Розанов Василий Васильевич
Сила национальности

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

   Розанов В. В. Собрание сочинений. Около народной души (Статьи 1906--1908 гг.)
   М.: Республика, 2003.
   

СИЛА НАЦИОНАЛЬНОСТИ

   "Пангерманская идея столкнулась со славянофильской... Практика жизни и наблюдения действительности показывают, что всюду, где немецкий элемент населения приходит в столкновение с славянским, -- немецкий обязательно отступает. Вопросом этим задается Вагнер в своей книге -- "Поляки и пруссаки", -- и после нескольких меланхолических рассуждений указывает средство против растворяющей силы славянства: бороться с нею можно и следует через изоляцию германского населения при помощи строго немецкой школы на родном языке и проникнутой немецким духом и, затем, через непрерывное и плотное единение немцев между собою всюду, где они живут вкрапленно среди славянского или вообще среди инородческого, не немецкого населения".
   Так говорит бывший попечитель Рижского учебного округа, г. Левшин, в предисловии к обозрению задач русской школы в немецко-латышском крае. Читаешь, -- и глазам сперва не веришь: неужели немцы где-нибудь уступают перед славянством? Взглянув только на Петербург и Москву, т. е. все-таки на царственные места русской силы и русского духа, замечаешь меланхолически, что почти во всех областях жизни лучшие места заняли немцы. Я с отчаянием припоминаю даже, что когда государь Александр III посетил нижегородскую выставку и к встрече его выставили в белых атласных кафтанах и с топориками на плечах старомосковских рынд, то он, взяв одного из них за плечо, спросил: "Как твоя фамилия?" -- "Шмит", -- отвечал сынок нижегородско-немецкого коммерсанта!!! Ну, если так, -- то куда же деваться русским? В первый момент совершенно берет отчаяние, и на русских смотришь, в самом Петербурге и в самой Москве смотришь -- как на исчезающую, гибнущую, бездарную и изнеможенную нацию. Утешает только второй момент, когда вдруг эти Шмидты и проч, вдруг начинают вас опровергать в письмах, уверяя, что все они чистейшие русские, издревле православны, а дедушки их пришли в Русь чуть не раньше всех, -- еще с Рюриком и варягами или, самое позднее -- из Литвы, при Иоанне Грозном: и уверяют тогда, когда на самом деле папаши их еще говорят ломаным русским языком и сами они потихоньку лютеране! Оглядываясь и проверяя эти письма, в самом деле там и здесь замечаешь немчиков, до того ушедших во все "потроха" русской действительности, русского уклада жизни и до того порвавших со всем немецким, не интересующихся ничем немецким, что думаешь: "Да и на самом деле -- точно с варягами пришли, и вот устраивают обильную и неустроенную страну!"
   Историки замечают не без удивления, что хотя в точности варяги пришли к нам, но ведь никакого никогда "варяжского периода" по колориту, по духу у нас не было, как, например, в Англии были мучительно враждебные друг другу периоды: 1) англосаксонский, 2) нормандский, 3) общеанглийский. Точно всех этих варягов тотчас же по пришествии окрестили, -- окрестили и наказали им не помнить ничего из старого бусурманства. Что это? Напор силы? Соблазн слабости лени и ничегонеделанья? Только видишь, что русское болото всех засасывает.
   Мне кажется, при всех великих качествах немецкой культуры, -- лично немцы крайне неинтересны; они скучнее англичан, как о них рассказывает Диккенс, скучнее французов, итальянцев и, я думаю, даже татар и цыган! В них есть что-то от рождения выцветшее. Но ведь бок к боку живешь не с "культурою", в ее схеме и отвлечении, а с людьми: и сухие, формальные, деловитые немцы никого не засасывают, -- как этого и испугался Вагнер. "Аккуратному" немцу закажешь сапоги, сошьешь у него пальто, починишь часы: а в беседу и общение, в связь семьи и дружбы возьмешь все-таки хоть и "не аккуратного", но сколько-нибудь более занимательного человека. Около немцев нет окраинного таяния, т. е. вот растают немножко немец и немножко поляк и через несколько времени сольются во что-то, в чем нет ни поляка, ни немца и вместе есть и поляк и немец. Около слабой, -- по замечанию Бисмарка -- женственной натуры славян, -- это таяние не только образуется, но и идет довольно быстро. Все, чего может достигнуть в этом отношении Германия, -- она может достигнуть только политически, административно, через действие закона и действие властей. Быт к этому ничего не прибавляет; общество немецкое, -- если только можно говорить о "немецком обществе", -- ничего не прибавляет. Я говорю: потому трудно говорить о "немецком обществе", что там все как-то трудятся, работают, служат, достигают, в награду за это едят и спят, -- но как собственно они живут и даже живут ли сколько-нибудь картинно, колоритно и сочно -- об этом никому не известно или очень мало известно. Таким образом, "германизация" есть процесс головной, сознательный, философский, культурный. Он идет книгою, солдатом и чиновником. Напротив, у нас едва ли что-нибудь по этой части будет достигнуто "планомерными действиями", к каким мы вообще очень мало способны; у нас это не выйдет, не склеится. Но "само собою" это же дело делалось, делается и будет делаться небезуспешно.
   Ввиду этого, мне кажется, нам, русским, надо быть спокойными, твердыми и более всего вникать в собственную "суть" и развивать собственную "суть", -- которая есть и прекрасна и сильна. И надо кинуть эту "суть" нашу в свободное соперничество и с германизмом, и с англиканизмом, и с галицизмом. "От нас нашей русской сути в семи водах не отмоешь", -- сказал европеец Тургенев; сказал это в той же фразе, где он советует нам "окунуться в немецкое море", т. е. прилежно, всеми силами учиться и учиться у немцев, брать у них все лучшее, безмерно в душе благодарить за это, -- помня, что все это -- не мы, а только -- нами взятое. Вот, к сожалению, славянам почти нечего брать друг у друга. Милые народцы, симпатичные, -- но ничего в истории не сделали, лентяи и забавники, празднолюбцы и шатуны. Это слишком плачевно, и, конечно, мы все стоим, все славянские народы стоят перед эпохою энергичного движения вперед, самой деятельной работы. Без этого мы сгибнем, нас задавят и съедят. Да и стоит, потому что Бог не может долее тысячи лет терпеть тунеядцев.
   Спешное замечание в сторону, -- по предмету дня. Все заговорили о близящейся войне Германии и Англии и о положении, которое в ней примет Россия. Мне так же, как и другим, кажется, что было бы историческим безумием ставить на карту вековой мир с Германией. "Не купи дом, а купи соседа". Ничто так, во-первых, не благородно само по себе, а во-вторых, так и не выгодно, как вечный мир с соседом; даже при отсутствии племенной симпатии, как это у нас с немцами. И Англия, и Франция, конечно, не суть наши вековые друзья, а только "друзья по моменту": и что будет с Россиею, как трудно сделается ее положение, когда, потеряв этих новых друзей, она не найдет около себя и старого друга, -- об этом и подумать страшно. Оглянувшись на Китай и Японию сзади, -- мы увидим Россию, окруженную со всех сторон враждою, и враждою со стороны политических могуществ, в сложности чрезвычайно превышающих ее собственное могущество. Однако при мире с Германией Россия могла иметь неудачи и неприятности на международной шахматной доске, но ей никогда не грозил "шах и мат". Самую войну с Бонапартом мы вели психологически уверенно, ибо при ненависти к нему Германии -- это была очевидная авантюра неудачного "антихриста". Но "шах и мат" -- не сейчас, а в будущем -- может показаться на нашем горизонте, когда мы отойдем от Германии. Только и можно сказать о подобных постановлениях: "Кого Бог захочет наказать, у того он отнимает разум". Какие планы войны рассматривали перед смертью Черняев и Скобелев, -- это даже не интересно: отличные генералы, высокоталантливые люди, беззаветные храбрецы и патриоты, они не были людьми великой исторической судьбы, т. е. судьба не положила им под подушку никакого великого, исключительного жребия. А это что-нибудь значит, отчего-нибудь было. Судьба не стояла над ними и за них, -- частные их мнения, в том числе и роковое мнение о войне с Германией, суть только личные взгляды, может быть, удачные и, может быть, неудачные; во всяком случае, не провиденциальные, без "перста Божия" в себе. Бог с ним! Мы должны быть до смущения осторожны, потому что в последние годы есть что-то не расположенное к нам в самой этой Судьбе. Так и хочется сказать старым языческим термином, что время бы умолить богов. Но мы не знаем жертв и не имеем богов.
   

КОММЕНТАРИИ

   НВ. 1908. 7 июля. No 11608.
   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru