Островский Александр Николаевич
Островский А. Н.: биографическая справка

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   ОСТРОВСКИЙ Александр Николаевич [31.3(12.4).1823, Москва -- 2(14).6.1886, с. Щелыково Кинешем. у. Костром. губ.; с 1948 Гос. музей-усадьба О.; похоронен там же]. Дед, Фёд. Ив. [1770(?) -- 1843]. -- костром. протоиерей; в 1810, овдовев, постригся в Москве в Донском мон.. был почитаем братией как аскет и подвижник; О. бывал у него. Отец, Ник. Фед. (1796--1853), по окончании Костром, сем. и Моск. духовной акад. избрал фажд. карьеру (Обшее собр. моск. департаментов Сената, Моск. гор. суд); в 1820 по любви женился на Люб. Ив. Саввиной, дочери просвирни, вдовы пономаря. Семья поселилась в Замоскворечье, в доме дьякона Покров, церкви между М. Ордынкой и Голиковским пер. (ныне М. Ордынка, д. 9). Двое старших детей (Матвей, Фёдор) умерли в младенчестве. По семенному преданию, мать "сетовала, что у нее дета не живут"; ее брат, о. Михаил, посоветовал назвать третьего сына Александром, что и было исполнено (Островский, XIV, 234).
   Затем родились Наталья (в замужестве Давыдова: 1824--52). Михаил (1827--1901: сенатор. чл. Гос. совета, в 1881--93 мин. гос. имуществ. с 1893 пред. Дел. гос. законов, первым в России разработал закон об охране леса). Сергей (1829--68: служащий Контрольной палаты на Украине).
   Сведения о раннем детстве О. скудны. Его первонач. воспитание носило "замоскворецкий" характер (см. его очерки); дом. учителями были семинаристы С. П. Гиляров(брат Н. П. Гилярова-Платонова), H. H. Скворцов, преподаватель Твер. духовного уч-ша И. А. Смирнов. В дек. 1831 мать О. умерла; в 1835 он поступил в 3-й кл. 1-й моск. г-зии, к-рую в письме 1877 назвал "треклятой" (XV, 99). В 1836 отец О. женился на баронессе Эм. Анд. фон Тессин (1812--98), лютеранке, дочери обрусевшего швед. дворянина.
   Дети от этого брака: Пётр (1836--1906; воен. инженер, лит. критик, в 1877 ред. "Театр, газ."). Надежда (1842--1918; педагог, дет. писательница). Андрей (1845--1906: служащий банка, юрист). Мария (1846 -- после 1922; пианистка, инспектриса Моск. консерватории). Со всеми родными и сводными братьями и сестрами О. сохранял теплые отношения; особенно тесные -- с Михаилом, к-рый помогал сну своими связями.
   Мачеха стремилась перестроить быт семьи на дворян, лад: в обучении детей стали преобладать иностр. языки, музыка, светское воспитание, к-рое О. позднее называл "наиглупейшим" (Островский в восп., с. 129). О. был в осн. предоставлен самому себе (мачеха сосредоточилась на младших пасынках и собств. детях). В 1839 вместе с чином коллеж, ас. отец О. получил потомства дворянство; в 1841 вышел в отставку, считая ятя себя более выгодными частные дела. К этому времени он владел в Москве значит. участками и неск. домами, в т. ч. в Воробинском пер. близ Яузы, куда семья переехала в 1841 (ныне Б. Николоворобинский пер., д. 9/11; не сохр.).
   В гимназич. годы О. пристрастился к чтению ж-лов (отец выписывал мн. периодич. издания и составил большую б-ку), отдавая предпочтение "Отеч. запискам", к занятиям словесностью -- охоту к ним возбуждал учитель П. М. Попов (см.: Соловьёв С. М., Записки, П., 1915, с. 32) -- и к театру: друзья по г-зии слушали "его мастерские рассказы" об игре актеров (Островский в восп., с. 328). В 1840, как успешно окончивший г-зию, без экзаменов зачислен на юридич. ф-т Моск. ун-та (выбор отца). В 1843 при переходе на 3-й курс получил "неуд" по рим. праву, не захотел пересдавать экзамен, покинул ун-т и служил в канцеляриях моек. Совестного (1843--45), потом Коммерч. (1845--51) суда, где получал мизерное жалованье. Практика отца, занятия в ун-те и служба в судах дали О. мат-лы дия ряда его пьес ("Не будь я в такой передряге, не написал бы ,Доходного места"", ЕИТ, 1910, No 6, с. 2). где нмушеств. конфликты переплетаются с нравственными. 40-е гг. прошли у него в борьбе между влечением к лит. творчеству и сыновним послушанием. Первый лит. опыт -- "Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс, или От великого до смешного только один шаг" (окончил 15 дек. 1843, опубл. 1924), рассказ в духе натуральной школы. К той же традиции примыкают "Записки замоскворецкого жителя" ("Моск. гор. листок", 1847, 3--5 июня, б. п.), объединяющие три самостоят. очерка о нравах с детства известной автору среды. Задумав свою первую пьесу, О. сомневался в знании законов сцены и осенью 1846 привлек к работе актера, автора драмы "Государь-Избавитель, или Бедный сирота" ("Пантеон", 1843, No 12) Д. А. Горева (Тарасенкова), к-рый писал под его диктовку "три или четыре вечера" (Островский, XIV, 50), а затем уехал из Москвы. О. опубл. написанные с Горевым "Сцены из комедии "Несостоятельный должник"" ("Ожидание жениха") за подписью А. О. и Д. Г. ("Моск. гор. листок", 1847, 9 янв.). Впоследствии это соавторство принесло ему большое огорчение: Горев стал приписывать себе участие и в др. пьесах О. В 1856 заметки, обвиняющие О. в плагиате, появились в "Вед. моск. гор. полиции" (No 97, 135) и "С.-Петерб. вед." (2 мая, 24 июля), а Александрин. театр поставил пьесу С. Брянцева (театр. псевд. С. Р. Леонова) "Заблуждение, или Свой своему поневоле друг", где О. был выведен под именем плагиатора Василевского. О. оправдывался в "Лит. объяснении" (МВед, 1856, 5 июля) и "Письме в редакцию" ("Совр.", 1856, No 8; о подробностях тяжбы см.: Ревякин А. И., О. и Д. А. Горев. -- РЛ, 1963, No 4, с. 180--96).
   Продолжая работать над комедией о банкроте, О. отказался от замысла пьесы "Исковое прошение", переделав ее в "Картину семенного счастья" ("Моск. гор. листок", 1847, 14--15 марта, б. п.; перепечатана под назв. "Семейная картина" -- "Совр.", 1856, No 4). Закончив пьесу утром 14 дек. 1847, О. вечером прочел ее в доме С. П. Шевырёва. Одобрение слушателей (ЕИТ. Сезон 1902--03, в. XIII, СПб., б. д., с. 198) утвердило его в своем призвании: "С этого дня я стал считать себя рус. писателем" (Островский, XIII, 302). Осенью 1849 О. закончил комедию "Свои люди -- сочтемся!" ("Банкрот", первонач. назв. -- "Несостоятельный должник", "Москв.", 1850, No 6; многочисл. отзывы, в т. ч. И. С. Тургенева -- "Совр.", 1852, No 3; Н. А. Добролюбова -- "Совр.", 1859, No 7, 9; А. В. Дружинина -- БдЧ, 1859, No8; подробнее см.: Ревякин, 1949, с. 149--52). Интрига (старый жулик-купец засажен в долговую яму подхалимом-зятем, к-рому доверился) не исчерпывает драм, действия пьесы, а растворяется в плотной ткани нравоописания. В комедии ярко сказались отличительные черты театра О. в целом: четкая фиксация социального статуса героев и его определяющая роль в их характеристике; сосредоточенность на семейно-бытовых конфликтах, через к-рые раскрывается нравств. состояние общества; особое внимание к речи персонажей (у О. она -- почти самоценный предмет изображения); слияние комического и драматического. Л. Н. Толстому виделись в этой пьесе "мрачная глубина", "протест против совр. быта" (Толстой, LX, 156), а В. Ф. Одоевскому -- "трагедия" (РА, 1879, No 4, с. 525); А. Ф. Писемский определил комедию как "купеческое "Горе от ума" или ... купеческие "Мертвые души"" (Неизд. письма к О., с. 336). О. явился в ней "Колумбом Замоскворечья": открыл читателю неведомый прежде купеч. мир с его собств. понятиями и подчас уродливыми, но всегда колоритными персонажами. В дек. 1849 ред. "Москвитянина" М. П. Погодин пригласил О. читать комедию у него; присутствовавший Н. В. Гоголь нашел в авторе "решительный талант" и недостаток техники (Островский в восп., с. 40). При участии актера Малого театра, друга О. -- П. М. Садовского, комедия была прочитана в неск. домах, и "вся интеллигенция Москвы заговорила об этой пиесе как о чем-то ... небывалом"; "поражал в ней язык моск. купцов, впервые выступивший в нашей лит-ре с такой живостию, яркостию и силою... Слава О. как драматич. писателя родилась и выросла в один день" (там же, с. 38). Популярности комедии не помешали резолюция Николая I ("Напрасно печатано, играть же запретить") и полиц. надзор за автором (снят в сент. 1856). В ответе на "внушение" В. И. Назимова (попечителя Моск. уч. округа) О. объяснял, что главным его побуждением были "добросовестное обличение порока" и надежда, "что слово горькой правды, облеченное в форму иск-ва, услышится многими и произведет... плодотворное впечатление..." (Островский, XIV, 15). В дальнейшем О. постоянно подвергался притеснениям со стороны цензуры; в 1861 из-за бесконечных запретов на постановку пьес хотел даже "отказаться совершенно от сцены" во избежание новых оскорблений (там же, с. 92). Однако, осознавая себя писателем театральным и желая видеть свои пьесы прежде всего на сцене (а не в ж-лах), он много раз смирялся перед требованиями цензуры: смягчал отдельные реплики и подчас создавал новую редакцию пьесы. Однако о пропуске "Банкрота" на сцену О. хлопотать не захотел, не желая "нажить себе не только врагов, но даже и неудовольствия": впервые комедия была поставлена в Иркутске (1857); в янв. 1861 в смягченном варианте -- в Александрии, и Малом театрах и лишь в 1881 в первонач. виде в Пушкинском т-ре А. Бренко. К тому же взгляд на жизнь, выраженный в этой комедии, где нет ни одного положит. лица, вскоре стал казаться ему "молодым и слишком жестким" (видимо, под влиянием москвитянинского кружка, в частности "теории народности" А. А. Григорьева): "пусть лучше рус. человек радуется, видя себя на сцене, чем тоскует. Исправители найдутся и без нас. Чтобы иметь право исправлять народ, не обижая его, надо ему показать, что знаешь за ним и хорошее..." (письмо Погодину от 30 окт. 1853 -- Островский, XIV, 39). Поиски в том же купеч. быту начал, способных противостоять грубой корысти и жестокости, породили пьесы "москвитянинского" (1852--54) периода.
   В марте 1850 О., не без колебаний приняв предложение Погодина, становится "на пробу" пом. редактора "Москвитянина" и вместе с Б. Н. Азмазовым, Н. В. Бергом, Ап. Григорьевым (познакомился с О. в 1847 в ред. "Моск. гор. листка"), Т. И. Филипповым, Е. Н. Эдельсоном входит в т. н. молодую редакцию, стремившуюся оживить ж-л и придать ему новое направление (в ее распоряжение был отдан критико-библ. отдел). Не отождествляя себя со славянофилами, "молодая редакция" разделяла их сосредоточенность на идее нац. своеобразия, внимании к фольклору и допетровским формам быта. Но если "старшие" славянофилы видели носителя рус. самобытности в крестьянстве, то москвитянинцы -- в патриарх, купечестве; его противопоставляли дворянству, проникнутому европ. индивидуализмом. Внимание кружка было сосредоточено на теории иск-ва, к-рой более всех занимался Григорьев. "Молодая редакция" была не столько группой единомышленников ("условиться в принципах" не удалось; подробнее см.: Ап. Григорьев. Мат-лы для биографии, П., 1917, с. 184), сколько центром дружеского кружка, куда входили также актеры П. М. Садовский и И. Ф. Горбунов, композитор А. И. Дюбюк, худ. П. М. Боклевский и скульптор Н. А. Рамазанов. Москвитянинцы собирались в "артистич." кофейне Печкина. в погребке Зайцева и в замоскворецких трактирах слушать устные рассказы и нар. песни, к-рые О. горячо любил (Островский в восп., с. 431). Вольная обстановка этих заведений породила слухи, будто члены кружка -- "беспробудные кутилы" и неряшливые "бирюки", у к-рых даже "платье... зачастую обшее" (Островский в восп., с. 38). Такое общение дало О. глубокое знание фольклора и нар. быта, а вместе с тем рассорило его с отцом, не принимавшим богемной жизни сына. Конфтнкт усугубил невенчанный брак 0. с девицей Агафьей Ив. (из мешан; фал. неизв.; ок. 1821 -- нач. марта 1867): в 1849 ему пришлось отселиться от отца во флигель.
   Не имея образования. Агафья Ив. пользовалась уважением друзей О. за ум и сердечность: при ссудных средствах сумела создать ему условия для творчества, превосходно пела нар. песни и тем поддерживала "беззаботное и неиссякаемое веселье" москвитянинского кружка (Островский в восп., с. 88). По мнению друзей О., драматург был обязан ей знанием оттенков моск. быта. К 1858 у Агафьи Ив. от О. было четверо детей: старший. Алексей (1848--69), носил фам. Александров: остальные умерли в младенчестве.
   Оставив службу в Коммерч. суде (1851) и лишившись поддержки отца. О. стал остро нуждаться в деньгах. Работа в "Москвитянине" (статьи, корректура, переписка) не давала существ, дохода: известный своей "адской скупостью" Погодин имел привычку удерживать жалованье, и О. прибегал даже к розыгрышу, чтобы его получить (Островский в восп., с. 306). О. намеревался возглавить критич. отдел ж-ла [опубл. в нем статьи ""Ошибка", пов. г-жи Тур" (1850, No 7) и ""Тюфяк", пов. А. Ф. Писемского" (1851, No 7)], однако его оттеснил Григорьев. Полтора года О. работал над пьесой "Бедная невеста" ("Москв.", 1852, No 4; отд. изд. -- М., 1852; Малый т-р, 20 авг. 1853, Александрин. т-р, 12 окт. 1853), к-рая в целом была принята как неудача по сравнению с "Банкротом" (сдержанные отзывы: Тургенев -- "Совр.", 1852, No 3; Григорьев -- "Москв.", 1853, No 1; <И. И. Панаев> -- "Совр.", 1853, No 4; <Н. Г. Чернышевский> -- "Совр.", 1854, No 5; <С. С. Дудышкин> -- ОЗ, 1852, No 4). С "Бедной невесты" в творчестве О. начинается ряд лирич. пьес о положении женщины в семье и обществе, с центр, образом героини, пытающейся утвердить свой идеал в любви, свободной от расчета и корысти.
   В "москвитянинский" период в драматургии О. преобладает жанр нар. комедии. Действие в ней строится на столкновении трогательной любви молодых людей с эгоизмом и корыстью. Комедия "Не в свои сани не садись" ("Москв.", 1853, No 5; отд. изд. -- М., 1853; Большой т-р, 14 янв. 1853, Александрин. т-р, 19 февр. 1853), где семейная драма порождена вторжением в купеч. быт дворянина -- прожигателя жизни и разрешается нравств. победой нар. начала, стала первой пьесой О., увидевшей сцену. Искренность, лиризм и сила чувств гл. героев обеспечили пьесе огромный успех: "Весь театр плакал, и лучшей рецензии мы не знаем" (Р. М. Зотов -- СП, 1853, 9 марта). Восторженно писавший о пьесе В. П. Боткин видел в ней "высокий человеческий смысл: она облагораживает сердце" (Неизд. переписка В. П. Боткина и И. С. Тургенева, М.--Л., 1930, с. 35). Театр, дебют О. был воспринят современниками как "новая эра" в истории рус. театра: "...со сцены послышались новые слова... появились живые люди из замкнутого купеч. мира" (Островский в восп., с. 49; др. свидетельства: РО. 1894, No 9; Боборыкин, I, с. 71, 78, 79--80; "Совр.", 1853, No 4; А. Ф. Кони -- "Пантеон", 1853, No 4). Счастье драматурга омрачилось тем, что в разгар триумфа он был вызван к умиравшему отцу.
   В пьесе "Бедность не порок" (первонач. назв. -- "Гордым Бог противится"; отд. изд. -- М., 1854; Малый т-р, 25 янв. 1854, Александрин. т-р, 9 сент. 1854) конфликт разворачивается внутри купеч. семьи. Самодурство предстает здесь как искажение патриархальных отношений, теплых и сердечных по природе, но подвергающихся опасности под воздействием тщеславной погони за "модой", властолюбия и корысти; в мотиве нар. праздника воплощен поэтич. мир человеческого единения. Пьеса вызвала полемику в критике: Григорьев ("Москв.", 1854, No 4) провозгласил ее словом "новой правды" в иск-ве (в противовес "старой правде" У. Шекспира); Чернышевский увидел в ней ошибку О. -- поэтизацию темных явлений ("Совр.", 1854, No 5), а Добролюбов -- разоблачение самодурства, основанного на "отношениях по имуществу". Этот мотив, по мнению Добролюбова, является коренным в творчестве О. и носит не декларативный, а объективный характер.
   Вскоре скупость Погодина, постоянные конфликты с ним и "разные сплетни" (Островский, XIV, 25) подтолкнули О. к уходу из "Москвитянина", положение в к-ром никогда не было для него устойчивым. [С самого начала О. пытался придать своим отношениям с Погодиным характер конкретного соглашения; написал с этой целью "Условие" (XIV, 13--15), на к-рое тот не согласился; в 1851 хотел стать полноправным издателем и редактором ж-ла, но безрезультатно.] Лишь по уговорам "молодой редакции" (к тому времени уже распадающейся) он опубл. в ж-ле драму "Не так живи, как хочется" (1855, No 17/18; первонач. назв. -- "Божье крепко, а вражье лепко. Масленица"; Малый т-р, 3 дек. 1854, Александрин. т-р, 12 янв. 1855), к-рую Л. Н. Толстой считал "зенитом" творчества О. за силу звучащих в ней мотивов греха и покаяния (ЛН, т. 90, кн. 2, с. 388; см. также высокую оценку Ф. М. Достоевского -- Достоевский, XXI, 41). В предреформенный период (1855--61) произошло сближение О. с редакцией "Современника" (почва для этого была подготовлена Тургеневым, Дружининым и Д. В. Григоровичем, навещавшими О. в Москве). Драматург нуждался в материальной и моральной поддержке, особенно в связи с обвинениями Горева. и получил ее именно от "Современника", к-рый неизменно высоко оценивал пьесы О., считая вместе с тем, что "русофильские" рамки "Москвитянина" мешают свободному развитию его таланта. Н. А. Некрасов, говоря о нем как о "бесспорно первом драм, писателе", просил О. "не сужать себя преднамеренно", не подчиняться никакой системе: автор "сам, быть может, удивится, что произведут его силы, когда он им даст полный простор и свободу" ("Совр.", 1856, No 2, с. 211--13); это пожелание также не могло не расположить О. к журналу. Приехав в февр. 1856 в Петербург, О. был встречен сотрудниками ж-ла как желанный гость; тогда же Дружинин, И. А. Гончаров, Григорович, Толстой, Тургенев и О. вместе сфотографировались (см.: РП, т. 1, с. 627) и оставили на снимке свои автографы; он висел в кабинете О. до конца его жизни. Большой радостью стало для О. его первое собр. соч. (т. 1--2, СПб., 1859; цензор -- Гончаров), роскошно изданное меценатом Г. А. Кушелевым-Безбородко. Откликом на издание стала знаменитая статья Добролюбова "Темное царство" ("Совр.", 1859, No 7, 9). окончательно снявшая с О. обвинения в плагиате и давшая интерпретацию его творчества как картины социальных конфликтов. О. "приятно было видеть, что после статей Добролюбова к нему уже не относятся с вечным вопросом: славянофил он или западник" (Островский в восп., с. 184).
   Социальная острота творчества О., его внимание к актуальным обществ. явлениям определили тему комедии "Доходное место" (РБ, 1857, No 5; запрещена к постановке; Александрин. т-р, 27 сент. 1863, Малый т-р. 14 окт. 1863), где молодой чиновник вопреки норме своей среды пытается служить честно, воплощая идеи, привитые в ун-те. По контрасту с комедией В. А. Соллогуба на сходную тему ("Чиновник", 1856) пьеса О. закономерно приводит героя к душевному кризису, осознанию своего поражения и к стремлению извлечь из него уроки. В его обрисовке сказалась характерная для О. трезвость: это "обмелевшее отражение" Чацкого (Григорьев -- "Время", 1862, No 8, с. 50). Если Толстой оценил комедию как "чудо" (Толстой, LX, 156), то Тургенев как "тупую", где все "нестерпимо грубо и мертво" (Тургенев. Письма, III, 117). В контексте "обличительной" лит-ры прозвучала драма "Воспитанница" (БдЧ, 1859, No I, рабочее назв.: "Кошке игрушки, мышке слезки"; запрещена к постановке; Малый т-р, 21 окт. 1863, Александрин. т-р, 22 нояб. 1863), где деспотичная помещица губит судьбу зависимой от нее девушки. Добролюбов отметил, что в этой пьесе О. ушел от "москвитянинского" направления. Высоко оценили пьесу Дружинин (БдЧ, 1859, No8), Григорьев (РСл, 1859, No 6), Д. И. Писарев (РСл, 1861, No 5). Напротив, трилогия "Праздничный сон -- до обеда" ("Совр.", 1857, No 2; Александрин. т-р, 28 окт. 1857, Малый т-р. 2 дек. 1857), "Свои собаки грызутся -- чужая не приставай" (БдЧ, 1861, No 3; Малый т-р, 27 окт. 1861, Александрин. т-р, 3 нояб. 1861) и "За чем пойдешь, то и найдешь" ("Женитьба Бальзаминова" -- "Время", 1861, No 9; запрещена к постановке; Александрин. т-р, 1 янв. 1863, Малый т-р, 14 янв. 1863) отличается легким, игривым тоном, хотя стоит в ряду традиционно серьезных произв. о "маленьком человеке"; в комич. форме О. дает здесь сниженный вариант героя-мечтателя и его взаимоотношений с действительностью.
   Особенно важней для творчества О. была его поездка по верхней Волге (апр. -- авг. 1856) с др. литераторами (С. В. Максимов, М. Л. Михайлов, Писемский, А. А. Потехин) для изучения края по поручению Мор. мин-ва (по собств. инициативе О. проехал тем же маршрутом год спустя). Плодами этой командировки стали мат-лы для Словаря рус. нар. яз., очерк "Путешествие по Волге от истоков до Н. Новгорода" ("Мор. сб-к", 1859, т. 39, кн. 2), замыслы никла "Ночи на Волге" (не осуществлен), пьес "Воевода", "На бойком месте" ("Совр.", 1865, No 9; Малый т-р, 29 сснт. 1865, Александрин. т-р, 25 окт. 1865) и одного из главных произв. О. -- драмы "Гроза" (БдЧ. 1860, No 1; Малый т-р, 16 нояб. 1859, Александрин. т-р. 2 дек. 1859, Уваровская пр., 1860), в к-рой семейный конфликт достигает трагич. накала, а символич. образ грозы придает композиции особую стройность. Вечное противоборство долга и страсти накладывается здесь на непримиримое противостояние вольнолюбивой душ" и жестокого, косного уклада жизни. Роль Катерины О. писал специально для Л. П. Косицкой-Никулиной. переживая глубокое неразделенное чувство к ней. "Гроза", показавшая широкую картину нац. быта и нравов, породила в критике полемику, как никакая др. пьеса О. В ст. "Луч света в темном царстве" ("Совр.". 1860, No 10) Добролюбов связал сюжет "Грозы" с совр. социально-ист. обстоятельствами, образ гл. героини истолковал как воплощение стихийно пробуждающегося народа, а ее самоубийство -- как протест против деспотизма. Эта статья, повлиявшая на восприятие пьесы читателями, вызвала в критике возражения: Писарев в героине "Грозы", у к-рой, по его мнению, не могло быть "ни твердого характера, ни развитого ума", видел не "луч света", а жертву "темного царства" ("Мотивы рус. драмы" -- РСл, 1864, No 3); ему возражал М. А. Антонович ("Совр.", 1865, No 4). Григорьев откликнулся статьей "После "Грозы" Островского. Письма к Ив. Сер. Тургеневу" ("Рус. мир". 1860, 16 янв. -- 6 февр.), где особо выделил "великолепный по своей смелой поэзии момент" -- сцену в овраге, "всю полную обаяния страсти веселой и разгульной и не меньшего обаяния страсти глубокой и трагически-роковой. Это ведь создано так, как будто не художник, а целый народ создавал тут!" (там же, 16 янв., с. 20). Критик усмотрел в "Грозе" подтверждение своей теории непосредств., органич. иск-ва; по его мнению, в пьесе нет сатирич. обличения и жизнь рисуется с наивно-эпич. объективностью (см. также: "Светоч", 1860, No 1).
   Полемизировали по поводу "Грозы" и в частных письмах и беседах: М. С Щепкин в споре с А. Д. Галаховым дал понять, что пьеса О. безнравственна (ГМ, 1914, No 9); Толстой разделял с А. А. Фетом его отрицат. мнение (Толстой, LX, 325); Тургенев, возражая Фету, видел в драме "удивительнейшее, великолепнейшее произв. русского, могучего, вполне овладевшего собою таланта" (Тургенев. Письма, III, 375); А. И. Герцен сравнивал "Грозу" с "Записками из Мертвого дома" Достоевского (Герцен, XVIII, 219).
   В 60-е гг. О. обращается к ист. драме. Расценивая театр как учреждение прежде всего просветительское, он считал ист. пьесы необходимыми в репертуаре, т. к. они "развивают нац. самопознание и воспитывают сознательную любовь к отечеству" (Островский, XII, 122). Стремясь к максимальной достоверности, О. изучал своды ист. мат-лов, консультировался со знакомыми историками (И. Е. Забелин, Н. С. Тихонравов, Н. И. Костомаров). В интерпретации нек-рых ист. загадок предвосхитил гипотезы историков, в т. ч. С. Ф. Платонова, С. М. Соловьева. А. П. Щапова (см.: "Голос", 1867, 30 марта; Григорьев А. А., Мат-лы для биографии. П., 1917, с. 289; Островский в восп., с. 122-- 123; Лотман, Стих, драмы, с. 31). Для О. история -- сфера высокого в нац. бытии; это отчасти определило обращение к стихотв. форме. По жанру его ист. пьесы неоднородны: драм, хроники "Козьма Захарьич Минин-Сухорук" ("Совр.", 1862, No 1; к постановке запрещена; 2-я ред. 1866 при жизни О. не публиковалась; Александрин. т-р, 9 дек. 1866, Малый т-р, 20 янв. 1867; полученный в награду от царя бриллиантовый перстень О. назвал "пошлым концом" истории этой пьесы), "Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский" (ВЕ, 1867, No 1; Малый т-р, 30 янв. 1867, Мариин. т-р, 17 февр. 1872), "Тушино" (ВТ, 1867, No 1; Александрин. т-р, 23 нояб. 1867), комедия "Воевода" ("Сон на Волге"; "Совр.", 1865, No 1; Мариин. т-р, 23 апр. 1865, Большой т-р, 9 сент. 1865; 2-я ред. 1885 при жизни О. не публиковалась; Малый т-р, 19 янв. 1886), психол. драма "Василиса Мелентьева" (совм. с С. А. Гедеоновым; ВЕ, 1868, No 2; Малый т-р, 3 янв. 1868, Мариин. т-р, 10 янв. 1868). Драматург "как будто послушался своих всегдашних корителей": "бросил презренную прозу и... своих купцов и выводит нам на сцену дворян, бояр, воевод, царей" (Страхов Н. Н., Лит. критика, М., 1984, с. 53), создавая в театр, форме широкое эпич. полотно самобытной рус. жизни кон. 16--17 вв. Героика "Минина", полусказочный мир "Воеводы", трагедия братоубийственной войны в "Тушино" представлены как разные грани целостного нар. бытия. Критика приняла ист. драмы холодно ("Это... окольная дорога, на к-рую сбился этот замечат. талант" -- Суворин А. С, Театр, очерки. 1866--1876, СПб., 1914, с. 196), найдя, что они "безжизненны и вялы" (там же, с. 412). Почти в тех же словах о них отозвался разочарованный "Мининым" Тургенев (Тургенев. Письма, IV, 345, 347; VIII, 125; резко отрицат. отзыв дал и Писарев -- РСл, 1865, No 3), к-рого, впрочем, язык "Минина" и "Воеводы" "привел в умиление. Эдаким славным, вкусным, чистым рус. языком никто не писал до него!.. Какая местами пахучая, как наша русская роща летом, поэзия!.. Ах, мастер, мастер этот бородач!.." (Тургенев. Письма. V. 365). Комедию "Комик XVII столетия" (ОЗ, 1873, No 2; Малый т-р, 26 окт. 1872), в к-рую драматург вложил важные для него мысли о театре, критика сочла очень слабой (СВ. 1894, No 10). В дек. 1863 О. избран чл.-корр. АН. В февр. 1864 О. сближается с артисткой Малого т-ра Марией Вас. Бахметьевой, по сцене Васильевой 2-й (1845--1906), к-рая "была очень красива своеобразной красотой южного типа" (Островский в восп., с. 322). В то же время О., по его словам, не мог "оставить даже на один день" (Островский, XIV, 138) Агафью Ив., с 1866 безнадежно больную туберкулезом. Через два года после ее смерти О. обвенчался с Марией Вас. (февр. 1869).
   Вскоре высочайший указ узаконил их добрачных детей: Александра (1864--1928?). Михаила (1866--88) и Марию (1867--1913: вышла замуж за М. А. Шателена, училась в Сорбонне, стала бакалавром: ее дочь Мария Мих. много сделала для сохранения усадьбы О.). Затем родились Сергей (1869--1929; стал камергером, красноармейцем, после демобилизации -- сотр. Пушкинского Дома: передал туда док-ты, рукописи, личные вещи О.), Любовь (1874--1900) и Николай (1877--1913).
   Заботы о новой семье изменили быт О.: если раньше он жил, мало думая "о комфорте и порядочном убранстве комнат" (Островский в восп., с. 133), то в 1877 перебрался в благоустроенный дом кн. Голицына напротив храма Христа Спасителя (ныне Волхонка, д. 14) -- ради детей, поближе к гимназиям; это последний моск. адрес О. Оседлым его был делали "привычка к покою и скуке", к постоянному "кабинетному" труду (Островский, XVI, 84) и страстная привязанность к семье: "Я очень чадолюбив, уехать далеко не могу: тоска по детям отравит мне всякое удовольствие" (Островский, XV, 99). Путешествия О. сравнительно немногочисленны: кроме упомянутых в Н. Новгород (1845), по Югу России (в 1860 вместе с гастролировавшим А. Е. Мартыновым, к-рый в этой поездке умер на руках О.); по Германии, Австрии, Италии с посещением Парижа и Лондона (где встретился с А. И. Герценом) вместе с актером И. Ф. Горбуновым (см.: Горбунов И. Ф., Соч., т. 3, СПб., 1907, с. 345, а также дневник О. "Поездка за границу в апр. 1862"), с ним же -- по Волге (1865) и с братом Михаилом -- в Закавказье (1883).
   Огромную роль в жизни О. сыграло костром. имение Щелыково (1175 десятин земли), к-рое его отец купил в 1847. Первая же поездка туда (1848; по пути осмотрены Ростов, Переславль-Залесский, Ярославль, Кострома) привела О. в восторг, "сильное чувство, к-рое производят на меня эти красоты природы, для меня болезненно, мне... надобно поделиться с кем-нибудь этими неотступными впечатлениями" (Островский, XIII, 187). После смерти отца О. с братом Михаилом выкупил имение у мачехи (1867) и ежегодно с мая по сентябрь жил там с семьей, широко принимая гостей (братья и сестры; артисты М. П. и О. О. Садовские, В. П. Музиль, Н. А. Никулина, Ф. А. Бурдин; литераторы Максимов, П. М. Невежин, Н. Я. Соловьёв). В 1872--84 О. был поч. мировым судьей Кинешем. округа; на досуге разводил цветы и птиц, выпиливал затейливые рамки и ящички, к-рые дарил знакомым, продолжал с увлечением составлять словарь нар. яз. По словам Максимова, "родную речь он любил до обожания, и ничем нельзя было больше порадовать его, как сообщением нового слова или... выражения, в к-рых рисовался целый порядок живых образов" (Островский, XIII, 385); язык он изучал как исследователь; после смерти драматурга М. Н. Островский передал в АН картотеку из ста тыс. слов. Но, главное, летние месяцы были для О. временем систематич. труда: сидя с удочкой или раскладывая сложные пасьянсы, он обдумывал новую пьесу; записывал ее осенью, зимой руководил ее постановкой в Малом и Александрин. т-рах, в начале след. года печатал в ж-ле (чаще всего в первом номере). "В постоянном страхе остаться к сезону без новых пьес, т. е. без хлеба, с огромной семьей" (Островский, XV, 148), О. не доверял вдохновению и был "образцовый труженик и неутомимый работник" (Островский в восп., с. 290). Методичность, редкая в творч. мире и уподоблявшая искусство ремеслу, обращала на О. внимание и вызывала иронию: об очередном номере "Отеч. записок" писалось, что он открывается "неизбежной комедией О." ("Сияние", 1872, No 7, с. 115). "Каждый год по одной комедии г. Островского -- это так же точно и верно исполняется, как и каждый год по одному тому "Истории" г. Соловьева" (СО, 1877, 25 февр.). Но именно этот налаженный ритм обеспечил драматургу продуктивность, а его семье -- пост. источник дохода, чему способствовал и переход О. в "Отеч. записки", где он, всегда получавший хороший гонорар, сотрудничал в 1868--84 по приглашению Некрасова, к-рого воспринимал как союзника: "Как Вам умирать! С кем же мне тогда идти в литературе? Ведь мы с Вами только двое настоящие нар. поэты" (Островский, XIV, 181).
   В пореформ. годы с характерным для них сближением и смешением сословий О. уловил веяние времени и создал ряд сатирич. комедий из дворян, быта: "На всякого мудреца довольно простоты" (ОЗ, 1868, No 11; Александрин. т-р, 1 нояб. 1868, Малый т-р, 6 нояб. 1868), "Бешеные деньги" (ОЗ, 1870, No 2; Александрин. т-р, 16 апр. 1870, Малый т-р, 9 окт. 1870), "Лес" (ОЗ. 1871, No 1; Александрин. т-р, 1 нояб. 1871, Малый т-р. 26 нояб. 1871), "Волки и овцы" (ОЗ, 1875, No 11; Александрин. т-р, 8 дек. 1875, Малый т-р, 26 дек. 1875). Из них "Лес" -- единств. пьеса, где сюжетно торжествующим сатирич. персонажам (усадебное об-во) противостоят герои, сохранившие моральную чистоту (бескорыстный бедный артист и девушка-бесприданница). В остальных комедиях конфликт сталкивает людей, равных друг другу в социальном и нравств. отношении, обнаруживая их эгоизм и холодный расчет -- независимо от социального положения. Это комедии гоголевского типа, без положит. героя: борьба здесь идет не за счастье с любимым человеком (как в нар. комедии), а за деньга, власть, удобное место в обществе. "Волки" и "овцы" (их неизбежные жертвы) различаются в конечном счете лишь способностью ориентироваться в совр. условиях и использовать их в собств. интересах. Правда, в "Бешеных деньгах" деловой человек, противостоящий дворянам -- прожигателям жизни, показан любящим и страдающим, но финал пьесы рисует всеобщее корыстолюбие. В комедии "На всякого мудреца довольно простоты" сатира приобретает остро актуальный, полит. характер: О. показывает засилье в об-ве либеральной демагогии и прочность его консерват. основ. Изображая умного рефлектирующего дворянина к-рый оценивает своих современников с чувством превосходства О. тем самым подключился к традиции отечеств. романа о "лишнем человеке" (дневник Глумова -- реминисценция дневника Печорина), однако впервые наделил такого героя циничной жаждой преуспеяния и раскрыл его нравств. падение средствами комедии. Способ изображения персонажей здесь не психологически-бытовой (как в предыдущих пьесах), а гротескный, что сближает О. с M. E. Салтыковым-Щедриным; не случайно тот ввел гл. героя пьесы в свои сатирич. циклы "Недоконченные беседы", "В среде умеренности и аккуратности", "Круглый год", "Письма к тетеньке", в ром. "Современная идиллия". В сатирич. комедиях О. впервые широко использует веками отработанную (особенно во франц. пьесах) технику ведения интрига, традиционный для европ. драматургии способ характеристики -- амплуа (инженю, резонер, grande dame, grande coquette и т. д.), к-рые порой сочетаются в одной и той же роли, а также лит. реминисценции и цитаты из пьес А. С. Грибоедова и Гоголя. Критики, не сумевшие оценить новую манеру О., обвинили его в неправдоподобии и водевильности [Боборыкин П. Д. -- "Дело", 1871, No 11; Соколов А. А. -- ПЛ, 1871, 6, 11 нояб.; Суворин А. С.-- СПбВед, 1868, 3 нояб.; Н. Языков <Шелгунов Н. В.> -- "Дело", 1875, No 2]; пьесе "Лес" было отказано в Уваровской пр., зато Тургенев писал о ней: "прелесть" (Неизд. письма к О., с. 592; положит. рец. также: Плещеев А. Н. -- "Молва", 1880, 2 марта).
   Опыт сатирич. комедии О. использовал и в дальнейшем. В "Горячем сердце" (ОЗ, 1869, No 1 ; Малый т-р, 15 янв. 1869, Александрин. т-р, 29 янв. 1869) он соединил гротескно-условный стиль с чертами нар. комедии (опора на фольклор, противостояние честных и любящих молодых людей самодурам-старшим). Фольклорные мотивы О. использует по-своему: напр., падчерица не терпит притеснений мачехи, а вступает с ней в борьбу. Источник амплуа здесь не франц. драма (как в сатирич. комедиях), а нар. театр ("Лодка").
   Возвращение О. к жанру нар. комедии ("Не все коту масленица" -- ОЗ, 1871, No 9; Малый т-р, 7 окт. 1871, Александрин. т-р, 13 янв. 1872; "Правда -- хорошо, а счастье лучше" -- ОЗ, 1877, No 1; Малый т-р, 18 нояб. 1876, Александрин. т-р, 22 нояб. 1876) навлекло на драматурга упреки в "повторениях одного и того же" (Аверкиев Д. В. -- МВед, 1876, 1 дек.; см. также: "Когда же настанет г-ну Островскому великий пост?" -- ПЛ, 1871, 9 окт.). Критика рассматривала поздние комедии О. в контексте совр. лит-ры, тогда как они отвечают скорее поэтике фольклора: персонажи наделены устойчивой и легко узнаваемой сюжетной функцией (старый богатый обидчик, притесняемый им молодой человек, зависимая любящая девушка и т. д.). но фабула каждый раз несколько иная. Вместе с тем поздние нар. комедии О. отличаются от "москвитянинских": в них появляются легкая ирония и откровенная условность; главное же, молодые герои проявляют не покорность старшим, а волю и самостоятельность.
   В репертуарной драматургии этого периода становились "модными" острые, мелодраматич. сюжеты: финансовые аферы, громкие судебные процессы, интриги и скандалы. О. оставался верен своим принципам: он рисовал рус. жизнь, в к-рой на фоне исторически сложившихся форм быта резко обнаруживаются все более мощные признаки ускоренного развития. В ряде пьес О. выводит новые типа (адвокаты, бюрократы-администраторы), "погружая" их в поток ежедневного быта, "сталкивая" с зависимыми от них бедными чиновниками, обывателями, купцами: "Шутники" ("Совр.", 1864, No 9; Александрин. т-р, 9 окт. 1864, Малый т-р, 12 окт. 1864), "Пучина" (СПбВед. 1866, 1--8 янв.; Малый т-р, 8 апр. 1866, Александрин. т-р, 6 мая 1866), "Не было ни гроша, да вдруг алтын" (ОЗ, 1872, No 1; Александрин. т-р, 20 сент. 1872, Малый т-р, 10 дек. 1872), "Поздняя любовь" (ОЗ, 1874, No 1; Малый т-р. 22 нояб. 1873, Александрин. т-р, 28 нояб. 1873). Их жанр, определяемый драматургом то как "комедия", то как "сиены", ближе всего к трагикомедии. Отзывы критики были, как правило, отрицательными: "..драм. поприще О. кончено" ("Голос", 1864. 18 окт.); "О, г. Островский! отчего вы не умерли до написания "Поздней любви"?!" ("Гражданин", 1873, No 49; ср. с отзывом А. П. Чехова в письме А. С. Суворину от 3 марта 1892: "Пучина" -- "пьеса удивительная. Последний акт -- это нечто такое, чего бы я и за миллион не написал" -- Чехов. Письма, I, 11). Вместе с тем, если нек-рые поздние пьесы О. "страдают бедностью фабулы, то все же они продолжают быть самыми тончайшими и художественными психическими исследованиями" ("Саратов, листок", 1880, 25 янв.). На первом плане -- не плотная бытовая среда (как в раннем творчестве драматурга), а интерес к отд. личности, что сближает творчество О. этого периода с общелит. тенденцией 19 в. к исследованию сложного внутр. мира современника. Однако по контрасту с психологизмом М. Ю. Лермонтова, Толстого, Достоевского чувства героев у О. не анатомируются, а даются в их цельности и пластич. завершенности. Сила переживаний, воплощаемая драматургом в его поздних пьесах, не позволяет провести четкую линию между комедией и драмой: "Последняя жертва" (первонач. назв. -- "Жертва века"; ОЗ, 1878, No 1; Малый т-р, 8 нояб. 1877, Александрин. т-р, 2 дек. 1877) была задумана как драма и лишь впоследствии приняла облик комедии. Во время работы над ней О. писал: "Трогательно драм, сюжет... в к-рый я погружаюсь всей душой... расстраивает меня" (Островский, XV, 93--94). Пьеса встретила резко отрицат. отзывы (НВ. 1878. 3 февр.; МВед, 1877, 12 нояб.), однако с похвалой был отмечен выраженный в ней "дух времени" (СПбВед, 1877, 16 нояб.). Чернышевский сочувственно отметил, что купцы в ней изображены по-новому, без утрирования сословной особенности их речи (XV, 727--28). В центре комедии "Таланты и поклонники" (первонач. назв. -- "Мечтатели"; ОЗ, 1882, No 1; Малый т-р, 20 дек. 1881, Александрин. т-р, 18 янв. 1882) и мелодрамы "Без вины виноватые" (ОЗ, 1884, No 1; Малый т-р, 15 янв. 1884, Александрин. т-р, 20 янв. 1884) -- образ актрисы, преданной своему искусству, утверждающей свое право на независимость через творчество, и в то же время беззащитной женщины с неудавшейся личной судьбой. Героини поздних пьес О. проявляют редкую искренность, жертвенную любовь, способность к всепрощению, но это не приносит им счастья, а обрекает на мучит, страдания, нередко на гибель: "Сердце не камень" (ОЗ, 1880, No 1: Александрин. т-р, 21 нояб. 1879, Малый т-р, 30 нояб. 1879); "Светит, да не греет" (совм. с Н. Я. Соловьёвым, "Огонек", 1881, No 6--10; Малый т-р, 6 нояб. 1880, Александрин. т-р. 14 нояб. 1880), "Не от мира сего" (РМ, 1885, No 2; Александрин. т-р. 9 янв. 1885, Малый т-р. 16 янв. 1885). Особенно ярко и страстно психол. коллизии представлены е драме "Бесприданница" (ОЗ, 1879, No 1; Малый т-р, 10 нояб. 1878. , Александрин. т-р, 22 нояб. 1878) -- сороковой пьесе О., к-рую он тщательно отделывал четыре года. В процессе работы драматург обострял одиночество гл. героини, усилили искренность и глубину ее переживаний. Здесь нет абсолютного противостояния героини среде: линия борьбы проходит через сложную, лишенную цельности душу, нет и характерной для О. монолитности стиля. Мятущаяся жен. душа, к-рая "любви искала и не нашла", становится жертвой не только черствости и тщеславия окружающих, но и собств. доверия к лирич. демагогии. Удел красоты в драче безысходен -- быть "очень дорогой вещью" в руках сильных мира сего. Катарсическое воздействие производит финал пьесы -- смерть Ларисы, прощающей своих губителей, под праздничные песни цыган. Как и все произв. О. последнего периода, "Бесприданница" -- один из шедевров рус. драматургии -- получила резко отрицат. отзывы (см.: С. Васильев <С. В. Флёров> -- МВед, 1878, 19 нояб., П. Д. Боборыкин -- РВед, 1879, 23 марта).
   Совр. жизнь выступает в поздние комедиях и драмах О. в новом обличье. В ней подчеркнуты внеш. лоск цивилизации и внутр. жестокость, тенденция к обезличиванию человека и стиранию нац. форм быта: "Невольницы" (ОЗ, 1881, No 1; Малый т-р, 14 нояб. 1880, Александрин. т-с 28 апр. 1883), "Красавец-мужчина" (ОЗ, 1883, No 1; Малый т-р, 26 дек. 1882, Александрин. т-р, 6 янв. 1883). Нивелированный уклад жизни изменяет форму общения персонажей непосредственность, грубоватая искренность героев ранних пьес уступают место намекам или штампам, бытовой речи, призванным не столько обнаружить, сколько скрыть чувства; эти черты поздней драматургии О. предвещают Чехова.
   Особое место в драматургии О. занимает пьеса "Снегурочка" (ВЕ, 1873, No 9; Большой т-р, 11 мая 1871 с участием драм., оперной и балетной трупп, муз. П. И. Чайковского. Задуманная в жанре феерии для праздничных спектаклей, она превратилась в лирич. драму, отчасти подобную мистерии; вечный сказочный сюжет, в к-ром гибель героини предрешена, реализуется на фоне этногр. картины др.-слав. быта. О. выступил в ней в русле поисков европ. драматургии, пытавшейся выразить проблемы совр. философии на языке фольклора и мифа; ср.: "Пер Гюнт" Г. Ибсена (1866), "Потонувший колокол" Г. Гауптмана (1896), "Синяя птица" М. Метерлинка (1908). Стараясь реконструировать мифологию древних славян, О. использовал не только фольк. сб-ки и ученые труды, но и собств. впечатления от природы и крест, быта Щелыкова. Заказав музыку для пьесы Чайковскому, О. высылал ему по ходу работы отд. "номера" -- тексты, требующие муз. сопровождения или пения. Т. о., стиль "Снегурочки" был изначально ориентирован на слияние с музыкой. "Можно подумать, что этот... т. н. реалист и бытовик... ничем другим не интересовался, кроме чистой поэзии и романтики" (Станиславский К. С., Собр. соч. в 8 т., т. 1, М., 1954, с. 213). Критика не оценила этой поэзии и восприняла "Снегурочку" как несовр., далекое от насущных интересов произв. (Z <Буренин В. П.> -- СПбВед. 1873, 11 сент.; А. М. Скабичевский -- ОЗ, 1874, No 8; положит. отзыв -- "Гражданин", 1873, 28 мая); Некрасов не выразил желания печатать ее в "Отеч. записках", что особенно обидело О.
   С "целью доставить ... артистам полезное упражнение" (Островский, XII, 91), а также ради дохода О. много занимался переводами: с 1850 по 1886 перевел 22 пьесы, еще 16 переводов остались незавершенными. Нек-рые из переведенных пьес О. опубл.: "Усмирение своенравной" Шекспира ("Совр.", 1865, No11), "Великий банкир" И. Франки (ОЗ, 1871, No 7), интермедии М. Сервантеса (все в ж. "Изящная лит-ра"): "Судья по бракоразводным делам" (1883, No 12), "Бдительный страж" (1884, No 1), "Театр чудес" (1884, No 7), "Саламанкская пещера" (1885, No 4) и т. д. Не все переводы О. изначально предназначались для сцены (напр., "Кофейная" К. Гольдони, см.: Островский, XII, 91); из поставленных наиб. успехом пользовалась драма П. Джакометти "Семья преступника" (2200 представлений с 1875 по 1917). О. создал также (как правило, по просьбам знакомых) оперные либретто: "Воевода" Чайковского, "Вражья сила" А. Н. Серова, "Гроза" В. Н. Кашперова; консультировал Н. А. Римского-Корсакова, составлявшего либретто для своей "Снегурочки".
   "От интересов обществ, характера он стоял в стороне, если они не касались театра или корпорации сценич. писателей" (Островский в восп., с. 188), по взглядам считался "умеренным прогрессистом" (там же, с. 291). В письме к Н. Я. Соловьеву К. Н. Леонтьев (лично знавший О.) определял его как либерала "по строю мысли". Констатируя свои расхождения с драматургом, упрекает его в нигилизме, хотя, впрочем, признает, что О. и сам "лично, и как художник очень известен" (ЛН, т. 88, кн. 1, с. 568). Миролюбие, общепризнанная деликатность и талант собеседника дали ему "массу обожавших его друзей, в особенности в театр, мире" (Островский в восп., с. 353). Любя артистов, О. был всегдашним ходатаем за них перед дирекцией (просил о прибавке им жалованья, о пенсиях, бенефисах); строил пьесы так, чтобы в них было легко играть, и "давал им исключит. случай блеснуть на сцене" (там же, с. 410); так, о "Талантах и поклонниках" писал: "У меня пьеса выходит очень эффектная, с богатой ролью для Савиной" (Островский, XVI, 23). Ближайшим из друзей-артистов для О. был Бурдин: благодаря большим связям он помогал проводить пьесы через цензуру и старался расположить к О. петерб. труппу, у к-рой с драматургом сложились довольно холодные отношения. Высоко ценивший эту помощь О. также всячески способствовал успехам Бурдина; несмотря на его средние способности, предоставил для его бенефисов 13 пьес (за что, в частности, О. упрекал Григорьев -- "Эпоха", 1864, No 7). Имел О. друзей и среди купечества (Островский в восп., с. 311); он и сам "с виду... более походил на настоящего рус. хозяина -- купца или промышленника, чем на знаменитого писателя" (там же, с. 393). Среди литераторов был дружен с А. Н. Плещеевым, а особенно с Е. Э. Дриянским и, несмотря на разногласия, с Писемским; Тургенев усмотрел их единство в том, что оба "не брали себя в руки, не ломали себя" (Тургенев. Письма, III, 165). При еще большем несходстве мировоззрений сохранял с 1856 дружбу с Л. Н. Толстым, к-рому "нравился своей простотой, рус. складом жизни, серьезностью и большим дарованием. Он был самостоятельный, оригинальный человек, ни у кого не заискивал, даже и в лит. мире" (Гусе в Н. Н., Два года с Л. Н. Толстым. М., 1973, с. 178); однако близких отношений у них не возникло. В 1864 О. задел самолюбие Толстого критич. отзывом о его пьесе "Зараженное семейство", к-рую прочел ему автор. Толстой до старости помнил слова О. (Гольденвейзер А. Б., Вблизи Толстого, М., 1959, с. 204), однако продолжал высоко ценить его творчество. Добрые отношения связывали О. с Тургеневым, на квартире к-рого он неоднократно читал свои произв.; благодаря содействию Тургенева появились пер. "Грозы" на франц. яз. и первая статья об О. на англ. яз. (1868). Достоевский, восторженно отзывавшийся о пьесах О. 50--60-х гг. и с радостью напечатавший две из них в своем ж. "Время", позднее стал оценивать творчество О. более сдержанно: находил, что О. неохотно выставляет купца "в человеческом виде", что "Добролюбов правее Григорьева в своем взгляде на Островского" (Достоевский, XXIX, кн. 1, 36), а в "Дневнике писателя" за 1876 утверждал, что О. "холоден, растянут... и недостаточно весел" (Достоевский, XXIV, 305).
   О. был очень чувствителен к тому, как ставится и воспринимаются сто пьесы; считал, что "между зрителем и драматургом устанавливаются особые душевные отношения" (Островский, XII, 229). В Москве такие отношения действительно были: после первого представления комедии "Свои люди -- сочтемся" "молодежь вынесла О. на руках без шубы, в двадцать градусов мороза. на улицу, намереваясь т. о. донести его до квартиры" (Островский в восп., с. 182). Столичная публика была к нему холоднее, пьесы О. подчас не давали сбора и снимались с репертуара, хотя нередко это отражало отношение не публики, а театр, администрации к О.: "В Петербурге на Святках не шло ни одной моей пьесы... Это уж не только материальный ущерб, но и оскорбление. Я тридцатисемилетннм трудом заработал для своей семьи постоянный доход, а его у меня отнимают" (Островский, XVI, 96).
   Сам долгие голы не имевший достатка, О. стал одним из основателей и участников Об-ва для пособия нуждающимся литераторам и ученым (Лит. фонд, 1859) и ОРДП (1874), ведавшего охраной авт. прав. Доброжелательный, ровный характер и горячая заинтересованность в судьбе рус. театра предопределили участие О. в подготовке театр, молодежи. В 1865 вместе с Н. Г. Рубинштейном и В. Ф. Одоевским он создал Моск. артистич. кружок -- клуб и своеобразную актерскую школу, вел обширную, часто неблагодарную работу с начинающими актерами и драматургами: "Другие искусства имеют школы, академии ... меценатов... у рус. драм. иск-ва один только я. Я -- все: и академия, и меценат, и зашита" (Островский, XII, 246). Со всех концов России присылались пьесы, к-рые О. разбирал и давал авторам советы. Наиб. результатов он добился в совм. работе с Н. Я. Соловьёвым: "Счастливый день" (ОЗ, 1877, No 7; Малый т-р, 28 окт. 1877, Александрин. т-р, 14 нояб. 1877), "Женитьба Белугина" (ОЗ, 1878, No 5; Малый т-р, 26 дек. 1877, Александрин. т-р, 11 янв. 1878), "Дикарка" (ВЕ, 1880, No 1; Малый т-р, 2 нояб. 1879, Александрин. т-р, 12 нояб. 1879), "Светит, да не греет", и с П. М. Невежиным: "Блажь" (ОЗ, 1881, No 3; Малый т-р, 26 дек. 1880, Александрин. т-р, 16 янв. 1881) и "Старое по-новому" (отд. изд. под именем одного Невежина -- М., 1882; Малый т-р, 21 нояб. 1882, Александрин. т-р, 11 нояб. 1883).
   Не вступая в идейные споры, О. участвовал в лит.-обшеств. жизни чисто практически -- как драматург и организатор театр, дела. Его кропотливая повседневная работа отличалась редкой в истории лит-ры сосредоточенностью на одной цели -- создании рус. нац. театра. Мысли о назначении драм. иск-ва, о желательном составе репертуара, об актерской игре и потребностях зрителя О. высказывал не в публицистике и критич. статьях, способных стать достоянием общественности (известно лишь одно подобное выступление О. в печати -- ст. "Обстоятельства, препятствующие развитию драм. иск-ва в России", опубл. частично б. п. -- СП, 1863, 1 февр., написана после конфликта драматурга с Лит.-театр. к-том), а в деловых письмах и подробных записках офиц. лицам, от к-рых зависела реорганизация театр, дела в России ("Записка о неотложной потребности устройства Рус. театра в Москве", "Правительств. вест.", 1882, No 51 -- см.: Островский, XII, 357). В 1881 О. был приглашен в Комиссию для пересмотра законоположений по всем частям театр. ведомства, для к-рой составил "Записку о положении драм. иск-ва в России в наст. время" и "Записку о театр. школах" (обе -- 1882), где рассмотрел вопросы репертуара, особенности публики и т. д. Полгода О. работал для Комиссии... "со страстным увлечением", считая это "неописанным счастьем", но та стала "обманом надежд и ожиданий" (Островский, XII, 249--50); его предложения были встречены вежливым равнодушием и положены под сукно. В 1884 по хлопотам брата Михаила О. получил пожизненную пенсию (3 тыс. руб.), а с 1 янв. 1886 -- должность зав. репертуарной частью моск. театров (Малого и Большого) и руководителя театр, школы. Об этом О. мечтал всю жизнь (еще в 1853 просил Погодина найти ему службу при театре). "Он сделался наконец хозяином рус. театра; он мог осуществить все свои заветные мечты... Сколько светлых надежд, какое ликование между артистами!" (Островский в восп., с. 339). О. с энтузиазмом взялся за дело, но дни его были уже сочтены, физич. силы исчерпаны: "Дали белке за ее верную службу целый воз орехов, да только тогда, когда у нее уж зубов не стало... Это положение глубоко трагическое" (Островский, XVI, 226-- 227). К этому времени О. был болен грудной жабой (стенокардией) и страдал от сильных приступов. От такого приступа он и умер за письм. столом в Щелыкове над переводом "Антония и Клеопатры" Шекспира. Болезнь была в семье наследственной: от нее умерли отец О. и дочь О. -- Мария.
   Дело своей жизни О. видел в том, что создал "целый нар. театр" (Островский, XII, 151); он достроил "здание, в основание к-рого положили краеугольные камни Фонвизин, Грибоедов, Гоголь" (Гончаров, VIII, 491). На все творчество О. наложила отпечаток его кровная связь с текущей театр, жизнью. "Ни до, ни после него ни один драматург России не входил в такие тесные контакты со специфич. миром сцены" (ЛН, т. 88, кн. 1, с. 275--76). Иногда это влекло за собой изменение замысла пьесы -- напр., если ее срочно "нужно было окончить к бенефису" (Островский в восп., с. 60). Работая с сознанием своей миссии, О. не просто сочинял пьесы, а целенаправленно создавал нац. репертуар и потому использовал разные жанры, однако, "считая комедию лучшею формою к достижению нравств. целей и признавая в себе способность воспроизводить жизнь преим. в этой форме" (Островский, XIV, 16), создал театр гл. обр. комедийный. В сознание современников он вошел как бытовой драматург, но быт в его пьесах раскрыт как отношения людей, как арена борьбы вечных страстей. Свои худож. соображения О. основывал на знании сценич. приемов и потребностей публики. Зритель, на к-рого он сознательно ориентировался, -- и искушенная публика, и человек, недавно сбросивший "лапти и зипун", "дикарь по энергии и по своим хищническим стремлениям, но вместе с тем и свежая натура, богатая хорошими задатками, готовая на благородный подвиг" (Островский, XII, 121); жизнь укрепляет в нем дурные инстинкты, дело иск-ва -- пробудить хорошие (О. считал, что театр призван быть "школой нравов" -- там же, с. 255). Такой зритель "почти по-детски переживает все, что происходит на сцене, сочувствует добру и узнает зло, ясно представленное" (там же, с. 112). О. неизменно включат в свои пьесы "сильный драматизм, крупный комизм, вызывающий откровенный, громкий смех, горячие, искренние чувства, живые и сильные характеры" (Островский, XII, 123). Редкое разнообразие этих характеров создает многоликий, богатый человеческий мир. В 47 ориг. пьесах О. более 600 персонажей -- людей разных эпох и сословий. При этом в центре, как правило, страдающее лицо, с доверчивой непосредственностью ищущее осуществления чистых чувств в обстановке господствующей корысти. Жизнь в изображении О. проста, подчиняется нехитрым закономерностям и представлена перипетиями общечеловеческих переживаний и чаяний (свидетельство интереса к всеобщим закономерностям -- преобладание пословичных названий). Широкое бытование его пьес на сценах самодеят. нар. театров 2-й пол. 19 в. (см.: Хайченко Г. А., Рус. нар. театр конца XIX -- нач. XX в., М., 1975) убеждает в том, что драматург действительно угадал потребности массовой простонародной публики: оставаясь на высоте подлинного иск-ва, он вместе с тем нашел доступную для нее форму воплощения ее нравств. и эстетич. идеалов. Не меньший успех имел О. у образованного зрителя: по количеству представлений его пьесы прочно заняли первое место в столичных и провинц. театрах.
   В контексте рус. лит-ры 19 в. драматургия О. дополняет ее ведущие жанры (роман, повесть). Такие приемы, как развернутая экспозиция, введение не участвующих в интриге персонажей, элементы описания (пейзаж в "Грозе", бытопись в нар. комедии), размывали границу между драмой и эпосом. П. Д. Боборыкнн рассматривал пьесы О. как "ряд эпич. картин" в форме диалогов (Денисюк, в. 4, с. 389), а Достоевский прямо называл их "повести в ратях" (Достоевский. XXIV, 305). Однако даже в этих эпич. полотнах О. сумел остаться театральным, т. к. опирался на многовековую традицию. Иск-во он уподоблял науке, где "игнорировать основы и всю сумму приобретений, добытых исследованием и опытом, и доходить до всего собств. умом -- есть самодурство" (Островский, XVI, 166).
   Интрига у О. преим. очень проста: "Драматург не изобретает сюжетов... Их дает жизнь, история, рассказ знакомого, порою газ. заметка. У меня... все сюжеты заимствованы" (Островский в восп., с. 489--90). Так, в основе сюжета комедии "Волки и овцы" -- обстоятельства уголовного процесса над игуменьей Митрофачн-ей, обвиненной в подлогах (окт. 1874, Москва). Огромную роль в большинстве пьес О. играет мотив власти денег над душой и судьбой человека, созвучный одной из болезненных проблем пореформ. России. Однако нередко О. включает в сюжет условно благополучный финал, напоминающий о древнем deus ex machina. Здесь сказалась любовь драматурга к "вековому классич. приему", к-рый "найдешь и у испанцев, и у Шекспира" (Островский, XV, 24). Театр О. в основе своей каноничен. Он неразрывно связан с фольклором. Это драматургия самозабвенного любования ярким и образным словом. Говорить для персонажей О. -- ритуал, доставляющий им наслаждение. О. не стремится придать речи героев бытовое правдоподобие: она прежде всего сценична. Речевой мир О. исключительно богат и красочен; он включает едва ли не все пласты совр. ему разговорного и старинного книжного языков, сохраняя при этом стилевое единство на протяжении творчества драматурга. Это памятник нар. речи, запечатлевший ее свободную стихию.
   Помимо традиций отеч. фольклора и лит-ры О. ориентировался на классич. традиции европ. театров. Он создал для России нац. классич. театр, укорененный в глубинах нар. миропонимания и многовековой нар. жизни, -- как Шекспир в Англии или Мольер во Франции.
   Др. произв. Пьесы: "Утро молодого человека" ("Москв.", 1850, No 22; Александрин. т-р, 19 февр. 1853, Малый т-р, 11 мая 1853), "В чужом пиру похмелье" (PB, 1856, No 2; Малый т-р, 9 янв. 1856, Александрин. т-р, 18 янв. 1856), "Не сошлись характерами!" ("Совр.", 1858, No 1; Александрин. т-р, 1 сент. 1858. Малый т-р, 23 окт. 1858), "Старый друг лучше новых двух" ("Совр.", 1860, No 9; Мариин. т-р, 10 окт. 1860, Малый т-р, 14 окт. 1860), "Грех да беда на кого не живет" ("Время", 1863, No 1; Малый т-р, 21 янв. 1863, Александрин. т-р, 24 янв. 1863), "Тяжелые дни" ("Совр.", 1863, No 9; Малый т-р, 20 окт. 1863, Александрин. т-р. 22 нояб. 1863), "Трудовой хлеб" (ОЗ, 1874, No11; отрывок в сб. "Складчина", СПб., 1874; Малый т-р. 28 нояб. 1874, Александрин. т-р, 19 дек. 1874), "Богатые невесты" (ОЗ, 1876, No2; Александрин. т-р, 28 нояб. 1875, Малый т-р, 30 нояб. 1875).
   Изд.: Собр. соч., т. 1--9, СПб., 1874; Собр. соч., т. 1--10, СПб., 1874--84; Драм, переводы, т. 1--2, СПб., 1886; ПСС, т. 1--12, СПб., 1904-- 1909; Соч. (под ред. H. H. Долгова), т. 1--11. П., 1919--26; О театре. Записки, речи и письма. Л.--М., 1941 (прим. К. Д. Муратовой); ПСС, т. 1--16. М., 1949--53; Стихотв. драмы. 2-е изд., Л, 1961 (Вступ. ст. и прим. Л. М. Лотман); ПСС, т. 1--12. Л.-- М., 1973--80; О литературе и театре. М-, 1986 (вступ. ст. и прим. М. П. Лобанова).
   Биогр. мат-лы: Кропачев H. A., A. H. Островский. М., 1889; его же. О. на службе при Имп. т-рах. М., 1901; Иванов И. И., А. Н. Островский, СПб., 1900; Нелидов Ф. А., О. в кружке "Молодого Москвитянина". -- РМ, 1901, No 3; Россиев П. А., Артистич. кружок в Москве. -- ИВ, 1912, No 5--7; Купчинский И. А., Из восп. об О., Курск, 1913; О. и Ф. А. Бурдин. Неизд. письма. М.--П., 1923; Островский. Новые мат-лы. Л., 1924; Неизд. письма к О., М.--Л., 1932; Кашин Н. П., О разработке архива О. -- ЛН, т. 7/8, М., 1933; Писемский А. Ф., Письма. М.--Л., 1936; О. и рус. композиторы. Письма. М.--Л., 1937; Шамбинаго С. К., А. Н. Островский, М., 1937 (ЖЗЛ); А. Н. Островский. Н. С. Лесков. Рукописи, переписка, док-ты. M., I938 (под ред. Н. П. Кашина); Семьи Садовских. М.--Л., 1939; Гольдман А., А. Н. Островский -- пред. Об-ва драм. писателей. М., 1948; Ревякин А. И., А. Н. Островский. Жизнь и творчество. М., 1949; Дурылин С. Н., Островский. Очерк жизни и творчества. М.--Л., 1949; П. А. Стрепетова. Жизнь и творчество трагич. актрисы, М.--Л, 1959; О. в восп.; Миронов А. В., Великий чародей в стране берендеев. Очерк жизни и творчества О. в Щелыкове, Я., 1973; Гаевский Ю. А., Неутолимая жажда. Повесть об А. Н. Островском, М., 1975; Лакшин В. Я., Островский, М., 1976; Иванов Г. К., О. в музыке, М., 1976; Лобанов М. П., Островский, М., 1989 (ЖЗЛ); ЛН, т. 88, кн. I--II.
   Лит.: Анненков; Барсуков; Боборыкин; Григорьев. Восп.; Григорьев. Критика; Герцен; Добролюбов; Достоевский; Некрасов; Лесков; Михайловский; Панаева; Писарев; Салтыков-Щедрин; Толстой; Тургенев; Чернышевский; Чехов (все -- ук.); Отчет о четвертом присуждении наград графа Уварова, СПб., 1860; Боборыкин П. Д., Рус. театр. -- "Дело", 1871, No 11; Никитенко А. В., Об ист. драме О. "Дм. Самозванец и Вас. Шуйский". -- В сб.; Складчина, СПб., 1874; Скабичевский А. М., Особенности рус. комедии. -- ОЗ, 1875, No I; его же, Женщины в пьесах О. -- СВ. 1887, No 8; Критич. комм, к соч. О., ч. 1--5. М., 1894--97 (сост. В. Зелинский); Островский. Его жизнь и соч., 3-е изд., М., 1912 (сост. В. Покровский); Кашин Н. П., Этюды об О., т. 1--2. М., 1912; Варнеке Б. В., Заметки об О., Одесса. 1912; Сахновский В. Г., Театр О., М, 1918; Долгов H. H., Островский. Жизнь и творчество, М.--П., 1923; Островский. 1823 -- 31 марта -- 13 апреля 1923. К столетию со дня рождения. М., 1923 (под ред. А. А. Бахрушина. Н. Л. Бродского и Н. А. Попова); А. Н. Островский. 1823--1923. Од., 1923 (под ред. Б. В. Варнеке); Бельчиков Н. Ф., Островский. М., 1923; Творчество О. Юбилейный сб-к. М.--П., 1923 (под ред. С К. Шамбннаго); Островский. Новые мат-лы... Труды Пушкинского Дома. Л., 1924; Васильев А. В., Об ист. драмах О., Р.н/Д., 1935; Линин А., Творчество О., Р.н/Д., 1937; "Без вины виноватые". Мат-лы и нссл., М., 1947; "Бесприданница". Мат-лы и иссл., М., 1947; "Правда -- хорошо, а счастье лучше". Мат-лы и иссл., М., 1947; "Таланты и поклонники". Мат-лы и иссл., М., 1947; Ревякин А. И., "Гроза" Островского. М., 1948; его же, Москва в жизни и творчестве О., М.--Л., 1962; его же, Иск-во драматургии О., 2-е изд., М., 1974; О. в рус. критике. [Сб. статей под ред. Г. И. Владыкин; М., 1953; Лотман Л. М., О. и рус. драматургия его времени. М.--Л., 1961; ее же. Драматургия О. -- В кн.; История pvc. драматургии. Вторая пол. XIX -- нач. XX вв. До 1917. Л., 1987; Холодов Е. Г., Мастерство О., 2-е изд., М., 1967; его же. Драматург на все времена. М., 1975; его же. Язык драмы. М., 1978; Штейн А. Л., Мастер рус. драмы, М., 1973; Щелыковский сб-к. Мат-лы и сообщения по фондам Гос. музея-заповедника О., Я., 1973; Костелянец Б., "Бесприданница" О., Л., 1973; Язык и слог О.-драматурга. Я., 1974; О. и рус. лит-ра. Кострома. 1974; Лебедев А. А., Драматург перед лицом критики.... М., 1974; А. Н. Островский. Новые мат-лы и иссл., кн. 1--2, М., 1974; О. на сов. сцене. [Сб.], М., 1974; О. и лит.-театр. движение XIX--XX вв., М., 1974; Брадис Л. В., О. о зрителе. -- В кн.; Худож. творчество и проблемы воспитания, Калинин, 1978; Петровская (1); Петровская (2); Журавлева А. И., О.-комедиограф. М., 1981; Данилова Л. С. Актерское иск-во в театре О., Л., 1981; Черных Л. В., Островский. -- В кн.; Рус. лит-ра и фольклор. Вторая пол. XIX в., М., 1982; Лакшин В. Я., Театр О., М., 1985; Журавлева А. И., Некрасов В. Н., Театр Островского. М., 1986; Драма А. Н. Островского "Гроза" в рус. критике. Л., 1990; Теплинский М. В., Пьесы жизни. Изучение творчества О. в школе. К., 1991; Ашукин Н. С. Ожегов С. И., Филиппов В. А., Словарь к пьесам А. Н. Островского, М., 1993; Patouillet J., Ostrovski et son théâtre de moeurs russes. P., 1912; Wheeler M., Popular Speech in the Play of A, N. Oslrovskij "Svoi ljudi -- sočtemsja". -- Anali dell` Instituto Orientale. Sezione slava 2/59, Napoli. 1958; Eisold W., Die Namen in Werk des Dramatikers Ostrovskij. В., 1960; Sliwowski R., Od Turgcnicwa do Czechowa (Z dziejowv rosyjskiej dramaturgii drugiej polowy XIX wicku). Warsz., 1970; Stelther U., Die kunstlerischen Funktioncn der Sprache in der Dramen von A. N. Ostrovskij. Ostcuropastudicn der Hochschulcn des Landes Hessen. Reihe III. -- Frankfurter Abhandlungen zur Slavistïk. Bd 26. Giessen, 1978. + Критич. лит-ра о произв. О. Сост. Н. Денисюк, в. 1--4, M., 1906--07; Островский. Лит.-театр. семинарии. Иваново-Вознесенск, 1923; Кашин Н. П., Рукописи О. Каталог. М., 1939; Пыпин Н. А., О. в собр. Ленингр. театр. б-ки. -- Театр. наследие, т. 1. Л., 1934; О. в портретах и иллюстрациях (сост. Н. А. Голубенцев). Л., 1949; Коган Л. Р., Летопись жизни и творчества О., М., 1953; Описание изобразит, мат-лов Пушкинского Дома. VI. Островский. М--Л., 1960; Библиотека О., описание. Л., 1963 (под ред. А. Н. Степанова); Муратова К. Д., Библиография лит-ры об О. 1847--1917. Л., 1974.
   Архивы: РГАЛИ, ф. 362; ИРЛИ, ф. 218; РГБ, ф. 216; ГЛМ, ф. 140; ГЦТМ, ф. 200.

Л. М. Лотман.

Русские писатели. 1800--1917. Биографический словарь. Том 4. М., "Большая Российская энциклопедия", 1999

   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru