Марр Николай Яковлевич
Ани, столица древней Армении

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Историко-археологический набросок).
    Текст издания: "Братская помощь пострадавшим в Турции армянам". Литературно-научный сборник, 1898.

   Братская помощь пострадавшимъ въ Турціи армянамъ.
   Литературно-научный сборникъ. 2-е вновь обработанное и дополненное изданіе.
   Москва. Типо-литографія Высочайше утвержденнаго Т-ва И. Н. Кушнеревъ и Ко, Пименовская улица, собственный домъ. 1898.

[]

Ани. -- Пещеры на берегу Алазы.

Ани, столица древней Арменіи.
(Историко-археологическій набросокъ) 1).
Проф. Н. Я. Мappa.

   1) Печатаемая статья проф. Н. Я. Марра, плодъ многократныхъ изслѣдованій его на мѣстѣ, произведенныхъ по порученію И. Археологической Коммиссіи, составляетъ часть приготовляемой имъ большой монографіи. Ред.

I.

   Когда былъ основанъ Ани, неизвѣстно. Раза два онъ появляется въ исторіи Арменіи V-го вѣка, и каждый разъ рѣчь о крѣпости Ани. Какъ крѣпость, Ани и былъ оцѣненъ армянскими князьями -- Багратидами. Когда Багратиды перемѣстились въ Ани, то городъ обратился въ столицу царства. Багратидское царство фактически было княжество: такихъ княжествъ въ Арменіи въ то время было нѣсколько; нѣкоторыя княжества, какъ, наприм., Васпураканское, съ князьями Арцруни во главѣ, успѣшно соперничали съ Багратидскимъ царствомъ; другія, какъ, наприм., Лорійское, владѣтели котораго также именовались царями и отъ своего имени чеканили монеты съ армянскими надписями, пережили паденіе Анійскихъ Багратидовъ; однако ни одно изъ этихъ княжествъ не оказалось способнымъ стать выше областныхъ, точнѣе родовыхъ, интересовъ; ни одно изъ нихъ не сумѣло привлечь къ себѣ всѣ факторы армянской національной жизни и сдѣлать свою столицу ея центромъ. Идея единаго всеармянскаго государства, за нѣсколько вѣковъ до Р. Хр. зародившаяся на югѣ Арменіи и постепенно уходившая на сѣверъ въ силу политическихъ давленій извнѣ,-- эта идея, стоившая столькихъ жертвъ древнимъ армянамъ, замирала, когда Багратиды взялись оживить ее, ставъ поборниками древнеармянскихъ національныхъ традицій. Ани въ глазахъ армянства сразу занялъ мѣсто столицы всей Арменіи, и хотя всей Арменіи не суждено было болѣе объединиться даже подъ творческою рукой Багратидовъ, тѣмъ не менѣе Ани по существу оказался преемникомъ древнихъ армянскихъ столицъ -- неизвѣстнаго южнаго города, національными историками отожествляемаго съ Низибиномъ, Армавира, Двина и др.; но тогда какъ большіе города болѣе славныхъ эпохъ армянской политической жизни отошли въ легендарную давность и, сравненные съ землею, представляютъ "мерзость запустѣнія", маленькій Ани, послѣднее убѣжище армянской государственной мысли въ коренной Арменіи, стоитъ предъ нами, какъ живой, съ вещественными документами его былой жизни. Потому-то и милъ армянамъ Ани, какъ самое послѣднее и близкое имъ дѣтище національно-культурной жизни предковъ на родной почвѣ; но не менѣе дорогъ городъ, въ развалинахъ, и ученымъ, посвящающимъ себя изученію прошлаго Арменіи,такъ какъ въ немъ имъ удается сблизиться съ глазу на глазъ съ древнеармянскою реальностью и, слѣдовательно, стать на путь вѣрнаго ея пониманія.
   Развалины Ани -- музей армянскаго искусства, это мнѣніе въ настоящее время является общимъ мѣстомъ въ средѣ, интересующейся армянской стариною; однако "мѣткость" фразы не должна затмить существа дѣла. Въ Ани, дѣйствительно, лучше чѣмъ гдѣ-либо сгруппированы образчики армянскаго искусства, но было бы неосновательно въ сохранившихся памятникахъ видѣть шедевры армянскаго зодчества и стѣнописи. To, что въ настоящее время стоитъ въ Ани въ полуразрушенномъ вждѣ, современникамъ въ большинствѣ казалось лишь заурядными постройками, а что составляло гордость анійцевъ и о чемъ исторки пишутъ съ необычайнымъ восторгомъ, то совершенно разрушилось и представляетъ груду, покрытую наносною землею. Затѣмъ, въ Ани сохранились главнымъ образомъ развалины позднѣйшихъ памятниковъ; по нимъ нельзя судить не только о характерѣ вообще древнеармянскаго искусства, какъ это обыкновенно дѣлается, но даже въ частноети о мѣстномъ древнеанійскомъ стилѣ. Несправедливо также руководствоваться въ оцѣнкѣ анійскихъ древностей исключительно точкою зрѣнія историка искусствъ. Ани для науки дорогъ не только произведеніями армянскаго искусства, но всѣми своими эпиграфическими и вещественными памятниками, осязательно отражающими и духовную и матеріальную жизнь населявшихъ его жителей. Если "надписи", какъ намъ уже приходилось говорить въ другомъ мѣстѣ, "часто пополняютъ краткій сухой разсказъ историковъ, часто дѣлаютъ интереснымъ и многозначительнымъ то, что раньше пропускалось, какъ неважное сообщеніе", то вещественныя находки, знакомство съ жилищами и обстановкою анійцевъ проливаютъ свѣтъ между прочимъ на ту сторону древнеармянской жизни, о которой армянскіе историки хранятъ гробовое молчаніе. He входя въ разсмотрѣніе того, чего въ этомъ смыслѣ можно ждать отъ дальнѣйшихъ раскопокъ и всесторонняго изученія находимыхъ въ Ани матеріаловъ, мы здѣсь замѣтимъ только, что бытъ анійцевъ, какъ бы онъ ни измѣнялся въ различныя эпохи процвѣтанія Ани, все же былъ родственнѣе и ближе къ древнеармянскому укладу жизни съ его аристократическимъ характеромъ и сословными устоями, чѣмъ позднѣйшій образъ жизни армянскаго народа когда полный политическій упадокъ и непрерывныя угнетенія со стороны мусульманъ нивелировали армянъ въ одно сословіе одинаково обойденныхъ въ правахъ "христіанскихъ данниковъ".
   

II.

   Ани расположенъ на небольшой площади, не совсѣмъ правильнымъ треугольникомъ, вершина котораго упирается въ уголъ, образуемый сліяніемъ Аладжинскаго ручья съ рѣкою Ахуряномъ (Арпачаемъ), верстахъ въ тридцати ниже впадающею въ р. Араксъ съ сѣвера. Основаніе треугольника, обращенное на сѣверо-востокъ, открыто, между тѣмъ какъ двѣ другія стороны защищены глубокими оврагами-ущельями, въ которыхъ протекаютъ бурливый Ахурянъ и скромный Аладжинскій ручеекъ; глядя съ этихъ сторонъ, вы видите предъ собою плоскогоріе, на которомъ красовался нѣкогда Ани. У начала длинной узкой полосы плоскогорья образуемой предъ впаденіемъ Аладжинскаго ручья въ Ахурянъ стягивающимися ущельями, вздымается вѣнцомъ возвышенность: эта возвышенность -- ядро, изъ котораго выросъ Ани, это сначала сама крѣпость Ани, созданная природою, впослѣдствіи -- кремль столицы Ани, господствовавшій и надъ раскинутымъ у его подножія городомъ, и надъ окрестностями. Узкая длинная полоса плоскогорья значительно ниже не только вѣнчающей Ани вершины, но отчасти и уровня остальной его площади; полоса эта холмистая и у самаго сліянія обрамляющихъ Ани рѣки и ручья ее заканчиваетъ горка съ отвѣсными склонами, доступъ къ вершинѣ которой отвоеванъ у природы человѣкомъ: узкая, теперь полуобвалившаяся, дорожка, просѣченная въ скалѣ, вьется со стороны Аладжинскаго ручья на головокружительной мѣстами высотѣ, и приводитъ къ небольшой площади въ десятокъ, если не менѣе, саженей; здѣсь, какъ нѣкоторые думаютъ, нѣкогда долженъ былъ стоять храмъ богини Анаиты, по имени которой и былъ будто бы названъ нашъ городъ; однако, пока почти ничто не подтверждаетъ основательности такой догадки; вѣрно только то, что на этомъ мѣстѣ съ четвертаго вѣка стояла церковь, построеніе которой преданіе приписывало Григорію Просвѣтителю; это явствуетъ изъ одной надписи, сохранившейся фрагментарно на полуобрушившейся стѣнѣ храма, возобновленнаго тутъ же въ ХIII в.
   Но въ Ани до сихъ поръ не открытъ памятникъ, относящійся къ до-багратидской порѣ его существованія. "Циклопическія" постройки, замѣченныя въ Ани нѣкоторыми путешественниками, ни что иное, какъ остатки маслобоенъ, сложенныхъ изъ массивныхъ камней.
   

III

   Итакъ Ани начинаетъ играть роль въ царствованіе Багратидовъ. Древняя исторія этого княжескаго рода, давшаго Арменіи династію, насъ мало касается. He мѣсто здѣсь распространяться и о томъ, какъ Багратиды сумѣли себя выказать въ бояхъ находчивыми, отважными и сильными, а въ мирное время мудрыми, дѣловитыми и энергичными, какъ во избѣжаніе постоянныхъ столкновеній съ мусульманскими эмирами, резидировавшими въ Двинѣ, они пріобрѣли отъ армянскихъ князей Камсаракановъ родовыя ихъ владѣнія за Ахуряномъ, какъ, чувствуя себя неуязвимыми въ этой области, они умѣли съ выгодой пользоваться своимъ нейтралитетомъ между арабами и византійцами, какъ халифы и императоры наперерывъ старались осыпать ихъ своими милостями, какъ то успѣшнымъ походомъ, то заключеніемъ родственныхъ узъ съ грузинскими царями и армянскими владѣтельными князьями имъ удавалось установить выгодный для всѣхъ сторонъ modus Vivendi и созидать такимъ образомъ политическую силу, внушительную и для великихъ державъ. Достаточно намъ знать, что въ девятомъ вѣкѣ Багратиды титуловались уже царями, и если царская власть не уничтожала нѣкоторой ихъ зависимости отъ повелителей сосѣднихъ міровыхъ государствъ, то Баградиты отъ этого не менѣе чувствовали себя царями своихъ владѣній. Резиденцію они мѣняли: сначала Багратиды осѣлись было въ Багаранѣ, расположенномъ на Ахурянѣ, верстахъ въ десяти отъ впаденія въ Араксъ; затѣмъ они перемѣстились въ Ширакаванъ или Еразгаворъ, нынѣ сел. Шурагелы, также на лѣвомъ берегу того же притока Аракса, верстахъ въ двадцати пяти на сѣверъ отъ Ани. Послѣдній въ это время продолжалъ оставаться крѣпостью, гдѣ можно было найти надежное убѣжище въ критическія минуты и куда на случай опасности спасались семьи князей, а также увозилась казна. Въ 961 году Ашотъ III Милостивый (961--977) помазался царемъ въ Ани, и съ тѣхъ поръ судьба этого города измѣнилась. За Ашотомъ III наслѣдовали въ Ани: Смбатъ II Міродержецъ (977--989), Гагикъ I (990--1020), Смбатъ III (1021--1038/9) и послѣ небольшого междуцарствія Гагикь II (1042--1044). За время царей Ани, не говоря объ его матеріальномъ торгово-промышленномъ прогрессѣ, успѣлъ сдѣлаться центромъ духовной и умственной жизни армянъ. Католикосы перенесли свою резиденцію поближе къ Ани, въ Аргину, а подъ конецъ и въ самый Ани. Хозяева Ани не преминули также сдѣлать изъ него, между прочимъ, обще-армянское богомоліе, перенесеніемъ туда мощей св. Рипсиміи, одной изъ сподвижницъ св. Григорія Просвѣтителя армянъ. Литературная дѣятельность, равно разсадники высшаго образованія, бывшіе въ рукахъ духовенства, перемѣстились въ Ани и въ окрестные монастыри; въ самомъ Ани возникло нѣсколько библіотекъ, между ними и придворная.
   Послѣдній царь Гагикъ II царствовалъ въ Ани едва три года. Внутренніе раздоры и соперничество сосѣднихъ царей, тяготившихся гегемоніей Анійскихъ Багратидовъ, двусмысленная политика высшей іерархіи, домогавшейся господства въ краѣ бокъ-о-бокъ съ царствующимъ домомъ, наконецъ, византійскія интриги, нашедшія прекрасное орудіе въ лицѣ энергичнаго честолюбца -- Веста Саргиса, предателя національной династіи, довели Багратидское царство до такого истощенія, что оно въ концѣ 1044 года оказалось въ рукахъ византійцевъ. Послѣдній Анійскій царь былъ приглашенъ въ Византію и вѣроломно задержанъ, а въ Ани были отправлены начальники византійцы.
   Изъ монументальныхъ построекъ эпохи царей Багратидовъ въ Ани сохранилось кое-что, конечно, въ полуразрушенномъ видѣ.

[]

Рис.1. Aни. -- Развалины такъ называемаго зданiя судилища.

   Самыя древнія постройки должны были находиться въ вышгородѣ; здѣсь были сгруппированы, по всей вѣроятности, дворецъ, казна, царская библіотека, придворная церковь, усыпальница {Гробницу царя Ашота I принято признавать въ чьей-то одинокой могиіѣ, близъ одной изъ церквей въ низменной прирѣчной части монастыря Оромоцъ, нынѣ Гошаванкъ. Но это пустая, ни на чемъ не основанная догадка. Надпись, нацарапанная на надгробномъ камнѣ, ничего архаичнаго не представляетъ и напоминаетъ прежде всего новѣйшія эпиграфическія упражненія туристовъ, посѣщающихъ Ани.} и многое друтое, но съ рѣшительностью высказаться по этому вопросу можно, конечно, лишь послѣ дальнѣйшихъ раскопокъ. Сохранившіяся въ вышгородѣ наиболѣе любопытныя развалины до такой степени изуродованы, что нельзя установить, имѣемъ ли въ нихъ остатки церкви или дворца. Кое-гдѣ на склонахъ горки, на которой былъ расположенъ кремль, довольно сносно сохранились небольшія церкви или часовни, но безъ надписей, и, судя по архитектурѣ, это -- сооруженія позднѣйшей эпохи.
   Раскопки, произведенныя нами по порученію Императорской Археологической Коммиссіи, пока открыли намъ стѣну древняго Ани, умѣщавшагося на внутренней -- меньшей -- половинѣ той территоріи, которая была имъ занята впослѣдствіи. Стѣна эта, начинающаяся у зданія неизвѣстнаго назначенія, надъ Ахуряномъ, перерѣзывала съ открытой стороны Анійское плоскогорье по направленію съ юго-востока на сѣверо-западъ (съ другихъ сторонъ Ани былъ защищенъ глубокими оврагами). Стѣна эта, отличающаяся какъ кладкою, такъ и массивностью тесаныхъ камней, была построена царемъ Ашотомъ Милостивымъ въ 964 году и въ настоящее время служитъ лучшею показательницею предѣловъ наиболѣе древней части Ани. Послѣ вышгорода въ этой древней части, непосредственно примыкающей къ нему, и надо искать памятниковъ древнеанійскаго искусства. Здѣсь сохранилось въ цѣлости упомянутое уже зданіе, неизвѣстнаго назначенія, быть можетъ -- судилище (рис. 1) {Въ No 1 "Историч. Вѣстн." за 1898 г. напечатана статья г. Андреева объ Ани подъ заглавіемъ "На развалинахъ армянской Пальмиры" съ 9 цинкографіями, кои были любезно уступлены редакціею названнаго журнала для Бр. Пом. Здѣсь мы печатаемъ восемь изъ нихъ, исправляя только неточности въ названіяхъ. Ред.}. Надписи, впрочемъ позднѣйшія, сохранившіяся на одной стѣнѣ зданія снаружи, или устанавливаютъ новыя льготы для анійцевъ въ поборахъ, или подтверждаютъ таковыя, и показываютъ, что развалины --остатки какого-либо присутственнаго мѣста. У зданія подъ уровнемъ грунта нижній этажъ съ высокими темными комнатами, быть можетъ, предназначавшимися для осужденныхъ. Нѣкоторые признаютъ въ постройкѣ мечеть; однако въ ту пору, когда застраивалась древняя часть Ани, мусульманъ, для которыхъ воздвигались бы подобныя монументальныя постройки, не было въ этомъ городѣ: возвышающійся рядомъ минаретъ пристроенъ впослѣдствіи; возможно одно, именно то, что впослѣдствіи мусульманскіе правители Ани и передѣлали въ мечеть древнеанійское зданіе. Иные считаютъ развалины остатками католикосскаго дворца, забывая, что въ эту пору армянскіе католикосы имѣли резиденцію въ Аргинѣ, въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Ани. Кромѣ колоннъ, съ сталактитовыми сводами, это зданіе, съ лучшимъ видомъ изъ Ани на протекающій въ глубокомъ ущельѣ Ахурянъ, внутри въ куполахъ представляло причудливые узоры, отчасти уцѣлѣвшіе.

[]

Рис.2. Aни. -- Смбатова стѣны.

   Въ древней части Ани, или въ Нижней крѣпости, какъ называетъ ее историкъ Аристакесъ Ластивертскій (XI в.), открыта еще оригинальная церковь Богоматери, принадлежавшая роду Хамбушенцъ: входъ въ самый алтарь посрединѣ, а не съ боковъ; въ архитектурномъ отношеніи это любопытный типъ упрощенной на армянской почвѣ базилики; орнаменты не обильны и не вычурны, напротивъ, пріятно поражаютъ насъ строгостью стиля и тщательностью отдѣлки простыхъ, но ласкающихъ глазъ рисунковъ. Съ юга къ церкви непосредственно примыкаетъ кладбище: могильныя плиты безъ всякихъ надписей; въ головахъ нѣкоторыхъ могилъ каменные кресты (хачкары) съ богатой рѣзьбой и моленіями. Церковь видѣла еще дни самостоятельности Ани: одна надпись съ датою 1042 года.
   Городъ при царяхъ росъ съ необычайною быстротой: при сынѣ и преемникѣ Ашота стало потребностью оградить новую часть Ани. Смбатъ окружилъ ее оградою съ воротами и башнями на разстояніи "одного выстрѣла стрѣлы" отъ малой или древней стѣны, какъ сообщаетъ историкъ Матѳей Едесскій (XII в.). Эта вторая стѣна впослѣдствіи облицовывалась заново, но мѣстами облицовка спала, и древняя кладка времени Смбата обнажена. Стѣна царя Смбата (рис. 2) перерѣзывала Анійское плоскогорье въ общемъ по тому же направленію, какъ стѣна Ашота, отъ Ахуряна до Цагкадзора, но перехватъ, защищенный ею, гораздо болѣе обширный. Ko времени царей относится, быть можетъ, основная часть стѣнъ, защищавшихъ нѣкоторые доступные пункты со стороны Ахуряна и Аладжинскаго ручья {Описывая стѣны, Ани г. Андреевъ замѣчаетъ: "это не простыя стѣны, грубо сложенныя изъ камней: мы видѣли предъ собою артистическое сооруженіе, надъ которымъ трудились несомнѣнно лучшіе мастера того времени. Сажени въ двѣ высотою и сажени въ двѣ толщиною, онѣ шли непрерывною линіею на обѣ стороны. Пообвалились уже ихъ башни, сильно уменьшилась мѣстами и ихъ собственная высота, но онѣ еще гордо возвышаются на равнинѣ и охватываютъ своимъ двойнымъ рядомъ мертвую столицу Арменіи. Сохранилась на нихъ и тщательно отполированная, составленная изъ разноцвѣтныхъ каменныхъ квадратовъ облицовка съ многочисленнымъ изображеніемъ крестовъ; сохранилось также нѣсколько надписей". П. Р.}.
   Съ самою древнею датою пока оказывается въ Ани огромный крестный камень 401 года армянскаго лѣтосчисленія (952 г. по Р. Хр.) съ архаичной простой орнаментаціей, отрытый въ новой части города при раскопкѣ миніатюрной церкви св. Григорія.
   Изъ памятниковъ времени царей въ новомъ Ани въ лучшемъ видѣ сохранились четыре церкви. На первомъ мѣстѣ надлежитъ упомянуть маленькую фамильную церковь св. Григорія башеннаго типа, надъ оврагомъ со стороны Цагкоцадзора, построенную въ концѣ Х-го вѣка, и Анійскій соборъ Богоматери.

[]

Рис.3. Aни. -- Кафедральный соборъ Богородицы.

   Послѣдній (рис. 3), заложенный въ 1001 г. Гагикомъ I и достроенный въ 1010 г. его женою Катранидою, позже (XII--XIII в.) подвергался реставраціи, размѣры и характеръ которой пока не выяснены {О внутреннемъ видѣ собора Богородицы (рис. 3) г. Андреевъ пишетъ: "Передъ нами было громадное великолѣпное зданіе, почти не тронутое временемъ и стихіями. Четыре могучихъ сложныхъ колонны на массивныхъ цоколяхъ уходили ввысь и поддерживали крышу съ основаніемъ когда-то возвышавшагося надъ нею обширнаго круглаго купола. Величественныя зданія, выложенныя гладко отполированнымъ камнемъ и прорѣзанныя узкими окнами, прямыми линіями охватывали храмъ съ Ю., С. 3., а съ восточной его замыкало возвышеніе для алтаря, съ двумя комнатами по бокамъ. Внутреннее пространство было громадно и соборъ могъ вмѣстить большую толпу молящихся, которые и стекались сюда предпочтительно предъ другими церквами Ани, такъ какъ здѣсь совершалъ службу самъ католикосъ. Тонкій дивный орнаментъ украшалъ карнизы стѣнъ, шелъ по краямъ оконъ, возвышалъ тѣхъ или другихъ частей храма"... Ред.}. Въ исторіяхъ искусствъ, если авторы вспоминаютъ объ армянскомъ искусствѣ, обыкновенно этотъ соборъ приводятъ какъ типичный выразитель всѣхъ особенностей армянскаго церковнаго зодчества; однако онъ является представителемъ лишь одного типа, именно того типа церкви, который имѣетъ форму продолговатаго четыреугольника въ планѣ, и притомъ въ анійскомъ Соборѣ Богоматери у насъ позднѣйшій видъ этого типа. Церковь св. Григорія снаружи представляетъ восемь равныхъ сторонъ; внутри это восемь круглыхъ сводчатыхъ абсидъ, выходящихъ на центральный кругь. Въ одной изъ нихъ былъ устроенъ алтарь, въ другой были пробиты двери; въ остальныхъ абсидахъ, какъ и въ центральной части храма, помѣщались молящіеся. Круглый корпусъ церкви вверху вѣнчается куполомъ на умѣренной высоты барабанѣ. Орнаментами церковь не богата, стѣнопись поистерлась, но оригинальность плана и безукоризненная симметричность ея архитектурныхъ частей невольно приковываютъ къ себѣ вниманіе, особенно, когда стоите внутри, такъ какъ образовавшаяся вокругъ зданія груда значителъно мѣшаетъ цѣльности впечатлѣнія. Церковь сохранилась сравнительно хорошо. Церковь была фамильною для одного отпрыска княжескаго рода Палавидовъ (Палавуни), именно для того, который по имени родоначальника Абугамра назывался Абугамренцъ, почему и церковь была извѣстна подъ названіемъ св. Григорія Абугамренцъ. Къ церкви съ одной стороны была пристроена фамильная усыпальница.
   Въ самомъ концѣ Х-го вѣка у обрыва надъ Аладжинскимъ ручейкомъ была построена великолѣпная церковь св. Григорія, для описанія красотъ которой современники не находятъ достаточно словъ. Церковь эта представила бы большой интересъ и для исторіи древнеармянскаго церковнаго зодчества, такъ какъ она была сооружена по плану въ свое время извѣстной церкви св. Григорія недалеко отъ Вагаршапата, построенной Нерсесомъ Строителемъ въ VІІ-мъ вѣкѣ, но отъ нея на поверхности Ани не осталось и развалинъ.
   Архаичный, но плохо сохранившійся типъ имѣемъ въ церкви Апостоловъ, надпись на которой объ одномъ вкладѣ отъ 1031 года удостовѣряетъ, что она существовала уже въ началѣ ХІ-го вѣка. Церковь Апостоловъ, находящаяся къ сѣверо-востоку отъ Григорія Абугамренцъ, -- крестообразной формы, какъ всѣ древнѣйшія церкви въ Арменіи; ея необильные, но характерные орнаменты выдержаны въ строго архаичномъ стилѣ; впрочемъ, отъ самой церкви осталось немного; лучше сохранился пристроенный къ ней притворъ, но о немъ, какъ о позднѣйшемъ сооруженіи, рѣчь будетъ ниже.
   Въ 1035/6 году была закончена постройкой церковь Спасителя, башнеобразной формы, съ дверями, въ орнаментированныхъ рамахъ. Надъ входомъ впослѣдствіи была пристроена колокольня, въ настоящее время представляющая груду развалинъ. Нижняя половина представляетъ многогранникъ: у соединеній сторонъ пущены парныя колонки, сплетающіяся фальшивыми двойными арками, полукругами. Такія же колонки на верхней, меньшей, половинѣ, представляющей цилиндръ, соединены рѣзными фальшивыми арками. Цилиндръ этоть или барабанъ, кончающійся куполомъ, опоясанъ двумя каймами: одна представляетъ кольчатую цѣпь продолговатыхъ четыреугольниковъ, чередующихся съ квадратиками, и пущена подъ основаніями колонокъ, другая фигурная рѣзьба на камнѣ проходитъ надъ фальшивыми арками. Украшенъ узорами и карнизъ. Внутри церковь состояла изъ восьми полукруглыхъ абсидъ, и вся была расписана. Изображенія были размѣщены на стѣнахъ, полукуполахъ и верхнихъ бордюрахъ абсидъ, равно какъ на простѣнкахъ между сводами, надъ колоннами. Стѣнная живопись церкви Спасителя иллюстрировала событія и лица Новаго Завѣта, лишь въ абсидѣ алтаря, наибольшей сравнительно съ другими, разрисованъ былъ Богъ-Отецъ, окруженный ангелами. Въ рукахъ Творца открытая книга съ буквами, которыя невозможно уже прочесть. Въ примыкающихъ къ алтарю абсидахъ слѣва и справа изображено Сошествіе Св. Духа, въ другихъ Тайная Вечеря, Евангелисты и т. п. Подъ изображеніемъ Матѳея нарисована колѣнопреклоненная фигура Саргиса Фаршика, просящаго у евангелиста заступничества: по всей вѣроятности, это художникъ, расписавшій церковь.
   

IV.

   Въ эпоху политической зависимости, съ половины одиннадцатаго по четырнадцатый вѣкъ, Ани не перестаетъ цвѣсти и развиваться, какъ армянскій городъ. Иногда самая зависимость, никогда не ставившая города въ состояніе духовной и экономической порабощенности, изъ номинальной становилась призрачной. Это особенно случалось, когда въ силу тѣхъ или другихъ политическихъ соображеній побѣдители управленіе городомъ считали нужнымъ поручать армянскимъ князьямъ; но и иноземные и иновѣрные правители Ани, разъ они утверждались въ немъ, обыкновенно снискивали расположеніе анійцевъ неукоснительнымъ соблюденіемъ законности и широкою терпимостью къ армянскимъ учрежденіямъ. He мѣсто здѣсь входить въ объясненіе этого явленія. Достаточно указать, что такое положені вещей явствуетъ изъ изученія армянскихъ и иноземныхъ литературныхъ памятниковъ, оно же подтверждается современными надписями и постройками, этими живыми свидѣтелями минувшаго величія Ани, носящими яркій армянскій характеръ. Нужно знать, что значительная часть того, что такъ или иначе устояла въ полуразрушенныхъ стѣнахъ Ани противъ неистовствъ дикихъ ордъ и всесокрушающаго времени, если не впервые создана, то возобновлена и реставрирована въ эту именно эпоху.
   Катапаны. Первые правители no удаленіи изъ Ани царствовавшей династіи были чиновники, назначавшіеся изъ Византіи. Они титуловались катапанами. Въ числѣ анійскихъ катапановъ были греки Асидъ, Николай и Каменъ или Каминасъ, но были и, несомнѣнно, не греки, такъ болгаринъ магистръ Аронъ (1053) и грузины магистръ Багаратъ Вхкійскій и Григорій, сынъ Бакурана. Катапаны прилагали большое стараніе къ поднятію благосостоянія города. Еще при Багратидахъ Ани, не потерявъ значенія крѣпости, въ то же время сталъ торгово-промышленнымъ центромъ. Радѣтелямъ Ани не надо было большихъ усилій, чтобы направить торговлю чрезъ него. Одна изъ главныхъ артерій, по которымъ велись торговыя сношенія Запада съ Востокомъ, пролегала черезъ Двинъ у Аракса. Кружный путь изъ Трапезунта черезъ Ванъ на Двинъ значительно сокращался прямымъ черезъ Ани, куда, естественно, должна была направиться торговля, какъ только сильною властью водворена была безопасность въ краю. Багратиды, однако, не ограничивались предоставленіемъ караванамъ спокойнаго проѣзда: они строили пути, сооружали мосты и страннопріимные дома для облегченія путешествій. Достаточно указать, что на разстояніи сорока верстъ черезъ Ахурянъ были перекинуты семь, если не болѣе, мостовъ, монументальныхъ построекъ, развалины которыхъ и теперь приводятъ въ изумленіе путешественника. Катапаны, въ свою очередь, выхлопотали въ Византіи для анійцевъ сложеніе сколько-нибудь обременительныхъ пошлинъ и значительно облегчили жизнь въ Ани, чѣмъ, конечно, должны были вызвать новый приливъ въ городъ дѣятельнаго торговаго и ремесленнаго населенія, а вмѣстѣ съ ними и богатства. Такое же заботливое отношеніе къ торговопромышленнымъ интересамъ города проявляли и позднѣйшіе правители, какъ это видно изъ надписей. Однако византійскіе катапаны, на ряду съ заботами о матеріальномъ успѣхѣ города, возбуждали гоненіе на все, что могло поддерживать въ краѣ національный духъ. Когда же въ должности византійскихъ катапановъ явились грузины, они нашли готовую почву для пропаганды грузинской политики; армяне, недовольные греками, тѣмъ охотнѣе стали обѣщать поддержку грузинамъ, что грузинскій царь находился въ родствѣ съ домомъ армянскихъ князей Арцруни. Но тутъ появился Алпарсланъ, и когда сельджукскіе турки расположились станомъ у стѣнъ Ани, то ни потерявшіе голову правители, ни населеніе, деморализованное византійскимъ гнетомъ, не оказали сопротивленія, и городъ постыдно былъ преданъ врагу, произведшему полный разгромъ.
   Памятники временъ греческаго владычества въ Ани немногочисленны. Что наружныя городскія стѣны потерпѣли и въ эту пору кое-какія измѣненія, надо было думать. И, дѣйствительно, нѣкоторыя башни и части стѣнъ были увеличены въ высотѣ, утолщены и заново облицованы; къ этому моменту, надо полагать, относится появленіе греческаго креста на городскихъ стѣнахъ Ани съ сѣверо-восточной стороны -- это большой черный крестъ на свѣтломъ фонѣ стѣнной облицовки. Несомнѣнно, дѣло времени катапановъ также если не первое устройство водопровода, то, во всякомъ случаѣ, болѣе широкое его примѣненіе. Вода Ахуряна обыкновенно мутная; родниковъ, расположенныхъ въ другомъ ущеліи, называемомъ Цагкоцадзоръ, для цѣлаго города было мало; наконецъ, въ оба пункта изъ города путь долгій со спускомъ и подъемомъ. Катапанъ Аронъ и облагодѣтельствовалъ анійцевъ, проведя въ "сей прекрасный" укрѣпленный городъ "обильный потокъ воды на радость и утоленіе жаждущихъ", какъ читаемъ въ одной армянской надписи на западной стѣнѣ Собора Богоматери.
   

V.

   Эмиры. Въ 1072 году Абулсуваръ, эмиръ Двина, купилъ Ани отъ Алпарслана и назначилъ его правителемъ своего молодого сына Манучэ. Члены этого рода, Шеддадиды, происходившіе, по нѣкоторымъ источникамъ, изъ курдовъ, управляли нашимъ городомъ въ званіи эмировъ впродолженіе 120 лѣтъ, но съ перерывами. Хотя Шеддадиды и были представителями персидской власти, но зависимость ихъ отъ центральнаго правительства, если и не была номинальной, то не шла далѣе уплаты, и то не всегда аккуратной, опредѣленной суммы. Шеддадиды въ Ани держали себя царями. Шеддадиды, начиная съ Манучэ, по женской линіи восходили къ одному изъ армянскихъ Багратидовъ, находились съ ними въ родствѣ и являлись нѣкоторымъ образомъ законными ихъ преемниками. Анійцы видѣли въ Шеддадидахъ своихъ военныхъ защитниковъ. Хотя и мусульмане, Шеддадиды умѣли быть заботливыми правителями своихъ христіанскихъ подданныхъ. Первый изъ нихъ -- Манучэ -- особенно отличался гуманностью и мудростью. Онъ принялъ мѣры, чтобы вернугь обратно въ Ани часть разбѣжавшагося населенія. Неудачное княженіе его недальновиднаго и слабаго сына Абулсувара, не сумѣвшаго быть настражѣ интересовъ Ани, совпало съ политическимъ усиленіемъ Грузіи при Давидѣ Возобновителѣ. Грузинскій царь искусно воспользовался настроеніемъ анійцевъ: Абулсуваръ оказался въ плѣну въ Грузіи и Ани въ рукахъ грузинъ. Фадлунъ, братъ Абулсувара, появился передъ стѣнами Ани во главѣ сильнаго войска, но какъ грузины, такъ и анійцы оказали успѣшное сопротивленіе. Въ этотъ-то моментъ проявила необычайные геройскіе подвиги армянка Айцямнъ. Тогда Фадлунъ далъ клятвенное обѣщаніе оберегать Ани, какъ родовое наслѣдіе, и анійцы немедленно сдались. Впрочемъ Фадлунъ вскорѣ нарушилъ слово, хотѣлъ было захватить цѣнныя вещи Собора, но неудачно. При слѣдующихъ преемникахъ поля Ширака сдѣлались театромъ непрерывныхъ войнъ, гдѣ грузинскіе цари Димитрій и Георгій, эмиръ Шахъ-Арменъ, господствовавшій въ южной Арменіи, и законные хозяева Ани оспаривали другъ у друга владѣніе имъ. Анійцы въ общемъ сочувствовали братьямъ по вѣрѣ и не разъ рѣшали своимъ вмѣшательствомъ дѣло въ пользу грузинскаго царя, но каждый день порождалъ новаго мусульманскаго эмира, новаго врага анійцевъ и ихъ собратьевъ. Время было тревожное для Ани и оно длилось до тѣхъ поръ, пока судьба города не оказалась въ рукахъ Захаридовъ.
   Каждое новое правленіе въ Ани большое вниманіе удѣляло городскимъ стѣнамъ, особенно приходилось занятъся ими Шеддадидамъ, получившимъ Ани послѣ разгрома его сельджуками; и Шеддадиды возстановили и укрѣпили стѣны царя Смбата, исправивъ поврежденія и построивъ новыя башни. Куфическая надпись у главныхъ воротъ удостовѣряетъ о построеніи одной башни во время эмировъ; помѣщенное no близости горельефное изображеніе льва, пожалуй, относится къ этой порѣ "персидскаго" господства. Ko времени мусульманскихъ правителей относится построеніе мечетей: одна -- это въ древней части Ани со стороны Ахуряна, гдѣ заново былъ воздвигнутъ лишь минаретъ, а молельня была, какъ предполагается, приспособлена въ зданіи, первоначально служившемъ какимъ-то присутственнымъ мѣстомъ, быть можетъ, какъ мы говорили, судилищемъ. Другая мечеть была построена въ новой части Ани, между Соборомъ и церковью Апостоловъ; мечеть эта теперь уже развалилась окончательно, но въ восьмидесятыхъ годахъ еще держался большой минаретъ съ персидскою надписью 1198 года по Р. Хр., въ которой правитель Ани воспрещалъ торговать здѣсь, близъ мечети, овцами и верблюдами.
   Тревожное время безпрестанныхъ войнъ при эмирахъ не останавливало хода культурной работы армянъ въ области мысли и литературы. Развивались своимъ чередомъ и искусства и ремесла. Въ частности, въ анійскихъ постройкахъ вѣнцомъ всего сохранившагося изъ этой эпохи надо признать притворъ, заново возведенный у входа церкви Апостоловъ. Притворы у армянъ часто пристраивались къ церквамъ впослѣдствіи, именно тогда, когда церкви начинало не хватать на умножавшійся приходъ: молящіеся, не находившіе мѣста въ самомъ храмѣ, во время службы церковной, становились въ притворѣ. Въ притворахъ предавались погребенію выдающіеся прихожане или вообще горожане, и они такимъ образомъ представляли своего рода Пантеонъ. Кромѣ того, въ притворахъ собирались для обсужденія вопросовъ не только церковныхъ, но и общественныхъ и политическихъ. Въ частности въ притворахъ анійскихъ церквей выяснялись отношенія анійцевъ къ тѣмъ или инымъ мѣропріятіямъ правительства, равно какъ оглашались новые законы или распоряженія правителей и начальствующихъ лицъ. Вотъ почему всѣ, свободныя отъ орнаментовъ, мѣста на притворѣ церкви Апостоловъ покрыты армянскими надписями, которыя рядомъ съ сообщеніемъ о вкладахъ въ названную церковь трактуютъ о фактахъ, имѣющихъ общеанійское значеніе; такъ, наприм., одпа надпись (1263 года) говоритъ о воспрещеніи торговли на улицахъ по воскреснымъ днямъ, другая (1320 г.) -- о сложеніи съ анійцевъ извѣстныхъ поборовъ съ вводимыхъ въ Ани коровъ и ословъ, съ угрозой проклятія за нарушеніе этого рѣшенія, будетъ ли нарушитель армянинъ, или грузинъ, или мусульманинъ. Особенно много надписей касательно льготъ, предоставлявшихся анійцамъ въ несеніи повинностей.
   Притворы обыкновенно пристраивались къ храму съ западной стороны, но очень часто они встрѣчаются съ боковъ, такъ какъ приходилось пользоваться тѣмъ свободнымъ клочкомъ земли, который былъ въ распоряженіи строителей. Такой, вызванный необходимостью, распорядокъ отдѣльныхъ частей монастыря, придающій цѣлому видъ какой-то безформенности, приходится наблюдать въ отдѣльныхъ армянскихъ обителяхъ, но онъ особенно часто встрѣчался въ Ани, гдѣ рано была застроена буквально каждая пядь земли. Достаточно указать на то, что при постройкѣ церкви Богоматери Хамбушенцъ пришлось довольствоваться однѣми боковыми дверями, такъ какъ съ западной стороны некуда было двинуться. Притворы, возникавшіе сравнительно съ храмомъ позже, иногда столѣтія спустя, являлись, понятно, воплощеніемъ новыхъ вѣяній въ строительномъ искусствѣ. Потому и притворъ церкви Апостоловъ какъ въ кладкѣ и матеріалѣ, такъ особенно въ орнаментаціи представляетъ поразительный контрастъ съ суровою красотою самаго храма, выражающеюся въ смѣлости и гармоничности архитектурныхъ линій, безъ всякой претензіи на красивую пестроту. Такого пестраго характера красивый архитектурный нарядъ, отчасти до сихъ поръ украшающій притворъ церкви Апостоловъ, какъ снаружи (рис. 4), такъ особенно внутри, гдѣ въ куполахъ, образуемыхъ перекрещивающимися арками, глазъ не находитъ мѣста, свободнаго отъ затѣйливыхъ фигурныхъ сочетаній. Мастера этой эпохи, повидимому, старались ослѣпить современниковъ и потомство блескомъ и поразить богатствомъ орнаментовъ и рисунковъ, которыми они осыпали зданіе точно изъ рога изобилія, и если при такой расточительности невольно приходилось сочетать мотивы и формы, заимствованные изъ различныхъ міровъ, нарушать единство стиля, все же строителямъ нельзя отказать въ томъ, что они произвели нѣчто выдающееся, какъ по щеголеватости мотивовъ и своеобразію ихъ сочетаній, такъ по безукоризненности техники.
   Въ виду этого на путешественниковъ, посѣщавшихъ Ани, притворъ церкви Апостоловъ всегда производилъ наибольшее {Объ орнаментѣ церкви Апостоловъ (ошибочно наз. храмомъ Спасителя) г. Андреевъ говоритъ: "я просто ахнулъ отъ изумленія -- такой роскоши, такого великолѣпія и изящества не имѣетъ ни одна изъ аніискихъ руинъ. Нужна кисть живописца, чтобы нарисовать художественныя колонны, давно перекрещивающіяся арки, изящный сводчатый потолокъ и несравненный, неподражаемый орнаментъ. Описать же дивную картину этой руины выше моихъ силъ". П. Р.} впечатлѣніе; съ ихъ легкой руки зданіе это у описателей Ани величается то дворцомъ князей Пахлавуни, то кухнею персидскаго царя Нушревана, популярнаго въ позднѣйшихъ легендахъ, то дворцомъ Багратидовъ.

[]

Рис. 4. Aни. -- Притворъ церкви св. Апостоловъ.

[]

Рис. 5. Aни. -- Притворъ церкви св. Григорiя Просвѣтителя.

VI.

   Пароны. Захариды, армянскіе князья Долгорукіе, являли въ своемъ лицѣ національныхъ правителей, находившихся въ родствѣ съ армянскими царями Хачена, одной изъ областей Арменіи. Ихъ родовое владѣніе было въ области, пограничной съ Грузіею; здѣсь укрѣпленный городъ Лори служилъ имъ столицею. Развалины Лори, расположенныя на лѣвомъ берегу Дебедачая, въ окрестностяхъ Джалалоглы, представляютъ Ани въ миніатюрѣ; національность политической жизни въ маленькомъ воинственномъ Лори чувствовалась, пожалуй, болѣе, чѣмъ въ обширномъ сравнительно, но болѣе космополитичномъ Ани. Достаточно указать, что армянскіе цари, предшественники Долгорукихъ по владѣнію Лори, чеканили своимъ именемъ армянскія монеты, между тѣмъ какъ у анійскихъ царей собственныхъ монетъ, насколько пока извѣстно, не было, и въ Ани во время его политической независимости были въ ходу всевозможныя какъ христіанскія, такъ и мусульманскія монеты.
   Изъ Лори лихимъ мечомъ и политическими дѣйствіями Долгорукіе старались объединить подъ своею властью армянскія области, бывшія въ рукахъ мусульманскихъ правителей; они стремились вовлечь въ сферу своего вліянія и такія армянскія области, гдѣ, какъ, наприм., въ Сюніи, наслѣдственно находившейся въ рукахъ коренныхъ армянскихъ же князей, не оказывалось достаточно воспріимчивой почвы для пропаганды династическихъ стремленій Долгорукихъ; въ другихъ частяхъ Арменіи каждая побѣда, одержанная надъ "невѣрными и иноземными" князьями, въ глазахъ мѣстнаго населенія являлась въ то же время политическимъ успѣхомъ нашихъ армянскихъ князей. Преуспѣянію Долгорукихъ весьма существенно содѣйствовало политическое могущество грузинскаго царства при Тамарѣ. Предки князей Долгорукихъ еще при предшественникахъ грузинской царицы играли непослѣднюю роль въ дѣлѣ освобожденія Арменіи оіъ мусульманскихъ эмировъ. Тамара облекла Саргиса Долгорукаго, отца Иванэ и Захаріи, въ почетное званіе главнокомандующаго и, давъ ему Лори въ удѣлъ, признала его владѣтельнымъ княземъ Арменіи. Надо знать, что Долгорукіе служили еще при армянскихъ царяхъ Лори, и, слѣдовательно, за ними были признаны тѣ владѣнія, которыя давно составляли предметъ ихъ честолюбивыхъ замысловъ. Вліяніе Долгорукихъ было давно упрочено въ этихъ владѣніяхъ. Санкція со стороны царицы Тамары тѣмъ не менѣе была, конечно, чрезвычайно важнымъ для дальнѣйшей судьбы Долгорукихъ фактомъ. Такимъ образомъ, армянскія области не только получали полный покой со стороны могущественной тогда сѣверной сосѣдки, но онѣ оказывались подъ ея ближайшимъ покровительствомъ. Каково бы ни было впрочемъ положеніе Долгорукихъ при грузинскомъ дворѣ, армяне въ ихъ владѣніяхъ, составлявшихъ части коренной Арменіи, чувствовали себя независимыми хозяевами; особенно сильно было развито это чувство вольности въ городѣ Ани. Если бы не свидѣтельства грузинскихъ и армянскихъ историковъ, мы не могли бы и думать о какой-либо зависимости Ани отъ грузинъ: въ громадномъ большинствѣ надписей, какъ сохранившихся, такъ пока откопанныхъ нами, нѣтъ никакого упоминанія о власти грузинскихъ царей, какъ о предержащей въ Ани. Если же случается разъ, другой упоминаніе о "грузинскомъ царствѣ", то исключительно для датированія надписей, изъ чего еще нѣтъ возможности дѣлать заключенія о большомъ значеніи грузинскаго господства въ мѣстной жизни. Ростъ армянскаго княжества, возрождавшагося при такихъ обстоятельствахъ изъ обломковъ Анійскаго царства, подобно фениксу изъ пепла, совпалъ съ окончательнымъ провозглашеніемъ армянскаго царства въ Киликіи, куда и стягивались лучшія силы народа, куда уже переселился духовный глава всѣхъ армянъ и перемѣстился центръ литературной дѣятельности. Но тѣмъ не менѣе молодое армянское княжество имѣло будущность, если бы объединительной политикѣ Долгорукихъ, титуловавшихся позже "паронами", не положили конецъ появленіе монгольскихъ ордъ въ двадцатыхъ годахъ XIII вѣка и произведенный монголами полный переворотъ въ дѣлахъ Арменіи и Грузіи.
   При Захаридахъ внутреній рядъ городскихъ стѣнъ Ани былъ продолженъ (1208) въ сторону Ахуряна и доведенъ до самаго обрыва у рѣки. Стѣна эта, снабженная высокими башнями и воротами, сравнительно съ древними частями, тонка, но надо замѣтить, что эта окрайна города, до Захаридовъ пустовавшая, и не нуждалась въ особомъ укрѣпленіи городскими стѣнами, такъ какъ она была защищена глубокимъ оврагомъ, называвшимся Волчьимъ Яромъ (Гайледзоръ). Но въ городѣ, повидимому, все болѣе и болѣе падалъ воинственный духъ; отвага и воинскія доблести уступали мѣсто благоразумію и гражданскому настроенію. Мирнымъ и богатымъ анійцамъ прежнія укрѣпленія казались недостаточно надежными, почему возводились новыя: къ этой порѣ относятся стѣны, защищающія и безъ того крутой подъемъ къ вышгороду со стороны Ахуряна и Аладжинскаго ручья, равно какъ новая линія наружныхъ стѣнъ, идущая параллельно съ Смбатовой. Въ украшеніи и укрѣпленіи городскихъ стѣнъ въ эту эпоху принимали участіе заодно съ владѣтельными князьями и простые смертные: анійцы украшали городскія стѣны, вставляя на видныхъ мѣстахъ рѣзные каменные кресты, называвшіеся памятниками (ардзанами), равно различныя горельефныя изображенія, такъ, наприм., орла съ зайцемъ въ когтяхъ или переплетающихся змѣй и т. п.; для усиленія крѣпости стѣнъ пристраивались отдѣльныя башни на доброхотныя средства. Сохранившіяся надписи, предназначенныя увѣковѣчить память строителей, съ точностью указываютъ, когда и кѣмъ дѣлались подобныя частныя улучшенія.

[]

Рис. 6. Aни. -- Часовня Дѣвичьяго монастыря.

   Семь лѣтъ спустя по расширеніи городскихъ стѣнъ, недалеко отъ послѣднихъ, на одномъ уступѣ Анійскаго плоскогорія, со стороны Ахуряна, была расчищена площадь около часовни Богоматери, обнесена оградой и построена церковь св. Григорія Просвѣтителя. Весьма пространная и не менѣе любопытная надпись на южной стѣнѣ церкви знакомитъ насъ со всѣми обстоятельствами возникновенія этого храма въ 1215 г., вплоть до описанія принесенной въ даръ утвари и перечня другихъ вкладовъ. Будучи воспроизведеніемъ анійскаго Собора Богоматери въ уменьшенномъ видѣ, съ полуразвалившимся сводчатымъ притворомъ (рис. 5), церковь св. Григорія превосходитъ его богатствомъ архитектурной орнаментики. He только карнизы, рамы оконъ, вѣнцы нишъ и астры или витки и поясъ на барабанѣ купола представляютъ художественные образцы рѣзьбы на камнѣ, не только каменныя дуги фальшивыхъ арокъ, украшающихъ снаружи боковыя стѣны, по десяти съ каждой стороны, имѣютъ видъ тонкаго плетенія, но и всѣ свободные углы между этими дугами сплошь покрыты, точно круже-вомъ, богатою рѣзьбою, изображающею звѣрей и птицъ на фонѣ причудливыхъ узоровъ. Богатство наружнаго наряда восполнялось богатствомъ фресковъ внутри; надо впрочемъ замѣтить, что въ сохранившейся стѣнописи церкви св. Григорія, у насъ, быть можетъ, и не тѣ самые образа, о которыхъ говоритъ строитель церкви въ надписи 1215 года. Дѣло въ томъ, что армянская церковь впослѣдствіи была занята грузинами; послѣдніе снабдили расписанныя стѣны грузинскими надписями, краскою, объясняющими тѣ или другія изображенія; естественно предположитъ, что за время хозяйничанья въ церкви грузинъ были произведены кое-какія измѣненія въ стѣнописи, но господствованіе въ ней сценъ изъ жизни Просвѣтителя армянъ показываетъ, что если не сами первоначальныя изображенія, то первоначальные ихъ сюжеты грузинами были удержаны въ занятой церкви. Нахожденіе грузинскихъ буквъ на штукатуркѣ стѣнъ и кое-гдѣ греческихъ внушило нѣкоторымъ ученымъ сомнѣніе въ армянскомъ происхожденіи церкви. Нѣкоторыя прямо-таки называли ее греческою церковью, такъ какъ между прочимъ иконопись, украшающая храмъ, имъ казалась неподходящею для армянской церкви. Однако вннмательное обслѣдованіе развалинъ армянскихъ церквей обнаружило, что онѣ очень охотно расписывались. Раскопки же, произведенныя нами въ 1892 году, открыли маленькую церковь также св. Григорія, съ гораздо лучшими образцами стѣнной живописи.

[]

Рис. 6. Aни. -- Такъ наз. дворецъ Багратидовъ.

   Церковь эта, находившаяся въ новой части Ани, недалеко отъ городскихъ стѣнъ, по правую сторону отъ главныхъ воротъ, имѣла миніатюрные размѣры, но она была поразительно нарядна въ своей роскошной рѣзьбѣ снаружи и въ богатой стѣнописи внутри. Изображенія отдѣльныхъ святыхъ и ангеловъ и композиціи, представляющія ветхозавѣтныя и особенно новозавѣтныя происшествія, покрывали стѣны, колонны, паруса, барабанъ и куполъ, и всѣ они были снабжены армянскими объяснительными надписями. Отъ одной изъ стѣнъ внутри церкви отдѣлялось скульптурное изображеніе строителя, съ моделью церкви въ рукахъ, раскрашенное. Каменная рама окна была украшена ажурной рѣзьбой, рисунокъ которой представлялъ плетенку. По алтарному возвышенію и завершающимъ ихъ съ двухъ концовъ колонкамъ была пущена узорчатая кайма, въ которой причудливыя очертанія уставныхъ буквъ армянской надписи, горельефомъ, переплетались съ травчатыми узорами. Дугу фальшивыхъ колоннъ и простѣнки между ними представляли рядъ звѣрей, птицъ и чудовищъ, изсѣченныхъ на украшенномъ рѣзьбою полѣ. Тутъ же красовались солнечные часы рѣзной на камнѣ работы.
   Два года спустя послѣ построенія церкви св. Григорія Просвѣтителя, что на склонѣ Анійскаго плоскогорья со стороны Ахуряна, какою-то "госпожею Оромой, дочерью Іоанна", была возобновлена небольшпая церковь Богоматери, откопанная нами въ 1893 году. Возобновленная церковь, оказавшаяся двухъэтажнымъ зданіемъ (нижній этажъ служилъ, повидимому, кладовою илн ризницею), находилась въ новой части Ани, въ нѣсколькихъ саженяхъ отъ древней Ашотовой стѣны. Церковь, продолговатый четыреугольникъ въ планѣ, весьма обычный типъ въ позднѣйшемъ армянскомъ церковномъ зодчествѣ, была украшена многими плитами и крестами съ рѣзьбой, но болѣе любопытно то, что при реставрированіи церкви запущенная площадь не была основательно расчищена, и такимъ образомъ была обращена въ кладбище часть ея, прилегающая къ церкви; раскопки же наши обнаружили, что покойниковъ хоронили въ развалинахъ древнихъ построекъ, незамѣченныхъ подъ толстымъ слоемъ наносной земли.
   Къ этому же времени долженъ относиться такъ называемый Дѣвичій монастырь, расположенный надъ самымъ Ахуряномъ, ниже церкви св. Григорія, одно время бывшей въ рукахъ грузинъ. Монастырь занималъ на склонѣ Анійскаго плоскогорья довольно обширное пространство, обнесенное высокой оградой. Сообщеніе съ городомъ поддерживалось черезъ крытую галлерею, поблизости которой на скатѣ расположены были кельи; монастырь лѣтъ сорокъ тому назадъ казался только что покинутымъ сестрами; въ настоящее время это груда развалинъ: держится еще внизу на небольшой ровной площади только крохотная церковь или часовня съ прилегающею къ ней одинокою кельею, надъ обрывомъ (рис. 6). Вѣерообразная крыша съ выемчатыми краями свидѣтельствуетъ о самой поздней порѣ армянскаго зодчества, допускавшаго это нововведеніе и при реставраціи древнихъ храмовъ. Въ Ани существовала еще церковь, дѣйствительно построенная грузинами и, по всей вѣроятности, въ эту именно эпоху: развалины, съ попорченною отъ времени грузинскою надписью на южной сторонѣ, свидѣтельствуютъ о красотѣ и нарядности церкви въ лучшіе ея дни. Развалины находятся въ нѣсколькихъ саженяхъ на востокъ отъ крохотной церкви св. Григорія, раскопанной нами.
   Развалины на горкѣ, заканчивающей узкую полосу Анійскаго плоскогорья, также носятъ слѣды времени Захаридовъ. Здѣсь былъ, по всей видимости, монастырь съ кельями; главный храмъ, какъ и придѣлы были построены во время извѣстныхъ братьевъ Иванэ и Захаріи--князей Долгорукихъ, именуемыхъ тутъ же въ армянскихъ надпжяхъ то военачальниками грузинской царицы, то царями Арменіи. Въ настоящее время всѣ эти постройки, за небольшимъ исключеніемъ, представляютъ груды камней, изъ-подъ которыхъ мѣстами виднѣются рѣзныя плиты съ чудными фигурными ж растительными узорами.
   Наконецъ, ко времени Захаридовъ относится двухъэтажное зданіе на про-тивоположномъ концѣ Ани, на самой окраинѣ сѣверо-западной ѳго новой части; двѣ стороны этого зданія совпадаютъ съ наружными городскими стѣнами позд-нѣйшей работы. Зданіе, со многими комнатами, для Ани весьма обширное и вмѣстительное, но ни въ кладкѣ и облицовкѣ, ни въ орнамеитахъ нѣтъ ничего архаичнаго: стрѣльчатая арка окна надъ главнымъ входомъ свидѣтельствуетъ объ упроченіи персидскихъ нормъ въ анійской архитектурѣ, т.-е. о XII--XIII вѣкѣ. Если не считать каминообразнаго, весьма распространеннаго въ Ани, украшенія въ одной изъ комнатъ, то орнаменты оказываются только на наружной сторонѣ входа, гдѣ вы имѣете предъ собой (рис. 7) двѣ половины плоскости съ фигурными украшеніями, верхняя въ видѣ шахматной доски изъ свѣтлыхъ и черныхъ четыреугольниковъ, нижняя -- сочетаніе черныхъ крестовъ съ свѣтлыми звѣздами. Богатая рѣзьба съ полунишами въ армянскомъ стилѣ, приписываемая обыкновенно нашему зданію, находится въ другомъ мѣстѣ, на притворѣ церкви Апостоловъ, а то, что въ иллюстрированныхъ описаніяхъ Ани предлагается въ качествѣ зала того же царскаго дворца, на самомъ дѣлѣ составляетъ внутренній видъ какой-то постройки, быть можетъ, церкви, въ вышгородѣ. Для дворца Багратидовъ, помимо новой архитектуры зданія, не подходитъ и самое мѣстоположение: дворецъ Багратидовъ долженъ былъ находиться если не въ самомъ кремлѣ, то въ древней части города, а никакъ не на окраинѣ новаго Ани. Въ мнимомъ дворцѣ мы имѣемъ, вѣроятнѣе всего, позднѣе выстроенное помѣщеніе для наружнаго гарнизона, на обязанности котораго лежала смѣнная служба въ дозорныхъ башняхъ и вообще на городскихъ стѣнахъ.
   

VII.

   Ани "хасинджу", т.-е. удѣльное владѣніе монгольскихъ хановь и его упадокъ. По водвореніи монгольской власти Захариды нѣкоторое время еще держались за Ани, какъ за свое наслѣдіе; но политической роли этого рода былъ положенъ конецъ. Захаридовъ смѣнили "пароны", назначавшіеся ханскою властью; бывшая столица Арменіи должна была отказаться отъ мечты вернуть себѣ прежнее положеніе средоточія армянской политической жизни, но торгово-промышленному городу надо было во что бы ни стало сохранить за собой извѣстныя вольности и особенно избавиться отъ обременительныхъ налоговъ, и это положеніе привилегированнаго города богатому Ани удалось занять въ эпоху монголовъ со второй половины XIII вѣка, какъ объ этомъ свидѣтельствуетъ извлеченіе изъ ханскаго ярлыка, въ армянскомъ переводѣ высѣченное надъ главнымъ входомъ. Если въ этотъ періодъ еще дѣлалось что-либо для обороны или украшенія города, то его вызывалъ къ жизни національно-христіанскій духъ, кое-какъ еще поддерживавшійся традиціями Захаридскаго режима. При новыхъ хозяевахъ и этотъ духъ вскорѣ погасъ.
   Позднѣйшій періодъ исторіи Ани, все болѣе и болѣе опускающагося въ своемъ значеніи, представляетъ быструю смѣну ряда князей различныхъ татарскихъ племенъ. Князья эти пользовались отчасти независимостью, судя между прочимъ по тому, что они имѣли право чеканить монеты, и держались властителями до XV вѣка (послѣдняя анійская монета относится къ этому времени), но съ подавленіемъ въ краѣ зиждительнаго духа христіанской культурности и гражданственности старое въ Ани шло къ разрушенію, а новое некому было созидать.
   Когда Ани совершенно опустѣлъ, въ точности неизвѣстно; быть можетъ, это произошло не безъ связи съ нашествіемъ ордъ Тимура. Но окончательное паденіе Ани наступило гораздо раньше -- въ первой половинѣ XIV-ro вѣка -- съ послѣдними армянскими князьями. По существу совершившійся уже тогда печальный фактъ могъ быть лишь ярче отпечатлѣнъ въ сознаніи потомства такимъ внѣшнимъ явленіемъ, какъ землетрясеніе, если оно дѣйствительно имѣло мѣсто въ Ани въ 1319 году, какъ гласитъ преданіе. Послѣднія раскопки обнаружили нѣкоторыя обстоятельства, несомнѣнно подтверждающія, что городъ пострадалъ отъ какой-то катастрофы, и это, пожалуй, въ началѣ XIV вѣка. Впрочемъ, очевидная смѣна въ эту именно пору догоравшаго пламени древнеармянской культурной жизни наступившимъ на долгіе вѣка мракомъ варварства могла сама создать среди армянъ легенду о гибели Ани отъ землетрясенія въ началѣ ХІV-го вѣка. Созданію такой легенды могло содѣйствовать и аскетически-религіозное настроеніе армянскихъ хроникеровъ, для которыхъ богатый, жизнерадостный Ани въ цвѣтущій его періодъ, съ его мірскими соблазнами, могь казаться бѣсовскимъ городомъ, Самимъ Богомъ осужденнымъ на погибель. По этой легендѣ, въ Ани любили наряды, анійцы стремились перещеголять другъ друга не только богатствомъ и изяществомъ костюмовъ, но великолѣпіемъ построекъ; анійцы были капризны и изнѣжены: безъ служанокъ и рабовъ они не дѣлали шагу и въ церковь отправлялись не иначе, какъ на лошадяхъ, при чемъ не благоволили слѣзть съ коней, а приказывали выносить имъ Евангеліе изъ церкви; анійцы были страстные чревоугодники и любители зрѣлищъ. Они цѣнили утонченныя блюда и душистыя вина съ букетомъ и увлекались сказками, играми и плясками; природная красота анійскихъ женщинъ еще болѣе содѣйствовала, по словамъ хроникера, порчѣ нравовъ въ Ани. Въ довершеніе зла анійцы не гнушались издѣваться надъ "серьезными строгонравными" гостями и даже монахами, приходившими просвѣтить жителей безпутнаго города. Для такихъ проповѣдниковъ у анійцевъ были два налоя: одинъ низкій, другой высокій, и когда появлялся проповѣдникъ, священникъ или монахъ, если онъ былъ высокаго роста, ему ставили низкій налой, а если онъ былъ малъ ростомъ, ему ставили высокій налой". Анійцы позволили себѣ продѣлать и не такія шутки съ извѣстнымъ проповѣдникомъ, писателемъ Іоанномъ, который проклялъ городъ, и тогда, говоритъ хроникеръ, Ани погибъ отъ землетрясенія; спасшіеся же анійцы бѣжали въ различныя стороны. Нужно ли говорить, что отрицать у анійцевъ высоко развитое чувство религіозности, одухотворявшей всю ихъ дѣятельность, значитъ не обращать вниманія на факты. Конечно, Ани не былъ монастырь съ уставомъ отреченія отъ міра, а живой городъ, гдѣ изъ многообразныхъ жизненныхъ интересовъ возникала кипучая дѣятельность сложной столичной жизни.
   

VIII.

   Въ цвѣтущій періодъ укрѣпленный Ани естественно распадался на три части -- вышгородъ или кремль, старый городъ до Ашотовыхъ стѣнъ или нижняя крѣпость и новый городъ до Смбатовыхъ стѣнъ, расширенныхъ Захаридами. Но Ани не замыкался въ городскія стѣны: онъ выходилъ на обширное открытое пространство съ сѣверо-востока, гдѣ помѣщались предмѣстія, составлявшія одно цѣлое съ укрѣпленными частями города. Сохранившіяся до нашихъ дней развалины и остатки церквей и памятниковъ свидѣтельствуютъ, что эти предмѣстія также составляли предметъ просвѣщенныхъ заботъ анійцевъ. Весьма вѣроятно, что пригородная часть достигла двухъ, похожихъ издали на колокольни, колоннъ, верстахъ въ четырехъ отъ Анійскаго кремля.
   Если въ сторону этихъ колоннъ, нѣкоторыми уже окрещенныхъ въ Тріумфальную Арку, городу былъ открытъ полный просторъ для дальнѣйшаго роста, то съ другихъ сторонъ Ани былъ стиснутъ ущельями, но городъ и тутъ выходилъ за естественныя границы: тянущаяся вдоль противоположнаго берега Аладжинскаго ручья возвышенность буквально вся была изрыта, и въ ея нѣдрахъ проведены улицы, устроены жилыя и торговыя помѣщенія, высѣчены церкви и часовни съ придѣлами, орнаментированныя и расписанныя. Это было цѣлое предмѣстіе Ани, расположенное въ благоустроенныхъ пещерныхъ зданіяхъ. Недостатокъ простора заставлялъ анійцевъ уходить въ глубь земли. Искусственныя пещерныя постройки, особенно церкви, находились и на склонахъ Анійскаго плоскогорья. Это обстоятельство и содѣйствовало возникновенію легенды о подземномъ Ани, котораго викогда не существовало: обширное подземеліе съ узкимъ входомъ, помѣщающееся подъ древнею частью Ани, могло представить большія удобства для временнаго укрывательства, но постояннаго населенія оно, конечно, не могло имѣть.
   Скученное населеніе укрѣпленнаго Ани, несомнѣнно, много терпѣло въ его тѣсныхъ стѣнахъ, такъ какъ площадь его, и безъ того небольшая, въ значительной степени была занята укрѣпленіями и правительственными зданіями, церквами и кладбищами, составлявшими небольшіе дворики при нихъ, банями, именовавшимися по фамиліямъ владѣльцевъ, и постоялыми дворами, частными дворцами родовитыхъ князей, рынками и лавками. Послѣднія, впрочемъ, часто устраивались во второмъ этажѣ, куда вели каменныя лѣстницы. Ани былъ изрѣзанъ проулками и улицами. Проулки были тѣсные, годные лишь для пѣшеходовъ. Улицы же, по крайней мѣрѣ главныя, должны были быть настолько широки, чтобы свободно могли по нимъ гнать стада верблюдовъ, ѣздить на лошадяхъ и двигаться съ навьюченными ослами и арбами, на которыхъ, судя по надписямъ, провизія доставлялась прямо на рынокъ. Въ торговой части ремесленники и купцы селились рядами по роду занятій или торговли, отсюда названія улицъ -- Кузнечная, Шорная и т. п. Назывались улицы и по мѣстоположенію, наприм. Нагорная, или по имени ближайшей церкви, наприм. проулокъ Апостоловъ, или по фамиліи извѣстныхъ родовъ. Главныя улицы шли отъ городскихъ воротъ, которыхъ было не менѣе семи. Для нуждъ военнаго времени существовалъ потайной ходъ изъ города къ Ахуряну, близъ Волчьяго Яра. Въ зарѣчное предмѣстіе, со стороны Аладжинскаго ручья, можно было попасть по просторной подземной галереѣ, въ настоящее время болѣе чѣмъ на половину обрушившейся. Съ противоположнымъ берегомъ Ахуряна анійцы сообщались двумя каменными мостами: на остатки перекинутой черезъ всю рѣку арки одного моста и украшавшей мостъ сторожки-башни до сихъ поръ нельзя взглянуть безъ чувства восхищенія. Отъ мостовъ въ городъ подымалась дорога, устланная каменными плитами и украшенная различными памятниками. Улицы, какъ и дома Ани, украшались каминообразными постройками неизвѣстнаго назначенія, если это не наличники водопроводныхъ резервуаровъ. Но наиболѣе излюбленными памятниками въ Ани являлись крестные камни, представлявшіе каждый въ отдѣльности образецъ тонкой рѣзьбы. Узорчатые кресты въ Ани мелькали всюду передъ глазами: кресты красовались не только въ стѣнахъ церквей и на кладбищахъ, но на каждомъ шагу -- на улицахъ, на площадяхъ, у воротъ, на городскихъ стѣнахъ и за городскими стѣнами, на скалахъ и въ пещерныхъ помѣщеніяхъ. Однако въ этомъ явленіи не надо видѣть чего-либо мѣстнаго анійскаго. Межи на пашняхъ, перекрестки дорогъ, входы и выходы у ущелій, источники, у которыхъ могли утолять жажду странники, каменные мосты, перекинутые черезъ бурныя горныя рѣки, украшались у армянъ тѣми же крестными камнями. Крестами была покрыта вся Арменія, такъ какъ крестъ былъ священнымъ знаменемъ населявшаго ее маленькаго народа, находившаго въ себѣ силу настойчиво вести во имя національныхъ завѣтовъ неравную борьбу съ несмѣтными полчищами все новыхъ и новыхъ враговъ христіанства и началъ свободнаго культурнаго развитія, неся на себѣ до послѣдняго вздоха тяжелый крестъ трудовой жизни и христіанскаго подвижничества. Развалины Ани тому свидѣтели.
   
   8 февраля 1898 г.
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru