Николай Первый
Письма генерал-адъютанту А. А. Кавелину

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   
   Николай I: личность и эпоха. Новые материалы.
   СПб.: Издательство "Нестор-История", 2007.
   

Николай I

Письма генерал-адъютанту А. А. Кавелину.
8 августа 1838 -- 6 декабря 1841 гг.

I

   Брест, 8 августа 1838 г. Благодарю тебя искренно, любезный Кавелин, за исправность и подробность твоих донесений и твое отеческое попечение о сыне. Сколько твои письма служили мне утешением в это неприятное время, можешь себе изъяснить тем чувством, которое ты сам имел, быв на месте, -- вообрази же, что должно было во мне быть в отдалении, где воображению нет пределов. Благодарю Бога и вас всех, что опасность миновалась; однако признаюсь откровенно, необходимость предложенного мнения нам крайне прискорбна, однако по долгу нашему мы приняли все предложения. Описав сыну подробно принятый план путешествия, обращаю тебя к оному. Но нужно мне еще с тобой условиться об некоторых предметах, которые одному тебе вверяю. Сыну 20 лет; он не ребенок, не молодой мальчик, он уже в летах, где ему должно рассуждать и действовать самому; ежели б даже в нем и не было сего чувства, не следует об этом сожалеть, а возбуждать великие в нем чувства не самоуправства, но самостоятельности, т. е. умения самим собой правильно руководствоваться по долгу совести и чести {Здесь и далее подчеркнуто рукой Николая I.}. Были б мы дома, я непременно дал бы ему волю действовать самим собою, ограничиваясь наблюдением и советами; за границей оно мудренее, но не невозможно. Надо именно дать ему некоторую свободу действий, с тем, чтоб понемногу его приучить уметь собой прилично руководствовать.
   Прошлую зиму, и даже иногда прежде, я замечал в нем некоторую склонность к задумчивости; испытав сие и на себе в довольно сильной степени, я сначала не обращал на это большого внимания; но, говоря с ним в надежде, что могло бы его склонить к этому расположению, я заметил, что разговоры с братом Михаилом Павловичем часто его к этому располагали. Брат, не знаю с какого повода, всегда почти говорил с ним, описывая свои собственные расположения, и развил в сыне подобное; и наконец, я часто замечал, что мой приход прерывал разговор, после которого у сына оставалась какая-то задумчивость. Следуя за ним в свете, наконец, не могла уйти от моих глаз его склонность к Ольге Калиновской1; не обратив на сие больше внимания, чем следовало, я объяснил, однако, сыну, что сколь ни естественно в его летах предпочитать одно лицо женского пола другому, не должно однако дать волю мечтам или склонности, тогда, когда они не приличны ни по званию, ни по положению лиц; прибавь еще к сему, что я нахожу его вкус приличным, но не инако, как к лицу, нравом и обхождением заслуживающим предпочтение в обществе пред другими, но не иначе, как простое предпочтение; однако должно никогда его мечтам не давать воли, как вещи несбыточной, и потому еще, что самое его расположение к ней должно было его удерживать от всякого изъяснения или действия, которые могли бы нарушить спокойствие душевное предмета его предпочтений или навредить ее репутации. Соглашаясь со мной во всем этом, я не видел в нем ничего неприличного, и даже случалось мне его хвалить после сего за его осторожность. Но ты и Михаил Павлович2 меня часто уверяли, что чувство это в нем сильнее к полькам; а брат, к сожалению моему, кажется мне, его скорее укреплял в нем, чем советами своими увещевал предостерегаться3. Все сие наводит на меня сомнение -- не это ли одна из причин его уныния, которая, по словам Арндта4, сильно выражается, в особенности по вечерам? Не должно его тревожить расспросами о сем, ибо от того пользы не будет, но может еще возбудить в нем чувства, которые сильнее прежде развиться могут, ослабить и даже иссушить. Нужно непременно, однако, действовать на дух его практичным развлечением, которое послужит и к укреплению сил; противное было б опасно, обратя его к тоске по польке, чего оборони Боже! Потому, и по совету с Арндтом и Маркусом5, желаю, чтоб дана ему была полная воля по окончании курса делать, что ему приятно. Гулять верхом и пешком, ходить на охоту; посещать наших русских, того заслуживающих, сколько ему хочется, для сего посылать с ним одного из адъютантов и то для всякой предосторожности, и вообще наблюдать за ним только поверхностно и вверить ему самому, чтоб ничего неприличного не делал, присматривая сам за собою. Я уверен, что добрый совет и мнения докторов, чего ему делать следует, будут достаточны, чтоб удерживать его в мерах благоразумности. Чувствуя большую свободу, будет он спокойнее; и это чувство будет содействовать укреплению сил.
   Состояние бедного Виельгорского6 меня крайне сокрушает; надо дать волю отцу с ним ехать, куда и насколько нужно. Скажи Енохину7, что я им очень доволен. Благодарю тебя еще раз от всего сердца, обнимаю тебя душевно. Будем молить Бога, чтоб вас сохранил под своим крылом и скорее к нам здоровыми возвращались.

Николай

   Заметил ли ты признаки возникновения дурной привычки?
   
   Письма публикуются впервые по: ГАРФ. Ф. 672 (Николай I). On. 1. Д. 340. Л. 10--20 об. Черновые автографы. Место и дата написания писем обозначены самим Николаем I.
   
   Кавелин Александр Александрович (1793--1850) -- офицер Лейб-гвардии Измайловского полка, член Союза благоденствия, адъютант великого князя Николая Павловича (1819), флигель-адъютант (14.12.1825), директор Пажеского корпуса (с 1830), воспитатель цесаревича Александра Николаевича, заменивший К. К. Мердера (с 1833), петербургский генерал-губернатор (1842--1843), сенатор, член Государственного Совета, отец П. А. Кавелина. См. о нем: Кавелин П. А. Кавелин, как воспитатель императора Александра II // Русская старина. 1902. No 3. С. 555--560.
   Наследник престола великий князь Александр Николаевич был влюбчив. В пятнадцатилетнем возрасте он флиртовал с фрейлиной Александры Федоровны Натальей Николаевной Бороздиной (род. в 1816 г.) -- младшей дочерью H. M. Бороздина и Е. А. Жеребцовой, сестрой Ольги и Анастасии. Позднее она была фрейлиной великой княжны Ольги Николаевны (с зимы 1835 г.). В 18 лет он стал предметом платонического обожания Софьи Дмитриевны Давыдовой, дальней родственницы поэта-гусара Дениса Давыдова. В 20 лет он впервые влюбился серьезно во фрейлину Ольгу Калиновскую, которая среди прочих наиболее приближенных фрейлин участвовала, например, в новогоднем бале-маскараде в китайских костюмах 6 января 1837 г., изображая первую придворную даму. Это был не просто мезальянс, Ольга была к тому же полька и католичка, что было совершенно неуместно, особенно после морганатического брака Константина Павловича и польского восстания 1830--1831 гг. О том, что Александр Николаевич "был влюблен в Ольгу Калиновскую", упоминала в своих записках "Сон юности" и его сестра, великая княжна Ольга Николаевна (Сон юности: Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны. 1825--1846 // Николай!: Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 250). Беспокойство этой историей отразилось в переписке Николая I и Александры Федоровны. В одном из писем Николай Павлович передал ей свои слова в разговоре с X. Л. Ливеном: "Мы говорили про Сашу. Надо ему иметь больше силы характера, иначе он погибнет... Слишком он влюбчивый и слабовольный и легко попадает под влияние. Надо его непременно удалить из Петербурга...". С этой целью, а также с целью общеобразовательной и для поиска подходящей партии наследник в сопровождении В. А. Жуковского был отправлен за границу. В 1838-- 1839 гг. Александр Николаевич совершил путешествие, во время которого посетил Берлин, Стокгольм (где появился с неожиданным визитом и Николай Павлович), Копенгаген и Ганновер (где простудился). Затем Александр лечился в Эмсе и на острове Комо, провел зиму в Италии (Там же. С. 252). Во время путешествия в Дармштадте Александр Николаевич познакомился с пятнадцатилетней принцессой Марией, ставшей его невестой. Помолвка состоялась 6 декабря 1840 г. Хотя родители невесты давно не жили вместе (ее отцом молва вместо великого герцога Людвига II называла шталмейстера барона де Граней), это не стало препятствием для брака. Продолжая свой вояж, наследник посетил Англию, где неожиданно у него возникли взаимные чувства с молодой королевой Викторией, что не входило в планы Николая I. После возвращения в Россию Александр Николаевич попытался возобновить отношения с Ольгой Калиновской, но она была выдана замуж. 16 апреля 1841 г. состоялось бракосочетание Александра Николаевича и Марии Александровны (1824--1880). В 1859 г. Александр II познакомился с тринадцатилетней княжной Долгоруковой, дочерью капитана гвардии Юрия Долгорукова и богатейшей украинской помещицы Веры Вишневской, которую вновь увидел в Смольном институте в 1865 г. Это был самый известный роман Александра Николаевича, завершившийся морганатическим браком с Е. М. Долгоруковой-Юрьевской 6 июля 1880 г.
   Публикуемое письмо опровергает распространенное мнение о грубости Николая I, ежеминутно подавляющего личность своих детей. Да, он мог надавать пощечин за игру в карты с подчиненными, но к детям относился нежно и в интимных делах был довольно тонок.
   

II

Царское Село, 12 октября 1839 г.

   Посылаю вместо ответа -- доктора Рейнгольда8, из сего заключи, любезный Кавелин, спокоен ли я духом. Надеюсь на милость Божью, что он сына застанет уже поправляющимся; но, во всяком случае, прошу тебя еженедельно извещать о его здоровий эстафетами, употребляя и срочных фельдъегерей, ибо быть в неизвестности слишком мучительно.
   Довольным сыном я не мог быть, это он сам может тебе сказать, и я очень желаю, что сие и прежняя душевная болезнь, в нем сильно гнездящиеся, сильно действующие на его дух и через то на здоровье, исчезли; но этому один милостивый Бог помочь может!
   Думал было я послать прелестный портрет принцессы9, но так как он мне ни слова про это не говорил и никогда даже знать желания не выказывал, то грешно было б мне передавать ему то, что с этоликою доверенностью нам, по его же желанию, было вручено; я не вправе это делать и считал бы сие нечестным. Он у меня в залоге и обратно его передам, когда сына найду сего достойным.
   Обнимаю тебя от всей души и вашим всем поклон, Енохину скажи, чтоб продолжал спокойно делать свое дело и не морочил голову. Бог поможет!

Николай

   Письмо продолжает сюжет предыдущего, связанного с душевным кризисом Александра Николаевича в связи с вынужденным разрывом с Ольгой Калиновской.
   

III

Санкт-Петербург, 21 апреля 1840 г.

   Мне не удалось с последним курьером поблагодарить тебя, любезный Кавелин, за любопытные твои письма и поздравить с радостным событием, составлявшим предмет всех наших общих желаний10. Радость наша, радость всей семьи неописанная, я все это пишу про милую Марию, предвещая, кажется, исполнение наших надежд.
   Письма сына, сколько судить об том можно, доказывают, что он ежедневно больше и больше привязывается к Марии. Действительно, по словам вашим, она должна быть премилое существо, к которому нельзя не привязаться. Как завидую я тем, которые раньше меня с ней познакомились.
   Продолжай мне писать столь же подробно, ибо все эти подробности драгоценны. Обнимаю тебя душевно.

Николай

   

IV

Санкт-Петербург, 6 декабря 1841 г.

   Александр Александрович!
   В продолжение двадцатитрехлетней службы вашей при Мне, ознакомясь близко с отличающими вас превосходными качествами, я с полной уверенностью в неизменности ваших правил поручил вам нравственное образование Моего сына Великого князя Александра Николаевича, определив вас к Особе Его Императорского Высочества в качестве Его воспитателя.
   Доверенность мою в этом драгоценном для сердца Моего отношении вы оправдали совершенно. Быв постоянным свидетелем всех ваших действий, -- я еще ближе убедился в непоколебимости ваших уважения достойных правил.
   Это убеждение решило Меня избрать вас Председателем учрежденной в Вильне Следственной Комиссии над лицами, обвиненными в преступных намерениях противу Правительства11. Этим выбором Я имел в виду положить конец, сколь можно скорый и справедливый, многолетним изысканиям над сими преступниками, а с другой стороны явить и краю, которые лица сии принадлежат, новое доказательство, сколь Мне дорого его спокойствие и благоденствие.
   При всей трудности и многосложности этого поручения, вы успеете окончить его скорее, нежели ожидать можно, и притом со всею прилагаемою полнотою, ясностью и отчетливостью.
   Рассмотрев во всей подробности донесения ваши, я поручил военному министру передать вам повеления Мои насчет закрытия комиссии и по некоторым до изысканий относящимся предметам, а меж тем исполняю долг самый для Меня приятный, изъявляя вам совершенную Мою признательность и благодарность за достохвальный и добросовестный труд ваш.
   Пребываю навсегда к вам благосклонный

Николай

   
   Публикуется впервые по: ГАРФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 340. Л. 19--20. Писано рукой писца.
   
   1. Калиновская Северина (Ольга) Осиповна -- фрейлина великой княгини Марии Николаевны; в первом браке -- за генералом Николаем Федоровичем Плаутиным, во втором -- за супругом ее покойной сестры, польским магнатом графом Иринеем Огинским.
   2. О Михаиле Павловиче см. наст. изд., с. 353, примеч. 1.
   3. Княжна Ольга Николаевна вспоминала, что Александр Николаевич захотел порвать со своей невестой, и что "дядя Михаил указал ему на свой собственный брак, жертвой которого он был... Решили, что Ольга должна покинуть двор" (Сон юности... С. 263).
   4. Имеется в виду Аренд Николай Федорович (1785--1859) -- хирург, с 1829 г. один из пяти лейб-медиков Николая I, которому он в завещании от 4 мая 1844 г. выразил особую благодарность наряду с другими лейб-медиками; кавалер многих орденов, в том числе такого экзотического, как орден Персидского Льва и Солнца, знака 40 лет беспорочной службы. Состоял по Главному штабу, член Медицинского совета МВД.
   5. Маркус Михаил Антонович -- один из пяти лейб-медиков императорской семьи, лечивший в 1830-х гг. Александру Федоровну и Ольгу Николаевну; Николай Павлович в завещании от 4 мая 1844 г. выразил ему особую благодарность наряду с другими лейб-медиками. Кавалер многих орденов, председатель Медицинского совета МВД.
   6. Не совсем ясно, о каком Виельгорском идет речь. Было два известных брата Виельгорских: 1) Виельгорский (Велеурский) Матвей Юрьевич (1794--1866) -- граф, камер-юнкер, шталмейстер (1843); виолончелист, с 1826 г. служивший по ведомству Министерства иностранных дел, член театральной дирекции, управляющий дворцом великой княгини Марии Николаевны и ее супруга герцога Максимилиана Лейхтенбергского (с 1839), сын бывшего польского посланника в Петербурге Ю. М. Виельгорского, младший брат Михаила Виельгорского; 2) Виельгорский Михаил Юрьевич (1788--1856) -- граф, композитор-дилетант, скрипач, на службе в Петербурге с 1827 г., гофмейстер Высочайшего двора, обер-шенк, один из основателей Русского музыкального общества, меценат, старший брат Матвея Виельгорского; в 1840-х гг. его дом был средоточием музыкальной жизни столицы.
   7. Енохин Иван Васильевич (1793--1863) -- доктор медицины и хирургии, лейб-медик (с 1855); сопровождал в поездках великого князя Александра Николаевича.
   8. Рейнгольд Эмилий Иванович -- один из пяти лейб-медиков, доктор медицины и хирургии, тайный советник; один из хирургов, производивших вскрытие тела Александра I в Таганроге и Елизаветы Алексеевны в Белёве; кавалер многих орденов, в том числе медали 1812 г. за взятие Парижа и знака отличия за 35 лет. Состоял по Главному штабу Его Императорского величества и до смерти Николая I находился при его особе; член Медицинского совета МВД.
   9. Мария Александровна ("Мари", урожденная принцесса Гессен-Дармшадтская Максимилиана Вильгельмина Августа София Мария, 1824--1880) -- дочь великого герцога Дармштадского Людовика (Людвига) II и герцогини Вильгельмины-Луизы; с 16 апреля 1841 г. жена великого князя Александра Николаевича (Александра II), с 1855 г. императрица.
   10. Имеется в виду помолвка Александра Николаевича с принцессой Марией Дармштадтской, которая состоялась 6 декабря 1840 г.
   11. После подавления польского восстания 1830--1831 гг. национально-освободительное движение продолжалось. В 1833 г. польские эмигранты вновь попытались поднять восстание (т.н. экспедиция Заливского). В 1835 г. один из руководителей революционеров Шимон Канарский перешел границу Российской империи и на территории бывших польских воеводств (Украина, Белоруссия, Литва) создал ячейки конспиративной организации "Содружество польского народа". Арест Канарского в 1838 г., провал группы Содружества в Варшаве в 1839 г. были ответом властей на деятельность польских революционеров. Канарский был арестован в мае 1838 г. и по приговору суда расстрелян в Вильно. Недовольство поляков и Ватикана вызвал церковный собор в Полоцке 12 февраля 1839 г., принявший решение о воссоединении униатской и православной церквей. 25 мая 1840 г. Николай I отменил действие Литовского статута в украинских и литовско-белорусских губерниях, что означало распространение на них общероссийского законодательства. Имения активных участников антиправительственных выступлений из числа польских помещиков подлежали конфискации. В связи с многочисленными арестами в Вильно (Вильнюсе) долгое время продолжались следственные мероприятия.

Подготовка текста и комментарии Л. В. Выскочкова

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru