В советских журналах много пишут о "современном состоянии русской литературы". Можно попытаться эту "проблему" свести к нескольким простым положениям. Без революционного пафоса, "дискуссионного порядка", партийной терминологии и пышных метафор (вроде: "в народной душе Дремлет еще непочатый угол энергии"). Получится менее красочно, но более вразумительно.
В России народился новый читатель, утверждают литературные наблюдатели. Восприимчивый, жадный до искусства, неискушенный культурой. Этот новый читатель (для просто назовем его крестьяно-рабочий) не удовлетворяется объедками буржуазной кухни. У него нет аппетита ни на Эренбурга, ни на Ал. Толстого, ни на А. Белого. Ему нужна здоровая сытная пища. Несвежую провизию отвергает, под каким бы хитрым соусом ее ни подавали. А следовательно с марксистской логикой заключают критики, раз появился спрос, должно появиться и предложение. Новый читатель должен породить нового писателя.
Третье положение: литература отражает быт коллектива: какая решительная ломка произошла в быте, какие преобразования! -- все это должно отразиться на литературе. Все три положения с неизбежностью приводят к обязательности появления нового искусства. Экономический материализм не может ошибаться.
Ждали возникновения нового писателя с той же уверенностью, с какой астрономы ожидают солнечное затмение. Несколько раз ошибались: ошиблись в Пильняке, в Леонове, в Маяковском, -- по проверке все трое оказались эпигонами буржуазной культуры. Развенчали с негодованием. Теперь утвердили новую знаменитость -- писательницу Лидию Сейфуллину. Но, кажется, и она надежд не оправдает.
Сейчас она в большой славе: Книг-во "Современные Проблемы" уже издает полное собрание ее сочинений. Она -- интеллигентка (была городской учительницей, служила на сцене, состояла уездным земским гласным, секретарствовала в Сибгосиздате), но отец ее -- крещеный татарин, а мать крестьянка; поэтому вполне может считаться рабоче-крестьянской писательницей. Ее первый рассказ "Павлушкина карьера" был напечатан в газете "Сове! екая Сибирь". Имел огромный успех. Через два года она уже была знаменита.
Нового искусства Сейфуллина не создает, ничего не разрушает, ни с чем не "порывает". Поразительна живучесть старых приемов, истертых лоснящихся от векового употребления. Входит в литературу свежий человек из нового мира и тотчас же становится в очередь: "преемственность традиции"; священное предание чтить.
Рассказ о крестьянской жизни, народные повести -- жанр у нас новизной не блещущий. Или роман "общественный" с либеральной тенденцией: с одной стороны, правда мужицкая, с другой -- интеллигентская беспочвенность. Схема привычная. Или еще: мещанская пошлость, безыдейное прозябание, серые будни -- и вдруг "луч света в темном царстве" появляется герой с идеей -- народник, революционер, социалист -- с вдохновенными космами и глазами сверкающими. И для героини-девушки, томящейся в буднях, открываются светлые дали, новая прекрасная жизнь. Работать во имя идеи! Пожертвовать личным счастьем для "дела".
Они берутся за руки и идут навстречу "заре". Или прямо в "бушующее море" (как у Репина "Какой простор!"). Развязка или благополучная ("берутся за руки") или трагическая: его убивают, ссылают в Сибирь, сажают в тюрьму, а она, вся окаменев, продолжает свое служение (детей в школе обучает или разбрасывает прокламации).
Эту "идейную" схему бережно хранит и Сейфуллина: вариации незначительные. Герой из социалиста стал большевиком; открылась ему правда -- и весь он переродился: был темным, пьяным мужиком, -- а тут -- благолепие в лице появилось, приоделся, помылся, в глазах стальной блеск и голос спокойный, убедительный ("Виринея").
А она -- жила в буржуазном болоте, от крестьянской цельности оторвалась, пошла на сцену, с барином хороводилась, с тоски-кручины низко пала -- вот явился он, партийный работник, и поняла она, как надо жить и какая любовь настоящая ("Четыре главы").
Или -- конторщик со смешным именем: Александр Македонский. Забитый, без человеческого достоинства -- совсем как Акакий Акакиевич. Но пришли большевики, попал он в разные комитеты, даже в бою с белогвардейцами отличился -- и выбрали его в заведующие Наробразом. Понял он "правду" -- и жизнь его осветилась ("Александр Македонский").
Композиция рассказов элементарная, традиционная. Новому читателю видно, такая и нужна. Но в убогую эту схему Сейфуллина вкладывает большое напряжение действия и подлинную силу изображения. Новый опыт захвачен смело и глубоко. "Тьма" деревни с диким разгулом, зверскими расправами, смутой и помрачением умов представлена в ряде зловещих и незабываемых картин. Горькая правда смягчена официальным оптимизмом -- изживаем де тяжелое наследие, -- но тенденциозную этикетку сорвать не трудно -- и тогда останется мучительная и страшная повесть о "злой године". Автор с большим искусством владеет языком сибирского крестьянина, скупым, суровым и выразительным. В "сказе" Сейфуллиной чувствуется земная сила; крепость и тяжесть. Лучшие ее рассказы о бездомных детях, бродягах, нищих, о "правонарушителях". Она говорит о несчастных без мелодраматизма, с простотой почти жестокой.
Примечания
Впервые: "Звено", No 105 от 2 февраля 1925.
Поводом для настоящей статьи послужило первое собрание сочинений Сейфуллиной, выходившее в издательстве "Современные проблемы" в 1925 году. В двадцатые годы Лидия Сейфуллииа была одним из самых читаемых советских писателей. Именно в эти годы она написала лучшие свои произведения. Ее творчество вызывало ожесточенные споры. О том, какое место в советской литературе занимала проза Сейфуллиной, говорит уже то, что ее рассказ "Правонарушители" был даже введен в школьную программу. Отрывок из этого произведения был напечатан в "Звене" рядом со статьей Мочульского.
Ее первый рассказ "Павлушкина карьера"... -- первый свой рассказ "Ночь" восемнадцатилетняя Сейфуллина опубликовала в Оренбургской газете "Простор". Начало ее постоянной литератур, ной деятельности относится к самому концу 1910-х годов. Рассказ "Павлушкина карьера" был впервые напечатан в газете "Советская Сибирь" (Новониколаевск) от 10 дек. 1921 г. Другие, названные далее в этой статье произведения Сейфуллиной были впервые опубликованы: "Виринея" -- в журнале "Красная новь" (1924, No 4, июнь-июль); "Четыре главы" -- в журнале "Сибирские огни" (1922, No I, март-апрель); "Александр Македонский" в ее сб. "Перегной" (Новониколаевск: Сибирские огни, 1923); "Правонарушители" -- в журнале "Сибирские огни" (1922, No 2, май-июнь).