкій пурпуръ задѣлъ края и другихъ вершинъ, и вдругъ все снова задернулось дымкой, будто показавъ на мигъ свою красоту, застыдилось и набросило покрывало. Наши путники видѣли Монъ-Бланъ еще разъ въ полномъ блескѣ уже изъ оконъ омнибуса, въ 7 часовъ утра, тронувшись въ обратный путь. Туманъ, вдругъ, прорвался, и на голубомъ небѣ ясно вырисовывалась вся громада Монъ-Блана, яркая, сверкающая, точно воздушная и дивно-величавая, какъ подножіе престола Бога!
   Въ 2 1/2 часа пополудни они пріѣхали обратно въ Женеву, а на другой день по бирюзовому ея озеру отправились на пароходѣ въ Веве.
   

II.
Веве.

   Яркое солнце весело катится по безоблачному небу. Давно уже поднялись всѣ въ Веве. Вездѣ кипитъ жизнь. Быстро шныряютъ по озеру взадъ и впередъ пароходы, бросая въ прозрачный воздухъ клубы сѣраго дыма. Кругленькія лошадки бойко бѣгутъ по берегу, таща телѣжки съ зеленью и потряхивая ушами, запрятанными отъ укуса мухъ въ полотняные колпаки. Бойкія дѣти стрекочутъ, какъ разыгравшіеся воробьи, въ припрыжку отправляясь вдоль набережной съ плетеными корзиночками на рукахъ и плетеными же колясочками, въ которыхъ везутъ своихъ крошечныхъ братьевъ и сестеръ, порученныхъ ихъ заботамъ, пока старшіе заняты дѣломъ.
   Соня давно уже встала. Ее такъ занимала обѣщанная поѣздка въ одно знаменитое ущелье, что она поднялась чуть ли не вмѣстѣ съ солнцемъ. Не такъ-то легко было поднять Ваню, любившаго всегда долго спать.
   Наконецъ, всѣ готовы и отправляются на станцію желѣзной дороги, откуда паровозъ, пыхтя и отдуваясь, уноситъ ихъ все дальше да дальше отъ уютнаго Веве. Мелькаютъ мимо нихъ прелестныя мѣстечки. Вотъ первая станція Ла-Туръ, съ толстой, старой-престарой башней, обвитой красивой вьющейся зеленью. Вотъ Кларанъ и Монтрё, дачи которыхъ такъ уютно выглядываютъ изъ густой зелени садовъ, обвитыя по бѣлымъ стѣнамъ то лиловыми кистями душистыхъ цвѣтовъ глициніи, то гигантскими ярко-фіолетовыми цвѣтами клематиса. Мелькнулъ мимо нихъ и старый замокъ Шильонъ, возбудившій особенный интересъ дѣтей.
   -- Это настоящій старинный замокъ, папа?-- спросили они вмѣстѣ: -- замокъ, гдѣ жили рыцари?-- прибавилъ Ваня.
   -- Настоящій и очень старинный, гдѣ жили настоящіе рыцари,-- отвѣчалъ, смѣясь, отецъ,-- и мы побываемъ въ немъ: тамъ много интереснаго.

0x01 graphic

   Между тѣмъ дорога уже не пролегала болѣе вдоль береговъ озера, а, свернувъ въ сторону, шла теперь по долинѣ Роны. Рѣка Рона, спускаясь съ высокихъ снѣжныхъ горъ, изливается по этой долинѣ Довольно узкой, мутноватой рѣченкой, вливающейся въ Женевское озеро. Пройдя черезъ озеро, она у города Женевы снова становится рѣкой, но уже болѣе широкой и свѣтлой, шумитъ бурными, темносиними волнами и мчится дальше, во Францію, все шире да шире, пока, пробѣжавъ порядочную часть Франціи, не вольется въ Ліонскій заливъ Средиземнаго моря.
   Долина Роны, по которой мчался теперь паровозъ съ нашими путниками, очень болотиста и скудно покрыта травой и низкими, чахлыми деревьями. Почва ея очень бѣдна, и климатъ вреденъ, почему жители ея деревень отъ бѣдности, климата и дурной воды страдаютъ болѣзнями, развивающими у нихъ особенно зобы, т.-е. чрезмѣрное возвышеніе на передней части горла. Часто встрѣчаются тутъ тоже и кретины, больные полу-идіоты, съ блѣдными, глупыми лицами.
   Но вотъ скоро горы, которыя казались такими далекими, стали подступать ближе и ближе, и поѣздъ уже мчался у подножія этихъ гигантовъ, упиравшихъ свои снѣжныя вершины въ яркое небо. Кое-гдѣ съ горъ бѣжали, точно серебрянныя нити, водопады, блестя на солнцѣ милліонами радужныхъ искръ. Вотъ блеснулъ въ сторонѣ знаменитый водопадъ Писсъ-вашъ, ниспадающій широкимъ отвѣснымъ потокомъ съ такой высоты и съ такою силой, что, еще не долетѣвъ до низу, превращается въ цѣлыя облака бѣлоснѣжной водяной пыли. Дѣти только ахали отъ восторга. Но вотъ и станція.Пріѣхали, мама?-- спросилъ Ваня, который, несмотря на прелестныя картины, мелькавшія мимо, соскучился сидѣть въ вагонѣ.-- Мы теперь пойдемъ?
   -- Да, -- отвѣтила мать, -- мы пойдемъ въ деревню, гдѣ въ отелѣ пообѣдаемъ, а потомъ осмотримъ ущелье Горжъ де-Тріанъ.
   -- То-есть: горло Тріана!-- подхватилъ Ваня, желавшій щегольнутъ знаніемъ французскаго языка.-- А что это такое Тріанъ, мама?
   -- Это рѣка, которая со снѣжныхъ горъ падаетъ сначала водопадомъ, а потомъ, перерѣзавъ надвое ущелье, мчится въ глубинѣ его бурнымъ потокомъ и впадаетъ затѣмъ въ Рону.
   И они пошли къ бѣлымъ домикамъ деревни съ высокими крыльцами и узкими окнами, часто обвитыми зеленью.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Въ концѣ деревни, на холмѣ, стоялъ хорошенькій отель, весь обвитый зеленью. Пріятной прохладой пахнуло на путниковъ, когда они вошли въ широкія сѣни отеля, а затѣмъ въ уютную столовую, гдѣ расположились пообѣдать. Соня все торопила Ваню, изъ-за своей болтовни во время ѣды всегда отстававшаго отъ всѣхъ остальныхъ. Но вотъ они снова въ дорогѣ. Дорога, впрочемъ, теперь не длинна.
   Стоитъ только перейти улицу и, взявъ въ небольшой лавочкѣ съ рѣзными издѣліями билеты для входа въ ущелье, пройти тутъ-же подлѣ узенькія двери.
   Пройдя эти двери, они очутились на узкомъ деревянномъ балконѣ. Тянется этотъ балконъ на протяженіи трехсотъ саженъ, прикрѣпленный то къ одной, то къ другой сторонѣ скалъ, и соединяясь узенькими мостиками. Подъ балкономъ, въ глубинѣ, мчится бурный, зеленый потокъ рѣки Тріанъ. Съ бѣшенымъ ревомъ, воемъ и стономъ несутся волны, прыгая черезъ камни, взмыливая бѣлую пѣну, выдалбливая цѣлыя пещеры въ каменныхъ бокахъ угрюмыхъ скалъ. Низко нависли надъ вами съ двухъ сторонъ эти темныя скалы, прихотливо нагроможденныя другъ на друга и дерзко уткнувшія свои зубчатыя вершины въ яркое небо, которое свѣтится тамъ, высоко-высоко, узкой голубой полоской. Сочная зелень выглядываетъ букетами изъ черныхъ расщелинъ скалъ. Все бурливѣй становится потокъ; все круче и круче дѣлается его наклонъ, и вотъ, наконецъ, предстаетъ онъ передъ вами въ видѣ прелестнаго водопада, окруженнаго серебряной пылью брызгъ. Величественный и бѣшено-отважный мечетъ онъ сверкающіе потоки среди густой, перепутанной, яркой зелени. А съ боковъ тянутся вверхъ все такія же суровыя скалы, а еще выше блеститъ узкой полоской все такое же горячее, яркое небо.
   Ваня немного трусилъ и все жался къ мамѣ, идя рядомъ съ нею вдоль узкаго балкона и стоя на послѣднемъ мостикѣ противъ бѣшенаго водопада, обдававшаго ихъ мелкими брызгами. Но зато Соня была въ полномъ восторгѣ!
   Еще раньше, чѣмъ наканунѣ, поднялись дѣти, горя нетерпѣніемъ увидѣть настоящій старинный замокъ, гдѣ жили рыцари и прекрасныя дамы съ ихъ нарядными пажами. И вотъ снова мчится паровозъ, неся путешественниковъ къ Шильону.
   Замокъ Шильонъ находится между Клараномъ и Вильневомъ, у самыхъ восточныхъ береговъ озера. Онъ со всѣхъ сторонъ окруженъ озеромъ, глубина котораго въ этомъ мѣстѣ болѣе 100 саженъ. Можно подумать, что онъ выходитъ изъ воды, такъ какъ совсѣмъ не видно того утеса, который служитъ ему основаніемъ. Гдѣ кончается поверхность озера, тамъ начинаются крѣпкія стѣны замка. Еще въ историческихъ документовъ 830 года говорится, что уже тогда жившіе въ немъ герцоги заключали въ его ужасныя подземелья, вырытыя въ утесѣ, и потому до половины находящіяся подъ водою, женевскихъ патріотовъ, возмущавшихся противъ жестокостей, которыя творили въ Швейцаріи въ то время владѣвшіе ею чужеземные властители.

0x01 graphic

   Станція Шильонъ находится въ нѣкоторомъ разстояніи отъ замка. Поднявшись по широкой каменной лѣстницѣ къ шоссе, путники пошли по немъ къ замку. Справа тянулся рядъ густыхъ деревьевъ, за которыми шли кудрявые, зеленые скаты, сбѣгавшіе къ озеру, покрытому точно растопленнымъ золотомъ, блескомъ горячихъ солнечныхъ лучей. Слѣва нависли надъ дорогой каменныя стѣны тянувшихся въ небо скалъ, сплошь покрытыя гирляндами вьющейся зелени. Но вотъ встали, наконецъ, передъ путешественниками темно сѣрыя стѣны замка, кое-гдѣ оплетенныя ползучей зеленью, съ остроконечными крышами, покрытыми красной черепицей, съ толстыми зубчатыми башнями и бойницами. Оригинальной постройки старинный мостъ неуклюже перекинулся черезъ глубокій ровъ съ узкой полосой воды, блещущей глубоко внизу сквозь перепутанныя между собою дикіе кусты, покрывающіе склоны рва.
   Пройдя высокія, тяжелыя ворота и узкій дворъ, путешественники стали спускаться въ первое подземелье. Теперь никто не живетъ здѣсь, и замокъ поддерживаютъ только какъ интересную древность, которую показываютъ путешественникамъ.
   Подземелье, въ которое вошли наши путешественники, блѣдно освѣщалось узкими окнами. Толстыя колонны поддерживали его низкіе своды. Колонны эти испещрены именами путешественниковъ, между которыми выдѣляются четко вырѣзанныя имена знаменитыхъ писателей: французскаго -- Виктора Гюго и англійскаго -- Байрона. Здѣсь въ этомъ ужасномъ подземельѣ содержались нѣкогда извѣстные "Шильонскіе узники", воспѣтые столькими поэтами. Показываютъ еще и теперь желѣзное кольцо, къ которому былъ прикованъ несчастный Бониваръ, и плиту, истоптанную его ногами.
   За нѣсколькими подобными подземельями вы видите комнату съ орудіями пытокъ. Тутъ къ гирямъ, прикрѣпленнымъ къ потолку, привѣшивали пытаемыхъ, поджигая имъ снизу ноги; а прямо передъ ними изъ окна раскрывался чудесный видъ на безмятежно-голубое озеро и мягкія очертанія горъ.
   За этой комнатой шла другая, едва-едва освѣщенная, въ которую вводили тѣхъ узниковъ, которые уже были приговорены къ смерти. Ихъ доводили до одной плиты пола этой комнаты и заставляли сдѣлать еще одинъ шагъ впередъ. Подъ ногами несчастнаго плита, называвшаяся oubliette, опускалась, и узникъ проваливался въ глубь озера, на днѣ котораго находилъ покой послѣ всѣхъ своихъ страданій. Теперь это мѣсто завалено камнями и огорожено рѣшеткой.

0x01 graphic

   Близъ этихъ страшныхъ комнатъ истязаній располагались комнаты владѣльцевъ замка, герцоговъ и герцогинь, нисколько не смущавшихся такимъ сосѣдствомъ.
   Очень хорошіе виды открывались изъ окопъ "Залы Совѣта" съ каменными сѣдалищами въ глубокихъ амбразурахъ этихъ оконъ. Но самая большая зала -- это зала "Собранія Рыцарей", поддерживаемая красивыми, толстыми колоннами, въ романо-византійскомъ стилѣ; съ громаднымъ каминомъ, подъ высокимъ каменнымъ колпакомъ, съ пестрыми гербами, идущими вдоль стѣнъ, у потолка. Самое лучшее украшеніе ея теперь -- широкое знамя съ надписью "Свобода отечества", поставленное, по освобожденіи Женевы отъ иноземнаго ига, здѣсь, въ той самой залѣ, гдѣ жестокіе властители рѣшали столько ужасныхъ, неправыхъ дѣлъ.
   Осмотрѣвъ все подробно, наши путники отправились къ уютному отелю вблизи станціи, окруженному садомъ.
   Расположились пообѣдать на террасѣ съ колоннами, оплетенными дикимъ виноградомъ и душистой глициніей, служившими рамками для прелестныхъ видовъ на бирюзовое озеро, все покрытое золотыми искрами, и горы, подернутыя прозрачнымъ золотистымъ флеромъ. Кругомъ раскинули въ душистомъ воздухѣ свои широкія сѣни платаны и каштаны, фиговыя деревья и кусты лавро-вишневика съ его блестящими, глянцевитыми листьями. Тишь невозмутимая...
   -- Какъ все это хорошо!-- проговорила Соня, усаживаясь на скамейкѣ.-- А что, -- обратилась она къ отцу,-- у этого замка есть тоже своя легенда, какъ и у другихъ?
   -- Есть, -- отвѣчалъ онъ, -- и очень извѣстная, о шильонскихъ узникахъ.
   И отецъ разсказалъ слѣдующее:
   "Много, много вѣковъ пролетѣло надъ темными стѣнами Шильонскаго замка; много владѣтелей пережило въ его стѣнахъ. Много узниковъ кончило жизнь въ его мрачныхъ подземельяхъ.
   "Но что за дѣло до этихъ подземелій, до этихъ узниковъ герцогамъ, весело пировавшимъ въ залахъ своего замка. Одинъ такой веселый пиръ задалъ герцогъ своимъ гостямъ въ одинъ изъ дней 1530 года. Красивая зала "Совѣта Рыцарей" была полна нарядныхъ гостей. Бургундцы отличались особенной роскошью. Ихъ платья изъ золотой парчи и дорогихъ, тяжелыхъ матерій, опушенныхъ дорогими мѣхами, были украшены такимъ множествомъ драгоцѣнныхъ камней, что они блестѣли на нихъ разноцвѣтными искрами. Тяжелая золотая посуда съ художественными украшеніями покрывала столъ, установленный всевозможными кушаньями и винами. Чего-чего только здѣсь не было! Тутъ, въ видѣ украшеній стола, красовались цѣлые корабли съ распущенными парусами и экипажемъ; тутъ былъ и укрѣпленный замокъ съ башнями, подъемными мостами и рвами, наполненными душистой померанцевой водой, была и цѣлая церковь, внутри которой звонилъ колоколъ. Подъ конецъ обѣда принесли на золотомъ блюдѣ фазана, съ драгоцѣнной цѣпью на шеѣ, а въ продолженіе всего обѣда не переставала гремѣть музыка...
   "Весело пируютъ гости герцога; весело пируетъ и самъ герцогъ съ герцогиней. Въ открытыя окна несется съ голубого озера свѣжій предвечерній воздухъ, и послѣдніе лучи заходящаго солнца скользятъ по золотой посудѣ и дорогимъ одеждамъ.
   "Вдругъ, въ залу входитъ гонецъ и подаетъ герцогу грамоту. Тотъ быстро прочелъ ее.
   "-- Богъ не оставляетъ насъ своею милостью и наказуетъ нашихъ, враговъ!-- произнесъ герцогъ, набожно сложивъ руки и обращаясь къ гостямъ.-- Въ Женевѣ опять было вспыхнулъ мятежъ, поднятый Бониваромъ и его братьями, дѣтьми того самаго старика-заговорщика противъ насъ, котораго мы сожгли на кострѣ. Двое изъ возмутившихся теперь братьевъ пали, сражаясь съ нашими охранителями, а главный зачинщикъ и остальные двое братьевъ схвачены и привезены въ замокъ, гдѣ будутъ заключены на-вѣки.
   "-- Виватъ!-- воскликнули гости;-- выпьемъ за усмиреніе презрѣннаго мятежа!
   "И золотые кубки наполнились снова дорогимъ виномъ, и раздалось веселое чоканье, которому вторила громкая музыка.
   "-- Помѣстите привезенныхъ мятежниковъ въ одно изъ самыхъ ужасныхъ подземелій, -- отдалъ приказаніе герцогъ, прихлебывая изъ кубка.
   " -- Посадить ихъ на короткую цѣпь, на такую короткую, чтобы они не могли сдѣлать ни шагу.
   "И онъ залпомъ осушилъ кубокъ и нѣжно взглянулъ на герцогиню, которая проговорила, ласково улыбаясь.
   "-- Ты слишкомъ добръ, герцогъ; я нахожу, что этого мало; не мѣшало бы ихъ сперва помучить хорошенько пыткой, -- докончила она все съ той же ласковой улыбкой на алыхъ губкахъ, поправляя дорогую цѣпь на груди.
   "Обѣдъ кончился очень весело и шумно. Послѣдніе лучи заходящаго солнца, озаривъ багровымъ, кровавымъ свѣтомъ стѣны залы, прокрались на минуту и въ узкія окна подземелья, которое, днемъ почти совсѣмъ темное, только на одинъ мигъ въ этотъ часъ озаряется краснымъ отблескомъ заката.
   "Въ то же время въ ужасное подземелье, до половины вырытое въ подводномъ утесѣ, ввели Бонивара и его двухъ братьевъ.
   "Подземелье поддерживалось семью колоннами, у которыхъ на толстомъ желѣзномъ кольцѣ висѣла короткая, толстая цѣпь съ желѣзнымъ же ошейникомъ. Къ тремъ изъ этихъ колоннъ были прикованы несчастные братья. Блѣдный свѣтъ, прокрадывавшійся въ узкія окна, помѣщенныя у самаго потолка, не позволялъ имъ даже видѣть ясно лица другъ друга, а короткая цѣпь не допускала протянуть руки. Холодомъ и сыростью вѣяло отъ этихъ каменныхъ, покрытыхъ мохомъ стѣнъ. Влажныя капли скатывались на тѣла несчастныхъ, заставляя ихъ вздрагивать... Одинъ только звукъ, звукъ бившейся о стѣны замка волны, долеталъ до нихъ съ того свѣта, который теперь былъ имъ чуждъ, и отъ котораго они были отдѣлены на-вѣки.
   "Старшій братъ былъ крѣпче всѣхъ духомъ и старался утѣшать и поддерживать остальныхъ. Но они были такъ молоды, такъ любили свободу и жизнь! Средній былъ самый отважный альпійскій стрѣлокъ: какъ серна, прыгалъ онъ бывало по опаснѣйшимъ скаламъ. Каково было ему въ этомъ ужасномъ подземельѣ, безъ луча свѣта, безъ струи вольнаго горнаго воздуха? Мрачный, угрюмый, онъ отказался отъ тюремной пищи, -- черстваго, заплѣсневѣлаго хлѣба и гнилой воды -- и становился все молчаливѣй и молчаливѣй -- и вдругъ... смолкъ!
   "Что за муку испыталъ старшій братъ, слыша, какъ все тяжелѣе и тяжелѣе дышалъ смѣлый альпійскій стрѣлокъ и какъ вдругъ смолкъ, переставъ дышать, на-вѣки. Страшная скорбь охватила сердце Бонивара. Онъ не вѣрилъ еще смерти брата и повѣрилъ ей только тогда, когда пришли тюремщики -- тутъ-же, въ этомъ-же самомъ подземельѣ похоронить его тѣло.
   "-- Только не тутъ! Не тутъ!-- молилъ онъ тюремщиковъ:-- онъ такъ любилъ свободу! Похороните его такъ, чтобы вольный воздухъ приносилъ съ горъ ароматъ цвѣтовъ на его могилу, чтобы веселый лучъ солнца, или кроткій лучъ луны озарялъ ее своимъ свѣтомъ; чтобы вольные птицы прилетали пѣть надъ нимъ похоронныя пѣсни!
   "Но тюремщики не послушали его моленій; холоднымъ смѣхомъ отвѣтили они на его стоны и безъ гроба и савана схоронили альпійскаго стрѣйка тутъ же, въ этомъ мрачномъ подземельѣ, подъ сырой, влажной плитой, и не святой крестъ, а пукъ тяжелыхъ цѣпей повисъ съ колонны надъ его изголовьемъ!
   "Оставался въ живыхъ еще меньшой братъ, баловень всей семьи. Онъ былъ почти еще ребенокъ, этотъ юноша съ бѣлокурыми кудрями, мягкими, какъ шелкъ, и кроткимъ взглядомъ глазъ голубыхъ, какъ небо его отчизны. Онъ не ропталъ на свою горькую долю, какъ средній братъ, не проклиналъ своихъ мучителей; онъ увядалъ, какъ нѣжный цвѣтокъ безъ тепла и свѣта; гасъ, какъ гаснетъ радуга на ясномъ небѣ. Затаивъ страданія, онъ скрывалъ ихъ даже отъ брата, и тотъ до того не предвидѣлъ его близкаго конца, что, когда онъ, вдругъ, смолкъ такъ же странно, какъ и альпійскій стрѣлокъ, Бониваръ сталъ громко звать его. Одно глухое эхо откликнулось и смолкло. Внѣ себя, въ отчаяніи, какъ дикій звѣрь рванулся впередъ несчастный, и, оторвавъ отъ кольца цѣпь, бросился уже не къ брату, а къ его холодному трупу!..
   "Теперь Бониваръ уже не плакалъ: онъ весь какъ-то застылъ, будто самъ замеръ. Онъ не молилъ уже тюремщиковъ похоронить на свободѣ тѣло милаго юноши. Сухими, горящими глазами смотрѣлъ онъ, какъ и этого зарыли тутъ же.
   "Вотъ какъ разсказываетъ самъ Бониваръ объ этомъ ужасномъ состояніи въ поэмѣ Байрона "Шильонскій узникъ", прекрасно переведенной на русскій языкъ Жуковскимъ {Особенно рекомендуемъ нашимъ читателямъ прочитать это небольшое трогательное произведеніе, которое найдутъ они и въ полномъ собраніи сочиненій Жуковскаго, и въ первомъ томѣ (стран. 61) сочиненій Байрона, изд. Гербеля; отрывки изъ "Шильонскаго Узника" напечатаны и въ Хрестоматіи Галахова, т. II.}:
   
   Но что потомъ сбылось со мной --
   Не помню. Свѣтъ казался тьмой,
   Тьма -- свѣтомъ; воздухъ исчезалъ;
   Въ оцѣпенѣніи стоялъ
   Безъ памяти, безъ бытія,
   Межъ камней хладнымъ камнемъ я;
   И видѣлось, какъ въ тяжкомъ снѣ,
   Все блѣднымъ, темнымъ, тусклымъ мнѣ;
   Все въ мутную слилося тѣнь;
   То не было -- ни ночь, ни день,
   Ни тяжкій свѣтъ тюрьмы моей,
   Столь ненавистный для очей;
   То было: тьма безъ темноты;
   То было: бездна пустоты
   Безъ протяженья, безъ границъ;
   То были образы, безъ лицъ;
   То страшный міръ какой-то былъ,
   Безъ неба, свѣта и свѣтилъ,
   Безъ времени, безъ дней и лѣтъ,
   Безъ промысла, безъ благъ и бѣдъ:
   Ни жизнь ни смерть, какъ сонъ гробовъ,
   Какъ океанъ безъ береговъ,
   Задавленный тяжелой мглой,
   Недвижный, темный и нѣмой.
   
   "Онъ былъ такъ несчастенъ и жалокъ, что даже безстрастные тюремщики пожалѣли его и не приковывали больше къ колоннѣ. И если бъ герцогиня знала, какъ онъ страдалъ, то увидѣла бы, что эти страданія не легче страданій пытки.
   "И, вдругъ, точно въ утѣшеніе, раздалась надъ нимъ вверху нѣжная пѣснь. Онъ поднялъ голову. Тамъ, въ узкомъ лучѣ заходящаго солнца, трепетала крылышками и весело пѣла малютка-птичка.
   "-- Кто ты, милая пташка?-- проговорилъ онъ, будто воскреснувъ: что занесло тебя въ нашъ мрачный склепъ? Ужъ не душа ли моего брата прилетѣла сюда утѣшить меня? Побудь со мной еще, не улетай!..
   "Но смолкъ милый гость небесъ и, весело вспорхнувъ крылышками, скрылся въ поднебесьи. Снова мракъ и тишина въ страшной тюрьмѣ; но свѣтлѣе стало въ тоскующей душѣ Бонивара: птичка-малютка напомнила ему о томъ, что есть небо, а въ небѣ Богъ -- утѣшитель скорбящихъ!
   "Шли годы за годами. Будто дикій звѣрь, съ оборванною цѣпью, болтавшеюся на его шеѣ, бродилъ Бониваръ все по одной и той же плитѣ вдоль своей темницы, не смѣя ступать ногой на тѣ плиты, подъ которыми-покоился прахъ его братьевъ; и его тяжелыя шаги протерли слѣды въ сырой каменной плитѣ.
   "-- Міръ сталъ чужой мнѣ,-- разсказываетъ Бониваръ,-- жизнь пуста.
   
   Съ тюрьмой сдружилъ я жизнь мою:
   Въ тюрьмѣ я всю свою семью,
   Все, что знавалъ, все, что любилъ,
   Невозвратимо схоронилъ,
   И въ области веселой дня
   Никто ужъ не жилъ для меня;
   Безъ мѣста на пиру земномъ,
   Я былъ бы лишній гость на немъ,
   Какъ облако, при ясномъ днѣ
   Потерянное въ вышинѣ,
   И въ радостныхъ его лунахъ
   Ненужное на небесахъ.
   Но мнѣ хотѣлось бросить взоръ
   На красоту знакомыхъ горъ,
   На ихъ утесы, ихъ лѣса,
   На близкія къ нимъ небеса.
   
   "А между тѣмъ все по-прежнему надъ мрачными подземельями весело пировалъ герцогъ съ своими гостями; по-прежнему, среди веселья или набожныхъ молитвъ въ домашней капеллѣ, отдавалъ герцогъ приказанія о заключеніи новыхъ узниковъ, или выдумывалъ новыя пытки. Но ударилъ, наконецъ, часъ суда Божьяго. Угнетеннымъ женевцамъ удалось-таки свергнуть съ себя ненавистное, жестокое иго чужеземныхъ властелиновъ. Прогнанные герцоги очистили свои замки, а заключенные узники снова увидѣли свѣтъ Божій.
   "Вышелъ изъ своей темницы и несчастный Бониваръ. Раньше времени сгорбилось его еще молодое тѣло; раньше времени глубокія морщины избороздили его высокій лобъ, и сѣдины, будто снѣгомъ, покрыли всю его голову. Опять блеснула передъ нимъ яркая лазурь родного озера, опять вольный воздухъ принесъ ему запахъ нагорныхъ цвѣтовъ, опять въ золотыхъ лучахъ солнца блеснули передъ нимъ снѣжныя вершины величавыхъ Альпъ... Но онъ былъ одинокъ, совсѣмъ одинокъ! Тяжелые годы заключенія измучили наболѣвшую душу и притупили въ ней всѣ желанія, всѣ радости. Напрасно сіяетъ надъ нимъ голубое небо; напрасно веселый хоръ птицъ гремитъ въ пышной чащѣ лѣсовъ; напрасно шумитъ вокругъ него веселая жизнь. Онъ понимаетъ радость другихъ, но самъ уже не чувствуетъ радости: онъ отвыкъ отъ жизни. Тутъ, въ этой тюрьмѣ, пережилъ онъ послѣднія свои волненія; тутъ онъ покинулъ все, что оставалось для него самаго дорогого въ жизни,-- прахъ своихъ любимыхъ братьевъ. Онъ уже такъ привыкъ къ этой ужасной тюрьмѣ, къ ея тишинѣ и забвенью всего житейскаго, что, выходя изъ нея, даже обернулся назадъ, чтобы послать ей свой прощальный привѣтъ..."
   Отецъ кончилъ разсказъ. По-прежнему все тихо кругомъ. Замеръ, кажется, и самый воздухъ. Не дрогнетъ гибкая вѣтвь винограда, прихотливо обвившая колонки террасы. Соня задумалась... Призадумался было и Ваня, но скоро стряхнулъ думы съ беззаботной головки, какъ сухія листья съ молодой травы, и, спрыгнувъ съ мѣста, проговорилъ.
   -- А не пройдемся ли мы немножко?
   Все общество приняло это предложеніе и, выйдя изъ сада, направилось по шоссе, вившемуся надъ озеромъ. Стало прохладно. Солнце стояло уже низко надъ горами, обливая пурпуромъ снѣжныя вершины. Вотъ поровнялись они съ Шильонскимъ замкомъ и, невольно остановясь передъ его вѣковыми стѣнами, долго простояли на мѣстѣ, раздумывая о прошломъ.
   На утро, разставшись съ уютнымъ Веве и лазурнымъ женевскимъ озеромъ, покатили дальше, въ нѣмецкую Швейцарію, къ историческому озеру Четырехъ Кантоновъ (Фирвальдштетскому), въ городъ Люцернъ.

0x01 graphic

III.
Люцернъ.

   Будто красивая игрушка, пріютился на самомъ берегу озера Четырехъ Кантоновъ веселенькій городокъ Люцернъ, обнесенный съ трехъ сторонъ старинной, хорошо сохранившейся стѣной съ девятью башнями живописной формы. Тѣнистая каштановая аллея тянется вдоль берега и упирается въ старую церковь, уткнувшую въ небо высокіе шпили своихъ двухъ колоколенъ. Быстрымъ потокомъ мчится изъ озера зеленая рѣчка Рейса; нѣсколько мостовъ перекинулись черезъ ея свѣтлыя воды; изъ нихъ особенно замѣчателенъ одинъ, называемый Каппельбрюкке -- старый, совсѣмъ почернѣвшій, идущій черезъ рѣку вкось. Съ боковъ онъ открытъ, а сверху защищенъ крышей, размалеванной 154 картинами изъ жизни св. Модегзра и св. Маврикія, покровителей города, и различными событіями изъ исторіи Швейцаріи. Городъ идетъ уступами, на которыхъ среди сочной кудрявой зелени рощъ и садовъ пріютились чистенькія, бѣлыя зданія отелей и пансіоновъ, а сзади высится гряда исполинскихъ горъ, изъ-за которыхъ выглядываютъ снѣжныя вершины самыхъ отдаленныхъ.
   Горделиво, будто споря о томъ, кто кого могучѣй, встали по обѣимъ сторонамъ озера, другъ противъ друга, два исполина -- горы Пилатъ и Риги. Картинно рисуются острые зубцы Пилата на синемъ небѣ; какъ-то угрожающе смотрятъ его каменистые голые скаты; закутанныя раннимъ утромъ облаками вершины его служатъ предвѣстіемъ яснаго дня для жителей Люцерна, смотрящихъ на Пилата, какъ на свой барометръ. Живетъ про него въ народѣ старинная легенда, давшая ему и настоящее его названіе: будто правитель Понтій Пилатъ, изгнанный Тиверіемъ въ Галлію, мучимый совѣстью послѣ неправеднаго суда надъ Христомъ, бросился въ озеро, находящееся на вершинѣ Пилата.

0x01 graphic

0x01 graphic

0x01 graphic

   Могучъ и красивъ Пилатъ. Прежде достичь его вершины трудъ былъ не малый: лѣпись верхомъ на лошади, или карабкайся на ногахъ, а онъ, бывало, стоитъ себѣ гордый, неприступный и, кажется, глядитъ вокругъ себя не то съ насмѣшкой, не то съ презрѣніемъ. Но и Пилатъ не устоялъ противъ силы, которая побѣдила самую природу. Человѣкъ и до его вершины, въ 1889 г., ухитрился устроить головоломную зубчатую желѣзную дорогу. На Риги желѣзная дорога существуетъ много ранѣе. Будто змѣй-горынычъ обвился вокругъ Риги желѣзнодорожный путь; неспокойный человѣкъ оцѣпилъ и ея когда-то свободные скаты; вздумалъ этотъ гордый сынъ земли подняться паромъ на выси и горы, и кипитъ и свиститъ змѣй-горынычъ и несетъ онъ людъ Божій на своей стальной щетинкѣ, и дымится паръ надъ гордой вершиной Риги.
   Задумали и наши путники дива испытать, на диковинной чугункѣ проѣхаться! Рано поднялись, спѣша на пароходъ, отходившій въ 9 часовъ къ мѣстечку Витцнау, откуда начинается подъемъ на Риги. Городъ уже давно проснулся; съ громкимъ лаемъ мчались запряженныя въ маленькія телѣжки въ одной упряжкѣ съ хозяиномъ большія мохнатыя собаки, везя на продажу молоко въ большихъ плоскихъ боченкахъ. Отельные омнибусы катили къ вокзалу желѣзной дороги для захвата путешественниковъ; краснощекія, чисто одѣтыя няни вели на бульваръ краснощекихъ дѣтокъ. Мелкой рысцой бѣгали откормленныя извозчичьи лошадки, потряхивая ушами, запрятанными отъ назойливыхъ мухъ въ полотняные чехолчики. Пыхтя, пролетѣлъ поѣздъ, скрывшись на минуту въ тоннелѣ подъ горой отеля Гибралтаръ; тихо скользятъ по озеру крытыя лодки; небо блистаетъ яркой лазурью, ярко горитъ на немъ золотое солнце, начинающее сильно припекать, а воздухъ льется въ грудь такой легкой, живительной струей, которая возможна только въ горныхъ странахъ.

0x01 graphic

   Огромный пароходъ разводилъ уже пары, когда семья помѣстилась на его широкой палубѣ, прикрытой отъ солнца тентомъ; публика все прибывала. Громче и громче запѣвалъ паръ свои пѣсни. Еще нѣсколько минутъ, и пароходъ тихо отчалилъ отъ берега, и, ровно разрѣзая зеленую прозрачную влагу озера, быстро двинулся впередъ. Все больше терялись изъ глазъ чистенькія зданія Люцерна, все ближе подходили къ намъ зеленые скаты горъ, обрамлявшихъ извилистые повороты озера. Снѣжныя вершины далекихъ горъ, казалось, тонули, сливаясь въ лучезарномъ блескѣ съ блескомъ лазури. Будто гнѣзда горныхъ птицъ, лѣпились по скаламъ потемнѣвшія хижины съ ихъ рѣзными балконами, увитыми виноградомъ; одинокія дачи рѣзко бѣлѣлись въ темной зелени садовъ; красивый отель дерзко торчалъ на какомъ-нибудь отдѣльномъ, смѣломъ выступѣ. Отъ береговъ несло благоуханіемъ свѣжей растительности, и дремалъ изумрудный валъ красиваго озера.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Вотъ, будто великанъ какой, всталъ передъ ними гигантъ Риги, у подножія которой раскинулось веселенькое селеніе Витцнау, къ пристани котораго присталъ пароходъ. Въ далекіе годы гора Риги была извѣстна только пастухамъ, называвшимъ ее Риги-Вейдъ (пастбище Риги). Въ 1689 году одинъ житель Арта выстроилъ на Риги для пастуховъ часовню "Св. Маріи въ снѣгахъ". Образъ св. Дѣвы, принесенный туда въ 1700 г., пріобрѣлъ скоро извѣстность своей чудотворной силой, и къ нему стали стекаться со всѣхъ сторонъ желавшіе исцѣленія. Вслѣдъ за этимъ стали строить на горѣ сначала небольшія гостиницы, едва вмѣщавшія въ себѣ богомольцевъ. Иностранцы стали появляться здѣсь только съ 1760 г. Слава о великолѣпномъ видѣ, открывающемся съ вершины Риги и обнимающемъ пространство на 100 лье кругомъ, быстро стала распространяться между путешественниками, число которыхъ скоро такъ увеличилось, что маленькія гостиницы были замѣнены огромными отелями, роскошно отдѣланными и расположенными на разныхъ уступахъ Риги, изъ которыхъ самый верхній, отель Риги-Кульмъ, построенъ въ 1848 году.
   Желѣзная дорога, проведенная по горѣ Риги, начата была въ 1869 и окончена въ 1871 году. Смѣлое предпріятіе постройки этой дороги принадлежитъ преимущественно г. Ригенбаху, директору желѣзно-дорожныхъ мастерскихъ въ Ольтенѣ. Начинаясь въ Витцнау, желѣзная дорога проходитъ деревню и поднимается на отвѣсную скалу Доссенъ сначала по довольно отлогому склону. Дорога устроена такимъ образомъ: между двумя рельсами, которые находятся на такомъ же разстояніи другъ отъ друга, какъ на обыкновенныхъ дорогахъ, положена широкая зубчатая полоса, составленная, въ свою очередь, изъ двухъ рельсовъ, соединенныхъ между собою поперечными желѣзными стержнями. Эти стержни укрѣплены на равныхъ разстояніяхъ другъ отъ друга, такъ что они представляютъ рядъ зубцовъ. Подъ локомотивомъ находится зубчатое колесо, которое сцѣпляется съ зубцами желѣзной полосы, и такимъ образомъ оно одно только двигаетъ весь поѣздъ.
   Поднятіе производится посредствомъ пара, между тѣмъ какъ при спускѣ пользуются сгущеннымъ воздухомъ, который вводится въ паровые цилиндры съ цѣлью уменьшить быстроту движенія. Вагонъ съ пассажирами всегда помѣщается предъ локомотивомъ (такъ что, при поднятіи, локомотивъ помѣщаясь внизу, толкаетъ вагонъ сзади) и вовсе не сцѣпляется съ нимъ, и можетъ быть остановленъ мгновенно, въ случаѣ какого-либо несчастія съ машиной. Остановки у станцій происходятъ тоже мгновенно, безъ малѣйшаго толчка. Есть вагоны на 54 пассажира и на 34, но машина поднимаетъ каждый разъ не болѣе одного вагона.
   Поднятіе по этой чудодѣйственной дорогѣ интересно до крайности! Кажется, будто летишь на воздушномъ шарѣ, все выше и выше стремясь туда, къ этимъ горнымъ вершинамъ, упершимся въ ясное небо. Съ каждымъ поворотомъ дороги открываются новые виды; все ниже и ниже остаются озера, селенія, горы. То мелькнетъ темный лѣсъ, засѣвшій въ широкой разсѣлинѣ, и обдастъ смѣшаннымъ ароматомъ сочной горной листвы; то каменистый обрывъ скользитъ на краю дороги, зіяя пропастью. Черезъ четверть часа по выѣздѣ изъ Витцнау, желѣзная дорога входитъ въ тоннель, длиною въ 75 метровъ, по выходѣ изъ котораго проходитъ по великолѣпному желѣзному мосту такой же длины, проведенному надъ глубокой пропастью Шнуртобель, на днѣ которой находится красивый каскадъ.

0x01 graphic

   Все ниже уходятъ озера и горы, все выше летитъ паровозъ-чудодѣй, унося человѣка, гордаго своимъ созданіемъ. Въ Кальтбадѣ находится промеікуточная станція. Вся длина дороги 4.340 метровъ.
   Достигнувъ послѣдней верхней станціи, всѣ вышли и, пройдя немного, достигли самой вершины Риги-Кульмъ, гдѣ возвышается большой красивый отель, радушно распахнувшій двери своей обширной столовой, гдѣ уже ждалъ путниковъ обѣдъ, за которымъ прислуживали хорошенькія швейцарскія дѣвушки въ національныхъ костюмахъ того кантона, къ которому онѣ принадлежали. Но прежде, чѣмъ усѣсться за обѣдъ, общество бросилось любоваться видомъ, открывшимся со всѣхъ сторонъ. Что это была за красота, что за раздолье, что за ширь безконечная! Прежде всего бросается въ глаза громадная цѣпь Альповъ съ ея вершинами, покрытыми вѣчными снѣгами, блистающими на солнцѣ ослѣпительной бѣлизной, которую не загрязнила, не коснулась нога человѣка. Стоятъ онѣ, будто непрерывныя крѣпостныя стѣны, и грозно смотрятъ на васъ, словно хотятъ сказать съ насмѣшкой: "А ну-ка, сокруши насъ, гордецъ-человѣкъ!" Смиряется духомъ гордецъ человѣкъ, опускаетъ глаза предъ несокрушимой твердыней, и дрожь пробѣгаетъ по тѣлу, когда встрѣтятъ эти глаза пониже обрыва то мѣсто, гдѣ лежала цвѣтущая долина Гольдау съ красивыми селеніями, кипѣвшими дѣятельностью жителей. Долина же, лежащая на берегу озера Ловенцъ, примыкала къ подножію горы Росберга. Лѣто 1806 года было сильно дождливо; 2 сентября, около пяти часовъ вечера, часть горы Росберга, длиною въ 350 метровъ и толщиною въ 35 метровъ, обрушилась съ высоты 1000 метровъ и засыпала веселенькое селеніе съ 500 жителей, засыпала четвертую часть озера и обратила цвѣтущую долину въ безплодную пустыню, заваленную обломками сѣрыхъ скалъ, отъ времени поросшихъ теперь мохомъ и другою растительностью, и лежатъ онѣ, эти унылыя скалы, громаднымъ могильнымъ холмомъ, подъ которымъ погребено столько жертвъ и надеждъ! Сжимаетъ сердце тоскою этотъ грустный видъ, торопишься развеселить взоръ другой, свѣтлой картиной. Повернешься... Господи! Что за картина у тебя подъ ногами, въ этой неизмѣримой, кажется, глубинѣ! Будто крошечныя, то голубыя, то зеленыя зеркальца, блестятъ озера разныхъ прихотливыхъ формъ, серебристыми ленточками извиваются рѣки, протекая по цвѣтущимъ долинамъ, кажущимся прелестными куртинами громаднаго парка. Красивыми игрушками разбросаны по долинамъ города и селенія, съ бѣлыми зданіями и остроконечными крышами церквей и башенъ, окруженные кудрявой зеленью садовъ и лѣсовъ; и за скромные холмики принимаете вы многія горы, которыя снизу казались вамъ недосягаемыми громадами, по хребтамъ которыхъ блестятъ серебряными ниточками быстрые водопады. Трудно насмотрѣться вдоволь на эту ни съ чѣмъ несравнимую картину, забудешь и объ ѣдѣ и о времени, и пьешь полною грудью чистый, ароматный горный воздухъ!
   Многіе изъ путешественниковъ, которые болѣе всего посѣщаютъ вершину Риги съ половины іюля до половины сентября, остаются въ отелѣ и на ночлегъ, чтобы полюбоваться восходомъ солнца. За полчаса до восхода солнца звучитъ альпійскій рожокъ, будящій путешественниковъ, которые спѣшатъ оставить свои постели и, наскоро одѣвшись и закутавшись во что попало, бѣгутъ привѣтствовать первые лучи солнца, которое, оставаясь за тучами, очень часто обманываетъ бѣдныхъ наблюдателей; но зато, хорошій, ясный восходъ его представляетъ зрѣлище, которое никогда не забудется тѣми, кому выпало на долю попасть въ такой счастливый часъ. Предвѣстникомъ дня служитъ отсвѣтъ на востокѣ, заставляющій блѣднѣть сіяніе звѣздъ и обращающійся постепенно въ золотистую полосу на горизонтѣ. Вершины Альпъ, съ ихъ вѣчными снѣгами, принимаютъ розовый оттѣнокъ и, одна за другою, покрываются прозрачными отблесками. Темнота между горизонтомъ и Риги постепенно исчезаетъ; начинаютъ обрисовываться рощи, озера, холмы, города и деревни, еще сохраняющіе, однако, холодный колоритъ, пока, наконецъ, солнце не появится внезапно изъ-за горъ и не зальетъ весь этотъ великолѣпный пейзажъ свѣтомъ и тепломъ. Этотъ моментъ выше всякаго описанія!
   На Риги замѣчается иногда оригинальное явленіе, довольно часто встрѣчающееся на высокихъ горахъ. Когда туманъ поднимается съ долинъ перпендикулярно навстрѣчу солнцу, такъ что Риги находится между солнцемъ и облакомъ, то люди или предметы, стоящіе на Риги, бросаютъ на эти облака гигантскія тѣни, края которыхъ окрашиваются по временамъ радужными цвѣтами. Если облако очень плотно, то тѣнь является двойная.
   Налюбовавшись вдоволь красотами окрестныхъ видовъ, сѣло общество опять на чудодѣйскій паровозъ и помчалось внизъ, все ближе подходя къ тѣмъ долинамъ, на которыя недавно смотрѣли съ гордой выси, къ темъ озерамъ, которыя, казалось, могли исчерпать ладонью.
   

IV.
Интерлакенъ.

   Сдѣлали изъ Люцерна еще одну болѣе продолжительную и отдаленную прогулку, а именно поѣздку въ Интерлакенъ, и на водопады и ледники. Начали ее тоже пароходомъ, до Альпнахта. Виды по берегамъ были очень красивы. Горы все возвышались. Озеро дѣлало прихотливые изгибы, то обмывая своими темнозелеными водами каменистые утесы, то ярко-зеленый холмъ съ красивымъ отелемъ, пріютившимся на его вершинѣ, то миніатюрный островокъ. Въ Альпнахтѣ пересѣли въ омнибусъ и покатили къ Бріенцу. Дорога извивалась лентой, огибавшей бока исполинскихъ горъ, внизу зеленыхъ и кудрявыхъ, а вверху неприступныхъ каменистыхъ гигантовъ. Порой блеснетъ внизу гладкое, какъ зеркало, совсѣмъ зеленое озеро, а то веселая долина разстилается бархатомъ луговъ. Сверкающіе водопады бѣгутъ въ расщелинахъ скалъ, а дилижансъ мчится вдаль надъ обрывами, и яркое небо раскинулось въ вышинѣ, и ароматный воздухъ обдаетъ изъ темнаго лѣса душистой смѣсью исполинскихъ буковъ, сосенъ и елей, вдругъ вставшихъ около самыхъ оконъ вагона.
   Къ вечеру пріѣхали въ Бріенцъ, небольшой городокъ на озерѣ того же имени, уютно раскинувшійся у самаго подножія горъ, служащихъ ему сзади будто крѣпостной стѣной. На противоположной сторонѣ озера, среди кудрявой зелени сада, виднѣлись серебристыя струи водопада Гисбахъ, ниспадавшаго уступами. Утромъ поѣхали къ водопаду по озеру на лодкѣ. Озеро лежало невозмутимо-гладкое, все блестящее, будто полированное серебро. Горы тонули въ горячемъ серебристо-дымчатомъ туманѣ. Изъ Бріенца раздавался тихій воскресный благовѣстъ колоколовъ. Вотъ, мало-по-малу, по мѣрѣ приближенія лодки къ тому берегу, къ церковному благовѣсту сталъ примѣшиваться шумъ водопада. Сильнѣй да сильнѣй; и вотъ водопадъ предсталъ передъ глазами путниковъ во всей красотѣ его широкаго нижняго уступа.
   Приставъ къ берегу, стали подниматься вверхъ по прекрасно устроенной дорогѣ среди кудрявой зелени, по временамъ останавливаясь, то на окраинахъ, то на мостикахъ, перекинутыхъ черезъ каскадъ, любуясь его могучимъ паденіемъ. Особенно было красиво у отеля, великолѣпнаго зданія, окруженнаго цвѣтникомъ, откуда полѣзли еще выше на одинъ мостикъ. Что за красота этотъ водопадъ, будто гигантскими ступенями спускающійся съ страшной высоты среди массы густой, темной зелени, брызгая на солнцѣ радужными искрами своихъ струй!
   -- Ну, мнѣ такого ужъ совсѣмъ не нарисовать!-- рѣшительно произнесъ Ваня.-- Это и ты, Соня, пожалуй, не сумѣешь?
   Соня только рукой махнула.

0x01 graphic

   Полюбовавшись красотой водопада, спустились внизъ къ пароходной пристани и, такъ какъ парохода еще не было, то побродили по городу, напились густого молока изъ плоскихъ деревянныхъ бочонковъ, съ которыми на спинахъ крестьяне спускаются раннимъ утромъ съ вершинъ горъ, на которыхъ лѣтомъ пасутся ихъ стада. Дождавшись парохода, поѣхали на немъ, смѣнивъ его затѣмъ на желѣзную дорогу, приведшую Ваню въ восторгъ тѣмъ, что вагоны ея были двухъэтажные. Нечего и говорить, что дѣти первыя стали проситься въ верхній этажъ, съ высоты котораго открывался обширный видъ. Ваню особенно забавляло, когда вѣтки деревьевъ заглядывали къ нимъ въ окна, какъ онъ выражался, "полюбопытствовать". Рисунокъ такого вагона тотчасъ же появлялся въ его записной книжкѣ и, хотя нѣсколько походилъ на скворечницу, посаженную на дерево, но все же служилъ ему потомъ пріятнымъ воспоминаніемъ.

0x01 graphic

   Вскорѣ передъ глазами путниковъ блеснула яркой бѣлизной снѣжная вершина красавицы Юнгфрау, рѣзко рисуясь на яркоголубомъ небѣ прихотливыми контурами. Вотъ и Интерлакенъ, небольшой красивый городъ съ нарядными отелями и прелестными дачами, тонущими въ садахъ. Оправившись отъ дороги и пообѣдавъ, поѣхали въ экипажѣ къ водопаду Штаубахъ. Взобравшись на козлы, Ваня первый провозглашалъ о новомъ красивомъ мѣстѣ, которыми изобиловала эта живописная дорога. Но восторгъ его превзошелъ всѣ границы, при видѣ сгада горныхъ козъ, пугливо бросившихся черезъ дорогу и, будто на показъ, раскинувшихся по уступамъ скалъ. Онѣ были такія хорошенькія съ ихъ красивой коричневой шкуркой, съ черной полосой вдоль спины и черными блестящими рожками, пригнутыми назадъ, точно будто окаменѣвъ въ своихъ картинныхъ позахъ, вмѣстѣ со своимъ смуглымъ, немного суровымъ, пастухомъ! Далѣе новое удовольствіе. Вотъ изъ шалаша у дороги появился старикъ и затрубилъ въ длинную трубу, заставляя горное эхо внятно повторить его незатѣйливую пѣсню. Бросивъ монету въ шляпу старика, катятъ дальше и слушаютъ шумную пѣсню, что бурливо напѣваетъ мутный потокъ, сердито прыгая черезъ сѣрые камни, преградившіе ему дорогу, обдавая ихъ цѣлыми водопадами и бѣлой пѣной. Слушаютъ и вдыхаютъ полною грудью горный воздухъ и смотрятъ, не насмотрятся, какъ изъ-за зеленыхъ или сѣрыхъ вершинъ на яркоголубомъ небѣ блеститъ своею чистой бѣлизной красавица Юнгфрау.
   Вотъ показался и знаменитый Штаубахъ. Могучей струей ниспадаетъ онъ съ высоты гигантской суровой скалы, отдѣляясь отъ нея полукругомъ, и, не дойдя до низа, ниспадаетъ облакомъ серебристой водяной пыли. Не было въ немъ изящной, кокетливой красоты Гисбаха; но въ немъ была своя дикая, суровая красота, какъ и во всей окружавшей его мѣстности.
   Выйдя изъ экипажа у одного изъ ресторановъ, пошли къ самому водопаду, въ небольшомъ разстояніи отъ котораго опять раздался звукъ трубы, на который еще явственнѣе откликнулось горное эхо. Водяная пыль обдавала иногда съ головы до ногъ, что нисколько не убавляло общаго веселья и даже не помѣшало отцу съ дѣтьми взобраться на вершину, снизу казавшеюся крошечнымъ пригоркомъ, но съ которой мама, оставшаяся внизу, показалась имъ маленькой куколкой. Обдаваемые водяною пылью, полюбовались поближе водопадомъ и, спустившись къ ресторану, расположились на его балконѣ, съ чуднымъ видомъ на водопадъ. Выпили пива и молока, а затѣмъ отправились въ обратный путь.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Солнце уже юркнуло за горы, но еще продолжало золотить ихъ вершины. Красавица Юнгфрау, прежде вся облитая теплыми золотыми лучами, стала вдругъ розовѣть. Вотъ ея блѣдныя щечки вспыхнули румянцемъ, будто зардѣлись радостью. Но вотъ этотъ мимолетный румянецъ сталъ сбѣгать и блѣднѣть; еще нѣсколько мгновеній, и на фонѣ тоже поблѣднѣвшаго зеленоватаго неба лежалъ холодный, мертвенно-блѣдный трупъ, окутанный бѣлымъ саваномъ.
   На другой день поѣхали въ Грюнденвальдъ на ледники или глетчеры. Дорога была тоже очень интересная, болѣе суровая, чѣмъ вчерашняя, такъ какъ горы были еще неприступнѣй, и особенно дикую красоту придавала картинѣ бурная рѣка, прыгавшая черезъ громадные сѣрые камни, обдавая брызгами склонившіяся къ ея водамъ темныя сосны. Дорога поднималась все выше да выше; часто переѣзжали красивые, крытые галлереи-мосты. Въ одномъ мѣстѣ, при маленькой лавочкѣ издѣлій изъ дерева, которыя здѣсь встрѣчается повсюду, видѣли молодую дикую козу, пойманную крошкой четыре года передъ тѣмъ и теперь прирученную. Вдали стали показываться ледники, съ зеленовато-сѣрыми массами.

0x01 graphic

   -- А какъ образуются эти ледники, папа?-- спросила Соня.
   -- Между громадными горами, покрытыми такъ называемымъ вѣчнымъ снѣгомъ, находится иногда покатая котловина, въ которой накопляется большая масса снѣга, и которая называется снѣговое поле. Но такъ какъ и "вѣчный снѣгъ" самыхъ вершинъ горы также не вѣченъ, т.-е., смотря по температурѣ, измѣняется, только дополняясь новымъ снѣгомъ, то, тѣмъ болѣе въ котловинахъ, у ихъ границъ, снѣгъ превращается въ такъ называемый фирнъ, снѣгъ мелкозернистый. Онъ постепенно сползаетъ въ долины и ущелья и, вслѣдствіе измѣненія температуры днемъ, ночью, лѣтомъ и зимою, то подтаивая, то снова леденѣя, все болѣе и болѣе дѣлается зернистымъ и наконецъ, превращается въ ледъ. На нижнихъ слояхъ накопляются новые, и образуютъ неистощимые запасы льда, имѣющаго другое свойство, чѣмъ ледъ замерзшей воды. Смотря по большему или меньшему количеству воздуха, заключающагося въ обледѣнѣлыхъ слояхъ, онъ представляется то голубымъ, то бѣлымъ. Тѣ пространства, которыя въ бѣломъ льду заняты воздухомъ, въ голубомъ наполнены водою. Ледники даютъ жизнь многимъ рѣкамъ...

0x01 graphic

   -- А что такое, папочка, лавина?-- спросилъ Ваня.
   -- Это огромныя глыбы снѣга, отъ дѣйствія солнечныхъ лучей отдѣляемыя отъ общей массы. Сперва слышенъ отдаленный гулъ, похожій на громовой раскатъ; черезъ минуту виденъ снѣговой вихрь, летящій внизъ какъ каскадъ. Иногда снѣговая глыба скользитъ вдоль горы; иногда, спускаясь, она увеличивается въ объемѣ и потомъ вдругъ разсыпается, часто погребая подъ собой цѣлыя селенья, съ людьми и скотомъ, которые не успѣваютъ спастись отъ ея стремительнаго паденія.
   А между тѣмъ коляска доѣхала до отеля деревни Грюнденвальдъ, наши путники закусили и пошли поближе къ ледникамъ. Мать рѣшительно воспротивилась тому, чтобы подняться на самые ледники, что продѣлываютъ другіе путешественники, отправляясь по уступамъ вдоль вѣчныхъ льдовъ съ проводниками и разными предосторожностями на случай проваловъ. Путь этотъ, кромѣ труда восхожденія, рискуетъ еще надѣлить хорошей простудой; а потому, отказавшись отъ него, ограничились не столь длиннымъ и опаснымъ. Сначала шли по хорошей тропинкѣ, то мимо полей, съ которыхъ дѣти срывали блѣднолиловые крокусы, то среди небольшихъ рощъ. Все ближе подвигались горы, обдавая по временамъ холодной струей съ ледниковъ; все бурливѣй и бурливѣй становился потокъ, питомецъ холоднаго льда. Скоро тропинка привела къ узкому мостику, идя по которому нужно было лавировать, чтобы не соскользнуть съ одной досчечки надъ потокомъ, подъ порывами сильнаго вѣтра, дувшаго съ горъ. Подошли почти къ подножію ледниковъ. Что за суровая картина представилась имъ! Тамъ, по ту сторону потока, остались зеленыя горы, кудрявыя рощи, радость и теплота. Здѣсь высились голыя, буро-сѣрыя, нависшія скалы, безъ малѣйшаго признака растительности, съ необозримымъ количествомъ пластовъ зеленоватаго льда, отъ котораго несло мертвеннымъ холодомъ. Внизу у подножія этихъ мертвыхъ скалъ разстилалась не яркая мурава,-- а буро-дикій, вывѣтрившійся камень, и по такому же каменному ложу несся съ бѣшеной быстротой знакомый, но еще болѣе забурлившій потокъ; несся съ дикимъ ревомъ, будто зло подсмѣиваясь надъ дерзкими человѣчками, лѣпившимися, будто муравьи, по уступамъ гигантскихъ скалъ. "Куда тебѣ, гордецъ, мѣриться съ природой!" -- реветъ онъ и брызжетъ бѣлоснѣжной пѣной. "Куда тебѣ, крошка, -- твердятъ съ холодной усмѣшкой нависшія скалы, -- куда тебѣ спорить съ нами! Придавимъ да и заморозимъ!" А муравьи-человѣчки все ползутъ вверхъ. Побродивъ да посмотрѣвъ, наши путники поѣхали въ обратный путь. Жаръ спалъ; ароматъ, прохлада. Опять сначала пылаетъ, а потомъ замираетъ Юнгфрау; а на блѣдномъ небѣ зажигаются первыя звѣздочки.

0x01 graphic

V.
Перевалъ черезъ С.-Готардъ.

   Черезъ нѣсколько дней, сѣвъ снова на пароходъ, покинули уютный Люцернъ, предпринявъ путешествіе для переѣзда изъ Швейцаріи въ Италію. Горделиво разрѣзая изумрудную гладь озера Четырехъ-Кантоновъ, понесся пароходъ вдаль, огибаязеленые мысы, на которыхъ среди роскошной зелени бѣлѣлись красивыя зданія дачъ и отелей. Стали понемногу скрываться отъ глазъ сперва самъ уютный городъ Люцернъ, а затѣмъ и его стражи-гиганты, зеленыя горы, что, какъ крѣпостныя стѣны, нависли надъ нимъ. Потянулись новые виды; встали новыя горы-гиганты, по окраинамъ которыхъ извивалась превосходная дорога, прорѣзывавшая иногда длинные тоннели, съ продѣланными въ стѣнахъ ихъ широкими окнами.
   Пыхтитъ и несется пароходъ-богатырь, брызжетъ бѣлой пѣной на зеленый валъ, что споритъ красотой съ лазурью небесъ; стройное хоровое пѣніе звучитъ на палубѣ: то общество пѣвцовъ, отправляясь въ другой городъ на какое-то торжество, развлекаетъ себя, воспѣвая коварную нимфу "Лорелею", которая, какъ говорится о ней въ старинныхъ пѣсняхъ, чудной пѣсней увлекала матросовъ и, пользуясь этимъ, разбивала ихъ корабли о подводныя скалы. Мелькаютъ мимо селенія и мѣстечки; жизнь и довольство кипитъ въ нихъ; ютятся, какъ гнѣзда, по выступамъ горъ одинокія хижины, обвитыя яркой зеленью винограда, свѣтлой нитью сбѣгаетъ съ уступовъ горъ легкій, какъ паръ, водопадъ, а тамъ,-- высоко-высоко, куда залетаетъ лишь горный орелъ,-- бѣлѣютъ снѣжныя вершины, рѣзко рисуясь на безоблачномъ, лазуревомъ небѣ.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Миновали мѣстечко Витцнау, пріютившееся у подножія величавой Риги, откуда и поднимается на нее желѣзная дорога; пролетѣли мимо нависшей надъ самой водою скалы, на которой видна надпись колоссальными золотыми буквами: "Первоначальные кантоны, пѣвцу Телля, Фридриху Шиллеру, 1859 г." Много воспоминаній о безсмертномъ освободителѣ Швейцаріи возстаетъ при взглядѣ на эти мѣста. Вотъ, близъ пристани Трейбъ, служащей торговымъ пунктомъ кантона Уpu, лежитъ небольшой лугъ, гдѣ изъ группы скалъ, покрытыхъ зеленью, текутъ три знаменитые ключа Рютли. Здѣсь, въ ночь съ 7-го на 8-е ноября 1307 года, Вальтеръ Фюрстъ, Вернеръ Штауфахеръ и Арнольдъ изъ Мелхталя, въ сопровожденіи 30 человѣкъ изъ кантоновъ Ури, Швица и Унтервальдена, собрались для того, чтобы при первыхъ лучахъ солнца принести клятву освободить страну отъ притѣснявшихъ ее австрійскихъ правителей. Преданіе говоритъ, что ключи появились именно на томъ мѣстѣ, гдѣ была произнесена клятва.

0x01 graphic

   Далѣе, спустя 25 минутъ пути, пароходъ проходитъ мимо мѣста, носящаго названіе площадки Телля; на ней возвышается, близъ самаго края, почти въ водѣ, между деревьями, небольшая часовня, открытая со стороны озера и украшенная картинами грубой живописи, изображающими различныя событія изъ жизни освободителя Швейцаріи. Эта часовня была построена кантономъ Ури въ 1388 года, слѣдовательно, 31 годъ спустя послѣ смерти Телля, и освящена въ присутствіи 114 человѣкъ, знавшихъ его лично. Часовня возвышается на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ Телль выскочилъ на берегъ изъ лодки Гесслера,-- одного изъ злѣйшихъ тирановъ страны, предоставивъ ее на волю бури. Въ первое воскресенье послѣ Вознесенья въ часовнѣ служатъ обѣдню и читаютъ проповѣдь съ цѣлью напомнить слушателямъ о славныхъ событіяхъ минувшихъ временъ; жители береговъ озера массами собираются въ этотъ день къ часовнѣ въ роскошно убранныхъ флагами лодкахъ. У часовни наши пѣвцы высадились на берегъ съ криками "ура" и пѣньемъ, а наши путники, доплывъ до мѣстечка Флюэлена, простились съ пароходомъ и, сѣвъ въ дилижансъ, покатили дальше по гладкому шоссе.
   Первою примѣчательностью на этомъ новомъ пути былъ городокъ Альторфъ, или Ури, въ которомъ, по преданію, Вильгельму Теллю пришлось стрѣлять въ яблоко, положенное на голову его сына. На томъ мѣстѣ, съ котораго Телль цѣлился въ яблоко, теперь поставлена его колоссальная статуя, подаренная городку обществомъ цюрихскихъ стрѣлковъ. Въ полутораста шагахъ отсюда виденъ фонтанъ, который, какъ говорятъ, означаетъ то мѣсто, гдѣ до 1567 года стояла, липа, подъ которой сынъ Телля спокойно ожидалъ стрѣлы своего отца. Не въ далекомъ разстояніи отъ Альторфа находится деревня Бюргленъ, родина Телля; на мѣстѣ, гдѣ былъ его домъ, построена въ 1522 г. часовня, украшенная картинами, изображающими сцены изъ его жизни.

0x01 graphic

   Дальше, да дальше. Мелькаютъ деревни и городки, фруктовые сады и виноградники. У Амштега, небольшого мѣстечка, лежащаго въ прекрасной мѣстности, собственно и начинается С.-Готардская дорога. Она поднимается сначала почти незамѣтно; въ глубинѣ долины шумитъ рѣка Рейса, образуя по временамъ водопады. Весною въ. ущельяхъ долины видны громадныя массы снѣга, нагроможденныя здѣсь обвалами; эти снѣжныя массы похожи издали на глыбы земли или обломки скалъ и растаиваютъ только среди лѣта. Въ началѣ этого столѣтія большая часть тѣхъ, кому надо было перебираться черезъ Альпы, направлялись по С.-Готардской дорогѣ. Но такъ какъ ѣзда въ экипажахъ по этой дорогѣ была неудобна, то она стала значительно пустѣть съ проведеніемъ прекрасныхъ дорогъ на Шилюгенѣ, Симплонѣ и Бернардинѣ. Въ 1820 г. правительство кантоновъ Ури и Теччино приступило къ постройкѣ настоящей дороги, въ 3 сажени ширины, которая была окончена въ 1832 году и, не уступая въ удобствахъ ни одной изъ большихъ альпійскихъ дорогъ, превосходитъ ихъ красотою и величіемъ своихъ видовъ. Въ продолженіе четырехъ или пяти мѣсяцевъ, начиная съ іюня, дорога свободна отъ снѣга, хотя по бокамъ ея и встрѣчаются высокіе снѣговые холмы. Зимою путешественниковъ перевозятъ въ саняхъ въ одну лошадь. Послѣ сильнаго снѣга сообщеніе прекращается иногда на недѣлю.
   И вотъ, для устраненія такихъ неудобствъ, возникла мысль пробить чрезъ С.-Готардъ тоннель для желѣзной дороги. Мысль эта возникла первоначально у города Женевы, послѣ того, какъ въ 1870 году былъ оконченъ тоннель чрезъ Монъ-Сенисъ, по дорогѣ изъ Женевы въ Туринъ,-- тоннель, въ которомъ поѣздъ идетъ около получаса при тускломъ свѣтѣ газовыхъ рожковъ.
   С.-Готардская желѣзная дорога прорѣзаетъ красивѣйшую часть Швейцаріи, съ такими живописными и величественными видами, какіе рѣдко гдѣ можно увидѣть. Она безспорно можетъ считаться, какъ по красотѣ, такъ и по техническимъ совершенствамъ, -- однимъ изъ немалыхъ чудесъ XIX вѣка. Вся длина желѣзнодорожной линія, считая отъ Люцерна до италіанской границы, немного болѣе 200 верстъ, на этомъ пространствѣ устроено 65 тоннелей, изъ которыхъ самый длинный 14 верстъ.
   Справедливо говорятъ, что о С.-Готардѣ, какъ горѣ, много слышно, но никогда его не видно. Это, въ самомъ дѣлѣ, не отдѣльная гора, но цѣлая масса горъ, низшая изъ которыхъ -- Фиббіа, имѣетъ около 2 1/2 верстъ, а высшая -- Пиццо Ротондо, болѣе 3 верстъ высоты.
   Чѣмъ выше поднимались, тѣмъ мѣстность, окружавшая путниковъ, становилась все бѣднѣй и скуднѣй, а скалы принимали все болѣе дикій характеръ. Пышныя деревья уступили мѣсто темнымъ рѣдкимъ соснамъ, которыя, въ свою очередь, смѣнились рядами кустарниковъ и, изрѣдка, тощихъ, низкорослыхъ деревцовъ. Холодкомъ подуло съ вершинъ суровыхъ скалъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ сѣрыя тучи заволокли ясное небо и окутали вершины горъ, которыя еще болѣе нахмурились, будто задумали невеселую думу. Ревомъ реветъ безпокойная Рейса и мчится бѣшенымъ потокомъ. Мечутся ярыя мутныя волны и взадъ и впередъ; скачутъ черезъ камни и плотины; прорываются черезъ всякое отверстіе межъ камней; бурнымъ каскадомъ несутся изъ-подъ арокъ высокихъ мостовъ; перекрещиваются другъ съ другомъ, взбрасываютъ вверхъ тучи водяной пыли и стонутъ и воютъ, какъ дикіе звѣри. Съ горъ спускаются бѣловатыя, полупрозрачныя тучи, растягиваясь фантастичными фигурами. Надъ самой дорогой нависли угрюмыя скалы; одна совсѣмъ голая, черная скала, вдругъ, откуда-то взялась и стала чуть не посреди дороги, а внизу шумятъ бѣшеныя волны, стоитъ стонъ и ревъ!..

0x01 graphic

0x01 graphic

   Вотъ крутымъ сводомъ перекинулся черезъ бѣшеный потокъ Чортовъ мостъ, у котораго Рейса, низвергаясь въ дикое ущелье, образуетъ прекрасный водопадъ, постоянно покрывающій мостъ облакомъ тонкой водяной пыли. Новый гранитный мостъ выстроенъ въ 1830 году; старый -- на 10 шаговъ ниже его -- уцѣлѣлъ еще, но уже совсѣмъ безполезенъ, и камни его поросли мохомъ. Тутъ-то, у этого стараго моста, въ 1799 г., нашъ знаменитый полководецъ Суворовъ одержалъ блистательную побѣду надъ французами, преодолѣвъ страшныя препятствія при переходѣ русскихъ войскъ чрезъ дикія скалы и ущелья С.-Готардской дороги.
   Въ нѣсколькихъ шагахъ за Чортовымъ мостомъ бросается въ глаза высѣченный въ гранитной скалѣ памятникъ Суворову; памятникъ сдѣланъ въ формѣ креста, вышиною около 14 саженъ.
   Далѣе, вплоть до Андермата -- главное мѣстечко долины -- мѣстность становится еще болѣе унылой: низкія деревья и кусты попадаются лишь изрѣдка; уединенныя долины скудныхъ пастбищъ окружены безплодными горами, частью покрытыми снѣгомъ. Хлѣбъ растетъ тутъ плохо, такъ что жители занимаются больше скотоводствомъ; зима продолжается 8 мѣсяцевъ, и нерѣдко въ продолженіе четырехъ лѣтнихъ мѣсяцевъ бѣдные жители долины бываютъ принуждены топить свои комнаты.
   Къ вечеру прибыли въ Андерматъ, гдѣ былъ назначенъ ночлегъ, такъ какъ почтовые дилижансы ночью въ путь не пускаются, и путники расположились въ ближайшей къ почтовой станціи гостиницѣ, чтобы не спѣшить потомъ къ отъѣзду, назначенному въ 5 часовъ слѣдующаго утра. Подкрѣпившись скромнымъ, но сытнымъ ужиномъ, всѣ, полураздѣвшись, улеглись на высокія постели, плотно укрывшись перинками и внимая чуткимъ ухомъ, какъ ревѣла вблизи неугомонная Рейса, да жалобно завывалъ вѣтеръ. Выспаться хорошенько не удалось: въ три часа пришлось снова подниматься! Темно еще было, холодно, сыро. Вотъ забрезжилъ сѣроватый, тусклый свѣтъ. Угрюмо, сгорбившись подъ тяжелыми плоскими боченками и звонко постукивая неуклюжими деревянными башмаками, поднимались въ гору, по узкой, крутой, скользкой тропинкѣ, поселяне за молокомъ къ своимъ стадамъ, пасшимся въ горахъ; непривѣтливо было кругомъ, неуютно, нерадостно. Разбудивъ прислугу и наскоро напившись кофе, всѣ въ пять часовъ уже сидѣли въ дилижансѣ, отправляясь въ дальнѣйшій путь все выше, да выше.
   А выше было еще непривѣтливѣе, еще унылѣе! Ни деревца ни кустика кругомъ; однѣ долины, еле покрытыя скудной, низкой травой и усѣянныя осколками сѣрыхъ камней, да голыя скалы кругомъ со снѣжными вершинами. Небо заголубѣло. Стало солнце вставать и вскорѣ озарило теплымъ свѣтомъ унылыя мѣста. Еще нѣсколько поворотовъ, и, послѣдній разъ переѣхавъ черезъ бурную. Рейсу, наши путники входятъ въ С.-Готардское ущелье, проѣзжаютъ мимо множества маленькихъ озерковъ и вотъ они на самой вершинѣ С.-Готарда, на ея широкой площади, окруженной снѣжными шпилями, ледниками и голыми остреями скалъ. Кажется, будто всѣ сосѣднія горы сошлись здѣсь, около этихъ двухъ невозмутимо-тихихъ, холодныхъ, будто мертвыхъ озеръ, окаймленныхъ снѣгомъ. Изъ одного изъ этихъ озеръ по направленію къ Италіи бѣжитъ рѣка Теччино, изъ другого -- Рейса ниспадаетъ къ озеру Четырехъ Кантоновъ. Подлѣ мрачной италіанской гостиницы Albergo del S.-Gottardo стоитъ пріютъ съ 15 кроватями для бѣдныхъ, при которомъ содержатся прекрасныя дорогія собаки, пріученныя отыскивать въ снѣгахъ ущелій заблудшихся странниковъ, такъ какъ зимою и весною груды снѣга доходятъ до 6 1/2 саженъ высоты и часто въ продолженіе всего лѣта лежатъ по обѣимъ сторонамъ дороги.
   Перемѣнивъ лошадей, тронулись въ дальнѣйшій путь, начавъ спускъ внизъ, въ прелестную италіанскую Швейцарію, по долинѣ Теччино, гдѣ дорога дѣлаетъ 46 поворотовъ и считается единственной въ своемъ родѣ. Идущая красивыми ровными зигзагами, она проложена такъ искусно, что вы и не замѣчаете, что спускаетесь съ такой громадной высоты, да и дилижансъ управляется съ замѣчательнымъ искусствомъ. Лошади мчатся во всю прыть и, вдругъ, на всемъ скаку, на краю самой крути, когда вамъ уже кажется, что вы неминуемо должны низринуться въ пропасть, -- возница съ размаха сворачиваетъ такъ ловко, что экипажъ даже не накренивается на бокъ.

0x01 graphic

   А что за виды стали кругомъ въ этомъ чисто райскомъ уголкѣ! Горы возвышались такими же гигантами, но были покрыты яркой кудрявой зеленью, среди которой безпрестанно виднѣлись красивые водопады, ниспадавшіе въ небольшую, бурливую рѣку Теччино, бѣжавшую глубоко внизу межъ горныхъ стѣнъ, которыя перекрещивались другъ съ другомъ самыми прихотливыми контурами, иногда будто совсѣмъ загораживая дорогу, то спереди, то сзади. Нѣкоторые водопады были оригинальны до крайности; такъ, одинъ изъ нихъ Каль-Каччіа, низвергаясь по утесамъ широкой лѣстницы, внизу ударяется съ такой силой, что опять отскакиваетъ кверху пѣнистымъ круглымъ клубомъ. Каменные мосты высоко перебросились надъ пропастью; крошечныя часовенки мелькаютъ безпрестанно по окраинѣ дороги; красиво бѣлѣются внизу зданія селеній, раскинутыя по берегу рѣки среди виноградниковъ и фруктовыхъ садовъ. Красиво вьются виноградныя лозы вкругъ высокихъ жердей, образуя крытую галлерею, или веранду, сверху которой висятъ сочныя кисти винограда, а внизу, подъ ихъ прозрачной тѣнью, нѣжатся на мягкой травѣ усталые рабочіе и бродятъ домашнія животныя, а надъ всѣмъ этимъ яркое безоблачное небо Италіи, съ яркимъ живительнымъ солнцемъ, которое брызжетъ горячимъ лучомъ на темную зелень густыхъ каштановыхъ и тутовыхъ деревьевъ, на лапчатые листья фигъ и гибкую вѣтвь винограда, граціозно обвившуюся около бѣлой стѣны, брызжетъ тысячью разноцвѣтныхъ искръ по игривымъ струямъ водопадовъ, -- и наливается сокомъ виноградная кисть, пышнѣй убирается кудрявый лѣсъ, веселѣй журчитъ говорливый водопадъ и улыбкой сіяетъ загорѣлое лицо селянина, сіяютъ его черные глаза безпечностью баловня природы, раскинувшей передъ нимъ свои роскошные дары.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Летятъ кони будто птицы; обогнули всѣ повороты, да извороты; пролетѣли черезъ нѣсколько короткихъ тоннелей, спустились внизъ,-- радуется душа красотѣ Божьяго міра. Еще нѣсколько селеній и мѣстечекъ, дилижансъ смѣненъ желѣзной дорогой; замелькали чисто италіанскіе городки, и вотъ блеснуло широкой бирюзовой гладью Лаго Маджіоре съ мягкими очертаніями горныхъ хребтовъ на горизонтѣ.
   -- Мы въ Италіи!-- воскликнулъ отецъ.-- Viva Italia!-- весело добавилъ онъ, махнувъ шляпой.
   -- Viva Italia!-- подхватили дѣти, при чемъ Ваня чуть было не выронилъ въ окно свою высунутую имъ туда шляпу.

0x01 graphic

0x01 graphic

Италія.

I.
Озера.

   Миновавъ Айрону и Файдо, лежащія въ прелестной мѣстности, показавшейся маленькимъ райскимъ уголкомъ, въ Біаски наши путники перемѣнили дилижансъ на вагонъ желѣзной дороги.
   Одно время дорога шла по берегу Лаго Маджіоре {Лаго -- озеро; Маджіоре -- главнѣйшее.}, которое открылось во всей красѣ своихъ изумрудныхъ водъ; а пріѣхавъ въ Локарно, уже совершенно италіанскій, городъ, перебрались на пароходъ и поплыли по раздольному озеру. Лаго Маджіоре имѣетъ 16 километровъ длины, отъ 6 до 7 -- ширины и до 866 метровъ глубины. Сѣверный берегъ его окруженъ высокими горами, по большей части покрытыми лѣсами, западный очень красивъ своими пейзажами; а восточный, постепенно понижаясь, переходитъ въ равнину. Цвѣтъ воды, зеленый въ сѣверномъ рукавѣ, въ южномъ принимаетъ темноголубой цвѣтъ. Его сѣверная часть, называемая Локарно, принадлежитъ Швейцаріи.
   Быстро летитъ пароходъ. По берегамъ, то и дѣло мелькаютъ городки, тонущіе въ зелени садовъ, среди которыхъ уже красуются алоэ и молодыя пальмы. Почти противъ города Палланца лежатъ на озерѣ три острова: Изола-Белла, Изола-Мадре и Изола-Пескаторе {Изола -- островъ; белла -- красивая; мадре -- мать; пескаmope -- рыбака.}; первые два, какъ прелестные букеты, брошенные на воду; послѣдній ровный, низменный, продолговатой формы. Путники, наполнявшіе пароходы, высаживались то въ томъ, то въ другомъ городкѣ, раскинутыхъ по берегамъ. Наши путники пристали къ Стрезѣ, уютному городку на самомъ берегу озера, какъ разъ противъ Изола-Белла.
   -- Соня, посмотри-ка! Вотъ что значитъ Италія! Лѣстница-то какая!-- говорилъ съ восторгомъ Ваня, входя по бѣлой мраморной лѣстницѣ скромнаго и очень уютнаго отеля.
   -- То ли еще здѣсь увидишь!-- проговорила Соня съ видомъ знатока.
   Одна изъ занятыхъ ими комнатъ была съ балкономъ, съ котораго открывался прелестный видъ на озеро, лежащее теперь гладкимъ зеркаломъ, отражавшимъ ближайшія горы, на верхушкахъ которыхъ еще горѣли лучи заходящаго солнца. Напротивъ, будто прямо изъ воды, высились уступы волшебныхъ садовъ Изола-Белла, съ массой разнородной зелени и статуй. Мягкій, ласкающій воздухъ нѣжно касался лица; мелодичный звукъ италіанскаго языка ласкалъ слухъ и сливался съ гармоніей плеска волны, тихо набѣгавшей на прибрежные камни. Такъ бы и не ушелъ съ балкона, на которомъ расположились и пить чай, гдѣ ихъ настигла и теплая южная ночь, сразу, безъ сумерокъ, закутавшая покровомъ всѣ окрестности.
   -- Мамочка, я подружился съ однимъ лодочникомъ!-- вскричалъ Ваня, поднявшійся на другой день, противъ обыкновенія, раньше всѣхъ и, уже побывавши на берегу моря, вернувшійся въ свой отель, гдѣ засталъ своихъ на балконѣ за чайнымъ столомъ.
   -- Вотъ важничаетъ-то!-- проговорила Соня, засмѣявшись:-- въ кои вѣки всталъ рано! И воображаю я, какъ онъ съ лодочникомъ подружился, не зная по-италіански! Развѣ онъ говоритъ по-русски?
   -- Мы говорили по-италіански!-- отвѣтилъ Ваня съ важностью.-- Я уже давно изъ папиной книги выучился кой чему. Ну, вотъ я пришелъ къ берегу; вижу лодочникъ добрый такой, лодку подмазываетъ. Я ему и говорю: буонъ джіорно, коме стате {Доброе утро, какъ ваше здоровье?}? Онъ такъ обрадовался, ласково засмѣялся и заговорилъ со мной по-италіански; только тутъ ужъ я ничего не понялъ, а все только говорилъ ему: си, си {Да, да.}, и онъ смѣялся и далъ мнѣ вотъ какихъ красивыхъ раковинъ!-- закончилъ Ваня свои разсказъ и показалъ раковины.

0x01 graphic

   Всѣ посмѣялись надъ Ванинымъ италіаискимъ разговоромъ и, напившись чаю, отправились къ берегу, прямо къ его новому знакомцу, чтобы съ нимъ ѣхать на Изола-Белла. Этотъ островъ, такъ же, какъ и другой, Изола-Мадре, называются Барромейскими островами, такъ какъ они принадлежатъ фамиліи Барромео. Владѣтель острова превратилъ скалу Изола-Белла въ роскошный садъ, возвышающійся десятью террасами на 30 метровъ надъ поверхностью озера. Пройдя аркаду дворца Барромео и нѣсколько большихъ его залъ со старинной мебелью и старинной живописью, вы входите въ волшебный садъ, полный тропической растительностью. Тутъ, подъ открытомъ небомъ, растутъ бананы, бамбуки, пальмы, громадныхъ размѣровъ магноліи, олеандры, сплошь покрытые алыми цвѣтами. Красивые гроты, обвитые прихотливыми гирляндами плюща и вьющихся растеній, манятъ подъ свою прохладную сѣнь. Цѣлыя шпалеры апельсинныхъ и лимонныхъ деревьевъ съ огромными спѣлыми плодами и подлѣ италіанскія сосны, или пиніи, съ плоской вершиной, -- все это перемѣшалось самымъ фантастическимъ образомъ и ласкало взоры и обдавало ароматомъ.
   Изола-Мадре въ родѣ этого же острова, тоже съ садомъ, хотя и не столь красивымъ; съ массой огромныхъ алоевъ, Изола-Пескаторе принадлежитъ рыбакамъ, деревня которыхъ тутъ же раскинута. Онъ не представляетъ никакого интереса.
   Во время дороги Ваня окончательно сдружился съ лодочникомъ, ему еще помогало знаніе отцомъ и матерью италіанскаго языка. Вернулись немного усталые, но послѣ обѣда все же не утерпѣли, чтобы не сдѣлать прогулку по берегу озера. Это была очень милая дорога, съ одной стороны которой тихо набѣгали на берегъ воды озера, а по другой, на невысокихъ уступахъ лѣпились виллы, тонувшія въ густотѣ садовъ. Вездѣ межъ камней уступовъ сочились свѣтлые ручейки, еще болѣе освѣжавшіе воздухъ; розы и душистыя каприфоліи перевѣсились гирляндами черезъ заборы и стлались по камнямъ уступовъ. Мимо изрѣдка проходили рабочіе, подгоняя осликовъ или лошадей, головы которыхъ были украшены отъ мухъ вѣтками зелени: при ходьбѣ лошади вѣтки постоянно были въ движеніи и разгоняли налетавшихъ мухъ. Это было исправно занесено Ваней въ дневникъ, украшенный рисункомъ; при чемъ вѣтки оказались величиной съ деревья, а летающіе мухи походили на птицъ, съ распростертыми крыльями.

-----

   На утро, снова сѣвъ на пароходъ, -- послѣ трогательнаго прощанья Вани съ другомъ-лодочникомъ, -- поѣхали дальше къ Аронѣ, любуясь по дорогѣ живописными замками, разбросанными по скаламъ и вершинамъ холмовъ. Въ Аронѣ пересѣли на желѣзную дорогу, достигнувъ города Комо. Мѣстность по дорогѣ была довольно однообразная и ровная, со множествомъ фруктовыхъ садовъ. Старинный и красивый городъ Комо -- мѣсторожденіе знаменитыхъ ученыхъ древности: двухъ Плиніевъ и знаменитаго физика Вольта. Кругомъ города высятся горы, обступая и озеро Лаго ди-Комо, по которому и покатили теперь наши путники.

0x01 graphic

   Виды стали дивными! Лаго ди-Камо, не столь вытянутое въ длину, какъ Лаго Маджіоре, кажется меньше, чему еще способствуютъ ближе подвинувшіяся къ его берегамъ высокія горы. Но что за красота его берега, сплошь унизанные богатыми виллами, среди виноградниковъ и роскошныхъ садовъ! Выше, по склонамъ горъ, идутъ цѣлые лѣса каштановъ и орѣшника, перемѣшанныхъ съ мутной зеленью оливковыхъ рощъ. Иногда нарядную виллу, окруженную тропической декоративной зеленью, изъ которой выглядывали мраморныя статуи, смѣняло какое-нибудь старое бѣлое зданіе оригинальной постройки, обвитое безпорядочно-ползучей зеленью, съ пріютившимся подлѣ гигантскимъ олеандромъ въ цвѣту; а далѣе изъ-подъ аркады, вставшей мостомъ надъ какимъ-то обрывомъ, мчится быстрый потокъ и шумно вливается въ тихое озеро.
   Цѣлью нашихъ путниковъ было теперь прелестное мѣстечко Белладжіо, пріютившееся у самаго подножія горъ и будто поднявшее изъ озера свою цвѣтущую голову. Отель Далнаццини, гдѣ рѣшили остановиться, стоялъ какъ разъ на берегу озера, купая въ его водахъ нижнія ступени своей мраморной лѣстницы, надъ которой спускался густой навѣсъ вьющихся растеній, обвивавшихъ и балконы, тоже висѣвшіе надъ водой. Отель былъ красивый и уютный, съ высокими, прохладными комнатами, съ окнами и дверьми, какъ почти вездѣ въ Италіи, выходившими на балконъ, шедшій кругомъ всего второго этажа.
   Окрасивъ пурпуромъ заката верхушки горъ, солнце скрылось, но было еще такъ свѣтло, что послѣ обѣда поѣхали въ лодкѣ кататься по озеру. Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ прибрежныхъ скалъ, торчалъ прямо изъ воды оригинальной пирамидальной формы гигантскій камень, на вершинѣ котораго росли два кипариса. Лодочникъ разсказалъ, что когда-то камень этотъ свалился съ верха горъ и, какъ опрокинулся въ воду, такъ и стоитъ до сихъ поръ. Тишь кругомъ невозмутимая. Небо загорѣлось звѣздами. Возвратясь въ свой отель, еще долго сидѣли на балконѣ, рѣшетки котораго были сплошь обвиты густой зеленью и цвѣтами ползучей маленькой розы-бансіи. Все было жаль разстаться съ картиной теплой, южной ночи, горѣвшей миріадами звѣздъ; вдыхали въ себя ароматный воздухъ, да слушали хоръ пѣвцовъ, подъ аккомпаниментъ какого-то инструмента съ прозрачными стеклянными звуками, что гремѣлъ съ тихо скользившей мимо лодки.
   Слѣдующій день былъ посвященъ осмотру замѣчательныхъ окрестностей. Поднялись такъ рано, что видѣли, какъ вспыхнули алымъ свѣтомъ первыхъ солнечныхъ лучей верхушки высокихъ горъ. День вставалъ сильно жаркій. Прежде всего отправились въ ближайшее мѣсто, именно въ паркъ виллы Сербелони. Паркъ идетъ по горѣ, перерѣзанный прекрасными дорожками, обсаженными разнообразной растительностью, при каждомъ поворотѣ открывая все новые, прелестные виды на озеро. Сѣвъ затѣмъ въ лодку, посѣтили двѣ роскошныя виллы на двухъ противоположныхъ берегахъ озера: виллу Карлота и виллу Мельци. Садъ первой, идущій террасами, полонъ самыми рѣдкими растеніями: прекрасныя пальмы, алоэ, кактусы, бананы, гигантскія магноліи, веранда изъ апельсинныхъ деревьевъ и up. И все это содержится въ отличномъ порядкѣ. Самая вилла заключаетъ въ себѣ много превосходныхъ скульптурныхъ произведеній, изъ которыхъ особенно замѣчательны: барельефъ Торвальдсена "Тріумфъ Александра" и прелестная группа "Амуръ и Психея", работы Кановы. Рядомъ съ виллой находится семейный склепъ фамиліи Самарива, красивое зданіе, осѣненное гигантскими платанами и тоже замѣчательное прекрасными мраморными памятниками.
   Садъ виллы Мельци менѣе изященъ, но обширнѣе и болѣе тѣнистъ. Самая же вилла отдѣлана роскошнѣе, съ прекрасной стѣнной живописью, изящной мебелью и тоже замѣчательными скульптурными произведеніями, между которыми особенно интересенъ небольшой бюстъ Микелъ Анджело, сдѣланный имъ же самимъ.
   Была сдѣлана еще одна поѣздка по озеру въ Зеленый гротъ, въ который въѣзжаютъ прямо съ озера подъ высокій сводъ. Далѣе гротъ углубляется и суживается. Сверху свода висятъ подобія сталактитовъ, поросшихъ красивыми папоротниками. Вода въ гротѣ прозрачна, какъ хрусталь, и, какъ она, такъ и всѣ его стѣны, кажутся очень пріятнаго, блѣдно-зеленаго цвѣта, съ легкимъ серебристымъ отблескомъ.
   Послѣ обѣда пошли взглянуть на уличную жизнь мѣстечка, пройдя задами отеля, гдѣ тянулась цѣлая роща огромныхъ олеандровъ, покрытыхъ такой массой алыхъ и бѣлыхъ цвѣтовъ, что почти не было видно листьевъ дерева. Скромные дома съ трактирчиками и лавками, полными всякаго дешеваго товара, лѣпились по уступамъ, съ узенькими, какъ щелки, межъ нихъ переулками, поднимавшимися кривыми лѣсенками, съ обтертыми каменными ступеньками. Весь людъ высыпалъ теперь на улицу, совершая подъ открытымъ небомъ всѣ свои домашнія и торговыя дѣла. Тутъ цѣлая семья обѣдаетъ, усѣвшись вокругъ простого стола; а рядомъ идетъ торговля глиняной посудой. Тамъ, цѣлая толпа, бросивъ свои дѣла, собралась вокругъ странствующихъ музыкантовъ; среди нихъ замѣшался толстый теленокъ, котораго двое запачканныхъ мальчугановъ тянутъ прочь за хвостъ. Ревъ теленка смѣшивается со звуками мандолины и хохотомъ мальчишекъ и заглушается споромъ двухъ торговцевъ, старающихся перекричать другъ друга.
   Вечеръ провели опять на балконѣ. Опять тихо скользитъ мимо лодка, и звенитъ хоръ пѣвцовъ. Темная ночь съ миріадами звѣздъ нависла надъ этимъ озеромъ. Воздухъ чуть дышитъ, павѣвая откуда-то. струи аромата. Таинственной стѣной рисуются силуэты горъ; вьющаяся роза ползетъ по рѣшеткѣ балкона и, кажется, тоже жадно вдыхаетъ свѣжесть ночи. "Санта Лучія", звенитъ хоръ любимую народную пѣснь и нѣжно вторитъ ему мягкій звукъ лютни...
   

II.
Миланъ.

   На другой день, снова сѣвъ на пароходъ, сдѣлали обратный переѣздъ до города Комо, откуда по желѣзной дорогѣ поѣхали въ Миланъ. Прозванный "великимъ" -- Mediolanum древнихъ -- онъ уже во времена римскаго владычества былъ однимъ изъ лучшихъ городовъ Италіи. Но многочисленные перевороты, которымъ городъ подвергся съ тѣхъ поръ, почти совершенно уничтожили памятники римской имперіи, обративъ ихъ въ нѣсколько незначительныхъ развалинъ. Въ настоящее время это одинъ изъ богатѣйшихъ мануфактурныхъ городовъ Италіи (особенно процвѣтаетъ шелковое производство), и наиболѣе имѣющій видъ современнаго европейскаго города.
   Въ Миланъ наши путники пріѣхали къ вечеру, а потому, устроившись въ отелѣ, никуда не вышли, а провели остатокъ вечера на балконѣ, выходившемъ на площадь съ небольшимъ скверомъ. По сторонамъ площади передъ безчисленными кафе стояли столики, за которыми ѣли и пили, подъ музыку бродячихъ оркестровъ. Со всѣхъ сторонъ неслись звуки пѣнія.
   -- И когда, мамочка, они спятъ?-- спросила Соня утромъ.-- Я нѣсколько разъ просыпалась ночью -- все поютъ! И вотъ теперь: рано еще, а они уже поднялись и опять поютъ!

0x01 graphic

   Напившись шоколада, къ которому очень скоро привыкъ Ваня, пошли къ первому чуду города, его собору (Il Duomo). Вышли на площадь и остановились въ восторгѣ. Передъ ними, на яркомъ фонѣ голубаго чисто италіанскаго неба возвышалась громада, вся будто сотканная изъ бѣлоснѣжныхъ тонкихъ кружевъ, такъ тонка и ажурна была работа изъ этого мрамора, представлявшаго какую-то фантастическую и чудно гармоническую смѣсь безчисленныхъ колоннъ, шпилей, розетокъ, статуй, барельефовъ, фризовъ; все это тонкое, воздушное, будто сотканное изъ бѣлаго облака. Построеніе этого громаднаго храма {Послѣ собора св. Петра въ Римѣ и храмовъ Севильи, самый большой храмъ въ Европѣ; миланцы называютъ его "восьмымъ чудомъ свѣта".} началось въ 1386 году и нѣкоторыя его части до сихъ поръ еще не достроены. Онъ имѣетъ вышину въ куполѣ 68 метровъ; крыша украшена 98 готическими башнями; болѣе 200 статуй возвышаются снаружи собора, среди цѣлаго лѣса разнородныхъ колонокъ, шпилей и всевозможныхъ украшеній, образцами которымъ служили всѣ сродныя Италіи растенія, все это изъ бѣлоснѣжнаго мрамора и все работы лучшихъ скульпторовъ всей Италіи, каждый изъ которыхъ хотѣлъ внести свой трудъ въ этотъ замѣчательный храмъ.
   Внутренность храма поражаетъ своею грандіозностью и величіемъ. Длина его 149 метровъ; по обѣимъ сторонамъ тянутся 52 колонны изъ желтаго мрамора, каждая въ 16 шаговъ въ окружности, раздѣляя соборъ на три части. Полъ изъ разноцвѣтной мраморной мозаики; сводъ необыкновенно высокъ; свѣтъ льется сквозь чудесно расписныя стекла оконъ и ложится радужными полосами на мраморъ колоннъ и пола. Въ придѣлахъ гробницы разныхъ епископовъ; а у одного изъ престоловъ мраморная статуя св. Варфоломея, -- работы Маркуса и Грате, -- замѣчательное въ анатомическомъ отношеніи произведеніе, такъ какъ святой изображенъ въ мученическомъ образѣ, съ содранной кожей, покрытый одними мускулами поразительной натуральности. Осмотрѣвъ соборъ внутри, по просьбѣ дѣтей, стали, въ сопровожденіи проводника, взбираться на крышу собора. Восхожденіе это совершилось по прекрасной, хотя и крутой, лѣстницѣ, имѣющей 194 ступени внутри башни и 300 снаружи. Чѣмъ выше поднимались, отдыхая иногда на площадкахъ, гдѣ нашлись и стулья, тѣмъ сильнѣе разгорался восторгъ публики. Кромѣ чудесныхъ видовъ во всѣ стороны, можно было близко и подробно разсмотрѣть тѣ сокровища искусства, что снизу пропадали въ общей массѣ этого мраморнаго лѣса, а теперь являлись во всемъ блескѣ ихъ художественной красоты. Тутъ были статуи работы Микелъ-Анджело, Сициліано, Кановы и другихъ великихъ скульпторовъ различныхъ вѣковъ, и все это переплеталось причудливыми завитками, гирляндами цвѣтовъ и плодовъ. Видъ сверху былъ поразительный! Вы видите цѣпь Альпійскихъ горъ съ вершинами Монъ-Сениса, Монъ-Блана, Монъ-Розъ и другихъ. Видите и мягкіе контуры Аппенинъ, а внизу, будто муравейники, города и мѣстечки, съ ихъ куполами, зелеными пятнами садовъ и сверкающими нитями рѣкъ.
   Изъ собора пошли къ другому прелестному современному зданію Милана, на той же площади, пассажу, или галлереѣ Виктора Эммануила. Это одинъ изъ грандіознѣйшихъ европейскихъ пассажей, имѣющій въ длину 195 метровъ, въ ширину -- 14 и въ вышину -- 26; стеклянный его куполъ возвышается на 50 метровъ. По верху галлерею украшаютъ 24 статуи работы лучшихъ скульпторовъ Италіи, изображающія ея знаменитыхъ людей; а надъ ними фрески частей свѣта въ аллегорическихъ фигурахъ. Вечеромъ пассажъ со всѣми его нарядными магазинами и кафе освѣщается 2.000 газовыхъ рожковъ.

0x01 graphic

   Выйдя изъ пассажа, въ противоположную сторону, очутились на площади театра Скала, одного изъ громаднѣйшихъ по величинѣ сцены театровъ въ Европѣ; полюбовались на площади превосходной статуей знаменитаго художника и архитектора Леонардо да Винчи и, сѣвъ въ экипажъ, поѣхали кататься по городу. Городъ всѣмъ понравился своею чистотою и красивыми зданіями. Народъ попадался тоже чисто одѣтый, дѣловой. Женщины большею частію вмѣсто шляпъ носили на головахъ черныя кружевныя вуали и непремѣнный вѣеръ въ рукахъ. Очень всѣ были тронуты, встрѣтивъ похоронную процессію, провожавшую умершаго ребенка, въ которой шли парами дѣвочки въ бѣлыхъ покрывалахъ на головѣ, съ букетами цвѣтовъ въ рукахъ. Съ серіознымъ видомъ на свѣжихъ розовыхъ личикахъ мѣрно выступали онѣ за этимъ маленькимъ бѣлымъ гробикомъ, въ которомъ лежала товарка, съ которой, быть-можетъ, онѣ еще недавно рѣзвились!
   А коляска, между тѣмъ, подъѣзжала къ старинному храму св. Амвросія Медіоланскаго, храму, въ который святитель запретилъ входъ императору Ѳеодосію, послѣ ѳесалійской рѣзни. Храмъ этотъ былъ воздвигнутъ въ IV вѣкѣ на развалинахъ языческаго храма, посвященнаго Бахусу. Въ томъ видѣ, въ которомъ онъ находится въ настоящее время, онъ былъ перестроенъ въ XII вѣкѣ. Статуя святого Амвросія изъ бѣлаго мрамора находится справа отъ главнаго входа. Въ этомъ храмѣ короли ломбардскіе и императоры германскіе короновались желѣзной короной, которая со времени царствованія Фридриха Барбароссы перенесена въ Монцъ. Далѣе находится самое старинное зданіе Милана храмъ С. Лоренцо (св. Лаврентія). Нѣкоторые полагаютъ, что храмъ этотъ занимаетъ часть древнихъ термъ Максимина. Вся его постройка образуетъ осьмиугольникъ, увѣнчанный куполомъ и большими полукруглыми сводами, поддерживаемыми колоннами. Но самая замѣчательная часть храма большой античный портикъ съ 16 колоннами коринѳскаго стиля, отдѣленный теперь отъ храма полуразрушенными стѣнами, и стоящій одиноко посреди проѣздной улицы, будто житель давно прошедшей эпохи, очнувшійся отъ долгаго сна и очутившійся среди новаго, совсѣмъ чуждаго ему поколѣнія.
   Пообѣдавъ въ одномъ изъ ресторановъ пассажа Виктора Эммануила, вечеръ завершили поѣздкой къ мѣсту народнаго гулянья у воротъ делла Паче (ворота мира). Это было громадное мѣсто, овальной формы, обнесенное стѣнами, съ открытымъ верхомъ, въ видѣ древнихъ цирковъ, называемое ареной. Внутри вдоль стѣнъ идутъ уступами ярусы съ сидѣньями, а посреди на огромномъ пространствѣ происходятъ разныя зрѣлища, съ театральными представленіями, гимнастами, игрищами въ мячъ, фейерверками и воздушными шарами. Всюду между ними толпится народъ; дѣти жужжали, какъ пчелы, перебѣгая отъ качель къ гимнастическимъ трапеціямъ и звонко хохотали надъ товарищами, падавшими на гладкихъ доскахъ, устроенныхъ для конькобѣжцевъ. Гремѣли звуки двухъ оркестровъ. Изъ одного сарайчика то и дѣло пускали небольшіе воздушные шары изъ прозрачной бумаги, съ огнемъ внутри. Нѣкоторые изъ шаровъ поднимались очень высоко и скрывались изъ глазъ; другіе загорались и падали внизъ огненными хлопьями при крикахъ публики, отбѣгавшей отъ этого огненнаго дождя. Стало темнѣть. Вдоль арены вспыхнули огни; кофейни тоже ярко освѣтились. Музыканты пересѣлились къ одному изъ театровъ, куда бросилась и большая часть публики. Начался балетъ. Видъ арены, освѣщенной теперь яркими лампами, сдѣлался еще оригинальнѣе. Всѣ ярусы полны народомъ, пестрая толпа внизу; крикуны-разнозчики, которые, не стѣсняясь представленіями и музыкой, горланили во всю мочь, продавая фрукты, мороженое и лимонадъ-газесъ, который, поочереди передавая бутылку, пили прямо изъ горлышка бутылки,-- все это представляло очень оригинальное, невиданное зрѣлище.
   На слѣдующій день былъ осмотръ прекрасной картинной галлереи Брера, въ академіи художествъ, съ замѣчательной фреской "Тайной вечери", работы Леонардо да Винчи, къ сожалѣнію, сильно пострадавшей отъ сырости стѣны и лѣтъ; а затѣмъ отправились на кладбище, представлявшее, какъ и всѣ италіанскія кладбища, тотъ же скульптурный музей своими превосходными мраморными памятниками. Такіе памятники чаще всего помѣщаются въ галлереяхъ, идущихъ кругомъ открытаго мѣста, на которомъ хоронятъ людей менѣе зажиточныхъ, иногда и совсѣмъ бѣдныхъ, со скромными памятниками или простыми чугунными крестами. Въ мѣстахъ, отведенныхъ для бѣдняковъ, подъ такими низкими крестами нѣтъ даже надписей, а однѣ цыфры, подъ которыми родственники ихъ и знаютъ.
   На новое миланское кладбище входятъ черезъ грандіозную галлерею изъ бѣлаго и чернаго мрамора, съ высокими лѣстницами и цѣлымъ лѣсомъ колоннъ. Но самое замѣчательное на немъ, это находящійся въ глубинѣ кладбища домикъ для сожиганія труповъ (cremozione),-- обычай, сильно развивающійся въ Миланѣ, гдѣ въ первые же три года его введенія было сожжено 215 труповъ. Домикъ этотъ, съ высокой, словно фабричной трубой, состоитъ изъ двухъ комнатъ: въ одной происходитъ сожженіе, въ другой, обитой трауромъ, родные или друзья умершаго, проводившіе сюда его трупъ, ожидаютъ окончанія процесса сожиганія. Сожиганіе производится такимъ образомъ: принявъ трупъ, который тутъ же окончательно свидѣтельствуется докторомъ, приставленные для процесса служители раздѣваютъ его донага и кладутъ на желѣзную, съ загнутыми краями доску, въ ростъ большого человѣка, которая машиной выдвигается изъ огромной печи. Затѣмъ доска съ трупомъ помощью той же машины снова вдвигается въ печь, которая герметически закрывается. Внизу печи, подъ желѣзной доской раскладывается сильный огонь, который не касается трупа, но раскаляетъ около него воздухъ до того, что тѣло обращается въ пепелъ, при чемъ даже всѣ его газообразныя части тоже, подъ вліяніемъ жара, концентрируются въ пепелъ; изъ трубы же идетъ одинъ дымъ отъ сожиганія того матеріала, который даетъ огонь. Когда по расчету времени (отъ 2 до 2 1/2 часовъ для полнаго сожиганія) тѣло уже все превратилось въ пепелъ, машина снова выдвигаетъ желѣзную доску, на которой теперь лежитъ кучка пепла. Тогда родные и друзья усопшаго приглашаются въ эту комнату, имъ подается лопаточка, которой они и сгребаютъ весь пепелъ въ заранѣе приготовленную гробницу, представляющую небольшой, съ полъ-аршина величиной ящикъ изъ нѣжной глины (терракоты), часто отдѣланный разными украшеніями; ящикъ этотъ прикрывается крышкой, которая замуравливается и затѣмъ относится въ то отдѣленіе кладбища, гдѣ эти ящики вставляютъ въ мѣста, вдѣланныя въ стѣны, наподобіе полокъ, прикрывая сбоку мраморной доской, съ именемъ усопшаго. Такія мѣста въ стѣнахъ, въ нѣсколько рядовъ, самыя обыкновенныя на италіанскихъ кладбищахъ и для усопшихъ, не предающихся сожженію; только тѣ гораздо большаго размѣра, по величинѣ гробовъ; а эти такъ мало занимаютъ мѣста, и для тѣхъ, кто, переѣзжая въ другой городъ, хотѣлъ бы увезти съ собой дорогой прахъ, представляютъ менѣе затрудненій и затратъ.

0x01 graphic

III.
Туринъ -- Ницца и путь по Корнишу.

1.

   Разставшись съ Миланомъ, задумали сдѣлать прелестную круговую поѣздку, прежде чѣмъ достигнуть Генуи. Первой станціей этой поѣздки былъ Туринъ.
   Старинный городъ, построенный лигурійцами, онъ былъ временно первой столицей единой Италіи, именно: съ 1859 г. по 1865 г. Городъ красивъ, чистъ, съ широкими улицами, по обѣимъ сторонамъ которыхъ мѣстами тянутся, какъ стѣны, великолѣпные платаны, съ огромными домами, низкіе этажи которыхъ заняты магазинами, прерываемыми красивыми колоннадами. На обширныхъ площадяхъ возвышаются монументы разныхъ знаменитыхъ людей; древній королевскій замокъ; королевскій дворецъ, соединенный съ соборомъ, очень стариннымъ зданіемъ, неказистымъ снаружи и пестро раскрашеннымъ внутри.
   Переѣхавъ скромную рѣку По, наши путники вышли изъ коляски и стали пѣшкомъ взбираться на гору, на вершинъ которой находится монастырь капуциновъ. Это взяло не болѣе четверти часа, а видъ на городъ, окружающую его долину и цѣпь Альпъ на заднемъ планѣ, былъ такъ хорошъ, что стоило подняться! На сосѣдней горѣ, среди зелени, возвышался храмъ Богородицы (Gran Madré de Dio), построенный по модели римскаго Пантеона, съ очень красивой колоннадой; а дальше тянулись другіе холмы, тоже покрытые зеленью садовъ и рощъ, изъ которыхъ выглядывали зданія.
   На утро выѣхали дальше. Долго виднѣлись красивые горы, съ бѣлоснѣжной вершиной Монте-Розо и острой шапкой Монте-Визо, у подножія которой беретъ свое начало рѣка По; а тамъ, за мѣстечкомъ Бра, потянулись веселые долины, перерѣзанные кудряво-зелеными горами, съ цѣлыми лѣсами сладкаго каштана. Далѣе замелькали лимонныя и апельсинныя рощи. Въ тотъ же день, въ пять часовъ пополудни, пріѣхали въ Савонну, лежащую на берегу Средиземнаго моря, съ большимъ торговымъ портомъ, полнымъ судовъ; хорошенькій чистый городокъ съ красивымъ бульваромъ, засаженнымъ платанами. Наши путники, конечно, не теряли времени, тѣмъ болѣе, что и вечеръ выдался чудный. Проѣхались по городу, нѣкоторыя улицы котораго были узки, какъ щелки; заглянули въ соборъ, снаружи имѣвшій видъ почернѣлыхъ развалинъ, а внутри очень изящный. Проѣхались по дорогѣ, ведущей къ Генуѣ, извивавшейся надъ моремъ. Чтобы видѣть городъ съ какой-нибудь высоты, взобрались потомъ по узкой лѣстницѣ, лѣпившейся близъ ихъ отеля, къ монастырю капуциновъ (почти ни одинъ городъ не обходится здѣсь безъ монастыря капуциновъ), старой церкви, стоявшей очень уединенно на вершинѣ узкаго подъема. Видъ съ крыльца церкви точно былъ очень хорошъ на городъ и окружающія его горы и море.
   Заглянули еще въ публичный садъ, съ изящными цвѣтниками и прекрасными деревьями, а затѣмъ прошли къ морю, на прекрасной набережной котораго собралось много народа. Всѣ, радуясь свѣжести прелестнаго вечера, оживленно болтали, смѣялись, пѣли. Дѣти цѣлыми группами размѣстились на чистомъ пескѣ; тутъ же рѣзвились и собаки, задирая другъ друга и дѣтей, обращавшихся съ ними самымъ безцеремоннымъ образомъ. А заходящее солнце мягко золотило спокойные струи моря и край неба на закатѣ.
   Въ десять часовъ утра слѣдующаго дня поѣздъ уже мчалъ нашихъ путниковъ дальше. Замелькали тоннели за тоннелями, нѣкоторые изъ которыхъ тянулись отъ семи до десяти минутъ, такъ что Ваня съ горя, что эти противные тоннели безпрестанно закрывали прелестные виды, укладывался спать, но затѣмъ снова вскакивалъ, а скоро пошли такія прелести, крики восторга не прекращались, а только сопровождались подпрыгиваньями. Съ одной стороны все время блестѣло море, въ которое безпрестанно выдавались длинные мысы и скалистые полуострова, покрытые зданіями, съ живописными между скалъ бухтами. Вотъ интересный городокъ Порте-Мауриціо, вотъ Санъ-Ремо, старый городъ, раскинувшійся по горѣ, на вершинѣ которой высится старый соборъ Мадонны делла Коста, окруженный роскошной зеленью. Далѣе Ментона, съ красивыми отелями и внизу и по горѣ. Все блеститъ свѣжей зеленью лимонныхъ и апельсинныхъ деревьевъ, которыхъ стали появляться цѣлыя рощи, также какъ и рощи оливъ.
   -- Соня! Соня! смотри-ка, мы кажется въ тропическіе лѣса Америки попали!-- крикнулъ Ваня, чуть неперекувыркнувшись изъ окна вагона.-- Пальмы-то, пальмы!
   Это была Бордигера, воспитывающая цѣлые рощи саговыхъ и финиковыхъ, пальмъ, плоды которыхъ, однако, не доспѣваютъ. Главная цѣль разведенія этихъ питомниковъ -- отправка срѣзанныхъ пальмовыхъ вѣтвей въ Римъ ко дню "вербнаго воскресенья", гдѣ онѣ употребляются во время богослуженія взамѣнъ нашихъ вербъ. Пальмы Бордигеры достигаютъ очень большой высоты и тщательно укрываются на зиму, съ подвязанными около ствола, будто чахолъ, вѣтками. За Бордигерой пошли уже ряды изгородей изъ гигантскихъ кактусовъ и алоэ; тутъ же и агавы растянули свои мясистые лапчатые листья, пуская вверхъ, будто канделябры, пучки желтыхъ цвѣтовъ. Среди ихъ мутной зелени ярко краснѣютъ цвѣты дикой герани, сплошь покрывая широкіе кусты. По откосамъ лѣзутъ корявыя лепешки кактуса, усаженныя по краямъ плодами, похожими на маленькіе огурцы; зелень апельсинныхъ деревьевъ перемѣшалась съ листвой персиковъ, столѣтняя олива согнула свой дряхлый станъ.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Вотъ мелькнулъ вдали какой-то сказочный дворецъ, въ стилѣ индійскихъ пагодъ, съ террасами, на которыхъ раскинуты сады, полные тропической растительности, съ прелестными цвѣтниками и пальмовыми боскетами надъ бѣлыми мраморными балюстрадами террасъ. Это было Монте-Карло, красивѣйшая часть крошечнаго государства Монако, а вотъ и самый городокъ Монако, оригинально раскинутый на вершинѣ холма, далеко выдающагося въ море. И всюду лѣпятся пальмы, агавы, кактусы и алоэ.
   Нечего и говорить о томъ, какъ восхищались наши путники! Соня, хотя и увѣряла Ваню, что у нея, должно-быть, всѣ руки въ синякахъ, такъ порывисто, въ пылу восторга, онъ хваталъ ее, таща за собой, но все же бросалась за нимъ отъ одного окна къ другому и чуть не плакала отъ умиленія. Ванинъ же восторгъ, давно перейдя за предѣлы "телячьяго", дошелъ, наконецъ, до того, что онъ, отбѣжавъ отъ окна, съ размаху бросался на диванъ и, упершись въ него руками, поднималъ ноги вверхъ, какъ акробатъ. Благо, что во всемъ отдѣленіи не было никого кромѣ нихъ.

0x01 graphic

2.

   Въ три часа жаркаго дня поѣздъ остановился предъ Ниццей.
   -- Вотъ мы и снова во Франціи!-- проговорилъ отецъ, когда они входили во дворикъ своего отеля.
   И что это былъ за дворикъ! У рѣзныхъ чугунныхъ воротъ возвышались по сторонамъ два гигантскихъ пирамидальныхъ кипариса; внутри же былъ раскинутъ маленькій садикъ изъ пальмъ, олеандровъ и апельсинныхъ деревьевъ и кактусовъ, которые въ видѣ огромныхъ темно-зеленыхъ дубинъ, усѣянныхъ длинными колючками, лѣзли по стѣнѣ дома до третьяго этажа.

0x01 graphic

   Основанная за 500 лѣтъ до P. X. обитателями города Марселя Ницца въ древности носила названіе Никеи и принадлежала съ 1388 г. то французамъ, то италіанцамъ. Съ 1860 г. она снова перешла къ Франціи. Въ ней 4 іюля 1807 года родился знаменитый италіанскій патріотъ Джузеппе Гарибальди, которому Италія обязана своимъ объединеніемъ.
   Попавъ въ руки французовъ, городъ скоро принялъ щегольской видъ; французскій вкусъ выразился въ изящной постройкѣ отелей и богатствѣ магазиновъ. Вдоль набережной тянется прелестный бульваръ (Promenades des Anglais), по сторонамъ сплошь засаженный пальмами, чередующимися съ огромными олеандрами, покрытыми массой цвѣтовъ. Красивъ и публичный садъ, полный рѣдкихъ растеній, въ томъ числѣ перцовыхъ деревьевъ, съ ихъ нѣжной, точно перистой зеленые.
   Проведя только одни сутки въ прелестномъ городкѣ, наши путники успѣли прокатиться по новому городу и сдѣлать двѣ и болѣе отдаленныя прогулки. Новый городъ блисталъ красотою виллъ, окруженныхъ роскошными садами, съ пальмами, вытянувшимися до четвертаго этажа. Миновавъ ихъ длинный рядъ, стали подниматься все выше, да выше, по дорогѣ межъ стѣнъ, черезъ которыя перевѣшивались перистыя вѣтви перечнаго дерева и серебристыхъ оливъ. Выйдя у воротъ стараго монастыря Св. Понтія, пошли на площадку оливковой рощи, откуда открылся прелестный видъ на городъ, его окрестности и море. Чтобы получить понятіе о всей долинѣ съ другой стороны, поѣхали на противоположный конецъ, на другую гору Монъ дю Шато. Превосходная дорога шла среди зелени густого парка, внизу котораго стлались кусты агавъ, алоэ и кактусовъ. Наверху горы устроена терраса съ каменной балюстрадой, съ которой можно получить еще лучшее понятіе о городѣ и его дальнихъ окрестностяхъ.

0x01 graphic

   Но какъ ни очаровательны были всѣ эти виды, ни одинъ изъ нихъ не привелъ Ваню въ такой восторгъ, какъ слѣдующее зрѣлище: подъ палящими лучами горячаго солнца, сыпавшаго цѣлые снопы жгучихъ лучей съ яркаго неба, по улицѣ катился городской омнибусъ, запряженный парой рослыхъ, красивыхъ лошадей...
   -- Соня! мама! папочка! Смотрите-ка!-- могъ только воскликнуть Ваня, замирая отъ восторга.
   На головахъ лошадей, закрывая имъ темя и затылокъ, были надѣты круглыя шляпы изъ грубой желтой соломы, съ довольно высокой тульей и съ прорѣзами, сквозь которыя торчали уши. Шляпы были оторочены красными и синими шерстяными тесемками. Оглянулись: рослая лошадь ломового извозчика тащитъ грузную рессорную телѣгу съ камнями, и на головѣ ея тоже красуется шляпка.
   -- Вотъ-то прелесть!-- восклицали дѣти.-- Вотъ-то умные извозчики.
   -- Да, дѣти, это цивилизація!-- проговорилъ отецъ.-- Этимъ рабочимъ лошадямъ омнибусовъ и телѣгъ приходится цѣлый день быть на солнцѣ, вотъ и прикрываютъ имъ этими шляпами темя и затылокъ, которые наиболѣе страдаютъ и подвергаются солнечнымъ ударамъ.
   -- И какіе онѣ милуканчики въ этихъ шляпахъ!-- говорилъ Ваня, весь расплываясь отъ умиленія. Нечего и говорить, что путевой альбомъ Вани украсился новымъ рисункомъ лошади со шляпой на головѣ и высоко, какъ башни, торчащими ушами.
   Послѣ ранняго обѣда, въ 3 часа жаркаго дня, усѣлись въ удобную просторную коляску. Лошади загремѣли бубенчиками, и наши путники отправились въ поѣздку по знаменитому Корнишу (карнизу) чудной дорогѣ, идущей зигзагами все вверхъ, надъ моремъ, по мѣстности, называемой Ривьера ли Попейте (Riviera di Ponente -- италіанское названіе -- "западное побережье", простирающееся отъ Ниццы до Генуи. Побережье отъ Генуи до Пизы называется "восточнымъ" -- Riviera di Levante). Жаръ умѣрялся легкимъ вѣтеркомъ, дувшимъ съ моря, вдоль котораго и катилась сначала коляска, позволяя еще любоваться видомъ на Ниццу. Затѣмъ врѣзались въ долину, съ которой и стали подниматься все въ гору. Сначала дорога шла среди роскошной растительности, открывая чудный видъ на Ниццу, окруженную виллами, монастырями, деревнями и холмами, утопающими въ зелени. Вотъ повернулись лицомъ къ морю, въ которое то тутъ, то тамъ, вдавались прихотливыми уступами полуострова и мысы, съ торчащими на нихъ оригинальными зданіями; съ красивыми бухтами и скалами, изъ расщелинъ которыхъ торчали деревья. Все извиваясь, дорога поднималась выше, то надъ дикими каменистыми обрывами, то по лѣсистымъ мѣстностямъ. Внизу подъ вами, одинъ чудный пейзажъ смѣнялся другимъ, суровыя скалы съ развалинами древнихъ замковъ, подножія которыхъ омывали пѣнистыя волны, уступали мѣсто вѣковымъ оливковымъ лѣсамъ, мѣшавшимъ свою сѣдую листву съ блестящей листвой апельсинныхъ и лимонныхъ рощъ. Надъ вами торчатъ цѣлые стѣны горъ, упирающихся въ лазурное небо, а внизу глубоко-глубоко протянулась голубая ширь моря, блестя искрами золота, подъ горячими лучами южнаго неба.

0x01 graphic

   Вотъ откуда-то сверху поползли сѣдыя облака и совсѣмъ окружили коляску, скрывъ отъ глазъ и море и скалы. Это было цѣлое море тумана, въ которомъ тихо двигалась коляска, везомая привычными лошадьми, управляемыми ловкимъ кучеромъ. Вотъ и вершина, съ которой дорога пойдетъ уже подъ гору. Небольшая деревнюшка, тутъ находящаяся, полна оживленнымъ праздничнымъ народомъ, который, несмотря на охватившій его туманъ, пировалъ на площадкѣ, распѣвая и приплясывая.
   

3.

   Коляска стала спускаться, а вслѣдъ за этимъ и облака остались вверху, не закрывая болѣе отъ глазъ чудесныхъ видовъ. Воздухъ становился все прозрачнѣе; снова открылась и голубая ширь моря и прихотливыя очертанія горъ и миніатюрныя деревнюшки, торчащія на ихъ уступахъ. Вездѣ кипѣла работа. Тутъ совсѣмъ потемнѣвшіе отъ жгучаго солнца рабочіе копошились межъ груды камней, прокладывая новую линію дороги, отходившую въ сторону; тамъ, на скалистыхъ выступахъ, устраивали виноградники и фруктовые сады, удобряя почву плодородной, пахатной землей. Порой всѣ эти, лежащіе внизу мѣстечки, бухты и мысы казались рельефной картой, по которой можно было легко изучить положеніе и мѣстность. Очень оригинально было мѣстечко изъ дома котораго, одного цвѣта съ безплодной скалой Роко-Бруно, казалось, составляли съ ней одно цѣлое.
   Чѣмъ ниже, тѣмъ растительность становилась все роскошнѣе, и вотъ въ 7 часовъ вечера подъѣхали къ одному изъ отелей Монте-Карло. Что за прелесть его садъ, полный тропической растительности! Спустился чудный вечеръ, съ ароматной прохладой, которую наши путники, нѣсколько утомленные длиннымъ переѣздомъ, вдыхали на мраморной террасѣ надъ моремъ, сонно плескавшимся внизу, слушая прекрасный оркестръ музыки, игравшій въ одномъ изъ пальмовыхъ боскетовъ сада.
   Отъ Монте-Карло красивая дорога вдоль моря ведетъ въ Монако, съ множествомъ дачъ и отелей, наполненныхъ путешественниками ради прекраснаго купанья въ морѣ, болѣе скромной жизни, чѣмъ въ МонтеКарло, и болѣе дешевой. По набережной тянется аллея олеандровъ и пышныхъ деревьевъ, съ красивой листвой и длинными зелеными стручками. Это коруббіа, или стручковое дерево, плоды котораго въ сухомъ видѣ, когда они принимаютъ темный цвѣтъ и сладкій вкусъ, у насъ продаютъ на рынкахъ въ видѣ одного изъ наиболѣе простыхъ лакомствъ, подъ названіемъ стручковъ или рожковъ. Ваня, не разъ покупавшій ихъ на родинѣ на лоткахъ у разносчиковъ вмѣстѣ съ маковниками и коврижками такъ и ахнулъ отъ восторга, увидѣвъ своихъ старыхъ знакомыхъ, въ такомъ множествѣ покрывавшихъ деревья и предоставленныхъ на волю всѣхъ проходившихъ. Каково же было его удивленіе и даже конфузъ, когда на вопросъ отца кучеру, идутъ ли эти стручки у нихъ въ продажу, кучеръ съ пренебреженіемъ отвѣтилъ:
   -- Да кто же ихъ будетъ покупать? У насъ ими только играютъ дѣти, а ѣдятъ ихъ однѣ свиньи!
   Взобрались на гору, неуклюжимъ мысомъ вдававшуюся въ море, ко дворцу владѣтельнаго герцога, съ площадки котораго очень хорошій видъ. Внизу по прихотливымъ уступамъ горы торчали огромные кусты алоэ въ перемежку съ кустами ярко-красной герани. Вотъ тамъ, у стараго почернѣвшаго дома, съ вывѣшеннымъ изъ окна тряпьемъ, торчитъ высокая перистая пальма, граціозно склонивъ свой гибкій станъ; ниже изъ расщелинъ скалы, служащей фундаментомъ этому дому, вылѣзла мутная агава и вытянула высоко свой нарядный канделябръ; а въ сторонѣ, на площадкѣ, остатки вчерашняго народнаго праздника: раскидныя лавочки со всякой мелочью и съ растянувшимися по скамьямъ, въ сладкомъ снѣ, мастеровыми.
   Въ тотъ же вечеръ покатили дальше, въ Санъ-Ремо. Самый городокъ не представляетъ ничего интереснаго. Красивѣе всего видъ на густо покрытую зеленой чащей гору, на вершинѣ которой возвышается монастырь Мадонны делла Коста (Madonna della Costa -- Богоматерь побережья).
   Наибольшій интересъ ждалъ нашихъ путниковъ вечеромъ, которымъ долженъ былъ закончиться праздникъ этой, столь уважаемой всѣмъ побережьемъ, Мадонны; а у италіанцевъ всегда праздники Мадоннъ сопровождаются иллюминаціями и фейерверкомъ, на которые италіанцы большіе мастера.
   Здѣсь въ Санъ-Ремо иллюминація и фейерверкъ были устроены въ саду Императрицы. Этимъ именемъ назывался прекрасный садъ, устроенный на русскія деньги для покойной императрицы Маріи Александровны, во время ея пребыванія въ Санъ-Ремо, и подаренный потомъ городу. Садъ этотъ очень красивъ, и очень картинно его положеніе надъ моремъ. Но кромѣ прекрасной иллюминаціи и фейерверка, интересно было слѣдить за массой собравшейся публики преимущественно изъ простого народа, толпившагося и подлѣ павильона съ музыкой и густо унизавшаго всѣ уступы горы, спускавшейся къ саду.
   При каждомъ новомъ взрывѣ ракетъ вся толпа испускала дружный взрывъ криковъ восторга; а затѣмъ начинались прибаутки, шутливая перебранка, смѣшныя замѣчанія и раскаты задорнаго смѣха. Особенно интересно было слѣдить за этой разнородной толпой въ тѣ моменты, когда яркій блескъ фейерверка озарялъ живописныя группы женщинъ съ темными лицами и черными косами, полуголыхъ ребятъ и курчавыхъ молодцовъ, казавшихся фантастическими видѣніями среди громадныхъ кустовъ агавъ, унизавшихъ уступы горы, при яркихъ огняхъ, озарявшихъ и темное море, а затѣмъ все снова исчезало во тьмѣ.
   На утро, окончивъ свою круговую поѣздку, наши путники направились въ Геную.

0x01 graphic

IV.
Генуя.

   На берегу Средиземнаго моря, образующаго тутъ Генуэзскій заливъ, лежитъ городъ Генуя -- "Дженова суперба" (Genova superba) -- Генуя превосходная, какъ прозвали ее италіанцы.
   Хороша она, эта мраморная красавица! Посмотрите на нее съ моря: на пологихъ уступахъ Аппенинскихъ горъ, какъ бы на террасахъ, раскинулся чудный городъ съ мраморными дворцами и храмами. Гавань, будто лѣсомъ, уснащена высокими мачтами кораблей и толстыми трубами пароходовъ. Недаромъ Генуя самый богатый торговый городъ Италіи! На пристани толпятся матросы и разный торговый людъ. Длинная линія желѣзной дороги извивается тутъ же для перевоза съ кораблей товара.
   Главная станція желѣзной дороги, по которой пріѣхали наши путники, находилась подлѣ красиваго садика, полнаго тропическихъ растеній, среди которыхъ возвышался превосходный памятникъ Христофора Колумба, изъ чистѣйшаго бѣлаго мрамора. Великій мореплаватель, открывшій Америку, былъ генуэзецъ. Онъ родился (въ 1447 году) въ побережной деревнѣ Каголетто, лежащей между Савойей и Генуей. На памятникѣ онъ изображенъ стоящимъ во весь ростъ, опираясь на якорь. У ногъ его Америка, въ видѣ колѣнопреклоненной женщины. Высокій пьедесталъ украшенъ корабельными носами.

0x01 graphic

   Осмотръ города наши путники начали,-- какъ-почти всегда бываетъ въ италіанскихъ городахъ, гдѣ каждая церковь тотъ же музей великихъ произведеній искусства, -- съ его главнаго собора Св. Лоренцо. Построенный въ 1100 году, но нѣсколько 7 разъ съ тѣхъ поръ передѣланный, онъ носитъ отпечатокъ трехъ стилей: романскаго, французскаго готическаго и возрожденія. Весь онъ изъ бѣлаго и чернаго мрамора, чередующагося полосами, что очень оригинально. Внутри, кругомъ всей церкви идетъ колоннада въ два яруса, съ прелестнымъ сводомъ надъ входомъ и весьма оригинально устроенными придѣлами по бокамъ.
   Но самая роскошная по внутренней отдѣлкѣ, это Аннунціата (Благовѣщенье), съ роскошнымъ золоченнымъ и превосходно расписнымъ плафономъ и сводами и превосходными колоннами изъ краснаго порфира. Нечего и говорить о томъ, что живопись образовъ принадлежитъ кисти великихъ старинныхъ мастеровъ Италіи.
   Затѣмъ осмотрѣли палаццо Муничипіо (зданіе городской думы), въ которомъ хранятся дорогія не только для италіанцевъ, но и для всего образованнаго міра, рѣдкости: собственноручныя письма Христофора Колумба, вставленныя въ золотыя рамки; превосходные мозаичные портреты, какъ его, такъ и знаменитаго мореплавателя Марка Паоло; черная каменная доска, на которой начертано донесеніе римскому сенату о событіи рожденія Іисуса Христа; скрипка знаменитаго скрипача Паганини, хранящаяся въ отдѣльномъ альковѣ, подъ стекляннымъ колпакомъ, гдѣ она утверждена стоя, и тутъ же футляръ отъ этой скрипки со струнами и портретъ Паганини. Наконецъ, знамя Гарибальди, великаго италіанскаго патріота, способствовавшаго ея объединенію.
   Затѣмъ осмотрѣли два изъ наиболѣе замѣчательныхъ дворцовъ генуэзскихъ старинныхъ аристократовъ: дворецъ Балmби и дворецъ Доріа. Первый изъ нихъ темный, мрачный, съ тяжелыми рѣшетками на окнахъ и глубокими внутренними двориками, съ холоднымъ полумракомъ своихъ сводовъ и высокихъ лѣстницъ, особенно замѣчателенъ своей картинной галлереей. Второй построенъ знаменитымъ дожемъ Андреа Доріа, прозваннымъ Отцомъ отечества, какъ и гласитъ латинская надпись надъ дворцомъ. Дворецъ этотъ, громадный и тоже мрачный снаружи, внутри въ высшей степени интересенъ: Пройдя его ворота и сѣни, вы очутитесь въ длинной галлереѣ съ колоннадой, за которой раскинулся красивый садъ, украшенный фонтанами и статуями. Изъ галлереи вы поднимаетесь по широкой мраморной лѣстницѣ, которая приводитъ васъ въ узкую галлерею, стѣны которой расписаны фресками, изображающими сцены изъ жизни разныхъ членовъ фамиліи Доріа, во весь ростъ. Но всего тутъ замѣчательнѣе потолокъ, представляющій дивную смѣсь мозаики, живописи и скульптуры, по золотому, будто тканому, фону; работа его школы знаменитаго Микель-Анджело.

0x01 graphic

   Въ слѣдующихъ затѣмъ комнатахъ, украшенныхъ разными произведеніями искусства, все работы знаменитыхъ мастеровъ, собрано много воспоминаній объ Андреа Доріа, свято хранимыхъ его потомками. Изъ одной комнаты выходъ на огромную мраморную террасу, съ прелестнымъ видомъ на садъ дворца, Генуэзскій заливъ и туманную даль.
   Послѣ осмотра дворцовъ и другихъ музеевъ, которыхъ въ Генуѣ нѣсколько, стали осматривать самый городъ. Онъ представлялъ очень оригинальный и красивый видъ, съ рядами потемнѣвшихъ мраморныхъ дворцовъ, украшенныхъ статуями, фигурными украшеніями вокругъ оконъ, съ рѣшетками у огромныхъ, будто ворота, дверей. За дверями этими, съ затѣйливо выточеннымъ гербомъ наверху, открываются широкія сѣни, отъ которыхъ по обѣимъ сторонамъ идутъ вверхъ мраморныя лѣстницы, а въ глубинѣ сѣней виднѣется внутренній садикъ, съ блестящей зеленью апельсинныхъ деревьевъ, съ ихъ оранжевыми плодами. Многіе изъ этихъ дворцовъ теперь опустѣли. Ихъ богатые владѣльцы, аристократы италіанскихъ фамилій, живутъ въ Римѣ, Парижѣ и другихъ городахъ. Нѣкоторые дворцы перешли въ руки торговыхъ людей и утратили свой внутренній блескъ, вмѣщая въ себѣ магазины и мастерскія. Только съ прежнимъ горделивымъ величіемъ смотрятъ на васъ ихъ наружныя мраморныя стѣны, съ фигурными гербами. А тутъ же рядомъ вглубь города идутъ узенькіе, какъ щелки, переулочки, къ нѣкоторымъ изъ которыхъ нужно спускаться по длиннымъ крутымъ лѣстницамъ. Что за жизнь кипитъ тутъ, жизнь мелкаго торговаго народа! Маленькія лавчонки со всевозможнымъ товаромъ, разложеннымъ открыто; тутъ же пекутъ и жарятъ, а торговцы и торговки, помѣстившись тутъ же рядомъ, переговариваются или перебраниваются во всю глотку. Тутъ же капошатся черномазыя ребятишки. Нерѣдко наверху, отъ одного окна, черезъ улицу, къ другому, на протянутой веревкѣ болтается бѣлье, вывѣшанное для просушки; подлѣ граціозно перевѣсилась виноградная вѣтвь, что стелется по стѣнѣ дома, а внизу бьетъ свѣтлой струей вода фонтана, ниспадая въ старый бассейнъ изъ совсѣмъ почернѣвшаго мрамора, съ фигурными украшеніями чудесной работы, и мальчишки, перевѣсившись черезъ край, полощатся въ водѣ грязными рученками.
   Любимый народный садъ Аква сола, расположенный на холмѣ на концѣ города, не великъ, но съ прекраснымъ видомъ на городъ и море. Близъ него лежитъ другой чрезвычайно красивый садъ виллы Негри, разбитый уступами, содержимый въ отличномъ порядкѣ и полный рѣдкихъ растеній. Изъ него тоже превосходный видъ на городъ.
   Осмотръ Генуи закончили поѣздкой на его знаменитое кладбище (Кампо Санто). Оно чрезвычайно богато и красиво. Небольшую середину открытаго кладбища окружаетъ огромное зданіе галлерей, памятники которыхъ представляютъ цѣлые группы превосходныхъ скульптурныхъ произведеній, между которыми вы ходите точно въ богатомъ музеѣ. Изъ отдѣльно помѣщенныхъ павильоновъ и часовенъ замѣчательна стоящая на одномъ изъ болѣе высокихъ уступовъ, гдѣ похороненъ знаменитый италіанскій патріотъ Джузеппе Мадзини.
   Желая дать себѣ отдыхъ послѣ утомительнаго путешествія съ короткими остановками, наши путники рѣшили остановиться недѣли на двѣ въ одномъ изъ прибрежныхъ мѣстечекъ, которыми такъ богато все побережье Средиземнаго моря, и при этомъ покупаться въ морѣ. Послѣ нѣсколькихъ осмотровъ, выборъ палъ на мѣстечко Пельи.
   Въ часовомъ разстояніи отъ Генуи, по дорогѣ къ Савойѣ, находится крошечный городокъ Пельи. Вдоль набережной низкаго берега, сливающагося съ моремъ, тянутся сначала пригородныя виллы богачей, съ обширными садами, уходящими въ глубь и поднимающимися террасами по уступамъ горъ; затѣмъ идутъ уютные отели, тоже съ садами, лѣтомъ полные пріѣзжихъ для морского купанья; далѣе дома обывателей, и все это заканчивается извилистой лѣстницей, что лѣпится межъ скалъ и ведетъ къ старому монастырю св. Антонія.
   Утро. Солнце еще низко. Слѣва мягко рисуются въ прозрачномъ, золотистомъ эѳирѣ очертанія Генуи. Тихо, будто играя съ берегомъ, набѣгаетъ на него морская волна и, тихо журча, катится назадъ, другая замѣняетъ ее. Изъ купальныхъ домиковъ, построенныхъ на самомъ берегу, выползаютъ ихъ сторожа. Вотъ длинная, слегка сгорбленная фигура стараго Амброджіо, въ синей матросской рубашкѣ, запрятанной въ темныя панталоны, плотно обхватывающія его тонкія ноги, и въ соломенной шляпѣ съ поломанными полями. Вотъ вылѣзла и приземистая старушка, его жена, и принялась раскладывать на сухомъ, крупномъ пескѣ не совсѣмъ просохшіе за ночь купальные башмаки.
   Тихо, но бодро двигается по дорогѣ сильный, коренастый лошакъ, впряженный въ массивную телѣгу на лежачихъ рессорахъ. Голова его нарядно убрана длиннымъ пучкомъ древесныхъ вѣтокъ, которыя, мѣрно покачиваясь, разгоняютъ мухъ, готовыхъ облѣпить бѣдное животное. Отъ тѣхъ же докучливыхъ мухъ лошакъ покрытъ холщевымъ набрюшникомъ, привязаннымъ къ спинѣ. Подлѣ воза идетъ хозяинъ, скромный италіанскій крестьянинъ, въ полосатой рубахѣ, запрятанной въ коричневые или синія панталоны, съ накинутой иногда на одно плечо курткой и въ широкой соломенной или войлочной шляпѣ. Звонко пощелкиваетъ онъ длиннымъ бичемъ по сухой землѣ ровнаго шоссе, ободряя своего лошака лишь однообразнымъ крикомъ: пію, пію! Маленькій, сухопарый осликъ выступаетъ козыремъ, по-временамъ упрямо вскрикивая и широко раскрывая свою длиннозубую морду. Чистенькіе, длинные вагоны трамвая быстро катятся по рельсамъ, разомъ останавливаясь по желанію каждаго пассажира. По ту сторону домовъ летитъ поѣздъ желѣзной дороги, пуская бѣлые клубы дыма въ прозрачный воздухъ; далѣе тянутся по уступамъ горъ зеленые лѣса, рощи и сады; среди нихъ мелькаютъ уютные домики.
   Тихо, ровно идетъ жизнь въ маленькомъ городкѣ, сегодня, какъ вчера. Купанье въ море; прогулки по ближнимъ окрестностямъ; поѣздки на трамваѣ по дальнѣйшимъ, вплоть до самой Генуи. Захочется прогулки простой, отправляйтесь вглубь городка; узкая мощеная камнемъ дорога идетъ сначала вверхъ межъ высокихъ домовъ и высокихъ каменныхъ заборовъ, поверхъ которыхъ выглядываютъ кудрявыя деревья садовъ. Свернули влѣво: дорожка стала еще уже; по обѣимъ сторонамъ только каменные заборы, черезъ нихъ перевѣсились свѣтло-зеленыя вѣтки виноградной лозы. Иногда вверху отъ одного забора къ другому, черезъ дорожку, переброшенъ горбатый мостикъ. Вотъ дорожка сузилась еще болѣе. Какое-то старое зданіе съ рѣшетчатыми окнами вытянулось сбоку. Вотъ полувысохшая рѣчка съ узкимъ досчатымъ мостикомъ; за нимъ полуобвалившаяся стѣна съ чугунными воротами; сочная зелень лѣзетъ изо всѣхъ щелей и трещинъ. Вдоль рѣчки тянется узенькая тропочка. Мѣстность принимаетъ все болѣе дикій характеръ. Тропочка начинаетъ подниматься вверхъ. Все выше да выше; кусты разрастаются; тихая лѣсная сѣнь зарастаетъ уступы горъ. Вы садитесь отдохнуть. Стройныя италіанскія сосны съ плоской вершиной тихо шепчутся надъ вами. Дубъ, ольха, букъ, рябина, дикая фига съ поспѣвающими плодами, -- переплелись листвою. Подлѣ васъ сѣверный верескъ съ его яркими лиловыми цвѣточками и остролистый южный миртъ. Прямо противъ васъ, на другомъ уступѣ, изъ чащи фруктовыхъ деревьевъ выглядываетъ бѣлый домикъ съ верандой, оплетенной виноградомъ. Внизу надъ ручьемъ, поросшимъ кустами перистаго папоротника, тянутся высокія каменныя арки стараго водопровода. Веселая апельсинная рощица прильнула къ нему и щеголяетъ блестящей листвой въ сосѣдствѣ задумчивыхъ сосенъ, а надъ всѣмъ раскинулось яркое, безоблачное италіанское небо...

0x01 graphic

   Захочется вамъ прогулки понаряднѣй -- идите въ одинъ изъ великолѣпныхъ садовъ богатыхъ виллъ, куда допускаются всѣ, съ особымъ провожатымъ. Изъ такихъ садовъ болѣе славится вилла Паллавичини; огромный великолѣпный садъ раскинутъ по уступамъ горы съ аллеями пальмъ и агавъ; рощи рододендронъ, олеандровъ, камелій; плантаціи апельсинныхъ и лимонныхъ деревьевъ; масса розъ и другихъ цвѣтовъ. Все это содержится превосходно, чуть не на каждомъ шагу различныя затѣйливыя постройки и сюрпризы. Вотъ мраморный павильонъ съ прелестными статуями; часовня Мадонны; искусственныя развалины древне-рыцарскаго кладбища, гробницы котораго обвились ползучей зеленью. Тамъ, среди дикой мѣстности, со скалы шумя ниспадаетъ каскадъ въ прудъ, окруженный огромными листьями аройника и разновидныхъ папоротниковъ. Тутъ тріумфальная мраморная арка, на ея противоположной сторонѣ полузаросшая травой и кустарникомъ хижина. Поднявшись до верхней точки сада, вы приходите къ рыцарскому замку, съ нѣсколькими комнатами и высокой башней, съ балкона которой открывается широкій видъ на море, садъ, на всѣ владѣнія виллы, окрестныя мѣстечки и окрестныя горы.
   Полюбовавшись этимъ видомъ, вы спускаетесь въ другую часть сада и васъ встрѣчаетъ новая красота; опять новыя затѣи; новые храмы, хижинки, тѣнистые пруды. Пройдя нѣсколько сумрачныхъ гротовъ, вы вступаете въ сталактитовыя пещеры; надъ вами нависли своды, украшенные прихотливыми, блестящими сталактитами; покружившись по переходамъ пещеры, доходите до тихой водяной глади, на ней покачиваются лодочки съ безмолвно ожидающими перевозчиками. Вы садитесь въ одну изъ лодокъ; перевозчикъ тихо отталкивается отъ берега, лодка почти безъ звука скользитъ по неподвижной водѣ, сначала подъ сводами сталактитовыхъ пещеръ, потомъ выплываетъ на зеркальную поверхность пруда, лежащаго выше уровня моря, обрамленнаго свѣжимъ дерномъ. Море лазурной гладью виднѣется внизу. Передъ вами, будто поднявшись прямо изъ воды, посреди пруда высится бѣлый мраморный храмъ Діаны; а по берегамъ пруда виднѣется то раззолоченный турецкій кіоскъ, то пестро изукрашенная индѣйская пагода, то граціозно перекинутый чрезъ узенькій камальчикъ мостикъ.
   Вышли на берегъ -- и являются диковинки другого рода, такъ называемая джіока д'аква {Игра воды.}. Вы идете, не подозрѣвая ничего коварнаго, а вашъ провожатый незамѣтно пожметъ какую-нибудь пружинку, скрытую въ газонѣ или у ствона дерева, и, вдругъ, откуда-то изъ-подъ земли поднимаются тонкія струйки воды, бьютъ со всѣхъ сторонъ, изгибаясь дугой, перекрещиваясь, вы попадаете въ заколдованный кругъ, выйти изъ котораго можно только сквозь эту тонкую водяную пыль. Такіе сюрпризы васъ преслѣдуютъ: то на срединѣ мостиковъ, сѣли вы на низкія раззолоченныя качели, передъ вами является водяной букетъ, то привѣтствуютъ васъ при входѣ въ оплетенную зеленью бесѣдку. Но если вы не охотникъ до такихъ сюрпризовъ, вы можете заранѣе сказать проводнику, что не желаете попадать въ мокрые круги этой джіока д'аква и онъ будетъ предупреждать васъ объ этихъ сюрпризахъ, на которые вы будете смотрѣть со стороны. Ваня этимъ, однако, не стѣснялся и охотно самъ, будто нечаянно, попадалъ подъ струю водяной пыли, подпрыгивая козломъ и заливаясь смѣхомъ.
   Полуденный жаръ спалъ. На набережной работа кипитъ живѣе. Италіанцевъ напрасно обвиняютъ въ лѣни: они, напротивъ, могутъ быть отличными работниками. Италіанскій рабочій, особенно средней и сѣверной Италіи, работаетъ отлично, неутомимо и надо удивляться силѣ этихъ худощавыхъ, большею частію приземистыхъ, рабочихъ. Забавно видѣть готовность дѣтей принимать участіе въ трудахъ взрослыхъ. Они гордятся, если имъ даютъ порученія. Что-нибудь тащить -- для нихъ наслажденіе!
   Вотъ важно выступаютъ два мальчугана въ бѣлыхъ рубашкахъ, запрятанныхъ въ засученныя штанишки, положивъ на плечи длинное бревно; другой мчится, взваливъ на плечи какія-то щепки. На берегу взрослые рабочіе копошатся около большой, только что оконченной лодки, готовясь спустить ее въ воду. Въ одинъ мигъ откуда-то появилась ватага мальчугановъ. Засучивъ штанишки до колѣнъ, они облѣпили лодку. Рабочіе обрѣзаютъ веревки, одерживавшія лодку, и съ криками всей толпы она быстро скользитъ съ подмостковъ въ воду. Миловидная дѣвочка, съ свѣтлыми волосиками, закрученными сзади въ косу, ловитъ куръ за ниточки, привязанныя къ одной изъ ихъ ногъ. Пуская куръ на такихъ ниткахъ, имъ легче за ними смотрѣть и ихъ ловить.
   Нечего и говорить о томъ, что Ваня скоро перезнакомился со всей этой компаніей, и что они какъ-то скоро научились понимать другъ друга. Особенно Ваня сдружился со старымъ Амброджіо, которому даже не разъ помогалъ въ его работахъ; и не разъ видѣли его, тщательно подвернувшаго свои штанишки и босикомъ отправлявшагося со своими друзьями лодочниками на работу или на ловлю рыбы въ море, довольный тѣмъ, что въ этомъ миломъ мѣстечкѣ имъ удалось пробыть двѣ недѣли, купаясь въ морѣ.
   Наканунѣ 4 сентября (новаго стиля) въ Пельи было большое оживленіе. Это былъ канунъ праздника святой Розаліи, чтимой во всей Италіи.
   -- Вы ничего не знаете о жизни св. Розаліи?-- спросила хозяйка отеля, когда мать въ то утро, отправившись съ Соней купаться, проходила мимо нея и спросила ее о праздникѣ.-- О, Санта Марія? Это очень, очень интересная исторія!
   И она принялась разсказывать легенду о св. Розаліи.
   Святая Розалія была внучкой короля Сициліи Рожера. Она родилась въ 1130 году. Съ дѣтства чудный ребенокъ не увлекался ничѣмъ, что тѣшитъ другихъ дѣтей; всего болѣе избѣгала она блеска окружавшаго ее двора, его праздниковъ и дорогихъ нарядовъ. Напрасно старались ее втянуть въ развлеченія; дѣвочка пряталась подальше и тамъ, въ тишинѣ, молилась и предавалась серіознымъ, не дѣтскимъ думамъ.
   "Наконецъ, двѣнадцати лѣтъ, видя, что ей нельзя итти наперекоръ тому обществу, въ которомъ она жила, и не имѣя силъ совладать съ собою, Розалія бѣжала изъ дворца и поселилась въ пещерѣ горы Куискуино, въ шестидесяти верстахъ отъ Палермо. Нѣсколько лѣтъ провела она тамъ, въ постѣ и молитвѣ, пока ангелъ не перенесъ ее на гору Пеллегрино (monte Pellegrino), гдѣ она послѣ нѣсколькихъ лѣтъ строгой молитвенной жизни и умерла въ 1166 году.
   "Вѣсть о подвижничествѣ Розаліи разнеслась по Италіи еще при ея жизни, и къ ней стали являться съ почестями и поклоненіями, прося ея благословенія. Розалія тяготилась этими почестями и, молясь за всѣхъ въ тишинѣ своей пещеры, старалась удаляться отъ приходившихъ къ ней людей, такъ что по смерти ея даже не сохранилось слѣдовъ ея могилы. Но вотъ, въ 1624 году въ Сициліи появилась сильная моровая язва. Тогда Розалія явилась во снѣ одной больной и велѣла ей итти въ пещеру на Monte Pellegrino. Проснувшись, больная почувствовала полнѣйшее исцѣленіе и, отправившись въ указанную пещеру, помолилась тамъ и отъ усталости заснула. Во снѣ ей опять явилась Розалія и указала мѣсто, гдѣ зарыто ея тѣло. Вставъ отъ сна, она вернулась въ городъ, разсказала о томъ архіепископу и затѣмъ всѣ толпами повалили къ могилѣ св. Розаліи. Язва мало-по-малу стала утихать. Вскорѣ между духовными возникли споры, и сомнѣнія о вѣрности открытія, и болѣзнь снова усилилась. Въ слѣдующемъ 1625 году нѣкто Виченцо Бонелли, бывъ на охотѣ въ горахъ, встрѣтилъ прекрасную молодую дѣвушку, которая сказала ему:
   "-- Не бойся; пойдемъ со мною, я покажу тебѣ мой гротъ.
   "-- Кто ты?-- спросилъ Бонелли.
   "-- Я -- Розалія. Ты избранъ Богомъ для того, чтобы возвѣстить народу, что болѣзнь, уничтожающая его, прекратится тогда, когда гробница съ моими останками будетъ взята отсюда и въ торжественной процессіи пронесена по городу. Самъ же ты будешь послѣдней жертвой болѣзни и умрешь черезъ четыре дня.
   "Вернувшись въ городъ, Бонелли тотчасъ же заболѣлъ. Призвавъ къ себѣ духовника, онъ разсказалъ ему все, какъ было, и черезъ четыре дня умеръ. Тогда всѣ жители Палермо длинной процессіей отправились въ пещеру св. Розаліи на Monte Pellegrino и вернулись въ городъ съ ея гробницей, которую обнесли кругомъ города; болѣзнь прекратилась".
   День св. Розаліи празднуется въ Палермо въ продолженіи пяти дней, на него съѣзжаются толпы народа изъ окрестныхъ мѣстъ. Онъ празднуется и по всей Италіи, начинаясь наканунѣ, и въ самый день послѣ торжественной обѣдни, въ концѣ которой дается награда лучшей по прилежанію и нравственности молодой дѣвушкѣ прихода, происходитъ торжественная процессія, а затѣмъ разныя увеселенія.
   Вечеръ этого кануна былъ прелестный, хотя нѣсколько вѣтреный. Взошла луна и разсыпала золото по зеленоватымъ волнамъ Средиземнаго моря. Вдоль набережной вспыхнули фонари. Кое-гдѣ и на стѣнахъ и надъ дверьми домовъ появились гирлянды пестрыхъ трехцвѣтныхъ {Изъ трехъ цвѣтовъ: бѣлаго, краснаго и зеленаго, составляющихъ цвѣта италіанскаго флага.} фонариковъ, окружавшихъ, вмѣстѣ съ вѣтками и гирляндами зелени, образа св. Розаліи или Мадонны. Народъ толпился вдоль всей улицы, разгоняемый только звономъ приближавшагося трамвая. Вездѣ говоръ, смѣхъ, иногда ревъ ребятишекъ. Вотъ на выдающихся въ море скалистыхъ мыскахъ вспыхнули огромные костры, отъ нихъ побѣжалъ ярко-красный свѣтъ по игривымъ струямъ моря. Вотъ на углу передъ образомъ Мадонны оркестръ странствующихъ музыкантовъ грянулъ какой-то торжественный маршъ. Народъ окружилъ его сплошной стѣной и двинулся за нимъ, когда онъ, отыгравъ, направился къ слѣдующему углу и тамъ опять заигралъ тоже самое. Нѣсколько босоногихъ дѣвочекъ, ловко схватившись, пошли отплясывать польку по прибрежнымъ галькамъ. Хозяйка отеля принялась тщательно обставлять балконы маленькими плошками, на подобіе древнихъ свѣтильниковъ, для завтрашней иллюминаціи; а вѣтеръ все крѣпчалъ, все сильнѣе размахивая пестрыми фонариками; все громче шумѣло море, съ пѣной набѣгая на камни, все взбудораженное и ярко облитое луннымъ свѣтомъ.
   Утро встало сѣрое, непривѣтливое. Народъ валилъ въ главную церковь городка, что стояла наверху, у виллы Палавичини. Не доходя до площадки, на которой возвышается церковь, виднѣлся рядъ подвижныхъ лавочекъ съ мелкимъ товаромъ, какъ, напр., разныя сладости, игрушки, бумажные вѣера и какіе-то смѣшные маленькіе флаги изъ трехцвѣтной бумаги. На площадкѣ передъ церковью кишитъ народъ, прогуливаясь, сидя на широкой каменной балюстрадѣ, болтая, хохоча, крича во все горло, не стѣсняясь близостью растворенныхъ дверей церкви и не помышляя о молитвѣ.
   Церковь была полна народа. Внутренность ея представляла нарядный, торжественный видъ; вся она была обтянута малиновымъ штофомъ, съ колоннами, украшенными ярко-блестѣвшими позументами, съ блестящими балдахинами надъ алтаремъ, заставленномъ цвѣтами, съ массой огня въ огромныхъ золоченыхъ люстрахъ и канделябрахъ.
   Обѣдня только что началась. Стройный оркестръ, помѣщенный на хорахъ, грянулъ какую-то торжественную увертюру, за ней началось пѣніе, чередуясь съ оркестромъ, что продолжалось все время торжественной обѣдни (Messa Solemnis). Оркестръ игралъ стройно; голоса пѣвшихъ были большею частію хороши и пѣли съ чувствомъ и выраженіемъ. Цѣлыми облаками поднимался въ вышину купола ѳиміамъ, вившійся тонкими струйками изъ золоченныхъ кадильницъ. Прелестная Мадонна кротко улыбалась съ полотна, нѣжно поддерживая Превѣчнаго Младенца; одна часть народа набожно преклоняла колѣна на мраморный полъ разукрашенной церкви; другая часть весело болтала на площадкѣ подъ открытомъ небомъ; зеленая вѣтвь винограда стремилась заглянуть въ одно изъ оконъ церкви, выходившей въ тѣнистый садъ, а тамъ, дальше, широко разстилаясь, неслышно волновалось море и сливалось съ потемнѣвшимъ горизонтомъ...
   Тучи стали сгущаться. Накрапывалъ дождь. Процессія св. Розаліи разстроилась, отлагаясь до слѣдующаго болѣе яснаго праздничнаго дня. Всѣ стали понемногу расходиться по домамъ.
   Вечеромъ разразился сильный дождь, окончательно разстроившій праздникъ и предполагавшуюся иллюминацію. Ночью разыгралась гроза. Вѣтеръ и волны ревѣли, блистала ослѣпительная молнія и шумѣлъ проливной дождь. Утро встало мрачное, дождливое. Море мутно-желтое грозно набѣгало на берегъ сѣдою волною. Кругомъ все сѣро, непривѣтливо. Дальнія окрестности затянулись сѣрой дымкой. Отпраздновавъ свой праздникъ, народъ снова принялся за свои будничныя занятія. Мимо отеля по грязной дорогѣ тянутся возы съ какой-то кладью, тщательно прикрытою непромокаемой тканью. На лошадяхъ и лошакахъ попоны въ видѣ пледовъ, съ бахромой, а на головахъ клеенчатые капоры съ прорѣзами для ушей.
   Люди, сопровождавшіе своихъ прикрытыхъ отъ дождя лошадокъ, были драпированы пледами или плащами, и у каждаго большой дождевой зонтикъ. Трамваи ходятъ закрытые.
   Море все яростнѣе набѣгаетъ на берегъ. Старый Амброджіо. надѣвшій поверхъ синей рубахи темную суконную куртку, съ помощью своего зятя, упершись сильными плечами въ бока лодки, перетащилъ ее по бревнамъ подальше на берегъ. Мутно мелькаютъ сквозь дымку тумана очертанія горъ и зданій; мутно вздымается и бьетъ бѣлоснѣжной пѣной по темнымъ галькамъ разгулявшійся валъ. Вѣтеръ завываетъ, какъ голодный шакалъ. Тускло дымится на берегу низкій костеръ, глухо потрескивая по коробящейся доскѣ, приготовленной для обкладки строющейся барки. Глухо похлопываетъ длинный бичъ по грязной дорогѣ, вслѣдъ за понудительнымъ: пію, пію! Только осликъ да лошакъ кричатъ себѣ благимъ матомъ; да звонко постукиваетъ топоръ корабельщика по бокамъ новой барки.
   Къ вечеру погода разгулялась; вечеръ наступилъ теплый, тихій, ароматный. Сдѣлали послѣднюю, наканунѣ отъѣзда, прогулку къ монастырю св. Антоніо. Надобно было пройти вдоль успокоеннаго моря, взобраться по извилистой тропинкѣ наверхъ, откуда открывается чудный видъ на море и окрестныя горы. Въ отворенную дверь глядѣлся сумракъ церкви, слабо озаренный нѣсколькими лампадами. Съ колокольни раздался благовѣстъ къ Ave Maria {Вечерняя молитва въ честь Богородицы.}. Надъ церковью высятся стѣны; черезъ нихъ глядится кудрявая зелень фруктовыхъ деревьевъ. По уступамъ скалъ лѣпятся кусты мясистыхъ агавъ. Море съ равномѣрнымъ плескомъ набѣгаетъ на прибрежныя скалы. Оранжевый шаръ луны величаво всплылъ на ясномъ небѣ прямо изъ моря. Горы все болѣе и болѣе закутываются точно флеромъ. На Генуэзскомъ маякѣ вспыхнулъ огонекъ.
   По возвращеніи домой, Ваня, съ позволенія папы и мамы, устроилъ прощальное пиршество своимъ любимцамъ-лодочникамъ. Состоялось оно около купальной палатки стараго Амброджіо, куда и собрались приглашенные, угощенные пивомъ, при чемъ всѣ по-очереди чокались съ Ваней и заѣдали англійскими печеньями, купленными Ваней на собственныя деньги у толстой торговки. На утро наши путники выѣхали во Флоренцію.
   

V.
Флоренція.

Italia è il giardino dell' Europa,
Firenze è il giardino d' Italia *).

*) Италія -- садъ Европы,
Флоренція -- садъ Италіи.

   Такъ говорятъ про Флоренцію италіанскіе поэты, называя ее "прекрасной" (la bella). Въ самомъ дѣлѣ, окруженная прелестными окрестностями, этими холмами, покрытыми кудрявой зеленью, съ раскинутыми на нихъ мѣстечками и виллами, самый городъ со множествомъ зелени и картинно-извивающейся рѣкой Арно, съ грандіозными куполами церквей, надъ которыми царитъ куполъ собора (Duomo), съ его чудесной рѣзной колокольней, съ средневѣковыми зданіями и монументами,-- она чаруетъ глазъ, приковывая его надолго. Самое названіе Флоренціи, прежней Фіоренца, отъ слова фіоре -- цвѣтокъ, такъ идетъ этому прелестному цвѣтку въ чудномъ букетѣ италіанскихъ городовъ, городу, который поистинѣ можетъ считаться колыбелью италіанскаго искусства!
   Флоренція не относится къ числу самыхъ древнихъ городовъ Италіи. Основаніе ея можно отнести ко времени диктаторства Силлы, лѣтъ за 100 до P. X. Благодаря своему выгодному положенію, она скоро пріобрѣла довольно большое значеніе. Самое же цвѣтущее ея состояніе началось со времени господства въ ней медичисовъ, особенно Лоренцо Медичи, прозваннаго Великолѣпнымъ (Lorenzo il Magnifico) за свое покровительство наукамъ и искусствамъ.
   Какъ въ древнія времена центромъ всего великаго былъ Римъ, такъ въ среднія вѣка этимъ центромъ была Флоренція, ставшая колыбелью "возрожденія искусствъ". Въ ней появился величайшій италіанскій поэтъ Данте Аллегіери (съ 1265 до 1321 года), выработавшій тотъ чистѣйшій литературный языкъ, которымъ говоритъ теперь вся образованная Италія. До того времени грубый италіанскій языкъ былъ только языкомъ простого народа; весь же образованный людъ говорилъ по-латыни. Самъ Данте, свое знаменитое сочиненіе Адъ, называющееся, обыкновенно, "Божественной комедіей", началъ писать по-латыни, но вскорѣ перемѣнилъ латинскій языкъ на италіанскій.
   Флоренція же была родиной другого великаго поэта эпохи возрожденія Петрарки (съ 1304 до 1374 г.), стансы котораго считаются самыми мелодичными. Между его современниками наибольшимъ успѣхомъ пользовалась его большая поэма Африка, написанная по-латыни, въ которой героемъ поэтъ вывелъ Сципіона Африканскаго Старшаго. За эту поэму поэтъ былъ удостоенъ чести быть увѣнченнымъ лаврами въ римскомъ Капитоліи.
   Это вѣнчаніе можетъ служить образцомъ торжествъ такого рода. Рано утромъ звуки трубъ возвѣстили о немъ жителей Рима. Послѣ обѣдни въ храмѣ святого Петра, началось шествіе въ Капитолій, сопровождавшееся прекраснымъ оркестромъ музыки. Сначала шли 12 юношей въ алой одеждѣ, читая вслухъ стихи Петрарки. За ними онъ самъ, окруженный знатнѣйшими гражданами города, въ дорогихъ одеждахъ, съ вѣнками живыхъ цвѣтовъ на головахъ. Пройдя нѣкоторое разстояніе, Петрарка былъ посаженъ на высокую изящную колесницу, украшенную символическими атрибутами поэзіи. На колесницѣ съ нимъ помѣщались три граціи. Колесницу окружала толпа, одѣтая богами Олимпа; сзади нея шла Зависть, окруженная плачущими сатирами, фавнами и нимфами. Колесницу везли четыре разукрашенныхъ лошади, а передъ нею шла поющая дѣвушка, вся обвитая гирляндами цвѣтовъ. Въ Капитоліи Петрарка произнесъ рѣчь по-латыни на текстъ изъ Виргилія, прося себѣ лавровый вѣнокъ. Затѣмъ воскликнулъ громко: "Да здравствуетъ римскій народъ! Да здравствуетъ сенатъ! Да хранитъ Богъ всѣхъ въ ихъ свободѣ!" Онъ преклонилъ колѣни передъ сенаторомъ и принялъ изъ рукъ его вѣнокъ, при чемъ сенаторъ воскликнулъ: "Вѣнецъ этотъ награда за заслуги!" -- и провозгласилъ Петрарку величайшимъ поэтомъ и историкомъ, -- и въ силу глубочайшаго уваженія къ нему римскаго народа и сената дарована была грамота, дававшая ему право на полную свободу ученія, диспутовъ и толкованій древнихъ и новыхъ книгъ; "и стихи его, -- проговорилъ сенаторъ,-- будутъ, съ помощію Божіей, читаться до скончанія вѣка!" Послѣ того поэтъ продекламировалъ стихи въ честь героевъ Рима, на что народъ, при оглушительныхъ аплодисментахъ, отвѣчалъ: "Да здравствуетъ Капитолій! да здравствуетъ поэтъ!" Съ тою же торжественностью шествіе направилось изъ Капитолія въ храмъ св. Петра. По дорогѣ Петрарка бросалъ народу деньги, подаренныя ему для того аристократомъ Флоренціи -- Колонна. Передъ алтаремъ св. Петра поэтъ сотворилъ молитву и принесъ въ даръ апостолу свой тройной вѣнокъ: изъ плюща, лавровъ и мирта, который и былъ повѣшенъ на сводѣ храма. Затѣмъ процессія вернулась во дворецъ Колонна и все завершилось пиршествомъ и баломъ. Петрарка до конца жизни былъ преданъ наукѣ и трудился безъ отдыха. Имѣя уже 70 лѣтъ, онъ такъ работалъ, что въ одно утро его нашли мертвымъ, склонившимся къ книгѣ.
   Вслѣдъ за поэтами временъ возрожденія, появились во Флоренціи великіе художники, между которыми особенно отличались уроженцы города: Леонардо да Винчи, бывшій въ одно время живописцемъ, скульпторомъ, архитекторомъ, ботаникомъ, химикомъ, поэтомъ и музыкантомъ, и, наконецъ, величайшій изъ живописцевъ и въ особенности скульпторовъ Микель-Анджело Буонаротти. Если мы прибавимъ къ нимъ флорентійцевъ, дивныхъ художниковъ Тиціано Вичелли и Андреа дель Сарто; знаменитаго золотыхъ дѣлъ мастера и скульптора Бенвенуто Челлини и величайшаго физика Галилея, то, и не упоминая о множествѣ другихъ представителей науки и искусствъ, по одному этому чудесному букету убѣдимся вполнѣ, что недаромъ Флоренціи приписывается честь возрожденія наукъ и искусствъ, разлившихъ потомъ свои лучи по всей Италіи. Во Флоренцію пріѣзжали учиться и развиваться, особенно въ продолженіе блестящаго для нея періода XV вѣка, и память объ этой счастливой эпохѣ осталась въ великихъ произведеніяхъ, наполняющихъ многочисленные музеи, что, въ соединеніи съ интересной архитектурой ея зданій и прелестными окрестностями, дѣлаетъ ее особенно привлекательной.

0x01 graphic

0x01 graphic

-----

   Наши путники осмотръ города начали съ его собора (Duomo), посвященнаго Санта Марія дель Фіоре, названной такъ по лиліи, находящейся въ гербѣ Флоренціи. Снаружи соборъ весь сдѣланъ изразноцвѣтнаго мрамора, и вся его рѣзьба, во всѣхъ мелочахъ отдѣлки, во всѣхъ второстепенныхъ фигуркахъ, такъ тонка и изящна, что ихъ нужно разсматривать отдѣльно, какъ перлы искусства, и вмѣстѣ съ тѣмъ все общее, съ этими чудесными фресками на золотомъ фонѣ, и удивительной работы чугунныя двери, такъ хорошо, что нельзя достаточно наглядѣться и можно часы простоять, какъ передъ его фасадомъ, такъ и передъ его колокольней, стоящей отъ него отдѣльно и напоминающей чудесную, рѣзную изъ слоновой кости игрушку, которую такъ и хочется взять и поставить къ себѣ на этажерку. Она въ пять этажей, на ея высоту взбираются по 414 ступенямъ; но, взойдя наверхъ, забудете и усталость, залюбовавшись тѣмъ великолѣпнымъ видомъ, что откроется оттуда на городъ, занимающій долину Арно, на склоны холмовъ, усѣянныхъ дачами и садами и на горы, возвышающіяся на сѣверѣ, востокѣ и югѣ. Соборъ внутри такъ высокъ, что куполъ его выше купола храма св. Петра въ Римѣ. Со стрѣльчатыми готическими сводами, сѣрый, съ чудесной пестрой живописью оконныхъ стеколъ, помѣщенныхъ очень высоко, по обѣимъ его сторонамъ, съ небольшимъ количествомъ образовъ и фигуръ вдоль стѣнъ,-- онъ поражаетъ своей простотой и удивительной стройностію и гармоніей, соединенной съ строгой грандіозностью.
   Противъ собора помѣщается старинное зданіе круглой формы, тоже богато украшенное скульптурными произведеніями, какъ снаружи такъ и внутри,-- храмъ св. Іоанна Предтечи или Баптистерія (Крестильница).
   Храмы Флоренціи могутъ быть названы чудесными сокровищницами художествъ: такъ они великолѣпны и полны великими произведеніями, какъ скульптуры, такъ и живописи, чудесными мозаиками и изящной рѣзьбой. Наиболѣе красивые по внутренней отдѣлкѣ (такъ какъ снаружи они очень древни) выдаются храмы: Santa Maria Novella, -- Santis sima Annunziata (Благовѣщенья) и S. Lorenzo. Въ другомъ родѣ замѣчателенъ храмъ Santa сгосе (Санта кроче -- святого креста), служащаго какъ бы пантеономъ, въ которомъ погребены знаменитѣйшіе люди не одной Флоренціи, но и всей Италіи. На площади предъ церковью находится превосходный памятникъ изъ бѣлаго мрамора поэта Данте, на которомъ онъ изображенъ во весь ростъ. Самый храмъ снаружи изъ снѣжно-бѣлаго мрамора, съ черной мраморной отдѣлкой, чрезвычайно красивъ и изященъ. Внутри церковь украшена множествомъ фресокъ, работы флорентійскаго художника Джіотто, одного изъ самыхъ старинныхъ мастеровъ. Главнымъ же украшеніемъ храма и предметомъ благоговѣйнаго поклоненія служатъ гробницы великихъ людей, украшенныя монументами, сдѣланными рѣзцомъ знаменитыхъ скульпторовъ, или лишь одними въ честь ихъ памятниками или досками съ ихъ именами, если ихъ тѣла были похоронены въ другомъ мѣстѣ. Такъ, у самаго входа небольшой бюстъ послѣдняго венеціанскаго дожа и великаго патріота Манина, погребеннаго въ Венеціи; а также близъ главнаго алтаря доски съ именами: перваго короля единой Италіи Виктора Эммануила, погребеннаго въ Римѣ, въ Пантеонѣ, и великаго патріота Гарибальди, погребеннаго на островѣ Капрера.
   Изъ памятниковъ же, прикрывающихъ тѣла великихъ людей, упомянемъ о возвышающихся надъ Данте, Микель-Анджело; историками -- Алъфіери (работы знаменитаго скульитора Кановы) и Маккіавелли; Галилеемъ; музыкальными композиторами: Керубини и Россини и пр. и пр.

0x01 graphic

   Одно изъ прелестнѣйшихъ мѣстъ города -- его центръ, гдѣ стоятъ цѣлые ряды омнибусовъ и трамваевъ, отправляющихся въ разныя стороны,-- это Площадь Синьоріи (Рiazza Signoria), бывшій форумъ древней республики, на которой въ 1498 году былъ сожженъ происками инквизиторовъ знаменитый проповѣдникъ Іеронимъ Савонаролла. Кругомъ площади идутъ старинныя зданія. Съ одной стороны, высится темной громадой Палаццо Веккіо (Старый дворецъ), съ зубчатымъ карнизомъ и высокой зубчатой башней, примостившейся наверху, какъ-то сбоку, съ высокимъ крыльцомъ, которое ведетъ во внутренній дворикъ, сводъ котораго поддерживаютъ колонны, украшенныя удивительной скульптурной работой. Въ зданіи палаццо Веккіа, гдѣ теперь помѣщаются правительственныя учрежденія, сохраняются нѣкоторыя залы и комнаты прежнихъ временъ въ ихъ неприкосновенной цѣлости такъ же, какъ небольшая церковь, скорѣе часовня, въ которой провелъ свои послѣдніе часы передъ казнью знаменитый Савонаролла; а выйдя изъ дворца снова на площадь, вы направо, близъ крыльца, видите громадный фонтанъ, украшенный статуей колоссальнаго Нептуна и тритоновъ, воздвигнутаго на томъ именно мѣстѣ, гдѣ былъ на кострѣ сожженъ энтузіастъ-проповѣдникъ.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Недалеко отъ палаццо Веккіо, въ улицѣ, идущей къ набережной Арно, возвышается зданіе палаццо Уффици, украшенное, въ нишахъ сѣрыхъ колоннъ, мраморными статуями, во весь ростъ, знаменитыхъ по разнымъ отраслямъ наукъ и искусствъ людей Италіи. Съ другой стороны тянется прелестная терраса-колоннада Лоджіа дей Ланти, на широкихъ ступеняхъ лѣстницы которой, такъ же, какъ на ея широкихъ каменныхъ скамьяхъ, любитъ, растянувшись, отдыхать въ жару простой народъ, а, проснувшись, наговориться и накричаться вволюшку о своихъ дѣлахъ. Изящно отдѣланная скульптурными украшеніями древней работы, Лоджіа украшена нѣсколькими превосходными мраморными группами, работы знаменитаго скульптора Іоанна Болонскаго, между которыми возвышается бронзовая фигура Персея съ головой Медузы, работы знаменитаго Бенвенуто Челлини, почти единственная фигура, во весь ростъ, этого мастера, больше производившаго мелкія вещи.
   Въ то время, какъ отецъ съ матерью, любуясь чудесными группами и отдѣлкой Лоджіи, старались обратить на нихъ вниманіе дѣтей, Ваня болѣе заинтересовался живыми фигурами рабочихъ, отдыхавшихъ на лавкахъ, въ особенности черноглазыми мальчуганами, затѣявшими борьбу на ступеняхъ лѣстницы, принимая позы древнихъ гладіаторовъ, такъ что Соня не приминула подтрунить надъ нимъ, предположивъ, что онъ охотнѣе бы съ ними поборолся, чѣмъ бы пошелъ въ знаменитую картинную галлерею палаццо Уффици куда всѣ теперь направлялись.
   Не будемъ описывать всѣхъ сокровищъ искусства, хранящихся въ многочисленныхъ залахъ, какъ этого музея, такъ и другого, находящагося въ палаццо Питти, съ которымъ палаццо Уффици соединяется переходами, идущими вдоль Стараго моста (Понте Веккіо) черезъ рѣку Арно, такъ какъ палаццо Питти находится на другой сторонѣ рѣки. Въ этихъ двухъ картинныхъ галлереяхъ вы встрѣтите произведенія всѣхъ знаменитыхъ мастеровъ Италіи, и многихъ другихъ странъ. Тутъ же, именно въ одной залѣ палаццо Уффици, находится знаменитая, древней греческой скульптуры, статуя Венеры Медиційской, найденной въ XVI вѣкѣ на виллѣ Адріана, близъ Тиволи. Греческая на ней надпись называетъ ея творцомъ -- Клеомена. При палаццо Питти находится прекрасный садъ Боболи, раскинутый террасами, съ разнообразными алллеями, то сплошь постриженными шпалерами, то съ громадными тѣнистыми деревьями, между которыми возвышаются старинныя, почернѣлыя отъ времени, мраморныя статуи, съ бассейнами и фонтанами. Но самый любимый публичный городской садъ, это огромный паркъ Пашино, что по переводу значитъ: "Молочная ферма"; это названіе произошло оттого, что прежде тутъ и была такая, нынче совсѣмъ заброшенная ферма. Паркъ этотъ превосходенъ своими тѣнистыми аллеями, очень широкими -- для прогулокъ въ экипажахъ и верхомъ на лошадяхъ, и уютными узкими -- для пѣшеходовъ.

0x01 graphic

   Но еще красивѣе, хотя и не такъ тѣнистъ, променадъ уже за воротами города, именно за воротами Порте Романа, называемый Віале дей колли (Viale dei colli -- бульвары по холмамъ), все постепенно возвышающійся аллеями, съ разнообразной растительностью, прелестными цвѣтниками и зелеными газонами; соединяющійся съ площадкой Микелъ-Анджело, названной такъ потому, что среди нея стоитъ отлитая изъ темной бронзы, съ лучшей работы Микель-Анджело, статуя Давида. Съ этой площадки, обнесенной балюстрадой, дивный видъ на всю долину рѣки Арно, извивающуюся голубой лентой среди зеленыхъ холмовъ и черезъ самую Флоренцію, раскинувшуюся у вашихъ ногъ будто прелестная игрушка, съ ея вѣковыми зданіями, башнями и куполами; съ фономъ зеленыхъ холмовъ, сливающихся съ большими горами и голубымъ горизонтомъ. Кромѣ променада Віале дей колли къ площадкѣ Микель-Анджело ведетъ отъ города прекрасная экипажная дорога, а также и болѣе короткая, -- пѣшеходная. Если же вы хотите попасть туда и скорымъ и дешевымъ способомъ, то съ площади Синьоріи садитесь въ поѣздъ, состоящій изъ двухъ вагоновъ, который до черты города идетъ на лошадяхъ, а тамъ лошадей замѣняетъ паровозъ и несетъ васъ быстро все вверхъ между раскидистыхъ деревьевъ по прекрасной дорогѣ съ прекрасными видами на окрестности. Площадка Микель-Анджело будетъ первой станціей этого паровоза, который затѣмъ помчится дальше, то идя по ровной дорогѣ, то поднимаясь, останавливаясь на разныхъ станціяхъ, или у какого-нибудь замка, или мѣстечка, или прекраснаго протестантскаго кладбища, на которомъ есть отдѣленіе для кладбища православныхъ, то у холма, на которомъ возвышается древній и чрезвычайно интересный по богатству и художественной отдѣлкѣ храма монастырь и доходитъ до деревни Санъ-Камьяно.
   Выйдя на площадкѣ Микель-Анджело, вы поднимаетесь къ знаменитому кладбищу Санъ-Минъято, войдя на него черезъ глубокія ворота, продѣланныя въ древней совсѣмъ потемнѣвшей стѣнѣ, заключавшей въ себѣ когда-то крѣпость. Въ началѣ кладбища на площадкѣ возвышается одинъ изъ древнѣйшихъ храмовъ Флоренціи, построенный изъ бѣлаго и чернаго мрамора, съ наружными фресками на золотомъ полѣ, блестящимъ издали.
   Внутренность храма очень оригинальна. Стѣны его расписаны древними фресками, по бокамъ идутъ ряды колоннъ изъ зеленоватаго мрамора. Небольшой алтарь въ чисто византійскомъ стилѣ, а по обѣимъ его сторонамъ идутъ двѣ мраморныя лѣстницы вверхъ, во второй этажъ, средній алтарь котораго и окружающія его баллюстрады сдѣланы изъ бѣлаго и чернаго мрамора, будто тонко рѣзныя изъ слоновой кости; а сзади алтаря находятся пять оконъ, въ которыя, вмѣсто стекла, вставлены тонкія пластинки мрамора бѣлаго съ легкими черными и красными прожилками. Солнечные лучи, проходя сквозь этотъ прозрачный мраморъ, производятъ необыкновенный эффектъ.
   Видъ съ площадки, на которой стоитъ церковь, на Флоренцію и всю долину Арно еще лучше и шире, чѣмъ съ площади Микель-Анджело. Самое кладбище съ его прекрасными памятниками, отдѣльными часовнями и длинными рядами надгробныхъ плитъ, идущихъ въ нѣсколько ярусовъ и украшенныхъ цвѣтами и вѣнками, -- очень интересно.

0x01 graphic

0x01 graphic

   По окрестностямъ Флоренціи можно предпринять нѣсколько и болѣе отдаленныхъ и интересныхъ поѣздокъ, изъ которыхъ особенно хороша поѣздка въ мѣстечко Фьезоле, лежащее на одномъ изъ холмовъ, окружающихъ цвѣтущій городъ. Въ настоящее время туда особенно любятъ отправляться на поѣздѣ электрической желѣзной дороги, отходящей каждые полчаса съ площади Санъ-Марко, близъ монастыря того же имени. Прежде, чѣмъ отправиться во Фьезоле, наши путники осмотрѣли и самый монастырь, теперь упраздненный, но тщательно сохраняемый, благодаря превосходнымъ стѣннымъ фрескамъ въ каждой изъ пустыхъ келлій, работы одного изъ древнѣйшихъ художниковъ Флоренціи Фра Беато Анджелико, который былъ прежде монахомъ во Фьезоле,-- гдѣ и теперь находится монастырь, -- а потомъ въ монастырѣ Санъ-Марко, и который умѣлъ придавать ликамъ святыхъ, писаныхъ имъ, поистинѣ, святое вдохновенное выраженіе. Тамъ же сохраняется келья монаха этого монастыря -- Савонароллы, горячаго проповѣдника, обличавшаго проступки знатныхъ богачей, среди своей безумной роскоши, забывавшихъ угнетенія бѣдствующаго народа. Савонарола своими врагами былъ несправедливо обвиненъ и осужденъ на сожженіе, о чемъ мы уже говорили.

0x01 graphic

   Надо сказать правду, что Ваня довольно разсѣянно смотрѣлъ на фрески Фра Беато Анджелико, мечтая о томъ времени, когда они сядутъ на электричку. И вотъ насталъ этотъ моментъ, и поѣздъ, слегка вздрогнувъ, помчался стрѣлой по улицамъ окраинъ города, а потомъ постепенно сталъ подниматься все выше, все болѣе открывая передъ глазами красивую панораму города и вилъ, тонувшихъ въ зелени, а затѣмъ и всю долину Арно и ея холмовъ. Вотъ они и на вершинѣ, на площади мѣстечка, обнесенной бульваромъ. Только что поѣздъ остановился, какъ вагоны его обступили женщины и дѣти, предлагая всевозможные работы изъ соломы, которыми славится это мѣстечко, и которыми преимущественно и занимаются его жители. Тутъ были вѣера, плато, корзиночки, шляпы и пр.; все это очень дешевое и иногда очень красивое. Наши дѣти тотчасъ же запаслись нѣкоторыми вещицами, быстро истративъ свои карманныя деньги, и, нагрузившись ими, пошли вслѣдъ за родителями по довольно крутой дорогѣ къ церкви монастыря, съ площадки которой и открывается тотъ чудесный видъ на Флоренцію и ея далекія окрестности, для котораго главное и совершаютъ эту поѣздку, интересную уже по своему пути.

0x01 graphic

-----

   Канунъ отъѣзда изъ Флоренціи, когда отдыхали послѣ поѣздки во Фьезоле, былъ посвященъ разсказамъ отца о Микель-Анджело.
   -- Это былъ сильный и притомъ разнообразный талантъ, -- такъ началъ отецъ,-- онъ былъ одинаково превосходенъ, какъ скульпторъ, живописецъ, архитекторъ, инженеръ и поэтъ. Прилежаніе его было изумительное! Съ самыхъ молодыхъ лѣтъ его не прельщали: ни веселые праздники ни пирушки молодежи; онъ наслаждался только тогда, когда, запершись въ своей мастерской, брался за свой рѣзецъ, или кисть, въ то же время слагая въ головѣ риѳмы стиховъ. Начатая работа не давала ему покоя. Онъ готовъ былъ пожертвовать ей сномъ; и часто, проснувшись среди ночи, вскакивалъ съ кровати, шелъ въ свою мастерскую и принимался работать надъ начатой статуей. Чтобы не стѣснять рукъ лампой, для освѣщенія работы онъ устроилъ изъ картона особеннаго рода подсвѣчникъ, который былъ прикрѣпленъ къ берету, надѣваемому имъ на голову.
   -- Вотъ-то молодецъ!-- не утерпѣлъ, чтобы не вскрикнуть Ваня.
   -- Онъ былъ самымъ ревностнымъ помощникомъ своимъ ученикамъ,-- продолжалъ отецъ,-- безъ сожалѣнія раздавая имъ тѣ свои рисунки, за которые могъ бы получить огромныя деньги, онъ всегда готовъ былъ помочь имъ совѣтами и поддержать молодой талантъ. Такъ разсказываютъ, что однажды, придя въ мастерскую молодого скульптора, онъ нашелъ его въ полномъ отчаяніи. Оказалось, что заказанную имъ для его статуи глыбу мрамора въ дорогѣ, при перевозкѣ, раскололи на четыре части.-- "Что же ты такъ отчаиваешься?-- спросилъ его Микель-Анджело,-- я нахожу, напротивъ, что ты еще въ выигрышѣ, такъ какъ теперь вмѣсто одной, можешь сдѣлать четыре статуи!" -- "Да что же можно сдѣлать изъ такихъ неуклюжихъ, никуда негодныхъ кусковъ?" -- вскричалъ въ отчаяніи молодой скульпторъ.-- "Все!-- отвѣтилъ Микель-Анджело:-- это зависитъ отъ воображенія и отъ мастерства. Смотри!" Онъ подошелъ къ одному изъ самыхъ неуклюжихъ кусковъ и взялъ молотъ. У скульпторовъ была поговорка, что когда Микель-Анджело подходилъ съ молотомъ къ мрамору, то мраморъ начиналъ трепетать передъ величіемъ этого мастера, творившаго чудеса изъ холоднаго камня. И вотъ Микель-Анджело принялся работать. Брызги мрамора дождемъ летѣли кругомъ подъ геніальнымъ молотомъ творца. Прошло нѣсколько времени, и передъ изумленными взорами молодого скульптора, изъ неуклюжаго, казалось, ни къ чему не годнаго куска мрамора, выросла фигура человѣка, стоявшаго на одномъ колѣнѣ и низко нагнувшагося къ землѣ, будто что-то поднимая. Положеніе и тѣло фигуры были такъ превосходны, что статуя, оставшись и не отдѣланной, привела всѣхъ въ восторгъ. Статуя эта, такъ и осталась не доконченной; она находится въ Петербургѣ, въ Эрмитажѣ.
   -- Какой этотъ Микель-Анджело милый!-- воскликнулъ Ваня.-- Очень я его полюбилъ! А ты, папа, знаешь про него что-нибудь, когда онъ былъ еще маленькимъ?
   -- Онъ очень рано проявилъ охоту и способность къ рисованію,-- отвѣчалъ отецъ, -- такъ что его еще совсѣмъ маленькимъ мальчикомъ отецъ отдалъ въ мастерскую живописца Гирландайо. Тамъ онъ въ самомъ скоромъ времени оказалъ такіе успѣхи, что Гирландайо, взглянувъ на одинъ изъ его рисунковъ, воскликнулъ: "Да онъ знаетъ болѣе меня самого!" Это сознаніе возбудило зависть въ учителѣ и, боясь, что ученикъ скоро обратитъ общее вниманіе болѣе на себя, чѣмъ на своего учителя, онъ сталъ совѣтовать мальчику бросить живопись и заняться скульптурой. Мальчикъ исполнилъ это только на половину, не оставляя живописи, въ которой такъ успѣвалъ, что разъ сдѣлалъ съ рисунка своего учителя такую точную копію, что тотъ принялъ ее за свой оригиналъ. Въ это же время могущественный аристократъ Лоренцо Медичи обратился къ Гирландайо, съ просьбой перевести своихъ наиболѣе талантливыхъ учениковъ въ школу живописи и скульптуры Санъ-Марко, которую Лоренцо устроилъ среди своихъ садовъ. Гирландайо, желая избавиться отъ опаснаго соперника, которому тогда было всего 14 лѣтъ, отдалъ ему Микель-Анджело. Это совершенно упрочило счастіе мальчика. Вскорѣ послѣ своего вступленія въ школу, какъ-то, гуляя въ саду, онъ остановился передъ древнимъ изображеніемъ фавна и, увидя подлѣ него небольшую глыбу мрамора, схватилъ молотокъ и въ первый разъ принялся рубить изъ мрамора копію съ фавна. Лоренцо Медичи, часто посѣщавшій школу, подошелъ къ нему и пришелъ въ восторгъ отъ работы мальчика, который еще по своей фантазіи вздумалъ открыть ротъ своему фавну и въ ту минуту тщательно отдѣлывалъ его зубы. Похваливъ работу, Лоренцо, ласково улыбаясь, прибавилъ:
   -- Однако, ты попалъ впросакъ, мой мальчикъ, сдѣлавъ стараго фавна со всѣми зубами! Какъ ты не подумалъ о томъ, что въ эти лѣта не мудрено и потерять который-нибудь изъ нихъ?
   Не думая ни минуты, мальчикъ схватилъ молотокъ и выбилъ одинъ зубъ у своего фавна, искусно смялъ десну, что придало ей совершенно натуральный видъ. Скоро Микель-Анджело сдѣлался такимъ любимцемъ Лоренцо Медичи, что тотъ почти съ нимъ не разставался. Смерть Лоренцо была большой для него потерей. Онъ былъ тогда уже 18 лѣтъ. Но, не переставая работать, онъ и одинъ, безъ поддержки, быстро подвигался по пути къ славѣ. Всего больше заговорили о талантливомъ юношѣ послѣ знаменитой заказанной ему группы, изображавшей Богоматерь, державшую на колѣняхъ тѣло снятаго съ креста Іисуса, извѣстной подъ названіемъ Пьета (pieta -- состраданіе). Онъ сдѣлалъ ее для Рима, куда удалился послѣ смерти Лоренцо Медичи. Обѣ фигуры были превосходны, но, по странной прихоти скульптора, онъ сдѣлалъ святую Дѣву такой же молодой, какъ она была при рожденіи Христа. Среди всеобщихъ восторговъ, при осмотрѣ группы, одинъ художникъ, завидуя Микель-Анджело, съ ѣдкостью замѣтилъ:
   -- Гдѣ видано, чтобы мать была моложе сына?
   -- Въ раю!-- отвѣчалъ спокойно, но смѣло, Микель-Анджело.
   -- Милый, душка, умный!-- не могъ, чтобы не вскрикнуть, Ваня.-- Ну и что же дальше, папочка?

0x01 graphic

   -- Ну, такъ онъ и работалъ, все болѣе входя въ славу какъ живописецъ, скульпторъ и инженеръ, безпрестанно вызываемый папой изъ Флоренціи въ Римъ для новыхъ работъ. Послѣднія тридцать лѣтъ своей жизни онъ почти безвыѣздно провелъ въ Римѣ, гдѣ и умеръ 89 лѣтъ отъ роду, 18 февраля 1564 года. Послѣднія слова его были: "Мою душу отдаю въ руки Бога, мое тѣло землѣ, все, что имѣю, родственникамъ". Кружокъ его друзей и почитателей зналъ, что онъ желалъ быть похороненнымъ въ родной Флоренціи, но боялись сопротивленія римлянъ, которые уже считали его своимъ и хотѣли, чтобы онъ былъ похороненъ въ Римѣ. Поэтому они потихоньку вынесли ящикъ съ его гробомъ за городъ, выдавъ его за купеческій товаръ, и отправили во Флоренцію. Тамъ гробъ (былъ поставленъ въ церкви Санъ Пьетро Маджіоре, а затѣмъ было перенесено въ церковь Санта Кроче, гдѣ его и похоронили между другими великими, какъ вы и видѣли. Памятникъ надъ нимъ воздвигъ его племянникъ Леонардо Буаноротти. Ну, а теперь пора спать, такъ какъ завтра надо вставать рано, уложиться и сказать "прости" прелестной Флоренціи!

0x01 graphic

VI.
Римъ.

   Солнце сидѣло низко, когда поѣздъ съ нашими путниками, въѣхалъ въ долину Тибра. Узкая въ этомъ мѣстѣ рѣка извивалась: то межъ громадныхъ зеленыхъ или скалистыхъ стѣнъ, то межъ полей, отгороженныхъ одно отъ другого огромными кустами мясистой, мутно-зеленой агавы. Жирные быки съ крутыми, прямо вверхъ торчащими рогами, лѣниво щипали траву. Кое-гдѣ попадались стройныя женщины, еще не оставившія здѣсь своего національнаго костюма, съ корсажемъ и бѣлымъ полотенцемъ на головѣ, съ правильными, хотя строгими, чертами лица.
   Въ мягкомъ сіяніи заходящаго солнца сверкнулъ вдали куполъ храма св. Петра. Поѣздъ приближался къ Риму. Вотъ потянулись, передъ въѣздомъ въ городъ, развалины древнихъ водопроводовъ. Стѣна, окружающая нынѣшній городъ, имѣетъ въ длину 11 километровъ, а въ вышину около 16 метровъ. Она выстроена изъ кирпича и главная часть ея была построена между 271 и 274 годами. Начата она была Авреліемъ. Собственно древній городъ лежитъ на лѣвомъ берегу Тибра, частію въ долинѣ, а частію на семи холмахъ, откуда Римъ и получилъ названіе "города на семи холмахъ". Новый городъ занимаетъ равнину.
   -- Вотъ мы и въ Римѣ, въ "вѣчномъ городѣ", владѣвшемъ когда-то чуть не всѣмъ міромъ!-- проговорилъ отецъ, когда колеса дилижанса, въ который пересѣли, застучали по каменной мостовой, состоявшей изъ квадратиковъ.
   Дѣти любопытно выглядывали изъ оконъ, мимо которыхъ мелькали красивыя зданія Новаго Рима, стараясь уловить глазомъ памятники древняго, иногда мелькавшіе вдали.

0x01 graphic

   Дилижансъ остановился на площади Минерва, передъ отелемъ того же имени. Комнаты въ отелѣ, по случаю приближенія осени, устраивались на зимній манеръ, т.-е. каменныя плиты пола были обильно уснащены соломой, поверхъ которой плотно натянули ковры; отчего полъ сдѣлался какъ бы эластичнымъ, что особенно понравилось Ванѣ, которому казалось, что онъ ходитъ по пружинному тюфяку, и что заставило его сразу признать Римъ очень умнымъ городомъ.
   Такъ какъ вечеръ былъ превосходный, то разложившись немного, прошли на площадь Колонна, лежавшую недалеко отъ отеля, и куда нужно было пройти по одной изъ главныхъ улицъ города -- Корсо, начинающейся отъ главныхъ воротъ города Порта дель пополо (Ворота народа) и доходящей почти до Капитолія. Оживленная масса народа толпилась теперь на улицѣ, растянувшись во всю ея ширину, лѣниво сторонясь отъ проѣзжавшихъ межъ ними экипажей. Посреди площади Колонна возвышается древняя гигантская колонна, воздвигнутая въ честь Марка Аврелія Антонина. Великолѣпные барельефы украшаютъ ее снизу и до самаго верха, изображая побѣды, одержанныя Маркомъ Авреліемъ надъ германцами. Вся площадь была теперь залита народомъ, толпившимся преимущественно у подножія колонны, гдѣ игралъ оркестръ военной музыки; многіе сидѣли вокругъ столиковъ передъ кофейнями, прохлаждаясь превосходнымъ мороженымъ. Какъ весь этотъ людъ былъ чуждъ древней колонны; какъ все измѣнилось кругомъ! И лишь одно темно-синее небо, съ миріадами ярко блиставшихъ звѣздъ, неизмѣнно висѣло глубокимъ сводомъ надъ вѣчнымъ городомъ, пережившимъ столько событій и перемѣнъ!

-----

   Яркое солнце прокралось на утро въ щели оконныхъ жалузи. На улицѣ горластая торговка рѣзко выкрикивала достоинства своего винограда, грудой наваленнаго на подвижной телѣжкѣ. Долго засыпаться было не время, когда впереди было столько интересныхъ осмотровъ. Всѣ быстро одѣлись и вышли изъ отеля, чтобы выпить шоколаду въ ближайшемъ кафе. Небольшая, гладкая площадь была вся залита потоками солнечнаго свѣта. Перейдя ее и приподнявъ тяжелый занавѣсъ изъ полосатой матеріи, замѣнявшій дверь, вошли въ кафе и заказали шоколадъ. Его подали въ двухъ молочникахъ, въ одномъ изъ которыхъ было кипяченное молоко, а въ другомъ шоколадъ, вѣрнѣе, шоколадный кисель, для разбавленія котораго въ томъ видѣ, въ которомъ у насъ привыкли пить, понадобилось двойное количество молока. Затѣмъ пошли осматривать храмъ св. Маріи, находящійся на этой же площади, передѣланный изъ древняго языческаго храма богини Минервы. Внутренность церкви, построенной изъ зеленовато-сѣраго мрамора, поразительна своею стройностью и красотою. Превосходные образа, мраморные памятники и статуя Спасителя, работы Микель-Анджело, украшаютъ храмъ, подъ высокими сводами котораго гремѣли теперь звуки органа. Шла обѣдня. Но дѣти были очень поражены, увидя въ церкви среди молящихся ихъ собакъ, не только маленькихъ, спокойно лежащихъ подлѣ на стулѣ возлѣ хозяевъ, но даже огромныхъ, охотничьихъ, столь же спокойно лежавшихъ на полу или чинно переходившихъ за хозяиномъ по церкви съ одного мѣста на другое. Потомъ они привыкли къ этому, встрѣчая собакъ по всѣмъ церквамъ, кромѣ храма св. Петра, куда ихъ не пускаютъ.

0x01 graphic

   Чистенькій удобный фіакръ, съ умѣренной таксой и привѣтливымъ кучеромъ, или ветурино, съ которымъ Ваня вступилъ въ дружескіе разговоры, и который съ гордостью показывалъ имъ древніе памятники города, повезъ наше общество по оживленнымъ улицамъ города, для его осмотра, начавъ осмотръ съ Рима древняго. Не будемъ слѣдить за ними шагъ за шагомъ въ той постепенности, съ какой они осматривали всѣ великіе памятники древности; перечислимъ только эти безсмертныя сокровища, создавшія Риму его неувядаемую славу.
   Начнемъ прямо съ Форума (Forum Romanum), площадь котораго лежитъ теперь ниже уровня новыхъ улицъ, проложенныхъ на наносной вѣками землѣ. Первый римскій форумъ, образовавшійся изъ грязнаго болота, занималъ сначала небольшое мѣсто, съ скромной ораторской трибуной, съ которой римскіе проповѣдники или ораторы говорили рѣчи народу. Собиравшійся народъ, желая сдѣлать это мѣсто не только сборищемъ для обсужденія разныхъ дѣлъ, но и мѣстомъ торговли, построилъ кое-гдѣ, по окраинамъ площади, лавки. Мало-по-малу площадь стала все расширяться и богаче обстраиваться. Появились новыя, болѣе грандіозныя трибуны. Стройныя колоннады протянулись вдоль богатыхъ лавокъ. Стали воздвигаться великолѣпные храмы и тріумфальныя арки, чрезъ которыя шествовали, возвращавшіеся въ Римъ герои-побѣдители; а затѣмъ этимъ же героямъ тутъ воздвигались памятники, въ видѣ колоннъ и статуй. Большая часть такихъ зданій и памятниковъ были построены во времена Помпея и Юлія Цезаря. Но самый блестящій вѣкъ для Рима было царствованіе Августа (за 30 лѣтъ до P. X.), когда Римъ изъ кирпичнаго превратился въ мраморный.

0x01 graphic

   Взглянемъ теперь на то, что сохранилось на Форумѣ отъ временъ древняго Рима. Первое зданіе, которое вамъ встрѣтится, и отъ котораго сохранилось восемь колоннъ, есть храмъ Сатурна, въ немъ съ самыхъ древнѣйшихъ временъ хранилась общественная казна. Далѣе идетъ портикъ двѣнадцати боговъ, изображенія которыхъ были воздвигнуты въ 367 г. по P. X. префектомъ города Веціемъ, однимъ изъ главныхъ защитниковъ умиравшаго уже язычества. Вотъ остатки трехъ колоннъ, взятыхъ изъ храма Веспасіана, выстроеннаго Титомъ и возобновленнаго Септиміемъ Северомъ. Еще далѣе возвышается храмъ Согласія, основанный въ 388 г. до P. X. и перестроенный въ болѣе обширномъ планѣ Тиверіемъ. Онъ былъ посвященъ "Согласію" въ память окончанія продолжительныхъ внутреннихъ войнъ между патриціями и плебеями. Передъ храмомъ Согласія, по ту сторону Священной дороги (via sacra), возвышается тріумфальная арка Септимія Севера. Она была поставлена въ 203 г. по P. X. этимъ императоромъ и его сыновьями Каракаллою и Гетомъ, въ память его побѣдъ надъ парфянами, арабами и адіабенами. Круглая стѣна около этой арки -- остатокъ ростры, или трибуны для рѣчей, памятникъ, обозначавшій центръ города и Имперіи. Далѣе находится мощеный полъ Базилики Юлія {Древнія базилики были зданія, гдѣ творился судъ.}, роскошнаго зданія съ пятью пристройками, начатаго Цезаремъ и оконченнаго Августомъ. Около Базилики находятся три колонны, принадлежавшія къ храму Кастора и Поллукса, построеннаго послѣ окончательной побѣды надъ латинянами.

0x01 graphic

   Какъ долженъ былъ быть красивъ этотъ Форумъ, теперь еще не вполнѣ отрытый, въ тѣ древніе времена, полный ликующей толпой и весь блиставшій мраморами своихъ храмовъ и колоннадъ! Стройныя арки, покрытыя чудной рѣзьбой, рѣзко рисовались на яркомъ лазурномъ небѣ, рядомъ съ колоссальными статуями боговъ и героевъ. Съ высокой трибуны мощно гремѣли сильныя рѣчи Катона, Цицерона, Гракховъ. Великолѣпный Цезарь, при крикахъ тысячной толпы, весь въ блескѣ золота и пурпура, величаво двигался на тріумфальной колесницѣ, блестѣвшей, какъ солнечный дискъ, увѣшанной гирляндами цвѣтовъ, опутывавшихъ и горделивыхъ серебристо-бѣлыхъ коней въ золотой сбруѣ. Крики народа сливаются съ хорами оркестровъ и пѣвцовъ; ярко бьетъ жаркій солнечный лучъ на блестящій мраморъ, на массы золота и пурпура; пышныя гирлянды цвѣтовъ обвиваютъ жертвенные алтари, и легкой ароматной струей стремится вверхъ дымъ кадильницъ, блистающихъ золотомъ въ рукахъ жрецовъ и жрицъ, въ ихъ бѣлыхъ одѣяніяхъ и золотыхъ и цвѣтныхъ вѣнкахъ.

-----

   Послѣ Форума самымъ интереснымъ мѣстомъ въ историческихъ воспоминаніяхъ служитъ Палатино или Палатинатъ, одинъ изъ семи холмовъ Рима. Холмъ этотъ считается мѣстомъ основанія Рима Ромуломъ, и много вѣковъ сохранялась тамъ, какъ святыня, избушка Ромула, которая служила дворцомъ не только ему, но и послѣдовавшимъ за нимъ первымъ правителямъ древняго Рима. До сихъ поръ показываютъ мѣсто, гдѣ находилась эта круглая избушка, такъ же, какъ мѣсто Луперкаля, того священнаго города, гдѣ, по преданію, волчица вскормила своимъ молокомъ двухъ близнецовъ Ромула и Рема, основавшихъ впослѣдствіи Римъ. Въ этомъ мѣстѣ было найдено бронзовое изображеніе волчицы съ двумя сосущими ее младенцами, оставшееся отъ тѣхъ временъ, когда въ священномъ гротѣ происходило празднество въ честь основателей Рима, называвшееся "праздникомъ Луперкаліи". Изображеніе это перенесено въ художественный отдѣлъ музея Капитолія.
   На Палатинскомъ холмѣ прежде были жилища многихъ знаменитыхъ людей, какъ, напримѣръ, тамъ жили Гракхи, Цицеронъ, Маркъ-Антоній, пока императоры не скупили всего холма для своихъ дворцовъ и съ этого времени начался блескъ Палатина. Всюду и теперь вы натыкаетесь на великолѣпные остатки прежняго величія. Всюду мраморъ въ давнихъ колоннахъ, статуяхъ, стѣнахъ комнатъ, многія изъ нихъ сохранились въ отличной цѣлости. Съ прелестной живописью на стѣнахъ, съ мозаичными полами, съ внутренними двориками, мощеными пестрымъ мраморомъ, съ остатками мраморныхъ бассейновъ отъ фонтановъ, украшенныхъ статуями и бюстами. Знакомыя историческія имена безпрерывно звучатъ въ вашихъ ушахъ: тутъ былъ дворецъ Нерона, Калигулы, Тиверія, Августа, Домиціана, Септимія Севера и другихъ. Нѣкоторыя изъ развалинъ этихъ дворцовъ сохранились на поверхности холма, другія занесены сверху землей и теперь ходы къ нимъ прорыты внутри, а надъ ними раскинутъ прелестный садъ, съ кипарисами, пальмами и цвѣтниками; съ террасы этого сада вы любуетесь и развалинами дворцовъ, какъ разъ раскинутыхъ у вашихъ ногъ, а ниже чудесными остатками древняго Форума. Страшная роскошь римскихъ императоровъ не удовлетворилась дворцами Палатинскаго холма. Скоро онъ сталъ имъ тѣсенъ; и когда Неронъ задумалъ построить свой Золотой дворецъ, чудо роскоши, превзошедшее все прежнее богатство, представлявшее не дворецъ, а цѣлый городъ, -- онъ, начавъ его на Палатинѣ, распространилъ далеко внизъ. По описаніямъ древнихъ, внутренность этого дворца была верхомъ роскоши и богатства. Все было покрыто золотомъ и отдѣлано драгоцѣнными каменьями и раковинами съ дорогимъ жемчугомъ. Полы изъ драгоцѣнныхъ мозаикъ, мебель изъ рѣзной слоновой кости, превосходная живопись и ряды статуй, златотканныя матеріи, рѣдкіе цвѣты и фонтаны изъ благовонныхъ водъ. Но этотъ великолѣпный дворецъ скоро былъ разрушенъ, а часть его даже засыпана и послужила фундаментомъ, на которомъ Титъ построилъ термы, или бани, и только небольшая его часть расчищена и сохранена.
   Изнѣженные римляне придавали большое значеніе своимъ банямъ и отдѣлывали ихъ съ роскошью и всевозможными удобствами. Бани эти состояли изъ множества комнатъ, такъ какъ служили не для одного только омовенія, но были тоже мѣстомъ сходбищъ и увеселеній, которымъ предавались послѣ омовенія. Особенно хорошо изъ такихъ термъ сохранились термы Каракаллы. Ихъ огромныя залы, съ высокими куполами прелестной архитектуры, легкими, какъ бы воздушными, съ лѣпной работой и превосходной стѣнной живописью, съ роскошными ваннами и громадными бассейнами, съ мозаичными полами мелкой работы, съ грандіозными арками-дверями, -- все это поражаетъ своей пышностью и грандіозностью, которымъ придаютъ еще болѣе картинности просвѣты, въ которые заглядываетъ теперь пышная зелень, охватившая вѣковые камни, и яркая лазурь неба.
   Осмотрѣвъ Палатинатъ и пройдясь еще по Форуму, при чемъ нельзя было не остановить взоровъ передъ высящейся надъ нимъ, противъ Палатина, Базиликой Константина, прекраснаго и хорошо сохранившагося зданія съ тремя придѣлами, увѣнчанными широкими сводами, прямо направляются къ Колизею, или театру Флавія, исторія котораго уже связана съ Римомъ христіанскимъ.
   Этотъ громадный амфитеатръ, обширнѣйшій изъ всѣхъ театровъ міра, имѣетъ форму эллипсиса (удлиненнаго круга). Окружность его имѣетъ 561 метръ, а высота -- 61 метръ. Открытый сверху онъ состоялъ изъ рядовъ скамеекъ, возвышавшихся вокругъ арены, которыя были перерѣзаны лѣстницами и галлереями, большая часть которыхъ теперь разрушена и недоступна. Колизей выстроенъ изъ глыбъ травертинскаго туфа и изъ кирпича внутри; на его скамьяхъ могло помѣститься 87.000 зрителей. Онъ состоялъ изъ четырехъ этажей. Три нижнихъ образованы арками, столбы которыхъ украшены полу-колонпами. Четвертый этажъ состоитъ изъ стѣны съ окнами. Подъ арками второго и третьяго этажей были помѣщены статуи. Открытіе Колизея ознаменовалось играми, продолжавшимися 100 дней и стоившими жизни пяти тысячамъ разъяренныхъ животныхъ. Иногда арена наполнялась водой, и на ней давались морскія сраженія. Подъ ареною находились аппараты для покрытія ея водой, а также помѣщенія и клѣтки для звѣрей. На этой же аренѣ происходили состязанія гладіаторовъ, большею частію плѣнниковъ, для потѣхи собравшейся публики бившейся другъ съ другомъ, что подъ конецъ завершалось смертью. Тутъ же первые христіане, гонимые языческими императорами, отдавались на растерзаніе дикимъ звѣрямъ, заглушая ревъ звѣрей молитвой къ Христу, отъ Котораго не хотѣли отречься, несмотря ни на какія мученія!
   Въ настоящее время двухъ третей гигантской постройки Колизея не существуетъ болѣе; но то, что сохранилось, и теперь имѣетъ необыкновенно величественный видъ и производитъ сильное впечатлѣніе. Въ народѣ существуетъ преданіе, что пока существуетъ Колизей, будетъ существовать и Римъ; а если погибнетъ Колизей, съ нимъ погибнетъ весь міръ.

0x01 graphic

   Наши путники поѣхали къ Колизею передъ закатомъ солнца и, осмотрѣвъ его арену, стали, въ сопровожденіи путеводителя, взбираться наверхъ. Деревянная лѣстница въ 56 ступеней ведетъ въ первый этажъ, гдѣ находятся три галлереи съ арками. Затѣмъ, пройдя по внутренней галлереи, по другой лѣстницѣ въ 48 ступеней взобрались во второй и въ третій этажи. Съ него 55 ступеней ведутъ къ балюстрадѣ въ четвертомъ, верхнемъ этажѣ, откуда открывается великолѣпный видъ кругомъ.
   -- Какъ хорошо!-- воскликнули всѣ въ одинъ голосъ и смолкли.
   Въ золотистой дали предвечерняго эѳира мягко рисовались очертанія куполовъ новаго Рима и монументы Рима древняго, по которымъ читалась вся великая исторія великаго народа. Жаръ спадалъ. Ярко-лазурное небо, раскинувшееся глубокимъ шатромъ надъ "вѣчнымъ городомъ", слегка поблѣднѣло. Еще рѣзче рисовались теперь на немъ острыя вершины кипарисовъ и перистыя пальмы на Палатинскомъ холмѣ. Солнце спустилось еще ниже. Нѣжно скользили его послѣдніе лучи по холоднымъ сѣдалищамъ зрителей древняго Рима, по холодной землѣ арены, облитой кровью первыхъ христіанскихъ мучениковъ, да по стоячей водѣ стараго фонтана, темнѣвшаго неуклюжей громадной массой передъ воротами Колизея; того фонтана, въ водѣ котораго, по окончаніи борьбы дикихъ звѣрей съ христіанами, служители омывали руки, обагренныя кровью, пролитою мучениками во имя Христа!..

-----

   Оставалось еще изъ великихъ памятниковъ древности осмотрѣть Пантеонъ и Капитолій.
   Пантеонъ, единственное зданіе древняго Рима, сохранившееся вполнѣ, хотя и съ измѣненіями. Снаружи стѣны его, выложенныя кирпичемъ, были прежде покрыты мраморомъ. Портикъ поддерживаютъ 16 коринѳскихъ колоннъ изъ гранита, высотою около 12 метровъ. Фронтонъ былъ украшенъ барельефами, а крыша статуями. Крыша была покрыта бронзовой позолоченной черепицей; теперь она замѣнена свинцомъ. Построенъ Пантеонъ былъ Агриппою, зятемъ Августа, въ 27 г. передъ P. X. Внутренность его, имѣющая круглую форму, въ высшей степени грандіозна, въ особенности своимъ чуднымъ куполомъ, уходящимъ, кажется, въ небо, которое заглядываетъ въ круглое отверстіе, сдѣланное посрединѣ его и освѣщающее весь храмъ таинственнымъ полусвѣтомъ. Подъ куполомъ по карнизу идутъ ниши; въ древности, когда Пантеонъ служилъ языческимъ храмомъ, въ этихъ нишахъ помѣщались статуи миѳологическихъ боговъ; затѣмъ, когда онъ былъ обращенъ въ храмъ христіанскій, эти статуи убрали, а вмѣсто нихъ внизу, по стѣнамъ, поставили нѣсколько алтарныхъ престоловъ. Между престолами, у стѣнъ, находятся надгробныя плиты, гласящія, что тутъ погребены нѣсколько знаменитыхъ личностей, въ томъ числѣ великій художникъ Рафаель Санціо. Въ этомъ же храмѣ, направо отъ входа, въ одной нишѣ, находится строгая по простотѣ гробница перваго короля объединенной Италіи -- Виктора Эммануила.
   -- Мамочка, а что нынче больше нѣтъ гусей въ Капитоліи?-- спросилъ Ваня, когда, осмотрѣвъ Пантеонъ, сѣли въ коляску и поѣхали къ Капитолію.
   -- Теперь они всѣ переселились въ крыловскую басню!-- отвѣтила, улыбаясь, мама.-- Имъ уже Римъ больше спасать не надо!

0x01 graphic

   Холмъ Капитолія, возвышавшійся на 50 метровъ надъ уровнемъ моря, былъ одною изъ значительнѣйшихъ частей древняго Рима. Пространство между двумя его вершинами, гдѣ въ настоящее время находится знаменитая площадь Капитолія, и есть Тарпейская скала, на которой прежде возвышался храмъ Юпитера Капитолійскаго, построенный. Тарквиніемъ Старшимъ, такъ же, какъ крѣпость, спасшая Римъ отъ окончательнаго разоренія галлами, что и дало право этому холму называться священнымъ. Храмъ Юпитера Капитолійскаго былъ мѣстомъ главнаго поклоненія римлянъ. У его алтаря приносились самыя щедрыя жертвы. Къ его подножію тріумфаторы клали вѣнки въ знакъ благодарности за побѣду; въ немъ же римляне чествовали своихъ героевъ, какъ позже во дворцѣ Капитолія.
   Изъ всѣхъ зданій, покрывавшихъ въ древности холмъ Капитолія, сохранились только грандіозные остатки въ видѣ фундамента, на которомъ возвышается теперь зданіе сената. Тутъ прежде былъ Табуларій, или государственный архивъ, построенный за 78 лѣтъ до P. X. консуломъ Лутаціемъ Катуломъ и покоившійся прямо на стѣнахъ, окружавшихъ холмъ. Кромѣ того, сохранились обломки стѣны древнѣйшей кладки, принадлежавшей, вѣроятно, старой крѣпости. Теперь не могутъ опредѣленно указать ту часть Тарпейской скалы, съ которой сбрасывали внизъ осужденныхъ на смерть; и только гадательно указываютъ на одно обрывистое, гладкое какъ стѣна, совсѣмъ отвѣсное мѣсто, на вершинѣ котораго преспокойно торчатъ весьма не казистые современные дома.
   На нынѣшней площади Капитолія, устроенной по плану Микель-Анджело, возвышается великолѣпная конная статуя изъ бронзы императора Марка Аврелія. Прежде она была позолочена и стояла на форумѣ, близъ арки Септимія Севера. По сторонамъ Сенаторскаго дворца, воздвигнутаго на мѣстѣ древняго Табуларія, находятся два боковыхъ дворца, правый -- дворецъ Консерваторовъ, а лѣвый -- музей Капитолія. Впрочемъ, оба эти дворца представляютъ собою музеи, полные картинъ и въ особенности скульптурныхъ произведеній древнихъ мастеровъ, чѣмъ всего болѣе и щеголяетъ музей Капитолія. Его скульптурныя сокровища неистощимы; но лучшими статуями считаются, по праву: Венера, школы величайшаго древне-греческаго скульптора Праксителя, извѣстная подъ именемъ Венеры Капитолійской и Умирающій гладіаторъ.
   Много прекрасныхъ картинъ находится и въ живописномъ отдѣленіи; но Ваню, только что передъ тѣмъ прочитавшему исторію Гарибальди, и очень восхищавшагося этимъ современнымъ италіанскимъ героемъ, всего болѣе заинтересовала въ Капитоліи комната, вся посвященная памяти этого замѣчательнаго патріота, гдѣ собраны всѣ поднесенные ему вѣнки, знамена и разные, болѣе или менѣе, дорогіе подарки, размѣщенные по стѣнамъ и въ шкапахъ подъ стеклами, а также комнаты съ рядами бюстовъ великихъ людей Италіи по различнымъ отраслямъ. Но гусей онъ не нашелъ нигдѣ, хотя Соня и посмѣивалась, что онъ заглядывалъ во всѣ углы, ища ихъ.

-----

   -- Ну, теперь мы перейдемъ къ Риму христіанскому, -- сказалъ отецъ на другое утро, опять встрѣтившее ихъ яркимъ блескомъ горячаго солнца, весело катившагося по лазурному небу.-- Начнемъ съ самаго древне-христіанскаго, отправившись сначала въ катакомбы, гдѣ тайкомъ отъ своихъ преслѣдователей молились первые христіане.
   -- Это вѣдь, папочка, подъ землей?-- немного робко спросилъ Ваня.
   -- И тамъ такъ страшно!-- подхватила, посмѣиваясь, Соня.-- Пожалуй, еще тигръ гдѣ-нибудь притаился!
   -- Пожалуйста, не финти!-- проговорилъ Ваня, немного обидясь.-- Тигра-то ты, пожалуй, испугалась бы еще больше меня, барышня кисейная!
   -- Ахъ, какой рыцарь неустрашимый!-- зазвенѣла опять Соня, надѣвая шляпу.-- Не забудьте, господинъ рыцарь, взять съ собой носовой платокъ; а то вы его часто забываете и потомъ просите у мамы!
   -- Дѣти! идите скорѣй!-- раздался голосъ матери, -- экипажъ готовъ.
   Перестрѣлка была забыта, и оба дружно вслѣдъ за отцомъ бросились съ лѣстницы къ подъѣзду, гдѣ уже стояла коляска.
   Путь былъ длинный и въ продолженіе его отецъ разсказалъ дѣтямъ о томъ, какъ древніе христіане нарочно вырыли эти подземныя галлереи, назвавъ ихъ катакомбами, или кладбищами, для погребенія своихъ умершихъ, чаще всего замученныхъ на аренѣ Колизея или въ другихъ мѣстахъ. Тутъ же, близъ могилъ своихъ мучениковъ, они устроили подобіе церковныхъ залъ, съ переноснымъ алтаремъ, гдѣ и собирались для молитвъ, причащенія, а также для совѣщаній о какихъ-либо важныхъ дѣлахъ. Катакомбы тянутся длиннымъ поясомъ въ подземномъ Римѣ; число ихъ простирается до 30 галлерей. Нѣтъ, конечно, возможности осмотрѣть всѣ; да и нѣтъ нужды для такого обхода, такъ какъ по одной или нѣсколькимъ можно имѣть понятіе обо всѣхъ другихъ. Большею частію начинаютъ съ катакомбы св. Каликста, на Аппіевой дорогѣ.
   Остановившись у виноградника, раскинувшаго свою яркую зелень надъ полемъ смерти, наши путники вышли изъ экипажа и прошли по тропинкѣ къ небольшому домику сторожа-привратника, съ которымъ и двинулись ко входу въ катакомбы. Давъ каждому изъ нихъ по зажженной восковой свѣчи, привратникъ спустился съ ними въ мрачное подземелье, сразу обдавшее ихъ холодомъ и сыростью могильныхъ склеповъ. Все дальше и дальше подвигались они по этимъ узкимъ, аршина въ полтора ширины, галлереямъ, съ низкими сводами, отъ которыхъ вѣяло холодомъ смерти. По обѣимъ сторонамъ въ стѣнахъ были углубленія въ длину человѣческаго роста, въ которыя клали усопшихъ, закрывая потомъ отверстіе мраморной или глиняной плитой. На плитѣ писали имя погребеннаго со словами: "инъ паце" (in pace -- въ мирѣ), иногда прибавляя слово "мученикъ" или знаки: агнца или рыбы, символическіе знаки христіанства. Позднѣе, когда стали прорывать болѣе высокія галлереи, такія отверстія дѣлались въ два этажа, что практикуется и нынѣ на италіанскихъ кладбищахъ. Отверстія эти теперь въ катакомбахъ большею частію открыты и пусты, такъ какъ, съ распространеніемъ христіанства, тѣла большинства мучениковъ были перенесены въ храмы. Въ нѣкоторыхъ же еще до сихъ поръ лежатъ груды костей, иногда довольно хорошо сохранившихся скелетовъ или однихъ череповъ. По стѣнамъ видны слѣды живописи. Лучше всего сохранилось изображеніе св. Цециліи, гробница которой находится въ залѣ, подъ открытымъ небомъ, откуда тѣло ея перенесено въ храмъ ея имени, въ Трастевере. Въ праздникъ св. Цециліи, 22 ноября, на этомъ мѣстѣ катакомбъ служатъ обѣдню, при чемъ, какъ капелла, такъ и ближайшія галлереи, освѣщаются и открываются для народа.
   Всѣ вдохнули полной грудью свѣжій воздухъ, какъ только вышли изъ мрачныхъ подземелій на свѣтъ Божій.
   -- И тутъ-то, -- проговорилъ отецъ, -- въ этомъ мракѣ и сыромъ могильнымъ воздухѣ, собирались для молитвы и добрыхъ дѣлъ древніе христіане; тутъ они прославляли имя Христа, стойко затѣмъ умирая за Него въ страшныхъ мученіяхъ на аренѣ Колизея, при злобныхъ крикахъ язычниковъ, за которыхъ они молились, умирая. Сюда съ арены приносили они истерзанныя тѣла своихъ отцовъ, женъ, дѣтей и братій и, погребая ихъ въ этихъ подземельяхъ, не колеблясь и сами за ними шли на тѣ же мученія, не желая мѣнять ихъ на ту блестящую, полную веселья жизнь, которую имъ обѣщали, если бы они отреклись отъ Христа, Который самъ пострадалъ за міръ людской!

0x01 graphic

-----

   Покончивъ съ древнимъ Римомъ, перешли къ его среднимъ вѣкамъ, къ Риму христіанскому, уже папскому, осмотръ котораго надо было начать съ храма св. Петра и Ватикана.
   -- Ну, ужъ рѣченка! хуже нашей Фонтанки!-- презрительно проговорилъ Ваня, когда коляска, послѣ длиннаго пути, застучала по мосту св. Ангела, перекинутому черезъ Тибръ.-- А еще въ великій Римъ затѣсалась! Сюда бы нашу Неву помѣстить!
   Широкій мостъ, состоящій изъ пяти арокъ и украшенный по обѣимъ сторонамъ, вдоль рѣшетки, колоссальными фигурами ангеловъ, былъ первоначально построенъ императоромъ Адріаномъ, въ 136 году по P. X., для соединенія города съ воздвигнутымъ имъ для себя мавзолеемъ на Ватиканскомъ холмѣ. Преданіе говоритъ, что въ древности тутъ былъ этрускій городъ Vaticum, откуда произошло нынѣшнее названіе холма. Мостъ, построенный Адріаномъ, назывался Pons Aclius. Перестроенный позже папой Климентомъ VII, онъ былъ украшенъ фигурами ангеловъ, плохо впрочемъ сдѣланныхъ. Мостъ ведетъ прямо къ Замку св. Ангела, который и былъ тѣмъ мавзолеемъ, что построилъ для себя Адріанъ. Это громадное зданіе, наполовину сложенное изъ мрамора, украшалось множествомъ статуй, на верху же его возвышалась колоссальная статуя Адріана. Склепъ, въ которомъ былъ похороненъ Адріанъ и все его семейство, находился въ срединѣ зданія, кругомъ котораго были отлогіе всходы. Въ позднѣйшіе времена, когда готы осаждали Римъ, римляне обратили это зданіе въ крѣпость и сбрасывали стоявшія на немъ статуи на непріятеля, собравшагося подъ его стѣнами. Съ тѣхъ поръ оно не разъ служило обороной отъ нападеній и, наконецъ, окончательно обращено въ крѣпость. Отъ разныхъ эпохъ древности въ немъ показываютъ: въ бывшемъ склепѣ семейства и преемниковъ Адріана четыре пиши, гдѣ хранились урны съ пепломъ; а изъ позднѣйшихъ: галлерею съ 80 большими котлами для кипяченія масла, которое лили на осаждающихъ непріятелей; темница, гдѣ содержались: Беатриче Ченчи, Бенвенуто Челлини, Каліостро и другіе. Свое настоящее названіе замокъ получилъ при папѣ Бонифаціи IV, въ память видѣнія Григоріемъ Великимъ архангела Михаила, вложившаго свой мечъ въ ножны во время моленія о прекращеніи чумы.
   -- А вотъ и величайшій въ мірѣ христіанскій храмъ!-- проговорилъ отецъ, когда коляска въѣхала на паркетную каменную мостовую площади храма св. Петра. Насколько тѣ, древніе храмы первыхъ христіанъ въ катакомбахъ были просты, настолько этотъ великолѣпенъ.

0x01 graphic

   Посреди площади, имѣющей 345 метровъ длины и 196 -- ширины, возвышается громадный обелискъ, перенесенный въ Римъ Калигулой и первоначально помѣщенный въ Ватиканскомъ циркѣ, или циркѣ Нерона, который находился на томъ мѣстѣ, гдѣ теперь находится храмъ св. Петра, въ память св. апостола, принявшаго мученія въ этомъ самомъ циркѣ. По сторонамъ обелиска находятся два красивыхъ фонтана. Площадь представляетъ квадратъ, упирающійся въ грандіозное крыльцо храма, по сторонамъ котораго тянутся, образуя форму полукруга, колоннады, ведущія къ зданіямъ и дворамъ Ватикана. Первоначальная церковь св. Петра была построена императоромъ Константиномъ, по желанію папы Сильвестра I. Она была окружена меньшими церквами и часовнями и богато украшена мраморомъ, золотомъ и мозаиками. Въ 800 году въ ней короновался императорскою короною, Карлъ Великій а послѣ него многіе императоры и папы.
   Въ 1450 году, сильно пострадавъ отъ времени, церковь назначена была къ перестройкѣ и затѣмъ, нѣсколько разъ измѣняемая по планамъ различныхъ знаменитыхъ архитекторовъ, окончательно была достроена по плану Микель-Анджело въ 1626 году, при папѣ Урбанѣ VIII, черезъ 1300 лѣтъ послѣ освященія перваго храма св. Петра при Сильвестрѣ I, въ 136 г. Самый большой храмъ въ мірѣ, онъ занимаетъ площадь въ 66.642 квадратныхъ метра {Миланскій Соборъ -- 36.936.-- Св. Павла, въ Лондонѣ,-- 34.206,-- Св. Софіи, съ Константинополѣ,-- 30.288.-- Соборъ въ Кельнѣ -- 23.133.-- Парижской Богоматери -- 18.720 кв. метровъ.}. Высота купола до креста -- 149,30 метровъ. Въ храмѣ 290 оконъ, 390 статуй, 45 алтарей и 748 колоннъ. Фасадъ храма по верху украшенъ балюстрадой со статуями Спасителя и апостоловъ, вышиною въ шесть метровъ. Надъ среднимъ входомъ возвышается лоджія, гдѣ папа принимаетъ тіару и откуда онъ благословляетъ народъ въ день Пасхи.
   Трудно передать то грандіозное впечатлѣніе, которое производитъ этотъ громадный храмъ при входѣ въ него! Вся эта масса блестящихъ мозаикъ, золотыхъ орнаментовъ, гигантскихъ колоннъ изъ разноцвѣтныхъ мраморовъ, порфира и жимъ, перенесенныхъ сюда изъ древнихъ языческихъ храмовъ, дворцовъ и термъ; это множество изящно и богато разукрашенныхъ алтарей; великолѣпныя статуи и цѣлыя мраморныя группы на гробницахъ папъ и разныхъ знатныхъ лицъ; громадные образа чудесной живописи или воспроизведенные съ знаменитыхъ картинъ великихъ художниковъ, въ мозаикѣ такой тонкой, что только подойдя къ самому образу вы распознаете, что это не живопись, и при томъ, при громадныхъ размѣрахъ храма такая удивительная гармонія во всемъ, что эта громадность не давитъ васъ,-- все это охватываетъ такимъ восторгомъ, что вы стоите пораженные и умиленные!
   -- Вотъ-то громадина!-- вскричалъ Ваня, остановясь передъ колоссальной фигурой ангела, поддерживающаго такую же колоссальную чашу -- раковину со святой водой.
   -- А повѣрите ли вы,-- сказалъ по-французски проводникъ, замѣтя удивленія мальчика, -- что фигура, находящаяся на противоположной сторонѣ и которая кажется не далеко отъ васъ, такая же?
   -- Ну, не можетъ быть!-- воскликнули всѣ, оборотись къ ней.-- Она несравненно меньше!
   И между тѣмъ, когда пошли къ ней (увидя, что разстояніе было гораздо болѣе, чѣмъ казалось въ началѣ), то, по мѣрѣ приближенія, фигура ангела все росла и оказалось такой же колоссальной, какъ та, отъ которой только что отошли и которая теперь казалась маленькой.

0x01 graphic

   Подошли къ колоссальной статуѣ св. Петра, сидящей въ мраморномъ креслѣ и перелитой изъ бронзовой статуи Юпитера изъ языческаго храма. Самая же гробница святого находится подъ главнымъ алтаремъ, стоящимъ посреди храма и представляющимъ какъ бы отдѣльный храмъ подъ колоссальнымъ навѣсомъ, поддерживаемымъ витыми колоннами изъ дорогого порфира. Двойная мраморная лѣстница ведетъ во внутрь склепа, передъ которымъ теплится масса дорогихъ лампадъ. Передъ склепомъ, на площадкѣ поставлена великолѣпно сдѣланная изъ бѣлаго мрамора фигура молящагося на колѣняхъ папы Пія VI, работы Кановы.
   Каждый изъ алтарей этого дивнаго храма представляетъ сокровище художественныхъ произведеній, какъ живописныхъ, такъ и скульптурныхъ. Въ первомъ изъ нихъ, направо отъ главнаго входа, находится чудесная мраморная группа, работы Микель-Анджело: Богоматери съ тѣломъ Христа (Pieta), о которой мы уже говорили.
   Осмотрѣвъ всѣ художественныя сокровища храма, всѣ образа и гробницы, надъ которыми работали самые знаменитые мастера Италіи,-- стали взбираться на крышу собора (моментъ нетерпѣливо ожидаемый Ваней). Туда ведетъ восемь лѣстницъ, имѣющихъ 142 широкихъ ступени. На крышѣ находится множество куполовъ и маленькихъ помѣщеній, гдѣ живутъ рабочіе и сторожа; а также сохраняются модели храма разныхъ архитекторовъ, какъ предшественниковъ Микель-Анджело, такъ и его самого. Надъ крышею куполъ возвышается на 100 метровъ, имѣя въ окружности 204,50 метровъ. Удобныя лѣстницы ведутъ между двойнымъ сводомъ купола до башни, откуда открывается чудный видъ на дальныя окрестности. Выше тянется узкая желѣзная лѣсенка въ самую маковку купола или мѣдный шаръ на вершинѣ зданія, подъ крестомъ. Шаръ этотъ можетъ вмѣстить въ себѣ 16 человѣкъ. До этой вершины,-- посѣтивъ Римъ,-- поднимался императоръ Николай I, и въ немъ написалъ: "Здѣсь былъ Императоръ Николай, молился о благоденствіи матушки-Россіи".

-----

   Сойдя съ верха собора, отправились осматривать художественныя галлереи Ватикана, начавъ съ правой стороны.
   -- Папочка, зачѣмъ здѣсь стоятъ такіе клоуны?-- воскликнулъ съ удивленіемъ Ваня, указывая отцу на папскую стражу, этихъ швейцарцевъ, въ ихъ пестрой, совершенно арлекинской одеждѣ, изъ цвѣтовъ краснаго, желтаго и чернаго, въ ихъ беретахъ, съ ихъ алебардами.
   -- Это папская стража, -- отвѣтилъ отецъ.
   Поднявшись по великолѣпной бѣлой мраморной лѣстницѣ, среди колоннъ, арокъ и статуй, наши путники сначала отправились въ Сикстинскую капеллу, построенную при папѣ Сикстѣ IV, въ 1472 году. Это зала въ 40 метровъ длины и 14 ширины, съ пятью окнами съ каждой стороны. Красивая мраморная баллюстрада отдѣляетъ мѣсто богослуженія отъ остального пространства, предназначеннаго для молящихся; nô-верху идутъ хоры, стѣны которыхъ сплошь расписаны сценами изъ священнаго писанія, работы древнихъ мастеровъ, преимущественно Ботичелли. Но вѣнецъ всего представляетъ Страшный Судъ -- Микелъ-Анджело, занимающій всю стѣну за алтаремъ. Эта огромная картина въ 20 метровъ ширины, написана съ той силой и богатствомъ фантазіи, которыми владѣла могучая кисть Микель-Анджело. Такой же силой отличается и живопись потолка, расписаннаго Микель-Анджело 30 лѣтъ раньше его Страшнаго Суда, изображающаго: Сотвореніе міра, Первородный грѣхъ, Потопъ, и все это окружено пророками, предсказывавшими рожденіе Христа. Трудно вообразить себѣ что-либо подобное энергіи и знанію анатоміи человѣческаго тѣла и выразительности всѣхъ фигуръ!

0x01 graphic

   Осмотрѣвъ капеллу, по той же лѣстницѣ поднимаются выше, къ галлереѣ, извѣстной подъ именемъ Ложъ Рафаэля. Галлерея эта состоитъ изъ 13 сводовъ, каждый изъ которыхъ имѣетъ по четыре фреска, содержаніе которыхъ взято изъ библейскихъ сценъ и потому тоже называется Рафаэлевской Библіей. Сцены замѣчательны какъ богатствомъ композиціи, такъ и изяществомъ исполненія. Надъ ними, кромѣ самого Рафаэля, работали его лучшіе ученики Джуліо Романо и Джіованни Удино. Кромѣ библейскихъ сценъ, межъ оконъ, по стѣнамъ нарисованы сцены изъ жизни, разныхъ мастеровъ, а также граціозныя сплетенія изъ цвѣтовъ и фруктовъ.
   Далѣе слѣдуютъ Стансы (комнаты) Рафаэля, украшенныя фресками его работы при папахъ Юліи II и Львѣ X. Лучшія изъ нихъ: Споръ о св. Причащеніи, Парнасъ, Аѳинская школа и Изведеніе св. Петра изъ темницы. Слѣдующія залы заключаютъ въ себѣ картины разныхъ мастеровъ, болѣе или менѣе замѣчательныхъ. Лучшія изъ нихъ: Причащеніе св. Іеронима, кисти Доменикино, Мадонна Фолиньо -- Рафаэля и его же послѣднее произведеніе: Преображенье.

0x01 graphic

   Скульптурное отдѣленіе Ватикана, помѣщенное въ зданіи сзади собора, несравненно богаче картиннаго; въ немъ безчисленное число залъ и галлерей съ бюстами и статуями боговъ и героевъ, съ цѣлыми группами превосходно сдѣланныхъ животныхъ и пр. Безпрестанно приходится восхищаться то граціей Полимніей, легко драпированной прозрачной мраморной тканью, то удивляться гигантскому Геркулесу. Лучшія статуи помѣщаются въ отдѣльныхъ нишахъ, рельефно рисуясь своей бѣлизной на темно-красномъ фонѣ. Тутъ и знаменитый Лаокоонъ, это чудо анатоміи; и Аполлонъ Бельведерскій, этотъ богъ-артистъ: что за поза, поворотъ головы; какая легкость драпировки!
   Изъ большихъ музеевъ имъ оставалось осмотрѣть Національный, занимающій часть древнихъ термъ Діоклетіана. Чтобы имѣть понятіе о томъ, какъ громадны были эти зданія роскоши и изнѣженности римскихъ императоровъ, нужно сказать, что теперь одну ихъ часть занимаетъ огромный прекрасный христіанскій храмъ Маріи ангеловъ (S. Maria dei Angeli), больница и пріютъ и этотъ обширный музей, помѣщаемый въ бывшемъ монастырѣ, выстроенномъ по плану Микель-Анджело. Планировка монастыря, теперь упраздненнаго, сохранилась въ его первобытности. Вы прямо входите во дворъ, обнесенный крытыми галлереями, съ сохранившимися на стѣнахъ древними фресками, середина же двора заключаетъ въ себѣ зеленые газоны и цвѣтники, между которыми возвышается кипарисъ, посаженный самимъ Микель-Анджело. Кругомъ множество болѣе или менѣе сохранившихся скульптурныхъ памятниковъ, колоннъ, фризовъ, саркофаговъ, вазъ, нѣкоторыхъ замѣчательныхъ по изяществу работъ. Далѣе залы наполнены тоже образцами старины по разнымъ отраслямъ и эпохамъ. Многое было найдено на днѣ Тибра, гдѣ оно пролежало сотни лѣтъ; и тутъ особенно можно удивляться удивительно сохранившимся краскамъ на фрескахъ разрушенныхъ стѣнъ домовъ: краски эти иногда до такой степени ярки, что заставляютъ наиболѣе подтверждать мнѣніе, что древніе художники владѣли большими, чѣмъ наши, познаніями въ томъ, какъ составлять прочныя краски. Особенно поразительно ярки и свѣжи пурпурные фоны, которые древніе любили дѣлать на фрескахъ внутреннихъ стѣнъ своихъ домовъ. Замѣчателенъ былъ и фонъ, изъ котораго составлялась обмазка стѣнъ для живописи, на которомъ живопись сохранилась сотни лѣтъ, пролежавъ столько времени на днѣ рѣки! Кромѣ залъ, пристроенныхъ къ бывшему монастырю, многіе остатки памятниковъ древности хранятся по бывшимъ его кельямъ; каждая изъ нихъ имѣла свой отдѣльный балкончикъ, съ котораго лѣстница вела въ отдѣльный для каждой кельи крошечный садикъ. Садики эти очень чистенькіе, съ клумбами цвѣтовъ.

0x01 graphic

   Замѣчателенъ Музей Латеранскій, подлѣ храма Іоанна Лютеранскаго (S. Giovanni Laterano), одного изъ древнѣйшихъ и превосходныхъ храмовъ, богато украшеннаго внутри. Музей этотъ раздѣляется на "языческій" и "христіанскій", какъ по живописи, такъ и по скульптурѣ; послѣдняя въ языческомъ отдѣлѣ имѣетъ одну изъ превосходнѣйшихъ статуй древняго рѣзца, статую во весь ростъ Софокла, которая по работѣ и выраженію можетъ быть причислена къ драгоцѣннымъ перламъ скульптурнаго міра.
   Много въ Римѣ и частныхъ художественныхъ галлерей, какъ: Барберини, Корсини, Колонна, Роспильёзи и пр. собранія, которыхъ теперь понемногу покупаются казной.

-----

   Съ большимъ интересомъ осматривали наши путники римскія церкви, которыхъ тамъ множество, и каждая представляетъ интересъ своей отдѣлкой и прекрасной живописью; нѣкоторыя же изъ нихъ, кромѣ великолѣпія отдѣлки, были замѣчательны, какъ своею древностью, такъ и историческими христіанскими событіями. Первою изъ такихъ была небольшая, одна изъ древнѣйшихъ, христіанская церковь св. Пуденціаны, находящаяся недалеко отъ великолѣпнаго храма Маріи Маджіоре. Къ церкви св. Пуденціаны нужно съ улицы Урбино спускаться по лѣстницѣ внизъ, такъ какъ она лежитъ ниже этой вѣками нанесенной земли. Прежде тутъ былъ домъ римской патриціанки Пуденціи, тайной христіанки во время гоненія на христіанъ. Св. апостолъ Петръ, во время своего посѣщенія Рима, часто останавливался въ ея домѣ, и для него, въ одной изъ маленькихъ комнатъ, была устроена крошечная церковь съ престоломъ, на которомъ св. Петръ совершалъ литургію. Христіанство Пуденціи было открыто гонителями и, какъ она сама, такъ и всѣ ея приближенные и слуги, были замучены и обезглавлены и головы ихъ были брошены въ глубокій колодецъ на дворѣ дома. Позднѣе, уже во времена общаго въ Римѣ христіанства, на мѣстѣ полуразрушеннаго дома святой мученицы Пуденціаны была сдѣлана церковь, въ которую ввели и ту часть двора, гдѣ былъ колодецъ, куда бросили головы мучениковъ, который и показывается нынче богомольцамъ. Сохраненъ и крошечный притворъ съ престоломъ, покрывающимъ остатки того престола, который служилъ св. Петру. Замѣчательна и церковь св. Петра на горѣ, возвышающаяся на томъ мѣстѣ, гдѣ, послѣ мученій, былъ распятъ св. апостолъ Петръ. Къ ней дорога идетъ по горѣ, и вдоль дороги размѣщены крошечныя часовенки съ изображеніями крестнаго пути Христа (кальварія). Видъ съ площадки противъ церкви на Римъ поразительный!

-----

   Изъ наиболѣе древнѣйшихъ церквей Рима считается и церковь святыхъ Космы и Даміана, находящаяся у самаго Форума. Наиболѣе древняя -- ея нижняя часть, куда спускаются по темной лѣстницѣ изъ верхняго этажа, находящагося на уровнѣ наносной земли, тогда какъ нижняя, передѣланная изъ языческаго храма, посвященнаго Ромулу и Рему, лежитъ наравнѣ съ открытымъ форумомъ,-- въ этой нижней части, имѣющей видъ и воздухъ могильнаго склепа, подъ однимъ изъ престоловъ покоются и тѣла св. мучениковъ и цѣлителей. Верхняя церковь расписана совершенно въ византійскомъ стилѣ, какъ всѣ древнія церкви Рима.
   Столь же полна воспоминаніями въ христіанскомъ духѣ церковь св. Алексѣя Божія человѣка, построенная на томъ мѣстѣ, гдѣ скончался этотъ святой, исторія котораго такъ трогательна. Извѣстно, что, презрѣвъ пышность и богатство, онъ удалился изъ богатаго дома своихъ родителей; но послѣ многихъ лѣтъ подвижнической жизни, захотѣвъ умереть въ родномъ домѣ, онъ, скрывъ свое имя, вернулся туда въ качествѣ нищаго и поселился у его воротъ, подъ лѣстницей, питаясь объѣдками отъ слугъ отца и тихо скончался въ своемъ убогомъ уголкѣ. Эта часть двора введена въ церковь, и на томъ мѣстѣ гдѣ скончался святой подвижникъ, возвышается престолъ, подъ которымъ, въ мраморномъ рельефѣ представленъ моментъ кончины святого подъ лѣстницей.
   Не касаясь множества другихъ замѣчательныхъ храмовъ Рима, нужно упомянуть объ одномъ, очень древнемъ, именно св. Петра въ цѣпяхъ (S. Pietro in vincoli), названнаго такъ потому, что тутъ хранятся цѣпи, бывшія на св. Петрѣ при заключеніи его въ темницѣ. Храмъ этотъ поддерживается колоннами языческаго храма временъ Веспасіана, относящагося къ IV вѣку. Главнымъ художественнымъ украшеніемъ храма служитъ замѣчательная колоссальная статуя Моисея, работы Микель-Анджело, поставленная имъ на гробницѣ папы Юлія II. Эта статуя лучшее, что вышло изъ-подъ могучаго рѣзца великаго художника, и поражаетъ своей мощью и силой. Храмъ этотъ находится вблизи Колизея, въ старой части Рима.
   Новая часть Рима возникшая уже послѣ того, какъ Римъ сталъ столицей объединенной Италіи, заключаетъ въ себѣ прекрасныя, широкія улицы, съ красивыми, изящными домами и нарядными магазинами. Одною изъ наиболѣе красивыхъ считается теперь національная (Via Nazionale), начинающаяся недалеко отъ станціи желѣзной дороги, отъ площади, противъ бывшихъ термъ Деоклетіана, на которой бьетъ прелестный фонтанъ, называемый Живой водой (Acqua viva) съ столь же прелестнымъ скверомъ, засаженнымъ пальмами, съ цвѣтниками и яркими газонами, и продолжающейся до Площади Венеціи (Piazza di Venezia), которая въ Римѣ играетъ ту же роль, что во Флоренціи Площдь Синьоры, представляя стоянку почти всѣхъ трамваевъ и омнибусовъ города.
   Упомянувъ о скверѣ на Площади Термъ, скажу, что въ Римѣ растительность этихъ скверовъ и садовъ поразительна и что они содержаться превосходно, обильно поливаемые и потому всегда ярко свѣжіе. Замѣчательно хорошъ садъ, раскинутый на большой площади Виктора Эммануила, полный развѣсисто-перистыхъ низкорослыхъ пальмъ, почтеннаго объема. Прелестенъ скверъ, раскинутый недавно на холмѣ, близъ храма св. Петра на горѣ, съ монументомъ Гарибальди. Очень хорошъ и самый монументъ великаго италіанскаго героя и патріота, а также и скверъ и видъ съ него на Римъ. Такимъ же чудеснымъ видомъ можете любоваться и съ широкой террасы извѣстнаго съ давнихъ поръ Монте Пинчіо, представлявшей одну изъ прелестнѣйшихъ прогулокъ города. Это одинъ изъ холмовъ, въ древности носившій названіе Collis hortorum (холмъ садовъ), гдѣ были знаменитые сады богача Лукулла, удивлявшаго Римъ своими пиршествами. Позднѣе холмъ этотъ получилъ названіе Пинчіо, отъ фамиліи Пинчіо, владѣвшей имъ. Вблизи его, тотчасъ за Воротамы народа (Porta popolo), находится вилла Боргезе, съ огромнымъ тѣнистымъ, но сильно запущеннымъ паркомъ.
   Дорога на Монте Пинчіо, на которую легко поднимаются боковыми дорожками и пѣшкомъ, превосходно продѣлана, постепенно поднимаясь и извиваясь среди массы роскошной растительности. Перистыя пальмы, лапчатые алоэ, мутная зелень агавъ, гигантскія юкки, увѣнченныя шапкой бѣлоснѣжныхъ цвѣтовъ, сучковатыя дубины оригинальныхъ кактусовъ, бананы и цикадеи -- все это картинно перемѣшалось и переплелось между собою.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Солнце сидѣло уже довольно низко, когда наши знакомцы, поднявшись въ коляскѣ на Монте Пинчіо, покатили по широкимъ аллеямъ ея парка межъ зеленыхъ газоновъ и цвѣтниковъ, пестрѣвшихъ красотою всевозможной чисто тропической растительности. Аллеи по обѣимъ сторонамъ обрамлялись рядами пьедесталовъ съ бѣлыми мраморными бюстами всѣхъ знаменитыхъ людей Италіи, какъ на поприщѣ государственной службы, такъ науки и искусствъ. Прокатившись по парку, остановились на широкой террасѣ, огороженной балюстрадой, и залюбовались видомъ на городъ, позлащенный послѣдними лучами заходящаго солнца. Въ прозрачномъ воздухѣ рѣзко виднѣлись всѣ части громаднаго города, бывшаго когда-то столицей міра. Онъ, тотъ древній Римъ, потонулъ теперь въ широкихъ размѣрахъ христіанскаго Рима. Пало могущество его тирановъ; сіяніе Голгоѳы затмило блескъ Палатинскаго холма; мученики Колизея и катакомбъ украсили своими именами великолѣпные храмы, спорящіе красотою съ термами и дворцами языческихъ императоровъ; но не поблекли великіе памятники древняго Рима, на которыхъ приходятъ учиться со всѣхъ концовъ свѣта, не поблекло его искусство, воспитавшее массу талантовъ,-- искусство, которое есть даръ неба, есть искра Божества!

0x01 graphic

0x01 graphic

VII.
Неаполь.

   На другой день утромъ, простившись съ "вѣчнымъ городомъ", путники наши двинулись дальше. Долго еще тянулись величавыя древнія стѣны. Скрылись и онѣ, смѣнившись зелеными равнинами, которыя, въ свою очередь, смѣнились холмами. Постепенно повышаясь, холмы эти превратились въ зеленыя горы, по скатамъ и вершинамъ которыхъ лѣпились красивыя мѣстечки; а сзади возвышались гиганты Апеннины. Растительность стала еще роскошнѣй. Кусты алоэ и агавъ, попадавшихся прежде въ одиночку, въ садахъ или подлѣ домовъ, теперь тянулись рядами, служа живой колючей изгородью, отдѣлявшей одно поле отъ другого. Воздухъ становился еще легче и ласковѣй, краски еще ярче и блестящѣй.
   Вотъ, въ сіяніи склонившагося къ западу дня, всталъ передъ ними, въ бронѣ своихъ крѣпостныхъ стѣнъ и соборныхъ башенъ, городъ Капуа, лежащій тоже на горѣ. Вслѣдъ затѣмъ, сквозь прозрачный, будто серебристо-розовый эфиръ, мелькнулъ гигантъ Везувій, высоко поднявъ горделивую главу, украшенную пышнымъ уборомъ клубистаго дыма, протянувъ нижніе уступы до самаго моря, блеснувшаго яркой лазурью спокойной глади. Солнце спустилось совсѣмъ низко, золотя и горы, и море, и бѣлыя зданія города, когда поѣздъ пріѣхалъ въ Неаполь.
   Оглянувшись назадъ, на исторію Неаполя, скажемъ прежде всего, что всѣ вообще южные и юго-западные берега Средиземнаго моря были съ давнихъ поръ заселены греками, которые поселились тутъ въ такомъ множествѣ, что вскорѣ вся южная Италія получила названіе Великой Греціи. Поселившіеся устроились тутъ съ тѣмъ изяществомъ и комфортомъ, слѣды которыхъ мы встрѣчаемъ въ раскопкахъ Геркуланума и Помпеи. Исторія самаго города Неаполя возникаетъ въ глубокой древности. Эоляне, пришедшіе изъ Халциса, столицы Эвбеи, основали за 1056 лѣтъ до P. X. колонію Кими. Благодаря своей торговлѣ, она скоро превратилась въ городъ, получившій названіе Неаполиса т.-е. "Новаго города". Въ 320 г. до P. X. вся эта мѣстность была завоевана римлянами, и вслѣдъ затѣмъ Неаполь сдѣлался любимымъ мѣстопребываніемъ римской аристократіи. Богачъ Лукуллъ, пиры котораго вошли въ поговорку, имѣлъ сады на Позилиппѣ и на холмѣ Пиццофельконе, гдѣ умеръ послѣдній императоръ Ромулъ Августулъ, въ 476 г. Августъ часто жилъ въ Неаполѣ, такъ же какъ и другіе императоры. Знаменитый поэтъ Виргилій написалъ тамъ свои лучшія произведенія.
   Въ отношеніи наукъ и искусствъ, Неаполь не можетъ похвалиться особенно знаменитыми ихъ представителями, особенно сравнительно съ Флоренціей и Римомъ. Но зато въ немъ успѣшно развивалась музыка, главнымъ образомъ оперная. Создателемъ ея былъ Александръ Скарлати. Позднѣе явились такіе композиторы, какъ Перголезе, написавшій Stabat Mater и другіе.

0x01 graphic

   А между тѣмъ, наши путники, сѣвъ въ коляску, мелкой рысцой ѣхали по улицамъ города, расположеннаго какъ у подножія Везувія, такъ и на холмахъ, спускающихся къ морю, вѣрнѣе -- къ Неаполитанскому заливу. Въѣхали въ главную улицу Толедо. Странное зрѣлище представляли эти узкіе, будто щелки, переулки, идущіе по сторонамъ улицы все вверхъ, оканчиваясь какимъ-нибудь живописнымъ монастыремъ или стариннымъ замкомъ, торчащимъ высоко, среди массы кудрявой зелени. Странное зрѣлище представляла эта уличная жизнь, шумная, крикливая, пѣвучая, всѣ эти ремесленники и мастера, справлявшіе свои дѣла, по большей части тутъ же, у дверей своихъ жилищъ, служащихъ имъ только ночлегомъ. Все это кричало, толкалось, часто выплескивая прямо изъ дверей на мостовую какіе-нибудь помои; и рядомъ съ этимъ неряшествомъ и грязью, чудныя зданія и чудная природа, заставляющая забыть обо всемъ другомъ! Вотъ, въ концѣ улицы, упирающейся въ набережную залива, среди пышнаго пестраго цвѣтника, высоко вознесла свою перистую голову стройная пальма, за ней гладкой лазурью растянулось море, блистая подъ косыми лучами солнца; а тамъ, дальше, на горизонтѣ, въ золотистомъ эфирѣ, мягко рисуются силуэты острововъ Капри и Искіи... Скоро солнце совсѣмъ скрылось за горами; и быстро, совсѣмъ безъ сумерокъ, надвинулась на землю темносиняя ночь. Но недолго царила она: юркнула откуда-то изъ-за горы ясная, будто праздничная, палевая луна и залила широкимъ свѣтомъ темную гладь залива.
   Наскоро пообѣдавъ, чтобы не потерять чуднаго вечера, наши путники вышли на улицу, направились къ набережной Санта Лучія, чтобы взглянуть на вечернюю народную жизнь, особенно кипѣвшую на рынкѣ набережной. Рынокъ этотъ состоялъ изъ ряда столиковъ-лавочекъ, освѣщенныхъ лампочками и заваленныхъ фруктами и тѣмъ товаромъ, что тутъ зовется плодами моря (Frutti di mare), состоящаго ихъ груды устрицъ, всевозможныхъ ракушекъ, въ которыхъ копошились ихъ склизкіе жители, краббовъ, омаровъ и прочихъ жителей моря и прибрежныхъ камней. Все это продавалось за безцѣнокъ, и купленное, часто, какъ, напримѣръ: устрицы, разные слизняки и морскіе черви, съѣдалось тутъ же, сырьемъ и живьемъ.
   -- Этакая гадость!-- твердили дѣти, съ ужасомъ смотря, какъ черномазый, грязный мальчишка, втягивалъ въ ротъ какого-то шевелившагося бураго слизняка. Однако, они не отказались попробовать нѣкоторые совсѣмъ неизвѣстные имъ фрукты земли, наваленные тутъ же грудой; особенно заинтересовались плодами кактуса, формой похожими на желтые огурцы, унизанные пучечками колючекъ. Плоды эти, повидимому были очень любимы туземцами, отдававшими имъ преимущество передъ другими. Но нашимъ знакомцамъ не очень понравился ихъ прѣсновато-сладкій вкусъ. Одинъ Ваня отнесся къ нимъ снисходительно, проговоривъ что: "все же сладко!"
   Вся набережная кипѣла народомъ, утромъ, въ жару, скрывающимся въ своихъ черныхъ конуркахъ, а теперь вылѣзшимъ подышать свѣжимъ воздухомъ моря. Кто сидѣлъ на порогахъ своихъ дверей, громко разговаривая, расчесывая волосы, закусывая всякой дрянью. Другіе толкались у лавочекъ, покупая, перебирая товаръ, торгуясь и перебраниваясь. Оборванные мальчишки, сидя верхомъ на широкой каменной балюстрадѣ набережной, продавали подобранные ими на мостовой окурки сигаръ. На этой же балюстрадѣ лежали на животѣ лазарони, т.-е. тѣ нищіе бездѣлушники, которые, отказываясь отъ работы, цѣлый день валяются гдѣ-нибудь въ тѣни, питаясь или милостыней, или нѣсколькими "фрути ди маре", вытащенными ими тутъ же, изъ моря, да нѣсколькими обглоданными корками арбуза, валяющимися на набережной, а ночь проводящіе гдѣ-нибудь подъ портиками храма или общественнаго музея.
   -- И какъ же это они не слетятъ въ воду?-- спрашивалъ Ваня, съ удивленіемъ и даже съ уваженіемь смотря на лазарони, беззаботно растянувшихся на балюстрадѣ, будто на своей постели, прямо надъ моремъ, тихо плескавшимъ волной въ низкій берегъ.
   -- Папочка! а вѣдь Ваня, пожалуй, попробуетъ тоже тутъ полежать!-- воскликнула Соня.
   -- Ну, ты ужъ всегда со своими глупостями!-- проговорилъ Ваня, сердясь главное на то, что Соня угадала его мысли.-- У себя на постели лучше!
   -- А и то правда, что намъ пора до постели!-- замѣтилъ отецъ:-- вѣдь мы цѣлый день были въ дорогѣ; пора и на покой!
   Повернули къ своему отелю. Изъ сада Вилла-Реале (Королевской виллы), находившагося тутъ же на набережной, близъ ихъ отеля, неслись звуки музыки. Завернули, по просьбѣ дѣтей, на минутку въ садъ и, усѣвшись за столикомъ, спросили себѣ "кафе-гранита" {Жидковатое мороженое, похожее на снѣгъ, съ примѣсью сахара и чернаго кофе.}. Къ нимъ тотчасъ же подлетѣла прелестная дѣвочка съ букетиками цвѣтовъ туберозы и красной гвоздики, навязывавшая свои цвѣты всѣмъ гуляющимъ. Дѣти вскорѣ стали хлопать глазами и уже прямо направились въ свой отель, гдѣ тотчасъ же улеглись спать, осторожно, чтобы не напустить москитовъ, залѣзши подъ тюлевые полога кроватей. Но только что принялись дремать, какъ подъ самымъ ихъ балкономъ зазвучала гитара и вслѣдъ затѣмъ раздалось пѣніе, сначала соло, а затѣмъ и цѣлый хоръ. Всѣ повскакали со своихъ постелей и бросились въ комнату съ балкономъ, прикрытымъ прозрачными зелеными жалузи, сквозь щели которыхъ пробивался яркій лунный свѣтъ, и долго слушали прекрасное пѣніе, оказавшееся серенадой, которую бродячіе пѣвцы даютъ всѣмъ пріѣзжимъ.

-----

   Ярко синѣетъ горячее небо. Брызжутъ съ него знойные южные потоки лучей. Не спится долго утромъ. Всѣ поднялись пораньше и прямо отправились въ садъ Вилла-Реале, для осмотра знаменитаго Акваріума.
   -- Этотъ Акваріумъ,-- или какъ его здѣсь называютъ Зоологическая станція Средиземнаго моря, -- считается лучшимъ въ Европѣ по всѣмъ представителямъ этого моря,-- сказалъ отецъ:-- и намъ, русскимъ, онъ еще интересенъ тѣмъ, что его устроилъ профессоръ нашего Юрьевскаго университета -- Дорнъ.
   Зданіе Акваріума находилось въ глубинѣ сада и имѣло снаружи видъ греческаго храма. Внутри зданіе представляло одну громадную, освѣщенную сверху залу, по обѣимъ сторонамъ которой, за свѣтлыми стеклами, находятся безчисленныя отдѣленія для разныхъ породъ обитателей исключительно Средиземнаго моря. Каждое отдѣленіе, имѣющее видъ большого, глубокаго ящика, устлано пескомъ, камнями и раковинами, и сплошь наполнено морской водой, постоянно возобновляемой притокомъ съ верху каждаго ящика, откуда бьетъ и свѣтъ, равномѣрно и ярко освѣщая все содержаніе ящика, до мельчайшихъ подробностей. Трудно оторваться отъ этихъ стеколъ, за которыми происходитъ вся интересная жизнь этого мірка, съ его тревогами, радостями, заботами, и борьбой за существованіе! Нечего и говорить, что восторги дѣтей не ослабѣвали, доходя у Вани часто до такихъ "телячихъ", что его нужно было остерегать отъ опасности пробить лбомъ стекло.-- "Душонки! милушки!" и пр. нѣжныя наименованія, такъ и сыпались у него градомъ, съ присоединеніемъ козлиныхъ подпрыгиваній.
   -- Ай, тутъ и цвѣты; да какіе смѣшные!-- воскликнулъ онъ, остановись передъ однимъ стекломъ.
   -- Цвѣты, да не совсѣмъ!-- проговорилъ, улыбаясь, отецъ: -- это, такъ называемыя животно-растенія. Съ виду они точно похожи на цвѣты; но это животныя, которыя имѣютъ произвольныя движенія; у которыхъ внутри ихъ вѣнчика есть-и желудокъ, которымъ они перевариваютъ пищу; а эти лепестки не что иное, какъ щупальцы, которыми они, какъ руками, хватаютъ пишу. Вотъ ты самъ можешь за этимъ прослѣдить.
   Было на что посмотрѣть! Это былъ совершенный цвѣтникъ снѣжно-бѣлыхъ, ярко-желтыхъ, пунцовыхъ и лиловыхъ актиній и анемоновъ, похожихъ то на астры, то на розы и даліи. Иногда быстрымъ теченіемъ воды ихъ длинные лепестки сносило въ одну сторону, дѣлая ихъ еще болѣе похожими на цвѣтокъ. Ихъ толстые, приземистые стволы разсѣялись по выступамъ скалъ, медленно поворачивая лепестки своего вѣнчика. Но вотъ, сверху невидимая рука кормильщика бросила въ воду нѣсколько крошечныхъ кусочковъ мелкой рыбки. Одинъ кусочекъ упалъ близъ вѣнчика анемона. Всѣ лепестки-щупальцы зашевелились, захватили лакомый кусочекъ и вмѣстѣ съ нимъ втянулись въ глубь вѣнчика, чтобы черезъ нѣсколько минутъ снова появиться оттуда, расправившись прежнимъ пышнымъ цвѣткомъ.
   -- Съѣлъ! съѣлъ! Голубчикъ, милурчикъ! и даже облизался! кричалъ Ваня, прыгая козломъ.
   -- А этотъ, смотри, двигается за другимъ кусочкомъ!-- замѣтила Сопя, слѣдя, какъ толстый стебель анемона медленно передвинулся.
   Вотъ, въ сторонѣ, на песчаномъ днѣ, нѣжась своимъ бархатистымъ тѣломъ, растянулись ярко-пунцовыя и золотисто-желтыя морскія звѣзды. Неуклюжій пурпуровый, совсѣмъ безформенный, будто толстый стручокъ краснаго перца, португалецъ, тихонько перевернулся съ боку на бокъ, слегка задѣвъ прямую темную палочку, изъ которой торчитъ перистый цвѣтокъ морской гвоздики, желтоватаго цвѣта, съ нѣжной темной бахромочкой на тонкихъ, будто шелкъ, щупальцахъ. Чувствительный цвѣтокъ вмигъ свернулъ свои лепестки и втянулъ ихъ въ средину своего стволика. Прошло нѣсколько мгновеній; изъ середины ствола появились желтые волосики и, быстро поднимаясь вверхъ, образовали подобіе кисти для живописи. Еще мгновеніе, и волосики кисти быстро развернулись, снова принявъ видъ перистаго цвѣтка, граціозно колыхавшагося въ струйкахъ воды.
   Среди этихъ прелестныхъ цвѣтовъ-животныхъ быстро шныряютъ тонкія, совершенно подходящія къ своему названію морскія иглы. Стаи морскихъ коньковъ, выгнувъ свою лошадиную головку и закрутивъ колечкомъ тонкій хвостикъ, оканчивающій ихъ смѣшное тѣльце, мѣрно, какъ по счету, то поднимаются, то опускаются, при чемъ быстро движутся тончайшіе волосики ихъ короткой гривы. Колючій морской ежъ приткнулся въ углу, рядомъ съ неуклюжимъ чернымъ морскимъ волкомъ. Совершенно прозрачныя медузы висятъ на поверхности воды, будто опрокинутыя чашки.

0x01 graphic

   Перешли къ слѣдующему окну. И снова изумленіе, при видѣ отвратительнаго, но весьма интереснаго спрута или восѣминога. Какъ огромный, неуклюжій носъ, виситъ, подъ небольшими, круглыми глазами, его кошельжелудокъ, отъ котораго идутъ во всѣ стороны восемь длинныхъ, постепенно утонченныхъ, гибкихъ ногъ, лѣвая сторона которыхъ усажена непрерывнымъ рядомъ круглыхъ, плоскихъ присосокъ, похожихъ на плоскія бѣлыя пуговицы. Плавая, онъ складываетъ всѣ ноги вмѣстѣ и протягиваетъ ихъ въ одну линію съ головой, что придаетъ ему менѣе безобразный видъ, дѣлая его тогда схожимъ съ рыбой. Но, какъ только онъ опускается на землю, или принимается маршировать по скаламъ или стеклу своего отдѣленія, всѣ эти ноги начинаютъ отвратительно извиваться, толстый носъ-желудокъ безобразно свѣшивается внизъ, подхватывая широкимъ, скрывающимся подъ нимъ ртомъ, даваемую ему пищу, отъ которой этотъ уродливый желудокъ раздувается еще болѣе. Въ одномъ отдѣленіи этихъ животныхъ сидѣло вмѣстѣ пять штукъ различной величины; а въ слѣдующемъ -- только одинъ, большой. Оказалось, что прежде они всѣ сидѣли вмѣстѣ, но разъ этому обжорѣ захотѣлось полакомиться однимъ изъ своихъ собратьевъ и онъ, недолго думая, съѣлъ его, за что и былъ отдѣленъ отъ остальныхъ. Дѣти очень забавлялись, когда невидимая рука, спустившись сверху, приготовляясь кормить злого спрута, стала его дразнить, то опуская ему на ниточкѣ крошечнаго живого крабба, то быстро, когда спрутъ готовился уже его схватить, вздергивая ниточку вверхъ. Спрутъ злился до того, что блѣднѣлъ, дѣлаясь изъ розоватаго совсѣмъ бѣлымъ. Но получивъ, наконецъ, свою добычу, сталъ ласкаться къ рукѣ, отъ которой ее получилъ, нѣжно около нея обвиваясь своими извилистыми щупальцами. Когда же Ваня, поощренный невидимымъ шалуномъ, вздумалъ тоже, черезъ стекло поддразнить спрута, тотъ кинулся къ стеклу, какъ бы намѣреваясь наказать дерзкаго, и видя невозможность его схватить, опять весь поблѣднѣлъ со злости и безсильно извивался по стеклу, выставляя на показъ свои пуговки-присоски.
   Идутъ дальше. Вотъ тоже интересный мірокъ, полный самыхъ смѣшныхъ и оригинальныхъ животныхъ, между которыми шла неустанная борьба за существованіе, исполненная разными хитростями. Вотъ ярко-красный, будто коралловый, ракъ-эрмитъ, запрятавшись до половины въ раковину и выставивъ наружу только свои хищныя клешни, ждетъ, притаившись, проходящую мимо добычу. Пестренькій, будто черепаховый, краббъ быстро, бочкомъ пробирается къ расщелинамъ камней, гдѣ, вѣрно, тоже напримѣтилъ лакомый кусочекъ. А вотъ морской богомолъ, сидитъ неподвижно, сидитъ тихо, не дрогнетъ ни однимъ членомъ. Не спроста, вѣрно, осудилъ онъ себя на такое скучное дежурство! Вѣрно, тоже намѣтилъ онъ добычу! Неуклюжая, будто поросшая мхомъ, чикала или морской кузнечикъ, весьма схожій видомъ съ кузнечикомъ полевымъ, уткнулся носомъ въ песокъ и такъ занялся своимъ дѣломъ, что и не пошевельнулся, когда торопившійся куда-то маленькій, ушастый морской заяцъ, прошмыгнулъ черезъ него. На камняхъ неподвижно сидятъ темные круглые рачки изъ породы хребтоножекъ, прикрывшись для обмана легковѣрныхъ существъ какой-то ярко-оранжевой шкуркой, овладѣть которой считается тутъ, повидимому, большимъ счастьемъ, чему были свидѣтелями и дѣти, пришедшія въ восторгъ отъ видимой ими сцены.
   -- Соня! смотри-ка -- дерутся!-- воскликнулъ Ваня съ восторгомъ.
   И точно: одинъ счастливый обладатель спасительной шкурки напалъ на маленькаго розоваго рачка, изъ породы креветокъ, и между ними завязалась борьба не на животъ, а на смерть. Побѣда уже клонилась на, сторону сильнѣйшаго, и бѣдная маленькая креветка едва отбивалась, совсѣмъ изнемогая.
   -- Дай Богъ, чтобъ побѣдила креветка, -- молила тревожно Соня, тогда какъ Ваня твердилъ:
   -- Ужъ я бы задалъ тому, противному забіякѣ!
   И вдругъ -- о радость!-- сзади подкрадывается къ побѣдителю его же широкотѣлый единоплеменникъ, не прикрытый красной епанчей, и, пользуясь жаромъ битвы, вскакиваетъ на спину побѣдителю и срываетъ съ него дорогую шкурку съ такою силой, что тотъ опрокидывается назадъ и выпускаетъ изъ своихъ хищныхъ клешней бѣдную креветку, которая, не теряя времени, быстро убѣгаетъ подальше, въ камни. Нечего и говорить, какой восторгъ охватилъ дѣтей, при видѣ этого финала!
   -- Соня! Соня! смотри, что вышло-то!-- кричалъ Ваня.-- Вотъ-то молодчина, этотъ толстопузикъ! Красавчикъ ты мой! такъ бы я тебя и расцѣловалъ, милуканьчика!.. А ты, бѣги скорѣй!-- твердилъ онъ, улепетывавшей креветкѣ; и даже топалъ ногами, торопя ее:-- экая рохля! какъ плетется!
   А тѣмъ временемъ между рачками-единоплеменниками началась жестокая битва, окончанія которой дѣти, однако, уже не могли видѣть, такъ какъ ихъ отозвали дальше, къ другимъ отдѣленіямъ, гдѣ медленно, будто думая глубокую думу, копошились огромные раки: лангусты, омары и элефанты, одна клешня которыхъ была больше руки взрослаго мужчины, а тѣло красивыхъ темныхъ съ черепаховыми рисунками цвѣтовъ, украшенное вѣтвистыми огромными, толстыми усами.
   Далѣе начались отдѣленія съ различными породами рыбъ, отливавшихъ всевозможными красивыми цвѣтами въ прозрачной водѣ. Нѣкоторыя были точно эмалированныя или сотканныя изъ золота, съ цвѣтными вставками. Тутъ были и прелестныя паоніи, цвѣта которыхъ переливались цвѣтами павлиньяго хвоста, граціозно извивавшіяся летучія рыбы, съ большими темными крыльями, съ лазорево-золотистымъ фіолетовымъ подбоемъ. Были тутъ и уродливыя, будто одна пловучая голова,-- качи, то пестрыя, будто разрисованный фарфоръ, то темныя, будто черепаховыя. Были и неуклюжія небольшія акулы и длинныя, подобныя угрямъ, ухитрившіяся залѣзть по самую голову въ небольшую улиткообразную раковину, и много-много другихъ диковинокъ, съ ихъ разнообразной, интересной жизнью.
   Съ трудомъ оторвавшись отъ всѣхъ этихъ наблюденій, вышли изъ зданія Акваріума и пошли на берегъ моря. Оно лежало теперь лазурное, все въ золотыхъ сверкающихъ искрахъ горячаго солнца. Золотистая дымка окутала окрестныя горы и разбросанныя на нихъ селенія и виллы. Уличная жизнь кипѣла не такъ живо, какъ подъ-вечеръ; люди припрятались отъ зноя по своимъ каморкамъ, освѣщеннымъ черезъ широко раскрытыя двери. Сухопарый осликъ, запряженный въ телѣжку, бѣжалъ рысцой, потряхивая длинными ушами. Гдѣ-то вдали звучала мандолина, и попрежнему лѣниво дымился гигантъ Везувій.

-----

   -- Ну, дѣтки, сегодня мы поѣдемъ въ Помпею, въ этотъ подземный городъ, о которомъ вы уже слышали?-- проговорилъ отецъ на другой день, когда всѣ поднялись пораньше и сидѣли за утреннимъ чаемъ, у себя на балконѣ.
   -- А ты намъ, папочка, все-таки про него немного разскажи!-- сказалъ Ваня.
   -- Это былъ богатый городъ, -- началъ отецъ, -- основанный осками. Исторія начинаетъ говорить о немъ только съ 310 года до P. X., но по его памятникамъ видно, что онъ еще древнѣе. Сначала это былъ совершенно греческій городъ, что и показываютъ его древніе памятники, чисто греческой архитектуры; а позднѣе онъ населился исключительно римлянами. Тамъ же жилъ и мудрецъ Цицеронъ и многіе высокообразованные римляне. Вообще это былъ цвѣтущій, превосходно обстроенный городъ, полный произведеній искусства: живописи и скульптуры. Такъ и процвѣталъ этотъ городъ до тѣхъ поръ, какъ въ одинъ день, именно 24 августа 79 года по P. X., злой Везувій, уже задолго передъ тѣмъ начавшій ворчать, испуская клубы густого пара, вдругъ дунулъ на Помпею густымъ пепельнымъ дождемъ, покрывшимъ городъ слоемъ въ футъ толщины. Большинство жителей, видя такую напасть и предчувствуя страшное несчастіе, побросало свои жилища и спаслось бѣгствомъ. Тѣ же, кто или растерялся, или бросился забирать съ собой свои сокровища, такъ и погибли на мѣстѣ, потому что, вслѣдъ за пепельнымъ дождемъ, нагрянулъ на городъ быстрый потокъ раскаленной жидкой лавы (шлака), и все это совсѣмъ погребло, будто замуравило, когда-то богатый городъ, со всѣми его сокровищами. Мало-по-малу, съ годами стали совсѣмъ забывать о немъ; и о немъ сохранились только записки Плинія, бѣжавшаго изъ Помпеи при началѣ изверженія и издали слѣдившаго за всѣми ужасами ея гибели. Шли годы за годами, вѣка за вѣками; городъ покрылся толстой массой въ 20 футовъ отъ послѣдующихъ изверженій и наносной земли. Земля эта покрылась густой растительностью; какъ вдругъ, уже въ 1748 году, одинъ крестьянинъ, копая землю для колодца, нашелъ на глубинѣ статуи и разныя драгоцѣнности. Это обратило вниманіе короля, которому о томъ донесли, и онъ велѣлъ начать раскопки. Сначала эти раскопки шли очень медленно, начавшись болѣе дѣятельно съ 1860 года, когда отрыли уже большую часть города, съ его улицами и домами. Благодаря пеплу, сначала засыпавшему ихъ и тѣмъ предохранившему отъ раскаленнаго шлака, который могъ ихъ сжечь, вещи внутри домовъ сохранились такъ отлично, какъ вы ихъ увидите, нѣкоторыя оставленныя на мѣстѣ, а лучшія перенесенныя въ Неаполитанскій музей, куда мы пойдемъ завтра. Ну, а теперь чай конченъ -- отправимся въ путь!
   Дѣти повскакали съ своихъ мѣстъ, и скоро всѣ уже сидѣли въ вагонѣ желѣзной дороги, помчавшей ихъ къ Помпеѣ. Летитъ поѣздъ мимо лазурнаго моря, мимо кустовъ алоэ и агавъ, мимо бѣлыхъ каменныхъ зданій предмѣстья города и ближайшихъ мѣстечекъ. На полу-плоскихъ крышахъ домовъ, съ низкимъ куполомъ посрединѣ, копошились люди, пересыпая зерна кукурузы. На узкихъ каменныхъ крылечкахъ сидѣли загорѣлыя женщины и черномазенькія, полуголыя дѣти и лѣниво смотрѣли на поѣздъ. Подлѣ стоялъ обшарканный худенькій осликъ и усердно жевалъ сухую, колючую травку. Гибкая вѣтвь винограда перевѣсилась черезъ перила балкона, вдоль котораго тянулся рядъ зеленыхъ дынь, запрятанныхъ въ сѣтки и вывѣшенныхъ для сушки. Мелькнула первая станція Портичи, съ прекрасными подлѣ виллами и роскошными садами. Мелькнула другая, -- Tope дель Греко; у третьей: Tope Анунціата, поѣздъ выпустилъ всѣхъ желавшихъ осматривать Помпею. Вышли и наши путники и, выпивъ на станціи легкаго краснаго винца, для утоленія жажды, двинулись ко входу въ Помпею.

0x01 graphic

   Войдя въ ворота и взявъ билеты, общество, съ путеводителемъ во главѣ, стало спускаться по довольно широкой и длинной лѣстницѣ и затѣмъ очутилось на улицахъ мертваго города.
   Улицы эти были узки, мощеныя крупными камнями, сохранившими продавленныя на нихъ колесами борозды, съ узкими тротуарами и широкими каменными тумбами, на уровнѣ тротуаровъ, поставленными среди улицы, въ нѣкоторомъ разстояніи одна отъ другой, для удобнаго перехода съ одного тротуара на другой, во время грязи. По сторонамъ тянулись остатки крѣпкихъ стѣнъ и великолѣпныхъ колоннъ, расписныхъ комнатъ, мозаичныхъ половъ, лавокъ и булочныхъ, мощеныхъ мраморомъ площадей и грандіозныхъ храмовъ, съ развалинами алтарей и статуями боговъ. Странное впечатлѣніе производилъ этотъ мертвый городъ, когда-то кипѣвшій дѣятельностью, носившій еще слѣды богатства, промышленности, благосостоянія множества людей, застигнутыхъ врасплохъ среди своей дѣятельности ужасной катастрофой и въ нѣсколько минутъ погребенныхъ заживо!

0x01 graphic

0x01 graphic

   Все кругомъ васъ говоритъ о дѣятельности этихъ людей, точно сейчасъ оставившихъ свои занятія. Вотъ, направо небольшая лавка съ прилавкомъ, въ которомъ сдѣланы большія круглыя отверстія, въ которыя ставили сосуды съ виномъ. Вотъ широко глядитъ на васъ печь булочника, въ которой по отрытіи нашли въ день катастрофы посаженные туда 40 хлѣбовъ; они хотя совсѣмъ окаменѣли, но не утратили формы круга, раздѣленнаго звѣздой на восемь равныхъ частей. Въ углу, близъ печи, въ цѣлости сохранился врытый въ земляной полъ огромныхъ размѣровъ каменный сосудъ, въ которомъ держали воду; а подальше -- ручныя мельницы для муки. Дома богатыхъ людей строились всѣ по одному плану. Вслѣдъ за входомъ шла большая зала, вѣрнѣе, дворикъ безъ крыши, съ мозаичнымъ поломъ, широкимъ бассейномъ для фонтана и статуями; а по сторонамъ залы шелъ рядъ маленькихъ комнатъ или спаленъ, съ расписными стѣнами и мозаичными полами. Нѣкоторыя фрески на стѣнахъ, -- всѣ превосходно сохранившіяся,-- оставлены на мѣстѣ; другія, наиболѣе замѣчательныя, взяты въ музей, а тутъ замѣнены вѣрными съ нихъ копіями. Оставлены тоже нѣкоторые бюсты и статуи; и все это говоритъ, помимо богатства и вкуса жителей, о томъ совершенствѣ, до котораго достигло искусство въ это время, отодвинутое отъ насъ на двѣ тысячи лѣтъ!
   Прошли затѣмъ къ ихъ кладбищу, которое древніе называли Улицей Могилъ, имѣя обычай погребать своихъ умершихъ по сторонамъ улицы и дѣлая изъ кладбищъ любимое мѣсто для прогулокъ. Прошли мимо виллы, которая когда-то принадлежала великому философу Цицерону, и поднялись къ новымъ раскопкамъ. Рабочіе работали усердно, съ трудомъ разбивая отвердѣвшую какъ камень лаву, и въ то же время съ большой осторожностью, чтобы въ разбиваемыхъ кускахъ шлака не попортить, быть-можетъ хранящіяся тамъ дорогія произведенія искусствъ. Вынутую землю кладутъ въ приготовленныя телѣжки, пуская ихъ по рельсамъ въ противоположную сторону, гдѣ сваливаютъ эту землю, а найденныя въ землѣ вещи бережно отбираются надсмотрщиками для отправки въ музей.
   Всѣ эти вещи видѣли потомъ наши путники въ Неаполѣ, въ Національномъ музеѣ, гдѣ соединены вещи всѣхъ отрытыхъ послѣ изверженій Везувія городовъ: Помпеи, Геркуланума, Стабіи и Кумъ. Особенно замѣчательны по произведеніямъ искусствъ вещи Помпеи и Геркуланума. Тутъ и превосходныя фрески, дающія намъ понятіе какъ о краскахъ и стѣнной живописи древнихъ мастеровъ, такъ и объ образѣ жизни обитателей домовъ, гдѣ онѣ найдены, потому что нѣкоторыя изъ нихъ представляютъ цѣлыя сцены обыденной жизни. Но болѣе встрѣчаются изображенія боговъ и богинь, а также цвѣтовъ и плодовъ. Любили они тоже изображать граціозныхъ танцовщицъ, легко драпированныхъ прозрачными шарфами, на любимомъ фонѣ древнихъ: яркокрасномъ или голубомъ.
   Не менѣе красивы стѣнныя украшенія съ барельефами изъ гипса. Далѣе вы видите ряды превосходнѣйшихъ мраморныхъ статуй, бюстовъ и группъ, изъ которыхъ особенно отличается гигантская группа Фарнезскаго быка, работы родосскихъ художниковъ Аполлонія и Таврикуса. Она была найдена сломанной и возобновлена подъ надзоромъ Микель-Анджело.
   За мраморными произведеніями слѣдуютъ бронзовыя, большею частію найденныя въ Геркуланумѣ и лучше всего сохранившіяся.
   -- Геркуланумъ, засыпанный въ одно время съ Помпеей, -- пояснялъ дѣтямъ отецъ,-- бытъ залитъ лавой, сдѣлавшей надъ нимъ такую твердую почву, на которой до сихъ поръ стоятъ два города: Портичи и Резина. Поэтому раскопки въ Геркуланумѣ дѣлаются подъ этими городами, въ прорытыхъ подъ землей галлереяхъ, такъ что ходятъ по отрытымъ улицамъ засыпаннаго города съ огнемъ, что не особенно пріятно, и мы туда не пойдемъ.
   Очень интересенъ былъ въ музеѣ отдѣлъ утвари, оружія, мебели и всѣхъ мелочей домашней жизни засыпанныхъ городовъ. Въ одной кухонной посудинѣ лежатъ черныя сливы, совсѣмъ обугленныя, но сохранившія свою форму, которыя въ день катастрофы приготовлялись на пирожное какому-нибудь помпейцу; въ другой, прикрытой крышкой, вполнѣ сохранился скелетикъ поросенка, даже не утратившаго свой тоненькій смѣшно закрюченный хвостикъ, что привело въ умиленіе Ваню. Даже остатки матерій хотя совсѣмъ почернѣли, но сохранили рисунки своей ткани. Въ особомъ отдѣленіи библіотеки нѣсколько ученыхъ трудились на разборомъ полуобуглѣнныхъ свитковъ папируса.
   Очень тоже были интересны слѣпки съ труповъ погибшихъ жителей засыпанныхъ городовъ. Тотъ жидкій шлакъ, или лава, что настигъ несчастныя жертвы, охватилъ ихъ со всѣхъ сторонъ и, застывъ, сдѣлался какъ бы формой, отпечатавшей всѣ не только ихъ очертанія, но и малѣйшія складки ихъ одежды. Отъ времени тѣла и одежды эти истлѣли внутри, форма же застывшаго шлака отвердѣла и осталась неизмѣнной. И вотъ одинъ италіанскій ученый нашелъ способъ вливать въ эти формы жидкій растворъ гипса. Изслѣдуя почву, по особымъ звукамъ узнаютъ, въ какомъ слоѣ должна находиться пустота, когда-то содержавшая въ себѣ тѣло. Туда пускаютъ растворъ гипса, который наполняетъ пустоту, заполняя всѣ малѣйшія складочки формы. Затѣмъ даютъ гипсу остыть, слой покрывшаго и служившаго ему формой шлака осторожно отбиваютъ, и передъ зрителями является фигура человѣка или другого животнаго, какъ напримѣръ, собаки, со всѣми ея мельчайшими формами и тѣмъ положеніемъ, какое приняло это тѣло въ моментъ катастрофы. На людяхъ сохраняются всѣ складки одежды, форма колецъ, ожерелій и пр.

0x01 graphic

0x01 graphic

-----

   Девять часовъ утра, но солнце уже порядкомъ припекаетъ. У подъѣзда отеля стоитъ коляска, запряженная тройкой сильныхъ лошадей, которыхъ Ваня уже успѣлъ покормить хлѣбцемъ, при чемъ поговорилъ съ кучеромъ на своемъ италіанскомъ языкѣ. Усѣлись въ коляску. Швейцаръ отеля захлопнулъ дверцу и крикнулъ кучеру:
   -- А Vesuvio (на Везувій)!
   Коляска покатилась.
   На набережной кипѣла уже жизнь, насколько она могла кипѣть въ такой жаръ и у такого лѣниваго народа, какъ неаполитанцы. Въ растворенныя настежь двери виднѣлась вся внутренность грязныхъ каморокъ. На набережной толкались рабочіе, ревѣли грязныя ребятишки, жалобно кричали ослы. Потянулись предмѣстья города, а за ними ряды роскошныхъ каменныхъ виллъ, задняя часть которыхъ выходила на улицу, а лицевая къ морю, вплоть до котораго тянулись прелестные сады, полные всевозможной растительностью почти тропическаго пояса.
   Миновавъ нѣсколько подгородныхъ селеній, всюду густо населенныхъ, начали подниматься на Везувій, по превосходно проложенной по немъ дорогѣ, до обсерваторіи, находящейся на высотѣ 676 метровъ надъ моремъ. Дорога идетъ сначала межъ фруктовыхъ садовъ и виноградниковъ, для которыхъ застывшая лава представляетъ плодороднѣйшую почву. Затѣмъ началось голое безотрадное поле послѣдняго изверженія. Будто окаменѣвшія волны разъяреннаго моря, лежали эти взбудораженные прихотливо вздутые потоки буро-черной лавы. Ни травки кругомъ, все черно, мрачно. Невеселыя думы навѣваютъ эти черныя волны, погребшія подъ собой большую населенную деревню, жители которой, однако, всѣ спаслись. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ на черной землѣ уже зеленѣла молодая травка; скромный цвѣтокъ алѣлъ у окраины дороги; новая жизнь начинала селиться на полѣ смерти. Къ коляскѣ присталъ неаполитанскій мальчуганъ и, въ ожиданіи награды, сталъ оказывать нашимъ знакомцамъ разныя услуги: приносилъ цвѣты, ягоды, куски лавы; суетился безъ нужды около лошадей и пр.
   Съ каждымъ поворотомъ дороги открывались все лучшіе виды на Неаполь и его окрестности. Наконецъ, достигли цѣли поѣздки, т.-е. метеорологической обсерваторіи, основанной въ 1844 году, подъ наблюденіемъ извѣстаго метеоролога Пальміери, для наблюденій надъ колебаніями земли, предшествующими изверженіямъ и указаній ихъ направленій. Тамъ находится рядъ инструментовъ, точно указывающихъ на эти колебанія, вслѣдствіе чего люди, ревностно слѣдящіе за ихъ проявленіями, могутъ всегда предупредить жителей тѣхъ мѣстъ, которымъ угрожаетъ гибель, и дать имъ время спастись.
   Красивый домъ обсерваторіи помѣщался среди цвѣтущаго сада, въ который выходила широкая терраса съ чудеснымъ видомъ на окрестности и на вершину Везувія, съ его зубчатымъ кратеромъ, испускавшимъ клубы дыма. Подъ предводительствомъ привѣтливаго старичка, ученаго наблюдателя, всѣ пошли въ домъ. Стали сначала разсматривать собраніе разныхъ сортовъ лавы, металловъ и минераловъ, извергаемыхъ Везувіемъ; между ними были огромныя гранаты съ толстой металлической оболочкой, внутри начиненныя кристаллами красноватаго кварца. Затѣмъ осмотрѣли всѣ машины, выслушавъ очень интересныя объясненія старичка, который послѣ того повелъ ихъ на террасу, чтобы полюбоваться видомъ. Съ террасы очень ясно былъ виденъ путь лавы послѣдняго изверженія. Она текла изъ кратера широкой рѣкой, сначала прямо на домъ обсерваторіи; затѣмъ, вслѣдствіе какой-то необъяснимой случайности, не дойдя до дома съ полверсты, вдругъ раздѣлилась на два рукава, которые, окруживъ домъ съ двухъ сторонъ, но не дойдя до его стѣнъ, потомъ снова соединились и потекли дальше. Старичокъ очень живо, сильно размахивая руками, разсказалъ имъ о событіяхъ этого ужаснаго дня. Они съ Пальміери во все продолженіе изверженія оставались въ обсерваторіи, чтобы слѣдить за дѣйствіями инструментовъ, готовые погибнуть ради науки. Со всѣхъ сторонъ на домъ летѣлъ пепелъ, затемнявшій свѣтъ и лежавшій на балконѣ слоемъ, доходившимъ до колѣнъ. Стѣны дома, какъ и балконъ, давшій трещины, были совершенно раскалены отъ жара, и мебель въ комнатахъ подскакивала отъ подземныхъ ударовъ, гремѣвшихъ сильнѣе пушечныхъ выстрѣловъ. Старикъ говорилъ, что онъ на своемъ вѣку былъ свидѣтелемъ одиннадцати изверженій и спокойно прибавилъ, что надѣется покончить свою жизнь вслѣдствіе одного изъ будущихъ.
   Осмотрѣвъ все и полюбовавшись видомъ, хотѣли было, по просьбѣ дѣтей, подняться немного вверхъ. Но, подъ лучами горячаго солнца, по сыпучей раскаленной землѣ, въ которой нога тонула выше щиколотки, походъ этотъ оказался столь неудобнымъ, что скоро отъ него отказались и, спустившись внизъ, усѣлись въ коляску для обратнаго пути. Около нихъ тотчасъ же образовалась толпа неизвѣстно откуда появившихся оборванцевъ, просившихъ подачекъ за какія-то небывалыя услуги. Болѣе всѣхъ тутъ суетился тотъ, что не отставалъ отъ нихъ во время пути. Давъ ему какую-то мелочь, разогнали другихъ и покатили къ Неаполю.
   Послѣ обѣда, желая воспользоваться послѣднимъ вечеромъ пребыванія въ Неаполѣ, поѣхали къ знаменитому гроту Позилиппо. Названіе все Позилиппо получилъ отъ виллы римскаго богача Полліона, проводившаго все время въ пирахъ, и означаетъ: "безъ заботъ". Впослѣдствіи вилла эта принадлежала Августу и названіе ея распространилось на весь холмъ, возвышающійся къ западу отъ Неаполя. Тамъ расположены прекрасныя виллы и въ эту же сторону развивается новый городъ. Дорога туда идетъ сначала по набережной, а потомъ сворачиваетъ въ сторону Пьедегротта. Проѣзжая мимо огромныхъ скалъ, съ образовавшимися въ нихъ темными пещерами, входъ которыхъ поросъ массой сочной зелени, миновали холмъ, среди виноградниковъ, считаемый могилою Виргилія, и въѣхали въ гротъ Позилиппо. Это тоннель, имѣющій 735 метровъ длины и у входа отъ 26 до 29, а въ серединѣ -- отъ 6 до 17 метровъ ширины. Прорытіе его приписываютъ Августу. Странное впечатлѣніе производитъ этотъ длинный гротъ, съ высокими крутыми сводами, постоянно освѣщенный фонарями, съ нишами у входа и посрединѣ, въ которыхъ помѣщены алтари, таинственно освѣщенные свѣчами и лампадами, съ группами колѣнопреклоненныхъ молельщицъ, въ ихъ живописныхъ костюмахъ, съ бѣлыми полотенцами на головахъ. Громкое эхо подъ высокими сводами вторитъ какъ стуку, такъ и говору людей; а сквозь просвѣты, при входѣ и выходѣ, виднѣется яркое небо и свѣжая зелень. Далѣе дорога все время была очень живописна, и всѣ любовались тихимъ моремъ, съ его островами и зелеными берегами, озаренными лучами заходящаго солнца, безпрестанно мѣнявшаго оттѣнки красокъ на легкихъ облачкахъ, чуть-чуть скользившихъ по небу. Стало уже темнѣть, когда отправились въ обратный путь.
   Съ набережной былъ виденъ фейерверкъ, дававшійся на противоположномъ берегу залива по случаю праздника Мадонны,-- праздника всегда въ Италіи справлявшагося утромъ пушечной пальбой, а вечеромъ фейерверкомъ. Вотъ и тутъ цѣлыя массы разноцвѣтныхъ огней роскошнымъ букетомъ поднимались къ темносинему небу, разсыпаясь милліонами сверкающихъ искръ и одинъ смѣняясь другимъ. Съ противоположной стороны, у Кастеламаре, тоже, время отъ времени, поднимались красивыя ракеты и гасли мгновенно, едва достигнувъ высоты окрестныхъ горъ. Посреди неба, высоко-высоко стояла полная луна, бросая мягкіе серебряные снопы свѣта на темныя волны залива, едва освѣщая на прозрачномъ горизонтѣ легкіе контуры острова Капри. Гигантъ Везувій лѣниво дымился. Гдѣ-то вдали звучала мандолина. Теплый воздухъ, казалось, дремалъ, едва шевеля листами раскидистой пальмы, возвышавшейся среди клумбы, и тихо плескались дремавшія волны залива о берегъ, будто напѣвая въ просонкахъ колыбельную пѣсню...
   

VIII.
Сорренто и старый Беппо.

1.

   Лазурнымъ глубокимъ шатромъ нависло надъ гладью морской горячее небо. Ни облачка на немъ ни капризной струйки на морской глади. Зной царитъ кругомъ: жгучій, южный зной. Только легкой прохладой откуда-то отдаетъ отъ воды да съ горы порхнетъ порой шаловливый вѣтеръ и, даже не зарябивъ моря, снова затихнетъ, будто замретъ.
   Разбираетъ южная лѣнь. Остаться бы въ прохладномъ отелѣ, а нужно ѣхать: не ждетъ паровозъ; манитъ къ себѣ Сорренто, чудесный уголокъ для отдыха.
   Пыхтитъ паровозъ и мчитъ мимо синяго моря, -- мчитъ мимо кустовъ алоэ, растянувшихъ свои лапчатыя листья, -- мчитъ мимо бѣлыхъ каменныхъ зданій, предмѣстій города и селеній. На полуплоскихъ, только съ небольшимъ круглымъ куполомъ посрединѣ крышахъ домовъ полуголые мальчики пересыпаютъ и вѣютъ зерна кукурузы и маиса.
   Вотъ и городокъ Кастелламаре, гдѣ наши путники должны были разстаться съ паровозомъ, такъ какъ до Сорренто нѣтъ желѣзной дороги, и нужно было ѣхать далѣе въ экипажѣ.
   Не успѣли они ступить на твердую почву, какъ ихъ уже окружила толпа носильщиковъ и извозчиковъ, и каждый, конечно, хотѣлъ отъ нихъ поживиться, а если можно, то и обмануть немножко. Сторговавшись, наконецъ, усѣлись въ коляску и покатили по улицамъ Кастелламаре, небольшого, чистенькаго городка, расположеннаго на самомъ берегу моря. Сзади коляски какъ-то ухитрились помѣститься: загорѣлый до черноты, большой дѣтина и крошечный мальчуганъ, изъ которыхъ первый оказался кучеромъ, смѣнившимъ возницу у первой деревни и довезшій ихъ до Сорренто, а мальчуганъ -- сыномъ перваго кучера, мечтавшимъ о томъ, что онъ вмѣстѣ съ отцомъ поѣдетъ дальше. Узнавъ о перемѣнѣ, онъ разразился громкимъ плачемъ и отчаяннымъ катаньемъ по землѣ. Вслѣдъ затѣмъ какъ новый возница усѣлся на козлы, сзади коляски появилось уже новое существо, прицѣпившееся между колесъ,-- мальчикъ лѣтъ десяти -- сынъ хозяина коляски, который прокатился уже до самаго Сорренто, и все время старался быть наиболѣе пріятнымъ и полезнымъ путникамъ, задавшись мыслью получить потомъ отъ нихъ вознагражденіе. Онъ называлъ имъ имена деревень и долинъ, попадавшихся на пути, иногда соскакивалъ съ своего поста и опять появлялся минуты черезъ двѣ, предлагая какой нибудь сорванный имъ цвѣтокъ, и строго отгонялъ отъ коляски осаждавшихъ по пути нищихъ и попрошаекъ.
   Это раздѣленіе на нищихъ и попрошаекъ необходимо, такъ какъ въ Италіи, особенно въ южной, милостыню просятъ не одни нищіе-оборванцы, сдѣлавшіе изъ своего нищенства ремесло, не одни лѣнивые ладзарони, полуголые, цѣлый день валяющіеся безъ дѣла, еле поворачиваясь съ боку на бокъ, питаясь или нѣсколькими макаронами, купленными на вашъ грошъ, или молюсками, вытащенными ими же изъ моря. Попрошайничество до того вкралось въ кровь южнаго италіанца, что онъ и не думаетъ его стыдиться. Онъ смотритъ на него, какъ на наиболѣе легкій промыселъ, особенно выгодный по отношенію къ иностранцамъ, которыхъ онъ узнаетъ, кажется, по-чутью. Стоитъ только путешественнику пристально взглянуть на ребенка, часто очень прилично одѣтаго, какъ онъ уже сейчасъ же протягиваетъ къ нему руку за милостыней, и въ смѣющемся взорѣ его большихъ черныхъ глазъ можно прочесть мысль: "а можетъ быть, и дастъ? Отчего не попросить?" Какъ то разъ, проѣзжая мимо деревни, отдѣленной отъ большой дороги высокимъ валомъ, къ нашимъ путникамъ кубаремъ по этому валу слетѣли двое прехорошенькихъ дѣтей, стоявшихъ до того подлѣ своей матери, чисто одѣтой, сидѣвшей на порогѣ хорошенькаго домика, оплетеннаго дикимъ виноградомъ, и, съ улыбкой протянули загорѣлыя ручки, прося неизбѣжнаго "сольди" (мелкая монета, равняющаяся французскому су -- копейки полторы на наши деньги).
   Всякая, даже самая мелкая монета удовлетворитъ попрошайку вполнѣ, и онъ вѣжливо проговоритъ вамъ: "grazie, signor или signora" (благодарю, господинъ или госпожа). На вашъ отказъ, высказанный рѣшительнымъ тономъ, онъ тотчасъ же безъ грубости и злобы оставляетъ васъ въ покоѣ и, весело подпрыгивая, бросается за другимъ экипажемъ, вскакивая сзади межъ колесъ, или мчась одной рысью съ лошадью. Вообще, несмотря на это назойливое попрошайничество, италіанецъ-нищій очень добродушенъ, и потому его назойливость часто болѣе насмѣшитъ, чѣмъ разсердитъ.
   

2.

   Между тѣмъ, коляска катится по гладкому шоссе. Чудные виды встаютъ по сторонамъ. Всюду веселая зелень покрываетъ сплошь высокія горы. Вотъ потянулись цѣлыя рощи апельсинныхъ деревьевъ съ ихъ блестящими темнозелеными листьями, смѣняясь серебристосѣдыми рощами оливъ. Красивыя деревни раскинулись, будто игрушки, среди кущъ и садовъ, бѣлѣя домиками, полуобвитыми виноградомъ. Полуголые ребятишки смотрятъ на проѣзжихъ черными, какъ уголь, глазами, прервавъ на минуту свою любимую игру какъ бы въ бабки -- грецкіе орѣхи. Маленькій осликъ сторонится съ дороги, таща телѣжку, нагруженную зеленью. Гдѣ-то вдали звенитъ пѣсня: "Santa Lucia" (Святая Лючія). Въ воздухѣ стоитъ ароматъ и тишь.
   Уже вечерѣло, когда пріѣхали въ Сорренто и покатили по его главной улицѣ, довольно широкой, съ скромными каменными домами и множествомъ магазиновъ деревянныхъ мозаичныхъ издѣлій, которыми славится Сорренто. Издѣлія эти приготовляются изъ дерева оливы, цѣлыми рощами покрывающей окрестности городка, и выдѣлываются очень красиво, украшенныя цвѣтными, деревянными же мозаиками.
   Въ историческомъ отношеніи Сорренто замѣчательно тѣмъ, что въ немъ родился въ 1544 г. знаменитый италіанскій поэтъ Торквато Тассо. Въ концѣ главной улицы, на площади, возвышается его статуя изъ бѣлаго мрамора; тотъ же домъ, гдѣ родился великій поэтъ, обращенъ теперь въ гостиницу Тассо, и отъ воспоминаній о поэтѣ остались только его гербъ на воротахъ, да въ одной комнатѣ, по преданію, служившей ему кабинетомъ, по стѣнамъ нѣсколько его медальоновъ.
   Весь крошечный городокъ расположенъ высоко надъ моремъ, на отвѣсныхъ, будто стѣна, скалахъ, низъ которыхъ купается въ яркосинихъ волнахъ моря, по ту сторону котораго бѣлѣется рядъ зданій Неаполя, пріютившагося у подножія Везувія.
   Но вотъ и отель Трамонтано, окруженный садомъ съ террасами, выходящими прямо на море, -- красивый, удобный отель, въ которомъ путники наши размѣстились, наградивъ при прощаньѣ проводника-мальчугана, доѣхавшаго до мѣста, цѣлой лирой, за что онъ разсыпался передъ ними въ самыхъ трогательныхъ благодарностяхъ.

0x01 graphic

   Рано поднялись всѣ на утро и вышли въ садъ своего отеля. Ихъ такъ и обдало ароматомъ апельсинныхъ и лимонныхъ деревьевъ, уже во второй разъ въ году начавшихъ наливать свои плоды. Прямо стояло большое апельсинное дерево, все въ золотистыхъ, еще незрѣлыхъ плодахъ. Высокія чинары уткнули въ небо свои гордыя вершины. Пышные олеандры, сплошь усѣянные алыми и бѣлыми цвѣтами, тянулись высокой шпалерой у садовой стѣны. Сѣроватыя оливы, небольшія перистыя пальмы и множество какихъ-то неизвѣстныхъ растеній заблистали своей веселой зеленью, освѣженной пронесшимся ночью дождемъ. По длинной аллеѣ высокихъ лимонныхъ деревьевъ, усѣянныхъ сильно пахучими, но совсѣмъ еще зелеными, будто лакированными, плодами, вышли на узкую улицу, и скоро очутились на главной, гдѣ жизнь кипѣла тихо, не торопясь, колыхаясь, какъ лазурное море въ добрый, тихій часъ.
   Тихо, неторопливо пошли они вдоль улицы, которая скоро перешла въ шоссе, извивавшееся надъ моремъ. Солнце сидѣло довольно низко, скрываясь за вершинами нависшихъ надъ дорогой утесовъ, освѣщая то голые камни, съ трещинами, образовавшими темныя ущелья, то камни, покрытые густой перепутанной зеленью. Незамѣтно поднимались все выше да выше по извилистой тропинкѣ, оставивъ въ сторонѣ шоссе, часто останавливаясь, любуясь видами и вдыхая полной грудью ароматный воздухъ. Вдругъ надъ ними раздался старческій голосъ и смѣхъ. Поднявшись еще немного, увидѣли шедшихъ навстрѣчу старика и мальчика.
   Увидя общество, мальчикъ какъ-то робко взглянулъ и остановился. Это былъ крошка лѣтъ четырехъ. Его маленькая, стройная фигурка была одѣта въ коротенькую курточку изъ полосатой, бѣлой съ синимъ холстинки и въ такіе же коротенькіе штанишки. Маленькія голыя ножки удивляли своей стройностью и бѣлизной, а личико было такъ прелестно, что поражало сразу. Такъ и просилось на картину это блѣдное, но здоровое, кругленькое личико, съ правильными чертами, съ блестящими черными волосами, нависшими красивыми прядями на нѣжный, бѣлый лобъ. Но всего лучше въ этомъ личикѣ были глаза: большіе, совсѣмъ черные, такіе добрые и въ то же время не дѣтски задумчивые глаза со взглядомъ ангельски невиннымъ и вмѣстѣ глубокимъ, глубокимъ.
   Залюбовавшись малюткой, позабыли о старикѣ; но онъ самъ напомнилъ о себѣ, забормотавъ что-то своимъ беззубымъ ртомъ. Онъ былъ очень старъ, но еще довольно бодро держался на ногахъ, какъ-то молодцовато заложивъ руки въ карманы панталонъ, такихъ же ветхихъ, какъ и его бѣлая рубашка, распахнутая на груди. Его почти совсѣмъ бѣлая голова была безъ шляпы и тихо покачивалась. Сморщенное лицо, съ крупнымъ носомъ и подслѣповатыми глазами, которыми онъ какъ-то плутовато-насмѣшливо подмигивалъ, было такъ добродушно, что, вмѣстѣ съ его веселымъ бормотаньемъ, приправленнымъ дѣтски-наивнымъ смѣхомъ, располагало въ его пользу.
   -- Bon giorno (добрый день!) -- прошамкалъ онъ, дружески кивнулъ головой и снова захихикалъ.
   Малютка, будто ободренный его примѣромъ, сдѣлалъ шагъ впередъ и, протянувъ крошечную ручонку, проговорилъ тихимъ голоскомъ:
   -- Uno soldi, signori! (Одно сольди, господа)!
   -- Soldi, soldi, -- забормоталъ старикъ:-- е per me uno soldi; io voglio mangiar, mangiar, mangiar (и мнѣ одно сольди; я хочу ѣсть)!-- повторилъ онъ нѣсколько разъ, и, схватившись за колѣни, зажмурился добродушно и залился смѣхомъ.
   Давъ обоимъ по сольди и желая поразспросить объ ихъ житьѣбытьѣ, всѣ присѣли на придорожные камни, предложивъ и имъ сдѣлать то же, на что старикъ тотчасъ же согласился; малютка же какъ-то безучастно остановился въ сторонѣ, устремивъ на нихъ свои задумчивые глаза. Изъ бесѣды этой вынесли, однако, немного. Малютка могъ только сказать, что зовутъ его Маріусомъ, и что живетъ онъ у тетки. Отъ старика узнали еще меньше. Этотъ, повидимому, идіотъ или помѣшанный, бормоталъ вперемежку всякій вздоръ. Узнали только, что называютъ его "Старый Беппо", что живетъ онъ въ деревнѣ Масса, а у кого живетъ -- на это онъ отвѣтилъ новымъ взрывомъ смѣха. Потомъ вдругъ онъ пересталъ смѣяться, тихо вздохнулъ, тяжело поднялся съ камня и, проговоривъ тихо: "addio" (прощайте), поплелся вдоль по дорогѣ. Маріусъ засеменилъ за нимъ крошечными ножками, и оба скрылись изъ вида.
   

3.

   Съ этого дня, во время пребыванія въ Сорренто, наши путники часто встрѣчали эту странную пару, большею частію, вмѣстѣ, но всего чаще маленькаго Маріуса, приходившаго къ ихъ отелю за милостыней изъ деревни Массы, отстоящей верстахъ въ двухъ отъ Сорренто.
   Странный это былъ малютка. Казалось, онъ такъ проникся своимъ нищенскимъ ремесломъ, что въ его маленькой головкѣ не было никакой другой мысли, никакого другого желанія, кромѣ одного -- получить подачку.
   -- Uno soldi, signor; una piccola moneta (маленькую монетку) signora,-- вотъ фразы, которыя, казалось, такъ. и въѣлись въ его крошечный мозгъ, совсѣмъ завладѣли имъ, и онъ уже повторяетъ ихъ какъ-то машинально. Вы начинаете мальчика о чемъ-нибудь спрашивать, онъ торопливо отвѣтитъ вамъ, и затѣмъ опять за свое: uno soldi, signor. Разъ отецъ спросилъ его, зачѣмъ ему сольди.
   -- Per comprare del pane (чтобы купить хлѣба), -- отвѣтилъ онъ.
   Онъ предложилъ ему, если онъ голоденъ, зайти въ отель, гдѣ его накормятъ, а потомъ дадутъ ему хлѣба и домой. Онъ слушалъ его очень внимательно, устремивъ на него свои прекрасные глаза, и иногда вѣжливо приговаривая: si, signor, (да, господинъ), но, по окончаніи его рѣчи, такимъ же вѣжливымъ тономъ, съ тою же невозмутимо-серіозной физіономіей произнесъ:-- uno soldi, signor!
   Въ другой разъ онъ принесъ мамѣ крошечную размалеванную картиночку и, совершенно серіозно стараясь увѣрить ее, что она сдѣлана изъ той же самой мозаики, которую, онъ видѣлъ, такъ охотно покупаютъ въ магазинахъ иностранцы, предлагалъ ей купить ее у него за то же вѣчное сольди. Обманъ уже началъ вкрадываться въ душу ребенка.
   Никто не зналъ, гдѣ жилъ старый Беппо; да, собственно говоря, онъ и не имѣлъ жилища, хотя двери хижинъ деревни Масса никогда не затворялись, когда въ нихъ стучался старикъ просить ночлега. Старый Беппо былъ ветеранъ (старый старожилъ) деревни, и разсказъ о его похожденіяхъ и несчастіяхъ переходилъ отъ отцовъ къ дѣтямъ. И вотъ что узнали о нихъ, а также и о томъ,:что свело старика съ крошкой Маріусомъ.
   Когда старый Беппо былъ еще ребенкомъ и жилъ у своего отца, во всей деревнѣ не было мальчика болѣе смѣлаго, рѣшительнаго, смышленаго и предпріимчиваго. За что, бывало, ни возьмется, все у него такъ и кипитъ. Пока другой еще только думаетъ, какъ приняться за дѣло, у Беппо, смотришь, оно чуть не на половину уже готово. Не одного шалуна-товарища вытаскивалъ онъ изъ воды; и всѣ любили его и слушались. Отецъ гордился своимъ Беппо и говорилъ, что изъ него выйдетъ uno bravo ragazzo (хорошій дѣтина).
   Когда Беппо было уже лѣтъ четырнадцать, пришелъ въ Массу какой-то художникъ и прожилъ тамъ недѣли двѣ, срисовывая этюды съ натуры. Беппо, до тѣхъ поръ не бывавшій нигдѣ дальше Сорренто, которое въ ту пору еще не было такъ отстроено, какъ теперь, и не видавшій ни одной порядочной картины, пришелъ въ восторгъ отъ смѣло нарисованныхъ пейзажей художника. Мальчикъ бросилъ всѣ свои домашнія занятія и сдѣлался настоящей тѣнью художника; всюду носилъ онъ за нимъ ящикъ съ красками и, едва переводя духъ, съ сверкающими глазами, слѣдилъ за мазками кисти, этими волшебными мазками, которые на полотнѣ картины превращались въ роскошныя деревья, синія волны, веселыя группы поселянъ. Онъ и во снѣ видѣлъ однѣ только краски да кисти и исчертилъ углемъ всѣ стѣны чердака, стараясь изобразить такія же горы и деревья, какія видѣлъ на полотнѣ у художника.
   Когда художникъ ушелъ, Беппо чуть не заболѣлъ съ горя и все ходилъ повѣся голову. Отецъ, смотрѣвшій сначала на выходки сына снисходительно, наконецъ, не выдержалъ, и припугнулъ Беппо, заставивъ его снова приняться за работу. Беппо терпѣлъ съ мѣсяцъ, но былъ мраченъ и молчаливъ.
   -- Отецъ, -- сказалъ онъ какъ-то разъ, отбрасывая въ сторону топоръ: -- пусти меня рисовать!
   Отецъ засмѣялся.
   -- Иди, загоняй ословъ, саго matto (милый глупецъ),-- проговорилъ онъ:-- нашему брату не къ лицу господское дѣло. Пусть синьоры тѣшатся всякимъ вздоромъ, благо ѣдятъ хлѣбъ, выращенный нашими руками. Плохъ поселянинъ, который промѣняетъ свое поле на бездѣльное ремесло!
   Беппо вспыхнулъ. Онъ заговорилъ о величіи искусства, о Рафаэлѣ и Корреджіо, повторяя слова, слышанныя отъ художника; отецъ не выдержалъ.
   -- Слушай, Беппо! говорю тебѣ разъ навсегда: выкинь эту дурь изъ головы, не заставляй отдуть тебя плеткой, которой еще не видала до сихъ поръ твоя спина!
   Беппо закусилъ губы. Онъ не хотѣлъ раздражать отца, зная, что рѣшеніе его было всегда непреклонно; но и Беппо былъ также непреклоненъ въ своемъ рѣшеніи, и въ ту же ночь, захвативъ съ собой немного бѣлья и добрый кусокъ хлѣба, покинулъ родную Массу, и только тихое море да оливковыя рощи видѣли, какъ текли по его щекамъ обильныя слезы прощанья!
   

4.

   Питаясь чѣмъ Богъ послалъ, добрался Беппо до Неаполя и прямо отправился въ первую попавшуюся ему на глаза студію (мастерская художника).
   Много горя вынесъ онъ въ эти два года, которые провелъ у художника, немилосердно бившаго его за всякую сдѣланную мальчикомъ ошибку и заставлявшаго его работать на себя не хуже послѣдняго осла. Но Беппо, какъ справедливо выразился его отецъ, никогда не чувствовалъ плетки на своей спинѣ, -- все терпѣлъ, все переносилъ изъ любви къ искусству, изъ страстнаго желанія стать со временемъ художникомъ.
   Однажды, когда онъ въ одной небольшой церкви копировалъ какую-то старинную мадонну, рѣзко вырисовывая каждую складку, будто выдалбливая ее изъ дерева, къ нему подошелъ какой-то господинъ.
   -- Твоя мадонна столько же похожа на оригиналъ, сколько крашеное море декорацій на голубое Средиземное море,-- проговорилъ онъ рѣзко: -- у тебя нѣтъ таланта; ты бы лучше сдѣлалъ, если бъ бросилъ кисть и взялся за что-нибудь другое, хоть за топоръ.
   Беппо вспыхнулъ.
   -- Но мой учитель...-- началъ онъ голосомъ, дрожавшимъ отъ волненія и обиды.
   -- Твой учитель оселъ или негодяй, если онъ не говоритъ тебѣ того, что высказалъ сейчасъ я, -- прервалъ его господинъ и назвалъ свою фамилію, фамилію извѣстнаго въ то время флорентинскаго художника, передъ именемъ котораго благоговѣли и Беппо и его учитель.
   Беппо бросилъ палитру и зарыдалъ.
   -- Неужели же такъ мнѣ и отказаться отъ живописи?-- проговорилъ онъ, рыдая.
   Художнику стало жаль юношу.
   -- Если ужъ ты такъ горячо любишь искусство, не бросай его совсѣмъ, но, по крайней мѣрѣ, подготовься къ нему. Чтобы быть художникомъ, мало учиться только въ мастерской да рабски копировать вещи, которыхъ ты и не понимаешь еще хорошенько. Прежде всего надобно учиться, и учиться не одной только техникѣ рисованія, надо стараться образовать свой умъ, свое сердце, -- учиться не только въ школѣ, а, покончивъ съ ней, изучать великіе образцы великихъ художниковъ, и не только копируя ихъ, а всматриваясь въ нихъ, воспринимая ихъ, такъ сказать, въ себя, въ свой умъ, въ свое сердце. Вотъ задача художника; а иначе лучше ужъ берись за топоръ или иди въ солдаты...
   Беппо стоялъ какъ ошеломленный. Уже давно художникъ отошелъ отъ него и даже вышелъ изъ церкви. Стало темнѣть. Сторожъ пришелъ затворять церковь. Беппо опомнился и, собравъ кисти и краски, тихо побрелъ домой.
   Хозяина не было дома; мальчикъ прямо прошелъ въ свою каморку, собралъ въ узелокъ свое бѣлье и кое-какія накопленныя деньжонки.
   -- Скажи хозяину, что я не приду больше!-- крикнулъ онъ глупо вытаращившей на него глаза старухѣ-служанкѣ, и пошелъ, самъ еще не сознавая, что будетъ съ собой дѣлать.
   Но онъ не совсѣмъ еще разстался со своей мечтой. Ему хотѣлось еще попытать счастье и побороться съ судьбой. Учиться въ школѣ, ему казалось, было уже поздно. Оставалось еще испытать себя на изученіи произведеній великихъ мастеровъ, какъ ему и посовѣтовали. А гдѣ же найдешь лучшіе образцы, какъ не въ Римѣ, въ этой обѣтованной землѣ всѣхъ художниковъ? Да, онъ пойдетъ въ Римъ, въ тотъ Римъ, о которомъ такъ много разсказывалъ ему еще тотъ художникъ, который, придя въ его родную Массу, первый зажегъ въ немъ любовь къ искусству. Можетъ-быть, тамъ, среди великихъ образцовъ, въ немъ и проявится талантъ, и онъ начнетъ серіозно работать, учиться. Онъ уже не пойдетъ въ первую попавшуюся мастерскую, -- онъ пойдетъ къ хорошему мастеру, который научитъ его всему, всему!
   Бодро шелъ впередъ Беппо, не замѣчая усталости, питаясь чѣмъ попало,-- шелъ, окрыленный своей надеждой, и вотъ предсталъ, наконецъ, передъ нимъ вѣчный городъ.
   

5.

   Легкіе куполы христіанскихъ храмовъ высились въ прозрачномъ воздухѣ рядомъ съ гигантскими вершинами памятниковъ Рима древняго, языческаго. Какъ очарованный, бродилъ мальчикъ по узкимъ, извилистымъ улицамъ Рима, останавливаясь, какъ вкопанный, то передъ какой-нибудь древней развалиной, то передъ чудеснымъ храмомъ новѣйшихъ временъ. Наконецъ, утомленный, въ восторгѣ отъ всѣхъ видѣнныхъ чудесъ искусства, Беппо присѣлъ на лѣстницѣ какого-то храма и заснулъ.
   Чья-то рука тихо тронула его за плечо. Беппо испуганно открылъ глаза. Передъ нимъ стоялъ стройный, красивый мужчина, съ длинными вьющимися волосами, спускавшимися до плечъ его черной бархатной блузы.,
   -- Что ты тутъ дѣлаешь?-- ласково спросилъ онъ его; -- не ищешь ли художника, которому бы могъ служить натурщикомъ?
   -- Я хочу рисовать. Я пришелъ сюда издалека, чтобы учиться рисовать. Если вы хорошій художникъ, возьмите меня къ себѣ въ ученики. Я буду работать, сколько бы вы меня ни заставляли; буду терпѣливъ и кротокъ, какъ ягненокъ, -- отвѣчалъ Беппо, рѣшительно, прямо смотря въ глаза художнику.
   Тотъ улыбнулся.
   -- Ты угадалъ, я точно художникъ, и художникъ, какъ самъ увидишь, не плохой. Если хочешь прилежно работать, я возьму тебя, и если, при томъ прилежаніи, которое ты мнѣ обѣщаешь, у тебя окажется хоть искра таланта, я сдѣлаю изъ тебя артиста.
   Беппо подпрыгнулъ отъ радости.
   -- Возьмете сейчасъ же?-- переспросилъ онъ, не вѣря отъ радости своимъ ушамъ.
   -- Сейчасъ же, -- отвѣчалъ художникъ и повелъ его къ себѣ.
   Беппо принялся работать изо всѣхъ силъ. Но чѣмъ больше трудился бѣдный юноша, чѣмъ тщательнѣе чертилъ свои рисунки и подмалевывалъ этюды, тѣмъ болѣе убѣждался онъ въ томъ, что тотъ флорентинскій художникъ былъ правъ: у него вовсе не было таланта, ни искры!..
   Новый учитель слегка морщилъ брови и неодобрительно качалъ головой, слѣдя за карандашомъ или кистью Беппо, выводившаго все тѣ же сухія линіи, съ тѣмъ же рабскимъ подражаніемъ оригиналу, не вкладывая въ нихъ ни тѣни своего творчества, своего сознанія.
   -- Изъ тебя не выйдетъ даже хорошій копіистъ! Ты искажаешь оригиналъ, подражая только техникѣ, а не вкусу художника, написавшаго картину, -- сказалъ ему разъ съ досадой учитель, -- ты не можешь понять даже того, что мало только подражать рисунку, что надо его чувствовать. Если не способенъ создавать, незачѣмъ и трудиться!
   Еще разъ сердце Беппо болѣзненно сжалось, и въ этотъ разъ еще больнѣе. Онъ и самъ сознавалъ теперь, что однимъ трудомъ таланта не достигнешь; что для того, чтобы создавать, нужно еще что-то другое, а этого-то другого у него и не было!
   Учитель вышелъ изъ комнаты, а Беппо остался неподвиженъ передъ своей начатой жалкой копіей, которая теперь показалась ему еще нестерпимѣй! Въ открытое окно, вмѣстѣ съ ароматомъ изъ сосѣдняго сада, врывался веселый говоръ возвращавшихся на отдыхъ рабочихъ. Красноватые лучи заходящаго солнца мягко озаряли высокія стѣны мастерской, увѣшанныя рисунками и барельефами, и стоявшую на мольбертѣ большую неоконченную картину учителя. Беппо подошелъ къ этой картинѣ.
   Среди золотистаго эѳира прозрачнаго неба съ полотна глянула на него Святая Дѣва, съ кроткимъ лицомъ, съ ясными глазами, поднятыми кверху,-- туда, откуда падалъ на нее лучъ вѣчнаго свѣта. Что-то неземное, неуловимое было въ этомъ лицѣ; что-то такое, что говорило о милости и прощеніи; что-то необъяснимое было въ этомъ свѣтѣ, который, казалось, освѣщалъ и согрѣвалъ на самомъ дѣлѣ. Беппо видѣлъ многихъ мадоннъ по разнымъ церквамъ Рима, много хорошихъ, великихъ произведеній великихъ мастеровъ, но эта не была похожа ни на одну изъ тѣхъ...
   -- Онъ понялъ, почувствовалъ и создалъ!-- прошепталъ Беппо,-- а я... никогда, никогда!
   И онъ, рыдая, упалъ на колѣни передъ мольбертомъ.
   Послѣдній лучъ догоравшаго солнца скрылся за Палатинской горой. Легкій сумракъ быстро окутывалъ поблѣднѣвшія окрестности. Беппо очнулся отъ своего горькаго забытья.
   -- Кончено!-- проговорилъ онъ рѣшительно, и въ этотъ разъ, уже не захвативъ съ собой ни своихъ кистей ни красокъ, вышелъ изъ мастерской и, не сказавъ никому ни слова, тихо побрелъ за ворота Вѣчнаго города.
   

6.

   Итакъ, Беппо рѣшилъ уже не брать болѣе въ руки кисти; но послѣ кисти взяться за топоръ или молотъ -- было для него невыносимо! Южная лѣнь, о которой мы, жители сѣвера, не имѣемъ и понятія, какъ нельзя болѣе пришлась по вкусу неудавшемуся художнику.
   Добравшись кое-какъ до Неаполя (въ родную Массу онъ не пошелъ, узнавъ, что отецъ его умеръ, такъ и не простивъ дурного сына, тихонько его покинувшаго, и оставивъ все свое скудное состояніе замужней дочери), повелъ онъ жизнь самаго беззаботнаго ладзарони (нищаго). По цѣлымъ днямъ длиннаго, безконечнаго лѣта лежалъ онъ, растянувшись, гдѣ-нибудь въ тѣни; по цѣлымъ вечерамъ лежалъ онъ на берегу залива, обративъ лицо къ яркому небу, то облитому золотыми лучами солнца, то мигавшему миріадами блестѣвшихъ звѣздъ. Ночь настигала его тутъ же, подъ этимъ же почти всегда безоблачнымъ небомъ. Немного нужно пищи мечтателю-лежебокѣ: выпроситъ что у прохожихъ, иной разъ услугу какую-нибудь ничтожную окажетъ, дадутъ мелкую монетку, а то и такъ, безъ денегъ обойдется: слазитъ въ море, наловитъ улитокъ,-- и сытъ, и опять лежитъ да смотритъ вверхъ, какъ плыветъ высоко-высоко легкое, будто пухъ, бѣлое облачко, да неслышно проплыветъ въ воздухѣ какая-то птица морская, распластавъ во всю ширь свои прямыя, усталыя крылья.
   Короткой южной зимой бѣдняку приходится хуже: не всегда укроетъ отъ непогоды церковный портикъ или навѣсъ магазина. Но и тутъ какъ-нибудь обойдется. Когда заплатитъ за ночлегъ какимъ-нибудь сольди, а то добрые люди и такъ пустятъ. А годы идутъ, все такіе молодые, здоровые годы!
   Иной разъ брала Беппо и тоска. Это было тогда, когда вспоминалъ онъ о своихъ прежнихъ мечтахъ. Тогда, чтобы разсѣять эту тоску, принимался Беппо работать, на удивленіе всѣхъ рыночныхъ торговокъ. Но такое трудолюбіе продолжалось не долго. Непривычныя руки скоро переставали слушаться ихъ баловника-хозяина, и снова закидывались за кудрявую голову, беззаботно клонившуюся къ землѣ.
   Но было время и въ жизни Беппо, когда онъ вдругъ, на удивленіе уже чуть не всего Неаполя, сталъ работать, какъ самый прилежный работникъ; и продолжалось то не годъ и не два, а ровно цѣлыхъ десять лѣтъ, можетъ-быть, самыхъ лучшихъ во всей жизни Беппо! Ему было тогда уже около сорока лѣтъ. Казалось, ничто уже не могло разбудить въ немъ дѣятельности, заглохнувшей съ давнихъ поръ, но эту дѣятельность разбудила въ немъ пятилѣтняя дѣвочка, прелестное маленькое созданіе, съ большими, задумчивыми, черными глазами и ангельской улыбкой на блѣдныхъ губкахъ.
   Какъ-то въ жаркій полдень, когда онъ не то дремалъ, не то лежалъ задумавшись подъ тѣнью навѣса лавчонки старой Петронилы онъ услыхалъ сердитый голосъ беззубой Розиты и отвѣчавшій ей тихій дѣтскій плачъ.
   -- Ну, что я буду теперь съ тобой дѣлать? Куда мнѣ съ тобой, хилая дѣвчонка? Еще умрешь у меня на рукахъ, какъ твоя мать. Уведу тебя подальше, да и брошу. Будь, что будетъ!
   Беппо лѣниво приподнялся и взглянулъ на дѣвочку, а затѣмъ и совсѣмъ сѣлъ, почесываясь.
   -- Розита! Въ чемъ дѣло?-- проговорилъ онъ, медленно ворочая языкомъ, также привыкшимъ къ отдыху.
   -- Да вотъ, Santa Maria {Святая Марія!-- италіанскій возгласъ, въ родѣ нашего Господи.}, грѣхъ какой!-- отвѣчала старуха, сильно размахивая руками.-- Пришелъ сюда ея отецъ съ матерью на заработки. Наняли у меня каморку. Жили смирно, скажу правду, и платили исправно. Да вотъ грѣхъ: мать была женщина слабая, хворая, билась-билась надъ работой, да и умерла съ мѣсяцъ назадъ; а теперь ужъ дня четыре отецъ ея, каменьщикъ, свалился съ крыши, пролежалъ день безъ памяти, а тамъ и Богу душу отдалъ! И люди-то были пришлые, издалека, никого здѣсь не знали... Ну, что я теперь буду дѣлать съ этой хилой дѣвчонкой? Я сама бѣдная женщина, перебиваюсь изо дня въ день!
   -- Довольно, Розита; или съ Богомъ домой, а дѣвчонку оставь мнѣ,-- проговорилъ Беппо, лаская ребенка и усаживая его къ себѣ на колѣни.
   Собравшіеся торговки и рыбаки засмѣялись.
   -- Тебк, Беппо?-- закричало нѣсколько голосовъ заразъ.-- Да что ты съ ней станешь дѣлать? Ее не прокормишь улитками, не уложишь спать на церковной паперти!
   -- Мое дѣло!-- проговорилъ снова Беппо.-- Взялся, такъ и прокормлю!
   

7.

   И Беппо сталъ работать. И какъ же чудесно онъ могъ работать, когда хотѣлъ! Его бѣлыя, не покрытыя мозолями бездѣльныя руки были сильны и мускулисты, и когда онъ бралъ въ нихъ топоръ или молотъ, онѣ дѣлались крѣпки, какъ сталь.
   Всѣ дивились превращенію лѣниваго Беппо въ неутомимаго работника, дивились его характеру и рѣшимости. А Беппо только улыбался полунасмѣшливо, когда прежніе его знакомые, проходя мимо него, занятаго работой, съ удивленіемъ вытаращивали глаза. И за этой работой онъ не вспоминалъ уже болѣе своихъ кистей и палитры. Его радостью была маленькая Роза-Марія, бросавшаяся къ нему на шею всякій разъ, когда онъ возвращался домой, а у него уже теперь былъ свой домъ, то-есть темный уголъ въ квартирѣ старой Петронилы. Какъ нѣжно обнимала дѣвочка его загорѣлую шею своими нѣжными ручками, называя его своимъ отцомъ. Да и едва ли могъ отецъ любить ее болѣе, чѣмъ любилъ ее этотъ нищій.
   Беппо и не замѣчалъ, какъ летѣли годы, какъ изъ маленькой дѣвочки его Роза-Марія превратилась въ дѣвушку-красавицу; и какъ же удивился онъ, когда знакомыя торговки стали заговаривать съ нимъ о томъ, что пора бы дочку и замужъ, что вотъ-де и женихъ пріискался, славный такой дѣтина, лихой, военный. И сама Роза-Марія была не прочь вытти замужъ. Такъ ихъ и повѣнчали. На горе Беппо, молодой мужъ Розы-Маріи долженъ былъ уйти съ полкомъ изъ Неаполя. Тяжело было Беппо, такъ тяжело, какъ не было даже тогда, когда онъ подъ вечеръ яснаго дня выходилъ изъ воротъ Рима! Но вѣдь оставилъ же онъ своего отца для живописи; его отцу тоже была не легче эта разлука,-- и не должна ли была Роза-Марія оставить своего воспитателя для мужа?
   И вотъ Беппо снова одинъ. Снова топоръ и молотъ валятся изъ рукъ. Да и для кого работать? Неаполь показался ему теперь пустымъ и мрачнымъ. Онъ рѣшилъ уйти въ Массу. Тамъ онъ не встрѣтитъ уже никого изъ своихъ, -- никого, рѣшительно никого! Всѣ были чужіе для стараго Беппо, и сталъ онъ вести скитальческую жизнь, жизнь стараго ладзарони. Тихо поползли за годами годы. Притупилась старая память; забывались былыя радости и огорченія; а тамъ наступила и дряхлость; память почти совсѣмъ отшибло у стараго Беппо; только разъ пробудилась она, да и то на мгновеніе. Такъ солнце прорѣзываетъ иногда свѣтлымъ лучомъ тяжелыя сѣрыя тучи...
   Это было года за полтора до встрѣчи нашихъ путниковъ съ старымъ Беппо въ Сорренто. Побродивъ по окрестностямъ, погостивъ то тамъ, то тутъ, Беппо возвращался въ свою родную Массу въ ясный лѣтній вечеръ, когда воздухъ былъ пропитанъ крѣпкимъ запахомъ созрѣвшихъ апельсиновъ. Тихо брелъ Беппо по узкой улицѣ Массы, брелъ безъ мысли, опустивъ на грудь свою усталую, совсѣмъ голую голову, уже давно не знавшую шляпы.
   Громкій говоръ толпы, собравшейся передъ однимъ домомъ, остановилъ старика. Онъ машинально поднялъ голову и подслѣповатыми глазами оглядѣлъ толпу. Больше всѣхъ кричала тетка Камилла, стараясь въ то же время говорить какъ можно жалобнѣй, вызывая сочувствіе слушателей и особенно слушательницъ. Беппо понялъ только, что убили гдѣ-то, на войнѣ, какого-то солдата; что былъ тотъ солдатъ племянникъ тетки Камиллы и жена солдата пришла къ ней, пришла совсѣмъ больная и слабая и, поживъ немного, умерла, оставивъ у ней на рукахъ своего сынишку.
   Беппо тупо смотрѣлъ, слушая разсказъ тетки Камиллы и, не вымолвивъ ни слова, пошелъ прочь вдоль по деревнѣ.
   

8.

   Въ концѣ деревни было тихо и безлюдно. Вотъ поровнялся Беппо съ домикомъ, гдѣ жила тетка Камилла. Дверь была раскрыта настежь, и въ глубинѣ каморки свѣтился маленькій, блѣдный огонекъ. Машинально, самъ не зная зачѣмъ, вошелъ Беппо въ низкую каморку. Въ углу, на узкой кровати, лежала мертвая женщина, покрытая до подбородка бѣлой простыней. Горѣвшая въ головахъ восковая свѣча освѣщала ея блѣдное, красивое лицо. Беппо наклонился и сталъ смотрѣть на это лицо. Что-то будто молнія пронеслось въ его памяти. Это лицо было ему знакомо!
   -- Роза-Марія!-- прошепталъ онъ дрожавшими губами, и давно невѣдомыя имъ слезы закапали изъ потускнѣвшихъ глазъ на холодный лобъ покойницы...
   Тихій плачъ раздался подлѣ кровати. Плачъ этотъ напомнилъ ему тотъ, которымъ плакала крошка Роза-Марія, когда онъ въ первый разъ увидѣлъ ее на набережной, въ Неаполѣ. Беппо оглянулся. Изъ темнаго угла за кроватью глядѣли на него большіе, черные глаза мальчугана лѣтъ трехъ. Глаза, да и все лицо его были такъ похожи на его пріемную дочку! Беппо потянулся къ нему.
   -- Мама?-- спросилъ онъ мальчика, кивнувъ головой на покойницу.
   -- Мама!-- подтвердилъ мальчикъ, зарыдавъ еще громче.
   Больше ничего не сказалъ старый Беппо. Постоявъ съ минуту подлѣ кровати, онъ вышелъ изъ каморки и побрелъ дальше. Дня три никто не видалъ его въ деревнѣ; а тамъ вернулся Беппо. Онъ уже забылъ свою встрѣчу съ мертвой Розой-Маріей, но крошка Маріусъ, оставшійся на рукахъ тетки Камиллы, сталъ неразлучнымъ спутникомъ стараго Беппо, чему не противилась ворчливая тетка. Меньше торчалъ мальчишка передъ глазами, и, чѣмъ больше ходилъ, тѣмъ больше сбиралъ милостыни,-- а это самое главное! Дѣла ей нѣтъ до того, что вырастетъ изъ мальчика такой же лѣнтяй-побирушка, какъ сотни другихъ: -- "вѣдь такихъ не сотня, а сотни, такъ отчего и этому не итти той же дорожкой?" -- думаетъ тетка Камилла. И торопливо семенятъ крошечныя ножки, поспѣвая за старымъ Беппо; протягивается крошечная ручка за несчастнымъ сольди; ложь и обманъ нерѣдко слетаютъ съ дѣтскихъ губокъ; и бродятъ вмѣстѣ -- отживающій, дряхлый ладзарони да бѣдный крошка, обреченный на ту же жалкую долю.

0x01 graphic

IX.
Островъ Капри и Лазоревый гротъ.

   -- Что, Ваня, еще не видно парохода?-- спросила Соня у стоявшаго у окна брата.
   -- Идетъ! идетъ!-- крикнулъ Ваня, подпрыгнувъ и указывая на показавшуюся темную массу, которая все росла, тихо покачиваясь на синихъ волнахъ, приближаясь отъ Неаполя къ Сорренто. Пароходъ долженъ былъ забрать путниковъ, отправлявшихся на островъ Капри, куда ѣхали на этотъ разъ наши знакомцы.
   Быстро собрались и, придя къ берегу какъ разъ ко времени, усѣлись въ лодку, съ которой и перебрались, по живой лѣстницѣ, на пароходъ. Плавно скользитъ пароходъ по ярко-синимъ, будто растворъ хорошей синьки, водамъ Средиземнаго моря, мимо береговъ, все время не исчезающихъ изъ глазъ. Вотъ рѣзкимъ силуэтомъ обрисовались верхнія скалы острова Капри, ниже которыхъ шли веселые, зеленые холмы; а еще ниже, на самомъ берегу моря, лежало мѣстечко Капри, Капреа древнихъ, или Козій островъ. Въ настоящее время оно ведетъ большую торговлю фруктами, оливковымъ масломъ и хорошими винами. Обитатели его занимаются большею частію земледѣліемъ, рыболовствомъ, преимущественно ловлею коралловъ. Въ исторіи впервые упоминается объ этомъ островѣ со временъ Августа, который построилъ тамъ дворцы, бани и водопроводы. Но еще болѣе Августа этотъ островъ любилъ Тиверій, настроившій тутъ въ разныхъ мѣстахъ 12 виллъ, въ честь главнѣйшихъ двѣнадцати боговъ. Самая большая была посвящена Юпитеру. Подъ старость, совсѣмъ удалившись на Капри, онъ предавался тутъ разнымъ жестокостямъ, въ числѣ которыхъ было сбрасываніе своихъ жертвъ въ море, съ высоты скалы, возвышавшейся надъ моремъ на 227 метровъ. Эта скала, на которую указываютъ путешественникамъ, носитъ названіе Скачковъ Тиверія. Отъ всѣхъ дворцовъ и виллъ сохранились теперь однѣ развалины, нѣкоторыя изъ которыхъ, бывшія на берегу моря, теперь, вслѣдствіе пониженія почвы, находятся подъ водою.

0x01 graphic

0x01 graphic

   Проѣхавъ мимо мѣстечка Капри, пароходъ остановился противъ скалы, въ которой находится знаменитый Лазоревый гротъ. Всѣ бросились къ маленькимъ лодкамъ, вмѣщавшимъ, кромѣ перевозчика, только троихъ пассажировъ. Перебрались въ такую лодочку и наши путники, при чемъ Ваня пошелъ не въ счетъ, и, приблизясь къ низкому входу въ гротъ, имѣвшему высоты не болѣе метра {Во время волненія, волны такъ поднимаются, что входъ въ гротъ невозможенъ.}, всѣ должны были, по командѣ перевозчика, сѣсть на дно лодки, опустивъ головы, а затѣмъ, по командѣ же, поднялись и, оглянувшись, такъ и ахнули отъ восторга! Они очутились въ фантастической огромной залѣ, съ высокимъ потолкомъ (въ 30 метровъ вышины), гдѣ полъ замѣняла спокойная гладь воды, и, какъ эта вода, такъ и своды и стѣны этой залы, были будто обтянуты прозрачной ярко-лазоревой тканью, подбитой серебряннымъ глазетомъ; и все это освѣщалось какимъ-то непонятнымъ, неизвѣстно откуда лившимся свѣтомъ, голубые потоки котораго били кругомъ и на своды грота, и на лица путниковъ, покрывая ихъ смертельной блѣдностью, и черное тѣло негра, купавшагося въ этой водѣ, превращая въ серебристо-бѣлое. Проѣхавшись кругомъ грота и полюбовавшись его волшебной красотой, тѣмъ же порядкомъ выѣхали прочь, на свѣжій воздухъ, въ открытое море и, снова пересѣвъ на пароходъ, подплыли къ берегу мѣстечка. На пристани публику осадила толпа женщинъ и дѣтей, предлагая кто раковины, кто коралловъ, кто ословъ для прогулокъ по острову. Главнѣйшія изъ этихъ прогулокъ къ древнимъ развалинамъ и къ деревнѣ Анакапри, лежащей выше, откуда открывается чудесный видъ на весь островъ, море и мысъ Сорренто.
   Вмѣстѣ съ продавцами напала на публику и толпа нищихъ, болѣе навязчивая, чѣмъ гдѣ-либо. Насилу отвязавшись отъ этой толпы попрошаекъ, пошли къ трактирчику пообѣдать. Обѣдъ дали порядочный, на тѣнистой террасѣ, густо обвитой виноградомъ, съ чуднымъ видомъ на море; а послѣ обѣда, не желая пропустить пароходъ, который вскорѣ отправлялся въ Сорренто, поспѣшили на его палубу. Море къ вечеру стихло еще болѣе и лежало ярко-лазоревое, отражая у береговъ крутыя стѣны Сорренто, къ которому скоро и прибыли.
   

X.
Болонья.

   Разставшись съ симпатичнымъ Сорренто, снова, по знакомымъ уже мѣстамъ, стали подниматься вверхъ, съ остановками на одинъ день въ Неаполѣ и Флоренціи, отъ которой уже новой дорогой направились къ Болоньѣ. Вся эта дорога была въ высшей степени живописна. Почти по прямой линіи, прорѣзывая Аппенины, она проходитъ черезъ 46 тоннелей, на которые ужасно сердились дѣти. Только что мелькнетъ прелестный видъ съ причудливыми горами, дикими ущельями и живописными долинами, покрытыми сочной осенней зеленью, какъ онъ уже скрывается отъ глазъ за темными стѣнами несноснаго тоннеля! Вотъ опять блеснетъ свѣтъ; опять яркая зелень; опять можно открыть окно, въ которое вмѣстѣ со свѣтомъ, ворвется душистый воздухъ; и снова ірикъ какого-нибудь италіанца: Галлерса! (Тоннель) и снова захлопывай окно, чтобы не ворвался въ него дымъ, сжатый сводами тоннеля; и снова темнота!
   Болонья, къ которой приближались наши знакомцы, одинъ изъ древнѣйшихъ и важнѣйшихъ городовъ Италіи, славившійся, кромѣ того, своимъ университетомъ, основаннымъ въ 1119 году, однимъ изъ древнѣйшихъ въ Европѣ. Въ немъ, первомъ изъ университетовъ, были чтенія анатоміи человѣческаго тѣла; здѣсь же, въ 1789 г. Гальвана открылъ гальванизмъ. Кромѣ того этотъ университетъ замѣчателенъ профессорами-женщинами, читавшими въ немъ, въ XIV вѣкѣ, физику, математику, анатомію и греческій языкъ. Замѣчательна Болонья и своими художниками XVI вѣка, изъ которыхъ особенно выдавались: Аннибалъ, Караччи, Гвидо Рени и Доменикино.

0x01 graphic

   Жаръ палилъ не по сентябрски, когда наши путники со станціи желѣзной дороги поѣхали къ отелю, гдѣ хотѣли остановиться на сутки, чтобы хотя бѣгло осмотрѣть городъ. Онъ былъ очень оригиналенъ со своими улицами, изъ которыхъ большинство было съ крытыми колоннадами, что спасало и отъ дождя и отъ жары. На улицахъ теперь было пусто; всѣ, казалось, попрятались отъ жары. Гдѣ было людно, такъ это на базарной площади, куда и отправились наши путники, отдохнувъ въ отелѣ, главное, желая взглянуть на знаменитыя Падающія башни. Одна изъ нихъ, болѣе высокая и красивая, Tope Азинелли, построенная въ 1109 году, имѣетъ 83 метра высоты и всего около метра наклона. Другая же, вдвое ниже, въ 42 метра высоты и совсѣмъ простая, имѣетъ наклонъ въ 2 1/2 метра, что придаетъ ей совсѣмъ падающій видъ. Жаль только, что и сами онѣ некрасивы, безо всякихъ украшеній, и обставлены очень неказисто. Низъ башень занятъ грязноватыми лавченками, а самая площадь, сравнительно съ высотой башенъ такъ узка, что невозможно свободно обхватить ихъ взглядомъ. Тутъ же, на площади, находится большой, старинный фонтанъ, съ хорошей статуей Нептуна, работы Іоанна Болонскаго, а недалеко отъ него, старинный соборъ св. Петроніо, скульптурныя украшенія котораго снаружи совсѣмъ почернѣли отъ времени; внутри же онъ замѣчателенъ образомъ Благовѣщенья, послѣдней работы знаменитаго Караччи.
   Отказавшись отъ удовольствія взобраться на верхъ самой высокой башни, по дурной лѣстницѣ въ 447 ступеней, что огорчило Ваню, всегда готоваго на всѣ предпріятія, рѣшили лучше поѣхать за городъ, къ бывшему монастырю Чертоза, заключающему теперь въ себѣ одно изъ знаменитѣйшихъ въ Италіи кладбищъ.

0x01 graphic

   Проѣхавъ заставу, покатили по шоссе, подъ жгучими лучами солнца; осмотрѣли кладбище, наполненное удивительной работы мраморными монументами, представляющими цѣлыя группы; а затѣмъ поѣхали въ старинный храмъ св. Луки (S. Lucca), стоящій на горѣ, къ которому для пѣшеходовъ-богомольцевъ, отъ самаго города, постепенно поднимаясь зигзагами, ведетъ крытая галлерея. Путь этотъ очень утомителенъ, такъ какъ длиненъ и безпрестанно пересѣкается лѣстницами; но богомольцы ревностно его совершаютъ, чтобы поклониться образу Божіей Матери, написанной съ Самой святой Дѣвы евангелистомъ Лукою. Образъ этотъ сберегается въ богато украшенномъ кіотѣ, постоянно закрытомъ, и открывается только, по просьбѣ собравшихся богомольцевъ, священникомъ церкви. Онъ отпираетъ золоченые дверцы кіота, отдергиваетъ занавѣску и подъ стекломъ вы видите образъ очень хорошо сохранившейся живописи, съ удивительною жизненностью въ глазахъ Богоматери. Наши путники, помолившись въ храмѣ, вернулись въ городъ вечеромъ, погулявъ на прохладѣ, а на утро снова тронулись въ путь, направляясь въ Падую.

0x01 graphic

XI.
Падуя.

   Падуя или Падова, какъ ее называютъ италіанцы, тоже одинъ изъ древнѣйшихъ городовъ Италіи, университетъ которой, хотя основанъ и позже Болонскаго, въ 1238 году, но пріобрѣлъ еще большую славу и выпустилъ изъ своихъ стѣнъ такихъ замѣчательныхъ людей, какъ: Савонарола, Торквато Тассо, Аріосто, Петрарка и Галилей.
   Наши знакомцы пріѣхали въ Падую подъ вечеръ, когда городъ, по случаю одного торжества, былъ украшенъ блестящей иллюминаціей, гирляндами цвѣтовъ и зелени, и разноцвѣтными флагами. Особенно красиво было украшено, Прато, мѣсто гулянья, въ формѣ огромнаго сквера, засаженнаго густыми деревьями, между которыми стоятъ въ два ряда статуи разныхъ знаменитостей, вышедшихъ изъ падуанскаго университета. Кругомъ всего Прато были воткнуты на высокихъ шестахъ флаги всѣхъ италіанскихъ областей, и все это освѣщалось огромными канделябрами. Вездѣ на улицахъ толпился народъ. Такая же толпа наполняла и огромныя залы знаменитаго кафе Педроки, самаго огромнаго кафе во всей Италіи, и чуть ли не во всей Европѣ. Всѣ залы его двухъ этажей были такъ переполнены народомъ, что наши путники едва нашли свободный столикъ, за которымъ могли напиться густого шоколаду съ пирожнымъ.

0x01 graphic

   На утро, поднявшись рано, отправились осматривать городъ, начавъ съ Ботаническаго сада. Садъ оказался очень интереснымъ. Много было замѣчательныхъ растеній; какъ, напр., громадная Экцельсія, чрезвычайно красивая и достигшая такихъ размѣровъ, что для нея построили особый павильонъ. Далѣе громадная пальма Хамеронсъ, замѣчательная еще тѣмъ, что знаменитый поэтъ Гете, бывшій тоже замѣчательнымъ ботаникомъ, сидя подъ ней, впервыя пришелъ къ заключенію однородности листа съ цвѣткомъ. Вотъ гигантскій платанъ, считающій 300 лѣтъ и имѣющій въ окружности 15 шаговъ; великолѣпные цвѣты всевозможныхъ орхидей, чудесная цикадея, семидесяти лѣтъ, и пр. и пр. и все это содержимое въ прекрасномъ порядкѣ.
   Послѣ сада осмотрѣли двѣ церкви: св. Антоніо, колоссальную по постройкѣ, въ смѣси стилей византійскаго съ греческимъ, со множествомъ куполовъ; со статуями снаружи, а внутри особенно замѣчательной главнымъ алтаремъ изъ бѣлаго мрамора съ серебряными лампадами. Другая; церковь, св. Жюстиціи, была еще грандіознѣе, съ галлереями и колоннадами; главное же замѣчательная тѣмъ, что въ ней находятся гробницы святыхъ апостоловъ и евангелистовъ Луки и Матвѣя. Гробницы стоятъ другъ противъ друга, направо и налѣво отъ входа. Гробница Луки сдѣлана изъ желтаго порфира, съ черными рамками и темно-красной отдѣлкой, и представляетъ саркофагъ, съ выпуклыми фигурами, поставленными на колоннахъ. Гробница Матвѣя такой же формы, но изъ свѣтло-сѣраго камня съ отдѣлкой изъ темносѣраго. Подлѣ гробницы Луки, у стѣны стоитъ огороженный рѣшеткой полуобломанный деревянный гробъ, въ которомъ тѣло апостола было перевезено сюда изъ Константинополя.
   Интересно было тоже посмотрѣть древнюю часовню Мадонны дель Арена, построенную въ 1304 году, на мѣстѣ арены временъ язычества. Всѣ внутреннія стѣны ея сплошь расписаны кистью Джіотто. Это все сцены изъ жизни Богоматери и Христа; внизу же идутъ поясомъ аллегорическія картины добродѣтелей и пороковъ; а надъ входомъ Страшный судъ. Тутъ же, близъ часовни, дѣлаютъ раскопки древней арены.

0x01 graphic

   Осмотрѣли и университетъ; превосходное, изящной постройки зданіе, начиная съ самаго входа въ красивый дворъ, окруженный стройной колоннадой, подъ арками которой на стѣнахъ выбиты всѣ имена его учениковъ, съ мраморными гербами тѣхъ, кто получилъ преміи, и бюстами самыхъ знаменитыхъ. Очень красива зала конференціи, тоже съ расписными гербами и портретами этихъ знаменитостей, какъ: Петрарка, Тассо и пр.
   Осмотръ города былъ законченъ залой Ратуши или Муничипіо. Зала эта самая громадная во всей Европѣ, находится въ старомъ, потемнѣвшемъ отъ времени зданіи, окруженномъ галлереями, съ старинными скульптурными украшеніями и остатками еще болѣе старыхъ статуй и колоннъ. Самая площадь, на которой находится Ратуша, Площадь зелени (дель ербе), вся наполненная торговками, прикрывающими свои временныя лавчонки огромными полотняными зонтиками, окружена и другими, столь же почернѣвшими отъ древности зданіями.
   Знаменитая зала имѣетъ видъ громаднаго дебаркадера желѣзной дороги, съ деревяннымъ полукруглымъ плафономъ и окнами съ обѣихъ сторонъ. Длина ея 83 метра, ширина -- 28, а высота -- 24 метра. Всѣ стѣны межъ оконъ сплошь росписаны аль фреско, представляя всѣ знаки зодіака и вліяніе ихъ и временъ года на человѣка. Всѣхъ сценъ 400; онѣ написаны въ 1420 году художникомъ Миретто. Въ глубинѣ залы стоитъ колоссальная деревянная лошадь, подобіе извѣстной Троянской лошади, превосходно сдѣланная знаменитымъ Донателло. Этимъ осмотромъ закончили свое знакомство съ интересной Падуей, а въ вечеръ того же дня покатили далѣе, направляясь къ царицѣ Адріатическаго моря, красавицѣ Венеціи.

0x01 graphic

XII.
Венеція.

   Когда въ 452 году гунны нагрянули на римскія владѣнія, народъ, жившій въ верхней Италіи и называвшійся венетами, бѣжалъ оттуда на острова Лагунъ {Лагуны -- прибрежныя, мелководныя и отчасти болотистыя пространства. Лагуны отдѣляются отъ моря низменной песчанной полосой, называемой Лидо.} Адріатическаго моря и основалъ на нихъ городъ, названный Венеціей. Укрѣпившись, новый городъ повелъ большую торговлю съ востокомъ. Для большаго порядка, новая республика, признавъ пользу единства правленія, избрала въ 697 году одно высшее лицо управленія, называвшееся дожемъ. Первый дожъ венеціанской республики былъ Паулучіо Анадасто.
   Наибольшаго величія Венеція достигла въ XV вѣкѣ. Она была центромъ всемірной торговли и возбуждала удивленіе и уваженіе всей Европы. Упадокъ Венеціи начался съ XVI вѣка, когда, съ открытіемъ новыхъ морскихъ путей въ Индію, большая часть торговли перешла въ руки португальцевъ; а вскорѣ она и совсѣмъ перестала играть роль въ исторіи и, переходя то подъ власть австрійцевъ, то снова освободившись, вздумала было въ 1848 году учредить республику, дожемъ которой былъ Манинъ, ставшій послѣднимъ дожемъ Венеціи. Подпавъ затѣмъ снова подъ власть австрійцевъ, она освободилась отъ нея въ 1866 году, войдя въ составъ единой Италіи.
   Въ отношеніи искусствъ, Венеція занимаетъ очень высокое мѣсто и можетъ гордиться многими славными именами такихъ художниковъ, какъ: Джіованни Беллини, Тиціанъ Вечелли, Тинторето, Джіорджіоне, Каналетто, Кальяри или Павелъ Веронезъ, и множество другихъ менѣе знаменитыхъ. Изъ болѣе современныхъ намъ мастеровъ Венеція была родиной знаменитаго скульптора Кановы.
   Современная Венеція расположена на 117 островахъ, раздѣленныхъ болѣе или менѣе узкими каналами, служащими ей улицами, черезъ которые кое-гдѣ перекинуты мосты. Впрочемъ, въ послѣдніе годы, многіе изъ этихъ каналовъ засыпаны и превращены въ улицы, дѣлая болѣе легкимъ сообщеніе, до того возможное только водой.

-----

   Весело сіяло солнце на безоблачномъ небѣ, мягко озаряя тихую ладь лагунъ, между которыхъ по длинной дамбѣ летѣлъ поѣздъ.
   Въ золотистой мглѣ воздуха нѣжно рисовались очертанія Венеціи, съ легкими куполами церквей, надъ которыми царилъ куполъ храма св. Марка, съ его оригинальной колокольней, и, будто изящныя кружева, сплетались рѣзные карнизы мраморныхъ дворцовъ. Казалось будто все это, эти храмы, дворцы, весь этотъ затѣйливый городъ, прямо поднимался изъ морской глади, позлащенный солнцемъ, составляя нѣчто цѣлое и съ этой голубой морской гладью и съ этимъ мягкимъ розоватымъ небомъ.
   Сдѣлавъ длинный объѣздъ, поѣздъ въ 5 часовъ пополудни остановился передъ станціей. По примѣру другихъ городовъ, дѣти ждали, что имъ придется сейчасъ сѣсть въ омнибусъ, или коляску и въ ней отправиться въ отель. Но имъ предстояло что-то другое.
   Бойкіе факино {Носильщики.} мигомъ подхватили багажъ и побѣжали съ нимъ на пристань, около которой сгустились черныя гондолы {Отъ слова гонда -- лодка.} съ ихъ крикливыми гондольерами-перевозчиками. Усѣвшись въ гондолу, принадлежавшую тому отелю, въ которомъ рѣшили остановиться, и нагрузивъ ее своимъ багажемъ, наши знакомцы тронулись въ путь по гладкой поверхности канала. Оживленіе было сильное. Гондолы скрещивались между собою, перерѣзывали дорогу одна другой, изворачиваясь съ удивительной легкостью подъ умѣлымъ весломъ гондольеровъ, громко между собой перебранивавшихся.
   Выбравшись, наконецъ, изъ этой сумятицы, быстро полетѣли по Каналу-Гранде (Большой каналъ), бѣгло поглядывая по сторонамъ на почернѣвшіе мраморные дворцы, купавшіе ступени лѣстницъ въ тихой водѣ. Доѣхавъ до широкой террасы своего отеля и наскоро тамъ устроившись, не желая терять времени, такъ какъ оставался еще часъ до обѣда, пошли на Пьяцца ди Санъ-Марко (Площадь святого Марка), самую большую площадь въ городѣ и самое пріятное мѣсто для прогулки. Другая сторона отеля, главный фасадъ котораго выходилъ на Большой Каналъ, упиралась въ крошечную площадку, или Кампо (поле, какъ ихъ называютъ въ Венеціи) Моисея, съ церковью этого святого, среди потемнѣвшихъ стѣнъ которой рѣзко рисовался ярко-красный занавѣсъ, замѣнявшій двери, съ широкой, пестрой гирляндой цвѣтовъ по карнизу. Узенькій переулокъ, какъ большая часть всѣхъ улицъ въ Венеціи, велъ на пьяццу.
   Вотъ она, -- эта дивная зала, въ 175 метровъ длины, вся, будто паркетомъ, вымощенная мраморными и трахитовыми плитами, съ яркимъ небомъ, вмѣсто плафона, съ высокими стѣнами старыхъ мраморныхъ зданій, окружающихъ ее съ трехъ сторонъ непрерывными рядами. Низъ этихъ зданій представляетъ галлерею, сплошь занятую магазинами и кафе, самыми богатыми и нарядными во всемъ городѣ. Большая же часть остального помѣщенія, представляющаго грандіозные размѣры и столь же грандіозныя украшенія, съ древнихъ временъ служившая жилищемъ для первыхъ сановниковъ Венеціанской республики, или прокураторовъ, и потому до сихъ поръ носящая названіе: прокураторства -- теперь обращена въ королевскій дворецъ.

0x01 graphic

   Четвертая сторона прелестной мраморной залы упирается въ храмъ святого Марка {Покровителя города, мощи котораго были перенесены сюда изъ Александріи въ 828 году.}, -- это чудо архитектуры, постройка котораго продолжалась съ 976 до 1071 года. Это -- какая-то чудесная смѣсь разноцвѣтныхъ мраморовъ, громадныхъ мозаикъ на золотомъ фонѣ, наружныхъ аркадъ, пестрыхъ куполовъ, острыхъ шпилей и тонкой золотой рѣзьбы по всѣмъ карнизамъ, между которой вырисовываются на яркомъ небѣ ряды бѣлыхъ мраморныхъ статуй. Внутри тѣ же чудныя мозаики: и въ плафонѣ, и на стѣнахъ, и на пестромъ мраморномъ полу, теперь возобновляемому по прежнимъ образцамъ, сильно пострадавшимъ отъ древности. Надъ верхнимъ фронтономъ храма помѣщенъ золотой левъ св. Марка, а ниже, надъ входными дверьми, четыре громадныхъ бронзовыхъ коня, привезенныхъ сюда изъ Рима, гдѣ они украшали тріумфальныя ворота Нерона, -- единственныя лошади во всей Венеціи, по гладкой мостовой узкихъ улицъ которой не звучитъ копытомъ ни одна лошадь.
   Передъ самымъ храмомъ возвышаются три венеціанскія мачты, изъ кедроваго дерева краснаго цвѣта, поставленныя на бронзовыхъ пьедесталахъ. Когда-то эти мачты поддерживали три флага трехъ завоеванныхъ Венеціанской республикой королевствъ: Кипра, Кандіи и Морей. Въ настоящее время на нихъ въ воскресные и праздничные дни развивается италіанскій флагъ, который тихо шелестилъ на нихъ и въ этотъ вечеръ, въ честь пріѣзда въ Венецію королевскаго семейства. Немного въ сторонѣ, за этими мачтами, противъ боковыхъ дверей храма, высоко возвышается его кампанилля (колокольня), въ 98 метровъ высоты, внутри которой вьется лѣстница безъ ступеней, приводящая васъ наверхъ, откуда открывается дивный видъ на всю Венецію и ея далекія окрестности. А отъ кампанилли идетъ къ набережной другая небольшая площадь, или пьяццетта, съ двумя древними колоннами, на одной изъ которыхъ возвышается крылатый левъ св. Марка, а на другой фигура св. Ѳеодора, покровителя Венеціи.
   Рядомъ съ храмомъ св. Марка на пьяццетту выходитъ прелестное зданіе дворца Дожей, все будто сотканное изъ дорогой матеріи, все въ мраморныхъ завитушкахъ у колоннъ, оконъ, балконовъ. Другой своей стороной оно выходитъ на набережную широкой лагуны: Рива делли скіавони (Набережная Невольниковъ), одно изъ самыхъ оживленныхъ мѣстъ Венеціи, особенно любимое моряками и простымъ народомъ, который толпится здѣсь у дешевыхъ кафе, весело болтая и распѣвая во всю глотку.
   Впрочемъ, оживленія много и на пьяццѣ, особенно по вечерамъ, когда вспыхнутъ яркимъ свѣтомъ газовые рожки ея громадныхъ, изящныхъ канделябръ, да свѣтлымъ огненнымъ поясомъ схватятся всѣ магазины галлереи. Но хороша она и днемъ, когда со всѣхъ сторонъ, съ высоты карнизовъ, слетаются на ея мраморныя плиты стаи голубей, блестя на солнцѣ радужными и бѣлыми крылышками. Это ихъ законное право, упроченное за ними еще ихъ предками, сослужившими въ началѣ XIII вѣка большую службу республикѣ.
   Въ то время войска республики осаждали Кандію. Адмиралъ Дандоло, не имѣя никакихъ извѣстій изъ Венеціи, велъ осаду нерѣшительно, не зная ничего о распоряженіи Верховнаго Совѣта, могшаго ему дать подкрѣпленіе. И вдругъ, какъ вѣстники небесъ, спустились къ нему голуби, къ которымъ были привязаны депеши, такъ давно имъ ожидаемыя. Дандоло смѣло бросился въ бой, и, выйдя побѣдителемъ, тотчасъ же написалъ объ этой радостной вѣсти отвѣтъ Сенату, точно также привязавъ его къ тѣмъ же пернатымъ вѣстникамъ, обратно полетѣвшимъ въ Венецію.

0x01 graphic

   Тревожно ожидали въ Венеціи вѣстей отъ Дандоло, не особенно надѣялись на аккуратность голубиной почты; и вотъ, въ лучахъ солнца, бившаго съ голубого неба, высоко блеснули сизыя крылья смѣлыхъ путниковъ, и послѣдніе стали спускаться на землю. Общій крикъ восторга встрѣтилъ вѣстниковъ, и съ тѣхъ поръ свято сохраняется древній завѣтъ неприкосновенности и кормленія всѣхъ голубей Венеціи. Беззаботно вьютъ они себѣ гнѣзда по карнизамъ мраморныхъ дворцовъ пьяццы; спокойно шмыгаютъ между ногъ гуляющихъ, по каменному паркету, и цѣлыми стаями слетаются каждый день въ два часа пополудни на пьяццу, гдѣ ихъ кормятъ на счетъ города. И сохрани Богъ, чтобы какой-нибудь задорный черноглазый шалунъ осмѣлился обидѣть маленькаго пернатаго властелина большой площади!
   Но не только отъ города кормятся голуби; ихъ кормятъ и всѣ посѣтители пьяццы, особенно дѣти, которымъ это занятіе доставляетъ огромное удовольствіе.

-----

   Наши путники проснулись на другое утро подъ звуки музыки и пѣнія. Къ террасѣ ихъ отеля, гдѣ расположились его постояльцы пить утренній кофе, подплыла гондола съ музыкантами и пѣвцами, что происходило потомъ каждое утро.
   Прелестны эти прогулки въ гондолѣ по каналамъ города, гораздо болѣе пріятнымъ, чѣмъ его узкія улицы! Но прежде надо познакомить читателей съ гондолой, имѣющей тутъ большое значеніе. Лучшая сторона почти каждаго дома выходитъ на одинъ изъ каналовъ, купающихъ въ водѣ ступени лѣстницъ подъѣзда, у котораго торчатъ изъ воды длинные деревянные столбы, иногда красиво раскрашенные, къ которымъ привязываютъ гондолы, если онѣ должны кого-нибудь поджидать. Гондола -- это собственный экипажъ людей со средствами; это -- извозчики для всѣхъ, не держащихъ своего экипажа; это, наконецъ,-- омнибусъ для людей недостаточныхъ: вы встрѣтите зачастую очень длинныя крытыя гондолы, съ двумя гребцами, съ надписью: omnibus, въ которыхъ за бездѣлицу развозятъ публику въ разныя стороны по этому оригинальному водяному городу.
   Гондола -- это все для гондольера-извозчика. Она его дитя, его радость, его забота, даже часто -- домъ, гдѣ онъ проводитъ и ночь. Онъ ею любуется, воспѣвая ее въ мелодическихъ пѣсняхъ, чиститъ ее, подкрашиваетъ, и въ эти благодатные италіанскія ночи, то и дѣло, разсѣкаетъ, сидя въ ней, привычнымъ весломъ гладь каналовъ. Въ ней же груститъ онъ въ бурные зимніе дни, когда сѣрый туманъ затянетъ дальнія окрестности, а взволнованное море взбудоражитъ тихія воды каналовъ; когда жители Венеціи топчутся по узкимъ улицамъ, предпочитая лучше сдѣлать крюкъ, чѣмъ проѣхаться по свѣжей неспокойной водѣ... Пусто тогда въ карманахъ гондольера, и мечтаетъ онъ о веснѣ и теплѣ.

0x01 graphic

   Видъ гондолы совершенно особенный. Длиною она въ 10 метровъ (5 саженъ или 15 аршинъ), шириной -- аршина въ полтора, иногда и болѣе. Передняя часть, крытая деревомъ, имѣетъ видъ передка плоской туфли, съ высоко вздернутымъ носкомъ. Носокъ этотъ, оканчивающійся высокимъ металлическимъ гребнемъ съ металлическими же перекладинами, чрезвычайно граціозенъ; и когда гондола, имѣющая удивительно плавный, ровный ходъ, скользитъ по водѣ, этотъ гребень похожъ на красиво изогнутую шею лебедя. Задняя часть гондолы, тоже плоская и крытая, оканчивается острымъ, почти прямымъ, крючкомъ. Среди гондолы, поперекъ нея, улаженъ мягкій диванчикъ съ высокой, мягкой же, спинкой, въ два сидѣнья; по сторонамъ его маленькія, также мягкія, скамеечки и стулъ, который можно переставлять по желанію. Въ жаркую пору надъ сидѣньями ставится навѣсъ изъ плотной матеріи; въ дождливую же и холодную всѣ эти сидѣнья плотно прикрываются деревянной будочкой съ дверьми-окнами съ обоихъ боковъ. Гондольеръ гребетъ всегда стоя, помѣщаясь на задней, крытой, части гондолы, и чрезвычайно ловко и быстро дѣйствуетъ однимъ весломъ, вставленнымъ въ уключину, устроенную тоже особымъ образомъ, высоко надъ бортомъ лодки и имѣющую изогнутую форму. Если желаютъ двухъ гребцовъ, другой становится спереди, передъ сидѣньями.
   Въ заключеніе нужно сказать, что всѣ гондолы, какъ собственныя, такъ и наемныя, окрашены въ черный цвѣтъ, съ сидѣньями, обтянутыми черной же матеріей, по большей же части, мягкой кожей. Только лѣтніе навѣсы дѣлаются изъ небѣленаго полотна; будочки же красятся тоже въ черную краску, или обтягиваются чернымъ сукномъ, что и составляетъ отличіе богатыхъ гондолъ отъ простыхъ. Было время, когда эти гондолы, имѣвшія нѣсколько отличный отъ нынѣшнихъ видъ, раскрашивались въ яркіе цвѣта, а сидѣнья ихъ покрывались разноцвѣтными дорогими тканями. Въ XVI столѣтіи, при особенно усилившейся роскоши, ихъ носовыя и кормовыя части украшались вычурными золотыми и серебряными завитушками, перевитыми богатыми матеріями, которыя украшали какъ средину, такъ и бока лодки, и высокіе балдахины, увѣшанные золотыми бахромами и кистями. Тогда-то, возмутясь такою роскошью, Общество Противниковъ роскоши издало особый указъ, обязавшій всѣ гондолы окрасить непремѣнно въ черный цвѣтъ, съ кожаной, черной же, обивкой на сидѣньи. Войдя въ общее правило, указъ этотъ вошелъ въ обычай, да и самыя лодки, мало-по-малу, нѣсколько измѣнили свой прежній наружный видъ, принявъ нынѣшнюю, довольно простую форму. Гондолы эти, построенныя чрезвычайно прочно, часто передаются въ наслѣдство отъ отца къ сыну; новыя же стоятъ отъ 600 до тысячи франковъ и строятся на особой фабрикѣ, въ одномъ изъ предмѣстій Венеціи.
   Стройно скользя по глади Большого Канала, гондола несетъ нашихъ путниковъ мимо ряда дворцовъ прежнихъ вельможъ и богачей Венеціи. Многіе изъ этихъ дворцовъ теперь превращены въ отели. Тихо плещется вода о ихъ мраморныя ступени; стройныя колонны поддерживаютъ своды глубокихъ сѣней съ гербами древнихъ фамилій. Красиво высятся надъ ними балконы и окна, украшенные дивной мраморной рѣзьбой, точно кружевами.
   Гондольеръ называетъ фамиліи, которымъ принадлежали, когда-то, эти дворцы, -- свидѣтели столькихъ событій; цѣлыя страницы исторіи развертываются въ памяти при этихъ именахъ, а гондола все мѣрно скользитъ по спокойной глади. Другія картины смѣняютъ прежнія... Вотъ мостъ Ріальто, круто выгнутый, съ его каменной галлереей и фруктовымъ на немъ рынкомъ; а подлѣ него набережная, сплошь заваленная всевозможными овощами и тыквами самыхъ колоссальныхъ размѣровъ и странныхъ формъ. Между ними снуютъ и кричатъ продавцы и покупатели. Большія барки, цѣлыя подвижныя лавочки, толкутся у береговъ. Босоногіе мальчишки ловко перепрыгиваютъ съ одной на другую. Но вотъ гондола сворачиваетъ въ узкіе поперечные каналы-переулки, гдѣ съ трудомъ могутъ разъѣхаться двѣ-три гондолы, и все-таки при ловкости и умѣньи гондольеровъ, никогда не сталкиваются. Прежнее очарованіе исчезаетъ: тутъ дома уже проще, обыкновеннѣе, но и тутъ васъ плѣняетъ все та же оригинальность, напримѣръ, -- эти узенькія скамеечки у подъѣздовъ, висящія надъ водой, съ спокойно сидящими на нихъ людьми. Женщины, свѣсясь съ нижнихъ ступенекъ лѣстницъ, полощатъ что-то въ прозрачной водѣ. Вонъ черноглазый курчавый мальчуганъ совсѣмъ перевѣсился черезъ бортъ гондолы, стоящей у пристани, и болтаетъ въ водѣ загорѣлыми рученками, а тамъ другой, засмотрѣвшись на него, перегнулся черезъ узенькую рѣшетку верхняго балкона... И никому не страшно за нихъ; -- точно всѣ увѣрены, что родная стихія -- вода не погубитъ ребятъ, привыкшихъ къ ней съ колыбели!

0x01 graphic

   Къ одному изъ подъѣздовъ подплываетъ лодка съ овощами и молокомъ, и цѣлая семья высыпала на ступени къ этой плавучей лавкѣ. На темномъ фонѣ грязноватыхъ сѣней рисуется нѣсколько женскихъ фигуръ, съ красивыми профилями и стройнымъ станомъ, сидящихъ на низенькихъ стульяхъ за какой-то работой; пестренькій краббъ бочкомъ пробирается по застланной мхомъ стѣнкѣ канала, ясно рисуясь сквозь прозрачную воду.-- Джа-э! (вотъ) -- громко выкрикиваетъ гондольеръ при каждомъ поворотѣ, этимъ крикомъ предупреждая другого гондольера, могущаго вылетѣть ему навстрѣчу изъ-за угла. Мѣрно подвигаются впередъ, и опять новыя картины, и опять съ историческими воспоминаніями о жестокихъ временахъ Совѣта Десяти {Въ 1310 г. въ Венеціанской республикѣ былъ учрежденъ совѣтъ десяти сановниковъ, между которыми былъ и дожъ. Совѣтъ этотъ самовластно распоряжался жизнью и имѣніемъ гражданъ. Судъ и казнь производились втайнѣ.}, которыя возстаютъ въ вашей памяти при видѣ этихъ чудесныхъ мраморныхъ стѣнъ, соединенныхъ изящнымъ Мостомъ Вздоховъ. По этому мосту осужденныхъ, -- часто несправедливо, -- проводили въ подземныя узкія, какъ колодцы, тюрьмы, гдѣ ихъ и казнили...
   Тихо скользитъ гондола мимо черной угрюмой двери надъ водой, черезъ которую выносили измученное тѣло и, бросивъ его въ погребальную гондолу, подъ покровомъ темной ночи, увозили на вѣчный покой послѣ тревожной жизни; а кругомъ все такъ тихо, спокойно; безоблачное небо раскинулось свѣтлымъ куполомъ, легкій вѣтерокъ ласкаетъ лицо, плещется прозрачная вода о мраморныя стѣны, и скользитъ гондола по зеркальной влагѣ...

-----

   Пристаютъ къ берегу. Не успѣла еще гондола вполнѣ остановиться, какъ, откуда ни возьмись, уже появился передъ ними старикъ съ багромъ, которымъ притягиваетъ гондолу поближе къ ступенямъ набережной, хлопотливо помогаетъ имъ выйти изъ нея и затѣмъ также хлопотливо протягиваетъ вамъ шляпу, куда вы бросаете одно или два сольди {Мелкая италіанская монета, на наши деньги менѣе двухъ копеекъ.}.
   Не мало встрѣтите вы такихъ услужливыхъ господъ и по улицамъ Венеціи. Чуть спросили о пути ближайшаго лавочника, -- передъ вами уже, точно изъ земли, выросъ полуоборванный господинъ, вѣжливо предлагая быть вашимъ провожатымъ. Если вы и откажетесь отъ услуги, онъ пойдетъ передъ вами молча, стараясь обратить на себя ваше вниманіе, называя улицы, или объясняя путь, и, дойдя съ вами до мѣста, протянетъ шляпу, совершенно довольный, если вы бросите туда хоть одно сольди.

0x01 graphic

   Но помимо этихъ, все же хоть чѣмъ-нибудь старающихся быть полезными, личностей, встрѣчаете вы просто лѣнтяевъ-попрошаекъ, особенно дѣтей, часто очень чисто и прилично одѣтыхъ, просящихъ милостыню не столько изъ крайности, какъ изъ желанія даромъ поживиться отъ иностранцевъ, избаловавшихъ ихъ своей неразсчетливой щедростью. "Авось, подастъ: отчего же не воспользоваться?" -- думаетъ маленькій шелопай, съ плутовской улыбкой протягивая къ вамъ загорѣлую ручонку, иногда сперва ловко передъ вами перекувыркнувшись. Но разъ вы на него строго прикрикнули, онъ тотчасъ же спокойно отходитъ прочь, и развѣ иной, посмѣлѣе, отбѣгая, закричитъ вамъ вслѣдъ: "авари, авари!" (Скряга! скряга!).
   А что за щелки эти венеціанскія улицы-переулки! Идете вы будто узкимъ коридоромъ, между высокихъ каменныхъ стѣнъ, съ рѣдкими окнами, и вдругъ упираетесь или въ набережную канала, или въ крошечную площадь, всю вымощенную камнемъ и облитую лучами горячаго солнца, со старой потемнѣвшей церковью, на которой рѣзко вырисовывается ярко-красный занавѣсъ двери. Сворачиваете въ сторону и опять попадаете въ узкую улицу, оживленную рядами крошечныхъ лавокъ съ всевозможнымъ товаромъ, -- отъ модныхъ шляпъ до груды жареной мелкой рыбы и очищенныхъ отъ скорлупы улитокъ, изъ которыхъ варится здѣсь любимый народный супъ.
   
   Продавцы лѣниво перебрасываются словами. Бойкая дѣвушка-водоноска, въ черной войлочной шляпѣ, съ прямымъ коромысломъ на плечѣ, на которомъ покачиваются круглыя мѣдныя ведра, спѣшитъ къ ближайшему, старому какъ самый городъ колодцу. Загорѣлый до черноты развозчикъ, разложивъ на лоткѣ сочные куски золотистожелтой печеной тыквы, разводитъ руками и декламируетъ, какъ актеръ, какіе-то стихи, громко превознося великое достоинство своего товара. Гдѣ-то прозвучитъ пѣсня; откуда-то, изъ окна шестого этажа, раздается жидкій звукъ разстроеннаго фортепіано, и опять тишина, и блескъ солнца и неба.
   Но зато что за оживленіе вечеромъ и даже ночью! Кажется, что италіанцы, просто совсѣмъ не спятъ. Ночью проснешься -- все на улицѣ тотъ же говоръ, тѣ же несмолкаемыя пѣсни. Путь забрезжитъ утро -- опять кричатъ продавцы, не жалѣя глотки и легкихъ, перекрикивая одинъ другого. Развѣ полуденный жаръ загонитъ людей въ тѣнь, на покой. Конечно, здѣсь говорится объ италіанцѣ-работникѣ, а не о тѣхъ безпечныхъ дѣтяхъ южной Италіи, которыя рады цѣлый день валяться безъ дѣла. И италіанецъ можетъ быть хорошимъ работникомъ, особенно италіанецъ средней, и всего болѣе сѣверной Италіи, которые рѣзко отличаются, какъ трудолюбіемъ, такъ и умственнымъ развитіемъ отъ своихъ южныхъ собратьевъ. И какъ они выносливы и сильны -- эти, повидимому, тщедушные, сухенькіе рабочіе, такъ мало употребляющіе мяса, часто довольствующіеся кускомъ поленты {Общее названіе хлѣба изъ маисовой муки, изъ которой приготовляютъ родъ киселя съ саломъ и сыромъ (пармезаномъ).} и нѣсколькими плодами. А посмотрите-ка, какъ спокойно тащитъ одинъ такой сухопарый италіанецъ огромный тяжелый сундукъ, ловко взваливъ его на загорѣлую спину, -- и такой большой сундукъ, подъ которымъ, кряхтѣли на станціи двое нашихъ артельщиковъ!
   И вѣдь казалось бы, что, проработавъ день, куда бы какъ хотѣлось пораньше завалиться спать, чтобы хорошенько выспаться до зари. А смотришь, чуть вечеръ, онъ ужъ распѣваетъ себѣ на прохладѣ, да топчется въ толпѣ на набережной или площади. И такъ часу до второго, третьяго ночи!
   А что была за толпа на пьяццѣ въ вечеръ иллюминаціи, и что за прелесть была въ тотъ вечеръ эта пьяцца! Можно было и полюбоваться тѣмъ порядкомъ, въ которомъ эта тысячная толпа, -- не только со всего города и его ближайшихъ окрестностей, но даже приплывшая на огромномъ пароходѣ изъ Тріеста, -- подвигалась по одной, назначенной для праздника улицѣ, на площадь, уходя съ этой площади по другой извѣстной улицѣ. Тутъ не было ни давки, ни крику, ни брани, никто не рвался впередъ другихъ, съ намѣреніемъ нѣсколькими минутами раньше попасть на пьяццу: всякій зналъ, что попадетъ туда,-- и всѣ двигались чинно, переговариваясь и весело пересмѣиваясь.
   И вотъ, подвигаясь за другими, наши путники и сами очутились на пьяццѣ, и такъ и ахнули отъ восторга! Всѣ линіи ея мраморныхъ зданій, съ колоннами, окнами и украшеніями, охватывали проволоки, унизанныя тысячами плошекъ, ярко пылавшихъ ровнымъ, бѣлымъ свѣтомъ, такъ что на темномъ фонѣ видѣлись только эти огненныя линіи, обозначавшія всѣ архитектурныя украшенія зданій, что и называется архитектурной иллюминаціей. Огромная подвижная звѣзда ярко горѣла на вершинѣ кампанилли, бросая радужные потоки свѣта, въ лучахъ котораго тревожно перелетали всполошившіеся голуби. Другіе потоки свѣта, еще болѣе яркіе, лившіеся отъ электрическихъ лампъ, укрѣпленныхъ на красныхъ мачтахъ, озаряли ослѣпительнымъ свѣтомъ храмъ св. Марка, всѣ чудесныя украшенія котораго выступали теперь еще съ большею рельефностью, чѣмъ днемъ. Передъ лампами кружились миріады ночныхъ бабочекъ... Кажется, такія же миріады народа заливали пьяццу, посреди которой военный оркестръ вдругъ заигралъ національный (народный) италіанскій гимнѣ. Тысячи аплодисментовъ загремѣли ему навстрѣчу. Весело волновалась масса народа, торжественно лились звуки родного гимна, вмѣстѣ съ потоками яркаго свѣта, и чудно красовался озаренный имъ храмъ, съ его вѣковыми мраморами и воспоминаніями...

-----

   -- Ruolo della regata! Ecco ruolo della regata! (Расписаніе гонки! Вотъ расписаніе гонки!) -- выкрикивали во все горло разносчики еще наканунѣ, съ вечера, вертя передъ нами печатными листками.
   -- Domani la regata! (завтра гонка) -- слышалось изъ конца въ конецъ.
   Венеціанская регата (гонка)! Всѣ давно ждали этого волшебнаго зрѣлища, переносящаго цѣликомъ въ блестящія времена старой республики, -- и вотъ, наконецъ, оно настанетъ!
   Съ самаго ранняго утра въ городѣ, какъ будто нарочно озаренномъ особенно яркими лучами, не сентябрскаго, а совсѣмъ лѣтняго солнца,-- уже было большое оживленіе. Всѣ суетились, хлопоча, какъ бы попристроиться, чтобы получше увидѣть эту гонку. Откуда-то появились большія лодки съ цѣлыми рядами стульевъ, степенно устроившихся у береговъ. Всѣ окна домовъ, балконы,-- даже крыши,-- были покрыты народомъ. Наши путники, зная, что вся флотилія проѣдетъ мимо ихъ отеля, по Большому Каналу, на который выходили окна ихъ комнатъ, побродивъ по городу, вернулись домой и, преспокойно усѣвшись передъ широко раскрытыми окнами, стали ожидать начала гонки, назначенной ровно въ два часа пополудни.
   Яркое небо опрокинулось въ голубую воду, которая точно застыла, не рябясь ни малѣйшей струйкой. На противоположномъ берегу, у таможни, народъ кишитъ, какъ пчелы передъ ульемъ. Суетливыя гондолы снуютъ взадъ и впередъ по каналу. Гулъ толпы стоитъ въ неподвижномъ воздухѣ ослѣпительнаго дня.
   И вотъ, будто по мановенію волшебнаго жезла, двинулись передовыя праздничныя ладьи (по италіански bissone -- биссоне {Отъ латинскаго слова bissus -- биссонъ, -- древнее названіе дорогой матеріи, которой украшались эти ладьи.}, счетомъ десять, устроенныя нарочно для торжества на счетъ города. Общій восторгъ загудѣлъ въ воздухѣ. Венеція торжественно отдернула занавѣсъ съ своего блестящаго прошедшаго и показала намъ всю его роскошь! Глаза разбѣгались, не успѣвая охватить всю красоту этихъ огромныхъ лодокъ, каждая изъ которыхъ разукрашена совершенно различно одна отъ другой. Всѣ онѣ имѣли форму древнихъ венеціанскихъ лодокъ, существовавшихъ до строгаго указа, лишившаго ихъ прежней роскоши. Всѣ онѣ на этотъ разъ блистали золотыми или серебряными, хитро изогнутыми завитушками на носу и кормѣ, поднимавшимися высоко надъ палубой ладьи и служившими карнизомъ, около котораго обвивались шелковыя ткани яркихъ цвѣтовъ, украшенныя золотыми и серебряными бахромами и кистями, съ шелковымъ же шарфомъ сзади, который, граціозно вздуваясь парусомъ, купалъ длинный цвѣтистый шлейфъ въ водѣ канала. Такой же матеріи пышные фестоны украшали и бока ладьи, тоже купая въ водѣ блестящую обшивавшую ихъ золотую бахрому. Каждой ладьей управляли шесть гребцовъ въ богатыхъ средневѣковыхъ костюмахъ, съ атласными буфами и бархатными беретами, украшенными перьями, соотвѣтственными цвѣтамъ и значеніямъ лодокъ.
   Всѣ эти ярко-красныя, небесно-голубыя, зеленыя и фіолетовыя ткани, съ золотыми обшивками и серебряными украшеніями; эти береты, бархаты, атласы, бѣлокурые кудри по плечамъ и пр. пр., подъ яркими лучами солнца, подъ безоблачно-голубымъ небомъ, при говорѣ толпы, облѣпившей эти вѣковые мраморные дворцы, живо переносили во времена давно прошедшія. Казалось, вотъ-вотъ сейчасъ, на ступеняхъ Дворца Дожей, появится и самъ дожъ, въ длинной одеждѣ, изъ пунцоваго бархата, или золотой парчи, съ круглой до таліи горностаевой перелиной, въ круглой, въ видѣ рога, шапкѣ изъ пунцоваго бархата съ золотымъ околышемъ, усаженнымъ драгоцѣнными камнями, въ богато вышитыхъ перчаткахъ, въ обуви также изъ пунцоваго или фіолетоваго бархата. Вотъ, вслѣдъ за дожемъ, появятся и венеціанскіе сенаторы, въ пунцовыхъ одеждахъ и черныхъ бархатныхъ шапкахъ, и знатныя дамы въ длинныхъ атласныхъ платьяхъ, украшенныхъ жемчугомъ и дорогими кружевами изъ золота и серебра... А красивыя ладьи тихо движутся, вызывая новые восторги!
   Особенно отличались изъ этихъ лодокъ своею оригинальностью три лодки. Первая носила названіе "Географической". Она прикрывалась легкимъ небесно-голубымъ павильономъ съ серебряной бахромой и серебряными же небесными свѣтилами, съ украшеніемъ изъ рѣдкихъ тропическихъ растеній, съ изображеніями разныхъ географическихъ инструментовъ, и съ огромнымъ глобусомъ на кормѣ. Вторая ладья, "Рыбачья" -- изображала старинную галеру для ловли коралловъ, которыя такъ же, какъ и жемчужныя раковины, входили въ составъ ея украшеній. Главную прелесть послѣднихъ составляли золотыя сѣти, развѣшанныя по бортамъ ладьи и по ея верхнему карнизу, рядомъ съ легкимъ парусомъ изъ серебрянаго флера; и, наконецъ, третья, самая оригинальная -- "Эскимосская". Снѣгъ и ледъ, искусно сдѣланные изъ матоваго стекла и матоваго же серебра, покрывали бока этого страннаго судна, составлявшаго такой яркій контрастъ съ голубою гладью канала, въ который, съ одного конца ладьи, глядѣлось чучело огромнаго бѣлаго медвѣдя, а съ другой -- тяжелая черная масса -- лѣнивый тюлень. Но всего страннѣе на этой лодкѣ были лодочники, одѣтые въ мѣховыя одежды эскимосовъ, съ ихъ смѣшными мохнатыми шапками-капорами.
   Но этими передовыми ладьями еще не окончилось очарованіе. За ними вслѣдъ двинулись гондолы частныхъ владѣльцевъ, богачей Венеціи. На этотъ разъ онѣ поверхъ своего траурнаго костюма тоже украсились накидками изъ голубого, синяго или малиноваго бархата, съ длинной бархатной же мантильей позади сидѣній и съ фестонами съ золотой бахромой, опускавшейся въ воду. Между ними появились двѣ отъ двухъ лучшихъ мозаичныхъ фабрикъ Венеціи, которыя можно было тоже отнести по красотѣ къ десяти городскимъ биссонамъ. Одна изъ нихъ, отдѣланная голубымъ и бѣлымъ атласомъ, была по длинному выступу своей передней площадки вся сплошь покрыта бѣлыми маргаритками (въ честь королевы Маргариты), сдѣланными изъ матоваго стекла. Другая представляла огромную ладью въ 12 веселъ, убранную матеріями двухъ цвѣтовъ: небесно-голубого и золотисто-желтаго. Первое, что бросалось здѣсь въ глаза своимъ блескомъ и оригинальностью, были высокіе стеклянные этажерки-канделябры, возвышавшіяся изнутри лодки, уставленныя всевозможными блестящими издѣліями изъ стекла и мозаики, къ которымъ присоединялись еще группы морскихъ эмблемъ; живописные, подъ мозаику, на золотомъ фонѣ, портреты знаменитыхъ италіанскихъ мореходцевъ, Марко Поло и Христофора Колумба,-- и все это въ блескѣ золота, цвѣтовъ и нѣжныхъ голубыхъ тканей.

0x01 graphic

   Ровно въ два часа раздался сигнальный пушечный выстрѣлъ, и, вслѣдъ затѣмъ, сопровождаемыя аплодисментами толпы, по каналу двинулись лодки, выбранныя для гонки. Ихъ всего было девять. На каждой изъ нихъ, имѣвшей видъ нашихъ душегубокъ, сидѣло по два гребца. Каждая лодка отличалась отъ другой цвѣтомъ одежды ея гребцовъ. Всѣ эти лодки отъ площадки должны были проплыть по Большому Каналу до моста Ріальто, гдѣ у зданія Городской Думы получались призы. Первый призъ получили зеленые, выѣхавшіе съ мѣста третьими и пришедшіе къ цѣли -- первыми. Потомъ эта вся интересная флотилія, возвращаясь, еще нѣсколько разъ проѣхала взадъ и впередъ по каналу, будто хвастаясь передъ зрителями. Не скоро разошлась оживленная толпа, не скоро очистился каналъ.
   Вечеромъ наши путники были свидѣтелями еще одной мирной картины. Усталые отъ прогулки и осмотровъ города, они уже вернулись къ себѣ, какъ вдругъ съ канала пронеслись звуки музыки и пѣніе. Все ближе да ближе. Бросаются къ окнамъ. По черной глади канала медленно двигается большая барка, въ два ряда увѣшанная разноцвѣтными фонарями, съ музыкантами и пѣвцами; а за баркой, -- цѣлая флотилія гондолъ, полныхъ людей. И чѣмъ дальше плыветъ фантастическая, музыкальная гондола, тѣмъ больше пристаетъ къ ней другихъ встрѣчныхъ гондолъ, которыя дальше, какъ бы въ ея свитѣ, продолжаютъ вечернюю прогулку, и все больше усиливается хоръ пѣвцовъ и далеко разносятся звуки мелодичнаго пѣнія по водѣ, въ тихомъ вечернемъ воздухѣ.

-----

   Отправились въ одно утро осматривать Дворецъ Дожей. Осмотрѣли со всѣхъ сторонъ снаружи, а затѣмъ и внутри. Дворецъ этотъ, основанный въ 800 году, былъ послѣ того пять разъ разрушенъ и послѣ каждаго раза возобновляемъ все съ большимъ великолѣпіемъ. Современное зданіе построено въ венеціанско-готическомъ стилѣ Филиппомъ Календарю, въ 1350 году. Вокругъ всего дворца идутъ, одна надъ другой, двѣ галлереи, поддерживаемыя 107 колоннами. На верхней галлереѣ, особенно изящной по работѣ, находятся, среди другихъ, двѣ колонны краснаго мрамора, между которыми, во времена республики, провозглашались смертные приговоры. Черезъ великолѣпный портикъ изъ разноцвѣтнаго мрамора вы входите во дворъ, окруженный стѣнами дворца, съ гербами и окнами, продѣланными безъ всякой симметріи. За однимъ изъ самыхъ верхнихъ оконъ, налѣво, находилась темница знаменитаго писателя Сильвіо Неллино, прикрытая свинцовой крышей (piombi), которая, раскаляясь отъ солнца, увеличивала страданія заключеннаго. Съ боку, во дворъ идетъ грандіозная лѣстница великановъ, получившая такое названіе отъ колоссальныхъ статуй Марса и Нептуна, работы Сансовино. На верхней площадкѣ этой лѣстницы происходило коронованіе дожей.
   За коридоромъ съ бюстами разныхъ знаменитостей слѣдуютъ нѣсколько огромныхъ залъ, съ расписными сводами, высокими окнами и громадными картинами, принадлежащими кисти Тиціана, Веронезе, Тинторетто и другихъ великихъ венеціанскихъ художниковъ, изображающія то историческія событія, то аллегорическія сцены величія Венеціи. Очень интересна зала географическая, съ картинами и глобусами разныхъ временъ и народовъ. Зала библіотеки, величиною съ любую площадь, по тремъ стѣнамъ обставленная шкафами съ книгами, четвертая же занята громадной аллегорической картиной работы Веронезе, со множествомъ фигуръ. По залѣ вверху идутъ портреты всѣхъ дожей Венеціи, при чемъ портретъ Марино Фалѣери, обвиняемаго въ измѣнѣ отечеству,-- замазанъ черной краской.
   Вотъ зала Совѣта Десяти, при взглядѣ на которую вамъ вспоминаются всѣ творившіяся здѣсь при допросахъ ужасы; всѣ тѣ страшныя пытки, которымъ подвергали часто совсѣмъ невинныхъ людей, оклеветанныхъ ихъ врагами. Представляются жестокія лица неумолимыхъ судей, рѣдко кого оправдывавшихъ, а посылавшихъ ихъ въ небольшую слѣдующую залу Совѣта Трехъ, гдѣ производился послѣдній судъ, большею частію произносившій смертный приговоръ. Изъ этой залы шли сѣни, въ которыхъ было двое дверей: однѣ, черезъ которую изрѣдка выходили на свободу оправданные; другія, которыя вели на Мостъ Вздоховъ (Ponte dei sospiri), откуда былъ одинъ выходъ -- въ могилу. Мостъ Вздоховъ, совсѣмъ крытый, какъ галлерея, очень красивый снаружи, соединяетъ Дворецъ Дожей съ другимъ зданіемъ, собственно, частнымъ домомъ, внизу котораго находились тюрьмы. Внутри, мостъ этотъ представляетъ узкій, низкій коридоръ, съ небольшими рѣшетчатыми окнами. Изъ него внизъ идетъ узкая, круглая лѣстница, ведущая въ ужасныя тюрьмы, лежащія на уровнѣ каналовъ.
   Проводникъ, сопровождавшій нашихъ путниковъ, засвѣтилъ фонарь, воткнутый на палку, и всѣ осторожно спустились въ узкіе душные коридоры, съ низко-нависшими сводами, едва освѣщаемые крошечными окнами. Съ другой стороны коридора шли тюрьмы, мрачныя, съ окошечками, выходившими въ этотъ полутемный коридоръ, помѣщенія, черезъ низкія двери которыхъ нужно было входить согнувшись чуть не вдвое, съ нависшимъ потолкомъ, страшно-удушливыя, грязныя, единственную мебель которыхъ составляла голая деревянная кровать. И вотъ, послѣ, часто долгихъ дней томленія, изъ этой ужасной каморки несчастнаго заключеннаго выводили въ душный коридоръ и, не имѣвъ передъ смертью даже отрады видѣть свѣтъ и вдохнуть въ себя вольнаго воздуха, -- тутъ же, въ концѣ этого коридора, онъ опускалъ свою голову на низкій, черный камень, подъ топоръ палача... Затѣмъ, обернувъ трупъ въ черное покрывало, сваливали его ночью въ черную гондолу, ждавшую у мрачной двери, прямо выходившей на узкій каналъ, и безъ родной слезы и послѣдней молитвы увозили въ неизвѣстное для родныхъ мѣсто погребенія! Всѣ вздохнули полной грудью, выйдя на свѣжій воздухъ изъ этихъ ужасныхъ тюрьмъ и взглянувъ на ясный сводъ неба.

0x01 graphic

   Изъ другихъ достопримѣчательностей Венеціи осмотрѣли ея Академію художествъ, гдѣ очень богатое собраніе произведеній Тиціана и Веронезе. Тутъ же, въ урнѣ изъ краснаго порфира, хранится правая рука Кановы, тѣло котораго похоронено въ прекрасной церкви Санта Марія Глоріоза дей Фрати, гдѣ похороненъ и Тиціанъ. Церковь эта вообще очень красива, съ прекрасными образами и надгробными памятниками, лучшимъ изъ которыхъ является памятникъ Кановы, сдѣланный по его собственному рисунку, изготовленному имъ для памятника Тиціана, но, послѣ его смерти, употребленному для его собственнаго его учениками Мартини, Феррари и другими. Памятникъ же Тиціана,-- огромная группа,-- воздвигнутъ былъ ему императоромъ Фердинандомъ I, во время владычества австрійцевъ надъ Венеціей, и исполненъ братьями Цандоменеги. Кромѣ этой церкви осмотрѣли еще нѣсколько, въ томъ числѣ роскошную церковь братьевъ "Босоногихъ" (Дельи Скальци), каждый изъ семи придѣловъ которой былъ воздвигнутъ однимъ изъ аристократическихъ домовъ Венеціи и гдѣ находится послѣднее произведеніе Кановы -- распятіе, и закончили осмотромъ Музея Чивико, съ богатымъ собраніемъ старинныхъ вещей по всѣмъ отраслямъ.

0x01 graphic

   Послѣ всѣхъ этихъ осмотровъ, пріятно, было дать отдыхъ глазамъ, на водной шири; а потому послѣ обѣда собрались съѣздить на Лидо. Погода была чудная, чисто лѣтняя. На набережной сѣли на пароходъ и поплыли по голубой глади лагунъ къ низкому берегу Лидо.
   -- Ну, слава Богу, вотъ и лошади!-- воскликнулъ Ваня, увидя у пристани омнибусъ.-- А то, что это за городъ: ни лошадей ни собакъ!
   Омнибусъ довезъ ихъ до купаленъ, возлѣ которыхъ настроены отели и кафе. Прямо прошли къ морю, тихо плескавшему зеленоватой волной на низкій берегъ, весь усѣянный густымъ слоемъ всевозможныхъ раковинъ. Дѣтей съ трудомъ оторвали отъ нихъ, такъ какъ надо было спѣшить возвратиться въ городъ, изъ котораго уѣзжали въ ту же ночь, или, вѣрнѣе, раннее утро, на поѣздѣ, отходившемъ въ 4 часа. Въ три часа всѣ спустились на террасу отеля, у которой ихъ ждала уже гондола. Тишина и теплота были поразительны. Та же тишина царила и въ городѣ, только въ эти часы вполнѣ засыпавшаго. Гладь каналовъ цѣликомъ отражала зданія и огни прибрежныхъ фонарей. Вверху раскинулся темный шатеръ неба, усѣяннаго ярко-горѣвшими звѣздами, съ узкимъ серпомъ мѣсяца посрединѣ. Ни признака жизни кругомъ: ни шелеста шаговъ, ни человѣческаго голоса, ни лая собакъ. Какъ очарованные стоятъ эти мраморные дворцы, еще болѣе величавые въ таинственномъ сумракѣ ночи. Слышенъ только одинъ звукъ -- плескъ воды подъ весломъ гондольера. Гондола движется впередъ плавно, спокойно, какъ черный лебедь. Всѣ сидѣли молча, будто не смѣя говоромъ нарушить торжественную тишину ночи, окутавшей поэтическій городъ.
   -- Джа-э!-- протяжно крикнулъ гондольеръ, повертывая за уголъ. И крикъ его замеръ безъ эхо и пропалъ въ таинственномъ сумракѣ.
   Гондола подплыла къ станціи.

0x01 graphic

Австрія.

I.
Адельсбергскіе гроты.

   Остановившись на день въ Тріестѣ, -- одномъ изъ важнѣйшихъ торговыхъ городовъ на Адріатическомъ морѣ, -- слегка осмотрѣли его. Городъ красивъ по своему приморскому положенію и окружающимъ его холмамъ; городъ очень чистенькій и оживленный. Особенное оживленіе было на фруктовомъ рынкѣ, гдѣ происходило совершенное смѣшеніе языковъ: разныхъ славянскихъ нарѣчій, италіанскаго и нѣмецкаго. Послѣдній, однако, преобладалъ.
   -- Вотъ мы и въ нѣмецкой странѣ!-- грустно проговорилъ Ваня, пристрастившійся было къ италіанскому языку, послѣ котораго нужно было вспоминать нѣмецкія фразы, не легко ему дававшіяся.-- И зачѣмъ это выдумали разные языки? Говорили бы всѣ на одномъ!
   -- И всего лучше, если бы говорили всѣ по-русски; вѣдь такъ, Ваня?-- замѣтила, посмѣиваясь, мать.
   -- Еще бы, мамочка! А то какіе глупыши эти иностранцы: не знаютъ такого легкаго языка, какъ русскій!
   -- Ну, легокъ-то онъ только для насъ, русскихъ, говорящихъ имъ съ дѣтства, -- продолжала мать: -- это, напротивъ, одинъ изъ самыхъ трудныхъ языковъ и, притомъ, одинъ изъ самыхъ богатыхъ. Въ нашей азбукѣ столько звуковъ, что намъ не трудно изучать всѣ другіе языки; такъ какъ всѣ находящіяся въ нихъ звуки мы находимъ въ своемъ. Въ италіанскомъ, напр., языкѣ нѣтъ х и ю; въ испанскомъ -- ю, з и ш; во французскомъ -- ц и ч, -- у насъ это все есть; да еще съ прибавкой такихъ буквъ какъ щ и ы, которыхъ нѣтъ ни въ какой другой азбукѣ; потому иностранцы и считаютъ насъ,-- и совершенно справедливо,-- наиболѣе способными къ изученію разныхъ языковъ.
   -- Вотъ мы какіе молодцы!-- воскликнулъ Ваня, подпрыгнувъ и толкнувъ старуху-торговку, выругавшую его по-нѣмецки.

0x01 graphic

   Побродивъ по городу, поѣхали въ загородный замокъ Мирамаре, принадлежавшій герцогу Максимиліану, бывшему кратковременно императоромъ Мексики. Дорога шла все время по берегу моря; оно было спокойно и лазурно. Замокъ лежитъ среди прелестнаго парка, раскинутаго террасами. Самъ онъ очень красивъ, съ башнями и балконами, обвитыми граціозными гирляндами вьющихся растеніи; весь бѣлый, въ массѣ зелени, на яркомъ фонѣ голубого неба. Внутри отдѣлка его проста, но изящна. Съ балконовъ открываются чудные виды на Тріестъ, море и Юлійскія Альпы. Паркъ распланированъ превосходно и полонъ богатой растительности; съ изящными павильонами и живописными холмами.
   Вернувшись въ городъ, сдѣлали еще поѣздку къ старинному замку или Кастелло, лежащему на горѣ, откуда открывался широкій видъ; а на утро тронулись дальше, въ Адельсбергъ (пославянски Постойна).
   Замелькали славянскія колоніи, со скудной, каменистой почвой. Мелкій дождь, моросившій съ утра съ тяжелаго сѣраго неба, прибавлялъ еще болѣе унылости къ бѣднымъ деревнямъ нашихъ братьевъ -- славянъ. Остановившись у скромной станціи Адельсберга, пересѣли въ омнибусъ и, подъ предводительствомъ швейцара, мальчугана лѣтъ 14, очень важнаго и серіознаго, несмотря на свой короткій ростъ,-- поѣхали къ отелю, самому близкому отъ знаменитыхъ гротовъ, къ которымъ и отправились послѣ завтрака компаніей въ 12 человѣкъ, снова усѣвшись въ тотъ же омнибусь. Компанія въ этомъ случаѣ важна тѣмъ, что можно сложиться на полное освѣщеніе гротовъ, что стоитъ дорого.

0x01 graphic

   -- Папочка, я немножко позабылъ, что это такое сталактитовые гроты?-- спросилъ Ваня дорогой.
   -- Это гроты, на сводахъ, стѣнахъ и на полу которыхъ, отъ дѣйствія воды на известковыя породы, образовались оригинальныя фигуры въ видѣ громадныхъ сосулекъ, колоннъ и т. п.,-- отвѣчалъ отецъ.-- Каждая падающая капля дождя принимаетъ изъ атмосферы нѣсколько угольной кислоты, съ помощью которой дѣлается способной растворять известь. И вотъ, такія водяныя струи, просачиваясь сквозь горныя породы, растворяютъ ихъ все болѣе и болѣе. А вообрази себѣ, что это продолжается безпрерывно, безконечное число лѣтъ, -- вода, просачиваясь по разнымъ направленіямъ чрезъ своды и стѣны грота, то съ большею, то съ меньшею скоростью, убираетъ его различными прихотливыми украшеніями, называемыми сталактитами и сталагмитами. Иногда сталактиты принимаютъ самую странную форму, -- въ зависимости отъ направленія и остановокъ струй воды въ известковыхъ пластахъ. Иногда даже они окрашиваются, кромѣ обыкновеннаго желтоватаго цвѣта, въ другой, болѣе темный или красный, если въ пластѣ случайно попадалось какое-нибудь красящее вещество. Ну, а вотъ мы и у входа въ гроты.

0x01 graphic

   Адельсбергскіе гроты считаются самыми интересными изъ всѣхъ гротовъ этого рода, по величинѣ, высотѣ сводовъ и разнообразію формъ сталактитовъ. Входъ въ гроты очень грандіозенъ, и самые гроты отдѣлены отъ него рѣшетчатыми воротами. Всѣ прибывшіе, подъ предводительствомъ проводника, съ длинной сѣдой бородой, имѣвшаго видъ подземнаго гнома, окруженные служителями съ факелами въ рукахъ, двинулись ко входу. Вотъ распахнулись передъ ними желѣзныя ворота, и они очутились въ галлереяхъ и залахъ подземнаго царства, уже освѣщеннаго зажженными люстрами и плошками. Что за чудеса предстали передъ ними! Высоко-высоко уходили вверхъ эти прихотливо-изогнутые своды, поддерживаемые изогнутыми колоннами, съ спускающимися съ нихъ, то тутъ, то тамъ, вычурными украшеніями, въ видѣ люстръ или лампъ. Переливчатымъ свѣтомъ блестѣли цѣлыя гирлянды сталактитовъ, унизавшихъ стѣны и складывавшихся во всевозможныя формы. То передъ вами являлась роскошная пальма, то колоссальный кочанъ капусты; изящная, будто хрусталемъ украшенная, каѳедра смѣняла пышную занавѣсъ, блестяще-бѣлаго цвѣта, съ пунцовой каймой, имѣвшую совершенно видъ мягкихъ складокъ матеріи. Это поразительная сталактитовая масса имѣетъ въ длину девять футовъ; средняя толщина ея четыре фута, и вся она совершенно прозрачна. Величина, чистота, игра красокъ и поразительно красивая форма складокъ, дѣлаютъ этотъ занавѣсъ однимъ изъ лучшихъ сталактитовыхъ образованій въ мірѣ. Очень интересенъ тоже гротъ, называемый танцевальной залой, шириною въ 15 саженъ, длиною 25 и вышиною 15 футовъ.
   Названіе свое она получила оттого, что въ Духовъ день вся эта пещера освѣщается тысячью огней и въ ней собирается общество изъ ближайшихъ и дальнихъ мѣстъ, потанцовать при звукахъ оркестра музыки. Однимъ же изъ наиболѣе интересныхъ гротовъ, считается высокій холмъ, образовавшійся, вѣроятно, изъ обваловъ сверху и называемый Голгоѳа. Здѣсь представляются взору сотни сталактитовыхъ колоннъ, изъ которыхъ иныя достигаютъ гигантскихъ размѣровъ, со всевозможными переходами, отъ ярко-бѣлаго до темно-краснаго цвѣта. Далѣе настоящій лѣсъ высочайшихъ колоннъ, прозванный Миланскимъ соборомъ, имѣя сходство съ его безчисленными статуями, багеньками и шпилями. Въ одномъ изъ проходовъ, въ глубинѣ, чернѣлъ страшной массой неподвижный прудъ. Въ этихъ подземныхъ водахъ водится слѣпая рыба ольмъ (proteus anguineus), родъ саламандры, блѣдно-краснаго цвѣта, съ гладкой кожей, въ родѣ угря. Въ одну изъ пещеръ проникаетъ извнѣ рѣка Пойкъ или Піуна, продолжая свой путь подъ землею. Длина всѣхъ гротовъ, по крайней мѣрѣ, той части ихъ, которую показываютъ, содержитъ 4.172 метра. Черезъ большую половину ихъ проходитъ желѣзная дорога для людей слабыхъ, желающіе же могутъ нанять носильщиковъ, которые будутъ ихъ нести на носилкахъ или везти въ креслахъ.
   Осмотрѣвъ все и пообѣдавъ въ отелѣ, наши путники въ ночь выѣхали по пути къ Вѣнѣ.
   Когда рано, на утро они взглянули въ окно вагона, то увидѣли, что несутся по живописному Зиммерингу. Дорога извивалась на самомъ краю пропасти, дѣлая безпрерывные зигзаги, часто прерываемые тоннелями, то совсѣмъ темными, то съ широкими окнами, сквозь которыя мелькали, будто въ рамкахъ, веселыя картинки горъ, густо покрытыхъ пестрой осенней зеленью. Веселыя, чистенькія селенья раскинулись у ихъ подножія, на берегу свѣтлой рѣки, протекавшей по плодородной долинѣ. Въ этой природѣ была какая-то своеобразная прелесть; что-то свѣжее, бодрое. Къ тому же всюду замѣчалось трудолюбіе и удивительная чистота, чѣмъ отличались и желѣзнодорожныя станціи, стѣны которыхъ были сплошь покрыты вьющимися растеніями. Ваню особенно занимали мальчики и дѣвочки, являвшіеся у вагоновъ при остановкѣ поѣзда и, предлагая свой товаръ, нараспѣвъ выкрикивавшіе: "Вейнъ-траубъ! Шинкенъ! Вейнъ! (Виноградъ, ветчина, вино). Но Ваня особенно полюбилъ тутъ же продававшіяся, коротенькія, толстыя колбаски, объявивъ, что теперь онѣ станутъ его любимчиками, и даже отважился спросить самъ по-нѣмецки, что стоитъ такая колбаска, и, купивъ ее на собственныя деньги,-- семь крейцеровъ,-- съѣлъ съ большимъ аппетитомъ.
   Что нравилось здѣсь нашимъ путникамъ, это часто встрѣчавшіяся по дорогѣ, у полей, -- распятія, а иногда крошечныя часовенки, или даже отдѣльные холмы, носившіе названіе Голгоѳы или Кальваріи, вдоль которыхъ идутъ вверхъ крошечныя часовенки, съ изображеніями въ нихъ всего крестнаго пути; а наверху небольшая церковь или большое распятіе.
   Рѣшивъ еще до Вѣны посѣтить живописный Зальцбургъ, наши путники пріѣхали туда вечеромъ, и тотчасъ же, въ отелѣ, улеглись спать.
   

II.
Зальцбургъ.

   Ясное утро глянуло къ нимъ въ окно, вмѣстѣ съ яркимъ безоблачнымъ небомъ и нешумнымъ говоромъ на улицѣ. Башенные часы медленно пробили 7, и, вдругъ, вслѣдъ за послѣднимъ ударомъ, раздался мотивъ народной пѣсни, наигрываемый цѣлымъ рядомъ металлическихъ колокольчиковъ. Три раза, съ маленькими промежутками, повторился этотъ безыскусственный мотивъ, и затѣмъ все замолкло. Это были старинные голландскіе куранты {Куранты -- музыка въ часахъ.} башни Нейбау. Три раза въ день -- въ 7 и 11 часовъ утра и въ 6 вечера -- они аккуратно наигрываютъ одинъ изъ цѣлаго собранія мотивовъ, составленныхъ или изъ народныхъ пѣсенъ, или же нарочно для нихъ сочиненныхъ такими свѣтилами музыкальнаго міра, какъ Моцартъ и Гайднъ. Цѣлый мѣсяцъ часы наигрываютъ одинъ и тотъ же мотивъ; на слѣдующій мѣсяцъ мотивъ мѣняется, и такъ далѣе.
   Прослушавъ эту оригинальную музыку, всѣ быстро собрались и вышли изъ отеля на площадь Моцарта, среди которой возвышался прекрасный монументъ геніальнаго композитора, уроженца города Зальцбурга. Великій композиторъ изображенъ во весь ростъ; на пьедесталѣ аллегорическія рельефныя изображенія разныхъ его сочиненій. Имя Зальцбурга тѣсно связано съ именемъ Моцарта, а потому, прежде чѣмъ описывать самый городъ, скажемъ нѣсколько словъ объ этомъ геніальномъ композиторѣ, получившемъ извѣстность съ самаго дѣтства.
   27 января 1756 года, въ одномъ изъ переулковъ города -- Гетрендегассе -- въ домѣ подъ No 225, у Леопольда Моцарта родился сынъ, названный имъ Вольфгангъ-Амедеусъ, который и былъ впослѣдствіи великимъ композиторомъ и музыкантомъ. Вольфгангъ былъ седьмымъ ребенкомъ въ семьѣ; но въ живыхъ, кромѣ него, была одна лишь дочь, пятью годами старше новорожденнаго. Леопольдъ былъ человѣкъ умный, добраго характера и въ то же время превосходный музыкантъ. Въ то время онъ занималъ мѣсто второго капельмейстера зальцбургской епископской капеллы.
   Квартира Леопольда Моцарта состояла изъ двухъ комнатъ, такъ что Вольфгангъ, еще ребенкомъ, вмѣсто колыбельной пѣсни, постоянно слышалъ звуки фортепіано, на которомъ училась его сестра. Эти звуки его и будили, и усыпляли. Жидкіе звуки стариннаго фортепіано раздавались постоянно: играла или сестра, или же отецъ давалъ уроки постороннимъ ученикамъ, аккомпанируя иногда на скрипкѣ. Съ этими звуками росъ маленькій Моцартъ и часто до того заслушивался, что забывалъ даже о своихъ игрушкахъ.
   -- Что ты тутъ дѣлаешь, Вольфгангъ? Иди, играй!-- говорилъ отецъ, когда замѣчалъ, что трехлѣтній малютка, бросивъ игрушки, прокрадывался въ комнату, гдѣ отецъ давалъ урокъ музыки его сестрѣ.
   Около фортепіано онъ готовъ былъ простоять цѣлый часъ, не двигаясь, забывъ обо всемъ, весь отдавшись мелодичнымъ звукамъ.
   -- Иди играй,-- повторялъ отецъ, -- развѣ тебѣ не скучно стоять тутъ, ничего не дѣлая?
   -- Нѣтъ, не скучно!-- говорилъ малютка, улыбаясь. И ободренный улыбкой отца онъ съ ногами усаживался на старую кушетку и сидѣлъ тихо до окончанія урока, внимательно прислушиваясь и въ тактъ качая кудрявой головкой. Но далѣе его ожидало еще другое удовольствіе. Сестра кончала урокъ и, бойко соскочивъ со стула, бѣжала къ другимъ занятіямъ. Тогда отецъ позволялъ Вольфгангу, вскарабкавшись на стулъ передъ фортепіано, потихоньку касаться клавишъ. Съ серіознымъ лицомъ, напрягая свою память, ребенокъ пробовалъ подбирать только что слышанные имъ аккорды, и можно вообразить его восторгъ, когда аккорды эти бывали совершенно вѣрны!
   Видя такую любовь малютки къ музыкѣ, отецъ, когда мальчику минуло четыре года, сталъ давать ему уроки, начавъ съ коротенькихъ танцовальныхъ мотивовъ, изученіе которыхъ было для мальчика сущей бездѣлицей. Пяти лѣтъ онъ уже самъ сочинялъ маленькія піески, которыя отецъ его, чтобы подбодрить ребенка, записывалъ на ноты. Онъ съ такой любовью предался музыкѣ, что для нея готовъ былъ отказаться отъ всего другого. Отецъ, однако, сопротивлялся, не желая, чтобы онъ для музыки жертвовалъ другими занятіями, и заставлялъ мальчика не пренебрегать и научными предметами.
   Вскорѣ его талантъ, какъ піаниста, дошелъ до такихъ необыкновенныхъ успѣховъ, что отецъ рѣшилъ показать это маленькое чудо передъ болѣе обширнымъ обществомъ и, взявъ обоихъ дѣтей, отправился съ ними сначала въ Мюнхенъ, а потомъ въ Вѣну. Вольфгангу было тогда семь лѣтъ. Въ Вѣнѣ они остановились въ гостиницѣ Бѣлаго Быка. Вѣсть о прибытіи въ городъ ребенка-піаниста тотчасъ же дошла до дворца, и придворная карета была прислана за маленькимъ музыкантомъ. Пріѣхавъ во дворецъ, Вольфгангъ тотчасъ же былъ приведенъ въ комнату, гдѣ сидѣли императоръ Іосифъ и императрица Марія Терезія. Смѣло войдя въ комнату и окинувъ быстрымъ взглядомъ присутствовавшихъ, маленькій Моцартъ подбѣжалъ къ императрицѣ, взобрался къ ней на колѣни и, обхвативъ ея шею ручонками, поцѣловалъ и сказалъ:
   -- Ахъ, какая ты хорошенькая!
   Марія Терезія разсмѣялась и приласкала ребенка.
   -- Ну, милый Вольфгангъ, сыграй намъ что-нибудь хорошенькое на клавикордахъ. Я сама буду переворачивать тебѣ ноты.
   -- Для тебя я съ радостью сыграю, -- отвѣчалъ Моцартъ, -- но только ноты-то ты не сумѣешь переворачивать во время. Лучше позвать Вагензейля. Онъ ужъ знаетъ, когда нужно переворачивать...
   Вагензейль былъ капельмейстеръ, съ которымъ маленькій Моцартъ приготовлялся къ концертамъ. Послали за нимъ. Моцартъ усѣлся за піанино и сыгралъ одну изъ тѣхъ хорошенькихъ піесъ, которыя онъ самъ уже сочинялъ и искусно исполнялъ. Всѣ присутствовавшіе были въ восторгѣ и осыпали его похвалами и апплодисментами.
   -- Ну, любезный Вольфгангъ, -- проговорилъ шутя императоръ, -- играешь ты своими десятью пальцами превосходно; а попробуй-ка сыграть однимъ пальцемъ на закрытыхъ клавишахъ?
   Моцартъ покрылъ платкомъ клавиши и заигралъ однимъ пальцемъ съ изумительною быстротою. Императоръ былъ пораженъ, назвалъ его восьмымъ чудомъ въ свѣтѣ и предсказалъ, что онъ будетъ великимъ музыкантомъ. Послѣ того маленькія дочери императора, эрцгерцогини Каролина и Марія-Антуанета, повели ребенка осматривать дворецъ. Онѣ схватили его за руки и съ веселымъ крикомъ потащили съ собой.
   -- Будемъ играть въ жмурки, -- рѣшила Марія-Антуанета, когда они очутились въ одной изъ большихъ залъ.
   -- Хорошо, -- согласился Вольфгангъ, -- мнѣ начинать. Завяжите мнѣ глаза.
   Антуанета вынула платокъ и завязала мальчику глаза. Но, не привыкнувъ къ скользкимъ паркетамъ, Вольфгангъ съ первыхъ же шаговъ поскользнулся, упалъ, разбилъ себѣ носъ и расплакался. Каролина тотчасъ же залилась звонкимъ смѣхомъ; между тѣмъ какъ добрая Антуанета осторожно подняла ребенка, отерла его слезы, стала его утѣшать и цѣловать. Ребенокъ, съ благодарностью поднявъ на нее свои большіе глаза, серіозно проговорилъ:
   -- Антуанета! Ты такая добрая, что я на тебѣ женюсь!
   Антуанета пришла въ восторгъ и, схвативъ за руку мальчика, побѣжала съ нимъ къ матери, крича ей еще издали:
   -- Мама, мама! Моцартъ хочетъ жениться на мнѣ! Ахъ, какъ это будетъ хорошо!
   -- Однако, у крошки вкусъ не дуренъ, -- замѣтила, смѣясь, императрица, -- да и для тебя это хорошая партія. А скажи мнѣ, Вольфгангъ, -- прибавила она, обратясь къ мальчику, -- отчего тебѣ вздумалось выбрать именно Антуанету? Каролина -- тоже славная дѣвочка.
   -- Нѣтъ,-- возразилъ Моцартъ съ живостью, -- она насмѣшница. Когда я упалъ, она только хохотала, а Антуанета меня подняла.
   -- А, такъ вотъ почему!-- проговорила императрица.-- Теперь я понимаю твой выборъ. Но только знаешь ли, милый Вольфгангъ, вѣдь для свадьбы съ эрцгерцогиней нуженъ щегольской костюмъ!..
   Мальчикъ задумался, печально опустивъ голову, и потомъ проговорилъ:
   -- Дорогого платья мнѣ взять негдѣ; мы вѣдь не богаты. Пусть ужъ Антуанета беретъ меня въ этомъ платьѣ.
   -- Ты ее спроси, захочетъ ли еще она!-- продолжала шутить императрица.
   Мальчикъ повернулся къ эрцгерцогинѣ и, взявъ ее за руку, проговорилъ умоляющимъ голосомъ:
   -- Вѣдь ты пойдешь за меня?
   -- Пойду и ни за кого не выйду, кромѣ тебя, -- отвѣчала дѣвочка, цѣлуя его.
   Императрица смѣялась отъ души; а на другой день передъ гостиницей Бѣлаго Быка остановилась раззолоченая карета, изъ которой вышелъ блестящій камергеръ и вручилъ маленькому Моцарту отъ имени императрицы великолѣпный костюмъ; въ слѣдующій разъ Вольфгангъ явился къ своей невѣстѣ уже въ шелковыхъ чулкахъ, въ кружевныхъ манжетахъ, со шляпой подъ мышкой и при шпагѣ.
   Выѣхавъ изъ Вѣны, маленькій Моцартъ, въ сопровожденіи отца и сестры, пропутешествовалъ три года. Въ продолженіи этого времени они посѣтили Мюнхенъ, Аугсбургъ, Франкфуртъ, Брюссель, вездѣ давая концерты и приводя публику въ неописанный восторгъ. То же ожидало его и въ Парижѣ, гдѣ Вольфгангъ въ первый разъ напечаталъ свои первыя произведенія. Переѣхавъ затѣмъ въ Лондонъ, онъ и тамъ служилъ предметомъ восхищенія, выказывая передъ публикой разнообразные таланты: композитора, піаниста, артиста, органиста, импровизатора и даже пѣвца. Въ то же время онъ не переставалъ заниматься и все болѣе и болѣе развивалъ свой талантъ.
   По возвращеніи въ родной Зальцбургъ, Моцартъ получилъ отъ императора заказъ написать комическую оперу, подъ названіемъ: "La Finta simplice" (Простой вымыселъ); а затѣмъ торжественную обѣдню, оркестромъ которой дирижировалъ самъ двѣнадцатилѣтній композиторъ. Черезъ годъ отдыха на родинѣ, отецъ Моцарта рѣшилъ, что мальчику слѣдуетъ еще усовершенствовать себя путешествіемъ по Италіи, куда они вскорѣ и поѣхали.
   Нѣсколько лѣтъ прошло въ переѣздахъ Моцарта изъ Зальцбурга въ Миланъ, а потомъ онъ надолго поселился въ Парижѣ. Однако, и тамъ, несмотря на восторги, возбуждаемые его талантомъ, юноша едва перебивался, зарабатывая насущный хлѣбъ уроками. Вернувшись въ Зальцбургъ, чтобы схоронить свою мать, и два года пробывъ тамъ въ званіи органиста придворной церкви, 25-ти лѣтъ отъ роду, Моцартъ, наконецъ, навсегда покинулъ свой родной городъ и поселился въ Вѣнѣ.

0x01 graphic

   Оставшись тамъ до конца своей кратковременной жизни, Моцартъ вполнѣ отдался своимъ сочиненіямъ, и творилъ одно геніальное произведеніе за другимъ. Тутъ были написаны всѣ его превосходныя оперы: Похищеніе въ сералѣ, Свадьба Фигаро, Донъ-Жуанъ и Волшебная флейта, не считая множества другихъ геніальныхъ музыкальныхъ произведеній. Но все это не могло упрочить ему обезпеченное положеніе, и геніальный композиторъ и музыкантъ часто переносилъ порядочныя лишенія! Послѣднимъ его произведеніемъ была Заупокойная обѣдня -- Requiem, -- которую онъ писалъ уже будучи совсѣмъ больнымъ.
   Бѣдный Моцартъ, много нуждавшійся въ продолженіи жизни, уже женатый, имѣвшій дѣтей, только подъ конецъ жизни увидѣлъ исполненіе тѣхъ желаній, о которыхъ такъ горячо мечталъ. Уже будучи на смертномъ одрѣ, онъ получилъ очень важное назначеніе, -- быть директоромъ капеллы собора св. Евстафія и въ то же время множество другихъ выгодныхъ предложеній и заказовъ отъ разныхъ театровъ Германіи.
   -- Боже мой! Боже мой!-- воскликнулъ онъ, -- и я долженъ умереть теперь, когда я могъ бы, отдохнувъ отъ трудовой жизни ежедневнаго скуднаго заработка, отдаться вполнѣ искусству! Когда я могъ бы перестать быть рабомъ-труженикомъ, оставаясь только артистомъ!.. Оставить жену и дѣтей теперь, когда я могъ бы дать имъ обезпеченное положеніе! Не былъ ли я правъ, когда говорилъ, что этотъ "Реквіемъ" я пишу для себя?
   Этотъ Реквіемъ не давалъ ему покоя. Моцартъ былъ уже совсѣмъ боленъ, когда разъ къ нему явился незнакомый ему господинъ, въ глубокомъ траурѣ и, не желая называть своей фамиліи, тотчасъ же, впередъ отдавъ Моцарту деньги, не торгуясь и не колеблясь, заказалъ ему заупокойную обѣдню, назначивъ срокъ. Однако, въ назначенный срокъ, когда незнакомецъ пришелъ за своимъ заказомъ, Реквіемъ не былъ еще готовъ и онъ, также таинственно удалился, сказавъ, что придетъ позже.
   -- Это приходила моя смерть; этотъ Реквіемъ я пишу для себя,-- твердилъ Моцартъ и лихорадочно хватался за перо, спѣша докончить заказъ, боясь, что смерть явится раньше, чѣмъ онъ будетъ готовъ. Близкіе ему люди отнимали у него рукопись, но онъ снова отыскивалъ ее и продолжалъ писать. Часто ночью, пользуясь тѣмъ, что все кругомъ спало, онъ тихонько схватывалъ перо и при блѣдномъ свѣтѣ ночной лампады, тяжело дыша, съ лихорадочно блестѣвшими глазами, дрожавшей отъ слабости рукой, принимался писать. Онъ не замѣчалъ, какъ ночь смѣнялась блѣднымъ днемъ и, наконецъ, въ изнеможеніи падалъ на подушки, роняя перо изъ ослабѣвшей руки. Это была борьба со смертью, но смерть побѣдила и Реквіемъ остался не вполнѣ оконченнымъ.
   Моцартъ умеръ 5 декабря 1791 года, 35 лѣтъ отъ роду. На похоронахъ его въ первый разъ исполненъ былъ еще не вполнѣ законченный Реквіемъ.

-----

   Такъ какъ съ именемъ Зальцбурга неразрывно связано имя Моцарта, то наши знакомцы начали осмотръ города съ его Музея, находящагося въ томъ домѣ, и даже въ тѣхъ самыхъ комнатахъ, гдѣ родился геніальный артистъ.
   Пройдя по узкой улицѣ Гетрейдегассе, вошли въ темноватый подъѣздъ, подъ низкими сводами котораго шла вверхъ старая, престарая лѣстница, съ обширными каменными ступенями. Съ небольшой площадки былъ входъ и въ самую квартиру, состоявшую изъ двухъ комнатъ, съ низкими потолками и маленькими окнами. Въ первой изъ этихъ комнатъ и родился геніальный Моцартъ. Въ томъ углу, гдѣ стояла колыбель младенца, теперь возвышается его бюстъ, увѣнчанный лаврами. По стѣнамъ висятъ портреты, какъ самого Моцарта въ разныхъ возрастахъ, начиная съ дѣтскаго, такъ и его семьи: отца, матери и сестры. Рядомъ съ ними, въ рамкахъ подъ стеклами, висятъ афиши его оперъ, печатавшіяся во время ихъ первыхъ постановокъ на сценѣ при жизни композитора. Тутъ же стоятъ два музыкальныхъ инструмента, принадлежавшихъ Моцарту: крошечныя старинныя клавикорды (спинетъ), на которыхъ онъ учился, а потомъ занимался по ночамъ, писалъ свои композиціи, и маленькій рояль, на которомъ онъ давалъ первые концерты. Въ другой комнатѣ собраны всѣ партитуры всѣхъ его сочиненій; однѣ въ оригиналѣ, написанныя его рукой, а другія напечатанныя, а также и все писавшееся о немъ. Кое-какая, сохранившаяся отъ того времени, мебель довершаетъ убранство.
   Другой домъ, гдѣ жилъ Моцартъ въ Зальцбургѣ, находится на небольшой площади Макарта, но отъ этого дома только наружныя стѣны современны Моцарту; внутреннее же расположеніе комнатъ совершенно передѣлано.
   Съ этой же площади входъ въ казенный садъ Мирабелъ, примыкающій ко дворцу, который теперь отдается внаймы. Садъ этотъ очень старъ, съ длинными аллеями вѣковыхъ деревьевъ, раскинувшихъ широкую, тѣнистую сѣнь, съ красивыми лужайками и цвѣтниками и оригинальнымъ прудомъ, съ водой ярко-зеленаго цвѣта, по берегамъ котораго тянутся ряды старинныхъ, совсѣмъ почернѣвшихъ отъ времени статуй.
   Мѣстоположеніе Зальцбурга, вообще, прелестно. Городъ лежитъ въ долинѣ, окруженный горами, возвышающимися амфитеатромъ. На горизонтѣ онѣ блестятъ снѣжными вершинами и глетчерами, откуда беретъ свое начало быстрый, зеленоватый Зальцахъ и красиво извивается по долинѣ, врываясь въ городъ и раздѣляя его на двѣ части. Куда ни обернешься, вездѣ высятся горы, покрытыя кудрявымъ лѣсомъ и быстрый Зальцахъ несется зеленой струей по долинѣ; красивые отели вытянулись по набережной, а тамъ смотришь, торчатъ высокіе дома, одной стороной прислоненные къ голымъ утесамъ, дерзко выдвинувшимся въ самый городъ.
   Побродивъ по городу и осмотрѣвъ еще нѣсколько замѣчательныхъ мѣстъ, всѣ усѣлись въ коляску и покатили въ императорскій садъ, Гелльбруннъ. Дорога къ нему сначала, съ часъ времени, шла по безконечно длинной, широкой аллеѣ гигантскихъ деревьевъ, обхвата въ три-четыре. Тутъ были и дубы, и липы, клены и буки, и все это такихъ громадныхъ размѣровъ, что мы, не переставая, испускали возгласы удивленія и восторга. Затѣмъ пошли чистенькія деревеньки, вскорѣ показался и самый дворецъ, замѣчательный стариннымъ, огромнымъ садомъ, разбитымъ въ 1613 году и полнымъ всевозможныхъ затѣй. Едва только вошли мы въ садъ, какъ начались уже его чудеса, производимыя проводникомъ, сопровождающимъ собравшееся общество. То васъ вводятъ въ гротъ Нептуна, очутившись въ которомъ вы вмигъ окружаетесь тончайшими струйками отовсюду появившейся воды, которыя перекрещиваются между собой, на подобіе плетенья корзинъ, и пр. и держатъ васъ въ своемъ заколдованномъ кругу до тѣхъ поръ, пока чудодѣй-проводникъ не пожметъ пружину. Такія же волшебныя струи окружатъ васъ и тогда, если вы вздумаете, по приглашенію коварнаго проводника, сѣсть отдохнуть на уютные чугунные табуреты около небольшаго пруда.
   Вотъ красивый гротъ, гдѣ дѣйствіемъ воды, сильной струей бьющей изъ средняго бассейна, поднимается и опускается внизъ легкая корона. Далѣе, вдоль узкаго канала, въ небольшомъ разстояніи одинъ отъ другого, находятся крошечные гротики, въ которыхъ представлены различныя сцены изъ небольшихъ куколъ. При заведеніи особенной машины дѣйствіемъ воды, куклы эти приводятся въ движеніе и начинаютъ выкидывать разныя шутки. Тутъ, въ мастерской того или другого спеціалиста, начинаютъ двигать пилой, рубить топоромъ, гладить утюгомъ, или передвигать кострюлями. Тамъ какой-то бравый рыцарь, спасая прекрасную принцессу, смѣло заноситъ мечъ надъ страшной головой дракона, хотѣвшаго полакомиться мясомъ принцессы, или бѣлый лебедь везетъ ладью-раковину, съ сидящими на ней амурами. А вотъ огромное зданіе въ нѣсколько этажей, наружная стѣна котораго снята, такъ что вы видите все происходящее внутри. И чего только не творится тутъ подъ мановеніемъ волшебной палочки машиниста! Вездѣ закипаетъ непрерывная работа. Каменщики тащутъ камни и глину по лѣстницѣ той части дома, которую поправляютъ. Въ кухняхъ повара стучатъ ножами; въ комнатахъ двигаются, одѣваются, работаютъ, обѣдаютъ; въ лавкахъ отвѣшиваютъ товары; а что происходитъ на площади передъ домомъ! Тутъ и скачущіе экипажи, и бѣгущіе ребятишки, и торговцы съ лотками, и крестьянинъ, тащащій корову, и марширующіе солдаты, и дерущіеся гуляки...
   Остановится машина и вмѣстѣ съ нею замолкаетъ весь шумъ жизни: кузнецъ такъ и замретъ, вздернувъ вверхъ свой молотокъ, а дравшійся гуляка, такъ и не донесетъ кулакъ до спины противника. Кромѣ этихъ, не лишенныхъ оригинальности чудесъ сада, и самъ садъ очень красивъ своими аллеями съ вѣковыми деревьями, бархатными газонами и свѣтлыми прудами.
   Погулявъ по саду и осмотрѣвъ всѣ его диковинки, отправились въ обратный путь, чтобы успѣть послѣ обѣда совершить другую интересную прогулку, именно къ крѣпости Гогензальцбургъ, построенной на крутой скалѣ въ 1088 году. Дорога къ подъему горы лежала тотчасъ же за стариннымъ кладбищемъ. День уже началъ клониться къ вечеру: жара спала, воздухъ благоухалъ и солнце такъ мягко озаряло и зеленыя горы и старый городъ. Постепенно поднимаясь вдоль крѣпостныхъ стѣнъ, увитыхъ спутанною зеленью, наши путники прошли нѣсколько глубокихъ воротъ, прошли мимо крутыхъ подъемовъ, по которымъ по желѣзнымъ рельсамъ поднимаютъ вверхъ большія тяжести, и стали взбираться по лѣстницѣ на вершину главной башни крѣпости, въ 70 ф. высоты. Съ верхней площадки открылся широкій видъ на всѣ стороны. Внизу лежалъ городъ, перерѣзанный зеленымъ Зальцахомъ. Кудрявые холмы и горы, съ веселыми долинами, виднѣлись ясно, будто на картинѣ, въ прозрачномъ золотистомъ эѳирѣ догоравшаго дня. Какъ противоположность этой мирной картинѣ, полной жизни, прямо подъ ними, у подножья башни, монотонно, будто автоматы, заключенные арестанты работали въ огородѣ, разведенномъ на одной изъ крѣпостныхъ стѣнъ...
   Спустившись съ башни, пошли осматривать комнаты жившихъ когда-то здѣсь владѣтелей и архіепископовъ Зальцбурга. Комнаты эти, построенныя въ началъ 1500 годовъ, очень оригинальны, -- съ пестрой раскраской на стѣнахъ и потолкахъ и съ живописью на оконныхъ стеклахъ. Особенно замѣчательны витыя колонны, удивительно искусно вырубленныя изъ цѣльныхъ кусковъ краснаго мрамора, изъ котораго состоитъ вся громада ближайшей къ Зальцбургу горы Унтербергъ. Осмотрѣвъ все интересное, начали спускаться внизъ къ городу.

0x01 graphic

   Вечеръ сталъ еще лучше. Еще мягче рисовались на ясномъ, поблѣднѣвшемъ небѣ всѣ прелести очертанія горъ и зданій. И вдругъ, какъ дополнительный аккордъ къ этой гармонической картинѣ, въ неподвижномъ воздухѣ зазвенѣли колокольчики башни Нейбау. Мягко и нѣжно переливались ихъ звуки въ прозрачномъ воздухѣ догоравшаго дня, ясное небо кротко смотрѣло на старый городъ, тихо и нѣжно звенѣла простая народная пѣсня.

-----

   На другое утро, поднявшись пораньше, собрались на прогулку, въ Баварію, на озеро Кеншъ-зее. Бодрыя лошадки, запряженныя въ удобную коляску, быстро помчались по гладкому шоссе. Сначала дорога шла у самаго подножія горъ, изъ которыхъ горделиво возвышалась Унтербергъ, съ ея красными, оголенными боками и рѣзкимъ силуэтомъ. Особенно интересенъ былъ силуэтъ одного утеса, имѣвшаго видъ головы дракона, съ глазомъ, образовавшимся изъ узкой щели. Вскорѣ достигли баварской границы, съ домомъ таможни. Таможенные чиновники подошли къ коляскѣ и, спросивъ, нѣтъ ли запрещенныхъ для провоза вещей, въ особенности табаку и сигаръ, пропустили дальше.
   Дорога стала красивѣе, извиваясь въ тѣни развѣсистыхъ деревьевъ, съ гористымъ за ними фономъ. Часто попадались толпы гуляющихъ поселянъ, -- было воскресенье, -- въ праздничныхъ костюмахъ горныхъ тирольцевъ; рубашки съ пышными бѣлыми рукавами, черные бархатные корсажи, зашнурованные цвѣтными лентами и круглыя черныя войлочныя шляпы, украшенныя пестрыми лентами и пучками яркихъ цвѣтовъ, вмѣстѣ съ широкой юбкой и широкимъ же передникомъ, составляли костюмъ женщинъ. Мужчины носили короткія до колѣнъ панталоны, бѣлыя рубашки, куртки, накинутыя на одно плечо и высокія войлочныя шляпы, увитыя лентами, съ узкимъ перомъ или крошечнымъ букетомъ альпійскихъ цвѣтовъ на боку. Маленькія дѣвочки подбѣгали къ коляскѣ, предлагая купить букетики неувядаемыхъ бѣлыхъ цвѣтовъ эдельвейсъ, растущихъ на самыхъ вершинахъ горъ.
   Миновавъ красиво лежащій въ горахъ городокъ Бертесгаденъ, достигли, наконецъ, озера Кенигъ-зее.
   Оно блеснуло своею ярко-зеленою гладью, окруженное горами, поднимавшимися прямыми уступами изъ его тихихъ водъ. На этомъ берегу, близъ пристани съ лодками, построенъ небольшой ресторанъ, съ полукрытой галлереей. Выйдя изъ коляски, наши путники направились къ ресторану, около котораго уже толпились другіе пріѣзжіе, разсаживаясь за столиками. Усѣлись и они за обѣдъ, однимъ изъ непремѣнныхъ блюдъ котораго была форель, ловимая тутъ же въ озерѣ; пообѣдавъ, направились къ пристани, сѣли въ лодку и поплыли по гладкой зеленой поверхности. Лодкой управляло двое гребцовъ,-- мужчина и женщина, -- оба въ праздничныхъ тирольскихъ костюмахъ. Они гребли -- одинъ стоя, а другой -- сидя, поочереди мѣняясь другъ съ другомъ мѣстами. Кенигъ-зее довольно большое озеро. Его окружаютъ, поднимаясь прямо изъ воды, почти неприступныя скалы, доходящія до 8.000 футовъ; онѣ скудно покрыты лѣсомъ. Любуясь спокойными водами озера, никто бы и не подумалъ, что оно можетъ быть иногда и опасно. Свидѣтельствомъ же послѣдняго можетъ служить каменный крестъ, поставленный на томъ мѣстѣ, гдѣ 100 лѣтъ назадъ разбилась лодка съ богомольцами, отправившимися къ часовнѣ С.-Бартоломео. Въ его зеленой глубинѣ таится коварная сила, которая не даетъ пощады пловцамъ, а окружающія скалы такъ круты, что спастись на нихъ нѣтъ никакой возможности.
   Теперь оно лежало совсѣмъ гладкое, темно-зеленое, и даже почти черное около скалъ, все облитое яркими лучами горячаго солнца. Вотъ блеснулъ водопадъ, весело прыгавшій по скаламъ. Вотъ, внезапно, послѣ отвѣсныхъ скалъ, открылась свѣтло-зеленая, выдающаяся широкимъ мысомъ лужайка, съ часовней С.-Бартоломео. Лодка скользитъ дальше; вотъ и конецъ озера, совсѣмъ закругленнаго стѣнами горъ и упершагося въ низкій берегъ мѣстечка Салинъ, съ нѣсколькими домиками. Выйдя изъ лодки, направились къ другому озеру -- Унтеръ-зее, составляющему какъ бы приростокъ Кенигъ-зее, отъ котораго оно отдѣлено узкою полосою земли. До него отъ пристани всего 10 минутъ ходьбы. Что за дикая мѣстность представилась глазамъ!.. Узкая тропинка вилась среди цѣлаго хаоса сѣрыхъ камней, взгроможденныхъ другъ на друга и будто нарочно разсыпанныхъ тутъ рукою какого-то гиганта; а съ боковъ и прямо высились совсѣмъ голыя, безъ признаковъ зелени, сѣрыя скалы, упершіяся въ самое небо своими острыми контурами, съ прыгающимъ съ высоты 600 ф. водопадомъ Ретбахъ, и, вдругъ, пройдя это каменистое поле, очутились на берегу совсѣмъ круглаго, запертаго кольцомъ скалъ озера, въ неподвижныхъ водахъ котораго цѣликомъ отражались всѣ окружающія скалы. Это запертое ярко-зеленое блюдце, въ которомъ съ поразительной ясностью были видны всѣ малѣйшія складки отразившихся скалъ; эта мертвая тишина и отсутствіе всего живого было такъ поразительно прекрасно, что всѣ, усѣвшись подъ тѣнью одного дерева, склонившагося къ водѣ, просидѣли нѣсколько времени, какъ будто очарованные!
   Вернувшись къ лодкѣ, поплыли въ обратный путь. Жаръ сталъ спадать. Воздухъ дышалъ ароматомъ. Кругомъ было тихо, только изрѣдка далекимъ эхомъ прокатывался въ горахъ выстрѣлъ съ какой-нибудь лодки, и снова наступала торжественная тишина.

-----

   Пересѣвъ въ коляску, поѣхали къ солянымъ копямъ Фирдинандбергъ, самымъ богатымъ въ Баваріи. Взявъ въ конторѣ билетъ для входа въ шахты, всѣ пошли переодѣться. Что было смѣху въ дамской комнатѣ, когда, снявъ свои платья, онѣ облеклись въ широкія панталоны темно-сѣраго цвѣта и такіе же казакинчики, подпоясанные кожаными фартучками, надѣтыми задомъ-на-передъ, -- что особенно всѣхъ заинтересовало. На головы дали небольшія суконныя шапочки. Особенной хохотливостью отличались двѣ тирольки-крестьянки, неперестававшія хохотать во все дальнѣйшее путешествіе по шахтамъ. Мужчины были одѣты въ такіе же костюмы. Каждому дали въ руку по зажженному фонарю и ровно въ 5 часовъ, при мягкихъ лучахъ предвечерняго солнца, всѣ двинулись, подъ предводительствомъ вожатаго, ко входу въ шахты, темнѣвшему невѣдомой глубиной.
   Свѣжестью и сыростью пахнуло на нихъ отъ этихъ темныхъ сводовъ и стѣнъ, въ которыхъ кое-гдѣ, межъ слоями земли, блестѣли кристалы каменной соли. Бодро выступая по неровной рельсовой дорогѣ, быстро подвигались гуськомъ по узкому коридору, раздѣленному тяжелыми дверями. Не останавливаясь, прошли пространство въ 600 саженъ. Затѣмъ стали подниматься по узкой, съ высокими ступенями лѣстницѣ въ 150 ступеней, за которой слѣдовала другая -- въ 60. Куски соли стали попадаться все чаще и чаще. Пройдя нѣкоторое пространство и по узкой же лѣстницѣ спустившись внизъ ступеней на сто слишкомъ, очутились въ какомъ-то черномъ волшебномъ царствѣ: подъ низкимъ сводомъ, совсѣмъ чернаго цвѣта, на огромное пространство тянулось озеро съ стоячей, будто очарованной, водой; оно окружено желѣзной рѣшеткой, унизанной сотнею крошечныхъ лампочекъ, свѣтъ которыхъ тускло отражался въ черной водѣ озера. У пристани черная лодка ждала посѣтителей; подъ нависшимъ, будто черныя тучи, сводомъ, готовымъ, казалось, рухнуть, тихо поплыли по тяжелымъ соленымъ водамъ, содержащимъ въ себѣ не менѣе 25% соли.
   Переѣхавъ черезъ озеро, вышли на берегъ и отправились мимо цѣлыхъ грудъ выломанной соли, имѣвшей видъ кусковъ грязнаго льда. Пройдя по узкому коридору, были остановлены проводникомъ, который сталъ раздавать всѣмъ кожаныя нарукавники на одну правую руку, заставивъ фонарь взять, въ лѣвую. Сначала не поняли назначенія этого нарукавника, думая, что должны будутъ придерживаться за какія-нибудь перила, спускаясь съ лѣстницы, и подивились такой нѣжности. но какъ же были непріятно поражены, когда, подойдя къ черному пространству, глубокой бездной спускавшемуся внизъ, увидѣли тотъ путь сообщенія, который ожидалъ ихъ! Прямо отъ отверстія, почти отвѣсно, глубоко-глубоко, былъ спускъ, состоявшій изъ двухъ толстыхъ полированныхъ бревенъ, соединенныхъ между собой узкими перекладинками. На эти бревна, гуськомъ, партіей человѣкъ въ шесть, должны были усѣсться верхомъ, подложивъ подъ себя передники, надѣтые задомъ-на-передъ; ясно стало и назначеніе кожанныхъ нарукавниковъ, которыми должны были держаться за толстый, грубый канатъ, замѣнявшій перила. Нечего дѣлать; усѣлись и стремглавъ полетѣли внизъ въ какую-то невѣдомую, черную глубину: вверху раздается хохотъ тиролекъ; вотъ и земля: надо стремительно соскакивать прочь, чтобы мчащаяся сверху новая партія не налетѣла на васъ и не расшибла вамъ спину. Немного далѣе предстоялъ новый такой же спускъ, съ новымъ стремительнымъ полетомъ.
   Послѣ всѣхъ этихъ невзгодъ прошли въ красивый гротъ, весь сдѣланный изъ кусковъ соли, -- бѣлой, желтоватой, сѣрой и красной, и, такъ какъ вся соль была прозрачна, то сзади были поставлены свѣчи, огонь которыхъ просвѣчивалъ сквозь разноцвѣтные куски соли. Это было очень эффектно. Оставалось вынести еще одно, уже послѣднее испытаніе, оказавшееся тоже довольно рискованнымъ. Послѣ различныхъ подниманій и опусканій, опять были внизу, въ томъ первомъ длинномъ коридорѣ съ извилинами, черезъ который началось странствованіе. Вмѣсто того, чтобы вернуться пѣшкомъ, всѣхъ усадили (опять таки верхомъ),-- на нѣкоторое подобіе бѣговыхъ дрожекъ, составляющихъ рядъ вагоновъ электрической желѣзной дороги. Усѣлись, машину привели въ движеніе и быстро понеслись впередъ. Рѣзкій порывъ встрѣчнаго воздуха вмигъ погасилъ фонари, свистя и захватывая дыханія. Круто поворачиваясь на изгибахъ коридора, поѣздъ встряхивалъ до того, что думали только о томъ, чтобы не потерять равновѣсія и не щелкнуться головой о стѣны, которыхъ почти касались. Наконецъ, вдали показалась свѣтлая точка дневного свѣта, на которую теперь смотрѣли, какъ пассажиры погибающаго корабля смотрятъ на блеснувшій свѣтъ маяка. Ближе, да ближе -- и вотъ, послѣ холоднаго рѣзкаго вѣтра, свистѣвшаго вокругъ, послѣ мрака и сурово нависшихъ сводовъ, вылетѣли на свѣтъ Божій, -- въ эту теплоту, яркую зелень, подъ лазурное небо, озаренное мягкими лучами вечерняго свѣта! Отъ внезапнаго перехода изъ темноты къ свѣту, глаза въ первую минуту сощурились, ноги, застывшія въ неловкомъ положеніи, не твердо ступили на землю, но скоро все было забыто и всѣ весело пошли переодѣваться, подъ аккомпаниментъ смѣха веселыхъ тиролекъ, которыя стрекотали, дѣлясь своими впечатлѣніями.
   Черезъ нѣсколько минутъ путники уже сидѣли въ коляскѣ и катили по ровному шоссе въ обратный путь къ Зальцбургу, куда прибыли уже поздно вечеромъ. На другой день выѣхали дальше, направляясь къ Вѣнѣ.

0x01 graphic

0x01 graphic

III.
Вѣна.

   На башнѣ собора Св. Стефана, часы показывали десять утра. Часы эти очень оригинальны: вы видите, напримѣръ, наверху огромнаго цыферблата одно только римское V, а внизу -- арабское 30; это значитъ половина шестого; черезъ пять минуть нуль отъ 30 исчезаетъ и на его мѣстѣ появляется цыфра 5 и т. д. Вечеромъ прозрачный цыферблатъ освѣщается и цыфры ясно рисуются на огненномъ фонѣ.
   Итакъ, уже было десять часовъ утра. Пора начать осмотръ города. Но съ чего начать, какъ не съ самаго собора Св. Стефана, этой вѣковой старины и красы города? Соборъ Св. Стефана одно изъ прелестнѣйшихъ произведеній нѣмецко-готической архитектуры. Суживаясь постепенно кверху, онъ достигаетъ 454 футовъ высоты. Трудно передать красоту и грандіозность всѣхъ украшеній и всю стройность главнаго шпиля, вершина котораго точно сливается съ небомъ. Снаружи онъ окруженъ множествомъ художественныхъ памятниковъ и надгробныхъ камней. Внутри онъ также грандіозенъ и поражаетъ стройностью и красотою своихъ готическихъ сводовъ и ихъ украшеній. Особенно замѣчательна рѣзная каѳедра, вся изъ бѣлаго мрамора; странными украшеніями ея перилъ служатъ разные гады: жабы, ящерицы и т. п. Подъ лѣстницей, у основанія каѳедры, выдѣляется рѣзная фигура архитектора Пильграма, съ циркулемъ въ рукѣ. Онъ точно смотритъ изъ окошка. Подъ соборомъ, въ три этажа, расположены катакомбы {Подземныя пещеры, служившія для погребенія умершихъ.}. Заложенныя прежде въ огромныхъ размѣрахъ, онѣ были позже расширены пристройками. Въ настоящое время доступны только первые два этажа; остальные же ходы засыпаны. Про одну изъ недоконченныхъ башенъ собора раз сказываютъ такую легенду:
   "Великій мастеръ своего дѣла былъ архитекторъ Пильграмъ. Вѣна гордилась имъ, какъ своею славой, и много ждала отъ его постройки собора Св. Стефана. Но вотъ онъ кончилъ южную башню -- это чудное произведеніе искусства. Его ждутъ съ восторгомъ въ городской ратушѣ, чтобы вручить ему награды. Въ это время является къ славному архитектору одинъ изъ его учениковъ, молодой Пуксбаумъ и, пользуясь веселымъ расположеніемъ хозяина, проситъ руку его дочери, красавицы Цециліи.
   "-- Ну, смѣльчакъ же ты!-- воскликнулъ мастеръ съ презрительнымъ смѣхомъ.-- Ты, ничтожный ученикъ, осмѣлился мечтать о рукѣ моей дочери?!
   "-- Отдайте мнѣ вашу дочь,-- скромно продолжалъ молодой человѣкъ,-- вы увидите, какъ я примусь работать; какъ пріобрѣту и славу, и деньги.
   "-- Нѣтъ, ты прежде все это пріобрѣти, а потомъ и приходи свататься!-- со смѣхомъ отвѣтилъ гордый мастеръ.-- А если хочешь показать свое искусство, такъ выстрой вторую башню собора; тогда и будемъ съ тобой разговаривать.
   "Съ этими словами Пильграмъ отправился въ ратушу, гдѣ его ждали бургомистръ, цеховые старшины и городскія власти, въ нарядныхъ костюмахъ. Ему вручили отъ имени императора золотую цѣпь и денежный подарокъ новенькими червонцами, прося приняться скорѣе за постройку второй башни.
   "-- Нѣтъ,-- рѣшительно проговорилъ мастеръ:-- вторую башню буду строить не я, а одинъ изъ моихъ учениковъ.
   "Всѣ очень удивились тому, но не стали противорѣчить, зная, что, должно-быть, ученикъ этотъ ужъ очень талантливъ, если хозяинъ поручаетъ ему такую серіозную работу. Но кто никакъ не могъ примириться съ такимъ оборотомъ дѣла, такъ это другой ученикъ Пильграма, Гердеръ. Ему было уже 40 лѣтъ; онъ былъ очень завистливъ, и при томъ также подумывалъ жениться на дочери хозяина, красавицѣ Цециліи. Гердеръ поклялся отомстить Пуксбауму. А послѣдній тѣмъ временемъ живо принялся за работу, призвалъ на помощь все свое умѣнье и энергію, и работа закипѣла такъ бойко и хорошо, что горожане только радовались, видя, какъ не по днямъ, а по часамъ, росла другая красивая, изящная и стройная башня, которая обѣщала быть еще лучше первой. Самъ гордый Пильграмъ, не ожидавшій такого искусства въ своемъ ученикѣ, даже побаивался, какъ бы молодой Пуксбаумъ не затмилъ его громкой славы, и порой сурово хмурился, видя, какъ росла да хорошѣла новая башня. Наконецъ, эти тяжелыя непрерывныя думы такъ разстроили старика; что онъ заболѣлъ и умеръ.
   "Съ царской пышностью похоронили стараго мастера, тутъ же, на кладбищѣ у собора. А Гердеръ сталъ распускать въ толпѣ слухи, что Пуксбаумъ продалъ свою душу чорту; что чортъ-то и научилъ Пильграма уступить ученику свою работу, и что онъ же и помогъ старику поскорѣе убраться со свѣта, чтобы и совсѣмъ уступить Пуксбауму свое мѣсто. Народъ въ то время былъ очень суевѣренъ, и тутъ же, на похоронахъ, многіе стали коситься на молодого ученика, стоявшаго въ непритворной грусти у могилы учителя. Не видѣлъ Пуксбаумъ, какъ разошелся народъ, какъ опустѣло кладбище. Съ тихой молитвой и грустной думой онъ все стоялъ на одномъ мѣстѣ, озаренный выплывшей на небо луной. Но вотъ онъ поднялъ свои взоры, взглянулъ на башню и сталъ любоваться ею, ея граціозной рѣзьбой, сквозь которую глядѣли яркія звѣзды. Вдругъ замѣтилъ онъ, что по лѣсамъ, окружавшимъ башню, скользитъ чья-то тѣнь, взбираясь все выше и выше.
   "-- Что за чудо?-- подумалъ Пуксбаумъ и, не медля ни минуты, бросился вверхъ по лѣстницѣ.
   "Вскорѣ взобрался онъ до верхней платформы. Кто-то, заслышавъ его шаги, шарахнулся въ сторону и притаился за бревнами.
   "-- Кто здѣсь?-- крикнулъ Пуксбаумъ.
   "Отвѣта не было; только чья-то темная фигура, ползкомъ, подкрадывалась къ нему. Это былъ Гердеръ.
   "-- Ты что здѣсь дѣлаешь?-- крикнулъ Пуксбаумъ.
   "-- Гуляю!-- нахально отвѣчалъ Гердеръ.
   "Слово-за-слово они поспорили. Одинъ гналъ прочь нежданнаго пришельца съ лѣсовъ; другой упирался, а самъ все ближе да ближе къ краю платформы. Видитъ Пуксбаумъ, что Гердеръ хочетъ столкнуть его съ платформы, устоялъ отъ послѣдняго натиска врага, и самъ схватилъ его за горло. Завязалась борьба на узкомъ пространствѣ, и оба, потерявъ равновѣсіе, полетѣли внизъ на слѣдующую платформу. Пуксбаумъ силится вырваться изъ объятій злодѣя, отчаянно хватается за бревна, впивается въ нихъ руками; а Гердеръ летитъ внизъ, съ такимъ страшнымъ крикомъ, который способенъ разбудить и мертвыхъ. Сбѣжались люди; подняли изуродованное тѣло, и рѣшили, что это Пуксбаумъ, продавшій душу чорту, и что чортъ-то и столкнулъ его съ башни. Но каковъ же былъ ихъ ужасъ, когда вскорѣ передъ ними явился самъ спустившійся съ башни Пуксбаумъ!
   "Не слушая его словъ, всѣ бросились бѣжать прочь, осѣняя себя крестомъ, и крича въ ужасѣ: "Это чортъ въ образѣ Пуксбаума! Спасайтесь отъ чорта".
   "Съ тѣхъ поръ всѣ бѣжали отъ бѣднаго Пуксбаума. Рабочіе не хотѣли работать подъ его руководствомъ, такъ что пришлось отобрать отъ него работу, и онъ долженъ былъ покинуть Вѣну. Горько плакала, разставаясь съ нимъ, красавица Цецилія; долго она ждала его возвращенія, да такъ и не дождалась. Пропалъ онъ, будто въ воду канулъ. А начатая башня такъ и до сихъ поръ осталась неоконченной".
   Большая часть Вѣны расположена на правомъ берегу Дуная. На западъ и сѣверо-западъ отъ города возвышаются отроги горъ Винервальда {Винервальдъ -- цѣпь горъ въ Австріи, принадлежащая къ системѣ Альпійскихъ горъ, идущей между р. Дравою и долиною Дуная.}, между которыми особенно замѣчательны Каленбергъ и Леопольдсбергъ. На югѣ поднимается хребетъ Винербергеръ, а на востокѣ разстилается австрійская венгерская низменность. Это соединеніе воды, горъ и равнины, придаетъ положенію Вѣны особенную привлекательность. Вѣроятно, эти же условія, въ соединеніи съ удобствами со стороны защиты отъ непріятелей, и заставили римлянъ двѣ тысячи лѣтъ тому назадъ основать здѣсь городъ Виндобану, который и былъ родоначальникомъ нынѣшней Вѣны.
   Нынѣшняя Вѣна имѣетъ шесть нѣмецкихъ миль въ окружности. Это разстояніе точно обозначено стѣной, которая идетъ зигзагомъ и называется валомъ. Для соединенія города съ предмѣстьями валъ во многихъ мѣстахъ уже разрушенъ. Городъ раздѣленъ на округи. Первый округъ, или внутренній городъ, опоясанъ какъ кольцомъ (Рингъ) широкой улицей, съ превосходными домами и бульварами, -- это извѣстный Рингштрассе. Этотъ внутренній городъ прежде былъ окруженъ крѣпкой стѣной, снабженной бастіонами; затѣмъ стѣна была разрушена, и вмѣсто нея проложенъ тотъ прекрасный проспектъ съ бульварами, что названъ Рингомъ, или кольцомъ, и который впослѣдствіи украсился самыми красивыми домами и нарядными магазинами города. Во многомъ уступая Парижу, Вѣна превосходитъ его разнообразіемъ своихъ домовъ, украшенныхъ статуями и каріатидами {Каріатиды -- статуи, поддерживающія части построекъ, вмѣсто простыхъ столбовъ.}.
   Есть гдѣ порѣзвиться и дѣтямъ; для этого къ ихъ услугамъ зеленыя лужайки и тѣнистыя аллеи любимаго вѣнцами загороднаго парка -- Пратера. Это громаднѣйшій паркъ, расположенный между рукавами Дуная, любимое мѣсто гуляній и катаній всѣхъ горожанъ. Въ то время, какъ по широкой главной аллеѣ, засаженной вѣковыми каштанами, движатся щегольскіе экипажи, съ нарядной публикой, -- на зеленыхъ лужайкахъ, или въ тѣни развѣсистыхъ деревьевъ другихъ частей парка, толпится простой народъ, осаждающій паркъ въ особенности по воскресеньямъ. Толпится онъ и у скромненькихъ кафе, которыхъ на Пратерѣ множество, -- пьетъ пиво при грохотѣ музыки, гремящей отовсюду; толпится онъ и у простенькихъ театровъ, которыхъ тоже нѣсколько, болѣе или менѣе затѣйливыхъ. Простой народъ особенно любитъ тѣ балаганы маріонетокъ и арлекина, которые находятся въ части Пратера, называемой вѣнцами: колбаснымъ пратеромъ (вурстельпратеръ). Но всего интереснѣе здѣсь въ воскресенье. Со всѣхъ сторонъ несутся звуки музыки, сливающейся въ одинъ общій гулъ, пискъ маріонетокъ, хохотъ толпы, ржаніе лошадей, говоръ и стукъ экипажей.

0x01 graphic

   Кромѣ Пратера, въ самомъ центрѣ города есть? еще два прелестныхъ парка, одинъ подлѣ другого. Первый, еще довольно молодой, но прелестно распланированный Штадтъ-паркъ (городской паркъ), замѣчателенъ своими бархатными газонами {Газонъ -- лужайка, засѣянная мягкой бархатистой травой.} и цвѣтниками, содержимыми въ удивительной чистотѣ. Затѣйливыя тропинки, пышные кусты и цвѣтники, прудъ съ водопадомъ, небольшой холмъ съ изящнымъ чугуннымъ павильономъ, красивый фонтанъ со статуей Дунайской нимфы, и народное большое зданіе кофейни, съ огромной залой и террасой, -- все это придаетъ парку изящный и веселый видъ и дѣлаетъ его любимымъ мѣстомъ гулянья вѣнской публики, особенно передъ закатомъ солнца, такъ какъ днемъ здѣсь мало тѣни.
   Другой садъ, Фольксгартенъ (народный садъ), напротивъ, такъ и манитъ въ жаркую пору подъ густые деревья своихъ широкихъ аллей, всегда переполненныхъ гуляющими дѣтьми, въ особенности около огромнаго бассейна-фонтана. Тутъ же хорошенькій лѣтній театръ, и красивая кофейня, у которой каждый вечеръ играетъ прекрасный оркестръ музыки. Возлѣ возвышается храмъ Тезея, -- небольшое зданіе греческой архитектуры, въ которомъ помѣщается превосходная мраморная группа, работы знаменитаго италіанскаго скульптора Кановы, -- Тезей, убивающій Центавра.

0x01 graphic

   Упомянувъ о Кановѣ, нельзя не сказать объ одномъ изъ лучшихъ его произведеній, находящемся въ церкви св. Августина (Августиненѣкирхе). Самая церковь, считающаяся придворной, не отличается ни наружнымъ видомъ ни богатствомъ украшеній внутри. Вся ея красота состоитъ въ прелестномъ рѣзномъ, изъ бѣлоснѣжнаго мрамора алтарѣ, да въ памятникѣ австрійской герцогини Маріи Христины, работы Кановы. Онъ сдѣланъ въ видѣ мраморной пирамиды, къ раскрытымъ дверямъ которой двигается шествіе нѣсколькихъ фигуръ съ цвѣтами и факелами. Всѣ фигуры полны такой скорби и жизненной правды, что долго не можешь оторвать взоровъ, какъ отъ нихъ, такъ и отъ грустной фигуры сидящаго ангела, рядомъ съ которымъ помѣщается могучая фигура тоскующаго льва -- аллегорія скорбнаго супруга покойной герцогини. По воскресеньямъ въ этой церкви за обѣдней поютъ извѣстные вѣнскіе пѣвцы и пѣвицы, подъ аккомпаниментъ прекраснаго оркестра.
   Вообще Вѣна въ высшей степени музыкальный городъ. Здѣсь нѣкогда подвизались такія свѣтила, какъ: Гайднъ и Моцартъ, Бетховенъ и Шубертъ, Листъ и Тальбергъ. Вѣнцы обожаютъ музыку. Вѣнскій оперный театръ по своему устройству самый удобный изъ всѣхъ европейскихъ театровъ. Онъ очень красивъ, вездѣ превосходно слышно, и нѣтъ въ немъ той жары, которая тяготитъ зрителей почти во всѣхъ иныхъ театрахъ. Въ комнатѣ особаго инспектора находится аппаратъ, по которому слѣдятъ за температурой всѣхъ ярусовъ, наблюдая, чтобы она была вездѣ равная. Декораціи приводятся въ движеніе паромъ. Подавитъ главный машинистъ пружину и кулисы скользятъ впередъ или назадъ, замѣняются другими, проваливаются и пр. И все это дѣлается безъ особаго шума и такъ быстро, что антракты длятся не болѣе семи или десяти минутъ. Изъ театра проведены телефоны во всѣ посты пожарной городской команды, на случай какого-либо несчастія.

0x01 graphic

   Ни въ одномъ городѣ, не исключая и Парижа, нѣтъ такого множества кофеенъ, какъ въ Вѣнѣ. Впрочемъ, Вѣна первый европейскій городъ, въ которомъ открылась первая кофейня, и вотъ что разсказываютъ по этому случаю.
   "Это было въ 1683 году. Въ то время Вѣну осаждали турки. Плохо приходилось городу. Долго держаться безъ помощи онъ не могъ, а помощь, подъ предводительствомъ Карла Лорренскаго, медлила, послать же къ Карлу гонцовъ, съ просьбой о поспѣшности было очень затруднительно: кого ни пошлютъ -- всякаго турки перехватятъ и тотчасъ же повѣсятъ, на глазахъ у всѣхъ вѣнцевъ. Что было дѣлать? Вдругъ является къ начальнику городской обороны молодой полякъ Янъ Кульчицкій и говоритъ ему, что онъ берется пробраться чрезъ турецкій лагерь, и развѣдать близко ли помощь.
   "-- Да вѣдь тебя схватятъ и повѣсятъ?-- сказалъ начальникъ.
   "-- А, можетъ, и нѣтъ!-- проговорилъ Кульчицкій.-- Ну, а повѣсятъ, отслужите панихиду по моей грѣшной душѣ!
   "Въ ту же ночь, перерядившись туркомъ, да захвативъ съ собой своего служителя, Кульчицкій вышелъ изъ города. Ночь была темная. Гроза бушевала. Но не долго пришлось бѣжать смѣльчакамъ: ихъ схватили турецкіе часовые и потащили къ пашѣ. Но Кульчицкій былъ не промахъ! Нѣсколько лѣтъ тому назадъ, онъ служилъ переводчикомъ въ обществѣ, торговавшемъ на востокѣ; много толкался онъ по Турціи и зналъ хорошо турецкій языкъ, такъ же какъ и его слуга. Приведенный къ пашѣ, онъ выдалъ себя и своего слугу за купцовъ изъ Бѣлграда, которые хотѣли предложить туркамъ поставку въ лагерь провіанта. Паша очень былъ радъ такому предложенію, такъ какъ ихъ провіантъ былъ уже на исходѣ. Накормивъ мнимыхъ купцовъ, онъ ихъ отпустилъ назадъ, посовѣтовавъ только быть осторожными, такъ какъ имперская армія, подъ предводительствомъ Карла Лорренскаго, очень близка. Кульчицкому только того и нужно было. Вернувшись въ Вѣну, онъ объявилъ начальнику обороны о приближающейся помощи. Вѣсть эта быстро облетѣла городъ, придала бодрости жителямъ и остановила ихъ отъ сдачи города. Скороп прибыла помощь, а вслѣдъ затѣмъ турки были разбиты Собіевскимъ.
   "-- Чѣмъ наградить тебя?-- спросилъ Кульчицкаго начальникъ обороны.
   "-- Я награжденъ уже тѣмъ, что мнѣ удалось спасти этотъ прекрасный городъ, -- отвѣчалъ молодой человѣкъ.-- Ну, а если ужъ вы непремѣнно желаете чѣмъ-нибудь наградить меня, то отдайте мнѣ всѣ тѣ мѣшки, набитые зелеными зернами, что побросали турки, спасаясь бѣгствомъ.
   "Начальникъ полюбопытствовалъ узнать, на что могутъ быть нужны эти твердыя, какъ камни, зерна; и Кульчицкій разсказалъ ему слѣдующее:
   "Въ 1285 году дервишъ Хаджи-Омеръ, служившій въ одной обители въ городѣ Меккѣ, былъ за что-то оттуда изгнанъ. Онъ поселился въ пещерѣ, въ которой ничего не было, кромѣ зеренъ дикаго растенія, называемаго кахва. Сперва онъ грызъ эти зерна сырыми; но такъ какъ они были на вкусъ горьки и къ тому же очень жестки, то онъ попробовалъ ихъ поджаривать, а потомъ толочь и разводить въ горячей водѣ. Этотъ питательный напитокъ ему очень понравился, равно какъ и посѣщавшимъ его друзьямъ, тоже дервишамъ, которые передали объ этомъ другимъ. Скоро вся страна узнала о полезномъ открытіи Хаджи-Омера; онъ былъ прощенъ и снова возвращенъ въ свою обитель, а напитокъ изъ зеренъ кахвы вошелъ въ Турціи во всеобщее употребленіе, подъ именемъ кофе.
   "-- Если вы пожертвуете мнѣ мѣшки, оставленные турками, -- закончилъ разсказъ Кульчицкій, -- я научу вѣнцевъ искусству приготовлять такой же отличный кофе, который пьютъ турки.
   "Охотно согласились на просьбу Кульчицкаго и при этомъ подарили ему отъ города домъ въ Леопольдштадтѣ. Онъ сейчасъ же открылъ въ этомъ домѣ кофейню, подъ вывѣской Зеленой бутылки. Названіе это онъ далъ въ память того, что когда во время осады онъ былъ раненъ, то его невѣста, дочь одного доктора, вылѣчила его рану бальзамомъ, принесеннымъ въ зеленой бутылкѣ".
   Смѣшно и сравнить нынѣшнія нарядныя кофейни Вѣны и другихъ городовъ, украшенныя зеркалами, бархатной золоченой мебелью, картинами, тропическими растеніями и мраморными столами, -- съ ихъ прародительницей, первой кофейной Кульчицкаго! Это была простая комната, даже безъ столовъ, освѣщаемая двумя фонарями. Вдоль стѣнъ шли лавки, на которыхъ сидѣли посѣтители съ чашками кофе въ рукахъ или ставя ихъ подлѣ себя, на лавки же. Въ глубинѣ комнаты на сильномъ огнѣ кипятилась вода въ большомъ мѣдномъ сосудѣ. Пили кофе безъ сахара и вмѣстѣ съ гущей, позже стали подмѣшивать къ нему сиропъ. Сначала кофе не очень-то пришелся по вкусу вѣнцамъ, но потомъ они такъ къ нему пристрастились, что въ кофейнѣ Зеленой бутылки негдѣ было повернуться. Портретъ Кульчицкаго, въ національномъ польскомъ костюмѣ, до сихъ поръ сохраняется въ цехѣ содержателей вѣнскихъ кофеенъ.

-----

   Вѣна славится нѣсколькими прекрасными картинными галлереями, какъ напримѣръ, галлереей дворца Бельведеръ и другой -- князя Лихтенштейна.
   Бельведеръ, прелестный дворецъ, построенный въ 1715 г. для принца Евгенія Савойскаго. По своему мѣстоположенію и по архитектурѣ, дворецъ этотъ одно изъ замѣчательнѣйшихъ зданій Вѣны. Фронтономъ онъ обращенъ къ городу; задняя же сторона примыкаетъ къ роскошному саду, съ фонтанами, бассейнами, водопадами, фигурными лѣстницами, подстриженными крытыми аллеями и многочисленными, непроницаемыми для глаза, лиственными нишами. Изъ оконъ дворца прелестный видъ. Картинная галлерея Бельведера богата, какъ количествомъ, такъ и качествомъ произведеній разныхъ школъ, италіанской, фламандской и древне-германской, между которыми есть знаменитыя произведенія.
   Лихтенштейнскій дворецъ, старинное зданіе, съ большимъ садомъ и красивымъ дворомъ-цвѣтникомъ, заключаетъ въ себѣ картинную галлерею въ 16.000 картинъ, размѣщенныхъ въ двухъ этажахъ. По высокой лѣстницѣ изъ краснаго, блестяще-полированнаго порфира, вы входите прежде всего въ огромную залу, замѣчательную своимъ расписнымъ плафономъ. Посреди потолка, среди множества фигуръ, изображенъ храмъ, окруженный съ четырехъ бторонъ колоннами. Если вы стоите сбоку, всѣ арки и колонны кажутся вамъ совершенно кривыми, какъ бы падающими. Но, по мѣрѣ того, какъ вы приближаетесь къ серединѣ залы, -- колонны и арки все болѣе выпрямляются и, наконецъ, вы видите ихъ въ полной стройности стоящими вверху, надъ головой, будто не нарисованныя, но рельефно выдающіяся. Изъ картинъ особенно замѣчательны здѣсь произведенія мощной кисти Рубенса.

0x01 graphic

   За городомъ находится прекрасный садъ императорскаго замка Шенбруннъ. Садъ этотъ очень затѣйливо распланированъ, тщательно подчищенъ, а деревья гладко подстрижены шпалерами. Въ нишахъ, устроенныхъ въ стѣнахъ бесѣдокъ, стоятъ миѳологическія статуи изъ мрамора. Противъ самаго замка находится красивая Нептуновская группа; многочисленныя садовыя площадки украшены фонтанами и превосходными мраморными группами. Далѣе находятся искусственныя Римскія развалины -- тріумфальная ярка, обелискъ; наконецъ, и самый Шёненъ-бруненъ (красивый фонтанъ), съ прекрасной статуей, отъ котораго садъ и замокъ получили свое названіе.
   Изъ прогулокъ за городомъ представляетъ много разнообразія и интереса поѣздка на гору Каленбергъ, на вершину которой сдѣлана желѣзная дорога. Усѣвшись на пароходъ въ часъ пополудни на одной изъ городскихъ пристаней, вы мчитесь по Дунайскому каналу. Берега здѣсь не представляютъ интереса: все плоско, мало населено, чаще попадаются склады лѣса и напиленыхъ досокъ. Проплывъ порядочное пространство, пристаете къ мѣстечку Нисандорфъ, гдѣ вся публика, почти въ припрыжку, спѣшитъ къ станціи желѣзной дороги, до которой съ четверть версты приходится итти по пыльной мостовой. Но вотъ вы въ одномъ изъ открытыхъ со всѣхъ сторонъ вагоновъ. Небольшой локомотивъ, поставленный сзади поѣзда, толкаетъ поѣздъ впередъ. Дорога безпрестанно дѣлаетъ изгибы, одной стороной упираясь сначала въ виноградники, а потомъ въ чащу деревьевъ; а съ другой -- открывается все болѣе и болѣе широкій видъ на Вѣну. Раза три на пути поѣздъ останавливается у крошечныхъ станцій, выпуская пассажировъ, живущихъ на дачахъ, тонущихъ въ нагорной зелени. Поѣздъ взбирается все выше да выше, все больше да больше открывается красивая Вѣна, ея окрестности, предмѣстья и отдаленныя горы. Вотъ и послѣдняя станція, отъ которой нужно подняться уже пѣшкомъ, сначала къ отелю-пансіону, гдѣ проводятъ лѣто многіе изъ дачниковъ; а затѣмъ, къ близлежащему кафе Отто-Кульмъ. Это хорошенькій домикъ въ два этажа, съ широкимъ балкономъ, съ котораго открывается превосходный видъ на всю Вѣну.

0x01 graphic

   Вѣна, ея окрестности,-- все это кажется крошечными игрушками, среди которыхъ точно муравьи двигаются люди. Кое-гдѣ блестятъ на солнцѣ голубыя нити рѣкъ и отдаленныхъ озеръ; а на рубежѣ всего стоятъ несокрушимыя громады горъ, съ ихъ снѣговыми вершинами.

-----

   На углу улицъ Грабена {Главная улица Вѣны, съ превосходными магазинами.} и Кернъ, у стѣны дома, торчитъ темный обрубокъ дерева. Обрубокъ этотъ, сажени въ полторы или въ двѣ вышиной, охваченъ по стволу, будто поясомъ, желѣзною полосою съ замкомъ, и весь такъ плотно усаженъ вбитыми въ него гвоздями, что отъ этого принялъ видъ стальной брони. Это извѣстный Штокъ инъ ейзенъ (дупло въ желѣзахъ), о которомъ разсказываютъ такую легенду.

0x01 graphic

   "Это было въ XV вѣкѣ, въ 1450 году. На базарной площади росло красивое дерево, которое пощадилъ топоръ, тщательно вырубившій весь лѣсъ Винервальдъ (вѣнскій лѣсъ), когда понадобилось строить здѣсь домъ за домомъ. Тутъ же, на этой площади, стоялъ грязный домишко. Чуть только, бывало, загорится заря на востокѣ, озаривъ блѣдное небо, -- въ домишкѣ уже слышны стукъ молотковъ и визгъ желѣза, а изъ длинной трубы валятъ клубы чернаго дыма. Но вотъ настаетъ уже вечеръ, а въ закоптѣломъ домишкѣ все стучатъ молоты и визжитъ желѣзо; и такъ до поздней ночи! Притихнетъ маленько, попримолкнетъ, но за тѣмъ, чтобы снова начать ту же работу съ ранней зарей.
   "Домъ этотъ принадлежалъ Эргарду Марбахеру, лучшему слесарю во всей Вѣнѣ. Самъ Марбахеръ былъ добродушный толстякъ, любившій плотненько поѣсть, выпить за обѣдомъ нѣсколько добрыхъ кружекъ пива и весело побалагурить въ праздничный день. Но, разъ за работой, -- онъ, казалось, превращался самъ въ кузнечный мѣхъ; раскалялся какъ желѣзо и всякаго ученика готовъ былъ выбросить вонъ, вмѣстѣ съ клубами чернаго дыма. Учениковъ у него было много, и всѣхъ ихъ онъ держалъ въ ежовыхъ рукавицахъ. Но тѣмъ не менѣе его любили, какъ отца, потому что онъ былъ очень справедливъ. Рядомъ съ закоптѣлымъ домомъ Марбахера, стоялъ чистенькій домикъ булочницы Гретъ Муксъ. Это была добрая женщина, тихая и робкая, недавно лишившаяся мужа и никакъ не умѣвшая сладить со своимъ единственнымъ сыномъ, Мартыномъ. Молодцу уже было 18 лѣтъ, но онъ былъ такъ лѣнивъ и грубъ, что его не могъ терпѣть ни одинъ мастеръ.
   "Вышелъ разъ Марбахеръ изъ своей закоптѣлой мастерской подышать свѣжимъ воздухомъ. Видитъ, на крыльцѣ сидитъ булочница Гретъ Муксъ, пригорюнившись.
   "-- Что, сосѣдка, пріуныла?-- спросилъ толстякъ, отдуваясь красными щеками.-- Горе какое, что ли?
   "-- Да такое горе, сосѣдъ, что ничего и не сообразишь!-- отвѣчала та, качая головой: -- сынишко-то у меня совсѣмъ отъ рукъ отбился; не знаю, что съ нимъ и дѣлать!
   "-- А отдай его ко мнѣ на выучку, -- спокойно проговорилъ Марбахеръ: -- съ меня-то взятки гладки! Я всякаго по-своему подтяну и вытяну, подпилю да выкую. Ты спроси-ка на сторонѣ, балуютъ ли ученики у стараго Марбахера!
   "Знала Гретъ Муксъ, какая слава объ ученикахъ Марбахера шла; обрадовалась.
   "-- Будь благодѣтелемъ, сосѣдъ!-- взмолилась она: -- возьми его! Очень ужъ я тебѣ благодарна буду!
   "-- Ну, и дѣло съ концомъ!-- промолвилъ Марбахеръ, и ушелъ въ мастерскую. А на другое утро туда поступилъ и Мартынъ.
   "Сначала все шло, какъ по маслу. Мартынъ будто совсѣмъ забылъ, что когда-то ничего не зналъ, кромѣ воли да забавъ. Пристрастился къ работѣ, глядя на другихъ, такъ что Марбахеръ только на него поглядываетъ да радуется; а о булочницѣ и говорить нечего: та расцвѣла совсѣмъ!
   "Только разъ, послѣ полудня, подзываетъ хозяинъ Мартына и говоритъ:
   "-- Захвати-ка съ собой боченокъ, да отправляйся къ опушкѣ Зихенганскаго лѣса, что за Георгіевской заставой. Тамъ ты найдешь глину, -- мнѣ нужно для формы. Наклади боченокъ глиной, да и домой. Да, смотри, быстрѣй, чтобъ до сумерекъ здѣсь быть.
   "Мартынъ взялъ боченокъ и бѣгомъ пустился въ путь. Дѣло было весной. Цѣлую зиму Мартынъ, какъ кротъ, воздуха не нюхалъ; все сидѣлъ въ душной, дымной мастерской. Охватило его ароматомъ распускающейся листвы, какъ только подошелъ онъ къ опушкѣ лѣса. Казалось, все ему улыбалось, все манило къ себѣ. Улыбалось и нѣжное, блѣдно-голубое небо; и бабочки, что порхали въ перегонку, и жаворонокъ, что звенѣлъ надъ полями. А ужъ какъ манила его сѣнь лѣсная, душистая! Ринулся Мартынъ въ эту заманчивую чащу, сталъ бродить подъ сѣнью душистыхъ, липкихъ еще листочковъ; бросался и на мягкій травянистый коверъ; перекликался и съ щебетаньемъ птицъ. Было уже четыре часа, когда онъ, наконецъ, набравъ въ боченокъ глины, отправился домой.
   "-- Времени довольно, до сумерекъ поспѣю!-- думалъ онъ, подпрыгивая, да посвистывая.
   "На бѣду дорога лежала черезъ лужайку, гдѣ передъ закатомъ солнца любила собираться молодежь поиграть въ мячъ. Остановился Мартынъ поглазѣть на нихъ. Смотритъ, играютъ его прежніе товарищи, да играютъ-то какъ скверно! Вѣдь и прежде никто изъ нихъ не умѣлъ бросать мяча лучше его. Попробовать развѣ? Ну, куда ни шло; разъ-другой; еще успѣю! Началъ играть; разыгрался такъ, что и не замѣтилъ, какъ солнце закатилось. Вдругъ въ прозрачномъ воздухѣ загудѣлъ протяжно колоколъ. Вся молодежь пустилась бѣжать, зная, что это знакъ гасить въ домахъ огни и запирать городскія ворота. Бросился за ними и Мартынъ. Вотъ уже ворота близко; онѣ еще широко растворены: онъ спасенъ! Но тутъ только онъ вспомнилъ, что забылъ боченокъ съ глиной на той площадкѣ, гдѣ игралъ въ мячъ! Вернуться домой безъ боченка было невозможно, и что есть духу онъ пустился, назадъ, къ площадкѣ. Захватилъ боченокъ и опять, какъ бѣшеный конь, помчался къ городскимъ воротамъ. Но увы! Ворота уже заперты! Онъ стучитъ въ нихъ кулаками, кричитъ, проситъ. Часовой мѣрно ходитъ и хоть бы ухомъ повелъ на его крики и мольбы.
   "Мартынъ въ отчаяньи опустился на камень.
   "-- Все кончено, -- прошепталъ онъ, -- завтра хозяинъ побьетъ меня и выгонитъ!
   "-- Хочешь я помогу тебѣ!-- проговорилъ надъ нимъ хриплый голосъ, отъ котораго Мартынъ вздрогнулъ и невольно поднялъ голову.
   "При блескѣ луны, вынырнувшей изъ-за облака, онъ увидѣлъ передъ собою мужчину, худого, какъ смерть, съ маленькими блестящими глазами и крючковатымъ носомъ. Черные усы, торчавшіе вверхъ, не закрывали его тонкихъ злыхъ губъ, подъ которыми торчала небольшая козлиная бородка. Черный плащъ прикрывалъ его до ногъ, а на головѣ была надѣта черная бархатная шапочка, съ ярко-краснымъ перомъ, блестѣвшимъ какъ пламя.
   "-- Я спасу тебя!-- повторилъ странный незнакомецъ, хватая своими костлявыми пальцами за плечо Мартына, хотѣвшаго уже было со страху бѣжать прочь.-- Видишь этотъ кошелекъ, онъ набитъ золотомъ, позвони имъ передъ ушами часового, такъ онъ отворитъ тебѣ дверь. А какъ золото поубавится, не скупись, -- только кликни меня; я дамъ тебѣ еще, сколько захочешь.
   "Мартынъ слушалъ его, развѣсивъ уши и разинувъ ротъ. Очень ужъ много хорошаго сулилъ добрый незнакомецъ. Какъ было не соблазниться такому безхарактерному мальчику, какимъ былъ Мартынъ?
   "-- Очень ужъ вы добры ко мнѣ,-- заговорилъ онъ нерѣшительно:-- чѣмъ же я вамъ заслужу?
   "-- Ну, разсчитываться мы будемъ съ тобой потомъ, когда придетъ тебѣ время умирать. Я возьму у тебя только одну бездѣлку, -- твою душу...
   "-- Какъ душу?-- воскликнулъ Мартынъ.-- Душа моя принадлежитъ Богу...
   "-- Ну, такъ и береги ее для Него, а пока сиди тутъ у запертыхъ воротъ да плачь. Завтра хозяинъ, побьетъ тебя и прогонитъ прочь. А тамъ побьетъ тебя мать и тоже прогонитъ; а ты иди и нищенствуй. А сговоришься со мной, такъ поживешь въ свое удовольствіе; будешь богатъ; будетъ тебѣ во всемъ удача...
   "Мартынъ начиналъ колебаться.
   "А вѣдь хорошо быть богатымъ и жить въ свое удовольствіе! думалъ онъ.-- Обѣщать развѣ чорту свою душу (Мартынъ уже не сомнѣвался, что это былъ чортъ), а потомъ я его надую!",
   "-- Слушайте, -- проговорилъ онъ громко: -- ну, хорошо, я согласспъ на ваше предложеніе, но только съ условіемъ.
   "-- Съ какимъ?-- спросилъ незнакомецъ.
   "-- Вы въ такомъ случаѣ получите мою душу, если я хотя одинъ разъ въ жизни пропущу воскресную обѣдню.
   "-- Идетъ!-- вскричалъ незнакомецъ.-- Согласенъ и на это. Подписывай договоръ.
   "Онъ подалъ Мартыну маленькую книжечку и такъ какъ, несмотря на луну, было все-таки довольно темно, то онъ подулъ на свои пальцы, которые засвѣтились какъ свѣчки, и Мартынъ, нисколько по удивляясь тому и не умѣя писать, подписалъ въ книжечкѣ свое имя.
   "-- Какъ же мнѣ звать васъ, когда вы мнѣ понадобитесь?-- спросилъ онъ на прощанье.
   "-- Баабъ-Бебекъ-Кардекъ!-- проговорилъ незнакомецъ и исчезъ.

-----

   "Нѣсколько минутъ Мартынъ сидѣлъ, какъ окаменѣлый. Жгучая боль въ рукѣ заставила его притти въ себя. Онъ раскрылъ руку и увидѣлъ кошелекъ съ золотомъ, которое, казалось, жгло. Вставъ съ камня, Мартынъ еще разъ кликнулъ часового и потрясъ передъ нимъ золотомъ, пообѣщавъ плату, если тотъ пропуститъ его въ городъ. На этотъ разъ просьба, его увѣнчалась успѣхомъ. Онъ побѣжалъ къ дому хозяина, гдѣ всѣ уже спали, и прокрался въ свою каморку. Утромъ хозяинъ не только не побилъ его, но изъ его разговора можно было понять, что онъ видѣлъ за ужиномъ Мартына, хотя его тамъ и не было. Мартынъ догадался, что то были продѣлки незнакомца, и, посмѣиваясь тихонько, усѣлся за работу.
   "Дня черезъ два является къ Марбахеру тотъ же самый незнакомецъ и, назвавшись придворнымъ, спрашиваетъ: можетъ ли тотъ сдѣлать желѣзный обручъ съ такимъ замкомъ, который бы не отворялся никакимъ ключомъ?
   "-- Ну, нѣтъ, это ужъ дѣло невозможное!-- отвѣчалъ Марбахеръ.
   "-- Вотъ пустяки!-- воскликнулъ незнакомецъ.-- Хорошій же вы мастеръ! Я увѣренъ, что любой изъ вашихъ учениковъ возьмется за это дѣло.
   "-- Ну, ужъ извините!-- гордо проговорилъ хозяинъ.-- Если я не могу, кто же изъ нихъ будетъ такъ смѣлъ?
   "-- А я!-- отвѣтилъ Мартынъ, вставая.
   "-- Ты?! Неучъ; самый худшій изъ моихъ учениковъ?-- крикнулъ на него Марбахеръ.-- Ты и рта-то не долженъ разѣвать, а не то...
   "-- Зачѣмъ же вы запугиваете его?-- проторилъ съ гнѣвомъ незнакомецъ.-- Постойте, мы еще увидимъ, кто больше знаетъ -- вы, или онъ. Итакъ, мой дружокъ, -- продолжалъ незнакомецъ, обращаясь къ Мартыну,-- черезъ шесть дней я зайду за твоей работой.
   "Когда мнимый придворный ушелъ, всѣ принялись смѣяться надъ выскочкой Мартыномъ, а хозяинъ сказалъ ему прямо, что черезъ шесть дней онъ вышвырнетъ его на улицу, какъ дрянного хвастуна, задумавшаго посмѣяться надъ своимъ хозяиномъ при заказчикѣ. Мартынъ, не говоря ни слова, принялся за работу; но что онъ ни дѣлалъ, ничего путнаго не выходило. Настала ночь. Измученный онъ упалъ на стулъ со словами: "Баабъ-Бебекъ-Кардекъ, помоги!" и погрузился въ крѣпкій сонъ.
   "Во снѣ увидѣлъ онъ себя въ комнатѣ, наполненной всевозможной формы замками, одинъ изъ которыхъ имѣлъ самую вычурную форму и такъ блестѣлъ, что Мартынъ догадался, что эта и есть нужная форма для его чудодѣйскаго замка. Онъ тотчасъ же съ мельчайшими подробностями срисовалъ механизмъ и рисунокъ ключа, лежавшаго подлѣ, и вскорѣ проснулся. Солнце ярко освѣщало комнату и въ лучахъ его ему, повсюду, такъ ясно рисовалась форма механизма замка, что онъ тотчасъ же принялся за работу. Черезъ нѣсколько дней, когда явился за заказомъ странный заказчикъ, Мартынъ смѣло подошелъ къ нему, и подалъ ему желѣзный поясъ съ замкомъ. Обступившіе ихъ Марбахеръ, подмастерья и ученики съ любопытствомъ ожцдали; что будетъ. Но никакой ключъ, никакія отмычки не могли отомкнуть мудренаго замка.
   "-- Ну, хозяинъ, теперь ты видишь каковъ твой ученикъ!-- насмѣшливо проговорилъ незнакомецъ.-- Неучъ-то выходишь ты, а не онъ! Вотъ тебѣ кошелекъ, полный золота, -- добавилъ онъ, обращаясь къ Мартыну, -- и я увѣренъ, что такой мастеръ, какъ ты, не останешься больше въ ученьи, а будешь работать самостоятельно. Поѣзжай въ Нюрнбергъ; тамъ теперь нуждаются въ мастерахъ. А этотъ желѣзный поясъ, въ память твоей удивительной работы, я надѣну на знаменитое дерево на базарной площади.
   "Сказано-сдѣлано; тотчасъ же желѣзной полосой окружили стволъ дерева, сковавъ ее затѣмъ поясомъ. Смущенный Марбахеръ не смѣлъ поднять глазъ на Мартына, который гордо вышелъ изъ мастерской. Въ чаду своего тщеславія, онъ забылъ даже проститься съ матерью и уѣхалъ въ Нюрнбергъ, гдѣ его тотчасъ же засыпали работой. Онъ принималъ самые сложные заказы, и самъ не понимая какъ, онъ все-таки справлялся съ труднѣйшими работами. Золото такъ и сыпалось со всѣхъ сторонъ. Ему хотѣлось похвастаться богатствомъ и почестями передъ своими прежними товарищами, скромными тружениками, и онъ поѣхалъ въ Вѣну. Сюда прибылъ онъ какъ разъ въ то время, когда отъ городского управленія былъ предложенъ почетный дипломъ тому, кто сдѣлаетъ ключъ, которымъ бы можно было отворить замокъ на деревѣ базарной площади. Мартынъ, хорошо помнившій рисунокъ ключа, видѣннаго имъ во снѣ, конечно, принялъ это предложеніе и исполнилъ заказъ очень скоро. Въ назначенный день, всѣ городскія власти, съ бургомистромъ во главѣ, а также всѣ вѣнскіе мастера и рабочіе, собрались на базарной площади. Вложили ключъ въ замокъ, повернули и,-- о чудо,-- замокъ отворился! Крики восторга пронеслись по площади. Мартыну былъ врученъ дипломъ мастера; рабочіе въ честь его вбили въ дерево по гвоздю и, взявшись за руки, стали плясать вокругъ него, а потомъ на рукахъ отнесли Мартына домой.
   "Въ Вѣнѣ онъ открылъ свою мастерскую и принялся и тутъ творить чудеса. Разсказывали даже о такихъ его подвигахъ, что разъ, сдѣлавъ рѣшетку нѣсколько короче назначенной мѣрки, онъ преспокойно потянулъ ее вверхъ и безъ труда вытянулъ насколько было нужно. Слава о немъ гремѣла; богатство его росло; но въ душѣ Мартынъ не былъ счастливъ! Мысль о томъ, что слава досталась ему не собственными заслугами, не добромъ, а чортовскимъ договоромъ, не давала ему покоя! Напрасно онъ ревностно слѣдилъ, чтобы не пропустить ни одной воскресной обѣдни,-- онъ чувствовалъ, что не благословеніе Бога, а другая сила помогаетъ его работѣ. Не было на немъ и благословенія его матери, о которой онъ совсѣмъ забылъ, ослѣпленный почестями. Бѣдная Гретъ Муксъ такъ и умерла одинокая, не давъ сыну благословенія. Всѣ эти мысли не красили жизнь Мартына и, чтобы забыть ихъ, онъ предался кутежу, карточной игрѣ и пьянству.
   "Разъ пришелъ онъ въ гостиницу поздно вечеромъ въ субботу и сѣлъ играть. Игра завязалась интересная; игроки и не замѣчали какъ летѣло время; не замѣтили они, какъ темная ночь смѣнилась бѣлымъ днемъ, какъ, наконецъ, вспыхнуло солнце на востокѣ.
   "-- Здорово, господа! Вотъ заигрались-то!-- воскликнулъ хозяинъ гостиницы, входя въ комнату.
   "Игроки и не повернулись къ нему, только прихлебнули изъ поданныхъ имъ кружекъ пива и снова взялись за карты.
   "-- Ахъ вы пѣтухи, пѣтухи!-- началъ снова словоохотливый хозяинъ.-- Этакъ всю ночь проиграть! Я уже успѣлъ выспаться, да къ ранней обѣдни сходить, а они все дуются. Только вы потише, господа, не шумите. Сохрани Господи, если бургомистръ услышитъ, что вы во время поздней обѣдни въ карты дуетесь!
   "-- Какъ во время поздней обѣдни?!-- вскричалъ Мартынъ, блѣднѣя и роняя карты.-- Развѣ уже началась поздняя обѣдня?
   "-- А ты думалъ, что тебя ждать будутъ!-- проговорилъ, смѣясь, хозяинъ.
   "Мартынъ, какъ сумасшедшій, бросился вонъ изъ трактира, и побѣжалъ къ ближайшей церкви.
   "-- Не можетъ быть! Неужели не поспѣю?-- думалъ онъ, тоскливо прислушиваясь.
   "Но колокола молчали. Они уже отзвонили воскресную обѣдню, только онъ, Мартынъ, среди игры и пьянства не слыхалъ ихъ призывнаго звона.
   "-- Не можетъ быть! Еще застану!-- твердилъ онъ и бѣжалъ, едва переводя дыханіе.
   "-- Поздно, не застанешь?-- проговорилъ, становясь на его дорогѣ незнакомецъ въ черномъ плащѣ и черной бархатной шапочкѣ съ алымъ перомъ, насмѣшливо крутя усъ.
   "Мартынъ оттолкнулъ его и бросился къ церкви, расталкивая народъ на паперти.
   "-- Съ миромъ изыдемъ!-- раздалось ему навстрѣчу.
   "Обѣдня кончилась...
   "Мартынъ замертво упалъ на полъ. Его подняли и понесли прочь. Пока несли его домой, все тѣло его почернѣло. Похоронили его съ большой пышностью. Но каждый день въ тотъ часъ, какъ Мартынъ отправлялся въ трактиръ, чей-то жалобный голосъ стонетъ "Молитесь о моей душѣ!" И съ тѣхъ поръ всякій приходящій въ Вѣну слесарь вбиваетъ гвоздь въ дерево на базарной площади, произнося молитву за упокой души бѣднаго Мартына".

-----

   На другое утро, выѣхавъ изъ Вѣны, наши путники помчались по направленію родины. Снова замелькали передъ ними уютныя австрійскія станціи, обвитыя покраснѣвшей осенней зеленью; снова появились, на соблазнъ Ванѣ, толстыя колбаски и сочные фрукты. Стало вечерѣть; и когда темнота чернымъ крыломъ одѣла окрестности, -- переѣхали узкую рѣчку Границу и очутились на родинѣ. Послѣ обычныхъ таможенныхъ осмотровъ пересѣли въ русскіе вагоны и снова помчались.
   -- Ну, прощай милая заграница!-- проговорилъ Ваня, кланяясь въ темное пространство.-- Много мы у тебя интереснаго видѣли...
   -- И многому понаучились!-- подхватила Соня; чему бы и въ годъ за класснымъ столомъ не выучились. А теперь хорошо, погулявъ, и домой вернуться. Другимъ разскажемъ; кое-чему поучимъ!
   -- Такъ моя дѣвочка!.-- проговорилъ отецъ: -- въ томъ-то и состоитъ главная цѣль путешествія, чтобы развить свой умъ и вкусъ; кое-что хорошее у другихъ замѣтить да перенять, да другихъ поучить тому, чего они не видѣли. Потому всякій, кто отказывается отъ путешествій, такъ же неправъ, какъ тотъ, кто не хочетъ учиться. Но не правъ и тотъ, кто, увидѣвъ многое хорошее въ чужихъ странахъ, вернувшись домой, примется бранить все свое, вмѣсто того, чтобы къ своему хорошему прибавить хорошее чужое; и плохъ тотъ человѣкъ, который, погулявъ по чужимъ землямъ, безъ сладкаго біенія сердца переѣдетъ границу родной земли, не воскликнувъ съ любовью: Здравствуй родина-матъ.

0x01 graphic

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru