Секретное отношение Иркутского земского исправника от 22 декабря 1839 г. за No 335 заседателю Птичкину.
Господинъ состоящій въ должности гражданскаго губернатора и кавалеръ отъ 14 декабря No 752. въ предписаніи своемъ пишетъ, что графъ Александръ Христофоровичъ Бенкендорфъ, вслѣдствіе просьбы государственнаго преступника Михаила Лунина, извѣстилъ гос. генералъ губернатора Восточной Сибири отношеніемъ, что онъ дозволяетъ Лунину возобновить переписку съ родными, воспрещенную ему въ 1838 году, за помѣщеніе въ письмахъ непозволительныхъ сужденій о предметахъ совершенно для него стороннихъ, но со строгимъ подтвержденіемъ, чтобы онъ не осмѣливался упоминать въ письмахъ своихъ о предметахъ до него не касающихся и выходящихъ изъ круга обыкновенной съ родными переписки,-- для объявленія о семъ преступнику Лунину.
Во исполненіе чего предписываю вашему благородію объявить сіе государственному преступнику Михаилу Лунину и подтвердить, дабы онъ отнюдь въ письмахъ своихъ о предметахъ до него некасающихся упоминать не осмѣливался по исполненіи сего мнѣ донести. {История запрещения переписки и затем разрешения подробно рассказана С. Штрайхом (стр. 101--102 и 136); здесь сказано, между прочим, что "разрешение Бенкендорфа Лунину возобновить переписку с сестрою было послано через генерал-губернатора Восточной Сибири В. Я. Руперта 28 октября 1839 года" (стр. 136); как можно видеть из издаваемого документа, содержание его могло быть сообщено Лунину лишь в последние дни декабря 1839 г. или в первых числах января 1840 года, и, действительно, это было сделано лишь 10 января, как сам Лунин пишет сестре в письме от того же числа, причем, приведя дословно условия, на каких ему разрешена переписка, он добавляет: "не зная, какие мысли и какие выражения могут им нравиться, предпочитаю лучше вовсе не писать к тебе, чем стараться скрывать свои мысли и взвешивать слова, которые обращаю к сестре" (стр. 59).