Сакулин Павел Никитич
К истории крестьянского вопроса

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    (По неизданным материалам).

   

Къ исторіи крестьянскаго вопроса.

(ПО НЕИЗДАННЫМЪ МАТЕРІАЛАМЪ).

   Въ общихъ чертахъ давно уже извѣстно, что кн. Вл. Ѳ. Одоевскій, авторъ "Русскихъ ночей" и выдающійся общественный дѣятель (ум. 1869), съ горячимъ сочувствіемъ относился къ преобразованіямъ имп. Александра II, особенно къ крестьянской и судебной реформамъ.
   Сторонникомъ освобожденія онъ сдѣлался однако не сразу, Не только въ тридцатыхъ, но и въ сороковыхъ годахъ онъ еще не думалъ о возможности паденія крѣпостного права, а подобно многимъ представителямъ русской интеллигенціи въ Николаевскую эпоху, мечталъ лишь объ улучшеніи этого института.
   У Одоевскаго, склоннаго тогда мыслить бюрократическими категоріями, мечты о будущемъ народа отливались, порою въ весьма. своеобразную форму, какъ это видно, вашр., изъ слѣдующей его замѣтки самаго начала 40-хъ годовъ {Бумаги кн. В. Ѳ. Одоевскаго въ Импер. П. Б., переплетъ No 89, л. 143.}: "Званіе помѣщика есть служба Государственная; никакая служба не должна быть ввѣряема безъ предварительнаго экзамена въ ученомъ и нравственномъ отношеніи; сему же долженъ подвергаться и имѣющій по наслѣдству притязаніе на право помѣщика -- сего земскаго судіи надъ извѣстною частью Государства. Право огромное и благодѣтельное, когда ввѣрено головѣ и голѣ могучей, пустозвонное и вредное, когда ввѣряется случаемъ человѣку ничтожному. Мысль странная въ 1840-мъ и которая не будетъ такою въ 1900-мъ" {Орѳографія подлинника.}.
   Вотъ насколько незыблемымъ казалось Одоевскому крѣпостное "право".
   Въ 1847 году ими. Николай I произнесъ свою рѣчь передъ смоленскими дворянами, въ которой изумлялся, какимъ образомъ человѣкъ превратился у насъ въ вещь. Крестьянскій вопросъ получилъ нѣкоторое оживленіе. Дворяне зашевелились, и Одоевскій, въ качествѣ "бывшаго помѣщика", примѣняясь къ дѣйствующимъ законамъ о крестьянахъ, спѣшить на помощь правительству съ оригинальнымъ проектомъ "землепашныхъ артелей", чтобы предохранить Россію "отъ близкаго, очевиднаго и страшнаго перелома" {Записка подъ заглавіемъ "Объ одномъ изъ средствъ къ устройству помѣщичьихъ имѣній, сообразно съ видами Правительственными и въ границахъ донынѣ обнародованныхъ узаконеній", находится въ дзухъ копіяхъ въ бумагахъ Одоевскаго -- Имп. П. Б. переплетъ 78, л. 32--60 и л. 61--90.}.
   Наступило новое царствованіе, и Одоевскій весь былъ охваченъ мыслью о необходимости перестроить русскую жизнь на началахъ свободы и права.
   Въ его бумагахъ, хранящихся въ Имп. Публичной библіотекѣ, есть нѣсколько весьма, интересныхъ матеріаловъ, по которымъ можно судить, насколько внимательно слѣдилъ онъ за ходомъ крестьянской реформы, и какъ онъ старался прямо или косвенно оказывать посильное вліяніе на государя.
   20 ноября 1857 года былъ данъ рескриптъ на имя Виленскаго генералъ-губернатора Назимова, а. 5 декабря того же года послѣдовалъ аналогичный рескриптъ на имя с.-петербургскаго генералъ-губернатора Игнатьева. Свою "непремѣнную волю" государь еще разъ изложилъ въ рѣчи 9 декабря, обращенной къ предводителямъ петербургскаго дворянства. Вопросъ объ освобожденіи крестьянъ былъ, такимъ образомъ, поставленъ открыто.
   28 декабря въ Москвѣ происходилъ извѣстный обѣдъ, гдѣ Катковъ, Павловъ, Вабстъ, Погодинъ, Кавелинъ, Кокоревъ и другіе въ рядѣ рѣчей выразили настроеніе московской интеллигенціи, произнося восторженные тосты за государя. Тѣмъ не менѣе правительство увидѣло и въ этомъ банкетѣ нежелательную демонстрацію.
   Одинъ за другимъ начали открываться губернскіе, комитеты по крестьянскому вопросу, и 8 января 1858 г. "Негласный Комитетъ" былъ переименованъ въ "Главный Комитетъ по крестьянскому дѣлу". Большинство членовъ "Главнаго Комитета" далеко не было настроено въ пользу освобожденія; по словамъ Головнина "эти господа дѣйствуютъ криводушно, парализуя усилія императора ко всему, что относится до прогресса и цивилизаціи". Вліяніе крѣпостниковъ очень существенно отразилось и на той программѣ, которая была составлена Ростовцевымъ, одобрена государемъ и разослана въ губернскіе комитеты въ видѣ циркуляра министра внутреннихъ дѣлъ отъ 22 апрѣля 1858 г. Наверху сильно боялись крестьянскихъ бунтовъ. Эти опасенія раздѣлялъ самъ государь и склонялся къ мысли учредить по губерніямъ временныхъ генералъ-губернаторовъ съ особыми полномочіями. Статья Кавелина "О новыхъ условіяхъ сельскаго быта" ("Современникъ", 1858 г., февр. и апрѣль), гдѣ онъ, не считаясь съ содержаніемъ рескриптовъ, высказалъ свой собственный взглядъ на предстоящую реформу, признана. была опасной, вызвала цѣлый цензурный переполохъ и послужила поводомъ для разныхъ ограничительныхъ мѣръ противъ обсужденія вопроса въ печати. Въ то же время государь предпринимаетъ свою историческую поѣздку по Россіи лѣтомъ и осенью 1858 г. и всюду напоминаетъ дворянству о неотложности заемѣнаго преобразованія.
   Изъ близкихъ людей государя его поддерживали пока Ланской, в. кн. Константинъ Николаевичъ и в. кн. Елена Павловна.
   Такова была атмосфера, въ которой зачинались великая реформа.
   Одоевскій хорошо былъ освѣдомленъ насчетъ настроенія придворныхъ сферъ и высшаго общества. На первыхъ порахъ онъ полонъ, вѣры въ возможность быстраго и спокойнаго осуществленія реформы.
   11-го декабря 1857 г. онъ записываетъ {Переплетъ No 85, л. 31--33 автографъ.}: "Предполагаемыя мѣры вовсе не представляются мнѣ такими странными, какъ мнѣ разсказывали. Все -- очень благоразумно и осмотрительно, и если не дадутъ какого-либо, сильнаго промаха, то исторія обойдется спокойно. Жаль, что начинаютъ съ Петерб. губ.; заинтересованные скажутъ, что тутъ -- близко Царя и потому только принялись за дѣло, а что въ другихъ де губерніяхъ и дано приказаніе да скрываютъ; перемѣна циркуляра, что не укроется отъ толпы, будетъ способствовать этому толкованію".
   Далѣе Одоевскій разбираетъ отдѣльные пункты рескрипта.
   Изъ его замѣчаній особенно важно то, которое направлено противъ пункта 2-го ст. II "Отношенія къ С.-Петерб. В. Г. губ." "Пріобрѣтеніе отдѣльными семействами въ чертѣ деревенскихъ земель, въ чертѣ міра, ни подъ какимъ видомъ, по моему убѣжденію, не должно быть допускаемо; ибо: 1-е, отъ сего образуется родъ новой аристократіи въ деревнѣ; "я самъ по себѣ", скажетъ владѣлецъ клочка (на клочкѣ можетъ быть и постоялый дворъ, слѣд., сила): отсюда: 2-е, міръ будетъ раздробленъ,-- а дробить міръ. т. е. вводить въ него чуждые ему интересы, есть дѣло самое гибельное; въ настоящемъ положеніи вещей и правительство и помѣщикъ могутъ опереться лишь на сіе нравственное лице, ибо мужикъ не только слушается міра, но и покоряется ему добровольно, всякой другой грозы онъ лишь слушается, почитая ее случайною несправедливостію, или притѣсненіемъ. Ко мнѣ однажды писалъ Бурмистръ изъ Ветлужскаго захолустья: "Крестьяне на меня ропщутъ, говоря: что ты мирволишь барину; сегодня одинъ баринъ; завтра -- другой; а міръ вѣчный; одинъ умретъ, другой народится". Это подмѣченное на живьѣ выраженіе даетъ весьма ясное понятіе о томъ значеніи, которое мужики приписываютъ міру. Особнякъ нарушитъ эту цѣлость, эту солидарность, почти акціонерскую. Въ случаѣ неплатежа повинностей, или непослушаніи пригрозить міру -- значить заставить его подавить внутри себя это непокорство, что міру удобнѣе, нежели кому другому, ибо всякій мужикъ всѣмъ пожертвуетъ для спасенія міра.-- Словомъ, міръ есть неоцѣненное орудіе, которое, елико возможно, должно охранить отъ всякаго послабленія; но основаніе силы этого орудія есть -- полная принадлежность земли ему, а не отдѣльнымъ семействамъ. Я не разъ имѣлъ случай изучать это любопытное явленіе, единственно нашему племени принадлежащее, и которое зарождается вездѣ, гдѣ только соберутся нѣсколько русскихъ, какъ, напр., въ безчисленныхъ артеляхъ, гдѣ мірское владѣніе изъ поземельнаго обращается въ денежное посредствомъ взносовъ каждаго члена (по силѣ каждаго) въ общую казну -- и безъ всякаго документа! Это соединеніе между народомъ дѣлается совершенно инстинктивнымъ путемъ, какъ пчелы строятъ улей, въ этомъ отношеніи я совершенно согласенъ съ Кошелевымъ (смотр. его въ высшей степени замѣчательную статью въ первой части послѣдней книги "Р. Б." {Т. е. "Русской бесѣды".} въ Отд. Критики), хотя далеко не раздѣляю eœo колѣнопреклоненія предъ нашей народностью, имѣющею много негодныхъ стихій, которыя могутъ быть умиротворены лишь противодѣйствіемъ другихъ и именно западныхъ стихій.
   "3-е, отдѣльныя усадьбы, въ крѣпостномъ владѣніи отдѣльныхъ семействъ, хотя бы тѣ семейства и не были отдѣлены отъ состава и управленія мірскаго, не только будутъ стѣснять міръ въ это полновластныхъ, въ чертѣ деревни, распоряженіяхъ, но могу тѣ подвергнуться всѣмъ послѣдствіямъ отдѣльнаго владѣнія: продажѣ, куплѣ, дару, залогу -- бездокументальнымъ, или еще хуже, со всею вереницею документовъ и ихъ послѣдствій; во всякомъ случаѣ, образуя новый родъ чрезполосныхъ земель, отдѣльныя усадьбы возобновятъ то самое, что уничтожилось полюбовнымъ размежеваніемъ -- однимъ изъ важнѣйшихъ актовъ покойнаго государя. Продажа и купля земли самимъ міромъ представятъ вопросъ весьма важный. Во Франціи la terre d'une commune demandait pour être vendue ou achetée l'autorisation des Préfets et quelquefois même des Chambres, comme toute autre imposition départementale".
   Одоевскій такъ вѣрить въ силу государева слова, что уже теперь готовъ считать реформу какъ бы совершившейся.
   8/20 марта 1858 г. онъ пишетъ в. кн. Еленѣ Павловнѣ о томъ впечатлѣніи, какое произвелъ рескриптъ 5 дек. 1857 г. {Переплетъ No 63; письмо на франц. языкѣ въ черновомъ автографѣ, (л. 23--28+42--43), и въ копіи (л. 14--17).}
   "Все, что есть мыслящаго и чувствующаго среди помѣщиковъ (parmi les propriétaires)", говоритъ онъ.-- удивляется этому акту, осуществленному съ такой спокойной энергіей и благоразуміемъ. Мощь государева увеличилась теперь во сто кратъ; онъ разомъ пріобрѣлъ самую горячую любовь "двухъ могущественныхъ силъ: людей разумнаго прогресса и простого народа; мы всѣ готовы пролить за Него послѣднюю каплю крови, и. повѣрьте, это -- не просто оффиціальная фраза. Я поздравляю себя съ тѣмъ, что я постоянно вѣрилъ въ логику вещей, въ точность математическаго уравненія: событія оправдали мою вѣру.
   "Съ западно-европейской точки зрѣнія поистинѣ непостижимо, что реформа столь важная, столь безпокойная (aussi pleine d'anxiété) совершилась въ обширной имперіи безъ опредѣленнаго повелѣнія (sans ordre précis) верховной власти, безъ какого-нибудь манифеста, закона или указа; я говорю: совершилась, ибо теперь рабство фактически уже не существуетъ у насъ; плодъ, очевидно, вполнѣ созрѣлъ, если достаточно было едва ощутимаго прикосновенія, чтобы сразу уронить его; конецъ сдѣлкамъ (plus de transactions), основаннымъ на рабствѣ, конецъ особенно злоупотребленіямъ противъ которыхъ въ прошломъ были безсильны болѣе чѣмъ 200 статей закона (въ IX т. Свод. Зак.); все это исчезло, какъ сонъ".
   Теперь дѣло за частностями. Никакихъ серьезныхъ осложненій Одоевскій не предвидитъ. Нужно только оставить нашъ канцелярскій языкъ (notre langage de chancellerie) и говорить съ народомъ простымъ и понятнымъ языкомъ. (Какъ извѣстно, въ эту элементарную ошибку все-таки впали составители манифеста и "Положенія о крестьянахъ").-- "Общее вліяніе этой мѣры", продолжаетъ Одоевскій, "невѣроятно; кажется, запасъ благодѣтельныхъ силъ ждалъ только этого момента, чтобы проявить себя въ жизни. Вы не узнаете болѣе Россіи: новая жизнь бьется въ ея жилахъ. Каждый день появляются новые серьезные журналы, и возникаютъ новыя промышленныя компаніи. Есть люди, которымъ это не нравится; эти несчастные боятся, что такимъ путемъ мы придемъ къ гласному судопроизводству, и что тогда прощай непотизмъ, шито-крыто и особенно взятки. (Въ No 2 "Современника" есть статья "Благонамѣренный господинъ", которая произвела сильное впечатлѣніе и прекрасно рисуетъ запутанное положеніе этихъ господъ)." "Словомъ", говорить Одоевскій еще разъ, "популярность императора, огромна; пьютъ за его здоровье не только въ общественныхъ собраніяхъ, гдѣ его имя встрѣчается съ такимъ энтузіазмомъ, какого я себѣ никогда не могъ вообразитъ, но и во всѣхъ небольшихъ собраніяхъ семейныхъ, литературныхъ или артистическихъ. Его имя останется безсмертнымъ" {Въ заключеніе Одоевскій говоритъ о заслугахъ самой Елены Павловны въ дѣлѣ крестьянской реформы.}.
   Въ письмѣ отъ 9/21 мая 1858 г. къ той же в. кн. Еленѣ Павловнѣ {Переплетъ 63, л. 18--22, копія на франц. языкѣ.} Одоевскій уже констатируетъ, что проектъ эмансипаціи встрѣчаетъ упорныхъ противниковъ, но государь неуклонно идетъ къ своей цѣли. "Нашъ государь похожъ въ этотъ момента, на тихую и спокойную рѣку, (которая величественно продолжаетъ катить свои волны на мощное колесо, приводящее въ движеніе огромный механизмъ, несмотря на всѣ усилія нѣсколькихъ глупцовъ, которые хотѣли бы остановить ее".
   Съ большой похвалой отзывается Одоевскій о славянофилахъ и ихъ изданіи "Сельское Благоустройство": "Какъ вы знаете, madame, я далекъ отъ того, чтобы быть славянофиломъ, и нахожусь въ открытой войнѣ съ этими господами,-- но нужно отдать имъ.справедливость -- они благородно отказались отъ своего славянофильства, чтобы отдать свои столь замѣчательные таланты великому вопросу настоящаго момента (NB. Они не носятъ болѣе своихъ костюмовъ)". Зато статью Кавелина, Одоевскій затрудняется одобрить, несмотря на лучшія намѣренія автора. Она появилась слишкомъ поздно (trop tard): прежде чѣмъ пускать ее въ печать. Кавелину надлежало бы переработать ее примѣнительно къ новымъ условіямъ, т. е. къ условіямъ, изложеннымъ въ рескриптахъ {Одоевскій въ этомъ случаѣ расходится съ Кошелевымъ, который въ письмѣ къ нему отъ 22 марта 1858 (оригиналъ въ бумагахъ Одоевскаго, переплетъ No 97; напечатано И. А. Бычковымъ въ Р. Ст. 1904, апр., стр. 214--215) какъ разъ сѣтуетъ на цензуру за то, что она не позволяетъ говорить "противъ и съ отступленіемъ отъ рескриптовъ". Самъ Кошелевъ, какъ и Одоевскій, желаетъ реформы "въ духѣ рескриптовъ".}.
   Въ концѣ письма Одоевскій жалуется на свое нездоровье и съ энергіей восклицаетъ: "Я хочу, я рѣшительно хочу быть здоровымъ: въ такой моментъ не время заботиться о своихъ недугахъ; мнѣ хочется имѣть достаточно силы, чтобы еще послужитъ моему отечеству и моему Государю, который осыпаетъ меня своими милостями, и котораго я обожаю отъ глубины души,-- не столько за Его благоволеніе ко мнѣ,-- это было бы только смягченнымъ эгоизмомъ, по за все то, чего я ожидаю отъ него, для исцѣленія нашихъ ранъ".
   Къ тому же 1858 году, очевидно, слѣдуетъ отнести проектъ анонимнаго письма Одоевскаго къ государю {Переплетъ No 13, л. 23--24, автографъ по-русски.}: по содержанію, а частью и по выраженіямъ оно сходно съ первымъ письмомъ къ Еленѣ Павловнѣ. Намъ неизвѣстно, было ли оно послано государю, но во всякомъ случаѣ оно является свидѣтельствомъ того, какъ глубоко Одоевскій былъ заинтересованъ реформой, и какъ велико было его желаніе оказать моральную поддержку государю въ его трудномъ начинаніи.
   ..Вы совершили великое дѣло, которое перевѣшиваетъ всѣ дѣла Вашихъ предшественниковъ", -- такъ начинается это письмо: "Благоразумною мѣрою, принятою во время, Вы предупредили неминуемую бѣду,-- которая съ 1802 года, какъ Дамокловъ мечъ, висѣла надъ Россіею. Своевременность мѣры доказывается тѣмъ, что не нужно было ни особаго закона, ни указа, ни манифеста; плодъ былъ такъ зрѣлъ, что стоило прикоснуться къ нему; крѣпостное состояніе de facto -- въ настоящее время уже не существуетъ; снята обуза, связывавшая всѣ дѣйствія Правительства и частнаго кредита. Глубокая благодарность Вамъ, Государь, отъ современниковъ, безсмертіе -- въ потомствѣ.
   "Да несмущается благородное сердце Ваше -- рѣчами алармистовъ; изъ нихъ одни -- своекорыстны, другіе -- просто глупы; они -- изъ числа тѣхъ, которые противились введенію желѣзныхъ дорогъ въ Россіи и теперь еще о томъ жалѣютъ.-- Все обойдется спокойно, развѣ какой-нибудь сильный мѣстный промахъ дастъ поводъ къ какому-нибудь и гдѣ-нибудь маловажному волненію; по крайней мѣрѣ, хуже того, что было, не будетъ; а съ тѣмъ, что могло бы быть, нѣтъ и сравненія.-- Сила Царская умножилась въ сто кратъ; за мѣру и весь народъ и всѣ, у кого только есть мозгъ въ головѣ и сердце въ груди. Нѣтъ болѣе повода къ ропоту и нареканіямъ. Никогда Вашъ престолъ и вся Россія не достигали такой степени, какъ въ сію минуту. Бодрствуйте, Го-сударь; все, что мыслитъ и чувствуетъ въ Россіи, готово положить за васъ и жизнь и достояніе. Это -- не придворная лесть; тотъ, кто пишетъ эти строки. не желаетъ быть узнаннымъ. Онъ говорить по истинѣ и за любовь".
   Чтобы "облегчить полное совершеніе мѣры", необходимо,-- по мнѣнію Одоевскаго, немедленно же реформировать судъ и внушить къ нему довѣріе со стороны населенія... И дворяне и поселяне останавливаются надъ мыслію: кто и какъ разсудитъ ихъ въ случаѣ возникшаго спора". Подробно охарактеризовавъ недостатки дѣйствующаго суда, Одоевскій рѣшительно заявляетъ: "Одно лекарство -- гласность суда; не на Западный манеръ; у насъ и присутственныя мѣста не такъ устроены". Какъ видимъ, Одоевскій въ числѣ первыхъ созналъ, что отмѣна крѣпостного права неминуемо должна сопровождаться реформой суда.
   Хотя Одоевскій и не принималъ непосредственнаго участія въ работахъ по подготовкѣ крестьянской реформы, но онъ съ напряженнымъ вниманіемъ продолжалъ слѣдить за всѣми ея перипетіями. Въ его бумагахъ, находящихся въ Чертковокой библіотекѣ
   Историческаго музея (Г I. 1/10), а также въ бумагахъ Имя. Публичной библіотеки (переплетъ 22. л. 229 об.) содержатся различные матеріалы и замѣтки, относящіеся къ тому періоду реформы. когда изъ губернскихъ комитетовъ стали поступать проекты большинства и меньшинства. Въ частности Одоевскій былъ сильно заинтересованъ взглядами Ник. Безобразова. Олигархическія стремленія дворянской оппозиціи вызывали самое рѣшительное осужденіе съ его стороны. Свои мысли по этому вопросу Одоевскій горячо и обстоятельно высказалъ въ "Запискѣ объ увольненіи крѣпостныхъ крестьянъ" отъ 7 янв. 1861 г., представленной также государю. (Записка эта напечатана въ "Р. Арх." 1881 г., кн. 11). Впослѣдствіи, какъ свидѣтельствуетъ Я. О. О-въ (Я. Орелъ-Ошмянцевъ). Одоевскій "не безъ отрады вспоминалъ, что записка эта принесла тогда нѣкоторую долю пользы".
   Безусловно отвергнувъ идею о расширеніи политическихъ правъ дворянства. Одоевскій тѣмъ настойчивѣе направлялъ вниманіе государя на мысль о скорѣйшемъ осуществлены крестьянской реформы... Въ этомъ дѣлѣ единственно важное: не медлить, дороги, день, дорогъ часъ. Народъ съ дивнымъ смиреніемъ ждетъ разрѣшенія жизненнаго для себя вопроса, но уже ждетъ нетерпѣливо. Какое бы ни было его разрѣшеніе въ частностяхъ, оно будетъ всегда лучше, чѣмъ отсрочка, невозможная и опасная".
   Манифестъ 19 февраля наполнилъ сердце Одоевскаго столь радостнымъ чувствомъ, что онъ заговорилъ даже стихами. За подписью "Русскій дворянинъ" онъ такъ воспѣлъ 5-е марта 1861 г. ("Р. Арх.". 1871, No 1, стр. 186):
   
   Тобой свершилося желанное вѣками,
   Возрадовалась Русь, довольна и горда.
   И празднуетъ народъ... молитвой и слезами
   Великій первый день свободнаго труда.
   
   Въ одной, также неизданной замѣткѣ, вѣроятно, 60-хъ годовъ (переплетъ 22, л. 375 об.) онъ, въ полную противоположность съ своими разсужденіями 1840 г., писалъ: "Около 300 лѣтъ существовала крѣпостная зависимость. Что это попечительство произвело въ нравахъ крестьянъ? То, что мы видимъ теперь, не есть настоящее, но остатокъ прошедшаго. Помѣщики не позаботились ни объ улучшеніи быта, ни о нравственности, ни объ образованіи крестьянъ -- напротивъ, крѣпостное состояніе чурбаномъ лежало между народомъ и всѣми предполагавшимися улучшеніями".
   Такой итогъ подвелъ Одоевскій крѣпостническому періоду русской жизни {О значеніи 19-го февраля Одоевскій писалъ еще въ 1868 г. (Р. Арх. 1874, ч. II, No 7) по случаю семилѣтія реформы.}.

П. Сакулинъ.

"Современникъ", No 11, 1912

   
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru