Ремезов Митрофан Нилович
XVIII передвижная выставка картин в Москве

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   

XVIII передвижная выставка картинъ въ Москвѣ.

   Публика недовольна нынѣшнею выставкой, и совершенно права. На вопросъ: какова выставка?-- слѣдуетъ неизмѣнно, точно по уговору, одинъ и тотъ же отвѣтъ: "смотрѣть нечего!" И самый нетребовательный человѣкъ вынужденъ согласиться, что такой суровый отзывъ, очень обидный для нашихъ 75 картинъ, работы двадцати четырехъ членовъ "Товарищества передвижныхъ выставокъ", и 35 картинъ, принадлежащихъ тридцати одному экспоненту; стало быть, мы имѣемъ передъ собою произведенія пятидесяти пяти художниковъ въ количествѣ ста десяти экземпляровъ. Такимъ образомъ, въ количественномъ отношеніи теперешняя выставка значительно уступаетъ предшествовавшимъ; въ качественномъ же она едва ли можетъ идти въ сравненіе съ какою-либо изъ бывшихъ до сихъ поръ. На каждой изъ прежнихъ выставокъ бывало по нѣскольку картинъ, привлекавшихъ къ себѣ особливое вниманіе посѣтителей, возбуждавшихъ оживленные толки и споры въ обществѣ и въ печати. И не одни только выдающіяся произведенія нашихъ первоклассныхъ мастеровъ давали матеріалъ для разговоровъ и цѣлыхъ газетныхъ статей, какъ то было по поводу картины В. Д. Полѣнова Христосъ и грѣшница или картины И. Е. Рѣпина Св. Николай Чудотворецъ... Публика съ большимъ интересомъ останавливалась на жанрахъ и на картинахъ историческихъ, не особенно многочисленныхъ, правда, неизмѣнно появлявшихся на каждой передвижной выставкѣ. Теперь же, увы! "смотрѣть нечего", кромѣ развѣ портрета баронессы В. И. Икскуль, написаннаго И. Е. Рѣпинымъ. Положимъ, отъ большихъ художниковъ нельзя требовать, чтобы они каждый годъ изготовляли картины такого значенія, каковы названныя нами выше Полѣновская и Рѣпинская. Но, съ другой стороны, нельзя и оставаться довольнымъ, ни даже спокойнымъ и равнодушнымъ, когда въ результатѣ цѣлаго года работы всѣхъ русскихъ художниковъ получается выставка, на которой "смотрѣть нечего". Поистинѣ, тоска какая-то нападаетъ передъ рядами этихъ золоченыхъ рамъ, свидѣтельствующихъ только о необычайной скудости мысли
   
   
   и фантазіи пятидесяти пяти представителей современнаго русскаго искусства. Чѣмъ-то ремесленнымъ,-- не заказнымъ даже, а для лавочки изготовленнымъ,-- отзывается значительное большинство выставленныхъ ими картинъ. Мало того, что съ идейной стороны вы чувствуете себя въ какомъ-то приготовительномъ классѣ, гдѣ малосмышленные юноши еще не знаютъ, что бы имъ нарисовать, дабы какъ-нибудь отдѣлаться отъ заданнаго урока,-- и техническая сторона очень многихъ изъ этихъ произведеній отечественной живописи ставитъ васъ въ совершенный тупикъ. Въ этомъ отношеніи составляютъ исключенія портреты, между которыми, какъ мы уже сказали, совершенно выдающееся мѣсто занимаетъ мастерски исполненный г. Рѣпинымъ портретъ бар. Икскуль. Очень хорошъ портретъ H. Н. Ге, работы Н. А. Ярошенко и его же кисти портретъ г. Евдокимова, котораго художникъ представилъ, однако же, въ довольно странной и, по нашему мнѣнію, неудачной позѣ. Быть можетъ, г. Евдокимовъ, дѣйствительно, имѣетъ привычку наклонять голову и смотрѣть на Божій міръ изподлобья, заложивши руки въ карманы панталонъ; только сомнительно, чтобы могло быть задачею художника-портретиста увѣковѣченіе на полотнѣ, хотя бы и характерныхъ, но некрасивыхъ привычекъ тѣхъ, съ кого они пишутъ портреты. Поддавшись влеченію въ такомъ направленіи, можно зайти очень далеко и приблизиться къ каррикатурѣ. Слѣдуетъ еще отмѣтить портретъ А. Н. Сѣрова, написанный его сыномъ В. А. Сѣровымъ. Портретъ написанъ широко и сильно, хотя нѣсколько декоративно, что не испортило бы производимаго имъ впечатлѣнія, если бы голова композитора, по силѣ письма, не отставала бы отъ всей его фигуры и отъ обстановки, въ которой онъ изображенъ. H. К. Бодаревскій выставилъ два портрета: своей жены съ очень старательно выписанными кружевами и мѣхомъ и одесскаго купца Е. И. Бр -- скаго. Чтобы покончить съ портретами, упомянемъ еще о портретѣ скульптора Л., написаннымъ Н. Д. Кузнецовымъ. А затѣмъ, уже право не знаемъ, къ какого рода произведеніямъ отнести изображеніе С. В. Ивановымъ браваго городоваго, стоящаго у грязной стѣны сзади оборванца-мальчишки. Всего ближе изображеніе это подходитъ къ категоріи портретовъ. Недоумѣніе возбуждаетъ только вопросъ, по чьему заказу это могло быть написано: по заказу бродяги-мальчишки, по заказу городоваго, или же какого-либо любителя городовыхъ и бродягъ? Какъ картина, такое изображеніе не имѣетъ смысла; какъ "жанръ", это -- огромно: мы до сихъ поръ не видывали еще "жанровъ" въ натуральный ростъ полицейскихъ солдатъ; да и что же особенно "жанроваго" въ томъ, что городовой привелъ уличнаго оборванца въ участокъ? Немного требуется усилій ума и творческой фантазіи, чтобы расписывать трехъаршинныя полотна портретами стражей общественнаго спокойствія. Неужели въ нашихъ школахъ живописи не объясняютъ молодымъ людямъ элементарныхъ правилъ о необходимой пропорціональности между сюжетомъ и размѣромъ подходящаго для него полотна? Отъ огромнаго полицейскаго г. Иванова, старательно, но по-ученически написаннаго, мы перейдемъ къ двумъ картинамъ профессора М. М. Прянишникова. На одной изъ нихъ, озаглавленной Въ мастерской художника, почтенный преподаватель хотѣлъ, повидимому, показать, какъ можно трактовать довольно щекотливый сюжетъ вполнѣ приличнымъ образомъ, даже для "передвижныхъ" выставокъ, на которыя, какъ извѣстно, товариществомъ неохотно допускаются фигуры обнаженныхъ женщинъ. Г. Прянишниковъ накинулъ на озябшую натурщицу большой старый платокъ и поставилъ ее передъ печкой-чугункой; художникъ растапливаетъ печь. Изъ-подъ платка видны только голыя ноги натурщицы. Нельзя сказать, чтобы г. Прянишниковъ открылъ Америку, закрывши женщину чѣмъ-то вродѣ попоны; и незамѣтно, чтобы г. профессоръ особенно утруждалъ свою фантазію надъ выдумкой сюжета. Мы не знаемъ ни одного художника, который не изображалъ бы въ своей жизни "отдыха натурщицы" въ той или другой позѣ. Но вотъ что уже совсѣмъ не подобаетъ "учителю", это -- ставить свою натурщицу такъ, что желѣзная труба печи выходитъ прямо изъ головы женщины въ платкѣ,-- не подобаетъ, вообще, писать небрежно и тѣмъ подавать нежелательный примѣръ ученикамъ. До чего доводитъ подобная неряшливость, мы, поистинѣ, съ ужасомъ видѣли на двухъ картинахъ К. А. Савицкаго: У камина и Бабушка и внучка. Это такая жалкая мазня, что не только ее не слѣдовало бы показывать публикѣ на выставкахъ, но и въ мастерскихъ-то лучше было бы держать подальше отъ постороннихъ людей. Того же художника довольно большая картина, Разладъ, затрогиваетъ весьма современный мотивъ домашнихъ неурядицъ, разрушающихъ семейное счастье нерѣдко изъ-за ничтожныхъ причинъ. Надъ этою картиной г. Савицкій постарался: во-первыхъ, набилъ ее биткомъ всякимъ домашнимъ скарбомъ, цвѣтами, лентами, дѣтскими игрушками, лампами и всѣмъ, что только туда влѣзло, не безъ замѣтныхъ усилій художника; во-вторыхъ, всѣ эти ленты, статуетки и прочія болѣе или менѣе ненужныя вещи онъ выписалъ съ похвальною тщательностью; въ-третьихъ, усерднѣйшимъ образомъ раздѣлалъ фигуры и лица плачущей дамы, капризнаго ребенка и пренепріятнѣйшаго господина съ вытаращенными глазами. Къ сожалѣнію, изъ всѣхъ хлопотъ художника ровно ничего не вышло. Подъ снимкомъ съ картины онъ подписалъ: "Не сошлись характерами". Къ каталогѣ картина значится подъ названіемъ Разладъ. Не вышло же изъ этого ничего по той простой причинѣ, что зритель остается совершенно равнодушнымъ передъ выставленною на показъ семейною сценой. Ни тотъ, ни другой изъ ссорящихся супруговъ, ни даже ребенокъ, не привлекаютъ къ себѣ ничьихъ симпатій. Всѣ они -- "препротивные". Она -- капризная хныкса, способная своимъ нытьемъ, слезами и баловствомъ ребенка довести до отчаянья самаго смирнаго супруга; мужъ, несомнѣнно, -- дрянь человѣкъ, съ которымъ жить нельзя и за котораго выходить замужъ не слѣдовало; ребенокъ -- въ мамашеньку -- капризный, несносно избалованный мальчишка, котораго необходимо вышколить, чтобы онъ сталъ хотя сколько-нибудь похожимъ на человѣка... Что удивительнаго въ "разладѣ" такой семьи? И кто же виноватъ тутъ въ разладѣ?-- "Не сошлись характерами!" -- Да ни дама эта съ своимъ младенцемъ, ни господинъ съ гаденькою физіономіей никогда и ни съ кѣмъ не могли бы сойтись характерами: избави Богъ всякаго добраго обывателя отъ подобной жены, избави Богъ всякую дѣвицу нарваться на такое животное, какъ этотъ мужъ. Если же судьба свела ихъ подъ одною кровлей, такъ и по дѣломъ имъ,-- пусть изводятъ другъ друга, все же лучше, чѣмъ если бы каждый изъ нихъ загубилъ хорошаго человѣка.
   Совсѣмъ иное впечатлѣніе, -- грустное, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, мягкое и гуманное,-- оставляетъ картина H. С. Матвѣева: Вѣнчаніе въ тюремной церкви,-- и въ этомъ заключается ея главное, по нашему мнѣнію, достоинство. Мы не станемъ вдаваться въ обсужденіе вопроса, какое отношеніе можетъ имѣть такой сюжетъ къ современной жизни, ибо не видимъ и надобности разыскивать какія-либо соотношенія этого рода. Съ тѣхъ поръ, какъ людей начало постигать несчастье, всегда находились и всегда, безъ конца, будутъ находиться честныя, самоотверженныя женскія души, готовыя всякую бѣду и тяжкое горе взвалить на свои слабыя плечи, чтобы облегчить страданія и скрасить жизнь любимаго человѣка. Въ чемъ, собственно, виновенъ и за что несетъ кару любимый человѣкъ, этого почти не разбираетъ женщина или дѣвушка въ своемъ увлеченіи, въ экзальтаціи собственнымъ подвигомъ. Она видитъ только несчастье и, кромѣ того, она "вѣритъ" тому, кому отдала свое сердце, кому отдаетъ и всю жизнь свою. Достаточно, впрочемъ, вглядѣться въ хорошее лицо жениха на картинѣ г. Матвѣева, чтобы придти къ убѣжденію, что передъ нами стоитъ въ арестантской одеждѣ человѣкъ, вполнѣ заслуживающій довѣрія и любви. Видно, что г. Матвѣевъ подумалъ надъ сюжетомъ и поработалъ надъ его выполненіемъ; и заслуга художника въ данномъ случаѣ состоитъ именно въ томъ, что онъ далъ намъ главу изъ жизненнаго романа. Изъ того, что дѣйствіе происходитъ въ тюремной церкви, нельзя еще заключать о какой-либо тенденціозности произведенія. Мы, по крайней мѣрѣ, видимъ въ немъ выраженіе весьма простой и трогательной идеи, смыслъ которой опредѣлили выше. Подумалъ также и Η. П. Богдановъ-Бѣльскій надъ своею картиной Будущій инокъ. Теперь и это обстоятельство приходится отмѣчать, какъ нѣчто необыкновенное,-- вотъ до чего дошли наши художники и вотъ до чего довели они публику хроническимъ отсутствіемъ мысли въ ихъ произведеніяхъ. Картина изображаетъ мальчика изъ достаточной крестьянской семьи, не крѣпкаго тѣломъ, нервнаго, съ задумчивымъ взглядомъ мечтательныхъ глазъ, устремляющихся куда-то далеко за ограниченный кругъ мелкихъ, повседневныхъ заботъ. Мальчикъ грамотѣй; переплетъ съ застежкою лежащей около него книги указываетъ на ея духовное содержаніе. Противъ юноши сидитъ сѣдоватый, бодрый странникъ и любовно разсказываетъ о тихомъ иноческомъ житьѣ, о святыняхъ, которымъ онъ удостоился помолиться, о подвижникахъ, которыхъ видѣлъ и о которыхъ слышалъ въ своихъ хожденіяхъ по святымъ мѣстамъ. Подъ вліяніемъ раньше прочитаннаго и повѣствованій случайнаго гостя, въ умѣ юноши ростетъ мысль о тщетѣ суетныхъ мірскихъ заботъ и складывается рѣшеніе оставить домъ, отца и мать и уйти "въ тихое житіе", куда влечетъ его врожденная склонность. Въ картинѣ г. Богданова-Бѣльскаго все жизненно, правдиво и просто, какъ проста сама жизнь людей чистыхъ сердцемъ. Картина написана съ замѣчательною искренностью и во всемъ съ настоящею художественною мѣрой, свидѣтельствующею о талантѣ художника. Ни въ лицахъ, ни въ фигурахъ старика-странника и юноши, будущаго инока, нѣтъ и намека на какую-либо идеализацію, на какое-либо подчеркиваніе. По нашему мнѣнію, это лучшее произведеніе на выставкѣ. М. В. Нестеровъ задался мыслью изобразить тоже "будущаго инока" и воспользовался для этого повѣствованіемъ изъ житія Св. Сергія Радонежскаго. Большая картина носитъ заглавіе: Видѣніе отроку Варѳоломею (Преподобному Сергію Радонежскому). Въ напечатанномъ объясненіи, повѣшенномъ рядомъ съ картиной, мы прочли, что отроку Варѳоломею, посланному отцомъ розыскать лошадь, предсталъ нѣкій старецъ, по виду іерей. Отрокъ обратился къ старцу съ просьбою помолиться, чтобы Господь открылъ его умъ къ плохо дававшемуся мальчику книжному ученію. Старецъ открылъ небольшой ковчежецъ, подалъ отроку кусочекъ просфоры, предрекъ, что Богъ дастъ ему разумѣніе Божественнаго писанія; потомъ пошелъ въ домъ родителей Варѳоломея, бесѣдовалъ съ нимй и съ отропомъ и, выйдя изъ ихъ дома, сталъ невидимъ. Г. Нестеровъ изобразилъ тотъ моментъ, когда старецъ открываетъ ковчежецъ, чтобы достать просфору. Старецъ стоитъ подъ деревомъ, лицо закрыто какимъ-то капюшономъ такъ, что его совсѣмъ не видно; вокругъ капюшона позолотою сдѣлано сіяніе (нимбъ). Худенькій, болѣзненный мальчикъ стоитъ передъ старцемъ въ просительной позѣ съ сложенными руками. Кругомъ несоразмѣрно большой пейзажъ, довольно плохо написанный. Фигура старца, несмотря на золотое сіяніе вокругъ его головы, написана такъ грубо-реально, а фигура отрока -- такъ маложизненна, что безъ печатнаго поясненія можно было бы предположить, будто художникъ хотѣлъ изобразить "видѣніе нѣкоему старцу отрока съ уздою на рукѣ". Сіяющіе вѣнцы, обычно изображаемые на иконахъ, представляются намъ совсѣмъ неумѣстными на картинахъ, хотя бы и воспроизводящихъ эпизоды изъ исторіи церкви. Но не въ одномъ только нимбѣ тутъ дѣло. Разъ художникъ задался мыслью изобразить "видѣніе", то онъ обязанъ это сдѣлать такъ, чтобы безъ подсказываній была ясна зрителю идея, вложенная въ картину. Къ бьющимъ въ глаза промахамъ г. Нестерова принадлежитъ и то, что фигурами отрока и старца въ башлыкѣ занята меньшая половина картины. Вся же лѣвая отъ зрителя сторона была бы совсѣмъ пустою, если бы на ней не красовалась надпись огромными буквами: "Михаилъ Нестеровъ". Иночеству повезло на передвижной выставкѣ: г. Г. Мясоѣдовъ выставилъ большую-пребольшую картину, озаглавленную Вдали отъ міра, на которой написалъ во весь ростъ самаго зауряднаго монаха, стоящаго, прислонившись къ дереву, съ скрябкою въ рукахъ. Смысла въ этой картинѣ нѣтъ ровнехонько никакого; написана же она во всѣхъ отношеніяхъ плохо: это -- пустое мѣсто, не стоящее рамы, въ которую вставленъ испорченный художникомъ холстъ. И, наконецъ, А. Н. Выѣзжевъ выступилъ съ Заутреней въ монастырѣ, о которой нельзя ничего сказать уже потому, что на этомъ полотнѣ и разобрать-то ничего нельзя.
   Подъ гнетомъ какого-то тоскливо-удрученнаго состоянія переходите вы на этой выставкѣ отъ одной безсмысленной картины къ другой, настолько же лишенной содержанія и смысла. Вотъ, напримѣръ, г. Защенко, экспонентъ, выставилъ очень солидныхъ размѣровъ раму, заключающую въ себѣ съ дюжину мужиковъ, лежащихъ въ повалку подъ заборомъ, въ ожиданіи найма. Не додумано, не додѣлано, не дописано... скучно, никому и ни на что не нужно! Вотъ Егорьевъ день, экспонента И. Г. Гученавы, опять большая картина, написанная старательно, по совсѣмъ по-дѣтски, чтобы не сказать -- "по-суздальски". K. Е. Костанди (Къ сумеркамъ) изобразилъ барышню, сидящую въ потемнѣвшемъ саладѣ, а Μ. П. Клодтъ нарисовалъ Барышню въ папильоткахъ, съ глупымъ лицомъ, сидящую въ одной сорочкѣ у открытаго окна. П. И. Коровинъ отличился тѣмъ, что назвалъ свою картину Олятникъ,-- въ каталогѣ такъ напечатано, но, къ сожалѣнію, не объяснено, на какомъ это языкѣ и что должно означать въ переводѣ на русскій языкъ. Сама картина не даетъ никакихъ указаній къ уразумѣнію неслыханнаго слова Олятникъ. Недурна была бы другая маленькая картинка г. Еоровина, Ночное, только написана она какъ-то ужь очень несмѣло, однотонно и производитъ впечатлѣніе оригинала для "лупутинскихъ" коробокъ. Совершенный контрастъ съ нею по колоритности и бойкости рисунка представляетъ такихъ же малыхъ размѣровъ картинка В. Е. Маковскаго Охотники на отдыхѣ. Вообще, г. Маковскій хотя не много оживилъ пустыни выставки своими "жанрами": Ссора изъ-за картъ и Урокъ. Въ этой послѣдней картинкѣ особенно хорошъ ученикъ, доведенный до полнаго одурѣнія педагогіей своего наставника и обступившею его со всѣхъ сторонъ премудростью въ образѣ всевозможныхъ и отчасти невозможныхъ учебныхъ пособій. Совсѣмъ неудачною мы находимъ довольно большую картину того же художника, Ночлежники, на которой г. Маковскій задумалъ, повидимому, представить наиболѣе выдающіеся типы завсегдатаевъ ночлежныхъ домовъ. Съ коллекціей этого рода типовъ надо обращаться очень осторожно и отнюдь не слѣдуетъ полагаться на моментальную фотографію, подъ страхомъ измѣнить художественной правдѣ и впасть въ реалистическую документальность послѣдователей Эмиля Зола. Мы ошибаемся, быть можетъ, но Ночлежники и, въ особенности, три безобразныя фигуры, выдающіяся на лѣвой сторонѣ картины, производятъ впечатлѣніе оборванцевъ, схваченныхъ фотографическимъ аппаратомъ и потомъ рабски перенесенныхъ на полотно съ свѣтописнаго "документа". Толпа ребятишекъ, окружающихъ "охотниковъ на отдыхѣ", тѣмъ и хороша, чуть не идеально хороша, что она -- произведеніе художественнаго творчества талантливаго человѣка. Въ этой толпѣ всякая фигура и всякое лицо живутъ своею индивидуальною жизнью, и въ этомъ-то вся настоящая, жизненная правда, полная смысла и значенія и чуждая сухой протокольности, имѣющей такое же отношеніе къ живописи, какое она имѣетъ къ беллетристикѣ. Для полноты нашего отчета мы должны упомянуть о картинахъ А. Ф. Аѳанасьева Передъ праздникомъ, В. М. Максимова Съ дипломомъ и Н. Г. Богданова Запоздала. Всѣ три написаны тщательно, съ любовью и на нынѣшней бѣдной выставкѣ занимаютъ сравнительно почетное мѣсто.
   Изъ пейзажей выдаются: Болото И. И. Шишкина и Сырое утро (мельница) Е. Е. Волкова. Изъ молодыхъ художниковъ заявили о себѣ съ весьма хорошей стороны Н. И. Дубовской картиною Притихло и И. И. Левитанъ Вечеромъ на берегу большой рѣки. А. М. Васнецовъ остается вѣренъ себѣ: попрежнему и съ упорствомъ, достойнымъ лучшей участи, онъ продолжаетъ изыскивать новые пути для русской живописи, не замѣчая, что они завели его въ такія дебри, изъ которыхъ, кажется, нѣтъ уже ему и выхода. Безобразнѣе его Утра у Байдарскихъ воротъ мы видѣли только его же Ифніенію въ Тавридѣ.

Ан.

"Русская Мысль", кн.V, 1890

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru