Lib.ru/Классика: О.Генри. Пятое колесо

О. Генри.
Пятое колесо

Ряды ночлежников сомкнулись теснее, потому что было холодно, очень холодно. Они представляли собою как бы наносный осадок потока жизни, образующего дельту из Пятой авеню и Бродвея. Ночлежники притоптывали своими замерзшими ногами, глядели на пустые скамейки Мэдисон-сквера, откуда их прогнал ледяной ветер, и перекидывались между собою фразами на самых различных языках. Высокое здание, упирающееся в облака и высящееся в тумане над ними, вызывало представление о вавилонской башне, откуда эти многоязычные бездельники были изгнаны крылатыми посланниками Иеговы.

Головой выше своего стада овец, на деревянном ящике стоял проповедник, старавшийся воодушевить на добрые дела ту случайную публику, которую ему пригонял северный ветер. Это напоминало невольничий рынок. За пятнадцать центов можно было купить человека и отправить его к Морфею, а за это регистрационный ангел в небесах записывал ваш добрый поступок в ваш актив.

Проповедник был необычайно серьезен и неутомим и невероятно горячо относился к избранному им занятию. Он пересмотрел список всех добрых дел, которые можно выполнить по отношению к своим ближним, и возложил на себя труд собирать по средам и воскресеньям деньги, чтобы дать возможность ночлежникам заплатить за ночлег. Таким образом, на долю других филантропов оставалось еще пять дней в неделю, и если бы они относились к своей задаче так же добросовестно, как этот проповедник, то Нью-Йорк превратился бы очень скоро в счастливую Аркадию, в обширный дортуар, где все обитатели мирно почивали бы по ночам, не заботясь о сложных жизненных проблемах.

Было около восьми часов вечера. Небольшая темная толпа зевак собралась около памятника генерала Уорта [Уильям Дженкинс Уорт (1794-1849) -- американский военный, участник войны 1812 года; захоронен в обелиске на Мэдисон-сквер в Нью-Йорке [примеч. ред.)]. Время от времени, иногда робко, иногда с явным желанием выделиться, из толпы выступал один из слушателей и передавал проповеднику пятнадцатицентовую монету, после чего очередной ночлежник отправлялся в ночлежный дом. И все это время проповедник воодушевлял толпу монотонной речью, совершенно лишенною всякого красноречия, но великолепною по своей убедительной правде.

В заднем ряду жаждущих ночлега, подвигавшихся черепашьим шагом, стоял стройный молодой человек с правильными чертами лица. Он высоко поднял ворот- ник своего пальто, сделанного из хорошей материн и отличавшегося хорошим по- кроем; брюки носили еще на себе следы утюжки. Молодой человек был Томас Мак- Квейд, бывший кучер, уволенный месяц тому назад за пьянство и доведенный в настоящее время до печальной необходимости стоять в рядах ищущих ночлега.

Если вы живете в южной части Нью-Йорка, то вы должны знать семейный рыдван Ван-Смитов, запряженный парой гнедых, весом в полторы тысячи фунтов. Рыдван имеет фасон ванны. В каждом конце его сидит, откинувшись, по одной старой леди Ван-Смит с раскрытым зонтиком величиною в небольшое блюдо, на котором подают плумпудинг в сочельник. До своего падения Мак-Квейд правил ван-смитовскими гнедыми, а им, в свою очередь, правила Энни, горничная Ван-Смитов. Грустным обстоятельством в любовных романах часто является то, что узкий сапог, пустой желудок или болящий зуб могут временно охладить самого пылкого любовника. С Томасом в настоящее время случилось нечто подобное. Его мысли менее были заняты своей возлюбленной, чем тем неприятным состоянием, в котором он теперь находился. Его расстроенному воображению казалось, что над ним и вокруг него летали, ползали, плясали, извивались не то черти, не то чудовищные звери. Четыре недели, проведенные исключительно на диете из водки, хлеба, колбасы и соленых огурцов, часто вызывают подобное психофизическое явление. Находясь в таком отчаянном настроении, он чувствовал необходимость в человеческом участии.

Ночлежник, стоявший по правую его руку, был молодой человек его возраста в изношенном, но опрятном костюме.

-- Что привело вас сюда, Фредди? -- спросил Томас с фамильярностью обреченных. -- Пьянство? Как меня? Вы не похожи на бродягу. И я тоже нет. Месяц тому назад я правил упряжью самых шикарных першеронов, когда-либо виденных на Пятой авеню. А теперь посмотрите на меня! Скажите, как это случилось, что вы попали в ряды этих несчастных?

Молодой человек, казалось, был доволен вступить в разговор со словоохотливый экс-кучером.

-- Нет, -- сказал он, -- меня привели сюда не спиртные напитки, если только любовь не считать одурманивающим напитком. Я женился неблагоразумно, по мнению моих родственников, не пожелавших мне простить моей женитьбы. Год я был без работы, потому что я не умею работать, а четыре месяца я пролежал в госпитале. Моя жена с ребенком принуждена была вернуться к своей матери. Вчера меня выписали из больницы, и у меня нет ни цента. Вот и вся история моих горестей.

-- Печально, -- сказал Томас. -- Один человек всегда сможет пробиться, но я не могу видеть, когда страдают женщины и дети.

Как раз в эту минуту по Пятой авеню с шумом промчался великолепный автомобиль, так нарушивший все правила о быстроте, что привлек внимание даже равнодушных ко всему ночлежников. С левой его стороны было подвешено запасное пятое колесо.

Когда автомобиль поравнялся с несчастными ночлежниками, закрепы, которыми колесо было подвязано, ослабли. Колесо упало на мостовую, покатившись вслед за мчавшимся автомобилем.

Томас Мак-Квейд, предчувствуя возможность заработать, выскочил из очереди. В тридцать секунд он догнал катящееся колесо, поднял его и побежал за автомобилем. По обеим сторонам улицы публика кричала, свистела, размахивала тросточками, указывая автомобилю на предприимчивого Томаса, бежавшего с потерянным колесом.

Томас рассчитывал, что такой шикарный автомобилист мог предложить за оказанную ему услугу не менее одного доллара, чтобы не уронить своего достоинства.

Двумя кварталами дальше автомобиль остановился. В нем сидел маленький коричневый закутанный шофер, а на заднем сиденье -- представительный джентльмен в великолепной дохе.

Томас передал пойманное колесо с наилучшими кучерскими манерами и с масленым взглядом, который ясно выражал, что он примет дань от одного доллара и выше.

Но взгляд не достиг своей цели. Джентльмен в тюленьей дохе принял колесо, поставил его в автомобиль, пристально посмотрел на экс-кучера и пробормотал непонятные слова.

-- Странно-странно! -- сказал он. -- Даже мне самому кажется, что халдейский гороскоп не ошибся. Возможно ли это?

0x01 graphic

Затем он обратился с менее таинственными словами к ожидавшему, полному надежд Томасу.

-- Благодарю вас, сэр, что вы так любезно спасли мое колесо. Если позволите, я хотел бы предложить вам один вопрос. Знаете ли вы семью Ван-Смитов, проживающую у Вашингтон-сквера?

-- Как мне не знать? -- ответил Томас. -- Я жил там и желал бы и теперь там жить. Джентльмен в тюленьей дохе открыл дверцу автомобиля.

-- Войдите, пожалуйста, -- сказал он. -- Вас ожидают.

Томас Мак-Квейд с удивлением, но без колебания последовал приглашению. Сидеть в автомобиле казалось ему удобнее, чем стоять в очереди ночлежников. Но после того как застегнули фартук и автомобиль снова помчался вперед, он задумался над странностью приглашения.

"Может быть, у него нет мелких денег, -- предположил Томас. -- Очень часто эти шикарные богачи не имеют при себе денег. Думаю, что он меня высадит, как только где-нибудь получит наличные по предъявлении своей рожи. Во всяком случае, ясно, что мне не придется стоять в очереди, чтобы попасть в ночлежный дом".

Закутанный в свою огромную доху, таинственный автомобилист, казалось, сам удивлялся неожиданностям, которые встречаются в жизни. "Удивительно! Поразительно! Странно!" -- постоянно повторял он про себя.

Когда автомобиль въехал в Семидесятые улицы, он остановился перед старый коричневым домом.

-- Будьте любезны войти в мой дом, -- сказал джентльмен в дохе, когда они сошли. "Наверное, он достанет деньги", -- подумал Томас, следуя за ним в дом.

Передняя была тускло освещена. Хозяин повел своего гостя налево через дверь, закрыв ее за собой, и они очутились в абсолютной темноте. Внезапно в середине на потолке зажегся причудливый разукрашенный стеклянный шар и слабо осветил огромную комнату. Великолепное убранство комнаты превосходило все, что Томасу приходилось когда-либо видеть на сцене или читать в сказках.

Стены были покрыты роскошными красными драпировками с вышитыми на них фантастическими золотыми фигурами. В заднем конце комнаты были тяжелые портьеры темно-золотистого цвета, украшенные серебряными полумесяцами и звездами. Мебель была самая дорогая и редкостная. Ноги экс-кучера утопали в коврах, мягких и пушистых, как глубокий снег. В комнате были три или четыре столика странного фасона, покрытые черным бархатом.

0x01 graphic

Томас Мак-Квейд только одним глазом окинул великолепие палаццо. Другим глазом он оглянулся на своего представительного проводника и увидел, что тот исчез.

-- Черт! -- пробормотал Томас. -- Похоже на волшебную комнату. Я не удивлюсь, если это окажется одним из приключений моравских ночей, которые я читал. Интересно, куда девался господин в дохе?

Внезапно чучело совы, стоявшее на жердочке из черного дерева вблизи электрического шара, медленно подняло свои крылья, и из глаз его полился блестящий электрический свет.

Охваченный страхом Томас схватил с ближайшею столика бронзовую статуэтку Гебы и запустил ее изо всех сил в ужасную сверхъестественную сову. Сова вместе с жердочкой с треском полетела на пол. Немедленно вслед за шумом послышалось щелканье, и комната ярко осветилась дюжиной электрических ламп, расположенных вдоль стен и на потолке. Золоченые портьеры раздвинулись, и таинственный автомобилист вошел в комнату. Он был высокою роста, и на нем был фрак безукоризненною покроя и самого модного фасона. Блестящая золотисто-коричневая борода а-ля Ван Дейк, длинные и волнистые волосы и большие гипнотизирующие глаза восточною оккультиста придавали ему внушительный вид. Если вы можете себе представить русскою великого князя в тронном зале раджи, выступающею навстречу приехавшему в гости императору, то вы можете составить себе некоторое понятие о величии его манер. Но Томас Мак-Квейд не был знаком с такими высокими особами, и при виде этого вылощенною и в некотором роде страшною джентльмена подумал почему-то о зубном враче, у которою он лечился.

-- Слушайте, доктор, -- сказал он, -- здесь у вас на палке очень сердитая птица. Надеюсь, я ничего не разбил. Но я едва не упал в обморок, когда она направила на меня свои лампы в тридцать две свечи, и стрельнул в нее той медной девчонкой, что стояла на столе.

-- Это просто механическая игрушка, -- сказал джентльмен, махнув рукой. -- Могу ли я попросить вас присесть и выслушать, почему я привез вас к себе в дом? Может быть, вы не поймете или не посочувствуете тому психологическому мотиву, который заставил меня это сделать. Поэтому я сразу перейду к делу, напомнив ваше признание, что вы знакомы с семьей Ван-Смитов у Вашингтон-сквера.

-- Не украли ли у них серебро? -- спросил Томас. -- Или, может быть, пропали драгоценности? Конечно, я их знаю. Или пропал один из зонтиков? Я их тоже знаю. А дальше что?

"Великий князь" мягко потер свои белые руки.

-- Изумительно! -- прошептал он. -- Изумительно! Неужели я дойду до того, что сам поверю в халдейский гороскоп? Позвольте мне вас уверить, -- продолжал он громко, -- что вам нечего опасаться. Наоборот, думаю, я могу вам обещать, что вас ожидает очень хорошая судьба. Мы увидим.

-- Они хотят, чтобы я вернулся? -- спросил Томас, и в голосе его зазвучала нотка профессиональной гордости. -- Я обещаю больше не пить и вести себя как следует, если они попробуют снова взять меня. Но как вы это все узнали, доктор?

Любезный хозяин снисходительно улыбнулся и попросил у Томаса разрешения оставить его одного минутки на две. Он вышел на тротуар и отдал приказание шоферу, все еще ожидавшему с автомобилем. Вернувшись в таинственное помещение, он уселся рядом со своим гостем и так занимал его интересным и остроумным разговором, что несчастный ночлежник почти забыл о холодной улице, от которой он был таким странным образом спасен. Лакей внес холодную индейку, стакан чудесного вина и бисквиты, и Томас чувствовал себя совсем как в арабской сказке. В таком приятном занятии полчаса прошли совершенно незаметно, а затем послышался гудок возвратившеюся автомобиля. "Великий князь" немедленно вскочил и снова извинился, что должен будет отлучиться на короткое время.

Хозяин дома впустил в парадную дверь двух женщин, хорошо закутанных по случаю холода, и с изысканной любезностью провел их через переднюю в другую,

более маленькую комнату, отделенную от большой тяжелыми двойными портьерами. В этой комнате мебель была, пожалуй, еще элегантнее и красивее, чем в первой. На столе из розового дерева с золотыми инкрустациями были разбросаны листки белой бумаги и стоял странный треугольный инструмент -- очевидно, из золота, -- на маленьких колесиках.

Женщина повыше ростом откинула свою черную вуаль и расстегнула пальто. Это была пятидесятилетняя женщина со сморщенным и грустным лицом. Ее спутница, молодая неуклюжая девушка, села на некотором расстоянии от нее позади, как это сделала бы прислуга.

-- Вы послали за мною, профессор Черубуско, -- сказала пожилая женщина усталым голосом. -- Надеюсь, вы сможете на этот раз сообщить нечто более определенное, чем обычно. Я почти потеряла веру, которую я имела в ваше искусство. Я бы не откликнулась на ваше приглашение сегодня вечером, если бы моя сестра не настояла на этом.

-- Сударыня, -- сказал профессор со своей великокняжеской улыбкой, -- истинное искусство не может ошибиться. Но требуется время, чтобы найти настоящий психический и потенциальный способ. Я сознаюсь, что мы не имели успеха с картами, хрусталем, звездами, с магической формулой Сарацина, а также с оракулом По. Но мы наконец нашли правильный психический подход. Халдейский гороскоп нам помог в наших поисках.

Голое профессора звучал так уверенно, что он, казалось, сам верил своим словам. Пожилая леди взглянула на него с большим интересом, чем раньше.

-- В тех словах, которые были написаны инструментом в то время, как я держала на нем руку, ведь не было никакого смысла! -- сказала она. -- Как же они могли помочь?

-- Слова были следующие, -- сказал профессор Черубуско, выпрямляясь во весь свой великолепный рост: -- "Пятое колесо телеги его приведет".

-- Я много телег видела в своей жизни, -- сказала леди, -- но телегу с пятью колесами я никогда не видела.

-- Прогресс в науке и в технике, -- сказал профессор, -- свершил это, -- хотя, чтобы быть точным, дело идет здесь только о запасном пятом колесе. Пропорционально этому усовершенствовались также и оккультные знания. Сударыня, я повторяю вам, что халдейский гороскоп не ошибся. Я не только могу вам ответить на вопрос, который вы мне предложили, но я могу вам представить живое доказательство моего успеха.

0x01 graphic

Недоверие пожилой леди было поколеблено, а также и ее душевное спокойствие.

-- О, профессор, -- взволнованно закричала она. -- Где?.. Когда?.. Вы его нашли? Не мучьте меня!

-- Я прошу извинить меня, если я исчезну на несколько минут, -- сказал профессор Черубуско, -- и я думаю, я смогу вам продемонстрировать чудеса моего искусства.

Томас с довольным видом доедал последние кусочки индейки и хлеба, когда волшебник внезапно появился в комнате.

-- Согласны ли вы вернуться в ваш прежний дом, если вам обещан будет хороший прием и снятие опалы? -- спросил он со своей вежливой улыбкой.

-- Разве я выгляжу таким гордым? -- ответил Томас. -- Достаточно уж я нагулялся пешком. Но захотят ли они меня принять обратно? Старая леди также упорна, как гайка на новой оси.

-- Дорогой мой, -- сказал профессор, -- она искала вас всюду.

-- Великолепно! -- сказал Томас. -- Я согласен. Эти отяжелевшие верблюды, которых они называют лошадьми, конечно, не годятся для такого первоклассною кучера, как я; но все равно, доктор, я вернусь на свое место. Это очень хорошие люди.

При этих словах изысканно любезное лицо волшебника изменилось. Он подозрительно взглянул на экс-кучера.

-- Могу ли я спросить, как ваше имя? -- коротко спросил он.

-- Вы искали меня, -- сказал Томас, -- и не знаете моего имени? Странный же вы тип. Ну, конечно, я Томас Мак-Квейд, и я был почти год кучером у Ван-Смитов и правил их слонами. Они меня вытурили месяц тому назад за... да вы сами видели, доктор, что я сделал с вашей совой. Я все пропил, что у меня было, и когда я увидел ваше колесо, что упало с машины, я стоял в очереди ночлежников, ожидающих пары. Ну, а теперь -- какая награда меня ожидает за это?

К своему удивлению, Томас почувствовал, как его подняли за воротник и без единою пояснительною слова потащили к парадной двери. Она была открыта, и сильным, унизительным, недвусмысленным пинком ноги его спустили со ступенек крыльца.

Как только экс-кучер встал на ноги и пришел в себя, он поспешил со всей быстротой, на которую был способен, к Бродвею.

-- Сумасшедший субъект, -- было его мнение о таинственном автомобилисте. -- Но, во всяком случае, он мог бы дать доллар за услугу. А теперь мне нужно поспешить вернуться в очередь раньше, чем проповедник своими речами доставит мне бесплатную пару.

Когда Томас, пройдя две мили, подошел к ночлежникам, он увидел, что ряды бездомных сократились только на восемь или на десять человек. Он занял свое прежнее место, а перед ним в очереди стоял тот молодой человек, который ему рассказывал о госпитале, о жене и ребенке.

-- Мне очень жаль, что вы вернулись, -- сказал молодой человек, повернувшись к нему. -- Я надеялся, что вы нашли что-нибудь лучше, чем это.

-- Я? -- сказал Томас. -- О, я просто пробежал кругом квартала, чтобы согреться. Я вижу, что публика сегодня не очень-то щедра.

-- В такую погоду, -- сказал молодой человек, -- всякий думает только о себе, как бы добраться скорее домой.

В это время проповедник затянул свой последний гимн, -- обращение к людскому милосердию. Те из ночлежников, которые еще не совсем замерзли, присоединились к безнадежной попытке умилостивить прохожих.

В середине второй строфы Томас увидел здоровенную девушку с развевавшейся от ветра шалью, направлявшуюся прямо к нему

-- Энни! -- закричал он и побежал к ней.

-- Глупый ты, глупый! -- кричала она, смеясь и плача и повиснув на его шее. -- Почему ты это сделал?

-- Водка, -- коротко объяснил Томас. -- Ты знаешь. Но с этих пор ничего. Ни одной капли. -- Он повел ее к повороту улицы. -- Как ты увидела меня?

-- Я пришла нарочно, чтобы найти тебя, -- сказала Энни, крепко прижимаясь к нему. -- Безумец ты этакий! Профессор Черубуско сказал нам, что мы можем тебя здесь найти.

-- Профессор Че... Я не знаю такого субъекта. В какой пивной он работает?

-- Он ясновидящий, Томас; величайший ясновидящий в мире. Он сказал, что ты приехал в телеге с пятью колесами или что-то в этом роде.

-- Энни, -- сказал Томас, -- если бы у меня была телега, то я давно бы в ней уснул, а не стоял на холоде и не выслушивал бы всех этих проповедей и песен.

-- Слушай, глупый ты мой. Барыня говорит, что она возьмет тебя обратно. Я просила ее. Но ты должен вести себя как следует. Ты сегодня же можешь вернуться. Твоя старая комната над конюшней свободна.

-- Великолепно! -- сказал Томас. -- И главное, что ты, Энни, будешь опять моею! Когда все это решилось?

0x01 graphic

-- Сегодня вечером, у профессора Черубуско. Он послал за барыней автомобиль, а она взяла меня с собою. Я уже раньше бывала с ней у него.

-- Какая специальность у этого профессора?

-- Он ясновидящий и колдун. Барыня советуется с ним. Он все знает. Но барыне он еще не помог, хотя она заплатила ему уже сотни долларов. Но он сказал нам, что звезды ему сказали, где тебя найти.

-- А что старой леди нужно от этого колдуна?

-- Это семейная тайна, -- сказала Энни. -- А теперь ты достаточно предлагал вопросов. Пойдем домой, глупый ты этакий!

Пройдя небольшое расстояние, Томас остановился.

-- Есть у тебя пятнадцать центов с собою, Энни? -- спросил он.

Энни строго на него посмотрела.

0x01 graphic

-- О, я знаю, что твой взгляд означает, -- сказал Томас. -- Но ты ошибаешься. Я сказал, что не возьму ни капли в рот. Но рядом со мною в очереди ночлежников стоял парень, который находится в печальном положении. Он совсем приличный, и у него жена или дети или что-то в этом роде, и к тому же он нездоров. Не из-за пьянства. Если бы ты могла дать ему пятнадцать центов, чтобы он мог хорошо выспаться, я был бы очень доволен.

Энни начала рыться в своем кошельке.

-- Да, у меня есть деньги при себе, -- сказала она. -- Целых двенадцать долларов. -- А затем прибавила с присущей женщинам подозрительностью: -- Приведи его сюда. Я хочу на него взглянуть.

Томас отправился исполнять ее поручение и вскоре вернулся с посиневшим от холода, изнуренным молодым человеком. Когда они подошли, Энни подняла голову и взвизгнула:

-- Мистер Уолтер... о... мистер Уолтер!

-- Это вы, Энни? -- слабым голосом сказал молодой человек.

-- О, мистер Уолтер! А барыня всюду рыщет и ищет вас.

-- Разве матушка хочет меня видеть? -- спросил он, и бледные щеки его вспыхнули.

-- Она ищет вас всюду. Конечно, она хочет вас видеть. Она хочет, чтобы вы вернулись домой. Она обращалась и к полиции, и к адвокатам, и к сыщикам, и в справочные бюро, и предлагала награды, и все такое. А затем она обратилась к ясновидящим. Вы сразу пойдете домой, мистер Уолтер, да?

-- Охотно, если она желает видеть меня, -- сказал молодой человек. -- Три года... это долгий срок. Я думаю, мне придется пойти пешком, если только в трамваях нет бесплатных билетов. Я и прежде любил ходить пешком и обгонять эти старые клячи, которые впрягались в экипаж. Что, они все еще живы?

0x01 graphic

-- Да, -- ответил с чувством Томас. -- И будут жить еще десять лет. Продолжительность жизни слоноподобных лошадей сто сорок девять лет. Я кучер этих лошадей. Пять минут тому назад меня вторично наняли. Поедемте все в трамвае... то есть... если Энни заплатит за проезд.

У остановки трамвая Энни дала обоим блудным сыновьям по пяти центов, чтобы заплатить кондуктору.

-- Мне кажется, ты стала очень легкомысленной, судя по тому, как ты швыряешься большими суммами, -- сказал иронически Томас.

-- В этом кошельке, -- решительно сказала Энни, -- ровно одиннадцать долларов восемьдесят пять центов. Завтра я возьму эти деньги до последнего цента и отнесу их профессору Черубуско, величайшему человеку на всем свете.

-- Он, должно быть, ловкий парень, -- оказал Томас, -- умеет все разузнавать. Я очень рад, что его духи сказали ему, где меня найти. Если ты дашь мне его адрес, я как-нибудь зайду к нему и пожму его руку.

Через некоторое время Томас заерзал на скамейке и пощупал ссадину на коленях и локтях.

-- Знаешь, Энни, -- сказал он ей шепотом, -- может быть, мне все это померещилось под влиянием винных паров, но я ясно помню, как я ехал в автомобиле с шикарный господином, который привез меня в свой дом, где была сова и всякие штуки. Он меня угостил индейкой, а потом спустил с лестницы. Если мне это только приснилось, то почему мне больно?

-- Замолчи, глупый ты этакий, -- с любовью сказала Энни.

-- Если бы я мог разыскать дом этого чудака, -- сказал Томас, -- то я как-нибудь зашел бы к нему и расквасил бы ему нос.

-----------------------------------------------------------------------

Первое издание перевода: О. Генри. Новый Багдад. Сборник рассказов. -- Ленинград: Мысль, 1925 г.

Оставить комментарий О.Генри (перевод: Эва Бродерсен) (yes@lib.ru) Год: 1907 Обновлено: 03/01/2024. 26k. Статистика. Рассказ: Проза, Переводы Деловые люди Иллюстрации/приложения: 6 штук.	Скачать FB2 Ваша оценка:
Аннотация: The Fifth Wheel. Перевод Эвы Бродерсен (1925).

О.Генри Пятое колесо

О. Генри. Пятое колесо

О.Генри
Пятое колесо

О. Генри.
Пятое колесо