Пушкин Александр Сергеевич
Память Пушкина

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Память Пушкина.

   Во главѣ ежемѣсячнаго обзора мы должны на этотъ разъ поставить не фактъ, а воспоминаніе,-- воспоминаніе о смерти Пушкина. Не прошло еще семи лѣтъ со дня открытія памятника ему въ Москвѣ,-- дня, подавшаго поводъ къ дѣйствительно-торжественному чествованію памяти великаго поэта; кромѣ того, самая мысль объ устройствѣ общественныхъ "собраній въ день пятидесятилѣтней годовщинѣ его смерти подсказалась какъ-то поздно,-- вотъ практическія соображенія, объясняющія скромность нынѣшнихъ заявленій, и проявившійся въ самой печати недостатокъ единодушія. Правда, и семь нѣтъ тому назадъ произошли такіе эпизоды, какъ возвращеніе билета одною московскою редакціей и отказъ отъ рукопожатія. По, все-таки, вся журналистика въ то время имѣла своихъ представителей на московскомъ празднествѣ и на одновременномъ съ нимъ петербургскомъ.
   Есть и еще одно объясненіе: говорятъ, "теперь не такое время". Но съ этимъ возраженіемъ трудно согласиться, когда идетъ рѣчь о Пушкинѣ. Его имя должно стоять выше измѣненій "времени" съ году на годъ, а зрѣлость общественной мысли требуетъ именно, чтобъ убѣжденіе и сочувствіе, залегшія наиболѣе глубоко въ сознаніи общества, проявлялись и наружу независимо отъ временныхъ атмосферическихъ явленій. Море не замерзаетъ, водопадъ бьетъ и зимою. Ссылки на то, что въ одинъ изъ послѣднихъ годовъ вѣка будетъ еще случай праздновать столѣтній юбилей рожденія Пушкина, что день смерти -- годовщина печальная, съ которою неудобно соединять общественныя собранія -- не болѣе, какъ отговорки. Странно дѣлать такое различіе, будто день рожденія покойника -- годовщина веселая, а день кончины -- грустная.
   Не годовщина смерти Пушкина печальна, а печальна самая судьба того, кого одинъ изъ поэтовъ меньшихъ такъ справедливо назвалъ Россіи первая любовь". Не менѣе грустно, чѣмъ о смерти его, подумать о надломленной жизни поэта, объ обстоятельствахъ, которыя бросали его то съ сѣвера на югъ, то съ юга на сѣверъ, какъ будто мѣста не было въ русской жизни для великаго художника, который первый ввелъ жизнь русскую въ нашу поэзію и сталъ творцомъ русской литературы. Но даже и въ ту пору, когда обстоятельства эти измѣнились для него съ виду, когда Пушкинъ уже поселился въ Петербургѣ и былъ не только любимцемъ, гордостью всей грамотной Россіи; но и предметомъ вниманія вліятельныхъ сферъ, извѣстно, каковы были условія, среди которыхъ онъ долженъ былъ работать. Ему оффиціально напоминали, что "нравственность, прилежное служеніе, усердіе предпочитались просвѣщенію неопытному, безнравственному и безполезному". И такое напоминаніе давалось ему, какъ дружескій совѣтъ, наиболѣе вліятельнымъ администраторовъ, изъ желанія русскому поэту "добра". Отбитъ припомнить себѣ тѣ самокалѣченія мысли, чрезъ которыя проходилъ Пушкинъ уже покровительствуемый, въ то время, когда онъ задумывалъ изданіе журнала,-- припомнить мотивъ отъѣзда его изъ Петербуга за пять дней до открытія александровской колонны, его несносное положеніе въ "свѣтѣ", непримиримую къ нему злобу Уварова, цѣлую сѣть злобной интриги, опутавшую поэта,-- и придется сказать себѣ, что нѣтъ особеннаго повода выбирать для радостнаго празднества первый ли или послѣдній день жизни Пушкина. "Тяжело дышать, давитъ..." -- сказалъ онъ передъ смертью. Но не разъ могъ онъ то же сказать и гораздо ранѣе; сказалъ бы и позднѣе, если бы остался еще надолго въ живыхъ.
   Имени Пушкина, по праву, выпала доля -- стать какъ бы общепризнаннымъ знаменемъ значенія самой русской литературы въ жизни русскаго общества, въ исторіи развитія русской мысли, которая въ наше время получила уже право гражданства въ литературѣ всемірной, въ исторіи роста сборной умственной сокровищницы всего человѣчества. "Нерукотворный памятникъ" по эта -- не только въ художественныхъ созданіяхъ, имъ оставленныхъ, но и во всей новой русской литературѣ, въ цѣломъ рядѣ крупныхъ его преемниковъ. И этотъ-то памятникъ Пушкину будетъ подниматься выше и выше, не взирая на минутныя невзгоды. Нѣтъ такого размѣра, который бы ограничивалъ ростъ мысли великаго народа, какъ нѣтъ давности для памяти великаго поэта, который впервые произнесъ въ Россіи вѣщее, народное поэтическое слово.

"Русская Мысль", кн. II, 1887

   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru