Пашков Ипполит Александрович
От Герцоговинского восстания до Берлинского трактата

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Текст издания: "Русская Мысль", No 2, 1881.

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ОБОЗРѢНІЕ.

Отъ Герцоговинскаго возстанія до Берлинскаго трактата.

   "La Russie ее recueille", сказалъ, послѣ заключенія Парижскаго трактата, князь Горчаковъ.
   Дѣйствительно, Россія необходимо было собраться съ новыми силами.
   Съ конца пятидесятыхъ и до начала семидесятыхъ годовъ, мы постоянно уклонялись отъ всякаго вмѣшательства въ вопросы, возбуждавшіеся на западѣ Европы. Безъ нашего участія создалась и организовалась шестая великая держава -- Италія, была унижена Данія, вытѣснена изъ Германскаго Союза имперія Габсбурговъ и лишены самостоятельности второстепенныя нѣмецкія государства.
   Но двадцать лѣтъ мира прошли не безслѣдно для Россіи. Великія реформы настоящаго царствованія вполнѣ залѣчили раны крымской кампаніи. Передъ началомъ второй восточной войны мы уже пользовались значительнымъ вліяніемъ въ Европѣ.-- Ни наши интересы, ни наше положеніе не позволяли Россіи долѣе уклоняться отъ непосредственнаго участія въ общеевропейскихъ вопросахъ.
   Незначительное возстаніе, вспыхнувшее въ Невессиньскомъ округѣ Герцеговины, и первое время даже не обратившее на себя вниманіе Европы, въ нѣсколько мѣсяцевъ достигло такихъ размѣровъ, что для водворенія спокойствія въ возставшей провинціи потребовалось вмѣшательство великихъ державъ. Россія, какъ одна изъ державъ, наиболѣе заинтересованныхъ въ восточномъ вопросѣ, должна была обратить на герцеговинское возстаніе серьезное вниманіе. Вызванное тяжелымъ экономическимъ положеніемъ райи и несостоятельностью турецкой администраціи, возстаніе при самомъ началѣ могло быть подавлено, если-бы своевременно Порта вошла въ соглашеніе. Не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что, при посредствѣ черногорскаго князя, мы не мало могли бы оказать давленія на герцеговинцевъ. До осени возстаніе не только не имѣло руководителя, но даже часть округовъ, считавшихся возставшими, въ дѣйствительности безпрекословно повиновалась мѣстнымъ властямъ. Успѣшный исходъ нашего посрединчества и выгоды, доставленныя нами герцеговинцамъ, еще болѣе упрочили-бы положеніе Россіи на востокѣ.
   Но тройственный союзъ, заключенный въ 1873 году, стѣснялъ намъ свободу дѣйствій, и мы были поставлены въ необходимость изыскивать мѣры къ возстановленію спокойствіи въ Герцеговинѣ совмѣстно со всѣми великими державами. Результаты подобной дѣятельности естественно не могли быть для насъ благопріятны. Россія, какъ славянская держава, и какъ государство, интересы котораго, находятся въ пряной зависимости отъ того порядка вещей, который установится на Балканскомъ полуостровѣ, не можетъ въ восточномъ вопросѣ быть солидарна ни съ Англіею, ни съ Австріею. Поэтому, рѣшаясь дѣйствовать въ этомъ вопросѣ совмѣстно съ другими державами, мы дли должны жертвовать ихъ интересами, или-же само-же сдѣлаться жертвою нашихъ противниковъ.
   Исторія текущаго столѣтія свидѣтельствуетъ,что искусственные союзы не доставляютъ Россіи существенныхъ выгодъ. Когда-же намъ приходится дѣйствовать самостоятельно, положеніе Россіи не только упрочивается, но мы пріобрѣтаемъ даже громадное вліяніе въ Европѣ. Отечественная война 1812 г., кампанія 1829 г. и знаменитыя дипломатическія побѣды, одержанныя княземъ Горчаковымъ въ 1863 г.,могутъ служить этому лучшимъ доказательствомъ. Нельзя не пожелать, чтобы уроки прошедшаго не прошли для насъ даромъ.
   До послѣднихъ чиселъ іюля 1875 г. Порта надѣялась подавить герцеговинское возстаніе, не прибѣгая къ посредничеству великихъ державъ. Но, когда прокламація Боснійскаго генералъ-губернатора Дервиша-паши, въ которой онъ грезилъ смертію всѣмъ тѣмъ, кто въ трехдневный срокъ не положитъ оружія, не произвела на инсургентовъ никакого впечатлѣнія, а для подавленія возстанія потребовались значительныя вооруженныя силы, то въ Константинополѣ рѣшено было послѣдовать совѣту иностранныхъ пословъ. Въ Герцеговину назначена была международная консульская коммиссія, которой поручено было войти въ переговоры съ предводителями возстанія и сообща съ Серверомъ-пашею -- спеціальнымъ комиссаровъ Порты, выработать условія соглашенія съ повстанцами. На западѣ серьезно надѣялись, что консулы успѣшно окончатъ возложенное на нихъ порученіе. Но самое главное условіе для обезпеченія успѣха -- гарантія Европы, что Турція выполнитъ свои обязательства, было отвергнуто Портою. Впрочемъ, и сами западныя правительства, были отчасти виною упорства турецкихъ министровъ. Прокламація предводителей инсургентовъ, обнародованная еще во второй половинѣ іюля, должна-бы была обратить на себя вниманіе великихъ державъ и заставить, въ виду скорѣйшаго возстановленія спокойствія въ Герцеговинѣ, позаботиться о предоставленіи комиссіи правъ, которыя могли-бы давать серьезную надежду на умиротвореніе возставшихъ провинцій. 'Но на прокламацію не было обращено своевременно вниманіе. "Кто самъ не видѣлъ тѣхъ мученій, заявляли въ прокламація повстанцы, которыя претерпѣваютъ въ Турціи райи, тотъ не можетъ представить себѣ поясненія этихъ несчастныхъ, которые считаются тамъ безсловесными тварями...."
   "Вынужденный разсчитывать только на свои собственныя оды, райя рѣшился биться за свою свободу до послѣдняго человѣка.... Для каждаго изъ павъ предпочтительнѣе умереть, нежели жить, такъ мы жили до настоящей минуты..."
   Можно-ли же было разсчитывать, что инсургенты удовлетворится одними обѣщаніями турецкаго правительства, которое; и прежде никогда ихъ не сдерживало? Не удивительно, слѣдовательно, что европейская печать усомнилась въ успѣшномъ исходѣ переговоровъ. Комиссія дѣйствительно оказалась не въ силахъ выполнить возложенное на нее порученіе. Въ поданной инсургентами коммисарамъ меморіи они изложили причины возстанія и категорически заявили, что не намѣрены вѣрить обѣщаніямъ министровъ Султана, а предлагаемое коммиссіей заступничество въ глазахъ самихъ турокъ не будетъ имѣть никакого значенія.
   Время доказало насколько были правы инсургенты, не довѣряя Турціи.
   Обнародованные въ 1875 году Портою декреты о реформахъ остались такою же мертвою буквою, какъ и всѣ гатти, шерифы и гатти-гумаюмы, изданные до начала герцеговинскаго возстанія.
   Россія не могла долѣе оставаться спокойною зрительницею событій, совершавшихся на Балканскомъ полуостровѣ, и, не смотря на обязательства, связывавшія ее по отношенію къ Германіи и Австріи, вынуждена была обнародовать извѣстное правительственное сообщеніе 17 октября 1875 г. "Важныя политическія событія, совершающіяся да Балканскомъ полуостровѣ застали Россію," было сказано въ этомъ сообщеніи, "не одну, а въ союзѣ съ двумя державами. Но, участвуя въ этомъ союзѣ, Россія не принесла въ жертву того сочувствія, которое питала постоянно къ угнетенному христіанскому населенію Турція."
   Къ сожалѣнію, именно благодаря вмѣшательству всѣхъ великихъ державъ, трудно было разсчитывать на благопріятный исходъ посредничества. Насколько мы сами не были увѣрены въ возстановленіи спокойствія въ Герцеговинѣ и Босніи свидѣтельствуютъ заключительныя слова этого сообщенія. Высказавъ надежду, что довѣріе къ правительственнымъ актамъ Порты будетъ возстановлено, благодаря содѣйствію великихъ державъ, и сама Порта дастъ доказательства своей твердой рѣшимости выполнить данныя ею торжественныя обязательства, нашъ правительственный органъ заключилъ сообщеніе слѣдующими словами: "Во всякомъ случаѣ, можно быть увѣреннымъ, что бѣдственный порядокъ вещей, продолжавшійся доселѣ въ Турціи въ ущербъ интересамъ Порты, подданныхъ ея и Европы, долженъ будетъ прекратиться."
   Статья эта произвела на Европу сильное впечатлѣніе, а на нѣкоторыхъ биржахъ вызвала значительное пониженіе бумагъ. По насколько непріязненно правительственное сообщеніе было встрѣчено западомъ, настолько же сочувственно отнеслось къ нему русское общество. Дѣйствительно великія политическія событія, совершавшіяся на Балканскомъ полуостровѣ такъ сильно затрогивали наши интересы, что для Россіи было немыслимо безусловно подчиняться желанію другихъ государствъ, тѣмъ болѣе, что во всѣхъ возбуждавшіяся вопросахъ отвѣтственнымъ лицомъ за неудачи являлась Россія. Какъ государство единоплеменное, единовѣрное турецкимъ славянамъ, и будущность котораго, въ значительной степени, зависитъ отъ того, какой порядокъ вещей установятся на Балканскомъ полуостровѣ, Россія казалась руководительницею общеевропейскаго движенія въ защиту славянъ.-- Въ дѣйствительности же было далеко;.не такъ. Наши союзники стѣснили свободу дѣйствій Россіи. Нѣкоторыя западно-европейскія правительства ясно доказали своей политикой; что, принимая въ славянахъ участіе, они дѣйствовали вовсе не изъ желанія оказать имъ поддержку, а изъ опасенія, чтобы Россія не усилила своего вліянія какъ въ Константинополѣ, такъ и въ славянскихъ земляхъ.
   Понятно, что при подобныхъ условіяхъ достиженіе какихъ либо благопріятныхъ результатовъ было невозможно. Оффиціальное заявленіе, что мы твердо намѣрены добиться улучшенія положенія славянъ вызвало тревогу въ правительственныхъ сферахъ запада. Возбужденъ былъ вопросъ о возможности совершеннаго отклоненія Россіи отъ общаго съ Германіею и Австріею образа дѣйствій. Потребовалось новое правительственное сообщеніе, разъяснявшее первое. Послѣдствіями неискренняго участія западныхъ правительствъ къ положенію славянъ было то, что ни одно изъ предложеній великихъ державъ не могло быть и не было принято славянскими повстанцами, а черезъ полгода началась война съ Сербіею, повлекшая за собою Константинопольскую конференцію и русско-турецкую, или вторую восточную войну.
   Пока шли безплодные дипломатическіе переговоры, и бездѣйствовала Мостарская междунарорая коммиссія, борьба разгоралась. Возстаніе перешло въ Боснію и захватило ея сѣверные округа. Пораженіе, понесенное турками при деревнѣ Муравтовицѣ надолго обезпечило положеніе повстанцевъ.
   Шефнетъ-паша, предводительствовавшій оттоманскими войсками, открыто обвинялъ черногорцевъ въ оказаніи пособія инсургентамъ. Нельзя не признать, что обвиненія турецкаго паши были далеко не безосновательны. Князь Николай Черногорскій, не смотря на свои неоднократныя заявленія о намѣреніи держаться строгаго нейтралитета, не могъ, да и не желалъ препятствовать своимъ поданнымъ присоединяться къ отрядамъ повстанцевъ. Первоначально границу переходили отдѣльныя лица, затѣмъ небольшія вооруженныя партіи, наконецъ, бывали случаи, когда черногорцы приходили на помощь своимъ братьямъ и цѣлыми отрядами. На справедливыя жалобы турецкаго правительства, князь отвѣчалъ отрицаніемъ фактовъ. Неопровержимыхъ же доказательствъ Порта не имѣла возможности представить. Подобный образъ дѣйствій князя Николая отчасти объясняется трудностію сдерживать черногорцевъ отъ борьбы съ мусульманами, отчасти же выгодами, которыя онъ надѣялся извлечь для княжества, въ случаѣ неблагопріятнаго для Турція исхода возстанія. Желаніе видѣть на развалинахъ оттоманской имперіи сильныя, независимыя славянскія государства въ то время пробудилось не въ одномъ черногорскомъ князѣ. Въ Россіи, о необходимости покончить всѣ счеты съ "больнымъ человѣкомъ", говорили всѣ партіи. Десятки тысячъ рублей давались русскимъ народомъ, согласно Высочайшкму соизволенію, въ пользу жертвъ возстанія въ Герцеговинѣ и Босніи. Русское общество жертвовало, впрочемъ, не только для семействъ герцеговинскихъ повстанцевъ, но и на поддержаніе самаго возстанія. Понятно, что подобныя суммы пересылались неоффиціально. Могущество, котораго достигла Россія, благодаря продолжительному миру и внутреннимъ реформамъ, давало, основаніе надѣяться, что мы достаточно сильны для предстоявшаго разрѣшенія восточнаго вопроса. Къ сожалѣнію, въ дѣйствительности было не такъ. Намъ безъ содѣйствія союзниковъ трудно еще было достичь благопріятныхъ результатовъ; имѣя же вчерашнихъ друзей противъ себя, мы положительно должны были разсчитывать на неудачу.-- Дальнѣйшія-хе событія доказываютъ непрочность союза 1873 года.
   Весною, серьезная опасность начала угрожать европейскому миру.
   Сербія, оказавшая только весьма незначительную поддержку повстанцамъ, и большинство населенія которой отличалось и отличается особеннымъ миролюбіемъ, заявила о намѣреніи принять горячее участіе въ положеніи страдающихъ жителей возставшихъ провинцій. Державы были вынуждены произвести въ Бѣлградѣ дипломатическое давленіе. Нельзя не признать, однако, что сербское движеніе было искусственно поддержано нынѣшнимъ министромъ-президентомъ Ристмчемъ, преслѣдовавшимъ, преимущественно. свои личныя цѣли. Получивъ, въ августѣ 1875 г., послѣ паденія консервативнаго кабинета Стефановича, министерскій портфель, онъ вскорѣ-же возбудилъ противъ себя неудовольствіе князя и великихъ державъ, что повлекло за собою отставку всего министерства. Новый кабинетъ, составленный изъ второстепенныхъ представителей либеральной партія удерживался, благодаря только давленію Россіи и западныхъ правительствъ, опасавшихся воинственныхъ замысловъ Ристича. Послѣдній, хорошо понимая, что онъ возстановитъ свою власть, когда Сербіи будетъ грозить серьозная опасность, тайно черезъ преданныхъ ему агентовъ, возбуждалъ городское и сельское населеніе къ воинственнымъ демонстраціямъ. Но не смотря на глубокое пониманіе сербскаго народа и замѣчательныя политическія способности, Ристичъ едва-ли-бы достигъ своей цѣли, если бы великія державы зимою 1875--1876 года приняли энергичныя мѣры для возстановленія спокойствія въ возставшихъ провинціяхъ Турціи.
   Еще до обнародованія 12 декабря 1875 г. султанскаго ираде, которымъ были обѣщаны христіанамъ многія реформы, въ политическихъ кружкахъ Европы говорила о проектѣ реформъ въ Турціи австрійскаго канцлера графа Андраши.-- Поспѣшное обнародованіе ираде объяснялось желаніемъ Порты избѣгнуть иностраннаго вмѣшательства. Но державы нашли ираде далеко недостаточно удовлетворительнымъ и, послѣ принятія этого проекта Россіею и Германіею, онъ былъ представленъ на обсужденіе Англіи, Италіи и Франціи.
   Несомнѣнно, что реформы, предложенныя графомъ Андраши, могли бы значительно способствовать улучшенію положенія христіанскаго населенія Босніи и Герцеговины, но только при условіи, что эти реформы дѣйствительно были бы примѣнимы. Вѣротерпимость, измѣненіе системы десятиннаго налога, употребленіе доходовъ съ провинцій на мѣстныя нужды, облегченіе положенія земледѣльцевъ и устройство новыхъ судовъ, все это -- такія реформы, которыя могли бы способствовать развитію благосостоянія края, но, къ сожалѣнію, державы не нашли тогда возможнымъ ихъ гарантировать. Большинство европейской прессы, тотчасъ-же по обнародованіи проекта графа Андраши, высказало сомнѣніе въ возможности достиженія той цѣли, которая имѣлась въ виду при его составленіи. Условное же принятіе Англіею итого проекта еще болѣе подорвало его значеніе въ общественномъ мнѣніи. Извѣстный французскій публицистъ Джонъ Лемуанъ, по поводу заявленія Англіи, что она въ общемъ готова поддерживать проектъ, ѣдко замѣтилъ въ Journal des Débats, что англійское правительство приняло энергическое рѣшеніе не принимать никакого рѣшенія. Порта, намѣревавшаяся первоначально протестовать противъ предъявленія ей проекта, ближе ознакомившись съ нимъ, согласилась подчиниться желанію Европы.
   Но, почти, одновременно съ извѣстіемъ о согласіи Порты выполнить предложенныя ей державами реформы, сдѣлалось извѣстнымъ, что инсургенты не удовлетворяются этими реформами, и не вѣрятъ въ примѣненіе ихъ безъ дѣйствительной гарантіи великихъ державъ. Англійское правительство, по-видимому, ожидало подобнаго результата и равнодушно отнеслось къ отказу инсургентовъ подчиняться рѣшенію Европы. Великобританскіе министры съ рѣдкою откровенностію сообщали, что заявили о готовности присоединиться къ представленію сѣверныхъ державъ только потому, что опасались предоставить имъ полную свободу дѣйствій по отношенію къ возставшимъ провинціямъ Турція. Дѣйствительно, если бы Англія отказалась поддерживать проектъ графа Андраши, то сѣвернымъ державамъ, быть можетъ, и удалось бы, благодаря вліянію Россіи, войти въ соглашеніе съ Турціей, удовлетворить инсургентовъ и, такимъ образомъ, избѣгнуть войны. Бывшая, въ маѣ 1876 г., въ Берлинѣ конференція -- князей Горчакова и Бисмарка, и графа Андраши -- доказываетъ, что Россія, Германія и Австрія были готовы сдѣлать инсургентамъ дальнѣйшія уступки.
   Впрочемъ, въ то время было уже поздно предпринимать подобное дипломатическое вмѣшательство. Вслѣдствіе нерѣшительнаго образа дѣйствій Европы. И постоянныхъ успѣховъ инсургентовъ, послѣдніе становились все требовательнѣе и требовательнѣе. Далматинскому генералъ-губернатору Родичу, командированному въ Кастелново для переговоровъ съ вождями возстанія, они еще заявляли готовность подчиниться турецкому правительству, но ставили условія. Послѣ же одержанной, въ Дужскомъ проходѣ, побѣды повстанцы потребовали окончательнаго отдѣленія Герцеговины. Понятно, что требованіе ихъ не было и не могло быть удовлетворено. Обстоятельства усложнялись. Порта, раздраженная постоянными неудачами, которыя приходилось терпѣть ея войскамъ въ Герцеговинѣ, и убѣжденная, что князь Николай открыто поддерживаетъ возстаніе, едва не объявила войну Черногорія. Она была удержана только благодаря энергическому вмѣшательству Россіи.
   Постоянныя неудачи, преслѣдовавшія съ нѣкотораго времени Порту, возбудили неудовольствіе султана противъ главы кабинета -- Махмуда-Недима-паши, который былъ извѣстенъ, какъ горячій сторонникъ Россіи.-- Отставка Махмуда-паши была рѣшена, и новое министерство составилось изъ элементовъ, благопріятныхъ Англіи. По полученіи извѣстія о перемѣнѣ турецкаго министерства", потеряна была послѣдняя надежда на мирный исходъ кризиса. Сербія, гдѣ, за нѣсколько дней до паденія Махмуда-паши, снова во главѣ правленія стала партія Ристича, открыто начала подготовляться къ войнѣ.
