Ремезов Митрофан Нилович
Современное искусство

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Малый театр": Золото, комедия в 4-х действиях Вл. Ив. Немировича-Данченко. "Театр Корша": Madame Sans Gêne, комедия в 4-х действиях В. Сарду и Э. Моро, перевод с французского Ф. А. Корша.

   

СОВРЕМЕННОЕ ИСКУССТВО.

"Малый театръ": Золото, комедія въ 4-хъ дѣйствіяхъ Вл. Ив. Немировича-Данченко. "Театръ Корша": Madame Sans Gêne, комедія въ 4-хъ дѣйствіяхъ В. Сарду и Э. Моро, переводъ съ французскаго Ѳ. А. Корша.

   Послѣ двухъ съ половиною мѣсяцевъ перерыва, по случаю народнаго траура, спектакли на сценахъ казенныхъ театровъ возобновились 1 января наступившаго 1895 года, и 2 января въ Маломъ театрѣ для бенефиса г. Рыбакова была поставлена новая комедія г. Немировича-Данченко Золото. Бенефисные спектакли не совсѣмъ удобны для надлежащей и спокойной оцѣнки новыхъ пьесъ. Бенефисъ -- праздникъ заслуженнаго артиста, нѣчто вродѣ его именинъ, торжество, предназначенное для выраженія сочувствія публики тому, кто достойно потрудился для сцены. Это -- день овацій и вызововъ, когда первенствуетъ артистъ, виновникъ торжества, и собію, такъ сказать, заслоняетъ пьесу и прикрываетъ автора. Вотъ почему мы не всегда довѣрчиво относимся къ "бенефиснымъ" впечатлѣніямъ и считаемъ необходимымъ ихъ провѣрить на слѣдующихъ представленіяхъ той же пьесы, когда первенствуетъ уже не лицо одного исполнителя, а само драматическое произведеніе, въ которомъ всѣ артисты являются равноправными дѣятелями. За тріумфальнымъ шумомъ бенефиснаго спектакля бываетъ трудно даже разобрать, имѣла пьеса успѣхъ сама по себѣ или не имѣла. Правда, при такихъ исполнителяхъ, каковы наши артисты московской драматической труппы, и на обыкновенныхъ представленіяхъ не легко бываетъ иногда опредѣлить съ полною достовѣрностью, чѣмъ обусловливается успѣхъ данной пьесы, ея ли собственными достоинствами, или мастерскимъ исполненіемъ и блестящимъ ансанблемъ, не всегда, впрочемъ, одинаковымъ даже на сценѣ Малаго театра. Такъ, послѣ перваго бенефиснаго представленія, невыясненнымъ остался вопросъ, имѣла ли успѣхъ новая пьеса г. Немировича-Данченко. По провѣркѣ на второмъ представленіи, оказалось, что успѣхъ имѣла она несомнѣнный и заслуженный, но не полный и тоже по заслугамъ. Объяснимся: пьеса очень хорошо задумана, прекрасно сдѣлана и неудовлетворительно закончена. Сюжетъ пьесы не изъ крупныхъ и не изъ особенно новыхъ, но трактованъ онъ очень талантливо, живо и умѣло въ смыслѣ сценическомъ. Дѣло вотъ въ чемъ: богатая купеческая дѣвица не первой молодости, Валентина Герасимовна Кочевникова (г-жа Ермолова), съ дѣтства живетъ у своей тетки, Варвары Гермогеновны Шелковкиной (г-жа Ѳедотова), которой предоставила почти безотчетное распоряженіе своими капиталами, исключительно, впрочемъ, на дѣла благотворительности, такъ какъ завѣдуетъ всѣми дѣлами довѣренный Кочевниковой, родственникъ Варвары Гермогеновны, очень солидный, пожилой и вполнѣ надежный человѣкъ -- Игнатій Александровичъ Шелковкинъ (г. Рыбаковъ), не всегда охотно выдающій деньги "тетенькѣ" по приказанію довѣрительницы. Счета расходовъ оказываются не только очень запутанными, но и непомѣрно большими, такъ какъ деньги тратятся "тетенькой" не на одни пожертвованія, а въ весьма значительной мѣрѣ на роскошное житье ея единственнаго сынка Алексѣя Шелковкина (г. Южинъ) и на прихоти его супруги Лидіи (г-жа Лешковская). Кромѣ того, "тетенька" широкою благотворительностью племянницы создаетъ для Валентины, для своего сына и для себя самой очень выдающееся, льстящее ея тщеславію, положеніе въ высшемъ мѣстномъ обществѣ; за ними ухаживаютъ губернаторъ и губернаторша, какая-то важная княгиня, разные генералы. Все это не доставляетъ ни малѣйшаго удовольствія Валентинѣ,-- напротивъ, ей непріятно и тяжело сознаніе, что всѣмъ нужны только ея деньги и никому не нужна она, какъ человѣкъ. Дѣла нѣтъ никому до ея личности, до ея чувствъ, до ея души. "Я чувствую, -- говоритъ Валентина, -- будто я не живая даже, а такъ -- какая-то золотая статуя, отъ которой всякій норовитъ только отколоть кусочекъ золота и унести съ собой". Шелковкина, желая отстранить возможность какого-либо посторонняго вліянія на племянницу, держитъ ее въ настоящей опекѣ, окружаетъ самымъ тщательнымъ присмотромъ своихъ приближенныхъ, между которыми первое мѣсто занимаетъ Анна Ефимовна (г-жа Никулина). Нѣкоторыя особенности характера Валентины, простота жизни обладательницы милліоннаго состоянія, ея нежеланіе играть видную роль въ обществѣ представляются многимъ такими странностями, которыя даютъ поводъ усомниться въ нормальности ея умственныхъ способностей.. Такого рода сплетни едва не приводятъ къ вмѣшательству губернскихъ властей, и только крупное пожертвованіе на благотворительное учрежденіе, состоящее подъ патронатомъ губернаторши, улаживаетъ дѣло, какъ то желательно старухѣ Шелковкиной. По доносу нѣкоего Травликова (г. Музиль) пріѣзжаетъ братъ Валентины, милліонеръ Николай Кочевниковъ (г. Ленскій) съ женою (г-жа Васильева 2) и требуетъ у завѣдующаго дѣлами сестры подробнаго отчета, давая ясно понять свои подозрѣнія въ томъ, что Валентину обираютъ родственники, пользуясь разстройствомъ ея умственныхъ способностей. Кочевниковъ настолько богатъ, что ему совсѣмъ не деньги сестры нужны, онъ хочетъ только, чтобы жила она, "какъ всѣ", не имѣла бы вида какой-то "блаженненькой", "юродивой", -- "ну, хоть замужъ бы, что ли, вышла"... Во время происходящей по этому поводу передряги Алексѣй Шелковкинъ узнаетъ, что значительныя суммы изъ капитала Валентины растрачены его матерью ради него и мотовства его жены. Онъ до того пораженъ этимъ, что открываетъ Валентинѣ все то, чего она не подозрѣвала, ослѣпленная довѣріемъ къ своей тетенькѣ. Она понимаетъ, что спасти тетку и Алексѣя отъ позорныхъ для нихъ разоблаченій есть только одно средство -- устранить вмѣшательство брата Николая въ ея дѣла. А тутъ, какъ разъ, открывается возможность сдѣлать это очень просто, выйти замужъ за только что объяснившагося ей къ любви завѣдующаго ея дѣлами дальняго родственника, пожилаго холостяка Шелковкина. На рѣшительное требованіе братомъ отчетовъ для провѣрки Валентина отвѣчаетъ объявленіемъ, что она выходитъ замужъ и отъ будущаго мужа никакихъ отчетовъ не желаетъ требовать. Такова фабула, таковъ остовъ комедіи Золото, составленной изъ ряда живыхъ, стройно другъ за другомъ слѣдующихъ сценъ, очень хорошо воспроизводящихъ снизу до верху изображаемую авторомъ среду. Къ сожалѣнію, не ясенъ характеръ центральнаго лица пьесы, Валентины Шелковкиной. Что одни изъ окружающихъ всеобщую благодѣтельницу считаютъ ее "блаженненькою", другіе -- психопаткою, и всѣ -- болѣе или менѣе ненормальною чудачкой, это прекрасно, но довольно плохо то, что такія же не вполнѣ опредѣленныя мнѣнія складываются о ней и у зрителей. Въ задачу автора не входило, конечно, сдѣлать героиней поврежденную въ умѣ дѣвушку. Этимъ уничтожился бы весь смыслъ пьесы. А потому и слѣдовало большею точностью въ обрисовкѣ характера Валентины предупредить возможность совсѣмъ нежелательнаго недоразумѣнія. Для тѣхъ, кто видитъ въ ней психопатку, она жалка и только, тогда какъ на самомъ-то дѣлѣ она должна быть для всѣхъ одинаково симпатична, какъ представительница протеста противъ господства золота, давящаго собою даже личность того, кто имъ владѣетъ. Не совсѣмъ ясно также отношеніе Валентины къ молодому Шелковкину, въ котораго она будто бы когда-то была влюблена. Эта былая любовь ни на что не нужна въ пьесѣ и только путаетъ дѣло, подвертываясь зрителю объяснительнымъ мотивомъ,-- плохимъ, по нашему мнѣнію,-- того, почему Валентина такъ настойчиво выгораживаетъ изъ дѣла о растратѣ семью "тетеньки". Мы предпочли бы, чтобы Валентина сдѣлала это не изъ любви къ молодому человѣку, а изъ любви къ "людямъ", по добротѣ сердечной, по глубокому убѣжденію, что нельзя, противно ея душѣ и мерзко, губить и позорить людей изъ-за нѣсколькихъ горстей золота. И, наконецъ, совсѣмъ уже портитъ дѣло скоропостижное замужство Валентины. Публика не любитъ и совершенно правильно поступаетъ, когда ей въ заключеніе пьесы преподносятъ такіе сюрпризы. Премилый, пресимпатичный человѣкъ, какъ будто прямо изъ жизни выхваченный авторомъ, Игнатій Шелковкинъ, вдругъ ни съ того, ни съ сего, оказывается для финала совсѣмъ не такимъ солиднымъ дѣльцомъ, какимъ мы его видѣли въ теченіе трехъ съ половиною актовъ,-- точно его подмѣнили. Если автору нуженъ былъ, непремѣнно, такой конецъ пьесы, то надо было заранѣе подготовить его, во всякомъ же случаѣ, поставить зрителей въ извѣстность относительно истинныхъ чувствъ завѣдующаго дѣлами къ его довѣрительницѣ. Но если бы даже и было это сдѣлано авторомъ, мы, все-таки, думаемъ, что заключеніе комедіи замужствомъ такой героини, какъ Валентина, не удовлетворило бы публику. Очень ужь это по-водевильному. Мы находимъ слишкомъ блѣдною и неопредѣленною фигуру Алексѣя Шелковкина. Вотъ почему, несмотря на всѣ усилія такихъ высокоталантливыхъ исполнителей, какъ г-жа Ермолова и г. Южинъ, эти двѣ роли оказались самыми слабыми въ комедіи. Г-жа Ѳедотова въ совершенствѣ воспроизвела интересный типъ пожилой купчихи новаго склада. Г-жа Лешковская была восхитительною, блестящею и безсердечною покупною женой набалованнаго золотомъ сынка, такъ называемой, финансовой аристократіи, истаго представителя которой намъ мастерски показалъ г. Ленскій. Г. Рыбаковъ былъ бы вполнѣ типическимъ и безукоризненнымъ денежнымъ дѣльцомъ, если бы немножко посбавилъ гримасъ, съ которыми онъ выслушиваетъ нападенія старухи Шелковкиной. Правда, гримасы эти вызываютъ смѣхъ, но смѣхъ такой, который мы желали бы какъ можно рѣже слышать въ залѣ Малаго театра. Г-жи Никулина и Васильева 2 превосходно дополняли совсѣмъ реальную картину жизни богатѣйшаго купеческаго дома. И надо отдать справедливость автору, картину онъ далъ мастерскую, правдивую и, быть можетъ, даже немного излишне детальную. Мы думаемъ, что въ ней слишкомъ много лицъ, безъ которыхъ можно было бы обойтись, ничуть не умаляя существа дѣла, и много въ ней суеты, отчасти мѣшающей даже цѣльности впечатлѣнія. Поставлена пьеса замѣчательно тщательно и въ общемъ разыграна съ образцовымъ ансамблемъ, въ которомъ не оставлена безъ вниманія даже самая ничтожная мелочь.
   Частные театры были открыты ранѣе казенныхъ. На сценѣ театра Корша на сей разъ оказалась вполнѣ сезонною пьесой переводная комедія Сарду и Моро, стоящая на афишѣ подъ своимъ французскимъ заглавіемъ: Madame Sans Gêne. Пьеса имѣетъ успѣхъ, давно уже невиданный на московскихъ сценахъ: въ первый разъ она шла 16 сентября прошлаго года и въ три мѣсяца (за исключеніемъ перерыва спектаклей) выдержала болѣе тридцати представленій при полныхъ сборахъ. Во Франціи такой успѣхъ весьма понятенъ, да и ничуть не представляется большою рѣдкостью въ Парижѣ съ населеніемъ въ нѣсколько милліоновъ душъ, съ постоянною смѣной наѣзжающихъ въ него многочисленныхъ иностранцевъ. Тамъ за послѣднее время вошло въ большую моду все, что касается Наполеона I и его времени. Къ добру или къ худу это поведетъ при нынѣшнемъ тревожномъ положеніи Французской республики, сказать трудно. Какъ бы ни было, запросъ тамъ на Наполеона въ литературѣ огромный, и въ отвѣтъ на него, съ одной стороны, подновляется и освѣжается "Наполеоновская легенда", съ другой -- идутъ "разоблаченія" Наполеона. Комедія Madame Sans Gêne должна быть отнесена къ числу произведеній послѣдней категоріи. Восемнадцатый вѣкъ можетъ быть по справедливости названъ диковиннымъ вѣкомъ авантюристовъ и неправдоподобныхъ превращеній, изъ которыхъ самымъ сказочнымъ было превращеніе маленькаго поручика Буонапарте въ императора Франціи и производство имъ солдатъ въ герцоговъ и въ королей. Французскіе драматурги Сарду и Моро воспользовались отрывкомъ этой исторической фееріи и слѣпили изъ анекдотовъ того времени четырехъактную комедію. Первое дѣйствіе происходитъ 10 августа 1792 г. (день взятія Тюльери возставшими парижанами). Въ прачешной Катринъ Юбше, прозванной Madame Sans Gêne, съ напряженнымъ вниманіемъ слѣдятъ за ходомъ революціи. Сюда доходятъ отголоски боя, слышится пальба, музыка, мимо проходятъ солдаты національной гвардіи, проводятъ раненыхъ, бѣжитъ народъ. Тутъ засѣдаетъ Фуше (г. Свѣтловъ) и болтаетъ съ прачками, опасностямъ уличнаго боя онъ предпочитаетъ этотъ мирный уголокъ, гдѣ съ наслажденіемъ занимается сплетнями, съ тѣмъ, чтобъ явиться на мѣсто, когда кончится драка. Къ вечеру всѣ расходятся, хозяйка остается одна и запираетъ прачешную. Вбѣгаетъ раненый офицеръ, графъ Нейдеръ (г. Добровольскій), австріецъ изъ свиты Маріи-Антуанеты. Катринъ (г-жа Яворская) спасаетъ его отъ преслѣдованія революціонеровъ и прячетъ въ своей спальнѣ въ ту минуту, когда въ дверь стучится сержантъ Лефевръ (г. Трубецкой), женихъ Катринъ. Второе дѣйствіе -- въ замкѣ Компьенъ, по прошествіи девятнадцати лѣтъ. Бывшій сержантъ Лефевръ сдѣлался маршаломъ Франціи и герцогомъ, бывшая прачка Катринъ -- его жена, сплетникъ Фуше -- герцогъ Отрантскій, сенаторъ и бывшій министръ полиціи. Наполеонъ, пока еще не появляющійся на сценѣ, достигъ апогея своего величія и славы, развелся съ Жозефиной, -- дамой весьма бурной памяти,-- женился на дочери австрійскаго императора, пролѣзъ, такъ сказать, въ аристократію ижелаетъ имѣть вокругъ себя аристократію, что много труднѣе сдѣлать, чѣмъ надавать громкіе титулы герцоговъ, князей и королей храбрымъ солдатамъ, какъ Лефевръ, Ней, Мюратъ, и отчаяннымъ проходимцамъ, какъ Фуше... Смущаютъ Наполеона, въ особенности же его зазнавшихся сестрицъ, такія герцогини, какъ Катринъ Лефевръ, сохранившая при дворѣ во всей неприкосновенности привычки, пріобрѣтенныя въ прачешной. Наполеонъ хочетъ своихъ герцоговъ поженить на настоящихъ обѣднѣвшихъ аристократкахъ и для этого требуетъ, чтобы Лефевръ развелся съ madame Sans Gêne, нисколько не стѣсняющеюся ругаться съ королевой неаполитанской (г-жа Журавлева) и съ принцессой Элизой (г-жа Омутова), сестрами императора, поднимающими ее на-смѣхъ и сплетничающими на нее Наполеону. Лефевръ и Катринъ любятъ другъ друга, попрежнему и по-плебейски, разводиться не согласны. Но солдатъ не смѣетъ прямо выйти изъ повиновенія, ослушаться командира. Тогда къ командиру идетъ сама герцогиня-прачка, когда-то мывшая и чинившая плохонькое бѣлье поручика Буонапарте. Остальныя два дѣйствія происходятъ въ кабинетѣ Наполеона (г. Яковлевъ). Катринъ Лефевръ объясняетъ императору, что сразилась съ его сестрами за ихъ насмѣшки надъ арміей, а она, Катринъ, не могла этого стерпѣть, такъ какъ сама принадлежала къ арміи великаго полководца, была маркитанткой, участвовала въ нѣсколькихъ сраженіяхъ, отдала все свое бѣлье для перевязки раненыхъ, за что получила благодарность отъ генерала Ожеро въ приказѣ по арміи, и сама была ранена. Наполеонъ смягчается: Катринъ, "настоящій служака", почти солдатъ, принадлежала къ его славной арміи; чѣмъ бы она тамъ ни была прежде, "знамя все прикрываетъ"; тутъ, при дворѣ, конечно, маркитанткѣ не мѣсто, но можно дать Лефевру не менѣе высокое положеніе гдѣ-нибудь подальше... Фраза Катринъ о томъ, что она была прачкой, заставляетъ Наполеона опять нахмуриться: маркитантка -- еще туда-сюда, все-таки, армія, а прачка... Но Катринъ не напугаешь, ни съ толку не собьешь, не даромъ она "madame Sans Gêne". И вотъ она напоминаетъ, что самъ-то Наполеонъ былъ въ то время не важною птицей, жилъ въ пятомъ этажѣ и ей не заплатилъ по счету 60 франковъ,-- вотъ и счетъ, и его письмо... Императоръ увлеченъ воспоминаніями, совершенно примирился съ тѣмъ, что его герцогиня когда-то бѣлье стирала и штопала, обѣщаетъ унять своихъ дуръ сестрицъ. Въ это время слышатся шаги на потайной лѣстницѣ, Наполеонъ зоветъ своего знаменитаго мамелюка Рустана и съ нимъ вмѣстѣ излавливаетъ только что высланнаго изъ Парижа члена австрійскаго посольства графа Нейпера, котораго баронесса Бюловъ (г-жа Весенина) вела къ аппартаментамъ императрицы. Всѣмъ извѣстно, какъ ревнивъ былъ Наполеонъ. Происходитъ дикая сцена. Императоръ приказываетъ разстрѣлять Нейпера въ ту же ночь. Катринъ во что бы то ни стало хочетъ спасти своего стараго друга Нейпера, уже разъ обязаннаго ей жизнью,-- хочетъ спасти "своего" императора отъ позорнаго дѣянія, императрицу отъ безчестья. За помощью она обращается къ Фуше. Старый плутъ, бывшій министръ полиціи, впавшій въ немилость, соглашается помочь лишь тогда, когда Катринъ убѣдила его, что это можетъ принести ему лично нѣкоторыя выгоды. За средствами у Фуше дѣло не станетъ,-- весь вопросъ въ томъ, чтобы выиграть время, добиться отсрочки казни, а для этого надо увѣрить императора въ томъ, что Нейперъ принималъ участіе въ заговорѣ, тогда начнется слѣдствіе и, въ концѣ-концовъ, все уладится. "Но, вѣдь, никакого заговора нѣтъ",-- возражаетъ Катринъ. Фуше объясняетъ: "Какой-нибудь заговоръ всегда есть. Полиція, понимающая дѣло, всегда держитъ про запасъ хоть одинъ. Его изготовляютъ въ бюро полиціи, чтобъ открыть, когда понадобится. У меня на всякій случай есть въ бумагахъ два..." Попытка подсунуть Наполеону полицейски-изготовленный заговоръ не удается, однако. На докладъ дежурнаго адъютанта императоръ пожалъ плечами и отвѣтилъ: "Узнаю Фуше... у него всегда есть въ карманѣ заговоръ для того, чтобъ я не могъ обойтись безъ него. Скажите ему, что я не желаю имѣть дѣла ни съ его заговорами, ни съ нимъ самимъ". Дѣло, все-таки, улаживается благополучно и Фуше спасаетъ Нейпера очень рискованною штукой,-- просто выкрадываетъ его и отправляетъ въ Австрію. Тѣмъ временемъ Наполеонъ изъ перехваченнаго письма императрицы убѣждается въ совершенной неосновательности своей ревности, высказываетъ желаніе спасти Нейпера и остается очень доволенъ, когда узнаетъ, что Фуше уже сдѣлалъ это, втихомолку отъ Савари (г. Вязовскій), занимавшаго въ это время должность министра полиціи.
   Какъ видитъ читатель, нѣтъ тутъ никакой драмы, ни послѣдовательно проведенной комедіи; это -- рядъ сценъ, ловко и умѣлою рукой сшитыхъ изъ старыхъ анекдотовъ, кое-гдѣ пересыпанныхъ историческими "словечками", въ дѣйствительности сказанными, впрочемъ, совсѣмъ въ иное время и при другихъ обстоятельствахъ, какъ, напримѣръ, въ пословицу превратившаяся фраза Фуше: "C'est plus qu'un crime, c'est une faute politique", сказанная имъ по поводу разстрѣлянія герцога Энгіенскаго. Недостовѣрно даже, была ли она сказана Фуше, такъ какъ ее приписывали и Таллейрану, что, пожалуй, и правдоподобнѣе. Такъ же точно и приведенная выше фраза Наполеона о томъ, что у Фуше всегда имѣется заговоръ для доказательства своей необходимости, не могла быть сказана въ 1811 г., такъ какъ съ 1810 т. до конца 1812 г. министромъ полиціи былъ Савари, а Фуше не было даже во Франціи. Но этими словечками, какъ и фразой императора Наполеона о томъ, что бывшая прачка слишкомъ дорого положила за починку его бѣлья, и другими черточками характеризуется время и личности, выдвинутыя первою имперіей. Вотъ это, собственно, и составляетъ привлекательность пьесы, довольно слабой по существу и весьма неудовлетворительно разыгрываемой въ театрѣ Корша. Къ этому надо добавить, что очень многое въ пьесѣ пропадаетъ отъ перевода ея на русскій языкъ, какъ, напримѣръ, вся сцена между герцогиней-прачкой и сестрами Наполеона (во 2 дѣйствіи), почти непередаваемая и непонятная по-русски. Изъ артистовъ хорошо справляются съ своею ролью г. Яковлевъ, похоже загримированный Наполеономъ и дѣлающій свои распоряженія приблизительно такимъ тономъ, какимъ могъ ихъ дѣлать императоръ, привыкшій больше къ лагерямъ, чѣмъ къ дворцамъ. Еще лучше исполняетъ г. Свѣтловъ роль Фуше, спокойнаго и невозмутимаго карьериста-полицейскаго, которому рѣшительно все равно, кому ни служить, кого ни обманывать, какія ни творить предательства, лишь бы ему была отъ того "своя доля пользы",-- какъ онъ говоритъ женѣ Лефевра, роль котораго отлично исполнилъ г. Трубецкой. Объ игрѣ остальныхъ артистовъ лучше не говорить,-- такъ это все плохо, до унынія плохо. По Москвѣ разсказываютъ, будто г-жа Яворская нарочно ѣздила въ Парижъ тамъ набираться умѣнія изображать madame Sans Gêne. Если вѣрно это, то совсѣмъ напрасно она потрудилась и, пожалуй, только хуже сдѣлала. Учатся драматическому искусству въ школахъ, сформировавшимся же артистамъ и артисткамъ надлежитъ играть уже такъ, какъ сами они смогутъ въ мѣру отпущеннаго имъ таланта, самостоятельно обдумывая и штудируя свои роли. Съпосмотра,-- сколько ни смотри,-- ничего не сдѣлаешь путнаго, развѣ съумѣешь только передразнить того, кто былъ взятъ за образецъ,-- на дѣлѣ окажется каррикатура. Повторяемъ, намъ неизвѣстно, искала ли г-жа Яворская образцовъ для исполненія роли Катринъ, но несомнѣнно, что роль эту она играетъ плохо, главнымъ образомъ, потому, что нѣтъ въ ея игрѣ ни малѣйшей естественности, все дѣланное, такъ и бьетъ въ глаза стремленіе подражать, не говоримъ какой-нибудь артисткѣ, а вообще -- француженкѣ и, въ частности, парижанкѣ-мастерицѣ. Выходитъ это грубо, неровно, порывисто. Намъ могутъ возразить: публика одобряетъ, стало быть, это хорошо и больше ничего не требуется. Не совсѣмъ такъ это. Часть публики хохочетъ и очень довольна, что ее смѣшатъ. Мы же, относящіеся къ искусству иначе, чѣмъ потѣшающаяся часть зрителей, очень сожалѣемъ, что эти господа хохочутъ надъ тѣмъ, что не смѣшно, и еще болѣе намъ жаль артистовъ, которые недостойнымъ образомъ потѣшаютъ публику "штучками", которые на закулисномъ жаргонѣ давно названы "выдѣлываніемъ кренделя". Подобнымъ угодничествомъ вкусамъ малоразвитой публики унижается драматическое искусство, значеніе сцены и достоинство артиста.

Ан.

"Русская Мысль", кн.I, 1895

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru