Я замедлилъ нѣсколько отвѣтомъ на почтеннѣйшее письмо Ваше, потому что оно очень долго пролежало въ министерствѣ и только вчера дошло до меня. Въ бытность Ивана Сергѣевича въ Петербургѣ я дѣйствительно изъявлялъ ему готовность мою принять дѣятельное участіе въ журналѣ, который онъ предполагалъ издавать, какъ полный хозяинъ, но такъ какъ это предположеніе не состоялось, и какъ объ участіи въ "Русской Бесѣдѣ" не было между нами говорено ни слова, то я уже распорядился тѣми вещами, которыя были у меня готовы, отославъ ихъ частью въ Русскій Вѣстникъ", частью въ "Атеней". Да и ихъ печатаніемъ я буду вынужденъ, вѣроятно, пріостановиться на время, потому что вскорѣ послѣ отъѣзда Ивана Сергѣевича получилъ обязательное предостереженіе быть осторожнымъ. Поэтому, хотя я и не отказываюсь отъ участія въ "Р. Бесѣдѣ", но едва-ли буду имѣть возможность прислать что-нибудь въ скоромъ времени, тѣмъ болѣе, что я началъ большой романъ, который также уже обѣщанъ мною, р. Вѣстнику". Вели эта работа дастъ мнѣ достаточно свободнаго времени, то я, конечно, воспользуюсь имъ, чтобы исполнить желаніе ваше и А. И. Кошелева.
Не знаю, дозволятъ ли мнѣ служебныя мои обязательства быть въ Москвѣ, какъ я предполагалъ, но если это сбудется, то я сочту зіервымъ долгомъ воспользоваться вашимъ приглашеніемъ, чтобы лично засвидѣтельствовать вамъ мое совершенное и искреннее уваженіе.
Съ глубочайшимъ почтеніемъ и преданностью имѣю честь "быть Вашимъ,