Лейкин Николай Александрович
Из жизни забитого человека

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Н. А. ЛЕЙКИНЪ

НЕУНЫВАЮЩІЕ РОССІЯНЕ

РАЗСКАЗЫ И КАРТИНКИ СЪ НАТУРЫ

С.-ПЕТЕРБУРГЪ
Типографія д-ра М. А. Хана, Поварской пер., д. No 2
1879

  

ИЗЪ ЖИЗНИ ЗАБИТАГО ЧЕЛОВѢКА.

  

I.
Отъ купеческаго сына Михаила Григорьева Армякова, къ другу его Пантелѣю Иванычу Мамзину, въ Москву.

Другъ любезный Пантелѣй Иванычъ!

   Письмо твое я получилъ. Душевно радуюсь за тебя, что ты наконецъ на мѣстѣ. Ты пишешь, что выговорилъ себѣ у хозяина право въ свободное отъ занятій время читать книги, а также и уходить со двора безъ спросу. Это очень хорошо. Продолжая жить у моего тятеньки въ прикащикахъ, никогда-бы ты не дождался этого. Господи, дождусь-ли я этой свободы! Какъ подумаешь о себѣ, такъ даже обидно дѣлается. Третьяго дня мнѣ минуло двадцать четыре года, а я все еще у тятеньки на мальчишечномъ положеніи, и ежели хочешь сдѣлать шагъ изъ дома, то непремѣнно долженъ спрашиваться. Даже никакой вещи не можешь себѣ пріобрѣсти по нраву. Поневолѣ приходится хитрить и обманывать. Живу я, Пантелѣша, по старому и учиться французскому языку продолжаю, но еще съ большею осторожностью отъ тятеньки, чѣмъ прежде. Вчера, въ то время какъ тятенька былъ въ трактирѣ, къ намъ въ лавку пришелъ знакомый французъ-обойщикъ и я читалъ ему по французски, но онъ говоритъ, что ничего не понялъ. Вѣрно безъ учителя нельзя. Теперь началъ сбирать себѣ библіотеку. На прошлой недѣлѣ купилъ себѣ сочиненія Гоголя и похожденія Ракамболя и прячу ихъ у насъ на голубятнѣ. Тамъ они будутъ многосохраннѣе, такъ какъ тятенька, по своей тучности, ни за что туда не влѣзетъ. Все скучаю,-- дома брань да попреки; только и отвожу душу, что у Кати, но ты самъ знаешь, что мнѣ приходится у нея бывать еле разъ въ недѣлю, и то украдкой. Ахъ, какъ она меня любитъ, Пантелѣша! Все говорятъ, что возлюбленныя разоряютъ своихъ друзей, но здѣсь совсѣмъ напротивъ, и мнѣ часто приходится навязывать ей деньги силой. Вижу, что нужно ей, а не беретъ. Иголкой по нынѣшнимъ временамъ тоже немного наковыряешь. Все хочу купить ей швейную машину, да гдѣ сразу возьмешь семдесятъ рублей? Ты самъ знаешь, тружусь я для тятеньки какъ ломовая лошадь, а положенія никакого не получаю. За платье и за сапоги, правда, онъ платитъ, а на карманные расходы даетъ всего три раза въ годъ по красненькой. Велики-ли эти деньги! Только и живешь тѣмъ, что изъ лавочной выручки успѣешь взять украдкой, а вѣдь по нашей торговлѣ много взять нельзя. Прежде меня мучило это и я считалъ себя воромъ, но теперь, обдумавши хорошенько, нахожу, что я беру свое собственное за трудъ. Люблю я Катю, другъ Пантелѣша; съ восторгомъ вспоминаю, какъ она, бывши еще въ ученьи у мадамы, бѣгала къ намъ въ лавку за покупками, но часто кляну себя за то, что наша любовь зашла такъ далеко. Какой сюжетъ изъ всего этого выйдетъ? Вѣдь и думать нечего, чтобы я могъ на ней жениться при жизни тятеньки. Онъ ищетъ мнѣ невѣсту съ деньгами и еще вчера за обѣдомъ сказалъ, что ежели за меня пятнадцати тысячъ не взять, то не стоитъ меня и кормить,-- словно я лошадь. На твое мѣсто у насъ наняли новаго прикащика. Нанимая его, тятенька сказалъ про себя, что на руку скоръ, а тотъ въ отвѣтъ: "помилуйте, говоритъ, за всякимъ тычкомъ не угонишься". Прощай, будь здоровъ и пиши почаще.

Твой другъ Михаилъ Армяковъ.

  

II.
Отъ Іерея Игоря Силоамскаго къ купцу Григорію Кузьмичу Армякову.

Боголюбивый Григорій Кузьмичъ!

   Вы неоднократно присылали ко мнѣ вашего прикащика за полученіемъ съ меня по счету ста пяти рублей за забранный попадьею моей въ вашей лавкѣ товаръ, но я, къ прискорбію моему, никоимъ образомъ не могъ сдѣлать уплаты по оному; такъ какъ въ настоящее время претерпѣваю крайнюю скудость въ деньгахъ. Теперь время лѣтнее, именитые прихожане разъѣхались по дачамъ, требъ очень мало и кружечный сборъ плохъ. Молю васъ о великой услугѣ: потерпите до Успенскаго поста. Въ постъ сей у насъ бываетъ достаточно говѣльщиковъ, и я, пооперившись отъ оныхъ, съ любовію съ вами разсчитаюсь. Вмѣстѣ съ симъ письмомъ, пользуюсь случаемъ сообщить вамъ кое-что о вашемъ сынѣ Михаилѣ. Дѣлаю сіе во имя любви къ вамъ и желанія блага сыну вашему, который, по юности своей, крайне неопытенъ. Мнѣ доподлино извѣстно, что молодой человѣкъ сей совращенъ нѣкоею прелестницею, по имени Екатериною Кроликовой, и вотъ уже болѣе полгода живетъ съ ней въ внѣбрачномъ сожитіи. Все сіе узналъ я отъ нѣкоей бѣдной и сирой вдовицы дворянскаго рода, обучающей моихъ малолѣтнихъ дочерей игрѣ на клавикордахъ. Сія вдовица нанимаетъ отъ хозяйки горницу какъ разъ рядомъ съ вышерѣченной прелестницей, часто видаетъ тамъ сына вашего и въ показаніяхъ своихъ достовѣрна. Ежели найдете нужнымъ, то можете своевременно прервать эту преступную связь и открыть очи очарованному юношѣ. Все сіе я могъ бы сообщить вамъ изустно, но настоящую недѣлю состою очереднымъ по церкви и обязанъ быть ежеминутно на мѣстѣ для нуждъ прихожанъ, а попадья моя, которая свидѣтельствуетъ вамъ свое почтеніе, одержима зубною болью и не подымается съ ложа.
   Вѣчный молитель о здоровіи вашемъ и всего семейства вашего

Іерей Игорь Силоамскій.

  

III.
Отъ купеческаго сына Михаила Армякова къ другу его Пантелѣю Мамзину.

Дружище Пантелѣша!

   Ты пишешь, что успѣшно учишься французскому языку у вашего бухгалтера. Душевно радуюсь твоимъ успѣхамъ и съ болью въ сердцѣ спѣшу тебѣ сообщить, что мое ученье совсѣмъ не подвигается впередъ и кажется его нужно бросить. До ученья-ли тутъ, коли съ тятенькой нѣтъ никакой сообразности. Онъ отъ кого-то узналъ про мою любовь къ Катѣ и разсвирѣпѣлъ подобно дикому тигру. Прежде всего онъ отнялъ у меня ключъ отъ выручки и отдалъ прикащику Василью Панфилову. О ругательныхъ комплиментахъ я ужъ и ни говорю. Потомъ перерылъ у меня всѣ вещи въ моемъ комодѣ, и найдя въ немъ Катинъ портретъ, плюнулъ на него, разорвалъ и называлъ ее самыми мерзкими словами. Каково мнѣ было все это вытерпѣть! Этимъ, однако, дѣло не кончилось: онъ обыскалъ меня самого и велѣлъ даже снять сапоги. Теперь всюду слѣдитъ за мной. Въ суботу я ходилъ ко всенощной и онъ за мной слѣдомъ. Объ уходѣ со двора нечего и думать. Въ понедѣльникъ я просился въ баню, и то не пустилъ. И кто это ему сообщилъ о Катѣ? Съ ней вижусь теперь еще рѣже, и то только по ночамъ. Наши улягутся спать, а я черезъ кухню, да и драло изъ дома. Кухарка подкуплена, а молодцы, до поры до времени, молчатъ. Катя тебѣ кланяется. Она все нездорова и работать не можетъ, и мнѣ больше чѣмъ когда-либо приходится ей помогать деньгами. А гдѣ ихъ взять въ нынѣшнемъ моемъ положеніи? И смѣхъ и грѣхъ! Вѣришь-ли, я сталъ даже подыматься на хитрости. Въ воскресенье просилъ, просилъ у маменьки денегъ,-- не даетъ. А мнѣ до зарѣзу было нужно. Тятеньки дома не было, я взялъ да и запѣлъ "со святыми упокой", потому знаю, что она смерть этого боится и считаетъ за предзнаменованіе смерти. Она проситъ, чтобъ я замолчалъ, а я не унимаюсь, и наконецъ сказалъ, "давайте двадцать пять цѣлковыхъ, а то цѣлый день пропою". Чтожь ты думаешь? вѣдь дала. Вотъ, другъ любезный, до чего я дошелъ.

Твой другъ Михаилъ Армяковъ.

  

IV.
Отъ купечеснаго сына Михаила Армякова къ Пантелѣю Мамзину.

Другъ любезный, Пантелѣй Иванычъ!

   Сообщаю тебѣ и радость свою, и вмѣстѣ съ симъ горе. На-дняхъ Катя сказала мнѣ, что у нея будетъ ребенокъ, а вчера тятенька объявилъ, что онъ мнѣ нашелъ невѣсту и что въ воскресенье мы поѣдемъ на смотрины. "Довольно, говоритъ, тебѣ по разнымъ Катькамъ шляться, да отцовскую выручку выгребать; вѣдь имъ, безпутницамъ, чужого добра не жаль. Имъ-бы только опутать человѣка да грабить". Вѣришь ты,-- при этихъ словахъ у меня даже въ головѣ помутилось; но я смолчалъ. Цѣлый день ходилъ я какъ сумасшедшій, а вечеромъ убѣжалъ изъ дома, напился пьянъ и часа два во всю прыть носился на лихачѣ по Александровскому парку и стегалъ кнутомъ прохожихъ. Это я злобу свою вымещалъ. Два раза гнались за мною городовые, но я успѣлъ скрыться. Дома, разумѣется, была мнѣ страшная гонка, ну да наплевать. Я ужъ обтерпѣлся. Теперь нахожусь въ одуреніи и совсѣмъ потерялъ голову. Катя больна и работать совсѣмъ не можетъ. Деньги нужны до зарѣзу, а пѣніе: "со святыми упокой" не помогаетъ. Третьяго дня терзалъ имъ маменьку часа два, но тщетно -- денегъ у нея нѣтъ. Просилъ ее, чтобъ стянула у тятеньки изъ бумажника, когда онъ спитъ. Обѣщала, но вѣдь тутъ нужно ждать удобнаго случая. Онъ нынче сталъ хитеръ и бумажника зря не кладетъ. Вчера я рѣшился на послѣднюю хитрость: объявилъ нашему прикащику Василію Панфилову, что буду смотрѣть на его хапунцы изъ выручки сквозь пальцы, ежели онъ будетъ со мной дѣлиться. Сначала было онъ на дыбы и хотѣлъ жаловаться тятенькѣ, но потомъ смирился и далъ десять цѣлковыхъ. Ахъ! чего, чего только не сдѣлаетъ человѣкъ, когда ежели ему круто приходится! Ночью былъ у Кати и просидѣлъ до заутрени. О смотринахъ не сказалъ ей ни слова.

Твой другъ М. Армяковъ.

  

V.
Отъ Михаила Армякова къ Пантелѣю Мамзину.

Милый другъ Пантелѣша!

   Спѣшу тебѣ повѣдать мои скорби. Въ воскресенье были смотрины. Невѣста красивая и за ней двадцать тысячъ чистоганомъ, и тятенька съ радостію за нее ухватился. Въ тотъ-же день по рукамъ ударили и Богу помолились. Меня не спросили даже нравится ли она мнѣ. Господи, что мнѣ дѣлать? Бѣдная Катя! Ежели обвѣнчаться съ ней тайно, но вѣдь на это все-таки нуженъ паспортъ и другіе документы, а они у тятеньки. Какъ ихъ взять отъ него? Ежели требовать ихъ судомъ, то чѣмъ я буду жить послѣ этого? Онъ прогонитъ меня, разскажетъ всѣмъ торговцамъ, что я его на лѣвую ногу обдѣлалъ, и меня никто не возьметъ къ себѣ въ прикащики. Заняться другимъ дѣломъ? Но я ничему неученъ и ничего не знаю.. Чѣмъ я тогда буду содержать себя и Катю? Всю жизнь я жилъ за тятенькиной спиной и теперь весь въ его рукахъ. Правда, онъ говоритъ про меня маменькѣ: "мое дѣтище,-- хочу съ кашей ѣмъ, хочу масло пахтаю". Другъ любезный, подумай и отпиши что мнѣ дѣлать? Умъ хорошъ, а два лучше. Свадьба назначена черезъ мѣсяцъ, а я совсѣмъ какъ сумасшедшій и въ головѣ все перепутано. По ночамъ даже бредъ бываетъ и все страшные сны снятся. Вчера съ горя послалъ мальчишку за полштофомъ водки и напился на ночь до безчувствія. Молодцы разсказывали, что я бушевалъ и хотѣлъ бѣжать бить тятеньку желѣзнымъ аршиномъ, но я ничего не помню.

Твой другъ Михаилъ Армяковъ.

  

VI.
Отъ Михаила Армякова къ Пантелѣю Мамзину.

   Другъ Пантелѣй Иванычъ! Заочно цѣлую тебя несчетное число разъ и крѣпко обнимаю. Ты единственный человѣкъ, кому я могу повѣрить свое горькое горе. Свадьба -- черезъ недѣлю, а я еще ничего не придумалъ что мнѣ дѣлать. Бѣдная Катя все еще ничего не знаетъ. Во вторникъ я уѣхалъ отъ невѣсты раньше и былъ у нея. Хотѣлъ ей сообщить о моемъ горѣ, но и языкъ не поворотился. Пока я сидѣлъ у нея, она сшила мнѣ галстухъ въ подарокъ и сама навязала его мнѣ на шею. Теперь она меня не иначе называетъ, какъ будущій папаша, и при этомъ словѣ вся кровь приливаетъ мнѣ въ голову. Ахъ какое мое положеніе! Злому татарину не пожелаю моей участи. На другой день послѣ свиданія съ нею я рѣшился на послѣднее средство, чтобы разстроить свадьбу, и объявилъ моему будущему тестю, что у меня есть душенька и что у нея скоро будетъ ребенокъ; но и это не помогло. Онъ потрепалъ меня по плечу и сказалъ: "быль молодцу не укоръ и съ нами то-же бывало. Пусть тятенька тряхнетъ мошной и тогда десятерымъ душенькамъ можно глотку заткнуть". Мерзавецъ! Онъ думаетъ, что она Богъ знаетъ какая! Да безкорыстнѣе ея человѣка на свѣтѣ нѣтъ! На утро онъ разсказалъ о нашемъ разговорѣ тятенькѣ. Тятенька позвалъ меня въ верхнюю лавку и долго ругалъ. "Говори, говоритъ, гдѣ живетъ твоя мамзюлька? Дѣлать нечего,-- пойду къ ней торговаться". Но какъ онъ ни приставалъ ко мнѣ насчетъ ея адреса, я все таки не сказалъ. Въ сердцахъ онъ даже ударилъ меня по щекѣ и схватилъ за вихры. Говорятъ, что родителевъ слѣдуетъ любить и почитать, но какъ ихъ почитать, когда они съ своимъ дѣтищемъ эдакіе карамболи загибаютъ? Ты пишешь, чтобы я просилъ заступиться за себя маменьку, но маменька у насъ въ домѣ ничего не значитъ и она составляетъ собою все равно, что котъ въ лавкѣ. Думаю ужъ написать Катѣ письмо и объяснить ей мое положеніе. На словахъ я не могу этого сдѣлать. Старшій прикащикъ нашъ опять сталъ упираться насчетъ дѣлежки хапунца изъ выручки, и какъ я съ нимъ ни бился, ничего не могъ подѣлать. Вчера въ отсутствіи тятеньки я взялъ изъ лавки кусокъ атласу и заложилъ его ростовщику за шестдесятъ рублей. Это ужъ воровство, но вѣдь надо-же чѣмъ-нибудь содержать мою милочку Катю.

Прощай и пожалѣй твоего друга Михаила.

  

VII.
Отъ купеческаго сына Михаила Армякова къ Екатеринѣ Кроликовой.

   Ангелъ небесный и другъ сердечный Катюша! Радость моя неземная! Добрая моя крошечка! Рѣшаюсь тебѣ сообщить о великомъ несчастій, постигшемъ меня. Словесно сдѣлать это я былъ не въ силахъ. Упадаю передъ тобой на колѣни и цѣлую твои бѣлыя ручки. Несчастіе мое заключается въ томъ, что тятенька собирается меня женить, и мнѣ жениться необходимо. Чего, чего ни дѣлалъ я, чтобы разстроить мою свадьбу, но ничего не помогло. Разъ даже явился къ невѣстѣ въ самомъ пьяномъ видѣ и изругалъ ея родственниковъ, но и то сошло съ рукъ. Пробовалъ говорить съ тятенькой, но къ нему и приступу нѣтъ. Начнешь говорить, а онъ сейчасъ: "Мишутка, береги свою вшивицу", да еще пуститъ въ тебя, что подъ руку попадется. Я хотѣлъ обвѣнчаться съ тобой тайно, но документы мои у тятеньки. Кромѣ того, чѣмъ-бы я могъ содержать тогда тебя, моя милочка? Я долженъ-бы былъ скитаться тогда безъ мѣста, подобно Каину, такъ какъ тятенька по злобѣ навѣрное обнесъ-бы меня воромъ или бездѣльникомъ. Сегодня опять валялся у него въ ногахъ, но онъ твердитъ одно: "прокляну". Больше я ничего не въ силахъ сдѣлать и завтра въ четыре часа въ церкви у Владимірской будетъ моя свадьба. Видно ужъ такъ Богу угодно! Умоляю тебя, помоги мнѣ: приди въ церковь и разстрой свадьбу. Я скандала не боюсь и даже обрадуюсь ему. Для тебя я все перенесу. Но хотя мнѣ и придется обвѣнчаться,-- вѣрь, что я все-таки буду принадлежать тебѣ, и твой одинъ мизинецъ будетъ для меня дороже моей жены. Помогать тебѣ и твоему будущему ребенку я буду до послѣдняго издыханія силъ.

Твой на вѣки и до гроба любящій тебя
Михаилъ Армяковъ.

  

VIII.
Отъ Екатерины Кроликовой къ купеческому сыну Михаилу Армякову.

Милостивый государь Михаилъ Григорьевичъ!

   Поздравляю васъ съ законнымъ бракомъ и будьте счастливы съ своей супругой, а меня оставьте въ покоѣ навсегда. Должна вамъ сказать, что вы очень низко полагаете, ежели думали, что я рѣшусь на скандалъ въ церкви. Да я и стыда этого на себя не возьму. Да и что за радость быть съ вами знакомой, коли вы до того позволили собой помыкать, что васъ обвѣнчали силой. Нынче и не съ каждой дѣвушкой это можно сдѣлать, а не токма что съ мущиной. Помощи отъ васъ не желаю. Какъ ни бѣдна я, но всегда могу прокормить себя и своего ребенка.

Извѣстная вамъ Екатерина Кроликова.

  

IX.
Отъ купеческаго сына Михаила Армякова къ Пантелѣю Мамзину.

Другъ Мамзинъ

   Все пропало, и я самый несчастный человѣкъ въ мірѣ. Я женатъ, и Катя, добрая моя Катя, оттолкнула меня отъ себя. Да я и стою этого. Я не человѣкъ, а баба. Все-то изъ меня вышибли, и я ни на что не годенъ! Вчера я отправился было къ Катѣ, но она не пустила меня къ себѣ. Какъ оплеванный вернулся я домой, напился пьянъ и избилъ свою жену. Она ни въ чемъ не повинна, но вѣришь-ли -- я видѣть ее не могу. Господи, какъ-бы не случилось со мной какого грѣха!

Больше писать не въ силахъ. Прощай и пожалѣй друга твоего
Михаила.

  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru