А. С. Серафимович. Собрание сочинений в семи томах. Том второй
М., ГИХЛ, 1959
"Шумим, братец, шумим!"
Это -- удивительная, специально русская черта: "Шумим!.."
Шумим в личной жизни, шумим в общественной. И шумим не то чтобы так себе, зря, шумим искренне, от сердца. Те силы и энергия, которые в нас заложены, как в открытый люк, устремляются в этот шум, и мы чувствуем удовлетворение.
И сколько хороших дел, сколько прекрасных начинаний, сколько планов, сколько надежд, как утренний туман, растаяли вместе с замолкшим шумом!
Вы знаете болезнь хуже холеры и чумы, болезнь, как язва, въедающуюся в народное тело, болезнь, уносящую тысячи жизней в самую цветущую, в самую лучшую пору -- туберкулез, этот страшный бич человечества.
Уже стала избитым местом его ненасытимая прожорливость, его социальная опасность. На Западе -- в полном разгаре борьба с чудовищем, у нас -- только начинается.
Москва, как и во многом другом, подает пример этой борьбы.
Четыре года тому назад седьмой пироговский съезд врачей организовал комиссию при обществе русских врачей в память Н. И. Пирогова для выработки мер борьбы с туберкулезом.
И комиссия... зашумела.
Шумела она искренне, правдиво, с знанием дела, основательно, с толком.
-- Д-да! Страшная штука! Сколько народу поедает. Очень много.
Публика мнется.
-- Да, это действительно... поедает народу.
-- Граждане, бороться лекарствами с этим ужаснейшим недругом человечества, с этой роковой болезнью, с этим... ну, вообще с этим бичом человечества бессмысленно.
-- Да... конечно... разве лекарствами что сделаешь?.. Лекарствами ничего не сделаешь, если, например, чахотка... Это уже известно... об этом писали, писали...
-- Да... Ну вот, лекарствами ничего не сделаешь. Нет, тут нужны широкие социальные меры. Не лечить надо уже заболевших, а не допускать болеть. Нужно, чтобы народ понимал, понимал сущность болезни, понимал, как ограждать себя от нее, понимал бы, что она заразительна, понимал бы, что надо хорошо питаться, жить в светлых просторных помещениях, соблюдать все правила гигиены, не надрываться в работе. Понимание, знание нужно. Тут лекарствами ничего не поделаешь, тут все в полной зависимости от социальных условий. Грамотность прежде всего.
-- Это действительно, это так... палочки эдакие пакостные в человеке заводятся... Ну, там говядину нужно есть, чтобы сытость была,-- давно об этом в газетах пишут. Вот брат у меня от чахотки помер... жена при последнем издыхании... детишки -- ветром валяет, да и я туда же за ними гляжу... палочка эта самая вредит... нельзя ли помощи дать?.. Хоть вздохнуть бы, измаялся...
Комиссия строго:
-- А ты грамотный? А питание? А насчет гигиены?
-- Ась?.. Неграмотный... Кормимся кое-как по бедности нашей... Главное, палочка заела, кашель, кровью харкаю, пот, работать -- надо сил, хоть бы чего-нибудь... нельзя ли...
Комиссия снисходительно:
-- Ну, вот что, батюшка, ничего не можем сделать: прежде всего грамотность, грамотность прежде всего и... Подожди немножко, братец мой: вот как наступит всеобщая грамотность, и питание там, тово... вот тогда приходи, мы тогда с большим удовольствием... Главное... питаться будете хорошо, по гигиене жить, объем воздуха и все такое... Тогда, братец, и приходи, тогда ты и понимать будешь... Вот тогда самое и бороться с чахоткой, понимаешь ли?.. Тогда, это самое, и бороться с чахоткой, потому что и чахотки-то не будет, не будет ее. Скажи, пожалуйста, какая чахотка, когда все будут отлично питаться, будут понимать, как уберечься, оградить себя от заразы, вообще, в иных условиях. Да!..
Вы говорите: это -- шарж.
Нет-с, это только в обнаженном виде деятельность комиссии под председательством проф. В. Шервинского. Комиссия только и делает, что читает доклады, старые и давно известные доклады, что с чахоткой нельзя бороться паллиативным лечением, что борьба с этим недугом должна быть перенесена на социальную почву и пр.,-- что давным-давно известно и стало трюизмом.
Как, спросят меня, да разве распространение истинных понятий о болезни и о действительных мерах борьбы с ней в народе, разве это уже не борьба с чахоткой?
Да ведь в том-то и дело, что комиссия палец о палец не ударила, чтоб распространить в народе, в массе эти понятия. Ведь смешно же считать за рациональные способы распространения в народе, в обществе истинного представления о мерах борьбы с чахоткой те публичные вечера, на которых читались доклады и на которых присутствовало тридцать -- сорок человек, смогших заплатить высокую входную плату.
Здесь нужны тысячи, сотни тысяч брошюр, брошенных в народ, здесь нужна широкая организация народных чтений, здесь нужно устройство амбулаторий для чахоточных, санаторий.
Вот севастопольское общество борьбы с туберкулезом не ждет, когда наступит всеобщая грамотность и изменятся общественные условия, а делает что может и сейчас.
Комиссия же сидит у моря и ждет погоды, не умея или не пытаясь похлопотать о скорейшем утверждении устава. Устав севастопольского общества был послан гораздо позже, и он уже утвержден, общество уже функционирует, а комиссия поджидает. Под лежачий камень вода не течет.
"Шумим, братец, шумим!"
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые напечатаны в "Курьере" за 1903 год:
"Шумим" 21 мая, No 83.
Стр. 569. "Шумим, братец, шумим!" -- слова Репетилова из комедии А. С. Грибоедова "Горе от ума".