   Сверженіе и умерщвленіе султана Абдулъ-Азиса, и преобладающее вліяніе, пріобрѣтенное на дѣла и на новаго султана Митхадомъ-пашею -- горячимъ приверженцемъ Англіи -- сдѣлало невозможнымъ соглашеніе между турецкимъ правительствомъ и славянскими княжествами. Сербія и Черногорія заключили наступательный и оборонительный союзъ. Генералъ Черняевъ былъ назначенъ командующимъ Моравскою арміею, и, послѣ отказа Порты принять ультиматумъ Сербіи, правительства княжествъ объявили войну; въ іюнѣ союзныя войска вступили на турецкую территорію.
   Въ настоящее время, когда событія, предшествовавшія сербской войнѣ, становятся уже достояніемъ исторіи, нельзя не признать, что главная отвѣтственность за эту войну, преимущественно, падаетъ на великія державы, которыя, дѣйствуя недостаточно энергично, дали развиться возстанію и вызвали натянутое положеніе на Балканскомъ полуостровѣ, послѣдствіемъ котораго была Сербско-турецкая война. Если-бы державы, заботившіяся о возстановленіи спокойствія въ Босніи и Герцеговинѣ, преслѣдовали одну и ту же цѣль, т. е. улучшеніе положенія христіанъ, то результаты ихъ дѣятельности были бы другіе, но такъ какъ кабинеты постоянно прибѣгали ко всевозможнымъ взаимнымъ уступкамъ, то пришлось ограничиваться однѣми полумѣрами.... Даже избіеніе десятковъ тысячъ болгаръ и совершенное разореніе нѣсколькихъ округовъ Болгаріи не возбудили въ западныхъ правительствахъ искренняго сочувствія къ положенію Славянъ. Сердечное участіе къ Болгарамъ выказалъ только русскій народъ.
   Россія не могла остановить славянское возстаніе, не удовлетворивъ предварительно законныя требованія райи; другія же державы не считали возможнымъ прибѣгнуть къ существеннымъ мѣрахъ, которыя хотя бы и удовлетворили повстанцевъ, но раздражили бы Турцію. Немедленно, послѣ объявленія войны Портѣ славянскими княжествами, на Россію посыпались обвиненія въ подстрекательствѣ Сербія. Въ англійской палатѣ даже былъ сдѣланъ запросъ министерству относительно личности генерала Черняева. Въ настоящее время, всѣ убѣдились уже въ неосновательности обвиненія, будто-бы война Турціи была объявлена Сербіею съ согласія Россіи, но въ то время казалось это не подлежащимъ сомнѣнію. Нѣкоторые сербскіе государственные дѣятеля, и даже самъ Ристичъ, не только что пользовались слухами о соучастіи Россіи, во и способствовали ихъ распространенію;-- понятно, что надежда на русскую помощь поддерживала воинственное настроеніе сербскаго народа, а отого-то и желало министерство Ристича.
   Но, хотя русское правительство и не одобряло принятаго Черногоріею и Сербіею рѣшенія -- начать борьбу съ ту рвами, тѣмъ не менѣе оно не могло не сочувствовать тѣмъ цѣлямъ, къ которымъ стремились Славянскія княжества. Русское-же общество, при самомъ началѣ войны, выказало сочувствіе княжествамъ и приняло такое горячее участіе въ ихъ судьбѣ, что правительство не сочло возможнымъ препятствовать оказанію поддержки сербскому народу.... Значительныя суммы постоянно доставлялись Черняеву, сербскому правительству и сербскому митрополиту, и сотни волонтеровъ безпрепятственно выѣзжали изъ Россія въ Бѣлградъ. Извѣстія о первыхъ побѣдахъ генерала Черняева и о пораженія черногорцами Мухтара-паши при Вучьемъ долѣ упрочили надежду на благопріятный для славянъ исходъ сербской войны. Поэтому телеграмма о неудачахъ Моравской арміи подъ Алексинацомъ произвела въ Россіи подавляющее впечатлѣніе. Сербія вынуждена была обратиться къ великимъ державамъ съ просьбою о посредничествѣ. Всѣ правительства тотчасъ же изъявили готовность исполнить желаніе княжества и въ сентябрѣ было заключено восьмидневное перемиріе. Нѣкоторыя державы тогда-же предложили услуги для установленія прочнаго мира, но Сербія, оправившись отъ неудачъ, предпочла продолжать борьбу съ турецкою имперіею. Рѣшительное пораженіе, понесенное сербами при Дьюнишѣ, поставило княжество почти на край гибели. Князь Миланъ обратился къ русскому Императору, прося спасти Сербію.-- Турки жгли и грабили сербскія села; дорога въ Бѣлградъ была совершенно открыта. Намъ не было времени входить въ соглашеніе съ другими правительствами о мѣрахъ для защиты Сербіи. Русское правительство, лично отъ себя, обратилось къ Портѣ съ требованіемъ немедленно подписалъ двухмѣсячное перемиріе, грозя, въ случаѣ отказа, вызвать изъ Константинополя русскаго посла, и тотчасъ-же прервать всѣ дипломатическія сношенія. Твердый и рѣшительный тонъ русскаго ультиматума произвелъ сильное впечатлѣніе на Порту. Не смотря на безграничное вліяніе на султана Митхада-паши, чему значительно способствовало сверженіе султана Мурада, турецкое правительство признало необходимымъ выполнить требованіе Россіи. Перемиріе немедленно же было подписано. Предъявляя ультиматумъ, Россія дѣйствовала вполнѣ самостоятельно, поэтому-то и получились благопріятные результаты, какъ для Россіи, такъ и для славянъ.
   Но, рѣшившись на крайнія мѣры, мы не остановились на предъявленіи ультиматума; дано было повелѣніе о мобилизаціи нѣкоторой части нашей арміи. Въ циркулярной нотѣ отъ 1 ноября 1876 г., князь Горчаковъ разъяснялъ тѣ причины, которыя вызвали мобилизацію. "Императорское правительство", сказано, между прочить, въ этой нотѣ, "стремилось всѣми силами къ упроченію единодушія между великими державами, сохраняя непрестанно въ виду, что въ настоящемъ вопросѣ интересы политическіе должны уступить мѣсто болѣе возвышеннымъ интересомъ всего человѣчества и спокойствія Европы".
   Если-бы всѣ державы были дѣйствительно одушевлены подобными-же чувствами, то сколько бы сбережено было крови и денегъ! Послѣднія слова этой ноты были особенно знаменательны: "Государь Императоръ не желаетъ войны и сдѣлаетъ всевозможное для избѣжанія ея, но Его Величество не остановится въ своей рѣшимости до тѣхъ норъ, пока признанные всею Европою принципы человѣколюбіи и справедливости, къ волгъ народное чувство Россіи примкнуло съ неудержимою силою, не возъимѣютъ полное и обезпеченное прочными гарантіями осуществленіе." Надежда на благопріятный для славянъ исходъ возникшихъ на Балканскомъ полуостровѣ волненій значительно упрочилась. Рѣчь, сказанная Государемъ Императоромъ при пріемѣ Московскому дворянству вполнѣ убѣдила русское общество въ твердой рѣшимости Государя довести до конца дѣло: "желаю весьма, было сказано въ этой рѣчи, чтобы мы могли придти къ общему соглашенію. Если-же оно не состоится, и я увижу, что мы не добьемся такихъ гарантій, которыя обезпечивали бы исполненіе того, что мы вправѣ требовать отъ Порты, то я имѣю твердое намѣреніе дѣйствовать самостоятельно...."
   Намъ именно и пришлось дѣйствовать самостоятельно.
   Сербская война еще болѣе усложнила общее положеніе дѣлъ на Балканскомъ полуостровѣ. Россія, принимавшая горячее участіе въ судьбѣ, герцеговинскихъ и боснійскихъ повстанцевъ, не могла отказать въ поддержкѣ сербскому княжеству.
   Но остановивъ успѣхи турецкаго оружія, мы должны были позаботиться объ упроченіи мира и обезпеченіи себя отъ новыхъ замѣшательствъ, которыя легко могли возникнуть вслѣдствіе неудовлетворительности турецкаго правленія. Единственной серьезной гарантіей упроченія спокойствія въ Болгаріи, Босніи и Герцеговинѣ представлялось занятіе ихъ войсками великихъ державъ. Россія, обращаясь къ западнымъ правительствамъ съ предложеніемъ занятія Болгаріи русскими, а Босніи и Герцеговины австрійскими войсками, полагала, что иностранные кабинеты, будучи воодушевлены желаніемъ улучшить положеніе турецкихъ христіанъ, выразятъ согласіе на подобную мѣру. Для обезпеченія же интересовъ Великобританіи мы предлагали правительству королевы Викторіи занятъ своимъ флотомъ проходы въ Черное море. Подобная мѣра несомнѣнно побудила-бы Порту немедленно же подчиниться всѣмъ требованіямъ Европы. Но предложеніе Россіи было отвергнуто, и Турція еще разъ убѣдилась въ недостаткѣ единства между державами и въ нежеланіи большинства западныхъ правительствъ прибѣгнуть къ какимъ либо принудительнымъ мѣрамъ. Тѣмъ не менѣе, въ виду необходимости выйти изъ того неопредѣленнаго положеніи, въ авторомъ находилась Европа послѣ принятія Турцію русскаго ультиматума, было рѣшено сознать конференцію.
   Согласно предложенію Лондонскаго кабинета на конференцію возлагалось обсудить:
   1)Условія мира съ Сербіею и Черногоріею на основанія въ общихъ чертахъ sfatu quo.
   2) Основы административной автономіи Босніи, Герцеговины и Болгаріи.
   На предварительныхъ засѣданіяхъ конференціи, открывшихся въ первыхъ числахъ декабря 1876 г., въ Константинополѣ, выработаны были проекты мирныхъ договоровъ Турціи съ Сербіею и Черногоріею, и проектъ реформъ для Босніи, Герцеговины и Болгаріи.
   На первомъ же предварительномъ засѣданіи конференціи обнаружилась готовность представителей западныхъ державъ удовлетворить законныя требованія возставшихъ провинцій. Опасенія, что Россія въ въ случаѣ колебанія другихъ вынуждена будетъ прибѣгнуть къ рѣшительнымъ мѣрамъ, и сосредоточеніе русскихъ войскъ на границѣ Румыніи, побудили большинство западныхъ правительствъ принять наиболѣе широкую программу реформъ. Подобные отношенія державъ къ задачѣ дали основаніе разсчитывать на мирный исходъ затрудненій, уже слишкомъ полгода, волновавшихъ Европу.
   Согласно проекту, выработанному на предварительныхъ засѣданіяхъ конференціи, и который рѣшено было предъявить оттоманскому правительству Турціи, при заключеніи мира Черногоріею, должна была сдѣлать послѣдней территоріальныя уступки; съ Сербіею же мирныя отношенія возстановлялись на основаніи statu quo ante bellum, а Боснія, Герцеговина и Болгарія пріобрѣтали широкую административную автономію.
   Проектъ реформъ въ этихъ трехъ провинціяхъ былъ конференціею на слѣдующихъ основаніяхъ:
   1) Введеніе мѣстной административной автономіи, которая обезпечивала-бы внутреннее самоуправленіе и установленіе избирательнаго принципа, въ возможно широкомъ примѣненіи.
   2) Распредѣленіе налоговъ самими мѣстными жителями и замѣна десятины соотвѣтственною платою.
   3) Употребленіе мѣстнаго языка администраціею и трибуналами.
   4) Учрежденіе мѣстной милиціи и организація полиціи, въ составъ которой должны были входить и христіане пропорціонально ихъ числу.
   5) Назначеніе, съ одобрѣнія гарантирующихъ державъ, генералъ-губернатора ихъ христіанъ на 5 лѣтъ.
   6) Воспрещеніе колонизировать въ Болгаріи черкесовъ.
   Наблюденіе, за точнымъ примѣненіемъ реформъ предположено было поручить особымъ коммиссіямъ, одной въ Босніи и Герцеговинѣ, другой въ Болгаріи. Въ распоряженіе коммиссій предполагалось предоставить особыя жандармскія команды, сформированныя въ Европѣ.
   Первое засѣданіе конференціи происходило 11--23 декабря 1876 г. Турецкій уполномоченный Саффетъ-паша, избранный Предсѣдателемъ; но вступительной рѣчи постарался сложить съ Порти Отвѣтственность за всѣ совершавшіяся событія, и заявилъ о полной готовности оттоманскаго правительства улучшить положеніе ея христіанскихъ подданныхъ. Рѣчь Саффета-паши вызвала горячее возраженіе почти всѣхъ представителей иностранныхъ державъ, въ томъ числѣ и англійскаго уполномоченнаго лорда Салисбери.
   Передъ закрытіемъ засѣданія пушечные выстрѣлы возвѣстили конференціи, что въ Турціи установлено конституціонное Правленіе; чтобы оградить себя отъ вмѣшательства иностранныхъ державъ во внутреннія дѣла имперіи, турецкое правительство прибѣгнувъ къ конституціи, но Турція такъ мало еще была подготовлена къ представительному правленію, что даже конституція не могла послужить въ глазахъ иностранныхъ уполномоченныхъ серьезною гарантіею дѣйствительнаго улучшенія положеній турецкихъ христіанъ. Выработанные, на предварительныхъ Засѣданіяхъ конференціи, проекты реформъ и мирныхъ договоровъ переданы были на разсмотрѣніе представителей Порты.
   Общее впечатлѣніе, произведенное образомъ дѣйствій турецкихъ уполномоченныхъ было далеко не благопріятно. Надежда на возможность соглашенія съ Портою была поколеблена. Опираясь на конституцію, оттоманское правительство видимо намѣревалось отклонить всѣ существенныя требованія великихъ державъ.
   Обсужденіе проектовъ по параграфамъ, происходившее во второмъ засѣданіи конференціи, подтвердило возникшія послѣ перваго засѣданія опасенія, что турецкое правительство не приметъ реформъ; въ послѣдующихъ засѣданіяхъ конференціи еще ярче обнаружилось разногласіе между оттоманскими уполномоченными и остальными членами конференціи; Саффетъ-паша представилъ свой контръ-проектъ, и турки рѣшительно отказались принять главныя условія проекта:
   1) организація жандармеріи изъ европейскихъ солдатъ;
   2) учрежденіе международныхъ Наблюдательныхъ Коммиссій;
   3) выборъ генералъ-губернаторовъ съ согласія иностранныхъ пословъ,
   4) назначеніе генералъ-губернатора на 5 лѣтъ;
   5) формированіе милицій изъ мусульманъ и христіанъ;
   6) употребленіе мѣстнаго языка въ оффиціальныхъ актахъ;
   7) Воспрещеніе колонизировать черкесовъ.
   Кромѣ того, въ своемъ контръ-проектѣ турецкое правительство предоставляло рѣшеніе нѣкоторыхъ вопросовъ законодательному собранію. Имнѣно: 1) унитоженіе десятины, 2) способъ выборовъ въ совѣты. Удобный контръ-проектъ не могъ быть одобренъ конференціею. Послѣ продолжительныхъ и безплодныхъ переговоровъ рѣшено было сдѣлать оттоманскимъ уполномоченнымъ нѣкоторыя уступки, назначеніе генералъ-губернаторовъ предположено было установить только на первое пятилѣтіе и рѣшено отмѣнить учрежденіе иностранной жандармеріи. Лордъ Салисбери, сообщая турецкимъ уполномоченнымъ предложенія конференціи, заявилъ, что, въ случаѣ отказа Порты принять предложенія, она лишится покровительства великихъ державъ, и онъ немедленно же покинетъ Константинополь. Всѣ послы присоединились къ заявленію англійскаго министра и объявили Саффету-пашѣ, что они уполномочены, въ случаѣ отказа турецкаго правительства, выѣхать изъ Константинополя, передавъ управленіе посольствами повѣреннымъ въ дѣлахъ. Это заявленіе было самымъ сильнымъ дипломатическимъ давленіемъ, какое великіе державы оказали на Порту.
   Для обсужденія предложеній конференціи турецкое правительство созвало совѣтъ. Но Порта, прибѣгая къ Великому совѣту, имѣла въ виду только сложить съ себя отвѣтственность за отказъ отъ принятія предложенія конференціи. Никто не сомнѣвался въ Констатинополѣ, что турецкій совѣтъ выскажется противъ принятія проекта.
   Турецкіе министры, и въ особенности Митхадъ-паша, были увѣрены, что далѣе дипломатическаго давленія державы не пойдутъ, и поэтому, заявленіе пословъ о намѣреній оставить Константинополь не могло испугать великаго визиря. Въ Европѣ распространены были слухи, что одинъ изъ уполномоченныхъ на конференціи, Лордъ Эліотъ, оффиціально поддерживая требованіе державъ, тайно подстрекалъ Порту противиться проекту въ составленіи котораго онъ самъ принималъ участіе; и заявлялъ, что Англія не будетъ принуждать Турцію подчиняться рѣшенію конференціию Дѣйствительно ли подавалъ такіе совѣты бывшій посолъ Велткобрртаніи въ Константинополѣ, трудно сказать теперь; но несомнѣнно, что отвергая проектъ Порта разсчитывала на чью-нибудъ помощь. По всей вѣроятности, турецкое Правительство было увѣрено, что западныя державы на намѣрены силою заставлять ее принять ихъ предложеніе, и что между державами нѣтъ единодушія.
   Хотя отказъ Порты, повидимому, затрогивалъ самолюбіе- Англіи, такъ какъ конференція созвана была по ея предложенію; и въ основаніе предъявленнаго турецкими уполномоченными проекта положены были условія, выработанныя О-Джемскимъ кабинетомъ, тѣмъ не менѣе, по полученіи извѣстія о неблагопріятномъ исходѣ переговоровъ, всѣми единогласно было признано, что отказъ Порты преимущественно оскорбляетъ Россію. Само турецкое Правительство, повидимому раздѣляло это мнѣніе, такъ какъ Митхадъ-паша, передъ закрытіемъ конференціи, предлагалъ генералу Игнатьеву войдти въ соглашеніе съ Портою, обязуясь исполнить многія изъ предъявленныхъ Турціи требованій и заявлялъ о готовности дать гарантій; что Порта добросовѣстно выполнитъ всѣ обязательства. Строго руководствуясь принятымъ Россіей рѣшеніемъ, дѣйствовать совмѣстно съ другими великими державами, генералъ-адъютантъ Игнатьевъ былъ вынужденъ отклонить предложеніе великаго визиря. Послѣ закрытія конференціи русское правительство еще разъ обратилось къ державамъ-поручительницамъ съ предложеніемъ принять новыя мѣры къ возстановленію спокойствія на Балканскомъ полуостровѣ. Результатовъ переговоровъ, начатыхъ посломъ нашимъ въ Константинополѣ вовремя его поѣздки по европейскимъ дворамъ, и оконченныхъ бывшимъ нашимъ Лондонскимъ посломъ графомъ Шуваловымъ, было составленіе документа, получившаго извѣстность въ политическомъ мірѣ подъ названіемъ Лондонскаго протокола. Его умѣренный тонъ и крайне умѣренныя, сравнительно съ Константинопольскимъ проектомъ. Требованія давали основаніи разсчитывать не согласіе оттоманскаго правительства. Принявъ протоколъ, державы желали только чтобы Турція признала за ихъ представителями въ Константинополѣ находящимся въ возставшихъ провинціяхъ агентами, право наблюдать за приведеніемъ въ исполненіе обѣщанныхъ реформъ.
   Къ протоколу приложены были двѣ деклараціи, весьма рельефно рисующія отношеніе Великобританіи къ вопросу о реформахь въ Турціи.
   1) Декларація графа Шувалова, въ которой заявлено было, что, если Порта заключитъ миръ съ Черногоріею (миръ съ Сербіею уже былъ заключенъ) и, слѣдуя совѣтамъ великихъ державъ, приступить къ реформамъ и разоруженію, то, по прибытіи въ Петербургъ ея особаго уполномоченнаго, Его Императорское Величество согласится съ своей стороны приступить къ разоруженію.
   2) Декларація лорда Дерби, въ которой англійскій министръ заявилъ, что въ случаѣ, если не послѣдуетъ разоруженія Россіи и Турціи, подписанный имъ протоколъ признается какъ бы несуществующимъ.
   Подобная оговорка англійскаго правительства, за нѣсколько недѣль передъ этимъ поддерживавшаго несравненно болѣе серьезныя требованія, свидѣтельствовало, что въ намѣреніяхъ С-Джемскаго кабинета произошла перемѣна. Англія же могла не сознавать, что, принимая протоколъ съ такою оговоркою, она подрываетъ значеніе этого документа въ главахъ самой Порты. Если турецкіе министры ни мало не смутились сдѣланнымъ въ. Константинополѣ заявленіемъ лорда Салисбери, то, въ случаѣ отказа принять проектъ конференціи, они лишатся поддержки державъ, то можно ли было разсчитывать на ихъ готовность принять Лондонскій протоколъ, когда одна изъ наиболѣе вліятельныхъ державъ присоединилась къ нему только условно. Великобританское правительство хорошо понимало что послѣдствіемъ отказа Порты должна быть война между Россіею и Турціею; но насколько до конференціи оно желало препятствовать этой войнѣ, на столько-же весною исходъ этотъ изъ напряженнаго положенія, въ которомъ находилась Европа, представлялся ему наиболѣе благопріятнымъ. Близко ознакомившись съ дѣйствительнымъ положеніемъ дѣлъ въ Турціи, Англія убѣдилась, что средства послѣдней не истощены, и что со стороны Россіи потребуется значительное напряженіе силъ для серьезной борьбы съ оттоманскою имперіею. Англичане разсчитывали, что въ случаѣ надобности они могутъ вмѣшаться въ войну, когда мы, утомленные и истощенные борьбою, охотно пойдемъ на уступки лишь бы избѣжать новыхъ серьезныхъ замѣшательствъ; въ случаѣ же поддержки Австріи надѣялись вырвать плоды нашихъ побѣдъ. Послѣдующія событія доказали, что лордъ Биконсфильдъ не ошибся въ разсчетѣ.
   Прежде чѣмъ полученъ бить отвѣть турецкаго правительства на Лондонскій протоколъ, почти всѣ приготовленія къ войнѣ были уже окончены. Въ Константинополѣ также не сомнѣвались въ предстоящемъ открытіи непріязненныхъ дѣйствій. Значительныя турецкія силы сосредоточивались въ Дунайскомъ вилайетѣ,-- нынѣшнемъ болгарскомъ княжествѣ.
   Въ настоящее время, трудно еще сказать, на что разсчитывали султанъ и его министры, начиная борьбу съ Россіей, въ то время, когда имъ представлялась возможность избѣгнуть ея.-- По всей вѣроятности, въ принятомъ оттоманскимъ правительствомъ рѣшеніи, нѣкоторую роль должны были играть совѣты и обѣщанія англійскаго правительства. Неизвѣстно насколько были серьезны обѣщанія С-Джемскаго кабинета, но не подлежитъ сомнѣнію, что только поддержка, оказанная Англіею, дала Портѣ возможность болѣе полугода бороться съ Россіею.
   Отвѣтъ Порты на Лондонскій протоколъ лишилъ всякой надежды на мирное улаживаніе столкновенія.
   Извѣстіе о рѣшительномъ отказѣ турецкаго правительства принять протоколъ получено было въ С-Петербургѣ въ первыхъ числахъ апрѣля, а 12 апрѣля послѣдовало обнародованіе Высочайшаго манифесту объ объявленіи войны. Россія давно уже приготовилась къ войнѣ. Правительство заблаговременно озаботилось принятіемъ необходимыхъ мѣръ для обезпеченія успѣха кампаніи. Всѣ великія державы, не исключая, и Англіи, обѣщали Россіи сохранятъ нейтралитетъ. Впрочемъ, Австрія и Англія заявили, что, при нѣкоторыхъ условіяхъ, они не могутъ остаться безучастными зрителями. Такъ, занятіе русскими. Константинополя вызвало бы вмѣшательство этихъ державъ. Кромѣ того, Австрія однимъ изъ условій постановила сохраненіе Сербіею нейтралитета. Вѣнскій кабинетъ опасался, что, въ случаѣ значительныхъ успѣховъ; сербовъ и занятія ими Босніи, эта провинція могла быть оставлена за Сербіею, что было бы противно его интересамъ. Австрія имѣла уже виды на Боснію и Герцеговину.
   Заручившись нейтралитетомъ западныхъ державъ -- мы надѣялись покончить войну въ нѣсколько ударовъ. Но, вслѣдствіе недостаточнаго знакомства съ силами Турціи, потребовалось обратиться къ содѣйствію Румыніи, съ презрѣніемъ отвергнутымъ при началѣ кампаніи; произведено было дипломатическое давленіе на Грецію, чтобы заставить ее принять участіе въ войнѣ; наконецъ, было признано необходимымъ содѣйствіе Сербіи. Австрійское правительство, убѣжденно, что со стороны Босніи не будетъ грозить ему опасность, соглашалось позволитъ Сербіи участвовать въ войнѣ. Изъ Россіи доставлена была въ Бѣлградъ значительная субсидія, но прежде чѣмъ Сербія открыли непріязненныя дѣйствія, русскія войска одержали блестящіе успѣхи. Главная преграда нашему движенію въ Константинополь -- Плевна, сдалась 28 ноября 1877 г. Послѣ паденія Плевны, исходъ кампаніи не подлежалъ уже ни малѣйшему сомнѣнію, западныя державы, опасаясь за участь Турціи, заявили готовность быть посредниками между Россіею и Портой; но прежде чѣмъ Европа успѣла прійти къ соглашенію относительно способа вмѣшательства въ войну, русскія войска были уже подъ стѣнами Константинополя. Поразительные успѣхи нашихъ армій и быстрое движеніе впередъ не дало времени западнымъ державамъ вступиться за Порту. Намъ оставалось занять только два пункта, чтобы считать себя вполнѣ обезпеченными отъ англійскаго вмѣшательства: Галлиполи и Константинополь; занятіе послѣдняго давало вамъ возможность предписать условія мира, но около этихъ-то пунктовъ остановилось побѣдоносное шествіе русскаго войска...
   19 января было заключено перемиріе между главнокомандующимъ нашими войсками и Серверомъ-пашою.
   Порта обязывалась не только исполнять тѣ требованія, которыя отвергла на конференціи, но и согласилась на такія уступки, которыя низводили ее въ положеніе второстепенной державы.
   Особымъ протоколомъ, приложеннымъ къ конвенціи о перемиріи, Порта принимала слѣдующія основанія мира:
   1) Изъ Болгаріи будетъ организовано вассальное княжество съ христіанскимъ правительствомъ.
   2) Признана будетъ независимость Черногоріи.
   3) Признана будетъ независимость Румыніи и Сербіи.
   4) Боснія и Герцеговина но лучатъ административную автономію.
   5) Порта обязуется вознаградить Россію за военные убытки.
   Заключеніе трактата съ Портой на основаніяхъ, изложенныхъ въ протоколѣ, было поручено генералу Игнатьеву. Глубокая тайна, въ которой хранились переговоры, сильно тревожила западныя правительства. С-Джемскій кабинетъ нашелъ даже необходимымъ заявить, что на какихъ бы основаніяхъ мы заключили мы миръ съ Турціею, но если онѣ измѣнятъ; условія, установленныя трактатами 1856 и 1871 гг., то миръ этотъ не можетъ имѣть силы пока не признаютъ его великія державы. Русское правительство уклончиво замѣтило, что не намѣрено рѣшалъ общеевропейскіе вопросы, находящіеся въ связи съ заключеніемъ мира, и что всѣ подобные вопросы будутъ обсуждаться совмѣстно всѣми державами. Вѣнскій кабинетъ, озабоченный переговорами о мирѣ между Россіею и Турціею, счелъ необходимымъ обратиться къ правительству королевы Викторіи съ оффиціальною Нотою, въ которой, заявляя о правахъ Австріи на принятіе участія въ рѣшеніи вопросовъ, касающихся измѣненій; на востокѣ, предлагалъ, въ виду уже заключенныхъ предварительныхъ условій мира, немедленно-же созвать международную конференцію. Понятно, что эта конференція, какъ несвоевременно предложенная, не могла состояться.-- Преувеличенные слухи объ условіяхъ, поставленныхъ нами Портѣ, сильно волновали Европу.
   19 февраля 1878 г. русскіе и турецкіе уполномоченные подписали, такъ называемый, прелиминарный санстефанскій договоръ, установившій новый порядокъ вещей на Балканскомъ полуостровѣ, и вознаграждавшій Россію за понесенные ею громадныя жертвы. Наиболѣе существенными условіями, этого договора должно признать:
   1) Территоріальное увеличеніе Черногоріи и признаніе ея независимости.
   2) Территоріальное увеличеніе Сербіи и преданіе ея независимости.
   3) Признаніе, независимости Румыніи.
   4) Образованіе вассальнаго Портѣ княжества Болгаріи, заключавшаго бы въ себѣ всѣ мѣстности, населенныя преимущественно болгарами.
   5) Введеніе реформъ въ Босніи и Герцеговинѣ, на основаніяхъ, которыя должны были быть выработаны Россіею, Австріею и Турціею.
   6) Примѣненіе органическаго Устава 1868 года въ Эпиру и Ѳессаліи, подъ наблюденіемъ Россіи.
