Окольский Антон Станиславович
Реформа английских университетов в XIX столетии

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть первая.

   

Реформа англійскихъ университетовъ въ XIX столѣтіи.

I.

   XVIII столѣтіе считается въ Англіи періодомъ самаго глубокаго паденія англійскихъ университетовъ, the dark age, въ исторіи академическаго развитія этой страны, какъ выражается Бродрикъ, историкъ Оксфордскаго университета {Brodrick: "A history of the university of Oxford". London, 1886, стр. 174.}. Послѣ блестящаго развитія въ XIII и XIV ст., когда, вслѣдствіе изученія схоластической философіи, университеты сдѣлались двумя свѣточами знанія, распространяющими образованіе далеко за предѣлы Англіи, послѣ временнаго оживленія, вслѣдствіе возрожденія наукъ въ XVI ст., наступилъ періодъ внутренняго разложенія, ослабленія, упадка. Тогда казалось, что вся умственная жизнь медленно замирала. Въ этомъ отношеніи нѣтъ разногласія между современными писателями. Аудиторіи, переполненныя прежде слушателями, опустѣли; профессора остались безъ студентовъ. Въ богатыхъ библіотекахъ въ продолженіе цѣлыхъ недѣль не появлялся ни одинъ читатель. Студенты занимались спорами, совершенно чуждыми наукѣ. Такой историкъ, какъ Гиббонъ, причислялъ время, проведенное имъ въ Оксфордѣ, къ самому грустному времени въ жизни, изъ котораго онъ не извлекъ никакой пользы. По его мнѣнію, профессорами были джентльмены, которые преспокойно пользовались своимъ матеріальнымъ положеніемъ, проводя однообразно свою жизнь въ часовняхъ, кофейняхъ, общей пріемной, пока не ложились, довольные собою, въ постель. Но они считали себя вполнѣ свободными отъ того, чтобы что-нибудь читать, писать и даже думать о чемъ бы то ни было. Испытанія сдѣлались пустою формой, не представляющею никакой гарантіи знанія студентовъ. Правда, что Кембриджскій университетъ не палъ въ этомъ отношеніи такъ низко, хотя Оксфордскій, можетъ быть, по тому поводу, что новые, лучшіе методы производства экзаменовъ были въ немъ раньше примѣнены, или потому, что Ньютонъ и Бентли своими трудами успѣли повысить идеалъ университетскаго ученія. Тѣмъ не менѣе, оба университета уступили тогда дѣйствительное направленіе умственною жизнью народа столичному городу Лондону. Впрочемъ, умственная жизнь, развитіе стали сосредоточиваться тогда не въ одномъ только Лондонѣ. И провинціальные города, какъ Манчестеръ, Бирмингемъ, Дерби, Лидсъ, вслѣдствіе увеличенія зажиточности, богатства своихъ жителей, сдѣлались средоточіемъ очень оживленнаго литературнаго и ученаго развитія, хотя въ стѣнахъ своихъ не имѣли университета.
   Въ доказательство этого глубокаго паденія англійскихъ университетовъ въ XVIII ст. приводятъ и то, что все громадное умственное движеніе этого времени, извѣстное подъ названіемъ энциклопедическаго, прошло для нихъ безслѣдно, не вызывая съ ихъ стороны никакого отголоска. О томъ свидѣтельствуетъ и тотъ поражающій фактъ, что ни одинъ изъ тогдашнихъ англійскихъ знаменитыхъ людей, полководцевъ, ученыхъ, государственныхъ людей, поэтовъ, публицистовъ, изобрѣтателей, которые въ это время доставили себѣ и своему отечеству громадную славу, которые произвели громадное вліяніе на его умственное развитіе, не обучался въ англійскомъ университетѣ. Правда, что Іеремія Бентамъ оставался въ продолженіе нѣкотораго времени въ queen's college въ Оксфордѣ, но изъ пребыванія своего онъ вынесъ объ университетскомъ образованіи самое дурное воспоминаніе. "Во лжи и лицемѣріи,-- говоритъ онъ съ обычною ему рѣзкостью,-- я нашелъ существо, самое дѣйствительное существо, англійскаго университетскаго образованія" {Brodrick, l. c., стр. 179.}.
   Въ чемъ состояли причины поражающаго явленія того, что послѣ періода развитія и блеска въ жизни англійскихъ университетовъ наступилъ періодъ глубокаго паденія тогда именно, когда во всей остальной Европѣ духъ новаго времени сталъ пробуждать все изъ усыпленія, призывать къ жизни и дѣятельности новыя силы, указывать новыя пути и цѣли человѣчеству? Для изученія этихъ причинъ слѣдуетъ заглянуть въ отдаленное прошедшее, обратиться къ XIII столѣтію, когда университеты возникали, такъ какъ тогда уже стали обнаруживаться факты, причинившіе впослѣдствіи ихъ упадокъ. Изслѣдованіе этихъ причинъ тѣмъ болѣе необходимо вслѣдствіе того, что открытіе ихъ и изученіе не только повело къ реформѣ университетовъ въ XIX ст., но даже придало ей особенныя характеристическія черты и направленіе.
   Не подлежитъ сомнѣнію, что одною изъ самыхъ крупныхъ причинъ паденія англійскихъ университетовъ въ XVIII ст. было неправильное отношеніе ихъ къ коллегіямъ и рѣшительный перевѣсъ, который постепенно коллегіи съумѣли доставить себѣ надъ университетами.
   Въ самомъ началѣ возникновенія университетовъ учрежденія эти были товариществами учащихъ и учащихся, профессоровъ и студентовъ. Каждый студентъ, пріобрѣтя высшую ученую степень, магистра или доктора, тѣмъ самымъ пріобрѣталъ и право преподавать въ качествѣ профессора въ университетѣ. Всѣ общія дѣла университета, какъ самостоятельной корпораціи, рѣшались тогда на общихъ собраніяхъ, въ которыхъ могли принимать участіе всѣ профессора и всѣ удостоенные высшей ученой степени. Очевидно, что, вслѣдствіе столь простаго устройства, самые способные профессора или преподаватели могли доставить себѣ преобладающее вліяніе на рѣшеніе университетскихъ дѣлъ; ясно также, что, вслѣдствіе того, и дѣла эти могли быть рѣшаемы такъ, какъ этого требовали нужды и выгоды университета.
   Возникновеніе коллегій въ половинѣ XIII стол. произвело, однакожь, глубокую перемѣну въ этихъ столь простыхъ отношеніяхъ {Первая коллегія въ Оксфордѣ, т. н. University College, возникла въ 1249 г., потомъ были учреждены Baliol-College, Merton-College и др. Brodrick, l. c., стр. 18. Въ Кембриджѣ первыми коллегіями были St.-Peters-College 1280 г. и Michaels-College 1324 г. Danifle: "Die Universitäten des Mittelalters bis 1400". Berlin, 1885, стр. 876.}. Основною мыслью коллегій было доставленіе менѣе достаточнымъ студентамъ дароваго содержанія въ общемъ заведеніи, въ которомъ они, сверхъ того, могли бы получать и научную помощь. Сверхъ того, коллегіи имѣли въ виду завести болѣе строгій надзоръ надъ поведеніемъ студентовъ, которые, проживая въ частныхъ домахъ, воли, вообще говоря, бурную жизнь и причиняли многія серьезныя затрудненія университету, вслѣдствіе постоянныхъ споровъ, а иногда и кровавыхъ столкновеній и дракъ съ мѣщанами. Поэтому различныя благодѣтельныя лица назначали посредствомъ дареній или отказовъ извѣстныя городскія или сельскія недвижимости съ тѣмъ условіемъ, чтобы на доходъ отъ нихъ содержать опредѣленное количество т. н. товарищей, fellows, т.-е. такихъ студентовъ, которые получили уже первую ученую степень и учились еще дальше для полученія высшихъ ученыхъ степеней и соединеннаго съ ними права преподавать въ университетѣ. Такіе товарищи, получая въ коллегіи общее содержаніе, обязаны были на общія ея средства содержать опредѣленное дарителемъ или завѣщателемъ количество студентовъ и удѣлять имъ учебную помощь. Такимъ образомъ были доставляемы бѣднымъ студентамъ въ это время стипендіи, scholarships. Управленіе всѣмъ этимъ учрежденіемъ, коллегіею, было ввѣрено особымъ начальникамъ или директорамъ, т. н. heads, которыхъ сами товарищи, fellows, выбирали изъ своей среды {Въ послѣднее время въ Оксфордѣ бкло 18 коллегій и 5 halls, въ Кембриджѣ же было 17 коллегій и 3 halls. Me. Murry: Die Organisation des höheren Schulwesens in den Vereinigten-Staaten und in England". 1880, стр. 50.}.
   Первоначальнно ни коллегіи, ни ихъ управляющіе не производили никакого вліянія на управленіе университетомъ. Напротивъ, они оставались подъ его надзоромъ и руководствомъ. Университетомъ управлялъ, попрежнему, house of convocation, состоящій, какъ мы указали выше, изъ всѣхъ профессоровъ и всѣхъ получившихъ высшія ученыя степени, graduates. Но современенъ отношенія эти подверглись радикальному преобразованію. Директора коллегій стали медленно пріобрѣтать все болѣе и болѣе вліянія на университетскія дѣла. Рѣшительный же перевѣсъ коллегій и ихъ директоровъ начинается съ 1630 г., когда архіепископъ Laud завелъ еженедѣльныя собранія директоровъ всѣхъ коллегій, т. н. hebdomadal Board, предоставляя имъ такія права, какихъ они прежде не имѣли. И съ того времени законодательная власть по отношенію къ университету принадлежала, попрежнему, house of convocation, но иниціатива по всѣмъ университетскимъ дѣламъ была предоставлена этому еженедѣльному собранію директоровъ коллегій. Въ этомъ устройствѣ находился главный источникъ преобладанія коллегій, присвоенія ими правъ и привелегій университета. Съ того времени коллегіи медленно, въ историческомъ развитіи, стали пріобрѣтать все болѣе и болѣе вліянія на судьбы университета, директора же ихъ завладѣли фактически всѣмъ его управленіемъ.
   Такое состояніе оказалось еще болѣе пагубнымъ для университетовъ вслѣдствіе нѣкоторыхъ другихъ обстоятельствъ. Не подлежитъ сомнѣнію, что вредныя послѣдствія, вытекающія изъ подобнаго устройства, были бы несравненно менѣе чувствительны, если бы директора коллегій были лицами съ выдающимися способностями, лицами, достигшими признанія въ наукѣ и желавшими хорошо управлять дѣлами университетовъ. Въ сущности, однакожь, было иначе. Обыкновенно случалось, что товарищи коллегій выбирали въ директоры одного изъ своей среды или по старшинству, дли по другимъ личнымъ соображеніямъ. Такой товарищъ, избранный директоромъ, не преподавалъ уже болѣе и прекращалъ вообще всю свою ученую дѣятельность, занимаясь исключительно управленіемъ дѣлами своей коллегіи и спокойнымъ пользованіемъ богатыми ея доходами. Вообще въ директора выбирались люди посредственные, которые, не заботясь вовсѣ о благѣ или нуждахъ университета, объ его интересахъ, находящихся иногда въ противорѣчіи съ интересами коллегій, защищали только съ упрямствомъ и ожесточеніемъ особенныя права и привилегіи сихъ послѣднихъ. Парламентская коммиссія 1850 г. признала вполнѣ основательными всѣ жалобы на ихъ неспособность. Еще и тогда hebdomadal Board считался вслѣдствіе того органомъ окоченѣлымъ, an organised torpor, неспособнымъ управлять дѣлами университета {Brodrick, l. c., стр. 194.}. Потому тоже тогда были отняты у директоровъ коллегій нрава, которыми они столь долго пользовались во вредъ университету.
   Сверхъ того, были и другія причины этого преобладанія коллегій надъ университетомъ. Мы видѣли, что управленіе университетомъ принадлежала еженедѣльному собранію директоровъ коллегій, хотя законодательная власть номинально была ввѣрена house of convocation, собранію всѣхъ профессоровъ и всѣхъ, имѣющихъ высшія ученыя степени. Въ сущности, однакожь, послѣдній органъ потерялъ съ теченіемъ времени всякое значеніе, вслѣдствіе того искусственнаго перевѣса, которымъ пользовался латинскій языкъ.
   Нельзя удивляться, что латинскій языкъ господствовалъ исключительно въ началѣ возникновенія университетовъ и въ университетскомъ преподаваніи, и въ наукѣ вообще. Иначе и быть не могло, такъ какъ въ это время не было ни ученыхъ, ни литературныхъ произведеній на англійскомъ языкѣ. Впослѣдствіи, когда стремленіе къ религіозной реформѣ пробудило народные элементы, стали появляться не только священное писаніе, но и книги ученаго содержанія на англійскомъ языкѣ. Народный языкъ сталъ медленно входить въ университетское употребленіе. Комиссія, долженствующая въ царствованіе Эдуарда VI изслѣдовать различныя университетскія отношенія, положительно даже разрѣшила употребленіе его въ университетѣ и коллегіяхъ. Впослѣдствіи, однакожь, когда въ царствованіе королевы Маріи наступила временно религіозная реакція, коммиссія, назначенная въ 1556 г. кардиналомъ Pole, считая употребленіе англійскаго народнаго языка признакомъ реформаціи, враждебнымъ для католической церкви, усиленно заботилась о томъ, чтобы вывести его изъ употребленія. Поэтому она постановила сжечь всѣ экземпляры священнаго писанія на англійскомъ языкѣ, находящіеся въ книжныхъ лавкахъ, а равнымъ образомъ устранить изъ нихъ всѣ книги, заподозрѣнныя въ протестантизмѣ. Сверхъ того, кардиналъ Pole, въ качествѣ канцлера Оксфордскаго университета, возобновилъ обязательную силу прежнихъ распоряженій, дозволявшихъ употреблять въ стѣнахъ университета и во всѣхъ его дѣйствіяхъ только латинскій языкъ. Распоряженіе это сохранило обязательную силу до половины текущаго столѣтія. Изъ этого, однакожь, вышло странное послѣдствіе, что хотя house of convocation, органъ университета, имѣетъ право обсуждать всѣ мѣры, предложенныя hebdomadal Board, органомъ коллегій, тѣмъ не менѣе, онъ никогда не дѣлалъ изъ него употребленія и принималъ эти предложенія или отвергалъ ихъ безъ всякихъ дебатовъ. Оказалось, что ни профессора, ни прочіе члены этого органа не обладали достаточно сильно латинскимъ языкомъ, чтобы быть въ состояніи вести на немъ споры {"But this right was virtually simulated by the necessity of speaMing in Latin, nil but a lost art, and Convocation could only accept or reject without amendement measures proposed by the Hebdomadal Boord". Brodrick, 1. c., стр. 191.}.
   Вслѣдствіе того профессора не имѣли никакого вліянія на дѣла университета, которыя рѣшались директорами коллегій, бывшихъ, въ сущности, только вспомогательными заведеніями для университетскаго преподаванія.
   Обращаясь къ самой наукѣ, доставляемой университетами въ XVIII ст., увидимъ, что и она тоже находилась въ это время въ глубокомъ состояніи упадка.
   Самою важною, можетъ быть, причиной такого явленія было слишкомъ одностороннее, клерикальное направленіе, преобладающее въ составѣ коллегій и въ образованіи, ими доставляемомъ. Ясно, что въ началѣ возникновенія университетовъ и коллегій всѣ профессора принадлежали къ душевному сословію. Въ это время только духовенство было единственнымъ классомъ народа, нуждающимся въ образованіи, наукѣ. Потомъ, учредители коллегій требовали, чтобы товарищи вели безбрачную жизнь, болѣе соотвѣтствующую ихъ общежитію. По этому поводу всѣ почти товарищи принадлежали къ духовенству, даже и тогда, когда самъ университетъ принялъ современемъ болѣе свѣтскій характеръ и когда профессорами могли быть не только духовныя, но и свѣтскія лица. Еще въ XIX столѣтіи громадное большинство товарищей въ коллегіяхъ обязано было принять духовный санъ. Вслѣдствіе того университеты состояли подъ вліяніемъ сильнаго клерикальнаго направленія, которое стремилось къ сохраненію за ними ихъ средневѣковаго характера, къ тому, чтобы они были, какъ и въ средніе вѣка, центрами богословской только науки и теологическихъ диспутовъ. Впрочемъ, тогдашніе англійскіе университеты можно упрекать не въ клерикальномъ только направленіи вообще. Направленіе это принадлежало исключительно англиканской господствующей церкви, которая враждебно относилась ко всѣмъ прочимъ вѣроисповѣданіямъ. Это исключительное англиканско-клерикальное направленіе университеты получили, главнымъ образомъ, вслѣдствіе двухъ распоряженій XVI столѣтія.
   Первое издалъ извѣстный Hubert Dudley, Earl of Leicester въ качествѣ канцлера Оксфордскаго университета. Въ силу его каждый студентъ, достигшій 16-ти лѣтняго возраста во время поступленія въ университетъ, обязанъ былъ дать двѣ присяги: одну на такъ назыв. XXXIX артикуловъ англиканскаго вѣроисповѣданія, другую на королевское верховенство въ религіозныхъ дѣлахъ, royal supremacy. Не подлежитъ сомнѣнію, что распоряженіе это было направлено, главнымъ образомъ, противъ католиковъ и имѣло въ виду устранить ихъ изъ университета. Впослѣдствіи, однакожь, оно постигло всѣхъ такъ назыв. нонконформистовъ, пуританъ, методистовъ и прочихъ послѣдователей другихъ религіозныхъ сектъ, чего не имѣлъ въ виду его авторъ. И они тоже не могли приносить этихъ присягъ. Вслѣдствіе того англійскіе университеты, когда-то настежь открытые для всей христіанской молодежи, сдѣлались учрежденіемъ исключительно англиканской церкви. Съ того времени они все болѣе и болѣе развивали этотъ характеръ полурелигіозный, полусвѣтскій, который до послѣднихъ временъ столь рѣзко отличалъ ихъ отъ прочихъ екропейскихъ университетовъ, сдѣлавшихся вполнѣ свѣтскими учрежденіями {Brodrick, l. c., стр. 92}. Вслѣдствіе того, однакожь, и наука, и университетское образованіе приняли клерикальную окраску, которую сохранили до половины текущаго столѣтія.
   Другое распоряженіе, такъ назыв. act of conformity, произвело не менѣе важное вліяніе въ томъ же клерикальномъ направленіи. На его основаніи всякій студентъ, получившій ученую степень и выбранный въ товарищи въ коллегію, fellow, былъ обязанъ представить вице-канцлеру декларацію о томъ, что его религіозныя убѣжденія согласны съ началами англиканской церкви. Вслѣдствіе того, однакожь, университеты сдѣлались, въ сущности, только семинаріями для приготовленія англиканскаго духовенства. Бродрикъ неоднократно указываетъ на этотъ характеръ университетовъ, какъ училищъ для духовенства, или, въ крайнемъ случаѣ, для поземельнаго дворянства, за исключеніемъ всего остальнаго народа {Bardrick, l. c., стр. 103, 122, 152, 205.}. Разумѣется, что, вслѣдствіе того, все университетское образованіе должно было принять исключительно клерикальное, англиканское направленіе, которое, однакожь, по своей односторонности не могло отвѣчать потребностямъ народа.
   Важною также причиной паденія наукъ въ англійскихъ университетахъ въ XVIII ст. была принятая въ нихъ система обученія,-- система, развившаяся преимущественно подъ вліяніемъ коллегій.
   Выше мы упомянули о томъ, что одна изъ важнѣйшихъ задачъ коллегій состояла въ доставленіи научной помощи молодымъ людямъ, обучающимся въ университетѣ. Эти учрежденія удовлетворяли этой задачѣ такимъ образомъ, что товарищи, fellows, или преподавали такіе же предметы въ коллегіи, какіе были читаемы профессорами въ университетѣ, или имѣли со студентами, проживающими въ коллегіи, соотвѣтственныя репетиціи. Такимъ образомъ, студенты приготовлялись въ коллегіи въ экзамену, который должны были держать въ университетѣ. Вслѣдствіе такого устройства, однакожь, вся тяжесть, такъ сказать, обученія была перенесена изъ университета въ коллегію. Студенты не имѣли даже повода посѣщать лекціи профессоровъ въ университетѣ тогда, когда они имѣли такія же лекціи у себя, въ коллегіи. Послѣдствіемъ того было полное пренебреженіе университетскаго преподаванія студентами. Впослѣдствіи отношенія эти еще болѣе ухудшились, во-первыхъ, потому, что не всѣ коллегіи были въ состояніи удовлетворить успѣшно этой задачѣ. Большія коллегіи были въ состояніи устроить преподаваніе по всѣмъ предметамъ, по которымъ студенты должны были экзаменоваться въ университетѣ, ни даже поручить его способнымъ преподавателямъ. Но задача эта была не по силамъ меньшихъ коллегій. Вслѣдствіе того онѣ были принуждены или ввѣрять преподаваніе нѣсколькихъ предметовъ одному только товарищу, или быть менѣе требовательными относительно его способности. Поэтому каждый студентъ, вновь поступающій въ университетъ, какъ только нашелъ помѣщеніе въ одной изъ коллегій, былъ принужденъ запастись частнымъ репетиторомъ, такъ назыв. private tutor, который былъ его менторомъ въ научномъ отношеніи во все время его пребыванія въ университетѣ. Такой tutor былъ руководителемъ студента, приготовляющимъ его къ университетскому экзамену. При этомъ обращалось вниманіе преимущественно на чисто-практическія, экзаменаціонныя требованіямъ сравненіи съ которыми научныя требованія и соображенія отступали на задній планъ. Разумѣется, однакожь, что, вслѣдствіе такой системы обученія, нельзя было и думать о развитіи самостоятельнаго мышленія или самостоятельной ученой дѣятельности въ студентѣ. Такіе результаты ухудшались еще и вслѣдствіе того, что иногда и производство самихъ экзаменовъ въ университетѣ было ввѣряемо или товарищамъ, или даже и туторамъ. Такимъ образомъ, экзаменныя требованія постоянно понижались, пока не сдѣлались пустою формой. Иногда жаловались прямо и на злоупотребленія, случавшіяся во время производства экзаменовъ.
   Если бы мы обратили вниманіе на самихъ студентовъ, на ихъ личный составъ, а также на общія условія ихъ быта, мы пришли бы къ убѣжденію, что и эти обстоятельства не могли отразиться благотворно на развитіи университета. Нельзя удивляться тону, что сначала громадное большинство студентовъ приготовлялось къ духовному званію. Не было тоже поразительнымъ примѣненіе къ такимъ студентамъ правилъ почти монастырской жизни. Но такія правила были, очевидно, менѣе соотвѣтственны по отношенію къ прочимъ студентамъ. Между тѣмъ, коллегіи, или руководствуясь своимъ собственнымъ поступкомъ, или въ виду возстановленія болѣе строгаго порядка, провели начало, что всѣ безъ исключенія студенты должны обязательно жить въ коллегіи или въ hall, сходномъ съ нею учрежденіи, съ тѣмъ только, что это послѣднее заведеніе пользовалось меньшею самостоятельностью. Этихъ условій столь строго придерживались, что никто не могъ провести ни одной ночи внѣ коллегіи, развѣ только послѣ трехлѣтняго въ ней пребыванія.
   Студенты были или стипендіаты, получавшіе содержаніе отъ коллегій, или своекоштные. но такъ какъ относительно послѣднихъ коллегіи не опасались конкурренціи со стороны частныхъ лицъ, то онѣ назначали высокую плату за содержаніе. Вслѣдствіе того, однакожь, всѣ, которыхъ средства не позволяли пребыванія въ коллегіи или которые не могли разсчитывать на полученіе стипендіи, были фактически удалены отъ университетскаго образованія {Вознагражденіе тутора довольно значительно. Обыкновенно оно составляетъ 10 фунтовъ стерлинговъ за три часа въ недѣлю въ продолженіе одного семестра, т.-е. 12 недѣль. За шесть часовъ платилось 20 фунтовъ. Mс. Murry, l. c., стр. 56.}. Вслѣдствіе того же, вообще говоря, студенты принадлежали только къ извѣстнымъ классамъ общества. Они были или дѣтьми богатыхъ, аристократическихъ родовъ, учредившихъ когда-то стипендію, назначая ее предпочтительно для своихъ потомковъ, или сыновьями духовныхъ, приготовляющимися къ тому же званію. Молодой человѣкъ изъ зажиточной семьи могъ попасть въ университетъ только въ рѣдкихъ, исключительныхъ случаяхъ. Полученіе стипендіи, scholarship, было соединено съ столькими условіями, семейными, мѣстными, религіозными, что не могло быть и рѣчи о свободной въ этомъ отношеніи конкурренціи {Такихъ стипендій въ Оксфордскомъ университетѣ было въ 1876 г.-- 724, изъ которыхъ каждая стоила отъ 600--2,000 марокъ. Въ Кембриджскомъ университетѣ въ 1884 г. было 690 стипендій. Числа эти, однакожь, не точны, такъ какъ стипендій было больше. Mс. Murry, l. c., стр. 74.}. Вслѣдствіе того не безъ основанія говорили, что каждая стипендія была напередъ предназначена извѣстному мальчику уже въ минуту его рожденія. Изъ этого явствуетъ, что перевѣсъ коллегій, въ сущности, сдѣлалъ изъ университета строго-аристократическое и клерикальное учрежденіе, предназначенное только для нѣкоторыхъ классовъ народа, составляющихъ незначительное меньшинство. Остальной части народонаселенія, громадному большинству, былъ вполнѣ закрытъ доступъ къ университетскому образованію.
   Вслѣдствіе всего этого, англійскіе университеты не только въ XVIII стол., но даже до половины настоящаго столѣтія обнаруживали столь слабые признаки жизни, что можно было думать, что они вовсе не существовали. Вравда, что тогда были профессора въ различныхъ отрасляхъ знанія, назначаемые университетомъ и отъ него получающіе жалованье, но они или не имѣли вовсе слушателей, или даже, какъ иногда случалось, и лекцій. Вообще студенты очень мало интересовались преподаваніемъ въ университетѣ. Иначе, однакожь, и быть не могло вслѣдствіе того преобладанія, которое пріобрѣли съ теченіемъ времени коллегіи. Вслѣдствіе того именно студенты могли обойтись вполнѣ удобно безъ университетскаго преподаванія, приготовляясь къ экзамену въ коллегіи подъ руководствомъ туторовъ. Случалось также, что профессора читали лекціи по предметамъ, по которымъ студенты не подвергались испытанію и которыми по этому поводу не занимались. Правда, что директора коллегій, въ качествѣ членовъ hebdomadal Board, были подъ присягою обязаны наблюдать за порядкомъ въ университетѣ вообще и за правильнымъ чтеніемъ лекцій профессорами въ особенности, въ сущности, однакожь, они ничуть не были заинтересованы въ правильности и успѣхѣ университетскаго преподаванія. Напротивъ, можно также сказать, что собственный ихъ интересъ требовалъ, чтобы преподаваніе это не развивалось, такъ какъ развитіе его угрожало опасностью коллегіямъ. Интересъ послѣднихъ прямо противорѣчитъ интересамъ перваго. Впрочемъ, нельзя упустить изъ вида и того обстоятельства, что университетъ, обладая довольно скудными финансовыми средствами, не былъ въ состояніи вознаграждать собственно своихъ профессоровъ. Напротивъ, коллегіи были щедро надѣлены недвижимостями, капиталами, церковными бенефиціями, которые обращали въ пользу своихъ товарищей {Въ 1884 г., уже послѣ ограниченія коллегій въ финансовомъ отношеніи, въ Кембриджѣ въ 17 коллегіяхъ было 311 такихъ товарищей, fellowships, приносящихъ дохода отъ 4,000--6,000 марокъ въ годъ. Если, однакожь, товарищъ, въ то же время, читалъ какой-нибудь предметъ или былъ туторомъ, онъ могъ увеличить свой доходъ до 10,000, а иногда и до 15,000 марокъ. Mc. Murry, l. c., стр. 74.}. И это обстоятельство также дѣлало университету невозможною конкурренцію съ коллегіями и обезпечивало въ пользу послѣднихъ рѣшительный перевѣсъ. За университетами осталось только право производить испытанія на ученыя степени. Но они не учили, не доставляли университетскаго образованія въ собственномъ смыслѣ этого слова.
   

II.

   На такой степени паденія находились, вообще говоря, англійскіе университеты въ продолженіе всего XVIII столѣтія. Только въ 1800 г. были сдѣланы первыя попытки для того, чтобы вывести ихъ изъ состоянія ничтожества, въ которое они были погружены, from their abject shate,iаn% выразились комкиссары для проведенія университетской реформы въ 1850 г.
   Первымъ шагомъ къ этому былъ статутъ 1800 г., который стремился соотвѣтственнымъ преобразованіемъ испытаній къ поднятію научнаго уровня студентовъ. Другія измѣненія въ экзаменахъ были заведены впослѣдствіи. На этомъ основаніи испытанія вообще дѣлились на два рода, такъ называем. pass examination и for honours. Первое было назначено для такихъ студентовъ, кои удовольствовались общимъ образованіемъ и оканчивали университетское образованіе, получивъ степень баккалавра философіи, bachelor of arts. Другое было назначено для такихъ, кои намѣревались и дальше еще заниматься наукою для полученія высшихъ ученыхъ степеней и спеціальнаго образованія въ извѣстной отрасли ученія. Разумѣется, что для послѣднихъ испытаній были установлены болѣе строгія условія, чѣмъ для первыхъ. Студенты немедленно послѣ поступленія въ университетъ обязаны были заявить о томъ, какъ они намѣрены обучаться и, вслѣдствіе того, какимъ испытаніямъ они намѣрены подвергнуться. На этомъ основаніи они съ самаго начала своего пребыванія въ университетѣ стали дѣлиться на такъ назыв. pass-men и honor-men. Испытанія должны были производиться письменно, но, на основаніи правилъ 1850 г., тѣ, которые стремились къ полученію honours, обязаны были подвергнуться публичному испытанію, для котораго срокъ назначался два раза въ годъ. Въ Кембриджѣ такіе, болѣе строгіе экзамены, подъ названіемъ tripos, были заведены еще въ XVIII столѣтіи, но только по математическимъ наукамъ {Latherm: "On the Action of Examinations". 1877, стр. 128.}. Въ 1824 г., однакожь, былъ установленъ tripos и по другимъ наукамъ {Mc. Murry, l. c., стр. 69.}. Такія обыкновенныя испытанія, pass аехатіnations, были въ 1883 г. раздѣлены на нѣсколько спеціальныхъ, въ виду доставленія студентамъ возможности болѣе основательнаго изученія извѣстной отрасли знанія {Brodrick, l. c., стр. 194. Такъ называемые pass-men должны и настоящее время подвергаться испытаніямъ. Первый имѣетъ мѣсто въ концѣ втораго года пребыванія въ университетѣ, второй -- въ концѣ третьяго года. Вообще къ предметамъ перваго испытанія принадлежатъ: Дѣянія апостольскія въ подлинникѣ, одинъ латинскій я одинъ греческій авторъ, статика, гидростатика, алгебра. Факультативно студенты могутъ переводить на латинскій языкъ и составлять разсужденія на англійскомъ языкѣ. Изъ этого видимъ, что въ этомъ періодѣ университетскаго обученія преобладаетъ общее и даже классическое образованіе. На второмъ испытаніи проведена уже большая спеціализація. Студенты Кэмбриджскаго университета могутъ тогда подвергнуться испытанію по одному изъ семи слѣдующихъ предметовъ: по извѣстнымъ частямъ богословскихъ наукъ, но такъ называемымъ moral sciences, къ которымъ причислены логика и политическая экономія, по законовѣдѣнію и новой исторіи, по механикѣ и естественнымъ наукамъ, въ примѣненіи, applied sciences, по естественнымъ наукамъ, по музыкѣ и по новымъ языкамъ. Въ Оксфордѣ студенты на этомъ испытаніи должны обязательно подвергнуться экзамену по одному древнему или новому языку. Сверхъ того, они обязаны держать экзаменъ по двумъ предметамъ, по своему выбору, именно: или по математикѣ, или естественнымъ наукамъ, или исторіи. Mс. Murry, l. c., стр. 67.}. Были даже установлены правила относительно испытаній студентовъ, вновь поступающихъ въ университетъ. Всѣ они имѣли въ виду или не допустить къ слушанію университетскихъ лекцій лицъ вполнѣ неподготовленныхъ, или повысить экзаменаціонныя требованія, а, вмѣстѣ съ тѣмъ, и самое университетское образованіе, или отнять, отчасти, по крайней мѣрѣ, обученіе изъ рукъ частныхъ туторовъ и усилить значеніе профессорскаго преподаванія. Не подлежитъ, также сомнѣнію, что цѣль эта была въ значительной степени достигнута.
   Такимъ образомъ, реформа затронула, прежде всего, испытанія и посредствомъ преобразованія ихъ старалась поднять уровень и ученія профессоровъ, и обученія студентовъ. Коммиссія, однакожь, назначенная въ 1850 году для изученія состоянія Оксфордскаго университета, пришла къ убѣжденію, что на этомъ нельзя остановиться и что слѣдуетъ преобразовать все университетское управленіе, находившееся до этого времени въ рукахъ директоровъ коллегій. Эта" коммиссія предлагала полное упраздненіе hebdomadal Board, какъ органа, вполнѣ неспособнаго завѣдывать университетомъ, употребленіе части денежныхъ средствъ коллегій на лучшее обезпеченіе профессоровъ въ финансовомъ отношеніи, отмѣну старинныхъ, средневѣковыхъ ограниченій въ правѣ получить стипендію или мѣсто товарища въ коллегіи, устраняющихъ свободную конкурренцію, и другія не менѣе важныя мѣры. Такая же коммиссія была черезъ два года позже назначена для Кэмбриджскаго университета.
   На основаніи трудовъ этихъ коммиссій состоялся законъ 1854 г., который вмѣстѣ съ распоряженіемъ о коллегіяхъ, College ordinance, изданномъ въ дополненіе его, провелъ глубокую реформу въ устройствѣ органовъ, управляющихъ университетами.
   По этому закону каждый изъ университетовъ, къ которому онъ относился, составляетъ корпорацію, состоящую изъ канцлера, магистровъ и студентовъ. Эта корпорація имѣетъ право владѣть собственностью и распоряжаться ею, назначать должностныхъ лицъ для завѣдыванія ея дѣлами, издавать распоряженія, относящіяся до внутренняго управленія, прозводить испытанія и надѣлять учеными степенями. Сверхъ того, они имѣютъ и судебную власть въ опредѣленномъ размѣрѣ, а также право выбирать опредѣленное количество членовъ парламента {Mc. Murry, l. c., стр. 64.}. Во главѣ исполнительной власти этой корпораціи стоитъ канцлеръ, замѣняемый обыкновенно вицеканцлеромъ. Имъ содѣйствуютъ судья, high steward, и другія должностныя лица. Законодательная власть или власть издавать распоряженія и правила принадлежитъ въ Оксфордѣ такъ называемому house of convocation. Органъ этотъ въ Кембриджѣ именуется сенатомъ. Онъ состоитъ изъ всѣхъ лицъ, получившихъ высшія ученыя степени, магистра или доктора, которыхъ фамиліи, за взносомъ опредѣленной платы, уплачиваемой ежегодно, были внесены въ академическій списокъ. Исполнительная власть, дѣйствительное управленіе университетскими дѣлами, была ввѣрена въ Оксфордѣ такъ называемымъ hebdomadal Counsü, въ Кембриджѣ же такъ называемымъ Council of the Senats. Каждый изъ этихъ органовъ долженъ состоять изъ 18 членовъ, именно: канцлера, вице-канцлера, 4 профессоровъ университета, 4 директоровъ коллегій и 8 лицъ, выбираемыхъ членами house ofconvocation или совѣта сената изъ своей среды, изъ числа тѣхъ членовъ этихъ учрежденій, которые проживаютъ постоянно въ Оксфордѣ или въ Кембриджѣ, resident membres.
   Такимъ образомъ было разрушено столь вредное для университетовъ я науки вообще преобладаніе коллегій, такъ какъ къ органу, управляющему университетомъ, должны были принадлежать не всѣ директора коллегій, какъ было прежде, но только нѣкоторые, составляющіе, впрочемъ, меньшинство, не бывшее въ состояніи захватить въ свои руки всю власть. Сверхъ того, къ нему должны были принадлежать и профессора университетѣ въ такомъ же размѣрѣ. Правило, на основаніи котораго члены house of convocation обязаны были во время преній употреблять латинскій языкъ, было тоже отмѣнено. Вслѣдствіе того члены его пріобрѣли вновь свободу говорить, которой прежде были лишены; органы же, завѣдующіе университетомъ, сдѣлались вслѣдствіе того органами дѣйствительно обсуждающими ввѣренныя имъ дѣла {Brodrick: "Soon became a vigorous deliberation assembly", l. c., стр. 196.}. Одновременно съ этимъ количество каѳедръ въ университетѣ было значительно увеличено, каѳедры были распредѣлены болѣе соотвѣтственнымъ образомъ и лучше обезпечены на средства, которыя должны были быть доставлены коллегіями. Коллегій получили новые уставы, освобождавшіе ихъ отъ прежнихъ статутовъ, средневѣковыхъ, устарѣвшихъ, не отвѣчающихъ болѣе духу новаго времени, а иногда заключающихъ въ себѣ смѣшныя условія. Товарищества, fellowships, были вездѣ сдѣланы доступными для дѣйствительной заслуги. Вслѣдствіе того оказалось возможнымъ не только сдѣлать для нихъ доступною награду за дѣйствительныя, выдающіяся заслуги въ университетѣ, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, ввѣрить управленіе коллегій лицамъ способнымъ, представляющимъ гарантіи, что будутъ заботиться о дальнѣйшихъ улучшеніяхъ. Количество стипендій тоже было увеличено, большая же часть старинныхъ правилъ, ограничивающихъ свободную конкурренцію въ ихъ полученіи, была отмѣнена. Было также отмѣнено и большинство отжившихъ и обременительныхъ религіозныхъ присягъ. Студенты, вновь поступающіе въ университетъ или оканчивающіе его со степенью баккалавра artium, были освобождены отъ всякой присяги. Только кандидаты на степень магистра artium и лица, избранныя въ товарищи въ коллегіяхъ, обязаны были еще представлять прежнія подписки и деклараціи. Такія присяги требовались также отъ студентовъ, посвящающихъ себя духовному званію. Были также заведены различныя улучшенія въ распредѣленіи паукъ вообще и въ производствѣ экзаменовъ.
   Впослѣдствіи были заведены постепенно и другія реформы, которыя тоже, каждая въ своемъ родѣ, не мало содѣйствовали къ развитію университетовъ, обновленію ихъ и пробужденію къ новой жизни. Къ такимъ реформамъ можно причислить допущеніе новой категоріи студентовъ въ университетъ. Въ 1864 г. были открыты въ Оксфордѣ двѣ новыя halls. Вслѣдствіе того студенты получили возможность помѣститься не только въ старинныхъ коллегіяхъ и halls, налагающихъ, по недостатку конкурренціи и ограниченному количеству воспитанниковъ, различныя ограниченія и недоступныхъ для менѣе зажиточныхъ классовъ народонаселенія, но и въ другихъ заведеніяхъ. Статутъ 1868 г. пошелъ въ этомъ отношеніи еще дальше, отмѣняя прежнее правило, на основаніи котораго студенты обязаны были жить въ коллегіи или halls, и дозволяя имъ проживать на частныхъ квартирахъ. Такіе экстерны, non collegiates students, могли, пользоваться университетскимъ обученіемъ и учебными средствами университета наравнѣ съ прочими студентами. Разумѣется, что вслѣдствіе того количество студентовъ вообще, а въ особенности изъ менѣе зажиточныхъ классовъ стало быстро увеличиваться {Въ 1887 г. въ Оксфордѣ изъ общаго количества 8,062 было 201 экстерновъ. Въ Кембриджѣ въ 1884 г. было 2,663 студентовъ, между которыми 149 экстерновъ. По отчетамъ Кембриджскаго университета, минимумъ издержекъ на содержаніе въ продолженіе двухъ семестровъ, то-есть 24 недѣли, составлялъ для интерновъ 2,100 марокъ, а для экстерновъ 1,000. Mc. Murry, l. c., стр. 76.}. Въ 1854 г. въ Оксфордѣ ихъ было только 1,300, а въ 1887 г. уже 3,062 {Brodrick, l. c., стр. 198.}.
   Другая же, тоже важная реформа совершилась въ 1871 г., вслѣдствіе полной отмѣны религіозныхъ присягъ, ограниченныхъ уже въ 1854 г. Она послѣдовала по настоятельному домогательству самихъ университетовъ, которые, вопреки своей прежней исключительности въ религіозномъ отношеніи, требовали уравновѣшенія всѣхъ гражданъ въ правѣ образовываться, несмотря на вѣроисповѣданіе. Въ самомъ дѣлѣ, петиціи были подаваемы въ парламентъ громаднымъ количествомъ профессоровъ, директоровъ и товарищей коллегій Оксфордскаго университета въ 1862, 1863 и 1868 г. Такую же петицію подавалъ и Кембриджскій университетъ въ 1868 г. Послѣдующій же опытъ доказалъ, что опасенія противниковъ этой мѣры оказались тщетными. Оказалось, что допущеніе всѣхъ нонконформистовъ къ университетскимъ степенямъ, а вслѣдствіе того и къ управленію самимъ университетомъ, не произвело никакихъ вредныхъ послѣдствій ни въ религіозномъ отношеніи, ни по отношенію къ сохраненію въ немъ порядка.
   Въ 1872 г. министерство Гладстона, уступая новому демократическому стремленію, проникающему все глубже и глубже въ англійское общество назначило опять коммиссію, имѣющую изслѣдовать финансовыя отношеніи университетовъ и коллегій для проведенія новой реформы. Устройство этихъ отношеній составляло именно слабую сторону реформы 1854 г. По законодательству 1854 г., коллегіи должны были обязательно подчиняться новымъ статутамъ и новымъ правиламъ, насколько они относились къ ихъ внутреннему устройству или преподаванію наукъ, но уступка части ихъ денежныхъ средствъ на увеличеніе средствъ университета была предоставлена ихъ усмотрѣнію. Вслѣдствіе того коллегіи крайне неохотно подчинялись этому условію, ограничиваясь въ этомъ отношеніи самыми ничтожными суммами. Оказалось, что эта реформа не была въ состояніи устранить зла, обезпечить лучше въ финансовомъ отношеніи университетъ, что она но достигала одной изъ главнѣйшихъ своихъ цѣлей. Она не была въ состояніи ни обезпечить преподавателямъ въ университетѣ лучшаго матеріальнаго положенія, ни повысить значенія университетскихъ каѳедръ. Вслѣдствіе того часто случалось, что самыя лучшія силы въ ученомъ отношеніи должны были пріютиться въ коллегіяхъ, такъ какъ профессора университетовъ были лишены достаточныхъ средствъ содержанія, товарищества же въ коллегіяхъ, fellowships, остались, попрежнему, синекурами. Вредныя послѣдствія, отсюда вытекающія, были столь поразительны, что хотя министерство виговъ пало, министерство торійское Сольсбери назначило въ 1874 г. двѣ коммиссіи, для каждаго университета особую, которыя должны были представить проектъ относительно употребленія части денежныхъ средствъ коллегій на потребности и нужды университета. Билль, состоявшійся въ 1877 г. на основаніи трудовъ этихъ коммиссій, назначилъ новую коммиссію съ самымъ обширнымъ полномочіемъ въ ревизіонномъ и исполнительномъ отношеніи. Эта коммиссія послѣ нѣсколькихъ лѣтъ трудовъ выработала подробный регламентъ для университетовъ и коллегій, получившій законодательную силу въ 1882 г. {Mc. Миrrу, l. c., стр. 91.}
   Вслѣдствіе того коллегіи были обязаны уступить въ пользу университетовъ около 20% своихъ денежныхъ средствъ, которыя были употреблены или на лучшее обезпеченіе уже существующихъ каѳедръ и лекторовъ, или на учрежденіе новыхъ. Коллегіямъ было предоставлено право выбирать товарищей, не подвергая ихъ испытанію, или надѣлять правами товарищей лица, отличившіяся въ наукѣ, изящныхъ искусствахъ или словесности. Такія права товарищей, въ количествѣ около 100, должны были быть предоставляемы на 7 лѣтъ, съ одинаковымъ размѣромъ вознагражденія въ 200 фунтовъ стерлинговъ въ годъ; лица же, удостоенныя ими, не подвергались даже обязанности проживать въ коллегіи или въ университетскомъ городѣ вообще. Они должны были составлять награду для лицъ, отличившихся въ наукахъ или изящныхъ искусствахъ, но не принадлежащихъ къ университетской корпораціи. Опредѣлено было также, что размѣръ стипендій не долженъ превышать 80 фунтовъ въ годъ, кандидаты же, желающіе получить оныя, не должны имѣть болѣе 19 лѣтъ. Излишекъ доходовъ коллегій, возникшій вслѣдствіе различныхъ сбереженій, долженъ быть обращаемъ въ пользу университетовъ или коллегій.
   Съ другой стороны, коллегіямъ было предоставлено право соединяться въ группы, для устройства общихъ курсовъ. Правило это оказалось благотворнымъ въ научномъ отношеніи, преимущественно для менѣе значительныхъ коллегій, которыя вслѣдствіе того не были принуждаемы устроивать курсы по всѣмъ предметамъ, входящимъ въ составъ университетскихъ испытаній. Правило это отразилось благотворно на личномъ составѣ учащихъ, дѣлая возможнымъ привлечь самыя лучшія силы къ преподаванію; устраненіе же прежней исключительности коллегій должно было повліять успѣшно и на учащихся, доставляя имъ возможность большей спеціализаціи въ ихъ ученыхъ занятіяхъ. Всѣ студенты университета могли посѣщать учреждаемые такимъ образомъ нѣсколькими коллегіями общіе курсы. Правда, что и прежде на курсы, учрежденные въ одной коллегіи лекторомъ или туторомъ, могли ходить и студенты другихъ коллегій, но за особую плату, теперь же плата эта была отмѣнена. Женщины даже были допущены къ слушанію университетскихъ курсовъ и къ испытаніямъ, хотя не ко всѣмъ и на нѣсколько другихъ условіяхъ, чѣмъ прочіе студенты. Устроены были для нихъ даже особыя коллегія и halls, въ которыхъ онѣ проживаютъ и отчасти обучаются, посѣщая одновременно съ этимъ различные курсы въ университетѣ, совмѣстно со студентами {Прежде всего, Лондонскій университетъ устроилъ особые экзамены для женщинъ въ 1867 г. и сталъ выдавать соотвѣтственныя свидѣтельства, а въ 1878 г. допустилъ ихъ ко всѣмъ испытаніямъ и ученымъ степенямъ. Въ Кэмбриджѣ женщины были допущены къ университетскимъ испытаніямъ въ 1881 г., а въ Оксфордѣ -- въ 1884 г. Первыя коллегіи для женщинъ были устроены въ обоихъ университетскихъ городахъ въ 1879 г. Такихъ заведеній въ настоящее время въ Оксфордѣ три, а въ Кэмбриджѣ -- два. Mc. Murry, l. c., стр. 92. Breul: "Die Frauencolleges an der Universität Cambridge" въ Preussische Jahrbücher. Januar, 1891.}.
   

III.

   Изъ всего вышесказаннаго видно, что англійскіе университеты подверглись въ послѣднее время, въ особенности послѣ 1850 г., коренной реформѣ. Было бы, можетъ быть, слишкомъ рано уже теперь дѣлать относительно ея окончательное заключеніе, такъ какъ она еще не завершилась. И устройство университетовъ, и принятая ими система образованія находятся, очевидно, въ переходномъ состояніи. Тѣмъ не менѣе, уже и теперь можно дѣлать относительно этой реформы нѣкоторые выводы.
   Такъ, наприм., видно, что университетъ не составляетъ только собранія отдѣльныхъ, другъ отъ друга независимыхъ коллегій, какъ было въ средніе вѣка, до послѣднихъ почти временъ, но пріобрѣлъ самостоятельное существованіе и устройство. Съ другой, однакожь, стороны видно, что, несмотря на то, онъ сохранилъ еще много слѣдовъ своего прежняго коллегіальнаго устройства. Несмотря на уничтоженіе прежняго рѣшительнаго преобладанія коллегій надъ университетомъ, дуализмъ между коллегіальнымъ и университетскимъ обученіемъ, все-таки, продолжаетъ существовать. Были открыты многія новыя каѳедры, были усовершенствованы методы университетскаго обученія, и, несмотря на то, не успѣли уничтожить обученія въ коллегіяхъ. Вслѣдствіе того обученіе въ коллегіяхъ при помощи туторовъ продолжаетъ соперничать съ университетскимъ обученіемъ. Не подлежитъ сомнѣнію, что эта реформа возвысила, вообще говоря, уровень университетскаго образованія посредствомъ введенія новыхъ или улучшенія раньше существующихъ испытаній. Такимъ образомъ, сна противодѣйствовала укоренившейся въ университетѣ лѣни, persistent idleners, какъ выразился Бродрикъ {Brodrick, l. c., стр. 208.}, но не успѣли закрыть окончательно доступъ къ университету полному иногда невѣжеству посредствомъ хорошо устроенныхъ вступительныхъ экзаменовъ. И теперь еще не одинъ невѣжа можетъ записаться въ университетъ и пребывать въ немъ безполезно, если только нашелъ коллегію, которая согласилась принять его {Въ настоящее время такія испытанія производятся три раза въ годъ. Мс. Murry, l. c., стр. 66.}.
   Изъ этого видимъ, что періодъ реформъ англійскихъ университетовъ еще не завершился и что многое осталось изъ прежнихъ временъ, требующее измѣненія или улучшенія. Можно, однакожь, надѣяться, что и дальнѣйшія реформы будутъ придерживаться того же самаго, что и прежде, направленія, именно повышенія университетскаго обученія посредствомъ сосредоточенія его въ университетѣ и большаго ограниченія коллегій; посредствомъ уничтоженія остатковъ клерикальнаго направленія, сохранившихся еще изъ среднихъ вѣковъ; посредствомъ большей еще демократизаціи университета, допущеніемъ большаго количества юношества, несмотря на религіозныя отношенія, полъ, принадлежность къ извѣстнымъ классамъ общества, къ пользованію университетскимъ, высшимъ образованіемъ, котораго распространеніе среди народа составляетъ и задачу университета.
   Несмотря на то, что настоящую реформу слѣдуетъ считать только половинною, тѣмъ не менѣе, нельзя не признать того, что она совершила глубокую перемѣну во всѣхъ отношеніяхъ англійскихъ университетовъ и создала прочную основу для дальнѣйшаго ихъ развитія.
   До реформы развилась исторически система коллегій, отразившаяся самымъ вреднымъ образомъ на университетскомъ образованіи. Испытанія на ученыя степени уже въ XVIII ст. пришли въ совершенный упадокъ. Университеты и коллегіи управлялись отжившими, средневѣковыми статутами, до такой степени не отвѣчающими новому времени, что задавались вопросомъ: не лучше ли было бы считать ихъ вовсе несуществующими? Университеты, въ особенности Оксфордскій, сдѣлались преимущественно семинаріею англиканскаго духовенства и поземельной аристократіи, не производившими никакого вліянія на остальное народонаселеніе. Помѣщенные и незначительныхъ провинціальныхъ городкахъ, они заперлись въ своей исключительности, преданіяхъ, привилегіяхъ, не желая даже и знать о прогрессѣ, развитіи, совершающемся вокругъ нихъ. Напротивъ, они усердно заботились объ охраненіи себя отъ всякаго посторонняго вліянія. Вся ихъ внутренняя жизнь, всѣ учрежденія покрылись густою средневѣковою плѣсенью, заслуживающею, можетъ быть, уваженія по причинѣ ея стариннаго происхожденія, но которая должна была быть уничтожена, если университеты должны были приносить пользу народу. Разумѣется, что все это устройство, эта средневѣковая плѣсень, эта закоснѣлость провинціальнаго городка должны были отразиться пагубнымъ образомъ на умственномъ и нравственномъ развитіи студентовъ. Бродрикъ говорить, что хотя 50 лѣтъ тому назадъ студенты стояли выше въ нравственномъ отношеніи, чѣмъ студенты XVIII ст. или среднихъ вѣковъ, когда они, иногда выпрашивая милостыню, странствовали въ университетъ, тѣмъ не менѣе, они не отличались образцовымъ поведеніемъ. Попойки, hard dr uniting, и соединенныя съ ними безобразія, даже въ общихъ залахъ коллегій, были обыкновеннымъ явленіемъ. Хотя воспитанники коллегій старались принимать манеры джентльменовъ, въ сущности, однакожь, ихъ кодексъ морали мало отличался отъ бывшаго тогда въ ходу среди арміи и флота. Эта молодежь, подъ вліяніемъ тѣсныхъ богословскихъ понятій, не могла доставить себѣ болѣе широкихъ понятій о наукѣ и знаніи. Она считала только классическіе языки и математику предметами, достойными изученія, на всѣ же прочія науки смотрѣла съ пренебреженіемъ. Такъ какъ профессоровъ было немного, а всѣ товарищи, fellows, и туторы обязаны были вести безбрачную жизнь, то студенты лишены были всякихъ общежительныхъ сношеній. Крокетъ и искусство гресть веслами составляли ихъ исключительное развлеченіе, сыновья же поземельныхъ владѣльцевъ, gentlemen commoners, занимались страстно охотою.
   Послѣ реформы, въ продолженіе послѣднихъ сорока лѣтъ, глубокая перемѣна совершилась въ старинныхъ, средневѣковыхъ англійскихъ университетахъ. Внесеніе представительнаго начала въ управленіе университетомъ не только сосредоточило это управленіе, не только устранило многія злоупотребленія, но дало университетамъ новое направленіе, снабдило ихъ органомъ, способнымъ вводить постоянныя улучшенія, отвѣчающія болѣе духу новаго времени. Допущеніе libertas philosopkandi открыло новые необъятные просторы знанія пытливому уму юношества. Допущеніе новой категоріи приходящихъ студентовъ разрушило монополію коллегій. Упраздненіе замкнутыхъ товариществъ, fellowships, оживило новыми соками, новыми прогрессивными идеями закоснѣвшія въ рутинѣ средневѣковыя университетскія корпораціи. Университеты перестали быть клерикально-аристократическими учрежденіями, они сдѣлались болѣе демократичными. Такое же послѣдствіе долженъ былъ произвести и приливъ студентовъ различныхъ общественныхъ классовъ, не допускаемыхъ прежде жъ университетскому образованію. Развитіе многочисленныхъ клубовъ и обществъ между студентами, гимнастическихъ, литературныхъ, ученыхъ, установило множество новыхъ между ними связей, побудило къ серьезному занятію наукою и сильно поколебало духъ исключительности прежнихъ коллегій. Университеты, вслѣдствіе всего того, соединились сильнѣе, чѣмъ когда-либо прежде, съ духовными и умственными стремленіями всего народа. Правда, что они перестали быть духовною твердыней средневѣковой церкви, политическимъ орудіемъ въ рукахъ Тудоровъ и семинаріей англиканскаго духовенства, но за то они возстановили прежнее свое умственное и духовное преобладаніе и даже стали производить громадное вліяніе на духъ и мысль народа. Вліяніе же это оказалось въ непродолжительное время столь сильнымъ, столь могущественнымъ, что безспорно подобнымъ ему англійскіе университеты никогда не пользовались, даже въ самое блестящее время своего развитія, въ XIII или XIV столѣтіи.
   Чему слѣдуетъ приписать тотъ внезапный поворотъ въ развитіи англійскихъ университетовъ, пробудившихся къ XIX ст. изъ глубокаго сна, въ который они столь долго были погружены, къ новой жизни, къ болѣе оживленной, чѣмъ когда-либо, дѣятельности? Чѣмъ они были принуждены провести реформу, описанную намы выше въ самыхъ главныхъ чертахъ? Отвѣтъ на эти вопросы доставляетъ намъ развитіе вообще англійскаго общества въ послѣднее время, которое не могло не произвести извѣстнаго вліянія и на университеты. Напротивъ, вліяніе это было столь сильно, что подъ его натискомъ средневѣковые университеты должны были преобразоваться согласно потребностямъ новаго общества.
   Не подлежитъ сомнѣнію, что англійское общество подверглось въ продолженіе двухъ послѣднихъ столѣтій коренному преобразованію въ двухъ направленіяхъ, именно въ религіозномъ и политическомъ. Каждое изъ нихъ было прямо противуположно прежнимъ общественнымъ стремленіямъ, придавшимъ университетамъ столь рѣзкій клерикально-аристократическій отпечатокъ. Поэтому было явленіемъ вполнѣ натуральнымъ, что каждое изъ нихъ стремилось отнять у нихъ этотъ характеръ и преобразовать согласно новому направленію.
   Извѣстно, что въ Англіи XVI и XVII ст. были періодомъ церковной реформы и религіозной борьбы, повлекшей за собою религіозныя преслѣдованія. И въ Англіи тоже каждое вѣроисповѣданіе, которому удалось захватить въ свои руки государственную власть, старалось посредствомъ самыхъ страшныхъ преслѣдованій уничтожить своего противника. Поочереди католики преслѣдовали протестантовъ, протестанты -- не только католиковъ, но и прочихъ диссидентовъ. Окончательнымъ результатомъ этой борьбы, веденной съ крайнимъ ожесточеніемъ, было водвореніе протестантизма, именно англиканскаго вѣроисповѣданія.
   Вслѣдствіе того приверженцы всѣхъ прочихъ вѣроисповѣданій были устранены отъ всякаго участія въ публичной жизни и подвергнуты различнымъ, крайне стѣснительнымъ ограниченіямъ. Довольно здѣсь вспомнить, что Corporation Act 1661 г. обязывалъ всѣхъ, занимающихъ какія-нибудь городскія должности, принимать св. тайны согласно правиламъ англиканскаго вѣроисповѣданія. Этотъ законъ, обременительный для католиковъ, противъ которыхъ былъ направленъ главнымъ образомъ, былъ еще болѣе тягостнымъ для пресвитеріанъ, составляющихъ въ городахъ небольшія олигархіи, высылавшія довольно значительное количество членовъ въ парламентъ. The Test Act 1673 г. требовалъ даже, чтобы всѣ должностныя лица принимали св. тайны согласно англиканскому вѣроисповѣданію и представляли декларацію противъ транссубстанціаціи. Въ 1678 г. католики, вслѣдствіе лживаго доноса Оатеса, были признаны неспособными засѣдать въ парламентѣ. Всѣ эти законы, вмѣстѣ съ другими, болѣе церковнаго значенія, сдѣлали изъ англиканскаго вѣроисповѣданія господствующую церковь, въ виду которой сторонники другихъ исповѣданій не могли пользоваться политическими правами. Это исключительное преобладаніе англиканской церкви должно было неблаготворно отразиться, и дѣйствительно отразилось, и на университетахъ, которые вслѣдствіе того именно сдѣлались чисто-клерикальными учрежденіями.
   Послѣ, однакожь, прилива возбужденныхъ религіозныхъ страстей послѣдовала реакція въ пользу одного изъ благороднѣйшихъ началъ, которыми можетъ руководиться человѣческое общество -- свободы вѣроисповѣданій и религіозной терпимости. Въ англійскомъ обществѣ XVIII ст. все болѣе и болѣе пріобрѣтало силы убѣжденіе, что свобода вѣроисповѣданій, это -- одно изъ самыхъ прекрасныхъ началъ новаго времени, что каждому должна быть предоставлена свобода поклоняться Богу по своему усмотрѣнію и по своей совѣсти, что вслѣдствіе того ни одно вѣроисповѣданіе не можетъ предъявлять притязаній на привилегированное положеніе во вредъ другимъ. Общество это приходило медленно къ убѣжденію, что государство не можетъ насильственными мѣрами навязывать религіозныя убѣжденія своимъ гражданамъ, но что оно должно сохранять миръ и согласіе между ними, хотя бы они и рознились въ религіозныхъ убѣжденіяхъ. Убѣжденія эты пользовались сначала очень умѣреннымъ успѣхомъ, въ виду возбужденныхъ страстей приверженцевъ англиканскаго вѣроисповѣданія, которые въ каждомъ облегченіи, доставленномъ сторонникамъ другихъ вѣроисповѣданій, католикамъ или диссидентамъ, видѣли посягательство на господствующую церковь. Тѣмъ не менѣе, уже такъ называемый Toleration Act 1689 г. доставляетъ диссидентамъ нѣкоторыя льготы, въ виду вознагражденія ихъ за услуги, оказанныя при восшествіи на престолъ Вильгельма и Маріи. Они получили право публично отправлять богослуженіе по своему обряду.. Законъ этотъ, однакожь, не относился ни къ католикамъ, ни въ унитаристамъ. Онъ не освобождалъ даже тѣхъ протестантовъ, къ которымъ относился, отъ стѣсненій, установленныхъ Corporation и Test-актами. Законъ 1714 г., the Schirme Act, ухудшилъ даже временно положеніе диссидентовъ и католиковъ, но онъ былъ отмѣненъ уже въ 1718 г.
   Въ царствованіе Георга III вошло въ обычай, что парламентъ издавалъ ежегодно законъ, на основаніи котораго всѣ диссиденты, занимающіе должности, вопреки постановленіямъ Corporation и Test-актовъ, были освобождаемы отъ всякой отвѣтственности. Въ 1778 г. была сдѣлана первая попытка предоставленія нѣкоторыхъ льготъ католикамъ. Такія же попытки повторились въ 1801, 1805, 1810, 1815 и 1819 гг., но все напрасно. Всѣ благосклонныя постановленія нижней палаты встрѣчали непреодолимое препятствіе въ верхней палатѣ, несмотря на то, что въ ихъ пользу говорили и высшіе сановники англиканской церкви. Только въ 1828 г., по предложенію Джона Росселя, были отмѣнены Corporation и Test-акты по отношенію къ диссидентамъ. Вслѣдъ за тѣмъ, въ 1829 г., состоялся Catholic Emancipation Act, въ силу котораго католики были допущены въ обѣ палаты парламента, на всѣ должностныя мѣста, корпоративныя, гражданскія, судебныя, за исключеніемъ духовныхъ судовъ, и къ политическимъ должностямъ, за исключеніемъ регента государства, лорда-канцлера и намѣстника въ Ирландіи. Евреи, терпимые въ Англіи со времени Кромвеля, подвергаясь, впрочемъ, значительнымъ стѣсненіямъ, были въ 1833 г. допущены къ гражданскимъ и корпоративнымъ, въ 1845 г. къ городскимъ мѣстамъ, а съ 1858 г., на основаніи Jewish Belief Act, и къ занятію мѣстъ въ парламентѣ. Наконецъ, въ 1870 г. состоялся законъ (33 and 34 Viet, cap. 42), которымъ англиканская церковь въ Ирландіи была лишена характера господствующей, established Church.
   Такимъ образомъ, свобода вѣроисповѣданій была признана въ Англіи цѣлымъ рядомъ законовъ. Тѣмъ не менѣе, старинные университеты, придерживаясь прежнихъ началъ и воззрѣній, требовали и отъ студентовъ, и отъ профессоровъ религіозныхъ присягъ по обрядамъ англиканскаго вѣроисповѣданія и тѣмъ устраняли всѣхъ вообще нонконформистовъ отъ университетскаго образованія.
   Потребность, однакожь, учрежденія, долженствующаго доставлять высшее, университетское образованіе, навела въ 1823 г. нонконформистовъ на мысль объ устройствѣ своего собственнаго университета, въ которомъ оны не встрѣчали бы ограниченій въ возможности образовываться по религіознымъ соображеніямъ. Поэтому въ 1828 г. образовалось акціонерное общество, съ капиталомъ въ 2.400,000 марокъ, которое учредило въ Лондонѣ University College, пріискало способныхъ профессоровъ, открыло преподаваніе и устроило испытанія на ученыя степени, не требуя отъ своихъ студентовъ никакой религіозной присяги. Сначала старинные университеты сильно оспаривали право новаго учрежденія удостоивать экзаменующихся учеными степенями, но сопротивленіе это не имѣло никакого успѣха, такъ какъ законъ 1835 г. положительно утвердимъ за нимъ это право. Потомъ приверженцы англиканскаго вѣроисповѣданія, желая соперничать въ самомъ Лондонѣ со вновь возникшимъ университетомъ, открыли сами другую коллегію, King's College, но духъ религіозной терпимости сдѣлалъ тогда уже такіе успѣхи, что въ непродолжительное время оба эти учрежденія соединились и образовали одинъ Лондонскій университетъ. Университетъ этотъ составляетъ преимущественно экзаменаціонную коммиссію и допускаетъ къ испытаніямъ не только воспитанниковъ двухъ вышепоименованныхъ коллегій, но и всѣхъ прочихъ. Съ 1858 г. онъ сталъ допускать къ экзаменамъ и такихъ лицъ, кои не обучались въ коллегіяхъ, по частнымъ образомъ. Съ того времени количество студентовъ этого университета стало быстро увеличиваться: въ 1858 г. ихъ было только 249, а въ 1885 г. достигло 1,900. Въ такомъ же размѣрѣ возростало и количество лицъ, удостоенныхъ, на основаніи экзамена, учеными степенями {Mc. Mwrry, l. c., стр. 86.}. Подъ страхомъ такой конкурренціи со стороны нонконформистовъ, старинные университеты были принуждены сдѣлать уступку и отмѣнить въ 1854 и 1870 гг. религіозныя присяги, вслѣдствіе чего и нонконформистамъ былъ открытъ доступъ въ эти учрежденія.
   Такимъ образомъ, университеты лишились своего средневѣковаго, исключительно религіознаго, англиканскаго характера и сдѣлались преимущественно образовательными учрежденіями. Они прекратили свое существованіе какъ духовныя семинаріи и сдѣлались тѣмъ, чѣмъ и должны быть,-- высшими учебными заведеніями. Эта перемѣна, впрочемъ, не замедлила отравиться самымъ благотворнымъ образомъ на университетскомъ образованіи.
   Такимъ же образомъ англійскіе университеты были принуждены лишиться и второй своей характеристической черты, именно исключительно аристократическаго характера. Это совершилось вслѣдствіе развитія общества въ демократическомъ направленіи.
   Еще въ XVIII ст., и даже въ началѣ текущаго столѣтія, англійское общество было строго-аристократическимъ. Почти 4/5 всей поземельной собственности сосредоточено было въ рукахъ 7,000 лицъ, избирателей же въ парламентъ числилось не болѣе 16,000 {Gneist: "Das engliche Parlament". 1886 г., стр. 307--308.}. Тогда университеты могли довольствоваться доставленіемъ образованія только высшимъ классамъ народонаселенія, т.-е. поземельной аристократіи.
   Съ того, однакожь, времени отношенія эти глубоко перемѣнились. Реформа 1832 г., измѣняя избирательныя условія, увеличила сразу количество избирателей на 400,000 и совершила первую брешь въ аристократическомъ устройствѣ англиканскаго общества и государства. Слѣдующія реформы пошли въ этомъ направленіи еще дальше. Реформа 1867 года увеличила количество избирателей въ графствахъ съ 540,000 до 800,000, а въ городахъ съ 490,000 до 1.356,000. Реформа 1884 г. увеличила вообще количество избирателей съ 3.152,910 до 5.711,325. Въ 1889 году количество это увеличилось до 5.932,353 {The Statesman's Yearbook for the Year 1890 г., стр. 8.}. Изъ этого уже можно заключить, насколько англійское общество сдѣлалось болѣе демократичнымъ въ продолженіе послѣднихъ 60 лѣтъ.
   Ясно, что, вслѣдствіе столь глубокаго преобразованія, совершавшагося въ самомъ обществѣ, и университеты не могли устоять противъ всеобщаго движенія и остаться, попрежнему, преимущественно аристократическими учрежденіями. И они должны были принять болѣе демократическую форму. Слѣды этого въ самомъ дѣлѣ находимъ въ отмѣнѣ исключительности коллегій и жизни въ коллегіяхъ, въ допущеніи приходящихъ студентовъ, въ тонъ, что вообще университетское образованіе было сдѣлано болѣе доступнымъ для менѣе зажиточныхъ классовъ общества. Подъ вліяніемъ этихъ двухъ стремленій англійскіе университеты, бывшіе прежде учрежденіемъ только нѣкоторыхъ, немногочисленныхъ классовъ общества, сдѣлались учрежденіемъ истинно-національнымъ, имѣющимъ въ виду благо и образованіе всего народа.

А. Окольскій.

(Продолженіе слѣдуетъ).

"Русская Мысль", кн.I, 1892

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru