Милюков Павел Николаевич
Памяти друзей-граждан

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   П. Н. Милюков: "русский европеец". Публицистика 20--30-х гг. XX в.
   М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. -- (Люди России).
   

ПАМЯТИ ДРУЗЕЙ-ГРАЖДАН

   7 января 1918 г. в городе Ростове, где я тогда находился, дошли слухи об ужасном событии, седьмую годовщину которого мы сегодня поминаем. Дорогие имена -- Кокошкин, Шингарев -- стояли четко в телеграмме, но мы, близкие к ним люди, не хотели верить. Как, Шингарев и Кокошкин, благороднейшие люди, искренние демократы, верные заветам революции, убиты во имя этой самой революции, людьми из народа? Не может быть! Это слишком бессмысленно, слишком внутренне неправдоподобно. Нет, не может быть, это просто вздорный слух, газетная утка!
   На другой день известие подтвердилось с потрясающими деталями. Весть, потрясшая нас, подняла на ноги весь город. Огромная площадь перед собором была полна народа, пришедшего помянуть своего Андрея Ивановича. Здесь его так недавно видели, так помнили революционного министра, со слезами на глазах молившего народ дать хлеб и спасти революцию.
   Пришли новые телеграммы. Сквозь скудные строки чувствовалось, что весь Петроград так же замер от ужаса, как замер Ростов. На момент казалось, что власть Ленина и Троцкого поскользнется в этой крови,-- первой крови мучеников, которая, увы, показала -- тоже впервые -- тиранам России, как много им позволено.
   Я десять лет просидел с А.И. Шингаревым на одной и той же скамье Таврического дворца. Несколько лет перед тем мы вместе делали партийную работу, вели предвыборные кампании и т.д. На моих глаз ах А.И. развернулся из скромного, трудолюбивого земского работника в первоклассного политического деятеля, по праву занявшего совершенно исключительное положение в "Думах 3-го июня" {Имеется в виду парламентская система, сложившаяся после роспуска II Государственной думы и обнародования "Положения о выборах в Государственную думу от 3 июня 1907 г.". По новому закону значительно увеличивался имущественный ценз, что привело к уменьшению количества депутатов от непривилегированных слоев населения.}. Я помню эти первые, тяжелые месяцы, когда мы вместе вошли в осиротевшую белую залу, откуда были удалены государственным переворотом народные избранники первой революции. Слепая злоба, животная ненависть встретили нашу маленькую кучку оппозиционеров в этой зале. Нам почти не давали говорить: зала гоготала и улюлюкала, когда мы пробовали напоминать о правах народа, об интересах масс, о великой русской демократии.
   Прошло немного времени, и А.И. Шингарев, один из первых в наших рядах, заставил себя слушать. И не только подкупающая искренность тона, обезоруживающая мягкость и доброта, неподкупная честность, светившаяся в этих прямых, ясных глазах, умевших, однако, зажигаться и гневом: не только эти качества хорошего человека расположили к нему враждебную аудиторию. А.И. говорил дело,-- ясным, простым, образным языком он делал понятным даже депутатам-крестьянам самые сложные проблемы государственного хозяйства. Когда он успел набраться знаний, дававших ему возможность не пасовать перед правительственными специалистами; когда успевал он подготовиться к ежедневно менявшимся, сложным и трудным очередным темам, обсуждавшимся в думских комиссиях? Это было его тайной. Мы узнали эту тайну тогда, когда через три-четыре года непосильной работы покрылось глубокими морщинами молодое лицо А. И-ча, втянулась как-то в себя его стройная фигура; добрые, ясные глаза стали отражать затаенное страдание, начались припадки болезни... Напрасны были наши убеждения, чтобы А.И. отошел немного от дела и отдохнул. А.И. так успел опередить нас всех в детальном изучении очередных вопросов финансового, экономического, социального законодательства, что ему просто не на кого было сложить раз подъятое на себя бремя. А он все хватался, с какой-то ненасытной жадностью, все за новые и новые набегавшие дела, гнулся под их тяжестью и работал, работал, не забывая в то же время хлопотать во всевозможных ведомствах за невероятное количество просителей, которые целыми дюжинами дежурили, дожидаясь его, в приемной Г. Думы и проникали в его квартиру.
   Нельзя думать, что все это была одна черная, мелочная работа. А.И. умел освещать и мелочи одной общей политической мыслью. Но он брал на себя, главным образом, тяжелые, крупные темы. Он брался обыкновенно за самое важное, что становилось на очередь в нашей политической борьбе. Много забот и времени отняло у него аграрное законодательство Столыпина. У бывшего земского врача народнической складки естественно было ожидать отрицательного отношения к реформе Столыпина. Но тут была не одна народническая идеология. Тут было глубокое знание народной жизни, деревенского быта и действенная живая любовь к народу. Более горячего печальника за народ, чем был А.И., я не знал в среде наших политических деятелей. Теперь в обычае видеть в Столыпинской реформе {Столыпинская аграрная реформа означала поворот в аграрно-политическом курсе самодержавия: разрешение крестьянам выходить из общины, укрепление крестьянского банка, принудительное землеустройство и переселенческая политика имели целью ликвидировать малоземелье при сохранении помещичьего землевладения, ускорить расслоение деревни, создать в лице зажиточного крестьянства дополнительную социальную опору самодержавия.} идею водворения крестьянской собственности и противопоставлять ей старые народнические фантазии. В нашей борьбе со Столыпиным дело стояло далеко не так просто. Мы не были против эволюции форм крестьянского землевладения в сторону собственности. Мы были против насильственной ломки крестьянского быта во имя определенной политической идеи,-- против "ставки на сильных" -- в интересах сохранения дворянского землевладения. Мы требовали уважения к формам крестьянского быта, о котором не всегда помнят теперь.
   После крестьянского вопроса А.И. погрузился в бюджетные вопросы, потом в вопросы национальной обороны, затем в вопросы финансовые, быстро и, на вид, легко овладевая все новыми и новыми сферами специальных знаний. "Какая ясная голова",-- сказал мне один французский приятель в Париже, поговорив с полчаса с А.И. во время нашего парламентского визита 1916 года {См. подробнее: Милюков П.Н. Воспоминания. В 2-х т. М., 1990. Т. 2. С. 198-221.}. Эта ясная голова среди стольких путаных и эта последовательная социально-политическая мысль среди толпы, не знавших, куда идти, выдвинули А. И. на первое место и сделали его незаменимым -- даже для его политических противников. Его парламентский авторитет рос непрерывно, и было радостно смотреть со стороны, как все это возраставшее влияние нисколько не отразилось на поразительной простоте и скромности характера А.И. Это была не только "ясная голова"; это было золотое сердце, от которого отскакивали все жизненные искушения. До конца жизни А.И. так и остался кристально чистым, безукоризненно честным, широко доступным, трезвым судьей самого себя и своих возможностей, суровым в исполнении долга и в проведении принципа, мягким, как ребенок, в личных отношениях.
   В короткие месяцы революции он был одним из немногих, которые делом запечатлели свои демократические убеждения. Не знавший личных врагов, как он должен был быть больно поражен в душе, увидев занесенную над собой руку убийцы. За что? Это скорбное изумление составляет основной тон его дневника, написанного в тюрьме. Я думаю, оно должно было отражаться в его честных глазах, искаженных смертью.
   Ф.Ф. Кокошкин, как и А.И. Шингарев, был моим ближайшим другом, и потеря обоих точно оторвала большой кусок моей личной жизни. Такой же честный глубоко убежденный демократ, так же готовый на борьбу и на тюрьму, Кокошкин был человеком совсем другого склада. Воспитанный в другой среде, гораздо более оторванной от непосредственного общения с русскими черноземными типами, он, скорее, чтением и изучением, чем впечатлениями жизни, дошел до своей любви к народу. И сфера борьбы была у него другая: он действовал пером и живой профессорской речью. Своеобразный недостаток произношения как бы заранее ограничивал непосредственную сферу его влияния культурным кругом. Это тоже была поразительно ясная голова. Но этот тонкий мыслительный механизм, дисциплинированный строгой наукой, достигал своей цели не столько упрощением и схватыванием главного, сколько рассечением и точной классификацией сложного. Даже и внешний вид обоих дорогих покойников соответствовал этой разнице. А.И. Шингарев надорвал свой здоровый, сильный организм, взваливая на него пудовые грузы. Организм Кокошкина был хрупкий и непрочный с самого начала. Кокошкин вечно болел, и только самое внимательное изучение собственного организма и неумолимо-строгий режим давали ему возможность урывать от болезни часы и дни для серьезной работы. Шингарев работал, так сказать, вширь, экстенсивно, во весь размах своей богатырской натуры. Кокошкин работал внутрь, интенсивно, оттачивая свою мысль и представляя ее результаты в тонкой, чеканной обработке, в которой, бывало, не знаешь, чему отдать предпочтение: поразительной меткости и точности определения или спокойному изяществу формы. И смерть, с которой А.И. Шингарев отчаянно боролся в муке, сразу пресекла непрочно державшуюся нить жизни Ф.Ф. Кокошкина.
   Понятно, что человек таких качеств и особенностей не мог иметь широкой сферы влияния парламентского и политического деятеля. Кокошкин был тем не менее известен широким кругам, и значительная часть его работы прошла в тесной обстановке профессорской аудитории или вылилась в форму анонимных газетных статей. Последней стороной своей деятельности, передовыми статьями в "Русских Ведомостях" {Русские Ведомости -- российская общественно-политическая газета, выходившая в Москве с 1863 по март 1918 г.}, Кокошкин особенно близко соприкоснулся с моей личной деятельностью, и именно в этой сфере я особенно научился ценить превосходные качества моего московского друга и собрата по журналистике. Составляя сам передовые статьи для петроградской "Речи", я как-то всегда знал о чем -- и даже что именно -- напишет в тот же день Кокошкин в Москве,-- и жадно ждал номера "профессорской" газеты, чтобы проверить самого себя. Конечно, не одна эта сторона работы, но и вообще постоянная совместная политическая деятельность в одной и той же политической группе сделала наши отношения особенно интимными. И даже теперь, когда политическая обстановка претерпела новые глубокие изменения, я часто ловлю себя на вопросе: что сказал бы о том или другом вопросе Кокошкин? И мне все продолжает казаться, что я знаю, что сказал бы Кокошкин, и этим критерием я измеряю правильность собственной мысли. Я прошу извинения за это слишком, может быть, личное объяснение. Но я лучше не могу дать понять, чем был этот глубокий аристократически тонкий и демократически последовательный мыслитель для меня -- и, следовательно, для всей той части русской интеллигенции, которая могла следить за ним и пользоваться его ежедневными уроками.
   Я никогда бы не кончил, если бы дал волю своим воспоминаниям. Постоянная совместная работа в течение многих лет,-- работа политического действия с одним, политической мысли с другим,-- отслоила так много в памяти, что трудно даже подчас разобраться, что тут свое и что чужое. Но я хочу лишь дать общее впечатление -- или оживить его у тех, кто имел счастье близко соприкасаться с обоими политическими и государственными деятелями. Большое место, которое им принадлежало в нашей среде, видно из той зияющей пустоты, которая осталась с их безвременной кончиной. Если бы большевики сознательно хотели лишить нас лучших наших сил, выбить из рядов самых своих опасных противников, они не могли бы сделать лучшего выбора, не могли удачнее направить руки убийц. Даже среди моря жертв и океана страданий, разлившихся по русской земле, эти потери и эти две жертвы не забудутся, и не только потому, что они первые. Их нельзя забыть и потому, что тут погиб лучший цвет поколения, уже достаточно обессиленного всей предыдущей борьбой со старым абсолютизмом, на смену которого пришел абсолютизм новый, еще более жестокий и без меры более ненавистный.
   
   Последние новости. 1925, 18 января
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru