О.Генри
Новый Багдад

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

О. Генри.
Новый Багдад

   Большой город Новый Багдад на Гудзоне полон калифами. Его дворцы, базары, караван-сараи и дороги кишат аль-Рашидами под различными личинами, ищущими развлечения и жертв для своего необузданного великодушия. Вы вряд ли сможете найти бедного нищего, которого они оставили бы в покое и дали бы наслаждаться его случайными доходами, или несчастного, потерпевшего жизненное крушение, которому они не дали бы возможности потерпеть вторичное крушение; точно также вы едва ли найдете где-нибудь голодного, который не имел бы возможности потуже стянуть свой пояс в бесплатной библиотеке, пожертвованной каким-нибудь калифом.
   Поэтому Одноглазые Дервиши, Маленький Горбун и Шестой Брат Цирюльника боязливо пробираются по кишащим Гарунами улицам в надежде избежать благодеяний праздношатающихся калифов.
   Можно было бы заполнить много арабских ночей рассказами о тех, кто избежал щедрости многочисленных правителей правоверных. Вы могли бы сидеть на заколдованном ковре до самого рассвета и слушать рассказы о могучем калифе Рок-Фел-Лере, который выслал сорок разбойников, чтобы овладеть сезамом Али-Бабы: о добрейшем калифе Кар-Нег-Ги, который построил библиотеки для бедных, и о многих других.
   Ввиду того что калифы теперь так размножились, на одну Шехерезаду приходится десять калифов. Поэтому Шехерезады теперь в большой цене, и им не надо опасаться шелкового шнура. По кроме больших калифов расплодилось еще великое множество маленьких, которые охотятся за счастливыми бедняками, покорившимися судьбе, чтобы осыпать их непрошенными благодеяниями. Теперь нередко из арабскою квартала приходит донесение, что захваченные в плен очень скрытны и отказываются говорить.
   Этой скрытностью до некоторой степени объясняется краткость настоящею рассказа, который может быть назван:

История калифа, облегчившего свою совесть.

0x01 graphic

   Старый Джекоб Спраггинс, стоя около своего дубовою буфета в тысячу двести долларов, налил себе немного шотландского виски с содовой водой. Вероятно, эта смесь вызывала вдохновение, потому что немедленно вслед за тем, как он ее выпил, он звучно ударил кулаком по дубовой доске буфета и произнес в пустое пространство столовой:
   -- Клянусь печами ада, -- все дело в тех десяти тысячах долларов! Если я смогу это уладить, все будет в порядке...
   Теперь, когда я вызвал в вас интерес к этому рассказу, мне придется сделать небольшое отступление, чтобы ознакомить вас с биографией Джекоба Спраггинса.

0x01 graphic

   Когда старик Джекоб был еще молодым, он был брекер-бой [breaker boy -- букв. "ребенок-ломатель" (англ.): работник шахты, вручную отделяющий уголь от примесей; до 1920-х годов в США для этой работы использовали детей, больных или стариков (примеч. ред.)] в пенсильванской угольной копи. Я не знаю, что такое брекер-бой; но, судя по картинкам в иллюстрированных журналах, все его занятые заключается в том, чтобы стоять с бледным видом у угольной кучи и держать судок с обедом в руках... Но вместо того чтобы умереть, по статистике, от переутомления в десять лет, оставив своих беспомощных родителей и братьев на милость резервного забастовочного фонда, он время от времени вкладывал один или два доллара в какое-нибудь дело и к сорока пяти годам имел двадцать миллионов долларов.

0x01 graphic

   Вот и вся его биография. Вы даже едва имели время зевнуть, не правда ли? Я читал биографии, которые... но не будем об этом распространяться!..
   Я хочу продолжать рассказ о Джекобе Спраггинсе с того времени, когда он достиг седьмой ступени своей карьеры. Подразумеваемые мною ступени следующие: первая -- скромное происхождение, вторая -- заслуженное возвышение, третья -- держатель акций, четвертая -- капиталист, пятая -- председатель треста, шестая -- преступные операции, седьмая -- калиф, восьмая -- уравнение со многими неизвестными.
   В пятьдесят пять лет Джекоб перестал заниматься активной деятельностью. Царские доходы продолжали к нему, конечно, поступать от угля, железа, нефти, поместий, железных дорог, фабрик, но ни один из этих предметов в сыром виде не касался руки Джекоба. Все это стерилизовалось, очищалось, обкуривалось, пока не превращалось в незапятнанные кредитные билеты и не поступало в белые руки его личного секретаря. Джекоб построил себе трехмиллионный дворец на Набобской авеню в Новом Багдаде и начал чувствовать, что мантия покойного Г. А. Рашида нисходит на него.
   Когда доход человека делается таким большим, что мясник посылает ему именно тот сорт мяса, который он заказывает, то этот человек начинает подумывать о спасении своей души. Когда Джекоб достиг этой ступени, он начал впервые сравнивать ушко иголки с верблюдом в зоологическом саду, чтобы найти способ попасть в Царствие Небесное, и решил остановиться на организованной благотворительности. Он велел своему секретарю послать чек на один миллион долларов "Всемирному Благотворительному Обществу". Общество выдало квитанцию в получении его дара, а в одной из вечерних газет Джекоб Спраггинс имел возможность прочесть, что "Джейк Спергиус" пожертвовал сто тысяч долларов "В. Б. О.".
   Вслед за этим Джекоб выбрал наилучше устроенный колледж, который он мог найти, и подарил ему двести тысяч долларов на устройство лаборатории. Колледж не держался научной программы, но принял деньги и построил на них уборную со всеми удобствами.

0x01 graphic

   Но Джекобу скоро надоела филантропия в большом масштабе.
   "Если бы я мог сам видеть, что люди из-за моих денег сделались счастливее, -- думал он, -- если бы я мог слышать их благодарность за то, что я для них сделал, то мне было бы это очень приятно. А пожертвования в учреждения и общества -- то же самое, что бросать деньги в испорченную автоматическую машину".

0x01 graphic

   Таким образом, Джекоб решил положиться на свое чутье, которое и привело его в квартал, населенный столичной беднотой.
   "Это и есть то самое, что мне нужно, -- подумал наш калиф. -- Я зафрахтую два речных парохода, набью их тысячей несчастных детей, подарю им тысячу кукол и барабанов, покатаю их по морю и угощу их тысячей порций мороженого. Нужно же как-нибудь использовать те дивиденды, которые поступают ко мне скорее, чем я могу их истратить!"
   Но Джекобу пришлось отказаться и от таких благотворительных развлечений, потому что какой-то огромный мужчина с бритым лицом и с ртом, напоминающим отверстие ящика для писем, схватил его за ши- ворот и изрек энергичным голосом следующее:
   -- Слушайте, товарищ, знаете, где вы? Вы в районе Майка О'Грэди, -- поняли? Майк получил привилегию на желудки всех детей этого района, -- поняли? И если здесь устраиваются какие-нибудь пикники и раздаются красные воздушные шары, то за это платит Майк, -- поняли? А потому не залезайте в чужой огород, или вам влетит. Вы, проклятые миллионеры с вашими благотворительными фанабериями, превратили этот район в какой-то ад. Люди боятся выходить из домов, чтобы не попасться вам в лапы. Оставьте их Майку. Они принадлежат ему, и он знает, как с ними обращаться. А вы оставайтесь в вашей части города. Ну что, понял, дяденька, или хочешь сразиться с Майком О'Грэди за привилегию на этот район?

0x01 graphic

   Было ясно, что этот район был облюбован уже другим, и калиф Спраггинс не вторгался больше в этот квартал. Чтобы несколько понизить свой все возраставший излишек, он удвоил пожертвования благотворительным обществам, принес в дар христианскому обществу молодых людей коллекцию бабочек в десять тысяч дол- ларов и послал голодающим в Китае столько денег, что на них можно было купить новые изумрудные глаза и брильянтовые зубы для всех их богов. Но ни один из этих актов милосердия не приносил удовлетворения калифу. Он хотел внести личную нотку в свои благодеяния, давая официантам в ресторанах на чай по десять и двадцать долларов. Он отыскал честолюбивую и талантливую, но бедную молодую актрису и заказал известному драматургу новую пьесу для предстоящего ее бенефиса.

0x01 graphic

   Он мог бы в этом случае отделаться еще от многих десяти тысяч обременяющих его денег, если бы она ему понравилась. Но так как этого не случилось, то капитал его неудержимо продолжал расти, и его игольно-ушечно-верблюжьи наблюдения возобновились.
   В трехмиллионном доме калифа Спраггинса жила его сестра Генриетта, которая в прежнее время стряпала для углекопов в двадцатипятицентовой кухмистерской, а теперь подавала простым смертным не более двух пальцев. Кроме нее, в доме жила дочь Спраггинса, Селия, девятнадцати лет, недавно вернувшаяся из пансиона, где она обучалась у знаменитых профессоров кулинарному языку и ресторанным обычаям.
   Селия -- героиня настоящего рассказа. Не желая утруждать вашей фантазии, даю вам сразу описание ее прелестей. Это была хорошенькая, неуклюжая, немного застенчивая девушка с коричневыми волосами, болезненным цветом лица, блестящими глазами и добродушной улыбкой. Она унаследовала от отца склонность к простой пище, свободной одежде и к пролетарскому обществу. У нее было еще слишком много молодости, чтобы чувствовать тягость богатства. Но главным ее достоинством было то, что она умела прекрасно насвистывать народные песенки.
   Однажды Селия выглянула из своего окна и влюбилась в разносчика из магазина колониальных товаров. Последний в это время был занят разговором со своей лошадью и призывал ее к порядку, а поэтому не мог заметать, что происходило во влюбчивом сердце наследницы миллионов. Известно, что лошадь должна стоять смирно, когда вытаскивают из фургона корзины со свежими яйцами.

0x01 graphic

   Молодые читательницы, вам самим понравился бы этот молодой человек. Но вы не отдали бы ему своего сердца, потому что вы бережете его для учителя верховой езды, или для сапожного фабриканта, или для какой-нибудь другой важной персоны. О, я это хорошо знаю. Поэтому я надеюсь, вы не будете ревновать, что разносчик был предназначен для Селии, а не для вас.
   Это был стройный молодой человек с непринужденными манерами. Его серая велосипедная кепка была отодвинута далеко на затылок, его курчавые волосы были цвета соломы, а его загорелое лицо почти всегда улыбалось, когда он не произносил ругательств по адресу своей лошади.
   Торговцы сдавали провизию в доме Спраггинса у заднего хода. Фургон колониальных товаров приезжал всегда около десяти часов утра. Три дня Селия следила по утрам за разносчиком и каждый раз находила в нем какое-нибудь новое достоинство. В особенности ей нравился презрительный вид, с каким он сдавал им привезенную дорогую провизию, как будто это был простой картофель. Затем она обратилась за советом к Аннет.

0x01 graphic

   Эта Аннет, или, точнее говоря, Аннет Мак-Коркл, подгорничная в доме Спраггинса, заслуживает нескольких отдельных строчек. Аннет с увлечением глотала любовные романы, которые она получала в бесплатной общественной библиотеке (пожертвованной одним из крупнейших калифов). Аннет была наперсницей Селии, хотя можно побиться об заклад, что тетка Генриетта этого не знала.
   -- Вот так положеньице! -- взвизгнула Аннет. -- Вы богатая наследница и влюбляетесь в него с первого взгляда! Он, правда, прелесть что за мальчик и совсем не похож на разносчика. У него вид поважнее, и он не обращает на меня никакого внимания.
   -- На меня он обратит, -- сказала Селия.
   -- Конечно, вы богатые... -- ответила Аннет, желая, по женской привычке, кольнуть соперницу.
   -- О, ты совсем не такая красивая, как воображаешь, -- сказала Селия со своей обычной улыбкой. -- Я тоже нет. Но он не должен знать, что к моей красоте, какая бы она ни была, прилагаются миллионы. Я хочу его испытать. А теперь, Аннет, одолжи мне один из твоих передников и чепчиков.
   -- Вот чудеса! -- воскликнула Аннет. -- Совсем как в романе "Тайны испанского двора". Держу пари, что он окажется графом.
   Вдоль заднего фасада дома шла длинная галерея. Разносчик колониальных товаров должен был проходить через нее, чтобы сдавать провизию. Однажды утром он прошел мимо стоявшей там девушки с сияющими глазами, болезненным цветом лица и улыбающимся ртом. Девушка была, по-видимому, горничная, потому что на ней был чепчик и передник. Но так как он был нагружен корзиной молодого салата и томатами, тремя пучками спаржи и шестью банками с самыми дорогими оливками, то он не обратил на нее особого внимания.
   Но, идя обратно, он подошел к ней сзади, в то время как она насвистывала "Песенку рыбака" так громко и хорошо, что любой мальчишка позавидовал бы ей.
   Молодой человек остановился и сдвинул свою кепку на самый затылок.

0x01 graphic

   -- Шикарно, малютка, -- сказал он.
   -- Меня зовут Селия, -- сказала свистунья, оборачиваясь и ослепляя его трех- дюймовой улыбкой.
   -- Отлично. Меня зовут Томас Мак-Леод. Кем ты служишь в этом доме?
   -- Я... подгорничная.
   -- Ты знаешь "Водопад?"
   -- Нет, -- сказала Селия, -- я ничего не знаю. Мы слишком быстро разбогатели, то есть мистер Спраггинс.
   -- Я сейчас тебе покажу, -- сказал Томас Мак-Леод. -- Это танец в духе твоей песенки.
   Если свисту Селии мог позавидовать любой мальчишка, то свисту Томаса позавидовал бы любой солдат. Он свистал басом.
   Когда он кончил, Селия готова была вскочить в его фургон с провизией и поехать с ним под венец.
   -- Я буду завтра в четверть одиннадцатого, -- сказал Томас, -- привезу шпинат и ящик минеральной воды.
   -- А я разучу сегодня, как вы его называете... "Водопад", -- сказала Селия, -- и мы можем свистать в два голоса.
   Я не буду описывать все этапы ухаживанья, потому что это не относится к литературе, а личное дело влюбленных. К чему прибегать к рентгеновским лучам, к полисменам и к блюстителям нравственности в парках и скверах?!
   Наступил день, когда Томас Мак-Леод и Селия дольше обыкновенною замешкались в конце решетчатой галереи...
   -- Я получаю шестнадцать долларов в неделю, -- это, конечно, небольшое жалованье, -- сказал Томас, откинув кепку на затылок.
   Селия посмотрела сквозь решетку галереи и просвистала похоронный марш. Накануне, делая закупки с теткой Генриеттой, она истратила такую сумму на дюжину платков.
   -- Может быть, в следующем месяце мне повысят жалованье, -- сказал Томас. -- Завтра я буду в это же время с мешком муки и с мылом для стирки.
   -- Отлично, -- сказала Селия. -- Женатый двоюродный брат Аннет платит только двадцать долларов за квартиру.
   Ни одной минуты она не рассчитывала на деньги отца. Она знала непоколебимое тщеславие тетки Генриетты и высокое положение отца в качестве денежного туза и понимала, что если она выйдет за Томаса, то у них обоих будет свистать в карманах.
   Наступил день, когда Томас нарушил величавое достоинство Набобской авеню, громко насвистывая "Сон черта".
   -- Вчера мне повысили жалованье до восемнадцати долларов в неделю, -- сказал он. -- Я приценивался к квартиркам около Морнингсайда. Тебе придется скоро распроститься с твоим чепчиком и передником, дружок.
   -- О, Томми! -- сказала Селия со своей широчайшей улыбкой. -- Этих денег будет совсем достаточно. Кухарка Бетти меня научила делать деревенский пудинг. И я умею подметать и вытирать пыль, ведь горничные это умеют. А по вечерам мы можем насвистывать дуэты.
   -- Хозяин обещал к Рождеству повысить мне жалованье до двадцати долларов, -- сказал разносчик.
   -- А я умею шить, -- сказала Селия, -- и знаю, что если приходит контролер газовой компании проверять газометр, нужно у него спрашивать удостоверение. Я умею варить варенье из айвы и поднимать шторы.
   -- Черт побери! Ты прямо молодчина, Селия. Я уверен, что мы прекрасно проживем на восемнадцать долларов.
   Когда Томас вскакивал на козлы фургона, подгорничная, пренебрегая опасностью быть увиденной, храбро подбежала к воротам.
   -- О, Томми, я и забыла, -- крикнула она ему, -- я думаю, я могла бы делать тебе сама галстуки.
   -- Не думай об этом, -- сказал Томас.
   -- И еще одно, -- продолжала она. -- Если накрошить на ночь огурцы, это отгонит тараканов.
   -- Вероятно, и сон тоже, -- сказал Томас. -- Я думаю, если мне придется сегодня быть с провизией в западной части, то я заодно загляну в мебельный магазин.
   Как раз в ту минуту, когда фургон с Томасом отъехал от дома, старый Джекоб Спраггинс ударил кулаком по буфету и произнес таинственные слова относительно десяти тысяч долларов, о которых речь была в начале рассказа. Это доказывает правильность взгляда, что некоторые рассказы, точно так же, как и жизнь вообще, двигаются вкруговую. Теперь мы должны в коротких словах бросить свет на слова Джекоба.
   Фундамент его состояния был заложен, когда ему было двадцать лет. Один бедный углекоп (вы слышали когда-нибудь о богатом углекопе?) отложил несколько долларов и купил маленький участок земли, на котором он старался вырастить маис, но безуспешно. Джекоб, у которого было поразительное чутье, догадался, что там были угольные залежи. Он купил участок от углекопа за сто двадцать пять долларов, а месяц спустя продал его за десять тысяч. К счастью, у углекопа оставалось достаточно денег от продажи земли, чтобы напиться до смерти, как только он услышал об этом.
   И вот сорок лет спустя Джекоба осенила вдруг мысль, что если он сможет вернуть эту сумму денег наследникам несчастного углекопа, то он получит доступ в Царство Небесное, у врат которого стоит святой Петр.
   А теперь действие должно идти быстрым темпом, потому что мы истратили уже четыре тысячи слов, и нет ни одной пролитой слезы, ни одного револьверного вы стрела, ни одного взломанного сейфа.
   Старик Джекоб нанял дюжину частных сыщиков, чтобы разыскать наследников старого рудокопа Хью Мак-Леода, если таковые существовали.
   Поняли суть? Конечно, я знаю так же хорошо, как и вы, что Томас будет наследником. Я мог бы скрыть имя, но почему всегда раскрывать тайну только в конце? Гораздо лучше, по-моему, раскрывать ее около середины рассказа; в таком случае читатели могут, если хотят, прекратить на этом месте чтение.
   После того как сыщики шли по ложным следам около трех тысяч долларов, -- виноват, миль, -- они нашли Томаса в магазине колониальных товаров и вырвали от него признание, что Хью Мак-Леод был его дедушкой и что других наследников у него не было. Они устроили свидание между ним и стариком Джекобом в одной из их контор.

0x01 graphic

   Джекобу очень понравился молодой человек. Ему понравился его прямой открытый взгляд и манера, с которой он швырнул свою велосипедную кепку на стоявшую в середине стола розовую вазу.
   Джекоб считал, что акт возмещения будет действительным и без полного признания с его стороны. Поэтому он представился другом того человека, который купил землю и который просил его вернуть вырученные от продажи деньги для облегчения своей совести.
   -- Это звучит, сэр, -- сказал Томас, -- как заманчивое объявление. По я не совсем понимаю. Эти десять тысяч долларов я получу деньгами или выигрышными билетами в пятьдесят центов?
   Старик Джекоб отсчитал ему двадцать пятисотдолларовых билетов. Он считал это лучше чека. Томас задумчиво положил их в карман.
   -- Большая благодарность от дедушки, -- сказал он, -- тому, кто это дал.
   Джекоб разговорился с ним, расспрашивая его о его работе, о том, как он проводит свое свободное время, о его планах на будущее. Чем дольше он видел Томаса, тем больше тот ему нравился. Немногих молодых людей он встречал в Новом Багдаде, которые были так откровенны и рассудительны, как он.
   -- Я очень бы хотел, чтобы вы бывали в моем доме, -- сказал он. -- Я мог бы помочь вам выгодно поместить ваши деньги. Я очень богатый человек. У меня почти взрослая дочь, и я хотел бы, чтобы вы с ней познакомились. Немногих молодых людей я захотел бы познакомить с ней.
   -- Премного благодарен, -- сказал Томас. -- Я не очень-то на счет этих самых визитов с парадного хода. Я больше насчет заднего хода. И, кроме того, у меня невеста. Она горничная в доме, куда я привожу провизию. Но теперь ей не придется там долго работать. Не забудьте передать вашему другу сердечный поклон от моего покойного дедушки. А теперь, простите, мне нужно идти. На улице ждет меня фургон с кучей зелени, которую я должен сдать. До свиданья, сэр.
   Это было в десять часов утра, а в одиннадцать Томас сдал в особняк Спраггинса несколько пучков петрушки и салата. Томасу было только двадцать два года. Поэтому, когда он возвращался из кухни, он вынул из кармана пачку пятисотенных кредиток и небрежно размахивал ими. Аннет вытаращила от удивления глаза и побежала к кухарке.
   -- Я говорила вам, что он граф, -- сказала она, после того как рассказала, что видела. -- Он никогда не хотел со мною знаться.
   -- Ты говоришь, он показывал деньги? -- спросила кухарка.
   -- Сотни тысяч, -- сказала Аннет. -- И они лежали прямо так в его кармане. Вот почему он на меня никогда не глядел!
   -- Мне выплатили эти деньги сегодня, -- объяснял Томас Селии в галерее. -- Это от имения моего дедушки. Слушай, Сели, к чему нам теперь ждать? Я сегодня вечером брошу место. Почему нам не пожениться на будущей неделе?
   -- Томми, -- сказала Селия, -- я не горничная. Я тебя обманывала. Я мисс Спраггинс, Селия Спраггинс. Газеты пишут, что у меня будет сорок миллионов долларов.
   Томас надвинул на лоб свою кепку и первый раз с тех пор, как мы его знаем, она сидела у него прямо.
   -- В таком случае, я полагаю, -- сказал он, -- в таком случае, я полагаю, что вы не выйдете за меня замуж на будущей неделе. Зато свистать вы умеете, -- прибавил он со вздохом.
   -- Нет, -- сказала Селия, -- я не выйду за тебя замуж на будущей неделе. Мой отец никогда не позволит мне выйти замуж за разносчика зеленной. Но я выйду за тебя замуж сегодня, Томми, если ты этого хочешь.
   Старик Джекоб Спраггинс вернулся домой в половине десятого вечера в своем автомобиле и позвал дочь. Он купил для нее рубиновое ожерелье и хотел услышать из ее уст, какой он милый, добрый, заботливый папаша.
   Несколько минут ее искали по дому, а затем явилась Аннет и сообщила театральным тоном, но с плохо скрываемой завистью, ошеломляющую новость.
   -- О, сэр, -- воскликнула она, раздумывая в то же время, не броситься ли ей на колени, как в романах, -- мисс Селия как раз в эту минуту убегает из задней калитки с молодым человеком, чтобы повенчаться с ним. Я не могла остановить ее, сэр. Они уехали в кэбе.
   -- С каким молодым человеком? -- зарычал Джекоб.
   -- С миллионером, сэр, не во гнев будь вам сказано, с богатым переодетым дворянином. Он носит все деньги при себе, а красный перец и лук были, только чтобы отвести нам глаза. Он никогда на меня не смотрел.
   Джекоб бросился из дома. Автомобиль его еще стоял у дверей. Шофер замешкался, стараясь зажечь папиросу на ветру.
   -- Эй вы, Гастон, или Майк, или как вас там звать, мчитесь за угол быстрее ветра и посмотрите, не увидите ли вы кэб. Если увидите, то нагоните его.
   Впереди, на некотором расстоянии, был виден кэб. Гастон или Майк, все еще думая о своей незажженной папиросе, помчался за кэбом и оттеснил его к тротуару.
   -- Что вы делаете, черт бы вас побрал? -- заорал Томас.
   -- Папа! -- взвизгнула Селия.
   -- Тысяча чертей! -- сказал Гастон или Майк. -- У меня все спички вышли.
   -- Молодой человек, -- строго сказал Джекоб, -- а как же насчет горничной, с которой вы были обручены?

* * *

   Два года спустя старик Джекоб вошел в контору своего личного секретаря.
   -- Миссионерское общество просит пожертвовать тридцать тысяч долларов на предмет обращения корейцев в христианство, -- сказал секретарь.
   -- Оставить без внимания, -- сказал Джекоб.
   -- Пламвильский университет напоминает, что наступил срок ежегодного взноса в пятьдесят тысяч долларов, который вы ему ассигновали.
   -- Написать, что взносы прекращаются.
   -- Научное общество для изучения моллюсков просит десять тысяч на покупку спирта для сохранения препаратов.
   -- Бросить в корзину.
   -- Общество для доставления разумных развлечений для рабочих девушек просит двадцать тысяч для устройства игры в гольф.
   -- Скажите им, чтобы обратились к предпринимателю.
   -- Похерьте все просьбы, -- продолжал Джекоб. -- Каждый доллар, который я могу где-нибудь сэкономить, мне теперь пригодится. Я хочу, чтобы вы написали директорам всех обществ, в которых я заинтересован, и предложили бы им урезать все оклады на десять процентов... И слушайте, когда я шел сюда, я заметил в углу передней кусочек мыла. Скажите поломойке, чтобы она не смела быть такой расточительной. У меня нет лишних денег, чтобы их расшвыривать... Да, скажите, уксусное производство находится в наших руках, не так ли?
   -- Всемирное общество пряностей, -- сказал секретарь, -- держит в руках весь рынок.
   -- Поднимите цену на уксус, -- два цента на галлон. Известите все наши отделения.
   Внезапно красное толстое лицо Джекоба Спраггинса расплылось в улыбку. Он подошел к конторке секретаря и показал на своем толстом указательном пальце небольшую красную отметину.
   -- Укусил, -- сказал он, -- будь я проклят, если не укусил, а у него только недавно появились зубы, -- у ребеночка моей Селии. У него должно быть сто миллионов, когда ему стукнет двадцать один год!.. если я сумею их накопить...
   Уходя из конторы, Джекоб повернулся в дверях и сказал:
   -- Поднимите лучше цены на уксус на три цента вместо двух. Через час я вернусь и подпишу циркуляры.
   Настоящая история о калифе Гарун аль-Рашиде повествует о том, что к концу своего царствования ему надоела филантропия, и он велел обезглавить всех своих прежних фаворитов и спутников похождений "Арабских ночей". Хорошо еще то, что в наш культурный век единственный смертный приговор, который могут нам преподнести современные калифы, -- это повышение цен на продукты первой необходимости.

0x01 graphic

-----------------------------------------------------------------------

   Первое издание перевода: О. Генри. Новый Багдад. Сборник рассказов. -- Ленинград: Мысль, 1925 г.
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru