Линев Дмитрий Александрович
Среди отверженных. Очерки и рассказы из тюремного быта. Д. А. Линева. Москва, 1888 г

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Среди отверженныхъ. Очерки и разсказы изъ тюремнаго быта. Д. А. Линева. Москва, 1888 г. Цѣна 1 р. 50 к. Главное достоинство разсказовъ г. Линева заключается въ ихъ правдивости. Это -- настоящіе "документы", не тѣ придуманные, какими угощаютъ публику Э. Золя и его послѣдователи. "Документы" г. Линева -- подлинные, не сочиненные, не имѣющіе характера сухихъ "протоколовъ", какіе нерѣдко встрѣчаются въ наше время оскудѣнія сочинительской "выдумки". Въ лежащихъ передъ нами Очеркахъ и разсказахъ тюремная жизнь кипитъ и бьетъ своеобразнымъ ключомъ. Картины, видѣнныя авторомъ въ тюремныхъ стѣнахъ, такъ глубоко поразили его, что въ его передачѣ онѣ производятъ необыкновенно сильное впечатлѣніе на читателя, который самъ какъ бы видитъ потрясающія сцены Подъ молотомъ и бритвой, напримѣръ, или тяжелыя сцены прощанія ссылаемыхъ съ родными, или еще ту сцену, гдѣ ссылаемый въ каторгу цыганъ умоляетъ красавицу-жену добровольно слѣдовать за нимъ въ неволю. Лица, изображаемыя авторомъ, въ большинствѣ случаевъ, оригинальны, иногда даже типичны и всегда очерчены ярко. Это, такъ сказать, художественная сторона новаго произведенія г. Линева, но есть въ немъ и другая, не менѣе важная, дѣловая сторона, которая раскрываетъ многія тюремныя безобразія, плоды злоупотребленій однихъ и нерадѣнія другихъ. Весьма полезно было бы, если бы общество, наши филантропы и, въ особенности, тѣ, кому "вѣдать надлежитъ", обратили бы серьезное вниманіе какъ на эту книгу, такъ на другую того же автора По этапу (Бронзовое дѣло), о которой мы въ свое время дали отзывъ (Библ. отд. 1886 г., кн. III, стр. 163). Для общества поучительны указанія автора на причины, вызывающія повторенія преступленій и приводящія людей опять въ тюрьму. Въ "приложеніи" къ книгѣ, подъ заглавіемъ: Трижды клейменая ("Да помогите же!...") разсказанъ очень горячо, хотя исключительный и почти невѣроятный, но, тѣмъ не менѣе, дѣйствительный случай, переданъ "подлинный документъ" съ настоящими именами, повидимому. Послѣ смерти симбирскаго помѣщика, Василія Андр. Головинскаго, осталась его незаконная дочь, 16-ти лѣтняя дѣвушка Александра Васильевна, воспитанная въ барской нѣгѣ и не подозрѣвавшая незаконности своего рожденія, по несчастной случайности, оказалось, что никуда она не приписана и даже не занесена въ метрическія книги. И вотъ она -- не только незаконнорожденная, но и совсѣмъ -- "нѣтъ ничего", безпаспортная, неизвѣстная, по нашимъ законамъ -- бродяга, и, какъ таковая, подлежитъ заключенію въ тюрьмѣ и ссылкѣ на поселеніе за то, что ребенкомъ ее забыли записать и "оформить". Только благодаря участію добрыхъ людей и снисходительности властей ее не посадили въ тюрьму, начали производить дознанія, собирать справки и "временно" выдали бумагу, похожую на паспортъ, съ которою, однако же, дѣвицу Головинскую никуда не принимаютъ и опять-таки не сажаютъ въ острогъ по снисходительности. Кое-какъ попала она въ провинціальную труппу, полюбила товарища-артиста, полюбилъ и онъ ее, и они рѣшили вступить въ бракъ. Священники, къ которымъ они обращались, отказались повѣнчать ихъ потому, что г дѣвушки нѣтъ метрическаго свидѣтельства и, стало быть, неизвѣстно, крещена ли она. Головинская проситъ окрестить ее и повѣнчать. Нельзя: быть можетъ, она крещена, а таинство это дважды не совершается; пусть она докажетъ, что не была крещена. Доказать это, разумѣется, немыслимо. Законный бракъ невозможенъ, поневолѣ является незаконное сожительство, и дѣвушка становится незаконною матерью незаконнорожденнаго ребенка. Къ ней, къ артисту, называющему ее женою, придирается всякій полицейскій чинъ и грозитъ острогомъ на точномъ основаніи закона. Принимаетъ въ нихъ живое участіе черниговскій (нынѣ эстляндскій) губернаторъ, князь С. В. Шаховской, и ничего сдѣлать для нихъ не можетъ. "Смерть горячо любимаго, хотя и незаконнаго мужа совсѣмъ доканала талантливую артистку",-- говоритъ авторъ.-- "Она умоляетъ всѣхъ и каждаго сжалиться, если не надъ нею, то надъ бѣднымъ ребенкомъ, котораго она должна ростить и воспитывать".-- "Не сегодня, такъ завтра, не здѣсь, такъ въ другомъ городѣ, но меня, въ концѣ-концовъ, вѣдь, бросятъ въ тюрьму"... "О, если бы не ребенокъ! Да помогите же!-- какимъ-то надорваннымъ голосомъ обратилась она къ намъ недавно.-- Да научите же! Посовѣтуйте!" -- Посовѣтуйте, помогите!" -- взываетъ авторъ ко всѣмъ, "кто только можетъ что-нибудь посовѣтовать и помочь".
   Это уже не повѣсть, не романъ, а сама ужасающая дѣйствительность! Въ свое время, для совершенія законнаго брака, священникъ могъ удовлетвориться выписью изъ "исповѣдныхъ росписей", какъ документомъ, удостовѣряющимъ принадлежность дѣвицы Головинской къ православной церкви. Но едва ли такой документъ можетъ быть пригоденъ для приписки къ какому-либо сословію. Въ данномъ случаѣ очевиденъ недостатокъ въ законѣ, который смѣшиваетъ въ одну категорію "бродягъ" съ людьми, неимѣющими паспорта по какой-нибудь случайности. Только жертвамъ-то такого недоразумѣнія отъ того не легче, и тутъ дѣло не въ томъ только, чтобы помочь несчастной Головинской, а въ томъ, чтобы устранить навсегда возможность подобныхъ несчастій "по недоразумѣнію ".

"Русская Мысль", кн.IV, 1888

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru