Плещеев Александр Алексеевич
Ревность

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

Александръ Плещеевъ

Безъ ужасовъ

РАЗСКАЗЫ

Вступительная статья Петра Пильскаго

ИЗДАТЕЛЬСТВО "ЛИТЕРАТУРА"
РИГА, УЛ. СВОБОДЫ No 8 1928

   

РЕВНОСТЬ

   Женщина выходитъ изъ себя, когда близкій ей человѣкъ относится къ ней съ полнымъ равнодушіемъ, не выноситъ она и мучительной ревности съ безпрерывными подозрѣніями и сценами. И въ томъ и другомъ случаѣ она страдаетъ. Не такъ страшенъ ей Отелло, который можетъ задушить, убить ее, какъ человѣкъ подозрительный, недовѣрчивый. Постоянная ревность, основанная на догадкахъ, на намекахъ, хуже ревности бушующей съ драматической, внезапной развязкой.
   Василій Ивановичъ Кащеевъ ни на что бушующее рѣшительно неспособенъ. Эта пила, какъ назвала его одна женщина, острая пила, съ ужасными зубьями.
   Василій Иванычъ влюбился въ Тосю, живую, нервную блондинку, очень извѣстную въ тѣхъ кругахъ, гдѣ веселятся, всегда веселятся. У Василія Иваныча хорошія деньги, онъ познакомился съ Тосей въ маскарадѣ, они ужинали и съ этихъ поръ сдѣлались близкими другъ другу. Онъ отдѣлалъ ей квартиру, купилъ лошадь, заплатилъ большіе счета портнихѣ, которая безсердечна, какъ голодная акула. Тося. благодаря такому положенію, сразу повысилась въ кругу подругъ и знакомыхъ. Василій Иванычъ, скучавшій до сихъ поръ, потому что никто ему не приглядывался изъ женщинъ, нылъ и жаловался на судьбу. Теперь онъ повеселѣлъ, нашелъ свое счастье, за которое ухватился крѣпко-крѣпко, и оберегалъ это счастье; онъ боялся, чтобы какой-нибудь врагъ не вырвалъ его изъ рукъ. Тося нашла обезпеченность, избавилась отъ кредиторовъ, но начинала уже тяготиться ревностью Василія Иваныча. Онъ, будучи съ ней въ циркѣ, замѣтилъ, какъ она разговаривала въ антрактѣ съ молодымъ человѣкомъ, смотрѣла на многихъ, кто-то смотрѣлъ на нее. Возвращаясь изъ цирка, Кащеевъ былъ мраченъ, молчаливъ и надулся.
   -- Что это за молодой человѣкъ съ вами разговаривалъ сегодня?
   Мой старый пріятель, другъ того господина, который такъ много для меня сдѣлалъ и о которомъ я вамъ говорила.
   -- Подозрительная личность!-- сквозь зубы процѣдилъ Василій Иванычъ.
   -- У васъ всѣ люди, которые со мной говорятъ -- подозрительные, всѣ мои знакомые.
   -- Общество, отъ котораго бѣжать надо.
   -- Пожалуйста моихъ знакомыхъ не трогайте! Въ прошлый разъ вы накинулись на Жеребенкова, который мнѣ конфетъ подарилъ... называли его жуликомъ, мошенникомъ...
   -- И все-таки онъ симпатичный и, можетъ быть, дѣйствительно я въ немъ ошибался.
   -- Вы это говорите потому, что видите около меня другого, начинаете симпатизировать болѣе тому, кого нѣтъ на глазахъ.
   -- Вы меня извините, но я ставлю васъ на извѣстную высоту и хочу, чтобы вы порвали связь съ этой дрянью, не умѣющей васъ цѣнить.
   -- Ради Бога не возвышайте и не спасайте! Не нужно мнѣ возвышеній, я такая, какая есть, какая была. Перестаньте злиться безъ причины.
   -- Вы мнѣ сами говорили, что эта жизнь вамъ въ тягость, что вы хотите порвать связь съ нею.
   -- Я подразумѣвала кредиторовъ. Поѣдемъ ужинать, скучно что-то...
   -- Въ кабакъ? Въ кабаки манитъ.
   -- Въ ресторанъ, а не въ кабакъ... дома скучно.
   -- Но вамъ полезно для здоровья лечь пораньше... у васъ малокровіе... Хотите, я почитаю вамъ что-нибудь?
   Тося посмотрѣла на него и улыбнулась.
   -- Да что я, старая баба, что ли, а вы чтица. Я и безъ васъ могу читать. Ужинать хочу...
   -- Извольте! произнесъ онъ съ нѣкоторымъ отчаяніемъ; -- будемъ ужинать, но съ условіемъ поздно не засиживаться. Найдемъ ли кабинетъ?
   -- Зачѣмъ кабинетъ, мы въ общей залѣ сядемъ, гдѣ люди, меня ваша пещерность давитъ.
   -- Я въ общую залу не пойду: вы начнете перемигиваться, я не выношу... пора передѣлаться.
   -- Ахъ, ужъ какъ вы, Василій Иванычъ, съ передѣлками этими мнѣ надоѣли, слушать противно.
   -- Вы знаете, я васъ глубоко уважаю...
   Ну и что же? За это уваженіе въ темницу меня? На людей не смотри, къ себѣ никого не принимай, сиди одна и читай... Передѣлки!
   -- Я васъ считаю не такой, какъ другія.
   -- Что же я, сахарная, что ли!
   -- Васъ окружала дрянь, ничтожество.
   -- Опять всѣхъ бранить! Ѣдемъ ужинать.
   -- Кабацкое времяпрепровожденіе... впрочемъ, извольте, я еще ни въ чемъ вамъ, кажется, не отказывалъ.
   Карета подъѣхала къ ресторану "Медвѣдь", гдѣ было людно, игралъ оркестръ, изъ оконъ отдѣльныхъ кабинетовъ, выходившихъ въ общій залъ, смотрѣли дамы и кавалеры. Доносился крикъ.
   Тося желала незамѣтно кивнуть головой актеру съ женоподобнымъ лицомъ, а Василій Иванычъ подмѣтилъ это.
   -- Что это за хамъ?
   -- Вы сумасшедшій!
   -- Онъ вамъ поцѣлуй послалъ.
   -- Развѣ вы не видите, кто это... опереточный пѣвецъ Левкоевъ.
   -- Невоспитанные люди, невѣжи! Съ какимъ бы я удовольствіемъ вышвырнулъ всю эту оперетку изъ столицы... профанація искусства.
   -- И всѣ, кто въ ней участвуетъ, возмутительные люди! Ну-съ, доканчивайте!
   Въ это время вблизи показался высокій блондинъ съ усами, лукаво посмотрѣвшій на Тосю. Тося нѣсколько взволновалась, потомъ явно, открыто поклонилась блондину.
   -- Наглое, нахальное лицо!-- сказалъ Василій Иванычъ.
   -- Замолчите вы или нѣтъ, или я уйду, за нимъ уйду... слышите, Василій Иванычъ.
   -- Постыдитесь, вы краснѣете, волнуетесь, вѣдь тутъ сосѣди кругомъ, генералъ Самородиновъ смотритъ, онъ меня знаетъ.
   Пожелтѣли отъ ревности, не знаете за кого ухватиться, весь міръ изъ-за меня ненавидите!
   -- Что же, вы находите, что этотъ господинъ прилично поступилъ, подмигнувши вамъ? Вонъ тотъ актеръ, и тотъ себѣ не позволитъ этого.
   -- Ну, вотъ, вотъ... начинаете теперь питать нѣжныя чувства къ актеру... А кто мнѣ нравится, не угадаете,-- сказала она, оскаливъ бѣлые зубы.
   -- Извините меня, но это неприличныя штуки съ вашей стороны. Я васъ такъ уважаю, что не допускаю мысли, чтобы вамъ могли нравиться такія люди.
   -- Вы выше всѣхъ, вы одинъ достойный симпатіи, а всѣ остальные мелкіе, ничего не стоющіе людишки... глупые, пошляки, невоспитанные...
   Она встала, чтобы уйти.
   -- Что это значитъ, куда вы?
   -- Что же, я не могу встать, вы видите, у меня пуговка отскочила на лифѣ, мнѣ дадутъ булавку... посидите минуту.
   -- Не лучше ли домой въ такомъ случаѣ? Нѣтъ, посидимъ, здѣсь хорошо.
   -- Я пойду спросить булавку!
   -- Такъ принесутъ, я прикажу, останьтесь.
   -- Что же, я здѣсь буду прикалывать?
   -- Но...
   -- Сидите на мѣстѣ... наконецъ, я выйду изъ терпѣнія.
   Она быстро ушла, а Василій Иванычъ старался выказать полное самообладаніе. Тѣмъ не менѣе въ душѣ у него былъ адъ, онъ ревновалъ и дѣлалъ всевозможныя предположенія, что Тося съ кѣмъ-нибудь разговариваетъ, что она пошла, по старой привычкѣ, навѣщать подругъ въ кабинетахъ. Онъ былъ блѣденъ и жегъ, а не курилъ папиросы. Василій Иванычъ не вытерпѣлъ и какъ бы желая прогуляться по залѣ, направился послѣдить за Тосей.
   Тося стояла за пальмами съ незнакомцемъ во фракѣ, изъ петлицы котораго торчала хризантема. Василій Иванычъ быстро повернулъ, такъ что его не видѣли, и сѣлъ на свое мѣсто. Когда возвратилась Тося, онъ молча сидѣлъ и барабанилъ по столу. Минуту спустя онъ спросилъ:
   -- Булавку нашли?
   -- Нашла.
   -- Неужели вамъ не надоѣли эти цыганскіе вальсы?
   -- И вы ихъ любите, а только вы не знаете, на комъ злобу сорвать, и за музыку принялись.
   Въ этотъ моментъ господинъ съ хризантемой проходилъ мимо и посмотрѣлъ на Василія Иваныча.
   -- Что-то фатальное есть въ этомъ лицѣ! произнесъ Василій Иванычъ.
   -- Красивое лицо, не молодое, но красивое,
   -- Усы какъ у кота, дерзкое, вызывающее выраженіе, не по душѣ мнѣ, милый другъ, вся эта публика.
   -- А кто вамъ по душѣ?
   -- Пора спрашивать счетъ!
   -- Посидимъ еще... дома опять пилить начнете!
   -- Не до утра же оставаться въ этомъ вертепѣ!
   -- До утра далеко, вонъ видите, еще пріѣзжаютъ только... вонъ Кремницкій, Греминъ, Зина Хвостикъ съ ними.
   -- Вы, кажется, весь Петербургъ по фамиліямъ и именамъ знаете... все это дрянцо...
   -- Одинъ только серьезный, рѣдкій человѣкъ, какъ надо заключить по вашимъ словамъ, это вы сами! Перестаньте... Зина идетъ сюда... съ ней Греминъ. Я вамъ его представлю...
   -- Нѣтъ, ужъ увольте...
   -- Онъ, кажется, навеселѣ, вы съ нимъ не шутите...
   -- Чортъ его возьми, я поговорю съ нимъ! Подойдетъ! Подойдетъ, когда вы сидите со мной!
   -- Онъ васъ знаетъ...
   -- Но я не желаю его знать! Я спрошу счетъ и мы поѣдемъ, это рѣшено.
   -- А я желаю, чтобы вы сидѣли...
   -- Я больше оставаться въ этомъ обществѣ не хочу... Онъ вамъ подмигиваетъ! Какая наглость.
   -- Не задѣвайте его -- бросится! Платите счетъ...
   Она быстро встала.
   -- Куда вы? Тутъ какіе-то звѣри.
   -- Платите счетъ!.. Я потеряла мое зеркальце...
   -- Позвольте!
   -- Сейчасъ.
   Тося ушла, а растерявшійся, возбужденный Василій Иванычъ бросилъ на столъ деньги.
   -- Скорѣе, слышишь ты, скорѣе!-- кричалъ онъ лакею.
   -- Въ одинъ моментъ-съ!
   Кащеевъ ждалъ три минуты, пока лакей принесъ сдачи, а Тоси все не было. Онъ боялся отойти отъ стола, потому что она должна сейчасъ возвратиться, и находилъ неудобнымъ пойти ей навстрѣчу.
   Тося не возвращалась. Василій Иванычъ вскакивалъ, ходилъ по залѣ, волновался, что-то шепталъ себѣ подъ носъ. Онъ рисовалъ въ воображеніи самыя мрачныя картины.
   -- Послушай, человѣкъ... пожалуйста, ты скажи барынѣ, которая со мной кушала... она тамъ ищетъ зеркальце... что мнѣ не совсѣмъ здоровится, я жду ихъ.
   -- Слушаю-съ!
   Не дождавшись отвѣта, Кащеевъ самъ побѣжалъ за Тосей, но не нашелъ ея. Ему сказали, что она взяла извозчика и уѣхала домой, оставивъ ему карету.
   Василій Иванычъ выскочилъ, какъ сумасшедшій, а она предпочла болѣе пріятное общество и укрылась въ кабинетѣ съ подругами, въ большой шумной компаніи.
   -- Уѣхалъ!-- объявила Тося компаніи, стоя у окна, замучилъ меня! всѣ подлецы, одинъ онъ ненаглядный. Сегодня утромъ волосокъ у меня на перчаткѣ замѣтилъ, полчаса ворчалъ, увѣрялъ, что это изъ чьихъ-нибудь усовъ... Извелъ меня...
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru