Милюков Павел Николаевич
Летний университет в Англии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

ЛѢТНІЙ УНИВЕРСИТЕТЪ ВЪ АНГЛІИ *).

(Изъ поѣздки въ Кембриджъ).

   *) Рѣчь, читанная въ годичномъ засѣданіи учебнаго отдѣла московскаго О. Р. Т. 3. 12 марта 1894 г. Пособіями при составленіи рѣчи, кромѣ личныхъ воспоминаній автора, служили: Roberts. Eighteen years of University Extension. 1891. The University Extension Journal, особенно, octob., novemb. и decemb. 1893. Programme of the fourth Summer Meeting. Cambridge. 1893. Reports of the fourth summer meeting, july 29.-- August. 26. 1893, reprinted from the Cambridge Chronicle и Twentieth annual report of the Syndicate on the local Lectures. Cambr. 1893.
   
   Я хочу подѣлиться съ вами, мм. гг., нѣкоторыми изъ тѣхъ впечатлѣній, которыя мнѣ пришлось вынести изъ поѣздки въ Англію лѣтомъ прошлаго (1898) года. Одной изъ главныхъ цѣлей моей поѣздки было -- познакомиться лично съ тѣмъ замѣчательнымъ движеніемъ въ сферѣ высшаго образованія, которое началось въ Англіи двадцать лѣтъ тому назадъ и быстро ухватило широкій кругъ участниковъ въ Старомъ и Новомъ свѣтѣ, я разумѣю такъ-называемое "распространеніе университетскаго образованія (University Extension)". Какъ извѣстно, "распространеніе" это достигается съ помощью странствующихъ лекторовъ, читающихъ общеобразовательные курсы лекцій въ различныхъ мѣстностяхъ Англіи по приглашенію мѣстнаго населенія. "Если народъ не можетъ придти въ университетъ,-- пусть университетъ придетъ къ народу"; формулировали задачу этого движенія его оксфордскіе руководители. Сдѣлать университетское, т.-е. высшее образованіе достояніемъ народной массы, до сихъ поръ принужденной довольствоваться одной начальной школой: таковъ былъ смѣлый замыселъ начинателей University Extension.
   Я не буду разсказывать вамъ подробно, какъ этотъ замыселъ осуществляется на дѣлѣ. Извѣстія объ этомъ проникли уже и въ русскую печать; въ извѣстной книгѣ проф. Янжула ("Въ поискахъ лучшаго будущаго") можно найти всѣ необходимыя свѣдѣнія объ организаціи этого дѣла въ Америкѣ и въ Англіи. Я имѣю въ виду остановить ваше вниманіе только на одномъ эпизодѣ университетскаго движенія, свидѣтелемъ котораго мнѣ пришлось быть лично. Вы увидите, впрочемъ, что этотъ эпизодъ даетъ возможность судить о положеній въ настоящій моментъ всего движенія University Extension.
   Лѣтніе съѣзды въ Кембриджѣ явились естественнымъ завершеніемъ системы University Extension. Какъ извѣстно, съ 1886 года англійскіе университеты приняли движеніе подъ свое покровительство и "усыновили" (аффиліировали) тѣ изъ мѣстныхъ центровъ, въ которыхъ не менѣе трехъ лѣтъ подрядъ читалось по крайней мѣрѣ 8 курсовъ лекцій по 12 часовъ каждый. Для слушающихъ такіе курсы и выдержавшихъ испытаніе, Кембриджъ съ 1890 года сталъ открывать лѣтомъ свои лабораторіи и музеи. За два года до Кембриджа, и Оксфордъ сталъ устраивать лѣтніе съѣзды, но на иномъ основаніи: на Оксфордскіе съѣзды могли собираться всѣ желающіе и вмѣсто спеціальныхъ курсовъ и практическихъ занятій въ лабораторіяхъ -- посѣтителямъ предлагался рядъ отдѣльныхъ лекцій на интересныя темы. При такой разницѣ цѣлей на первый Кембриджскій съѣздъ собралось всего 41 человѣкъ, тогда какъ въ первый же годъ Оксфордскихъ съѣздовъ число слушателей доходило до 900.
   Прошлымъ лѣтомъ, однако же, Кембриджскій съѣздъ значительно измѣнилъ свою физіономію. Кембриджскій комитетъ ("синдикатъ") сдѣлалъ попытку совмѣстить преимущества Кембриджскихъ съѣздовъ съ преимуществами Оксфордскихъ. Для этой цѣли онъ, во-первыхъ, расширилъ обычный составъ своихъ посѣтителей: кромѣ дипломированныхъ слушателей мѣстныхъ центровъ, онъ допустилъ и слушателей, не подвергавшихся испытанію, и сверхъ того, вообще всѣхъ лицъ, занимающихся педагогической профессіей. Измѣненъ былъ и составъ занятій съѣзда, кромѣ систематическихъ курсовъ и практическихъ занятій синдикатъ ввелъ, по примѣру Оксфорда, одиночныя лекціи на занимательныя темы. Наконецъ, въ интересахъ тѣхъ посѣтителей, которые не могли бы остаться въ Кембриджѣ на цѣлый мѣсяцъ, лекціи были распредѣлены такъ, что часть связныхъ курсовъ кончалась въ первыя двѣ недѣли, а другая часть перенесена была на вторую половину мѣсяца. Такимъ образомъ, лѣтній съѣздъ 1893 года (4-й) имѣлъ значеніе новой попытки и обѣщалъ соединить серьезность Кембриджскихъ съѣздовъ съ занимательностью и доступностью Оксфордскихъ. Побывать на этомъ съѣздѣ представлялось, поэтому, особенно интереснымъ.
   Запасшись въ Лондонѣ рекомендательными письмами, я былъ встрѣченъ чрезвычайно радушно членами "синдиката" и немедленно получилъ свободный доступъ ко всѣмъ занятіямъ съѣзда. Проф. Lawrence (теперь переселившійся въ Чикаго) снабдилъ меня прежде всего подробной программой съѣзда. Съ чисто-англійской практичностью къ программѣ этой былъ присоединенъ планъ Кембриджа и списокъ всѣхъ свободныхъ квартиръ по кварталамъ города, съ обозначеніемъ цѣнъ. Доступность этихъ цѣнъ я могъ всего лучше оцѣнить по сравненію съ дороговизной единственнаго порядочнаго въ городѣ отеля (University Arms Hôtel), въ которомъ успѣлъ уже по неопытности поселиться.
   Съ программой съѣзда я былъ знакомъ уже и раньше. И при первомъ знакомствѣ съ ней, и во время самаго съѣзда, и теперь, когда я получилъ уже общій отчетъ о съѣздѣ и могу судить о содержаніи занятій въ ихъ цѣломъ, -- одна черта показалась мнѣ особенно замѣчательной. Планъ съѣзда отличался такимъ единствомъ, цѣльностью, продуманностью и цѣлесообразностью, какую нелегко встрѣтить въ предпріятіи, выполняемомъ десятками участниковъ. Секретъ этой цѣльности объяснился, впрочемъ, для меня во время съѣзда. По частнымъ свѣдѣніямъ оказалось, что весь планъ задуманъ, дѣйствительно, однимъ лицомъ, -- теперешнимъ секретаремъ синдиката и однимъ изъ самыхъ выдающихся лекторовъ съѣзда, М-r Berry.
   По плану всѣ занятія съѣзда дѣлились на два главныхъ отдѣла, которые мы назвали бы отдѣлами естественныхъ и общественныхъ наукъ. Въ каждомъ изъ этихъ отдѣловъ всѣ главные курсы были строго сгруппированы около одной центральной мысли. Въ отдѣлѣ естественныхъ наукъ такой центральной идеей были успѣхи научнаго метода. Кромѣ руководящаго курса о теоріи научнаго метода (4 лекціи), читаннаго самимъ М-r Berry, -- три курса (по 6 лекцій) по исторіи астрономіи, геологіи и химіи должны были иллюстрировать на практикѣ роль научнаго метода въ исторіи естествознанія. Въ отдѣлѣ общественныхъ наукъ всѣ важнѣйшіе курсы должны были служить для выясненія другой центральной мысли: какъ сложилась современная Англія. Курсъ о промышленной революціи (10 лекцій) уяснялъ для слушателей связь между прошлымъ и настоящимъ въ сферѣ экономической. Со стороны политической ту же связь выясняли два курса о политическихъ ученіяхъ до и послѣ французской революціи (по три часа) и три курса по исторіи англійской конституціи съ 1688 г. (3 часа), по исторіи парламентской реформы (4 часа) и по сравненію англійской конституціи съ конституціей Соединенныхъ Штатовъ (6 часовъ). Той же общей цѣли служили два курса (по 6 лекцій) о ростѣ англійскихъ колоній и курсъ о развитіи національной идеи въ Европѣ (10 лекцій). Наконецъ, для характеристики литературнаго развитія Англіи XIX вѣка былъ предложенъ рядъ лекцій о выдающихся англійскихъ романистахъ (Скоттъ, Теккерей, Кингслей), поэтахъ (Китсъ и Шелли, Кольриджъ, Вордсвортъ и Броунингъ) и критикахъ (Карлейль и Рискинъ). Сравнительно съ 22-мя основными лекціями естественнаго отдѣла, всѣ эти курсы составляли для общественнаго отдѣла почтенную цифру 80-ти слишкомъ часовъ; но надо прибавить, что для усердныхъ слушателей естественниковъ центръ тяжести лежалъ, по прежнему, не столько въ слушаніи лекцій, сколько въ лабораторной работѣ (въ химической, ботанической, физіологической лабораторіяхъ и въ палеонтологическомъ музеѣ) и въ научныхъ экскурсіяхъ (ботаническихъ и геологическихъ).
   Чтобъ обезпечить серьезность занятій, слушатели допускались только къ одному изъ двухъ основныхъ отдѣловъ: или естественныхъ, или общественныхъ наукъ. Но для любознательныхъ былъ введенъ и третій отдѣлъ, доступный для обѣихъ группъ: рядъ одиночныхъ лекцій на общеинтересныя темы. При выборѣ этихъ темъ также нельзя не замѣтить одной руководящей мысли. Посѣтители Кембриджа посвящались въ мѣстныя историческія воспоминанія. Одинъ лекторъ разсказывалъ исторію города, другой знакомилъ съ исторіей университета и съ отношеніемъ его къ отдѣльнымъ колледжамъ, третій, четвертый и пятый напоминали слушателямъ о знаменитыхъ питомцахъ Кембриджскихъ колледжей,-- о Вальполѣ, о Питтѣ, о плеядѣ 30-хъ годовъ; шестой разъяснялъ исторію англійскаго готическаго стиля, положившаго такой своеобразный отпечатокъ на архитектурную физіономію Кембриджа; еще двое разсказывали про старину историческихъ мѣстечекъ: Ely и Bury St. Edmund's, гдѣ была сформирована лига бароновъ, завоевавшихъ Великую хартію. Въ оба послѣднихъ мѣстечка были организованы экскурсіи.
   Какъ видите, поучительнаго предлагалось очень много посѣтителямъ съѣзда: можетъ быть, даже слишкомъ много, какъ признавались и слушатели, и руководители: и тѣмъ и другимъ трудно было устоять противъ опасности -- слишкомъ разбросаться.
   Отъ характеристики научнаго содержанія съѣзда перейдемъ къ характеристикѣ слушателей и руководителей. Слушателей собралось до 650 человѣкъ, и эта масса пріѣзжихъ была очень замѣтна въ крошечномъ Кембриджѣ. За пять минутъ до 9 часовъ утра по улицамъ миніатюрнаго городка тянулись вереницы посѣтителей; и идя за однимъ изъ этихъ людскихъ потоковъ, можно было безошибочно попасть въ одну изъ полудюжины аудиторій, предоставленныхъ колледжами въ распоряженіе съѣзда. Болѣе или менѣе обширныя, болѣе или менѣе многолюдныя, аудиторіи эти по составу во многихъ отношеніяхъ напоминали мнѣ наши русскія. Прежде всего, -- по крайней мѣрѣ на три четверти онѣ состояли изъ женщинъ; оффиціальный отчетъ подтвердилъ потомъ это впечатлѣніе, такъ какъ изъ 650 членовъ съѣзда оказалось только 150 мужчинъ. Женщины были всѣхъ возрастовъ, начиная съ очень молоденькихъ миссъ и кончая дамами весьма почтенныхъ лѣтъ. По разговорамъ, личнымъ знакомствамъ и отзывамъ лекторовъ, я могъ заключить, что значительная часть ихъ принадлежала къ педагогической профессіи, это были, большей частью, бывшія, настоящія или будущія домашнія и школьныя учительницы. Про составъ мужскихъ слушателей ничего не могу сказать; знаю только, что въ числѣ ихъ почти не было учащейся молодежи и, къ большому огорченію устроителей,-- еще меньше было людей изъ народа.
   Злые языки говорили въ самомъ Кембриджѣ, что всѣ эти слушатели приходятъ въ аудиторію отъ нечего дѣлать, и уходятъ изъ нея съ пустыми руками. Есть, однако же, основанія думать, что говорившіе такимъ образомъ не удостоивали заглянуть лично въ аудиторіи съѣзда. Я старался присматриваться внимательно къ слушателямъ и, по совѣсти, не могу присоединиться къ скептикамъ. Я почти не замѣчалъ лицъ съ мечтательнымъ выраженіемъ физіономіи. Значительное большинство приходило на лекцію съ тетрадями и слѣдило за лекторомъ съ карандашомъ въ рукѣ. Самые лѣнивые марали замѣтками печатные конспекты лекцій (такъ-назыв. "силлабусы"). Послѣ лекціи всегда собиралась около лектора небольшая кучка слушателей, ожидавшихъ разъясненій.
   Такова была аудиторія. Познакомимся теперь съ преподавателями. Звѣздой съѣзда былъ извѣстный спеціалистъ по экономической исторіи Англіи, д-ръ Кённингамъ. Его курсъ о промышленной революціи Англіи слушался съ напряженнымъ вниманіемъ многочисленной аудиторіей, въ составъ которой входили даже нѣкоторые лекторы съѣзда. Въ совершенствѣ, конечно, владѣя научнымъ матеріаломъ, Кённингамъ какъ будто чувствовалъ себя немножко неловко въ непривычныхъ для него педагогическихъ рамкахъ. Конспекты его лекцій поспѣли поздно и раздавались отдѣльными листками при входѣ въ аудиторію. Лекторъ расхаживалъ взадъ и впередъ по эстрадѣ, углубленный въ себя,-- и додумывалъ вслухъ передъ аудиторіей внѣшнее изложеніе своихъ лекцій.
   Конечно, Кённингама нельзя считать типичнымъ лекторомъ University Extension. Типичный лекторъ съѣзда не затрудняется въ выборѣ матеріала, потому что его выборъ уже сдѣланъ. Иногда кажется, что онъ знаетъ немногимъ больше того, что сообщаетъ слушателямъ; но то, что онъ сообщаетъ, онъ знаетъ твердо. Онъ не гонится за красотой построенія лекціи и не разсыпаетъ цвѣтовъ краснорѣчія. Онъ начинаетъ свою лекцію безъ предисловія и кончаетъ ее безъ патетическихъ повышеній голоса. Его лекція отличается дѣльностью по содержанію и ясностью по изложенію. Великое преимущество его состоитъ въ томъ, что онъ владѣетъ живымъ словомъ и можетъ говорить свободно, приноровляя свое изложеніе къ потребностямъ аудиторіи, которыя умѣетъ угадывать, и къ ея настроенію, за которымъ умѣетъ слѣдить. Разумѣется, не всѣ лекторы съѣзда подходятъ подъ этотъ типъ. Мнѣ приходилось слышать и неопытныхъ новичковъ, всецѣло поглощенныхъ самымъ процессомъ чтенія, и слишкомъ опытныхъ ветерановъ, злоупотреблявшихъ привычкой говорить красиво и складно, не думая о содержаніи. Но каковы бы ни были недостатки лекторовъ, въ ихъ числѣ мнѣ совсѣмъ не пришлось встрѣтить одного: ученаго педантизма. Видно было, что эти люди привыкли не считать популяризацію профанаціей науки и не боятся обнаружить передъ непосвященными цеховые секреты. Въ сношеніяхъ съ слушателями я видѣлъ полную простоту и совершенное отсутствіе академической спѣси. Академическая чопорность стараго-университета не разъ служила даже предметомъ шутливыхъ выходокъ разныхъ лекторовъ. Въ лекціи "о литературномъ движеніи въ Англіи за послѣднія 100 лѣтъ" лекторъ выразилъ опасеніе, что читатели не найдутъ нужныхъ свѣдѣній объ этомъ въ обычныхъ руководствахъ, "такъ какъ составители торжественныхъ гандбуховъ черезчуръ боятся поднять то, что лежитъ у нихъ подъ ногами. Они говорятъ гораздо больше, чѣмъ нужно, о маленькихъ людяхъ, жившихъ въ 1815 году, и почти ничего не говорятъ о великихъ людяхъ, жившихъ въ 1875 году. Они оправдываются тѣмъ, что трудно судить о томъ, что къ намъ близко; а то, о чемъ трудно судить, всего легче и безопаснѣе игнорировать вовсе" Другой лекторъ такимъ образомъ характеризовалъ кембриджскій кружокъ 30-хъ годовъ. "Они питали ужасъ къ педантизму и находили, что современное имъ университетское преподаваніе ведется въ педантическомъ духѣ. Старый мѣстный духъ, могли бы они сказать, слишкомъ преклоняется передъ простой усидчивостью и безцѣльнымъ накопленіемъ мелочей,-- и слишкомъ мало цѣнитъ высшія духовныя сокровища: фантазію, вкусъ, философскій анализъ, умѣнье схватывать идею".
   Я не буду характеризовать вамъ лекторовъ съѣзда по одиночкѣ и не могу, конечно, пересказать всего, что говорилось на лекціяхъ. Намъ предстоитъ еще познакомиться съ очень интересной стороной дѣятельности съѣзда, не имѣющей прямаго отношенія къ самому съѣзду, но бросающей яркій свѣтъ на современныя житейскія условія, при которыхъ развивается университетское движеніе. Помимо лекцій, въ теченіе съѣзда было устроено нѣсколько митинговъ для обсужденія очередныхъ вопросовъ University Extension. На митингахъ этихъ слово было предоставлено всякому желающему. Здѣсь-то, въ свободныхъ рѣчахъ и оживленныхъ преніяхъ высказано было не мало такихъ вещей, которыхъ напрасно было бы искать въ оффиціальныхъ отчетахъ и въ текстахъ прочитанныхъ лекцій. На ряду со свѣтомъ выступили здѣсь и тѣни университетскаго движенія; помимо казовой стороны обрисовалась и оборотная.
   Пренія ярко очертили отношенія университетскаго движенія къ общественнымъ властямъ, къ университету и къ народу. По этимъ тремъ рубрикамъ мы и разсмотримъ содержаніе преній.
   По вопросу объ отношеніи университетскаго движенія къ властямъ, настроеніе людей, начинавшихъ движеніе, было самое опредѣленное. Они были противъ всякой мысли -- искать помощи движенію у государства, "Я рѣшаюсь сказать,-- говорилъ на съѣздѣ самъ патріархъ University Extension, Джемсъ Стюартъ,-- что если бы въ первое десятилѣтіе этого великаго движенія мы получили, или были бы настолько неблагоразумны, что стали бы ожидать или даже просить правительство о помощи, мы показали бы, что не годимся въ начинатели такого движенія". Но съ 1890 года вопросъ усложнился. Какъ извѣстно, за годъ передъ этимъ, въ Англіи проведена была капитальная областная реформа: старая администрація "мирныхъ судей" (justices of peace) была замѣнена земскимъ выборнымъ управленіемъ "совѣтовъ графства" (County councils) -- нѣчто вродѣ нашей земской управы. По случайному совпаденію, въ то же время правительство проводило нѣкоторыя непопулярныя финансовыя мѣропріятія и, чтобъ расположить населеніе въ ихъ пользу, ассигновало часть барышей отъ этихъ мѣропріятій на устройство "техническаго образованія", реформа котораго только что была разрѣшена парламентомъ. Организацію техническаго образованія правительство поручило земскимъ управамъ, передавъ имъ и ассигнованныя на этотъ предметъ огромныя суммы и давъ при этомъ понять, что ассигновка не повторится, если земства не истратятъ денегъ въ продолженіе отчетнаго года. Земства ухватились за возможность расширить свою компетенцію на сферу народнаго образованія; но не зная, что сдѣлать въ такой короткій срокъ съ неожиданно свалившимися деньгами, обратились за помощью къ существующей организаціи University Extension. Руководители университетскаго движенія согласились помочь земствамъ истратить деньги и устроили на земскія средства рядъ новыхъ курсовъ. Изъ 608 курсовъ, состоявшихъ въ 1891--1892 гг. подъ руководствомъ Оксфорда и Кембриджа, 367, т. е. 3/5 содержались на счетъ County Councils. Но University Extension занималась до 1890 г. устройствомъ общаго, а не техническаго образованія. Чтобы примирить свои прежнія цѣли съ обязанностью земствъ, устроители курсовъ должны были пойти на сдѣлку. По существу, курсы сохранили общій характеръ; но по названію имъ сообщенъ былъ характеръ прикладной. Энтомологія, напр., появилась подъ названіемъ "вредныхъ насѣкомыхъ", ботаника превратилась въ "жизнь и болѣзнь растеній", химія получила прибавочный эпитетъ "земледѣльческой".
   Значительная часть участниковъ университетскаго движенія осталась, однако же, очень недовольна всѣми этими перемѣнами. Во-первыхъ, при всѣхъ уловкахъ, новая организація расширяла дѣятельность University Extension только въ одной отрасли -- естественныхъ наукъ. Науки гуманитарныя, т. е. исторія, литература, политическая экономія -- никоимъ образомъ не могли быть подведены подъ понятіе "техническаго образованія", а слѣдовательно и не могли воспользоваться земскими фондами. Во-вторыхъ, земскіе курсы естественныхъ наукъ были организованы на началахъ, совершенно несогласныхъ съ обычными принципами University Extension. Основная идея университетскаго движенія заключается въ томъ, чтобы привлекать къ движенію мѣстныя силы. Въ каждой мѣстности прежде всего организуется мѣстный кружокъ сторонниковъ University Extension, который выбираетъ изъ своей среды комитетъ. Этотъ мѣстный комитетъ и вступаетъ въ связь съ однимъ изъ университетскихъ центровъ (Оксфордъ, Кембриджъ, Лондонъ, Викторія, Дёргемъ). При организаціи мѣстныхъ лекцій на земскія средства все дѣло ведется не снизу, а сверху, не представительнымъ путемъ, а бюрократическимъ. Естественно, что устроенныя безъ участія мѣстнаго общества, земскія лекціи, посѣщаются гораздо меньшимъ числомъ слушателей; бывали и такіе случаи, что, напр., курсъ земледѣльческой химіи читался въ мѣстечкѣ съ чисто промышленнымъ населеніемъ и т. п. Въ результатѣ, уже въ прошломъ 1893 году, по Кембриджскому отчету, часть искусственно созданныхъ центровъ успѣла уничтожиться, и земства предпочли обратить свои деньги на устройство постоянныхъ образовательныхъ учрежденій и сооруженій.
   Естественно, что весь этотъ кризисъ вызываетъ среди ревнителей университетскаго движенія совсѣмъ новую постановку вопроса о государственной и общественной помощи. Часть руководителей, повидимому, окончательно примирилась съ мыслью, что слѣдуетъ организовать высшее образованіе народа при посредствѣ земствъ. Эта партія требуетъ только, чтобы уничтоженъ былъ прикладной характеръ такого образованія, чтобы курсы перестали быть исключительно техническими и чтобы земства приняли подъ свое покровительство, наряду съ естественными, и гуманитарныя науки. Другая часть желаетъ, чтобы правительство ассигновало извѣстную сумму прямо въ распоряженіе университетовъ. Есть и попытки примирить оба эти мнѣнія. Во всякомъ случаѣ, всѣ стороны начинаютъ сознавать, повидимому, что съ 1890 года распространеніе университетскаго образованія вступило въ новый фазисъ. Изъ нѣсколькихъ университетскихъ ассоціацій ему предстоитъ превратиться въ общегосударственную организацію, дополнительную къ государственной системѣ элементарнаго образованія. Рано или поздно, но можно предвидѣть, что націонализація университетскаго образованія будетъ признана одной изъ задачъ британскаго правительства.
   Отъ этихъ широкихъ перспективъ будущаго намъ приходится вернуться къ счетамъ университетскаго движенія съ прошлымъ. Въ одинъ изъ вечеровъ въ знаменитомъ клубѣ "Университетскаго союза" (University Union), гдѣ когда-то подвизался Маколей и другія ораторскія звѣзды старой Англіи, былъ объявленъ диспутъ на тему: "что клубъ, хотя и признаетъ обязанностью университета распространять свою полезность всѣми способами, приличными для ученаго центра, но считаетъ, что лѣтніе митинги въ университетскихъ городахъ вызываютъ такія серьезныя неудобства, что они нежелательны". Дебаты по этому поводу заняли цѣлыхъ два вечера. Джентльменъ, открывшій пренія, полагалъ, что университетское движеніе ослабляетъ производительность университетскихъ преподавателей, принужденныхъ тратить время на лекціи для University Extension, и выражалъ свой страхъ по поводу того, что большинство пріѣхавшихъ на одинъ мѣсяцъ могутъ, пожалуй, вообразить, будто они и дѣйствительно получили университетское образованіе. Отвѣчать этому оратору, очевидно, можно было только въ шутливомъ тонѣ; его оппонентъ и началъ съ юмористическаго изображенія того, какъ проводятъ свое время въ Кембриджѣ университетскіе преподаватели, судя по романамъ изъ университетской жизни. Онъ, впрочемъ, призвалъ, что въ дѣйствительности кембриджскіе ученые ведутъ себя иначе, чѣмъ въ романахъ, и полагалъ, что университетъ можетъ только выиграть въ общественномъ уваженіи, если пріѣзжіе самолично убѣдятся, какъ обстоитъ дѣло въ дѣйствительности. По предложенію одного изъ сторонниковъ перваго оратора споръ былъ отсроченъ на недѣлю. Зачѣмъ почтенный джентльменъ просилъ отсрочки,-- это стало ясно изъ его рѣчи, которою онъ черезъ недѣлю возобновилъ пренія. Рѣчь эта такъ характерна, что я попрошу позволенія передать ее нѣсколько подробнѣе. Оказалось, что почтенный джентльменъ досталъ и перечиталъ въ промежуткѣ всѣ сочиненія романистовъ, упоминавшихся въ первый вечеръ. Но онъ пришелъ въ результатѣ чтенія къ выводамъ, столь же неожиданнымъ, какъ и употребленный имъ методъ.
   Онъ объявилъ теперь, что не промѣняетъ эти романы на самое реалистическое изображеніе въ мірѣ, которое, можетъ быть, будетъ и вѣрно, но не такъ интересно. Дальше онъ говорилъ, что университетское распространеніе (Extension) превратится, пожалуй, въ университетское растаскиваніе (Distention), и что лучше бы сторонники движенія поискали мѣста поздоровѣе, чѣмъ Кембриджъ. А что касается хваленаго благодѣтельнаго вліянія университетскихъ ассоціацій, -- какія же ассоціаціи можно найти теперь въ "Сенатѣ", превращенномъ въ читальню и пріемную для склада зонтиковъ и продажи газетъ. "Что сказали бы", восклицалъ ораторъ, "тѣ почтенные и досточтимые предки, которые мудро установили, что никто не долженъ играть шариками на ступеняхъ сената, что бы они сказали, если бы увидѣли дамъ, играющихъ въ нули и крестики въ самой священной оградѣ его. Конечно, посѣтители могутъ получить пользу отъ лабораторій, но теперь число допускаемыхъ къ работѣ ограничено 25--30 человѣками, а такъ какъ университетское движеніе стремится къ неограниченному распространенію науки, то мѣста скоро будутъ заняты, и не лучше ли заблаговременно переселиться въ другое мѣсто, чтобы не стѣснять дальнѣйшаго развитія движенія".
   Весь этотъ старческій лепетъ вызвалъ энергическую отповѣдь защитниковъ лѣтняго съѣзда. Они не ограничились опроверженіемъ лицемѣрныхъ жалобъ на оскверненіе святыни, на нарушеніе каникулярнаго покоя, на помѣху въ занятіяхъ профессоровъ и студентовъ и т. д.; они перешли въ наступленіе и противникамъ съѣзда пришлось выслушать не мало горькихъ намековъ на процвѣтаніе студенческаго спорта и академической рутины. Для образца приведу отрывокъ изъ рѣчи М-r Berry. "Говорили, что на чтеніе нѣсколькихъ лекцій выдающіеся люди тратятъ время, которое могло бы быть употреблено на сочиненіе книгъ; очевидно, при этомъ предполагалось, что то, что сдѣлано этимъ путемъ, надо считать безвозвратно потеряннымъ и что университетъ такъ скуденъ истиной и знаніемъ, что не можетъ дѣлиться ими съ посторонними. Но потеря времени на лекціи -- пустяки сравнительно съ тѣмъ, что теряется на формальности и увеселенія академической жизни. Эти же немногіе часы нельзя считать потерянными уже потому, что лекторъ часто столько же учится у своей аудиторіи, сколько аудиторія у лектора. Преподаватель, привыкшій къ аудиторіи, которую можно сосчитать по пальцамъ и которую загоняютъ къ нему насильно туторы, навѣрное почерпнетъ свѣжее вдохновеніе въ обращеніи къ сотнямъ слушателей, которые ловятъ каждое его слово".
   Любопытенъ результатъ всѣхъ этихъ споровъ. Утвержденіе, что лѣтніе съѣзды нежелательны для университетскихъ городовъ, было отвергнуто, но только большинствомъ 48 голосовъ противъ 27. Очевидно, на эти двѣ дюжины молчаливыхъ сторонниковъ стараго "университета" веселая и пестрая толпа, нарушившая чинное безмолвіе сената, произвела то же впечатлѣніе, которое одинъ изъ ихъ ораторовъ сравнилъ съ впечатлѣніемъ театральнаго представленія въ церкви.
   Познакомившись теперь съ мнѣніемъ стараго университета, мы легче поймемъ, какъ относился къ лѣтнему съѣзду простой народъ. Для наго, для этого простого народа, только и существовалъ старый университетъ. Среди людей въ "мантіяхъ" онъ не различалъ небольшой кучки своихъ новыхъ друзей, и попытка сблизиться съ народомъ вызвала на съѣздѣ сцены, живо напоминавшія вѣковую борьбу между "городомъ и мантіей" (town and gown),-- борьбу, вспыхивавшую много разъ въ Кембриджѣ, начиная съ ХІИ столѣтія.
   Я говорилъ уже, что на съѣздѣ представителей рабочаго класса почти вовсе не было. Между тѣмъ, когда двадцать лѣтъ назадъ только нарождалось университетское движеніе, привлечь рабочихъ было одною изъ главныхъ его цѣлей. Если, не достигнута эта цѣль,-- говорилъ одинъ изъ ораторовъ съѣзда, -- ничего не достигнуто. Естественно, что Кембриджскимъ съѣздомъ устроители попробовали еще разъ воспользоваться, чтобы усилить интересъ къ University Extension среди мѣстныхъ рабочихъ. Для этой цѣли, прежде всего, устроенъ былъ отъ имени пріѣзжихъ слушателей изъ рабочихъ особый митингъ. Очевидно, чтобы вызвать болѣе довѣрія, синдикатъ демонстративно устранился отъ всякаго участія въ устройствѣ этого митинга. Но недовѣріе кембриджскихъ рабочихъ удалось побѣдить только отчасти. Немного ихъ пришло, и тѣ, которые пришли, вели себя болѣе чѣмъ сдержанно. Многіе изъ говорившихъ отказывались сообщить свои имена. На всѣ попытки расшевелить ихъ, кембриджскіе рабочіе отвѣчали односложными и угрюмыми фразами. Можно ли думать о развитіи рабочихъ, когда они заняты борьбой за кусокъ хлѣба? Къ чему имъ высшее образованіе, когда они не имѣютъ элементарнаго? И вообще, кембриджскій народъ не любитъ "джентльменовъ въ черномъ". Если бы на рабочихъ обращали побольше вниманія, то и они больше бы интересовались тѣмъ, что дѣлается около. Но университетъ сдѣлалъ все возможное, чтобы устранить ихъ; онъ налагаетъ свое veto, гдѣ только можетъ, на всѣ ихъ нравственные и умственные интересы. На эти и подобные вамеки университетскіе представители "синдиката" старались отвѣчать въ примирительномъ духѣ. Не будемъ говорить о прошломъ. Если рабочіе не достигли той ступени образованія, съ которой начинается работа University Extension, нельзя ли создать промежуточную систему между начальной школой и лекціями University Extension? Если рабочіе не довѣряютъ университетскому комитету, нельзя ли обезпечить имъ представительство въ немъ или создать ихъ собственный комитетъ? Для обсужденія послѣдняго вопроса -- о рабочемъ комитетѣ -- созванъ былъ особенный митингъ; и нельзя не замѣтить, что и на немъ это обсужденіе велось въ духѣ взаимнаго недовѣрія. Университетскіе старались отговорить рабочихъ отъ устройства отдѣльнаго комитета, а представительство ихъ въ "мѣстномъ комитетѣ" старались ограничить возможно меньшимъ числомъ членовъ. Въ концѣ концовъ дѣло ограничилось выборомъ предварительнаго комитета изъ рабочихъ для дальнѣйшей разработки вопроса. Въ заключеніе, одинъ изъ лекторовъ объявилъ объ особомъ курсѣ ботаники, приспособленномъ для рабочихъ. Онъ будетъ предполагать, что никто ничего не знаетъ. Онъ будетъ говорить о растеніяхъ, всѣмъ извѣстныхъ, но разскажетъ о нихъ самоновѣйшія лабораторныя открытія, никому неизвѣстныя. Онъ не будетъ употреблять никакихъ техническихъ выраженій. На каждой лекціи онъ будетъ показывать туманныя картины. Потомъ предсѣдатель выразилъ надежду, что скоро придетъ время, когда люди сравняются другъ съ другомъ если не въ сословномъ положеніи, то въ знаніяхъ, и осуществятъ полнѣе, чѣмъ до сихъ поръ, общее братство. Все это было какъ-то подогрѣто и искусственно. Отношеніе къ рабочимъ послѣ съѣзда, какъ и до него, осталось самымъ больнымъ мѣстомъ University Extension.
   Это обстоятельство не мѣшаетъ рости университетскому движенію если не въ глубину, то въ ширину. Изъ Кембриджа и Оксфорда, изъ Лондона и Викторіи движеніе перекинулось въ Америку и въ нѣсколько лѣтъ далеко оставило за собой позади старую Англію: ей осталось утѣшать себя тѣмъ соображеніемъ, что, выигравъ въ количествѣ, американское движеніе проиграло въ качествѣ и понизило уровень образованія. Но мы видѣли, что и самой Англіи предстоитъ тотъ же самый выборъ между количествомъ и качествомъ. Внѣ собственной Англіи курсы лекцій читались въ Шотландіи и Ирландіи. Во Франціи, Голландіи, Германіи, Италіи движеніе вызвало большой интересъ; въ Швеціи Упсальскій университетъ съ осени долженъ былъ начать чтеніе лекцій University Extension. Но больше, чѣмъ гдѣ нибудь,-- у насъ въ Россіи должна чувствоваться нужда въ подобномъ же расширеніи средствъ высшаго образованія. Малочисленность нашихъ университетскихъ центровъ и тяжелыя условія жизни нашей провинціальной интеллигенціи дѣлаютъ высшее образованіе мало доступнымъ для огромнаго большинства жителей провинціи; а какъ велика потребность нашей провинціи въ духовной пищѣ, -- это хорошо извѣстно всякому, имѣющему соприкосновеніе съ книжнымъ или журнальнымъ дѣломъ. Извѣстно также и то, какъ часто и легко житель провинціи становится жертвой собственнаго невѣдѣнія и издательской спекуляціи и какъ необходимо было бы устроить для провинціи правильное и компетентное руководство самообразованіемъ. Изъ прочитаннаго сегодня отчета вы могли видѣть, что въ текущемъ году московскій учебный отдѣлъ Общества Распространенія Техническихъ Знаній сдѣлалъ первый скромный шагъ, чтобы удовлетворить этой законной потребности провинціи въ руководствѣ самообразованіемъ. При отдѣлѣ образовалась особая "коммиссія для организаціи домашняго чтенія", предполагающая этой весной или осенью начать свою дѣятельность. Это начало, конечно, мало похоже на только что описанную дѣятельность University Extension. Коммиссія домашняго чтенія на первыхъ порахъ воспользовалась примѣромъ другихъ англійскихъ и американскихъ обществъ, о которыхъ я сегодня не упоминалъ вовсе въ своемъ сообщеніи. Но въ дальнѣйшихъ своихъ планахъ комииссія не отказывается и отъ устройства лекцій, и отъ руководства занятіями на мѣстѣ. Осуществитъ ли она эту часть своихъ намѣреній,-- это будетъ зависѣть отъ степени участія самого провинціальнаго общества. На томъ началѣ, которое коммиссія собирается предложить, эта степень участія должна значительно выясниться. Коммиссія не замедлитъ ознакомить общество съ своимъ предпріятіемъ путемъ печатнаго слова; но еще сильнѣе, чѣмъ печатное обращеніе къ провинціи, должно подѣйствовать живое, одушевленное энтузіазмомъ, личное посредничество. Здѣсь, въ этой залѣ, я увѣренъ, собралось не мало представителей всевозможныхъ областей Россіи. Пусть, уѣзжая на лѣто, они привезутъ домой разсказъ о томъ, что однимъ средствомъ стало больше въ Москвѣ для оживленія интеллигентной жизни провинціи. Убѣдивъ своихъ земляковъ -- испробовать этого средства, они сдѣлаютъ то, чего мы здѣсь не можемъ сдѣлать; и они окажутъ, такимъ образомъ, незамѣнимую услугу дѣлу русскаго просвѣщенія.

Проф. П. Милюковъ.

"Міръ Божій", No 5, 1894

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru