Салтыков-Щедрин Михаил Евграфович
Где истинные интересы дворянства

Lib.ru/Классика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
Скачать FB2

 Ваша оценка:

Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Где истинные интересы дворянства?*

  
   Собрание сочинений в двадцати томах. Том 5. Критика и публицистика 1856-1864
  
   Покуда наши наивные публицисты приглашают дворян воспользоваться каким-то единственным в истории случаем, чтоб утвердить свое политическое преобладание над прочими сословиями, благоразумнейшие из дворян помышляют совсем не о преобладании, и даже не о том, чтоб удержаться, так сказать, на поверхности возникающего земства*, а о том, чтобы просто-напросто сделаться членами этого земства, и членами не случайными, признающими за собой только права, а не обязанности, но членами действительными и деятельными, связанными с земством всею совокупностию условий, налагаемых этим званием.
   Такая заботливость весьма понятна. В самом деле, какими бы привилегиями ни было ограждено известное сословие, какими бы правами оно ни пользовалось, действительная сила государства все-таки лежит в земстве. Там источник его материяльного могущества и благосостояния, там же залоги и дальнейшего его политического и умственного развития. Оторваться от всего этого значило бы оторваться от общей жизни государства, значило бы стать в класс бобылей*. Ибо как бы ни было громадно внешнее значение искусственно созданных прав и преимуществ, как бы ни были настойчивы меры, предпринимаемые к поддержанию этих прав, все-таки они останутся фактом без внутреннего содержания и без всякого отношения к свободному развитию жизни.
   В настоящее время, кажется, нет надобности распространяться о том, что государство может правильно развиваться только под условием дружного содействия всех сил, как материяльных, так и нравственных, совокупность которых оно собою представляет. Нам еще слишком много остается желать в этом смысле.
   Лучшие люди русского дворянского сословия сознают, что сила их должна заключаться не в предании*, а в тесном общении с народом. Сословные интересы дворянства, если мы будем рассматривать их только с точки зрения содержания, которое они получили от крепостного права, очевидно утратили свое прежнее значение. Принцип изменился, изменилась и почва для действия; то, что прежде уступало напору силы, может в настоящее время уступить только личной работе, личному достоинству каждого гражданина. Лучшие люди знают, что для них общение с народом будет и легко и скоро достижимо, а потому не выставляют вперед никаких внешних преимуществ, хотя бы эти последние и действительно состояли в высшей степени общего уровня образованности одного сословия перед другим и в более твердом сознании прав гражданских. В глазах их эти преимущества не дают им никаких беспрекословных прав на преобладание, а предоставляют лишь благоприятный шанс более плодотворным и прочным образом влиять на общество, нежели влияет, например, какой-нибудь мироед или горлан.
   Признаки такого общения дворянства с народом уже начинают сказываться. Газеты не редко передают известия не только об удовлетворительно поконченных расчетах между помещиками и их бывшими крестьянами, но и о случаях искреннего и действительного доверия одних к другим. Стало быть, была сила, которая, и при существовании крепостного права, столь враждебного духу общения, сохранила это общение в целости! {Нам известно, например, что один помещик Киевском губернии был единогласно выбран крестьянами волостным старшиной и принял это звание. О значении и достоинстве этого факта излишне было бы говорить: он достаточно говорит сам за себя. (Прим. М. Е. Салтыкова.)} И этого явления для нас достаточно, чтобы на основании его сделать посылку к будущему.
   Сближение дворянства с народом составляет в настоящую минуту предмет размышлений всех мыслящих людей России. В одной из наших статей "Об истинном значении недоразумений по крестьянскому делу" ("Московские ведомости" No 128) мы развивали ту мысль, что первым шагом к сближению должно служить прямое и не преувеличенное воззрение на те естественные недоразумения, которые необходимо должны возникнуть из самого существа реформы. Смеем думать, что предположение наше оправдалось и что в тех местностях, где дворянство, а рядом с ним и местные власти выказали более гуманный взгляд на дело, волнений не было. Однако ж это только первый шаг, после которого заинтересованные стороны все-таки остаются в выжидательном положении относительно друг друга.
   Необходимо сближение деятельное, сближение действительное.
   Средство к такому сближению одно. Оно представляется в том, чтобы помещик стал сам членом того сельского общества и той волости, в районе которых находится его поместье.
   Это участие в делах сельских и волостных обществ с каждою минутой приобретает для помещиков значение более и более настоятельной нужды. И не только в смысле общения с народом, но и в смысле охранения своих собственных материяльных интересов. Прочтите исчисление предметов, подлежащих ведению сельского схода*. Откинув те из них, которые имеют к помещичьим интересам отношение лишь отдаленное, нельзя не остановиться на таких, как, например: выбор сельских должностных лиц, составление приговоров об удалении из общества вредных членов его, увольнение из общества членов и прием новых, совещания и ходатайства о нуждах общества, раскладка повинностей и пр. Более нежели очевидно, что помещик не может оставаться равнодушным к такому или иному разрешению упомянутых дел, что они составляют жизненный вопрос по отношению к его материяльному благосостоянию. К тому же результату придем мы и при исчислении предметов ведомства сходов волостных.
   Но если участие дворянства в делах крестьянских обществ выгодно и необходимо для дворян, то оно не менее выгодно и необходимо для самих крестьянских обществ. Нельзя не согласиться, что сознание права, в массе крестьянского сословия, находится еще на весьма слабой степени развития, а при таком положении дела невозможно не дать места опасению, чтобы те свободные учреждения, те начатки самоуправления, которым дало жизнь законодательство 19 февраля, не замерли преждевременно, не принеся желанного плода. Мало этого: можно опасаться, что, благодаря грозному присутствию в каждом сельском обществе в каждой волости писаря, они подпадут под влияние приказных или иных лиц, столь же мало имеющих отношений к земству, как и приказные. В этом смысле не только голос, но даже простое присутствие лица, сознающего независимость общества, очевидно принесет неисчислимую пользу. Но, кроме сего, нельзя не обратить внимания и на то нравственное влияние, которое может иметь такое лицо как на течение общественных дел, так и на отдельные лица, составляющие общество. А это нравственное влияние получится непременно, если только будет желание и уменье приобрести его. Упомянем, для примера, вопрос об учреждении сельских школ, о призрении неспособных работников, об искоренении пьянства и, наконец, столь жизненный для всего крестьянства вопрос об улучшениях по части сельского хозяйства и домашней экономии.
   Итак, обоюдная польза деятельного сближения дворянства с крестьянами неоспорима. Но здесь мы должны оговориться. Сближение это только тогда может быть плодотворно, когда оно с обеих сторон будет искренно. Не скрываем, что со стороны дворян это качество тем более важно и необходимо, что на их долю выпала наибольшая сумма нравственной силы и материяльных средств. Следовательно, чтобы не скомпрометировать на первых же порах дело сближения, мало одних слов, -- нужно самое дело.
   В этих видах, мы желали бы, чтоб участие помещиков в делах сельских и волостных обществ было обставлено условиями, которые отнимали бы у него характер случайности, а напротив, делали бы его как бы необходимым следствием самого существа дела. Условия эти, по нашему мнению, в общих чертах, должны касаться: во-первых, участия помещиков, наравне с прочими членами обществ, в платеже государственных податей и земских повинностей, лежащих на обществе, и во-вторых, совершенного, при посредстве выкупной сделки, окончания всех расчетов, которые возникли между крестьянами и помещиком вследствие обнародования законоположений 19 февраля.
   Соблюдение первого из этих условий необходимо уже на основании общего закона, гласящего, что всякое право влечет за собою и обязанность. Право быть членом какого бы то ни было общества и участвовать в распоряжениях его было бы насильственным правом, если бы, со стороны претендующего на него, оно не было подкреплено обязательством подчиниться всем тем условиям, которым подчинены и прочие члены общества. На этом основании помещик, по всей справедливости, должен принять участие в платеже состоящих на ответственности сельского общества податей и земских повинностей, и притом участие, соразмерное с количеством оставшейся у него во владении земли. Когда податная и земская повинность переложена будет с душ на землю*, то, без сомнения, при этом будут приняты в расчет и земли, оставшиеся во владении помещиков, но и до того времени не может встретиться препятствия к немедленному принятию помещиками участия в столь прекрасном деле, ибо степень этого участия легко может быть определена по сравнению количества земли, владеемого помещиком, с таковым же, отведенным в надел крестьянам.
   Что же касается до второго условия, то есть до совершенного окончания расчетов между помещиком и бывшими его крепостными крестьянами, то необходимость его столь очевидна, что мы не считаем даже нужным останавливаться на этом предмете. Без соблюдения этого условия не может быть равноправности в отношениях, а следовательно, не может быть и доверия.
  

ПРИМЕЧАНИЯ

  
   Впервые -- в "Современной летописи" (приложение к журналу "Русский вестник"), 1861, 18 октября,  42. Подпись: М. Салтыков. Из "Материалов..." К. К. Арсеньева следует заключить, что при публикации статьи текст ее значительно пострадал от цензуры и политическая острота его была существенно ослаблена. Приводим полностью рукописную редакцию статьи, как она дана в "Материалах..." -- в цитатах салтыковского текста (в кавычках) и в его пересказе К. К. Арсеньевым (без кавычек). Текст, не попавший в публикацию "Современной летописи", набран курсивом:
   "Покуда г. Ржевский приглашает дворян воспользоваться каким-то единственным в истории случаем, чтобы утвердить свое политическое преобладание над прочими сословиями, благоразумнейшие и образованнейшие из дворян помышляют не о преобладании и даже не о том, чтобы удержаться, так сказать, на поверхности возникающего в России земства, а о том, чтобы просто-напросто сделаться членами этого земства -- членами не случайными, признающими за собой только права, а не обязанности, но действительными членами, связанными с земством всей совокупностью условий, налагаемых этим званием. И это весьма понятно. Какими бы правами ни пользовалось известное сословие, действительная сила свободного государства лежит в земстве. Там источник материального его благосостояния; там же залоги дальнейшего его политического и умственного развития. Оторваться от всего этого -- значило бы оторваться от общей жизни государства, значило бы стать в класс бобылей, тот самый класс, в который некоторые благодетели человеческого рода так усердно хлопотали пристроить крестьян". В России необходимость дружной, единодушной работы всех общественных сил понималась до сих пор довольно слабо: помехи и преграды такая работа встречала со всех сторон. "Тут сословия, там ведомства, тут чины, там гильдии и разряды; все топорщится, все представляет свои особенные права, ни к чему нельзя приступиться, не сделавши наперед особенного и совершенно бессмысленного маневра. Однако русский человек покладист, привыкает ко всему. Привык и к маневрам, -- так привык, что без них ему и жизнь не в жизнь: все равно что без клопов спать и без тараканов щи хлебать. И если бы расплодившиеся в Петербурге комиссии не доказали нам фактически, что мы ежечасно приносим в жертву наши интересы некоторому чудовищу, именуемому гилью, то мы и до сих пор были бы вполне довольны своей судьбой". Искусственные дробления, созданные администрацией, ею же могут быть и уничтожены. С этим уничтожением нелегко примириться большинству, а между тем примирение необходимо. С отменой крепостного права сословные интересы дворянства потеряли прежнее значение. "Напрасно толпа (увы! в каждом сословии, как бы высоко оно ни было поставлено, есть своя толпа!) старается удержаться за немногие крохи, упавшие с паскудной трапезы крепостного права и несметенные лишь по недоразумению; напрасно философы и юристы этой толпы усиливаются эскамотировать благодетельные последствия реформы, придумывая новые, обманывающие только зрение формы для упрочения того же крепостного права. Усилия эти останутся бесплодными уже потому, что они ставят дворянство вне общей жизни государства, а ему необходимо войти в самое сердце этой жизни". Констатировав признаки увеличивающегося сближения между народом и дворянством, Салтыков указывает на единственное средство упрочить это сближение, сделать его действительным и деятельным: помещик должен стать членом сельского общества и волости. Закон этого не требует, но и не воспрещает, предоставляя разработку вопроса времени и общественному мнению. Разрешение его в утвердительном смысле было бы одинаково полезно и для помещиков, и для крестьян под одним только условием: чтобы сближение было искренне. Крестьяне сумеют различить волка от сторожевого пса, и дело, испорченное одним, долго не поправится даже при соединенных усилиях многих. Помещик, желающий вступить в состав сельского общества и волости, должен предварительно окончить, путем выкупной сделки, все расчеты с бывшими своими крестьянами, и затем участвовать наравне с прочими членами общества, в платеже податей и повинностей, лежащих на обществе.
    
   Статья "Где истинные интересы дворянства?" является заключительным звеном полемики Салтыкова 1861 г. с защитником "дворянской идеи" Ржевским. Отголоски полемики имеются в очерке Салтыкова "К читателю" из "Сатир в прозе" (см. в т. 3 наст. изд., стр. 263, 595, 597 и 601) и в статьях Ржевского "Да или нет? По поводу статьи Н. П. Семенова "Освобождение крестьян в Пруссии" ("Русский вестник", 1862,  12, стр. 816--839), "Ответ на заметку в фельетоне  50 "С.-Петербургских ведомостей" ("Современная летопись", 1863,  14).
   Содержащиеся в статье призывы к сближению дворянства с народом были справедливо расценены в печатных откликах современников как совершенно нереальные {А. Винберг. По поводу статьи "Где истинные интересы дворянства?". -- "Современная летопись", 1861, 29 ноября,  48; Н. Карцов. Заметка на статью Салтыкова "Где истинные интересы дворянства?". -- Там же.  50, от 13 декабря.}. Да и сам Салтыков вряд ли рассчитывал на то, что сколь-нибудь значительная часть помещиков искренне стремится к единению с народом. Позже, в 1863 г. в "Современнике" он язвительно высмеял "игру в сближение сословий" (см., например, апрельскую за 1863 г. хронику "Наша общественная жизнь" и очерк "В деревне" в т. 6 наст. изд.). Однако главное в статье Салтыкова -- не просветительские апелляции к "благоразумнейшим из дворян", а заявленная в ней демократическая программа немедленной ликвидации наиболее вопиющих пережитков крепостничества.
   Требование устранения общественно-политического господства помещиков в жизни страны, особенно деревни, отчетливо звучащее в статье, подкрепляется конкретными проектами экономических преобразований в интересах крестьянства. В дореформенной России дворянство было освобождено от уплаты государственных налогов, крестьяне же обложены подушной податью, которая к концу 50-х годов равнялась, по подсчетам директора кредитной канцелярии Ю. Гагенмейстера, поденной плате за 120 дней работы. Выдвинутый в статье Салтыкова проект реформы налогового обложения, переносящий основную тяжесть налогов на помещиков, был под его влиянием в феврале 1862 г. включен в известное письмо экстренного съезда дворян Тверской губернии Александру II (см. Н. Журавлев. М. Е. Салтыков (Щедрин) в Тверской губернии, Калинин, 1939, стр. 107--108). Не меньшее значение придавал Салтыков скорейшему осуществлению так называемой выкупной сделки. Согласно Положениям 19 февраля крестьяне наделялись землей не в собственность, а в пользование, и за надел должны были в барщинных имениях отрабатывать на помещика 70 дней в год, а в оброчных -- вносить от 8 до 12 рублей ежегодно. По соглашению с помещиком крестьяне могли выкупить надел. До совершения выкупной сделки крестьяне именовались "временнообязанными". Выкуп наделов стал обязательным только с 1881 г., а подушная подать отменена лишь в 1887 г. Но в условиях революционной ситуации 1861 г. Салтыков рассматривал немедленную отмену податной сословности, ликвидацию "временнообязанных" отношений и ряд других экономических и политических преобразований как реально возможные уступки, на которые помещики вынуждены будут пойти под давлением крестьянских волнений.
   Стр. 131. ...на поверхности возникающего земства... -- Проект земской реформы, то есть перестройки местного управления на сословно-представительной основе, разработала в министерстве внутренних дел в 1859 г. специальная комиссия под председательством Н. А. Милютина. К работам этой комиссии привлекался и Салтыков. Введена была земская реформа с 1864 г.
   ...стать в класс бобылей. -- Бобыль -- юридический термин, обозначающий одинокого и не имеющего надела крестьянина. В быту бобылем называли всякого человека, живущего обособленно от общества. В рукописной редакции (см. выше) Салтыков обыгрывал двузначность термина "бобыль", намекая на попытки крепостников лишить всех крестьян надела, превратить их в "класс бобылей".
   Стр. 132. ...сила их должна заключаться не в предании... -- то есть не в опоре на исторически сложившиеся привилегии, которые определяются Салтыковым как "искусственно созданные права и преимущества".
   Стр. 133. Прочтите исчисление предметов, подлежащих ведению сельского схода. -- Это перечисление дано в "Общем положении о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости".
   Стр. 134. Когда податная и земская повинность переложена будет с душ на землю... -- Кроме подушной подати, поступавшей в государственный бюджет, крестьяне должны были вносить ряд так называемых земских сборов на внутригубернские нужды, а также выполнять натуральные земские повинности (дорожную, подводную и др.). Подушное обложение было введено еще при Петре I. О намерении отменить подушный принцип было заявлено правительством в 1859 г., но взимание подушной подати в Европейской России было прекращено лишь в 1877 г.
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Рейтинг@Mail.ru