   7) Уступка Добруджи Румыніи, взамѣнъ чего послѣдняя должна уступить Россіи участокъ Бессарабіи.
   8) Уступка Россіи Батума, Карса и части Арменіи.
   9) Денежное вознагражденіе Россіи въ 300 милліоновъ рублей:
   Большая часть этихъ условій (4, 6, 7, 8 и 9) вызвала рѣшительный протестъ Англіи и Австріи. Русское правительство, несообщавшее содержаніе договора до его ратификаціи, заявило державамъ, что всѣ тѣ статьи, которыя не затрогиваютъ обще-европейскихъ интерессовъ, не могутъ и не должны подлежать ихъ обсужденію; но что весь трактатъ будетъ представленъ на разсмотрѣніе конгресса. Россія только удерживала за собою право отклонять обсужденія нѣкоторыхъ вопросовъ. Предоставляя западнымъ правительствамъ волную свободу затрогивать, какіе они найдутъ не обходимыми, вопросы, мы желали сохранятъ за собою такую же свободу дѣйствіи.
   Англійское правительство рѣшительно объявило, что не считаетъ возможнымъ принять участіе въ конгрессѣ, если Россія отказывается обсуждать весь договоръ. Въ нотѣ отъ 1 апрѣля 1876 года, лордъ Салисбери объяснитъ, что признаетъ заключенный между Портою и Россіею трактатъ, во всѣхъ существенныхъ статьяхъ, затрогивающимъ общеевропейскіе интересны,м предоставляющимъ Россіи полное господство на юго-востокѣ Европы. Поэтому, англійскій министръ находилъ необходимымъ передать весь договоръ на разсмотрѣніе конгресса.
   Неудачный исходъ переговоровъ, веденныхъ Россіею съ Австріею немедленно послѣ ратификаціи санстефанскаго трактата, и отказъ Англіи принять участіе въ конгрессѣ, временно, поставили насъ въ крайне-затруднительное положеніе. Мы, правда, разсчитывали на поддержку германскаго правительства, но Бисмаркъ, изъявивъ готовность признать заключенный Россіею съ Партою договоръ, далъ понять, что, въ виду дружественныхъ отношеній между Германіею и Австріею, всякая перемѣна на Востокѣ, имъ можетъ быть одобрена только въ томъ случаѣ, если какъ Россія, такъ и Австрія изъявятъ согласіе на нее.
   Не смотря на искреннюю готовность Россіи войти въ соглашеніе съ Австріеюъ, Вѣнскій кабинетъ ставилъ такіе условія, принятіе которыхъ требовало слишкомъ серьезныхъ уступокъ. Австрійское правительство, повидимому, не считало для себя выгоднымъ входить въ соглашеніе съ Россіею и надѣялось извлечь изъ союза съ Англіею большія выгоды. Болѣе чѣмъ вѣроятно, что между С-Джемскимъ и Вѣнскимъ кабинетами происходили тайные переговоры, и Сан-Стефанскій трактатъ, еще въ Апрѣлѣ или Мартѣ, подвергался уже обсужденію обоихъ кабинетовъ.
   Не смотря однако на явно-враждебное отношеніе къ Россія Англіи и Австріи и только условную готовность Германіи оказать намъ поддержку, князь Горчаковъ не счелъ возможнымъ отступятъ отъ принятаго рѣшенія сохранить за Россіею полную свободу дѣйствій на конгрессѣ я заявилъ объ этомъ въ циркулярной нотѣ, посланной 28 марта -- 9 апрѣля 1878 г. Къ нотѣ была приложена особая Меморія, въ которой Петербургскій кабинетъ по пунктамъ опровергалъ всѣ возраженія лорда Салисбери на Прелиминарный Сан-Стефанскій трактатъ.
   Весною 1878 г. отношенія между Россіею и Англіею были настолько натянуты, что европейскому миру грезила опасность. Россія постепенно приготовлялась къ войнѣ. Въ Афганистанъ было отправлено чрезвычайное посольство для упроченія дружескихъ сношеній съ Ширъ-Али-ханомъ. Афганскій эмиръ давно уже заявлялъ о споемъ неудовольствіи на Англію, и поэтому сближеніе съ Афганистаномъ представлялось нимъ не только возможнымъ, но и вѣроятнымъ. Имѣя же союзника на границѣ Индійскихъ владѣній Великобританіи, гдѣ, въ случаѣ разрыва съ послѣдней, могли нанести англійскому вліянію въ Азіи серьезный ударъ.
   Въ маѣ, посломъ нашимъ при С-Джемскомъ дворѣ сдѣлана была послѣдняя попытка къ возстановленію дружественныхъ отношеній съ Англіею. Правительство королевы Викторіи, будучи далеко не увѣрено въ исходѣ войны, высказало готовность принять предложенія гр. Шувалова. Частнымъ соглашеніемъ, состоявшимся между Россіею и Англіею, были, опредѣлены въ общихъ чертахъ тѣ измѣненія, которыя могли быть допущены въ Сан-Стефанскомъ договорѣ.
   Обезпечивши, такимъ образомъ, нѣкоторыя наиболѣе существенныя условія договора отъ посягательства западныхъ державъ, русское правительство согласилось на представленіе договора полностію на обсужденіе международнаго конгресса.
   Въ виду важности вопросовъ, которые предстояло обсуждалъ на Берлинскомъ конгрессѣ, всѣ державы назначили своими уполномоченными наиболѣе выдающихся политическихъ дѣятелей. Россія -- князя Горчакова, Англія -- лорда Биконофилда, Австрія -- графа Андраши, Италія -- гр. Корги, Франція -- министра иностранныхъ дѣлъ Вашингтона, Турція -- Каратеодори-пашу.
   Въ то время, какъ державы приступали къ обсужденію прелиминарнаго С-Стефанскаго трактата, Англія обнародовала заключенную ею съ Турціею Кипрскую конвенцію, существенно измѣнившую общее положеніе дѣлъ на востокѣ. Порта уступала Великобританіи островъ Кипръ; послѣдняя-же гарантировала турецкому правительству цѣлость его малоазіатскихъ владѣній. Хотя эта конвенція явно затрогивала общеевропейскіе интересы, тѣмъ не менѣе, Англія не сочла нужнымъ представлять ее на разсмотрѣніе Берлинскаго конгресса.
   Послѣднія событія показали, какъ опасно было представить Великобританіи право обезпечивать цѣлость владѣній Турціи въ Малой Азіи, а не протестовавъ своевременно противъ этой конвенціи, державы какъ бы признали ея силу. Недавняя угроза Англіи -- двинуть свой флотъ къ Константинополю, если не будетъ приступлено къ реформамъ, свидѣтельствуетъ, что С-Джемскій кабинетъ не остановится ни передъ каким средствами для сохраненія вліянія на Турцію. Принятое же Великобританіею на себя обязательство даетъ ей возможность оказывать постоянное давленіе на Порту.
   На первыхъ же засѣданіяхъ берлинскаго конгресса выяснилось, что Россія можетъ прійти къ мирному разрѣшенію возникшихъ затрудненій только уступками. Измененія въ Сан-Стефанскомъ договорѣ, потребованныя въ Берлинѣ, значительно отличались отъ условій, подписанныхъ въ Англіи. Слухи объ уступкахъ, которыя Россія была вынуждена сдѣлать подъ давленіемъ державъ сильно волновали русское общество. Считая Сан-Стефанскій договоръ вознагражденіемъ за принесенныя жертвы находя, что даже и этотъ договоръ недостаточно обезпечиваетъ насъ отъ новой войны, русскій народъ громко высказывалъ свое негодованіе на образъ дѣйствія державъ-поручительницъ, прежде заявлявшихъ готовность оказывать поддержку турецкимъ христіанамъ, а потомъ приносившихъ этихъ христіанъ въ жертву своимъ политическимъ соображеніямъ.
   Грустные для Россіи результаты Берлинскаго конгресса, значительно измѣнявшаго тотъ порядокъ вещей, который мы стремились создать на Балканскомъ полуостровѣ, будутъ служитъ для насъ лучшимъ доказательствомъ, что Европа въ восточномъ вопросѣ не можетъ быть и не будетъ никогда солидарна съ Россіей, слѣдовательно, намъ нѣтъ выгоды дѣйствовать совокупно съ другими державами.
   Самымъ существеннымъ измѣненіямъ подверглась на конгрессѣ шестая статья Сан-Стефанского договора, опредѣляющая границы Болгаріи. Требуя раздѣленія Болгаріи на сѣверную (Болгарское княжество) и южную (Восточную Румелію), Англія имѣла въ виду не только ослабить молодое славянское государство, но и лишить Россію возможности оказывать давленіе на Порту простираясь до Егейскаго моря, Болгарское княжество, въ границахъ, опредѣленныхъ Сан-Стефанскимъ договоромъ, по заявленію Салисбери, не можетъ не вызвать неудовольствія въ державахъ, граничащихъ съ Средиземнымъ моремъ.
   Несомнѣнно, что не трудно было опровергать возраженія англійскаго уполномоченнаго, но, въ виду полной готовности большинства представителей другихъ державъ поддерживать его требованія, Россія должна была или подчиниться, или-же отказаться отъ участія въ конгрессѣ.
   Каждый изъ двадцати протоколовъ Берлинскаго конгресса свидѣтельствуетъ, что большинство западныхъ державъ поставило себѣ задачею вырвать у Россіи плоды ея побѣдъ въ Турціи и, по возможности, поколебать то положеніе, которое создала она себѣ на Балканскомъ полуостровѣ.
   Всѣ существенныя статьи Сан-Стефанскаго трактата подверглись измѣненію. Кромѣ раздѣленія Болгаріи на княжество и восточную Румелію, оставшуюся подъ властью султана, но получившую административную автономію, державы постановили отдѣлить отъ Румеліи тѣ округа, которые прилегаютъ къ Эгейскому морю, дозволить Турціи имѣть гарнизоны въ Балканахъ и значительно урѣзать границы Черногоріи. Наконецъ, Австріи предоставлено было право занять Боснію и Герцеговину.
   Несостоятельность мѣръ, принятыхъ западными державами для стѣсненія развитія славянскаго элемента на Балканскомъ полуостровѣ, многими сознается уже въ настоящее время. Восточная Румелія сдѣлалась почти такимъ-же самостоятельнымъ государствомъ, какъ и Болгарское княжество, и можно ожидать, что со временемъ эта автономная провинція Турція получитъ независимость. Порта силою обстоятельствъ была вынуждена отказаться отъ предоставленнаго ей права держать гарнизоны въ Балканахъ и не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что подобно тому, какъ Молдавія и Валахія, составили одно государство, такъ точно соединятся обѣ Болгаріи, какъ-бы не старались этому препятствовать тѣ, кто не желаетъ видѣть на Балканскомъ полуостровѣ сильное и независимое Болгарское княжество.
   Постановленіе конгресса о занятіи Босніи и Герцеговины Австріею, сдѣланное съ цѣлью ослабленія славянскаго элемента, тоже едва-ди, достигать цѣли. Австрійскіе славяне, усиленные Боснійцами и Герцеговинцами, несомнѣнно, произведутъ, со временемъ такое давленіе на правительство, что раздвоенная послѣ войны 1866 г. имперія Габсбурговъ можетъ разстроиться.
   Сепаративныя стремленія, неоднократно высказываемыя австрійскими славянами, найдутъ себѣ сильную поддержку въ новопріобрѣтенныхъ Австріею сербскихъ провинціяхъ, гдѣ глубоко вкоренялась въ народѣ ненависть къ Швабу; громадное-же вліяніе, которымъ пользуются въ Босніи и Герцеговинѣ Сербія и Черногорія, будутъ препятствовать Австрійскому правительству прочно прикрѣпить къ имперіи эти провинціи.
   Впрочемъ, несостоятельность многихъ постановленій Берлинскаго трактата будетъ вполнѣ сознана нашими противниками только впослѣдствіи, въ настоящее-же время установившійся порядокъ вещей далеко не благопріятенъ для Россіи.
   Всякое серьезное волненіе въ Румеліи должно несомнѣнно потребовать нашего вмѣшательства, а, между тѣмъ, мы лишены возможности оказать румелійскимъ болгарамъ дѣйствительную помощь. Турція поставлена въ полную, зависимость отъ Англіи. Австро-Венгрія, явно стремится достичь Эгейскаго моря, Сербія, Черногорія и Болгарія, въ особенности первыя двѣ, находятся въ экономической зависимости отъ Австріи. Все это -- такія условія, которыя не могутъ насъ радовать, и всѣмъ этимъ мы обязаны Берлинскому, конгрессу. Конечно, не будь конгресса, Россія, вѣроятно, не избѣгла-бы войны съ Англіею и Австріею. Возможно, что результаты этой войны были бы еще, печальнѣе, но зато, въ случаѣ благопріятнаго для насъ исхода, мы-бы, надолго была избавлены отъ всякихъ потрясеній. При настоящемъ-же положеніи дѣлъ нельзя поручиться, что, черезъ нѣсколько лѣтъ, мы снова не будемъ вынуждены начать войну съ Турціею и Англіею, такъ какъ восточный вопросъ остается по прежнему, неразрѣшеннымъ. Многое зависитъ, впрочемъ, отъ нашей политики и нашего образа дѣйствій по отношенію къ турецкому правительству. Въ настоящее-же время едвали не наиболѣе благоразумной для насъ, политикой будетъ безусловное поддержаніе statu quo.
   Менѣе существенныя измѣненія въ Санъ-Стефановомъ договорѣ, но тоже весьма неблагопріятныя для нашихъ интерессовъ, сдѣланы были конгрессомъ въ статьяхъ, установлявшихъ Мало-Азійскую и Черногорскую границы. Отъ Россіи была отрѣзана вся Алашкерская долина, а Черногорія, кромѣ уменьшенія территоріальнаго пріобрѣтенія, должна была допустить подчиненіе Антивари Австріи, которая легко можетъ лишить Славянское княжество этого порта. Будучи почти изолирована на конгрессѣ, Россія хотя по многимъ вопросамъ и уступала требованіямъ Англіи, но, тѣмъ не менѣе, уступки, не шли далѣе заранѣе опредѣленной границы.-- Такъ русскіе уполномоченные, рѣшительно отклонили требованія о возвращеніи Батуми Турціи и присоединеніе Софійскаго, округа къ Румеліи.-- Намъ угрожала война; по долженъ-же былъ быть положенъ предѣлъ нашимъ уступкамъ.
   Конечно, принимая во вниманіе, что Берлинскій трактатъ настолько искусственъ, что долговѣчность его крайне сомнительна, намъ легче примириться съ тѣми уступками, которыя были сдѣланы Россіей великимъ державамъ, но, тѣмъ не менѣе, въ большинствѣ русскаго общества онъ продолжаетъ возбуждать неудовольствіе. Многіе теперь убѣждены, что хотя-бы мы и отвергли на конгрессѣ нѣкоторыя требованія, Австріи и Англіи, эти державы едва-ли бы рѣшились объявить намъ войну. Впрочемъ, уступки мы вынуждены были дѣлать, вслѣдствіе неожиданныхъ для насъ обстоятельству, Приступая къ конгрессу, мы разсчитывали на сильную поддержку германскаго канцлера, но наши надежды на Германію не оправдались. Уклончивый образъ дѣйствій князя Бисмарка во время засѣданій значительно повліялъ на рѣшеніе русскаго правительства. Только во время конгресса мы могли убѣдиться, что намъ надо разсчитывать на одни свои силы, въ особенности же, при разрѣшеніи вопросовъ, сопряженныхъ съ нашими интересами въ славянскихъ земляхъ.
   Недавно еще оспаривали великое значеніе для Россіи восточнаго вопроса, но, къ счастію, теперь, даже горячія противники Славянъ, вполнѣ признаютъ его важность, хотя и смотрятъ на него только, какъ на вопросъ чисто политическій. Послѣднее нельзя не признать одностороннимъ.
   Хотя прошло уже время, когда мечтали о "сліяній славянскихъ ручьевъ въ Русскомъ морѣ", но тѣмъ не менѣе, наши отношенія къ Славянамъ все болѣе и болѣе интерессуютъ русское общество. Фактъ этотъ доказываетъ, что русскій народъ начинаетъ сознавать мало-по-малу; свою солидарность съ единоплеменниками и единовѣрными Россій славянами. Исторія послѣднихъ годовъ доказываетъ, что мы: не должны и не можемъ полагаться ни на одну изъ великихъ державъ, а между тѣмъ, для такого государства, какъ Россія, нельзя постоянно оставаться изолированнымъ. Славяне-же Балканскаго полуострова могутъ быть именно такими союзниками, которые отвѣчали-бы дѣйствительнымъ потребностямъ Россіи. Наши интерессы ни въ чемъ и никогда не могутъ сталкиваться, а исторически Славяне не враждебны Россіи. Кромѣ этого политическаго значенія для насъ славянъ, насъ связываетъ съ ними единоплеменность и съ большинствомъ изъ нихъ единство религій. Конечно, между нами и Сербами или Болгарами не существуетъ той связи, какая установилась между уроженцами двухъ русскихъ провинцій, но тѣмъ не менѣе, Славяне не могутъ быть такъ чужды Русскимъ, какъ Нѣмцы или Шведы. Тѣ же причины, которыя сближаютъ великороссовъ съ малороссіянами: единоплеменность, единство религіи, нѣкоторое сходство нравовъ, обычаевъ и, вообще, строй жизни, естественно, должны отражаться и на нашихъ отношеніяхъ къ Славянамъ. Неоспоримо, что послѣдніе не настолько намъ близки, какъ малороссіяне; но тоже, что побуждаетъ жителя Петрозаводска смотрѣть на уроженца Полтавской губерній, какъ не на чужаго ему человѣка, заставляетъ насъ видѣть въ Славянахъ нѣчто болѣе близкое, чѣмъ другіе народы Европы.
   Какъ, впрочемъ, мы ни близки Славянамъ, и какъ бы по многимъ вопросамъ ихъ интересы ни совпадали съ нашими, было бы крайне ошибочно усматривать въ этомъ залогъ будущаго подчиненія славянскихъ народовъ Россіи.-- Именно, только благодаря совершенно свободному развитію жаждой народности возможенъ быстрый успѣхъ по пути прогресса. Серьёзное сближеніе только и возможно при условій полной свободы. До тѣхъ же поръ, пока западные и южные Славяне не перестанутъ смотрѣть на насъ, какъ на нѣчто угрожающее ихъ самобытности, мы будемъ постоянно разрознены съ ними, что, несомнѣнно, неблагопріятно отзовется какъ на Славянахъ, такъ и на Россіи.
   На обязанности русскаго общества лежитъ разъяснять всю неосновательность укоренившихся, въ нѣкоторой части славянской интеллегенціи подозрѣній относительно нашихъ тайныхъ завоевательныхъ замысловъ. Образѣ дѣйствій Россіи за послѣдніе годы можетъ служить однимъ изъ лучшихъ доказательствъ несостоятельности подобныхъ опасеній, наши собственныя выгоды противорѣчатъ распространенію владѣній на западъ, такъ какъ не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что слѣдуя завоевательной политикѣ мы найдемъ и на Балканскомъ полуостровѣ новую Польшу. А было бы желательно, чтобы въ нашемъ отношеній къ и съ польскимъ народомъ послѣдовала перемѣна къ лучшему. Поэтому-то нельзя не пожелать чтобы между Россіею и Славянами установились такія отношенія, какія должны существовать между самостоятельными, но близкими народами. Тогда существующая между нами связь еще болѣе упрочится и будетъ способствовать нашему общему умственному, политическому и экономическому развитію. Въ какой формѣ состоятся сближеніе, трудно опредѣлить еще: будетъ ли Россія центромъ, около котораго сгруппируются другія славянскія народности, или же, быть можетъ, выработается какая-нибудь другая государственная форма:-- но данномъ случаѣ, мы можемъ бытъ увѣрены, что будущее славянскаго міра неразрѣшимо безъ участія Россіи {Гильфердингъ.}.
   Сама исторія свидѣтельствуетъ о важности для Россія восточнаго или точнѣе славянскаго вопроса. Не призракъ ли преслѣдуетъ русскій народъ, ведя кровавыя войны и бросая сотни милліоновъ рублей, не изъ-за призрака, же гибнутъ, сотни тысячъ людей! Неоспоримо, что интересы русскаго народа, не могутъ не бытъ намъ ближе, чѣмъ интересовъ Славянъ. Чѣмъ же объяснить тогда эти жертвы? Какія бы, мы не имѣли симпатіи къ нашимъ единоплеменникамъ, но если-бы усиленіе славянскаго элемента на Балканскомъ полуостровѣ было противно выгодамъ Россіи, то едва-ли нашлось бы у насъ много желающихъ оказывать поддержку Славянамъ. Въ этомъ случаѣ, напротивъ, не смотря на благопріятныя для единенія условія, въ народѣ, не могли бы сохраниться симпатіи къ Славянамъ. Насколько, основательно подобное предположеніе, доказываетъ примѣръ Польши. Въ славянскомъ вопросѣ, слѣдовательно какъ и во всякомъ другомъ, для насъ, впереди всего стоятъ интерессы Россіи. Но какъ понимать эти интересы? Существуютъ интересы минуты, временные, преходящіе и интересы, коренные или преходящіе, все значеніе которыхъ откроется только, въ будущемъ жертвовать изъ за временныхъ выгодъ такими интерессами, такъ что впослѣдствіи будетъ способствовать, нашему внутреннему развитію и прочно обезпечитъ наше политическое положеніе въ Европѣ -- едва-ли согласно съ интересами Россіи? Къ вопросамъ, затрогивающихъ будущность народа нельзя бытъ близорукимъ и думать лишь о выгодѣ, какую возможно имѣть, въ данный моментъ. Поэтому, какъ бы ни были велики жертвы, которыя приходится иногда приносить, нельзя отрицать ихъ необходимость потому только, что прямыя выгоды, которыя представляется возможнымъ тотчасъ-же извлечь изъ нихъ, весьма незначительны.
   Трудно быть довольнымъ, конечно, исходомъ послѣдней войны, такъ какъ, благодаря этой войнѣ, созданы для насъ новыя препятствія; тѣмъ не, менѣе, нельзя не признать, что нѣкоторые, результаты, достигнутые ею, дѣйствительно облегчаютъ дамъ выполненіе задача, которую до приняли на себя, и отступиться отъ которой, Россія не можетъ.
   Впрочемъ, если результаты второй восточной войны оказались во многомъ неблагопріятны для Россія, то причину этого надобно искать въ нашемъ изолированномъ положеніи въ Европѣ, именно въ томъ злѣ, которое мы стремилась уничтожить руководствуясь національной славянской политикой. Съ тѣхъ поръ, какъ Россія принята въ число европейскихъ державъ, мы никогда еще не имѣли друзей. Даже во время засѣданій Вѣнскаго конгресса державы, облагодѣтельствованные Александромъ I, интриговали противъ Россіи. Слѣдовательно, искать теперь въ Европѣ прочнаго союза едва-ли возможно, (хотя по многимъ причинамъ наилучшимъ союзникомъ для насъ могла-бы быть Франція) и, наученная горькимъ опытомъ, Россія должна на будущее время дѣйствовать въ восточномъ вопросѣ самостоятельно. Пора намъ убѣдиться, что на западѣ настолько опасаются Россія, что нѣкогда не рѣшатся серьезно поддерживать насъ:
   Въ настоящее время отношенія великихъ державъ по восточному вопросу достаточно выяснилось, да нѣкоторыя изъ нихъ и не считаютъ уже надобнымъ скрывать свою политику. Англія 25 лѣтъ отстаивавшая принципъ неприкосновенности Турецкой имперіи. Нарушила этотъ принципъ Кипрской конвенціей и теперь явно стремится обезпечить себѣ большую долю наслѣдства "больнаго человѣка." Трудно придумать, что-нибудь эгоистичнѣе англійской политики въ Турціи. С-Джемскій кабинетъ теперь не считаетъ даже надобнымъ скрывать свои планы и съ замѣчательною безцеремонностію -- почти прямо, говоритъ турецкому правительству ote-toi de la, que je m y mette. Не будь связаны съ интересами Турціи интерессы другихъ Государствъ, и въ особенности Россіи, то несомнѣнно правительство королевы Викторіи не только бы открыто сдѣлало Портѣ такое предложеніе, но и заставило-бы послѣднюю исполнить его требованіе.
   Германія, какъ не имѣющая прямыхъ интересъ на востокѣ, могла-бы повидимому, быть солидарна съ Россіею, но такъ какъ неблагопріятное для Австріи рѣшеніе восточнаго вопроса будетъ имѣть и для первой невыгодныя послѣдствія, то германское правительство не можетъ быть съ нами. Прямой интересъ заставляетъ его стремиться создать сильную восточную имперію, которая, будучи исторически враждебна Россія, могла бы служить противовѣсомъ послѣдней. Только одна Австрія представляетъ залогъ подобной имперій, и если австрійское правительство послѣдуетъ указаніямъ Германіи, то послѣдняя постоянно будетъ оказывать ему безусловную поддержку. Перенесши центръ тяжести на Балканскій полуостровъ, Австрія несомнѣнно должна будетъ утратить свое вліяніе на нѣмецкія окраины; а на эти-то окраины (И даже на Богемію) въ Берлинѣ начинаютъ смотрѣть, какъ на часть нераздѣльной германской имперіи. Давно уже приняты мѣры къ огерманизированію славянской Богеміи, и кто знаетъ, чего, быть можетъ, достигнетъ германская имперія, если завоевательнымъ ея стремленіямъ не будетъ наложенъ предѣлъ.
   Третья держава, заинтересованная въ восточномъ вопросѣ -- Австро-Венгерская имперія -- находятся теперь въ весьма затруднительномъ положеніи. Будучи вытѣснена изъ германскаго союза, она до послѣдняго времени колебалась между западной и восточной политикой. Берлинскій конгрессъ, доставившій ей двѣ богатыя провинціи на Балканскомъ полуостровѣ, побуждаетъ ее отказаться отъ стремленій на западъ; но какъ мало сочувствуютъ подобной политикѣ сами Австрійцы, доказываетъ всеобщее неудовольствіе, возбужденное въ прошедшемъ году во всѣхъ слояхъ общества по случаю Боснйско-Герцеговинской компаніи. Только кроаты относились сочувственно въ оккупаціи и то потому, что надѣялись найдти со времененъ сильную поддержку въ своихъ единоплеменникахъ для борьбы съ самой Австріей. Естественно, что, при такихъ условіяхъ, выполненіе задачи, которую могла-бы принять на себя Австрія, оказывается настолько затруднительна, что въ Вѣнѣ, невидимому, не намѣрены спѣшить рѣшеніемъ вопроса, отъ котораго зависитъ вся будущность имперіи Габсбурговъ. Австрійцы, по всей вѣроятности, удовлетворятся тѣмъ, что Россія будетъ поставлена въ невозможность извлечь для себя новыя выгоды, и пока не послѣдуютъ существенныхъ перемѣнъ на востокѣ, Вѣнскій кабинетъ рѣшительно уклонится отъ возбужденія новыхъ вопросовъ. Понятно, что изъ центра германскаго союза нелегко превратиться въ восточную имперію,-- да и возможно-ли? Не будетъ-ли послѣдствіемъ подобной политики полное разрушеніе государства?
   Отношеніе къ восточному вопросу Италіи и Франціи, въ настоящее время, недостаточно еще выяснилось, такъ какъ онѣ непосредственно мало заинтересованы въ этомъ вопросѣ. Конечно, онъ затрогиваетъ отчасти и ихъ интересы, но не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію, что восточный вопросъ не имѣетъ для нихъ такого-же значенія, какъ для другихъ великихъ державъ. Быть крайне осторожными въ восточной политикѣ, ихъ побуждаетъ сложившееся на западѣ убѣжденіе, что Россія имѣетъ тайные завоевательные замыслы, и опасеніе, что европейское равновѣсіе можетъ быть нарушено. Во Франціи и Италія и теперь еще вѣрятъ, что мы руководствуемся завѣщаніемъ Петра Великаго, и поэтому относятся къ Россіи съ большимъ недовѣріемъ. Даже категорическое опроверженіе Государя Императора, заявившаго лорду Лофтусу осенью 1876 г., что всѣ подобные слухи неосновательны, никакого завѣщанія Петра Великаго не существуетъ, и что Россія не думаетъ и не намѣрена захватывать Константинополя, не разубѣдило Европу. Есть и другія причины, разъединяющія насъ съ Франціею, но онѣ не зависятъ непосредственно отъ русскаго народа. Впрочемъ, за послѣднее время во французскомъ общественномъ мнѣніи замѣтна по отношенію къ Россіи большая перемѣна и можно надѣяться, что со временемъ между нами и Франціею установится по нѣкоторымъ вопросамъ условное сближеніе.
   Россія, при настоящемъ политическомъ настроеніи Европы, не можетъ оставаться только зрительницею подготовляющихся и совершающихся на западѣ и на востокѣ событій, но, въ виду понесенныхъ нами недавно громадныхъ потерь и нашей изолированности, въ настоящее время, всѣ усилія Россіи должны быть направлены только къ тому, чтобы избѣгнуть новыхъ серьезныхъ политическихъ замѣшательствъ, пока не настанетъ болѣе благопріятный моментъ для рѣшенія восточнаго вопроса. Еще 10 лѣтъ міра и реформъ, и наше положеніе къ Европѣ снова возстановится, но надо сумѣть остановить или задержать на это время дальнѣйшіе успѣхи нашихъ противниковъ. Теперь-же намъ приходится повторять то, что уже было нѣкогда сказано нашимъ государственнымъ канцлеромъ; Il faute se recueillir.

Влад--овъ.

"Русская Мысль", No 2, 1881

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru