Lib.ru/Классика: Щебальский Петр Карлович. Вопрос о Курляндском герцогстве при Петре III

Вопросъ о Курляндскомъ герцогствѣ при Петрѣ III.

Герцогства Курляндское и Семигальское состояли въ вассальномъ подчиненіи Рѣчи Посполитой со времени Готгарда Кетлера, т. е. съ половины XVI столѣтія; но вліяніе Россіи на Польшу при Петрѣ I, и завоеваніе Лифляндіи съ Эстляндіей не замедлили отразиться и на помянутыхъ герцогствахъ. Выдавая царевну Анну за молодаго герцога Курляндского Фридриха, который скоро умеръ, и потомъ оставляя вдовствующую герцогиню въ Митавѣ, царь имѣлъ свои виды (¹). Черезъ нее и чрезъ состоявшаго при ней гофмаршала Бестужева (отца будущаго канцлера) исподволь должно было утверждаться въ герцогствахъ русское вліяніе. Для уплаты долговъ, лежавшихъ на герцогскихъ имѣніяхъ, выданы были деньги изъ русской казны, а для обезпеченія уплаты, эти имѣнія поступили въ залогъ и сдѣлались надежнымъ средствомъ къ тому, чтобы давать чувствовать герцогствамъ ихъ зависимость отъ Россіи. Затѣя личнаго честолюбія князя Меньшикова, домогавшагося Курляндской короны (³), послужила какъ бы указаніемъ на новый способъ усилить эту зависимость, а именно на возможность посадить русскаго сановника на Курляндскій престолъ; десять лѣтъ послѣ неудачной попытки Меньшикова, герцогомъ Курляндскимъ сдѣланъ оберъ-каммергеръ императрицы Анны, Биронъ.

Но Биронъ, управлявшій герцогствомъ подъ именемъ Эрнста-Іоанна, вскорѣ послѣ смерти императрицы, очутился въ заточеніи, въ ссылкѣ, имѣнія его, какъ частныя, такъ и казенныя (герцогскія), освобожденныя изъ-подъ залога въ 1736 году, при его избраніи, снова подверглись секвестру по случаю взведенныхъ на него начетовъ со стороны русскаго правительства (³). Съ другой сторонгл Польское правительство, со времени пресѣченія Кетлерова дома домогавшееся уничтоженія Курляндской автономіи, желало воспользоваться неожиданнымъ устравеніемъ новой династіи и подчинить герцогства непосредственной своей власти. Король Августъ III лично отъ себя имѣлъ въ виду доставить герцогскую корону второму своему сыну Карлу; а какъ опытъ графа Морица Саксонскаго доказалъ, что безъ соглашенія съ Россіей мудрено получить успѣхъ, то принцъ былъ отправленъ въ 1758 году ко двору императрицы Елисаветы, съ цѣлію склонить ее въ свою пользу.

Если не личными достоинствами своими, въ которыхъ есть основательныя причины сомнѣваться (⁴), то благодаря средствамъ, о которыхъ позволительно лишь догадываться, принцу Карлу вполнѣ удалось задобрить Русское правительство. Императрица не только согласилась на его кандидатуру (⁵), но рѣшилась рекомендовать и поддерживать ее, потребовавъ лишь, чтобы для Русскихъ, проживающихъ въ Митавѣ, выстроена была церковь, и чтобъ русскіе корабли получили право убѣжища въ Курляндскихъ гаваняхъ, взамѣнъ чего изъявила готовность сложить съ герцогскихъ имѣній всѣ прежніе начеты (⁶). Курляндское рыцарство, оцѣнивая важность этого послѣдняго условія и наскучившее долговременнымъ неопредѣленнымъ положеніемъ своей страны, радостно воспользовалось случаемъ ускользнуть отъ поглощенія ея Польшею и избрало принца Карла. Оно не обратило при этомъ вниманія даже на то, что принцъ исповѣдывалъ католическую вѣру, между тѣмъ какъ основными положеніями герцогствъ опредѣлялось, чтобъ герцогъ былъ протестантскаго (аугсбургскаго) исповѣданія. Такимъ образомъ политика наша въ отношеніи Курляндіи, дотолѣ вѣрная преданію, завѣщанному Петромъ I, получила совершенно новое направленіе. Она предоставляла герцогства совершенно новымъ вліяніямъ.

Между тѣмъ положеніе новаго герцоги было чрезвычайно тягостно. Избраніе его было далеко не единодушно. Вѣра, которую онъ исповѣдывалъ, сильно вредила ему въ Курляндіи, а избраніе его и происшедшее отъ этого усиленіе Саксонской династіи, возбуждало противъ него Поляковъ. Курляндское рыцарство съ своей стороны, пользуясь неблагопріятнымъ расположеніемъ польскаго ceната къ настоящему разрѣшенію Курляндскаго вопроса, и понимая, что принцъ вынужденъ къ сговорчивости силою обстоятельствъ, поставляло его въ чрезвычайно тѣсныя рамы. Въ Курляндскихъ дѣлахъ Московскаго архива есть любопытное тому доказательство, а именно копія съ такъ называемыхъ (договорныхъ статей) пактовъ-конвентовъ, предложенныхъ новому герцогу при его избраніи, съ "ремарками", сдѣланными противъ нихъ кѣмъ-то изъ лицъ, преданныхъ Саксонской династіи (⁷). Принимая на себя обязательство освободить отъ секвестра государственныя имѣнія, принцъ принужденъ былъ отказаться отъ безусловной свободы распоряжаться ими; ему запрещалось, напримѣръ, отдавать ихъ въ аренду, не только иностранцамъ, но и Курляндцамъ, находившимся на службѣ иностранныхъ правительствъ, въ числѣ которыхъ разумѣлось и польское; ему не дозволялось пріобрѣтать покупкою имѣній у частныхъ лицъ (очевидно съ цѣлію лишить его возможности къ пріобрѣтенію вліянія въ краѣ), что, по замѣчанію "ремарки", ставило его въ положеніе худшее, нежели каждаго дворянами. Пользуясь настоящими обстоятельствами для ослабленія до возможной степени узъ, связывавшихъ герцогства съ Польшей, Курляндское рыцарство обязало своего герцога принять мѣры, чтобы при всеобщемъ замиреніи, по окончаніи Семилѣтней войны, международнымъ актомъ была ограждена политическая и религіозная свобода герцогствъ. "Невозможно изгладить (читаемъ мы въ "ремаркѣ" противъ этого пункта), явнаго недовѣрія, просвѣчивающаго въ этомъ къ верховенству Рѣчи Посполитой. Это тайное заискиваніе иностраннаго покровительства противъ республики! Это дѣйствіе, противъ котораго не льзя довольно сильно протестовать!" Но самыя сильныя предосторожности были приняты Курляндцами относительно вопросовъ вѣры; этотъ предметъ занимаетъ большую часть пактовъ. Нечего дивиться этому: принцъ Карлъ былъ самъ католикъ, его жена (изъ дома Красинскихъ), его отецъ и особенно мать, были горячими католиками. Курляндцы возлагали на принца обязательство: не строить и не дозволять строить въ герцогствахъ ни костеловъ, ни часовень, ни молелень; не допускать, чтобы въ странѣ возникали католическія общежитія и иныя учрежденія, а тѣмъ болѣе епископскія каѳедры; наблюдать, чтобъ лица изъ католическаго духовенства, отчасти проникшія въ послѣднее время, не смѣли совершать публичныхъ процессій, чтобы они не пріобрѣтали недвижимыхъ имѣній; чтобы всѣ общественныя должности были занимаемы исключительно людьми, принадлежащими къ аугсбургскому исповѣданію и чтобъ тѣ, которые къ нему не принадлежатъ, были удалены отъ должностей; всѣ послабленія, допущенныя въ отношеніи католическаго духовенства въ прежнее время, принцъ Карлъ долженъ былъ искоренять; для него лично дозволялось устроить въ Митавскомъ герцогскомъ дворцѣ каплицу, но при его наслѣдникѣ (который долженъ былъ, подчиняясь коренному закону страны, быть лютераниномъ), помянутая каплица подлежала уничтоженію.

Эти постановленія, обнаруживающія столь явную непріязнь и недовѣріе къ католичеству, возбудили сильное негодованіе въ составителѣ "ремарокъ". "Справедливо ли, восклицаетъ онъ, требовать, чтобъ то_}что католикамъ удалось пріобрѣсть при герцогахъ-лютеранахъ, было отобрано у нихъ герцогомъ-католикомъ, рожденнымъ отъ родителей, преданныхъ католичеству?" На все это однакожъ Курляндцы требовали безусловнаго согласія отъ принца Карла, и даже съ такою оговоркою, что онъ дозволяетъ чинамъ вы сказать и дальнѣйшія свои желанія до принесенія ими присяги, обязываясь тѣмъ самымъ признать и принять всѣ требованія, какія они пожелали бы сдѣлать... Это было слишкомъ тяжело. Принцъ медлилъ подписывать пакты-конвенты, а Курляндцы медлили ему присягать; по крайней мѣрѣ присягнуло далеко не все рыцарство, и ландтаги (сеймы), собиравшіеся по нѣскольку разъ въ годъ, расходились ничего не постановивъ и не только не подвигая соглашенія страны съ своимъ герцогомъ, но, напротивъ, все болѣе усиливая разъединеніе.

Таково было положеніе дѣлъ въ Курляндіи, по извѣстіямъ, которыя сообщалъ нашему двору русскій посланникъ въ Митавѣ, Симолинъ, положеніе, ни мало не похожее на то, какимъ его изображаетъ Рюльеръ и нѣкоторые другіе писатели, черпавшіе свои извѣстія изъ польскихъ расказовъ и изъ свѣдѣній французскаго министерства. Читая этихъ писателей, можно думать, что въ Польшѣ горячо сочувствовали водворенію принца Карла въ Курляндіи; а по нашимъ извѣстіямъ оппозиція противъ политики Августа ІІІ-го въ Курляндскихъ дѣлахъ была такъ сильна, что Литовскій канцлеръ кн. Чарторыйскій не согласился приложить печати въ диплому принца Карла на герцогское достоинство: безъ обѣихъ же печатей, коронной и литовской, дипломъ не имѣлъ законной силы.

Со смертію императрицы Елизаветы дѣла принца Карла могли принять еще худшій оборотъ. При ея жизни русское правительство сохраняло относительно него благосклонный нейтралитетъ; но какъ отнесется къ нему новое правительство? Симолинъ не могъ не знать, что императоръ, будучи великимъ княземъ, показывалъ весьма явно нерасположеніе(⁸), къ принцу, а потому поспѣшилъ испросить себѣ инструкцію (⁹), напоминая вмѣстѣ съ тѣмъ, что онъ еще не получилъ повелѣнія формальнымъ образомъ объявить герцогу и рыцарству о вступленіи на престолъ новаго императора.

На это представленіе послѣдовалъ отвѣтъ (¹⁰), въ которомъ говорилось: "Мы предписываемъ и желаемъ, чтобы оныя (прежнія инструкціи) оставляя вовсе, поелику касаться могутъ до совершеннаго въ Курляндіи утвержденія нынѣшняго герцога, обратили вы, напротивъ того, въ защиту и подкрѣпленіе поборствующаго за вольность и преимущества свои рыцарства и дворянства, кой еще не сдѣлали сему принцу присяги, подкрѣпляя ихъ при всякомъ случаѣ (сколько справедливость о соблюденіи правъ ихъ въ цѣлости позволить можетъ) въ прежнихъ мнѣніяхъ и сопротивленіи, отнюдь непреклоняя въ пользу герцога къ принужденному единогласію".

Невозможно было сдѣлать болѣе крутой поворотъ! Вмѣстѣ съ тѣмъ невозможно было сдѣлать распоряженіе болѣе облегчавшее обязанности нашего посланника: ему было гораздо легче поддерживать оппозицію въ отношеніи герцога, нежели склонять рыцарство на его сторону. "Наставленіе сіе, писалъ Симолинъ (¹¹), въ отвѣтъ на новую инструкцію, принялъ я въ такое правило, по которому поступать могу съ надежнымъ успѣхомъ къ пріобрѣтенію дѣйствительнаго исполненія воли и намѣренія вашего императорскаго величества" (¹²). 1 Февраля (н. ст.) открытъ былъ сеймъ. При этомъ оказалось, что почти всѣ тѣ кирхшпили, (церковные приходы или уѣзды), которые уже обнаружили оппозицію на прежнихъ ландтагахъ, прислали и на нынѣшній депутатовъ съ прежними инструкціями. Имъ между прочимъ поручено было настаивать, чтобъ дѣти герцога были воспитаны въ протестанской вѣрѣ (¹³), а изъ этого Симолинъ заключалъ, что и нынѣшній сеймъ ни къ чему не приведетъ и породитъ лишь сильнѣйшіе споры. Нѣсколько дней спустя, онъ доносилъ(¹⁴), что имѣлъ уже случай переговорить съ нѣкоторыми депутатами, противными герцогу: "Ласкаю себя, писалъ онъ, что непримѣтныя мои внушенія... принесли желанный свой плодъ и очень обрадовали тѣхъ, кой донынѣ дѣйствовали противъ герцога. По всякому чаянію здѣшній сеймикъ, который для герцога и теперь не весьма авантаженъ, въ скорости уничтоженъ быть можетъ подъ такимъ претекстомъ, дабы депутаты имѣли время до будущаго сеймика согласовать всѣ кирхшпили къ старанію о соблюденіи цѣлости своей религіи, правъ и преимуществъ, а я межъ тѣмъ не при мину свои внушенія распространять".

Между тѣмъ герцогъ, извѣстясь о вступленіи на престолъ Петра III, поспѣшилъ отправить къ нему генерала Лашеналя съ собственноручнымъ поздравительнымъ письмомъ. Сеймъ съ своей стороны тоже пожелалъ послать депутацію въ Петербургъ и выбралъ для этого депутатовъ Гейкинга и Плетенберга, людей, которые въ предшествующемъ году были посыланы въ Варшаву отъ нѣкоторыхъ кирхшпилей для принесенія жалобъ на герцога ¹⁵). Такое назначеніе не могло, конечно, быть пріятно принцу Карлу, тѣмъ болѣе, что о рѣшеніи сейма онъ вовсе не былъ предуведомленъ. Получивъ извѣщеніе объ этомъ избраніи, принцъ замѣтилъ, что отправленіе генерала Лашеналя имѣетъ характеръ совершенно партикулярный, и что онъ желалъ бы имѣть участіе въ торжественной депутаціи, отправляемой сеймомъ, почему я предлагалъ принять въ составъ депутаціи, вмѣсто Гейкинга, герцогскаго канцлера Кейзерлинга. Чтобъ объявить Симолину объ этомъ новомъ предметѣ препираній сейма съ герцогомъ, нарочно забѣжалъ къ нему самъ ландботенъ-маршалъ Клопманъ. Онъ говорилъ, что назначеніе Гейкинга и Плетенберга сдѣлано по его стараніямъ, и что онъ будетъ настаивать, дабы никакъ не допустить смѣны котораго либо изъ нихъ, подъ какимъ бы то ни было благовиднымъ предлогомъ. По поводу депутаціи сейма въ Петербургъ натянутыя отношенія между принцемъ и сеймомъ сдѣлались еще болѣе недружелюбны (¹⁶). Сеймъ отказался измѣнить составъ депутаціи, назначенной по большинству голосовъ, предлагая принцу присоединить къ этой депутаціи уполномоченнаго и отъ себя, и присовокупилъ, что въ противномъ случаѣ пошлетъ своихъ депутатовъ безотлагательно. На это принцъ отвѣчалъ сейму, что онъ не хочетъ препятствовать отправленію депутаціи, но не можетъ ее и апробовать, и никакого участія въ ней не приметъ.

Одновременно съ этою перепискою довольно раздражительнаго свойства шла другая, именно о томъ, чтобъ принцъ далъ обязательство воспитывать своихъ дѣтей въ протестанской религіи. Заключая, повидимому, подобно Симолину, что нынѣшній сенатъ къ благопріятному концу придти не можетъ, имѣя на своей сторонѣ не болѣе шести приходовъ (¹⁷) и предполагая между прочимъ отлучиться изъ Курляндіи для лѣченія, принцъ предложилъ сейму, не найдетъ ли онъ удобнымъ отложить свои засѣданія до срока обыкновенныхъ сеймовъ. Сторона, непріязненная герцогу, и во главѣ ея ландъ-маршалъ, приняла это предложеніе съ радостію: они надѣялись обртить отсрочку въ свою пользу. По этому поводу Симолинъ писалъ: "И такъ нынѣшній сеймикъ, который пять недѣль продолжался, окончился безплодно, и чаять можно, что при начатіи новаго, герцогъ едва ли не лишится и вышеупомянутыхъ шести кирхшпилей отъ своей стороны". Когда сеймъ былъ распущенъ, депутаты, передъ отъѣздомъ изъ Митавы, по обыкновенію, явились во дворецъ, чтобъ откланяться. Обратясь къ герцогу, ландъ-маршалъ выразилъ сожалѣніе отъ имени депутатовъ, что минувшій сеймъ "противъ своей воли" не дошелъ до конца. При этихъ словахъ, пишетъ Симолинъ (¹⁸) "герцогъ не могъ скрыть своего неудовольствія и ландъ-ботемъ-маршалу отвѣтствовалъ на сіе, что онъ желаетъ, что хотя бъ депутаты возвратились въ лучшихъ сентиментахъ и такимъ образомъ себя предуготовили, дабы впредь не были подвержены отвѣту предъ королемъ и республикою".

Депутаты разъѣхались. Вскорѣ послѣ нихъ отправился въ Варшаву и принцъ, оставивъ въ Митавѣ работать о пріобрѣтеніи голосовъ въ свою пользу совѣтника Цигенгорна, человѣка, по словамъ Симолина, для всѣхъ ненавистнаго. По тому же свидѣтельству, кирхшпили вообще одобрили дѣйствія своихъ уполномоченныхъ на ландтагѣ: назначеніе, сдѣланное ими для депутаціи и, главное, отсрочку относительно рѣшенія по недоразумѣніямъ съ герцогомъ.

Между тѣмъ Курляндскіе депутаты, Гейкингъ и Плетенбергъ, прибыли въ Петербургъ и были тамъ приняты весьма милостиво. Въ тоже время получилъ приглашеніе прибыть въ Петербургъ оберъ-бурграфъ баронъ Офенбергъ. Между всѣми этими лицами и довѣренными совѣтниками императора происходили частыя совѣщанія: очевидно, что-то важное для Курляндій замышлялось и подготовлялось... Дѣйствительно, императоръ Петръ желалъ доставить корону Курляндіи своему дядѣ герцогу Георгу-Людвигу Голштинскому.

Биронъ, какъ извѣстно, возвращенъ былъ изъ Пелыми вмператрицею Елизаветой, и мѣстомъ его жительства опредѣленъ Ярославль. Это былъ, конечно, очень счастливый поворотъ въ судьбѣ опальнаго семейства; но положеніе Бироновъ было еще чрезвычайно далеко отъ того, какое они нѣкогда имѣли. Они просили дозволенія поселиться въ Москвѣ, но въ этомъ было имъ отказано. Петръ, вступивъ на престолъ, вызвалъ ихъ въ Петербургъ, откуда, казалось бы, недалеко уже и до Митавы. Но это было не въ видахъ императора. Бывшему герцогу предложено было уступить свои права на Курляндію принцу Георгу Голштинскому, въ замѣнъ чего съ него обѣщано было снять всѣ взведенные на него начеты и возвратить всѣ его частныя имѣнія. Биронъ, безъ сомнѣнія, не того ожидалъ, поспѣшая въ Петербургъ; но положеніе его было не таково, чтобы, противиться подобнымъ предложеніямъ, обѣщавшимъ ему въ замѣнъ ненадежной власти, по крайней мѣрѣ, прочное богатство. Онъ согласился.

Между тѣмъ при Петербургскомъ дворѣ происходили весьма дѣятельныя сношенія съ Прусскимъ посланникомъ барономъ Гольцомъ. 24 апрѣля заключенъ былъ мирный трактатъ, прекращавшій военныя дѣйствія противъ Пруссіи, а вслѣдъ за тѣмъ приступлено къ постановленію основаній союзнаго договора, предметомъ котораго были, между прочимъ, и Курляндскія дѣла. Полный текстъ этого трактата, заключеннаго 8 іюня, напечатанъ въ Полномъ Собраніи Законовъ вмѣстѣ съ двумя сепаратными его артикулами; но три секретные пункта этого трактата въ Полномъ Собраніи выпущены. Содержаніе ихъ передано г. Фр. Шмидтомъ въ его превосходномъ изслѣдованіи: Frederic II, Catherine et le partage de la Pologne, но лишь въ общихъ чертахъ; поэтому мы считаемъ не лишнимъ привести его вполнѣ, придерживаясь тексту русскаго перевода этого трактата ("оригиналъ его по нѣмецки), на которомъ сдѣлана помѣта: "сей проэктъ апробованъ отъ е. и. в -- на тако: быть по сему, Петръ" (¹⁹).

Второй секретный артикулъ, именно тотъ, который касается Курляндскихъ дѣдъ, изложенъ слѣдующимъ образомъ: "Понеже какъ е. и. в -- у Всероссійскому, такъ и е. к. в -- ву Прусскому соблюденіе сосѣднихъ княжествъ Курляндскаго и Сеиигальскаго нужно, и чтобъ оныя всегда и во всякія времена при ихъ древней Формѣ, уставѣ, вольностяхъ и привиллегіяхъ по дѣламъ свѣтскимъ и религіи подъ ихъ собственнымъ герцогомъ, въ силу договоровъ подверженія (pactis subjectionis) коронѣ Польской и съ предоставленіемъ королевскаго и республики (jure regis et respublicae) польской права, ненарушимо оставлены и содержимы были; такожъ чтобъ въ противность сему никакой перемѣны въ состояніи сихъ княжествъ и что сосѣднимъ державамъ въ предосужденіе быть моглобъ, никогда предвоспріято не было: того ради обои и-р-ое и к-л-ое в-на между собою чрезъ сіе обязались о такомъ соблюденіи помянутыхъ княжествъ обще стараться и оныя при ихъ издревле установленныхъ правахъ и вольностяхъ во всѣхъ случаяхъ защищать и содержать".

А какъ е. к. вы-ство, Саксонскій принцъ Карлъ, отрекся ратификовать заключенные съ чинами княжествъ Курляндскаго и Семигальскаго договоры, почему сихъ княжествъ старая форма, уставъ, вольности и привилегіи по дѣдамъ свѣтскимъ и религіи надежности не имѣютъ, и по которому помянутаго е. к. вы-на отрицанію е. св-ть Курляндскій герцогъ Эрнстъ Іоганъ прежнія свои права на означенныя княжества получилъ, но въ разсужденіи оказанныхъ е. с-ти и всей его фамиліи великихъ отъ е. и. в-ва Всероссійскаго милостей, и изъ признанія за оныя, е. св-ь за себя и своихъ потомковъ совершенно отрекся отъ всѣхъ на Курляндское и Семигальское герцогства правостей и совсѣмъ отъ оныхъ отказался въ пользу е. выс-ва Голштейнъ-Готорнскаго герцога Георгія-Людовика и его наслѣдниковъ, по избранію е. выс-ва Курляндскими чинами въ ихъ герцоги: то е. и. в. Всероссійское, равно какъ и е. к. в. Прусское, по желанію своему, е. и. в-у Голшнтин-му во всемъ по возможности снисхожденіе показывать согласились и обязались не только дѣйствительному избранію въ герцоги Курляндскіе м Семигальскіе помянутаго е. в-ы-ва не препятствовать, но еще всякимъ образомъ въ томъ способствовать; а особливо скорому и дѣйствительному доставленію отъ республики Польской инвеституры на оное избраніе е. в-вы-ва обще и всѣми силами поспѣшествовать. Сверхъ же того е. и. в. объявляетъ, что немедленно учинитъ распоряженіе, чтобъ помянутый герцогъ Эрестъ-Іоганъ обратно получить могъ во владѣніе свое купленное имъ напредъ сего гершафство Вартенбергъ. Въ увѣреніи того и пр. Михаилъ графъ Воронцовъ. Бернгардъ-Вильгельмъ баронъ Гольцъ".

Лицо, которое должно было извлечь наиболѣе пользы изъ всего этого дѣла, герцогъ Георгъ, естественно не могъ оставаться чуждымъ какъ ходу переговоровъ о союзномъ трактатѣ, такъ и перепискѣ по Курляндскимъ дѣламъ. Его непосредственное въ нихъ участіе даже несомнѣнно, какъ это видно изъ собственноручной его записки, сохранившейся въ архивахъ (²⁰). Самъ императоръ лично принималъ въ нихъ участіе. Но пока еще велись переговоры съ Бирономъ и Гольцомъ о разрѣшеніи Курляндскихъ дѣлъ, политика наша въ Митавѣ принуждена была ограничиваться лишь протестами противъ принца Карла и пользоваться религіозной стороной вопроса. Въ такомъ смыслѣ и писались предписанія къ Симолину. Чтобы дать дѣлу болѣе быстрый ходъ, предполагалось отправить въ Митаву ближайшаго любимца государева Гудовича. Этому довѣренному лицу, еще за долго до окончанія переговоровъ о Курляндскихъ дѣлахъ съ Прусскимъ уполномоченнымъ, вполнѣ были раскрыты виды правительства. Въ изготовленной ему инструкціи (²¹) на него возлагалось объяснить Курляндцамъ, что принцъ Карлъ, какъ католикъ, не можетъ быть терпимъ на герцогскомъ престолѣ, и что прежній и единственно-законный ихъ герцогъ, Эристъ-Іоганнъ, теперь на свободѣ и слѣдовательно долженъ вступить въ свои права. Впрочемъ передъ наиболѣе благонамѣренными изъ Курляндцевъ дозволялось Гудовичу открыть, что Биронъ отказывается отъ своихъ правъ въ пользу герцога Георга. "Если, писано между прочимъ въ этой инструкціи, усмотрите вы какое либо между ними (Курляндцами) со стороны Польскаго двора и республики опасеніе, то можете всѣхъ и каждаго нашею и короля Прусскаго протекціею сильно обнадеживать, а въ случаѣ надобности, и Формально сіе обнадеженіе дать; но за верхъ вашею искусства и всѣхъ услугъ постановили бъ мы, если бъ вы предуспѣли до того довести, чтобы княжества Курляндское и Семигальское, яко вольныя и отъ Польши только зависящіи, а впрочемъ ни защищенія, вы правосудія, ниже малѣйшей помощи никогда не имѣющія, отдали себя и съ своимъ герцогомъ въ нашу протекцію, подъ гарантіею е. в-ва короля Прусскаго, а кондиціи могутъ себѣ выговорить, какія сами пожелаютъ".

Послѣдняя статья, о привлеченіи Курляндцевъ къ русскому подданству, никогда не была открыта Симолину; но въ первыхъ числахъ іюня, то есть, когда союзный договоръ съ Пруссіею былъ уже окончательно соглашенъ между уполномоченными, правительство наше рѣшилось высказать и Симолину свои виды опредѣлительнѣе, хотя не съ тою откровенностію, какъ Гудовичу. "Объявите Митавскому правительству, земству и вообще всѣмъ и каждому сообщайте, писалъ гр. Воронцовъ Симолину отъ 3 іюня, что мы никогда допустить не можемъ, чтобъ принцъ католической вѣры владѣлъ герцогскимъ титломъ въ противность фундаментальныхъ земскихъ уставовъ", и что потому намѣрены герцога Эрнста Іогана на нѣкоторое время во владѣніи герцогствомъ Курляндскимъ оставить, тѣмъ наипаче, что онъ въ разсужденіи партикулярныхъ своихъ обстоятельствъ можетъ быть склонится уступить сіе герцогство другому принцу; евангелической вѣры" (²²). Вслѣдъ за тѣмъ предписывалось Симолину объявить оберъ-ратамъ, что русское правительство, имѣя многія причины неудовольствія на принца Карла, рѣшается снова наложить секвестръ на герцогскія имѣнія, и что это распоряженіе поручалось ему привести въ дѣйствительное исполненіе (²³).

Если поддержка Курляндской оппозиціи русскимъ резидентомъ произвела, какъ кажется, вообще благопріятное впечатлѣніе въ средѣ рыцарства, то послѣднія объясненія Симолина многихъ сильно смутили. Оберъ-раты замѣтили ему, что онъ ставитъ ихъ въ страшную отвѣтственность передъ королемъ и республикою, что никто не освобожденъ отъ присяги, принесенной принцу Карлу, что впрочемѣ они, оберъ-раты, распоряженіямъ русскаго резидента не противятся, но считаютъ своимъ долгомъ довести о нихъ немедленно до свѣдѣнія герцога и Варшавскаго сената (²⁴). Что касается до рыцарства, то настроеніе умовъ этого сословія изображено Симолинымъ слѣдующимъ образомъ: (²⁵) "Нынѣ, пишетъ онъ, здѣсь три партіи: одна для принца Карла, другая для герцога Эрнста-Іоганна и третья для е. выс.-ва герцога Голштейнъ-Готорнскаго. Первою руководствуетъ извѣсгный Гейкингъ (однофамилецъ того, который былъ отправленъ въ Петербургъ депутатомъ), который напередъ сего бывалъ въ Дрезденѣ и при всякомъ случаѣ показывалъ свою неблагонамѣренность къ, Россійскому двору. Его поступки всегда были сомнительны и только къ тому простирались, дабы завести въ землѣ несогласія. Онъ напослѣдокъ соединился съ совѣтникомъ Цигенгорномъ (главнымъ наперсникомъ принца Карла), получилъ себѣ кредитъ у принца Карла, отъ котораго гауптманомъ Дубенскимъ пожалованъ. Сей Гейкингъ и Цигенгорнъ употребляютъ всякіе способы на составленіе и содержаніе партіи принца Карла, состоящей главнѣйше въ арендаторахъ (герцогскихъ имѣній), которые, хотя и не отказали мнѣ платить до должнаго указу арендныя деньги, однакожь пребываютъ въ сомнѣніи по учиненнымъ отъ оныхъ Гейкинга и Цигенгорна нескладнымъ внушеніямъ, а именно, что здѣшнее правленіе, дѣйствующее именемъ принца Карла, никоимъ образомъ отмѣнено быть не можетъ, потому что онъ защищеніе имѣетъ отъ другихъ дворовъ, своихъ свойственниковъ, и что будто е. в. король Прусскій самъ склоненъ за него заступить у в. и. в-ва... Тѣмъ, которые мнѣ о семъ сообщали, я доказывалъ неосновательство такихъ вредныхъ самому благу разсужденій и безнадежныхъ обѣщаній, присовѣтывая поступками своими заслуживать милость и награжденіе в. и. в-ва...."

"Что же касается до другой и третьей партіи, то изъ нихъ нѣкоторые являютъ свою склонность къ тому и другому, однако наипаче ожидаютъ, какая далѣе принята будетъ резолюція отъ в. и. в-ва въ разсужденіи положеннаго ареста на герцогскіе доходы. Подлинно, что секвестръ много можетъ дѣйствовать въ здѣшнихъ дѣлахъ и совсѣмъ уничтожить партію принца Карла; ибо искусство доказало, сколь она привыкла разсматривать сентименты и преданность по своимъ партикулярнымъ видамъ; почему со временемъ можно будетъ соединить всѣ сіи партіи въ пользу того, котораго в. и. в-во истинно намѣрены назначить къ симъ герцогствамъ" (²⁶). Не взирая на увѣренность, выраженную въ послѣднихъ словахъ, изъ общаго тона депеши Симолина видно, что партія принца Карла усилилась въ послѣднее время, а между его противниками произошло разъединеніе. Это разъединеніе обнаружилось даже въ средѣ депутаціи, которая была послана въ Петербургъ и состояли, какъ сказано, всего изъ двухъ человѣкъ, Ее долго задерживали при русскомъ дворѣ, одинъ изъ депутатовъ, Плеттенбергъ, возвратился въ Митаву къ Иванову дню, 12 (24) іюня; другой же, Гейкингъ, еще оставался въ Петербургѣ, потому ли, что его болѣе тамъ обласкали, или же онъ былъ обласканъ потому, что обнаружилъ болѣе, чѣмъ его товарищъ, готовности войти въ виды русской политики. Между тѣмъ Плеттенбергъ, какъ доноситъ Симолинъ, по возвращеніи на родину "нарекалъ" между своими довѣрителями поведеніе Гейкинга въ Петербургѣ и говорилъ, что онъ преступилъ свои полномочія. Это нареканіе не осталось безъ отголоска, и въ странѣ стали ходить неблагопріятные для Гейкинга слухи. Дѣло заключалось въ слѣдующемъ. Въ инструкціи, данной Курляндскимъ депутатамъ, было между прочимъ написано: "в. и. в. съ крайнею униженностію просимъ, чтобъ сіи герцогства,яко сосѣдственная провинція,-- которая при случающихся въ Европѣ многократныхъ перемѣнахъ, по причинѣ времени и обстоятельствъ, иногда по своей ситуаціи разныя притѣсненія претерпѣвать принуждена, -- такое высочайшее благонамѣреніе и впредь себѣ въ пользу употреблять могла". Плеттенбергъ: полагалъ, что въ этой просьбѣ шло дѣло лишь о томъ, чтобы при передвиженіи: русскихъ войскъ черезъ герцогства, ихъ не обременяли чрезмѣрными повинностями; просить же защиты и покровительства у чужестраннаго государя, говорилъ онъ, и не прилично и не законно, съ чѣмъ однако не согласился Гейкингъ. Въ Митавѣ пущено было въ обращеніе безъимянное письмо, авторъ котораго старается, похваляя поведеніе и честные сентименты Плеттенберговы, обругать и обвинить всячески Гейкинга, будто онъ поступалъ противу земскихъ законовъ, вѣрности и обязательства рыцарства. Содержаніе сего письма столь отважно, какъ и возмутительно для здѣшняго шляхетства. Авторъ, вступая не въ принадлежащее до него разсужденіе, не только защищаетъ права и преимущества короля и республики Польской, показывая на трактаты при избраніи герцога Бирона и принца Карла..... но и не стыдится научать, что в. и. в. не можете мѣшаться въ сіе дѣло, яко по тому единственно отъ короля и республики зависящее, не упоминая однако о тѣхъ гарантіяхъ, которыя даны отъ всепресвѣтлѣйшихъ вашихъ предковъ на подлежащія республикѣ провинціи и, устрашая, уговариваетъ шляхетство самыми неосновательными мнѣніями не имѣть сношеній съ чужими дворами, но вѣрными оставаться е. к. вы-ству" (²⁷). Это письмо приписывалось гауптману Гейкингу, главному приверженцу Саксонскаго принца и пріятелю Цигенгорна. Агитація, которую производили нѣкоторые члены Курляндскаго дворянства, начинала принимать довольно непріятное для нашей политики направленіе. Плеттенбергъ, вмѣстѣ съ тестемъ своимъ Вигандомъ, отправился въ Литву, для свиданія, съ княземъ Чарторыйскимъ, канцлеромъ Литовскимъ, послѣ чего онъ предполагалъ проѣхать въ Варшаву. Впрочемъ эта агитація не имѣла ничего особенно устрашающаго, по увѣренію Симолина; онъ полагалъ только, что необходимо агитировать и въ противуположномъ смыслѣ. "Полезно было бы, писалъ онъ, чтобы герцогъ Эрнстъ-Іоганнъ написалъ къ здѣшнему дворянству, съ обнадеживаньемъ о благоволительныхъ своихъ сентиментахъ". Но въ Петербургѣ между тѣмъ дѣло подвинулось уже на столько, что казалось возможнымъ раскрыть Симолину все содержаніе договора съ Пруссіей по Курляндскимъ дѣламъ. Онъ былъ уполномоченъ объявлять, что герцогъ Эрнстъ-Іоганнъ "только претекстомъ служитъ" и что онъ уступилъ свои права на Курляндію герцогу Георгу-Людвигу Голштинскому,

Но въ это самое время въ дѣлахъ самой Россіи произошелъ крутой переворотъ. Рескриптъ, изъ котораго извлечены вышеприведенныя слова, былъ послѣднимъ, посланнымъ Симолину отъ имени императора Петра III (²⁸); три дня послѣ его отправленія вступила на престолъ Екатерина. Какъ извѣстно, она устранила сдѣлку между Бирономъ и принцемъ Георгомъ и настояла на прямомъ и безусловномъ возвращеніи перваго изъ нихъ. 4 августа подписанъ былъ императрицею актъ, которымъ она снимала секвестръ съ герцогскихъ имѣній и возвращала Бирону всѣ имѣнія, дарованныя ему лично Анною Іоанновной. Съ своей стороны Баронъ отрицался за себя и наслѣдниковъ своихъ отъ всякихъ претензій противъ Россіи; обинуясь править въ дѣйствительное исполненіе обязательствъ, данныхъ герцогомъ Карломъ, и между прочимъ отстроить православную церковь въ Митавѣ, къ чему, какъ можно судить по словамъ заключеннаго въ 1762 году акта, едва ли было и приступлено. Биронъ отправился сначала въ Ригу, откуда ему было удобнѣе, нежели изъ Петербурга, вести переговоры съ приверженцами своими и дѣйствовать на своихъ противниковъ. Изъ донесеній Симолина и генерала Броуна (Рижскаго генералъ-губернатора) оказывается, что рыцарство не обнаружило непріязни къ Бирону. Для однихъ онъ былъ ихъ единственно-законнымъ герцогомъ, уклоненіе отъ вѣрноподданства которому было преступленіемъ; другіе,-- и такихъ было весьма много,-- склонялись на его сторону изъ опасенія католическаго вліянія, которое, безъ сомнѣнія, не замедлило бы обнаружиться при принцѣ Карлѣ; для всѣхъ, наконецъ, освобожденіе герцогскихъ имѣній отъ долговъ и секвестра стояло на первомъ планѣ. Что касается до короля Августа, то онъ долго протестовалъ противъ рѣшенія, принятаго новымъ русскимъ правительствомъ. Но такъ какъ, съ одной стороны, это рѣшеніе было неизмѣнно, а съ другой, настоянія его не встрѣтили поддержки въ Польскомъ сенатѣ, въ которомъ князья Чарторыйскіе постоянно противились водворенію принца Карла въ Курляндіи, то онъ былъ наконецъ принужденъ признать совершившійся фактъ и покориться ему.

Такимъ образомъ русская политика въ Курляндскомъ вопросѣ снова возвратилась къ Петровскимъ преданіямъ, отъ которыхъ было отклонили ее императрица Елисавета и Петръ III. Правда, герцогъ Георгъ Голштинскій находился въ близкомъ родствѣ съ императорскимъ домомъ, и добрыя отношенія государей между собою не остались бы вѣроятно безъ вліянія и на ихъ политику; но эта родственная связь въ слѣдующемъ поколѣніи уже сдѣлалась бы менѣе тѣсною. При томъ дядя императора былъ въ тоже время генералъ прусской службы и усердный почитатель короля Фридриха. Кто знаетъ, вліянію котораго изъ двухъ сосѣднихъ дворовъ онъ подчинился бы? А если принять во вниманіе неизбѣжное воздѣйствіе на герцога (лютеранина по вѣроисповѣданію, нѣмца по происхожденію и понятіямъ) Курляндскаго дворянства, то едва ли мы не въ правѣ будемъ заключать, что политика Петра III, извлекая Курляндію изъ подъ вліянія Польши, обдѣлывала дѣло Пруссіи и заготовляла въ будущемъ серіозныя затрудненія для Россіи относительно ея прибалтійскаго края. Правда, изъ инструкціи, данной Гудовичу, видно, что императоръ Петръ III имѣлъ въ виду присоединеніе Курляндіи къ Россіи, но на извѣстныхъ условіяхъ и за гарантіей Пруссіи. Такое положеніе герцогствъ обусловливало бы между ними и Россіей еще менѣе прочную связь, нежели та, которая существовала между ними и Польшей, и образовала бы изъ нихъ центръ, къ которому неизбѣжно стали бы тяготѣть Лифляндія и Эстляндія.

Такимъ образомъ, кажется намъ, политика наша по Курляндскому вопросу въ кратковременное царствованіе Петра III должна была привести или къ нравственному подчиненію прибалтійскаго края Пруссіи, или къ образованію изъ него отдѣльнаго нѣмецкаго владѣнія.

П. Щебальскій.

(¹) Обвѣнчанная съ герцогомъ Фридрихомъ-Вильгельмомъ въ октябрѣ 1710 г. и овдовѣвшая въ январѣ слѣд. года, 18-лѣтняя Анна Іоанновна возвратилась въ матери и снова стала жить подъ Москвою въ Измайловскомъ. Лишь въ началѣ 1716 года Петръ приказалъ племянницѣ ѣхать въ Курляндію, которою между тѣмъ правилъ дядя покойнаго герцога, старикъ Фердинандъ, но только по имени, ибо онъ жилъ постоянно въ Данцигѣ, сколько знаемъ вслѣдствіе ссорь своихъ съ Курляндскимъ дворянствомъ. П. Б.

(²) Кн. Меньшиковъ и гр. Морицъ Саксонскій, въ Русск. Вѣст. 1860 г., кн. I.

(³) Дѣло о Курл. герц. Биронѣ, въ Чтен. общ. ист. и древн. 1862, I.

(⁴) Записки ими. Екатерины.

(⁵)Тогда Семилѣтняя война была во всемъ разгарѣ. Русскимъ войскамъ надлежало не только проходить чрезъ Польскія владѣнія, но и оставаться тамъ по долгу. Польша волновалась, очевидно подстрекаемая Фридрихомъ ІІ-мъ, и это обстоятельство, кажется, объяснитъ намъ поблажку, которую Елизавета Петровна оказывала намѣреніямъ Польскаго короля. Русская церковь появилась тогда и въ Кенигсбергѣ или старинномъ Кролевцѣ Прусскомъ. П. Б.

(⁶) Дѣла Курляндскія 1759 г., въ Моск. арх. мин. иностр. дѣлъ.

(⁷) Дѣла Курлянд. 1759.

(⁸) Зап. имп. Екатерины.

(⁹) Реляція 8 янв. 1762.

(¹⁰) Рескриптъ 22 янв. 1762

(¹¹) Ред. 29 янв. (9) февр. 1762

(¹²) Не слѣдуетъ забывать, что этотъ Симолинъ (Карлъ-Густавъ-Матвѣевичь, коего младшій братъ Иванъ болѣе его извѣстенъ въ Русской дипломаціи) былъ самъ уроженецъ Остзейскаго края. П.Б.

(¹³) Реляц. 22 янв. (2) февр.

(¹⁴) Рел. 29 янв.

(¹⁵) Рел. 2 февр.

(¹⁶) Реляц. 9 февр. и прил. къ ней.

(¹⁷) Реляц. 23 февр.

(¹⁸) Реляц. 2 нарта.

(¹⁹) Трактатъ, о которомъ говорится, не былъ ратификованъ императоромъ за воспослѣдовавшею его кончиной и, по словамъ Фр. Шмидта, на немъ находится подпись одного только короля Прусскаго: Federic rex. Къ сожалѣнію почтенный (не давно умершій) авторъ не указываетъ, гдѣ онъ видѣлъ утвержденный подписью короля Прускаго актъ. Можетъ быть, въ Берлинѣ; въ Москвѣ же его нѣтъ и быть не можетъ, потому что актъ за подписью короля Фридриха могъ быть полученъ русскимъ правительствомъ и за тѣмъ поступить въ русскій архивъ лишь въ обмѣнъ на таковой же актъ, за подписью императора Петра III, чему, какъ сказано, воспрепятствовала смерть этаго государя.

(²⁰) Дѣла Курл. 1762.

(²¹) Инстр. (черновая) приложена къ рескрипту отъ 2 мая.

(²²) Курл. дѣла 1762. Переводъ съ этого рескрипта, какъ видно изъ помѣтъ на его отпускѣ, сообщенъ былъ герцогу Георгу.

(²³) Распоряженіе о нѣкоторыхъ подробностяхъ этого дѣла написано рукою герцога Георга.

(²⁴) Курл. дѣло 1762 ред. Симол. отъ 11 іюня.

(²⁵) Тамъ же 15 іюня.

(²⁶) Рескриптъ объ уступкѣ Бирономъ своихъ правъ герцогу Георгу еще не былъ извѣстенъ Симолину. Реляція, изъ которой приведена эта выписка, отъ 25 іюня.

(²⁷) Реляц. Симол. отъ 22 іюня.

(²⁸) Дѣла Курл., рескр. отъ 25 іюня.

"Русскій Архивъ", No 3, 1866

Оставить комментарий Щебальский Петр Карлович (bmn@lib.ru) Год: 1866 Обновлено: 21/03/2019. 40k. Статистика. Статья: История Критика и публицистика	Скачать FB2 Ваша оценка:

Щебальский Петр Карлович Вопрос о Курляндском герцогстве при Петре III

Щебальский Петр Карлович
Вопрос о Курляндском герцогстве при Петре III