Семенов А.
Император Николай I на Козинской станции

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (Из семейных преданий).

   
   Николай I: личность и эпоха. Новые материалы.
   СПб.: Издательство "Нестор-История", 2007.
   

А. Семенов

Император Николай I на Козинской станции.
(Из семейных преданий). [1830-е гг.]

   Без сомнения, исторические журналы наиболее интересны тем, что они, заключая в себе хотя бы отрывочные сведения из минувшего, в общем дают много материала к характеристике прошлого и его деятелей.
   На этом основании необходимо построить положение, что всякое сообщение какого бы то ни было факта, но только именно факта, имеет свое значение, так как совокупность мелочей, как известно, почти всегда обусловливает совершение крупного целого.
   Эпохе царствования императора Николая Павловича и особенно его личности на страницах наших исторических журналов посвящено уже было много и воспоминаний, и отдельных монографий, но ими, конечно, далеко еще не все исчерпано.
   При желании принести в общую сокровищницу и свою посильную лепту мы намерены передать здесь один момент из жизни покойного государя, когда случай близко свел с ним нашего деда, до конца дней своих благоговейно чтившего память этого поистине великого государя.
   
   В тридцатых годах настоящего столетия, когда имел место сообщаемый нами эпизод1, о нынешних путях сообщения еще не было и речи; в то время, как известно, железные дороги с их современным удобством заменялись почтовыми трактами, с воспоминаниями о которых тесно связаны такие термины, как "подорожная", "перекладные", "по казенной надобности" и проч.; теперь все это -- "преданье старины глубокой", а если оно и осталось еще где-нибудь, так только разве на далеких окраинах, куда не совсем еще проникла цивилизация нашего "железного" века.
   На одном из таких трактов, ныне замененных железнодорожного линиею Москва -- Ростов, состоял станционным смотрителем Козинской, близ г. Павловска, Воронежской губ[ернии], блаженной памяти, дед. Он по существу являл собою тип тогдашнего станционного смотрителя и, по выражению князя П. Вяземского, был настоящий
   
   Коллежский регистратор
   Почтовой станции диктатор,
   
   или, как сказал Пушкин, -- "сущий мученик четырнадцатого класса..."2.
   Великий поэт в своем рассказе достаточно обрисовал, что такое станционный смотритель, его положение и его обязанности; поэтому в отношении нашего деда мы прибавим лишь только то, что он отличался строгим исполнением своего тяжелого долга и был отцом многочисленного семейства.
   В описываемое время известным стало, что государь имеет отправиться на юг, кажется для личного участия в разрешении обострившегося тогда кавказского вопроса. Понятно, что с этою вестью вся дорога, по которой пролегал путь августейшего путешественника, далеко ранее до его проезда приняла необычно оживленный вид: чинились подгнившие мосты, поправлялись рвы, прибирались станционные домишки, подтягивались и сами станционные смотрители, вытаскивая на свет божий завалявшиеся мундиры и шпажонки, откармливались захудалые лошади и приводились в исправность ямщики... Одним словом -- полный застой дела и жизни сменялся кипучею деятельностью.
   В общем суетливом движении не отстала и Козинская станция. В ней, как и в других, такая кипучая деятельность, благодаря заботам деда и его достойной старухи, исполнялась с еще большим рвением; бабушка была изрядная хозяйка: она при этом случае в короткий срок выказала столько уменья, ловкости и энергии, что другая не осилила бы ее труда и в более продолжительное время. Убогое помещение для царственных гостей или, как громко оно называлось, "царские комнаты", были приведены ею в надлежащий, по крайней мере опрятный, вид, внутренние, смотрительские, апартаменты подверглись фундаментальной ремонтировке -- в них все белилось, мылось и прибиралось...
   В назначенный день постепенное приближение государя возвещалось то и дело скакавшими фельдъегерями и курьерами. Наступавшая торжественность минуты всецело овладевала чувствами и мыслями деда, он был ажитирован до мозга костей и, прифранченный мундиром и шпагой, вглядывался в туманную даль...
   Меж тем бабка, спокойная и величавая, заботилась уже о самой встрече монарха: она всю кучу детей из особой предосторожности и "на всякий случай", как говорила после, запрятала в чулан, накрыла столы белоснежными скатертями и затеплила лампады пред киотами.
   Наконец на горизонте показалась черная точка; точка эта, увеличиваясь все больше и больше, приближалась все ближе и ближе... По нервам всех пробежала дрожь. Еще один момент -- и государь на станции...
   Но, как и часто бывает в жизни, где великое, серьезное чередуется с мелким и смешным, так и в данном случае: пустая оплошность чуть было не повела к неприятным последствиям, которые могли быть тем более печальными, что оплошность эта стряслась именно тогда, когда бы ей вовсе не следовало быть. Дело в том, что, запирая приготовленное для высокого гостя помещение, случайно оставили в нем громадного дворового пса... Он несколько времени мирился с положением заключенного, чувствуя, быть может, себя в положении "халифа на час", но когда его слуха коснулся шум необычайного движения во дворе, понятно, в нем проснулся со всею силою собачий инстинкт, призывавший к исполнению гражданского долга, и он не замедлил явиться туда по прямому сообщению, чрез окно, разбив вдребезги стекла двух оконных рам!..
   Можете представить положение и ужас, охвативший станционного смотрителя?.. Провалиться бы сквозь землю, да уже поздно: государь на станции...
   Он вышел из кареты, по обыкновению, серьезный и, видимо, несколько утомленный; следом за ним -- наследник цесаревич, впоследствии император Александр II, тогда совсем еще юный, красивый и цветущий. Дед, растерявшийся вконец, приложил дрожащую руку к своей треуголке и на приветствие его величества не сразу ответил коснеющим языком.
   Государь направился в дом. Здесь коленопреклоненная жена смотрителя имела счастие поднести его величеству собственного печения черный хлеб и соль; проходя затем в свои покои, он как-то быстро, отрывисто спросил ее: "Это что у тебя, старуха, -- свиньи что ли?".
   -- Детки, Ваше Величество, детки.
   -- Как детки?!.. Зачем они здесь?..
   Новая неожиданность!.. Детишки, мал мала меньше, запертые в чулан, несмотря ни на угрозы, ни на обещание гостинца, не усидели смирно и в самый решительный момент выдали себя взрывом смеха, плача и возни. Обезумевшая мать не нашлась, что ответить государю, и он, на счастье, не ожидая ответа, прошел далее.
   Между тем как ближайший по пути дальнейшего следования город Павловск готовился к торжественному приему государя, и именитые его граждане мечтали о счастии предложить ему стол, он завтракал уже в скромной Козинской станции чем Бог послал, а в том числе и поднесенным ему простым ржаным хлебом.
   Отправляясь затем далее, Его Величество благодарил бабку пятьюдесятью рублями ассигнаций и на прощанье сказал ей:
   -- Все хорошо: чисто, хлеб вкусный -- спасибо; но битые стекла вставить надо -- дует, да и детей незачем прятать -- не зверь, не съем...
   Слова эти глубоко врезались в память покойных стариков, и в продолжении их долгой жизни, окончившейся уже в преклонных летах, они не раз и в неизменно одной и той же форме передавали их и своим детям, и детям их. Оставшиеся на столе после трапезы государя немногие корочки от поднесенного ему хлеба береглись как святыня, а заветные ассигнации долго-долго не разменивались.
   Мы не вполне бы кончили наше сообщение, если бы не сказали ничего про наследника-цесаревича: впечатление, произведенное им на стариков, весьма было знаменательно -- они сравнивали его с "ангелом небесным" и во всех его движениях видели что-то неземное; и не ошибались: будущий император Александр II, Царь-Освободитель, и тогда уже являл в себе много прекрасного, которым впоследствии так глубоко прониклось все его незабвенное царствование.

3-го Мая 1889 г.
г. Москва

   
   Публикуется по: ОР РНБ. Ф. 849. К. 4. No 11. Л. 43-45 об. Писарская копия.
   
   1. Николай I побывал в этих краях осенью 1832 и 1837 г.
   2. Эпиграфом к одной из "Повестей Белкина" -- "Станционный смотритель" -- А. С. Пушкин взял процитированные строки стихотворения П. А. Вяземского "Станция", изменив "губернского регистратора" на "коллежского". Чина губернского регистратора не было. Станционные смотрители пользовались правами чиновников 14-го класса, низшего чина "Табели о рангах" -- коллежского регистратора.

Подготовка текста и комментарии Л. А. Булгаковой

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru