Благословеніе кончилось. Мальчикъ простился со всѣми.
-- Ну, часъ добрый! сказалъ отецъ, глотая слезу.
Въ углу стоялъ работникъ Степана Иваныча, изъ подлобья глядѣлъ на эту сцену и ковырялъ у себя въ носу, да какая-то баба выла, сморкалась въ юбку и утирала рукавомъ рубахи слезы.
Вышли на улицу. Работникъ влѣзъ въ телѣгу. Степанъ Иванычъ, перецѣловавшись со всѣми, сѣлъ сзади на веревочный переплетъ.
-- Прощай, Ванюшка, говорила мать, обнимая сына и рыдая еще громче:-- служи хозяину, старайся; можетъ, послѣ намъ помогать будешь.
Мальчикъ тоже плавалъ. Его сухіе русые волосы прилипали къ мокрому лицу.
-- Влѣзай, Ванюшка! сказалъ Степанъ Иванычъ.
Ванюшка влѣзъ.
-- Надѣвай шапку-то!
Онъ надѣлъ. Шапка была ему велика и надвинулась на глаза. Мать подошла къ телѣгѣ.
-- Прощай, Ванюшка! прощай, болѣзный! кричала она -- Степанъ Иванычъ, не обижай, родной, паренька-то!
-- Дура! проговорилъ Степанъ Иванычъ, не глядя на нее.
Ванюшка молчалъ.
-----
Въ Петербургѣ начиналась зима. Мокрый снѣгъ падалъ на грязные тротуары. Гдѣ-то уныло звонили къ обѣднѣ. Каждый ударъ колокола навѣвалъ какую-то безотчетную тоску и камнемъ ложился на сердце. По Чернышеву мосту шелъ Степанъ Иванычъ, рядомъ съ нимъ бѣжалъ Ванюшка и поминутно утиралъ носъ, то тѣмъ, то другимъ рукавомъ тулупа. Рукава были такъ длинны, что чуть не волочились по тротуару.
-- Это Чернышевъ мостъ, это рѣка Фанталка, тамъ кіатръ будетъ, а вотъ сейчасъ налѣво и рынокъ... разсказывалъ Степанъ Иванычъ Ванюшкѣ.
Ванюшка какъ-то дико смотрѣлъ на все. Передъ его глазами мелькалъ куда-то спѣшащій народъ, извощики, погоняющіе своихъ клячъ. Поѣхалъ, оглушительно гремя, возъ съ полосовымъ желѣзомъ, промчался офицеръ въ коляскѣ, чуть не сбивъ съ ногъ какого-то переходящаго улицу чиновника съ засаленнымъ портфелемъ, прошла охтянка, неся на своихъ плечахъ трехъпудовую тяжесть -- надѣтые на коромысла кувшины съ молокомъ. Петербургъ предсталъ ему во всей его будничной суетливости.
-- Смотри, Ванюшка, чтобъ шапку-то... вѣтромъ не снесло... проговорилъ Степанъ Иванычъ и нахлобучилъ ее ему прямо на глаза.
Они вошли въ рынокъ. На порогахъ стояли прикащики и мальчики, пили чай и зазывали покупателей.
-- Паренька не надо-ли?... мальчика? предлагалъ Степанъ Иванычъ прикащикамъ, указывая на Ванюшку.
-- Нѣтъ, почтенный, у насъ этого добра и своего довольно...
Мальчики, стоящіе на порогахъ, слегка задѣвали Ванюшку и тыкали ему пальцемъ въ шапку, причемъ изъ нее вылеталъ пухъ. Мальчика никому не требовалось. Степанъ Ивановичъ шелъ далѣе въ глубь рынка.
По ряду шла разряженная барыня. За ней гнался молодецъ въ енотовомъ тулупѣ, подпоясанный краснымъ гаруснымъ шарфомъ.
-- Держи ее, сначила {Украла.}! кричалъ молодецъ и, поровнявшись съ ней, хватилъ ее кулакомъ по шляпкѣ.
Барыня вскрикнула и схватилась за голову. Изъ-подъ ея салопа выпалъ кусокъ ситцу. "Воровка, воровка!" пронеслась вѣсть по рынку, и вскорѣ вокругъ барыни стала образовываться толпа.
Молодецъ поднялъ кусокъ ситцу и началъ имъ дубасить барыню-воровку по шеѣ. Барыня прорвалась сквозь толпу и побѣгала.
Какой-то стоящій на порогѣ молодецъ ловко подставилъ ей ногу и барыня растянулась на мосткахъ. Къ ней подбѣжалъ хозяинъ украденнаго куска и молодецъ.
-- Я это такъ не оставлю!.. Насъ въ кварталѣ разберутъ! кричала она, вставая. Шляпка сдвинулась ей на затылокъ, волосы растрепались. Молодецъ хватилъ ее еще по шеѣ.
-- Оставь ее, Парфенъ, довольно! крикнулъ хозяинъ прикащику.-- Ахъ ты, а еще барыней разодѣлась! шлюха эдакая!.. и ругательства полились рѣкой.
-- Я это такъ не оставлю! все еще кричала барыня и помчалась по ряду.
-- Ужь ступай, ступай, коли бить перестали!
Молодцы подсвистывали, дергали ее за салопъ, ругали. Барыня бѣжала безъ оглядки.
Степанъ Ивановичъ былъ свидѣтелемъ этой сцены.
-- Что это, барыня-то кусокъ схапала? обратился онъ къ хозяину.
-- Кусокъ, цѣлый кусокъ... Въ нашихъ глазахъ, анафема сначила... Народу таково понабралось, молодецъ показывалъ, не доглядѣлъ, а она хвать кусокъ да подъ салопъ. Ну и вышла, мы глядь, а куска не хватаетъ. Мальчишки, бѣсъ ихъ знаетъ, буркулами хлопаютъ, а ничего не видятъ!
-- Вѣрно мало ихъ у васъ?.. а то бы доглядѣли. Вотъ, хозяинъ, не надо ли вамъ паренька въ мальчики; вострый парень, шустрый будетъ?.. проговорилъ Степанъ Иванычъ, указывая на Ванюшку.-- Родители-то ужь больно бѣдны у него... страхъ какъ бѣдность одолѣла!
-- У меня есть трое, въ раздумьи проговорилъ хозяинъ:-- да пожалуй, и еще можно взять, по крайности глазъ больше будетъ. Дѣло къ празднику подходитъ -- тамъ еще больше воровъ по рынку станетъ шататься. Вы ужо приходите ко мнѣ на фатеру:-- мы съ вами потолкуемъ. Вы изъ какихъ?
-- Мы ярославскіе, здѣсь по ходебству занимаемся.
-- Ну такъ приходите ужо...
Онъ сказалъ адресъ.
Вечеромъ того же дня Ванюшка былъ отданъ въ науку на пять лѣтъ.
-----
Начинало свѣтать. Въ кухнѣ на столѣ горѣлъ сальный огарокъ. Мальчики сидѣли за столомъ и пили чай. Ванюшка сидѣлъ поодаль, грызъ лепешку, привезенную имъ изъ деревни, и плакалъ. Онъ переночевывалъ первую ночь у хозяина.
-- Ахти-хти!.. говорила кухарка, зѣвая и почесывая рукою грудь: -- полно вамъ чаемъ-то набултыхиваться,-- вставайте да вынесите-за помои-то, А то послѣ въ лавку уйдете...
-- Успѣешь, отвѣтилъ мальчикъ, который былъ побойчѣе.
-- Не больно-то успѣешь, вставай да волоки. Дай срокъ, скажу Ивану Михеичу, онъ тѣ задастъ.
-- Ну, да...
-- Молчи ужь лучше, соплякъ!.. замѣтила кухарка.
Мальчики напились чаю и начали выносить изъ кухни помои.
-- Лѣни-то, лѣни-то что въ васъ, говорила кухарка:-- биты мало! Оказать-бы хозяину, въ которомъ часу вы вчера дрова въ сарай перебросали, такъ онъ бы съ вами немного поговорилъ!
Ванюшка все еще ѣлъ лепешку.
-- А ты чтожь?-- думаешь, такъ и будешь бариномъ сидѣть? Нѣтъ, братъ!.. Наколи-ка мнѣ лучины на подтопку.
Ванюшка взялъ косарь и принялся за дѣло.
Въ девятомъ часу молодцы и мальчики начали собираться въ лавку. Въ кухню вошолъ хозяинъ.
-- У тебя ничего нѣтъ изъ верхней одежи, окромя тулупа? спросилъ онъ Ванюшку.
-- Ничего.
-- Ну какъ же я тебя, эдакую чучелу, на порогъ въ лавку поставлю! Ты пока останешься дома: поработаешь кое-что.
Молодцы отправились въ лавку. Проходя по кухнѣ, они пощипывали кухарку.
-- О! чтобъ васъ совсѣмъ... бѣсы эдакіе!.. говорила та, отбиваясь.
-- Безо всякой одежи этотъ парнишка,-- одинъ дырявый тулупишко. Въ лавку стыдно поставить. Чортъ меня дернулъ взять этого парнишку, говорилъ хозяинъ женѣ.
-- Все таки его такъ нельзя оставить, нужно ему какую ни-на-есть шубенку купить.
-- Какже, есть мнѣ изъ чего покупать! Подождетъ! Вотъ тебѣ салопъ бархатомъ крылъ, восемьдесятъ рублевъ стало.
Ванюшка покамѣстъ остался для домашнихъ работъ. Работы было не очень много: разъ пять въ день сбѣгать въ лавочку, снести въ рынокъ обѣдъ для молодцовъ, прибрать и вымести комнаты, вычистить нѣсколько паръ сапоговъ, вынести помои, принести дровъ и воды, затопить печи и иногда катать бѣлье съ кухаркой.
-----
Приближалось Рождество. Однажды поутру хозяинъ вошолъ въ кухню. Въ рукахъ онъ держалъ свое рваное старое пальто и шарфъ, похожій на онучу.
-- Эй ты, деревенщина, Ванюшка! Сегодня ты пойдешь въ лавку. Вотъ надѣнешь это пальто. Рукава подвернешь; да и подвертывать не надо, по крайности руки не будутъ мерзнуть. Шею шарфомъ укутаешь. Нынче не такъ морозно.
На дворѣ было пять градусовъ мороза. Ванюшка отправился въ лавку.
-- Ванюшка-то весь перезябъ, сказала вечеромъ хозяину жена: -- ты бы ему шубенку купилъ.
-- Ну, молчи, и безъ того много расходовъ!.. Вчера въ горку десять рублей проигралъ. Не Богъ вѣсть какіе морозы,-- не замерзнетъ!
Морозы усилились. Ванюшка все еще бѣгалъ въ лавку безъ шубы. Холодно было ему, бѣдному. Простоять семь часовъ на морозѣ не шутка! Станешь грѣться, бѣгать, прыгать, такъ молодецъ сейчасъ прикрикнетъ:
-- Что забѣсился,-- стой въ приличіи! Питеръ не деревня!
-- Дернуло меня взять этого мальчишку! На кой онъ мнѣ песъ? Совершенно лишній, только хлѣбъ даромъ ѣстъ, говорилъ хозяинъ.
Однажды жена хозяина пришла въ лавку. Ванюша дрожалъ отъ холода. Она напомнила мужу о шубѣ.
-- Куплю... отвѣтилъ онъ, и точно, отправился покупать, да на дорогѣ ему встрѣтился знакомый и зазвалъ въ трактиръ. Выпили по рюмочкѣ, по другой, напились чайку... и шуба была забыта...
-- Есть у тебя здѣсь кто изъ родственниковъ? Спросилъ разъ Ванюшу хозяинъ.
-- Есть -- дядя Пантелей. Въ столярахъ служитъ.
-- Гдѣ онъ живетъ?
-- А у меня есть, прописано. Степанъ Иванычъ прописалъ.
-- Бери своего парня, не нуженъ онъ мнѣ: ни снаровки въ немъ нѣтъ, ни радѣнія. Только и на умѣ, чтобъ брюхо набить, говорилъ хозяинъ.
-- Куда же мнѣ съ нимъ дѣваться, хозяинъ, мы тоже въ людяхъ живемъ.
-- Взяли, такъ ужь нечего пятиться, по крайности хоть на мѣсто куда предоставьте!
-- Не хочу я его держать, бери его сейчасъ. Почомъ ты знаешь, можетъ онъ у меня стянулъ что?
Дядѣ было нечего дѣлать, онъ взялъ Ванюшу. Хотѣлъ его отдать кому нибудь въ лавку, да никому не нужно было. Однажды онъ его свелъ на фабрику, тамъ Ванюша за двадцать копѣекъ въ день долженъ былъ вертѣть какое-то колесо.
-----
Въ "Полицейскихъ вѣдомостяхъ" было напечатано:
Съ фабрики бельгійскаго подданнаго Эдуарда Людвигова Шафсгезихта, находящейся такой-то части, такого-то квартала, дано было знать мѣстной полиціи, что находящійся при работѣ крестьянскій мальчикъ Иванъ Вавиловъ, 12 лѣтъ, сметая пыль съ машины, по неосторожности, попалъ рукою въ колесо, при чемъ ему оторвало кисть руки. Больной отправленъ для излеченія въ больницу чернорабочихъ. Состояніе здоровья его, по заключенію врача, признано сомнительнымъ.
Карьера Ванюши кончилась. Ожиданія матери не сбылись!