Архангельский Николай
Руки прочь!

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Дѣятели современности.

1.
К. И. Арабажинъ.

МОСКВА,
Т-во "Печатня С. П. Яковлева", Петровка, Салтык. пер, д. Т-ва, No 9.
1914.

   

Руки прочь!

(Статья Николая Архангельскаго изъ рабочей газеты "Звѣзда")

I.

   Характерная черта всѣхъ складныхъ душъ -- умѣть ловко, въ приличной формѣ, угодить всѣмъ и каждому, одновременно служить и "нашимъ" и "вашимъ". Вотъ именно эта угодливость по большей части бываетъ роковой для писателей контръ-революціонныхъ эпохъ. Весьма яркій типичный примѣръ такого іудушкина творчества намъ подарила жизнь совсѣмъ еще на дняхъ и мы воистину должны возблагодарить небо за этотъ подарокъ.
   Нашимъ читателямъ извѣстно, что 19-го января исполнилось 25 лѣтъ со дня смерти и до сего времени популярнаго поэта С. Я. Надсона. Предсмертные часы этого талантливаго, чуткаго, рано угасшаго поэта -- были отравлены отвратительной, низменной, подлой травлей газеты "Новое Время", въ которой печатались полные грязи, человѣконенавистничества, издѣвательства, клеветы и самой разнузданной лжи фельетоны одного изъ самыхъ мерзѣйшихъ клеветниковъ всероссійской печати Буренина. Буренинъ дошелъ до того, что позволилъ себѣ обвинить угасающаго отъ тяжкой чахотки поэта въ томъ, что онъ "недугующій паразитъ, представляющійся больнымъ, калѣкой, умирающимъ, чтобы писать на счетъ частной благотворительности". Эти обвиненія какъ разъ совпали съ нѣкоторыми проблесками въ здоровьѣ Надсона. Послѣ прочтенія этихъ фельетоновъ потрясенному поэту сразу сдѣлалось хуже. Окружавшіе его друзья просили С. Я. не читать этихъ фельетоновъ.
   "Поймите-же,-- отвѣтилъ онъ,-- что я не могу этого сдѣлать, не могу потому, что это было-бы малодушіемъ. Еслибы грязныя обвиненія и клеветы шептались подъ сурдинкою, у меня за спиной,-- конечно, я былъ-бы въ правѣ пренебрегать ими, игнорировать ихъ... Но эти нападки, позорящія мое доброе имя, это невообразимо-гнусная клевета бросается мнѣ въ лицо печатно, передъ всей читающей Россіей, и благодушно отворачиваться отъ такого рода грязи нельзя уже потому, что всякая неопровергнутая клевета непремѣнно оставляетъ послѣ себя пятно"... Читатель долженъ знать, что Суворинъ, издатель "Новаго Времени", былъ спеціально освѣдомленъ о состояніи здоровья угасавшаго поэта. И не смотря на это, Буренинъ опять и опять писалъ свои, полные лжи и клеветы, фельетоны. Онъ не только продолжалъ глумиться надъ Надсономъ, но даже не постѣснялся задѣть близко стоявшее къ поэту лицо, издѣваясь надъ посвященіемъ книги стиховъ С. Я. одному изъ друзей его. Все это переполнило чашу страданія и терпѣнія "блогороднаго юноши, платившаго глубокой, искренней и часто преувеличенной благодарностью за всякое выраженное ему теплое чувство, за каждый проблескъ участія къ нему" (Біографія, LXIX стр.).
   Тотчасъ-же онъ продиктовалъ письмо къ своимъ друзьямъ въ Петербургъ. Въ этомъ послѣднемъ своемъ письмѣ, въ этихъ послѣднихъ строкахъ, написанныхъ Надсономъ, ясно прозвучала вся та боль, все то страданіе, которые испытываетъ поэтъ отъ клеветы Буренина.
   "Со мной въ послѣднее время,-- писалъ онъ 22-го декабря 1886 года, т. е. за 28 дней до своей кончины,-- творятся очень недобрыя вещи. Вотъ уже больше мѣсяца, какъ на меня Буренинъ выливаетъ цѣлыя лохани грязи въ "Новомъ Времени". Если-бы онъ говорилъ обо мнѣ, какъ о поэтѣ, я не обратилъ-бы никакого вниманія на его отзывы, хорошо понимая, чѣмъ они внушены... "Онъ глумится надъ моей личностью, надъ моими отношеніями къ близкимъ мнѣ людямъ, надъ посвященіемъ моей книги. Онъ взводитъ на меня самыя нелѣпыя и неправдоподобныя клеветы, дѣлаетъ для меня изъ литературной полемики дѣло чести. Игнорировать, это дальше я не имѣю права"...
   "Между прочимъ,-- добавляетъ Надсонъ,-- я пишу въ этомъ письмѣ (въ письмѣ къ Плещееву), что если литераторы не будутъ протестовать противъ Буренина, я долженъ буду самъ ѣхать въ Петербургъ, чтобы своими слабыми силами отстаивать свою честь. Роковой этотъ шагъ будетъ, по всей вѣроятности, смертельнымъ".
   "Я понимаю,-- добавляетъ поэтъ,-- что каждый уважающій себя человѣкъ долженъ быть выше клеветы, но всему есть границы".
   Волненіе и тревога, вызванныя этой травлей въ чуткой душѣ поэта, были столь сильны, что несомнѣнно приблизили смертный часъ Надсона. "Новое Время", съ благословенія Суворина, грязными руками Буренина добивало и добило умиравшаго поэта.
   Врачъ, постоянно лечившій Надсона, Ѳ. Т. Штангеевъ, въ свое время писалъ: "Какъ постоянно пользовавшій въ свое время порта врачъ и, слѣдовательно, достовѣрный свидѣтель, я считаю нравственнымъ своимъ долгомъ сказать, въ назиданіе современникамъ и, потомкамъ, нѣсколько словъ по поводу нравственныхъ страданій, отравившихъ послѣдніе дни жизни моего паціента и вызвавшихъ преждевременную смерть его.
   "С. Я. пріѣхалъ въ Ялту осенью 1886 года въ печальномъ состоянія -- съ кавернами въ легкихъ, лихорадкою и крайнимъ упадкомъ силъ; несмотря на это, почти сверхъ ожиданія, онъ черезъ мѣсяцъ сталъ поправляться, кашель уменьшился и лихорадка прошла. Въ такомъ, довольно удовлетворительномъ состояніи, онъ находился до травли, предпринятой "Новымъ Временемъ". Послѣ прочтенія первыхъ фельетоновъ г. Буренина, онъ волновался, хотя и умѣренно; его успокоила мысль, что онъ напишетъ приличный отвѣтъ, который и былъ имъ написанъ, но напечатанъ уже послѣ смерти. Близко стоявшее къ больному лицо, чтобы предупредить новыя нападки и брань со стороны г. Буренина, сочло нужнымъ написать письмо издателю "Новаго Времени".
   Какъ-бы въ отвѣтъ на это появился новый фельетонъ г. Буренина, въ которомъ уже слишкомъ была затронута личная честь больного поэта. Онъ впалъ въ необычное раздраженіе, страшно волновался, говорилъ: "Это ужъ слишкомъ гнусно, этого оставить такъ нельзя", и хотѣлъ тотчасъ-же ѣхать въ Петербургъ. Съ трудомъ удалось удержать его увѣреніями, что друзья и знакомые заступятся за него, безпомощнаго страдальца.
   "Къ вечеру того-же дня появилось кровохарканіе и лихорадка, которыхъ не было уже нѣсколько недѣль, затѣмъ черезъ нѣсколько дней, въ теченіи которыхъ онъ продолжалъ волноваться, плохо ѣлъ и спалъ, наступили головныя боли, рвота и другіе признаки воспаленія мозговыхъ оболочекъ. Въ безсознательномъ состояніи, въ безпокойномъ бреду, умиравшій дѣлалъ рукою угрожающія движенія, и съ устъ его иногда срывалась фамилія обидчика".
   Я убѣжденъ заканчиваетъ докторъ Штангеевъ, -- что умершій безвременно С. Я. Ладсонъ несмотря на безнадежность болѣзни, могъ-бы прожить по меньшей мѣрѣ до весны или даже осени, если-бы вышеупомянутый фельетонъ г. Буренина не былъ напечатанъ".
   

II.

   Такъ угасалъ и умеръ Надсонъ, добиваемый этими дѣйствительными "мошенниками пера и разбойниками печати".
   Вся прогрессивная пресса, литературные кружки, читающая публика Россіи, вездѣ и всюду, единогласно заклеймили эту газету и ея славнаго дѣятеля Буренина.
   Прошло 25 лѣтъ. Казалось-бы, все уже выяснено и двухъ мнѣній въ этомъ тяжкомъ вопросѣ быть не можетъ. Въ теченіи цѣлой четверти вѣка среди такъ называемой "либеральной" печати не находилось никого, кто бы взялъ на себя неблагодарную роль обѣленія Буренина въ этомъ вопросѣ. Но въ концѣ этого 25-лѣтія, за 2 мѣсяца до годовщины, вдругъ выискался одинъ молодецъ, который нашелъ для себя нужнымъ, а моментъ -- вполнѣ подходящимъ, чтобы начать возстановлять "писателя "Новаго Времени".
   Этимъ дѣломъ занялся никто иной, какъ г-нъ Solus изъ "Биржевыхъ Вѣдомостей".
   Въ ноябрѣ 1911 года этотъ писатель въ фельетонѣ "Два развала" пишетъ: "Пора, наконецъ, сказать, что Надсонъ умеръ отъ чахотки, а не отъ Буренина"... "Пора быть осторожнѣе съ жестокими и, право, неискренними обвиненіями. Въ этой легкости осужденія признаніе нашей некультурности"... прибавляетъ онъ.
   Конечно, гораздо "культурнѣе" смотрѣть сквозь пальцы на дѣятельность всероссійскихъ мракобѣсовъ, покрывать ихъ и дѣлать отвѣтственнымъ, въ конечномъ счетѣ, за все и вся... Господа Бога; вѣдь всякій палачъ, каждый инквизиторъ всегда и вездѣ оправдываетъ себя, свою дѣятельность неисповѣдимыми путями Провидѣнія и волей Вездѣсущаго.
   Мы пожалуй не обратили-бы вниманія на какого то тамъ "писателя" изъ "Биржевки", гдѣ пишутъ рѣшительно все, что терпитъ бумага.
   Но дѣло въ томъ, что это замѣчаніе таинственнаго незнакомца изъ "Биржевки" сейчасъ-же подхватили и понесли писатели съ того, черносотеннаго, берега воздавая должную хвалу новоявленному смѣлому "борцу за правду".
   "Кукушка хвалитъ пѣтуха за то, что хвалитъ онъ кукушку", и хотя нововременскій пѣтухъ еще не забилъ крыльями и не возгласилъ троекратно хвалу своему апологету, но кукушку изъ "Биржевыхъ Вѣдомостей", уже прославилъ другой писатель изъ этой "стаи славныхъ". Б. Б. Глинскій въ "Историческомъ Вѣстникѣ" (январь, 1912 г.) написалъ хвалебную статью подъ заглавіемъ "Викторъ Петровичъ Буренинъ". Глинскій -- это одинъ изъ тѣхъ писателей, которые избрали своей спеціальностью оболгать все революціонно-освободительное движеніе въ Россіи за послѣднія пятьдесятъ лѣтъ. И вотъ этотъ Глинскій въ своей безстыдной статьѣ о Буренинѣ пишетъ: "Въ настоящее время, когда страсти улеглись и время сдѣлало свое успокоительное дѣйствіе, даже въ либеральной публицистикѣ произнесенъ рѣшительный приговоръ: такъ еще недавно одинъ извѣстный публицистъ Solus на страницахъ "Биржевыхъ Вѣдомостей" открыто рѣшился сказать правду: Надсонъ умеръ отъ чахотки, а не отъ Буренина, и писалъ-бы послѣдній или нѣтъ о немъ,-- онъ все равно померъ-бы. Съ литературной ложью нынѣ, такимъ образомъ, покончено (258 стр.)".
   Нужно-ли возражать здѣсь, послѣ всѣхъ тѣхъ свѣдѣній о послѣднихъ мѣсяцахъ жизни Надсона и его кончины, которыя мы привели выше,-- что всѣ эти разсужденія г. Глинскаго на тему, что "человѣкъ смертенъ", всѣ, молъ, умремъ,-- явно недобросовѣстны? Но г. Глинскій возвѣстилъ, что произнесенъ "рѣшительный приговоръ" о Буренинѣ, приговоръ въ его пользу, противъ всего общественнаго мнѣнія, противъ всей русской прогрессивной печати "извѣстнымъ публицистомъ". прикрывшимъ свою наготу фиговымъ листкомъ, на которомъ начертано многозначительное "Solus,-- "Единственный", "Оди-нокій".
   

III.

   Кто-же этотъ "Единственный"' въ русской литературѣ? Мы обратились къ тому-же "мѣсту злачному, мѣсту покойному", къ тѣмъ-же "Биржевымъ Вѣдомостямъ", въ надеждѣ, что не можетъ-же быть, чтобы эта рекламистская газета, гоняющаяся за всѣмъ, что только сулитъ какой-либо шумъ, не можетъ-же быть, чтобы она такъ полно набрала въ ротъ воды, чтобы нигдѣ не сказать, хоть намекомъ, хоть однимъ легкимъ штрихомъ, о той "знаменитости", которую она холитъ, грѣетъ и откармливаетъ на своей гостепріимной груди.
   А можетъ быть,-- подумали мы,-- и сама знаменитость, и "извѣстный публицистъ"--это вѣдь не штука,-- снисходя "на просьбы, стоны и мольбы" вопіющихъ, взывающихъ и глаголющихъ, наконецъ, снизойдетъ и осчастливитъ не только теплую компанію "Биржевки" и г. Глинскаго, но и всѣхъ "иныхъ прочихъ", открытіемъ своего честнаго, славнаго имени, столь выхваленнаго пламеннымъ служителемъ Виктора Петровича Буренина -- г. Глинскимъ. Имя,-- думали мы,-- еще при жизни занесенное въ "Историческій Вѣстникъ", должно быть по необходимости "историческимъ" во всѣхъ отношеніяхъ...
   Мы принялись тщательно изучать безплодныя пустыни "Биржевыхъ Вѣдомостей" въ надеждѣ, что Богъ не безъ милости, пошлетъ и намъ благословенный дождичекъ. Мы уже впали въ отчаяніе,-- все нѣтъ и нѣтъ,-- но вотъ наконецъ 23 декабря 1911 года яркимъ лучемъ заблестѣла на дежда.
   Во вечернемъ выпускѣ "Биржевыхъ Вѣдомостей" въ No 12701 появилась статья "Зачѣмъ", подписанная: "К. Арнъ (Sol)". Что-то знакомое прозвучало намъ. Невольно выплыла въ памяти статья А. Пѣшехонова "Pro domo", помѣщенная въ "Русскомъ Богатствѣ" (1911г.), зашевелились и поползли какія-то непріятныя воспоминанія, связанныя съ этими таинственными начертаніями по поводу позорнаго поведенія нѣкоторыхъ литераторовъ въ дѣлѣ "банкета печати" въ дни празднованія пятидесятилѣтія освобожденія крестьянъ.
   Но когда мы, вспоминая и размышляя, свернули газету, то рѣшительно не хотѣли вѣрить своимъ глазамъ. На первой страницѣ въ заголовкѣ, въ рубрикѣ "Сегодня", крупными, жирными буквами красовалось, выдѣляясь и блестя, какъ нѣчто особенное заманчивое, привлекательное для читателя:
   "Зачѣмъ? (К. Арабажина)". Такъ вотъ онъ кто, нашъ таинственный незнакомецъ, "извѣстный публицистъ", прославленный и воспѣтый Глинскимъ!
   Такъ вотъ онъ тотъ, кто бросилъ камень въ могилу Надсона, чтобы подыграться подъ дудочку Буренина!
   Можетъ быть вамъ, г. Арабажинъ, слава Меньшикова не даетъ покоя, можетъ быть вы побаиваетесь, что васъ тамъ не примутъ, почему и желаете покрѣпче взяться за хвостикъ ново-временской тетеньки, которая, какъ ловкая сваха, введетъ васъ въ этотъ домъ свиданій "литературныхъ проститутокъ". Не бойтесь, идите смѣлѣй: курсъ вы взяли вѣрный, а Буренинъ въ этихъ дѣлахъ надежный кормчій.
   

IV.

   Въ "Звѣздѣ", въ ст. "Теплая компанія", обнародованъ длинный списокъ литераторовъ-перебѣжчиковъ, изъ лѣваго лагеря, запродавшихъ себя почти черносотенной газетѣ "Голосъ Земли".
   Къ этому списку мы должны прибавить, и даже поставить во главѣ его и г. Арабажина.
   Мы думаемъ, что процессъ разслоенія интеллигенціи еще не закончился; очень вѣроятно, что мы увидимъ еще и еще все новыхъ и новыхъ перебѣжчиковъ и измѣнниковъ общенародному дѣлу вообще и дѣлу демократической литературы въ частности. Мы не должны, мы не можемъ равнодушно проходить мимо этого отвратительнаго явленія, мы должны регистрировать его, прочно запомнить. Рабочій классъ и всѣ тѣ, кто сочувствуетъ ему или примыкаетъ къ его борьбѣ, будь то широкая демократія или учащаяся молодежь, должны вездѣ и всюду, твердо и рѣшительно, разъ и навсегда сказать всѣмъ этимъ господамъ: "Руки прочь отъ нашего общаго дѣла! Не грязните его своими нечистыми прикосновеніями! Уйдите отъ насъ какъ можно дальше, и чѣмъ дальше, тѣмъ лучше! Не надо намъ ни вашихъ рефератовъ, пропитанныхъ ядомъ вашего предательства, торгашества словомъ и перомъ, мѣщанства и филистерства; не надо намъ ни вашихъ агитацій за насъ, ни вашихъ сантиментальныхъ сочувствій, безплодныхъ воздыханій. Уйдите отъ насъ разъ и навсегда! Рабочему классу нужно избавиться отъ мнимыхъ "друзей",-- съ его врагами онъ справится самъ".
   Интеллигенція Россіи выдвигаетъ много крѣпкихъ и сильныхъ людей, твердо и рѣшительно ставшихъ на точку зрѣнія пролетаріата -- тому порука всѣ тюрьмы, каторга и ссылка. Они, наши замуравленные товарищи, согбенные, но не сломанные, томящіеся, но не умершіе, связанные, но рвущіеся къ дѣлу -- они съ нами всегда и вездѣ, они среди насъ, они придутъ и будутъ съ нами, въ нашей многомилліонной многовѣтвистой, многоязычной пролетарской семьѣ.
   Объединенный одной мыслью, однимъ порывомъ, однимъ стремленіемъ, чающій и ожидающій однѣхъ и тѣхъ-же битвъ, раздѣляющій между собою и радости побѣдъ и горести пораженій, всероссійскій пролетаріатъ уже вышелъ на прямую дорогу. Ему не нужны всѣ эти г. г. гастролеры изъ буржуазіи. Безъ нихъ наше общее дѣло будетъ чище, лучше и живѣй.
   Руки прочь, господа!

Николай Архангельскій.

   ("Звѣзда" 1912 г. No 4).
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru