Белевич К.
Воспоминания о Слепцове и Пассеке

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Воспоминанія о Слѣпцовѣ и Пассекѣ.
(Военные разсказы).
К. Бѣлевича.

1. Набѣгъ.

   Въ 1849 году начальникъ Владикавказскаго военнаго округа, генералъ-маіоръ Ильинскій, представилъ главнокомандующему на Кавказѣ, князю Воронцову, проэктъ покоренія галашевскихъ обществъ, принадлежащихъ къ карабулакскому племени и живущихъ въ горахъ по рѣкѣ Ассѣ, между Нестеровскимъ и Бумутскимъ ущельями.
   Трудно-доступное убѣжище хищныхъ карабулаковъ, куда, изъ ближайшихъ покорныхъ и непокорныхъ намъ обществъ, постоянно стекались всѣ бѣглые абреки,-- имѣетъ видъ дугообразной полосы, изъ второстепенныхъ кряжей горъ и глубокихъ между ними тѣснинъ. Эта горная полоса, отъ верховьевъ рѣки Сунжи, близь Владикавказа, до черты Малой-Чечни -- р. Фортанги,-- тянется на 80 верстъ, тѣснясь на юго-востокѣ къ главному хребту и ограничиваясь съ сѣверо-запада высокимъ лѣснымъ хребтомъ. Хребетъ этотъ -- предѣлъ верхнесунженской линіи -- прорѣзывается двумя выше названными параллельными ущельями; изъ воротъ Нестеровскаго съ шумомъ вырывается на широкую Сунженскую долину быстрая Асса. Надо всей этой громадою лѣсныхъ кряжей возвышается, за предѣлы облаковъ, главный хребетъ Кавказа; среди его зубчатыхъ скалъ и снѣжныхъ вершинъ -- въ перспективѣ бѣлый, величавый Казбекъ выше всѣхъ царствуетъ.
   Несмотря на близость нашихъ поселеній, въ этомъ дикомъ уголкѣ Кавказа русское оружіе до 49 года еще не пролагало себѣ дороги изъ Бумутскаго ущелья въ Нестеровское. Первое изъ нихъ примѣчательно въ исторіи кавказскихъ войнъ и жизни Шамиля. Послѣ паденія Ахульго, въ 1839 г., онъ съ 14-ю мюридами нашелъ убѣжище въ аулахъ Бумутскаго общества; казалось, все для него было потеряно; но онъ, съ увлекающимъ жаромъ, началъ и здѣсь проповѣдывать казаватъ и правила шаріата. Но нѣкоторые горцы, недовольные строгостями послѣдняго, взбунтовались противъ вводителя новаго ученія, воспрещавшаго даже куреніе табаку. Главные зачинщики подверглись жестокому наказанію; между ними были два брата Хозрои: одинъ былъ обезглавленъ, другой ослѣпленъ. Слѣпецъ, горя мщеніемъ, забрался однажды ночью съ кинжаломъ въ саклю Шамиля и нанесъ ему нѣсколько ранъ. Мстительный Хозрой погибъ мученической смертью, а чудное избавленіе отъ нея Шамиля -- суевѣріе горцевъ приписало святости имама.
   Вскорѣ послѣ того, въ 49-мъ году, вся Чечня, состоявшая подъ управленіемъ генерала Нулло, прислала къ Шамилю депутатовъ, съ просьбою -- стать во главѣ чеченскаго народа, для защиты его отъ невѣрныхъ. Честолюбивый имамъ только этого и желалъ; онъ обязалъ чеченцевъ клятвою дѣйствовать совокупно съ дагестанскими народами противъ общаго врага.
   Съ тѣхъ поръ до паденія власти Шамиля протекло 19 лѣтъ, и только въ теченіе этого времени лѣсистая плоскость Чечни была нами до предгорій отъ непокорныхъ очищена, а ихъ аулы уничтожены въ прахъ. На мѣстахъ ихъ теперь растетъ высокій бурьянъ, и вблизи безмолвствуютъ обширныя кладбища, съ безчисленнымъ множествомъ шестовъ и прикрѣпленныхъ къ нимъ разноцвѣтныхъ лоскутковъ на могилахъ убитыхъ джигитовъ. Но куда исчезло отсюда, повидимому, густое населеніе самаго воинственнаго племени на Кавказѣ? Пала ли большая половина его съ оружіемъ въ рукахъ, или она, во время безпримѣрно-упорной борьбы, переселилась въ другія мѣста? На первую половину послѣдняго вопроса можно отвѣчать положительно, потому что съ 40-хъ годовъ въ Чечнѣ, въ особенности въ Малой, ежегодно разыгрывались кровавыя драмы, давшія обильный сборъ человѣческихъ костей.
   Въ началѣ тѣхъ же годовъ, отрядъ нашъ, изъ 8-ми баталіоновъ, тщетно покушался проникнуть въ горы черезъ Бумугское ущелье; мы же прошли черезъ него съ 3-мя баталіонами и 8-ю сотнями казаковъ. Вотъ какъ это было.
   Генералъ-маіоръ Ильинскій, получивъ разрѣшеніе совершить экспедицію въ дикія мѣста карабулаковъ, 20-го ноября 1849 года прошелъ, съ двухтысячнымъ отрядомъ, черезъ лѣсъ Нестеровскаго ущелья и занялъ позицію близь ручья, впадающаго въ Ассу. Въ то же самое время, 3 баталіона Тенишскаго пѣхотнаго полка были собраны въ Михайловской станицѣ, на Сунженской линіи. Мы знали, что были собраны для ночнаго набѣга; мы ждали его каждый часъ. Поговаривали, что полковникъ Слѣпцовъ поведетъ насъ на Валерикъ.-- Напомню здѣсь, въ краткихъ чертахъ, о личности Слѣпцова {Слѣпцовъ происходилъ изъ дворянъ Саратовской губерніи, началъ службу унтеръ-офицеромъ въ лейбъ-гвардіи Литовскомъ полку въ 1834 году; убитъ въ дѣлѣ съ горцами въ 1851 году, въ чинѣ генералъ маіора, 36 лѣтъ отъ роду.} тѣмъ, для кого память о немъ дорога, и тѣмъ, кому объ этой доблестной русской личности было извѣстно мало. Онъ былъ начальникъ Верхне-сунженской линіи и еще молодой человѣкъ; но рядъ блестящихъ военныхъ его подвиговъ, неутомимая энергія, рѣдкая неустрашимость въ минуту опасности, рѣдкая душевная доброта и безкорыстіе древняго философа поставили его высоко во мнѣніи покойнаго князя Воронцова, умѣвшаго цѣнить заслуги и личныя достоинства, и сдѣлали имя его, какъ и имя павшаго въ бою генерала Пассека, популярнымъ въ кавказской арміи.
   Вечеромъ, 22-го ноября, мы получили приказаніе немедленно выступить въ ст. Ассискую, находящуюся въ 7 верстахъ отъ Михайловской. Уже ночью мы пришли туда и расположились на станичной площади. Во время раздачи солдатамъ порцій спирту, вдругъ получилъ я отъ своего баталіоннаго командира приказаніе явиться къ Слѣпцову, для нахожденія при немъ за адъютанта во время набѣга. Молча поклонился я баталіонному командиру и тотчасъ поѣхалъ явиться къ своему новому, на короткое время, начальнику. Онъ принялъ меня въ квартирѣ съ обычной своей ласковостію, и съ участіемъ замѣтилъ, что я легко одѣтъ и могу озябнуть. Спустя нѣсколько минутъ, мы сѣли на коней и поѣхали къ переправѣ черезъ Ассу, черезъ которую части войскъ переходили въ бродъ. Наконецъ, небольшой нашъ отрядъ вытянулся на правомъ берегу рѣки и двинулся по дорогѣ на укр. Ачхой. Мы шли форсированнымъ маршемъ, впереди кавалерія -- по три въ рядъ, за нею горныя орудія и пѣхота. Въ головѣ всѣхъ ѣхалъ Слѣпцовъ и тихо разговаривалъ съ лазутчикомъ.
   Тускло свѣтила намъ луна сквозь прозрачный паръ по всей долинѣ. Впереди насъ, какъ черезъ флеръ, уже чернѣли широкой полосой лѣса Малой Чечни; направо зіяли гигантскія ворота Бумута, до нихъ было 12 верстъ. Вдругъ голова колонны круто повернула къ нимъ; длинная колонна завилась по дорогѣ, и какъ змѣя тихо ползла къ дремавшимъ въ покоѣ великанамъ. Что-то торжественное было въ этомъ секретномъ, ночномъ движеніи: неслышно было ни одного въ полголоса слова, только лошади по временамъ фыркали, да мерзлая земля глухо стонала.
   Во второмъ часу ночи мы вступили въ Бумутскія ворота и расположились въ котловинѣ, усѣянной копнами непріятельскаго сѣна. Направо и налѣво возвышались почти отвѣсныя горы, поросшія частымъ лѣсомъ; впереди былъ оврагъ, въ который вела тропинка и на днѣ котораго шумѣла Фортанга; за оврагомъ находилась высокая природная терраса поперегъ, и защищала входъ въ другую котловину. Кавалерія припустила лошадей къ сѣну. Спустя нѣсколько минутъ, пришла пѣхота и легла у оврага. Слѣпцовъ отдалъ приказаніе, чтобы люди не разговаривали и не курили трубокъ; самъ же завернулся въ шинель и легъ на развороченную копну сѣна. Такъ прошелъ часъ. Наконецъ, пѣхота двинулась и исчезла въ оврагѣ. Спустя еще часъ, двинулась и кавалерія, и, поднявшись изъ оврага на крутую террасу, вступила въ другую котловину, гдѣ тихо лежала пѣхота.
   Было около 4 часовъ утра; отрядъ построился. На востокъ отъ ущелья уже слышенъ былъ лай собакъ въ аулахъ; но путь предстоялъ намъ въ противоположную сторону. Шепотомъ скомандовали кавалеріи, и она, по два въ рядъ, первая закарабкалась по тропинкѣ, на высокій и чрезвычайно крутой отрѣзъ праваго лѣснаго кряжа. Тропа шла извилинами; едва мы поднялись по ней съ версту, какъ валежникъ и срубленыя толстыя деревья преградили путь. Въ головѣ казаки спѣшились и стали руками расчищать дорогу. Слѣпцовъ приказалъ привесть саперъ. Я отправился за ними обратно, съ трудомъ пробиваясь между рядами конныхъ, которые буквально тѣснились на узкой тропинкѣ. Прибѣжали саперы; но кавалерія, безъ помощи ихъ, уже успѣла выбраться изъ заваловъ и, миновавъ наибольшую крутизну, пошла рысью между рѣдѣвшимъ лѣсомъ. Начало свѣтать. Но вотъ она снова спѣшилась и снова стала расчищать на пути завалы. Едва показался я на глаза Слѣпцову, какъ онъ опять послалъ меня назадъ, съ приказаніемъ къ начальнику пѣхоты, полковнику Веревкину -- поспѣшить на присоединеніе. Время было дорого. Я поскакалъ съ горы, не обращая вниманія на крутизну и валежникъ. Спустя полчаса, приказаніе было передано,-- быстрый мой кабардинецъ, какъ на крыльяхъ, несъ меня снова вверхъ и, наконецъ, вынесъ на узкій гребень горы.
   Направо, съ сѣверной стороны, тянулось глубокое дефиле съ частымъ лѣсомъ, на лѣво такое же другое. За послѣднимъ, на южной сторонѣ, красиво рисовались, непрерывной и высокой грядою, вертикальные утесы снѣжнаго хребта. Изъ опушки лѣса, съ правой стороны, уже пощелкивали непріятельскіе выстрѣлы и раздавался пронзительный крикъ "гя -- у -- у -- ръ!" Лошадь шарахнулась въ сторону и вмигъ примчала меня къ кавалеріи, которая стояла въ четверти версты, вытянувшись фронтомъ къ южному дефиле. Когда я подъѣхалъ къ Слѣпцову, онъ задумавшись стоялъ надъ обрывомъ: внизу, на днѣ глубокой и живописной котловины, окаймленной висящими чинарами по бокамъ, былъ опрятный аулъ Хандылбасъ, раздѣленный ручьемъ на двѣ половины. Горцы, какъ муравьи, высыпали и суетились съ длинными винтовками въ рукахъ; но крутизна спуска не позволяла конницѣ добраться къ нимъ. Среди глубокаго молчанія, взоры всѣхъ на нѣсколько минутъ были прикованы къ чудной картинѣ горной природы, еще новой для глазъ русскихъ. Наконецъ, Слѣпцовъ прервалъ молчаніе, обратившись ко мнѣ съ вопросомъ: "Скоро-ли будетъ пѣхота?" Я отвѣчалъ, что не ранѣе какъ черезъ часъ.-- "Если такъ, сказалъ онъ,-- то зададимъ прежде арштинцамъ, а то упустимъ здѣсь и тамъ." Глаза его зажглись огнемъ, и мужественныя черты лица вдругъ приняли грозное выраженіе. Въ желтой черкескѣ своей онъ былъ теперь похожъ на горца.
   До прибытія пѣхоты онъ распорядился оставить 2 сотни на горѣ, для наблюденія за Хандылбасомъ, а съ остальной кавалеріей устремился въ сѣверное дефиле, къ аулу Аршты, бывшему у опушки лѣса. Горцы уходили въ чащу, гоня скотину и унося пожитки. Мулла, въ бѣлой чалмѣ, послѣднимъ оставилъ порогъ родной сакли. Мы обскакали съ двухъ сторонъ аулъ и отбили часть рогатаго скота. Вмигъ двѣ сотни спѣшились и заняли опушку лѣса. Завязалась перестрѣлка; въ это время толпы горцевъ показались на высотахъ, съ сѣверной стороны, гдѣ лѣпились ихъ хутора. Огонь все болѣе усиливался, ракеты шипящими змѣями понеслись вверхъ, на гору; аулъ запылалъ и черный дымъ пожара, соединившись съ порохомъ, затмилъ первые лучи восходящаго солнышка. Слѣпцовъ сошелъ съ лошади и отправился въ цѣпь; я послѣдовалъ за нимъ. Въ нѣсколькихъ шагахъ отъ него былъ убитъ урядникъ и ранены два казака. Я съ досадою подумалъ: "какая надобность быть ему въ цѣпи? ужь не ищетъ-ли онъ смерти?" Въ это время онъ послалъ меня съ приказаніемъ, чтобы пѣхота, уже спускавшаяся съ горы, поспѣшила смѣнить казаковъ въ лѣсу; наконецъ, она, послѣ долгаго ожиданія, пришла. Шумъ и пальба еще болѣе усилились; подожженный со всѣхъ концовъ аулъ еще сильнѣе запылалъ, и дымъ скрылъ отъ нашихъ взоровъ на высотахъ непріятеля.
   Покончивъ съ главнымъ притономъ разбойничьяго населенія, отрядъ нашъ снова началъ движеніе впередъ, къ Нестеровскому ущелью,-- вопреки ожиданіямъ горцевъ, часть которыхъ, до этого, бросилась въ бумутскій лѣсъ, полагая, что мы будемъ возвращаться по прежней дорогѣ. Хотя на канунѣ набѣга, только Слѣпцовъ и Веревкинъ знали объ избранномъ пути для вторженія въ горы,-- но нѣсколько человѣкъ мирныхъ горцевъ, имѣвшихъ тамъ родственниковъ, желая спасти ихъ отъ разоренія, невидимо слѣдили за нашимъ ночнымъ движеніемъ и, пробравшись въ горы кратчайшей дорогой, дали знать о немъ арштинцамъ. Послѣдніе, не ожидая, чтобы мы рѣшились придти къ нимъ черезъ Бумутское ущелье, оставили его безъ вниманія, а можетъ быть и не успѣли занять; но они ожидали насъ на другой дорогѣ, по которой Слѣпцовъ ходилъ къ нимъ къ 1847 году и не достигъ цѣли. Теперь они вторично ошиблись въ разсчетѣ: мы пошли по сѣверному дефиле, на западъ. Налѣво отъ насъ былъ глубокій оврагъ, направо высокій хребетъ, по крутому склону котораго пролегала узкая дорога. Прошедши по ней верстъ 14, мы встрѣтили часть галашевскаго отряда, шедшаго къ намъ на встрѣчу съ позиціи на лѣвомъ берегу Ассы, гдѣ производилась просѣка въ лѣсу.
   Пѣшіе и конные горцы слѣдовали параллельно за нашимъ движеньемъ, но гребню сѣвернаго хребта, откуда стрѣляли по колоннѣ внизъ; но по причинѣ значительной высоты, на которой они находились, не могли нанести намъ особеннаго вреда. Мы отвѣчали имъ ракетами, которыя заставляли толпы ихъ разбѣгаться въ стороны. Вечеромъ, мы перевалили черезъ сѣверный галашевскій хребетъ въ томъ мѣстѣ, гдѣ онъ, загибаясь подъ прямымъ угломъ на югъ, образуетъ Пестеровское ущелье. Перестрѣлка, стоившая намъ 18 человѣкъ убитыми и ранеными, кончилась. Мы спустились съ крутой горы въ ущелье и перешли Ассу въ бродъ. Наступила темная ночь; но зарево горѣвшаго непріятельскаго сѣна, зажженнаго нами по дорогѣ отъ Аршовъ до Ассы, освѣщало намъ въ темнотѣ остальный, непройденный путь. Наконецъ мы поднялись на гору и въ 10 часовъ вечера пришли на позицію галашевскаго отряда.-- Послѣ слишкомъ суточнаго движенія, въ продолженіе котораго мы сдѣлали 80 верстъ, сильная усталость повергла насъ всѣхъ на открытомъ бивуакѣ. Всѣ впечатлѣнія дня исчезли передъ потребностью покоя, и мы на первую ночь зимней экспедиціи, продолжавшейся по 20-е декабря, сладко вкусили его на снѣгу, у потухавшихъ костровъ.
   

II. Сухарная экспедиція.

   Послѣ того какъ главнокомандующему кавказской арміей, графу Воронцову, стоило столькихъ мужественныхъ усилій и трудовъ перейти изъ Сѣвернаго Дагестана, съ главнымъ чеченскимъ отрядомъ, черезъ лѣсистый хребетъ Азаль, отдѣляющій Андію отъ Ичкеріи,-- войска наши, совершивъ переходъ въ одиннадцать верстъ, при сильныхъ натискахъ горцевъ со всѣхъ сторонъ, вышли, наконецъ, на открытую плоскую возвышенность, гдѣ, на берегу р. Аксая, находился главный предметъ экспедиціи -- аулъ Дарго. Достигнувъ этой цѣли, главный отрядъ очутился тогда въ самомъ центрѣ наиболѣе воинственныхъ племенъ: въ тылу у него, отъ востока, были общества Андіи, на югѣ -- общества Аргунскаго ущелья, впереди, на западѣ,-- Ичкерія, на сѣверѣ -- Большая Чечня.
   При приближеніи незванныхъ гостей, никогда еще незаходившихъ такъ далеко въ горы, Шамиль приказалъ зажечь свою бѣдную резиденцію, изъ которой онъ, въ продолженіе уже нѣсколькихъ лѣтъ, безопасно извнѣ развивалъ свою власть въ горахъ Восточнаго Кавказа.
   Зарево пожара, вечеромъ 6 іюня, освѣщало приближеніе къ Дарго головныхъ колоннъ, съ пѣснями и громкимъ "ура"! Но это шествіе храбрыхъ войскъ въ сущности было скорѣе печальнымъ, нежели торжественнымъ, но причинѣ значительнаго числа убитыхъ и раненныхъ въ жаркомъ дѣлѣ того дня, которые везлись на вьюкахъ.
   Между тѣмъ какъ отрядъ нашъ на пепелищѣ Дарго стоялъ лагеремъ, опустошая окрестности, засѣянныя пшеницею и кукурузою, замѣняя ими фуражъ и отчасти провіантъ, а горцы устроивали въ лѣсахъ Ичкеріи завалы и въ то же время вели безпрестанную перестрѣлку съ фуражировочными колоннами,-- недостатокъ провіанта сдѣлался въ отрядѣ ощутительнымъ. Вслѣдствіе этого, главнокомандующій отдалъ приказаніе генералъ-лейтенанту Клюки-фонъ-Клюгенау выступить изъ лагеря въ 3 часа по полудни 10 іюня, съ 6-ю баталіонами и одной ротою пѣхоты, 4-мя горными орудіями, съ частію линейныхъ казаковъ и милиціи, по прежнему пути, въ Андію для принятія тамъ во временномъ укрѣпленіи, построенномъ близъ аула Гагатль, пришедшаго изъ кр. Темиръ-Ханъ-Шуры транспорта съ сухарями. Въ посланной колоннѣ, отъ благополучнаго возвращенія которой зависѣлъ успѣшный исходъ похода, и движеніе которой въ Андію названо солдатами "Сухарной экспедиціей", авангардъ, изъ одного баталіона Кабардинскаго егерскаго полка, одной роты саперъ, одной -- стрѣлковъ и милиціи, при 2 горныхъ орудіяхъ,-- былъ подъ начальствомъ храбраго генералъ-маіора Пассека. Въ главныхъ силахъ шелъ 1-й баталіонъ Люблинскаго егерскаго полка, имѣя въ головѣ линейныхъ казаковъ. Аріергардъ, подъ начальствомъ генералъ маіора Викторова, состоялъ изъ 3-го баталіона Навагинскаго пѣхотнаго полка, 2-хъ ротъ Апшеронскаго, одной роты саперъ и одной -- стрѣлковъ, при 2-хъ горныхъ орудіяхъ. Въ правой цѣпи былъ сводный баталіонъ изъ ротъ Литовскаго и Замосцкаго егерскихъ полковъ, въ лѣвой -- 3 роты Куринскаго егерскаго полка.
   Достигнувъ мѣста, гдѣ дорога пролегала черезъ лѣсъ то подымаясь, то опускаясь по узкому гребню горы, имѣя въ нѣкоторыхъ мѣстахъ не болѣе одной сажени въ ширину,-- въ колоннѣ увидѣли, что она, 6-го іюня очищенная отъ заваловъ при движеніи всего отряда, была загромождена новыми, которые невозможно было обойти, по причинѣ глубокихъ съ обѣихъ сторонъ обрывовъ, поросшихъ густымъ лѣсомъ. Несмотря на это, храбрые кабардинцы смѣло пошли на завалы и быстро брали ихъ одинъ за другимъ. Слѣдуя такимъ образомъ, авангардъ, безъ особенно-большой потери достигъ глубокой сѣдловины въ хребтѣ. Спускъ и подъемъ здѣсь были такъ круты, что надобно было цѣпляться руками за вѣтви кустовъ, чтобы спуститься въ оврагъ и выйти изъ него.
   Горцы, оцѣнивъ выгоду такой мѣстности для нападенія, съумѣли воспользоваться ею: толпы ихъ, засѣвъ за деревьями и на деревьяхъ, по обѣимъ сторонамъ спуска и подъема, производили по колоннѣ убійственный ружейный огонь. Нѣсколько разъ они, съ гикомъ, бросались въ шашки; но встрѣчая штыки, не могли воспрепятствовать солдатамъ неустрашимо переходить черезъ овраги, по трупамъ своихъ товарищей. Но при переходѣ аріергарда произошло замѣшательство, повлекшее за собой безпорядокъ, вслѣдствіе затруднительнаго спуска орудій, подъ которыми лошади были перебиты. Безпорядокъ еще болѣе увеличился, когда былъ убитъ генералъ Викторовъ. Прорвавъ цѣпь и ряды колонны, горцы съ ожесточеніемъ бросились въ шашки на хвостъ аріергарда. Въ нѣсколько минутъ онъ былъ отрѣзанъ, артиллеристы изрублены; этой же участи подверглась и рота Кавказскаго стрѣлковаго баталіона, прикрывавшая горные единороги, которые горцы столкнули съ кручи въ оврагъ.
   Начальникъ колонны, узнавъ о бѣдственномъ положеніи аріергарда, приказалъ своему адъютанту, капитану Ключарову, обратно спуститься съ одцою ротою навагинцевъ въ оврагъ, для поданія помощи слабой горсти, погибавшей въ отчаянномъ сопротивленіи подъ шашками непріятеля. Ключаровъ, самъ здѣсь раненный, сдѣлалъ все что только могъ,-- и хотя непріятель былъ отброшенъ, но орудія, по неимѣнію лошадей, не могли быть подняты.
   Послѣ бѣдственнаго перехода черезъ оврагъ, утомленная колонна почти безпрепятственно прошла, подъ начавшимся дождемъ, остальную часть лѣса -- и въ 11 часовъ ночи вышла на поляну Андіи, гдѣ застала прибывшій изъ Темиръ-Ханъ-Шуры транспортъ съ сухарями.
   Расположеніе колонны у Гагатля и распредѣленіе частей ея для обратнаго движенія къ Дарго было поручено Пассеку. Остальная часть ночи была употреблена на раздачу людямъ сухарей и соблюденіе мѣръ осторожности противъ нечаяннаго нападенія непріятеля, бодрствовавшаго всю ночь и нарушавшаго стукомъ топоровъ въ лѣсу глубокую тишину бивуака: горцы устроивали новые завалы.
   На другой день, утромъ въ 6 часовъ, начальникъ колонны приказалъ пустить три сигнальныя ракеты и сдѣлать столько же выстрѣловъ изъ орудія. Тщетно прождавъ на нихъ до 10 часовъ утра отвѣта изъ Дарго, колонна двинулась {Передъ обратнымъ движеніемъ колонны, генералъ Пассекъ подавалъ мнѣніе, какъ говорили впослѣдствіи, идти не по дорогѣ, а прямо черезъ лѣсъ, влѣво; но, будто бы, начальникъ колонны, опасаясь за транспортъ, не согласился съ мнѣніемъ Пассека, основаннымъ на предположеніи, что лѣсъ былъ свободенъ отъ заваловъ.} туда обратно.
   Авангардъ, изъ 2-хъ баталіоновъ люблинцевъ и навагинцевъ, 2-хъ ротъ саперъ и 2-хъ горныхъ орудій попрежнему состоялъ подъ начальствомъ Пассека; аріергардъ былъ ввѣренъ командиру 1-го баталіона Кабардинскаго полка, полковнику Ранжевскому. Онъ былъ составленъ изъ 2-хъ ротъ апшеронцевъ и баталіона кабардинцевъ въ хвостѣ; въ головѣ шли казаки и милиція; между кавалеріей былъ помѣщенъ вьючный транспортъ съ сухарями и порціонный скотъ. Правую цѣпь держали 3 роты куринцевъ, въ лѣвой шелъ сводный баталіонъ изъ литовцевъ и замосцевъ; стрѣлки были размѣщены въ цѣпи.
   Достигнувъ опушки лѣса, люблинцы отважно, безъ выстрѣла, бросились на рядъ вновь воздвигнутыхъ по дорогѣ заваловъ и, несмотря на сильный бѣглый огонь засѣвшаго въ нихъ непріятеля, быстро погнали его изъ завала въ завалъ, перепрыгивая вслѣдъ за нимъ черезъ бревна. По въ одномъ мѣстѣ, гдѣ дорога съуживалась, егеря, слишкомъ увлекшись въ жаркомъ преслѣдованіи бѣжавшаго непріятеля, оторвались отъ остальной части авангарда и открыли саперъ, очищавшихъ дорогу отъ заваловъ, по бокамъ которыхъ еще находились въ засадѣ горцы. Видя однихъ работавшихъ саперъ, они бросились на нихъ въ шашки. Въ это время, къ мѣсту свалки подходилъ Пассекъ съ горными орудіями и, въ головѣ ихъ, съ двумя навагинскими ротами. Неожиданно встрѣченные залпами изъ заваловъ, поперегъ дороги, и бѣглымъ огнемъ съ боковъ, навагинцы заколебались и остановились на одномъ мѣстѣ безъ движенія. Напрасно барабаны били наступленіе -- они все не двигались впередъ. Тогда Пассекъ, заступивъ мѣсто убитаго баталіоннаго командира, подполковника Сервирога, хотѣлъ самъ вести людей на завалы; но едва онъ, съ шашкою въ рукѣ, выступилъ впередъ съ словами: "Ура! за мной!" какъ, пораженный нѣсколькими пулями, былъ убитъ на повалъ.
   Въ такомъ положеніи былъ авангардъ, когда прискакалъ къ нему начальникъ всей колонны, съ линейными казаками и окружавшими его офицерами.
   Навагинцы, лишившись почти всѣхъ своихъ офицеровъ, столпились вокругъ орудій и защищали ихъ штыками отъ нападавшаго непріятеля. Генералъ лично принялъ надъ ними команду. Но въ то самое время, когда, по его распоряженію, одна рота, обошедъ первый завалъ ударила на второй, а другая стремительно атаковала первый съ фронта, и непріятель уже сталъ очищать дорогу, подошла милиція. Приведенная въ ужасъ упорнымъ боемъ, посреди грудъ мертвыхъ тѣлъ, она опрометью бросилась бѣжать черезъ едва очищенные отъ непріятеля завалы. Примѣру ея послѣдовали вожатые вьюковъ и порціоннаго скота. И вся эта нестройная толпа, гонимая паническимъ страхомъ и поражаемая выстрѣлами горцевъ, число которыхъ, при видѣ легкой добычи, все возрастало,-- трупами своими запрудила дорогу. Тщетно начальникъ приказывалъ солдатамъ штыками остановить милицію и вожатыхъ, побросавшихъ вьюкъ и скотъ, который съ ревомъ разбѣгался по лѣсу. Въ минуты этой страшной сумятицы и бѣгства милиціи, которую не могли остановить ни штыки, ни выстрѣлы непріятеля, самъ начальникъ колонны только какимъ-то чудомъ былъ пощаженъ смертію. Всѣ его адъютанты -- Ключаровъ, Савичъ, Роневскій и генеральнаго штаба капитанъ Корсаковъ -- были убиты подлѣ него.
   Но въ то время когда горцы грозили конечнымъ истребленіемъ серединѣ колонны, вдругъ 2 роты люблинскаго полка, посланныя назадъ изъ головы авангарда, неожиданно появились въ тылу заваловъ. Стремительно, съ крикомъ "ура", бросились онѣ въ штыки на непріятеля и отбросили его въ лѣсъ. Тогда, по разставленіи цѣпи по сторонамъ дороги, генералъ Клюки-фонъ-Клюгенау приказалъ люблинцамъ охранять орудія, а навагинцамъ занять завалы и держаться въ нихъ до прибытія свѣжаго секурса; самъ же съ линейными казаками поскакалъ къ головѣ колонны, едва пробиваясь сквозь толпу бѣжавшей безъ оглядки милиціи. При выѣздѣ изъ лѣса на поляну, онъ засталъ высланный секурсъ изъ лагеря у Дарго, состоявшій изъ всей грузинской милиціи и 2-го баталіона кабардинскаго полка.
   Занявъ 2-мя ротами люблинцевъ и милиціей опушку лѣса и выходъ изъ него дороги, начальникъ колонны приказалъ командиру кабардинскаго баталіона, маіору Тиммерману, идти въ лѣсъ, и поручилъ попеченію его орудія и судьбу оставшейся тамъ колонны, которая, потерявъ своего храбраго аріергарднаго начальника, полковника Ранжевскаго,-- убитаго,-- выдерживала въ то время сильнѣйшія нападенія горцевъ. Когда храбрые кабардинцы исчезали въ сумракѣ дождливаго вечера и чащѣ лѣса, оттуда кучками выходили остатки частей, составлявшихъ "сухарную колонну", которая въ несчастные, кровавые два дня, вслѣдствіе непредвидѣнныхъ затрудненій и случайностей, лишилась убитыми: 2 генераловъ, 3 штабъ- и 37 оберъ-офицеровъ и множества нижнихъ чиновъ. Но чувствительнѣйшая потеря заключалась въ ранней смерти генерала Пассека {Пассекъ происходилъ изъ дворянъ малороссійскихъ губерній, получилъ отличное образование, сначала в Московскомъ университетѣ и потомъ спеціальное въ институтѣ корпуса инженеровъ путей сообщенія; по любви къ военнымъ наукамъ, слушал курсъ въ Императорской военной акажеміи, откуда въ 1838 году былъ переведенъ в генеральный штабъ, въ чинѣ капитана; убитъ на 37 году отъ роду.}, сдѣлавшагося жертвою крайнихъ обстоятельствъ... Тѣло этого храбраго генерала осталось на мѣстѣ боя, между грудами другихъ тѣлъ; но имя его, въ короткое время прогремѣвшее по всей кавказской арміи, будетъ долго жить въ рядахъ ея, какъ неразлучное съ ея подвигами.
   Бывшій начальникъ настоящаго Ичкеринскаго округа, полковникъ Головачевъ, объѣзжая въ 1864 году этотъ округъ, увидѣлъ множество человѣческихъ костей, бѣлѣвшихъ по сторонамъ узкой дороги въ лѣсу; на вопросъ его: чьи это кости?-- окружавшіе его почетные чеченцы скромно отвѣчали, что они не знаютъ. Это были кости павшихь въ двухдневномъ кровопролитномъ бою съ горцами, въ 1845 году. По распоряженію начальника округа, онѣ были собраны и, перевезенныя на арбахъ въ Ведено, зарыты на кладбищѣ укрѣпленія, гдѣ была послѣдняя резиденція Шамиля.
   Миръ праху вашему, кости храбрыхъ, долго остававшіяся безъ отданія вамъ послѣдняго долга!.. но исторія покоренія русскому владычеству богатаго края не преминетъ воздвигнуть на своихъ страницахъ вѣчный памятникъ тѣмъ, коимъ вы принадлежали,-- въ воздаяніе за ихъ труды и мужество, запечатлѣнные ихъ смертію.

"Нива", No 32, 1872

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru