Нарежный Василий Трофимович
Василий Тимофеевич Нарежный. Историко-литературный очерк Н. Белозерской

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Василій Тимофеевичъ Нарѣжный. Историко-литературный очеркъ Н. Бѣлозерской. Изд. 2 ое. Спб. 1896 г. Ц. 1 р. 75 к. Изд. Л. Ф. Пантелѣева.-- "Нигдѣ не встрѣтишь, чтобы упоминали имена уже окончившихъ поприще писателей нашихъ... о вліяніи ихъ еще замѣтномъ. Наша эпоха, кажется, какъ-будто отрублена отъ своего корня, какъ будто у насъ вовсе нѣтъ начала, какъ будто исторія прошедшаго для насъ не существуетъ". Такою выпискою изъ Гоголя начинаетъ г-жа Бѣлозерская свой историко-литературный очеркъ о Нарѣжномъ, первомъ по времени русскомъ романистѣ, желая какъ бы оправдать въ глазахъ читателя появленіе этого очерка. И въ этомъ ея желаніи нѣтъ ничего страннаго, потому что нигдѣ такъ мало не интересуются исторіей литературы и судьбой писателей, ихъ взаимнымъ отношеніемъ и преемственностью проводимыхъ ими идей и направленій, какъ у насъ. Зависитъ это, съ одной стороны, отъ той ничтожной роли, какую въ жизни нашего общества, играетъ до сихъ поръ литература, существованіе которой только терпимо, какъ своего рода неизбѣжнаго зла, но, въ еще большей степени, такое небрежное отношеніе къ исторіи литературы объясняется общей русской некультурностью. Каждому, конечно, приходилось слышать о русскихъ самоучкахъ-механикахъ, которые, сидя гдѣ-нибудь въ Зашиверскѣ или другомъ подобномъ истинно-русскомъ центрѣ самобытной культуры, додумываются своимъ умомъ до изобрѣтенія паровой машины или летательнаго снаряда. Рѣдкая выставка у насъ обходится безъ такихъ представителей русской самобытности, по поводу которыхъ патріотическая печать бьетъ въ бубны и кимвалы и трубитъ въ трубы, возвѣщая urbi et orbi, что и мы отъ Бога взысканы и что нѣмцы намъ не указъ. Такими же самоучками переполнена и наша литература, и каждый изъ нихъ непремѣнно "своимъ умомъ" дошелъ если не до отрицанія Бога, какъ Ляпкинъ-Тяпкинъ, то до отрицанія предшественниковъ. Попробуйте такому самобытному таланту заявить, хотя бы въ наискромнѣйшей и почтительнѣйшей формѣ, что вы причисляете его къ извѣстному направленію и видите въ немъ продолжателя опредѣленныхъ традицій,-- и онъ жестоко обидится и непремѣнно заявитъ, что не привыкъ жить чужимъ умомъ, ибо онъ -- самъ по себѣ.
   При такихъ условіяхъ исторія литературы имѣетъ мало данныхъ для развитія и мало шансовъ на успѣхъ среди читателей. Второе изданіе труда г-жи Бѣлозерской, напечатаннаго предварительно въ "Русской Старинѣ", показываетъ, что избранная ею тема заинтересовала читателей, какъ изслѣдованіе одного изъ наиболѣе живыхъ вопросовъ въ литературѣ. Романъ, достигшій особаго развитія именно въ нашей литературѣ, почти вытѣснившій всѣ другіе роды ея. благодаря такимъ великимъ мастерамъ, какъ Гончаровъ, Тургеневъ, Достоевскій и Толстой, представляетъ безспорно одну изъ благодарнѣйшихъ темъ для историка литературы. Прослѣдить его зарожденіе, отмѣтить путь, по которому шли первые творцы, ихъ задачи, взгляды и результаты, достигнутые ими,-- все это живые вопросы, имѣющіе прямое отношеніе къ исторіи нашего развитія и никогда не теряющіе значенія. Въ своемъ трудѣ г-жа Бѣлозерская посвящаетъ этимъ вопросамъ первую половину, въ которой читатели найдутъ интересную и живую исторію переводнаго и подражательнаго романа у насъ, отъ рукописной литературы до выступленія Нарѣжнаго съ первыми опытами русскаго оригинальнаго романа. Вторая часть посвящена біографіи и критическому разбору его произведеній, изъ которыхъ современному читателю извѣстенъ больше другихъ романъ "Бурсакъ", до сихъ, поръ пользующійся значительнымъ спросомъ среди менѣе притязательной публики. Въ своей оцѣнкѣ Нарѣжнаго г-жа Бѣлозерская избѣгла обычной ошибки русскихъ біографовъ -- преувеличеннаго мнѣнія о достоинствахъ избраннаго ими липа, вслѣдствіе чего ихъ біографіи очень часто переходятъ въ панегирики. Авторъ все время остается на почвѣ строго исторической, постоянно поясняя ту связь, какая была между Нарѣжнымъ и временемъ, вліяніе времени, требованій и условій тогдашней литературы и ихъ отраженіе на талантѣ романиста. Участь его, по словамъ автора, довольно печальна. Своимъ современникамъ онъ казался "отсталымъ, хотя, въ сущности, въ своихъ романахъ и повѣстяхъ "онъ оказывается болѣе новымъ и самобытнымъ, нежели его предшественники". А послѣдующія поколѣнія, благодаря болѣе развитому вкусу и высшимъ требованіямъ общаго развитія, находили его "устарѣлымъ". Объясняется такое отношеніе къ нему тѣмъ, что произведенія Нарѣжнаго были переходною ступенью отъ переводовъ и подражаній къ оригинальному русскому роману, сдѣлавшему послѣ Пушкина и Гоголя огромный шагъ впередъ. "Не подлежитъ сомнѣнію,-- заканчиваетъ свой очеркъ г-жа Бѣлозерская,-- что при разнообразіи произведеній и силѣ таланта, о которомъ свидѣтельствуютъ лучшіе романы и повѣсти Нарѣжнаго, онъ могъ бы занять видное мѣсто среди русскихъ первоклассныхъ романистовъ, а для этого онъ долженъ былъ явиться въ пору большей зрѣлости литературы и при болѣе благопріятныхъ условіяхъ".

"Міръ Божій", No 3, 1896

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru